Пути бродячих приключенцев (джен)

Поскольку фанфик создавался на основе ролевой текстовой игры — как такового введения персонажа с его описанием и прочим у нас не получилось. Потому считаем целесообразным приложить краткие анкеты с основной информацией о главных героях.

Ревиран — данмер, возрастом около 30 лет. Прозвище: Везунчик или просто Реви.

Худощавый, среднего роста. Ходит босиком, одет в рваные штаны чуть ниже колена и дешёвую рубашку с широкими рукавами. Черные волосы до плеч давно превратились в скатанные колтуны, напоминающие дреды. Из них торчит всё, чему не лень было прикрепиться: листья, пух, пепел и даже вплетенные кем-то бусины, которые теперь проще срезать. Глаза алые и живые, тонкие улыбающиеся губы. Уши проколоты но без серёжек (все продал). Когда действие скумы начинает проходить, он говорит слишком быстро, активно жестикулирует, пока общее состояние не начнет переходить в ломку. Под действием наркотика глаза данмера выражают блаженное спокойствие, ведёт он себя уверенно и небрежно, даже позитивно, в любой, даже дурной, ситуации, но везение не даёт ему пострадать от этого.

Простой работяга без особых талантов, который в какой-то момент понял, что жизнь его утекает и он должен ни в чем себе не отказывать (от чего принялся потакать своим хаотичным желаниям). Из бедной семьи, раньше работал на шахтах в Кальдере по добыче эбонита, жены нет и детей (наверное) тоже. Из-за тяжёлого труда, одиночества и отсутствия каких-либо отдушин в жизни, подсел на скуму и вскоре это бы добило его, если бы он однажды, во время работ, не наткнулся на странный амулет, который стал приносить ему удачу. Заметив свойства зачарованного предмета, Реви решил бросить свою никчёмную жизнь, чтобы наполнить её мимолётными удовольствиями и истинной свободой. Шеогорату, в общем, весело за ним наблюдать.

При себе имеет амулет удачи, который позволяет Реви превращать жизнь в божью импровизацию, лишённую логики, но не веселья. В сумке носит небольшой кинжал, несколько баночек скумы, рогатку и ключи от дома. Деньги и дорогие предметы у него не задерживаются по известным причинам.

Владеет бездоспешным и рукопашным боем, всем, что попадется под руку. В основном, это находчивость и удача, нежели навыки боя, а также ловкость и скорость. Умения скрываться у него тоже есть, но иногда это противоречит веселью.

Частично ознакомлен с Алхимией, так как Реви пытался готовить наркотик для себя (низкого качества из-за отсутствия оборудования и обучения). Немного знаком со взломом замков и карманными кражами, а также имеет навык красноречия (последнее — скорее умение лить воду, что срабатывает не на всех).

Ятур гро-Рукан — орк, 30 лет. Прозвище: Рубака.

Здоровенный орк, высокий, мускулистый. Зелёная кожа, чёрные волосы, собранные в пучок на затылке, болотистого цвета глаза, крупные нижние клыки, которые Ятур начищает до блеска. Покрыт шрамами от многочисленных сражений.

Сын вождя и шаманки, родился в оркской крепости с братом-близнецом. Достигнув совершеннолетия, не стал бороться за лидерство — ушёл путешествовать. Работал наёмником в Гильдии Бойцов, ушёл из неё по личным причинам, потом — телохранителем богатого торговца. Однажды в таверне услышал легенду про одержимый меч Умбру и его непобедимого носителя, и решил отправиться на их поиски. Несколько лет путешествовал по Морровинду, пока не прибыл на Вварденфелл. Обожает мясо, что-то кроме мяса готовит плохо. Становится очень робким и застенчивым в присутствии красивых женщин.

За годы телохранительства нажил себе хорошее снаряжение: стальной нагрудник, штаны с костяными накладками, сапоги со стальными наголенниками, крепкий пояс, к которому прикреплены ножны со стальным кинжалом, и серебряная клеймора. Впрочем, сражаться Ятур всегда готов хоть голышом и голыми руками. В большом рюкзаке, большую часть которого занимает плащ с капюшоном из кожи собственноручно убитого медведя, носит небольшой котелок, мешок сухарей и соль, а также чистые тряпицы и связку листьев болотного тростника. В кошельке имеет сотню дрейков: старается, чтобы всегда были наличные для оплаты ночлега, потому что не любит спать под открытым небом.

Мастерски владеет клейморой, за что и получил своё прозвище. Вынослив и силён, для быстрых атак тяжеловат. В тяжёлых доспехах двигается так же, как без них. Умеет стрелять из лука, но самого лука не имеет. Худо-бедно может читать, но не писать. Как и большинство орков, знаком с кузнечным делом и ремонтом оружия и брони. Алхимией никогда не занимался, но первые действующие свойства знает у многих целебных ингредиентов. Любит попеть, когда пьян. Правда, ни слуха, ни голоса у него нет.

Справка для тех, кто не знаком с Морровиндом или играл давно.

Морровинд — провинция на северо-востоке Империи, охватившей целый континент — Тамриэль. По центру провинции расположился огромный остров — Вварденфелл, отделённый от материка Внутренним морем. Это земля тёмных эльфов, приспособившихся жить вблизи огромного действующего вулкана — Красной Горы.

Сами тёмные эльфы называют себя данмерами, имеют серую, пепельную кожу и красные глаза. Из них традиционно выходят хорошие маги, и по природе своей они устойчивы к огненной магии. История данмеров длинна и кажется запутанной для жителей других регионов.

Основу экономики составляет производство эбонита-металла и эбонитового стекла, шёлка морового мотылька, яиц квама и пепельных бататов, а также торговля ими и некоторыми другими товарами. Сообщение с другими провинциями осуществляется в основном по морю, а внутри страны — с помощью силт-страйдеров — животных, характерных только для Морровинда. Эти огромные членистоногие животные похожи на гигантских блох, которые не прыгают, а ходят на своих длинных тонких ногах и перевозят пассажиров и грузы внутри выдолбленных хитиновых панцирей.

Морровинд — единственная провинция, где законом разрешено рабство, где сильны расистские настроения и на любого не-данмера, ведущего себя вызывающе, рискует пасть взгляд местной мафии — крайне правого древнейшего преступного синдиката — Камонны Тонг. Камонна Тонг промышляет контрабандой, нарко- и работорговлей, а также убийствами. Страдают от них не только чужеземцы, но и даже местные данмеры, лояльные к Империи. Найти управу на этих преступников непросто — во главе Камонны стоит младший брат герцога Вварденфелла и глава одного из Великих Домов.

Правят Морровиндом живые боги — Трибунал АльмСиВи — Альмалексия, Вивек и Сота Сил, которые оберегают свою землю от внешних посягательств. Хотя племена эшлендеров — кочевых данмеров — из уст в уста передают древнюю легенду, согласно которой Трибунал — всего лишь ложные боги, предавшие истинного Короля. И однажды Нереварин — реинкарнация лорда Неревара — вернётся и наведёт в стране порядок.

Помимо АльмСВи, на данмеров оказывают влияние и Принцы Даэдра — сущности Хаоса, проживающие в Пустотах Обливиона за пределами планеты — Нирна. Три Принца из шестнадцати в Морровинде почитаются наравне с живыми богами — Боэтия (Принц Интриг), Азура (Принц, прозревающий Сумерки) и Мефала. Они считаются неоднозначно злыми покровителями Морровинда. И существуют ещё четыре Принца, которые регулярно испытывают данмеров: это так называемый Дом Забот и четыре столпа — Шеогорат (Принц Безумия), Малакат (Принц Мщения и Изгоев, а также Отец орков), Молаг Бал (Принц Насилия) и Мерунес Дагон (Принц Разрушения).

В услужении у Принцев Даэдра есть даэдра поменьше — существа различных форм и различной разумности: дреморы, кланфиры, сумраки, а также некоторые элементали — ожившие природные элементы.

Ску(у)ма — это наркотическое вещество, изготавливаемое из лунного сахара. Считается, что зависимость от неё невозможно излечить, хотя вроде как некоторые данмеры заявляли, что смогли отказаться от скумы, но правда ли это — неизвестно.

В Империи проживает множество разумных видов и рас. Все эльфы произошли от альдмеров — древних эльфов. От них произошли и данмеры, и альтмеры — златокожие высокие эльфы, проживающие на южном архипелаге Саммерсет; и босмеры — лесные эльфы, живущие в лесах Валенвуда. Особняком стоят орсимеры или орки, которых не любят ни в одной имперской провинции за неприглядный внешний вид и почитание кодекса Малаката. В разрозненном обществе орков царит культ силы. Слабый мужчина не оставит потомства, когда у сильного — будет своя крепость и гарем из нескольких жён. Потому оркам некогда получать образование, они почти всегда — воины, кузнецы и почти всегда не доживают до старости.

Человеческих рас четыре: редгарды — темнокожие жители Хаммерфелла; норды — белокурые северяне, жители провинции Скайрим; бретоны — магически одарённые потомки смешанных браков людей и альдмеров; и имперцы — жители центральной провинции Сироди(и)л, дипломаты и торговцы.

На юге Тамриэля есть ещё две провинции: в Эльсвейре живут каджиты — разумные кошки, а в Аргонии или Чернотопье — разумные ящеры. Каджиты бывают самых разных форм — от обычных маленьких кошек, почти не отличающихся от домашних зверьков, и прямоходящих кошколюдей, до огромных сенч-рат львов. Все формы каджитов разумны, но не все могут говорить, из-за строения челюстей. Отлично видят в темноте. Обожают поедать лунный сахар, который выращивают из лунного тростника. Он для них и валюта, и приправа, и сакральное средство общения. Поклоняются каджиты Даэдра Азуре.

Аргониане — скрытные ящеры Чернотопья — тоже могут быть различных форм, но за пределы своей провинции выходит только одна форма — хвостатая, покрытая чешуёй, с ящероподобной мордой, но в остальном не отличающаяся от людей или эльфов. Они умеют дышать под водой и быстро плавать. Поклоняются неизвестной сущности Хист: некоторые полагают, что Хист — это разновидность разумных деревьев, другие полагают, что деревья — лишь средство для Хист.

В сапогах противно хлюпала вода: проклятые даэдрические руины стояли прямо посреди болот. Чёрные изломанные башни бросали густые тени на лабиринт стен, в которых уже не скрывались даэдра. Стряхнув с меча останки скампа, Ятур почавкал по влажной земле ко входу в святилище. Странная, не то каменная, не то ещё какая дверь без скрипа отворилась внутрь, в тёмный сырой коридор. Пригнувшись и выставив вперёд клинок, орк нырнул в невысокий проём. Пришлось постоять, дабы глаза попривыкли.

Из огромного холла в коридор падал тёплый факельный свет, и доносились звуки песнопения. Голоса то орали дурниной, то хмуро бормотали нечто нечленораздельное. Тихонько, насколько мог в тяжёлом доспехе, подобравшись ближе, Ятур прислонился к стене и осторожно заглянул внутрь.

— Сраная Боэта… — шёпотом выругался орк, увидев, куда он пришёл. Огромная статуя джентльмена с тростью возвышалась по центру святилища, а под нею, вскинув руки в молитвенных жестах, сидели четверо, двое из которых были вооружены и в доспехах. И перед ними на алтаре, кажется, что-то было. Что — Ятур разглядеть не мог.

Но тут, нарушая серьезную и зловещую атмосферу ритуала, в пространство втиснулся ещё один голос, принадлежавший мужчине: некто принялся подпевать что попало и не в такт; спустя несколько секунд его абсурдная пародия начала срываться, пока и вовсе не переросла в заливистый смех. Не злобный, но искренний, какой можно было услышать из уст самого обыкновенного смертного. Раскатившись эхом по темному залу, хохот вскоре стал затухать, завершаясь тихой трещоткой, словно в лёгких веселившегося иссяк весь воздух.

Когда глаза орка окончательно привыкли к полутьме, его взору предстало связанное по рукам и ногам тело, лежащее перед даэдрапоклонниками: очевидно, ему-то и принадлежала главная роль в представшей перед воякой комедии.

"Ну просто умора!" — задыхаясь, прокомментировал связанный мужчина, безуспешно ворочась на каменном столе. — "Вы такие смешные, ребята! Буду заходить к вам теперь почаще!"

Но, кажется, последователи Шеогората не испытывали к жертве взаимных чувств. Достигнув определенного этапа песнопения, они синхронно поднялись и приблизились к алтарю. Пламя факелов, окружавших действо, беспокойно затрепыхалось, закоптилось. В руках двоих, что не были вооружены, оказалось что-то вроде ступок, в которые те принялись обмакивать пальцы и водить ими по раздетой по пояс жертве. Она же снова расхохоталась, в этот раз нервно, пытаясь увернуться от прикосновений.

"Щекотно же! Ну, щекотно! Перестаньте!" — закричал мужчина, словно малое дитя.

У одного из его новоиспечённых "друзей" в руке появился ритуальный кинжал. Но едва ли бедолага понимал, во что ввязался.

На тело связанного данмера плеснула горячая кровь, и обезглавленное тело даэдрапоклонника, пошатнувшись, завалилось набок. Следующей жертвой стал вооружённый каджит, едва успевший вскинуть взгляд на внезапно объявившегося орка. Ещё двое вскочили: жрец-бретон с криком отбежал за статую, а нордка в полном стальном доспехе схватилась за оружие на поясе.

— Малох! — крикнул Ятур и в ярости набросился на воительницу, пнув подальше металлический щит, который она схватить не успела. Женщина отбила мечом, пятясь, первые два мощных удара, потом попыталась отскочить подальше, и со стороны бретона мелькнула яркая вспышка, ударившая орка в грудь. Ятур пошатнулся, тряхнул головой и взревел, ломанувшись к нему.

Вслед за этим раздался восторженный вопль, сотрясающий затхлый воздух обители даэдра. "Вечеринка!" — жертва, оказавшаяся остроухим данмером, приподнялась, напрягая сухой и неразвитый пресс — одна кожа да кости, перепачканные в чужой, черной от полутьмы, крови. "Ребята, почему не сказали, что будут ещё гости? Или вы хотели сделать мне сюрприз?" — он говорил быстро, излучая блаженным лицом неугасаемый позитив. Но тут светло-алые глаза данмера заслезились от признательности и принялись бегло осматривать разбросанные вокруг него драгоценные камни и цветы: "Это всё потому, что у меня сегодня День рождения?"

"Что за псих?" — подумалось Ятуру, пока он обрушивал двуручник на жреца. "А, ну да, это ж поклонники Шеогората", — объяснил себе происходящее орк, с разворота отбив колющий выпад нордки, добежавшей до него. Меч женщины вылетел из руки, а следующим ударом и её саму смело на пол.

С женщинами Ятур не любил сражаться — жалко было убивать красоту, особенно в случае, когда всё тело спрятано в латы, и уязвимым местом оставалась только голова.

Вынув окровавленную клеймору из трупа, Ятур повернулся к связанному данмеру:

— Ну, принцесса, что мне с тобой делать?

Данмер, растянувшись в своей самой доброжелательной улыбке, от которой глаза превратились в узкие щёлочки, ответил:

— Потанцуем?

Сделав резкое движение телом, он, словно хоркер, перекатился и с глухим стуком упал на каменный пол.

— Хотя, знаешь, дружище, что-то я изрядно устал. Не подкинешь до дома? — передумал псих, уткнувшись лицом в пол.

— Так ты местный? Что ты тут делаешь? — спросил Ятур, подходя ближе и присаживаясь на корточки рядом с тощим, измазанным телом.

Оно, приподняв голову, сдвинуло тёмные брови к переносице, словно вопросы орка по сложности стояли наряду с выпускными экзаменами из коллегии магов.

— Местный... — задумчиво повторил данмер. — Если бы я только знал, где я...

В его глазах мелькнул едва заметный огонек разума, улыбка стала сползать с лица — может, стал приходить в себя от удара головой при падении. Тут он принялся судорожно осматриваться и быстро-быстро моргать.

— А где разноцветные скрибы, которые привели меня сюда? — с досадой поинтересовался он, безуспешно пытаясь встать. — И куда все подевались?

Тут взгляд мужчины зацепился за размазанную по полу голову нордки неподалёку, и он неожиданно заорал, срываясь на визг:

— АльмСиВи!!! Что ты сделал с ребятами?! Не трогай меня, чудище!

Было неясно, видел ли он уже вещи такими, какие они есть, или Ятур действительно предстал перед ним в холодящем жилы образе.

Тело данмера резко извернулось и с бешеной скоростью принялось катиться куда-то в сторону, словно он и впрямь надеялся таким образом сбежать.

Ятур проводил катящуюся гусеницу взглядом и пожал плечами. Он спокойно разграбил подношения Принцу, сразился с появившимся дреморой, охраняющим сокровища, и вырезал у него сердце, пока его труп не растаял в воздухе. Обшарил тела на предмет ценностей, и направился на выход.

Данмер, наблюдая за всем этим, начал понемногу успокаиваться. Галлюцинации развеялись одна за другой: вместо солнечной лужайки с радужными скрибами появилась мрачная зала даэдрических руин, следы борьбы и стягивающая кожу засыхающая кровь на теле. Позади Ятура послышался жалобный хмык:

— Эй, ты не собираешься меня убивать? — спросил мужчина, начиная понимать, что к чему. Оставаться связанным в этом мрачном месте ему совсем не хотелось.

Обернувшись, орк усмехнулся:

— Судя по тому, что я видел, ты и сам с этим прекрасно справляешься. Тебе сильно повезло, что я заглянул в эти руины. Не то эти твои "ребята" здорово украсили бы здесь всё твоими кишками.

Снова усмехнувшись, он подошёл ближе к данмеру, глядя на него сверху вниз:

— Если освобожу тебя, пустишь на ночлег? Не люблю спать в сырости.

Данмер на пару секунд задумался, хоть вариантов ответа у него было и немного. С его запущенной халупой, расположенной в Кальдере, были некоторые проблемы, о которых, впрочем, пока орку знать не стоило.

— Э-э-э... пущу. Всё-таки ты вроде как спас меня... И впрямь везение... очередное. Кхе-кхе... Мой дом — твой дом, — нервно улыбнулся псих. — Только я тут где-то обронил свою сумку, в ней остались ключи. Нужно найти её, иначе как мы попадём ко мне?

По правде говоря, данмера волновали не столько ключи, сколько иное её содержимое.

Кое-как встав на колени, он протянул связанные запястья орку.

— Как зовут моего героя? — поинтересовался данмер, на удивление слишком быстро отошедший от паники.

— Ятур гро-Рукан, — представился он, вынимая кинжал из ножен и перерезая верёвку. — А ты кто таков и как здесь оказался? Ты поклоняешься этому типу? — он ткнул большим пальцем за спину, на скульптуру дядюшки Шео. — Ты на самом деле псих или просто растерял разум от скумы? — он обошёл данмера и полоснул лезвием по путам, стянувшим его ноги.

— Очень приятно, Ятур Гро-Рукав! Мое имя — Ревиран, но друзья зовут меня просто Реви, — ответил данмер, потирая пережатые запястья. — Понимаю, в этих обстоятельствах я предстал не в самом подобающем виде, — Реви, пошатываясь, поднялся раза с пятого, — но как благовоспитанный гражданин сей земли, перед лицами Альмалексии, Вивека и Сота Сила, я отрицаю свою связь с Домом Забот. Буду честен с тобой, Ятур, меня завёл сюда по случайности тот факт, что я немного перебрал с лекарством, которое мне выписал лечащий врач... Но кто в этом мире не без греха?

Реви, выпрямившись в полный рост, оказался на полторы головы ниже своего спасителя, и, как минимум, в два раза его уже. В грязных темных волосах, едва касавшихся плеч и сбившихся в колтуны, застряла сухая трава, которая, видимо, кочевала с ним от самого Западного Нагорья. Поправив перекрутившуюся верёвочку на шее, данмер сжал в кулаке маленький оберег, напоминающий красный глаз в черной оправе.

— Не коверкай имя моего старика, Р-ревиран. Хм, — Ятур попробовал звучание на язык: — Р-ревир-р-ран. Мне нравится! Сильное. Хоть ты ему и не подходишь с виду. Ищи свою сумку, а я пойду, достану свои вещички, которые спрятал снаружи.

Ятур смерил оценивающим взглядом Ревирана с ног до головы, закинул на плечо двуручный меч и зашагал к тёмному коридору.

Реви покинул святилище Шеогората спустя четверть часа — поникший, растерянный, волоча за собой потрепанную кожаную сумку с длинным ремешком.

Словно забыв про уговор привести Ятура к себе на ночлег, он двинулся прочь от закрывшейся за его спиной двери, понуро перешагивая с кочки на кочку.

Высоко стоявшее в небе солнце пробивалось сквозь густую листву и лианы древних деревьев, бросая на грязное тело Реви золотистые пятна. Над болотной серо-зеленой жижей поднимался густой зловонный туман, обжигающий ноздри. Закладывая уши, пронзительно кричали не то болотные птицы, не то насекомые; треща крыльями, вокруг носились крупные палочки-стрекозы.

— Так где ты живёшь? — донеслось сзади. Оказалось, что Ятур уже какое-то время шёл за Ревираном, соблюдая расстояние в несколько метров. Он не снял доспеха, только меч убрал в ножны и приладил его под большой рюкзак.

Данмер обернулся на голос, тяжело вздохнул, открыл сумку и принялся вытаскивать из неё осколки разбитых скляночек: вся его скума безвозвратно побилась и вытекла.

— Из Кальдеры я.

Он оглянулся по сторонам и апатично добавил:

— Ты, кстати, знаешь, в какую сторону нам идти?

— Подальше от моря, поближе к горам. Вроде бы так, — рассудил Ятур, наблюдая за действиями Ревирана. — Не думал завязать? — кивнул он на разбитые склянки.

Данмер провернулся вокруг свой оси, пытаясь сфокусироваться на звуке бьющих неподалёку волн.

— Завязать? — переспросил он, определив, куда идти не надо. — Дружище, ты, должно быть, не смекаешь. Это, — Реви указал на осколки, — лекарство от забвения. Я всю свою жизнь пробыл в этом состоянии. Но потом попробовал её — и, наконец, очнулся.

Наркоман перекинул сумку через плечо и вскинул руки к небу:

— Жизнь наполнилась красками, а тяготы существования больше не преследуют меня. Теперь я живу так, что каждый мой новый день не похож на предыдущий... Те, кто говорят, что скума это зло — дураки. Если не веришь в её целительные свойства — сам попробуй, — подмигнул он. — Наверняка есть что-то, что тяготит тебя: ты выглядишь неугомонным. Что движет тобой, мой славный герой? Что гонит тебя в странствия?

— Уж точно не скума, — хохотнул Ятур, нагоняя собеседника. — У меня другая слабость, — он многозначительно взглянул на Ревирана, — сила. Сражения — вот, что будоражит мою кровь! Сражения не на жизнь, а насмерть — вот моя жизнь. Я словно клинок, который затачивается о врагов. Однажды я встречу воина, что оборвёт мою жизнь, и тогда уже я заточу его, чтобы он стал сильнее и непобедимее. Так должен жить орк. Так велит Малакат.

Ятур горделиво вздёрнул подбородок и заключил:

— Вряд ли ты поймёшь.

"И это меня называют ненормальным", — подумал Реви, но вслух этого не сказал и лишь пожал плечами:

— Каждому своё. Только вот ребяток ты одной левой уложил — ты явно не там ищешь.

Тут в глазах данмера мелькнула какая-то хитрая мысль.

— Значит, ты мечтаешь сразиться с сильным воином? А если я скажу, что знаю такового? По счастливой случайности, он сейчас как раз находится в Кальдере. Это мой... э-э... хороший знакомый. Сейчас он присматривает за моим домом, и я уверен, что он окажет тебе такой же радушный прием, как и мне.

— Да? — с сомнением протянул Ятур. — Что-то я не слышал про сильных воинов Кальдеры. Ну, посмотрим, что там за силач.

Болотная трава, наконец, расступилась и выпустила спутников на сырую, но утоптанную просёлочную дорогу. Поверх плакучих крон деревьев показались скалистые горные вершины, к которым и вёл извилистый, ухабистый путь.

Орк нахмурил массивные надбровные дуги, о чём-то подумал, а потом расслабился:

— Если этот твой силач случайно откинет копыта — труп прятать будешь ты. Мне сложности с властями ни к чему.

* * *

На покатые соломенные крыши шахтерского поселения Кальдеры опустилась звёздная ночь. Город готовился ко сну: в окошках то там, то тут затухал свет; мощённые улицы быстро опустели, оставив трудиться лишь зевающих имперских патрульных.

Ятур и Реви добрались до города позже, чем рассчитывали: хилый данмер то ли и впрямь быстро утомлялся, то ли просто-напросто капризничал, отчего путники были вынуждены несколько раз организовывать привал.

Под конец дороги Реви совсем затих: он шёл, сутулясь и обнимая себя за плечи, дабы утихомирить бившую его дрожь, хотя воздух ещё не успел остыть после жаркого дня. Тело его было теперь относительно чистым: во время одной из остановок орк и данмер сошлись в желании смыть с себя грязь и чужую кровь, тем более, перед своим появлением в городе. Сейчас обнаженный торс второго покрылся болезненной испариной.

Необычная парочка пересекла главную улицу, на которой работала лишь таверна "Лопата Шенка", и нырнула в темный закоулок между трехэтажными домами в восточном имперском стиле. Но чем дальше они отходили от центра, тем меньше и беднее становились жилища местных обывателей.

— Вот мы и пришли, — Реви подал голос, первый раз за долгое время.

Перед ними стоял маленький домик с окошками у самой земли. У крыльца были высажены когда-то цветущие кустики: теперь, без присмотра хозяина, они высохли, словно букет на старой могиле. Внутри запущенного жилища горел теплый тусклый свет.

— Жилище под стать хозяину, — заключил Ятур и внезапно угрожающе повернулся к Ревирану, положив тяжёлую ладонь на худое плечо. — Ты зачем про ключи наврал? Использовать меня хочешь?! Знаешь, сколько орков сидят по тюрьмам из-за таких вот находчивых, как ты?!

Ревиран испугано отпрянул:

— Наврал? Нет, Ятур, может быть, я и не уточнил некоторые обстоятельства, но в остальном — сказал правду.

Его лицо приняло виноватый вид оправдывающегося ребенка:

— Это действительно все ещё мой дом, — он принялся шарить в сумке, звякнули ключи. — Только вот без твоей помощи мы вряд ли сможем там переночевать. Видишь ли, я задолжал крупную сумму одной местной организации... вернуть не смог. Вот меня из дома собственного и выставили, и теперь используют его под свои нужды.

Реви нервно перешагивал с ноги на ногу, сжимая в руке ключ от примитивного замка.

— Эти бандиты, может, и не благородные воины, но сильные. Это я тебе точно говорю: иначе как бы им удавалось подпольно контролировать целые города?

— И ты решил, что я весь город перерубить должен?! А-а, может, ты и в руины сбежал от этих бандитов? Слушай меня, Ревир-ран! — Ятур сильно сжал плечо данмера. — Я много кого поубивал — бандитов, грабителей, убийц, воров, но я до сих пор воин чести! И ни на кого свои проблемы не вешаю. Я и не ждал от наркомана доброго отношения, но ты сейчас поступил так же, как все остальные высокомерные эльфы: собрался использовать меня в своих целях и избавиться и от меня, и от своих проблем! Все вы ни во что не ставите орков! — Ятур рычал так громко, что в доме по соседству заперли дверь на засов.

Реви побледнел, втянул голову в плечи, выглядя в этот момент ещё более жалко, чем обычно. Его трусило, как лист на осеннем ветру, теперь ещё и от страха.

— Я... не... — начал он нечленораздельно что-то говорить, но тут дверь его старого домишки распахнулась, и в проёме появилась высокая взбитая фигура, вынужденная наклониться в маленьком проёме. Ирокез, добавляющий ему ещё роста, чиркнул по дверной раме. Данмер был одет в средний костяной доспех и вооружен коротким клинком, слабо переливающимся зачарованием. Пробежавшись глазами по нарушившим тишину и покой, бандит остановился на Реви, надуваясь от злости, словно болотная лягушка.

— Ревиран, сукин ты сын! Я знал, что рано или поздно ты заявишься сюда. Ещё и дружка своего прихватил? Поверь, тебе это не поможет.

Бандит свистнул: за его спиной замельтешило какое-то движение. Рядом с данмером появилось ещё четверо, двое из которых поигрывали острыми, сверкающими в темноте, метательными звёздами.

Ятур тут же скинул с плеч лямки рюкзака, и сунул баул в руки Ревирана, выдёргивая ножны:

— Держи.

Пока их не зажали в плотное кольцо, орк толкнул испуганного данмера за стену дома, а сам вынул клеймору, пятясь следом.

— Отец Орков свидетель, я порублю вас на куски!

Один из «звездатых» хрипло посмеялся:

— Ну попробуй, кусок дерьма! Твоего «отца» наша Боэтия сожрала и высрала, и тебя, свинтус, мы перекрутим в кучу вонючего фарша!

Дружки бандита метнули звёзды, метя в голову Ятура. Не видя их в темноте, он прикрыл лицо предплечьем, выставив клинок перед собой левой рукой. Несколько звёзд оцарапали руку и зелёный подбородок, две вонзились в незащищённую кожу ближе к локтю. Главарь ударил по мечу, отводя его в сторону и нырнул ближе чтобы нанести удар более коротким оружием, но кулак орка внезапно двинул его в лоб, а затем схватил за ирокез и с противным хрустом резко прижал к стальному нагруднику, контролируя руку с мечом крестовиной клейморы.

Всё не заняло и трёх секунд, как обмякший главарь рухнул к ногам Ятура.

— Вы рассыплетесь пеплом, как головешки! — мрачно предрёк он и замахнулся клейморой на бандитов.

Было видно, что остальная четверка такого не ожидала: данмеры на долю секунды замешкали, переглянулись, обменявшись едва заметными кивками.

Парализующий яд, нанесенный на звёзды, достигшие своей цели, должен был подействовать с минуты на минуту.Такой нечестный способ борьбы с противниками был излюбленным среди преступного синдиката Камонны Тонг.

Двое сорвались с места, обходя Ятура слева, один побежал в противоположную сторону. В их руках появились кинжалы. Двигались данмеры быстро и тихо, намереваясь нанести прицельный удар, избегая бесполезных атак по добротной экипировке орка.

— Ятур! — испугано воскликнул Реви, скидывая на землю ношу спутника.

Чувствуя, как начинают неметь конечности, орк пнул зачарованный меч к Ревирану, а сам глубоко задышал, нагнетая кровь, и затем взревел, помчавшись, тяжело топая, в сторону двух врагов. Один отпрянуть не успел: длинный клинок самым кончиком вжикнул по кадыку. Бандит вздрогнул и схватился за горло, падая на колени. Второй попытался напасть сзади, даже смог схватиться за доспех на спине, но высокий рост орка и подвижность не позволили прицельно ударить в шею. Ятур крутанулся так, что прицепившийся данмер мотнулся следом, как плащ. Взбесившийся орк схватил его за ногу, швырнул на землю и наступил окованным сапогом.

— Малакат! — снова взревел Ятур, впадая в ярость берсерка, выискивая бегающим взглядом новую жертву. Было видно, что его движения замедлялись, а дыхание становилось надсадным, но оставшиеся бандиты всё ещё не спешили бросаться на верную смерть. Они выжидали. Реви зря надеялся, что последние двое убегут, поджав хвосты: меры собирались довести дело до конца.

Тот, что остался впереди, растопырил пальцы, словно веера, показывая зажатые между костяшками звёзды. Размахнувшись, он хлестко дернул руками, отправляя по неправильной траектории сразу несколько в сторону Ятура. Второй бандит на мгновение исчез из поля зрения — этого хватило, чтобы подобраться к орку ближе.

Никто из нападавших не обратил внимания на недооцененного наркомана, посчитав его безвредным, не спуская глаз с воистину грозного противника. Напрасно. Нетвердой походкой, Реви разогнался, перевешиваемый магическим мечом, и что есть силы ударил по спине бандита, словно киркой. Воспоминания о скучной и тяжелой работе резанули его память, вызывая невыносимую жажду принять своё так называемое "лекарство".

Удар не оказался для бандита фатальным, однако он упал на колени, не в силах подняться из-за покинувшей его жизненной силы.

Закрывшись локтем от летящих звёздочек, Ятур не увидел того, что сделал Ревиран, и новая доза яда всё-таки сковала его фигуру: орк замер, задержав дыхание, со вскинутой рукой, укрывшей уязвимую шею справа и сзади. И когда слева ожидаемо блеснул клинок, Ятур с выдохом ударил наотмашь мечом наугад.

— А-а-а-а! Что ты делаешь?? — взвизгнул Реви, когда орк выбил из его рук лязгнувший клинок. — Я на твоей стороне!

Ослабевший под действием зачарования бандит застонал, закопошился, пытаясь уползти прочь.Тот, что только что метнул звёзды, отступил в темноту, решая, стоит ли ему продолжать бой в одиночку.

