Почему ты решил иначе? (гет)

Клэй уже и не помнил, сколько они простояли вдвоем с Руби, обнявшись посреди площади перед Морт-Депо. Лев вдыхал запах своей давно потерянной возлюбленной, вспоминая, как любил наслаждаться им, пока еще Руби была жива. Пусть он и отличался от привычного — к нему примешивался тот неуловимый сладковатый запах, присущий всем обитателям местной реальности, но все же был весьма узнаваем.

Что же касалось Руби — она просто зарылась носом в гриву Клэя и не двигалась, даже когда он гладил ее по голове и теребил ей ушки — последнее движение всегда вызывало у нее бурю восторга еще при жизни.

Когда же, наконец, Руби смогла оторвать голову от гривы Клэя, тот увидел, что место, куда она утыкалась носом, было мокрым от слез, но при этом на мордочке Руби практически не было следов того, что она плакала. Утерев оставшуюся на шерсти слезу, львица виновато улыбнулась:

— Прости, не смогла сдержаться. Сорок лет тебя ждала, как никак.

Клэй неуверенно огляделся вокруг себя:

— Тогда спрошу тебя как ту, кто здесь живет не первый день. Что это за место? Куда я попал?

Руби взяла его за лапу:

— Пойдем, прогуляемся, по пути расскажу.

* * *

Город, в котором оказался Клэй после смерти, чем-то напоминал причудливую смесь Билокси, его родного города в Теннесси, и Радшор-Сити, где он провел большую часть своей жизни. Двухэтажные жилые дома в нем соседствовали с фешенебельными небоскребами в сотню этажей, а рядом со скромной лавкой зеленщика вполне мог находиться модный бутик.

Заметив удивленный взгляд Клэя вокруг себя, Руби обвела мир вокруг когтистой ладонью:

— Озадачен, правда? Я и сама была очень долго озадачена. Строго говоря, ты сейчас находишься в «нигде», назовем это так. Весь этот мир, который называется Пост-Нексус, всего лишь место, где живут умершие после окончания жизни. Для каждого этот город выглядит по-разному. Для тебя это наверняка смесь твоего родного Билокси и Радшор-Сити, для меня — смесь Радшор-Сити и Лайт-Тауна, моего родного города в штате Кентукки. Не все из того, что видишь ты, вижу я, как и не все, что вижу я, видишь ты.

Клэй с сомнением посмотрел на свои молодые пушистые ладони и неуверенно потянул себя за темную гриву:

— Но тогда почему я не седой, а снова темно-русый? Ведь я вторую половину жизни прожил с белой гривой.

— Все просто. В Пост-Нексусе все звери оказываются в своем «наилучшем» виде, в расцвете сил, красоты и энергии. Сейчас ты имеешь тот облик, который сам считал своим наилучшим. Седину ты так и не принял, хотя прожил с ней сорок лет — вот у тебя ее и нет. Я тоже не смогла принять свое исхудавшее тело с залысинами, дрожащими лапами и опавшими помятыми вибриссами, вот я и стала той, какой помнила себя в лучшие дни рядом с тобой.

* * *

Лев чувствовал себя так, словно они вышли на самую обычную прогулку по городу, который, правда, иногда визуально менялся прямо на глазах, словно Клэй был в каком-то сне. Сжав покрепче ладонь Руби, лев мотнул гривой:

— А что вы здесь… делаете? У вас есть какая-то цель?

Руби покачала головой:

— Формально мы не делаем ничего. После смерти у тебя нет никаких обязательств. Никаких налогов, работы или чего-то такого. Впрочем, я не знаю никого, кто просто лежал бы целыми днями в постели. Ведь у нас есть самое интересное — возможность следить за земной жизнью!

— Как… как призраки?

Руби широко улыбнулась:

— Что-то вроде того. Или ты думаешь, что тогда, на концерте у Бастера Муна, у тебя случились галлюцинации и ты разговаривал сам с собой?

Клэй широко распахнул глаза:

— Так это действительно была ты?!

