↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Вопреки року (гет)



А что, если с самого начала после высадки нолдор в Эндорэ события пошли не так, как было зафиксировано в летописях? Что, если Лехтэ, жена Куруфина, проводив своих близких в Исход, решила все же их потом догнать? Как бы выглядел тогда Сильмариллион?
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Часть 1. Решение, изменившее рок. Глава 1

Руки устало вздымали молот. Сил почти не было, но упрямство и необходимость заставляли Куруфинвэ продолжать работать. Набеги ирчей не прекращались, и требовалось больше оружия, брони и… нолдор. И если число последних он увеличить не мог, то с первыми двумя вопрос решался в построенных кузницах на берегу Мистарингэ.

— Атто, отдохни. Я принес воды, немного орехов и даже вот, кусок рыбы, — Тьелпэ осторожно коснулся плеча Искусника и поставил на небольшой столик маленькую тарелку и кружку.

— Я не голоден, поешь пока сам. Сейчас закончу эти наручи и пойдем отдыхать, — устало и как-то тихо ответил он сыну.

— Хорошо, заканчивай, я подожду, а лучше тоже возьмусь за молот.

— Нет! Тебе хватит. Ешь и иди отдыхать, — резко и строго раздалось в кузнице.

— Атто…

— Не возражай мне.

Молниеносно развернувшись, Тьелпэ буквально вылетел из мастерской, в которой вновь стали раздаваться удары молота.


* * *


— Я сегодня с вами в дозор, — голос Куруфинвиона заставил вздрогнуть и Амбаруссар, и верных.

— Кто приказал? — первым поинтересовался Тэлуфинвэ. — Без распоряжения Кано не возьмем.

— Пожалуйста…

— Кузнецы нужны в лагере, — веско заметил Питьяфинвэ, невольно копируя интонацию и позу брата.

— Я вас понял, лорды и дяди, — предельно вежливо объявил Тьелпэ. — Но смею заверить, что положенное количество наконечников для стрел, кинжалов и поножей я сделал.

Юный нолдо чуть ли не скрипнул зубами от досады, понимая, что скорее всего ему все же придется остаться.

— Сейчас вроде спокойно, — начал Питьо.

— Но Кано сказал…

— А когда ты его слушал?

— После той нашей вылазки, — ты понял, о чем я, — всегда, — жестко ответил младший из близнецов.

Амбаруссар вспомнили, как были пойманы отрядом, что брат послал на их поиски, и почти в буквальном смысле скручены и доставлены назад. Многое тогда было сказано, о чем после они все же пожалели, но с той самой поры слушались Макалаурэ беспрекословно.

Однако на этот раз близнецы решили уступить племяннику и взять в дозор. Что ими руководило, что заставило изменить принятому решению не нарушать боле распоряжений оставшегося старшим Канафинвэ, они после не могли ответить ни ему, ни Курво, ни друг другу.


* * *


Отложив тяжелый молот, Искусник взял кружку с водой и за пару глотков осушил ее. Орехи он съел сам, а кусок рыбы захватил с собой в шатер, где жили они с сыном — пусть поест.

Однако Куруфинвэ встретила лишь тишина — Тьелпэ на месте не было. Несмотря на усталость, беспокойство овладело им, но встреченный верный, что обходил лагерь, успокоил, сказав, что видел его с лордами-близнецами.


* * *


Засаду ирчей они заметили в последний момент, когда на небольшой отряд попытались накинуть сети, а невысоко над землей вдруг появились натянутые веревки. Не привыкшим к таким подлым уловкам нолдор, приходилось тяжко — приходилось рубить путы, отбиваться от врагов, уворачиваться от стрел.

Тьелпэ удалось избежать сетей, парировать несколько ударов ирчей, одного ранить, а второго, метившего в спину Питьо (или Тэльво) убить. Содрогнувшись от содеянного, он на миг растерялся и тут же что-то рассекло рядом воздух, больно толкнув в руку.