— Т-ты?... — с трудом выдавил орк и из его онемевших пальцев выскользнула тяжёлая клеймора. — Г-где эти... — пошатываясь, Ятур повернулся, отыскав взглядом ползущего данмера. Шагнул к нему, поднимая негнущиеся руки к кинжалу в ножнах.

Реви вдруг стало смешно наблюдать за замедленным побегом, свидетелем которого он стал. Он принялся глупо улыбаться, ещё больше пугая своим видом бандита, перекатившегося на спину. Вскинув руки и ноги для группировки, он стал похож на беспомощного жучка.

"Да, этот парень и его дружки — явно не те воины, с которыми любил сражаться Ятур", — подумал наркоман. — "Ведь без своих уловок и хитростей они ненамного сильнее меня".

— Пожалуйста, нет! — хрипло принялся умолять бандит, предчувствуя неминуемую смерть от руки приближающегося орка.

Безуспешно двинув онемевшим языком, Ятур смог издать только неопределённый звук. Убивая бандита, он даже не смотрел на него, выискивая глазами последнего.

Сам орк не был ранен. Только несколько глубоких порезов на лице и руке немного кровоточили.

— Ре... ви... где... — покачиваясь, выдавил он, стоя над распластавшимся телом, под которым расползалась чёрная лужа.

Но след другого бандита уже простыл.

— Ой-ой, — протянул данмер, — надеюсь, он не приведёт сюда своих дружков?

Заметив, что орк уже был не в силах сопротивляться яду, Реви поспешил подставить ему плечо, о чем сразу пожалел: тяжёлое тело прижало его, заставив согнуться в три погибели.

— Давай-ка зайдём в дом, дружище, — кряхтя, предложил Реви. — Тебе нужно бы отдохнуть, а мне... разобраться до утра с телами.

По улице пронесся прохладный сквозняк, в воздухе запахло влагой. Наркоман поднял глаза к небу: словно по волшебству, звёзды начали затягиваться низкими тучами.

"Повезло", — подумал он. — "Не придется оттирать кровь с мостовой".

Переставляя ноги, словно паровой центурион, Ятур дошёл до входа в дом, одной рукой опираясь на Ревирана, но остановился:

— Н-нет... — он отдышался, — плохая... идея...

Он привалился спиной к стене и осмотрел поле боя. В окошке соседнего дома тут же спряталась чья-то голова.

Ятур перевёл взгляд на Ревирана:

— Корень... п-пробочник-ка... есть?

Наркоман задумался.

— Дай мне пару минут, — попросил он, скрывшись внутри своего жилища.

В тесном помещении с низким потолком особо ничего не поменялось: слева, прямо на глиняном полу, лежал спальный мешок, у окна располагался иссохшийся стол, заваленный каким-то хламом, в правом углу стоял перекошенный стеллаж с глиняной посудой, корзинками и прочими бытовыми принадлежностями. В очаге горел огонь, в котелке что-то кипело, разнося по комнате запах, сводящий голодный желудок. Но кроме еды, Реви учуял и знакомый аромат скумы. Подойдя ближе к столику, на котором стоял стеклянный алхимический аппарат, данмер тут же зацепился глазом за белые керамические бутылочки, небрежно валяющиеся среди золотых монет, вперемешку с лунным сахаром.

"Какой же я везунчик!" — от радости Реви запрыгал на месте. Жадно сгребая бутыльки, он наполнил ими свою сумку, а одну из них мигом опустошил."Блаженство", — прошептал он, чувствуя, как все его тело мгновенно растворяется в необъяснимом удовольствии. Эта скума отличалась от той, что он употреблял раньше.

Но тут сквозь накатывающий волнами туман, в голове Реви возникла оцепеневшая физиономия Ятура. Вприпрыжку добравшись до стеллажа, данмер принялся хлопать дверцами нижних полок, пытаясь отыскать спасительный корень пробочника.

"Нашел!" — энергично пропел Реви и точно так же, вприпрыжку, вернулся к орку.

Ятур с хрустом вгрызся в сочный корешок, сжевав его нечищеным. Пару минут он стоял, словно прилипнув к стене, затем, наконец, сжал и разжал кулаки, морщась от противных мурашек и покалывания в онемевших конечностях.

Почти с прежней артикуляцией он сказал Ревирану, направившись к своему мечу:

— Никогда не думал переехать отсюда? Сейчас хороший шанс. Тот гад сбежал. Скоро здесь будет толпа таких же мерзавцев, как эти. И что-то мне не улыбается биться со всей их сворой. Не желаю дарить свою смерть этим отбросам.

— Мне незачем переезжать, — удивлённо ответил Реви, пританцовывая на месте, — весь мир и так мой дом.

Но тут он сделался серьезным, глядя на свой несчастный домик.

— Что-что ты сказал? — нахмурившись, переспросил он, глядя куда-то в дверной проем. — Говоришь, я не свободен, пока у меня есть ты?

Сжав кулаки, Ревиран, полный решимости, ворвался внутрь. Схватив спальный мешок, он потащил его к горящему очагу и поджог, бросив в сторону стола. Огонь быстро перебрался на сухую древесину, зацепился за выцветшие шторки и пополз вверх, черня потолок. Под ногами что-то звякнуло, привлекая внимание наркомана. "Что ж, получай, проклятая халупа!" — яростно крикнул Реви, поднимая с пола бутылки с мацтом и швыряя их в разрастающееся пламя. — "Выпей за мою свободу, мерзкая клетка!"

В двери, склонившись, протиснулся Ятур, неся на плече одно из тел, второе тащил за собой за шиворот. Потеснив Ревирана, он бросил свою ношу и вернулся за следующей партией, предварительно обшманав карманы и оторвав один из относительно чистых рукавов. Закинув камонновских бандюганов в костерок, Ятур наскоро протёр клеймору, кинжал и доспех от крови, и выбросил тряпочку следом, чуть не попав в возбуждённого наркомана. Пламя с весёлым рёвом быстро охватило хлипкую постройку, грозя пожаром и остальным домам, но тут с небес посыпался мелкий дождик. Из переулка послышались взволнованные голоса, и орк скомандовал, повесив рюкзак с мечом за плечи:

— Уходим. И быстро.

— Куда, дружище? Я ещё не закончил с этим... — Реви принялся угрожающе трясти кулаками в сторону крыши, поджав тонкие губы. Кажется, он абсолютно не понимал, куда и зачем ему нужно было уходить.

Стараясь не переборщить с применением силы, Ятур схватил наркомана за шкирку и потащил по улице, но навстречу вырулил имперский патруль, и орк быстро, пока их не заметили, заскочил в узенький проулок между домов, в котором воняло мочой. Прижав Ревирана к стене, он закрыл ему рот ладонью и прошептал, с раздражением глядя глаза в глаза:

— Приди в себя, придурок! Только ты можешь нас вывести отсюда! Я не знаю города!

Реви, широко распахнув веки, замер, тая под суровым взглядом орка. Когда крепкая рука, готовая в любой момент снова заткнуть ему рот, медленно отпустила его, он всхлипнул:

— Если выведу нас отсюда, обещаешь взять меня с собой? Всё сгорело... Ты теперь мой единственный друг, Ятур. Не бросай меня.

Из глаз данмера полились горькие слезы и, норовя впасть в настоящую истерику, он уткнулся лбом в грудь орка, сбивчиво вздымая острые плечи.

"Друг-наркоман... и вот с чего мне такое счастье привалило?" — подумал Ятур и устало вздохнул.

— Не время сопли разводить. Ты, похоже, не понимаешь: на пожар сбежался народ, там же и стражники, они обнаружат трупы и опросят свидетелей, которые расскажут обо мне и о тебе. Меня тут не знают, но облаву будут устраивать именно на меня, а не на тебя. Если у тебя есть друзья или родичи в других городах — я тебя туда отведу. Со мной сейчас опаснее, чем без меня. Ты понимаешь? — мимо проулка пробежали люди с баграми и вёдрами, и Ятур опасливо огляделся: здесь их могли очень быстро обнаружить.

Но Реви заскулил ещё громче:

— Нет у меня никаких родственников! Дом — последнее, что осталось от моего батюшки, да упокоится его дух! А друзья... Я теперь никому из них не верю! Никому!

Скума явно пошла не в то русло, и сентиментальность поглотила данмера, накатывая искаженными и перемешанными воспоминаниями, которые в наркотическом опьянении казались ему связанными узами логики, словно бредовые мысли во сне.

— Ладно-ладно, тише! Выберемся из города — тогда и решим, что делать! А сейчас надо уносить ноги.

Видя, что пока Ревиран и лыка из своих мыслей не свяжет, орк взял данмера за плечи и, толкая перед собой, как тележку, повёл по узкому коридорчику, стараясь не обращать внимания, что сапоги то и дело оказывались в чём-то мягком и вязком.

Выглядывая из-за каждого дома, они небольшими перебежками отдалялись от пожарища, стараясь не оставаться на открытом пространстве.

Ревиран, немного успокоившись от слов Ятура, начал приходить в себя. Вытерев воспаленные глаза тыльной стороной ладони, он, наконец, понял, что от него хотели.

— Эй, дружище, нам в другую сторону. Не смотри на меня так, я знаю этот город как свои пять пальцев, — наркоман вытянул руку, демонстрируя пятерню, которая в его глазах принялась извиваться, словно комок червей. Шлепнув по ней второй ладонью, он напряг все свои остатки разума, чтобы не поддаваться непредсказуемому эффекту скумы. — Сюда, — шепотом позвал Реви, ныряя в темноту.

Когда данмер хотел, он умел двигаться достаточно скрытно. Не прошло и десяти минут, как они оказались у восточной стены города: Реви знал место, где она почти сравнялась с землёй.

Спутники зашагали по узкому проходу вдоль каменной преграды, высотой в минимум три человеческих роста. Кое-где стены домов почти соприкасались с ней, и тогда Ятур был вынужден, выдыхая, протискиваться, рискуя и вовсе застрять. Наконец, перепрыгнув через завал из сломанных ящиков, уже изрядно промокший под набравшим силу дождём, Реви остановился. Он выглядел снова абсолютно счастливым:

— Здесь, — восхищённо выдохнул он, театрально указывая на пролом в стене, за которым виднелись силуэты гор, а под ними — степные луга.

— Угу, — Ятур ознакомился с тропкой, уходящей в холмы, протоптанной местными, и, довольный отсутствием стражи, улыбнулся. Хлопнув данмера по плечу, он с облегчением выдохнул:

— Молодец! Теперь дело за малым — найдём местечко посуше, да поспим.

Он вдруг осёкся и осмотрел Ревирана, будто только сейчас увидел, а потом снял с плеч рюкзак и закопался внутрь, с трудом выудив большой тугой свёрток. Круглый баул тут же сдулся, словно там больше ничего и не было. Развязав шнурок, Ятур встряхнул свёрток и он расправился в большой кожаный плащ с капюшоном.

— На-ка вот, накинь, а то ходишь голышом, — плащ укутал тощего данмера с головы до пят и даже слегка бороздил по земле. В таком облачении Ревиран стал походить на чародея-отшельника или отправившегося в паломничество монаха — что всяко лучше, чем грязный нарколыга.

Довольный оказанной заботой, он осмотрел себя, разведя руки, словно укутанный заботливыми родителями ребенок в холодный денёк:

— Спасибо за всё, дружище, — Реви расплылся в улыбке, понимая, что Ятур не собирается избавляться от его компании. — Я теперь за тобой и в огонь, и в воду, — заверил он, не осознавая, что эта фраза звучала скорее как угроза, нежели клятва в верности.

— Ага, — без энтузиазма протянул орк. — Не отставай, принцесса.

Широкими шагами Ятур вышел за стену, поглядывая по сторонам. Глубокая ночь и дождь сильно ограничивали видимость — оставалось надеяться, что и хищники в такой ливень останутся в логовах.

Он направился в сторону гор, забирая к северу, изредка останавливаясь и дожидаясь, пока маленькая юрта из кожаного плаща его догонит.

Заметив под горой светлую арку данмерского склепа, Ятур прокричал, перекрывая шум дождя:

— Не знаешь, есть там сейчас кто-нибудь?

Реви, глядя снизу-вверх, морщился от хлеставших в лицо капель:

— Ты что ли совсем недавно в Морровинде? — ответил данмер вопросом на вопрос. — Склепы моих богатых сородичей охраняют неупокоенные духи, как раз от таких скитальцев, как мы с тобой. Говорят, их ничего не берет, кроме огня и серебра. Уж не знаю, правда ли это, но проверять как-то не хочется.

Тут Реви принялся, раздувая ноздри, хватать лёгкими воздух, после чего разразился несколькими громкими "апчхи".

Ятур смерил Ревирана взглядом. Он, в общем-то, спрашивал не об этом: кто не знает про призраков морровиндских гробниц? А вот были ли там живые, которые, скажем, пришли поклониться предкам или служившие погребальный обряд новому усопшему? Но переспрашивать не стал.

— Значит, туда и пойдём. Переждём дождь.

Скалы не радовали пещерами или естественными нишами, резко поднимаясь к небесам, словно вырастая из земли, так что гробница была единственным местом, где они могли хоть немного отдохнуть в такую погоду.

Реви не стал спорить с твердым заявлением Ятура и двинулся следом, жалобно бормоча себе что-то под нос и прерываясь на частые чихания. Оба путника давно не ели и не спали: только если выносливый Ятур терпел, стремясь поскорее восполнить запас сил, то Реви, на которого ещё действовала скума, попросту не замечал естественных сигналов организма.

Перед гробницей росли только несколько кустиков удушайки да бесполезная трава, больше ничего. Деревянная дверь в гробницу разбухла от дождя и Ятуру пришлось несколько раз хорошенько дёрнуть её, прежде чем та открылась. Внутри внизу тут же вспыхнул волшебный факел, осветив неровным, пляшущим светом ступеньки, ведущие вниз, и ещё одну запертую дверь, за которой раздался непонятный шорох.

Ятур обернулся к Ревирану, собиравшемуся вновь чихнуть, и зажал ему рот ладонью.

— Чщ-щ-щ, там кто-то есть, слышишь? — спросил он шёпотом. За нижней дверью и вправду можно было услышать странные клацающие шаги, которые то замирали, то вновь перемещались по залу гробницы.

Реви кивнул, не отводя беспокойных глаз от Ятура:

— Кто пойдет первым? Чур не я, — промокшие колтуны волос, облепившие его впалые щеки, напоминали в этот миг бакенбарды.

Ятур привычным жестом сбросил рюкзак:

— Достань котелок и собери дождевой воды, — негромко скомандовал он Ревирану. — И не вздумай подходить ко мне во время боя, — добавил он, вспомнив, как чуть не убил наркомана, пытавшегося ему помочь. Вынув клеймору, он спустился по лестнице и ногой выбил дверь в первый зал. Изнутри донёсся пронзительный нечеловеческий крик, и Ятур, вторя противнику, тоже заорал и ломанулся вперёд. Взмахи крыльев прекратились почти сразу, прервавшись очередным криком, и вскоре возня затихла, но послышалось низкое гортанное рычание и клацанье пасти.

— Ах, ты ж мразь! — злобно выругался орк и вновь с рыком ввязался в бой, разбив что-то в процессе. Через несколько минут шум боя стал почти неразличимым из-за дождя, по мере того, как Ятур продвигался дальше по гробнице.

Реви, так и застывший на некоторое время с котелком в руках, с интересом прислушивался, моргая в такт резким звукам. "И как он не боится лезть в подобные места, ничего не употребляя?" — задавался вопросом данмер, стараясь не замечать навязчивые тени, тянущие к нему свои щупальца. Острая фаза действия наркотика миновала, потому контролировать знакомые остаточные явления Реви был в состоянии.

Шурша полами мокрого плаща, он развернулся к выходу, намереваясь набрать дождевой воды до самых краёв.

Спустя пару глухих взрывов и минут десять относительного затишья, послышались шаги и в проём, согнувшись, прошёл чем-то развеселившийся Ятур. Рубашка на левом локте была разорвана и пропиталась кровью из глубоких царапин словно бы от укуса. Клеймора на плече красовалась чёрным от копоти клинком, а в правой руке орк нёс сердце даэдра.

— Представляешь, в последнем зале оказались крылатый сумрак и огненный атронах. Сумрак кинулась на меня, я её дверью зажал, а атронах ка-ак зарядит огненным шаром в нашу сторону! Сумрак орёт, а я дверь держу, а атронах опять ка-ак бахнет! Меня аж откинуло! От сумрака — одни жареные крылышки остались, — он весело расхохотался, убирая сердце в кожаный мешок, наполненный не то маслом, не то какой иной субстанцией. — Даэдрот тяпнул, зараза, — продолжал делиться впечатлениями орк, разгорячённый удачной охотой. — Надо бы промыть да перевязать. Пошли, там внутри есть где развернуться.

Взяв вещи, Ятур с улыбкой направился обратно вглубь гробницы и Реви замельтешил следом, плеская воду из котелка в разные стороны.

— Вижу, ты здорово повеселился, — сказал он, неуверенно улыбаясь в ответ. — А это ничего? — указал он на левую руку орка. — Ну, что тебя укусили... Обработать будет достаточно? Ничего с тобой не станется?

Как и многие простые обыватели, знающие о чудищах в основном понаслышке, данмер путался в правдивых и выдуманных фактах, предполагая возможное заражение, а то и обращение в обитавшую здесь нежить.

Ятур бросил быстрый взгляд на локоть:

— Пожую болотного тростника, поем, посплю — и буду как новенький. Ничего со мной не будет. Если что — Кальдера рядом, там, я слышал, Гильдия Магов имеется. Можно будет у них склянку-другую лекарств купить. Да и сердца продать алхимикам. Или лучше до Балморы дойти? — рассуждал орк, проходя мимо следов сражений: разбитой урны с прахом, тёмных следов от истаявших тел даэдра и чёрного пятна сажи на стене, рядом со входом в главный зал. Дверь в него, кстати, теперь висела криво, на погнутых петлях.

— Надеюсь, предки этих данмеров не обидятся, если мы вскипятим воды над их волшебным факелом?

Реви, сдерживая смесь ужаса и восторга, перепрыгивал через устроенный Ятуром хаос.

— Ха! — воскликнул наркоман, чувствуя себя под крылышком спутника в безопасности. — А даже если будут против, ты их — вот так! — крутанувшись, он продемонстрировал эпичный удар, опустошив тем самым котелок до половины.

— И кстати, Ятур, ты же не эту даэдрическую гадость собираешься отваривать? — поинтересовался Реви, хватаясь за сердце.

— Отваривать нынче нечего, — грустно вздохнул орк. Кивнув на котелок, он пояснил: — Это так, рану промыть да рот прополоскать. Сухарей пожуём и на боковую. Завтра надо будет поохотиться.

В желудке Реви печально заурчало и его энтузиазм несколько поубавился.

— Ладно, — согласился он, слабо представляя, чем сможет помочь в добыче еды. Ему было бы проще сбегать утром в город да стащить яблок с прилавка. Словно подтверждая свои мысли, Реви разразился очередной партией чихания.

— Да ты, никак, заболел, принцесса? — оглянулся Ятур, укладывая вещи рядом с постаментом с урнами. Забрав у Ревирана воду, он заглянул под капюшон, но худое лицо наркомана мало что ему сказало о состоянии носителя: общий нездоровый вид у него был и до чихания.

— Это ничего, — махнул рукой данмер, шумно потягивая носом. — Сейчас выпью немного своего лекарства, и...

Реви запустил руку в сумку и на ощупь достал добытую пару часов назад склянку.

Должно быть, ему стоило позаботиться в первую очередь о приобретении хоть какой-нибудь обуви, но у наркомана было одно решение для всех проблем.

— Погоди-ка... — Ятур придержал руку наркомана с «лекарством». — Ты и так недавно принимал. Помрёшь — твоё дело, но давай-ка после еды.

Орк выдал Ревирану мешок с сухарями, а сам принялся снимать с себя доспех, сапоги, штаны и вымокшую насквозь рубашку. Одежду он отжал и разбросал на постаментах, больше не заботясь о гневе духов предков. Оставшись в одной набедренной повязке, Ятур продемонстрировал мускулистое тело, усеянное шрамами — старыми и относительно новыми.

Сняв с ножен ремень, он продел его сквозь ручки котелка и получившуюся петлю повесил на длинную рукоять клейморы. Орку пришлось стоять, держа котелок над пламенем факела, но это был единственный способ вскипятить воду.

Реви, ещё удовлетворённый действующим веществом в крови, переключился на сухари, сунув скуму обратно. Предварительно расправив мокрый плащ рядом с остальными вещами орка, он уселся неподалёку, облокотившись о стену. Послышалось довольное похрустывание.

— Слушай, дружище, и давно ты путешествуешь? — поинтересовался Реви, прерываясь на чавканье. — А воевать, должно быть, и вовсе учился с пелёнок?

Невольно мер перекинул взгляд с тренированного тела спутника на своё и нахмурился.

— Не то чтобы с пелёнок, — задумчиво протянул орк, удерживая котелок на весу. Мои тётки учили меня добывать руду, ковать, охотиться, мать обучала знанию трав, а отец — только колотил. Ну, так он пытался научить нас с братом держать удар. Оттачивали мастерство мы с братом, на палках, пока не выковали себе по первому мечу. Конечно, те мечи мы быстро сломали. По-настоящему я овладел ремеслом воина только когда стал наёмником, то есть лет в девятнадцать. Ну, и путешествовать начал тогда же. Сейчас мне тридцать — самый лучший возраст, до которого может дожить орк. И силы всё ещё хватает, и опыт уже есть.

Вода в котелке начала пузыриться и булькать, потому Ятур поставил её на постамент и направился к рюкзаку за тряпицами.

— Ну, а ты, Ревиран? Чем занимался в своей жизни? Как докатился до скумы?

Данмер, увлекшийся историей Ятура, перестал жевать. Вопрос о его прошлом встряхнул наркомана, оставив странное ощущение недосказанности: описанная в общих чертах жизнь орка заинтересовала его, не повидавшего за свои тридцать лет ничего стоящего. "Вот уж у кого действительно новый день не похож на предыдущий", — подумал Реви и, поджав ноги, отложил сухари в сторону.

— Рассказывать-то особо и нечего, — хмыкнул он, отводя глаза в сторону, словно стеснялся. — Родился в Кальдере, матушка — померла ещё в далёком детстве от мора, отец — шахтёр, пил по-чёрному, заглушая горе. Никто меня ничему не учил, а в юности своих мозгов не хватило, чтобы вырваться из этого порочного круга: работа, дом, да пьянки с такими же, как я, отбросами. Потом как-то до скумы дело дошло, когда совсем крыша от однообразия ехать стала.

Казалось, Реви совсем не гордился тем, о чем рассказывал, но как только понял, как жалко выглядит, принялся оправдывать своё положение:

— И, знаешь, не могу сказать, что страдаю от этого. Я ничего не потерял, потому что у меня ничего и не было. Почти. Зато взамен существование стало сносным, особенно, когда я понял, что мне отчего-то стало невероятно везти, — мер подёргал свободной рукой кулон, болтающийся под резко выступающими ключицами.

— Значит, менять ничего не хочешь? — утвердительно спросил Ятур, протирая рану влажной тряпочкой, смывая подсыхающую кровь и даэдрические слюни. — Только так ты быстро сыграешь в ящик. Неужто тебе никогда не хотелось что-то изменить? Начать жизнь заново? Может быть, найти себе пару? У тебя вообще были женщины? Сколько тебе лет вообще? По вам, данмерам, не поймёшь, — проворчал орк, сжёвывая крепкими зубами пучок болотного тростника.

Реви скрестил руки на груди и задрал нос:

— Мы с тобой ровесники и, между прочим, хоть у меня и нет такого, как у тебя, тела, — данмер изящно провел рукой вдоль себя, — но женщины липнут ко мне как... скальные наездники к одинокому путнику. Если я этого захочу, конечно.

В сказанное про любовные утехи было сложно поверить, но, как любого мужчину, Реви задел вопрос Ятура.

— А пары у меня нет, потому что мне это не нужно, — продолжил наркоман и иронично засмеялся. — Ещё предложи завести свору детишек, которые пойдут по стопам отца, не сумевшего их обеспечить. Нет, Ятур, — впервые за весь день в глазах мера блеснуло что-то холодное, — у всего есть предел, и я, видимо, своего достиг.

— Ха! — крякнул орк, заматывая рану полоской белой ткани. — Тут я должен сказать что-то такое, что заставило бы тебя поменять взгляд на жизнь, но знаешь... не мне тебя судить. Ты, наверное, думаешь, что такая жизнь для меня — воплощённая мечта. Только это не так. Я такой же неудачник, как и ты. Может, даже больше.

Он забрал мешок с сухарями, зажевал сразу горсть и бросил почти пустой мешочек в рюкзак. Затем взял нагрудник, влажную тряпочку, которой протирал рану, и потащил всё к факелу. Он держал половинку стального панциря прямо над пламенем, позволяя тому сжечь всё, что попало на него за время сражений, а потом принялся тереть сажу тряпкой.

Реви, удивлённо вскинув брови, следил за действиями Ятура:

— За сегодня ты уже трижды сразился с несколькими противниками сразу и победил их, обойдясь малыми царапинами, — данмер бросил взгляд на перевязанную руку орка. — По-твоему, неудачник способен на такое? Да и видел бы ты своё лицо в последний раз, когда очистил это место от тварей — оно прямо-таки светилось от радости! Хочешь сказать, что не доволен жизнью и на самом деле у тебя есть тайная мечта открыть маленькую булочную в тихом милом местечке?

Не прерывая своих действий, Ятур процедил сквозь зубы:

— Не говори глупостей.

Он продолжил яростно надраивать доспех, пока в раздражении не бросил тряпку на пол и не вздохнул.

— Права была матушка, когда сказала, что от меня не будет толку. Потому я и ушёл. — Он поднял на Ревирана тяжёлый взгляд. — У нас с тобой много общего на самом деле. И пусть мои дни не такие однообразные, и в целом я выгляжу поприличнее тебя, но я так же, как и ты не знаю, чего хочу и проживаю отпущенное мне время, как получается. Я умею драться, но действительно ли это моё призвание? Я посвятил свою жизнь тому, что у меня получается, я живу, как завещал Малакат, и научился радоваться своим победам. Может, и в самом деле было бы неплохо стать булочником, только у меня нет такой мечты. Никакой нет. Мне даже с женщинами ни разу не везло...

Он вдруг словно очнулся, сморщился, будто хватил кислого, и злобно выдавил, продолжив чистить нагрудник:

— Забудь. Ложись спать. До рассвета осталась всего пара часов.

Реви хотел было что-то сказать, но остановился, не сумев подобрать нужных слов. Они застряли в горле, и наркоман проглотил их, ощущая тяжесть чувств собеседника. "Твоя настоящая сила в том, что ты продолжаешь искать, когда я даже не начал", — таковыми были бесформенные мысли данмера, пока он укладывался прямо на пол, поближе к огню. Опустив голову на тонкое предплечье, он вдруг почувствовал ужасную усталость: насыщенный на события день и выматывающая зависимость лишила его всех сил, и душевных, и физических. Не слыша более ничего, кроме сбивчивого стука собственного сердца, Реви провалился в пустоту.

Ятур же не лёг спать, пока не привёл в порядок все доспехи и оружие. Да он бы и не смог заснуть, пока так злился на себя за откровенность. "С чего мне вообще захотелось рассказать ему про свои проблемы?" — внутренне кипятился Ятур. Внезапное желание выговориться настолько ошеломило его, что надолго выбило из колеи. Только наведя блеск, он позволил себе присесть у стены с оружием под рукой, и заснул, едва сомкнув глаза.

Сквозь сон Реви услышал далёкое размеренное рычание и тут же проснулся — резко, с неприятным волнением в животе. Но, открыв глаза, данмер осознал, что испугался собственного храпа, нарушавшего тишину в гробнице.

Спросонья простуда ощущалась ещё сильнее: хотелось выполоскать мерзкий привкус, прилипший к языку, а нос и вовсе заложило, отчего Реви был вынужден дышать через рот. Раздосадованный недомоганием, наркоман, не вставая, пополз к своей сумке и принялся звенеть бутыльками во второй попытке принять "лекарство", которое, в общем-то, не исцеляло, но здорово маскировало неприятности.

— Проснулся? Вставай, я там скрибов наловил, — Ятур вошёл в зал, выглядя бодро, словно успел и умыться, и пробежаться. — Уже почти обед, — уточнил орк. — Я думал, нас будут разыскивать по всему району, но даже на дорогах патрулей не заметил. Похоже, нас не ищут. А кто жил с тобой по соседству?

— От здешней стражи я другого и не ожидал, — хмыкнул Реви, оторвав губы от бутылька. — Они умеют закрывать глаза на происходящее, если им так удобно.

Данмер вспомнил, как когда-то пытался обратиться за помощью к защитникам правопорядка, но его не стали слушать и пинками выгнали на растерзание камонновцам. Побои ещё целый месяц напоминали Реви о несправедливости жизни.

— Рядом живёт бабулька — божий одуванчик, и товарищ по бутылке, то есть, работе. Бывшей работе, — задумчиво добавил он. — А что?

— А, да так, просто думал, что нас сдадут, но, похоже, у тебя неплохие соседи. — Ятур протянул Ревирану остатки воды в котелке, хоть там и оставалось всего несколько глотков. Увидев бутылёк в руке наркомана, он грозно нахмурил брови: — Сначала еда, — строго вымолвил Ятур, взял рюкзак и плащ, и направился куда-то на выход, но в дверях остановился и обернулся: — Значит, можем спокойно собираться и топать к Балморе. Или у тебя другие планы?

Реви посмотрел на скуму, затем на Ятура и снова на скуму. Тяжело вздохнул, прокашлялся и закупорил недопитый пузырек.

— В Балмору, так в Балмору. А что там, в этой Балморе? — в лице данмера смирение переросло в сомнение. — Нам нужно в Суран.

Спрятав наркотик обратно в сумку, он с жадностью принялся пить воду, разливая остатки по щекам.

— Почему в Суран? — удивился Ятур. — Балмора — ближайший город, в котором нас не закроют в тюрягу. И в котором можно продать редкие ингредиенты, — он осмотрел полуголого данмера. — И купить тебе обувку и одёжку.

— Ладно. Но потом мы просто обязаны посетить Дом земных наслаждений Дезель, — взгляд Реви сделался мечтательным: его воспаленный мозг уже принялся в красках фантазировать всякое. — Ты, должно быть, забыл, когда в последний раз спал в мягкой постели и, очевидно, нуждаешься в тепле и ласке.

— Позавчера, — хмуро рыкнул Ятур, резко отвернулся и, больше ни слова не сказав, отправился на выход из гробницы.

"Такой большой и такой обидчивый", — подумал Реви и, пожав плечами, взял котелок и сумку, и медленно поплёлся следом.

Солнце уже давно встало и заливало коридор своими тёплыми лучами. На выходе из гробницы тлел небольшой костерок, вокруг которого на воткнутых в землю веточках готовилась нежная скрибятина. Рядом на листе креша лежали три скрибовых хвостика с блестящим кисло-сладким желе внутри.

Ятур пробурчал выходящему Ревирану:

— Воду только не нашёл. Свою фляжку мне недавно пришлось продать... Надо будет купить новую.

Данмер подошёл ближе, с грустью отмечая, что не чувствует запаха.

— Выглядит аппетитно, — сказал он, пытаясь загладить случившуюся минуту назад неловкость. Не отпуская котелка, Реви двинулся куда-то вдоль скалы, меся голыми пятками грязь. — Погоди, сейчас всё будет, — махнул он из-за спины рукой, без конца покашливая.

Через некоторое время, Реви вернулся с полным котелком холодной воды:

— Рядом есть источник, — с улыбкой пояснил он, усаживаясь на корточки рядом. По его лицу скатывались капли: наркоман даже не забыл умыться.

— Хм... правда? Не заметил... — смущённо буркнул орк, бросив плащ на всё ещё дышащую влагой траву. Забрав из рук Ревирана котелок, Ятур поставил его прямо на угли и подбросил веточек.

Усевшись на плащ, он кивнул Реви чтобы присоединялся, и пододвинул лист с хвостиками, забирая один:

— Эти тебе, я один уже съел.

Данмер, уже бывший навеселе, энергично упал рядом и вгрызся в угощение, словно голодная никс-гончая, спущенная с цепи. Периодически давясь от того, что приходилось и жевать, и дышать ртом, Реви быстро покончил со своей половиной, демонстрируя для тощего наркомана хороший аппетит.

— Благодарю! — с трудом выдавил он, облизывая пальцы. — Было вкусновато, но маловато.

— Ещё мясо, — Ятур ткнул пальцем на палочки, торчащие у костра. — По дороге поохотимся.

Солнышко приятно пригревало, ветер то и дело менял направление, а вместе с ним и дым, окутывавший белыми клубами данмера и орка. В поросших холмах щебетали птицы, с гор над головами доносились хищные крики скальных наездников.

Ятур удовлетворённо вздохнул, беря палочку с нанизанной скрибятиной.

— Вварденфелл — неплохое место. Хотя в горах Велоти лучше.

Реви последовал примеру Ятура, довольный тем, что его спутник не жалел для него еды.

