Больные гмошки (джен)

Франкенштейн обычно относился с пониманием ко всему, о чём докладывали модифицированные. После того случая, когда оказалась разрушена школа, но всё-таки Франкенштейн кое-как принял это известие, казалось, что нет такого сообщения, которое Франкенштейн воспринял бы слишком эмоционально. Но оказалось, что достаточно было обычной болезни, чтобы вывести его из себя.

— И ничего не сказали!.. Работали, как обычно!.. В школе, где учится Мастер! О Боже! А если бы он тоже заразился?! Что значит, сами не знали, Тао? Кто в ответе за ваши организмы, вы сами или я?!

— Вопрос с подвохом, не отвечай.

— Как это, вы даже не поняли, что заболели?! Как такое можно не понять? Насколько ясно из вашего рассказа, целый день вы провели на дежурстве, рядом со мной, но никто даже не удосужился сообщить мне! От меня ничего не скроешь, думаете, я бы не узнал?

Таким разъярённым Франкенштейн редко бывал дома. Впрочем, тут, в подвале, похоже, можно было кричать, ничуть не смущаясь. Франкенштейну, очевидно, пришла в голову та же идея, потому что он приказал:

— Никуда не уходите отсюда! Сейчас я вернусь и буду с вами разбираться! — и он ушёл, круто развернувшись и не оставляя сомнений в том, что от его добродушного настроения не осталось и следа.

— Что он с нами сделает? — поинтересовался Тао, которому почему-то пришлось разбавлять шквал критики своими замечаниями. Его модифицированные друзья просто стояли молча, уставившись в одну точку. Всегда все переговоры ложатся на плечи Тао!

— Не знаю, но я так и не понял, за что он так разозлился на нас?

— Он думает, что мы могли заразить Мастера.

— Заразить? А это как?

— Это так, как мы сами заразились от М-21. Сначала-то с нами всё было нормально, а как только заболел он, то и мы тоже…

— Между прочим, — сумрачно отозвался М-21. — Я не просил вас сидеть со мной и тащить меня сюда. Если бы вы оставили меня в покое, то и не заразились бы…

— Успокойся, вирус — это штука едкая, если уж прицепился — пиши пропало! — оптимистично заявил Тао, видимо, вспомнив что-то о вирусах, хотя и из другой области… Взглянув на лица друзей, Тао понял, что эффект фраза произвела слишком сильный, и пояснил: — Ну, я имею в виду, что он очень заразный. Конечно, это всё лечится.

— Всё-таки зря вы меня сюда притащили.

— Да, может, и зря, — согласился Такео, в то время как герметичная дверь бесшумно отползала в сторону…

* * *

Вошёл Франкенштейн, и вид у него был какой-то необычный. В одной руке у него была прозрачная коробка, наполненная какими-то мелкими предметами, в другой — охапка пледов, а через шею были перекинуты то ли халаты, то ли рубашки.

— Так, все за мной, — приказал он, и трио покорно последовало за ним. Спустившись на пару этажей вниз, Франкенштейн подошёл к двери, которую ещё никому из троих модифицированных открывать не приходилось. Чтобы набрать комбинацию на электронном замке, рук у Франкенштейна не хватило, поэтому он скинул гору пледов на первого попавшегося модифицированного (им оказался Такео). Потом он набрал длинную комбинацию, которой никому рассмотреть не удалось.

— Что-то очень секретное за этой дверью, — пробормотал Тао, чувствуя, как всё внутри сжимается от предвкушения то ли открытия, то ли новых опытов над ними троими… Да что же Франкенштейн от них хочет?!

Дверь отъехала в сторону, и за ней оказалось небольшое помещение, в котором не было (на первый взгляд) ничего необыкновенного.

— Вы пока поживёте здесь, — бросил Франкенштейн, собираясь снова покинуть комнату.

— Погоди-ка! — вдруг кинулся к нему М-21, как будто нестандартная ситуация вернула ему скорость реакции. — Ты нас тут запрёшь?! И всё потому, что наше состояние ухудшилось? Потому что не все показатели соответствуют норме! Так ты всё-таки считаешь, что дело в нарушении наших трансформаций?! Так могу заверить, что в трансформированном виде я абсолютно не чувствую никаких изменений! Мы практически в порядке! Ты не можешь просто закрыть нас тут! Ведь первые этапы прошли хорошо, и я уже и не разберу, что во мне от вервольфа, а что — от человека…

Франкенштейн обернулся, и по его губам скользнула привычная полуухмылка.