Предупреждающий о чем-то крик верного он еще слышал, но в тот же миг сильный удар по голове заставил мир вокруг закачаться и поплыть. Сделав пару неверных шагов, он упал. Как оказалось, сражение уже шло на самом краю глубокого оврага, вдоль которого и двигался дозор нолдор. Кто именно споткнулся о лежавшего на земле Тьелпэринквара свой или один из ирчей, так и осталось неизвестным, но этого хватило, чтобы он покинул место боя, скатившись вниз. Мир окончательно утратил краски, и нолдо провалился в небытие.


* * *


— Не нашел?

— Нет. Ни следа, — тяжелый вздох Тэльво разнесся по темному лесу.

— Как скажем-то?

— Может, сначала Кано сообщим? Пусть он решит.

— Струсил?

— Нет. Но не хочу, чтобы мы потеряли еще одного брата и кузнеца.

Как на зло, небо было затянуто тучами, и ни звезды, ни холодные серебряные лучи нового светила не рассеивали мрак. Факелов дозорные с собой не брали, а привезенные из Амана светильники оставались всегда в лагере.

Забрав оружие ирчей и наскоро перевязав раненых товарищей, нолдор в полном молчании вернулись к озеру.

Караульные, увидев лица Амбаруссар и сопровождавших их верных, молча пропустили нолдор, и лишь один вопрос нарушил промозглую тишину: «Кто?»

— Тьелпэринквар, — сдавленно выдохнул старший из близнецов, оказавшийся тут же впечатанным в деревянную изгородь.


* * *


Куруфинвэ после нескольких часов тяжелого сна решил все же найти сына, хотя и был уверен, что тот в лагере. Узнав, что Амбаруссар должны вскоре вернуться из дозора, он направился к воротам. Только шел Искусник не по проторенным тропинкам, а вдоль самой изгороди, заодно проверяя ее состояние и делая себе в уме пометки, не забыть еще раз проверить подозрительные участки, захватив светильники. Он даже успел решить, в какое время вместе с Тьелпэ успеет осуществить задуманное, когда услышал голос брата.

— Где. Мой. Сын? — казалось от ярости голоса Куруфинвэ рухнут не только пики Тангородрима, но и сама основа мироздания. Ему хотелось выть от боли и одновременно причинять ее другим. Странное, доселе неведомое ему, чувство захлестнуло с головой.

А потом пришла пустота. Искусник отпустил ворот брата, заметил подбитую скулу и искреннюю горечь в глазах.

— Прости. И… дальше вы сами, без меня, — не слушая возражений и оттолкнув тех, кто попытался помешать, Куруфинвэ шагнул за ворота во тьму.

Двое верных, переглянувшись, пошли за ним, держась однако на некотором расстоянии. Безусловно, любой эльда ощутил бы их присутствие, но Искусник сейчас сосредоточенно искал хотя бы малейшую зацепку, что могла бы подсказать, где найти Тьелпэ. В то, что сын мертв, он отказывался верить, да и не чувствовал этого — ниточка, что тянулась от его фэа к фэа его ребенка, была тонка, но не оборвалась.

К месту сражения Куруфинвэ вышел достаточно быстро и замер — в такой темноте что-либо разглядеть было действительно сложно.

Трупы ирчей никто прибирать не стал, лишь сложили в одну кучу, намереваясь, скорее всего, потом избавиться от них — оставлять рядом с лагерем эту падаль точно не стоило.

Искусник шел по самому краю оврага, рискуя оступиться и соскользнуть вниз, однако удаляться от него и не думал: найденная на краю фибула, на которую он по счастливой случайности наступил и таким образом обнаружил, принадлежала Тьелпэ, а характерные полосы на мягкой земле, тщательно ощупанной руками, говорили, что тот мог скатиться вниз.

Как ни торопился Куруфинвэ быстрее оказаться внизу, он все же понимал, что своим падением сыну точно не поможет. Напряженно всматриваясь в темноту, Искусник постепенно стал различать камни и корни на склоне, да и в самом лесу стало будто чуть светлее, словно где-то далеко полыхал огромный костер. Даже на небе, по-прежнему затянутым низкими облаками, отражались розово-золотые всполохи.

Времени на раздумья что горит, где и почему не было — пользуясь случаем, Куруфинвэ нашел место, где спуск становился возможным.

