В конце останется только один (джен)

В свете полуденного солнца Денерим, укрытый кружевной снежной пелериной, казался пряничным. Желтовато-серый камень, из которого были выстроены здания столицы, напоминал имбирное печенье, посыпанное сверху сахарно-снежной пудрой, а печные дымы над окраинами укутывали его полупрозрачной фатой, так что мне подумалось: ушлые торговцы, когда-то накрутившие леденцов в виде архидемона, вышли на новый уровень. Северные ворота сверкали начищенной решеткой, сейчас гостеприимно поднятой, и походили на занесённый над дорогой из белой глазури кондитерский нож. Стражники, стоявшие прямо под ним, лезвий совсем не боялись, да и сами выглядели сахарными фигурками. Небольшая вереница повозок не торопясь втягивалась в город — от них пахло свежим хлебом, пряностями и чем-то знакомо-сладковатым, только усиливая сладкие ассоциации.

А ещё пахло морозом. На дворе уже стояла весна, по крайней мере, если верить календарю — плуитанис уже почти закончился, в иные годы в это время и снега не было. Но 42 год века Дракона радовал нас затянувшейся зимой, особенно заметной здесь, на равнине. Ночью шел тяжелый, мокрый снег, так что в слеповатое маленькое окошко придорожной таверны не видно было даже дальнего края распахнутых ставень, но теперь светило солнце — по-зимнему холодное и по-весеннему щедрое. Лошади шли неторопливо, только Сметанка недовольно пофыркивала, стряхивая с копыт налипший снег. Каштан на погоду внимания не обращал — конь у нашего командора оказался на редкость флегматичным.

В желудке заурчало: завтрак сегодня состоял из фразы «поедим уже в городе», и было это почти на рассвете. До сих пор есть мне не слишком хотелось: яркое солнце, лёгкий ветерок и снежная пудра, повисшая в воздухе, поднимали настроение, а любой взгляд на спутника и вовсе заставлял улыбаться во весь рот. Какой уж тут голод.

Каллен был настроен не так оптимистично. На мои улыбки он отвечал тем же, но на Денерим смотрел с заметной нервозностью — складывалось впечатление, что, появись такая возможность, бесстрашный командор Инквизиции развернет коня и галопом отправится обратно, в Скайхолд. А все потому, что поводов съездить в столицу у нас было несколько, и один из них — личный. Его личный.

…После того разговора с Фейнриэлем я подумывала вернуться к нашим исследованиям драконов, но настроение безнадежно испортилось. Решив, что не вышел бы из меня ученый с таким настроем, я отправилась к своему возлюбленному. У него работы после победы меньше не стало, даже наоборот: корифеевских недобитков в одном только Орлее оказалось бесчисленное множество, а уж в мире… и от помощи Инквизиции отказывались только в Тевинтере, так что и солдаты, и разведка с ног сбивались. Меня же отправлять на зачистку десятка красных храмовников или одного венатори считали расточительством все: и Каллен, и Шартер, и Жозефина. В итоге своих советников я видела час в сутки — во время утреннего совещания, а потом в одиночестве слонялась без дела. Но слова сомниари неожиданно сильно взволновали, и очень хотелось их с кем-то обсудить.

Однако по дороге меня перехватила леди Дюсетта с целой пачкой писем: отчаявшись заполучить меня в гости, аристократия едва ли не всего мира ударилась в эпистолярный жанр. Герцог Сирил жаждал устроить в честь меня прием и намекал, что присутствию Варрика он будет рад не меньше. Герцог де Гислен так же жаждал видеть меня в гостях, но тут, я подозревала, была маленькая подстава от Вивьен — на словах я поддерживала Лелиану на пост Верховной Жрицы, но явиться на прием фактически к ее сопернице… леди Дюсетта настоятельно не рекомендовала. Помимо этих двоих меня ждали почти в каждом крупном городе Орлея — и везде с разными целями. Игра вышла на новый виток.

Ферелден в выражении радости оказался куда скромнее, но более искренним. Фергюс отделался лаконичной запиской — «Рад, что ты жива. Жду дома», от Алистера пришло письмо аж на шести листах, и я была уверена, что писал это королевский писарь. Банн Альфстанна и банн Сигард выражали благодарность и радость от совместных походов — оба, оказывается, были в войске, успевшем к битве в Арборской глуши, и оба выжили. А я их даже не видела…

Антива все свои эмоции передала через Эцио Валисти. Вместе с очередным торговым договором, который я, правда, не увидела: Жозефина вцепилась в него гарпией и не отдала. Судя по донесениям, остальным антиванцам заниматься перепиской было некогда: они начали праздновать победу почти одновременно с нами и не прекратили до сих пор, благо, буквально на днях были Проводы зимы, ознаменовавшие конец первого месяца года — поводов продолжать праздники было достаточно.

А ведь буквально на днях был очередной мой день рождения. Не самый популярный праздник на просторах Тедаса, дни рождения отмечали только аристократы, да и то не все... но ради меня расстарались и в Скайхолде, и в Денериме, а уж в Антиве еще один повод сочли знаком от Создателя на продолжение карнавалов. Сама я, после той религиозной мистерии со мной в главной роли, что устроили на Первый день, любых вечеринок опасалась, но все равно радовалась: мне исполнялось двадцать один, и любые пророчества переставали довлеть надо мной. Круг разорван.

Герцогиня Амалия Форсиция из Камберленда и прелат Пентагаст тоже прислали письма, но в остальном Неварра оказалась еще более сдержанной, нежели Антива. Впрочем, местной знати тоже было, чем заняться: король Маркус чувствовал себя все хуже, а наследников у него не было. Вместо них оторвалась Вольная Марка, оттуда посланий был целый ворох.

Из Тевинтера одно, и то записанное рукой Кассандры, которая оказалась ближе других к кристаллу памяти: магистр Красс передал благодарность архонта и Магистериума и снова попытался зазвать в гости, точнее, поработать, меня, Каллена или саму Искательницу.

А ещё второй месяц меня дожидалось письмо Ее величества Аноры, и у меня наконец проснулась совесть: нельзя же столько игнорировать свою венценосную наставницу. Увы, как раз ее письмо оказалось самым коротким — королева просила о личной встрече, не обозначая ее темы. Я надеялась, что речь пойдет не о Логэйне — он выжил, но до сих пор не вставал с постели, так что у его дочери были причины для недовольства. Впрочем, вряд ли: сам полководец первым же запретил бы Аноре высказывать мне претензии. Был бой, в кои-то веки почти праведный, против сил зла и во имя спасения мира. Погибнуть в нем было бы достойно, а уж остаться в живых — и вовсе роскошь.

Переписка, даже с помощью моего чудесного секретаря, отняла несколько часов, так что к Каллену в кабинет я доползла уже ближе к полуночи. Он, конечно, ещё сидел за столом и читал какой-то отчёт или сводку, как мне показалось. Впрочем, стоило присесть на подлокотник кресла и обнять любимого , как мнение я сменила: взгляд сам зацепился за обращение «Каллен». Вряд ли полевые командиры позволяли себе такую фамильярность.

