Следуя инстинктам (джен)

Примечания

Дублирую:

Для тех, кто считает Джен не подходящей меткой этому фф: Люц ангел, верно? Верно. Он хоть и падший, но ангел. По факту ангелы, созданные из "чистого света", бесполые. А кто куда его трахает не столь важно. Считайте, что у Люцифера пися, а не хуй, и всё, проблема решена! Ура! Гет тут, я думаю, тоже не поставишь — ещё дохрена вопросов будет. Так что... Джен, дорогие товарищи, и только Джен! А теперь приятного прочтения!

* * *

Разговора, что Люцифер планировал после того, как всё обдумал, не вышло. Точнее, не было вообще. Аластор ушёл с самого утра и не появлялся более недели. Ни в отеле, ни в замке. Даже в городе каннибалов оленя не было. Он появился лишь через месяц, на собрании Оверлордов. А потом с улыбкой открыл дверь замка ключами, радостно провозглашая своё возвращение. И не нашёл никого, впрочем не сильно волнуясь — было лишь два места, где могли быть его дорогие. И вот он вновь в отеле, улыбается и врёт на вопросы Чарли, глазами ища Люцифера с ребёнком. Нет. И в комнатах нет. Словно теперь они испарились, а Аластор должен их найти.

— Чарли, дорогая, где твои папа и брат? — мужчина улыбается, склоняя голову на бок

— Ох, они говорили, что идут на прогулку по кругам. Вроде бы к дяде Оззи. А что? — Аластор улыбается и кратко отвечает:

— Ничего такого.

Через час дверь открывается, и входят смеющиеся Морнингстар. Они улыбаются друг-другу и не сразу замечают то, от чего хотели-бы сбежать. Аластор. Улыбки меркнут, но через секунду вновь натягиваются. Люцифер выступает вперёд, заводя ребёнка за спину. Дитя делает тоже самое.

— Здравствуйте, дорогие мои! — плавными движениями он подходит к ним, поглаживая Аманса по голове и целуя руку Люцифера — Идём домой, mes trésors!⁽¹⁾

Падший лишь продолжает улыбаться и кивает, прощаясь с Чарли.

Дома его и сына не трогают.

На этот раз готовит Аластор.

* * *

Вегги молча наблюдала за всем. Иногда она понимала и видела больше, чем говорила. А не раз вздрагивающий от испуга Люцифер, когда рядом что-то падает, был одним из доказательств, что в их семье что-то не так. Не то.

Сегодня догадка подтвердилась.

Потому-что то, как поменялась улыбка, какие стали движения у двоих Магне, говорило о многом, если не о всём. Говорило о боли, насилии и страхе. И Вегги хотела это исправить. Хоть как-то. Даже если придётся ввязать в это дерьмо Чарли, нужно помочь Люциферу. Нужно ведь?..

— Чарли? Спишь? — разговор, отложенный до вечера, начался только в ноль, когда Вегги избавилась от первых терзаний.

— Нет, Вегг. — послышался зевок, но та подняла взгляд — Что-то случилось?

— Ты не замечала кое-что... Странное в поведении Люцифера и Аманса? — принцесса нахмурилась, но помотала головой.

— Папа всегда странный. Он просто не привык к такой заботе Аластора. Он ведь был один те семь лет. А Аманс... Он же ребёнок. Перенимать поведение взрослых им не удивительно. — она просто пожала плечами, на что Вегги поджала губы, сомневаясь. "А стоит ли?", но всё же... промолчала.

— Да, он просто... Просто не привык. Привыкнув к другому. — последнее было услышано лишь стенами, что погребли в себе эту правду.

* * *

Месяц. Ровно столько ушло у Аластора на выведение отношений к спокойным. Даже, можно сказать, счастливым. Он их не трогал, делал комплименты, поддерживал идеи. Он старался показать, что любит. Но он не любил по настоящему. Не смог полюбить, лишь делая вид. А ещё он видел, что они боятся. Тоже делают вид, что верят, что простили, поняли и готовы жить по-новому, счастливой семьёй... Но врали. Возможно и не Аластору — себе. Радио-демон уверен не был, и это злило ещё больше. Но пока он ничего не предпринимал, продолжая осыпать нежными словами и аккуратно подбираться к душам — образно, конечно. И это помогало.