На дне оврага он очутился, преодолев последний отрезок пути на спине. Наспех отряхнувшись и убедившись, что ничего страшнее царапин с ним не произошло, он уверенно пошел к тому месту, где наверху нашел фибулу.

С каждым мгновением становилось все светлее. Искусник уже спокойно мог различить небольшие камешки и кочки, сплетения веток кустарников, росших на склонах, лужи и скользкие глинистые места. Он даже невольно отметил, как красиво смотрится папоротник рядом с серым валуном, но в следующий миг все мысли были оставлены и забыты.

— Тьелпэ! Йондо. Родной мой, — рухнув прямо в грязь на колени рядом с неподвижно лежащим сыном, он принялся осматривать своего ребенка.

Жив! Первое, что понял Искусник, непроизвольно выдохнув чуть шумнее обычного.

Тихий стон при попытке перевернуть лишь подтвердил, что Куруфинвэ не ошибся. Чем-то помочь прямо здесь, в овраге, он не мог, потому, не раздумывая, осторожно поднял на руки так и не пришедшего в себя Тьелпэ и начал нелегкий и небыстрый подъем.


* * *


Двое верных сначала терпеливо ждали лорда, не забывая вглядываться в темноту леса, чтобы не дать застать себя врасплох. Они видели, как Искусник спустился в овраг, а позже услышали, как тот позвал сына. Ответа не было, но стало ясно, что им следует помочь своему командиру — несмотря на то, что чудесным образом становилось все светлее, подъем с ношей мог быть опасным, тем более что ветер резко усилился.

Упавшая с дерева ветка вынудила их посмотреть вверх и… замереть. В разрывах облаков не было привычной уже темноты и звезд. Нечто голубое и манящее открылось их взору, а мгновенье спустя они прикрыли разом заслезившиеся глаза — огромный светящийся диск посылал такие знакомые золотые лучи, что казалось, они согревают и вселяют надежду. Или же так и было?


* * *


Шаг. Еще один. Уцепиться за корень рукой. Перевести дыхание. Снова шаг.

Последний участок подъема тяжело давался Куруфинвэ. Оставалось совсем немного, но нужна была вторая рука, а отпустить сына он не мог.

Заслышав шорох совсем рядом с собой, верные все же вспомнили, зачем пошли в лес. С неким сожалением отвернувшись от нового света, они бросились к месту подъема лорда.

Искусник смог бережно передать сына легшему на самый край нолдо и быстро подняться самому, сказав при этом лишь одно слово: «Жив».

Ветер тем временем разогнал почти все облака, и золотые лучи пробуждали давно застывший и почти умерший в бесконечной темноте и холоде мир.

Куруфинвэ уложил Тьелпэ на расстеленный верными плащ и принялся его осматривать.

Стрела в руке, пропитавшаяся кровью одежда, несколько сломанных ребер при падении, ссадина и сильная припухлость на затылке. Вроде ничего смертельно опасного. И словно бы в подтверждении этой мысли веки Тьелпэ чуть дрогнули, золотой луч сверкнул на ресницах, а губы слабо прошептали: «Атто».


* * *


Тэльмиэль Лехтэ стояла на кухне и с некоторым недоумением смотрела на руки, будто впервые в жизни их видела. Те были испачканы мукой.

В маленькой печи горел огонь, и к его уютному потрескиванию она почему-то никак не могла привыкнуть. Пламя напоминало о том, чего уже давно нет и больше никогда не будет, и от этих воспоминаний, печальных и светлых одновременно, делалось горько и больно, и так страшно, что хотелось выть. Может быть, поэтому ни разу с тех самых пор, как растаяли в морской дали корабли, увозящие ее семью, ни разу не разжигала Лехтэ печь?

Сколько лет минуло с тех пор, как любимый с сыном ушли в Исход? Долгих годов угасших Древ. Слишком много. Словно сон прошли они, пролетели мимо, а в памяти отложился лишь один бесконечный холод, пробирающий до костей.

Как там Атаринкэ? Как Тьелпэ? Конечно, у нее остался палантир, и она могла попытаться их вызвать, поговорить, но разум упрямо утверждал — бесполезно, муж все равно не ответит, и услужливо подсовывал все резкие слова, сказанные им при расставании.