— Это от Мии, — пояснил наш командор и тут же отложил лист. — Что-то случилось?

Я проводила письмо взглядом. После совместной поездки в Хоннлит Каллен все же написал сестре, и у них, похоже, завязалась переписка. Хотелось надеяться, что новости хорошие.

— Пока ничего. Как твоя семья?

— Недавно перебралась в Денерим, — Каллен ответил явно машинально, пытаясь что-то высмотреть в глубине моих глаз. — А ваш эксперимент с драконом?

— Дагна что-то рассмотрела, но мы обе так и не поняли, что, — я прижалась к любимому, сбегая от зрительного контакта. — Дагна предлагала посмотреть ещё на дыхание, но…

— Постоять под дыханием, — строго поправил Каллен и отстранился, снова ловя мой взгляд. — Алиена, это было неразумно!

— Эй, я не успела согласиться, — я недовольно фыркнула и стукнула командора по плечу. Шустрый этот Брайан, уже доложить успел! Устроить бы близнецам ещё одну совместную тренировку, да не уверена я была в своей победе.

Каллен перехватил мою руку, осторожно поцеловал ладонь и попросил:

— Не рискуй зря. Я не могу потерять тебя…

— Я Корифея пережила, — чуть смущённо напомнила я, но командор не ответил. Прижал мою ладонь к своей щеке, поглаживая ее кончиками пальцев, а потом перевел тему:

— Мия приглашает в гости. Я буду рад, если ты поедешь со мной.

— Прямо сейчас? — вырвалось у меня. Отказываться я бы ни за что не стала, но поездка к дракону… Но Каллен непреклонно согласился:

— Сейчас. Вернее, в ближайшие дни, мне надо передать дела.

Дракона было жаль. С другой стороны, Анора просила о встрече…

И вот теперь мы все замедляли и замедляли шаг лошадей, так что приблизиться к Денериму никак не могли. И мне что-то подсказывало, что не будь наших экспериментов на ниве драконологии, Мия Резерфорд увидела бы своего бесконечно занятого брата ещё очень нескоро.

Но подгонять было некому: Дагна и профессор де Серо все же настояли на экспедиции в Свистящие пустоши, с ними же отправились «Боевые Быки» со своим командиром в качестве охраны и Дориан в качестве непонятно кого. Впрочем, гномка хотела и на руины посмотреть, опытный и хорошо образованный маг там лишним точно не будет. За ними увязалась Сэра и, к моему огромному удивлению, Морриган. Колдунья была крайне недовольна поездкой, зато Киран горел энтузиазмом не меньше Фредерика де Серо.

Вивьен сбежала еще раньше, интриговать за Солнечный трон, Кассандра пока осталась в крепости — заменять Каллена, но тоже собиралась уезжать в горы Охотничьего рога, проверять выделенную Искателям Истины крепость. Варрик, прихватив Коула, решил наведаться в Киркволл и, хоть клятвенно обещал навестить, от Инквизиции явно отстранился, возвращаясь к старым проблемам. Андерс пока не мог оставить пациентов, но тоже заговаривал о возвращении в Башню Бдения почти каждый вечер. Блэкволл практически сразу после Первого дня года отправился в Вейсхаупт, и с ним, скрепя сердце, я попросила уехать Зеврана — о характере Первого Стража я была самого плохого мнения, не исключено, Айдану понадобится помощь верных друзей.

Возможно, мне и правда стоило уехать из Скайхолда: смотреть, как друзья разбредаются, оставляя меня почти одну, было тяжело. Но, если бы не Каллен, я бы сейчас глотала раскаленный песок и следила за драконом… соблазнительно, но не настолько, как возможность провести несколько дней практически наедине с возлюбленным. Немного волновало знакомство с его родными, но и в половину не так сильно, как самого Каллена. В конце концов, я когда-то знакомилась с Фергюсом в статусе его новой сестры… у моего командора такого опыта не было.

Стража на воротах была незнакомой, да и сами ворота я видела едва ли не впервые — как-то так всегда получалось, что въезжали и выезжали мы из Денерима через Торговые, западные, или и вовсе морем. Через Северные, кажется, проскочили только раз, с Фергюсом, и было это уже лет восемь назад. Так что оглядывалась я с интересом: домики в этой части города были беднее, чем в Торговом или, тем более, Дворцовом квартале, но куда аккуратнее, чем в трущобах, куда нелёгкая заносила нас с Вандой. Пожалуй, северная окраина Денерима немного напоминала эльфинаж — такой, каким он был сейчас, когда банн Шианни стала, собственно, банном и получила доступ во дворец.

Но останавливаться в незнакомом районе не хотелось. По дороге я заметила целых две таверны, но в одну из них вряд ли пригласила бы своего строго воспитанного спутника, да и в одиночку, пожалуй, не сунулась бы. Вторая выглядела куда приличнее, у нее имелись даже занавески на окнах второго этажа, но я все же оставалась верна «Покусанному дворянину». И меня там знали, и беседа с мастером Игнасио лишней не будет. Да и до дворца ближе.

Каллену же было все равно, в Денериме он до сих пор бывал только проездом по храмовничьим делам.

Ехать пришлось едва ли не через половину города: прямой дороги из северного квартала во Дворцовый не было, а другой возможности сократить дорогу я не знала и нырять в узкие и незнакомые переулки не решилась. Не столько из страха перед грабителями — что они нам смогут сделать? — сколько опасаясь заблудиться. К тому же столица Ферелдена раскинулась на склонах холма, так что любое направление, кроме «вверх по склону», могло завести не в другой район, а к городской стене. Не угадаешь.

Возможно, именно по этой причине все мои спутники до сих пор предпочитали объехать город снаружи и войти сразу через западные ворота.

Торговый квартал встретил нас привычным гулом голосов, причем, слышно его было еще загодя. Каллен даже отвлекся от своих мыслей и вопросительно оглянулся на меня, но я только засмеялась. Да, в Киркволле даже на рынке Нижнего города так шумно не бывало.

— Воскресный день, — все же пояснила я. — Люди съехались со всех окрестных деревень, так что на площади не протолкнуться. Поэтому я и хотела объехать. У Торговых ворот сейчас столпотворение.

Он только молча кивнул, а я чуть сжала Сметанку коленями: толпа не толпа, зато и пирожки, и горячее вино со специями там должны были продавать. Ждать, пока что-нибудь приготовят на кухне в таверне, мне уже не хотелось. Кобыла недовольно мотнула головой, но ходу прибавила, так что до площади мы добрались, кажется, почти моментально. Уже там пришлось спешиваться — я не ошиблась, у лавок и лотков народ толпился чуть ли не очередями. Но, к моему удивлению, интересовали людей не только купля-продажа всего на свете. Рядом с памятником Айдану, практически прямо под его мечом, на небольшой тумбе стоял молодой, но знакомый мне по Кругу Кинлох парнишка и жонглировал четверкой огненных шаров. За его спиной, облокотившись о постамент, прятались два стражника — один пил глинтвейн, второй бдительно следил и за магом, и за толпой.

