Куколка (гет)

Поезд по направлению «Кейтнесс-Визардшир» мчался на всех парах. За окном мелькали голые деревья, кое-где пробивалась робко зелень, почувствовав приближение солнца, еще неуверенного, но ласкового.

В вагоне первого класса ехала молодая леди лет двадцати в дорожном платье. При беглом взгляде ее можно было принять за гувернантку, но светлые лайковые перчатки тонкой выделки, скромное серо-голубое платье не из простого сукна, а из тонкого кашемира, тесно облегающего ее тонкий стан, выдавали в ней особу из хорошей семьи. Сдержанный образ юной леди довершали изящная полоска кружева на манжетах и шляпка с вуалью.

Мисс Грейнджер захлопнула «Эндимиона» Дизраэли и перевела взгляд на окно. По ходу движения по-прежнему мелькали деревья, порой на опушках виделся силуэт зайца, но поезд проносился достаточно быстро, чтобы мисс Грейнджер могла увериться в своих подозрениях.

Напротив нее дремала служанка Сара, дородная молодая женщина старше своей госпожи на семь лет. Наряд ее был куда скромнее, а лицо излучало простецкую покорность ко всему происходящему. Она мерно посапывала в удобном кресле, счастливая тем, что судья Снейп, ее хозяин, был настолько любезен и щедр, что купил и на нее билет первого класса в обратную дорогу.

Весна была холодной, казалось, нет-нет, да выпадет снег, и вся живописная картина, омытая солнцем, будет в снежных хлопьях, среди которой промелькнет редкий островок травы. Мисс Грейнджер поежилась, но не попросила у сновавшего мимо проводника грелки. Вместо этого она, улучив возможность, распорядилась насчет чая для себя и служанки и натянула на холодные руки перчатки.

Сара сопела, не замечая, как ее темные волосы выбились из-под простенькой шляпки с лентами устаревшего фасона, какой носили еще во времена молодости матери мисс Грейнджер. Гермионе было откровенно скучно, но она не стремилась будить служанку, коя могла бы развлечь ее в пути беседой.

Вернулся проводник, поставивший на столик изящные чашки и небольшой чайничек, полный свежезаваренного чая. Рядом оказалась сахарница, и мисс Грейнджер удовлетворенно кивнула. Получив щедрые чаевые, проводник любезно улыбнулся:

— Благодарю, мисс.

Сара вздрогнула от громкого голоса и проснулась. Она сонно проморгалась и поправила съехавшую шляпку. Скользнув безучастным взглядом по проводнику и госпоже, служанка было примерилась снова заснуть, но приметила парующую чашку с чаем. Мисс Грейнджер с легкой улыбкой сделала приглашающий жест, и Сара, рассыпавшись в благодарностях, взяла предложенное.

— Ах, мисс, меня порядком разморило, — скованно зевнула она, прихлебывая из чашки. — Уж не пойму, отчего так, но стоит мне оказаться в дороге, сразу тянет спать.

— Все дело в натуре, Сара, — мисс Грейнджер сделала маленький глоточек горячего чая. — И в крепких нервах.

— У вас, мисс, вроде тоже норов мирный, — осторожно заметила Сара.

— Но отчего-то я никогда не могла заснуть в дороге, — вздохнула мисс Грейнджер.

— Может от того, что вы более привычная к поездам да дилижансам?

— Сара! Не ты ли всегда сопровождала меня? — притворно возмутилась Гермиона.

Сара улыбнулась, и ямочки появились на ее круглых румяных щеках. Глядя на нее, мисс Грейнджер не сдержала ответной улыбки. Для Сары это было хорошим признаком — ее госпожа восстановилась после тех злополучных событий, что произошли год назад.

— Признаться, и не припомню точно… — Сара понизила голос, — ведь я все время спала!

Гермиона прыснула в кулачок и хихикнула, совсем как девчушка, коей она была, когда они только познакомились.

