Melt the ice (гет)

Если бы Донна только знала, чем закончится их встреча, то в жизни ни за что бы не призналась ему в чувствах. Возможно, было слишком рано, а может она просто не подходит столь выдающемуся человеку, как господин Рагнвиндр. Он известен, как непризнанный король Мондштата. Всегда помогает его жителям, его любят абсолютно все торговцы и даже работники счастливы служить настолько великодушному, доброму и поистине потрясающему хозяину.

Признаться, как-то Донна даже хотела испытать удачу и начать работать горничной в его поместье, когда только услышала о новом объявлении. Что стало с прошлой девушкой и из-за чего она ушла — ее не сильно волновало, но тогда она искренне была рада предоставленной возможности. Тому, что смогла бы видеть Дилюка каждый день… в его же доме. Все больше походило бы на прекрасный сон, вот только… она струсила. Не смогла прийти на собеседование, да и испугалась, что не сможет проронить ему и слова.

«Если подумать… неудивительно. Господин Дилюк достоин большего. Я просто не подхожу ему, как человек», — заплаканная девушка стояла напротив зеркала у себя дома. Опухшие глаза, большущий нос, пылающие щеки… Донна не могла сделать, ровным счетом, ничего. Весь оставшийся вечер она рыдала, как не в себя, забывая, как дышать и просто думала о том, почему и за что судьба ее так наказала. Дилюк замечательный, Дилюк невероятно красивый, Дилюк потрясающий человек… даже сейчас, после его отказа, она не могла так просто взять и выбросить его из своей головы. Да, было ужасно больно и неприятно. Даже стыдно на глаза попадаться тем, кто сегодня ради нее же приложил столько усилий. Чарльз, что взял еще одну смену в свой же выходной, ребята, что поддерживали ее в таверне, Кэйа, что помог написать то чертово письмо…

— Почему же я только повелась на это… — в груди щемило и она старалась дышать ровнее, чтобы успокоиться. Но вслед за этими словами снова послышался тихий всхлип и наворачивались слезы. Плечи задрожали и Донна обхватила себя руками, в ужасе всматриваясь в свое отражение. Если бы она была хотя бы красивой… нет, конечно же, девушка по-прежнему думала, что в человеке главное — его душа. Но может… походи она хоть чуть-чуть на девушку из высшего сословия… заметил бы он хоть ее? — Я просто ничтожество.

* * *

Вечер выдался не из легких. Дилюк вернулся в таверну, чтобы все же подменить бедного и уставшего бармена, все пьяницы сейчас либо как-то странно улыбались в его сторону, либо так и вовсе пускали весьма недвусмысленные и в то же время до тошноты банальные шуточки по поводу произошедшего. Бард ни с чего решил, что он в прекрасном настроении и начал липнуть, будто они давние друзья, Чарльз с улыбкой спросил, как все прошло, но ему, в отличии от остальных, одного лишь только взгляда хватило для того, чтобы понять своего работодателя. Их план провалился, Донне вероятнее всего пришлось несладко и, на самом деле, сейчас ему было немного даже стыдно из-за того, что он вот так просто взял и вообще подписался на помощь юной девушке.

Разумеется, он перебросился с ним парой фраз о произошедшем и выйдя с господином через задний вход, рассказал о том, что решили устроить ребята. О том, как Донна однажды пришла в таверну для того, чтобы встретиться с ним лично. О том, как попросила передать свое письмо и призналась, что влюблена в Дилюка. О том, как она с трепетом рассказывала о нем и как пьяные искатели приключений с улыбками до ушей начали все лезть со своими советами об отношениях. Кажется, их очень тронули слова милой продавщицы, что когда-то помогала им подобрать цветы для жен или девушек, для матерей или временных пассий. Донна была добра ко всем своим покупателям без исключений и за это ее, собственно, любили.

Только первое письмо так и не дошло до бармена, ведь Кэйа, решивший помочь возлюбленным воссоединиться, сам лично поприветствовал девушку и предложил ей весьма заманчивую идею, от которой она просто не смогла отказаться. И в результате они вместе заново написали то письмо. Бард помог его правильно составить, остальные посетители все пытались вставить свое слово, но Донна вкрадчиво вслушивалась в слащавые речи Кэйи и, кажется, загорелась тем, чтобы признаться ему сегодня напрямую.

«Вот где крыса засела», — потирая бокал, Дилюк холодно смотрел на уже прилично так подвыпившего человека, что лишь беззлобно рассмеялся над сухим рассказом парня о том, что все-таки случилось. По беззаботному выражению лица и хитрым глазам нельзя было сказать того, что он чувствовал хоть какую-ту дольку вины за произошедшее. Для него это было неплохим таким спектаклем, обычным развлечением, в следствии которого в итоге пострадала девушка. Он хотел лишь увидеть реакцию Дилюка… думал, что сможет таким образом знатно потрепать ему нервишки или, напротив, помочь ему и добиться хоть какого-то расположения.