— М-21. Просто сядь и… не воспринимай всё так близко к сердцу…

И он вышел из комнаты, заперев дверь всё той же неизвестной комбинацией.

М-21 тяжело сел и повернул к друзьям недоумённое лицо.

— Это он намекает, что дело не в том, что во мне сердце вервольфа, а в том, что человеческое тело слишком слабо, чтобы перенести любые подобные опыты? Всё настолько плохо?

«Зря я ему это сказал», — подумал тем временем Франкенштейн, поднимаясь на лифте за тремя подушками и своим оборудованием. Ведь М-21 мог и не понять фразеологизма, переиначив его на свой лад…

* * *

К счастью, модифицированным не так и долго пришлось томиться в неведении. Своё поведение Франкенштейн объяснил очень скоро (ещё после двух-трёх рейсов наверх-вниз, из-за которых комната постепенно обрастала вещами). Оказалось, что этой комнатой никто не пользуется, но Франкенштейн устроил её для себя самого (рядом находился пустой зал, где Франкенштейн иногда устраивал поединки с Тёмным копьём). Эта комната тогда служила ему одновременно спальней, медицинским кабинетом и офисом (у него могло уйти около суток на восстановление после тренировки).

— Конечно, комната эта на одного, а не на троих парней, но вы как-нибудь потеснитесь, — заключил Франкенштейн. — Я надеюсь, что это ненадолго.

— Так зачем запирать нас тут? — возмутился Тао, которого, похоже, не меньше М-21 тревожила перспектива потерять свободу передвижения по дому.

— Да чтоб вы Мастера не заразили, конечно же! — с чувством ответил Франкенштейн, и троица ему тут же возразила:

— Мы бы сидели каждый в своей комнате, никто не стал бы спускаться в гостиную, зная, что там Мастер!

Судя по взгляду Франкенштейна, учёный им не поверил. Может, он был и прав.

— Так, короче, у вас карантин. Сидите тут и лечитесь. Я буду за вами присматривать.

С этими словами он протянул каждому модифицированному по ворсистой рубашке и вынул из пакета такие же штаны.

— Это что такое?

— Ваши пижамы. А то гуляют тут… больные да в таком виде.

«Такой вид», наверно, относился к помятому рабочему костюму М-21.

— Помогите мне расстелить постель…

«И где он тут видит постель?» — мелькнуло у них в головах, потому что каждый модифицированный видел в лучшем случае четыре стены, ковёр на полу, старый диван и две двери. Может, за второй дверью были спальни? Но нет, там оказалась ванная.

Франкенштейн тем временем разложил диван, и он оказался размером практически во всю небольшую комнатку.

— Это не постель, это диван, — упрямо повторял М-21, запихивая подушку в наволочку. — Мы сюда втроём не влезем.

— Ничего, как-нибудь, — беспечно отвечал Франкенштейн, занятый какими-то манипуляциями с прозрачным ящичком (это оказалась аптечка). — Это вам стимул выздороветь скорее…

* * *

— Что делать будем? — спросил Тао.

— Спать, — сказал М-21.

— Нет, — сказал Тао. — Слишком рано.

— И Франкенштейн сказал лечиться, — добавил Такео.

— Верно, ты же не можешь лечиться, пока спишь?

— Может, могу, — просипел он. — Во всяком случае, пока я сплю, я не чувствую боли.

— Спать слишком скучно.

Такео пожал плечами с видом «это твои проблемы», а М-21 демонстративно расправил подушку и залез под одеяло. Как самый больной, он выбрал себе место первым.

— Ну ребя-я-ята, — возмутился Тао. — У нас тут первый больничный в жизни, так давайте его проведём на ура!

Теперь он поймал взгляд, в котором «ты странный, Тао» читалось баллов на восемь по десятибалльной шкале. Это его не смутило, и он продолжил:

— Серьёзно, разве в Союзе у тебя был хоть один выходной, а, М-21? То-то и оно. А тем более больничный. Это ж такая забота. Вы заметили, как Франкенштейн сразу внимательно к нам отнёсся, сразу и обследование провёл, и комнату дополнительную нашёл, пижамы такие прикольные!

— Он как бы не о нас беспокоится, а о Мастере, — заметил Такео осторожно.

— Ну а пижамы-то дал нам! — безапелляционно заявил Тао.