— Чем это в горах Велоти лучше? — наивно поинтересовался мер, наслаждаясь тающим на языке мясом. — Там хотя бы скрибы водятся?

— И скрибы, и квама, и гуары, и никсы. И прочие. А ещё там есть несколько крепостей орков. Потому — лучше, чем здесь. Здесь орки встречаются только в Имперском Легионе и в Гильдии Бойцов. Да среди разбойников, — Ятур задумался, зубами варварски сдирая мясо с палочки вместе с древесными волокнами. — Настоящих воинов в Морровинде не много. Редоран, разве что. Больше и подраться-то не с кем. Только и остаётся даэдра выискивать...

Он выкинул палочку и повернулся к Ревирану:

— Вот скажи, Реви, в этом твоём Доме наслаждений разве есть орчихи?

— А это принципиально важно? — засмеялся данмер. — Какая разница, орчиха, аргонианка, данмер...ка, — с опозданием исправился Реви, нравоучительно тряся палочкой. — Главное — умения, если ты понимаешь, о чем я. А если выпить побольше скумы — то можно переспать хоть с даэдрической принцессой.

— А если разницы нет, то почему бы и не орчихи? Хм... Наверное, не бывает шлюх-орков потому, что люди их боятся. И потому что ни одна уважающая себя женщина из орков не будет подобным заниматься, — сам себе ответил на вопрос Ятур. — Ла-адно... — протянул он, размяв шею, наклонив её сначала в одну сторону, потом в другую.

Он напился воды из котелка и принялся собираться, стряхнув Ревирана с плаща на траву, сложил и сунул высохшую со вчерашнего кожу обратно в рюкзак. Цепляя меч к снова надувшемуся баулу, к которому уже был привязан нагрудник, орк огляделся и заявил:

— По дороге будем собирать для алхимиков полезное барахло — свежие ингредиенты им всегда нужны, а нам не помешают деньги.

* * *

Путники двигались на юг вдоль тракта, оставив позади Кальдеру, давно затерявшуюся за холмами. Напористый ветер, разогнавшись по каньону Западного Нагорья, то и дело игриво забрасывал нечесаные пряди волос Реви на глаза, вынуждая его забавно грозиться "срезать их к скамповой матери". Среди шуршащей степной травы периодически вспыхивали синие лепестки, и тогда данмер, радостно восклицая, опускался на корточки, бережно срывал тяжёлые бутоны, клонящиеся к земле, и клал их в котелок Ятура, дабы они не примялись.

Щеки Реви пылали от поднявшейся температуры, но он этого не замечал, размеренно потягивая скуму в любой удобный момент, когда понимал, что потерялся из виду спутника. Ему было немного стыдно перед орком, да и что кривить душой: он боялся, что в один прекрасный момент тот не выдержит и выбросит его вместе со зловредными скляночками в какую-нибудь канаву.

Этот факт сдерживал желание Реви наглотаться наркотика до бессознательности и потому сейчас он был всего лишь навеселе.

— Смотри-ка, кажется, мы разбогатеем! — похвастался он Ятуру, приподнимая котелок. За острым ухом данмера красовался цветок каменевки; встав на цыпочки, он позаботился о таком же украшении и для серьезного орка. — Вот теперь ты выглядишь очень даже... мило.

— Угу, — скептически протянул Ятур, снимая с себя растение и бросая его в котелок, — только вот алхимику лучше не знать, что его ингредиент побывал за ухом у орка.

Цветок с Ревирана он, впрочем, снимать не стал, только усмехнулся, снисходительно подумав: "Как есть принцесса".

Шагая по дороге, он внимательно разглядывал холмы и кустарники, словно ждал, что оттуда кто-нибудь выскочит.

— Не отходи далеко, Реви, — предупредил орк, проверяя, легко ли выходит кинжал из ножен.

Впрочем, расслабленный данмер смутно понимал, что такое "далеко". Скоро взобравшись на невысокий холм, чтобы оглядеться, он начал покачиваться от порывов ветра, тщетно прикрывая котелок от побега синих лепестков. Побыл там с полминуты, озираясь, и, как назло, исчез за противоположной стороной от Ятура.

Пока орк не успел до него добраться, чтобы отчитать, словно малое дитя, Реви в очередной раз достал скляночку и сделал небольшой глоток. "Так и продержусь" — сказал он сам себе, встречаясь с красными выпученными глазами, глядящими на него из-за ветвей редкого кустика.

Наркоман насторожился. "И всё-таки нужно было остановиться", — вздохнул он, протирая припухшие веки. Но красные глаза никуда не делись. Их стало... больше. Реви привстал, крепко сжимая ручку котелка. "Ятур!" — почти шепотом жалобно позвал он, боясь сделать резкое движение. Придерживаясь за огромный валун, Реви медленно двинулся по его окружности, осторожно перебирая согнутыми ногами. Но следом из кустов донеслось рычание и шелест, заставившие до смерти перепуганного наркомана понестись со всех ног в сторону своего неоднократного спасителя.

"Яту-у-у-ур!" — высокий гнусавый голос разлетелся по долине, вплетаясь в весёлое посвистывание ветра.

Услышав дикий крик, орк увидел данмера, припустившего с холма так, будто за ним летел сам Дагот Ур верхом на нетче. Впрочем, из-за скал за ним и впрямь выпрыгнули две никс-гончие. Рыча, они пытались сцапать мелькающие в воздухе пятки Ревирана своими мандибулами.

— Ну я же предупреждал... — с тоской промолвил Ятур, сбрасывая лямки с плеч.

На первую никс он обрушил клеймору, да так и оставил её в жёстком тёмно-зелёном панцире. За второй пришлось побегать, так как она продолжала гнаться за практически голой и оттого аппетитной жертвой. Ткнув гончую кинжалом в круп, орку удалось привлечь к себе внимание. Зверюга хрипло гавкнула и попыталась укусить, но орк увернулся, схватил никс за длинный хоботок и с размаху всадил кинжал в красный глаз, хрустнувший, словно скорлупа.

Бросив ещё дёргавшуюся гончую, Ятур сердито повернулся к Ревирану, сжимая в руке окровавленный клинок.

— Я тебе что говорил?!

Запыхавшийся мер, держась за сердце, неловко разглядывал босые ноги, избегая взгляда спутника.

— Говорил не отходить... А если мне по нужде нужно, не буду же я при тебе её справлять!

Вымещая стресс, Реви толкнул ногой дохлую гончую и брезгливо скривился, с нарочитым интересом переключаясь на её морду. Лишь бы не на Ятура, который, казалось, мог бы сжечь своим строгим взглядом заживо.

— Знаю я твою нужду! — рявкнул орк и, отвернувшись, подошёл к своему мечу, резко вырвав его из туши. По дороге потекли красные ручейки, пропитывая и так влажную почву. Ятур молча отошёл на обочину, сорвал пучок травы, вытер клинок от крови и вложил его в ножны. — Хотя знаешь, поступай как хочешь, — хлестнул словом Ятур, оборачиваясь. — Можешь наглотаться до беспамятства — я препятствовать не буду. Но с тобой мы тогда распрощаемся.

Орк серьёзно взглянул на Ревирана, чтобы тот понял, что он не шутит, а потом стащил обе туши с дороги и принялся разделывать, полностью игнорируя присутствие данмера.

Реви поставил котелок на землю, молча потоптался рядом с Ятуром, пока, наконец, не сказал:

— Давай-ка посмотрим на эту ситуацию с другой стороны, — дипломатично начал он. — Во-первых, никто не пострадал, — данмер принялся загибать пальцы, с задержкой генерируя аргументы. — Во-вторых, эта дичь принесет пользу в нашем путешествии — не просто так же ты её, — он цокнул языком, жестом разрывая в руках что-то невидимое. — В третьих, считай, что я спас нас тем, что разведал обстановку и нас не застали врасплох. И в-четвёртых, я, между прочим, держу себя сегодня под контролем. Знаешь ли, мне это нелегко даётся, а ты сразу: "мы с тобой распрощаемся!"

Скрестив руки на груди, Реви отвернулся и принялся задумчиво глядеть вдаль, туда, где кучевые облака быстро меняли форму над вершинами гор.

Не отрываясь от вскрытия и потрошения туши, Ятур проворчал:

— Ну, конечно. Во-первых и во-вторых ты даже прав. А про разведку — это ты погорячился. Потому что я тебя не просил разведывать, а наоборот сказал никуда не отходить. А твой самоконтроль, видимо, должен был меня растрогать? Вот придём в Балмору, купим зелий исцеления и, раз уж ты такой преданный поклонник АльмСиВи, пойдёшь молиться о восстановлении тела. — Орк встал с окровавленными по локоть руками и отбросил кусок лёгкого в сторону. — Раз уж твой папаша не сделал из тебя нормального мера, этим займусь я! — с угрозой бросил в спину Ревирана Ятур и вновь наклонился к туше, с треском прорезав хитин.

Реви испуганно вцепился в ремешок своей сумки, как будто боялся, что Ятур тут же отберёт её вместе со всем содержимым. Прокашлявшись, он поинтересовался ещё более гнусавым голосом, нежели утром:

— Это зачем тебе ещё делать из меня нормального мера? Знаешь ли, понятие "нормально" — относительно, — принялся философствовать он, но уже скромнее. Уверенности в его голосе поубавилось после заявления спутника. К тому же, Реви только сейчас, в момент частичного просветления, задумался, зачем он прицепился к орку в его скитаниях, словно колючка, и почему сам Ятур до сих пор не избавился от него.

Почесав затылок, наркоман постарался придать своим мыслям форму слов:

— Скажи мне, Ятур, зачем ты носишься со мной? Не похоже, чтобы я был тебе чем-то полезен, но даже напротив — играю роль болтливой обузы.

Брови Реви меланхолично поползли вверх от собственной самокритики, и он тут же пожалел о том, что сам решил надоумить орка всерьёз поразмыслить над этим.

— Ха! Вот уж не думал, что именно ты задашь мне этот вопрос! — развеселился Ятур, раскрывая тушу. Кровь зверя запятнала его серую рубаху и даже брызнула на шею, отчего орк стал походить на плотоядное чудище. — Но прежде чем я на него отвечу, ответь-ка на него сам. Почему ты до сих пор ходишь со мной, Ревиран?

Щёки Реви зарделись ещё больше: на его пепельной коже румянец разыгрался темно-розовыми пятнами.

— Ты это чего улыбаешься?? И что это за такая хитрость, отвечать вопросом на вопрос? — возмутился он, нервничая от веселья Ятура. Снова отвернувшись, Реви некоторое время пинал камни, валяющиеся под ногами, пока снова не решил продолжить разговор:

— А я вот скажу тебе, Ятур, честно, как вы, орки, любите, — через силу начал он. — Я с тобой пошел, потому что ты отнёсся ко мне по-доброму. Сам не прибил и умирать не бросил, — тон Реви больше напоминал осуждение, нежели благодарность. — А я, безвольный и бесцельный, прицепился к тебе, как колючка, должно быть, от одиночества.

Высказавшись, наркоман почувствовал сильное желание напиться скумы до беспамятства, в случае чего Ятур обещал не вмешиваться в его жизнь в принципе.

— Ну вот! — орк отрезал ногу гончей и шмякнул её на траву. — Ты сам себе и ответил.

Орк снова нырнул к туше, будто вопрос себя исчерпал. Реви удивлённо уставился на него, пытаясь осознать их минувший разговор. Ему и в голову не могло прийти, что сильный и самостоятельный путник мог нуждаться в отбросе общества, так же, как и сам Реви в нём.

Негласно согласившись больше к этому не возвращаться, данмер с хрипотцой в голосе спросил:

— Долго тебе ещё? Хотелось бы уже добраться до города.

— Если поможешь — будет быстрее. Нарви побольше листьев креша, — Ятур указал на заросли вдоль дороги. — Переложим мясо, чтобы не испачкалось.

Он продолжил своё дело, выкладывая хорошие кусочки на вырезанную пластину панциря. Реви послушно направился к указанным зарослям, попутно ища в сумке кухонный ножик для чистки овощей. Впервые за долгое время он полез туда не для того, чтобы принять очередную дозу. Присев рядом с пучком плотных длинных листьев, он принялся срезать один за другим, укладывая их в стопку.

* * *

К Балморе спутники подошли, когда солнце начало клониться к закату, окрасив небо красным. Ревиран нёс связку жёстких листьев, в которое Ятур завернул самые вкусные кусочки добычи, а сам орк тащил на плече вторую никс-гончую, намереваясь продать её целиком.

На входе их поджидала стража Хлаалу, облачённая в костяные доспехи. Вооружённые мечами и щитами, они ещё издали начали приглядываться к странной парочке. Двое из стражников, что дежурили, сняв сплошные шлемы с бритых голов, критически поглядывали на крестовину клейморы за спиной орка и кинжал на поясе. На Ревиране их взгляды задержались тоже, особенно на бледном, болезненном лице наркомана и его потрёпанной сумке.

Подкинув на плече тушу, чтобы легла поудобнее, Ятур остановился и негромко проговорил:

— Похоже, будут досматривать. Что будешь делать?

Реви тяжело вздохнул и резко развернулся на девяносто градусов, шепнув через плечо:

— Встретимся за трактиром "Восемь тарелок".

Кажется, ему не впервые приходилось пробираться в столицу Хлаалу с запрещенным грузом.

— Мясо не потеряй! — сердито напутствовал Ревирана щепетильный орк и двинулся навстречу к страже.

— Кто таков? Зачем в Балмору прибыл? И куда это направился твой приятель?

— А, это не приятель, так, попутчик, — ответил Ятур, сгружая гончую в сторонку.

Стража задержала его надолго, наверное, из-за того, что за день через их врата прошло всего несколько путников да местных. Они полностью досмотрели его вещи и оружие, даже в кошелёк заглянули и нашли драгоценные камушки, стянутые в даэдрическом святилище. Ятуру пришлось соврать, что выполняет заказ алхимика из Гильдии Магов, и в доказательство предоставил мешок с сердцами потусторонних тварей. Зажав носы, стражники замахали на него руками и, наконец, пропустили, посоветовав продать гончую в таверну "Восемь тарелок", мол, там из неё наварят фирменного супа. Обрадовавшись приятному совпадению, Ятур расспросил стражников, где эта таверна находится и, благодаря их советам, довольно быстро вышел к нужному месту.

Таверна немногим отличалась от выдержанной в одном стиле архитектуры Балморы: прямоугольное серо-песочное здание с плоской крышей и зелёными овальными окошками приглашало посетителей пройти внутрь через невысокую арку к повторяющей её форму деревянной дверце. Ятур понял, что пришел куда нужно благодаря тканой выцветшей вывеске, трепыхающейся рядом на ветру.

Реви, как и обещал, уже ждал его в указанном месте. Потрёпанный, со свежими царапинами и ссадинами на голом теле, он держал в руке заново стянутую связку, уменьшившуюся раза в два. Зато сумка, перекинутая через плечо, исправно была при нём.

— Там дерево есть, с которого можно на стену взобраться, — пояснил данмер, наощупь доставая свободной рукой листья из волос. — Ствол колючими кустами оброс, зараза. А у тебя как прошло? — поинтересовался он, почему-то глядя в поблекшие глаза мертвой никс-гончей, а не Ятуру. — Мы теперь с ней будем путешествовать?

— А что, не нравится? Молчаливая, послушная, ждёт меня там, где оставлю... а главное — проблем не доставляет. Неплохо, а? — усмехнулся Ятур, со значением подмигнув Ревирану, и вошёл в таверну. Он подозвал хозяйку, и они довольно быстро сошлись в цене, после чего орк понёс проданную тушу на кухню.

В свободном зале, пропахшем едой и выпивкой, за круглыми столиками сидело всего несколько посетителей. Реви опустился за угловую стойку, через стул от пьянчуги-имперца, от которого за милю несло перегаром и, пошмыгивая носом, огляделся. Высокий потолок и стены таверны украшали крупные волны сплетающихся балок, с которых кое-где свисали голубые бумажные фонарики, создающие расслабляющую, даже несколько сонливую обстановку.

Тут к Реви подошла молодая данмерка, с виду едва достигшая совершеннолетия, и, осмотрев потрёпанный видок посетителя, тем не менее, мило улыбнулась и поинтересовалась:

— Чего желаете, сера?

Взгляд наркомана скользнул по манящему вырезу её синего платьица, слегка прикрытого прядями темных волос.

— Спасибо, милейшая, но я здесь по делу. Вот жду своего товарища, он только что ушел вместе с хозяйкой.

Напустив на себя серьезный вид, он принялся рассказывать, как смело сражался бок о бок с Ятуром, чтобы прикончить ту самую никс-гончую, которую уже, должно быть, разделывали кому-то на похлёбку. Наивная официантка, округлив глаза, внимательно слушала Реви, периодически ахая в "опасные моменты" его приукрашенной истории.

— Вас с другом, должно быть, мучает жажда, — сказала она, заходя за стойку.

Опустив перед Реви две глиняных кружки, девушка наполнила их до краёв мацтом и подмигнула. — Это за счёт заведения. Только хозяйке — ни слова, — заговорщически шепнула она.

— Цены тут, конечно, конские... — пробормотал Ятур, подходя к рассевшемуся Ревирану. — Всего тридцать дрэйков за целую тушу. Как будто у них за углом загон с никс-гончими. А это что? — удивлённо спросил он, указывая на кружки мацта.

— Это наша награда за долгую пешую прогулку, — ответил Реви и, загадочно улыбаясь, кивнул в сторону официантки, стоявшей неподалёку и подливающей пьянице-имперцу ещё выпивки.

Девушка, справившись о самочувствии ненасытного солдата, а он, судя по форме, был именно им, вернулась к Реви и Ятуру, взявшись протирать кружки полотенцем.

— Славные воины, может, всё-таки желают чего-нибудь съестного? — поинтересовалась она, игриво, как показалось наркоману, улыбнувшись орку.

— Э-э-э... — растерянно протянул Ятур, уронив взгляд. Он робко пробормотал: — Х-хозяйка... обещала принести похлёбки...

Громадная фигура орка словно сжалась перед девушкой. Зелёные щёки вспыхнули оранжевым, румянцем залились даже уши. Выглядел Ятур в этот момент так, будто боялся дышать. Будто был готов в следующий момент выбежать из таверны.

"Охо-хо", — пронеслось у Реви в мыслях, удивлённого и развеселившегося. Сдерживаясь, чтобы не начать смеяться от неожиданного преображения грозного воина перед обыкновенной девчонкой, он похлопал Ятура по плечу и с улыбкой до ушей протянул ему кружку:

— За наше знакомство, дружище, — сказал он, не спуская насмешливых многозначительных глаз со спутника.

Официантка, к слову, тоже заметила смущение Ятура — не заметить было невозможно, но из тактичности и собственной относительной скромности не подала виду.

— Куда теперь путь держите, если не секрет? — поинтересовалась она у орка, чтобы развеять неловкость. — Периодически сюда заходят путешественники, и я обожаю слушать их увлекательные истории, когда предоставляется такая возможность.

Совершенно деморализованный орк механически взял в руки кружку, но не обратил на неё никакого внимания. Прямой и напряжённый, он замер, будто кролик, старающийся стать невидимкой перед змеёй. Приобнимавший Ятура Ревиран в какой-то момент даже услышал бешено колотящееся сердце орка.

Осторожно посмотрев на улыбающегося приятеля, Ятур легонько толкнул его локтем, чтобы тот говорил вместо него.

— Мы планируем... Не планировать. Да, вот такие мы с Ятуром — идём, куда глаза глядят, натыкаемся на всякое... — "Или оно на нас", — мелькнуло у данмера в мыслях. — Таких как мы называют "искателями приключений".

Девушка восторженно округлила аккуратные пухлые губки:

— И как можно быть такими бесстрашными? Я даже недалеко от стен города боюсь отходить.

Ревиран щёлкнул языком, готовясь под лёгким опьянением выпустить обильный поток никому ненужной информации, что, впрочем, в каком-то смысле спасало тушующегося Ятура.

В течение четверти часа после того, как перед ними появилась похлёбка, орку представилась возможность взглянуть на их путешествия (о некоторых он даже не знал) под другим ракурсом, где они, бок о бок встречали опасности и только благодаря неисчерпаемой храбрости выбирались из передряг целыми.

Наконец в таверну, хлопнув дверьми, завалилось ещё несколько посетителей, и хорошенькая официантка была вынуждена покинуть Ятура и Реви.

— Не знаю, поможет ли вам это, но в Гильдии Бойцов вы наверняка найдете себе развлечение. Обычно местные жители обращаются именно туда, когда в округе появляется какая-нибудь угроза.

Одарив путешественников напоследок ещё одной улыбкой, данмерка ушла с подносом в руках, цепляя взгляды мужчин стройной фигуркой.

— Ф-фух! — шумно перевёл дух Ятур, словно только что выжил в своём самом тяжёлом сражении, и одним махом осушил огромную кружку мацта, приступив, наконец, к уже остывшей похлёбке. — А у тебя хорошо язык подвешен, — промычал он сконфуженно, вылавливая кусок отваренной гончей. Ятур прятал глаза от Ревирана, стыдясь своего поведения, и уплетал похлёбку низко склонившись к миске, чтобы не было видно, как он жуёт.

Наркоман, довольный, что ему наконец представился момент оказаться в чем-то лучше, опустил голову на сжатый кулак и, придвинувшись чуть ли не вплотную, внимательно наблюдал, как орк справляется с похлебкой.

— И не такому научишься, когда других аргументов не имеешь, — улыбался он, намекая на свою физическую форму. — Но ты меня застал врасплох: конечно, извини, но я не думал, что все НАСТОЛЬКО плохо.

Захихикав, Реви принялся кашлять, неудачно маскируя смех.

— Угу, помогли бы тебе твои аргументы, если бы был таким же, как я. Вот будь здесь нормальная орчиха — ты бы не увидел моего позора, — он вновь покраснел. — Но девушки других видов никогда не смогут по-настоящему полюбить орка. Им подавай таких вот красавчиков, как ты. Даже если они ничего кроме питья скумы не умеют... — сердито проворчал Ятур, плохо скрывая обиду.

За негативным влиянием скумы действительно скрывались привлекательные черты: их было сложно сразу рассмотреть за истощённым, неухоженным образом Ревирана. "Красавчик", заметив в словах орка только оценку своей внешности, теперь и вовсе осмелел и принялся раздавать советы:

— О боги, Ятур, да что ты вбил себе в голову: "я орк, страшный и свирепый, меня никто не полюбит", и прочую чепуху. Пока будешь так думать, ничего не поменяется. Ты словно закрытая жемчужница, прикидываешься непривлекательной раковиной, пряча всё самое лучшее от окружающих. Ты мне симпатичнее всех красавцев, которых я когда-либо встречал. Что ты так смотришь? Я серьезно. Главное ведь не внешность, а твоя доброта, честность, — Реви задумался, подбирая слова, — дисциплина и смелость. Важно то, как ты сам себя воспринимаешь. Женщины любят уверенных в себе, а ещё они чувствуют, как ты на них смотришь. Эта официантка ждала от тебя взаимной улыбки и внимания, а ты повел себя как настоящий истукан.

Реви заерзал на стуле, возбудившийся от желания и дальше оспаривать последующие слова орка. Но тот внезапно резко встал и горько воскликнул:

— Да что ты знаешь?!

Схватив вещи, он быстрым шагом вышел вон, чуть не сбив по пути какого-то пьянчугу, принявшегося бранить орка, на чём свет стоял.

Выйдя за дверь, Ятур пошёл переулками, и петлял, пока не вышел к реке Одай. Несмотря на вечернее время, на набережной было полно народу: прогуливающиеся парочки, торговцы, возвращавшиеся с торга, кутилы, чьё время бодрствования только начиналось, и стражники, следившие за порядком. Орк подошёл к берегу, на котором сидели и болтали данмерские мальчишки, и, тяжело вздохнув, уселся рядом. Ребятня замолкла, разглядывая огромного сердитого орка. Ятур же не обратил на них внимания, уставившись на белый шар Секунды, отражающийся в текущей воде.

Реви, оторопевший от реакции орка, не бросился сразу за ним, а когда вышел из "Восьми тарелок", то его след и вовсе простыл. Побродив по округе и расспросив прохожих, данмер в итоге совсем запутался, куда ему следовало идти и, ругая сам себя, опустился под стеной Храма АльмСиВи, подальше от чужих глаз.

"Дурак ты, Ревиран", — вздыхал мер, доставая из сумки скуму. — "Хочешь как лучше, а получается — как всегда. Все от тебя, проклятого, сбегают".

В его голову явилось болезненное воспоминание об отце, погибшем от несчастного случая в состоянии опьянения; о друзьях с Кальдеры, среди которых были всякие, в том числе и вполне хорошие ребята; о данмерке, с которой у них наверняка дошло бы дело до свадьбы, если бы не наркотики.

Сделав один глоток, затем второй, Реви вскоре сбился со счёта, а когда пришёл в себя, то его уже под руки тащили по улице. Сфокусировавшись на знакомых хитиновых сапогах стражи Хлаалу, мелькающих у него перед носом, данмер громко выругался и получил по затылку, вновь теряясь в спутанных и странных видениях.

Белая Секунда всегда напоминала Ятуру женщину, что имела над ним отвратительную, подавляющую власть. Женщина, которая пугала его даже после смерти, через игривые взгляды любых симпатичных девушек. Врождённая застенчивость перед прекрасным полом оборачивалась паникой, стоило только любой из них проявить к нему недвусмысленное внимание. Только некрасивые орчихи, прямолинейные и напрочь лишённые женского очарования, могли добиться от Ятура адекватного отношения к флирту.

Он потерял счёт времени, сидя на берегу и глядя на воду, но, успокоившись и почувствовав себя лучше, поднялся и медленно зашагал обратно к таверне, запоздало обеспокоившись тем, что могло за это время случиться с Ревираном.

Рядом с "Восьмью тарелками" стояла уже знакомая официантка: она, склонившись над несколькими уличными кошками, высыпала объедки, скопившиеся на кухне за день. Завидев приближающегося Ятура, данмерка хотела было что-то ему сказать, но, встретившись с хмурым взглядом орка, робко отвернулась и принялась увлеченно поглаживать трущееся об её ноги черношерстное животное.

Орк зашёл в таверну, но через минуту вышел и его тяжёлые шаги остановились за спиной официантки.

— Это... данмер, что был со мной... уже ушёл? — не глядя на девушку, выдавил Ятур.

Официантка выпрямилась и по привычке улыбнулась:

— Да. Кажется, он очень расстроился из-за вашей... ссоры. Ты не можешь его найти?

Орк странно отшатнулся от поднявшейся девицы и, прокашлявшись, всё так же глядя в сторону, неуверенно проговорил:

— Да... Ты знаешь, где он?

— Нет, — пожала плечами она. — Но по счастливой случайности я заметила из окна, как он направлялся в сторону Храма. Может, решил помолиться АльмСиВи за вашу дружбу? — осторожно предположила официантка

— Вот уж вряд ли... — дёрнул уголком рта орк, отметив про себя, что из-за этого балбеса почти готов улыбнуться при девушке. — Э-э... с-спасибо... — буркнул Ятур и, переступив с ноги на ногу, резко сорвался на быстрый шаг, потопав к видневшемуся на холме Храму.

Храмовые служители не позволили ему войти внутрь, а на описание Ревирана презрительно фыркнули, мол, наркоман без Дома теперь там, где ему и полагается — в отстойнике, и махнули на восточную сторожевую башню, поднимающуюся на границе бедного квартала. Не ожидав такого отношения от церковников, которые должны привечать убогих и сирых, Ятур неодобрительно хмыкнул, поймав взаимно недовольные взгляды сразу нескольких служителей, и направился в указанном направлении.

Скоро преодолев расстояние до сторожевой башни, находящейся по другую сторону Одай, Ятур оказался перед вертикально вытянутой каменной коробкой, украшенной лишь нишами, повторяющими прямоугольную, несколько аскетичную архитектуру.

Внутри его встретили не более радушно, нежели в Храме: трое вояк Хлаалу, сидевших за небольшим столиком, отвлеклись от вечерней трапезы и перекидывания в картишки, и разом сфокусировали пренебрежительные взгляды алых глаз на непрошенном госте. Ятур заметил, что их ужин состоял не столько из еды, сколько из выпивки, что могло либо помочь в переговорах, либо наоборот, сыграть злую шутку.

— Что тебе здесь нужно? — недовольно прошипел один из них, высокий обладатель волнистой пепельной шевелюры. Как и остальные, он был облачён в костяной доспех.

— Я ищу данмера, который был у Храма недавно. Чёрные спутанные волосы, без рубашки и обуви...

— Вот так-так! — громко хохотнул другой стражник, с бельмом на глазу. — Это пьяное тело ещё и кто-то ищет! Дай угадаю, он должен тебе денег? Не тебе одному, вставай в очередь!

Ятур нахмурился:

— Какие ещё долги? Он пришёл сюда вместе со мной всего несколько часов назад.

— Да что ты? Тогда тебя посадить к нему? За контрабанду скумы?

— Какая ещё контрабанда? Этот парень скорее удавится, чем отдаст кому-то хоть флакончик, — прищурился Ятур. Потом достал из кармана мешочек, звякнувший дрейками. — Вижу, стол у вас небогат. Жалования солдату всегда не хватает... — "понимающим" тоном заявил орк и положил заработанное за гончую на стол. — Отпустите его, он безобидный, а я за ним прослежу, чтобы вам не прибавлялось работы.

Стражник с пепельными волосами привстал, собираясь раздуть конфликт, но тот, что с бельмом, на вид казавшийся старше и флегматичнее, жестом остановил его.

— Знаете, друзья, я малость подустал за сегодня и не хотел бы прерывать наш с вами отдых, — сказал он, вальяжно раскинувшись на табурете, который, казалось, вот-вот под ним проломится. — Стоит ли несчастный наркоман нашего спокойствия?

Пепельноволосый обладатель горячего нрава заметно напрягся, но смолчал и, скрестив руки, грохнулся обратно.

— И я так считаю, — рассудительно хмыкнул старший и, повернув голову к третьему, который уже здорово наклюкался и, икая, покачивался, словно он находился на корабле, попавшем в шторм, приказал:

— Сходи-ка за этим доходягой. Сделаем вид, что мы его не находили шатающимся под Храмом и распевающим неприличные песенки, — данмер разразился низким хохотом.

Его пьяный коллега послушно встал и, задев случайно Ятура, зашагал в сторону лестницы, ведущей в подвал. Вскоре снизу звякнули ключи, послышался скрип решетки и угрозы в сторону Ревирана поколотить в случае непослушания. Через пару минут, не церемонясь, стражник пихнул наркомана прямо в объятья Ятура, бросив в них следом пустой сумкой. "Валите отсюда", — невнятно приказал он.

Под прикрытым левым глазом Реви красовался свежий фингал. Правый глаз же был широко раскрыт, выражая удивление.

— Ты пришел за мной?

— Помолчи, — тут же пресёк его орк, подобрав сумку. — Спасибо. Мы пойдём, — сказал он стражникам почти бесстрастно и потащил Ревирана на выход.

Ночь уже вступила в свои права, почти все люди разошлись, в окнах погасли свечи. Звёзды и половинка Массера на небе немного освещали путь, впереди маячил светильник рядом с вывеской трактира. Ятур молча вёл Реви под плечо по тёмной дороге. Из подворотни, мимо которой они только что прошли, поигрывая ножичками высунулась троица подростков, но, увидев крестовину клейморы за спиной орка и его взгляд, готовый на всё, данмерята убрались обратно.

— Куда мы идём, Ятур? — вновь подал голос Реви, даже не заметивший притаившейся совсем рядом угрозы. — О-о-о... — страдающе заскулил он, ощупывая свободной рукой пустую сумку.

Орку приходилось чуть ли не волочить за собой мера, ноги которого без конца заплетались и находили обо что споткнуться на ровной дороге.

— Спать. Мы идём спать.

Дальнейшее пронеслось мимо него словно ветер: плохо освещённый коридор, блестящие пуговицы на рубашке трактирщика, ругательства Ятура, пытавшегося попасть ключом в замочную скважину, и, наконец, мягкая постель, пахнущая чистотой.

Реви разбудил яркий солнечный луч, медленно ползущий по его одеялу к лицу. Невнятно что-то пробурчав в его адрес, он с головой накрылся, пряча чувствительные глаза. В голове звенело, давя на виски: данмер смутно припоминал события былого дня, но, не проснувшись окончательно, принимал свои мысли за далёкий сон.

За приоткрытым окном щебетали птицы, чей хор периодически нарушался далёким пронзительным криком скальных наездников и визгом детских голосов. Сквозняк доносил едва уловимую смесь ароматов сладкой выпечки, сырой рыбы и ноток утренней свежести, которая имела свойство быстро испаряться под жестоким солнцем Вварденфелла.

Как и вчера, сразу после пробуждения Ревирана, в комнату вошёл Ятур, встряхивающий мокрыми руками. На его лице тоже блестела вода.

— Проснулся? Хорошо. Надо поговорить.

Он сел на соседнюю койку, опёрся локтями о колени, сплёл пальцы и вперил в Реви долгий хмурый взгляд.

