Искры летят вверх (джен)

У Гарри был один огромный секрет — старый Дадлин букварь, который был спрятан капризным кузеном ещё со времён первого класса, на радость маленького узника про книжку никто не вспоминал и у мальчика несколько раз в месяц была возможность рассматривать красочные картинки и беззвучно произносить буквы, слоги и даже целые слова, заставляя работать лицевые мышцы, не привыкшие к хоть сколь активной артикуляции. Самостоятельно разобраться с не слишком родными символами было трудно, но каким-то чудом Гарри научился читать слова и понимать их смысл, иногда ребёнку казалась, что слова из книжки он знал когда-то, но просто немного память помутнела.

Именно этим утром, когда в доме издавали звуки лишь старинные часы с маятником, мальчик-который-не-знал-своего-имени погрузился в атмосферу незатейливого рассказа про маленького котёнка. Мальчик любил эту страницу из букваря, но никогда не позволял себе пропускать предыдущие темы, ответственно перечитывая книгу по восемьдесят первому кругу, считать ребёнок умел, благодаря тому, что хозяйка любила считать удары вслух.

Прильнув щекой к дверце чулана и урывками вдыхая свежий чистый воздух коридора, малыш бережно обводил пальчиком рисунок кота, что весело играл с клубком.

«Вот бы стать котёнком и всю жизнь только играть и пить молоко…Я был бы самым счастливым человеком, жаль, что я урод, а не милый котик» — подумал житель чулана, и уже было хотел загрустить, как тут его сознание осенила гениальная мысль, а и без того тонкие губы, от которых ничего почти не осталось, растянулись в задорной улыбке. Взявшись за дело, мальчик стащил с себя полупрозрачную от истёртости и рваную футболку, и сворачивая и завязывая края получил кривенький намёк на клубок. Как человек с опытом, ребёнок мог поклясться: нет веселее занятия, чем читать рассказ про котёнка и играть в клубок. Подбрасывать и ловить, каждый раз меняя положение рук и тела, подкидывая игрушку с разной силой и в разные углы чулана — занятие на несколько часов точно.

* * *

Заглох двигатель. Дверь скрипнула и открылась, дом встретил своих хозяев тишиной и теменью. Только в чулане раздался облегчённый тихий вздох, ведь многочасовое ожидание кошмара хуже, чем сам кошмар.

Вопреки предполагаемой взбучке за свое существование, Гарри услышал быстрые шаги хозяйки и грузные — хозяина, затихшие на кухне. По лестнице пробежал хозяин-Дадли и хлопнул дверью не втором этаже.

О чём говорили взрослые было не понятно, но голос Вернона был очень взволнованный, а Петунья периодически переходила на змеиный шёпот. Обсуждение не прекращалось почти час, Гарри было очень любопытно подслушать беседу, ведь слышать живую речь приходилось не часто, но страшила мальчика мысль: «А вдруг эта дискуссия касается меня? Ничего безобидного ждать не придётся в таком случае».

Вскоре дом и его обитатели затихли. У малыша начал дёргаться глаз. Если сразу после возвращения его хозяева не перевели пленника в подвал, то намечалось что-то очень нехорошее, от гадкого предчувствия у ребёнка похолодел затылок, сон отступил под тяжестью тревоги.

* * *

Погасли третьи сутки с тех пор как Гарри последний раз ел. Кажется, про него забыли. Целый день мальчик слышал моторы машин, чужие голоса; складывалось впечатление, что дом превратился в муравейник.

Очередная спокойная с виду ночь принесла ещё больше переживаний.

Часы в гостиной пробили семь раз. Вдруг дверца чулана резко отварилась и перед лицом ребёнка упали два куска хлеба и бутылка воды, от которой увернуться получилось лишь чудом.

— Быстро жри. Мыться пойдём через пять минут! — визгливый голос женщины растворился в утренней тишине так же резко, как и появился.

Гарри не нужно предлагать дважды. Он жил по принципу: дают — бери, бьют — не смей уклоняться и закрываться. За пару минут осушив благословенную воду, о которой мальчик начал мечтать к середине прошлой ночи, и проглотив тщательно пережёванный хлеб, ребёнок подполз к дверце и встал в необходимую позу.

* * *

Женщина с длинной шеей и острыми чертами лица удовлетворённо хмыкнула, застав племянника на коленях и опущенными в пол глазами. Мальчишка быстро усвоил, что смотреть людям в глаза запрещено.

— В ванную, живо!

Встать на ноги команды не было, поэтому Гарри пополз на четвереньках. Запрет на прямохождение — ещё один способ унизить человеческое достоинство маленького узника. В те редкие разы, когда ребёнку разрешалось пройтись по подвалу, Петунья любила приговаривать: «Цени, ублюдок, мою доброту, ходить прямо полагается только людям, ноя позволяю и тебе». Из этих слов малыш уловил, что вероятно, он не является человеком, но как ни искал, не смог найти серьёзных различий между собой и хозяевами.

Подвергшись принудительному мытью, мальчик с трудом сдерживал порывы прикрыться и болезненные вскрики, когда хозяйка особенно грубо проводила колючей мочалкой по израненной спине. Было странно, что банный день наступил так скоро, по подсчётам малыша до назначенного дня оставалось ещё около восемнадцати дней.

Какое-то время понадобилось женщине, чтобы прилично подстричь племянника. Обычно, раз в три месяца его брили на голо, но в этот раз достаточное количество волос на голове осталось, только по вискам и затылку получилась совсем уж маленькая длина. Сердце мальчика бешено билось, всё было в новинку, жизнь потеряла свою стабильность — это было ясно как день.

Когда работа над волосами завершилась, Гарри всучили стопку какой-то одежды, пахнущей душистым кондиционером для белья.

