Лебедь и Воин. Песнь о поздней любви. (гет)

Покинувший Минас Тирит небольшой отряд весь день двигался на юг и к вечеру разбил лагерь на берегу Андуина.

Промозглый западный ветер стих, на прояснившемся небе показались первые звезды. Лениво шелестел камыш, перекликались поздние птицы, и было почти невозможно поверить, что где-то, быть может неподалеку, крадется враг.

Закончив обходить посты, Денетор подошел к пылавшему ярко и жарко костру и протянул озябшие руки к пламени. Весна уже успела вступить в права, на деревьях распустились первые нежные листья, однако ночи по-прежнему пока оставались холодными.

В полях раздался мерзкий, душераздирающий крик козодоя, и Денетор невольно вздрогнул. Занимавшийся приготовлением ужина солдат, заметив это, усмехнулся в усы, и сын Наместника, нахмурившись, присмотрелся к его неловким движениям внимательнее.

«Ингольд, — спустя минуту или две вспомнил Денетор имя. — В отряд стражей Врат поступил прошлой осенью. Вроде, есть маленькая сестра».

Заметив взгляд командира, воин смутился и, уронив прямо в котелок ложку, сдержанно выругался себе под нос. Денетор ухмыльнулся и неожиданно для самого себя посоветовал:

— Розмарин добавь.

— Что, господин? — заметно растерялся Ингольд и в удивлении поднял взгляд.

— Я говорю, что к мясу кролика, которого ты тушишь, стоит добавить розмарин. Он лежит в сумке справа от тебя. Увидишь — станет гораздо вкуснее.

— Спасибо, повелитель, — пробормотал солдат и, отыскав наконец необходимые травы, вдруг уточнил: — А вы умеете готовить?

Денетор небрежно пожал плечами:

— Лишь на костре. В походах приходилось.

Вскоре над берегом поплыл чарующий аромат мяса и трав, забулькал заваренный с корицей, лимоном, имбирем и гвоздикой горячий напиток. Незанятые в дозоре воины расселись вокруг костра, и началось то, за что сын Наместника любил походы и дозоры более всего. Беседа.

Кто-то вспоминал дом, кто-то пересказывал слышанные перед отъездом в таверне байки. То и дело раздавались взрывы раскатистого, громкого смеха, и сын Наместника, неспешными глотками чая запивая крольчатину, отдыхал душой.

Вскоре беседа перекинулась на орочьи отряды, все чаще попадавшиеся дозорным в последние годы, и смех вдруг как-то разом смолк. Казалось, самый воздух вокруг костра стал гуще, а плеск Андуина в отдалении громче.

Денетор прислушался и, чуть нахмурившись, с досадой отставил опустевшую плошку.

— Баранор, — позвал он командира отряда.

— Все тихо, капитан, — доложил откуда-то из темноты тот.

В ответ сын Наместника кивнул и, словно забыв о своем недавнем вопросе, вновь уставился на огонь. До Мордора, где вновь с недавних пор дышало ненавистью ко всему живому древнее Зло, от места их стоянки оставалось не так уж много.

— Как много бед обрушилось на Гондор за все бесчисленные годы его существования, — вполголоса пробормотал Денетор и сокрушенно покачал головой. — Будет ли этому конец?

— Надеюсь, будет, повелитель, — уверенно ответил Ингольд.

Сын Наместника вздохнул:

— От души надеюсь на это. Во всяком случае, я приложу все силы.

— Мы знаем это! — донесся чей-то уверенный голос из темноты, и Денетор, слегка улыбнувшись, вновь поднял взгляд.

— Что ж, не будем пока о грустном, — усилием воли отогнал он одолевавшие его тревожные мысли. — Для битв время еще придет. И гораздо скорее, чем всем бы нам хотелось.

— Скажите, а правду говорят, будто вы знаете много сказаний о сражениях древности? — решительно спросил из воинов.

— Это кто же такое болтает? — уточнил Денетор.

Однако спросивший не спешил раскрывать своих источников и пробормотал уклончиво:

— Слухами земля полнится.