К слову, данмер проснулся лишь тогда, когда услышал отрезвляющий голос орка. Не покидая постели, он тоже сел, оставаясь целиком в коконе из одеяла и принялся сонно моргать, глядя на Ятура. Какое-то время орк продолжал молчать, то ли собираясь с мыслями, то ли давая время для этого Ревирану. Наконец, он вздохнул и неспешно проговорил:

— Твою скуму изъяли. Новую я тебе искать не стану. Сегодня мы покупаем тебе одежду, лекарство, и ты идёшь в Храм. Возражения?

— Зачем в Храм? — глупо спросил Реви, отдаленно понимая, что там его визиту едва ли обрадуются. После его-то песен, несколько оскорбляющих чувства верующих, да и просто благовоспитанных граждан.

— Не хочешь в Храм — пойдём к Имперскому культу в Форт Лунной Бабочки. Магия алтарей поможет тебе восстановиться. Чтобы не ломало так сильно.

— Л-ладно, — неуверенно протянул Реви, не изъявляя особого желания вообще совершать какие-либо телодвижения. Зевнув, он плюхнулся обратно и, отвернувшись от Ятура, тихонько добавил:

— Хотя я знаю, как сделать, чтобы вообще не ломало.

— Я тоже. Только это не вариант, — отрезал Ятур и, взяв вещи, вышел из комнаты.

Он спустился по лестнице, вышел на улицу и сел на ящик. Орк впервые чувствовал себя так странно: он точно знал, что поступал правильно, отрывая Ревирана от наркотиков, но не мог избавиться от противного ощущения то ли вины, то ли желания бросить всё и отправиться на поиски воина и его меча, ради которых прибыл на Вварденфелл.

Так он просидел довольно долго, терзаясь сомнениями, провожая взглядом пешеходов и посетителей таверны, ожидая, пока выйдет Реви. Когда Ятур уже было решил, что наркоман сегодня и не покинет свою постель, рядом кто-то шмыгнул носом. Умытый, но от того не посвежевший данмер остановился рядом с ним, щурясь опухшим от побоев глазом. Казалось, щеки его впали ещё больше обычного, а по ребрам можно было смело изучать скелет во всех подробностях. Под яремной ямкой на солнце кровью блеснул странный амулет, который каким-то образом ещё не был утерян.

— Что за амулет у тебя? — без особого интереса спросил Ятур, поднимаясь и надевая лямки рюкзака. Реви растерянно оглядел себя, словно забыл про его существование:

— А, этот? Так, какой-то оберег. Нашел его на раскопках, когда ещё в шахте работал. — Хитро взглянув на спутника, он добавил:- У меня иногда бывает такое чувство, что именно благодаря ему я до сих пор не отдал концы.

— М-м... а я думал, что это из-за меня, — хмыкнул орк, направляясь по улочкам к мосту.

С набережной открывался захватывающий вид на доки, к которым прибывал очередной силт-страйдер, обвешанный грузами. Погонщики верёвками притягивали животное к трапу, словно корабль к причалу. Почуяв сородичей, отдыхавших в сторонке, гигантская блоха утробно урчала и подвывала, шевеля передними короткими лапками.

Пройдя по извилистым переулкам, Ятур и Реви вышли на городскую площадь к небогато обставленному магазинчику. За прилавком их встретил каджит рыжей масти, гостеприимно раскинувший когтистые руки:

— Посетители! Проходите, мутсэры, смотрите, приценивайтесь. У Ра'Вирра вы найдёте всё, что вам нужно! — он подался вперёд и заговорщицким тоном промурлыкал: — Даже даэдрическое оружие...

— Спасибо, уважаемый, но нам нужна одежда и обувь. Самая обычная.

Каджит пожал плечами и принялся показывать всё, что у него было: простые льняные рубахи, выкрашенные в разные приглушённые оттенки, вышитые причудливыми узорами пояса, несколько пар почти новых кожаных штанов и лёгких ботинок.

Реви озабоченно взглянул на Ятура:

— Боюсь, котелок с собранной мной каменевкой я вчера оставил где-то под Храмом, так что мне нечем будет отплатить тебе за всё это.

— Ещё насобираешь, — пожал плечами орк. — Заработаем на алхимические прибамбасы и будешь учиться делать зелья. Через год разбогатеем, — спокойно ответил Ятур, словно в результате не сомневался, хотя в глубине души вообще ни в чём не был уверен. — Денег у меня хватит на покупки впритирку, так что надо будет заработать на еду и ночлег. — Нахмурив брови, он с явной неохотой пробормотал: — Наверное придётся зайти в Гильдию Бойцов...

Реви благодарно улыбнулся и с умным видом принялся выбирать цвет рубахи, как будто его и впрямь это заботило. Остановившись на аметистовой, подчёркивающей его фингал и слегка великоватой по размеру, он примерил следом башмаки, задумчиво топчась в них на месте.

— Как-то сковывает движения, — протянул он, вызвав мгновенную реакцию торговца.

— Ещё расходите, они ведь новые.

Реви нахмурился, несколько секунд взирая на собственные ноги, пока не сказал неожиданно оживлённым голосом:

— Тогда берём.

Ятур в другом углу лавки взял котелок, две деревянные ложки, простой нож, пару фляжек и верёвку, и положил всё на прилавок, позволяя каджиту подсчитать все покупки. Оценив выбор Ревирана, он, выбрав простые, но крепкие пояс и перчатки из кожи гуара, протянул их ему:

— Примерь. Пригодятся в новой жизни.

Данмер, не носивший за свою жизнь разом столько одежды, принялся с интересом осматривать себя.

— Чувствую себя непривычно... — поделился он впечатлениями. — Как я выгляжу, Ятур?

— Пока не очень, — орк улыбнулся одними уголками губ и указал пальцем на глаз, намекая на фингал Реви.

— С вас двадцать пять дрэйков, мутсэры, — промурлыкал торговец, и Ятур отсчитал оговорённую сумму.

Закинув покупки в рюкзак, Ятур повёл Реви дальше по рыночным рядам. Пока они дошли до Гильдии Магов, орк ещё прикупил всякой мелочи — пару катушек ниток и пару иголок, да новые бинты.

— Теперь пошли за лекарствами, — сказал он, толкая дверь в местную Гильдию Магов.

Оказавшись внутри, двое сразу же отправились к лестнице, ведущей в подвал: внизу их встретил огромный зал с высоким потолком, погруженный в полумрак синих абажуров; посреди помещения из клумбы росло лиственное дерево, зелёное и здоровое, несмотря на отсутствие солнечного света; повсюду стояли декоративные ширмы, делящие подвал на зоны. Миновав уголок для чтения, состоящий из ломящихся книжных полок и столов, Ятур и Реви заметили место, отведенное под спальни и даже что-то вроде небольшой трапезной. За обеденным столом Реви увидел орчиху в мантии, отчего чуть было не осведомил об этом Ятура, но вовремя остановился, боясь снова задеть товарища за больное место.

К ним подошла альтмерка элегантного вида в синей мантии и снисходительно спросила:

— Что вы хотели?

— Нам нужны лекарства, — буркнул Ятур, делая вид, что разглядывает убранство.

— Тогда вам к Шарн гра-Музгоб, — она указала на седую старуху-орчиху, завтракавшую за столом, но та помотала головой.

— Пусть идут к Ажире. У меня перерыв.

— Ладно, — легко согласилась альтмерка и махнула рукой на проём в дальней стене, откуда слышались разговоры и звонкий женский смех. Она поманила Ятура и Реви за собой. — Ажира так Ажира.

Покачивая бёдрами, высокая — ростом с Ятура — эльфийка повела посетителей через зал и, заглянув в комнату, мелодично промолвила:

— Девочки, у нас покупатели. Ажира, кошечка моя, эти гости к тебе за лекарствами.

— Вот как? — гнусаво мурлыкнула каджитка, выходя из-за алхимического стола. — Чем Ажира может вам помочь?

Помимо неё в комнате сидели ещё две женщины, обе бретонки, и о чём-то увлечённо болтали. Причём одна была одета довольно просто, а вторая — знойная красотка-блондинка — одета с иголочки в высокие ботфорты, подчёркивающие стройные ножки, брюки и расшитую тёмно-красную мантию, которую женщина носила не запахивая, открывая вид на сногсшибательное декольте белой блузы.

Увидев её, Ятур будто натолкнулся на стену, резко остановившись. Блондинка, увидев орка, замолчала и с интересом пригляделась, а потом с улыбкой усомнилась:

— Не-ет, не может быть! — она нежно засмеялась и поднялась, склонив голову к плечу. — Ятур гро-Рукан! Вот так встреча!

Другая бретонка удивилась:

— Ты его знаешь?

— Конечно! — воскликнула женщина. — Как же мне не знать убийцу моей сестры?

Реви резко оторвался от рассматривания прелестей красотки и взглянул ей в лицо так, словно только что узнал, где у женщин на самом деле находятся глаза.

"Что, скамп возьми, здесь происходит?" — подумал он, присоединяясь к удивлённым взорам, направленным в сторону его спутника.

Ятур тяжело вымолвил:

— Клаудетта... ты прекрасно знаешь, что её убил не я.

— Но ты хотел! — с улыбкой погрозила пальчиком Клаудетта. — Хотя кто не хотел? Моя сестрица была той ещё дрянью, — она осмотрела публику, будто ждала аплодисментов. — Знаешь, я даже немного благодарна твоей подружке, которая снесла ей голову. Кстати, где она?

Ятур ответил поникшим голосом:

— Погибла.

— Вот как? Жаль. А это у тебя кто? — Блондинка заглянула за спину орка и наткнулась на любопытный одноглазый взгляд Ревирана, и засюсюкала, будто увидела миленького щеночка. — Ой, кто это у нас тут? Какой хорошенький, драненький, тощенький! Ты подобрал себе нового питомца?

Ятур, сдерживаясь, сжал кулаки и процедил сквозь сжатые зубы:

— Не провоцируй меня...

— А не то что? — дерзкая женщина бесстрашно подошла к орку вплотную и даже толкнула его в плечо. — Ну же, кабанчик! Боишься, что не удержишься, скинешь портки и...

Рука Ятура выстрелила, словно болт, пришпилив Клаудетту к стене, зажав ей рот. От бешенства орк не мог даже говорить, взглядом прожигая в женщине дыры.

— Эй! — вскочила подруга бретонки.

Наркоман машинально отскочил, зная, что когда Ятур в ярости, находиться в радиусе нескольких метров являлось очень опасной затеей. Но через мгновение сделал шаг навстречу и, легко дотронувшись до его плеча, негромко проговорил:

— Она того не стоит, Ятур.

Фраза была выбрана им наугад, без понимания полной картины, но угроза того, что искра могла разразиться страшным пожаром, не оставляла времени на раздумья.

Орк его словно не услышал, а вот Клаудетта оказалась не промах, и в её руке около живота орка зажёгся огонёк, медленно подпаливая ткань рубашки. Её глаза приглашали Ятура продолжить рукоприкладство, но он, ощутив жар от заклинания, отстранился, с отвращением бросив:

— Дура!..

Клаудетта тоже погасила пламя и усмехнулась, вытирая размазанную по щекам красную помаду. Потом поморщилась от боли и прикоснулась к затылку.

— Ах... а ты изменился, Ятур.

Вторая бретонка поспешила к Клаудетте, бросив на орка угрожающий взгляд. Ажира и Реви продолжали настороженно наблюдать за ситуацией. Второй даже перестал хлюпать носом, затаив дыхание.

— Зато ты не изменилась, — заключил орк и отвернулся, подойдя к каджитке. Откашлялся, успокаивая дыхание, и спросил:

— Сколько стоят зелья исцеления?

Пока он разглядывал склянки и считал деньги, Клаудетта подкатила к Ревирану, по-свойски положив ему руку на плечо:

— Давно ты с ним?

Наркоман отстранился, избегая телесного контакта. Несмотря на притягательную внешность магички, он чувствовал её хищный нрав, который напрочь отбивал всякое желание вести с ней разговор.

— Какая разница? — ответил он, пытаясь держаться достойно. На деле же он ощущал себя мышью, отступающей перед медленно надвигающейся змеёй.

Клаудетта сложила руки под грудью, заставив декольте заволноваться, и рассудила:

— Разница? Действительно. Его напарники обычно долго не живут, так что разницы никакой, тут с тобой согласна.

— Прикрыла бы ты варежку... — предупредил Ятур, рассчитываясь за лекарства.

— А что, сквозняка испугался? — "мило" улыбнулась ему блондинка.

— Пошли отсюда, — сказал Реви, чувствуя легкую дрожь, охватившую его в самый неудобный момент. Нервная ситуация сработала как катализатор, обостряя его ломку. У него появилось много вопросов, на которые он, впрочем, не ждал получить объяснений от гордого Ятура. Но все же ему хотелось знать.

— О-о, какой нежный мальчик! — приторно умилилась Клаудетта. — Тебе теперь нравятся такие, Ятур? Неужели уроки моей сестрёнки не прошли даром?

— Ещё раз упомянешь при мне эту мразь — кончишь так же, как и она, — Ятур явно устал пререкаться, потому забрал два пузырька и направился на выход, кивнув Реви, чтоб тот поторопился.

— Куда же ты, кабанчик? — крикнула ему вслед Клаудетта. — Давай выпьем вместе! Повеселимся, как прежде! Я не против твоего парня!

Реви послушно засеменил следом, стараясь не отставать от Ятура. Когда они оказались снаружи, щурясь от яркого солнца, ударившего по зрачкам после темноты, данмер вопрошающе заглянул орку в глаза:

— Это ещё что за язва?

Тот огляделся, оценил уровень шума на рынке и предложил:

— Давай сначала выйдем из города.

Пройдя площадь и доки, они миновали мосты через Одай, и только тогда Ятур замедлил шаг и неловко вымолвил:

— Эта женщина... я был влюблён в её сестру. Я тогда только покинул крепость, не имел шрамов, не знал жизни. Она была старше, гораздо опытнее, и, к тому же, глава Крагенмурского отделения Гильдии Бойцов. И, что самое страшное — она ответила мне взаимностью. — Орк медленно шёл по дороге, глядя вперёд на виднеющиеся стены форта и далёкие ржавые башни двемерского города, возвышающиеся на горе. — Я и тогда был застенчивым, но Эрлина всегда отличалась напористостью. Она сделала из меня ручного зверька, развратила. Тогда-то я и... познакомился с Клаудеттой. Я курил лунный сахар, Ревиран, — орк виновато заглянул наркоману в глаза. — И был счастлив. Пока не появилась она, — Ятур тяжело вздохнул. — Моя наставница. Батул гра-Шумба. Она была всего на несколько лет старше, но обладала невероятным мастерством и харизмой благородного воина. Когда она пришла к нам в гильдию, всё переменилось. Она умела вдохновлять. Тогда-то всё и началось... — Ятур остановился, потоптался на месте, а потом скинул рюкзак и сел на обочине, морально готовясь рассказывать о том, о чём вспоминать было неприятно.

Реви тихонько присвистнул и присел рядом, опустив предплечья на колени. Сказанное доходило до него постепенно, с заметным опозданием. "Курил лунный сахар?" — пронеслось у него в голове. "Это я что, слышу историю Ятура, в которой есть сразу три женщины?"

— Ну и дела... — только и смог выдавить он, почесывая затылок.

Округа Балморы, не изобилующая богатой флорой, плавно перетекала в скалистый подъем в той стороне, куда товарищи только что держали путь. Очертания башен форта Лунной Бабочки выступали из череды горных вершин, плавясь под знойным, выжигающим солнцем.

— Батул почему-то прониклась ко мне, возможно, потому что я был единственным орком в нашей гильдии. И её ужасно раздражало, во что меня превратила Эрлина: Батул считала меня хорошим парнем. И вдохновляла, но я уже не мог оторваться от Белой Секунды — от Эрлины. Я думал, что у нас настоящая любовь, готов был жизнь за неё отдать! А она ужасно ревновала. Не ко мне. К власти надо мной. Но я понял это слишком поздно, — голос Ятура стал очень низким, брови почти сошлись на переносице. Он не смотрел на Ревирана и рассказывал будто сам себе. — Эрлина начала меня мучить. Вымещать на мне зло. Издеваться. Унижать. Я возненавидел её до глубины души, хотел уйти, порвать. Тогда она заперла меня в подвале, сковала цепями, голого. Делала... р-разное! — Ятур скрипнул зубами. — Не хочу рассказывать, что она делала... что я делал. Даже если напьюсь, — он покачал головой, — не хочу. Было невыносимо терпеть то, что она заставляла меня делать. Как она… — орк вздохнул и посмотрел на городские стены. — И в какой-то момент я сломался. Понял, что женский интерес пугает меня до паралича. Окончилось всё просто: Батул нашла нас и отрубила Эрлине голову, а меня забрала в путешествие и обучила многому из того, что я теперь умею. А потом погибла, защищая меня. Вот поэтому я неудачник, Ревиран. Две сильные женщины погибли из-за меня, слабака. Потому я мечтаю о сильном противнике, который… Чтобы не зря… — орк прервался и отвернулся, крепко сжав челюсти.

Шокированный исповедью Ятура, Реви, несколько эгоистичный по своей натуре, вдруг ощутил искреннее сожаление. Сожаление о том, что такому хорошему орку пришлось пережить столь трагичные события, которые он тащил за собой по свету, словно тяжеленный булыжник. Бывало ли когда-нибудь такое прежде, чтобы чья-то история проняла наркомана до дрожи? Или это всё проклятая скума?

— Эй... Дружище, — неловко начал он, сцепив руки в замок. — Нельзя же себя винить из-за этого всю жизнь. Я знаю, что ты думаешь: мне, жалкому наркоману, не понять. Но я прекрасно знаю сжигающее изнутри чувство ответственности за те события, которые мы порой бываем не в силах изменить. Из-за своей слабости или глупости.

Реви смотрел перед собой, дабы не смущать Ятура своим взглядом.

— Ты ведь осознал свои ошибки и даже эта... Клаудетта заметила, что ты изменился. В конце концов, благодаря тебе я жив. И наверняка не одному мне ты не позволил погибнуть.

Данмер тяжело вздохнул, рассматривая камушки под ногами.

— Разве это не даёт тебе право на новую жизнь, в которой есть место счастью?

— Счастью? А что для тебя счастье? — спросил Ятур, усмехнувшись.

Брови Реви удивлённо подлетели, после чего резко сошлись на переносице. Он вскочил и, согнувшись, приблизился к лицу орка:

— Опять отвечаешь вопросом на вопрос? — возмущённо воскликнул он, напуская на себя строгий вид. — И вообще: а ну-ка подними свой накачанный зад и перестань ныть! Видела бы тебя твоя Батул или эта... извращенка — надавали бы тебе затрещин за твои поганые мысли про смерть и страдания!

Отстранившись, Реви скрестил руки на груди и деловито отвернулся. Поджатые губы дрожали. Теперь, очевидно, от страха получить за свою грубую попытку подбодрить.

— Балда ты... — Ятур легонько толкнул его ногой под колено, и Ревиран растянулся на дороге. Он заговорил обличительно, но явно не всерьёз. — Кто сказал, что я ною? Мне стоило рассказать эту историю так, чтобы ты посмеялся? Ещё ты меня жизни не учил! — он вскочил на ноги, то ли угрожая, то ли притворяясь. — Да я тебе!..

— А-а-а, не надо! — Реви сгруппировался заученным движением. — Молчу-молчу!

— Давай, — Ятур протянул ему руку и поднял с земли. — Пошли уже.

Орк почти улыбался, будто ему стало легче после того, как выговорился.

Они двинулись дальше по наклонной тропе: некоторое время Реви ещё вздрагивал, когда Ятур совершал резкие движения, например, вскидывал руку, чтобы почесаться, но потом мало-помалу успокоился.

Наконец они достигли форта, расположенного у подножья холма посреди сухой рощи крючковатых деревьев. Их встретила зубчатая крепостная стена с двумя арками-входами, над которыми трепыхались красные знамёна с изображением имперского дракона. Впереди стояли два стражника, облаченные в стальные черные доспехи, украшенные золотым растительным орнаментом. На поясах висели мечи, в руках они держали прямоугольные щиты, украшенные лаврами.

— Граждане? — спросил один из них.

— Мы пришли помолиться у алтаря, — коротко ответил Ятур.

— Оставьте своё оружие и проходите. Сомутис Вуннис — наш священник — в самой дальней зале форта.

Орк послушно разоружился, оставив клеймору и кинжал стражникам, и махнул Ревирану рукой. Они миновали широкий внутренний двор, где под палящим солнцем тренировался отряд из молодых рекрутов: около дюжины юных бойцов, сменяя друг друга, поражали стрелами круглые соломенные мишени.

В просторном помещении крепости, куда они первым делом попали, зайдя внутрь, было прохладно; каменные стены — сплошь увешаны гобеленами, изображающими символ империи; с потолка свисали две колесообразных люстры с горящими свечами. Вдоль стен располагались столы торговцев, между которыми бродило несколько посетителей.

Пройдя зал, Ятур и Реви попали в следующий, не особо отличающийся от предыдущего и остановились у дальней двери, рядом с босмером-аптекарем.

Реви поднял на Ятура несчастные глаза, в которых читалась борьба. С тех пор, как он связался со скумой, а может, даже раньше, он не раз становился свидетелем мук наркоманов, которые ради дозы были готовы на всё: даже на убийство. Реви и сам делал много того, чем не мог гордиться: воровал последние деньги у бедных, унижался перед бандитами из Камонны Тонг, лишь бы получить дозу, и даже торговал собой.

Вместе с тем он понимал, что молитва Девяти божествам ему не дарует исцеления от зависимости, иначе это было бы слишком просто. В лучшем случае, это облегчит его страдания, когда начнется синдром отмены, и, может, даже немного увеличит его шансы выжить. Но готов ли он был поставить на кон всё, чтобы попытаться изменить свою жизнь?

Ещё было не поздно убежать, спрятаться от Ятура, и, может, даже стащить его деньги? А потом пойти в Клуб Совета, найти нужного данмера, и... Нет, Реви слишком долго жил под влиянием скумы, чтобы суметь так легко от нее отказаться. Он даже не помнил, каково это — быть чистым? Неужели Ятур не понимал этого и верил, что сможет его изменить?

Орк окинул приятеля внимательным взглядом. Его сомнения были ему понятны — победить зависимость от скумы не способны даже каджиты. Но каджиты вообще весьма слабовольный народ по части удовольствий. А данмеры умеют упереться рогом. И орк искренне надеялся пробудить эту черту в Реви. В конце концов, не было способов как-то ещё помочь ему. Либо сдаться, и тогда Ревиран скорее всего не проживёт и года.

— Что? Не хочешь? Боишься?

Реви облокотился спиной о стену, провёл дрожащими ладонями по лицу.

— Дружище, вряд ли у меня получится. Это плохая затея. Я сорвусь, — лицо данмера вытянулось. — Пока у меня ещё окончательно не поехала крыша, могу предупредить тебя об этом заранее.

Реви даже не знал, чего боится больше: пережить то, на чем настаивал Ятур, или погибнуть. Ведь в первом случае он бы не имел понятия, как жить дальше, а приближаясь ко второму — мог совершить много такого, о чем бы вскоре пожалел.

— Ну, а что ты теряешь? Хотя бы попробуй. Разве сдаться не страшнее? — Ятур положил руку на плечо Ревирана и слегка сжал. — Сорваться ты всегда успеешь. Не отступай, даже не попытавшись.

— Ятур, ты понимаешь, что кроется за этим твоим "попробуй"? — Реви сказал это с ноткой раздражения и разочарования в голосе — он, очевидно, в себя не верил. — Я ведь могу и не выкарабкаться. Не то чтобы я слишком ценил свою жизнь. Ты прав, наверное. Мне просто страшно. — Плечи Реви просели под широкой ладонью Ятура. — Я хорошо знаю, что ждёт меня впереди. И продлится это в лучшем случае несколько дней. Минимум месяц после ломки я буду валяться овощем и мечтать о смерти. Тебе надоест смотреть на это, и ты уйдешь. А я вновь возьмусь за старое и стану тем, кто есть сейчас. Так разве есть тогда в этом какой-то смысл?

— Так, может, мне прямо сейчас тебе шею сломать?! Ты же всё равно умрёшь?! Так хоть мучиться не будешь! — внезапно разозлился Ятур, и босмер за прилавком вскинул на него испуганные глаза. Орк покосился на маленького торговца и сбавил обороты. — Давай сделаем так: ты пойдёшь и добудешь себе скумы, а я — отправлюсь на поиски Умбры. Притворимся, что этих нескольких дней не было и забудем друг о друге. Так ты хочешь это закончить?! — под конец он снова повысил голос, словно надеялся, что сможет докричаться до Реви таким образом.

— Я не знаю, чего хочу! — крикнул в ответ Реви и, резко развернувшись, влетел в святилище, хлопнув перед лицом орка дверью. Он чувствовал, как на нем сказывались часы без употребления наркотика, но абсолютно не мог это контролировать. Перед Ятуром, казалось, являлись два разных мера: забавный дуралей, способный быть искренним и сопереживающим, и хаотичный наркоман, от которого можно было ожидать всё что угодно.

Желая забиться подальше от чужих глаз, словно раненое животное, Реви скользнул в самый темный угол комнаты, которого не достигал свет свечей от алтаря, и опустился на скамью, не имея понятия, что собирается делать дальше.

Ятур собирался войти следом, но сзади прозвучал мелодичный голос:

— Оставь его в покое.

Орк резко развернулся и выпучил глаза:

— Что ты здесь делаешь?!

— Не кричи, — осадила Клаудетта, вышагивая от бедра по залу. Подойдя к столу босмера-алхимика, она взяла первый попавшийся пузырёк и принялась разглядывать. Торговец хотел было похвалить выбор, но блондинка поставила флакон обратно, не удосужив аптекаря даже взглядом, отчего тот заметно стушевался и сел на стул.

— Думаешь, так ты ему поможешь? — иронично вопросила Клаудетта, подойдя к орку провокационно близко. — От скумы нет лекарства.

— Думаешь, я не знаю?! — рыкнул Ятур, но женщина приложила палец к его губам, а он злобно отпихнул её руку.

— Я знаю способ получше. Но... будет трудно. Этот наркоман для тебя... как ты для твоей подружки-орчихи, да? Хочешь стать его героем?

— Уж лучше постараться стать героем, чем просто сдохнуть под забором!

Клаудетта звонко рассмеялась и оценивающе осмотрела Ятура.

— Ничего другого я от тебя и не ожидала. Тогда скажи мне, на что ты готов ради этого парня?

— Тебе какое дело? — недоверчиво сложил руки на груди Ятур.

— Я знаю, как его спасти...

Тем временем Реви пытался успокоить бешеный ритм сердца, который был вызван то ли его мыслями, то ли наоборот, мысли — вызваны им. Данмер был рад, что Ятур не пошел за ним — ему было слишком нехорошо. Утерев пот со лба, он нервно покачивался взад-вперед, чувствуя нарастающую ломоту в теле, от которой хотелось кричать. Разнести все вокруг к скамповой матери и, повинуясь своей одержимости, нестись напролом к злым и жестоким мерам, способным даровать ему пусть и недолгое, но облегчение. Вероятно, после унизительных издевательств, они и вовсе его прикончат за отсутствие звонких монет. А может, принудят выполнить за них грязную работенку и...

Поток выжигающих разум мыслей внезапно нарушил чей-то успокаивающий голос:

— Помолись, и тебе станет легче. Разве не за этим ты пришёл?

В слабом свете наркоман разглядел фигуру в алой бархатной мантии. Служитель Девяти стоял перед каменным алтарем, находящимся ровно посреди комнаты, и открытой ладонью показывал заплутавшему направление.

— Боги не отворачиваются от тех, кто просит от чистого сердца.

Ведомый голосом, Реви с трудом поднялся и приблизился к напольной подушке, на которую тут же опустились его дрожащие колени. По краям на алтаре, устланном вышитой скатертью, стояли подсвечники, а между ними — серебряный поднос с денежным подношением.

"Вот оно: нагрести в карманы и убежать", — подсказывала одна сторона Реви. "Заткнись", — обратилась вторая, чей голос был едва слышен. Наркоман зажмурился, пытаясь собрать мысли в кучу. Вскоре он остался один на один со своими я, окружённый тьмой, в отчаянии прося нечто незримое, во что не верил, о помощи.

Клаудетта отвела Ятура к лестнице, ведущей в смотровую башню — там редко кто-то ходил. И там она негромко изложила свой безумный план. Выслушав её, Ятур примолк. Он усиленно думал, то и дело недоверчиво поглядывая на женщину. Наконец, он ошеломлённо озвучил:

— Ты предлагаешь нам добровольно ступить на территорию одного из самых непредсказуемых Князей Даэдра, рискнуть жизнью и здравомыслием в попытке найти некую Чашу Инверсии, которая вроде как способна избавить наркомана от зависимости. Я всё правильно понял?

Клаудетта насмешливо кивнула:

— Угу. Что, испугался?

— Ты меня совсем за идиота держишь? — угрожающе зыркнул орк.

Блондинка парировала, тоже скрестив руки на груди:

— По-моему, молиться богам в надежде на их помощь — гораздо больше похоже на идиотизм.

— С каких это пор ты знаток Царства Шеогората?

— Ну-у, мой милый, у женщин должны оставаться свои тайны, — Клаудетта упёрла руки в бока и изогнулась, открывая дивный вид на свои прелести в белом обрамлении выреза рубашки.

— Меня таким не возьмёшь, — нахмурился Ятур, глядя в глаза женщине. Его щёки предательски вспыхнули, но голос остался твёрдым. — Ты слишком сильно похожа на свою сестру, чтобы я забылся.

— Ладно, — красавица выпрямилась, невинно похлопав длинными ресницами. — Ну так что ты решил?

— Мне нужно подумать, — непреклонным тоном констатировал орк. — И посоветоваться с Ревираном. Я не могу решать его судьбу за него.

Он отвернулся и направился обратно к святилищу, не обратив внимания на изумлённый возглас Клаудетты:

— Ты собрался советоваться с наркоманом? Совсем мозги отшибло?

Когда дверь в имперский храм скрипнула, Реви всё ещё стоял на коленях рядом с алтарём, склонив голову. Несмотря на периодически появлявшихся и уходящих посетителей, на которых он не обращал внимания, данмер, почему-то почувствовал в вошедшем Ятура и, бросив на него усталый взгляд, поднялся.

Его состояние действительно стало немного лучше, по крайней мере, симптомы простуды больше Реви не беспокоили.

Ятур подошёл к алтарю и опустил в чашу для пожертвований стопочку дрэйков. Священник благодарно склонил голову, сложив перед собой руки в молитвенном жесте.

Выглядел орк чем-то озадаченным. Он только и сказал "пошли", и повёл Ревирана на выход. Вот так молча они и вышли из форта обратно на дорогу, где их поджидала женщина в красной мантии. Увидев наркомана, она осторожно, чтобы не заметили стражники, стоявшие у входа в крепость, достала из кармана бутылочку скумы и, дразня, поболтала ею в воздухе.

— Даэдра побери, это ещё что значит? — прошипел Реви Ятуру, не отводя глаз от блеснувшего в лучах солнца пузырька.

Ещё полчаса назад, перед тем, как молитва успокоила его нервишки, данмер наверняка бы бросился на женщину с яростью не менее пугающей, в какой бывал Ятур во время боя.

Орк грозно нахмурился:

— Клаудетта! Это ещё что?! О таком уговора не было!

— А как иначе ты собрался дотащить его живым до нужного места?

Ятур шагнул к ней чтобы забрать пузырёк, но та живо спрятала его в карман и раскинула руки, как для объятий, но орк с отвращением схватил её за мантию:

— Я ещё не дал своего согласия!

— Согласия на что? — Реви подозрительно прищурился, переводя взгляд то на хмурого орка, то на лукаво улыбающуюся бретонку. — Какое отношение к этому имею я?

— Я знаю, как помочь тебе избавиться от зависимости, — подмигнула Клаудетта, не пытаясь вырваться из хватки орка. — Причём тебе не придётся страдать без скумы!

— Это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой! — рявкнул Ятур и тряхнул блондинку за мантию. — Не верь ей!

Реви удивлённо вскинул брови, после чего иронично прокомментировал:

— Шутить изволите, сэра? Даже не знаю, во что мне меньше верится: в то, что твои безумные слова возможно осуществить или в то, что ты решила вдруг мне помочь?

Наркоман скрестил руки на груди, показывая, что больше слушать о подобном не желает. Но почему Ятур, несмотря на всё, что он говорил о своем прошлом, все ещё стоял рядом с Клаудеттой и общался с ней в достаточно вежливой для их отношений форме?

— Вот это правильно! Пойдём отсюда, Ревиран! — Ятур оттолкнул блондинку и хлопнул приятеля по спине, уводя дальше по дороге, мимо форта в сторону фояды. — А у тебя есть яйца! — одобрительно ухмыльнулся орк и немного расслабился. — Пойдём поохотимся, подзаработаем деньжат!

— Мы ещё встретимся, Ревиран! — долетел из-за спины звонкий голосок.