Лехтэ разогнулась, отряхнула руки и подошла к окну. Сквозь чахлые кроны голых деревьев пробивался прозрачный серебристый свет. Ладья с последним цветком Тельпериона, ведомая Тилионом, одним из майяр, совсем недавно впервые взошла на небосклон.

Было странно думать, что где-то еще есть жизнь и кто-то радуется, кричит, указывая на серебристое небо.

Конечно, Исиль горел гораздо тусклее, чем погибшее Древо, и все же исстрадавшиеся от холода и тьмы эльдар даже этому были рады.

Лехтэ вспомнила свой собственный первый взрыв ликования, всколыхнувший сердце и фэа, и улыбнулась легко и чуть-чуть печально. Тот порыв очень быстро прошел, растаяв без следа, подобно туману, и все вернулось на круги своя.

Нолдиэ оглянулась и посмотрела на стол. Делать все же ей пирожки или лучше не надо? Странно, она никак не могла решить такого, казалось бы, простого вопроса. В конце концов она подошла к печи и затушила огонь. Потом как-нибудь, в другой раз. Мука и почти готовое тесто остались сиротливо лежать на столе, а Лехтэ, ополоснув руки, накинула на плечи теплый плащ и вышла на улицу. Лучше просто пройтись. А еда… придумается что-нибудь. Чем-то ведь она питалась все эти годы?

Затворив калитку, она огляделась по сторонам и пошла вверх по улице.

Память подсказывала, что чаще всего она ела в доме родителей или брата. Конечно, родные не могли спокойно смотреть, как чахнет дочь, и делали то, что было в их силах. Сама же она заглядывала сейчас в бездонные тайники фэа и не находила ничего из того, что прежде составляло смысл ее жизни. Ни мыслей, ни чувств. Ничего, на что можно было бы опереться и утешить плачущую от тоски фэа.

Она оступилась, и кто-то из эльдар услужливо помог, поддержав за локоть.

— Благодарю, — слабым голосом прошептала она.

Незнакомая эльдиэ кивнула, пристально глядя в глаза, словно спрашивая и сомневаясь, можно ли оставить ее, Лехтэ? Как она себя чувствует?

А той казалось, что внутри все покрылось патиной. Одеревенели мышцы, застыла кровь.

И вдруг в этот самый момент потрясенный вздох прокатился по группе нолдор, собравшихся на главной площади перед осиротевшим дворцом, растекся по улицам, и Тэльмиэль, подняв голову, выдохнула вместе со всеми, застыв от изумления подобно каменному изваянию. Ибо с восточного края неба, из-за острых пиков Пелори, поднимался свет.

Нет, не тот, к которому они уже успели привыкнуть, и не прежний свет Древ — ведь чудес не бывает. Но тот, который чем-то отдаленно напоминал Лаурелин, только в сотни, в тысячи раз ярче и жарче.

— Кто ведет ладью? — прозвучал вопрос.

Его сейчас задавали себе все эльдар.

— Цветок или плод?

Небеса светлели, окрашиваясь в фиолетовый, затем в розовый и, наконец, в пронзительно-яркий, нестерпимо-голубой цвет. Проходили мгновения, часы, а эрухини стояли, не в силах оторваться от удивительного зрелища.

А необычайный светильник все выше и выше забирался на небосклон, прогоняя с исстрадавшейся земли беспросветную тьму и холод. Все короче и бледнее становились тени, забираясь вначале под кроны деревьев, затем под кусты, ну, а после окончательно, со стыдом исчезая.

Зазвенела капель, безудержная и бурная, с шумом вскрылись реки в горах. Вспучился, покрылся ноздреватыми порами лед, побежал по полям говорливыми ручейками.

Лехтэ зябко поежилась, а потом вдруг скинула плащ и простерла руки навстречу светильнику. И тогда тепло, животворящее и звонкое, разбежалось по жилам.

Что случилось? Она никак не могла понять. Только сердце радовалось, что больше не нужны факелы с их колеблющимся, неверным светом. Хотелось бежать, и можно было подумать, будто сможет она догнать ушедших и разогнать тени.