Они посидели ещё минуты три. Вернее, сидел Такео, абсолютно не зная, чем себя занять, М-21 ворочался на диване, пытаясь улечься так, чтобы ему не мешал свет (к сожалению, комната освещалась абсолютно равномерно). Тао сидел на краю дивана и яростно болтал ногой, иногда ударяя по дивану. (М-21 от этого казалось, что его постель ходит ходуном — а может, и не от этого). Потом Тао не выдержал и заявил:

— Нет, ну вы как хотите, но я так не могу! Сидеть тут совершенно ничем не занятыми, взаперти! Это же безобразие!

— Кажется, ты только что был всем доволен? Что успело поменяться?

— Мне скууучно, — пожаловался Тао и решительно встал. М-21 со вздохом облегчения вытянул ноги.

Тао не зря считался хорошим агентом. Пульт от телевизора он нашёл секунд за двадцать.

— Так-с, — проговорил он. — А жизнь-то, кажется, налаживается…

— Ты видишь тут телевизор? — язвительно спросил М-21, приоткрыв один глаз.

— Нее… да, — протянул Тао. — И ты тоже его видишь!

— Я не вижу, я сплю.

— Да всё ты видишь, вот он! — и Тао похлопал ладонью по стене.

— Это не стена, а специальная панель! — дошло до Такео.

— Включаю! — предупредил Тао и нажал на кнопку.

— А может, не надо, — засомневался Такео, глядя на М-21. Но было поздно.

* * *

— Знаешь, некоторые стороны человеческой жизни — настоящая загадка, — сказал он Тао после двадцатиминутного созерцания игры в пляжный футбол. — Ну в чём тут смысл-то?

— Неужели ты ещё не понял? Они играют по правилам, сейчас я тебе…

— Да нет! — поспешно воскликнул Такео. — Я это так, в общем, не надо про правила! Просто удивительные виды спорта эти… человеческие.

— Наверно, нам всё это кажется нелепым, потому что мы намного превосходим обычного человека.

— Мне кажется, даже обычным людям должно быть скучно, когда они смотрят подобное целый вечер…

— Ну давай переключим.

— А это чё?

— Не знаю… какая-то мультипликация… честное слово, я бы и то лучше нарисовал, как-то недобросовестно… В смысле, причём тут холодильник?..

— И я не понял.

Это была реклама.

— Ой, какие клёвенькие! Вот спорим, что бы ни предлагали, мне захочется!

— Тао, это же дети… они ничего не могут предлагать.

— А зачем же тогда снимать про них рекламу?

— Верно. Спорим?

— Спорим!

[Через несколько секунд]

— Это кредит в банке…

— Да? [секундное замешательство] Ну ничего, пускай будет кредит…

— Тао? [с подозрением] А тебе зачем кредит в банке? [ещё раздумье] А на что мы вообще спорили?

— О! Какая тачка!

— Думаешь, она и правда прокладывает дороги и такой асфальт кладет?

— Ну… это вряд ли. А вот Франкенштейн, наверно, может её чуть-чуть доработать.

— Уж лучше не надо.

— Вообще-то да. А то никакого ландшафта не напасёшься.

— Этот парень прям вылитый М-21!

— Да не, не похож!

— Да я не говорю, что похож, ты посмотри, как он плохо выглядит!

— Он просто тоже больной. И ты так же выглядишь.

— Какой ужас! У меня что, нос и горло светятся красным?!

— Нет, это только в телевизоре.

— Давай куда-нибудь переключим.

— Давай!

[Сзади, вздох]: Наконец-то!

— Круто дерётся! Интересно, он тоже модифицированный?

— Да не, их там много, смотри! Он там не один, это каскадёры!

— Значит, там не один модифицированный, а много!

— Ух! Нет, ну он точно модифицированный! Вот так из окна выпасть и дальше побежать… Ты бы так смог?

— Наверно, у него и регенерация на высшем уровне! В прошлом кадре у него была ссадина и висок в крови, а теперь уже нет!

— Думаешь, халтура?

— Ни капли правдоподобия!

— Идём дальше…

* * *

— О! — не моргая, они оба уставились в экран. — Интересно…

— Эй, М-21, ты спишь?

— Угу, — с неприкрытой иронией отозвался он.

— Смотри! Да смотри скорее!

Он неохотно сел, недовольно протёр глаза, но потом взгляд его упал на экран.

— А что они вообще делают?

— Хм, танцуют?

— Мне кажется, танцы не бывают такими… медленными.

— Да бывают!

Три пары глаз следили за тем, как мужчина и женщина на экране самозабвенно танцевали. На зрителей лилась какая-то тягуче-мучительная, все нервы перекручивающая музыка.