Каллен их тоже заметил — попробуй не заметить летающие в воздухе огненные шары, — и нахмурился.

— Расслабься, — я положила руку на сгиб его локтя. — Стража следит, никто не пострадает. Народ развлекается. И разве Маркус и Дориан не доказали тебе, что магам можно доверять?

— Я доверяю, — негромко проворчал командор Инквизиции. — Некоторым магам. Но это не значит, что готов оставлять их без присмотра посреди рыночной толчеи.

— Рядом церковь, там наверняка есть храмовники, — я примирительно улыбнулась. Некоторые храмовники действительно возвращались в церкви, те, кто принимал в качестве своего долга защиту людей в целом, а не только контроль над магами. К моей радости, таких оказалось довольно много. — И рядом с магом стража. Все согласовано.

Каллен неопределенно кивнул: мои слова явно его не успокоили, но спорить командор не пожелал, — и отвернулся, изучая остальную площадь. Я тоже осмотрелась вокруг, теперь правильным зрением. И не прогадала: в Денериме нынче явно привечали магов, потому что вся площадь оказалась затянута магическими линиями. Заклинаний я не узнала, но это, кажется, было что-то сигнальное. Сходились все нити к тому углу площади, где обычно дежурил сержант стражи — похоже, все происходящее и впрямь было согласовано с вышестоящим начальством.

Кстати, и магов в толпе я заметила, и от остальных горожан они ничем не отличались. Не Тевинтер, конечно — и к счастью! — но раньше увидеть магов, хоть бы и не афиширующих свои силы, здесь было так же вероятно, как и отплясывающую под нестройную разухабистую мелодию уличных музыкантов Анору.

Алистер, кстати, иногда выходил в народ инкогнито. Сбегал из дворца, точнее. Иногда — при моем посильном участии.

— Белый Страж! — услышала я оклик и обернулась.

Толпа чуть разошлась — откачнулась от закончившего представление паренька, — и в просвет я увидела Сезара. Антиванец оказался по другую сторону памятника, теперь без своей торговой палатки — кажется, мне говорили, что у него теперь полноценный магазин. Видимо, здесь компаньон мастера Игнасио оказался для удовольствия, а не по делам; или, по крайней мере, не по торговым. Но я неожиданно обрадовалась: маленький привет из детства оказался приятным.

Сжав руку Каллена, чтобы он меня не потерял, я двинулась к старому знакомому сквозь толпу. Сметанка дернула повод, кто-то выругался, и народ разошелся ещё чуть сильнее, позволяя почти спокойно пройти.

— Сезар! — я обрадовалась вполне искренне, хоть и обниматься не кинулась — не те у нас были отношения. — Сто лет вас не видела.

— Не преувеличивай, — усмехнулся антиванец. Тут меня догнал Каллен, и я решила соблюсти приличия:

— Позвольте представить: сэр Каллен Стентон Резерфорд, командор Инквизиции. А это Сезар, лучший антиванский торговец в Денериме.

Каллен кивнул в знак приветствия, но промолчал. А Сезар рассмеялся и покачал головой, потом с долей иронии поинтересовался:

— Решила вернуться на рынок?

— Ну что вы, цели у меня теперь покрупнее, чем мелкое карманничество, — я тоже засмеялась. И глазами указала в сторону сержантского поста: — К тому же, как я вижу, с моего последнего приезда в Денерим стража немного улучшила условия своей службы?

Любимый тоже бросил взгляд в указанном направлении, но магию, по всей видимости, не почувствовал и вопросительно посмотрел на меня. Я чуть качнула головой — расскажу позже. А антиванец пожал плечами:

— Пока все засекречено, эксперимент от нашего темнейшего сэра. Полагаю, законопослушным гражданам жизнь облегчит, так что я, разумеется, поддерживаю его полностью.

— Темнейшего сэра? — я удивилась. Сезар махнул рукой:

— Разведка не любит огласки, но ты это наверняка и так знаешь. Наслышан и о твоих новых целях, и о тайном канцлере. Идем-ка, Белый Страж, есть у меня для тебя подарок. Вовремя ты приехала, редкая вещь.

— Боюсь, у меня нет отдарка, — тут же воспротивилась я. Получать подарки от Антиванских Воронов без причины мне не хотелось, никогда не знаешь, где и чем придется за них расплатиться. Но торговец укоризненно цокнул:

— Старая дружба не нуждается в счетах. К тому же, твое внимание к этой вещице уже будет хорошим отдарком.

Не слушая дальнейших возражений, Сезар отвернулся и ловко ввинтился в толпу. Направился он в сторону «Покусанного дворянина» — в таверну нам и так было нужно, так что оспаривать направление я не стала, только переглянулась с Калленом. Но командор тоже не возразил против дополнительной прогулки, и мы последовали за антиванцем.

Отследить темную шевелюру торговца среди жителей Ферелдена — тоже, в основном, не блондинов, — оказалось не так просто, но, выбравшись из людского моря, я покрутила головой и заметила старого знакомого на повороте в ближайший переулок. Бежать следом за ним наперегонки со Сметанкой было бы глупо, тем более если искомая таверна с конюшней под боком, так что, сделав знак Сезару, чтобы подождал, пару минут мы потратили на устройство своих лошадей, да и себя тоже — на оклик из-за угла здания выглянул не только знакомый конюх, но одна из официанток. Ее я прежде не видела, но мнению знакомого работника доверилась.

За то время, что мы с Калленом занимались личными делами, Сезар успел отойти к двери ближайшей лавки, которая оказалась его собственной: на вывеске красовался герб Антивы, не ошибешься — вряд ли вторая такая найдется в Денериме. Я оглядела здание и удивилась: дом был хорош и, кажется, сумел пережить Мор, да и к площади Вороны сумели подобраться близко. Даже Горим со своим тестем, помнится, открыли лавку с кузницей в глубине окрестных переулков — а означенный тесть в городе жил куда дольше даже нашего короля. Антиванец, явно заметив мое удивление, взялся отпирать дверь и прокомментировал:

— Сразу после Мора многие прогорели, кто-то умер. Любая война полна возможностей для тех, кто умеет ими пользоваться.

— Последняя — не исключение? — хмуро поинтересовался командор. Голос у него был настороженный: похоже, вид мага в центре площади произвел на бывшего рыцаря-командора Киркволла более гнетущее впечатление, чем я ожидала. Может, и правильно я не стала сразу говорить о растянутых над площадью заклинаниях — лучше потом, в спокойной обстановке.

А может, не понравился новый знакомый.

Замок поддался, дверь распахнулась, и изнутри пахнуло пряными специями и вином — знакомые по Антиве, но такие странные для Ферелдена запахи. В прошлом, когда я в последний раз видела Сезара, торговал он… а чем? Говорил про рецепты ядов, но это явно не тот товар, который может стать популярным на денеримском рынке. А внимания на его прилавки я тогда не обратила, первые украденные драгоценности слишком взволновали.