Сын Наместника промолчал. Сам он не любил бессмысленных разговоров и не поощрял этого в других, однако солдат очевидно не имел ввиду ничего дурного, да и вечер был слишком хорош, чтобы портить его пустяками. А потому он просто ответил:

— Верно, знаю.

— Спойте что-нибудь нам! — посыпалось со всех сторон.

Теперь уже Денетор в голос расхохотался:

— Да вы обнаглели, братцы. Я ведь не менестрель.

— Мы знаем, — ответил за всех Баранор. — Да мы и сами, что уж там говорить, не самые большие знатоки этого дела. Однако послушать-то древних баллад о великих деяниях прошлого хочется.

Огонь выбросил к небу целый сноп искр, и Денетор невольно залюбовался. Все так же неспешно тек между камышей и песчаных дюн Андуин. Кричали козодои. Вокруг все казалось на диво тихим и мирным.

«В конце концов, — подумал сын Наместника, — почему бы и нет. Случись что, дозорные предупредят».

И вслух добавил:

— Ладно уж, что с вами делать. Слушайте. Песнь о падении первого Врага всех живущих Арды.

И над засыпающим побережьем поплыл тихий, отрывистый, с легкой хрипотцой голос. Солдаты Минас Тирита слушали, забыв, как дышать.

Наконец, когда уже успела смениться вторая стража, Денетор решительно объявил:

— Все, хватит на сегодня, друзья мои, вам пора отдыхать. Да и мне не мешает. Завтра нам предстоит долгий путь. На корабль мы сядем только в Пеларгире.

Поутру, отъехав от места ночной стоянки уже на добрый десяток лиг, разведчики заметили на влажной после недавних дождей следы.

— Орки, — понял Денетор, присмотревшись к отметинам от обуви. — Урук хаи.

— Похоже на то, — согласился Баранор и посмотрел испытующе на капитана. — Что будем делать?

Тот, коротко вздохнув, нахмурился и посмотрел в даль. Туда, где Андуин, сливаясь с горизонтом, поворачивал на запад. Солнце светило, разгоняя ночные тени, и было очевидно, что, затеяв преследование, они потеряют много времени. Солдаты напряженно молчали, ожидая решения командира.

— Наместник снова будет недоволен, — заговорил в конце концов Денетор, — но даже если мы пошлем гонца в Минас Тирит прямо сейчас, отряд оттуда все равно придет слишком поздно. Неподалеку несколько поселений. Там женщины и дети.

— И старики, — добавил сдержанно Баранор.

Во взгляде сына Наместника, устремленном в даль, полыхало с трудом удерживаемое пламя. Желваки на скулах играли, а пальцы судорожным движением сжимали поводья.

— Отправляемся в погоню! — минуту спустя решил Денетор, и воины разразились радостными криками.

Отряд сорвался с места и устремился по вновь обнаруженным следам туда, где скрылся заклятый противник.

* * *

Солнце ярко светило, отражаясь в водах залива. Морская гладь казалась усыпанной россыпью сверкающих бриллиантов. Денетор стоял на носу корабля, опершись о фальшборт, и смотрел на приближающуюся гавань.

Дол Амрот, твердыня древних нуменорцев, вырастал из прибрежных скал, стремясь к небу белоснежными пиками башен и высоких, защищающих надежно от врагов и ветров стен. Напоминающие лебедей корабли стояли у причалов, будто птицы, сложившие для отдыха крылья, и, казалось, дремали.

Белоснежная Морская Башня, Тирит Аэар, горделиво возвышалась над городом, неусыпно неся дозор, а статуи древних владык, окаймлявших ворота гавани, напоминали о скоротечности людской жизни.

Денетор нахмурился коротко и, бегло оглядев себя, поправил полы расшитой серебром котты. Долгий путь к заливу Бельфалас, прервавшая его погоня за отрядом урук хаев, спасение жителей какой-то мелкой деревушки, названия которой Денетор не запомнил, а после снова путь, уже на кораблях, до самого Дол Амрота — все это теперь осталось, наконец, позади. Цитадель древних князей Нуменора возвышалась перед глазами, а у причала прямо по курсу трепетало на ветру знамя князя Адрахиля, который пришел встречать сына Наместника Гондора.