Сара вспомнила, как ее нанял молодой джентльмен, показавшийся ей слишком суровым. Он сразу обозначил, что первые месяцы жалование ей будут задерживать, не преминув ловко это обставить как испытательный срок. Сара Тук тогда была юна, а мрачный дом на Спайдер-стрит был ее первым местом работы. Ради рекомендаций и оттого, что ей некуда было идти, она согласилась стать служанкой для маленькой леди. Правда, девочка по виду была далека от леди, но Сара в силу возраста не понимала этого, всем сердцем привязавшись к девчушке с печальными карими глазами.

Позже ситуация с жалованием выправилась, штат прислуги расширился — появился Себастьян Карсон, ставший слугой мистера Снейпа, а после и мужем самой Сары, да кухарка Глэд. Жалование у мистера Снейпа, бывшего в ту пору секретарем в городском суде, было более чем скромным, но он старался изо всех сил, экономя каждый пенни и тратя излишек на содержание своей воспитанницы.

Но будучи человеком занятым, мистер Снейп не смог уделять образованию своей воспитанницы столько внимания, сколько того требовала годная подготовка. Заняв денег, отправил ее учиться в Кейтнесс, где была недурственная школа-пансион для девочек под началом мадам Макгонагалл.

И теперь маленькая девочка превратилась в образованную леди, которой Сара от всего сердца желала хорошей судьбы и богатого и любящего мужа. Мистер Снейп стал мировым судьей в городе. А старый, мрачный дом о двух этажах, по черной лестнице которого когда-то Сара боялась ходить, окреп, преобразился, но не утратил своей внешней мрачности, отпугивающей праздношатающихся. Для домочадцев же он стал чем-то вроде крепости.

В общем, будучи миссис Карсон и матерью чудного сорванца семи лет, Сара была полностью довольна жизнью.

Она настолько предалась воспоминаниям о былых днях, что не заметила, как на нее выжидающе смотрит молодая госпожа, ожидая ответа. Сара пораскинула мозгами и решила, будто мисс справлялась о мистере Снейпе.

— Ах… мистер Снейп в добром здравии, а дела его по-прежнему хороши, — проговорила она, прихлебывая горячий чай. — Право, разве ж он не писал вам, мисс?

Мисс Грейнджер внутренне вздрогнула об упоминании своего опекуна. Заданный ею вопрос о делах самой Сары тут же растворился, ибо все мысли вытеснила черная фигура судьи.

Писал ли ей мистер Снейп? О, да. Но в его письмах никогда не было и унции сердечности, коя должна быть присуща всем добрым христианам. Хотя мисс Грейнджер небезосновательно полагала, что судья Снейп не верил в Бога, руководствуясь только ему понятным кодексом чести и моральных принципов.

Она снова посмотрела в окно, вспоминая свое первое в жизни путешествие. Тогда, более десяти лет назад, была осень, промозглая и сырая, слякотная и мрачная, с густыми ранними сумерками и тусклым солнцем, прятавшимся за свинцовыми тучами. Она смутно помнила комнату соседского дома, куда спешно приехал мрачный господин в черной дорожной шинели и после краткого представления и быстрых сборов посадил ее в дилижанс. Было темно, холодно, муторно, и Гермиона не могла уснуть, глядя во все глаза на человека, который назвался ее опекуном.

— С-сэр… — сорвалось едва слышное с губ и повисло в стылом воздухе.

Мрачный джентльмен, казалось, дремавший всю дорогу, тут же распахнул глаза и словно пронзил тяжелым черным взглядом. Гермиона сжалась в комочек и забилась в угол своего сидения. Сейчас, с высоты прожитых лет, она понимала, что мистер Снейп был слишком вымотан дальней дорогой в Маглшир, хлопотами по ее делам, смене документов и оформлению опекунства, а еще он попросту не знал, что делать с напуганными маленькими девочками. Но тогда он показался ей каким-то демоном, Аидом, увозившим ее в загробный мир, а именно — в неизвестность.

— Не можете заснуть? — его голос был под стать представлениями об Аиде. — Или хотите есть?

Гермиона не нашла ничего лучше, чем кивнуть. Есть вправду хотелось, в желудке второй день болезненно сосало: за эти дни ее скудный прием пищи был равен миске каши на воде и моченым яблокам, плошке постного супа в обед, а вечером стакану подкисшего молока.