Сам торговец первым вошел внутрь и с легкой снисходительностью ответил:

— Торговля — дело зачастую не менее кровавое, чем война, командор. Обе стороны покупают оружие, провиант, нанимают различных специалистов. А когда заканчивается сама война, подтягиваются те, кто готов разделить ее последствия. Знаете, как вороны над полем боя.

— Вороны, — повторил Каллен и покосился на меня. Я смущенно пожала плечами, но отнекиваться не стала, а Сезар и вовсе не отреагировал. Прошел к своему прилавку, покопался где-то в его недрах и извлек на свет божий небольшой бутылек.

Очень знакомый, как раз в такие алхимики разливают разные неприятные составы и засыпают порошки, из которых может вырваться молния или облака яда. Я и сама такие готовила не раз, и даже в разработке участвовала… но такое наполнение видела впервые. Перламутрово-белый густой туман, сквозь который то и дело посверкивали небольшие искры. Зрелище оказалось неожиданно завораживающим: волны сияющего перламутра растекались по стеклу, накатывали друг на друга, смешивались и переплетались…

Я качнула головой, сбрасывая наваждение, и сделала два вывода: Сезар хорошо помнит мои вкусы, а изготавливали эту игрушку с применением лириума. Но очень небольшого количества, раз я так легко оторвалась от него.

— Что это? — теперь в голосе Каллена отчетливо зазвенела сталь. Я оглянулась и оценила выражение его лица: мой командор явно не слишком хорошо понимал, что мы тут делаем и что вообще происходит, и это ему категорически не нравилось. Настолько, что дело начинало попахивать конфликтом. Пришлось брать дело в свои руки — я шагнула поближе к возлюбленному, коснулась его руки и примирительно заметила:

— Ты же видишь, что это бомба. Небольшая. Сезар знает, что я интересуюсь взрывчаткой, — и повернулась к самому торговцу: — Но такой не встречала, и правда редкая вещица. Расскажете чуть подробнее?

— Не так много, как стоило бы, — антиванец кивнул и посмотрел на свой подарок. — Ко мне эта занятная игрушка дошла через десятые руки, вместе с ней мне пообещали отличную защиту от магии. Ты видела, теперь магов стало больше, и добрый человек позаботился о полезных ему торговцах.

— Защита от магии какого рода? — теперь и я насторожилась. Не то чтобы опасалась Сезара, да и магов среди нас не было…

Новая разработка во взрывотехнике меня бы определенно заинтересовала и вызвала бурю интереса. Но магия? Когда вопрос касался магии и взрывов, поднимала голову паранойя. Не было никакой защиты от магии, кроме другой магии или храмовничьих способностей. А их по бутылкам не разольешь.

— Вытягивает магию из мага, так что на время он становится обычным человеком, как мне сказали, — на Ворона моя смена настроения особого впечатления не произвела, он только пожал плечами. На пару мгновений я замолчала, снова разглядывая бомбу. Чуялся в этом щедром даре какой-то подвох, но какой, понять не получалось. Сдавшись, я спросила напрямую:

— И вы отдаете такую ценную вещь мне? Она могла бы во многом помочь.

Сезар рассмеялся и напомнил:

— Я уважаю закон, Белый Страж. Мне ни к чему подобные игрушки.

Вторая фраза прозвучала немного угрожающе, но более правдиво, чем первая: Воронам, с их большим опытом, такая помощь и впрямь не нужна, и своих умений хватает. И все же…

— Появись подобная вещь у стражи, я бы счел, что стараются королевские алхимики, — Сезар все же решил дать ответ на незаданный вопрос. — Но вещица пришла ко мне через те руки, которые пожимать гордые члены Инквизиции бы не стали. Еще один виток войны с магами мне не нужен. К тому же, как я слышал, с Верховной Жрицей вы тоже хорошо знакомы, а я ревностный андрастианин.

— Что ж, спасибо, — я кривовато улыбнулась, приняла бутылек и спрятала в Карман странника. — Если что-то вдруг узнаете…

— Я знаю, кому написать, — Сезар извлек из-под прилавка толстую приходную книгу, намекая, что больше нам поговорить не о чем. — К слову, мое почтение вашему новому тайному канцлеру. Инквизиция собирает… неординарных личностей.

На это я только кивнула и, попрощавшись, направилась на выход. Каллен на мгновение задержался, но потом все же последовал за мной — по-прежнему молча. Интересно, он успел предположить, как именно можно использовать полученный подарок? Потому что я — нет.

Война с магами, пожалуй, напугала. Куда сильнее, чем бомба, выпивающая магию — это была мелкая и одноразовая проблема, но которая, как заметил Сезар, вполне могла стать камушком, запустившим лавину. Как маги отнесутся к такой новинке? Допустим, будь она в руках у городской стражи и используйся только для поддержания порядка, никто бы не возмутился… я так думаю. По крайней мере, мнения преступников никто не спрашивает. Но если нападать начнут на законопослушных магов? Грабить или похищать? Это Дэррек или Фиона могут любого грабителя без всякой магии, одним посохом, в землю вбить, а что бы делал тот парнишка с площади?

Да и не в одном грабеже дело. Кто-то уже задумался о том, как можно лишить мага магии, теперь осталось превратить это не в кратковременный эффект бомбы, а в артефакт — и мы вернемся к тому, что уже было, только в гораздо более жутких масштабах. Пусть Андерс считал магов в Круге едва ли не рабами, у них оставались какие-то права и свободы, были те, кто мог защитить их. Сейчас это будет полноценное рабство. Как в Тевинтере, только наоборот.

На улице было довольно людно, так что, обернувшись к командору, я почти прижалась к нему, чтобы беседа не стала общим достоянием. Но Каллен меня опередил:

— Мы должны найти, кто ее сделал. Такие вещи должны быть в руках Церкви.

— Маги бы с тобой не согласились, — я негромко и не слишком весело рассмеялась. — Лучше бы их вообще не было. Я хотела предложить написать Шартер прямо сейчас, до того, как мы пойдем в гости.

— В гости? — Каллен на мгновение замялся. — У нас ведь новые проблемы.

— У нас постоянно новые проблемы, — я улыбнулась и потянулась, чтобы поцеловать любимого в щеку. Увы, не удалось, Каллен шарахнулся в сторону, утягивая меня за собой, и буквально в то же мгновение над головой грянул голос:

— Поберегись, молодежь!

От неожиданности нога зацепилась за камень мостовой, и я едва не растянулась, повиснув на командоре. Но почти сразу собралась, благо, Каллен меня так и не выпустил из объятий и упасть не позволил, и резко развернулась, чтобы посмотреть — кто это вмешался в важную беседу. Оглянулась и не сдержала смешок: нас едва не сшиб огромный — почти как кунари! — мужик с таким же огромным ящиком глиняных горшков. Нелепая была бы смерть у Инквизитора, не оттащи меня Каллен.

Мой командор не сдержался и тоже улыбнулся, так что возникшая на лбу морщинка разгладилась. Неожиданно подхватил меня на руки и отступил в узкий проулок между двумя домами — пришлось резко поджимать ноги, чтобы не удариться о ближайшую стену. К счастью, зима стирала лишние запахи и неприглядные картины, так что проулок выглядел вполне прилично, не страшно было даже снова вставать сапогами на землю.