— Разумеется, Кэлли.

— Так почему же ты ни разу не обратилась ко мне вот так ни до, ни после этого? Ты же видела, как я убивался по тебе и едва не повесился в день твоих похорон?

Руби отвела взгляд и замялась:

— Видишь ли, хотя мы и можем следить за жизнью еще живых зверей, но наши возможности ограничены. Чаще всего мы в принципе не можем разговаривать — лишь наблюдать. Для того, что призрак смог обратиться к живому, должно совпасть очень много факторов и условий, которые мы сами подстроить не сможем. Я не смогу тебе объяснить точно, какие именно обстоятельства позволяют это сделать — это слишком сложно. Я много раз за эти годы хотела обратиться к тебе, но не могла. Я пыталась прийти к тебе в твоих сновидениях многие годы, но единственный образ, который ты видел — умирающую меня. Я искренне хотела появиться к тебе в добром и светлом виде, но у меня никак не получалось. Прости, пятнадцать лет ты видел кошмары по ночам из-за меня, Кэлли. Я виновата перед тобой.

Крепче обхватив лапу Клэя, Руби продолжила, не сбавляя шаг:

— А там, в пещере на концерте, все совпало идеально — я смогла появиться рядом с тобой и дать тебе надежду, которой тебе так отчаянно не хватало. К сожалению, это был единственный раз, когда я смогла связаться с тобой напрямую — но и этого было достаточно, чтобы спасти тебя.

Заприметив свободный столик уличного кафе, Руби показала на него пальцем:

— Давай присядем, Кэлли, у тебя наверняка ко мне будет много вопросов.

Пожав плечами, лев уселся за стол, предварительно усадив Руби:

— А разве призраки должны есть или пить? Мы же все мертвые.

— Должны, не должны. Кэлли, ты слишком скучно звучишь. Каждый решает, что ему хочется, а чего нет. Если ты не будешь есть или пить — ничего с тобой не случится. Однако у многих мертвых остались привычки из земной жизни, и привычка вкусно покушать или выпить кофе тоже никуда не осталась.

* * *

К столу подошли пустой пиджак и штаны, словно они были натянуты на невидимку, и из пустоты раздался голос:

— Приветствую вас в нашем кафе, Клэй и Руби Кэллоуэй. Что будете заказывать?

Клэй открыл было пасть, чтобы удивленно выругаться, однако Руби была быстрее:

— Ананасовый сок и брусничный отвар, пожалуйста.

Одежда невидимки молча удалилась, и Руби обратилась к Клэю, который сидел с отвисшей челюстью:

— Ну ты прямо как я в первый день в Пост-Нексусе. Да, здесь бывают невидимые сущности, которые помогают мертвым «жить» в этом мире. Они живут в Морт-Депо, в магазинах и ресторанах — да много где! Или ты думал, что сами мертвые торгуют хлебом в булочных или продают билеты на вокзале? Мы не знаем, как их зовут и даже не знаем, откуда они взялись. Они просто есть и все. Постарайся не обращать на это внимание — и обещаю, что на третий день ты привыкнешь.

Клэй покачал головой и оперся на лапы, сидя за столом:

— Тебе легко говорить, ты прожила в Пост-Нексусе больше половины времени из своей досмертной и послесмертной жизни. Я здесь первый день.

— В этом мире время — понятие относительное, Клэй. Я определенно прожила здесь сорок лет, но они пролетели для меня достаточно быстро.

Вскоре молчаливый пиджак принес их заказ, и Клэй, перехватив бокал с ананасовым соком, отпил из него, почувствовав самый обычный вкус, ничем не отличающийся от привычного земного вкуса. Поставив сок обратно на стол, лев обратил внимание, что Руби пристально на него смотрит. Подумав, Клэй обратился к ней:

— Стало быть, если ты могла видеть мою жизнь — ты видела все, что происходило после того, как я вернулся на сцену?

— Да, Клэй. И как раз об этом я и хотела бы с тобой поговорить.