— У неё кофточка упала, — заметил Такео.

— Думаешь, надо поднять? — прищурившись, спросил М-21.

— Ну раз уронили…

— Как бы она сама не упала, — прокомментировал Тао, оценивая странный угол, меньше, чем 90 градусов, между телом девушки и плоской поверхностью.

— Это не танец, это объятия… только музыка-то зачем?

— Наверно, в телевизоре даже обняться без музыки нельзя.

Они заворожённо подались вперёд, видимо, пытаясь осознать такое явление, как страстный поцелуй, как вдруг экран полыхнул золотистым сиянием, сменившимся белозубой улыбкой Франкенштейна.

— Лечитесь? — с убийственным очарованием спросил он.

— А-а-а-а! — троица дружно отшатнулась от монитора, при этом М-21 запутался в одеяле и этим самым одеялом ухитрился заехать Такео по лицу, отчего тот шарахнулся в сторону и повалился на Тао, который предпочел свалиться с дивана, возможно, чтобы выгадать себе пару секунд.

Выбравшись из-под дивана, Тао в своей обычной улыбчивой манере обратился к шефу:

— Не обращайте внимания, мы просто не ожидали… Конечно же, мы усиленно лечимся.

— Судя по всему, вы уже что-то смотрели, — задумчиво проговорил Франкенштейн, который, конечно, заметил траекторию полёта своих подопечных.

— Ничего такого, — затараторил Тао, только сейчас сообразивший, что содержание фильма, на который они наткнулись, возможно, было немного компрометирующим, — мы просто листали каналы, чтобы развеять нашу скуку, между прочим, шеф, я должен отметить, что чрезвычайно неудобно жить в комнате, где есть диван, но нет ноутбука, если бы Вы разрешили, я бы сбегал за…

— Тао, — громко сказал Франкенштейн, потому что, видать, по-другому его голос бы просто не пробился сквозь сетования Тао. — Ты никуда не выйдешь, а компьютер тебе сейчас противопоказан, потому что тебе нельзя перенапрягать зрение! Отдыхайте и лечитесь, когда будет можно, я всё принесу вам!

— Но шеф, а как же наше душевное состояние?! Я не могу спокойно жить, когда рядом со мной нет моего ноутбука! Вы не боитесь, что со мной может случиться, скажем…нервный срыв, потому что Вы нарушили обычные условия моей жизни? Для меня это очень-очень вредно! — казалось, у Тао сейчас действительно будет то ли срыв, то ли истерика, так подозрительно засверкали его глаза, но Франкенштейн проигнорировал это явление и обратился к Такео и М-21.

— А вы лечитесь? Эфирным маслом натирались, температуру мерили?

М-21 лихорадочно шарил рукой под одеялом, наверное, в надежде найти лекарство.

— Ага, — сказал Такео. — М-мерили.

— И какая?

— Хорошая… то есть, плохая.

— Какая именно?

Такео с мольбой посмотрел на М-21, но тот стойко выдерживал вопрошающие взгляды Такео и Франкенштейна — молча. Тао тихонько чертил в воздухе какую-то цифру, и Такео наобум ляпнул:

— 96!

М-21 фыркнул, решил замаскировать это под чих и в результате закашлялся. Такео понял, что сказал что-то не то, но исправлять ситуацию явно не собирался.

— Шеф, это он по Фаренгейту! — авторитетно, хотя несколько поспешно, объяснил Тао.

— А-а, — только и сказал Франкенштейн. — Не знал, что вы такие продвинутые…

По его обманчиво дружелюбному тону нельзя было сказать, поверил он или нет.

— В общем, лечитесь, — сказал он, обращаясь ко всем. — Я буду звонить и проверять, лечитесь ли вы, пока вы не спите. М-21, выпей сироп от кашля.

Этим напутствием сеанс и завершился. Тао с круглыми глазами повернулся к Такео и спросил:

— Неужели ты не знаешь нормальную температуру человеческого тела?

Ну да, возможно, её знает каждый школьник, но модифицированный с частично заменённой памятью таких вещей может и не знать. А они иногда оказываются очень даже нужными…

М-21 с тоской покосился на пузырек с приторным сиропом и сказал хриплым голосом:

— А может, просто ляжем спать?

— Верно, — призадумался Тао. — Если шеф собирается нам названивать, пока мы не ляжем, проще и правда лечь… Ещё одного допроса мы не переживём!

«Потому что не лечимся», — надо было добавить ему.