— Иначе нас все-таки снесут, — шепотом пояснил Каллен и крепко обнял. Увы, не для поцелуев — снова посерьезнев, он проговорил: — Этот торговец прав, если подобная вещь окажется не в тех руках, нас вполне может ждать ещё одна война. Мы должны с ней разобраться.

Я все-таки довела свое намерение до конца, осторожно коснулась губами его щеки и согласилась:

— Должны. Но, Каллен, мы здесь с тобой вдвоем, что ты хочешь сделать прямо сейчас? Бегать по городу и разглядывать каждый дом, нет ли там незнакомой магии? Нам нужны наши агенты, то есть надо написать Шартер. Еще я бы поговорила с мастером Игнасио, это главный Ворон здесь, он, в отличие от Сезара, может что-то знать. И обязательно стоит все рассказать Алистеру и Фергюсу, все же творится какая-то дрянь на их территории. Но письмо мы отправим прямо сейчас, а все остальное один день вполне потерпит. Сколько лет ты не видел семью?

Любимый притянул меня ещё ближе и коснулся лбом моей макушки. Негромко ответил:

— Слишком долго. Я уже не тот мальчик, которого они знали.

— И они изменились, — я тихо засмеялась, подняла руки и осторожно погладила жесткие прямые волосы возлюбленного. — Ты же не ждёшь, что Брансон снова будет махать с тобой палками вместо мечей, а Мия гонять вас обоих? Но они все равно твои родные. Познакомишься заново.

Я подняла голову и, встретившись взглядом с Калленом, шепнула совсем тихо:

— Я за три года в Тевинтере тоже изменилась. А Айдан видел логово архидемона и едва не остался в нем навсегда. Но разве это повод избегать встречи?

Мой командор неуверенно улыбнулся, чуть качнул головой и вместо ответа поцеловал. На этот раз нам никто не помешал: пожалуй, втиснуться в проулок следом за нами не вышло бы даже у самого худого и настырного прохожего.

— Идем, — проговорил наконец Каллен с такой нежностью, что поверить в предстоящую работу, хоть бы и недолгую, было трудно. Но в этом был весь мой командор, главный трудоголик Инквизиции, так что я засмеялась и кивнула. Стоять в тишине почти в шаге от оживленной улицы было приятно, но до знакомства с семьёй Резерфорд стоило ещё найти курьера до Скайхолда и мастера Игнасио.

Если повезёт, то в одном вороньем лице можно будет решить обе проблемы.

* * *

В этом районе Денерима я ни разу не была. Чуть в стороне от торговой площади, пожалуй, ближе к дворцовому кварталу, но ещё не особняки знати. С неба, летая над столицей, я наверняка видела эти места, но ножками пройтись ни разу не довелось. Улочки можно было назвать… респектабельными: дома из желтовато-серого, по-прежнему казавшегося мне пряничным, камня, аккуратно подметенная мостовая с брусчаткой, по которой звонко цокали набойки на сапогах стражников. Собственно, сами стражники — пусть не в полной металлической броне, но выгодно отличающиеся от рыночных наличием стальных гербовых пластин на груди, шлемов и окованных ботинок. Они прогуливались вдоль домов, не слишком бдительно оглядываясь по сторонам — все ж таки не дворян охраняют, — и периодически останавливаясь поболтать с кем-нибудь из прохожих. Последних было немного: торговцам здесь делать было нечего, мастерские тоже располагались не в этой части города, а местные жители сейчас наверняка работали.

Я осматривалась с любопытством, иногда кидая взгляд правильным зрением. Сюда нововведения Темнейшего сэра — сэра Райлана, наверно, главы разведки, — ещё не дошли, никаких магических линий на улице не было. А вот некоторые дома оказались защищены амулетами, но простенькими — я видела такие в «Диковинках Тедаса». У стражников они тоже попадались, в основном защитные. Но однажды я увидела штучку и другого рода: в одном из многочисленных каменных ящиков, играющих роль клумб возле дверей в дома, пряталась малознакомая мне магическая спиралька — и эта клумба, в отличие от своих товарок, радовала глаз ярко-розовыми астрами, выглядывающими из-под снежной шапки.

Каллену на цветы было наплевать. Он тоже оглядывался — то ли магию искал, про эксперимент на Торговой площади я рассказала, то ли просто по привычке оценивал местную архитектуру на обороноспособность. Настроение у моего командора было странным: он все ещё переживал — боялся! — из-за встречи с родными, но вдобавок к тому был и недоволен. Не то чтобы у него были причины…

Мастера Игнасио на месте не оказалось, а его помощников я в лицо не знала, так что и спросить, когда вернётся главный Ворон, ни у кого не смогла. Тем не менее, письмо Шартер мы все же отослали, и я считала, что курьер более чем надёжен. Ещё в Скайхолде, перед отъездом, Сэра подкинула мне адресок, куда я могу обратиться, если понадобится помощь — там собирались Друзья Рыжей Дженни.

Было это место совсем рядом с таверной, буквально в соседнем переулке, и внутри я, к своему восторгу, обнаружила слегка постаревшего и раздобревшего Коулдри — узнать его оказалось совсем просто, рыжие волосы немного поблекли от проступившей седины да щеки чуть округлились, а в остальном он не изменился совершенно. Чего не скажешь обо мне: старый знакомый не сразу узнал и оттого встрече не так сильно обрадовался, а его светловолосый вихрастый приятель — эльф, к слову, — и вовсе скривился. А потом и схлопотал от меня: бывший наводчик сознался, что это и есть тот тип, который украл мое прозвище — Черный волк. Когда мы все разобрались, кто тут дворянин, а кто Логэйна грабил, когда это ещё можно было счесть классовой борьбой, удалось всё-таки найти общий язык и договориться хотя бы уж о курьерских услугах.

Но удовольствия эта перебранка Каллену не доставила, да и историю о том, как я пощипала парочку аристократов, он забавной не счёл. Впрочем, других доверенных лиц вот так сходу командор вспомнить не смог, так что пришлось воспользоваться неоднозначным знакомством. И теперь, почти всю дорогу, любимый сурово хмурил брови. Правда, при виде нашей цели чуть сбился с шага и о Коулдри явно забыл.

Домик, вернее, дом, к которому нас привело письмо от Мии Резерфорд, выглядел надёжно, даже сурово, почти как и сам командор Инквизиции. Каменный, с объемными серыми колоннами, к которым крепилась даже на вид толстенная деревянная дверь, оббитая металлическими полосами, он больше походил на маленькую крепость. Небольшие окошки вряд ли пропускали внутрь достаточно света, а на втором этаже их и вовсе закрывали деревянные ставни. В таком доме должны были жить какой-нибудь принц в изгнании или хотя бы начальник городской стражи. Но последнего я знала, и обитал он в другой части города, а принцам в Денериме делать было нечего.

Однако и здесь чувствовалась женская рука: у крыльца ждали тепла все те же каменные клумбы, в которых из-под снега уже проглядывали какие-то ростки, сквозь крошечные окна виднелись занавески в цветочек и пахло пирогами. Желудок тихо, но уверенно намекнул, что одна плюшка на рынке не сможет заменить уже не только завтрак, но и обед. Наверно, неприлично было являться в гости настолько голодными, но…

— Леди Инквизитор? — услышала я знакомый голос и обернулась. Из тени на противоположной стороне улицы показался смуглый черноволосый мужчина… как же его звали? Антиванец, Ворон, которого мастер Игнасио отправлял меня охранять. Имя, если я его и знала, из головы вылетело. — Командор Резерфорд.

Каллен тоже обернулся, и Ворон отсалютовал нашему главнокомандующему, заодно уж и мне поклонился. Командор снова нахмурился:

— Фернандо. Что ты здесь делаешь?

Я немного устыдилась. Ворон ведь не был прямым подчинённым Каллена, он прибился к агентам Лелианы, хотя она, думаю, знала, на кого он в действительности работает. Но при этом наш командор все равно знал его имя — в отличие от меня. Зато я знала ответ на заданный вопрос.

— Основная задача Инквизиции выполнена, Каллен: Брешь закрыта, Корифей мертв. Ты ведь знаешь, многие вернулись по домам. Фернандо занятой человек. Кстати, насколько занятой? — уточнила я, поворачиваясь к убийце. — Если я подкину работу немного не по профилю, возьмёшься по старой памяти? Согласовав со своим старшим, разумеется.

— Буду рад, леди Инквизитор, — убийца ответил не раздумывая, что меня изрядно порадовало. Видимо, у мастера Игнасио я по-прежнему в фаворе, иначе его подчинённый не рискнул бы мне так однозначно отвечать, даже с учетом личной симпатии.

Объяснять что-то, перекрикиваясь через улицу — ладно, на самом деле, мы даже говорили не очень громко, все равно улица пустовала, — мне не хотелось, мало ли что… так что пришлось отложить визит еще немного и подойти поближе. Каллен, мгновение помедлив, решил не отставать: кажется, настроиться на семейные посиделки он так и не успел и возможности отвлечься на работу был рад. Правда, теперь подозрительным взглядом он сверлил Ворона, но тот взгляды игнорировал.

Подойдя поближе, я достала бутылочку, полученную от Сезара, и продемонстрировала бывшему охраннику.

— Видел ее раньше? — уточнила я. Фернандо чуть склонил голову, соглашаясь, и я убрала бомбу обратно в сумку. — Мне нужно знать, откуда она взялась. Мне подарил Сезар, имён он больше не назвал, но вы, думаю, между собой сами разберётесь, кого можно слить Инквизиции, а кого нет. И передай, пожалуйста, что мы вечером или завтра утром хотим зайти к вам в гости.

— Мастер будет рад, он ценит вашу дружбу, — Фернандо едва заметно улыбнулся. На этом можно было бы и прощаться, но он медлил, словно ждал от меня чего-то ещё или раздумывал, не сказать ли самому. Наконец уточнил: — Вы здесь по делам?

— Занятно, я хотела спросить у тебя то же самое, — я хмыкнула. И небрежно махнула в сторону нужного нам дома рукой: — По личным. А ты?

Каллен в очередной раз недовольно нахмурился и с беспокойством оглянулся на дом сестры. На этот раз он явно боялся не встречи, а за родных: вряд ли он ещё не догадался, кто стоит перед нами. Но я решила, что лучше не скрывать: пусть наемные убийцы знают, что некоторых людей лучше не трогать.

Ворон внимательно посмотрел на меня, потом мельком — на дом, а потом на командора. И кивнул:

— Мне стоило догадаться. Позвольте… предупредить, — Фернандо сделал небольшую паузу, явно все ещё сомневаясь, но все же продолжил: — Некоторые неравнодушные люди могут заинтересоваться судьбой городского стражника. Полагаю, мастер не пожелает ссориться с Инквизицией, и этот интерес проигнорирует, но в Денериме есть и другие… специалисты.

— Но ещё не заинтересовались? — нахмурилась теперь и я. Вряд ли Ворон стал бы меня предупреждать о посторонних, значит, речь идёт о ком-то из семьи нашего командора.

— О чем ты? — резко обернулся Каллен к убийце. Но тот только покачал головой:

— Леди Инквизитор знает. Я передам мастеру, что вы хотите встретиться. И интерес вокруг этого дома пока рассеянный, но надолго ли?

Коротко кивнув на прощание, он ушел — так быстро исчез, словно растворился посреди улицы, но я успела заметить, как мужчина нырнул в проулок. Я бы там идти не рискнула даже в птичьем облике, слишком уж узкая щель, а убийца ничего, протиснулся.

— Кто-то из твоей семьи служит в страже и сумел зацепить влиятельных людей, — негромко перевела я намеки Фернандо. — На него могут оставить заказ. Вороны из уважения к нам этот заказ не возьмут, но мало ли наемников… и помогать страже Вороны не будут. У них всё-таки деловая репутация и все такое.

Каллен очень тихо, под нос, что-то пробормотал, и я бы могла поклясться, что он ругается. До сих пор от своего воспитанного возлюбленного я слышала ругань только раз — на Перекрестке. Даже на плацу он оставался в рамках приличий, хоть и умел орать так, что звенели стекла в витражах тронного зала.

— Я не знаю, за что браться, — признал он едва ли не с отчаянием в голосе и растрепал уложенные волосы. — У нас достаточно проблем по всему миру, новый опасный вид взрывчатки… но проигнорировать такое предупреждение я не могу.

— И не надо, — успокоила я. — Пока что берись за дверной молоток и стучи, а там посмотрим. Мой брат — главный следователь Ферелдена, если твой родственник зацепил кого-то из дворян или богатых торговцев, то Фергюса это вполне может заинтересовать. Особенно если я попрошу.

Мой командор кивнул, как мне показалось, чуть обречённо, и решительно направился к двери. Я бросилась следом: не пропускать же такую картину — испуганный сестрами командор Инквизиции. Даже жаль, что Варрик не видит… или нет?

Звук оказался глухим. Под молотком кто-то заботливо спилил металлическую пластину, видимо, чтобы обитатели дома не подскакивали на каждый стук: металл о металл слишком походил на звуки сталкивающихся мечей. Неожиданно ярко мне вспомнилось первое детство в первом мире: как подростки звонили в квартиры и убегали… и я тоже, чего скрывать. Интересно, каков шанс, что здесь это развлечение не в чести?

Открывать нам никто не спешил, и я даже сделала шажок назад — оглядеть окна. Не мелькнёт ли кто? А то, может, мы вообще слишком рано пришли, день хоть и не рабочий, но ярмарка… Правда, о чем-то Каллен успел договориться с сестрой, все же дела он передавал почти неделю, а курьеры до Денерима и обратно вполне доезжают за пять дней. И раз мы пришли сегодня…

Додумать я не успела: дверь всё-таки открылась, и на пороге показалась девица лет пятнадцати, с такой же пшеничной шевелюрой, что и у Каллена, только длиной до пояса и заплетенной в толстую косу. Веснушки усеивали крайне недовольное лицо, а в глазах таилась заметная даже со стороны обида. Нас она оглядела подчёркнуто хмуро, и в этой хмурости я тоже легко узнала ее… дядюшку? Не могла быть сестра моего командора такой молодой, только племянница. Но брови они хмурили одинаково.

Сам Каллен от такой встречи заметно растерялся и молча уставился на негостеприимную родственницу. На ее лице легко читалась мысль захлопнуть дверь и сделать вид, что здесь никого нет, но здравый смысл все же победил, и она набрала в грудь воздуха, чтобы позвать кого-то. Не успела — невысокая женщина, похожая на девчонку, только постарше, выбежала откуда-то из недр дома, ахнула и кинулась обниматься:

— Каллен! Это ты!

— Розали?

Сестру мой командор обнял как-то неуверенно, осторожно, словно не ждал такого бурного проявления чувств. Сама же Розали вцепилась в блудного брата как утопающий в соломинку, и я улыбнулась. Переписывался Каллен только с Мией, и она о семье рассказывала… не то чтобы мало, скорее, не упоминала, как остальные относятся к своему знаменитому брату. Было приятно видеть, что страхи любимого оказались напрасными.

А вот девчонка скривилась, и я невольно заинтересовалась такой реакцией. Мое волнение не то чтобы совсем пропало, скорее, спряталось на дне души, уступив место любопытству. Пока мой командор обменивался с младшей сестрой впечатлениями — «как ты выросла» и «мы уж отчаялись тебя дождаться» — я придвинулась к девчонке и шепотом спросила:

— А ты дядюшку не слишком ждала?

— А чего мне его ждать? — так же тихо буркнула девица. — Я его в глаза не видела, только наслушаться успела. «Ах, наш Каллен спас целый город!», «Ох, он теперь командует целой армией»… — передразнила она явно кого-то из взрослых и фыркнула.

— Ну, Киркволл он и правда спас, — вступилась я. — Он умеет командовать и быстро принимать решения. Иногда это важнее силы или там ещё чего-то в этом духе.

Девчонка повернулась ко мне и зло поинтересовалась:

— А где он в таком случае был, когда мы спасались от Мора?

Теперь и я скривилась. Вспоминать Мор, вернее, восстание в Круге, мне не слишком хотелось, да и Каллен вряд ли обрадуется, если об этом говорить начну я.

— Думаю, если бы командору предоставили выбор, он бы предпочел спасать вас, — проворчала я, уверенная в обратном. Может, в глубине души он бы и захотел оказаться рядом с семьёй, но долг предписал бы иное, и Каллен последовал бы за ним. — Но выбора у него не было.

— А ты его чего так защищаешь? — с подозрением уставилась на меня девчонка, отворачиваясь от родни. — Влюбилась, что ли? Так тут все сплетничают про него и Инквизиторшу. Ловить нечего.

Теперь и я повернулась к маленькой вредине, но не сразу нашлась, что ответить на такое предупреждение — душил смех. В гости мы в кои-то веки выбрались не в доспехах… вернее, убедить командора Инквизиции избавиться от железа совсем я не смогла, так что под плащом у него позвякивала кольчуга. Но сама предпочла спрятать драконью чешую в Кармане странника и извлечь оттуда что-то более женственное. Не тевинтерские платья, конечно, обычный дорожный костюм. Видимо, заподозрить грозного Инквизитора в ношении обычной куртки было сложно.

Наконец я выдавила:

— Да, с леди Инквизитор мне не конкурировать, конечно.

И все-таки засмеялась. Девчонка насупилась, явно почувствовав подвох, но тут Каллен, наконец, отвлекся от родственных обнимашек и вспомнил о приличиях. Отпустил сестру и представил:

— Это моя сестра, Розали. Рози, перед тобой леди Алиена Кусланд, Инквизитор.

— Да ну тебя, Каллен, — я снова засмеялась. — Такое впечатление, что мы на орлейском приеме. Просто Алиена.

Розали неуверенно улыбнулась — как общаться со мной, она явно не знала. Но неловкой паузе не дала повиснуть девчонка, нахально стукнула по плечу и прошипела:

— Специально посмеяться решила, да? Ничего вы не получите!

Развернулась и стремительно бросилась в дом. Розали ахнула, дернулась, чтобы бежать следом, но затормозила, сжала руками передник и выдохнула:

— Прости… те, Каллен, леди Инквизитор. У Хелены трудный возраст. А в последние дни она словно с ума сошла. Не представляю, что с ней делать.

— Ничего страшного, — с сочувствием проговорил мой командор и обнял за плечи сестру. Но взгляд кинул на меня, и взгляд этот был почти беспомощным. В другой раз я бы пожалела любимого мужчину, но сейчас только развеселилась ещё сильнее. Пришлось приложить усилия, чтобы мой голос звучал не слишком насмешливо.

— Не переживайте, Розали. И зовите меня по имени, я ненамного старше Хелены, — я все-таки рассмеялась от абсурдности ситуации. — Кажется, в последнее время вы уделяли слишком много внимания брату, которого она даже не видела. Вот Хелена и ревнует.

Женщина кивнула и спохватилась:

— Идемте в дом, что мы на улице мерзнем. А Хелена… вы, наверно, правы, но это не повод вести себя подобным образом. Пусть посидит в своей комнате.

На мгновение Розали нахмурилась, но бросила взгляд на брата и снова улыбнулась и повторила:

— Идемте. Остальные скоро соберутся.

Внутри дом семейства Резерфорд выглядел не так сурово, как снаружи. Мебель, правда, была под стать: массивная, грубоватая, зато надёжная даже на вид. И ее простоту скрадывали украшения: искусно составленные гербарии, плетеные картины — уже не гобелены, но ещё не макраме, что-то среднее. На ходу я так и не смогла понять, как их создали; может, вязание? Коридор был темноватым, не рассмотришь.

Зато наполнен запахами: где-то горел камин, и смолистый запах дров ощущался даже от входа, от гербариев едва заметно тянуло травами — я почувствовала аромат, только пройдя совсем рядом с очередным букетом. Но сильнее всего пахло едой, точно — запечённым мясом, и я в очередной раз вспомнила, что сегодня успела перехватить только один пирожок. Бедняга Каллен, ему тот пирожок был и вовсе на один зуб…

Увы, привели нас не к еде. Глупо было бы рассчитывать, что довольно строгое воспитание мой возлюбленный получил в монастыре — а значит, и его сестра не пригласит гостей сразу на кухню. Жаль, что мы не в Башне Бдения, там я бы стащила что-нибудь из кладовки, чтобы не ждать обед. Но не в гостях же…

Столовая или, скорее, гостиная с крупным столом в центре оказалась куда светлее коридора — ее окно выходило во внутренний двор и было куда больше, чем внешние. А ещё здесь горел тот самый камин, возле которого стояло несколько кресел. В золотом свете солнца и алом — пламени комната сверкала. Здесь не было гербариев, зато стены украшали чеканные по меди картины, натертые не то что до блеска — до сияния. Подсвечники из той же меди, пока с незажжёнными свечами, резные накладки на мебель, вязь на камине… что-то отдаленно похожее я видела разве что в Орзаммаре, но не столь изящных очертаний. Но ни в одном человеческом или эльфийском доме.