Голова немного кружилась, и Лехтэ прислонилась к стволу ближайшего дерева.

— С тобой все хорошо? — спросила незнакомая дева.

— Еще не знаю, — ответила ей, покачав головой, Тэльмиэль.

И в вдруг в толпе нолдор кто-то запел. Слова о жизни и радости звучали необычайно, непривычно громко, но, странное дело, отчего-то не хотелось больше бежать и прятаться, словно мышь в нору, а мысли о прошлом вызывали в груди непривычное, странное чувство, которому она пока не могла найти объяснения.

Вздохнув глубоко, Лехтэ выпрямилась и, поблагодарив нолдиэ, подобрала плащ и пошла к выходу с площади.

Что случилось с ней? Может, новый светильник разогнал тени не только в городе, но и в ее сердце?

Мысли путались, и она решила, что стоит, пожалуй, просто немного пройтись пешком. Тэльмиэль всегда любила думать ногами.

Так она и поступила.

Глава опубликована: 02.08.2024
Обращение автора к читателям
Ирина Сэриэль: Автор очень старался, когда писал эту историю, и будет бесконечно благодарен за фидбек.
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
5 комментариев
Приветствую, дорогой автор!
И вот я снова с вами, готова погрузиться в новую историю "что, если...". В стихах, обращенных друг к другу, как летящей через пространство и миры осанве, Куруфинве и Тэльмиэль пытаются выразить свои чувства - отчаяние, усталость и скорбь.
Мне интересно, как сложится их история на новый лад?
И да начнется новое путешествие! Увидимся в следующих главах)))
5ximera5

Мы с соавтором обязательно будем ждать встреч с вами в новых главах! И от души надеемся, что вам понравится история!
Приветствую, дорогой автор!
Тяжело пришлось ушедшим Эльдар: все они постоянно в опасности, это выматывает и тела и души. Им нужна помощь, но откуда ее взять, исторгнувшимся из дома, последовавших за Клятвой... Остаётся только держаться, стиснув зубы и кулаки. Куруфинве тоже держится из последних сил. Одна только мысль о том, что он в любой момент может потерять тех, кто ему дорог, ввергает его в ужас! Хорошо, что Тьелпэ отделался только раненой рукой и шишками, да ссадинами. Все могло закончиться гораздо хуже.
Тем временем его мать тоже не знает покоя. До появления на небесах нового светила, мир эльфов был покрыт мраком, совсем так же, как и душа самой Тэльмиэль. Но вот, случилось чудо и, возможно, откроется новое дыхание и придёт время для новых решений!
Фэа Куруфинве и Тэльмиэль тянутся друг к другу. Так хочется увидеть их воссоединение!!!
Спасибо большое за главу и до встречи в новых!
5ximera5

Новые светила зажгли свет не только в небесах! Эльдар сделают все, чтобы преодолеть трудности, какими бы они не были! И не только Курво с Лехтэ ) Апереди речь пойдет о многих и многих ) надеемся, вам понравится история!
Спасибо вам огромное за внимание к истории!
До встречи в новых главах!
Приветствую, дорогие автор и соавтор!
Как же пронзительно описаны метания и сомнения Тэльмиэль! Как разлука с сыном и мужем буквально убивает ее: пьет силы, крадет радость, вселяет неуверенность. Она хочет все исправить - хоть пешком через льды, хоть бы и полетела к родным... Если бы могла. И даже во сне боль не оставляет ее и она видит все злоключения семьи. Наверное, именно это жгучее желание все исправить и исцелиться, помогло Тэльмиэль проникнуть сквозь пространство и намекнуть Куруфинве о том, как помочь их сыну. Бедный Тьелпэ так мучается, коварный яд течет в его крови... Только забота отца и матери стоят между ним и смертью.
В который раз я поражаюсь тому, как филигранно описываете вы процесс исцеления у эльфов: это и травы, и заветные песни и слова, даже магия жестов здесь имеет значение!
И нельзя не отметить, как динамично и четко прописаны батальные сцены. Схватка с тёмными силами, где эльфы теряют родных и близких. Каждое слово на месте, картинка рисуется в голове, как кадры кинофильма!
Огромное спасибо за ваш труд!
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх