Пути бродячих приключенцев (джен)

В сапогах противно хлюпала вода: проклятые даэдрические руины стояли прямо посреди болот. Чёрные изломанные башни бросали густые тени на лабиринт стен, в которых уже не скрывались даэдра. Стряхнув с меча останки скампа, Ятур почавкал по влажной земле ко входу в святилище. Странная, не то каменная, не то ещё какая дверь без скрипа отворилась внутрь, в тёмный сырой коридор. Пригнувшись и выставив вперёд клинок, орк нырнул в невысокий проём. Пришлось постоять, дабы глаза попривыкли.

Из огромного холла в коридор падал тёплый факельный свет, и доносились звуки песнопения. Голоса то орали дурниной, то хмуро бормотали нечто нечленораздельное. Тихонько, насколько мог в тяжёлом доспехе, подобравшись ближе, Ятур прислонился к стене и осторожно заглянул внутрь.

— Сраная Боэта… — шёпотом выругался орк, увидев, куда он пришёл. Огромная статуя джентльмена с тростью возвышалась по центру святилища, а под нею, вскинув руки в молитвенных жестах, сидели четверо, двое из которых были вооружены и в доспехах. И перед ними на алтаре, кажется, что-то было. Что — Ятур разглядеть не мог.

Но тут, нарушая серьезную и зловещую атмосферу ритуала, в пространство втиснулся ещё один голос, принадлежавший мужчине: некто принялся подпевать что попало и не в такт; спустя несколько секунд его абсурдная пародия начала срываться, пока и вовсе не переросла в заливистый смех. Не злобный, но искренний, какой можно было услышать из уст самого обыкновенного смертного. Раскатившись эхом по темному залу, хохот вскоре стал затухать, завершаясь тихой трещоткой, словно в лёгких веселившегося иссяк весь воздух.

Когда глаза орка окончательно привыкли к полутьме, его взору предстало связанное по рукам и ногам тело, лежащее перед даэдрапоклонниками: очевидно, ему-то и принадлежала главная роль в представшей перед воякой комедии.

"Ну просто умора!" — задыхаясь, прокомментировал связанный мужчина, безуспешно ворочась на каменном столе. — "Вы такие смешные, ребята! Буду заходить к вам теперь почаще!"

Но, кажется, последователи Шеогората не испытывали к жертве взаимных чувств. Достигнув определенного этапа песнопения, они синхронно поднялись и приблизились к алтарю. Пламя факелов, окружавших действо, беспокойно затрепыхалось, закоптилось. В руках двоих, что не были вооружены, оказалось что-то вроде ступок, в которые те принялись обмакивать пальцы и водить ими по раздетой по пояс жертве. Она же снова расхохоталась, в этот раз нервно, пытаясь увернуться от прикосновений.

"Щекотно же! Ну, щекотно! Перестаньте!" — закричал мужчина, словно малое дитя.

У одного из его новоиспечённых "друзей" в руке появился ритуальный кинжал. Но едва ли бедолага понимал, во что ввязался.

На тело связанного данмера плеснула горячая кровь, и обезглавленное тело даэдрапоклонника, пошатнувшись, завалилось набок. Следующей жертвой стал вооружённый каджит, едва успевший вскинуть взгляд на внезапно объявившегося орка. Ещё двое вскочили: жрец-бретон с криком отбежал за статую, а нордка в полном стальном доспехе схватилась за оружие на поясе.

— Малох! — крикнул Ятур и в ярости набросился на воительницу, пнув подальше металлический щит, который она схватить не успела. Женщина отбила мечом, пятясь, первые два мощных удара, потом попыталась отскочить подальше, и со стороны бретона мелькнула яркая вспышка, ударившая орка в грудь. Ятур пошатнулся, тряхнул головой и взревел, ломанувшись к нему.

Вслед за этим раздался восторженный вопль, сотрясающий затхлый воздух обители даэдра. "Вечеринка!" — жертва, оказавшаяся остроухим данмером, приподнялась, напрягая сухой и неразвитый пресс — одна кожа да кости, перепачканные в чужой, черной от полутьмы, крови. "Ребята, почему не сказали, что будут ещё гости? Или вы хотели сделать мне сюрприз?" — он говорил быстро, излучая блаженным лицом неугасаемый позитив. Но тут светло-алые глаза данмера заслезились от признательности и принялись бегло осматривать разбросанные вокруг него драгоценные камни и цветы: "Это всё потому, что у меня сегодня День рождения?"

"Что за псих?" — подумалось Ятуру, пока он обрушивал двуручник на жреца. "А, ну да, это ж поклонники Шеогората", — объяснил себе происходящее орк, с разворота отбив колющий выпад нордки, добежавшей до него. Меч женщины вылетел из руки, а следующим ударом и её саму смело на пол.

С женщинами Ятур не любил сражаться — жалко было убивать красоту, особенно в случае, когда всё тело спрятано в латы, и уязвимым местом оставалась только голова.

Вынув окровавленную клеймору из трупа, Ятур повернулся к связанному данмеру:

— Ну, принцесса, что мне с тобой делать?

Данмер, растянувшись в своей самой доброжелательной улыбке, от которой глаза превратились в узкие щёлочки, ответил:

— Потанцуем?

Сделав резкое движение телом, он, словно хоркер, перекатился и с глухим стуком упал на каменный пол.

— Хотя, знаешь, дружище, что-то я изрядно устал. Не подкинешь до дома? — передумал псих, уткнувшись лицом в пол.

— Так ты местный? Что ты тут делаешь? — спросил Ятур, подходя ближе и присаживаясь на корточки рядом с тощим, измазанным телом.

Оно, приподняв голову, сдвинуло тёмные брови к переносице, словно вопросы орка по сложности стояли наряду с выпускными экзаменами из коллегии магов.

— Местный... — задумчиво повторил данмер. — Если бы я только знал, где я...

В его глазах мелькнул едва заметный огонек разума, улыбка стала сползать с лица — может, стал приходить в себя от удара головой при падении. Тут он принялся судорожно осматриваться и быстро-быстро моргать.

— А где разноцветные скрибы, которые привели меня сюда? — с досадой поинтересовался он, безуспешно пытаясь встать. — И куда все подевались?

Тут взгляд мужчины зацепился за размазанную по полу голову нордки неподалёку, и он неожиданно заорал, срываясь на визг:

— АльмСиВи!!! Что ты сделал с ребятами?! Не трогай меня, чудище!

Было неясно, видел ли он уже вещи такими, какие они есть, или Ятур действительно предстал перед ним в холодящем жилы образе.

