Контролируемый шторм (гет)

Я устроилась в кресле и вопросительно подняла бровь, но сразу же переходить к делу Ник не стал.

— Ужин будет через час, но если ты голодная… — Я покачала головой. — Тогда… — Он слегка растерянно замялся. — Что тебе налить?

— Содовой, это же не встреча старых друзей.

Точка над «и» Ника расстроила, Нолан тоже отвёл глаза. Им не понравился мой ответ? Но почему?.. Нас сложно назвать близкими друзьями… Или же дело в том, что такой ответ лишал их возможности оттянуть начало неприятного разговора?

— Ник, что происходит? — прямо спросила я и перевела взгляд на Нолана. Наконец поверив, что дело действительно серьёзное, я легко отбросила все неуместные мысли и смогла сосредоточиться. — Нолан? Может, ты мне объяснишь, почему мне пришлось лететь через всю страну?

Он вздохнул и сделал приглашающий жест:

— Давай, Ник. Виктория права. Поболтать как старые добрые друзья мы сможем после того, как всё останется позади.

— Да, конечно, — Ник поставил передо мной бокал с содовой, сел и как-то вдруг весь сгорбился. — У меня пропала дочь.

Мои глаза полезли на лоб, но я вспомнила, что профессионал, проглотила миллион рвущихся с языка вопросов и потребовала:

— Давай по порядку! И не упускай детали!

Он кивнул, секунд десять молчал, собираясь с мыслями, и приступил к рассказу.

— Три года назад в дверь позвонили. Я был в бассейне. Пьяный. Пока вылез, пока дошёл, пока открыл… На пороге обнаружилась маленькая девочка, рисующая на крыльце мелками. Вокруг не было ни души, никакая машина не уезжала, а сама она не могла ничего рассказать в силу возраста, так что пришлось вызывать полицию.

Ник поморщился, а следующие его слова объяснили такую реакцию.

— Я стоял на крыльце и наблюдал за тем, как девочка рисует. Несколько раз она что-то говорила, но я ни слова не понял в её лепете. Через полчаса, поняв, что полиция не торопится, решил вернуться в дом, но не оставлять же ребёнка одного!.. Капитан прибыл лично, но часа через два. Я понятия не имел, как обращаться в детьми, у меня не было ни игрушек, ни еды, которую можно дать девочке. Она начала хныкать, но я боялся к ней даже подойти. Но и избавиться от неё не знал как. Наконец полиция пожаловала, начались вопросы, на которые у меня не было ответов. Карвер непрозрачно намекнул, что чек избавит меня от дальнейшего общения, и я вздохнул с облегчением. Пока выписывал чек, прибыл соцработник, девочку осмотрели и в её кармане обнаружилась записка, в которой сообщалось, что Алина моя дочь, и мне настоятельно рекомендовалось сделать ДНК-тест на отцовство и избавиться от сомнений. Пара строк печатными буквами — и больше ничего. После этого про чек уже речь не шла, последовала следующая серия вопросов, меня потащила в управление… Но мне действительно нечего было сказать, я понятия не имел, кто эта девочка и как она оказалась на моём пороге! В конце концов меня отпустили, а девочку определили в центр защиты детей. Как только вышел из управления, выбросил и девочку, и всю ту ситуацию из головы. Однако вскоре Алина вернулась — на этот раз насовсем. Во время допроса у меня брали материал для генетической экспертизы, и тест подтвердил, что она действительно моя дочь. А вот расследование ничего не дало, и выяснить, кто её мать, полиции не удалось.

Ник залпом допил свой напиток, встал, чтобы налить ещё, и дальше говорил, стоя ко мне спиной.

— Собственно, так я стал отцом. На бумаге. Адвокат посоветовал смириться и не паниковать, а больше рядом не было никого, кто помог бы словом и делом. Алина вставала рано — пришлось завязать с привычками развлекаться по ночам. Алина не ела пиццу — пришлось приучаться к нормальному питанию. А потом она простыла, потому что я как идиот не догадался не оставлять мокрого после купания ребёнка под кондиционером, и всплыли новые проблемы. Никаких сведений о её прошлой жизни не было, не было известно ни про аллергии, ни про прививки, в больнице меня разве что ногами не били за ужасное обращение с ребёнком. Тогда я понял, что если не хочу угробить дочь и сесть за это в тюрьму, к делу нужно подойти ответственно. Малышке пришлось пройти серьёзное обследование, чтобы исключить возможные проблемы, а по итогу педиатр сказал, что о ней не слишком заботились. Нет, никакого насилия, но Алина не была привита ни от чего, она не ходила ни в один детский сад, у неё явно было несбалансированное питание, да и вещи, в которых её подкинули, были… не обносками, но близко к тому — не новыми точно да и дешёвой синтетикой. Дата её рождения также не была известна, педиатр предположил возраст, но оговорился, что из-за неправильного питания Алина может казаться младше. В общем, вычислить, когда она была зачата, можно лишь приблизительно. А в те времена я вёл далёкий от праведного образ жизни, и не смог бы назвать имя той, с кем спал, даже если бы мне назвали точную дату зачатия.

