Магазин змей (джен)

На следующий день Том с трудом вытерпел школу и только благодаря тому, что все его внимание было сосредоточено на том, что он будет делать после. Уроки тянулись, и они были более скучными, чем неделю назад, до того, как он узнал о существовании волшебного мира. Теперь, когда он знал, где он должен быть, место, где он был, стало мучительным.

И все же его ответы на вопросы учителей были верными, и его поведение создавало полное впечатление, что он заинтересован в предмете.

К изумлению его одноклассников, а также некоторых преподавателей он был отличным учеником. Неважно, кем были его родители (неженатые, постыдные, нищие, тупые, как говорили слухи), он не был идиотом.

После школы он направился не в приют, а в Дырявый котел и дальше. У него в животе тихо заурчало: Том проигнорировал легкую боль. Это было важнее.

Этим утром он спрятал бездонную сумку в школьном портфеле. Как только он оказался внутри Дырявого котла, он набросил мантию на портфель (это вполне могло помешать ворам, которые окажутся достаточно глупыми, чтобы украсть его бесполезные школьные учебники) и пошел в сторону Лютного переулка.

На секунду он подумал спросить бармена Тома о том, как работает летучий порох и как он может им воспользоваться, чтобы добраться до магазина Гарри, но ему больше хотелось сохранить тот кнат, который дал ему Гарри. У него было очень мало чего ценного.

В этот раз Том был более осторожен в Лютном переулке. Он лучше понимал, что здесь может случиться: что почти случилось. Гарри очень ясно все объяснил по этой теме.

Том добрался до магазина Гарри без каких-либо проблем. Над магазином висела деревянная вывеска, особенно неумело сделанная в виде чего-то, что напоминало змею. На вывеске было написано «Магазин змей Гарри», и имя Гарри было заметно вырезано поверх чьего-то другого. Колокольчика над дверью не было.

По телу Тома пробежала дрожь от внезапной смены температуры в магазине. Внутри было тепло, намного лучше, чем январская погода на улице. В течение нескольких секунд к пальцам Тома вернулась чувствительность после долгой ходьбы на холоде. Он засунул волшебную палочку обратно в карман мантии.

Передняя часть магазина представляла собой извилистый путь из разных открытых клеток, гнезд, растений в горшках и деревьев, и по магазину порхала даже пара птичек. Потолок был выше, чем имел на это право, если судить по виду с улицы, но Том теперь знал, что магическая архитектура не предполагает здравый смысл.

Том перешагнул через три (нет, через четыре) змеи на пути к прилавку. Они дружелюбно его поприветствовали, и звук шипения был музыкой для его ушей.

Здесь было хорошо. Здесь было правда хорошо.

После двух дней отсутствия он скучал по этому месту. И не только потому что здесь ему было теплее всего, не считая тех моментов, когда он заворачивался в одеяло Гарри.

За прилавком никого не было. Том фыркнул, зная, что ему не следует улыбаться. Гарри тогда быстро бросил магазин ради него, и змеи не упоминали других людей, которые бы работали в этом месте. Том прошипел ближайшей змее:

— Он здесь?

— Я тут, — прозвучал голос Гарри из задней части магазина.

Том зашел за прилавок и направился дальше по знакомому пути. Именно здесь Гарри вылечил его и починил его рубашку. В самом конце стоял стол позади коробок, клеток, игрушек и груды самых разных вещей, и за столом сидел Гарри. Он выглядел рассеянным, когда поднял взгляд от кучи документов на столе. Голова змеи высунулась из одной из стопок бумаг.

— Здравствуй, Том.

— Добрый день, Гарри, — поприветствовал Том, а затем не забыл добавить, — спасибо за вашу помощь в прошлый раз, когда я был здесь.

Ему надо было понравиться Гарри. Он умел нравиться людям, хотя только на короткое время и не тем, кто знал его с раннего детства. Частично из-за того, что он не научился как, частично из-за того, что он не научился важности этого.