Какое-то время они шли молча, каждый думая о своём. Вскоре Форт Лунной Бабочки скрылся за скалами и двое оказались на дне ущелья — русла некогда бушевавшей огненной реки. По бокам от Ятура и Реви поднимались высокие скалистые склоны, усеянные булыжниками, а выжженная земля вздымалась под ногами слоем невесомой пепельной пыли. Казалось, в этом сером и безжизненном месте едва ли можно было встретить представителей фауны, однако оба спутника хорошо знали, что это не так. Впрочем, наркомана это сейчас не сильно волновало и он, отставая, ощутимо сверлил взглядом спину орка, решившись все же задать мучивший его вопрос:

— Эй, Ятур, — позвал он, пытаясь нагнать, — и всё-таки, что блондиночка имела в виду под своим предложением? Уверен, она просто хотела поиздеваться над нами обоими, однако, что она конкретно от тебя хотела?

— Да чушь какую-то предложила, — Ятур пнул камень со злости. — Обмануть меня хотела. Представляешь, предложила пойти к Шеогорату в его Царство и найти там какую-то Чашу Инверсии. Якобы эта чаша может вылечить от зависимости любого наркомана.

Орк увидел скриба, выползшего из-за скалы, и взялся за меч. Реви же нервно засмеялся:

— Да уж, и впрямь чушь, — неуверенно согласился он. — Хотя было бы неплохо, будь это правдой, да, Ятур? — спросил данмер, наблюдая за действиями товарища.

Орк мгновенно помрачнел и тяжело вздохнул:

— Думаешь? — раздираемый сомнениями, он опустил руку с мечом, и скриб заполз обратно в расщелину. — Не знаю... стоило согласиться? Может, если постараемся, сможем наскрести денег на лунный сахар? Тебе полегчает, если будешь курить лунный сахар?

Реви почесал затылок и пожал плечами:

— Здравый смысл говорит мне... — он вдруг запнулся, кинув внимательный взгляд на Ятура, проверяя, не вызвала ли эта фраза у него смех. — В общем, что слушать Клаудетту и связываться с Принцем Даэдра — перспектива вдвойне сомнительная. Но вопрос остаётся не решённым, и поможет ли лунный сахар — откровенно не знаю. Предлагаешь на пару раскурить кальянчик?

На последнем слове данмер растянулся в улыбке, припоминая рассказ орка о былом.

Ятур усмехнулся:

— Если ещё и я начну курить — то мы быстро окажемся в канаве. Вряд ли в моей жизни появится ещё одна Батул.

Он отвернулся и, закинув клеймору на плечо, пошёл вдоль скальных выступов, выглядывая скрибов и фуражиров квама.

Ревиран побрел следом, тоже оглядываясь:

— Что ж, пока я ещё не тронулся рассудком — чем могу помочь, дабы вложиться в наш общий бюджет?

Но, не дождавшись ответа Ятура, данмер вдруг издал странный скрипящий крик и постучал ботинком по земле, подняв облако пыли.

Орк рассмеялся:

— Ха-ха, ты не должен был это делать сразу после такой фразы! — Ятур огляделся, не вылезло ли членистоногих на "призыв" наркомана. — Будет здорово, если тебе удастся призвать радужных скрибов.

— Зря смеёшься, — буркнул Реви и повторил крик. — Меня этому научил один знакомый шахтёр. Жаль, он погиб под обвалом, — грустно добавил данмер, но вдруг его глаза воодушевленно округлились. — Гляди, — шепнул он, указывая тонким пальцем за спину Ятура. Из щелей высунулось по меньшей мере пять серебристых голов.

— Хм... не радужные, но тоже неплохо, — негромко пробормотал Ятур. — Ну-ка, давай, крякни ещё раз! — орк азартно подкрался к скале поближе.

Реви, обрадовавшись своему успеху, настроился и издал настолько приближенный по тону скрибий крик, что невольно закашлялся. В ответ он получил хор громких приветствий: насекомообразные существа вылезли наружу, ища тремя парами желтых глазок орущую "самку".

— Вот так! — рявкнул орк и, будто рубил дрова, четырежды ударил по головам четырёх скрибов, развалив их на части. Пятый, поняв, что это засада, живо заполз обратно в щель.

Глядя на подергивающиеся лапки, Реви вздохнул:

— Как-то даже жалко их.

Присев рядом, он принялся помогать Ятуру собирать скрибятину в новый котелок.

— Пошли дальше, поищем добычу покрупнее. Я буду охотиться на живность, а ты — на растительность.

Ятур решительно зашагал по пеплу, поглядывая по сторонам и держа меч на плече. Далеко впереди располагалась шахта квама, над которой верещала стайка скальных наездников, но туда орк не пошёл, свернув налево, выходя к зелёной растительности и гигантским грибам с цветными шляпками, росшим на берегу озера.

— Обещаю держаться в этот раз рядом, — опередил Реви наставления Ятура. Впрочем, теперь ему прятаться от орка было незачем.

Они двинулись по тропе, идущей вдоль берега, слушая вновь ожившее пение птиц и клокотание обитавших в округе животных. Реви, пытаясь отвлечься от вновь набиравших силу навязчивых мыслей, принялся насвистывать мотив одной из неприличных песенок своего репертуара и общипывать пурпурные цветки низкорослых колючих кустиков. Перчатки, купленные Ятуром, оказались как раз кстати. Орк же обшаривал кусты в поисках добычи, но пока обнаружил только крысу, блеснувшую злыми красными глазками и сбежавшую в нору под деревом.

Обойдя приличную часть берега, он в сердцах плюнул и указал Реви на крабов, разлёгшихся на песчаном пляжике близ Пелагиада, где, помимо прочего, рос и болотный тростник.

Данмер хотел было согласиться, но тут его внимание привлекло какое-то движение в зарослях: подобрав жёлтую юбку, из них выбралась невысокая данмерка. Прижав к себе второй рукой связку гибких стеблей, она сдула прядку тёмных волос, выбившихся из пучка, и замерла, заметив перед собой не менее ошарашенную парочку.

— Ужаль меня нетч! — протянула она, упершись взглядом в Ревирана. — Ещё жив!

Наркоман неловко улыбнулся ей и оглянулся по сторонам, словно искал путь к отступлению. Но девушка так просто его отпускать не собиралась. Ухватив связку тростника поудобнее, она вышла из воды и уверенным шагом направилась к мужчинам.

— Подержи-ка, — велела она орку, вручив ему свою ношу. По-свойски схватив Реви за подбородок, данмерка изучила его лицо и тяжело вздохнула.

— А я-то уже подумала, что бросил.

Ятур хотел было что-то вставить, но только открыл и закрыл рот, держа связку тростника. Рассматривая Ревирана и девушку, которая грубо вертела лицом данмера из стороны в сторону, он всё-таки неловко вымолвил:

— О-он в процессе...

— В процессе? — улыбнулась девушка с заметной горечью. — Дай угадаю: с момента последнего приема прошло чуть меньше суток? Я права?

Её взгляд был направлен на Ятура — словам Реви она привыкла не верить.

Орк заметно смутился и взглянул на данмера, который непривычно молчал.

— Н-ну-у... наверное, ещё не прошло. Суток.

— Так и знала, — заключила девушка и машинально протянула руку орку, чтобы представиться, но тут же поняла, что сама же и лишила его такой же возможности. — Меня зовут Ирэна, — сказала она, не спеша забирать тростник обратно. — А тебя? — оценив его внешний вид, девушка добавила:- Ты не похож на его дружков-наркоманов, и на бандитов тоже. Занятно.

— Я Ятур... — выпалил орк и, взглянув на Ревирана, который до сих пор молчал, разочарованно выдохнул и протянул девушке её связку. Он промямлил, отводя глаза: — Говорите. Я пойду... наловлю крабов.

Не дождавшись, пока она возьмёт тростник, он положил его на траву и спустился с высокого берега.

Ирэна проводила взглядом орка и, уперев руки в бока, спросила с нотками упрека и заботы одновременно:

— Так и будешь молчать? Реви, мы не чужие меры друг другу. Ты правда решил бросить?

Данмер угрюмо кивнул:

— Хотел бы попробовать...

— Я так рада! — воскликнула девушка и приобняла его за плечи.

Она была всё так же добра к нему, как и раньше, но Реви знал, что его бывшая невеста зареклась продолжать жить без обузы в его лице. — Если ты действительно этого захочешь, то у тебя всё получится. И я могу теперь помочь тебе.

— Как? — удивился Ревиран, глядя в её ласковые обсидиановые глаза, заставляющие его испытывать чувство вины за былое.

— Я ведь после всего... того, что было, выучилась на целительницу. Помогаю всем, кто в этом нуждается.

Заметив несчастный вид Реви, Ирэна ободряюще улыбнулась ему:

— Всё в прошлом, не переживай. Я правда искренне хочу, чтобы ты избавился от проклятой зависимости и построил счастливую жизнь. Ты, наверное, проголодался? Как насчет того, чтобы остаться у меня на ужин? И друга своего пригласи.

Реви замялся:

— Как-то неудобно... — начал он, но Ирэна уже двинулась в сторону орка:

— Эй, господин Ятур! — позвала она, махая рукой.

Реви смотрел на неё: светлую, добрую, умеющую видеть в людях хорошее и ломал голову, что же она могла найти в нем когда-то.

Ятур едва успел дойти до пляжа и нанизать краба на клеймору, когда услышал зов. Уперев ногой в крепкий панцирь, он вытащил клинок и повернулся к девушке:

— Я не господин. Я просто Ятур. — Орк избегал смотреть Ирэне в глаза и выглядел каким-то грустным. — Ятур гро-Рукан.

Поманив его за собой, Ирэна наклонилась было за тростником, но Реви её опередил.

— Позволь, я понесу, — сказал он. — Ты теперь живёшь в Пелагиаде?

— Да, — ответила она. — Начала с чистого листа.

Он действительно был рад узнать, что она смогла.

Трое двинулись по тропе, вскоре оказавшись в небольшой имперской деревушке, выросшей перед одноимённым фортом. Свернув с центральной улицы, посреди которой стоял колодец, Ирэна привела их к маленькому глинобитному домику с покатой соломенной крышей, расположенному на отшибе. С виду он был очень похож на тот, в котором когда-то жил Реви, но гораздо ухоженнее; за невысокой оградой виднелся палисадник, где, должно быть, Ирэна выращивала растения для своих лекарств.

— Проходите, — любезно пригласила она, отперев замок ключом.

Ятур внутрь почему-то не пошёл. Он бросил краба у крыльца, осмотрел палисадник, залез в карман и пересчитал оставшуюся горстку дрэйков. Потом отошёл от дома, сел на большой, почти заросший мхом камень и принялся точить острие меча, которое попортил при охоте на скрибов.

Ирэна удивлённо посмотрела на Реви:

— Чего это он?

— Стесняется, — хмыкнул данмер и положил стебли в указанный девушкой угол.

— Это не дело. — Ирэна поспешила к Ятуру и, облокотившись руками о колени, прошептала так, чтобы Реви не услышал:

— Ятур, мне понадобится твоя помощь с Ревираном. Сама я не справлюсь. — Выпрямившись, она добавила уже чуть громче: — Пошли, приготовим для начала чего-нибудь. И пожалуйста, чувствуй себя как дома.

Стиснув челюсти, будто его пытали и он старался не выругаться, орк тяжело поднялся и со вздохом направился за хозяйкой дома.

Внутри жилище выглядело так же опрятно, как и снаружи: левая часть комнаты была отведена под кухню, где располагались стеллажи с посудой и продуктами, а также небольшой столик, накрытый белоснежной скатертью: на нем, в глиняной вазочке, стоял букет золотых канетов.

На противоположной от входа стене находился очаг, неподалёку лежала аккуратная стопка дров. Справа за ширмой виднелась двуспальная кровать с сундуком у изножья, и лестница, ведущая в подвал. Дом Ирэны радовал чистотой и уютом, что имело свойство действовать на вошедших успокаивающе.

— Ну-ка, Реви, накопай-ка нам пепельных бататов, — данмерка протянула ему емкую корзину и принялась объяснять, где именно в её палисаднике рос необходимый ингредиент. — Лопата там, за домом, увидишь.

Чуть ли не вытолкав его за порог, она принялась закидывать дрова в очаг, после чего щёлкнула пальцами и искрой развела огонь.

— Давно вы с Реви знакомы, Ятур? — спросила она, ставя воду в котелке кипятиться. Через мгновение на обеденный стол опустился глиняный чайник, в который данмерка принялась засыпать какие-то травы. — Присаживайся, пожалуйста.

Орк беспомощно обернулся на дверь, за которую выставили Ревирана и, не выпуская крепко сжатых ножен из рук, медленно опустился на лавку. Он попытался что-то сказать, но с первого раза у него не получилось, и ему пришлось откашляться:

— Н-нет...

Чувствуя дурноту, Ятур постарался держать себя в руках и дышать глубоко и ровно. Хоть он и не смотрел на Ирэну, но чувствовал её присутствие буквально кожей. Прикрыв глаза, он мысленно прокрутил в голове фразу, стараясь себя успокоить: "Она со мной не флиртует. Это просто подруга Реви".

Ирэна продолжала порхать от одного шкафчика к другому, приготавливая посуду.

— Что-то мне подсказывает, что ты вытащил его из какой-то передряги по доброте душевной, и так началась ваша дружба, — девушка проговорила это легко и весело, бросив быстрый взгляд на клеймору орка, — иначе я даже не могу предположить, почему вы вместе. Я права?

Она быстро поняла, что заставить Ятура говорить получится лишь задавая наводящие вопросы. Опустившись над двумя ведрами — наполненным водой и пустым — данмерка принялась промывать соленый рис через ситечко.

— Да... так... и было.

Собравшись с силами, Ятур заставил себя двигать челюстями, отчего его сердце забилось, как рыба на берегу, и на лице выступил холодный пот:

— А ты кто?

— Целительница и бывшая невеста Реви, — улыбнулась она себе под нос, не отрывая глаз от работы. — Наверное, нужно было сразу это упомянуть, — она засмеялась, — а то уже и в дом пригласила, а что к чему — и не объяснила толком.

Оставив ситечко с рисом, она поспешила залить чайник, стоявший перед Ятуром, кипятком, а оставшуюся воду вернула на место, отправив туда крупу.

— Собственно, Реви я не просто так выпроводила из дома — нам нужно успеть обсудить его последующее лечение.

— Например? — выдохнул Ятур и, дабы занять руки и не удариться в панику, осторожно вынул клеймору из ножен и продолжил очищать и затачивать лезвие.

Заметив действия орка, Ирэна выскочила за порог и за ногу приволокла увесистого грязекраба:

— Могу я тебя попросить? — данмерка опустила добычу на скамью, рядом с Ятуром. — Крабовое мясо к рису — будет объедение.

Вытерев выступивший от беготни пот со лба, девушка присела напротив:

— Так, постараюсь объяснить по порядку, — лицо данмерки посерьёзнело, — острая фаза отказа от наркотика сопровождается сильной ломкой. Думаю, это ты и сам понимаешь. Но это не самое страшное. — Ирэна нервно сжала и разжала кулаки. — Боль и жар помогут снизить лекарства. Однако страдания Реви будут настолько велики без скумы, что он будет готов на что угодно, понимаешь? Одной его воли недостаточно, чтобы справиться с зависимостью. Нужен тот, кто сможет сдерживать его возможные приступы агрессии, и, в конце концов, кто не позволит ему сбежать. Поверь, я уже не раз через это проходила, — девушка заметно напряглась, припоминая не самые лучшие моменты в её жизни. — Главное — пережить острую фазу. Не позволить ему сорваться и не дать умереть. Вдвоем у нас появится такой шанс. Потому я бы хотела знать, готов ли ты остаться здесь ради Ревирана... ради меня, хотя бы на неделю? — в глазах Ирэны застыли слёзы. — Я понимаю, что о многом прошу, ведь вы с Реви знакомы всего ничего, а меня ты и подавно не знаешь... Но если ты его спас от смерти, то у меня затаилась надежда, что ты взял за него ответственность, как и я, и не откажешь вновь помочь ему.

Ятур отвернулся от девушки и с трудом вымолвил:

— Прости... мне тяжело... говорить с женщинами. Я помогу, но... — не выдержав, он вскочил и открыл дверь на улицу, впуская ветерок, охладивший его горящее лицо. Глубоко подышав, стоя на пороге, он немного успокоился:

— Я помогу. Кстати, где он?

Ирэна вскочила на ноги, сдерживая сильное желание расцеловать орка.

— Я тебе безмерно благодарна, Ятур! — она хлопнула в ладоши. — Таких, как ты, мало на этом свете... Если тебе только что-то понадобится — знай, в долгу не останусь.

Целительница проскочила мимо него за порог, бросив через плечо:

— Я постараюсь сделать так, чтобы жить тебе здесь было комфортно. Пошли, поглядим, как там наш Реви.

Ятур вздохнул. "Мне не будет комфортно в запертом помещении с женщиной вроде тебя, Ирэна. Что бы ты ни делала..." — с сожалением подумал он и шагнул из дома вслед на ней. Он пытался разобраться в своих ощущениях и вдруг понял, что причиной его страха была не сама девушка, к которой у него сразу же возникла симпатия, и даже не её поведение — она вовсе не пыталась с ним флиртовать или кокетничать. Он боялся не её, а себя. С той же ненавистной Клаудеттой ему было в разы комфортнее, чем с Ирэной, просто потому, что блондинка знала всю его подноготную. Перед Ирэной он боялся показаться тем, кем был когда-то и кем является до сих пор. Просто боялся находиться перед ней!

Это открытие настолько шокировало Ятура, что он пошатнулся и прислонился рукой к стене дома.

— Жалкий трус... Малакат никогда не примет такого, как я... — прошептал Ятур, зажмурившись.

К счастью, Ирэна его не услышала и, повернувшись вполоборота, звонко засмеялась:

— Ятур, смотри на него!

Реви стоял без рубахи между грядок, с лопатой в руке. Весь в земле, с грязью над верхней губой, напоминающей усы. Однако корзина была уже наполовину заполнена и Ирэна не стала его мучить дальше.

— Занеси бататы в дом, а сам иди и искупайся перед тем, как садиться за стол, — её тон напоминал манеру общения матерей с детьми. Девушка повернулась к Ятуру: — Ревиран с первого взгляда кажется тем ещё балбесом, — она по-доброму улыбнулась, — но на самом деле он всегда был достаточно ответственным и неглупым. А ещё знал, как рассмешить меня до слёз.

Словно очнувшись, она вернула свой по-мягкому командирский голос:

— Тебе бы тоже искупаться, мой друг. Заодно посмотри, чтобы с Реви ничего не случилось. Далеко от деревни не отходите, там чаще встречаются рыбы-убийцы, — подмигнув, Ирэна вернулась обратно в дом, завершать приготовление ужина.

С тоскливой улыбкой взглянув на Ревирана, Ятур проговорил:

— Держись, приятель. Это будет самая сложная неделя в наших жизнях.

Слегка дрожащими пальцами Ятур приобнял Ревирана и увлёк по тропинке к заливу. В животах обоих громко урчало, но обещания скорого ужина немного бодрили уставших мужчин.

— Вот так добычу мы сегодня добыли, да? Или, скорее, она нас добыла. Как ты вообще умудрился порвать с такой женщиной, Реви?

Солнце кренилось к горизонту, заливая всё в округе тёплыми оттенками. Вдоль побережья над сверкающей золотом водой парили нетчи, а вдали едва различимыми силуэтами угадывались величественные кантоны города Вивек.

Реви искоса посмотрел на Ятура:

— Она тебе ещё не рассказала? Это она со мной порвала. Я думаю, ты догадываешься, почему.

Настроение наркомана заметно ухудшилось с тех пор, как они с Ятуром наткнулись на Ирэну. Да и потряхивало его уже гораздо ощутимее.

— То есть ты до сих пор любишь её? Она тебя, похоже, тоже.

Ятур выбрал местечко, где дно опускалось плавно, и скинул баул на песок, принявшись раздеваться. — Это, конечно, не моё дело, но я бы на твоём месте держался за эту девушку, как только мог. — Сняв рубашку, Ятур взглянул на Ревирана: — Ты ведь постараешься ради неё? Ну, и ради себя?

Реви тяжело вздохнул, потрепал себя за волосы, в которых тут же застряли пальцы, и нервно ответил:

— Как показала практика, я не люблю ничего, кроме скумы.

Высвободив, наконец, руку, он последовал примеру Ятура и зашёл в воду по щиколотку. Его затрясло ещё больше.

— Понимаешь, это тот случай, когда разбитый кувшин не склеишь. И это к лучшему. Для неё так точно. — Стуча зубами и обнимая себя за плечи, Реви оказался в воде по пояс. — Н-но я правда г-готов по-п-пытаться. Без-з права вернуть Ирэну. Если я в-выживу, то возьму в р-руки оружие и буду сопровождать тебя в с-странствиях. Если ты, конечно, не против, — поспешно добавил Реви, засмущавшись своих высокопарных заявлений.

— Неплохо сказано, — кивнул Ятур. — Только не решай за других, как им поступать. Если они не наркоманы, — дополнил он с кривой ухмылкой.

Сняв, наконец, сапоги, штаны и размотав портянки, он с разбегу нырнул в прогретую за день воду — только зелёные ягодицы и мелькнули. Вынырнул он уже далеко от берега, отфыркиваясь из-за воды, стекающей с волос, убранных в пучок. Недолго думая, он содрал тесьму, удерживающую волосы, и вновь нырнул на глубину. Вынырнул он спустя почти минуту, держа что-то в руке, и поплыл обратно, явно наслаждаясь процессом.

Ревиран, поджав плечи, осторожно обтирался водой, явно не желая резвиться, как его товарищ.

— Ч-что это? — спросил он, кивнув Ятуру.

Орк вышел на берег и бросил на песок две раковины:

— Если повезёт, то жемчужинку найдём. Подаришь Ирэне.

Ятур руками стряхнул капли с тела и принялся отжимать чёрные волосы, которые оказались длиной почти до плеч.

Хмурое лицо Реви резко посветлело.

— А ну-ка, давай откроем, — его глаза заискрились интересом, и данмер поспешно выбрался на берег, брызгаясь каплями на Ятура. — Кинжал рядом?

— Всегда, — отозвался орк, вынув оружие из ножен, подкинул, схватил за лезвие и протянул рукоятью вперёд Ревирану. А сам взял рубашку, набедренную повязку и портянки, за эти дни пропахшие потом, и понёс к воде, решив прополоскать.

Данмер с азартом принялся ковырять первую раковину — невзрачную, покрытую водорослями. Наконец, щёлкнув створками, он выругался, обнаружив там лишь зловонного моллюска, и бросил дар моря обратно в воду.

"Ладно, со второй мне обязательно повезёт", — сказал он сам себе и принялся орудовать кинжалом дальше. Как он и предполагал, уповая на свою удачливость, внутри что-то блеснуло и тяжело упало на песок.

— Ятур, ты только взгляни! — задыхаясь от восторга, пропел Реви. — Сюда, скорее!

Но, не дожидаясь, пока орк оторвётся от полоскания, он подскочил к нему сам и протянул под нос раскрытую ладонь с жемчужиной с крупную горошину, отдающей розоватым перламутром.

Ятур хмыкнул и взял её двумя пальцами, разглядывая.

— Красивая. Ирэне точно понравится, — одобрил он и вложил сокровище обратно в ладошку Ревирана. — Не потеряй только.

Сполоснув вещи несколько раз и потерев в откровенно грязных местах, Ятур отжал одежду и разбросал на зарослях тростника.

Когда товарищи и их одежда подсохли, а солнце скрылось за холмами и на Аскадианские острова опустились сумерки, они двинулись в сторону Пелагиада. Голодные, как звери, мужчины, тем не менее, были в хорошем расположении духа, предвкушая отдых и заботу, которыми обещала обеспечить их Ирэна. Реви сжимал в кармане штанов прекрасную жемчужину, желая как можно скорее обрадовать ею бывшую невесту.

Но на подходе к деревне, он вдруг притормозил, напрягая зрение:

— Ятур, кажется, у меня начались галлюцинации, — сказал он, надеясь, что это так.

— Чтоб меня даэдра драли... — выругался орк, наблюдая Клаудетту, поджидавшую их у заборчика одного из зданий и помахивавшую им цветком ивового пыльника.

Нахмурившись, словно грозовая туча, он двинулся к блондинке:

— Тебе что, жить надоело? Какого!.. двемера ты за нами таскаешься?!

— Как гру-у-убо! — нахмурила бровки Клаудетта. — Может, это вы за мной таскаетесь? У меня тут как бы дела в форте. Я же не виновата, что натыкаюсь на вас, куда бы ни пошла?

— И я должен в это поверить?! — рявкнул Ятур. — Что тебе нужно? Оставь нас уже в покое! Я не собираюсь делать то, что ты хотела!

Клаудетта легкомысленно пожала плечами:

— О, я уже забыла, о чём ты. Может, я просто соскучилась по тебе, мой зелёный рыцарь? — она провела цветком по груди орка, но тот проигнорировал её жест, со злостью взирая на неё с высоты своего роста.

— Просто. Проваливай. — Ятур выглядел злым, но озадаченным, не понимая, что же происходит.

Блондинка рассмеялась, прикрыв янтарные глаза:

— Ну и грубиян же ты, Рубака. Но мне всегда нравилась твоя прямота. — Она перевела взгляд на Ревирана: — Ну а ты, красавчик? Неужели тоже не рад меня видеть? — она перенесла вес тела на одну ногу, позволяя мужчинам оценить её фигуру.

— Ни разу, — ответил Реви, стараясь не обронить взгляда на её сногсшибательный силуэт. — Пошли, Ятур, нас ждут.

На последнем слове ускоренное сердцебиение Реви замерло, по спине пробежались мурашки. "Зачем я это сказал?" — пронеслось у него в голове. Было опрометчиво упомянуть при этой опасной женщине Ирэну.

— О-о, так вы тут в гостях? Интересно... А можно мне с вами? — улыбнулась Клаудетта.

— Нет! — отрубил Ятур, сложив руки на груди.

— Да брось! Мы ведь не чужие друг другу, разве нет? Нас ведь столько связывает... — промурлыкала женщина, заглядывая в глаза орка. — Ну, возьми меня с собой, Ятур, милый. Мне здесь ужасно скучно!

— Вот и хорошо. Пойди в таверну и упейся со скуки, — сердито посоветовал орк.

— Ты что, уже забыл, что бывает, когда боевой маг напивается и идёт искать приключений? Я же могу кому-нибудь случайно подпалить крыш...

Ятур внезапно схватил её за шею, изо всех сил стараясь не переборщить и не сжать слишком сильно. Клаудетта обхватила его руку своими, однако вырваться не пыталась, наблюдая за ним томными глазами.

— Вот почему всегда так! — прошипел орк ей в лицо. — Зачем ты доводишь меня?! Из-за твоих угроз я готов убить тебя!

— Убей... — развязно прохрипела она, и Ятур словно очнулся. Оттолкнул женщину так, что она не удержалась на каблуках и упала на дорогу, и процедил:

— Ненормальная... — после чего развернулся и, зацепив рукой Ревирана, скрылся за поворотом.

— Ятур, она же ничего ей не сделает? — с надеждой в голосе спросил Реви. — Ирэна и так настрадалась из-за меня, я не прощу себе, если с ней что-то случится по моей вине.

Приближаясь к домику Ирэны, спутники услышали голоса: один принадлежал самой хозяйке, а второй — мужчине. На крыльце стоял высокий данмер в доспехе имперской стражи, отсутствовал в его обмундировании только шлем. Ревиран уже было напрягся, что у них с Ятуром могли возникнуть ещё и проблемы с законом, но вскоре стало ясно, что мужчина пришёл к Ирэне по личному делу.

— Послушай, мой хороший, — голос девушки был как всегда мягок и силен одновременно, — мои пациенты возвращаются. Дело тяжёлое, в ближайшую неделю мне будет сложно вырваться.

Мужчина обернулся на приближающихся Реви и Ятура: обладатель пепельных волос и скульптурных черт, он выглядел представительно.

— Ты оставишь этих двоих у себя? — его брови ревниво изогнулись.

— Ревирана я знаю с детства, не переживай за меня. А вот за его здоровье — стоило бы.

В руках девушки светлым пятном показался аккуратный букетик золотых канетов, которые она получала от своего ухажера при каждом их свидании.

— Потом ещё поговорим, — просящими глазами она заглянула ему в лицо и обняла за шею. — А теперь позволь обслужить гостей.

Стражник сильно прижал ее к себе и тут же отпустил.

— Если что не так — я рядом, — напомнил он, и переведя подозрительный взгляд на Реви и Ятура, добавил, обращаясь к ним: — Если узнаю, что вы обидели мою Ирэну — шеи сверну.

— Если мы так поступим — сами удавимся, — устало брякнул Ятур, всё ещё взбудораженный встречей с Клаудеттой. Орк сгрузил вещи на забор и вдруг поманил стражника в сторонку, тихо поговорив с ним о чём-то. Только и послышалось от ухажёра:

— Бретонка? Белые волосы? Разберёмся.

Реви, тем временем, неловко молчал, не глядя на Ирэну. Она решила заговорить первой:

— Извини, что так вышло, — начала она, но Реви остановил её жестом.

— Всё в порядке. Ты ведь предупреждала, что начала с чистого листа, — он попытался выдавить улыбку, а затем высунул руку из кармана и бросил что-то в темноту её огорода.

Ирэна с жалостью в глазах наблюдала за терзаниями, отражавшимся на эмоциональном лице Реви.

— Пошли в дом, а то скоро всё остынет, — попросила она, и махнула рукой Ятуру, мол, заканчивайте быстрее.

Ятур кивком попрощался со стражником и подошёл к Ревирану.

— Чего нос повесил? Подарок дари. Хоть отблагодарим за её доброту.

Реви хмуро отрезал:

— Выбросил. — Потоптавшись немного на месте, он добавил: — Лучший подарок, какой я бы мог ей сделать — сдохнуть ещё тогда, когда она пыталась спасти меня несколько лет назад.

Похлопав себя по щекам, данмер направился следом за Ирэной, в светлый проём её жилища, из которого исходили тепло и вкуснейший аромат.

Ятур закатил глаза и вздохнул, мысленно обматерив чувствительного наркомана. Затем осмотрелся в поисках то ли жемчужины, то ли Клаудетты, но в густых сумерках ничего не увидел. Потом зашёл в дом, но к столу подсаживаться не спешил, хотя и сглотнул слюну.

Ирэна, только что разложившая рис и мясо по тарелкам, направилась к стеллажу за хлебом, попутно шепнув Ятуру:

— Прошу тебя, не умножай неловкостей. Поешь столько, сколько тебе нужно — нам понадобятся твои силы.

Опустившись рядом с Ревираном, она попыталась создать непринуждённую обстановку:

— Какая вкуснотища! — похвалила она сама себя, отведав первую ложку. — Тебе нравится, Реви?

Конечно, ему нравилось. Он кивнул, едва шевельнув уголками рта.

— Я люблю тушить крабовое мясо в молочке квама, а ещё добавляю свою авторскую смесь специй. А ну-ка, ребята, кто из вас угадает, каких именно?

Ятур взял тарелку и ложку, и бескомпромиссно заявил:

— Я поем на улице.

Выйдя за дверь, он присел на порог и набросился на еду, которую бы не смог проглотить в присутствии Ирэны. Плюс, он надеялся, что так сможет сдержать ругательства, если Ревиран снова отмочит какую-нибудь дичь.

После ужина, прошедшего в относительной тишине, целительница раздела и уложила Ревирана на свою кровать. Она молча втирала маленькими пальчиками в его ссадины, синяки и царапины какую-то странно пахнущую мазь, от которой такие незначительные увечья рассасывались буквально на глазах. Реви отрешённо наблюдал за ней, за ее плавными движениями, за лицом, выражающим спокойствие. Когда Ирэна добралась до фингала, он испытал настоящее разочарование от того, что вынужден был закрыть глаза и не видеть её в этот момент. Тогда он стал прислушиваться к её прикосновениям. Он всё так же дрожал.

Закончив с мазью, девушка накрыла его одеялом и выглянула к Ятуру, присев рядом на крыльце. Вдохнув полной грудью теплый и сладкий ночной воздух, она облокотилась об косяк и тихонько сказала, наблюдая за неуклюже порхающим над их головами мотыльком:

— У него поднялся жар, зрачки — расширены, а колотит его так, будто началось извержение Красной горы. Через несколько часов он уже не сможет терпеть боль.

— Что нужно делать? — ровно спросил Ятур, глядя на появившиеся звёзды.

— Тебе — пока что следить за тем, чтобы он не вставал с постели и тем более не выходил из дома. Я дам тебе спальник, чтобы ты смог расположиться рядом. — Ирэна немного поразмыслила и задумчиво продолжила: — Обильное питьё, жаропонижающие и болеутоляющие снадобья. Это всё, чем я могу помочь — его организм должен сам настроиться на исчезновение скумы. Он буквально должен заново научиться функционировать без этой гадости. Это тебе, кстати, — сказала она, протянув Ятуру небольшую баночку с лечебной мазью. — Пригодится.