Тело данмера резко извернулось и с бешеной скоростью принялось катиться куда-то в сторону, словно он и впрямь надеялся таким образом сбежать.

Ятур проводил катящуюся гусеницу взглядом и пожал плечами. Он спокойно разграбил подношения Принцу, сразился с появившимся дреморой, охраняющим сокровища, и вырезал у него сердце, пока его труп не растаял в воздухе. Обшарил тела на предмет ценностей, и направился на выход.

Данмер, наблюдая за всем этим, начал понемногу успокаиваться. Галлюцинации развеялись одна за другой: вместо солнечной лужайки с радужными скрибами появилась мрачная зала даэдрических руин, следы борьбы и стягивающая кожу засыхающая кровь на теле. Позади Ятура послышался жалобный хмык:

— Эй, ты не собираешься меня убивать? — спросил мужчина, начиная понимать, что к чему. Оставаться связанным в этом мрачном месте ему совсем не хотелось.

Обернувшись, орк усмехнулся:

— Судя по тому, что я видел, ты и сам с этим прекрасно справляешься. Тебе сильно повезло, что я заглянул в эти руины. Не то эти твои "ребята" здорово украсили бы здесь всё твоими кишками.

Снова усмехнувшись, он подошёл ближе к данмеру, глядя на него сверху вниз:

— Если освобожу тебя, пустишь на ночлег? Не люблю спать в сырости.

Данмер на пару секунд задумался, хоть вариантов ответа у него было и немного. С его запущенной халупой, расположенной в Кальдере, были некоторые проблемы, о которых, впрочем, пока орку знать не стоило.

— Э-э-э... пущу. Всё-таки ты вроде как спас меня... И впрямь везение... очередное. Кхе-кхе... Мой дом — твой дом, — нервно улыбнулся псих. — Только я тут где-то обронил свою сумку, в ней остались ключи. Нужно найти её, иначе как мы попадём ко мне?

По правде говоря, данмера волновали не столько ключи, сколько иное её содержимое.

Кое-как встав на колени, он протянул связанные запястья орку.

— Как зовут моего героя? — поинтересовался данмер, на удивление слишком быстро отошедший от паники.

— Ятур гро-Рукан, — представился он, вынимая кинжал из ножен и перерезая верёвку. — А ты кто таков и как здесь оказался? Ты поклоняешься этому типу? — он ткнул большим пальцем за спину, на скульптуру дядюшки Шео. — Ты на самом деле псих или просто растерял разум от скумы? — он обошёл данмера и полоснул лезвием по путам, стянувшим его ноги.

— Очень приятно, Ятур Гро-Рукав! Мое имя — Ревиран, но друзья зовут меня просто Реви, — ответил данмер, потирая пережатые запястья. — Понимаю, в этих обстоятельствах я предстал не в самом подобающем виде, — Реви, пошатываясь, поднялся раза с пятого, — но как благовоспитанный гражданин сей земли, перед лицами Альмалексии, Вивека и Сота Сила, я отрицаю свою связь с Домом Забот. Буду честен с тобой, Ятур, меня завёл сюда по случайности тот факт, что я немного перебрал с лекарством, которое мне выписал лечащий врач... Но кто в этом мире не без греха?

Реви, выпрямившись в полный рост, оказался на полторы головы ниже своего спасителя, и, как минимум, в два раза его уже. В грязных темных волосах, едва касавшихся плеч и сбившихся в колтуны, застряла сухая трава, которая, видимо, кочевала с ним от самого Западного Нагорья. Поправив перекрутившуюся верёвочку на шее, данмер сжал в кулаке маленький оберег, напоминающий красный глаз в черной оправе.

— Не коверкай имя моего старика, Р-ревиран. Хм, — Ятур попробовал звучание на язык: — Р-ревир-р-ран. Мне нравится! Сильное. Хоть ты ему и не подходишь с виду. Ищи свою сумку, а я пойду, достану свои вещички, которые спрятал снаружи.

Ятур смерил оценивающим взглядом Ревирана с ног до головы, закинул на плечо двуручный меч и зашагал к тёмному коридору.

Реви покинул святилище Шеогората спустя четверть часа — поникший, растерянный, волоча за собой потрепанную кожаную сумку с длинным ремешком.

Словно забыв про уговор привести Ятура к себе на ночлег, он двинулся прочь от закрывшейся за его спиной двери, понуро перешагивая с кочки на кочку.

Высоко стоявшее в небе солнце пробивалось сквозь густую листву и лианы древних деревьев, бросая на грязное тело Реви золотистые пятна. Над болотной серо-зеленой жижей поднимался густой зловонный туман, обжигающий ноздри. Закладывая уши, пронзительно кричали не то болотные птицы, не то насекомые; треща крыльями, вокруг носились крупные палочки-стрекозы.

— Так где ты живёшь? — донеслось сзади. Оказалось, что Ятур уже какое-то время шёл за Ревираном, соблюдая расстояние в несколько метров. Он не снял доспеха, только меч убрал в ножны и приладил его под большой рюкзак.

Данмер обернулся на голос, тяжело вздохнул, открыл сумку и принялся вытаскивать из неё осколки разбитых скляночек: вся его скума безвозвратно побилась и вытекла.

— Из Кальдеры я.

Он оглянулся по сторонам и апатично добавил:

— Ты, кстати, знаешь, в какую сторону нам идти?

— Подальше от моря, поближе к горам. Вроде бы так, — рассудил Ятур, наблюдая за действиями Ревирана. — Не думал завязать? — кивнул он на разбитые склянки.

Данмер провернулся вокруг свой оси, пытаясь сфокусироваться на звуке бьющих неподалёку волн.

— Завязать? — переспросил он, определив, куда идти не надо. — Дружище, ты, должно быть, не смекаешь. Это, — Реви указал на осколки, — лекарство от забвения. Я всю свою жизнь пробыл в этом состоянии. Но потом попробовал её — и, наконец, очнулся.

Наркоман перекинул сумку через плечо и вскинул руки к небу:

— Жизнь наполнилась красками, а тяготы существования больше не преследуют меня. Теперь я живу так, что каждый мой новый день не похож на предыдущий... Те, кто говорят, что скума это зло — дураки. Если не веришь в её целительные свойства — сам попробуй, — подмигнул он. — Наверняка есть что-то, что тяготит тебя: ты выглядишь неугомонным. Что движет тобой, мой славный герой? Что гонит тебя в странствия?