Ник развёл руками, сделал глоток из своего стакана и продолжил рассказ. Шокированная, я не задала ни одного вопроса, давая ему возможность выговориться.

— Появление дочери заставило меня измениться. Не буду утверждать, что стал хорошим отцом, но я старался. Пока не нашёл няню, я проводил с ней целые дни и постепенно… Не то чтобы проникся мыслью об отцовстве, но привык к ней и даже полюбил. А ещё незаметно для самого себя бросил пить, кутить, стал нормально питаться и даже вспомнил, что закончил колледж, а значит, имею знания, чтобы заняться бизнесом — общаться с малышкой не было неприятно, но… Прямо сказать, скучно. Она самодостаточна, может спокойно играть сама с собой, так что мне нужно было чем-то занять себя. Алина не доставляла особых хлопот, она спокойный ребёнок, но она ребёнок — мне пришлось повзрослеть. За три года, что мы прожили вместе, от её матери не было ни звука. Слово «мама» в нашем доме вообще не в ходу, нам и вдвоём было хорошо. А вчера…

По лицу Ника прошла судорога, в глазах заблестели слёзы, но он справился с собой и продолжил:

— Вчера Алина должна была идти в гости — у её одноклассника был день рождения. Я поехал в центр за подарком, а она осталась с няней. Когда я вернулся, вместо дочери меня ожидала записка.

Ник встал, взял со стола лист и передал мне. Обычный лист бумаги, на котором печатными буквами была написана лишь пара строк.

«Спасибо, что присмотрел за нашей дочерью, но теперь я сама могу о ней позаботиться. Впрочем, у тебя это получалось лучше, так что если хочешь, чтобы она жила с тобой, переведи мне миллион».

Это был оригинал, а не ксерокопия, которая осталась бы, будь задействована полиция. И это было плохо.

Я подняла взгляд и сочувственно посмотрела на Ника. Но вместо уместных слов поддержки спросила то, что было важнее:

— И ты хочешь, чтобы я нашла твою дочь?

— Да, — быстро кивнул он и грустно усмехнулся: — Или хотя бы её мать — я заплачу выкуп.

С похищением детей я уже имела дело, но выступала в роли «похитителя», так что подобрать слова оказалось непросто.

Ник — отец? Это не укладывалось в голове. Ник — спокойный и серьёзный мужчина? Не видела бы собственными глазами, не поверила бы. Решив вести себя как профессионал, я смогла не проникнуться глубиной личной трагедии Ника, и потому мне ничто не помешало сразу же начать строить версии.

— Хм… Ладно. Давай попробуем разобраться. Неизвестная попросила миллион, но не это главное. Как она проникла в дом?

Ник недоумевающе моргнул, а затем махнул рукой.

— Вошла через двери. Ты давно не была в Санта-Монике, Виктория, забыла, что здесь не принято запираться на сто замков?

Он был прав, а вот я за время жизни в Нью-Йорке забыла об этом.

— Камеры?

— Ничего, — вздохнул он. — Вчера было плановое отключение электричества — пару дней назад старое дерево рухнуло, власти заранее предупредили, что на пару часов несколько домов лишится света — на время ремонта, об этом знал весь город.

— Няня?

— Говорит, ничего не видела. Уложила Алину спать и занялась стиркой. Я ей верю, она давно работает у нас, любит Алину и не обидела бы её.

Я недоверчиво хмыкнула.

— Я должна сама с ней поговорить.

Ник понимающе кивнул, даже не подумав возражать.

— Об этом я уже подумал, она придёт завтра.

— Хорошо. А теперь вернёмся к вопросу с выкупом. Почему миллион?

— В каком смысле? — Ник удивлённо посмотрел на меня, бросил взгляд на Нолана…

— Почему не сто тысяч, не пять миллионов, почему именно миллион?

— Сумма красивая? — усмехнулся Нолан.

— Может быть, — саркастично хмыкнула я. — Или она знает то, чего не знаю я.

— Алина застрахована на миллион, — после паузы признался Ник. — Когда я оформлял документы на дочь, я был в шоке, растерян, не знал, что делать и с кем посоветоваться. Так что позволил помимо обычной медицинской страховки всучить мне и полис страхования от похищения. Как раз на миллион.