Ещё месяц понадобился, чтобы развеять в прекрасных глазках страх. Аластор был горд собой, тем, что теперь не похож на своего отца-алкоголика, что он лучше. Это на него смотрели с любовью, не на отца. Это он поддерживал. Он был нужен своей семье. Он становился опорой и поддержкой. Не то что отец. Мама бы гордилась им.

Гордилась...

С этими мыслями он задушил огонёк злости, когда в глубине детских глаз прочитал ненависть. Злую, беспомощную ненависть за себя и папу. Этот ребёнок, улыбаясь, смотрел на него так, как когда-то давно он, Аластор, смотрел на своего отца. Но всё-же оставил при себе возмущение, лишь глядя на дитя свысока.

— Не мешайся под ногами, мальчишка. — звоном в ушах отдались слова, и болью в сердце кольнула покорность этого ребёнка.

Лишь Люцифер продолжил греться о грешника, заснув. За всё время он правда поверил, что всё будет хорошо, что он любим, дорог... И Аластор не рушил его веру, оставаясь нежным к Магне.

Вплоть до нового месяца и яркого запаха яблок с чем-то сладким, что затмевало разум.

* * *

Воспоминания возвращались вспышками, вызывая мигрень. Вот он корчится от боли. Аластор, подбирающийся к нему. Запах, забивающий ноздри, окутывающий тело. И тихий, твёрдый приказ: Раздевайся. А потом руки, жар, боль и крупные слёзы, что слизывает мерзкий язык. Связав, его берут силой. Без нежности, вколачиваясь в тело, как животное в период спаривания. Кусая и оставляя раны. А после сцепка. И всё по кругу. И на слёзы и сопротивление просто нет сил.

Это мерзко. Потому-что Люцифер правда поверил, что Аластор изменился. Поверил, что тот и вправду любит. Такого как он любить нельзя. Такие как он слишком плохие люди, но хорошие шлюхи.

— Я ненавижу тебя. — Люцифер дрожит, закрывая себя крыльями и чувствуя уходящий запах.

Да, он опять поддался на сладкие речи и чарующий запах. Опять открылся, в надежде, что Аластор и вправду начал чувствовать к нему что-то кроме собственничества с равнодушием. И ошибся. Жестоко ошибся, снова доверив тело. Потому что его мерзкая сущность не желала ослушаться приказа альфы. Мерзко. Порочно. Грязно.

— Повтори?.. — с затаённым раздражением пронзали алые глаза.

— Я. Тебя. НЕНАВИЖУ. — смотря в его глаза, тихо произносил мужчина, за что был вновь повален на кровать, а к уху приблизились, зло шепча:

— Твоё мнение уже веса не имеет. — оставив Люцифера одного со связанными руками, красноволосый запер дверь, без возможности тому выйти.⁽²⁾

Люцифер остался один со своей болью. И крылья вновь укутали в тёплый кокон, закрывая от всего.

* * *

Под глазами синяки, что он прячет под тоналкой и тенями. Всё тело — сплошное разочарование, покрытое почти залеченными укусами и шрамами. Да и сам он в своих глазах тоже разочарование. Как же Люцифер рад, что Аластор согласился отдать ребёнка Чарли на эти "течные" дни. Рад, что ребёнок не видит такого его состояния: разбитого, опустошенного.. Никчёмного. Падший приподнимает уголок губ и завершает улыбку. Он должен быть красив для них. Должен быть идеален.

Двери отеля открываются, и мужчина с улыбкой заходит.

— Здравствуйте, Люцифер.

— Здравствуй, Энджел. — улыбка становится искреннее, но тот лишь осматривает короля, дабы после подойти и мягко обнять.

— Я вижу и знаю, что с тобой. Мне жаль. Аманс боится возвращаться. Может... и ты останешься? — Энджел говорит тихо, поглаживает по голове и обнимает.

Люцифер не выдерживает. Плачет. Долго, надрывно. Он хватается за чужую рубашку, словно утопающий за тонкую соломинку. И дрожит. А Энтони остаётся рядом.

— Папа? — тихий голос раздаётся рядом, и маленькие руки обнимают мужчину — Пап, смотри! Смотри, чему сестрёнка научила!

