Сервис согласия «Земля – Плутон» (джен)

Стеклянная крыша — мечта каждого пытающегося разбогатеть бизнесмена. Стеклянная крыша доступна лишь золотым слиткам общества, это — мода и катализатор роскоши, это — последний пункт в списке "Абсолютная успешность". Комната под стеклянной крышей стоэтажных зданий обычно предназначена для светских мероприятий — чтобы пролетающие на личных реактолётах мелкие дельцы зеленели и скрипели зубами.

Сегодня у сеньора Фатума не было запланировано никаких приёмов и вечеринок. Он просто сидел в кресле из красного шёлка и, запрокинув голову, считал

капли дождя, что рикошетят от стеклянной крыши. В левой руке его был бокал с самым лучшим коньяком по рецепту землян, в правой — револьвер плутонской марки "Этернал".

Внезапно сеньор понял, что пуленепробиваемая дверь разъехалась в стороны, хотя от него подобного приказа не исходило. В комнату под стеклянной крышей проникло женское существо. Та самая роковая женщина, которых изо всех сил пытались изобразить худосочные модели на обложках его журналов.

— Охрана через минуту будет здесь, — спокойно предупредил сеньор. — Кто вы, дорогуша?

— Меня зовут Любовь, — сказала женщина, двумя пальцами грациозно вытащив тонкую сигарету из кроваво-красных губ. — И это ограбление.

— Она удрала через крышу? — обалдел охранник, спустя тридцать секунд обнаруживший своего сеньора сидящим на полу, где теперь не было дорогого ковра.

— Звони в полицию. Или в ССЗП. Понятия не имею, куда, сделай что-нибудь, Сайто.

— Она украла ковёр? — продолжал поражаться охранник, в то время как второй, Сайто, безмолвно разевал рот всё шире и шире. — И ткань с кресла? И шторы?

— Как это произошло, сеньор? — наконец спросил Сайто.

Сеньор молча указал на валяющуюся у стены возле окна дымовую шашку.

— Безголовые твари, — сказал он. — Кто её вообще сюда впустил? Что, скажете, никто не входил?

— Нет, сеньор, но... Её внешний вид... Мы подумали...

— Безголовые твари. Я предпочитаю брюнеток.

* * *

— Господин Голландец, добрый вечер. Я с отчётом по поводу взрыва в жилом комплексе "Афины".

— Я уже прочитал, Ромашка. Присаживайся.

Когда шеф просил присесть, это означало, что у него важные новости.

— Новое задание, господин Голландец?

— Да. Командировка. Загадочное ограбление. Ты ведь любишь такие?

— Ограбление землянами плутонцев или наоборот?

— Национальность преступника не выявлена. Все подробности в электронной папке "Парнас-II".

— Но...

— Завтра отправляешься в Парнас-II. Вместе с Кристиной и Андреа. Вернётесь, как только раскроете дело либо выясните, что оно нас не касается.

* * *

Парнас-II населён гораздо гуще, чем Олимп-II, негласная столица. Это центр богемной жизни: наркопритоны, бордели, казино, рестораны, кабаре — на любой вкус. Гигантские небоскрёбы, ослепительные билборды, карнавал транспортных средств — реактолётов, вертолётов, наземных троллейбусов и даже карет с персональным кучером. Деревенские жители мечтают попасть в столицу, а столичные чувствуют себя провинциалами в Парнасе-II. Командировка сюда — неплохое развлечение.

— Хотел я повозмущаться, что филиалов ССЗП нигде нет, — сказал Андреа, — но, хвала небожителям, ты успела сообщить, куда именно нас командировали, так что я не опозорился.

— Рада за тебя, — бросила Кристина, задавив папиросу в черепахообразной пепельнице. — Девяносто процентов конфликтов по нашей части происходят в Олимпе. Нет смысла создавать филиалы ради оставшихся десяти. Когда едешь в глухую деревню, где непутёвый внук, приехавший к бабушке на каникулы, пытается подорвать собаку соседки-землянки, отсутствие других ССЗП — минус. Но сейчас — определённо плюс.

Они мчались в поезде первого класса — из тех, что несутся над землёй со скоростью около 500 км/ч. Бархатные сиденья, чистые занавески, накрытый жёлтой скатертью столик и приятный вид из окна гарантируются.

* * *

Прекрасный поезд по своей элегантности и в подмётки не годится зданию со стеклянной крышей. Сто восемь этажей, на последнем открывается вид на весь Парнас-II. Ромашка, Кристина и Андреа побывали только в холле, лифте и на этом самом последнем этаже. Швейцар поклонился им, лифтёр поклонился им, дежурный этажа поклонился им — ничего необычного для сотрудников ССЗП.

Чернокожий портье вообще встретил их чуть не с оркестром и красным ковром, но при этом как-то умудрился сохранить видимость достоинства.

— Добро пожаловать в «Сияющую голубизну». К вашим услугам всё и все. Поверьте, здесь каждый готов прийти на помощь следствию.

— Пока никакого следствия, дорогой мой, — устало сказала Кристина. — Нам бы для начала с жертвой побеседовать.

— Да, конечно. Понимаю, конечно, — он поклонился во второй раз. — Сто восьмой этаж полностью. Полностью к вашим услугам.

— Сеньор Фатум занимает этаж один? — спросила Ромашка.

— Истинно так. Вся его прислуга к вашим услугам, — портье почувствовал, что говорит нескладно, запнулся, но так и не придумал, как исправиться.

— Я к жертве немедленно, — сказала Ромашка. — Андреа, ты со мной, побеседуй с личной охраной сеньора.

— А вы, — сказала Кристина портье, сладко улыбаясь, — раз уж так горите желанием помочь, скрасьте моё одиночество, ладно?

Портье слегка наклонил голову, едва слышно стукнув зубами.

— «Сияющая голубизна», — успела шепнуть Кристина на ухо Ромашке. — Спорю, тут найдётся и «Процветающая педофилия».