Мистер Снейп тогда устало вздохнул и полез в свой саквояж. На свет появился нехитрый перекус в виде сэндвичей с ветчиной и сыром и чего-то еще, Гермиона не помнила. Она лишь помнила, как съела жадно один сэндвич, а после мистер Снейп дал ей глотнуть чего-то холодного, но обжигающего с привкусом чая. После этого напитка стало гораздо теплее, глаза предательски слиплись, и, укрытая мужской шинелью, Гермиона уснула.

Перебирая в памяти эпизоды их начинавшихся отношений опекуна и воспитанницы, мисс Грейнджер не могла припомнить каких-то вопиюще ужасающих или непристойных подробностей, но… год назад они расстались в состоянии холодного противостояния.

По совести, она до сих пор немного обижалась на своего опекуна и не могла до конца признать собственной ошибки.

— Мы обмениваемся письмами каждые две недели, — ответила Гермиона и подбавила себе чаю.

Сара запихнула по-простецки за щеку кусочек сахара и кивнула.

Переписки было достаточно, чтобы не терять связь и быть в курсе дел, а также поддерживать необходимые в их случае отношения, по мнению мисс Грейнджер. В сущности, их письма были полны сухого официоза и касались невинных и пространных тем, принятых в обществе: погоды и книг. Мисс Грейнджер томилась от несовершенства библиотеки в пансионе, но никогда не писала мистеру Снейпу об этом. Но даже вскользь упомянутые книги, какие бы она хотела прочесть или о коих слышала, скоро оказывались в ее руках — мистер Снейп всегда высылал ей стопку, упакованную в плотный короб, ближайшей оказией.

И Гермиона это ценила: временами трогательная нотка благодарной сердечности проскальзывала в ее письма, которые обычно выдерживались в стиле сухопарой летописи произошедшего за две недели.

— Ах, а вы не посылали записку, что выехали? — тут же всполошилась Сара.

— Нет, — категорично покачала головой мисс Грейнджер. — Мистер Снейп знает, когда у меня обратный билет, и потому ни к чему посылать ему записки или телеграммы.

Сара закивала, грызя новый кусочек сахара.

— Так-то оно так, но, мисс, мистер Снейп все ж ваш опекун. И стал быть, переживает…

Гермиона поджала губы. Насколько ей помнилось, мистер Снейп не был способен выражать или даже испытывать сильные эмоции. И уж тем более, беспокойство. Скорей, в его натуре было что-то сродни злонравию, кое распространялось на всех его домашних, так как не находило выхода на работе. Хотя насколько могла убедиться в своих наблюдениях мисс Грейнджер, желчь мистер Снейп метал, подобно ехидне, и на службе, и дома.

— Раз ты со мной, мистер Снейп будет спокоен, — легкая ирония все же прорвалась в ее голос.

Сара покивала и вполне удовлетворилась ответом. Она закинула в рот еще кусочек сахару и снова задремала, вполне довольная беседой, обществом и чаем.

Мисс Грейнджер допила чинно чай, позволив себе послабление в виде кусочка сахара, и попыталась вернуться к книге. Но политические интриги ей были чужды, да и не было того самого настроя, который позволил бы ей окунуться с головой в чтиво. Мысли все возвращались к мистеру Снейпу, роились вокруг того, какова будет их встреча и что будет дальше.

Рядом раздалось недовольное мяуканье. Мисс Грейнджер потянулась к корзине, где мирно до сей поры спал ее кот Живоглот.

Глотик, как ласково звала его хозяйка, был с ней с первого года пребывания ее в доме Снейпа. До этого мисс Грейнджер находила утешение в нелепой игрушке в виде кота с криво пришитыми лапами, которого она окрестила Лапиком за эту милую сердцу особенность. Она ничего не просила у занятого и мрачного опекуна, которого побаивалась поначалу, но тот каким-то непостижимым образом угадал ее чаяния.

Был Сочельник, и мистера Снейпа не ждали рано, а потому и не торопились накрывать праздничный стол. Гермиона слонялась по темному холодному дому без дела, не выпуская из рук игрушку. Не найдя себе другого занятия, она взяла с собой книгу «Мифы Древней Греции» и устроилась в гостиной, так как в ней единственной было тепло и топился камин. Усевшись на стульчик у камина, она открыла свой любимый миф про Персея и принялась негромко читать его вслух своей игрушке.