Одинаковые глаза встречаются, и ребёнок создаёт в своих руках сказочные образы, за которыми наблюдает Люцифер с замершими на глазах слезами. Вот Аманс, Чарли, и сам Люцифер, а через секунды — птица с шестью крылами. Цирк, замок, отель и те, кому доверяют... Слёзы пропадают с глаз незаметно, а после последней картинки он крепко обнимает сына.

— Ты молодец, солнышко. Ты такой молодец... Я так горжусь тобой.

Мужчина целует дитя в лобик, улыбаясь безумно нежно, и берёт его на руки, вновь обнимая. Уходить не хочется. Аластор вновь будет недоволен, а может и запрёт в комнате, как недавно грозился. Но и остаться нельзя... Или можно?

— Энджел, можешь... Сказать Чарли, что... А хотя нет, не говори, что мы здесь, хорошо? Никому не говори, договорились?

— Да, Люцифер. Можешь положиться на меня. — лицо паука озарила улыбка, и, по-дружески обняв их, грешник выдохнул.

Они останутся здесь, в безопасности, и это самое главное.

* * *

— Да где они?! — наматывая уже третий круг по гостинной, вслух произнёс Аластор.

Люцифер ушёл уже как пять часов назад и ни его, ни ребёнка не было. Конечно, они могли прогуляться по аду, но не четыре же часа подряд! Тяжело вздохнув, он материализовался в коридоре отеля, никем не замеченный. Тишина. Ни Хаска, ни Чарли с Вегги, ни того же Энджела. Пусто. Даже пустынно. И навевает предчувствие такое гадостное, какое навевать впринципе можно.

Тихо вышагивая средь закрытых комнат, он прислушивался к тишине, надеясь услышать хоть что-то. Услышал он, пожалуй, лишь лишнюю информацию, вообще не важную.

— ... Да, Валентино. Да, приду... — из-за двери послышался голос паука и Аластор быстро скрылся за углом. Пройдя ещё несколько метров, он оказался рядом с лестницей наверх. И с тихим голосом.

— Давай, солнце, я следом. — знакомым голосом.

На мысли лишь минута, на исполнение — и то меньше. Ворваться, схватить, запретить... Не успеть. Люцифер закрыл портал быстрее, чем Аластор смог схватить их или зайти следом. Это неприятно. И на душе настолько мерзко, что хочется промыть её с мылом. И ещё гаже от понимания, что опять вернул этот страх в их глаза ты. Что снова стал монстром, от которого хочется сбежать.

* * *

Вечер охватывается голубым, лазурным и слегка розовым. Самый красивый "закат" именно здесь, в кругу похоти, где правит Асмодей. Только недавно тот ушёл из комнаты, верно дождавшись пока Люцифер наконец хоть немного поест. Роды забрали много сил, да и падший в последнее время чувствовал себя плохо. Но всё наконец-то шло получше.

— Пап, а как мы назовём братика? — смотря на красноглазое дитя, задумался первый ребёнок.

— А как бы хотел его назвать ты? — покачивая малыша в руках, мужчина перевёл взгляд на десятилетнего мальчика, и Аманс постучал пальчиком по губам.

Выбрать имя было сложно. Пожалуй, Люцифер хотел назвать его как-то экзотично, только идей не было, вот и дал ребёнку выбрать. Не всё самому придумывать.

— Спэс.

— Надежда? Хах, даже забавно немного, иронично. Ну, тогда добро пожаловать в семью, Спэс Морнингстар.

— Добро пожаловать в семью, братик. — малыш же счастливо агукнул, на что двое Морнингстаров тихо рассмеялись.

Всё наконец налаживалось.

* * *

Два года. Ровно столько времени не было Люцифера на кругу гордыни.

Два года. Ровно столько было отведено времени Аластору обдумать свои поступки.

Два года. И за эти два года что-то неумолимо поменялось в троих Морнингстар.

В заботе Люцифер расцвёл. Гуляя с сынишками он улыбался искренне, и счастливый возвращался в замок Асмодея. Он был поистине счастлив и таки отметил правильным свой уход тогда, два года назад. Но пора было возвращаться домой.

— Спасибо, Асмодей. За всё. — мягко улыбнувшись, обнимает Люцифер пушистую шею.

— Не за что. Может, останешься? — падший смотрит на него, шутливо хмурясь, и Оззи качает головой — Как хочешь. Но, если что, приходи.