Шуточки Кристины были довольно однообразны, но Ромашку они веселили.

* * *

Фотография, размещённая в деле, не изуродовала и не приукрасила сеньора Фатума. Высокий смуглый шатен с надменным видом, коротенькие чёрные усики, аккуратные, слегка вздёрнутые, брови и выпуклые глаза. Ему было двадцать девять, но Ромашка дала бы все тридцать пять.

— Доброго дня, сеньор Фатум.

— Доброго дня. Прошу, присаживайтесь. Коньячку?

— Извините, я предпочитаю водку.

Ромашка устроилась в мягком коричневом кресле, закинула ногу за ногу и достала планшет.

— Весь наш разговор будет сохранён в аудио- и видеозаписи, — на автомате произнесла она и включила видеорегистратор.

Кристина носила его встроенным в серёжку, Андреа — в бабочку. Ромашка предпочитала цеплять его на правый глаз, чтобы эксперты видели точь-в-точь то же, что и она. Кристина говорила, с регистратором на глазу Ромашка похожа на ювелира-оценщика.

— Для начала позвольте уточнить данные. Сеньор Фатум, наследник президента фирмы «Плуто Фо Гестс», двадцать девять лет, холост.

— Совершенно верно. Простите, могу я узнать Ваше имя?

— Исключено. Для удобства обращайтесь ко мне «агент Ром».

— Ром? Так Вы и ром пьёте?

— Было такое, когда выбирала себе псевдоним. Теперь нет. Перейдём к делу. Позавчера, четвёртого плуто-октября, в 21:27 вы были ограблены неизвестной, применившей дымовую шашку. Верно?

— Верно.

— Полиция обследовала место преступления, обнаружила вышеупомянутую шашку, но никаких следов взлома или насилия не нашла. Верно?

— Верно, я стребовал с них письменный отчёт.

— Я потом посмотрю. Грабитель — записано с ваших слов: «Молодая женщина,назвалась Любовью, на вид лет 25-30, в ярко-красном платье, золотые волосы, тщательно завитые, крупного телосложения». Вер...

— Всё верно. Эффектная дама, должен признать.

— Она держала в руках сигарету, которую затем и использовала в качестве оружия.

— Верно. Грациозно, согласитесь?

— Вы ею восхищаетесь?

— Не без этого, — игриво ухмыльнулся сеньор Фатум и поёрзал в своём красном шёлковом кресле. — Знаете, у неё шикарный образ. Я спонсирую журнал «Афродитас Кисс», ну, и косметику с одноименным названием...

— Мне это известно.

— Да, прошу прощения. Так вот, я устроил бы ей фотосессию. Очень ухоженная и уверенная в себе. Крупновата для модели, но для иконы стиля у меня жёстких стандартов нет. И ещё, знаете, её карта. Образ Чёрной Вдовы — это, несомненно, её.

— Карта?

— Да. Игральная карта. Она приклеила её к двери в комнату, снаружи. Червовый туз, а на рубашке — Чёрная Вдова. Паук такой был на Земле.

— Ах, вот оно что, — Ромашка тщательно пыталась вспомнить, откуда ей известно подобное словосочетание. Похоже, из учебника по зоологии — больше негде. — В деле информации об этом нет.

— Я не хотел показывать полиции. Эта карта была ведь специально для меня.

— Вы серьёзно?

— Послушайте, агент Ром. В сущности, эта кража для меня — приключение. Я хотел получить от него максимум удовольствия. И, знаете, поразмыслив, я просил полицию закрыть дело. Пусть себе гуляет на свободе, Любовь-Чёрная Вдова.

— Зачем тогда вы докладывали о происшествии в ССЗП?

— Вы — другое дело. Я плутонец в восьмом поколении, видите ли. Гражданский долг никто не отменял. Вдруг это жест в сторону плутонцев? Вот здесь надо разобраться. Очень аккуратно, без крайних мер. Но разобраться.

— Хорошо, давайте разбираться. Перечень похищенного: алый шёлковый ковёр размером 3 на 2, шёлковые золотистые шторы, шёлковый алый чехол для кресла. Верно?

— Верно. Сами видите, пришлось пока заменить на коричневый, вы на нём сидите. Кошмарно смотрится. К счастью, это временные неудобства.

— Сочувствую. Сеньор Фатум, не могли бы вы припомнить как можно подробнее, что случилось в тот вечер?

— Да-да, конечно. Я сидел здесь, под стеклянной крышей, смотрел на город — он прекрасен, не так ли? Пил коньяк... Тут открывается дверь, хотя ни с кем встречаться я не собирался! Ну, входит Чёрная Вдова. Подносит сигарету к губам, из сигареты вылетает маленькая такая пулька, испускает дым. Ничего не видно, я совсем не соображаю. Дым рассеивается, все мои ткани пропали. И всё это в мгновение ока! Я и сделать ничего не успел, ни выстрелить, ничего.

— У вас была возможность выстрелить?

— Да. Я держал при себе револьвер.

— Стоп. Зачем вам понадобилось огнестрельное оружие?

— Видите ли... Буду откровенен. Я хотел уйти из этого мира. Но прекрасная леди испортила мои планы и... всякое такое. То есть, жизнь снова стала интересной.

— Уйти?! Так она жизнь вам спасла, эта ваша Чёрная Вдова! — воскликнула Кристина, появившаяся на пороге.

— Точно так. Коньячку?

— Благодарю, но мои лекарства несовместимы с алкоголем, — сказал Кристина и села на голый пол, обняв колени. — Я ведь не помешаю?

— Сеньор Фатум, есть ли у вас какие-либо предположения касательно этого дела? — спросила Ромашка, не обращая внимания на Кристину.