— У тебя все готово? — спросил Денетор тихо у подошедшего сзади Баранора.

— Да, мой господин, — последовал уверенный ответ.

— Хорошо, — Денетор кивнул и коротко вздохнул. — Распорядись сразу спустить сходни.

— Слушаюсь.

— И не забудь дары.

Стражи Минас Тирита стояли за спиной своего владыки, сверкая начищенными латами, и весь их вид говорил о величии и силе древней Крепости Солнца.

«Впрочем, тут, на южных рубежах Гондора, нет смысла пытаться произвести на кого-нибудь впечатление, — напомнил сам себе сын Наместника, — однако обычай есть обычай».

Он снова чуть заметно нахмурился, словно это вынужденная парадная торжественность его тяготила, и посмотрел на причал. Там, рядом со старым князем стоял молодой мужчина лет двадцати на вид, высокий, темноволосый и сероглазый.

«Принц Имрахиль», — понял Денетор и вдруг, повинуясь идущему из глубины души порыву, широко улыбнулся.

Оба владыки Дол Амрота улыбнулись в ответ, и Денетор подумал, не унаследовали ли они от своей прародительницы знаменитое эльфийское зрение. Однако долго размышлять над подобными пустяками было уже некогда — судно ошвартовалось, и пара матросов, повинуясь распоряжению Баранора, сбросили на берег сходни. Денетор, не задерживаясь более на борту, спустился и, приблизившись на несколько шагов к князю Адрахилю, учтиво приложил ладонь к груди:

— Ясного дня хозяевам этих благословенных Единым земель.

— Рад видеть сына нашего владыки в Дол Амроте, — ответил тот и, в несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, обнял гостя. — Здравствуй, Денетор.

На этом с торжественной частью было покончено, и Денетор украдкой облегченно вздохнул. Он обернулся к принцу и, кивнув ему приветливо, заговорил:

— Для официальных поздравлений и пышных даров в честь грядущего торжества еще придет время, пока же позволь познакомить тебя с тем, кто ждать так долго не может.

Юный Имрахиль заинтересованно поднял брови:

— Кто же это?

Сын Наместника кивнул Баранору, солдаты расступились, и два матроса вывели вперед молодого коня, еще жеребенка, своей статью и всем внешним видом вызывавшего восторг и трепет в душе.

— У него еще нет имени, — заметил Денетор, — он очень молод. Этот конь из потомков Вальпэ.

— Кобылы, подаренной Элросу Макалаурэ? — вспомнил Имрахиль.

— Именно так, — подтвердил Денетор.

— Ценный дар, — признал Имрахиль.

Он подошел ближе и, погладив ласково жеребенка, заглянул ему в глаза.

— Будешь дружить со мной? — спросил его принц, и молодой конь о чем-то тихонько заржал в ответ.

— Благодарю, — улыбнулся принц и обернулся к воинам, сопровождавшим князя и его сына.

Один из них подошел, повинуясь безмолвному приказу и, погладив по шее коня, увел его.

— Теперь, я полагаю, на всем пора отправляться домой, — заметил Адрахиль и уточнил у гостя: — Ты как предпочитаешь, пешком или верхом?

— Если ты не возражаешь, князь, то я бы прошелся, — ответил Денетор. — Хочу посмотреть на город. Он так красив!

Хозяин сделал приглашающий жест, и все отправились к окруженной пышными садами крепости из белоснежного, сияющего в полуденных солнечных лучах, мрамора.

Колокол Тирит Аэар зазвонил, ему ответили подголоски, и Адрахиль пояснил, заметив на лицах гостя и его спутников удивление:

— Это в честь твоего приезда, Денетор. Когда дозорные видят вражеские корабли, звон совершенно иной.

— Понимаю.

Он шел, оглядываясь по сторонам, и чувство необычайной, непривычной и такой восхитительной, такой желанной свободы росло в душе. Напряжение, обычно неотступно следовавшее за ним в Минас Тирит, отпускало, и сердце часто билось, предчувствуя нечто, чему сын Наместника пока не мог дать названия.