— Уж точно не скума, — хохотнул Ятур, нагоняя собеседника. — У меня другая слабость, — он многозначительно взглянул на Ревирана, — сила. Сражения — вот, что будоражит мою кровь! Сражения не на жизнь, а насмерть — вот моя жизнь. Я словно клинок, который затачивается о врагов. Однажды я встречу воина, что оборвёт мою жизнь, и тогда уже я заточу его, чтобы он стал сильнее и непобедимее. Так должен жить орк. Так велит Малакат.

Ятур горделиво вздёрнул подбородок и заключил:

— Вряд ли ты поймёшь.

"И это меня называют ненормальным", — подумал Реви, но вслух этого не сказал и лишь пожал плечами:

— Каждому своё. Только вот ребяток ты одной левой уложил — ты явно не там ищешь.

Тут в глазах данмера мелькнула какая-то хитрая мысль.

— Значит, ты мечтаешь сразиться с сильным воином? А если я скажу, что знаю такового? По счастливой случайности, он сейчас как раз находится в Кальдере. Это мой... э-э... хороший знакомый. Сейчас он присматривает за моим домом, и я уверен, что он окажет тебе такой же радушный прием, как и мне.

— Да? — с сомнением протянул Ятур. — Что-то я не слышал про сильных воинов Кальдеры. Ну, посмотрим, что там за силач.

Болотная трава, наконец, расступилась и выпустила спутников на сырую, но утоптанную просёлочную дорогу. Поверх плакучих крон деревьев показались скалистые горные вершины, к которым и вёл извилистый, ухабистый путь.

Орк нахмурил массивные надбровные дуги, о чём-то подумал, а потом расслабился:

— Если этот твой силач случайно откинет копыта — труп прятать будешь ты. Мне сложности с властями ни к чему.

* * *

На покатые соломенные крыши шахтерского поселения Кальдеры опустилась звёздная ночь. Город готовился ко сну: в окошках то там, то тут затухал свет; мощённые улицы быстро опустели, оставив трудиться лишь зевающих имперских патрульных.

Ятур и Реви добрались до города позже, чем рассчитывали: хилый данмер то ли и впрямь быстро утомлялся, то ли просто-напросто капризничал, отчего путники были вынуждены несколько раз организовывать привал.

Под конец дороги Реви совсем затих: он шёл, сутулясь и обнимая себя за плечи, дабы утихомирить бившую его дрожь, хотя воздух ещё не успел остыть после жаркого дня. Тело его было теперь относительно чистым: во время одной из остановок орк и данмер сошлись в желании смыть с себя грязь и чужую кровь, тем более, перед своим появлением в городе. Сейчас обнаженный торс второго покрылся болезненной испариной.

Необычная парочка пересекла главную улицу, на которой работала лишь таверна "Лопата Шенка", и нырнула в темный закоулок между трехэтажными домами в восточном имперском стиле. Но чем дальше они отходили от центра, тем меньше и беднее становились жилища местных обывателей.

— Вот мы и пришли, — Реви подал голос, первый раз за долгое время.

Перед ними стоял маленький домик с окошками у самой земли. У крыльца были высажены когда-то цветущие кустики: теперь, без присмотра хозяина, они высохли, словно букет на старой могиле. Внутри запущенного жилища горел теплый тусклый свет.

— Жилище под стать хозяину, — заключил Ятур и внезапно угрожающе повернулся к Ревирану, положив тяжёлую ладонь на худое плечо. — Ты зачем про ключи наврал? Использовать меня хочешь?! Знаешь, сколько орков сидят по тюрьмам из-за таких вот находчивых, как ты?!

Ревиран испугано отпрянул:

— Наврал? Нет, Ятур, может быть, я и не уточнил некоторые обстоятельства, но в остальном — сказал правду.

Его лицо приняло виноватый вид оправдывающегося ребенка:

— Это действительно все ещё мой дом, — он принялся шарить в сумке, звякнули ключи. — Только вот без твоей помощи мы вряд ли сможем там переночевать. Видишь ли, я задолжал крупную сумму одной местной организации... вернуть не смог. Вот меня из дома собственного и выставили, и теперь используют его под свои нужды.

Реви нервно перешагивал с ноги на ногу, сжимая в руке ключ от примитивного замка.

— Эти бандиты, может, и не благородные воины, но сильные. Это я тебе точно говорю: иначе как бы им удавалось подпольно контролировать целые города?

— И ты решил, что я весь город перерубить должен?! А-а, может, ты и в руины сбежал от этих бандитов? Слушай меня, Ревир-ран! — Ятур сильно сжал плечо данмера. — Я много кого поубивал — бандитов, грабителей, убийц, воров, но я до сих пор воин чести! И ни на кого свои проблемы не вешаю. Я и не ждал от наркомана доброго отношения, но ты сейчас поступил так же, как все остальные высокомерные эльфы: собрался использовать меня в своих целях и избавиться и от меня, и от своих проблем! Все вы ни во что не ставите орков! — Ятур рычал так громко, что в доме по соседству заперли дверь на засов.

Реви побледнел, втянул голову в плечи, выглядя в этот момент ещё более жалко, чем обычно. Его трусило, как лист на осеннем ветру, теперь ещё и от страха.

— Я... не... — начал он нечленораздельно что-то говорить, но тут дверь его старого домишки распахнулась, и в проёме появилась высокая взбитая фигура, вынужденная наклониться в маленьком проёме. Ирокез, добавляющий ему ещё роста, чиркнул по дверной раме. Данмер был одет в средний костяной доспех и вооружен коротким клинком, слабо переливающимся зачарованием. Пробежавшись глазами по нарушившим тишину и покой, бандит остановился на Реви, надуваясь от злости, словно болотная лягушка.

— Ревиран, сукин ты сын! Я знал, что рано или поздно ты заявишься сюда. Ещё и дружка своего прихватил? Поверь, тебе это не поможет.

Бандит свистнул: за его спиной замельтешило какое-то движение. Рядом с данмером появилось ещё четверо, двое из которых поигрывали острыми, сверкающими в темноте, метательными звёздами.

Ятур тут же скинул с плеч лямки рюкзака, и сунул баул в руки Ревирана, выдёргивая ножны:

— Держи.

Пока их не зажали в плотное кольцо, орк толкнул испуганного данмера за стену дома, а сам вынул клеймору, пятясь следом.

— Отец Орков свидетель, я порублю вас на куски!

Один из «звездатых» хрипло посмеялся:

— Ну попробуй, кусок дерьма! Твоего «отца» наша Боэтия сожрала и высрала, и тебя, свинтус, мы перекрутим в кучу вонючего фарша!