— Да, видите ли... — сеньор Фатум почесал затылок и фыркнул себе в усы, а потом продолжил: — Думаю, если бы она хотела ограбить меня по-настоящему, она выбрала бы более эффективный способ. Я хочу сказать, она... её поступок был каким-то символическим, что ли. И... вдруг она знала, что я собираюсь делать? Вдруг она хотела помешать мне?

— Она как-то заинтересована в том, чтобы вы жили?

— Да откуда я знаю! Я видел её единожды, в тот вечер. Может быть, она добрый ангел, привносящий в осточертевшее бытие яркие краски?

— Ишь как вы заговорили, — заметила Кристина, глотнув пилюлю из баночки, которую всегда носила с собой. — У вас чувствительное сердце, сеньор. Понятно, почему «Афродитас Кисс» такой успешный журнал. Вы вливаете в него всю поэтическую душу свою.

— Точно так, — с гордостью отозвался сеньор Фатум.

— Давайте подытожим, — Ромашка выпрямилась в кресле. — Даму, именовавшую себя Любовью и оставившую карту с Чёрной Вдовой, вы видели первый раз в жизни. Нет никаких сведений о принадлежности её к землянам либо плутонцам. И, следовательно, нет никаких оснований утверждать о противоправном деянии, направленном на нарушение равновесия между землянами и плутонцами. Всё верно?

— Абсолютно так. Полностью согласен.

— Тогда прикоснитесь указательным пальцем правой руки сюда, — Кристина резво вскочила и сунула жертве под ладонь планшет. — Таким образом вы подтверждаете истинность показаний.

— С удовольствием.

— Было приятно работать с вами, сеньор Фатум, — проговорила Ромашка, сняв видеорегистратор и спрятав его в набедренной сумке. — Всего доброго. Мы сообщим об итогах дела. Если вам придёт повестка, пожалуйста, не игнорируйте её и явитесь в главный офис ССЗП.

— Обязательно. Мне тоже было очень приятно, — сеньор Фатум поклонился.

* * *

Охрана никого не видела, ничего не знает, и вообще всё так неожиданно. Андреа в красках описал свой недолгий разговор с секьюрити, особенно ту его часть, где он готов лопнуть от злости на тупость обоих собеседников.

— Портье видел полненькую женщину. Самоуверенная походка, в руке сигарета, хотя курить в холле запрещено, — сказала Кристина. — Её остановили, она вежливо извинилась, потушила сигарету и вошла в лифт. Лифтёр сказал, вышла на семнадцатом этаже. Больше её никто не видел. Видеонаблюдение фиксирует её в лифте. Потом она загадочным образом исчезает. Очень загадочным, да.

— Охрана здания — её сообщники?

— А как иначе её могли стереть с видео? Она же не призрак, — справедливо заметила Кристина. — Думаю, что и лифтёр с ней заодно. На сто восьмой этаж она могла попасть только на лифте.

— А уйти?

— Несложно открыть окно, ведущее на крышу, — сказал Андреа.

— Ясно, там дальше подхватит вертолёт на бесшумном режиме, — кивнула Ромашка.

— Скорее всего, на крыше уже находился сообщник. Сам открыл ей и помог утащить ткани, — заметила Кристина.

— Что ж, красиво проведённый спектакль. Цели неизвестны, — резюмировала Ромашка. — Но это не наше дело. Главное — выяснить её планетную принадлежность.

— Туговато с этим, — сказал Андреа. — Предлагаю переночевать здесь и завтра вернуться в Олимп-II.

* * *

Ромашке и Кристине дали номера на двадцать седьмом этаже, Андреа — на двадцать пятом. Но после работы он решил, не изменяя себе, прогуляться по городу. Ромашка горела желанием принять душ и уснуть в мягонькой постельке. Кристина ничего не хотела, кроме своих «лекарств», как она их называла.

Это были легальные лёгкие наркотики. Кристина подсела на них около полугода назад, когда серьёзно поругалась со старшим братом (тот женился на землянке, явно пытавшейся заграбастать все честно заработанные Клеменсом деньги — так объясняла Кристина своё нерасположение к золовке; положение усугублялось ещё и тем, что при желании тут можно усмотреть вражду плутонки к землянке — а это недопустимо для сотрудника ССЗП). Из-за наркотиков действительно нельзя принимать алкоголь, как и сказала Кристина сеньору Фатуму. Но даже любимую текилу коллега Ромашки предпочла горстке пилюль в стеклянной коробочке. Едва они вышли из лифта, Кристина остановилась.

— Попробуй конфетку, — она прислонилась к холодной стене и блаженно закрыла глаза. Синяя капсулка под её языком быстро таяла.

— Это правда так здорово?

— Попробуй, — Кристина помолчала и продолжила: — Поражаюсь твоей натуре. Ни разу за время работы в ССЗП не приложилась к синенькому.

— Я много пью.

— Ха! Пьёт она. Не смеши. Алкоголь тебе не помогает, ведь так? Нужно что-то получше. Почище. Послаще, — девушка прикрыла глаза и, улыбаясь, сползла по стене. — Синенькая решает проблемы, может даже помочь раскрыть дело. Никогда такого не было, но я верю, что она может. Если захочешь, бери у меня.

Кристина полезла в правый карман пиджака, вытащила оттуда пластиковую коробочку, раскрыла ладонь и осталась недвижна.

Ромашке весь день хотелось закурить, но она месяц как бросила. Водки под рукой не предвиделось.

— Была не была! — сказала себе Ромашка.

Синенькая оказалась кисловатой на вкус. Как только начала таять, тепло разлилось по всему телу. Расслабление, покой, безмятежность.

Шинья.

Шинья был рядом с ней — первая любовь. Он протянул букет лилий.

— Ромашка достойна быть среди лилий. Ромашка затмит их все.

— Шинья. Ты ведь ушёл.

— Сегодня я с тобой. Обними меня.

— Ты повзрослел.

— Мне двадцать три. Мы ровесники, забыла? Славная моя Ромашечка, я ведь люблю только тебя.