Теперь он понимал эту важность. О, насколько хорошо он теперь ее понимал, глядя на Гарри, который даже без мантии выглядел более комфортно в магическом мире, чем Том. Это было видно в том, как легко он пользовался пером, в том, как он писал на пергаменте без комментариев о его отличиях с бумагой, в том, как ему было спокойно, когда он был окружен змеями с большим количеством голов, чем у них должно быть.

Тому было завидно.

Он дождется удобного случая, и однажды он будет всем этим, и он не застрянет в магазине, когда будет делать то, что ему нравится.

Он будет великим.

— Ты голоден? — спросил Гарри, убирая документы в сторону. Он положил пергамент поверх змеи на столе, которая зашипела от неудовольствия и начала уползать. — У меня есть суп наверху. Он теплый.

Том задумался, выглядел ли он так, как будто ему все еще надо согреться. Несомненно, часовая прогулка в начале января оставила на нем свои следы, учитывая его снежно-белую кожу, не говоря уже о красных щеках.

— Ты выглядишь слишком худым, — сказал Гарри, и, о, вот что он имел в виду. Гарри тряхнул головой от своих мыслей, неловко отодвинув бумаги. — Мне всегда это говорили, когда я был ребенком и подростком. Никогда не понимал, что они имеют в виду, до этого момента. Они не кормят вас в приюте?

Том пожал плечами, пытаясь найти грань между вызыванием жалости Гарри и нежеланием потоптаться по своей гордости:

— Не так хорошо, как следовало бы. Хогвартс будет лучше?

— Хогвартс будет раем, — Гарри сделал знак Тому присоединиться к нему, проходя мимо бардака и змей. — В Большом зале подают еду три раза в день, если ты встаешь вовремя для завтрака и не делаешь домашнее задание вместо обеда и ужина. Можно есть столько, сколько захочешь. До моего первого дня в Хогвартсе я никогда не видел столько еды в одном месте. Ростбиф, картофельное пюре, баранина и свинина, йоркширский пудинг, жареные овощи, и все это запивается тыквенным соком. Даже в обычные дни на столах множество блюд.

Живот Тома заурчал от этих мыслей. Было хорошо, что скоро он утолит голод: он не мог представить, как сможет с этой картинкой в голове идти до приюта, где он получит только скудный ужин.

— И мне не надо будет за это платить?

Гарри тряхнул головой:

— Это входит в оплату обучения, от которой освобождаются семьи учеников, которые не имеют достаточно денег.

— Это мило с их стороны, — сказал Том. — Зачем им это делать?

— Ты подозрительный ребенок, знаешь?

— Подозрительность означает, что я обладаю интеллектом.

Они завернули за угол, где лестница вела наверх. Она заскрипела, когда они начали подниматься.

Гарри фыркнул, повернувшись, чтобы посмотреть на Тома, но уголки его губ приподнялись в улыбке:

— Я никогда об этом не думал. Полагаю, это из-за того, что магическое образование считается правом тех, у кого есть сила. Именно Хогвартс ищет маглорожденных: министерство разбирается со случаям, когда маглорожденные проявляют значительное случайное волшебство, но они только накладывают заклинания забвения на тех, кого необходимо, и делают маглорожденному и его или ее родителям строгий выговор. Именно Хогвартс по сути приводит их в волшебный мир, предлагая каждому образования и путь, чтобы навсегда остаться в мире магии.

— Значительное случайное волшебство?

— Что-то, что может раскрыть волшебный мир миру маглов.

— Я творил магию в приюте, — задумавшись, сказал Том. — Никто ни разу не пришел. Я пришел к выводу, что я такой один.

Мысль об этом была оскорбительна: разве ничего из того, что он сделал, не было по-настоящему значимым? Разве его магия, единственная вещь, которой он гордился как сирота без гроша, не была не только великой, но даже ниже среднего по сравнению с другими магическими детьми?

— О. Эм, этот отдел еще не очень развит. Скорее всего, тебя просто пропустили с расчетом, что твое волшебство не создало широкомасштабную панику. Если никто не поднял шум, офис мог даже не осознать, что ты вообще творил магию.