Дружки бандита метнули звёзды, метя в голову Ятура. Не видя их в темноте, он прикрыл лицо предплечьем, выставив клинок перед собой левой рукой. Несколько звёзд оцарапали руку и зелёный подбородок, две вонзились в незащищённую кожу ближе к локтю. Главарь ударил по мечу, отводя его в сторону и нырнул ближе чтобы нанести удар более коротким оружием, но кулак орка внезапно двинул его в лоб, а затем схватил за ирокез и с противным хрустом резко прижал к стальному нагруднику, контролируя руку с мечом крестовиной клейморы.

Всё не заняло и трёх секунд, как обмякший главарь рухнул к ногам Ятура.

— Вы рассыплетесь пеплом, как головешки! — мрачно предрёк он и замахнулся клейморой на бандитов.

Было видно, что остальная четверка такого не ожидала: данмеры на долю секунды замешкали, переглянулись, обменявшись едва заметными кивками.

Парализующий яд, нанесенный на звёзды, достигшие своей цели, должен был подействовать с минуты на минуту.Такой нечестный способ борьбы с противниками был излюбленным среди преступного синдиката Камонны Тонг.

Двое сорвались с места, обходя Ятура слева, один побежал в противоположную сторону. В их руках появились кинжалы. Двигались данмеры быстро и тихо, намереваясь нанести прицельный удар, избегая бесполезных атак по добротной экипировке орка.

— Ятур! — испугано воскликнул Реви, скидывая на землю ношу спутника.

Чувствуя, как начинают неметь конечности, орк пнул зачарованный меч к Ревирану, а сам глубоко задышал, нагнетая кровь, и затем взревел, помчавшись, тяжело топая, в сторону двух врагов. Один отпрянуть не успел: длинный клинок самым кончиком вжикнул по кадыку. Бандит вздрогнул и схватился за горло, падая на колени. Второй попытался напасть сзади, даже смог схватиться за доспех на спине, но высокий рост орка и подвижность не позволили прицельно ударить в шею. Ятур крутанулся так, что прицепившийся данмер мотнулся следом, как плащ. Взбесившийся орк схватил его за ногу, швырнул на землю и наступил окованным сапогом.

— Малакат! — снова взревел Ятур, впадая в ярость берсерка, выискивая бегающим взглядом новую жертву. Было видно, что его движения замедлялись, а дыхание становилось надсадным, но оставшиеся бандиты всё ещё не спешили бросаться на верную смерть. Они выжидали. Реви зря надеялся, что последние двое убегут, поджав хвосты: меры собирались довести дело до конца.

Тот, что остался впереди, растопырил пальцы, словно веера, показывая зажатые между костяшками звёзды. Размахнувшись, он хлестко дернул руками, отправляя по неправильной траектории сразу несколько в сторону Ятура. Второй бандит на мгновение исчез из поля зрения — этого хватило, чтобы подобраться к орку ближе.

Никто из нападавших не обратил внимания на недооцененного наркомана, посчитав его безвредным, не спуская глаз с воистину грозного противника. Напрасно. Нетвердой походкой, Реви разогнался, перевешиваемый магическим мечом, и что есть силы ударил по спине бандита, словно киркой. Воспоминания о скучной и тяжелой работе резанули его память, вызывая невыносимую жажду принять своё так называемое "лекарство".

Удар не оказался для бандита фатальным, однако он упал на колени, не в силах подняться из-за покинувшей его жизненной силы.

Закрывшись локтем от летящих звёздочек, Ятур не увидел того, что сделал Ревиран, и новая доза яда всё-таки сковала его фигуру: орк замер, задержав дыхание, со вскинутой рукой, укрывшей уязвимую шею справа и сзади. И когда слева ожидаемо блеснул клинок, Ятур с выдохом ударил наотмашь мечом наугад.

— А-а-а-а! Что ты делаешь?? — взвизгнул Реви, когда орк выбил из его рук лязгнувший клинок. — Я на твоей стороне!

Ослабевший под действием зачарования бандит застонал, закопошился, пытаясь уползти прочь.Тот, что только что метнул звёзды, отступил в темноту, решая, стоит ли ему продолжать бой в одиночку.

— Т-ты?... — с трудом выдавил орк и из его онемевших пальцев выскользнула тяжёлая клеймора. — Г-где эти... — пошатываясь, Ятур повернулся, отыскав взглядом ползущего данмера. Шагнул к нему, поднимая негнущиеся руки к кинжалу в ножнах.

Реви вдруг стало смешно наблюдать за замедленным побегом, свидетелем которого он стал. Он принялся глупо улыбаться, ещё больше пугая своим видом бандита, перекатившегося на спину. Вскинув руки и ноги для группировки, он стал похож на беспомощного жучка.

"Да, этот парень и его дружки — явно не те воины, с которыми любил сражаться Ятур", — подумал наркоман. — "Ведь без своих уловок и хитростей они ненамного сильнее меня".

— Пожалуйста, нет! — хрипло принялся умолять бандит, предчувствуя неминуемую смерть от руки приближающегося орка.

Безуспешно двинув онемевшим языком, Ятур смог издать только неопределённый звук. Убивая бандита, он даже не смотрел на него, выискивая глазами последнего.

Сам орк не был ранен. Только несколько глубоких порезов на лице и руке немного кровоточили.

— Ре... ви... где... — покачиваясь, выдавил он, стоя над распластавшимся телом, под которым расползалась чёрная лужа.

Но след другого бандита уже простыл.

— Ой-ой, — протянул данмер, — надеюсь, он не приведёт сюда своих дружков?

Заметив, что орк уже был не в силах сопротивляться яду, Реви поспешил подставить ему плечо, о чем сразу пожалел: тяжёлое тело прижало его, заставив согнуться в три погибели.

— Давай-ка зайдём в дом, дружище, — кряхтя, предложил Реви. — Тебе нужно бы отдохнуть, а мне... разобраться до утра с телами.

По улице пронесся прохладный сквозняк, в воздухе запахло влагой. Наркоман поднял глаза к небу: словно по волшебству, звёзды начали затягиваться низкими тучами.

"Повезло", — подумал он. — "Не придется оттирать кровь с мостовой".

Переставляя ноги, словно паровой центурион, Ятур дошёл до входа в дом, одной рукой опираясь на Ревирана, но остановился:

— Н-нет... — он отдышался, — плохая... идея...

Он привалился спиной к стене и осмотрел поле боя. В окошке соседнего дома тут же спряталась чья-то голова.