— Почему, Шинья, почему? За что ты заставил меня страдать?

— Я здесь.

— Нет, нет. Не здесь.

— Я ведь реален. Ты же обнимаешь меня, ты чувствуешь меня. Я только с тобой. Только с тобой.

Слёзы градом катились по щекам. Никогда она не была так счастлива.

* * *

Андреа задержали на рецепшене.

— Там у лифта двадцать седьмого этажа ваших подружек накрыло, — сказал портье, теребя серьгу в левом ухе. — Я вызвал срочную помощь.

— Полицию?..

— А надо? Вы же из Эс...

— Спасибо за понимание, — сказал Андреа, уже уходя.

Две девушки покинули отель "Вершина Парнаса" в каретах срочной помощи.

* * *

"Дорогие сограждане!

Вы, видя меня на своих экранах, разумеется, подумали: "О нет, сейчас этот старый хрен опять начнёт нудить, только его не хватало после девяти часов дурацкой работы".

Предвидя такую реакцию, я, тем не менее, осмелюсь произнести несколько слов. Это слова о любви к ближнему. Многие из нас считают, что любовь к ближнему —

пережиток прошлого, канувший в Лету вместе с христианством и другими религиями. Но на этом пережитке держалось разумное человечество в течение многих столетий.

Первые колонии плутонцев, осваивающие тогда ещё чужую и негостеприимную планету, засыпали с признанием любви на устах — любви к родной Земле и её обитателям.

Последние города землян пустели под шёпот: "Мы любим тебя, наша умирающая планета, тебя и всех твоих тварей, разумных и неразумных".

К чему я всё это веду? Мысль моя проста, прозрачна, тривиальна. Все мы, дорогие сограждане, — земляне. Земля была нашей колыбелью и нашим единственным оплотом

на протяжении нескольких тысячелетий. И все мы — плутонцы, ибо живём на плутонской стороне больше полутора тысячелетия. Итак, мы — и земляне и плутонцы, единое, не отделимое от другого. Я с мольбой призываю вас помнить об этом, дорогие сограждане! Очень больно видеть, как рушатся здания и гибнут люди потому, что поколения одних прожили здесь дольше, чем поколения других. Разве не абсурдно — убивать ради изживших себя идей о расовой уникальности или чистоты крови?

Разве не абсурдно?

Со слезами на глазах молю вас на минуту оставить дела насущные и задуматься над бормотанием старого и осмелившегося назвать себя неглупым человека.

Счастливого вечера, дорогие сограждане!"

Шеф вещал с огромных билбордов и маленьких телевизоров каждый раз, как ситуация становилась чересчур напряжённой. Текст обращения составлялся командой

литераторов-плутонцев, но редактировался господином Голландцем лично.

В этом месяце преступность на планетной почве вдруг резко возросла. Шеф лично беседовал со статистиками ССЗП и после разговора вынужден был принять успокоительное. Всё наваливается одно на другое. На работе наступили сумрачные дни, да ещё и жена. Она вдруг, после двадцатилетней совместной жизни, захотела подать на развод.

* * *

— И что это было?

— Извини.

— Что, правда заикнёшься об опороченной чести ССЗП? — Кристина, в отличие от Ромашки, не собиралась приносить извинения.

— На честь ССЗП всем плевать, нас просто боятся. Но должен заметить, вы показали себя крайне непрофессионально. Дело ещё не раскрыто.

— Раскрыто. Этот козёл с пафосным именем хотел покончить с собой от скуки, да кишка тонка.

— А Любовь?

— А любовь правит миром, дорогой, — Кристина пыхнула Андреа в лицо. — Тут мы ничего поделать не в силах.

— Как-никак, это было ограбление, — встряла Ромашка.

— Ограбления не по нашей части, — сладким голоском пропела Кристина, но подавилась хриплым кашлем.

— Ты права, но я всё же хотел бы узнать, кто такая Любовь. Из собственного любопытства.

— Командировка рассчитана на три дня. Кристина, если хочешь, поезжай домой, но в офис пока не заявляйся.

— Да ладно, чего это вы такие серьёзные? Мне тоже интересно, что за дива эта Любовь. Я просто напоминаю о некоторых аспектах нашей работы. Ничего поделать мы

с ней не сможем, разве что вызовем полицию, словно мы типичные обыватели.

— Не каждый раз встречаешь незаурядных злодеев. Всё террористы да диванные ненавистники, — буркнул Андреа.

— Согласна, — сказала Ромашка. — Понаблюдаем за ней.

— С целью эстетического наслаждения? — уточнила Кристина.

— Именно так.

За чашкой утреннего кофе в столовой парнасской больницы они радовались новой затее — словно ты ребёнок и придумал игру, которая точно захлестнёт тебя полностью.

* * *

ССЗП не располагал обширной базой данных. Пухлой блондинки, изображение которой они изъяли из видеозаписи, система не обнаружила.

— Жаль, а мне всё же хотелось узнать, плутонка она или землянка, — сказала Кристина.

Они сверили изображение с данными видеокамер по городу. Двадцать минут назад Любовь проходила по проспекту Наследия, зашла в жилой дом номер девять и больше оттуда не выходила. Рядом с домом оказалось множество удобных наблюдательных пунктов. Управляющий «Вершины Парнаса» одолжил служебный реактомобиль, на котором клерки обычно ездят за покупками провизии. Неприметная троица, следя за камерой, прибыла на проспект Наследия в десятом часу утра. Дом номер девять затих: взрослые на работе, дети учатся, студенты прогуливают занятия в барах или парках. Где-то в глубине двадцатипятиэтажного строения скрылась таинственная Любовь.

* * *

— А потом, значит, седьмой как ударит десятого по ноге — тот повалился точно подкошенный. Прибежали врачи с носилками, на трибунах прямо переполох поднялся. Пятый ведь — кумир подростков. Но ничего, его осмотрели, сказали, жить будет. А я подозреваю, у него и синяка не осталось, просто он ужасный неженка, да и слава вскружила ему голову. Пойду возьму ещё «Гринмэна».