Волнения Тома о том, что он не образцово-показательный и, следовательно, не заслуживает личного визита от министерства, быстро стихли, когда они зашли в квартиру Гарри над магазином змей. Дверь не была заперта. Том был в отчаянии от отсутствия мер безопасности в магазине, хотя он полагал, что тут может быть магическая защита. Секретная, спрятанная магическая защита, потому что не появилось никакой вспышки света или взрыва волшебства, когда они переступили порог.

Квартира выглядела помесью антикварной лавки и свалки.

— У вас… неповторимый вкус в мебели, — сказал Том, пытаясь сделать комплимент. Он не мог заставить свой тон достичь уровня похвалы.

Он задумался, все ли волшебники копят груды вещей или только Гарри. Дамблдор с его странной одеждой и манерами, кажется, подходил под этот тип.

В этой квартире легко можно было найти место, где присесть: тут были кресла, стулья и даже угол, в котором три стула опасно были поставлены стопкой друг на друга. Здесь находились полки, набитые фарфором и безделушками, несколько ковров были скатаны и неловко прислонены к мебели, и на минимум восьми картинах в прямой видимости Тома были изображены разные известные сцены, на которых людей заменили змеи. Большинство картин были наполовину спрятаны за мебелью и бардаком, но взгляд Тома упал на ту, где змея в шляпке свернулась вокруг вил.

— Большая часть этих вещей не мои. Они принадлежали Роберте до того, как она оставила это место мне. Мне следовало бы убрать все это на склад, хотя бы для того, чтобы по комнате было проще ходить, но я предпочитаю работать со змеями внизу, а не разбираться со всем этим, — выглядя по-странному счастливо, Гарри добавил. — Мне всегда нравился творческий беспорядок. Но не настолько, конечно.

— Именно о Роберте говорили змеи, — задумчиво сказал Том. — Они называют ее кошачьей леди. Ты нравишься им больше, чем она.

— Они должны меня любить: я легко поддаюсь влиянию, — сказал Гарри, позабавленный. — Я разрешаю им лежать на нагретых камнях и командовать мной целый день. Сюда.

Он указал рукой в сторону задней части гостиной, где кухонная зона пряталась за гигантским гобеленом со змеями в средневековых доспехах. Оконный свет лился на кухню, хотя он, возможно, был ярче, чем Том бы ожидал, учитывая то, что окно должно было выходить на другое здание.

Было ясно, что кухня была владением Гарри, неважно, кому изначально принадлежала квартира.

Хаос гостиной не достиг этого места: или, как предположил Том, был тщательно вычищен Гарри, чтобы создать пространство для подставки для специй и шкафчиков, которые закрывались должным образом, а не переполнялись вещами, как в другой комнате, а рабочие зоны были расчищены от всего, кроме недавно использованной разделочной доски и нескольких кухонных принадлежностей.

На плите большая кастрюля с супом подогревалась язычками желтого пламени. Гарри отклонил предложение Тома помочь, сказав, что это дело пары секунд. Том сел на единственный стул за маленьким кухонным столом и стал наблюдать за тем, как Гарри налил каждому из них по тарелке супа и достал несколько кусочков хлеба из хлебницы.

Гарри поставил одну тарелку напротив Тома и положил блюдце с хлебом рядом:

— Угощайся.

Для себя Гарри призвал магией стул из гостиной и приступил к еде.

Том сначала набирал в ложку немного, привыкая к теплу супа, пока он полностью его согревал. Он совсем не был похож на гороховый суп, который готовила миссис Коул — этот был густым и сытным, с достаточным количеством ветчины, чтобы кусочек мяса попадался в каждой ложке, и специи только улучшали вкус. Тому было хорошо.

Том сморгнул внезапное странное ощущение в глазах, подавив чувства от того, что квартира и магазин Гарри были теплыми и замечательными и в них было так приятно находиться. Он не хотел уходить. Не потому что пребывание здесь поспособствует осуществлению его планов, но потому что здесь было хорошо.

Том напомнил себе, что все хорошее обязательно заканчивается.