Гермионе казалось, она дома. Жарко горит камин, гостиная украшена остролистом, пахнет едва заметно смолой и елью, тишина легкая, благостная. Слышатся разговоры взрослых, и кажется, что матушка кликнет за праздничный стол…

За окном шел снег с дождем, а потому темный силуэт, буквально подбежавший к их дверям, никто не заметил. Только услышав шаги в прихожей и легкий бег с причитаниями суетливой Сары, мисс Грейнджер осторожно высунула нос из гостиной.

На пороге отряхивался от снега мистер Снейп.

— Аккуратнее, Сара, — предостерег он служанку, выпутываясь из своего пальто.

Гермиона подалась больше и увидела, отчего так неловко мистер Снейп снимал пальто. Одной рукой за пазухой он держал котенка. Бедняжка дрожал и пищал, щуря свои глазки неопределенного цвета.

— О боже… какая прелесть! — умилилась Сара, рассматривая котенка. — Где вы его уже нашли?

— На улице, возле суда, — ответил Северус, передавая ей животное и отряхивая свой костюм от грязной шерсти. — Вымой его и приведи в порядок. Это для мисс Грейнджер.

Гермиона, услышав свое имя, сразу скрылась в гостиной. Она сидела на своем стульчике, взволнованно прислушиваясь к возне вне гостиной. Лишь когда опекун вошел в гостиную в сопровождении Сары, мисс Грейнджер встала.

— Добрый вечер, сэр, — проговорила она, глядя себе под ноги и делая неловкий книксен.

К этому ее несколько недель пытался приучить мистер Снейп, обозначая это как хорошие манеры.

— Добрый, мисс, — голос Снейпа был куда мягче обычного. — Подойдите-ка ближе.

Гермиона послушно подошла.

— С Рождеством, мисс, — на руки опустился рыжий пищащий комочек, вымытый и высушенный.

Мисс Грейнджер завороженно смотрела на котенка с нелепой приплюснутой мордой, а потом глянула на ожидающих чего-то взрослых. Кивнув, она прижала к себе пищащего котенка и снова сделала неловкий книксен:

— Спасибо, сэр!

— Учтите, мисс, вы теперь несете за него ответственность.

— Да, сэр.

Мистер Снейп кивнул, явно довольный ее манерами, и прошел к себе. А Гермиона вместе с Сарой занялась вымытым котенком. Глядя на спящего питомца, который съел молока больше положенного для его возраста, она гладила его мягкую шерстку, смотрела на милую в своей нелепости мордочку и внезапно придумала кличку: Живоглот.

Вскоре Глотик вырос и стал крупным котом с рыжей лоснящейся шерстью и роскошным пушистым хвостом. Живоглот показывал хорошие манеры, а также имел явный талант к ловле крыс и мышей. Мистер Снейп, посмотрев в каталогах, определил породу как персидскую. Но так как Глотик был найден в подворотне, мистер Снейп небезосновательно сомневался в чистопородности питомца своей подопечной, о чем свидетельствовала хорошенькая для перса морда кота. Хотя этот факт не мешал Гермионе его любить. Кот был с ней и в пансионе: для него сделали исключение, так как он зарекомендовал свою полезность, и теперь возвращался вместе с ней домой.

Мисс Грейнджер дотянулась до морды кота и умиротворяюще погладила, впрочем, держа крышку корзины так, чтобы любимец не вздумал убежать исследовать незнакомые ему места поезда. Успокоенный, все еще сонный, Живоглот зевнул во всю ширину пасти и снова свернулся клубком. Мисс Грейнджер, словно заботливая мать, подоткнула ему плотное покрывало, скрывавшее любимца от посторонних глаз, и от греха придвинула к себе корзину ближе.

Поезд, наконец, сделал остановку в городе, и Гермиона не без помощи Сары и носильщика покинула вагон. Ступив на перрон и глянув на серое, полное туч небо, мисс Грейнджер с грустью признала — теперь она дома.