Андреа, рассказывая о своём любимом футболе, никогда не называл игроков по именам — только по номерам. Считалось, что такое позволено только истинным фанатам. Относился ли Андреа к истинным фанатам, Ромашка с Кристиной не знали, да им было всё равно. Когда Андреа ушёл за новой порцией безалкогольного напитка, Ромашка облегчённо вздохнула.

— Он иногда бывает скучный до чёртиков, — заметила Кристина.

— Мне даже есть захотелось, — Ромашка взглянула на свой пустой поднос: она взяла лишь очередную порцию латте. — Закажу картошки с бургером, что ли.

— Постой, подруга, — взмахом руки Кристина попросила Ромашку вернуться на место. — Мне дико интересно, а ты и словом не обмолвилась. Как тебе синенькая?

Вопрос, которого с опасением ждала Ромашка, был задан в кафешке под названием "Глория мунди". В этом городе пафосное название носила даже забегаловка на первом этаже — так близко к земле располагались лишь самые низкопробные заведения, вроде дешёвых борделей, магазинов сэконд-хэнда и фаст-фудных ресторанчиков, кишащих крысами.

— Слишком сильно действует, — Ромашка размешала сахар в бумажном стаканчике с латте и аккуратно положила ложечку на стол. — Не для меня.

— А что видела?

— Первую любовь.

— О, — оживилась Кристина, бросив наполовину съеденный гамбургер в развёрнутую упаковку, — это тот черноволосый милашка, переписку с которым ты регулярно

перечитываешь, сидя в "СвязиВсегда"?

Ромашка не раз порывалась удалить эту чёртову переписку из крупнейшей соцсети мира, но каждый раз рука не поднималась.

— Да, он, — неохотно сказала она.

— Здорово. Он, кажется, женат?

— Не знаю. Но всё к тому шло.

— Я видела его профиль в сети, — не унималась Кристина. — В статусе — «семьянин». Чёрт, до чего ж это не вяжется с его внешностью! Семьянин, обалдеть. Такие на баррикадах плясать должны.

— Может быть, он пляшет, но тайком. Не хочу об этом говорить, Кристина.

Та смотрела понимающе.

— Ты не бери это близко к сердцу. Просто пустая болтовня, я ж не хочу обидеть, милая. Я просто думала... ну, не важно. Всё-таки забудешь его когда-нибудь. К тому же, я заметила, кое-кто зачастил в лазарет.

Ромашка усмехнулась. Тут вернулся Андреа с бумажным стаканом, внутри которого плескалась ярко-синяя жидкость, по цвету напоминающая Кристинины пилюли.

— Это не зависит от моего желания, — сказала Ромашка.

— Да? А я думаю, ты вскоре и без увечий туда будешь бегать как миленькая. На тебя там тоже посматривают, ты знаешь, кто.

— Поживём — увидим. Эй.

Ромашка кивнула в сторону давно не мытого окна. Из дома номер девять выходила низкорослая брюнетка в чёрном пальто.

— Родинки над губой нет, — оценив незнакомку, сказал Андреа.

— Грим, — сказала Кристина. — Уши спрятаны, брови неестественно чёрные. Ты смотри, она даже не надела тёмные очки! Самоуверенная дамочка.

— Сейчас пасмурно, какие очки, — возразила Ромашка. — Она ведь не дура.

— Вперёд, — сказал Андреа. — Мы не должны потерять её.

Без спешки они встали со своих мест, вышли на улице и сели в реактомобиль.

— А вдруг не она? — вдруг засомневалась Кристина. — Вдруг отвлекающий манёвр?

— Она-она, — ответил Андреа. — Ручаюсь.

У него было потрясающая память на лица, вдобавок к этому неплохое чутьё. А уж когда он говорил «ручаюсь», скорее небо рухнет, чем Андреа ошибётся.

Объект наблюдения шёл не спеша. Красиво раскачивал бёдрами (Ромашка не сомневалась, что именно так и должна ходить Любовь), покуривал маленькую сигаретку, держа её в пухлых ухоженных пальцах. Внезапно Любовь обернулась, поглядела прямо на них. Широко улыбнулась и помахала рукой, а потом из рукава её пальто выпала какая-то бумажка.

— О нет, — сказал Кристина.

Прежде, чем они успели выскочить, дым заполнил пол проезжей части. Прекрасная незнакомка прикрылась завесой тумана.

Естественно, они пытались броситься в погоню. Естественно, вели вслепую.

— Ладно, — сказала Ромашка, когда они остановились у перекрёстка. — Она нас обошла.

— Я вот что думаю, — произнёс Андреа, пока они ехали обратно к «Глории мунди». — Почему «Гринмен» называется «Грин», если он синего цвета?

Они припарковались там же, что и двадцать минут назад. Ромашка подобрала мини-шашку. На этот раз ею была не сигарета, а игральная карта. Червовый туз, на рубашке — большой паук.

— Чувства стиля она не лишена, — хмуро произнесла Ромашка.

— Будь я сеньором Фатумом, я бы тоже влюбилась, — сказала Кристина.

* * *

Господин Голландец понимал, что обстановка на планете не из лучших. Когда все земляне переселились на Плутон-II, они думали, что начнут всё с чистого листа. Что все люди исправятся. Что они построят Утопию. Утопия. Название из такой далёкой древности, что, как подумаешь, хочется закрыть глаза от страха: а вдруг провалишься в эту бездну веков?

На совещании с руководителями отделов устранения конфликтов шеф почти не слушал докладчиков. Он думал о том, что сейчас ситуация, наверное, ещё напряжённей, чем перед Концом Земли. Во-первых, эти бессмысленные стычки. Многие из сегодняшних выступающих отметили, что столкновения стали более яростными, хотя всё такие же бессмысленные. На юге творится чёрт знает что. Какая-то группировка, какие-то ультиматумы. Сведений крайне мало: правительство молчит на вопросы даже ССЗП. Если начнётся гражданская война...