Его рукав соскользнул к локтю, когда он поднял ложку к губам, открыв синяк, который оставил Джон. Он был большим и темным, его легко было заметить. Взгляд Гарри задержался на нем на секунду, но он не прервал обед Тома.

Когда Том похвалил суп, Гарри отмахнулся с ложной скромностью, сказав что-то о том, что получил рецепт от друга-домашнего эльфа. Несмотря на книги, которые прочитал Том, он только смутно представлял, что такое домашний эльф. И все же у него на уме был не этот вопрос.

— Как так получилось, что вы стали здесь работать? — спросил Том, опустив ложку. — Куда ушла Роберта?

Гарри взял кусочек хлеба и макнул его суп, выглядя задумчивым, пока жевал. Том последовал его примеру, пока Гарри снова не заговорил и не привлек внимание Тома.

— Я начал работать тут где-то восемь месяцев назад. Я очень благодарен Роберте. Я оказался здесь без кната в кармане и шатался по всему Косому и Лютному переулку, спрашивая о работе. Я ничего не мог найти. Никаких рекомендаций, никаких денег, чтобы прожить дольше, чем несколько дней, не прибегая к крайним мерам. Когда я зашел в этот магазин, я не увидел владельца. Только этих змей в клетках и террариумах. Пока я ждал, чтобы кто-то появился, я говорил с ними. Она сразу меня наняла.

— Это все, что потребовалось?

— Она сказала, что я либо дар от самого Мерлина, либо убегу с криками, когда одна из змей попытается меня съесть за то, что я на самом деле не змееуст. Примерно месяц спустя у нее появились… некоторые проблемы с законом. Она отдала мне ключи к магазину, сказала приглядеть за ним, пока ее не будет, и что она, возможно, будет отсутствовать несколько лет. Взяла с собой пять низзлов в бега. Мракоборцы ее так и не догнали. А затем, семь месяцев спустя, этот ребенок чуть не истек кровью на моем крыльце.

— Это не то, что случилось. Я был бы в порядке, — Том поджал губы, а затем добавил. — Я могу о себе позаботиться.

— Я знаю, — сказал Гарри, и Том простил его, потому что он звучал искренне. — Я тебе не нужен, и ты меня не знаешь. Но если тебе потребуется какая-то помощь (даже если ты не хочешь об этом говорить), тогда ты знаешь, где меня найти.

На лице Гарри возникла какая-то эмоция, появилась и исчезла в мгновение ока, быстро сменившись на целеустремленность.

Том задумался, напоминает ли он Гарри кого-то. Другого мальчика, которого Гарри когда-то знал, или, возможно, самого Гарри, когда тот был маленьким. Он вспомнил комментарий Гарри о человеке, который помог ему с Косым переулком, когда Гарри был в возрасте Тома, и он подумал, следует ли ему выстроить свою маску по образцу Гарри, чтобы завоевать его расположение. Это было бы сложно: Том не был открытым или добрым. Но ему нравились змеи, и ему с лихвой хватало целеустремленности.

— Спасибо, Гарри, — Том съел еще ложку супа, обдумывая слова Гарри. Было слишком рано спрашивать о том, что он на самом деле хотел спросить. Минимум неделя была бы полезной для выяснения, насколько глубок колодец доброты Гарри и не загрязняет ли что-то воду. Вместо это он поинтересовался:

— Какое случайное волшебство вы творили, когда вы были молодым?

Он на секунду замялся на слове «молодым», потому что Гарри не был старым. Даже близко. Но он также не был возраста Тома, и Том не хотел бы его оскорбить. Не когда у него были планы, требующие поддержки Гарри.

— Я перекрасил парик учительницы в синий, — ответил Гарри, тряхнув головой. — Я думал, что было что-то не то с краской. Еще моя самая нелюбимая одежда сжалась до кукольной в стиральной машине. И я однажды трансгрессировал: телепортировался с тротуара на крышу школы.

— Что, как вы думали, случилось тогда?

— Я думал, что ветер в тот день был сильным, — Гарри наклонил голову, усмехаясь. — Я не был наблюдательным ребенком.