— Ты действительно прямо так ей все и рассказал? — мягкий смех прервался и серьезный, осознанный взгляд вновь был обращен на звезду сегодняшнего шоу, что так ужасно поступила с милашкой Донной.

С другой же стороны, было сложно его в чем-либо винить и Кэйа не пытался как-то переложить на него часть вины или упрекать за случившееся. Ну, не сошлись и не сошлись. Бедняжка сама подошла к нему за советом, думая, что раз уж он его брат, то наверняка сможет чем-нибудь помочь, вот только… цветочница совсем не учла того, что с названным родственником отношения у него были весьма натяжные. Скорее, Кэйа приходил напомнить ему о себе и чуть поддразнить самопровозглашенного героя, а Дилюк, что с трудом его терпел, все больше походил на маленького и обиженного мальчика в его присутствии. Старые проблемы не выходили из его головы, парень постоянно оглядывался в прошлое и не мог его отпустить, замыкаясь и изнуряя себя день за днем новой и по-настоящему опасной работенкой.

— Я догадывался о твоем участии в этом деле, — без лишних колебаний ответил Рагнвиндр, словно знал об этом с самого начала.

— Правда? — искренне удивился Кэйа, словно не понимая, что же на него нашло и почему же это он еще в чем-то виноват. На его лице снова появилась легкая, несколько беззаботная улыбка и парень покрутил бокал в руке, наблюдая за красной движущейся жидкостью внутри. — Что ж, должен сказать, что я и понятия не имел о том, что ты настолько плох в общении с девушками, — красноречиво признался Альберих и тихо засмеялся, когда лишь от одного небольшого подкола почувствовал на себе взгляд, полный враждебной ненависти. — Брось, надо ценить людей, что говорят тебе правду, — приподняв руки в примирительном жесте, только и ответил парень, прекрасно зная о том, что прямо сейчас он просто подливает масла в огонь, когда, казалось бы, пламя было готово вот-вот вырваться наружу.

— Хм? Не знал, что ты знаком с такими понятиями, — и тем не менее, отреагировал он куда более спокойно, чем предполагалось и капитан кавалерии с тяжелым вздохом подпер щеку рукой, видно, ожидая ранее совсем другой реакции.

— Как жестоко, — протянул Кэйа, медленно опустошая бокал и чуть прикрыл глаза, наслаждаясь лучшим одуванчиковым вином в своей жизни. — Бедная Донна. Теперь мне даже жаль ее… — тише признался парень, задумчиво смотря на несколько красных капель, что остались в бокале, а после, поставив его на стойку, чуть подвинул к бармену. — Подлей еще.

— Тебе хватит, — легкая полуулыбка образовалась сама собой, когда парень болезненно простонал, словно эта фраза послужила ему ударом в самое сердце. И правда, его драматизму можно было только поразиться. — Сам виноват.

— Это в чем же? — и вот, совершенно трезвый, леденящий взгляд, что буквально мог заставить душу вывернуться наизнанку. — Малышка сама попросила у меня совета. Ничего лишнего или грубого я ей не сказал, да и… разве я мог отказать такой прекрасной даме в беде? Это совершенно не по-рыцарски, ты так не считаешь?

— Как же много обязанностей берут на себя Ордо Фавониус. Теперь и заглядывание под чужие юбки считается делом чести? — не без сарказма поинтересовался парень, скрестив руки на груди в привычной для себя манере.

— Я дело свое знаю, — чуть более оскорбленно произнес Кэйа и было видно, что слова брата его все же хоть немного, но задели. — И поверь мне, справляюсь превосходно.

— Да неужели? — безразлично бросил Рагнвиндр, словно бы и не слушая его вовсе или сомневаясь в словах пьяницы, что трепался с ним уже на протяжении получала.

И это, пожалуй, была худшая встреча за весь тяжелый день. Кэйа всегда был для него неким красным знаком, что юлил от конкретных ответов и обводил вокруг пальцев тех, кто искренне верил каждому слову очаровательного капитана кавалерии. Лестью он располагал к себе людей, приводил их в таверну по одному и болтал, казалось бы, о всякой чуши, а после эти люди уже служили ему личными шпионами.

— Хочешь — верь, а хочешь — нет… сути это как-то не меняет, — безразлично пожав плечами, ответил Альберих, прекрасно зная о том, что доказывать ему нечего. Этим занимаются обычно те, кто не уверен в собственных словах и хочет как-то впечатлить другого, а ему это без надобности. — Так почему ты, собственно, ей отказал?