Гражданская? Вот ещё одна проблема. Шеф оглядел своих подчинённых: девять сотрудников разных национальностей, разного возраста, разных привычек. Только можно ли сказать сейчас «национальность»? Такого понятия больше нет.

Отворилась дверь, неулыбчивая секретарша принесла в зал совещаний кофе.

— Давайте прервёмся на пятнадцать минут, — сказал господин Голландец, когда пятый докладчик закончил выступление.

Зал наполовину опустел. Шеф остался в своём кресле.

Так вот. Проблема государственности и национальности. На последнем съезде губернаторов было отмечено, что политическая обстановка Плутона-II остаётся крайне неясной. По сути, сейчас Плутон — это несколько обособленных мегаполисов с примыкающими к ним агрогородками. Олимп считается столицей, но централизованного управления нет. Историки называют это состояние «феодальная раздробленность». Стоит вопрос об объединении планеты Плутон-II в государство Плутон-II. Только согласится ли тот же Парнас признать верховенство Олимпа? А другие? Итака, Троя, Крит, Таврида? Что, ещё одна гражданская война? Две сразу?

Сослуживцы стягивались обратно в зал. Пятнадцать минут прошло.

Господин Голландец снова обошёл взглядом всех девятерых. Руководители отделов — без исключения эксперты-криминалисты. Их ещё называют «ходячими лабораториями». Застать их в штаб-квартире ССЗП можно гораздо чаще, чем устранителей конфликтов. Поэтому они и руководители — их не надо разыскивать по всей планете в случае необходимости. С другой стороны, если какой-нибудь террорист вздумает уничтожить ССЗП (такого ещё не было, но...), то, взорвав штаб-квартиру, он уберёт с доски сразу все важные фигуры.

Шеф вздохнул. Сидящий справа от него Уолт Уайтмейл сунул клочок бумажки, который гласил: «Стены трясутся, переживай потише». Господин Голландец бросил на Уолта хмурый взгляд. После совещания он пригласит Уайтмейла в свой кабинет и как следует нажалуется ему. Уолт был почти в два раза младше шефа, но понимал его лучше, чем все коллеги и жёны этого мира.

— Такие вот дела. А тут ещё эти религиозные споры.

— Да-да, — покивал Уолт. — Знаем, слышали. Где-то всё ещё ютятся христиане. Земля погибла, а Апокалипсис так и не пришёл.

— Ладно христиане, — сказал шеф, расхаживая по своему кабинету. — Они никого не трогают. Как и буддисты. И даже мусульмане давно притихли. Но ты же слышал об экуменизме?

— Это серьёзно, — не мог не признать Уолт. — Понимаешь, Генри, быть может, религия и нужна простым людям. Цепляться за надежду, молиться, просить, всё такое. Я сам иногда не прочь побеседовать с небесными силами, чего уж греха таить. Но, насколько я понимаю, Вицегерент Деи и его последователи хотят насильно объединить всех под одним штандартом?

— Да. Экуменисты считают, что, поскольку Земли нет, то и земные конфессии — пережитки прошлого. Однако, поскольку они несли в себе и много положительного, являлись стражами морали и всё такое, нельзя полностью обойтись без них. Взять чуток от каждой — и выйдет замечательный институт нравственности.

— Да всё это болтовня, — сказал Уолт, катаясь влево-вправо в шефском кресле. — Вицегерент просто-напросто хочет поработить всю планету и создать одно гигантское клерикальное государство. Вот уж тирания так тирания.

— К чему мы идём, Уолт? — сказал шеф. — Хотел бы ты жить в мире, где одновременно земляне воюют с плутонцами, экуменисты с верующими и атеистами, а мегаполисы пытаются выяснить, кто из них самый сильный?

— А что мне остаётся, — хмыкнул Уолт. — Успокойся, Генри. Тучи сгущаются, но грозы ещё нет. Да что там — даже грозу переживём, я считаю.

«Ты так молод», — прочитал Уолт в умилённом взгляде шефа.

— Я молод, и мир принадлежит мне. Я не собираюсь пока ломаться, Генри. Да и ты тоже, несмотря на твоё нытьё. Всё, я к себе. Передавай привет Барб.

— Я тебя не отпускал, — крикнул господин Голландец закрывшейся двери.

Он так и не собрался с духом. Не сказал Уолту, что они с Барб разводятся.

* * *

— Объект наблюдения скрылся. Планетная принадлежность не установлена, — монотонно докладывала Ромашка, сидя в номере отеля. На столе перед ней стояло маленькое зеркальце, обрамлённое чёрной рамой с переплетающимися узорами.

Опять же — дело вкуса. Портативный секретарь сотрудника ССЗП Ромашка оформила в вид зеркала, Кристина — как древний мобильный телефон, а Андреа — как маленький поднос. Докладывал Андреа, положив секретарь на стол и глядя на него сверху вниз, что, естественно, раздражало собеседника по ту сторону экрана.

— Вот если бы у нас была база данных, — сказала Ромашка.

— Мы над этим работаем!

Одна из немногих вещей, которые выводили Уолта из себя, был вопрос о базе данных. Для ССЗП она необходимее хлеба насущного, но до сих пор находится в разработке.

— Через полгода правительство обещает дать лицензию на предварительное тестирование. Мы работаем над этим! — повторил Уолт.

Они и правда работали — все девятеро. Но совершенно не от них зависело, появится база или нет. Ромашка это прекрасно знала.

— Что, хочешь отлечь меня от собственного провала?

— Не без этого, — улыбнулась Ромашка. — Но по факту никакого провала не было. Потерпевший не подаёт заявление в ССЗП. Охота за Любовью — наша собственная инициатива.