— Да, видимо, не были, — это не было особо вежливо, но Том винил это на шок осознания, что кто-то, обладающий такими же талантами, как и Том, может считать себя обычным. Что происходящее вокруг него никак не связано с силами внутри него. Так ужасно жить в отрицании своих сил и себя. — Я всегда знал, что я особенный. Всегда.

— Какая магия у тебя уже получалась? — спросил Гарри. Без каких-либо намеков он поднялся, чтобы налить Тому еще одну порцию супа.

Том с радостью взял тарелку.

— Я могу говорить со змеями, как вы видели.

Он знал, что так как Гарри обладает таким же талантом, то он не будет особенно впечатлен, и он был прав. Гарри только кивнул.

— Это редкий талант?

— Я никогда не встречал кого-то еще, кто может говорить со змеями, не считая меня и тебя, — подтвердил Гарри.

В первый раз с того момента, как он узнал о волшебном мире, Том почувствовал гордость от того, что он особенный. Конечно, он разделял это почетное место с Гарри, который, кажется, не ценил это настолько, насколько Том, но это было неважно.

— Я могу двигать предметы, не прикасаясь к ним, могу сделать так, чтобы моя одежда служила дольше, чем одежда других детей, и я могу сделать воду горячей без нагревания ее на печи или огне.

«Я могу заставить людей делать вещи, которые они не хотят делать. Я могу причинить им боль», — подумал Том и запрятал эту мысль поглубже. Не было нужды отпугивать Гарри. Он хорошо усвоил этот урок. Воспоминания о его первой встречи с Дамблдором жгли, но он усвоил урок.

— Ты научишься еще большему, когда пойдешь в Хогвартс. Что-то мне подсказывает, что ты будешь одним из лучших в классе.

Гарри, конечно, был незнакомцем, который мало что знал об интеллекте Тома и о его выдающейся успеваемости в школе. Румянец гордости от слов Гарри был излишним.

— Так и будет. Что-то меньшее было бы ниже моего достоинства.

— Я уверен, — слегка улыбаясь, сказал Гарри.

Как только их тарелки опустели, Гарри убрал со стола. Как только посуда оказалась в раковине, она сразу начала их мыть. Губки и мыло работали в тандеме со струями воды.

— Можно я посмотрю на твое запястье? — вопрос Гарри был демонстративно мягким.

Том кивнул, закатав рукав мантии и позволив Гарри осмотреть синяк, прежде чем вылечить его. Том наблюдал за тем, как мойка делала свою работу, пока Гарри работал над его рукой.

— Что случилось?

Том открыл рот и сказал:

— Ничего. Просто мальчишки. Я в порядке.

Он скрипнул зубами от раздражения. Он злился на себя, а не на Гарри, который просто задавал ожидаемые вопросы. Том уже подготовил душещипательную историю о своей жизни в приюте, но она застряла где-то у него в горле. Он ненавидел это. Было ужасно знать, что ему следует сказать, чтобы Гарри пожалел его и проявил к нему больше доброты, но не хотеть опуститься до уровня принятия жалости.

— Ты не похож на человека, который часто дерется с другими мальчишками.

— Я не такой человек, — заявил Том, нахмурившись от воспоминания, пытающегося проникнуть в загроможденную, уютную квартиру Гарри.

Такое случалось не в первый раз, и тот раз не был худшим: Том не мог всегда защитить себя магией. Когда он станет старше, у его магии, несомненно, не будет границ, и он будет великим волшебником. А пока что он получал синяки так же легко, как и любой сирота без помощи и поддержки.

Том вытащил руку из аккуратно держащих ее ладоней Гарри, как только заклинание закончилось. Он потыкал в свое запястье. Кожа была разгоряченной, но целой. Через несколько секунд тепло исчезло, пока его рука не стала обычной температуры.

— Ты пришел сюда сразу после школы?

— Да.

— Тогда как насчет этого. Ты закончишь домашнее задание (думаю, в гостиной можно найти стол или даже четыре), а затем ты спустишься, поговоришь со змеями и посмотришь, может ли кто-то из них подойти тебе в качестве фамильяра. Твои оценки не должны страдать.