— Спасибо, — буркнул Ятур. А потом спросил, закрыв глаза и представив, что говорит с Батул: — Восстановление характеристик... вроде бы так это называется у магов. Заклинание. Оно ведь может помочь, так?

— Частично, — ответила Ирэна. — Но состояние организма настолько плачевно, что его эффект будет неустойчив. Более того, — девушка вздохнула, — скума вызывает не только физическую, но и психологическую зависимость. Это значит, что пережив острую фазу, всегда будет оставаться большой риск, что Ревиран сорвётся. Его ещё долго нельзя будет оставлять одного. И уже стоит подумать, что могло бы выбить у него из головы дурные мысли. Что-то такое, что мотивировало бы его и отвлекало.

— Одной мотивации он совсем недавно лишился, — с намёком, но без осуждения в голосе проговорил орк. — Здесь... в Пелагиаде... сейчас есть маг, который... — он вздохнул, — которая умеет восстанавливать характеристики. Мне это сильно помогло, когда я... — он прочистил горло и сплёл руки на груди, отвернувшись, — когда я отвыкал от сахара.

Ирэна удивлённо вскинула брови:

— Мы, конечно, едва знакомы, но всё же я не ожидала от тебя такое услышать, — она не смеялась, но и не хмурилась. Просто констатировала факт. — Что ж, если ты в этом маге уверен, можем пригласить — хуже этим Реви точно не сделаем. Возможно он, то есть она, магически одарённее меня, раз помогла тебе. А что касается нас с Ревираном... — девушка вздохнула. — Это сложно. Я давала ему слишком много шансов.

— Мне... помогал её учитель. Н-не важно. Запри двери, я скоро вернусь.

Ятур поднялся и быстро зашагал в темноту. Довольно скоро он вышел на главную улицу, ведущую к форту, и, приближаясь к таверне, увидел занимательную картину: пьяная Клаудетта на всю улицу ругалась со стражниками.

— К-какого скампа пьянго ты прцепился?! Я иду, куда хачу!

Двое стражников удерживали буйную леди, а новый жених Ирэны стоял перед ней по-военному выпрямившись.

— В таком виде вы можете пройти только в тюремные помещения, мэм, — ответил он, кивая подчинённым, чтобы те отвели её в форт, сверкающий теплым светом факелов.

— Чего-о-о-о?! — взбрыкнула Клаудетта, пытаясь вырваться из рук стражников и запаливая в ладонях по огоньку.

"Вот срань!" — похолодел Ятур и ринулся вперёд, крикнув на бегу: — Ты с ума сошла?! Дура! Не вздумай!

Появление бегущего к ним орка взволновало стражников, но ухажёр Ирэны жестом дал им понять, что всё в порядке, и Ятур показался в освещённом пятачке рядом с таверной, из которой звучала весёлая музыка и чьи-то пьяные возгласы.

— Т-ты! — как кошка рявкнула Клаудетта, увидев Ятура. — Кбан драный! Мерзкий оркх! — теперь она пыталась вывернуться и напасть на него.

Ятур благодарно кивнул капитану стражи и протянул руку, представляясь:

— Кстати, Ятур гро-Рукан.

— Тэдрин Авеано, — ответил тот и кивнул в сторону Клаудетты. — Боюсь спросить, где ты завёл такие знакомства. — Имеющий понятия о чести стражник был так же суров и строг, как и Ятур, что определило его благосклонное отношение к орку. — Впрочем, неважно, — махнул он рукой, провожая взглядом агрессивную гражданку, уводимую едва справляющимися с ней стражниками.

— Как там Ирэна и этот её друг... как его? Ревиран?

— Э-э... кстати об этом, — Ятур пометался взглядом от Клаудетты к Тэдрину и выпалил: — в общем, она нужна мне. Нам. Она может помочь в исцелении. Правда, я не думал, что она так напьётся... — он схватился за волосы на затылке, жалея, что сам ей и посоветовал этим заняться. — В общем, можешь отпустить её? Под мою ответственность?

Лицо Тэдрина окаменело.

— Ты предлагаешь пустить эту сумасшедшую в дом Ирэны? Даже в трезвом виде — нет.

— Я смогу её успокоить. Я знаю к ней подход. Попроси их отпустить её и смотри, — он кивнул Тэдрину и направился в сторону упирающейся каблуками блондинки.

Тэдрин пожал плечами и приказал страже отпустить Клаудетту, но быть наготове в случае, если она решит выкинуть что-то магическое.

Девушка, покачнувшись, устояла на ногах, оскорблённо одёрнула съехавшую с плеча бордовую мантию и дунула на волосы, упавшие на лицо.

Ятур, приближаясь, проворчал:

— Дерьмо, я не хотел этого делать, но ты, как всегда, не оставила мне выбора.

Он подошёл, круто развернул её к себе и крепко прижал к телу, так, что её руки оказались поверх его.

— Ятур! Ты сволч! Кабан! Скамп зелёный! Пусти, я тбя не пращу! Н-ненвиж-жу!

— Да-да, я тебя тоже, — спокойно ответил ей орк.

Она тут же принялась молотить его кулаками по плечам, а потом вцепилась зубами в кожу на груди сквозь рубаху. Ятур зашипел от боли и пальцами левой руки схватил белокурые волосы на затылке, отрывая даму от себя, и сам опустил голову к её шее, начав шептать что-то ей на ухо, предотвращая любые движения.

Через пару минут блондинка и в самом деле обмякла в его объятьях, и даже всхлипнула пару раз.

— Вот и всё, — уверил Ятур Тэдрина.

Стражник, прищурив глаза, перевёл недоверчивый взгляд с Клаудетты на Ятура.

— Не понимаю: ты сам навёл меня на неё, мол, она может устроить беспорядки, а теперь просишь освободить. Неужели моя Ирэна не в состоянии самостоятельно помочь больному? — Погладив подбородок, он подозвал одного из стражи: — Останешься за главного, пока я буду присматривать за ней, — он небрежно ткнул пальцем через плечо, после чего повернулся к Клаудетте и строго заглянул ей в глаза: — Будешь хорошо себя вести и выполнишь требования этого парня — поговорим о твоём освобождении.

Клаудетта, всхлипнув, посмотрела на стражника и жалобно выдала:

— Да пошёл ты.

Ятур, обнимая блондинку, закатил глаза, давая понять, что не согласен с её точкой зрения, и осторожно повёл её по дороге к дому Ирэны.

Когда в дверь постучали, Ирэна как раз прятала ножи и прочие "опасные" предметы под замок, в подвал. Однажды в состоянии ломки Реви уже пытался покончить с собой, потому испытывать судьбу дважды девушка не решалась. Отперев дверь, она удивлённо ахнула:

— Тэдрин, и ты здесь... — данмерка была благодарна своему мужчине за заботу, но порой его контроль и чрезмерная опека доставали её. Особенно теперь это было неуместно, когда Реви в бреду мог наговорить всякого. — Проходите, — пригласила она, отступив назад.

За ширмой слышались тихие стоны. Балансируя на каблуках, Клаудетта процокала к пациенту и скептически уставилась на него.

— Подержи его, Ятур.

Она, пошатываясь, присела на край кровати рядом с Ревираном, давая орку возможность протиснуться к больному, потом потрогала лоб, заглянула под трепещущие веки и в рот, потом огладила худые плечи и положила палец на бьющуюся жилку на шее. Затем четырежды сплела заклинание и приложила ладони к груди наркомана. Ревиран пытался слабо вырываться, но Ятур держал его крепко. Наконец, Клаудетта со вздохом отвернулась, объявив присутствующим:

— Он слишком тощий. Он не переживёт такого резкого отказа.

Ирэна сжала кулаки и поднесла их к сердцу:

— Ятур, ты говорил, она поможет! — Тэдрин хотел было успокоить её прикосновением, но она лишь дёрнула плечом, не позволяя себя трогать. — Легче всего сказать, что ничего не получится. Но выход должен быть всегда!

Реви приоткрыл глаза из-за громкого голоса бывшей невесты и, увидев перед собой Клаудетту, закатил глаза:

— Ирэна... Ирэна, — тихо позвал он хриплым голосом, — кажется, демоны явились за мной... Они забирают мою жизнь...

— Ну вапще... — обиделась Клаудетта на бред больного и повернулась к хозяйке дома. — Ты не видишь, что у него не хватит сил сразу обойтись без скумы? — она залезла в карман и вытащила запрещённый бутылёк. Страж порядка тут же оживился, а Ятур нахмурился:

— Твою мать, Клаудетта! Я так и знал, что ты что-нибудь!..

— Заткнись, — красноречиво оборвала его блондинка и протянула пузырёк Ирэне. — Раздели на три части: половину, оставшееся — на две трети и разбавь водой до целой единицы. Даже сахарников отлучают постепенно, а ты собралась его от концентрата сразу отлучить. Ему нужно есть и много пить, и принимать лекарства. Он не сможет это делать, если будет при смерти.

Ятур поражённо проговорил:

— Откуда ты это знаешь? И откуда у тебя вообще скума?

Блондинка горько усмехнулась:

— Для твоего парня купила.

Ирэна надулась, рассматривая пузырек:

— Я прекрасно знаю, что постепенная отмена практикуется, но к ней прибегают лишь в исключительных случаях. Ещё рано делать выводы — с момента обострения прошла всего пара часов!

Реви предпринял попытки встать, глядя безумными глазами на пузырек:

— Ирэна, отдай мне его, — зло потребовал он, с силой столкнув Клаудетту с кровати.

Тэдрин машинально заслонил собой невесту и обратился к Ятуру:

— Если бы я знал, какого рода здесь будет лечение, то...

— Ты не смеешь мне ничего запрещать! — воскликнула Ирэна, направившись к кухонному столу. Не решаясь, она вперилась взглядом в ненавистную скуму, с трудом сдерживаясь, чтобы не затолкать её Клаудетте куда поглубже.

— Ирэна, прости... пожалуйста, слышишь, Ирэна! — принялся кричать Реви. Из его глаз потекли слезы.

— Его нужно связать, — сказал Тэдрин Ятуру, не реагируя на поведение Ирэны. Он не любил выяснять отношения при всех.

— Лучше всего будет связать тканью, — согласился Ятур, и они с Тэдрином занялись этим, а Клаудетта со вздохом подошла к Ирэне:

— Он ведь уже не первый год торчит? Мой учитель в Клаудресте лечил рабов-каджитов от сахарной зависимости. Он и Ятура отлучил. Но Ятур употреблял меньше полугода, а этот сидел на скуме очень долго. Он угробил своё здоровье в хлам. У него попросту не хватит сил слезть сразу. Так что наливай, если не хочешь, чтобы он сдох от шока.

Ирэна, не оборачиваясь на Клаудетту, пустила слезинку — одну-единственную. С собственных рук поить его этой дрянью?

— Ладно, — согласилась она и, достав из стеллажа небольшой ящик, принялась орудовать мерными стаканчиками и колбочками. — Будь по-твоему.

Ревиран тем временем поливал Тэдрина, а заодно периодически и Ятура оскорблениями:

— Ирэна тебя не любит, ублюдок, — шипел он. — Она весёлая, свободолюбивая, она... она святая! Ты не имеешь права прикасаться к ней своими грязными руками, слышишь??

Застонав, он попытался плюнуть Тэдрину в лицо, но тот вовремя схватил его за горло и опрокинул голову на подушку:

— Заткнись, — пригрозил он, — или поставлю тебе ещё один фингал, для симметрии.

— Правильно Реви, — внезапно поддержал его Ятур, завязывая узлы разорванного на полоски полотенца. — Вот оклемаешься и всыплешь этому парню. — Он подмигнул Тэдрину. — С первого раза у тебя, конечно, не получится, но я тебя подучу, и со временем ты всем покажешь, кому и куда ходить нельзя, а куда можно. Потерпи только...

Клаудетта, оценивая действия Ирэны, присела на стул перед столом и пальцами собрала с блюда остатки риса, отправив себе в рот:

— М-м... А ты вкусно готовишь.

Она вела себя спокойнее и равнодушнее всех, будто ничего страшного вообще не происходило.

Ирэна кинула на неё быстрый взгляд и, громко выдохнув, сказала:

— Мне совестно, что я вспылила на тебя. Извини. Просто Реви мне как родной, и я не смогла сдержать свои нервы. Да и, признаться честно, меня несколько задело то, что ты оказалась компетентнее меня.

— Да мне как-то до одного места твои обидки... — не церемонясь, озвучила блондинка, разваливаясь на стуле. — Давай уже. Не трясись. Скума теперь твой лучший друг — ничто другое его не спасёт.

Ятур, слушая её речи, взъярился:

— Ты можешь вообще нормально разговаривать?!

— Кабана забыла спросить, как мне разговаривать... — без эмоций парировала Клаудетта и зевнула.

Ирэна удивилась: обычно на её искренность подобным образом не отвечали.

— Эй, дамочка, мы с тобой ещё не закончили насчёт твоего ареста, — добавил Тэдрин. — У меня как минимум накопилось несколько вопросов про твою скуму.

— Готово! — объявила Ирэна и поспешно поднесла чашку с разбавленным наркотиком к ложу Реви.

— Ирэна, — проскулил он, глядя на нее воспаленными влажными глазами.

Девушка, побледнев, склонилась над ним и, скрывая волнение, прислонила чашку к губам наркомана. В нос данмера ударил желанный запах и он, словно измученный жаждой, приложился к смеси, давясь от жадности.

— Теперь пусть валяется, кайфует. Как очухается — дай ему воды побольше. Следующую дозу только завтра на ночь. Всё остальное ты знаешь. Я приду завтра вечером и помагичу. Всё, я пошла, — почти протрезвевшая Клаудетта поднялась на ноги и взялась за дверную ручку. Но потом, игриво усмехнувшись, посмотрела на Ятура и промурлыкала: — Ты со мной?

— Я с тобой, — ответил за орка Тэдрин и, поцеловав Ирэну в лоб, поспешил за Клаудеттой. — Пора мне серьезно взяться за наркоторговцев, — сказал он, и, уже переступая порог, добавил: — Обещаю, Ирэна, я сделаю всё возможное, чтобы тебе не пришлось в будущем лечить этих несчастных от зависимости.

— Ой-ой, офицер при исполнении и контрабандистка. Нас ждёт увлекательная ночь, да, солдатик? — пошленько ухмыльнулась Клаудетта, приосанившись, и Ятур тяжко выдохнул:

— Ты только не убивай её, Тэдрин. Пока не вылечим...

— Ах ты говнюк зелёный! — завелась блондинка, но Тэдрин властно взял её за локоть, потянув на выход.

— Приведу её завтра вечером, — пообещал он и скрылся вместе с Клаудеттой в темноте. Её голос ещё долго доносился до Ирэны и Ятура из приоткрытого окна.

— Ну и... фрукт эта твоя целительница, — обратилась данмерка к орку, скрестив руки на груди. — Надеюсь, её врачевание поможет.

— Э-э... вообще-то она боевой маг, — промямлил Ятур, отводя глаза.

"Боевой маг, значит", — девушка прищурилась, ощущая собственную неполноценность. Эта бретонка владела своими второстепенными навыками лучше, чем посвятившая всю себя целительству Ирэна. Тряхнув головой, словно желая выгнать дурные мысли, она подошла к Реви и присела рядом с ним на кровать.

— Бедный-бедный мальчик, — она ласково погладила его по волосам, глядя в пустые глаза, глядевшие в потолок. — Потерпи и скоро тебе станет лучше. Я и Ятур будем всё это время рядом.

Так она просидела ещё какое-то время, пока не принесла из подвала спальный мешок.

— Теперь можем поспать, — сказала она, разворачивая его недалеко от очага. — Я лягу рядом с Реви, понаблюдаю за его дыханием. Если что-то понадобится — дай мне знать.

Ятур проснулся перед рассветом. Спал он эту ночь неспокойно — Ревиран то и дело постанывал или бормотал и дёргался, пытаясь освободиться. Сбегав по нужде, орк вдохнул предрассветный влажный воздух — на кусты, цветы и траву опадала тонкая вуаль тумана. К заливу он не решился пойти — боялся, что может понадобиться Ирэне и Реви, потому взял пустое ведро под небольшим навесом на огороде и отправился к колодцу. Набрав воды, на обратном пути он повстречал рыбаков, идущих на промысел, в окошках некоторых домов зажигались свечи или лампы: начинался новый день.

"Интересно, как там Тэдрин?" — подумал Ятур и усмехнулся: вряд ли Клаудетта дала ему и всем, кто её сторожил, выспаться.

Придя обратно с первым лучом солнца, он умылся и снова занялся заточкой оружия, намереваясь, наконец-то, закончить начатое.

Ирэна уже тоже была на ногах: дав Ревирану лекарство, она занялась завтраком: всё-таки теперь в её доме было двое мужчин, и хоть один из них почти не ел, зато второй явно отличался более чем здоровым аппетитом.

В доме стало жарко и запахло сладкой выпечкой. Девушка открыла дверь, чтобы впустить свежий воздух и, заметив неподалёку Ятура, с измученной улыбкой сказала:

— Я уже начала переживать, что ты сбежал. Через полчаса жду к столу.

— Как там Реви? — удивительно, но вот так, на расстоянии, Ятур даже почти не чувствовал смущения. — Проснулся?

Сжав в руках кухонное полотенце, Ирэна облокотилась о косяк:

— Да, но со мной почему-то не разговаривает. Я осмотрела его: состояние ненамного лучше, чем вчера, температура высокая, пытаюсь сбить. Но хоть не буйствует, притих.

Чуть тише Ирэна спросила:

— Может, развяжем его пока? Наверняка тело затекло за ночь.

— Да, ему точно пора бы проветриться.

Ятур отложил меч и точильный камень, и вошёл в дом. С узлами орку пришлось повозиться, но, наконец, последняя лента ткани упала на пол, и Ятур протянул Ревирану руку:

— Поднимайся, пойдём, пройдёмся.

Но наркоман меланхолично смотрел сквозь орка, словно его здесь не было. Его всё так же трясло без привычной дозы — уменьшенная не принесла ему удовольствия, а лишь не дала его состоянию перейти от плачевного к предсмертной агонии. Сухие, потрескавшиеся губы раскрылись, но Реви не сказал ни слова.

— Понятно, — пробормотал сам себе орк и, аккуратно подняв на руки худого мужчину, вынес его наружу и усадил у стены, умыв лицо водой. Свежий воздух и прохладная вода немного отрезвили наркомана, и он проморгался, заметив перед собой, наконец, друга.

— Ятур, — тихо прохрипел он. — У меня к тебе просьба...

Наркомана дёрнуло в рвотном позыве, но он сдержался и громко сглотнул.

— Убивать даже не проси, — орк присел рядом с Реви. — Ну, говори, что там у тебя? В кусты-то не хочешь? — без тени улыбки спросил он.

Ревиран медленно мотнул головой:

— Если не можешь убить, тогда отнеси... подальше отсюда и дай умереть самому... Я... я не могу больше находиться здесь, рядом с Ирэной. О, боги, я так жалок!

Данмер попытался привстать, но руки его не выдержали, и он упал на локти, вырвав то немногое содержимое, которое у него оставалось в желудке. Ятур без какого-либо отвращения или брезгливости помог Ревирану вернуться в изначальное положение и снова умыл, смыв рвоту остатками воды.

— Держись, приятель.

Он сходил в дом ещё за чашкой воды и потихоньку, по глотку выпоил ему, прокомментировав:

— Клаудетта сказала, что тебе нужно больше пить.

Реви недоверчиво взглянул на Ятура:

— Какая, нахрен, Клаудетта? — наркоман прокашлялся. — У тебя проблемы с чувством юмора, — голос его стал ещё болезненнее.

— Ага, а у тебя с памятью, — негромко произнёс Ятур, усмехнувшись. — Если бы ты знал, на что мне пришлось ради тебя пойти. Что пришлось пообещать... Придётся тебе выжить, чтобы долг мне отдать. Понял?

Ревиран нахмурился, так ничего и не поняв: мысли в его голове спутались в один сплошной воспаленный комок. Совсем рядом раздался голос Ирэны:

— Мальчики, за стол!

Реви дёрнулся, словно услышал рык хищника и вцепился в рубашку Ятура:

— Не хочу, чтобы она меня видела! — зарыдал он, обливая горькими слезами грудь орка.

Ятур похлопал его по спине:

— Тогда давай здесь поедим. Так и мне спокойнее будет.

Он снова вошёл в дом и окинул накрытый стол взглядом. Ирэна приготовила яичную запеканку со скаттлом и разложила кусочки по тарелкам.

— Реви нужно успокоиться. Мы с ним поедим на улице. Не выходи. — Потом взял ложки и тарелки, и вышел наружу. Ревиран с его дрожащими руками не внушал доверия, поэтому Ятур пока поставил свою порцию на травку, и подступился к наркоману, отламывая ложкой кусочек запеканки и поднося к бледным губам.

Почувствовав аромат, Реви замотал головой, уворачиваясь от еды, словно малое дитя. Но, в конце концов, Ятур добился своего, и наркоман принялся жевать, выражая своим лицом вселенскую тоску и долю отвращения.

В конечном итоге, его снова выворотило.

— Я так больше не могу, — продолжил скулить он, выбив тарелку из рук орка. Посуда треснула на несколько крупных осколков, похоронив под ними аппетитное блюдо. Реви уставился на них, будто это был знак свыше. — Ещё воды, — тихо попросил он, сплевывая остатки рвоты.

Напоив его, Ятур быстро запихнул кусок со своей тарелки в рот, прожевал и проглотил, а потом отнёс посуду обратно.

— Наверное... нужна еда полегче. Он не смог... — проговорил Ятур, ставя тарелку на стол.

Ирэна тут же сунула ему в руки глубокую миску с кашей на воде:

— Так и думала, но хотелось попробовать накормить чем-то более вкусным и питательным.

Её взгляд скользнул по столу:

— А где вторая?

Ятур на секунду вскинул на неё глаза, брякнул миской об стол и вылетел из дома, кидаясь к Ревирану.

Ирэна, испугавшись, кинулась следом.

Хватило всего какой-то минуты, чтобы наркоман успел вспороть левую руку от самого запястья к сгибу локтя осколком. Кровь быстро текла по предплечью темными струйками. Реви отрешённо наблюдал за происходящим, будто это было не его тело. Рука, всё ещё сжимающая осколок, вскинулась вверх, к шее, когда он услышал приближающийся топот. "Пора с этим покончить. Я всё делаю правильно", — диктовал чужой внутренний голос. Реви чиркнул окровавленным краем керамики по верёвке амулета и тот соскользнул с его шеи. "Вот так. Теперь мне, наконец, не повезёт".

Ятур пинком выбил осколок из руки Ревирана и тут же сел ему на ноги и схватил за руки, заблокировав любые движения. Он вскрикнул:

— Ирэна! Скорее!

Девушка, резко затормозив перед жуткой сценой, прикрыла рот руками, словно сдерживая крик, и тут же побежала обратно в дом. "Это случилось снова".

Ятур с удивлением проводил взглядом убежавшую Ирэну, чуть не крикнув вслед "куда ты?" Но, подумав, что она, наверное, не умеет останавливать кровь магией, сам сжал покрепче плечо Реви у локтя, безрассудно прорычав ему прямо в лицо:

— Клянусь Малакатом, если ты сделаешь это ещё раз — я убью Ирэну.

В глазах Реви блеснул страх:

— Второго раза уже не может случиться, — прошептал он одними губами, надеясь на скоропостижную смерть.

В суматохе Ирэна достала из сундука чистые тряпки, принялась судорожно перебирать баночки с мазями, хранящиеся в стеллаже. Уронив несколько из них на пол, она сунула все необходимое для первой помощи в карман фартука и рванула обратно, попутно скручивая жгут из ткани.

Ирэна примчалась настолько быстро, насколько могла: упав рядом на колени, она принялась накладывать жгут.

— Намажь это скорее, — скомандовала она орку, — это наверняка остановит кровь и обеззаразит рану.

Справившись с повязкой, Ирэна смахнула выбившиеся из пучка пряди с лица, замаравшись кровью.

— Чтоб тебя, Реви, — Ятур впервые за всё время услышал, как девушка ругалась. — Я попрошу, чтобы тебя бросили за решетку, если тебя ничто не может удержать в этом мире живым.

— Теперь ему придётся жить! — с угрозой пугающе серьёзно проронил Ятур, глядя в мутные глаза Ревирана. — Иначе мы все распадёмся пеплом. Или я не Ятур гро-Рукан! Малакат мне свидетель.

Ирэна перевязала обильно смазанное лекарством предплечье и благодарно заглянула орку в глаза:

— До сих пор не понимаю, зачем тебе всё это. Но... спасибо огромное, Ятур. За терпение и за то, что так же отчаянно желаешь ему выздоровления.

Всё ещё злой Ятур пробасил, подбирая амулет удачи:

— Теперь, если и он не пожелает своего выздоровления... мы все умрём ужасной смертью, — он вложил медальон в здоровую ладонь данмера. — Запомни этот день, Ревиран. Ведь с этого дня я проклят.

Ничего не объяснив Ирэне, орк встал и куда-то ушёл.

Девушка проводила его взглядом, не сказав ни слова, после чего повернулась обратно к обмякшему Ревирану и покачала головой.

— Это моя вина. Дурная была идея — развязать тебя. — Подняв осколки тарелки, Ирэна замотала их в одну из тряпок и спрятала в карман фартука. — Теперь ни на мгновение не оставлю тебя без присмотра.

Ятур взял свои вещи и принялся надевать нагрудник. Подрагивающие пальцы едва справлялись с застёжками. В голове было пусто, и только какая-то его часть сознания в ужасе сжалась в узелок, причитая: "Как ты посмел дать клятву именем Принца Мщения?! Да кому?! Наркоману! Тому, кто себя не контролирует! Малакат не оставит клятвопреступника без страшного наказания! Если Ревиран совершит хоть ещё одну попытку самоубийства, и ты не убьёшь Ирэну — Принц Отверженных будет наказывать тебя и при жизни, и после смерти! Рехнулся?!"

— Ирэна — единственное, что ему дорого... — в своё оправдание прошептал Ятур самому себе. Закрепив меч и надев рюкзак, он быстро зашагал прочь от дома в сторону форта.

У распахнутых ворот, ведущих на территорию крепости Пелагиад, показался знакомый силуэт высокого мужчины в доспехах: Тэдрин, кажется, был чем-то недоволен и за что-то отчитывал одного из подчинённых — совсем молодого имперца с веснушчатым лицом и светлым пушком над верхней губой.

— Тэдрин, — кивнул орк в приветствии. — Что-то случилось? Где Клаудетта? Мне нужно с ней поговорить.

Данмер обернулся к Ятуру и недовольно прорычал:

— В камере. Раймус, — обратился он к веснушчатому, — отведи его к этой... мерзавке, и освободи её.

Орк заметил, что Тэдрин выглядел устало: под сонными глазами появились темные круги.

— И во имя АльмСиВи, — раздражённо добавил он, глядя на Ятура, — сделай так, чтобы мои глаза её больше не видели.

— Боюсь, это не в моей власти. А за что её посадили? — Ятур не торопился за солдатом. Он остановился и сплёл руки на груди, давая понять, что без объяснения не уйдёт.

— Как за что, — нетерпеливо ответил он, — за скуму. Пытался выяснить, где она взяла эту дрянь. Да и проучить за неуважительное отношение к стражам порядка нужно было. Только кто ещё кого наказал её заключением — непонятно.

— Ладно. Сам спрошу, — Ятур отвернулся и пошёл следом за солдатом. Форт Пелагиад мало чем отличался от остальных — тот же серый камень, те же гулкие коридоры и широкие залы, застеленные коврами и гобеленами. Но едва Ятур вошёл внутрь, как тут же услышал знакомый звонкий голос прямо оттуда, куда вёл его солдат.

— Какого даэдра, Ангорил?! Я требую, чтобы этого зарвавшегося офицеришку посадили в ту же камеру, что и он меня!

Также раздаваясь эхом, в ответ ей прозвучал приятный мужской голос:

— Перестань, Клауди, это просто недоразумение.

— Недоразумение? Да я всю ночь орала этому придурку, что ты меня сам вызвал сюда из Морнхолда!

Подойдя к лестнице, Ятур и солдатик столкнулись нос к носу с альтмером, одетым в рыцарский имперский доспех, и с идущей за ним Клаудеттой.

— О! Явился? Предатель! Я тебе припомню все твои обещания и выкрутасы! — ткнула пальцем в орка блондинка.

Имперский солдатик проблеял:

— А... Рыцарь-Протектор... командир Авеано сказал мне выпустить госпожу магессу.

Клаудетта фыркнула, скрестив руки под грудью, и начальник форта с виноватой улыбкой взглянул на неё.

— Раймус. Пригласите Тэдрина ко мне. Для беседы. — Отпустив рядового, он повернулся к Клаудетте, погладив её по плечу: — Извини за это. Я накажу его, как велит устав. А теперь меня ждут дела. Заходи, когда будет время.

— Я подумаю, — сквозь сжатые зубы буркнула обиженная женщина.

Вскоре мимо Ятура и Клаудетты пронесся Тэдрин, как раз в ту сторону, куда только что ушёл Рыцарь-Протектор. Его волнение выдавали озабоченное лицо и резкие движения: запоздало обернувшись на бретонку, он сверкнул злым и одновременно растерянным взглядом. Раймус объяснил ему в двух словах, что видел Ангорила и Клаудетту мило беседующими, что привело его сначала в замешательство, а затем — в тихий ужас, граничащий с праведным гневом. Впрочем, выражать дальше свою антипатию к магичке он теперь не спешил, и уже был готов перед начальством засунуть своё мнение насчёт неё куда поглубже.

Клаудетта, встретив сердитый взгляд Тэдрина, ухмыляясь, показала ему неприличный жест. А Ятур, увидев это, накрыл её палец ладонью, что взбесило её, и она переключилась на орка:

— Какого скампа ты припёрся? Я больше не собираюсь помогать тебе! Ты меня обманул!

— Я не обманывал. Я сделаю всё, что ты захочешь, — орк отвёл глаза. — Так ты правда здесь по делам? И в форт Лунной Бабочки тоже по делам приходила?

— Что ты несёшь?! — удивлённо прошипела Клаудетта. — Какой форт Лунной Бабочки? Делать мне там нечего, — блондинка надулась и отвернулась.

— Не понял. Ты же сама подошла ко мне там и предложила...

— Ты тупой? — перебила его Клаудетта. — Или тоже скумы бахнул? С какого бы даэдрического интереса мне тащиться в ту дыру?

— Но я же виделся с тобой там! — вспылил ничего не понимающий орк. — Говорил с тобой! И ты предложила мне пойти в Царство Шеогората за какой-то там чашей, которая спасет Ревирана!

Клаудетта смерила его недоумевающим взглядом, потом потрогала лоб Ятура.

— Ты наконец-то чокнулся? А я говорила, что твои Малакатские геройствования до добра не доведут. Шеогорат? Что ты несёшь?

— То есть ты хочешь сказать, что тебя там не было, и я видел кого-то... кто выглядел в точности как ты и говорил твоим голосом?!

Клаудетта огорчённо вздохнула:

— До чего же орки тупые... А я даже иногда думала, что ты умнее остальных.

Ятур, размышляя, прошёл небольшой кружок и недоверчиво припомнил:

— А ведь ты меня тогда ни разу не обозвала. Я ещё подумал, что это странно.

Снова вздохнув, Клаудетта, морщась, попыталась пальцами расчесать белокурые волосы:

— Ты, случайно, в своих идиотских странствиях никак Шеогората не обидел?

— Ну, на днях прервал какой-то ритуал в его святилище, прибил его последователей, пограбил немножко...

Клаудетта с иронией развела руками:

— Ну да, подумаешь? Ерунда какая. Знаешь, Ятур, — она искренне прижала ладонь к груди, — даже не думала, что скажу это — но я восхищаюсь твоим бесстрашием. Бесстрашием идиотской тупости!

Когда орк покинул здание, на выходе из форта стало значительно оживленнее: около дюжины солдат в сверкающих под палящим солнцем доспехах спешили выстроиться в шеренгу перед Тэдрином. Данмер, хмурый как туча, стоял перед ними, уперев руки в бока. Услышав приближающиеся шаги, он повернул голову и, встретившись взглядом с Ятуром, поманил его рукой, предвещая выражением лица нехорошее:

— Ты мне почему не сказал, кто она такая? — прошипел он так, чтобы подчинённые его не услышали. — Мне за эту "Клауди" дали хорошую взбучку.

Тэдрин перевёл взгляд на свои до блеска начищенные сапоги:

— Я помню, что ты попросил лишь приглядеть за ней. Но кто знал, что она своим поведением сможет даже меня вывести из себя? — стражник сказал это так, словно Ятур должен был знать, насколько он обыкновенно бывает сдержан. — Одно радует: есть на ком выпустить пар.

— Ты не спрашивал, кто она. Да я и не знал, что она здесь по делам. Понятия не имел, что она знает вашего Рыцаря-Протектора, — объяснился Ятур. — А выводить из себя — это у них семейный талант. Так она привлекает к себе внимание, которого ей нужно много. Очень много, — он раздражённо вздохнул. — Но она бывает полезна, — рассудительно пожал плечами орк.