— Что, продолжите бегать за ней? — спросил Уолт, почесав макушку.

Когда он был зол, он чесал нос. Когда понимал подчинённых, чесал макушку.

— Как начальство решит, — сладко улыбнулась Ромашка.

— Начальство ничего не слышало и ничего не знает. Начальство ждёт отчёта девятого плуто-октября. Сегодня седьмое.

— Спасибо, ты прелесть, как и всегда.

— Ты тоже. И чтоб вернулись живыми.

* * *

Они действительно «бегали за ней». Зал казино «Трезубец Нептуна» уже был охвачен туманом, когда они там появились. На стойке бара лежала неизменная карта. Игроки средней руки и их спутницы были перепуганы до смерти.

Ателье «Мастерство Арахны», лишь они ступили за порог, заполнилось таинственным дымом. На автошвейной машинке — карта, а хозяйка ума не приложит, откуда туз мог здесь взяться. Последняя посетительница? Высокая полненькая блондинка с волосами до пояса.

— Шпильками владеет мастерски, — отметила Кристина, вглядываясь в дырочки на паркете.

Парковка для реактомобилей и так обычно охвачена лёгким дымком, но теперь заслонена непроходимой завесой. Лобовое стекло представителя дорогущей марки FL («Faster than Light») было украшено свеженькой картой.

— Она как-то контролирует данные с видеокамер и наши запросы. Нам её не достать, — сказал Андреа, когда они с идиотским видом стояли на заправке и пытались решить, что делать дальше.

— Значит, связана с правительством. Либо есть сообщники, связанные с правительством. Либо она прекрасный хакер и какая-нибудь итакская разведчица, — сказала Кристина.

— Непонятно, почему она вообще вышла на свет? Ограбление под стеклянной крышей, заигрывание с нами — из кожи вон лезет, чтобы раздразнить нас. Зачем?

— Женщины, знаешь ли. Жаждут славы и признания, — объяснила Кристина Ромашке.

— Её действительно не достать, — задумчиво повторила Ромашка слова Андреа. — Завтра утренним поездом я возвращаюсь в Олимп. Вы со мной?

Они покивали, такие же задумчивые.

В номере 27\23 «Вершины Парнаса» на столе Ромашка с Кристиной обнаружили прелестную свежую чайную розу. Жёлтый цветок лежал на изображении чёрного паучка с красным крестом на спинке. Под картинкой сияла надпись, сделанная вручную: «Я плутонка. Сладких снов».

Записка благоухала свежей лесной земляникой — пресловутые духи от «Афродитас Кисс».

Портье клялся, что никто ничего в номер не передавал. И вообще в номер, кроме горничной и постояльцев, никому не зайти. А у горничной выходной.

* * *

— Ну как отпуск?

— Превосходно. Я повеселилась. Выпьешь со мной?

— Непременно. Только скажи сначала, как они тебе?

— Город шумный и, как все громадины, бестолковый. Люблю такие.

— Я ведь не о городе спрашивал, — он улыбнулся, и она в ответ понимающе хмыкнула.

— Ромашка — это ведь девочка в чёрном? Чёрная одежда, обувь, на шее ошейник с шипами. Будто грозный монстр на коротком поводке.

— Не угадала ни с монстром, ни с поводком.

— Да знаю, знаю, я ведь пошутила, — она достала из ридикюля зажигалку и недавно открытую пачку сигарет. — Смотри, стащила в Парнасе. Называется «Лавли лейди». Ну разве не специально для меня?

Он подсел поближе и сладко проворковал:

— Всё в этом мире специально для тебя.

Она засмеялась (довольно холодно) и закурила.

— Твоя избранница неплохая девочка. В меру быстренькая, в меру глупенькая, по-своему привлекательная. Кха-кха.

— Что, теперь ты спокойна? Как видишь, я умею выбирать. Расскажи поподробнее, что там у вас случилось?

Она говорила, смакуя каждое слово. Но под конец слушатель был разочарован.

— Чёрная Вдова? Люси, как банально.

— Это для нас с тобой банально. Большинство плутонцев уже не помнит, что это. Да и землян тоже.

— Ты ведь для меня старалась! — обиженно отозвался он.

— Милый мой, ну прости. Если бы у меня был второй шанс, я была бы изобретательнее, клянусь.

— Я тебе верю, — мурлыкнул он, вдыхая приторный сигаретный дым.

— Ты славненький. Жаль, я что-то устала.

— Больше не можешь уделить мне времени? Тогда я иду спать. Завтра на службу.

— Приходи, когда в барах будут показывать гольф.

* * *

-...либо она навестила их в образе горничной, либо она в сговоре с горничной. В любом случае, это уже не наша головная боль. Какая увёртливая рыбка, да, Генри?

— Что-то слишком увёртливая. Я начинаю думать, что на криминальном небосводе зажглась новая звезда.

— Посмотрим, — отмахнулся Уолт, как всегда, вертясь в кресле и разглядывая пейзажи на шефских стенах.

— Они уже вернулись?

— Пару часов как.

— Выходной не давать.

— Я и не собирался.

— Официально не давать, разумеется, — господин Голландец повернулся к лампе, и его очки для чтения эффектно блеснули.

— Они всё равно завтра припрутся на работу. Как заведённый механизм, который не остановить, — сказал Уолт и встал.

— Обожаю наших, — бросил он, уходя.

* * *

Ромашка добралась до дома к половине двенадцатого. Она жила на девятнадцатом этаже здания под названием «Ковчег». Ромашка знала, что это отсылка к легенде о Всемирном Потопе (дом был построен возле реки, носящей не связанное с легендой имя Альякмон-II). По виду здание и впрямь походило на гигантский корабль, только современный, с празднично светящимися окнами и красными огоньками-сигналами на крыше.