— Как только наступит лето, я навсегда покончу с этой школой, — возразил Том. — Будут ли мои оценки страдать, это неважно.

Но ему понравилась мысль остаться здесь, так что он сказал:

— Но я согласен. Учебники у меня с собой.

Гарри передвинул несколько вещей, чуть не уронив на себя книжную полку, чтобы расчистить стол для Тома. Это был большой антикварный деревянный стол по крайней мере вековой давности. Он был ухоженным, несмотря на то, что им давно не пользовались, или, возможно, такое впечатление давало только какое-то заклинание. Его книги и потертые тетради выглядели убогими на этом столе. Даже его ручка, украденная у учительницы, которая уже уволилась из школы, не создавала впечатление грандиозности.

Том занялся тем, чтобы выглядеть занятым.

Как только дверь за Гарри закрылась, он подождал несколько минут, прежде чем заглянуть внутрь стола. Несколько сломанных перьев и запачканные чернилами куски пергамента, а также пара заметок об уходе за низзлами и как их кормить. Он осмотрел остальную комнату, медленно проходя каждый метр, пока не разглядел все, до чего мог дотянуться. Как только он закончил, он сделал то же самое с кухней, а затем пошел в остальные комнаты квартиры.

Тут была одна спальня с таким же беспорядком, как и в гостиной. Она выглядела нежилой. В еще одной спальне лежали несколько личных вещей, и у стены находились разные коробки и мебель. Том поискал фотографии и личные документы, но ничего не нашел. Ему хотелось, чтобы вещи Гарри были более понятными. Он знал о предыдущем владельце квартиры больше, чем о Гарри.

Ему следовало бы задать больше вопросов о том, как Гарри здесь оказался, но что-то подсказывало ему, что Гарри бы не расстался с этой информацией так легко.

Была еще одна комната, которая, очевидно, принадлежала кошкам Роберты. Том закрыл дверь, не будучи заинтересованным в рассматривании разных кошачьих игрушек и лежанок.

В целом, это место было неплохим, хотя всякий хлам можно было продать или выбросить. Тут было достаточно пространства для двух людей.

Прежде чем направиться вниз, Том спрятал в карман маленькую фигурку змеи с одной из витрин в гостиной. Она стояла далеко от прохода через комнату. Гарри не заметит ее пропажу. Он убрал ее в школьную сумку, проследив за тем, чтобы положить ее так, чтобы она не сломалась.

Он провел два часа в магазине Гарри, знакомясь со всеми змеями, предлагая почистить камни и переместить источники света и в целом стараясь быть полезным. Большинство змей были умными и увлекательными, но Том не чувствовал особого притяжения ни к одной из них. Ему надо было выбирать тщательно. Но, что было более важно, он не мог выбрать скоро.

— Я еще не выбрал змею, — сказал Том, когда день перетек в вечер и Гарри начал закрывать магазин.

Гарри оглянулся на него, перевернув знак с «открыто» на «закрыто» одним небрежным жестом.

— Ничего страшного. Ты можешь вернуться и выбрать позже.

— Я вернусь завтра.

И Гарри, к радости Тома, не возразил.

Несмотря на то, что он снова вернулся в приют, когда ужин закончился, желудок Тома был полон, и заклинание для тепла не исчезло с него до середины вечера.

Том продолжил возвращаться в магазин змей каждый день в течение следующей недели. Он говорил и слушал, работая с Гарри над его разными проектами и делая заметки о том, как он может быть полезным. После почти двух недель знакомства с Гарри он осознавал, что по большому счету он все еще очень мало знает о Гарри. Он знал общие черты его характера, а не мелкие детали и недостатки. Тем не менее он понимал, что Гарри живет тихой и простой жизнью, что он не вспыльчивый и у него нет проблем с алкоголем, а также других проблем, которые Том мог распознать, не считая склонности к уединению, что подходило Тому.

Этого было достаточно для того, что запланировал Том.