Ятур перевёл взгляд на Ревирана:

— Корень... п-пробочник-ка... есть?

Наркоман задумался.

— Дай мне пару минут, — попросил он, скрывшись внутри своего жилища.

В тесном помещении с низким потолком особо ничего не поменялось: слева, прямо на глиняном полу, лежал спальный мешок, у окна располагался иссохшийся стол, заваленный каким-то хламом, в правом углу стоял перекошенный стеллаж с глиняной посудой, корзинками и прочими бытовыми принадлежностями. В очаге горел огонь, в котелке что-то кипело, разнося по комнате запах, сводящий голодный желудок. Но кроме еды, Реви учуял и знакомый аромат скумы. Подойдя ближе к столику, на котором стоял стеклянный алхимический аппарат, данмер тут же зацепился глазом за белые керамические бутылочки, небрежно валяющиеся среди золотых монет, вперемешку с лунным сахаром.

"Какой же я везунчик!" — от радости Реви запрыгал на месте. Жадно сгребая бутыльки, он наполнил ими свою сумку, а одну из них мигом опустошил."Блаженство", — прошептал он, чувствуя, как все его тело мгновенно растворяется в необъяснимом удовольствии. Эта скума отличалась от той, что он употреблял раньше.

Но тут сквозь накатывающий волнами туман, в голове Реви возникла оцепеневшая физиономия Ятура. Вприпрыжку добравшись до стеллажа, данмер принялся хлопать дверцами нижних полок, пытаясь отыскать спасительный корень пробочника.

"Нашел!" — энергично пропел Реви и точно так же, вприпрыжку, вернулся к орку.

Ятур с хрустом вгрызся в сочный корешок, сжевав его нечищеным. Пару минут он стоял, словно прилипнув к стене, затем, наконец, сжал и разжал кулаки, морщась от противных мурашек и покалывания в онемевших конечностях.

Почти с прежней артикуляцией он сказал Ревирану, направившись к своему мечу:

— Никогда не думал переехать отсюда? Сейчас хороший шанс. Тот гад сбежал. Скоро здесь будет толпа таких же мерзавцев, как эти. И что-то мне не улыбается биться со всей их сворой. Не желаю дарить свою смерть этим отбросам.

— Мне незачем переезжать, — удивлённо ответил Реви, пританцовывая на месте, — весь мир и так мой дом.

Но тут он сделался серьезным, глядя на свой несчастный домик.

— Что-что ты сказал? — нахмурившись, переспросил он, глядя куда-то в дверной проем. — Говоришь, я не свободен, пока у меня есть ты?

Сжав кулаки, Ревиран, полный решимости, ворвался внутрь. Схватив спальный мешок, он потащил его к горящему очагу и поджог, бросив в сторону стола. Огонь быстро перебрался на сухую древесину, зацепился за выцветшие шторки и пополз вверх, черня потолок. Под ногами что-то звякнуло, привлекая внимание наркомана. "Что ж, получай, проклятая халупа!" — яростно крикнул Реви, поднимая с пола бутылки с мацтом и швыряя их в разрастающееся пламя. — "Выпей за мою свободу, мерзкая клетка!"

В двери, склонившись, протиснулся Ятур, неся на плече одно из тел, второе тащил за собой за шиворот. Потеснив Ревирана, он бросил свою ношу и вернулся за следующей партией, предварительно обшманав карманы и оторвав один из относительно чистых рукавов. Закинув камонновских бандюганов в костерок, Ятур наскоро протёр клеймору, кинжал и доспех от крови, и выбросил тряпочку следом, чуть не попав в возбуждённого наркомана. Пламя с весёлым рёвом быстро охватило хлипкую постройку, грозя пожаром и остальным домам, но тут с небес посыпался мелкий дождик. Из переулка послышались взволнованные голоса, и орк скомандовал, повесив рюкзак с мечом за плечи:

— Уходим. И быстро.

— Куда, дружище? Я ещё не закончил с этим... — Реви принялся угрожающе трясти кулаками в сторону крыши, поджав тонкие губы. Кажется, он абсолютно не понимал, куда и зачем ему нужно было уходить.

Стараясь не переборщить с применением силы, Ятур схватил наркомана за шкирку и потащил по улице, но навстречу вырулил имперский патруль, и орк быстро, пока их не заметили, заскочил в узенький проулок между домов, в котором воняло мочой. Прижав Ревирана к стене, он закрыл ему рот ладонью и прошептал, с раздражением глядя глаза в глаза:

— Приди в себя, придурок! Только ты можешь нас вывести отсюда! Я не знаю города!

Реви, широко распахнув веки, замер, тая под суровым взглядом орка. Когда крепкая рука, готовая в любой момент снова заткнуть ему рот, медленно отпустила его, он всхлипнул:

— Если выведу нас отсюда, обещаешь взять меня с собой? Всё сгорело... Ты теперь мой единственный друг, Ятур. Не бросай меня.

Из глаз данмера полились горькие слезы и, норовя впасть в настоящую истерику, он уткнулся лбом в грудь орка, сбивчиво вздымая острые плечи.

"Друг-наркоман... и вот с чего мне такое счастье привалило?" — подумал Ятур и устало вздохнул.

— Не время сопли разводить. Ты, похоже, не понимаешь: на пожар сбежался народ, там же и стражники, они обнаружат трупы и опросят свидетелей, которые расскажут обо мне и о тебе. Меня тут не знают, но облаву будут устраивать именно на меня, а не на тебя. Если у тебя есть друзья или родичи в других городах — я тебя туда отведу. Со мной сейчас опаснее, чем без меня. Ты понимаешь? — мимо проулка пробежали люди с баграми и вёдрами, и Ятур опасливо огляделся: здесь их могли очень быстро обнаружить.

Но Реви заскулил ещё громче:

— Нет у меня никаких родственников! Дом — последнее, что осталось от моего батюшки, да упокоится его дух! А друзья... Я теперь никому из них не верю! Никому!

Скума явно пошла не в то русло, и сентиментальность поглотила данмера, накатывая искаженными и перемешанными воспоминаниями, которые в наркотическом опьянении казались ему связанными узами логики, словно бредовые мысли во сне.

— Ладно-ладно, тише! Выберемся из города — тогда и решим, что делать! А сейчас надо уносить ноги.

Видя, что пока Ревиран и лыка из своих мыслей не свяжет, орк взял данмера за плечи и, толкая перед собой, как тележку, повёл по узкому коридорчику, стараясь не обращать внимания, что сапоги то и дело оказывались в чём-то мягком и вязком.