От растерянности, едва не подняв взгляд на хозяйку, мальчик глубоко выдохнул: «Неужели ему дали новые вещи? Чем он это заслужил? Что вообще происходит?» Но спросить было нельзя.

Словно прочитав мысли ребёнка, Петунья проговорила: «Ты сейчас же одеваешься в этот костюм и ждёшь меня, и только попробуй встать на колени или запачкать одежду, убью!». Получив напоследок тяжёлый подзатыльник, Гарри приступил к поручению.

Никогда ещё мальчик не чувствовал себя так уверенно и потрясающе в одежде. Чистое, мягкое нижнее бельё и носки. Крохотные чёрные перчаточки, под стать ладошкам ребёнка. Чёрные брючки по размеру с острыми, как бритва стрелками. Чёрная рубашка с тугими манжетами, которые идеально скрывали изуродованные запястья. Двубортный жилет и новенькие кожаные ботиночки на шнуровке в цвет костюму. Гарри с восторгом облачался в вещи, удивляясь тому, что кажется любит и знает, как носить такой стиль.

До жути захотелось увидеть себя со стороны. Мальчик не представлял себе свою внешность, лишь иногда улавливая своё отражения в миске воды, иногда ему казалось, что сокрытие такой базовой информации делается специально, но мотивы были не ясны.

Хозяйка оглядела своего узника и чему-то поморщилась, но затем больно схватила его за плечо и вытолкнула в коридор, приказав следовать за собой.

Пошатываясь с непривычки (мальчик никогда не надевал обуви, и слишком давно не практиковался в хождении), Гарри вошёл на кухню, с любопытством осматривая окружающую обстановку. За все прожитые годы в доме хозяев он лишь мелком видел коридор и кухню, проводя всё своё время в подвале или чулане.

Около обеденного стола в помещении со множеством полочек, ящичков и плитой стоял одинокий табурет, на который с силой был усажен мальчишка.

— Итак, Гарри, — слова женщина словно выплюнула, а мальчик понял, что у него новое прозвище.

— Сейчас за тобой придут из одной специальной школы, и ты поедешь с этим человеком. Мы тебя отдаём… — Про школу ребёнок слышал, это место, куда ходил Дадли, но туда ходили только люди, малыш подумал: «Неужели есть места, куда могут ходить и такие существа, как я?»

— Запомни, что если ты расскажешь о своей жизни с нами, то мы тебя накажем!

— Уясни, если спросят, то отвечай, что жил с дядей и тётей, которые тебя очень любят. — С последним Гарри не мог поспорить, ведь каждая пытка начиналась со слов «это потому что я тебя люблю».

— Будь послушным и хорошим мальчиком.

— Тебя зовут Гарри Поттер, к тебе так будут обращаться другие.

Мальчик только и мог крутить головой слушая то хозяина, то хозяйку с широко распахнутыми глазами. Он понял, что его передают другим хозяевам, у него новое прозвище и ему зачем-то дали хорошую одежу.

— Всё понял, кретин? — в ответ Гарри кивнул. Конечно он не смел ничего уточнять или переспрашивать, не мог отказаться, он мог лишь надеяться, что его новый хозяин будет бить не слишком больно. Очень хотелось заплакать, спрятаться в чулане и никогда-никогда его не покидать.

* * *

Когда Гарри увидел Хагрида, то хотел позорно убежать в подвал, но спустя десять минут мог только восторженно глядеть по сторонам и сильно щуриться. Мальчик и не знал, что мир такой большой и красивый. Ему несколько раз попались живые, самые настоящие коты, несколько птиц и целая мохнатая собака. В тот самый миг, когда залаял пёс, малыш решил, что ему будет всё равно насколько больно будет у нового хозяина, он всё вытерпит, только бы иметь возможность смотреть на всю эту жизнь вокруг.

От переизбытка чувств мальчишка с силой прикусил нижнюю губу, сдерживая радостные вопли, и было уже пошёл припрыжку, но собравшись с силами оборвал себя на подходе к очередному прыжку.

Его новый хозяин всё рассказывал и рассказывал про мальчика-который-выжил, про его родителей и волшебную школу, крепко сжимая ладонь ребёнка в своей громандной лапе. Гарри знал про волшебство, этой теме было уделено пол страницы в его азбуке. Азбука! Мальчик даже споткнулся, его единственная вещь осталась в доме старых хозяев, но возвращаться уже было поздно.

Хагрид начал новый виток сумбурного рассказа о родителях мальчика-который-выжил. «Повезло этому парню» — подумал Гарри. Вот у него например совсем не было родителей.

* * *

Как только две фигуры скрылись из зоны видимости, семейство Дурслей, состоящее из трёх человек, расположилось в подъехавшем такси. Они уже не собирались возвращаться. Дом был продан аккурат две недели назад с большей частью мебели, машина Вернона приглянулась его коллеге и была продана уже как день. Дурслей больше ничего не держало в Англии, даже от мерзкого племянника получилось избавиться. К этому событию всё семейство готовилось на протяжении года, стараясь успеть к одиннадцатому дню рождения Поттера.

Уже через несколько часов самолёт увозил Дурслей за океан, в Америку. Переезд слегка напоминал побег. По сути, это было правдивым замечанием. Петунья боялась мести волшебников, она не хотела нести ответственность за действия против здоровья Гарри. Ей приказали в письме, подкинутом вместе с младенцем, чтобы она была по строже, чтобы не баловала мальчика. О, она выполнила всё в точности, и после исполнения своего родственного долга намерена навсегда расстаться с сумасшедшим миром волшебников. Терпеть присутствие опасного мага в доме ей решительно не хотелось.