Чайки кружили над зацветающими вишнями, над упирающимися прямо в небо башнями, над шлемами воинов княжеской гвардии, и Денетор провожал их взглядом.

Заметив на одной из стен цитадели одинокую фигуру девы в отделанном золотом белом платье, он перевел удивленный взгляд на князя и уже хотел его спросить, кто это, однако незнакомка быстро исчезла.

— Мне жаль, что ты до сих пор не бывал у нас на побережье, Денетор, — заметил князь.

— Поверь, мне тоже, — не стал скрывать тот собственного неподдельного сожаления. — Но возможности не было. Угроза с востока растет с каждым годом. Набеги тварей Врага все чаще. Мы вынуждены непрестанно нести дозор и охранять границы.

— Разумеется, — ответил Адрахиль. — Я много раз говорил Эктелиону и повторю тебе — воины Дол Амрота придут на помощь сразу же, как только в этом возникнет нужда.

— Я в этом не сомневаюсь, князь, — кивнул с благодарностью сын Наместника. — Спасибо тебе.

Разговор перекинулся на военные дела, однако, едва хозяева вместе с гостем ступили в княжеские сады, сам собой смолк.

На ветках вишен и яблонь пели птицы, цветы дурманяще пахли, устремив к небу белые, розовые и золотые венчики, и Денетору вдруг показалось почти кощунством среди подобной красоты обсуждать боль и смерть.

«Здесь, в Дол Амроте, — подумал он вдруг, — творения рук человеческих существуют в гармонии с природой, а не подавляют ее, как в Минас Тирите».

Он вдохнул полной грудью, с восторгом ощущая, как пряный запах меда проникает в легкие, и вдруг увидел бегущую им навстречу со всех ног деву. Щеки ее раскраснелись, старательно уложенные черные локоны успели немного растрепаться. Глаза задорно блестели, а рукава золотисто-белого платья трепетали за ее спиной подобно крыльям птицы.

— Моя младшая дочь Финдуилас, — представил девушку Адрахиль, и сердце Денетора с силой ударилось о ребра.

— Здравствуй, княжна, — приветственно склонил он голову, и она ласково, тепло улыбнулась ему в ответ.

— А это, — начал было Адрахиль, но дочь прервала отца.

— Я знаю, кто это, — уверенно заявила она.

Адрахиль заметно удивился:

— Вот как?

Однако Финдуилас не смутилась:

— Именно. Наш гость красив и статен, в нем словно возродилось величие древних владык Нуменора. Но в Гондоре нет Королей уже много веков, а Наместник слишком стар. Стало быть, это его сын.

Имрахиль, не выдержав, в голос расхохотался, а князь подтвердил:

— Ты права, это Денетор.

Финдуилас в ожидании ответа склонила голову на бок, ее серые глаза сияли озорством, и сын наместника вдруг подумал, что женщин, подобных ей, он в Минас Тирите до сих пор не встречал. В груди разлилось тепло, несколько мгновений сердце колотилось часто-часто. Усилием воли Денетор заставил себя успокоиться и, протянув руку деве, заметил:

— Рад познакомиться с тобой, прекрасная княжна.

Финдуилас вложила пальцы в его ладонь, и Денетор сжал их с непонятным ему самому трепетом в душе.

— Позволишь на эти несколько минут пути быть твоим спутником? — спросил он ее.

— С удовольствием.

Хозяева вместе с гостем продолжили путь, и Адрахиль спросил:

— Полагаю, ты хочешь отдохнуть с дороги?

— Не отказался бы, — признался Денетор. — Ночь выдалась напряженной — мы столкнулись с пиратами.

— Тогда я попрошу принести тебе обед в покои. А вечером мы все будем ждать тебя в общий зал на ужин.

— Ты ведь придешь? — спросила Финдуилас и посмотрела на Денетора прямо.

— С удовольствием, — охотно ответил тот.

— Тогда буду ждать тебя.

Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, не замечая криков чаек над головами, взглядов солдат и выразительной улыбки Имрахиля.

А солнце по-прежнему ярко светило над заливом, отражаясь в воде и медленно, неспешно совершая свой дневной путь.