— Да, приходите ещё, Люцифер. И приводите этих пирожочков! — отдавая самого младшего королю, улыбался Физз.

— Хорошо, ребят. Пока.

— Пока, дядя Оззи и дядя Физз!

— Пока, ягодка!

Улыбнувшись, Люцифер открыл портал и выглянул, после пропустив Аманса вперёд и выйдя сам. Комната в отеле совсем не изменилась, и Люцифер, оглянувшись, пошёл в холл.

— Папа? — голос Чарли, удивлённый, прорезался в уши и Люцифер повернулся.

— Здравствуй, Чарли. — мягко улыбнувшись, падший подошёл к ней, целуя в щёку. — Как ты, как Вегги?

— Всё в порядке, а ты...

— От Асмодея. А это Спэс. — погладив ребёнка по головке и убрав волосики со лба, ответил Люци.

— Ох... Аластор искал вас, пап. — опустив глаза, Чарли поджала губы. — Он очень хотел видеть тебя.

Улыбка сходит с лица и Люцифер поджимает губы, кивая.

— Хорошо. — падший снова кивает. — Хорошо, я понял.

Чарли опускает глаза и отворачивается. Люцифер приобнимает её и вновь открывает портал, только теперь — к замку. Выходя уже там у дверей, он заходит, чувствуя приятный цветочный запах, и неожиданно для себя улыбается. Кажется, его правда ждали.

"Кто не рискует..." — Люцифер выдохнул и, взворошив волосы старшего сына, поднял голову.

— Аластор, мы дома! — мелодичный голос разносится по тихому замку.

Минуту ничего не происходит, но после раздаётся знакомый звук помех и перед ними оказывается Радио-демон. Их взгляды встречаются, и на несколько секунд грешник замирает, но после поджимает дрожащие губы и встаёт на колени, беря в свою руку кисть Люцифера.

— Прости меня. Прошу, прости. Я обещаю, я не посмею больше причинять тебе боль. Я не могу без тебя. Я обещаю, клянусь, я больше никогда не причиню вам боль! Ни тебе, ни детям. Только прошу, Люцифер, прости меня. Простите меня. — на красных глазах слёзы замирают хрусталём, едва не срываясь с ресниц. Люцифер впервые видит, как Аластор плачет. И он чуть улыбается, поглаживая его руку большим пальцем.

— Я прощаю тебя, Аластор. Но простит ли тебя Аманс — лишь его решение.

Аластор ещё больше опускает уши, не поднимая глаз. Ему стыдно. И страшно. Ведь своего отца он не простил до сих пор. И не ждёт прощения от своего сына.

— Только если никогда не поднимишь на папу руку. И на брата. — ребёнок смотрел волчонком, ожидая ответ.

— Никогда. Обещаю.

— Тогда да. Я прощаю тебя, отец. — детская рука дотянулась и схватила чужую, доверительно сжав.

* * *

Семья смотрела на алеющий закат. За эти несколько лет Ад не поменялся совершенно. Но кое-что другое изменилось, пожалуй, навсегда.

— Аластор, ты сегодня готовишь?

— Да, мой дорогой. Как насчёт Рататуя?

— А я могу помочь? Отец?

— Конечно. И ты, и Спэс, и Люци.

— Тогда я приготовлю яблочный пирог. Не против?

— Только за! — сухие губы чмокнули щёку, и падший вновь мягко улыбнулся.

Пожалуй тот уход на два года несколько лет назад и вправду был необходим. Чтобы понять, решить как быть дальше. Осознать свои ошибки. Исправиться. И построить счастливую семью. Такую, которую они оба хотели.

— Пап, а как вы познакомились? — Спэс садится на колени Люцифера и смотрит своими красными глазками на папу.

Аманс, встрепенувшись, настороженно смотрит на отцов. Среди счастья он всё же не смог забыть то, что, казалось бы, было бесконечно давно. Но спокойная улыбка папы и лёгкие поглаживания по голове успокаивали, вновь даря спокойствие.

— Это было очень давно. Тогда ваша старшая сестра только позвала меня в свой отель...

Конец.

Примечания:

На этом всё! Спасибо за то, что читали. До новых встреч! ♡

1) Мои сокровища!

Вернуться к тексту

2) Руки связаны ангельской верёвкой. Да, я нагло стыбзил вещь с другого фф

Вернуться к тексту