Консьерж, отставной моряк, почему-то симпатизировал Ромашке и всегда кивал ей более энергично, чем другим жителям дома. Ромашка, в свою очередь, улыбалась ему: господин Айлендер походил на строгого, но доброго дедулю, который любит травить байки у камина.

Весь девятнадцатый этаж принадлежал семье Сонечных. То есть, Ромашка жила с матерью, но в одном блоке, а не в одной квартире. У каждой из них были комната, кухня и ванная. Коридор и балкон общие, но там они, разумеется, редко встречались. Сударыня Маргарита не особенно вмешивалась в дела дочери. С тех пор, как Ромашка работала в ССЗП, денег у них хватало, и спадарыня Маргарита пропадала то в салонах красоты, то в хороших ресторанах, то на вполне приличных курортах.

Матери дома не было: в коридоре вместо ярко-красных туфель на танкетке стояли пушистые серые тапочки. Ромашка заглянула на кухню, достала из холодильника коробку с плутонскими канапе и развалилась на кровати в своей гостиной-столовой-спальне. Телевизора у неё не было, зато имелся встроенный в стену экран монитора. Вернее, он, по сути, и был четвёртой стеной — мог выполнять роль фотообоев, домашнего кинотеатра или огромной виртуальной реальности. На рабочем столе красовался футуристический город прямо посреди огромного поля с ярко-зелёной травой (пейзаж из «Бессонницы трущоб» — недавно вышедшего в прокат фантастического триллера).

Ромашка обычно смотрела фильм с экрана или зависала в «СвязиВсегда». Сейчас ей хотелось просто послушать музыку. Недавно она открыла для себя «Pervasive Developmental Disorder» — группу землян, играющих медицинский рок. Все их песни были посвящены какому-либо заболеванию. Особенно замечателен, по мнению Ромашки, альбом «Cancer fighters» — о людях, побеждающих или уже победивших рак.

Немного побалдев под гитарные соло и нежный, с хрипотцой, голос солиста, Ромашка почувствовала, что не в силах больше воспринимать этот мир. Заставила себя подняться, стряхнула хлебные крошки на пол, приняла душ и вернулась в кровать. У неё есть целых семь часов до следующего необходимого контакта с реальностью.

* * *

Вентилятор под потолком равномерно машет крыльями, лампа слегка мигает, дождь за окном стучит. Мирная рабочая обстановка. Четыре стола (круглый посреди комнаты — для местных совещаний) и одно огромное окно с огромным подоконником, на котором обычно, скрестив ногу за ногу, сидит Уолт. Прямо над столом Ромашки — электронное табло, которое приятным бирюзовым цветом выводит по очереди необходимые данные.

Температура помещения: 22 ºС. Чрезвычайная ситуация: нет.

Ромашка сидит за своим рабочим столом. Больше никого в комнате №3ОУК не наблюдается.

Дата: 09.10-II.179.

Открывается новенькая дверь (здесь всё новое, потому что само здание молодое).

— Чем занята? — спрашивает Кристина.

В руке у неё старинная глиняная кружка с обжигающим шоколадом внутри.

Время: 12.28.

— Вспомнила Любовь, Чёрную Вдову. Пытаюсь найти о ней что-нибудь в Сети.

— А-а. Я и не забывала. Чёрная Вдова пробудила моё воображение. Так что там?

Ромашка отъезжает в сторону, дав Кристине и её креслу возможность примоститься за рабочим компьютером.

— Смотри. Запрос «Любовь». Сердечки, закат моря, старомодные цитатки.

— Я в детстве до слёз дразнила тех, кто обожал эти цитатки, — мимоходом замечает Кристина. — Попробуй «Любовь Парнас».

— Пробовала. Адреса и телефоны. Угадай, каких заведений.

— Ладушки. «Любовь женщина Парнас», «Любовь блондинка Парнас» тоже не очень результативные запросы, да?

— Как ты проницательна.

Погода: Утром +18ºС, Днём +20 ºС, Вечером +16 ºС. В течение суток дождь.

— А «Чёрная Вдова»? «Чёрная Вдова Любовь»? «Чёрная Вдова карты плутонка»... К чертям, я не знаю.

— Я запросила информацию по делу у полиции. Дело закрыто. Данные не разглашаются.

— Что и следовало ожидать. А давай попробуем вот что.

Кристина, не глядя на клавиатуру, набирает: «Самые необычные ограбления». Списки не замедляют появиться.

— Постой, постой, — вдруг говорит Ромашка. — Помнишь, ты сказала: «Любовь правит миром»?

— Это не я, а кто-то давным-давно такое ляпнул.

В поисковике SteamSpeed появляется надпись: «Любовь правит миром кто это сказал».

— Обалдеть! — кричит Кристина.

— Фига себе! — кричит Ромашка.

На экране пред ними красуется фотография Чёрной Вдовы. И не откуда-нибудь, а прямо с обложки «Афродитас Кисс».

— Ай да сеньор Фатум, ай да умница, — хохочет Кристина.

— Смотри, тут есть её имя. Люси Фий де Руа.

Обе мрачнеют.

— Очередной псевдоним, — констатирует Ромашка.

Новости: Выбрать раздел. Политика, экономика, культура, религия. Раздел не выбран. Температура помещения: 22 ºС.

— Нет, в Сти-Спи на неё есть кое-что. Смотри: Люси Фий де Руа, 29 лет. Закончила Троянский Университет Искусств и Медиатехнологий. Имеет лицензию независимого учёного по направлениям: «Психология искусства», «Социология искусства», «Искусствоведение Земли». Получила степень «кандидат наук» после публикации исследования «ЛГБТ-сообщество и его влияние на общемировую культуру».

— Ничего себе, — говорит Ромашка.

— Ну, это вполне в её стиле.

Дождь за окном стучит сильнее. Входит Андреа, прихватив с собой запах булочек с корицей.

— Обедать не пойдёте? В столовой сегодня удивительный борщ.