Выглядывая из-за каждого дома, они небольшими перебежками отдалялись от пожарища, стараясь не оставаться на открытом пространстве.

Ревиран, немного успокоившись от слов Ятура, начал приходить в себя. Вытерев воспаленные глаза тыльной стороной ладони, он, наконец, понял, что от него хотели.

— Эй, дружище, нам в другую сторону. Не смотри на меня так, я знаю этот город как свои пять пальцев, — наркоман вытянул руку, демонстрируя пятерню, которая в его глазах принялась извиваться, словно комок червей. Шлепнув по ней второй ладонью, он напряг все свои остатки разума, чтобы не поддаваться непредсказуемому эффекту скумы. — Сюда, — шепотом позвал Реви, ныряя в темноту.

Когда данмер хотел, он умел двигаться достаточно скрытно. Не прошло и десяти минут, как они оказались у восточной стены города: Реви знал место, где она почти сравнялась с землёй.

Спутники зашагали по узкому проходу вдоль каменной преграды, высотой в минимум три человеческих роста. Кое-где стены домов почти соприкасались с ней, и тогда Ятур был вынужден, выдыхая, протискиваться, рискуя и вовсе застрять. Наконец, перепрыгнув через завал из сломанных ящиков, уже изрядно промокший под набравшим силу дождём, Реви остановился. Он выглядел снова абсолютно счастливым:

— Здесь, — восхищённо выдохнул он, театрально указывая на пролом в стене, за которым виднелись силуэты гор, а под ними — степные луга.

— Угу, — Ятур ознакомился с тропкой, уходящей в холмы, протоптанной местными, и, довольный отсутствием стражи, улыбнулся. Хлопнув данмера по плечу, он с облегчением выдохнул:

— Молодец! Теперь дело за малым — найдём местечко посуше, да поспим.

Он вдруг осёкся и осмотрел Ревирана, будто только сейчас увидел, а потом снял с плеч рюкзак и закопался внутрь, с трудом выудив большой тугой свёрток. Круглый баул тут же сдулся, словно там больше ничего и не было. Развязав шнурок, Ятур встряхнул свёрток и он расправился в большой кожаный плащ с капюшоном.

— На-ка вот, накинь, а то ходишь голышом, — плащ укутал тощего данмера с головы до пят и даже слегка бороздил по земле. В таком облачении Ревиран стал походить на чародея-отшельника или отправившегося в паломничество монаха — что всяко лучше, чем грязный нарколыга.

Довольный оказанной заботой, он осмотрел себя, разведя руки, словно укутанный заботливыми родителями ребенок в холодный денёк:

— Спасибо за всё, дружище, — Реви расплылся в улыбке, понимая, что Ятур не собирается избавляться от его компании. — Я теперь за тобой и в огонь, и в воду, — заверил он, не осознавая, что эта фраза звучала скорее как угроза, нежели клятва в верности.

— Ага, — без энтузиазма протянул орк. — Не отставай, принцесса.

Широкими шагами Ятур вышел за стену, поглядывая по сторонам. Глубокая ночь и дождь сильно ограничивали видимость — оставалось надеяться, что и хищники в такой ливень останутся в логовах.

Он направился в сторону гор, забирая к северу, изредка останавливаясь и дожидаясь, пока маленькая юрта из кожаного плаща его догонит.

Заметив под горой светлую арку данмерского склепа, Ятур прокричал, перекрывая шум дождя:

— Не знаешь, есть там сейчас кто-нибудь?

Реви, глядя снизу-вверх, морщился от хлеставших в лицо капель:

— Ты что ли совсем недавно в Морровинде? — ответил данмер вопросом на вопрос. — Склепы моих богатых сородичей охраняют неупокоенные духи, как раз от таких скитальцев, как мы с тобой. Говорят, их ничего не берет, кроме огня и серебра. Уж не знаю, правда ли это, но проверять как-то не хочется.

Тут Реви принялся, раздувая ноздри, хватать лёгкими воздух, после чего разразился несколькими громкими "апчхи".

Ятур смерил Ревирана взглядом. Он, в общем-то, спрашивал не об этом: кто не знает про призраков морровиндских гробниц? А вот были ли там живые, которые, скажем, пришли поклониться предкам или служившие погребальный обряд новому усопшему? Но переспрашивать не стал.

— Значит, туда и пойдём. Переждём дождь.

Скалы не радовали пещерами или естественными нишами, резко поднимаясь к небесам, словно вырастая из земли, так что гробница была единственным местом, где они могли хоть немного отдохнуть в такую погоду.

Реви не стал спорить с твердым заявлением Ятура и двинулся следом, жалобно бормоча себе что-то под нос и прерываясь на частые чихания. Оба путника давно не ели и не спали: только если выносливый Ятур терпел, стремясь поскорее восполнить запас сил, то Реви, на которого ещё действовала скума, попросту не замечал естественных сигналов организма.

Перед гробницей росли только несколько кустиков удушайки да бесполезная трава, больше ничего. Деревянная дверь в гробницу разбухла от дождя и Ятуру пришлось несколько раз хорошенько дёрнуть её, прежде чем та открылась. Внутри внизу тут же вспыхнул волшебный факел, осветив неровным, пляшущим светом ступеньки, ведущие вниз, и ещё одну запертую дверь, за которой раздался непонятный шорох.

Ятур обернулся к Ревирану, собиравшемуся вновь чихнуть, и зажал ему рот ладонью.

— Чщ-щ-щ, там кто-то есть, слышишь? — спросил он шёпотом. За нижней дверью и вправду можно было услышать странные клацающие шаги, которые то замирали, то вновь перемещались по залу гробницы.

Реви кивнул, не отводя беспокойных глаз от Ятура:

— Кто пойдет первым? Чур не я, — промокшие колтуны волос, облепившие его впалые щеки, напоминали в этот миг бакенбарды.

Ятур привычным жестом сбросил рюкзак:

— Достань котелок и собери дождевой воды, — негромко скомандовал он Ревирану. — И не вздумай подходить ко мне во время боя, — добавил он, вспомнив, как чуть не убил наркомана, пытавшегося ему помочь. Вынув клеймору, он спустился по лестнице и ногой выбил дверь в первый зал. Изнутри донёсся пронзительный нечеловеческий крик, и Ятур, вторя противнику, тоже заорал и ломанулся вперёд. Взмахи крыльев прекратились почти сразу, прервавшись очередным криком, и вскоре возня затихла, но послышалось низкое гортанное рычание и клацанье пасти.