Грохнув дверьми, из форта вышла оговариваемая особа и направилась к мужчинам, покачивая бёдрами. Она обновила макияж и выглядела свежо, словно белая роза в блестящих капельках утренней росы. Как ей это удавалось после бессонной ночи — мужчины не понимали. "Магия, не иначе", — подумал Ятур.

— Что, солдатик, не посадили тебя в камеру? — разочарованно промолвила она, обращаясь к Тэдрину, а потом перевела взгляд на Ятура: — Ты можешь идти, я позову тебя, когда мне понадобится расслабиться. Только вымойся перед этим, — она брезгливо поморщилась, а Ятур вспыхнул до кончиков ушей, прошипев ей:

— Может, заткнёшься перед посторонними?!

Клаудетта смерила его провокационным взглядом, просто кричащим о том, что и не подумает этого делать, и потрепала за покрасневшую щёку:

— О-о, какой стесняшка! Что ты как мальчик?

Ятур, бросив быстрый взгляд на мрачного Тэдрина, торопливо спросил:

— Вы куда-то собираетесь? Можно с вами?

— Можно, — согласился он, наблюдая за происходящим. Из мужской солидарности он решил помочь Ятуру сбежать от своей эпатажной знакомой. — Нужно разобраться с контрабандистами, что поселились неподалёку. Только отправляемся строго мальчишником, — он кивнул в сторону Клаудетты. — Даже такие подонки, как бандиты-скумоторговцы не заслуживают таких страданий.

— Можно подумать, ваш гадюшник достоин моего присутствия, — пренебрежительно отбрила Клаудетта и направилась по улице, зная, что как минимум дюжина мужчин провожает её голодными взглядами.

Ятур с облегчением выдохнул и потопал в противоположную сторону вслед за Тэдрином, наблюдая на себе удивлённые взгляды рядовых солдат. Ему даже не нужно было быть телепатом, чтобы знать, о чём они думали.

— Наконец-то, — с облегчением сказал Тэдрин и, выдержав небольшую паузу, спросил: — Как там Ирэна? Справляется? С бандитами, скорее всего, управимся быстро — она обойдется за это время без твоей помощи? — он многозначительно посмотрел на Ятура. — Моя Ирэна постоянно слишком много на себя берёт, а с этим наркоманом, Реви, и вовсе все нервы себе истреплет. Она всегда была сопереживающей, но вчера совсем себя в руках не держала.

— Хм... — Ятур резко помрачнел и долго не отвечал. Только спустившись с холма, он проговорил, хмурясь: — Теперь она справится. Всё будет в порядке. Ирэна... сильная женщина. И... ты хороший парень, Тэдрин. У вас всё будет хорошо. В любом случае.

Орк выглядел задумчивым и грустным, шагая к берегу и глядя себе под ноги.

Озеро Амайя, самое крупное на Вварденфелле, нельзя было охватить взглядом, а в его центре виднелся маленький островок, поросший колонией мускпунжей, напоминающих издали светлые бочонки.

— Ты что-то недоговариваешь, — заметил стражник, параллельно оборачиваясь на отряд. Никто не отставал, все двигались за ним, растянувшись в правильную шеренгу, словно утята за мамой-уткой. — Поверь, у меня большой опыт в допросах, я сразу чувствую, если что-то не так. Выкладывай, в чем дело?

— Угу, да только я не на допросе, уж извини, — покачал головой орк, явно не собираясь ничего пояснять.

Тэдрин недовольно прищурился, но спорить не стал: не видел в этом смысла. Ирэна сама всё расскажет — она не умела врать.

Отряд прошёл по берегу, выходя к тонкой полоске земли у каменистого берега, ведущей к пещере Панат. Тэдрин остановил людей и скомандовал одной части обойти пещеру по скалам, и поставил смотрового на возвышении, дабы тот увидел возможный чёрный ход из пещеры. И только потом скомандовал обнажить оружие.

Имперские солдаты, среди которых были и бывалые ветераны, ринулись вперёд с двух сторон и смели караульщиков, правда, один успел убежать внутрь и поднять тревогу.

— Ну, теперь будет мясо, — скинув рюкзак и вытащив серебряную клеймору из ножен, кровожадно протянул Ятур, выдвигаясь в первые ряды.

Тэдрин окинул взглядом готовых людей и махнул рукой, пуская воинов со щитами в пещеру.

Узкий коридор позволял двигаться по двое, что было невыгодным положением для отряда Тэдрина: стоило им шагнуть в свет канделябров, стоящих по бокам от выхода в каверну, как первый ряд попал под обстрел. У двух лучников, расположившихся по другую сторону моста, нависшем над темнеющей водой на дне пещеры, непрошенные гости были как на ладони.

— Растянуться! — приказал Тэдрин, дабы не оказывать сильную нагрузку на подвесную конструкцию.

Прикрывая шеренгу щитами, первые двое солдат протаранили линию обороны, быстро расправившись с босмерами-стрелками. Едва солдаты миновали мост, завязался бой. Внезапно бандиты погасили факелы и в полнейшей темноте раздался трескучий, повизгивающий рык. На солдат из коридоров с двух сторон спустили четырёх никс-гончих. Те опрокинули двоих, ещё в двоих вцепились.

— Каринус, свет! — скомандовал Тэдрин, и имперец за его спиной выпустил светящийся шар к низкому потолку.

Едва стало видно, что к чему, Ятур с боевым кличем бросился вперёд и смёл одну из гончих, что грызла солдата, а затем проткнул вторую.

С остальными гончими тоже уже покончили, но из коридора впереди с рёвом вылетел огненный шар и врезался в строй. Ятура откинуло к стене, и он на мгновение ослеп и оглох, и лишь каким-то шестым чувством ощутил опасность, приближающуюся слева. Он наугад выставил клинок перед собой и, кажется, кого-то ранил. Проморгавшись, он увидел орчиху, что кинулась добивать его с топором, но теперь зажимала рану в плече. Четверо солдат горели, трое катались по полу, остальные, включая Тэдрина, вступили в бой. Они с магом Каринусом, удерживающим щит, теснили вражеского пироманта, и Ятур одним рубящим ударом покончил с орчихой, пытавшейся снова напасть. Послышался плеск воды: кто-то из горевших спрыгнул в воду на дне пещеры.

Ловко орудуя одноручным мечом, Тэдрин сделал выпад, обманув тем самым соперника: пиромант выставил руку, собираясь остановить легионера мощным потоком огня, но, сконцентрировавшись на заклинании, не уследил за быстрым движением. Обойдя бандита сбоку, Тэдрин прицельно резанул его по ногам, заставив врага упасть на колени. Второй взмах меча — и голова мага-данмера покатилась по земле.

— Каринус, потуши огонь! — приказал он, кинув быстрый взгляд на корчащихся горящих солдат.

— Ятур, не ранен? — осведомился он, настороженно оглядываясь, — нужно обшарить каждый угол — никто не должен спрятаться от меня, — лицо его сделалось грозным.

— Порядок! — отозвался орк, из-за адреналина не чувствовавший вздувшегося волдырями ожога на плече и не подозревавший, что после взрыва остался без бровей, ресниц и пряди волос на правом виске. — Тогда я налево! — перехватив клеймору, он ногой выбил прикрытую дверь и осторожно, оглядываясь в полумраке, вошёл в помещение для невольников. Глубокая яма содержала всего трёх рабов — двух женщин-каджиток и мужчину-аргорианина, которые с надеждой посмотрели на орка. Следом за Ятуром вбежал ещё один солдат, в слегка закопченных доспехах и, осмотрев помещение, тоже опустил оружие.

— Мутсэр-ры пришли освободить нас? — недоверчиво спросила каджитка.

— Найдём ключ и всех освободим, — ответил солдат и принялся обшаривать стоящие рядом сундук, ящики и бочки. — Ага! А вот и обещанный лунный сахар.

— Я доложу Тэдрину, — вызвался Ятур и направился вон из каверны, закинув меч на плечо.

Пройдя мимо имперского мага, оказывающего первую помощь раненым, Ятур нашел Тэдрина в большой каверне, оборудованной деревянной конструкцией, играющей роль второго этажа. Внизу, среди лабиринтов из ящиков и бочек виднелись гамаки, стены слабо подсвечивались шляпками бирюзовых флуоресцентных грибов.

Откуда-то сверху доносились звуки боя: звенел металл и гремела басистая ругань. На краю деревянного плато появился солдат, который, не удержавшись, рухнул вниз. Орк заметил наверху ещё две головы: одна принадлежала Тэдрину, вторая — крупному светловолосому норду с раскрашенной физиономией. Блеснула секира.

Но пока Ятур взбегал по лестнице, командир Авеано сделал ложный выпад, спровоцировав бандита на атаку, увернулся от широкого взмаха и наотмашь, хлёстко ударил сбоку по рукам норда. Брызнули бусинки крови, и на пол свалилась секира с одной кистью, сжавшей древко. Вторая рука, порезанная до кости, обессиленно разжалась, и норд вскрикнул, перед тем, как командирский палаш, блеснув, перерезал ему горло.

— Ну вот, всё интересное пропустил, — посетовал подбежавший Ятур.

— Всех зачистили? — спросил Тэдрин, повернувшись к нему лицом, на котором красовались брызги вражеской крови.

— Да. Твои ребята нашли рабов и ящики с лунным сахаром.

Данмер одобрительно кивнул, теранув тыльной стороной руки по забрызганной щеке:

— Не думал вступить в имперский легион? Нам нужны такие, как ты. Не только нам, но и мирным жителям, таким, как моя Ирэна, — Тэдрин протер меч о платочек и спрятал в ножны.

— Не знаю, Тэдрин. Мне однажды не повезло с начальником в Гильдии Бойцов, потому теперь я не хочу сковывать себя отношениями командира и подчинённого. И мне нравится путешествовать.

Ятур, наконец почувствовав боль от ожога, осмотрел себя и обнаружил волдыри и дыру в рубахе. Тэдрин, тоже увидев подпалину, посоветовал:

— Подойди к Каринусу — он тебя подлечит. И вот ещё, — откинув крышку сундука, он вытащил из него свободную розоватую рубаху, видимо, норда, которого только что убил, и бросил её Ятуру. — Твоя одежда явно побывала не в одной стычке.

Ятур хохотнул:

— Я бы сказал, не в одном десятке.

* * *

Долгое время Ирэна сидела в тени своего дома и, как и грозилась Ревирану, не спускала с него глаз. Голова данмера покоилась на её коленях — поблизости ничего не было такого, чем можно было смягчить его лежание на земле.

Подлечив его стандартным заклинанием, в конце концов она попыталась взвалить его себе на плечи, отметив, что он стал гораздо легче, чем был несколько лет назад.

Реви так и не заговорил с ней, а она — с ним. Дотянув наркомана до кровати, она привычным движением укрыла его и поднесла воды. Струйки воды полились по щекам — он настойчиво не принимал попытки Ирэны помочь ему.

— Дурак ты, — в голосе девушки прозвучала обида. — В этот раз я добьюсь своего, вот увидишь.

Ирэна отодвинула ширму, чтобы не терять Реви из поля зрения во время готовки и поставила котелок с водой на огонь. Данмер наблюдал за ней из-под прикрытых ресниц. "Теперь я должен жить, чтобы Ятур не убил Ирэну? Неужели он на такое способен? Нет, я знаю его всего несколько дней, он может оказаться кем угодно. О, боги, зачем я только пошел на это…"

От приоткрытой двери вдруг раздалось:

— Тук-тук, вас посетило счастье, — Клаудетта, не дожидаясь разрешения, вошла в домик и плюхнулась на лавку у стола. — А-ах... какая я голодная. Твой ненасытный женишок не слезал с меня всю ночь — всё тело болит. Есть у тебя что-нибудь пожевать?

В любое другое время Ирэна бы возмутилась, но сейчас у неё попросту не осталось на это душевных сил:

— Займись, пожалуйста, Реви, а я пока приготовлю обед, — равнодушно сказала данмерка, игнорируя провокационные речи Клаудетты.

Блондинка присмотрелась к неподвижному Ревирану:

— О, так это тело ещё дышит? Неплохо. А я думала, что он помрёт. — Она встала и подошла к пациенту, заметив повязку на руке: — А это что? Вчера, вроде бы, не было. Или я была настолько пьяна?

Ирэна, севшая чистить над мусорным ведром овощи, не отрываясь, согласилась:

— Не было.

— Порезался что ли? — Клаудетта вопросительно взглянула на Ирэну. А потом прыснула со смеху: — Пф! Представляю, как кабанчик разозлился!

Она взяла безвольную руку Ревирана, замотанную бинтом и наложила заклинание восстановления, прокомментировав:

— Как только мазь впитается — можно снимать. — Потом она снова ощупала лоб и шею наркомана: — В принципе, могло быть хуже. Он довольно живучий, несмотря на то, что такой дрищ, — Клаудетта выпрямилась и полюбовалась выпирающими данмерскими рёбрами. — И чем же, интересно, эта смазливая мордашка так привлекла злобного орка и милую деву-целительницу? А? — она повернулась к хозяйке дома. — Тебя ведь зовут Ирэна? У тебя ведь с ним было? Я видела, как ты вчера лила слёзы.

— Наши личные дела тебя не касаются, — отрезала Ирэна. — Да, я нуждаюсь в твоей помощи: знай, что это единственная причина, по которой я впустила тебя в свой дом. Когда Реви полегчает, я заплачу тебе столько, сколько смогу, и буду надеяться, что больше наши пути никогда не пересекутся.

Обмыв почищенные овощи, Ирэна принялась их нарезать, отколачивая по досточке равномерный ритм:

— Не понимаю: почему тебя так веселит чужое горе? Или это защитная реакция из-за собственного пережитого опыта?

Клаудетта весело рассмеялась:

— Милая, а почему ты решила, что мне нужны твои деньги? Да и сколько ты можешь мне заплатить? Судя по твоему дому — вряд ли больше пятидесяти дрэйков. У меня одни трусики стоят сотню! За тебя и этого доходягу мне отплатит орк, и отплатит не деньгами. Так что не надо фыркать в лицо тому, кто пытается тебе помочь. — Рассердившись, Клаудетта сплела руки на груди и оскалилась. — Воротишь нос от меня, но не от моих навыков? Да ты такая же лицемерка, как большинство данмеров. Я, по крайней мере, никого не использую. Потому-то мне и нравится этот тупой, прямолинейный и честный орк, несмотря на всю ту боль, что он причинил мне! — казалось, сказанное Ирэной, зацепило её за живое и ещё немного, и у блондинки на глазах блеснут слёзы, но она, мастерски контролируя свои эмоции, перегоняла обиду в злость. Она наклонила вперёд корпус, прошипев, как кошка:

— Плевать я хотела на всех вас! На всю вашу избирательность в отношениях, на лживые улыбочки. Ты такая же, как моя чокнутая сестрица: вместо того, чтобы отпустить этого несчастного, тянешь из него жилы, удовлетворяя свои амбиции! Меня тошнит от всех вас! — Клаудетта, гордо вскинув голову, покинула дом и хлопнула дверью так, что задребезжали оконные стёкла.

Данмерка, прервав готовку, отложила нож в сторону, упёршись взглядом в стол. "Вот и кто тебя за язык тянул, Ирэна? Нашла, с кем препираться".

Отругав саму себя, девушка поспешно выглянула из дома, пытаясь отыскать глазами спину бретонки:

— Клаудетта! — отчаянно позвала она.

Блондинка, потряхивая волнистыми локонами, удалялась прочь, но, услышав зов, замедлилась и через несколько шагов остановилась, повернув голову и сердито выкрикнув:

— Что?!

Ирэна переступила порог:

— Давай не будем ссориться. Ты выполнишь своё обещание Ятуру, он тебе — своё, что бы там ни было, — девушка замялась, пытаясь говорить спокойно. — Да и обед почти готов. Ты ведь голодна, да?

Клаудетта сплела на груди руки, стоя вполоборота к Ирэне и по-детски надув губы, но потом нехотя спросила:

— А что ты готовишь?

Данмерка оживилась:

— Пряный и наваристый суп с лепешками, — к слову, последнее Ирэна готовить не планировала, но, чтобы завлечь магичку, решила ещё какое-то время потрудиться над пищей.

— Без мяса? — Клаудетта приложила указательный палец к подбородку и рассудила: — Ятур любит мясо. Я схожу в магазин и куплю стейков никс-гончей, а ты приготовишь. Что-то ещё нужно? — она посмотрела на Ирэну, будто только что произошедшей ссоры и не было вовсе.

Ирэна изумлённо захлопала глазами, удивившись внезапной перемене в настроении бретонки.

— Н-нет, этого будет достаточно, — ответила она и, проводив Клаудетту взглядом, пока та не исчезла за углом соседнего дома, вернулась обратно. С открывшимся вторым дыханием, Ирэна бросила овощи в кипящий котёл и принялась за тесто.

Из продуктовой лавки при таверне Клаудетта вернулась быстро. Брякнула на стол три больших сочных куска мяса, купленных явно с запасом, поставила рядом бутылку гриифа и вынула из кармана мантии бумажный свёрток с вяленой скрибятиной и солёным крабом.

— Будешь? — спросила она. — Есть рюмки?

Ирэна заинтересованно вскинула брови:

— Не отказалась бы, — и, словно вспомнив, кто она, добавила: — только чуть-чуть.

Достав из стеллажа маленькие глиняные чашечки без ручек, данмерка несколько смущено прокомментировала:

— Как-то так.

Клаудетта едко усмехнулась:

— Что застеснялась? Деньгами мне утереться предложила — и глазом не моргнула, а тут...

С трудом откупорив бутылку, блондинка разлила терпко пахнущий комуникой бренди. Быстро чокнувшись по имперской традиции, девушки опрокинули в себя алкоголь и заели мясом.

Шумно выдохнув, Клаудетта оседлала лавку и поправила волосы.

— Знаешь, когда мы с Ятуром впервые встретились? — не дожидаясь уточняющего вопроса от Ирэны, она тут же продолжила, будто боялась, что та скажет, что это её не интересует. — Нам было по восемнадцать лет. Я впервые увидела его, когда он целовался с моей старшей сестрой, Эрлиной. Эрлина тогда уже была главой Гильдии Бойцов. Ты когда-нибудь видела, как целуются орки? — со смешком подняла глаза на Ирэну Клаудетта. — Между собой орки вообще почти не целуются — кабанячьи клыки мешаются, но с людьми или эльфами это становится возможным. Правда, нужно соблюдать меры предосторожности. Так вот, Ятур был первым грустным орком, которого я встретила. Обычно их брату не хватает остроты ума, чтобы глубоко переживать что-либо. Но он, кажется, расстался со своей семьёй и сильно скучал по ним. Наверное, потому и клюнул на мою старушку-сестрицу — нашёл себе новую мамку: у них была разница в пятнадцать лет, — пояснила Клаудетта, засовывая в рот кусочек краба и наливая ещё бренди. — Знала бы ты, какой стервой она была: я по сравнению с ней — просто душка. Конечно, я та ещё дрянь, не думай, что я не знаю, я и не скрываю этого, а вот она умела втереться в доверие и манипулировать людьми. Вот и бедный зелёненький орчонок попался в её сети. Было отвратительно наблюдать, как она вертела им, как подсадила на сахар, вынуждала убивать своих врагов: однажды он по её приказу даже сражался на дуэли с немощным стариком. Учитывая, что его кодекс не одобряет сражений с откровенно слабым противником... — Клаудетта усмехнулась, — можешь себе представить, как Ятур к этому отнёсся. Но ничего. Проглотил в итоге.

Поднявшись на ноги, блондинка подошла к Ревирану на кровати и осмотрела, будто проверяла — жив ли он. Ирэна с интересом проследила за Клаудеттой и, культурно сдержав отрыжку, сказала:

— Теперь я начинаю понимать, почему Ятур так остерегается незнакомых женщин. Очевидно, он с твоей сестрёнкой больше не в отношениях — и молодец. Я того же мнения: как бы ты ни любил кого-либо, себя нужно любить больше!

Данмерка отметила для себя, что рада, наконец, расслабиться, как в старые добрые времена: с серьезным и непьющим Тэдрином подобных посиделок не случалось, а все старые друзья остались в Кальдере, в прошлом. Как и их общая с Ревираном жизнь.

Встав со скамьи, чтобы снять котелок с огня, Ирэна почувствовала лёгкое головокружение: с непривычки алкоголь быстро ударил в голову.

— Насыпаю, — предупредила она Клаудетту, наполняя глубокую тарелку добротной порцией супа. Со стороны её движения казались несколько странными: боясь пролить или обжечься, девушка слишком много внимания уделяла рутинному действию.

— Да, давай, — кивнула Клаудетта Ирэне, а потом пощекотала пятку Ревирану, и он очень медленно шевельнул ногой.

— А потом к ним в гильдию пришла орчиха, представительная такая, и начала бороться с сестрой за власть и за Ятура. Это был кошмар. Потому что больше всех доставалось... сама понимаешь, кому. А я всё смотрела со стороны на всех них, — Клаудетта вернулась за стол и придвинула к себе парующую чашку. — Смотрела, смотрела... пока однажды мы с Ятуром не напились и не переспали. Оба были почти в отчаянии, а наутро сделали вид, что ничего и не было. И так несколько раз. Притом взаимоотношения у нас никогда не ладились, но именно из-за него я пошла учиться восстановлению к старику-целителю. Хотела помочь, представляешь? — Клаудетта рассмеялась: — Прям как ты своему! А потом я отправилась телохранительницей к дочери графа Стоунфоллза и вернулась только через три месяца. За то время Ятур пропал. Никто не знал, где он. Эрлина сказала мне, что он ушёл из гильдии, но я ей не поверила, — блондинка вздохнула и налила ещё гриифа, тут же выпивая и морщась: — Эта дрянь прятала его в отдалённом поместье нашей семьи, в подвале, представляешь? — Клаудетта взяла ложку и принялась хлебать суп, говоря в перерывах: — Морила голодом, била, издевалась, сношалась у него на глазах со всяким сбродом, а потом заставляла его убивать их. Короче, что там было ещё — я и сама не знаю. Знаю только, что сестрица тогда вконец чокнулась. Ну, я и пошла к этой его подруге, орчихе. Рассказала, где и как найти поместье, а когда пришла туда — нашла только труп сестрёнки без головы. И мне пришлось утрясать все навалившиеся проблемы, долги, которые, оказывается, она накопила, зарабатывать, колесить по провинциям... И до сих пор мы с ним не виделись. И теперь он смотрит на меня как на Эрлину! — Клаудетта возмущённо хлопнула ладонью по столешнице. — После того, что я для него сделала! А всё эта зелёная свинья! Орчиха! Она не рассказала, кто на самом деле ему помог! А мне он не поверит, даже если жизнью поклянусь! А орки очень трепетно относятся к клятвам, уж поверь мне!

Ирэна застыла, разинув рот. Неловко осмотрела стол, ища, чем занять руки, и принялась промывать стейки, постепенно осмысливая услышанное. Сделав над собой усилие, чтобы не задать пару нетактичных вопросов, вызванных столь драматичной историей, данмерка, наконец, подала голос:

— Для тебя важно, чтобы он изменил отношение к тебе? — Ирэна бросила стейки в глубокую посудину и принялась щедро посыпать их специями. — То есть, я имею в виду, что он для тебя важен? Как любимый? — Девушка невольно взглянула на Ревирана. Он, должно быть, тоже хотел, чтобы она изменила к нему отношение. Однако для этого им нужно было, как минимум, поменяться местами. И повернуть время вспять.

— Налей мне ещё, пожалуйста: руки грязные, — попросила между делом Ирэна.

Клаудетта усмехнулась её вопросам и приложила горлышко бутыли к глиняной чашке, неловкими движениями налив почти полную посудину ей, а потом и себе.

— А даэдра его знает, чего я хочу. Хочу, чтобы он меня хотел, а как это сделать, — она "пукнула" губами и пожала плечами. — Знаешь, вся эта любовь... не для меня. Семья, дети — в задницу всех, если есть хоть шанс, что народится кто-то такой же, как Эрлина. Я ведь её с детства ненавидела, как и она меня. И с Ятуром у меня не получилось нормально познакомиться как раз поэтому. Он её боготворил! — она с пьяной патетикой вскинула руку к потолку. — А я... ну, я, как и сейчас. Не молчала.

Ирэна, зажав чашечку между запястьями, сделала несколько жадных глотков, забыв про то, что не собиралась надираться допьяна.

— А вот я хотела детей, — вздохнула она, что-то припоминая. — Простого мирского счастья. Одного мужчину, домашнего уюта, детского смеха. Наверное, тебе смешно это слышать, — девушка пожала плечами, как будто сама не понимала, зачем ей такие желания, — но это так.

Смешно икнув, Ирэна прикрыла рот рукой и негромко засмеялась:

— Печально то, что всё это было так близко, — данмерка принялась обмазывать тяжёлую сковороду салом, — если бы всё не перечеркнула скума.

Поставив посуду разогреваться, Ирэна развернулась к Клаудетте, подошла вплотную и склонилась прямо к лицу — так близко, что тонкие пряди волос защекотали бретонке лицо:

— Всё покатилось к скампам в Обливион. И единственный мужчина, и наш так и не родившийся ребёнок, о котором он до сих пор не знает. Знал бы — то наложил бы на себя руки даже в трезвом состоянии из-за чувства вины.

Отшатнувшись, Ирэна взяла полотенце, принявшись вытирать руки, и бросила взгляд на спящего Ревирана:

— А ты, Клаудетта, не настолько плохой человек, каким хочешь казаться, — улыбнулась данмерка, словно предшествующие слова её вовсе не волновали. — Я думаю, что когда Реви станет легче, Ятур сможет трезво оценить твою помощь. Ты бы только была с ним чуть поласковее...

— Ха-ха! — громко хохотнула Клаудетта. — Поласковее... Если я вдруг стану с ним поласковее, он подумает, что мне от него что-то нужно, или это вообще не я! — она снова прыснула со смеху.

Пошатнувшись, она поднялась на ноги и вдруг обняла Ирэну со спины, положив засветившиеся руки ей на живот:

— Хм-м... Насколько я могу сейчас понять, ты ещё можешь иметь детей. Хотя я не спец в диагностике. — Клаудетта, покачиваясь, сдвинулась, обнимая её одной рукой, и заглянула в тёмные глаза Ирэны: — Так что твои мечты вроде бы ещё не совсем вдребезги?

Данмерка отвела взгляд:

— Потише, — попросила она, боясь, что Ревиран их услышит. Поднявшись на носки, она шепнула: — Если с Тэдрином всё сложится — а он подаёт мне надежду — то я попробую снова. Только прошу тебя, — девушка сделала такое лицо, словно сказала что-то лишнее, — пусть эти разговоры останутся между нами.

Клаудетта усмехнулась, глаза неприятно блеснули:

— Милая, с чего ты вообще взяла, что я трепло и конченная мразь?

Ирэна сначала напряглась, а затем, прищурив глаза, начала хихикать:

— Кажется, ты сама только недавно назвала себя дрянью!

— Так и есть! Я терпеть не могу всех, кто меня не любит! Поэтому, — она подмигнула Ирэне, — люби меня, и я стану душкой, которая всего-навсего дурно выражается.

Данмерка подумала, что теперь, когда она узнала магичку поближе, хорошо к ней относиться становилось значительно проще.

— Я уже не могу тебя не любить, потому что ты помогаешь моему близкому меру, — Ирэна расплылась в благодарной улыбке и, поддаваясь гриифу, с чувством обняла бретонку.

В этот момент скрипнула дверь и на пороге вырос Ятур, а за его спиной — Тэдрин. Замерев в проёме, мужчины не сумели и слова вымолвить, пораженные представшей перед ними картиной.

Наконец, Тэдрин тряхнул головой и тихонько посоветовал орку:

— Давай закроем дверь и попробуем открыть снова.

— Вот! — воскликнула Клаудетта, ткнув пальцем в командира Авеано. — Он мне не нравится! Он всю ночь продержал меня в камере! А я ведь просто пыталась помочь! — наябедничала она Ирэне и жалостливо прильнула к её плечу.

— Я с ним поговорю, Клаудетта, обещаю! — серьезно ответила данмерка и погладила бретонку по руке.

Тэдрин, протиснувшись через Ятура, оценил обстановку: его глаза остановились на пустой бутылке и остатках закуски.

— Можем сделать это прямо сейчас, — сказал Тэдрин и, бережно схватив возлюбленную за руку, потащил на улицу.

— Мясо нужно... на сковороду... — напоследок напутствовала Ятура Ирэна, увлекаемая за угол дома.

Встав посреди грядок с пробочником, девушка всплеснула руками и снова икнула: — Земля совсем сухая, нужно обязательно полить...

— Ирэна, — серьезным тоном перебил её Тэдрин, — что всё это значит?

— Это? — девушка развела руки и, вскинув брови, осмотрелась, словно её окружили. — Не понимаю...

— Я о ваших посиделках с Клаудеттой. Что она тебе говорила? Ты же понимаешь, что она может отомстить мне за то, что я посадил её в камеру?

Девушка скрестила руки, пошатнувшись. Последняя порция гриифа как раз вошла в полную силу:

— А кто тебя заставлял её закрывать? Мне она, лично, ничего плохого не сделала. Она, — Ирэна припомнила слово, которым Клаудетта себя назвала в разговоре, — душка.

Стражник обречённо замотал головой.

— И ты тоже — душка, — ласково сказала Ирэна и упала в его объятия. — Я тебя люблю так же сильно, как Ревирана. А он сегодня почти... Ик! Убился...

Тэдрин помрачнел: вот о чем не хотел говорить Ятур.

— Ладно, любвеобильная ты моя. Давай-ка поговорим, когда протрезвеешь.

Клаудетта, оставшись без поддержки, медленно села на лавку, со стуком опустив локоть на стол и подперев ладонью голову. Ятур заглянул в котёл, потом в миску, увидел там мясо и одобрительно хмыкнул. Потом подошёл к Ревирану и осмотрел его:

— Это нормально, что он постоянно спит? — не особенно надеясь на ответ, спросил Ятур.

Клаудетта, с трудом сфокусировав на нём взгляд, пробормотала:

— А ты уверен, что он спит? Может, он подслушивает? Или в отрубе. Или при смерти. Или... — она тяжко вздохнула и облизнула губы, томно глядя на орка. — Ты подстригся?

Ятур провёл пальцами по выбритым вискам:

— А, это... Подпалили малость. Пришлось подравнять.

— И рубашка на тебе другая, — продолжала его разглядывать блондинка. — Хочется порвать к даэдра...

На это Ятур нахмурился:

— Прекрати.

Словно потеряв к нему всякий интерес после этого слова, Клаудетта отвела взгляд и пробубнила под нос:

— Отвратительная рубашка.

Когда внутрь вошли Ирэна и Тэдрин, первая неуклюже споткнулась о порожек и обязательно бы упала, если бы её не поддержал мужчина.

— Все за стол! — невнятно скомандовала она. — Самообслуживание, потому что я иду жарить мясо! — последние слова девушки прозвучали, как угроза.

— Давай-ка лучше я, а ты отдохни, — предложил Тэдрин, пряча беспокойство.

Усадив Ирэну за стол, он зашёл за ширму, чтобы снять с себя доспехи. Освобождаясь от стальной защиты, он хмуро взглянул на едва живого Ревирана и заметил перевязанную руку. "И стоила скума того, чтобы потерять всё, Реви?"

Стараясь не думать о словах Ирэны, Тэдрин вышел обратно и направился к миске с маринованным мясом. Бросив его на раскалённую сковороду, он поморщился от громкого шипения. "Подумаю об этом завтра. А сегодняшний сумасшедший день нужно просто поскорее закончить".

Ятур тоже разоблачился, но для этого вышел на улицу. Его беспокоило состояние Ревирана: самого Ятура трясло, ломало и мутило, когда его притащили на лечение. Он не мог ни есть, ни спать. Единственное, чего он ждал в те дни — это разбавленной сахарной воды, дозы которой не хватало ни на что, как ему тогда казалось. Батул пыталась всячески отвлекать его, рассказывала истории о своих путешествиях. Первое время его навещала и Клаудетта, пока не отправилась на службу к графу, хотя её-то ему видеть вообще не хотелось из-за внешнего сходства с Белой Секундой. И Клудетту, видимо, это мучило не меньше, чем его самого, из-за неприятия друг друга сёстрами.

Сейчас его беспокоили помыслы Клаудетты. Что она делала здесь, почему их пути так внезапно вновь пересеклись? И действительно ли она не служила Шеогорату и её не было в форте Лунной Бабочки?

Войдя обратно в дом, он осторожно опустился рядом с блондинкой на краешек лавки и задал интересующий его вопрос:

— Так зачем тебя вызвал сюда Рыцарь-Протектор?

— Ангорил? — приподнялась разомлевшая Клаудетта. — Его златозадое величество не велел мне говорить...

— Тогда откуда ты его так хорошо знаешь?

Женщина довольно прищурилась:

— А что, ревнуешь? А зря. Спроси своего дружка, кому в этом форте за свою честь нужно беспокоиться.