— Отлично! — воодушевилась я. Зацепка была неплохой и пока единственной.

— И что в этом отличного?

— Ты явно не рассказывал об этом на каждом углу, — снисходительно улыбнулась я. — Узнать о сумме страховки первому встречному затруднительно. Проверим, у кого была возможность разжиться этими сведениями. Так… А теперь главный вопрос. — Ник с Ноланом напряглись. — Насколько ты уверен, что Алину похитила именно её мать, и почему?

Глаза Ника распахнулись в пол-лица, Нолан выругался под нос.

— Ты даже не знаешь, кто её мать, так что почерк стопроцентно не узнал бы. Зато о том, что мать не принимает участия в воспитании Алины, наверняка знает немало народа. Так?

— Всё верно, — сдержанно кивнул он.

— И ещё. Судя по формулировке, похититель уверен, что ты знаешь, кто родил твою дочь. Ничего не хочешь сказать? Ты же думал об этом? Рассказывай, что надумал.

Ник со вздохом потупился.

— Честно, Виктория, ничего. Я перебрал всех знакомых, пытаясь восстановить в памяти события того времени, но…

— Какого — того? Какой период рассматривается?

— Лето-осень после школы… То ли школа, то ли Эмеритус.

Это были плохие новости. Проверить всех женщин Санта-Моники было бы сложно, однако в родном городе у меня было множество знакомых, так что хоть какой-то шанс был, а вот в колледже училось слишком много народа, причём далеко не все были местными… И всё же поиск девушки, родившей в интервале полугода, был обычной рутинной детективной работой — объёмной и муторной, ведь пришлось бы проверять архив новорождённых и посещать все больницы в округе, но это было не так уж сложно. Вот только похищение не предполагало неспешности.

— Алина голубоглазая блондинка, — Ник протянул мне телефон со снимком дочери — очаровательной малышки с наивными ярко-голубыми глазами, — так что, по всей видимости, можно исключить всех брюнеток, латиноамериканок, афроамериканок… Её матерью могла бы быть ты.

Я поперхнулась, Нолан нервно хохотнул. Ну да, я блондинка…

— Не шути так. У меня алиби — Нолан.

— Подтверждаю, что в то время, когда какая-то девушка вынашивала Алину, Виктория не была беременна и никого не рожала, — улыбнулся тот.

Ник закатил глаза.

— Я в курсе. Эддисон тоже не рожала Алину. Я перебрал всех знакомых блондинок, уж поверь.

Спеша сменить тему, я воспользовалась оказией, чтобы задать интересующий меня с момента появления в его доме вопрос:

— Кстати, об Эддисон. Она твоя… кто?

— Подруга, — удивился Ник, посмотрел на меня, хмыкнул и пояснил: — У неё с бассейном проблемы, полностью меняют трубы, так что она заходит поплавать — ей врач рекомендовал. Мы друзья, ничего такого. Она замужем и счастлива.

— Какие у неё были отношения с твоей дочерью?

— Ты же не думаешь… — поражённо начал он, но я не дала закончить.

— Думаю, Ник, — жёстко сказала я, выразительно нахмурившись. — Ты нанял меня как раз для того, чтобы я обо всём думала. В особенности о том, о чём сам ты думать не хочешь. По статистике в большинстве случаев детей похищают знакомые люди. Родители — да, но поскольку мы не в курсе, кто её мать, необходимо рассмотреть каждого в твоём окружении и исключить из числа подозреваемых одного за другим. С кого предпочтёшь начать?

— С меня, — спокойно произнёс Нолан. — Алина моя крестница. Но я был в Европе. Могу предоставить билеты для проверки моего алиби.

Подозревать Нолана мне не пришло в голову, так что стало неловко, но он был прав — проверять надо всех.

— Хорошо. Проверю, если будет нужно. Так что насчёт Эддисон?

— В её распоряжении половина состояния Роже. Плюс всё состояние Гроверов.

— Её муж — Кейси? — изумилась я. Ник кивнул. — Понятно.

— Она любит Алину. Часто брала её к себе… Кейси не возражал. Эддисон не сразу смогла забеременеть, так что…

Подозревать Эддисон было глупо, но я должна была проработать все версии, чтобы исключить из числа подозреваемых как можно большее число людей.

— Кто ещё входит в твоё окружение? — продолжила я допрос.

Но ничего полезного Ник сказать не смог, хотя старательно рассказал о на удивление немногочисленных знакомых, что были вхожи в его дом. Он действительно очень сильно изменился с появлением дочери, и такой Ник мне, пожалуй, даже нравился.