— Ах, ты ж мразь! — злобно выругался орк и вновь с рыком ввязался в бой, разбив что-то в процессе. Через несколько минут шум боя стал почти неразличимым из-за дождя, по мере того, как Ятур продвигался дальше по гробнице.

Реви, так и застывший на некоторое время с котелком в руках, с интересом прислушивался, моргая в такт резким звукам. "И как он не боится лезть в подобные места, ничего не употребляя?" — задавался вопросом данмер, стараясь не замечать навязчивые тени, тянущие к нему свои щупальца. Острая фаза действия наркотика миновала, потому контролировать знакомые остаточные явления Реви был в состоянии.

Шурша полами мокрого плаща, он развернулся к выходу, намереваясь набрать дождевой воды до самых краёв.

Спустя пару глухих взрывов и минут десять относительного затишья, послышались шаги и в проём, согнувшись, прошёл чем-то развеселившийся Ятур. Рубашка на левом локте была разорвана и пропиталась кровью из глубоких царапин словно бы от укуса. Клеймора на плече красовалась чёрным от копоти клинком, а в правой руке орк нёс сердце даэдра.

— Представляешь, в последнем зале оказались крылатый сумрак и огненный атронах. Сумрак кинулась на меня, я её дверью зажал, а атронах ка-ак зарядит огненным шаром в нашу сторону! Сумрак орёт, а я дверь держу, а атронах опять ка-ак бахнет! Меня аж откинуло! От сумрака — одни жареные крылышки остались, — он весело расхохотался, убирая сердце в кожаный мешок, наполненный не то маслом, не то какой иной субстанцией. — Даэдрот тяпнул, зараза, — продолжал делиться впечатлениями орк, разгорячённый удачной охотой. — Надо бы промыть да перевязать. Пошли, там внутри есть где развернуться.

Взяв вещи, Ятур с улыбкой направился обратно вглубь гробницы и Реви замельтешил следом, плеская воду из котелка в разные стороны.

— Вижу, ты здорово повеселился, — сказал он, неуверенно улыбаясь в ответ. — А это ничего? — указал он на левую руку орка. — Ну, что тебя укусили... Обработать будет достаточно? Ничего с тобой не станется?

Как и многие простые обыватели, знающие о чудищах в основном понаслышке, данмер путался в правдивых и выдуманных фактах, предполагая возможное заражение, а то и обращение в обитавшую здесь нежить.

Ятур бросил быстрый взгляд на локоть:

— Пожую болотного тростника, поем, посплю — и буду как новенький. Ничего со мной не будет. Если что — Кальдера рядом, там, я слышал, Гильдия Магов имеется. Можно будет у них склянку-другую лекарств купить. Да и сердца продать алхимикам. Или лучше до Балморы дойти? — рассуждал орк, проходя мимо следов сражений: разбитой урны с прахом, тёмных следов от истаявших тел даэдра и чёрного пятна сажи на стене, рядом со входом в главный зал. Дверь в него, кстати, теперь висела криво, на погнутых петлях.

— Надеюсь, предки этих данмеров не обидятся, если мы вскипятим воды над их волшебным факелом?

Реви, сдерживая смесь ужаса и восторга, перепрыгивал через устроенный Ятуром хаос.

— Ха! — воскликнул наркоман, чувствуя себя под крылышком спутника в безопасности. — А даже если будут против, ты их — вот так! — крутанувшись, он продемонстрировал эпичный удар, опустошив тем самым котелок до половины.

— И кстати, Ятур, ты же не эту даэдрическую гадость собираешься отваривать? — поинтересовался Реви, хватаясь за сердце.

— Отваривать нынче нечего, — грустно вздохнул орк. Кивнув на котелок, он пояснил: — Это так, рану промыть да рот прополоскать. Сухарей пожуём и на боковую. Завтра надо будет поохотиться.

В желудке Реви печально заурчало и его энтузиазм несколько поубавился.

— Ладно, — согласился он, слабо представляя, чем сможет помочь в добыче еды. Ему было бы проще сбегать утром в город да стащить яблок с прилавка. Словно подтверждая свои мысли, Реви разразился очередной партией чихания.

— Да ты, никак, заболел, принцесса? — оглянулся Ятур, укладывая вещи рядом с постаментом с урнами. Забрав у Ревирана воду, он заглянул под капюшон, но худое лицо наркомана мало что ему сказало о состоянии носителя: общий нездоровый вид у него был и до чихания.

— Это ничего, — махнул рукой данмер, шумно потягивая носом. — Сейчас выпью немного своего лекарства, и...

Реви запустил руку в сумку и на ощупь достал добытую пару часов назад склянку.

Должно быть, ему стоило позаботиться в первую очередь о приобретении хоть какой-нибудь обуви, но у наркомана было одно решение для всех проблем.

— Погоди-ка... — Ятур придержал руку наркомана с «лекарством». — Ты и так недавно принимал. Помрёшь — твоё дело, но давай-ка после еды.

Орк выдал Ревирану мешок с сухарями, а сам принялся снимать с себя доспех, сапоги, штаны и вымокшую насквозь рубашку. Одежду он отжал и разбросал на постаментах, больше не заботясь о гневе духов предков. Оставшись в одной набедренной повязке, Ятур продемонстрировал мускулистое тело, усеянное шрамами — старыми и относительно новыми.

Сняв с ножен ремень, он продел его сквозь ручки котелка и получившуюся петлю повесил на длинную рукоять клейморы. Орку пришлось стоять, держа котелок над пламенем факела, но это был единственный способ вскипятить воду.

Реви, ещё удовлетворённый действующим веществом в крови, переключился на сухари, сунув скуму обратно. Предварительно расправив мокрый плащ рядом с остальными вещами орка, он уселся неподалёку, облокотившись о стену. Послышалось довольное похрустывание.

— Слушай, дружище, и давно ты путешествуешь? — поинтересовался Реви, прерываясь на чавканье. — А воевать, должно быть, и вовсе учился с пелёнок?

Невольно мер перекинул взгляд с тренированного тела спутника на своё и нахмурился.

— Не то чтобы с пелёнок, — задумчиво протянул орк, удерживая котелок на весу. Мои тётки учили меня добывать руду, ковать, охотиться, мать обучала знанию трав, а отец — только колотил. Ну, так он пытался научить нас с братом держать удар. Оттачивали мастерство мы с братом, на палках, пока не выковали себе по первому мечу. Конечно, те мечи мы быстро сломали. По-настоящему я овладел ремеслом воина только когда стал наёмником, то есть лет в девятнадцать. Ну, и путешествовать начал тогда же. Сейчас мне тридцать — самый лучший возраст, до которого может дожить орк. И силы всё ещё хватает, и опыт уже есть.