Тэдрин недовольно глянул на Клаудетту, но промолчал, вернувшись к жарке стейков. Он бы тоже хотел знать, какие у его начальства были к этой женщине дела. Данмер продолжил смотреть на мясо так, словно пытался поддать жару и за мгновение испепелить его. Ирэна и вовсе уже ничего вокруг не слышала: утомившись после тяжёлого и нервного дня, она уложила голову на стол и сладко задремала.

Дом наполнился аппетитным запахом жареного мяса, а вместе с этим прогрелся так, что у присутствующих выступил пот на лицах.

— Сегодня уже поили Ревирана разбавленной скумой? — поинтересовался Тэдрин. — Спрашиваю, чтобы не забыли, — он посмотрел на спящую Ирэну, а затем на Ятура: — Если дамы продолжат так "расслабляться", то у бедолаги не останется шансов.

Клаудетта глянула одним глазом в небольшое окошко: солнце лишь начало клониться к закату, и она пробормотала:

— Рано ещё. На ночь. Но вот напоить его надо бы.

Ятур подошёл к Ревирану и потряс за плечо.

— Реви... Реви, проснись, — ему пришлось легонько похлопать его по щекам, прежде чем глаза наркомана начали приоткрываться. Взяв кружку и налив в неё воды, Ятур смочил ладонь и протёр его лицо, помогая проснуться:

— Давай, открывай глаза.

Данмер с трудом поднял воспалённые веки: перед его глазами стояла пелена, но Ятура он узнал.

Щеки больного впали ещё сильнее, черты лица заострились, а вокруг глаз появились темные круги. Приоткрыв слипшиеся, потрескавшиеся от высокой температуры губы, Ревиран прохрипел:

— Ты... не смей её трогать... забери свои слова обратно.

Из-за шипения стейков слова наркомана не достигли ушей остальных.

Сделав паузу, Реви собрал волю в кулак и добавил:

— Я не в силах, слышишь? Не в силах...

— Уже поздно, Ревиран. Клятвы, данные Малакату, нельзя забрать обратно. Тебе придется жить, — негромко ответил Ятур и приподнял голову наркомана, прикладывая чашку с водой к губам. — Пей, — приказал орк. — Её жизнь сейчас зависит от тебя. И моя жизнь тоже. Так что пей.

Реви нехотя сделал несколько глотков, как будто это была не вода, а что-то совершенно мерзкое.

— Почему ты это сделал? — полушепотом спросил он, закончив. — Не говори, что тебе так стала важна моя никчемная жизнь…

Наркоман улыбнулся одними глазами: в них Ятур заметил и иронию, и благодарность, и страх.

— Я должен сказать что-то особенное? — почесал затылок орк. — Даже не знаю. Так меня воспитали, — он пожал плечами. — Ты должен бороться. Жизнь перестаёт иметь смысл, когда ты только и делаешь, что потакаешь тяге к удовольствиям. Я просто хочу, чтобы ты тоже это понял.

Он поднялся с постели и, покосившись на подрумянившееся мясо, подошёл к Клаудетте, скинувшей мантию от жары и лениво наблюдавшей за происходящим:

— Ты можешь колдовать? Ревирану худо.

— А как ему должно быть? Насколько ему раньше было хорошо, настолько теперь должно быть плохо, — раздражённо вздохнув, блондинка всё-таки встала и, обруливая Ятура, чуть не навалилась на Тэдрина, но удержалась, упершись ладонью ему в спину. Тут же выставив перед собой руки, она дала понять, что не собирается грохаться на пол и ловить её не надо, и благополучно добралась до пациента, плюхнувшись к нему на кровать.

Ятур засомневался:

— Ты, конечно, маг серьёзный, но ты его не угробишь в таком состоянии?

— Издеваешься? — зыркнула на него Клаудетта. — Так, как он сам себя угробил, я и подавно не смогу. Не ссы, мастерство не пропьёшь... Ты же, когда выпьешь, не боишься за меч браться... — она в очередной раз осмотрела наркомана, потом глубоко вздохнула и сплела заклинание, прикладывая его к груди Реви. — Эта скума из тебя все соки выпила...

После этого Клаудетта ещё несколько раз применила заклинание, восстанавливающее внутренние показатели организма, после чего температура Реви пошла на убыль, а сердце перестало трепыхаться, как птица в клетке.

— А вот теперь его надо связать.

— Значит, ты мне не привиделась? — прошептал Реви. — Я теперь ничего не понимаю.

Наркоман смутно вспомнил, как бретонка дразнила его скумой возле Форта Лунной Бабочки. Ещё недавно ей было наплевать, что с ним будет, очевидно, она даже хотела, чтобы Реви сорвался, дабы побесить этим Ятура. Теперь же она тратила свои время и силы, чтобы помочь ему.

По прошествии времени, Реви смог взглянуть и на себя со стороны и удивиться: в тех обстоятельствах он был действительно на грани, но совесть не позволила повестись на предложение Клаудетты перед новоиспечённым другом. Почему ему было так важно его одобрение — он и сам не мог понять.

— Ты передумала, — без эмоций спросил Реви, — наведаться к Шеогорату? Или это ты так шутишь? Злая шутка...

— В следующий раз убедись, что я тебе действительно не привиделась, — проворчала блондинка. — У меня поперёк горла стоят те, кто не могут отличить бесподобный оригинал от жалкой подделки. Не дрыгайся и слушай тех, кому твоя жизнь какого-то даэдра нужнее, чем тебе.

Она склонилась ближе к лицу Ревирана и угрожающе процедила:

— Заставишь Ирэну, эту чувствительную девчонку, страдать ещё больше — я твои яйца зажарю и заставлю их сожрать. Ты понял меня, наркомер?

Ревиран вжался в подушку, удивленный своеобразной добродетельностью Клаудетты, которой она неожиданно оказалась наделена.

— Когда всё закончится, я уйду и больше не побеспокою её, — пообещал Реви, и, после паузы, с трудом добавил: — Никогда.

От очага послышался оклик Тэдрина:

— Готово. Ятур, садись. Эти сволочи пещерные здорово вымотали. Лично я голоден, как никс-гончая. — Чуть повременив, стражник позвал и магичку: — Эй, госпожа Клаудетта, ты тоже заканчивай и давай за стол.

Тэдрин хотел было добавить "заслужила", но решил не провоцировать своим надменным тоном ссору, в которой ему было не победить.

Клаудетта смерила оценивающим взглядом решимость Ревирана и сказала:

— Хотя бы в этот раз не будь дебилом и спроси, чего она хочет, а не ты.

Потом она посмотрела на Тэдрина и насмешливо пропела:

— "Госпожа-а?" Я теперь госпожа! Я расту в твоих глазах, солдатик? Или просто боишься, что Ангорил тебе голову отвинтит и к неловкому месту приставит? — немного пошатываясь, Клаудетта прошагала к столу и нагло втиснула свою пятую точку Ятуру на колени. Тот едва не поперхнулся горячим куском мяса и спихнул её на лавку рядом с собой.

— Ты можешь хотя бы пять минут вести себя прилично? — поинтересовался Тэдрин, усаживаясь напротив, рядом с тихонько сопящей Ирэной. Он бережно провел рукой по её волосам, убирая с лица, но она лишь сморщила носик, не открывая глаз. — Уверен, она от тебя не отставала, — хмыкнул Тэдрин, обращаясь к Клаудетте, после чего жадно вцепился зубами в горячий стейк, удерживая его кончиками пальцев.

— Ты, похоже, не так уж и хорошо её знаешь... жених, называется... — Клаудетта вооружилась ножом и, разрезав мясо на кусочки, принялась потихоньку жевать. — Стала бы она так напиваться, если бы хорошо себя чувствовала? Ты со своей службой ей внимание хоть уделяешь?

Ятур задумчиво вставил:

— То есть ты напилась потому что тебе плохо?

Клаудетта усмехнулась:

— Разве похоже, что мне плохо?

Тэдрин с интересом перевёл взгляд с Ятура на Клаудетту: он оценил провокационный вопрос орка. Для него удачно вышло, что они отвлеклись друг на друга, и ему не пришлось объясняться, как он ищет среди работы небольшие временные лазейки, чтобы проведать Ирэну. Но она всё понимала — её доброта попросту не позволяла ей всерьёз упрекнуть его на этот счёт.

В итоге ужин закончился на неопределённой ноте: все погрузились в свои мысли и после сравнительно тихо разошлись кто куда.

Ещё три дня прошли словно в забытье: Ревиран больше не пытался наложить на себя руки, но и страдать без скумы не перестал. Почти не ел, почти не двигался, хотя Ятур пытался его тормошить, однако со временем он то ли привык к своему состоянию, то ли ему действительно постепенно становилось лучше. Ирэна и Клаудетта по очереди лечили его то заклинаниями, то лекарствами. Тэдрин, в перерывах между службой, приходил и строго блюл отсутствие алкоголя в доме и приличное поведение Ревирана, а Ятур с какого-то момента принялся пропадать на охоте, по вечерам притаскивая разную живность и разделывая её в дальнем закутке двора. С его добычи был прок — и алхимические ингредиенты для Ирэны, и мясо к столу, и деньги за излишки, продаваемые в лавке.

Стоял пасмурный день, когда Ятур как раз занимался разделкой туши, одним глазом приглядывая за Ревираном. Тот смиренно сидел рядом у стены и наблюдал за отточенными движениями орка: в этот раз он притащил здоровенного кагути с поломанным бивнем.

Прикладывая усилие, Ятур выдвинул вперёд нижнюю челюсть и его начищенные до блеска нижние клыки. Данмер мысленно отметил, что в этот момент он и его добыча имели некое сходство. Он слабо улыбнулся — эта эмоция показалась ему настолько непривычной, что он ощутил, как свело мышцы лица.

Внезапно из-за угла дома раздался обеспокоенный голос Ирэны: она с самого утра занималась огородом.

— Ятур, подойди-ка, пожалуйста!

Ятур шумно выдохнул, вонзил кинжал в пень и встряхнул руками, разбрызгав кровь во все стороны. Подойдя к Ирэне, он спросил:

— Что там?

— Гляди, — загадочно сказала она, отодвигая веточку кустика комуники. Под стволом Ятур разглядел что-то маленькое и светлое.

— Это жемчужина, — глаза девушки жадно засверкали, но брать её в руки она не торопилась. — Откуда она могла тут взяться? Может, какой бедолага потерял? — Хмурясь, Ирэна почесала подбородок. — Только что он мог забыть в моём огороде? Боюсь, Ятур, её мог кто-то подкинуть со злыми намерениями. Я слышала про проклятые драгоценности, на которые искатели приключений наталкиваются в даэдрических руинах. Ты знаешь какой-то способ проверить её?

Закатив глаза, орк нагнулся и без колебаний подобрал жемчужину, а затем, не касаясь руки девушки, бросил белый шарик, запачканный кровью, ей на ладонь:

— Спроси у Реви.

Больше ничего не сказав, он вернулся к своему занятию.

Озадаченная Ирэна протёрла её о фартук и принялась с интересом рассматривать, любуясь нежно-розовыми переливами.

Последовав за Ятуром, она остановилась над Ревираном и, глядя на него сверху вниз, спросила, показав находку:

— Ятур сказал спросить тебя, — её лицо выражало полное непонимание того, что происходило. — Это твоё? Ты обронил?

Данмер, смутившись, покачал головой. Ирэна с удовлетворением отметила, что её с Клаудеттой пациент стал энергичнее.

— В конце концов, мальчики, что вы от меня скрываете? — данмерка уперла руки в бока.

— У тебя язык отсох, Реви? — пытаясь сдерживаться, проворчал Ятур в стиле Клаудетты. — Просто будь поблагодарнее...

— Ну... — протянул Ревиран, больше всего на свете желая провалиться сквозь землю. — Мы когда с Ятуром пошли купаться в первый день нашей встречи, он выловил жемчужницы, — наркоман принялся прятать романтичную сторону истории за подробностями, — и в одной из них я нашел её.

Данмер затравленно глянул на недовольного Ятура и продолжил:

— Мы хотели подарить её тебе... То есть, я уже собирался преподнести её... ну, за то, что ты несмотря ни на что помогаешь мне...

Лицо Ирэны смягчилось. Она вспомнила тот момент, когда Реви и Ятур, возвращаясь с озера, застали её с Тэдрином. Её бывшего мужчину, очевидно, задело это зрелище, но его взмаху рукой в полумраке она не придала особого значения.

— Так ты собирался подарить её мне? — всё больше умиляясь, уточнила девушка.

Реви залился краской и зло буркнул:

— Да.

Ирэна наклонилась к нему и поцеловала в щёку.

— Я очень ценю твою благодарность, — сказала она, улыбаясь. — Я сохраню её в память о тебе.

Одарив улыбкой и орка, она весело упорхала за угол дома, должно быть, чтобы продолжить свои дела.

— В память обо мне, — вздохнул Реви, повторяя её слова.

— Скоро мы уйдём отсюда, — утешил его Ятур, оттаскивая шкуру в сторонку и расправляя её на изгороди. — И нам понадобятся деньги. Предлагаю махнуть куда-нибудь далеко, где мы ещё не были. — Он обтряхнул руки. — Где бы ты хотел побывать?

Реви хмуро взглянул на него исподлобья:

— Как бы далеко мы ни пошли, меня там наверняка не было, — посмотрев куда-то за Ятура, он добавил: — Потому без разницы. Только скорей бы.

Послышались приближающиеся шаги.

— Сера Ятур, — рядом выросла фигура в доспехах имперского легиона, принадлежавшая одному из подчинённых Тэдрина. — Командир Авеано просит вас немедленно подойти к нему в Форт Пелагиад.

— Хм, с чего бы это... — Ятур отнёс таз с мясом, которое собирался продать, к порогу, вымыл руки в ведре с водой и вытерся полотенцем, которое Ирэна специально ему выделила. — Он не сказал, зачем я ему понадобился?

Стражник пожал плечами:

— Нет. Давайте я вас отведу к нему, и вы сами спросите.

Ревиран переглянулся с Ятуром:

— Не переживай за меня. Я в порядке, — заверил данмер. — Если сомневаешься, можешь связать меня, — он ухмыльнулся, протягивая запястья: порез на правой руке затянулся выпуклой полосой шрама, — только, прошу, не зови Ирэну нянчиться со мной.

После истории с жемчужиной он ещё меньше хотел, чтобы она видела его.

Сгущающиеся тучи стали совсем темными и тяжёлыми; прохладный ветер стал нарастать, в воздухе запахло дождём. Внезапно по небу пробежалась раскаты грома, заставив всех троих машинально поднять головы.

— Я отведу тебя в дом. Не хочу, чтобы наши женщины мне плешь проели из-за того, что ты заболел. — Ятур подошёл к Реви и требовательно протянул ему руку. Что-то в его взгляде выдавало настороженность, хотя внешне он был вполне спокоен.

Наркоман не стал спорить: вложив свою руку в ладонь Ятура, он встал, придерживаясь свободной рукой за стену.

Орк довел его до кухонной скамьи, так как Реви категорически не хотел снова ложиться: от одной только мысли вернуться в кровать у него по телу пробегали мурашки, какие бывают, когда затекает тело.

Выслушав наставления Ятура, данмер вскоре остался один.

За окном всё чаще и ближе гремело: он понимал, что скоро Ирэна тоже будет вынуждена зайти в дом, бросив накопившуюся за несколько дней работу. Но пока что он впервые остался один на один с собой, с тех пор, как попытался уйти из жизни.

Изможденный организм Реви, благодаря Ирэне и Клаудетте, сумел пережить острую фазу ломки. Теперь же ему предстояло долгое, требующее терпения и поддержки восстановление: настроиться на него в более стабильном состоянии было легче, однако данмера не покидало чувство тленности бытия и собственной никчемности. Лишь маленькая надежда, родившаяся из благодарности Ирэне и веры в него Ятура, освещала его темный путь, на котором он заплутал и никак не мог найти выход.

Вдруг дверь дома отворилась и на пороге появился высокий силуэт в стальных доспехах: Реви тут же узнал Тэдрина.

— К тебе же пошёл Ятур, в форт... — вместо приветствия, сказал наркоман.

— Нам нужно поговорить, — холодно ответил стражник, проигнорировав замечание Реви. — Это важно. Идём со мной, — он говорил тихо, будто не хотел, чтобы его услышали.

— Мне тяжело стоять на ногах, — буркнул Реви, чувствуя неладное.

Тэдрин, недолго думая, наполовину достал из сумки знакомый бутылёк и тут же спрятал обратно.

— Идём, — настойчиво повторил он. — Это касается и Ирэны.

Ревиран почувствовал, как кровь резко прилила к его голове; сердце заколотилось так, что было готово выпрыгнуть из груди. Ломота в разы обострилось при виде скумы, превращая воздержание в чудовищную пытку.

Он встал. Нашел в себе силы последовать за Тэдрином в противоположную сторону от той части палисадника, где копошилась Ирэна. Они шли молча, удаляясь от Пелагиада в редкий лес, на который неестественно резко стал опускаться туман.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Тэдрин обернулся к нему с нехорошей усмешкой, несвойственной его благородному лицу.

— Не терпится перейти сразу к делу? — поинтересовался он, с издёвкой наблюдая за глазами наркомана: они прожигали его сумку. — Что ж, — начал стражник, — я к тебе с предложением, которое должно устроить нас обоих.

Тэдрин снова запустил руку в сумку и на этот раз вложил пузырек скумы в трясущиеся пальцы Ревирана.

Прогремел гром, словно предупреждая о приближающейся катастрофе.

— Суть такова: я даю тебе скуму и возможность вернуться к своей прежней жизни, — данмер вскинул руки, и небеса вновь сотряслись громыханием. — Ты можешь быть свободен.

Начался мелкий дождь, стремительно набиравший силу: из-за шума Реви пришлось, напрягаясь, говорить громче:

— Я понял: так ты хочешь избавиться от меня и увести от Ирэны?

Тэдрин противно расхохотался:

— Что ты о себе возомнил, глупый смертный? Думаешь, ты способен составить Тэдрину конкуренцию? Безумный... Ты мне подходишь.

Реви непонимающе упёрся взглядом в стражника, с силой сжимая скуму в ладони.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — с поддельной лаской сказал Тэдрин. — Ты слабак, не сумевший сопротивляться тяготам жизни, тебя мучает чувство вины, и не удивительно: из-за тебя так страдала Ирэна. И продолжает страдать, потому что ты решил снова стать ей обузой...

Реви потупился: слова Тэдрина выжигали его сердце.

— Знаешь ли ты, что она потеряла вашего ребенка, потому что таскалась с тобой, наркоманом, когда ты был под кайфом? Она так нервничала, что...

— Хватит, — не выдержал Реви: он был на грани.

— Ты ведь знаешь, что нужно сделать, чтобы полегчало, — вкрадчивым голосом подсказал Тэдрин.

Промокший до нитки Ревиран взглянул на скуму. Если выпить её и, восполнив силы, убежать прочь от Пелагиада, вполне было возможно найти свою смерть, о которой он так часто думал. Но внезапно перед его глазами появилось злое лицо Ятура: "Клянусь Малакатом, если ты сделаешь это ещё раз — я убью Ирэну".

Реви покачал головой:

— Нет, Тэдрин. Тебе необязательно соблазнять меня скумой, чтобы я ушел. Я собираюсь навсегда оставить Ирэну: ты способен дать ей всё, чего она хочет, а я — нет. Не хочу мешать её... вашему счастью. И не собираюсь.

Данмер перехватил бутылёк поудобнее и откупорил пробку.

Тэдрин, внимательно наблюдая, ухмыльнулся.

Но вместо того, чтобы приложиться к наркотику, Реви медленно опрокинул ёмкость, и тягучая серебристая жидкость струёй потянулась к земле, сливаясь с потоками ливня.

— Значит, со скумой покончено и с Ирэной тоже? — склонив голову набок, уточнил Тэдрин.

— Да, — сквозь зубы процедил Реви и разжал пальцы, выпуская бутылёк из рук.

— Очень-очень жаль, — вздохнул Тэдрин, складывая руки на груди. — А я-то надеялся, что смогу вдоволь поразвлечься твоими попытками овладеть Чашей Инверсии.

Пораженный услышанным, Реви хотел было что-то сказать, но внезапно Тэдрин растворился вместе с туманом: дождь принялся ослабевать, издали послышались истошные крики.

"Реви!" — доносились поочередно сменяющиеся голоса Ятура и Ирэны.

Ятур подбежал первым и схватил его за плечи, не переставая говорить:

— Ты как? Что случилось? Кто это был, даэдра побери?!

Ревиран, ошарашенный случившимся, продолжал растерянно смотреть в пустоту, где только что стояла фигура Тэдрина. Разбудило его испуганное лицо Ирэны, возникшее перед ним: зажав его щеки ладонями, она заглянула прямо в глаза, пытаясь разглядеть признаки употребления скумы: целительница сразу заметила лежащий рядом пустой пузырёк.

— Это ведь не мог быть Тэдрин, да? — отрешённо спросил Реви у Ятура и Ирэны. Девушка изумлённо вскинула брови и перевела взгляд на орка.

— Я только что от него, он в форте! — махнул рукой на крепость Ятур. — И не посылал за мной никого! А стражник, который меня привёл, сказал, что Тэдрин подошёл к нему во дворе и отправил за мной, хотя тот занимался документами и вообще не выходил в то время наружу! Это так же, как с Клаудеттой! — разозлился орк. — Он прикинулся им! Тот, у кого я тебя украл в святилище... — Ятур сжал кулаки.

— Шеогорат... — понимающе закончил за него Реви. — Он испытывал меня, дразнил скумой и... — он горько посмотрел на Ирэну, но больше ничего не сказал.

— Ради Богов, скажи мне, что ты не поддался! — нервным голосом потребовала Ирэна.

Ревиран взглянул себе под ноги и носком промокшего ботинка пнул бутылёк.

— Нет, — ответил он. — Я вылил её, и Шеогорат оставил меня. Он растворился в воздухе, словно мираж, прямо перед тем, как я услышал ваши голоса.

Сквозь тучи пробился солнечный свет, но над ними ещё продолжал идти небольшой дождь.

Ятур широко улыбнулся, что с его клыками выглядело устрашающе:

— Я верил, что ты сможешь! — он крепко обнял Ревирана и приподнял над землёй. — Ты победил не только скуму, но и Даэдрического Принца! — воскликнул он, поставив его обратно.

Реви неуверенно улыбнулся в ответ и вдруг почувствовал дикую слабость: дальше он слышал щебетание Ирэны и низкий голос Ятура словно издали. Наверное, он начал терять сознание, потому что кто-то подхватил его, и как данмер ни пытался вспомнить в будущем дорогу обратно, у него не выходило.

* * *

Солнце уже начинало припекать, когда Ятур и Реви, упаковав свои пожитки, покинули дом Ирэны. Девушка вызвалась проводить их хотя бы до края Пелагиада: сначала она и вовсе хотела сопроводить друзей до порта, но излишняя забота Тэдрина заставила её отказаться от этой затеи:

— Поднял тревогу, мол, меня одну пускать боится, а у самого — дел невпроворот, чтобы работу оставить. Да и, кажется, у него там отношения из-за Клаудетты с начальством попортились... Не хочется его расстраивать, — объяснялась данмерка, вертя в руках крупный сверток. — Это вам в дорогу, кстати, — внезапно спохватилась она, протянув орку ещё тёплую, благоухающую выпечку. Казалось, её слушал только Ятур, а Ревиран, поджав губы, смотрел куда-то вперёд себя, несколько опережая своих спутников, словно хотел скорее от них оторваться.

— Угу, спасибо, — пробасил орк, стараясь шагать не слишком быстро, чтобы Ирэне не пришлось за ним бежать. — В плавании мы ещё долго не увидим хорошей еды.

Он бросил взгляд на недавно остриженную макушку Ревирана: худоба сильно подчёркивала его резкие движения. Данмер будто пытался сбежать, не простив себя и не найдя сил, чтобы наладить добрые отношения с бывшей невестой. Ятур вздохнул, покачав головой:

— Надеюсь, у Тэдрина всё наладится. Он отличный парень.

— Отличный, — согласилась Ирэна и бросила грустный взгляд на Реви. — Эй, притормози! — командирским тоном попросила она, заставив данмера обернуться и встретиться с ней глазами. — Дальше я не пойду.

Они стояли на тропе, ведущей в Эбенгард, откуда и Ятур, и Реви собирались продолжить своё приключение без конечной цели. Над ними в густой листве щебетали птицы, в воздухе стоял терпкий аромат цветов. Позади белел форт, махая на прощанье алыми драконьими флагами.

— Пришла пора прощаться, — спустя несколько секунд неловкого молчания, подсказала Ирэна, натянув мягкую улыбку. — Мне так жаль, что вы не смогли остаться ещё хотя бы на пару недель. Реви всё ещё необходимы покой и забота... — на её глазах выступили слёзы, заставив мужчин ещё больше растеряться. — Всё нормально, я просто расчувствовалась, — заверила Ирэна, выставив перед собой руку. — Всегда так, когда прощаюсь с кем-то надолго.

Ятур бросил на Реви настойчивый, сложночитаемый взгляд и поправил лямки рюкзака на плечах:

— Будь здорова, Ирэна, — он поднёс ладонь к её плечу, но всё-таки не коснулся. Смутившись, кивнул на прощание и решительно потопал по тропинке, оставляя парочку в распоряжении друг друга.

— Спасибо тебе за всё, Ятур. И береги себя! — крикнула она вслед, после чего повернулась к Ревирану и обняла его, в надежде вытащить из панциря. — И ты тоже себя береги, глупыш, — ласково сказала она, погладив по непривычно щетинистой голове. — Пообещай. Только это — и можешь больше ничего мне не говорить. Этого будет достаточно.

— Обещаю, — буркнул данмер, но на объятия всё же ответил.

— Спасибо, — улыбнулась девушка, зажав его худые щеки между ладонями. — И старайся хорошо кушать, а то как ты собрался за Ятуром угнаться в ваших путешествиях?

Ревиран с болью в глазах едва заметно кивнул, и Ирэна отвела взгляд, осознавая, что своей заботой делает только хуже.

— Ну, я пошёл, — сказал Реви и снял руки девушки со своего лица. — Пообещай, что будешь счастлива.

— Уже, — сквозь слёзы сказала Ирэна, и Реви слабо улыбнулся ей, прежде чем последовать за Ятуром, далеко ушедшим вперёд. Он ни разу не обернулся, но с тяжёлым сердцем знал, что Ирэна оставалась на месте и смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду.

Утрамбованная до состояния камня дорога вела к берегу моря. С обочин склонялись заросли ивовых и чёрных пыльников, золотых канетов и толстых пучков креша, из которых торчали высокие жёлтые цветки. Сидя под пышным кустом коммуники, Ятур дожидался, пока Реви нагонит его.

Две недели, что прошли с момента встречи бывшего теперь уже наркомана с Шеогоратом, тянулись мучительно долго. Хуже всего было, конечно, Ревирану, но и остальным досталось. Начальство Тэдрина пошло на принцип — рыцарь-протектор Ангорил усмотрел в аресте Клаудетты превышение полномочий и чуть ли не личное оскорбление. Не помогло даже прощение стражника самой Клаудеттой.

Сама бретонка так и не рассказала, что за дела у неё с Ангорилом, и пропала на неделю, вернувшись злой и обиженной на весь свет. Только ласковая Ирэна и смогла её успокоить. Разумеется, после того, как Клаудетта изрядно истрепала всем нервы.

Наконец, появился Реви. Его походка была такая же напряжённая и быстрая, а лицо выражало целеустремленность — переплыть море хоть вплавь. Не сбавляя ходу, он махнул Ятуру, мол, подымайся, не будем терять время.

Порт Эбенгарда встретил их матерками матросов и работников, грузивших на борт шхуны ящики с яйцами квама. Ещё один корабль завершал последние приготовления перед выходом в море — имперский торговец Королева Лун, носовая фигура которого изображала златовласую женщину в белом платье и цветочном венке.

Капитан, увидевший знакомую физиономию орка, который до последнего торговался с ним за места, махнул рукой, приглашая на борт, процедив:

— Быстрее.

Ятур и Реви направились к трапу, но сзади прозвучало звонкое:

— Я так не думаю!

Данмер тут же узнал этот голос и по привычке занервничал:

— Клаудетта? — воскликнул он ещё до того, как обернулся, уцепившись свободной рукой за локоть Ятура.

Глаза Реви быстро вычленили из серой массы статную фигуру чародейки, которую проходящие мимо моряки бесстыдно пожирали взглядами.

— Ну и ну, — протянула блондинка, вышагивая от бедра, — не демон и не Шеогорат, а Клаудетта? Боги мои, неужто я дожила до того дня, когда наркомер позвал меня по имени? — она картинно откинула локоны цвета белого золота за спину, отчего по мостовой застучали попадавшие мужские челюсти, и подмигнула Ревирану.

Ятур, потоптавшись у трапа, отвёл взгляд: его лицо и уши предательски покраснели, ведь перед глазами всплыли яркие картины недавней отдачи долга. Он пробурчал, пытаясь скрыть смущение за недовольным тоном:

— Что ты здесь делаешь?

Клаудетта хихикнула, остановившись перед Ятуром и Реви, и с улыбкой заявила:

— О чём ты? Мимо проходила, конечно же.

Краем глаза Ятур заметил, что данмер надулся, словно вот-вот лопнет от какой-то невысказанной фразы. Женщина взглянула на него, вопросительно вскинув бровь, и тот сдался:

— Спасибо, что спасла мне жизнь, Клаудетта, — быстро и невнятно проговорил Реви, глядя куда-то наверх.

Не выдержав эмоциональной перегрузки за одно только утро, он резко развернулся и широкими шагами направился к трапу, где капитан, уже теряя терпение, принялся грозиться немедленным отплытием.

— Погрози мне ещё, и от твоей лоханки останутся одни угольки! — злобно выкрикнула Клаудетта, запаливая в руке огонёк. Ятур уже привычно тяжко вздохнул. Несколько секунд капитан и боевой маг сверлили друг друга взглядами, после чего бывалый моряк хмуро махнул рукой, благоразумно отходя в сторону:

— Давайте быстрее.

Застенчиво потерев шею рукой, Ятур спросил:

— Ты чего-то хотела? Я думал, ты вернулась в Морнхолд.

Помедлив с ответом, блондинка потушила пламя и посмотрела на собеседника, задумчиво склонив голову к плечу:

— Кажется, злобный орк сменил гнев на милость? Меня больше не будут хватать за шею и грозиться убить?

Ятур не мог смотреть ей в глаза:

— Гхм…

— Жаль, — коротко вздохнула Клаудетта.

— Мне пора идти, — неловко кивнув, орк попытался ретироваться, но в спину тут же прилетел злобный окрик:

— Мерзавец! Снова пропадёшь невесть где, даже не попрощавшись?!

Ятур повернулся, стоя одной ногой на трапе:

— Я думал, мы будем поддерживать связь.

На пару секунд на лице женщины застыло изумление, потом она прикрыла глаза и слегка улыбнулась. Но Клаудетта так быстро взяла себя в руки и приняла самоуверенный вид, что Ятур подумал, будто ему показалось:

— Давай! Проваливай! Плыви на все четыре стороны! И только попробуй где-нибудь сдохнуть или попасть в подвал к какой-нибудь сумасшедшей суке! Я тебя второй раз оттуда вытаскивать не буду!

— Что? — Ятур замер, вопросительно взглянув на неё, но Клаудетта развернулась и бодро поцокала каблучками в сторону замка, мелькая белой макушкой в толпе.

* * *

К вечеру корабль уже удалялся от берегов Вварденфелла. Ревиран, немного придя в себя после нескольких тошнотворных часов, неизбежных для непривыкших к морским приключениям, лицезрел розово-золотистый закат, облокотившись о борт. Свежие порывы ветра немного оживили его, и он даже перестал обращать внимание на непрекращающиеся подтрунивания бывалых моряков. Когда это развлечение перестало быть им интересно, они затянули веселую пошлую песенку, одну из любимых Ревираном, отчего тот даже ухмыльнулся, но подпевать не стал, боясь лишний раз открывать рот и провоцировать свой желудок.

Рядом сидел Ятур, опёршись спиной о фальшборт, и смотрел в другую сторону, где синие сумерки смешивались с удаляющейся тёмной полоской суши. Его, видимо, тоже мутило, так как он периодически тихо ругался, откидывая голову и прикрывая глаза, но выбрасывать в море съеденную вкусную выпечку Ирэны не спешил.

На палубе сидело ещё несколько пассажиров, такие же зелёные и серые, как орк и данмер. Привыкшие к этому зрелищу матросы вели корабль по курсу, приближаясь к выходу в море Призраков.

— Нам предстоит долгий путь, — вдруг сказал Ятур.

Ревиран громко сглотнул, совладал с собой и негромко ответил:

— Тогда есть риск потопить корабль в рвоте.

Орк слегка усмехнулся и пробормотал:

— Ты привыкнешь. У тебя просто нет другого выхода.

Ревиран с отчаянием посмотрел вниз, туда, где корабль рассекал волны. Темная вода пенилась, плескалась, закручивалась воронками. Данмер хотел было пошутить про выбор, но тут же осёкся, осознав, что теперь у них с Ятуром появилась запретная тема — суицид.

— Угу, — только и вымолвил он.