— Почему тебя это так волнует? — настороженно произнес Дилюк и от его хмурого взгляда буквально хотелось сбежать как можно дальше… но не ему. К счастью или нет, но Кэйа привык к тому, что его так называемый брат ведет себя, как обиженный на весь мир ребенок.

— Да так, всего лишь беспокоюсь за будущее столь уважаемого рода. Но, кажется, он все же обречен и будет прерван одним безмерно гордым человеком… — с наигранной грустью произнес парень, продолжая в какой-то мере издеваться.

— Мне некогда заниматься подобными глупостями. А теперь… не мог бы ты покинуть таверну и прекратить свои попытки отвлечь меня от работы? — поставив идеально протертый стакан на стойку, поинтересовался Рагнвиндр, четко намекая на то, что в случае отказа больше сюда Кэйа не зайдет.

— Рад был с тобой повидаться, но мне и правда пора уходить, — делая вид, что его вовсе не спроваживают, а он уходит сам и исключительно по своему желанию, Кэйа слез со стула и, наконец, отошел от барной стойки. — Доброй ночи. Надеюсь, что хоть сегодня она выдастся спокойной, — бросил он перед своим уходом, но Дилюк лишь промолчал, словно и не понял того, на что же конкретно намекнул ему капитан кавалерии…

«Я тоже», — про себя подумал владелец таверны, спокойно посмотрев на зашедших к нему рыцарей, что явно должны были охранять какой-то пост и вместо этого решили выпить в его скромном заведении. И что за идиоты? Как таких ленивых пьяниц вообще приняли в орден? По одному лишь внешнему виду можно было смело заявить, что физическую подготовку те вряд ли хорошо прошли, а халтурное поведение в корне отличалось от того, что должно быть у рыцарей. И, казалось бы, какой же пример они показывали мирным людям, что платили из своего кармана тем в обмен на безопасность?

* * *

«Если было бы возможно начать все сначала…» — Донна бросила взгляд на один из своих любимых романов, который ей так же придется совсем скоро принести в библиотеку, чтобы продлить срок. В нем молодой девушке всегда везло. Притягательная внешность, красивые глаза, обаятельный мужчина, что ухаживал за ней сразу после ее перерождения. Новая жизнь, необычайные странности, встреча со старым миром и знакомыми, но уже от другого лица. И ее ни капли то не волновало… главная героиня была храброй и отважной девушкой. Той, что могла покорить не одно сердце и в то же время отдалась именно возлюбленному. Тому, в кого была влюблена с самого начала.

Есть романтическая история о служанке и ее безмерно жестоком господине, чье сердце она растопила своей добротой и лаской по отношению к нему. Есть любовные похождения одной богатой барышни, что любила путешествия, есть рассказы о богине и ее путешествиях с самим владыкой камня. Белет, казалось бы, обычная путешественница, что однажды повстречала на своем пути великого дракона…

«Но жизнь — это не книга. Было глупо рассчитывать на радужный конец», — обнимая подушку, с красными глазами подумала сейчас Донна, смотря на свою внушительную коллекцию романов, треть из которых ей давно надо было вернуть Лизе. Иначе же разъяренный библиотекарь явится по ее душу и никакие цветочки не спасут.

— Господин Дилюк, — с тоской произнесла она имя любимого человека, закрывая глаза и уткнулась в подушку лицом, шепотом прошептав единственное слово. — Простите…

Тяжелая от слабости голова гудела так, что даже робкая попытка раскрыть глаза отзывалась болью. Тело словно парализовало. Все, что ей осталось делать, так это просто тихо лежать и вспоминать обрывки сегодняшнего дня. Того, как еще утром она радостно общалась с Флорой и помогла ей переставить новые цветы. Того, как днем собирала семена одуванчиков и, выполнив свое небольшое поручение, убежала на встречу с Дилюком. Как она волновалась, как боялась сморозить что-то глупое… как впервые поздоровалась с ним и даже смогла поговорить. Возможно, не будь она такой торопыгой… смогли ли бы они общаться как друзья? А о чем? Что интересно Дилюку? О чем он думает? Чем конкретно занимается?

«Теперь… кажется, я осознала, что даже ничего не знаю про него. Влюбилась просто из-за внешности», — Донна плотно поджала губы, чувствуя, как становится противно от одних лишь своих мыслей и в то же время понимала, что было в этом что-то правдивое. Что ей вообще известно кроме его статуса? Кроме того, что он владелец винокурни и таверны, кроме того, как все к нему относятся…

— Ничего… — шепотом пробормотала она единственное слово, почти мгновенно проваливаясь в сон. Завтра наступит новый день и она непременно извинится перед теми, кто приложил столько усердий к ее признанию. Натянуто улыбнется и продолжит тихо существовать, делая вид, что она в полном порядке, когда жизнь казалась теперь целой катастрофой.

«Что ж… думаю, теперь и мне можно ложиться спать»