Вода в котелке начала пузыриться и булькать, потому Ятур поставил её на постамент и направился к рюкзаку за тряпицами.

— Ну, а ты, Ревиран? Чем занимался в своей жизни? Как докатился до скумы?

Данмер, увлекшийся историей Ятура, перестал жевать. Вопрос о его прошлом встряхнул наркомана, оставив странное ощущение недосказанности: описанная в общих чертах жизнь орка заинтересовала его, не повидавшего за свои тридцать лет ничего стоящего. "Вот уж у кого действительно новый день не похож на предыдущий", — подумал Реви и, поджав ноги, отложил сухари в сторону.

— Рассказывать-то особо и нечего, — хмыкнул он, отводя глаза в сторону, словно стеснялся. — Родился в Кальдере, матушка — померла ещё в далёком детстве от мора, отец — шахтёр, пил по-чёрному, заглушая горе. Никто меня ничему не учил, а в юности своих мозгов не хватило, чтобы вырваться из этого порочного круга: работа, дом, да пьянки с такими же, как я, отбросами. Потом как-то до скумы дело дошло, когда совсем крыша от однообразия ехать стала.

Казалось, Реви совсем не гордился тем, о чем рассказывал, но как только понял, как жалко выглядит, принялся оправдывать своё положение:

— И, знаешь, не могу сказать, что страдаю от этого. Я ничего не потерял, потому что у меня ничего и не было. Почти. Зато взамен существование стало сносным, особенно, когда я понял, что мне отчего-то стало невероятно везти, — мер подёргал свободной рукой кулон, болтающийся под резко выступающими ключицами.

— Значит, менять ничего не хочешь? — утвердительно спросил Ятур, протирая рану влажной тряпочкой, смывая подсыхающую кровь и даэдрические слюни. — Только так ты быстро сыграешь в ящик. Неужто тебе никогда не хотелось что-то изменить? Начать жизнь заново? Может быть, найти себе пару? У тебя вообще были женщины? Сколько тебе лет вообще? По вам, данмерам, не поймёшь, — проворчал орк, сжёвывая крепкими зубами пучок болотного тростника.

Реви скрестил руки на груди и задрал нос:

— Мы с тобой ровесники и, между прочим, хоть у меня и нет такого, как у тебя, тела, — данмер изящно провел рукой вдоль себя, — но женщины липнут ко мне как... скальные наездники к одинокому путнику. Если я этого захочу, конечно.

В сказанное про любовные утехи было сложно поверить, но, как любого мужчину, Реви задел вопрос Ятура.

— А пары у меня нет, потому что мне это не нужно, — продолжил наркоман и иронично засмеялся. — Ещё предложи завести свору детишек, которые пойдут по стопам отца, не сумевшего их обеспечить. Нет, Ятур, — впервые за весь день в глазах мера блеснуло что-то холодное, — у всего есть предел, и я, видимо, своего достиг.

— Ха! — крякнул орк, заматывая рану полоской белой ткани. — Тут я должен сказать что-то такое, что заставило бы тебя поменять взгляд на жизнь, но знаешь... не мне тебя судить. Ты, наверное, думаешь, что такая жизнь для меня — воплощённая мечта. Только это не так. Я такой же неудачник, как и ты. Может, даже больше.

Он забрал мешок с сухарями, зажевал сразу горсть и бросил почти пустой мешочек в рюкзак. Затем взял нагрудник, влажную тряпочку, которой протирал рану, и потащил всё к факелу. Он держал половинку стального панциря прямо над пламенем, позволяя тому сжечь всё, что попало на него за время сражений, а потом принялся тереть сажу тряпкой.

Реви, удивлённо вскинув брови, следил за действиями Ятура:

— За сегодня ты уже трижды сразился с несколькими противниками сразу и победил их, обойдясь малыми царапинами, — данмер бросил взгляд на перевязанную руку орка. — По-твоему, неудачник способен на такое? Да и видел бы ты своё лицо в последний раз, когда очистил это место от тварей — оно прямо-таки светилось от радости! Хочешь сказать, что не доволен жизнью и на самом деле у тебя есть тайная мечта открыть маленькую булочную в тихом милом местечке?

Не прерывая своих действий, Ятур процедил сквозь зубы:

— Не говори глупостей.

Он продолжил яростно надраивать доспех, пока в раздражении не бросил тряпку на пол и не вздохнул.

— Права была матушка, когда сказала, что от меня не будет толку. Потому я и ушёл. — Он поднял на Ревирана тяжёлый взгляд. — У нас с тобой много общего на самом деле. И пусть мои дни не такие однообразные, и в целом я выгляжу поприличнее тебя, но я так же, как и ты не знаю, чего хочу и проживаю отпущенное мне время, как получается. Я умею драться, но действительно ли это моё призвание? Я посвятил свою жизнь тому, что у меня получается, я живу, как завещал Малакат, и научился радоваться своим победам. Может, и в самом деле было бы неплохо стать булочником, только у меня нет такой мечты. Никакой нет. Мне даже с женщинами ни разу не везло...

Он вдруг словно очнулся, сморщился, будто хватил кислого, и злобно выдавил, продолжив чистить нагрудник:

— Забудь. Ложись спать. До рассвета осталась всего пара часов.

Реви хотел было что-то сказать, но остановился, не сумев подобрать нужных слов. Они застряли в горле, и наркоман проглотил их, ощущая тяжесть чувств собеседника. "Твоя настоящая сила в том, что ты продолжаешь искать, когда я даже не начал", — таковыми были бесформенные мысли данмера, пока он укладывался прямо на пол, поближе к огню. Опустив голову на тонкое предплечье, он вдруг почувствовал ужасную усталость: насыщенный на события день и выматывающая зависимость лишила его всех сил, и душевных, и физических. Не слыша более ничего, кроме сбивчивого стука собственного сердца, Реви провалился в пустоту.

Ятур же не лёг спать, пока не привёл в порядок все доспехи и оружие. Да он бы и не смог заснуть, пока так злился на себя за откровенность. "С чего мне вообще захотелось рассказать ему про свои проблемы?" — внутренне кипятился Ятур. Внезапное желание выговориться настолько ошеломило его, что надолго выбило из колеи. Только наведя блеск, он позволил себе присесть у стены с оружием под рукой, и заснул, едва сомкнув глаза.