Розали перехватила мой взгляд и пояснила:

— Когда мы уезжали от Мора, пришлось бросить почти все, в какой-то момент даже ложек не было. Мия вырезала их из палок, потом плошку из какой-то коряги… когда осели в Южном пределе, ей вдруг понравилось вырезать разную ерунду из дерева. А потом, уже здесь, в Денериме, она познакомилась с мастером из Орзаммара и перешла на металл.

— Очень красиво, — похвалила я. Потому что украшения и правда были красивыми и потому что одна небольшая фраза раскрывала ситуацию в стране куда лучше собственных наблюдений во время Мора. Что я видела? Леса, палатки, Круг магов и Редклиф. Денерим, более-менее благополучный практически до самого конца. Орзаммар. Но как Мор пережили другие люди? Немного я знала от монны Лиандры, что-то восстановила по обмолвкам Авелин. Лирен не любила вспоминать, а с другими ферелденскими беженцами я не общалась настолько близко. В Амарантайне спрашивать было глупо, туда армия порождений пришла уже при мне, и совсем не та, что бушевала во время Мора. В Хайевере оскверненных тварей и вовсе не было.

— Вам пришлось бежать из Хоннлита? — Каллен повернулся к нам спиной, разглядывая чеканки. Но по напряжённой спине я легко угадала, что вопрос дался ему тяжело. Может, он успел услышать слова племянницы, а может, и сам думал о том же. Но Розали ответила спокойно и без обид:

— Нет, из деревни мы уехали вовремя, даже без спешки. Но по дороге было… непросто. Может быть, лучше было остаться.

— Я была в Хоннлите через пару месяцев после окончания Мора. Вы ушли вовремя.

Женщина кивнула и отвела взгляд. Они уехали вовремя, а люди, которых они знали всю жизнь? Может быть, в детстве Розали играла с Амалией, кто знает… нет, вряд ли, разница у них слишком большая в возрасте. Но все же… Она явно хотела что-то спросить, но так и не решилась, перевела разговор на что-то другое. Задавала вопросы Каллену, рассказывала сама, но я не слушала, разглядывая медные картины.

Та, что первой попалась на глаза, изображала знакомый пейзаж: деревенские домики, мельница, башня мага и замершая перед ней статуя — голем по имени Шейла. Хоннлит. Рядом с ним, чуть выше, висел портрет незнакомого мужчины с аккуратной бородкой. Он улыбался и махал рукой, второй удерживая сноровистую даже на вид лошадь. Ближе к камину я узнала Хелену — на чеканке девочка была куда младше, я бы дала ей от силы лет шесть. Оглядевшись, я увидела и других людей — в ком-то легко угадывались черты семейства Резерфорд, но не во всех. Зато улыбки были на каждом лице.

А Хелена сейчас сидит в комнате одна и злится. Внезапно мне стало жалко девочку: ей и правда пришлось в жизни непросто. Сколько ей было во время Мора? Пять? Или я неверно оценила, и она младше пятнадцати? Конечно, ей явно повезло с семьёй, большой и дружной, но и жизнь вряд ли баловала. Разруха после Мора, потом попытка государственного переворота, проблемы в Бресилиане — Каллен говорил, что раньше его семья жила в Южном пределе, который граничил с лесом. А потом и вовсе война магов и храмовников, многое перевернувшая с ног на голову… Брешь. Побег из Хоннлита, потом — из этого самого Южного предела. И теперь какой-то тип, который никак не принимал участия в жизни ее маленького мирка, состоящего из семьи, отнял большую часть внимания взрослых…

— Розали, — перебила я, не выдержав. И тут же смущённо улыбнулась: могла бы хоть не на середине фразы вмешиваться. — Простите… может быть, поговорить с Хеленой? Я уверена, она не со зла.

Женщина чуть поджала губы и посмотрела куда-то в потолок. Неуверенно проговорила:

— Вы правы, не со зла, но так вести себя нельзя и она должна это понимать. К тому же она вряд ли захочет со мной сейчас разговаривать. У нее вспыльчивый характер.

— А со мной? — предложила я и тут же прикусила язык. Чего-чего, а уговаривать подростков мне до сих пор не доводилось. Но раз уж сказала, придется. — Вы ведь скучали по Каллену, а я… пока мы с вами чужие. Со мной вам не так интересно.

— Я надеюсь, ненадолго, — в голосе любимого послышались извиняющимся нотки. Я улыбнулась:

— Впереди вся жизнь. А Хелена сейчас обиженная и несчастная.

Розали заметно заколебалась.

— Боюсь, она вряд ли сможет сейчас вспомнить о том, как себя вести… но если вы хотите попробовать, я вас провожу.

Я вспомнила чудесные манеры нашей Рыжей Дженни и хмыкнула:

— Вряд ли она сможет меня удивить…

Жилые комнаты располагались на верхних этажах, а Хелена и вовсе обитала под самой крышей. Наверно, раньше это был чердак — к нему вела небольшая лесенка в пяток ступенек, спрятавшаяся в конце коридора третьего этажа, а на двери поблескивал замок, явно старый, но начищенный. В этом доме в принципе было чисто — ни пыли, ни тем более грязи, — но в этом закутке она была нарочитой, витал прямо-таки дух чистоты. Под вазой с очередным гербарием не валялось ни травинки, перед двумя чеканными картинами стояли новенькие, без нагара, свечи, так что сюжеты бросались в глаза — тот же мужчина, что внизу удерживал лошадь, и мальчик, вернее, подросток с загадочным взглядом.

Негромко пожелав удачи и вздохнув, Розали неуверенно замерла, но потом все же отправилась вниз, в гостиную. А я осмотрелась — тканые половики, настенные подсвечники, замысловато подвязанные занавески на окнах, — присела на ступеньку рядом с дверью Хелены. Стукнула негромко костяшками пальцев по двери и так же тихо спросила:

— Сидишь?

Почему-то была уверена, что девочка меня услышит, и не прогадала, из-за двери буркнули:

— А тебе чего надо?

Я задумалась, что ответить. Сказать, что пожалела ее? Пошлет куда подальше, я бы так и сделала. Соврать, что мать отправила? Не поверит, в семье явно не те отношения — весь дом пропитался взаимной любовью. Да и вообще врать особенно не хотелось. Я остановилась на частичной правде:

— Я там лишняя. Розали я совсем не знаю, ваших общих знакомых тоже, да и про меня мало кто знает. Может, стоило отправить Каллена на эту встречу и вовсе одного в первый раз.

— Отправить? — Хелена зло хмыкнула. — А ты им командуешь, значит? А ночью тоже?

— Хамишь, — заметила я и уселась поудобнее, опираясь спиной о дверь. — Причем бездарно. Между прочим, я могла бы сейчас быть в экспедиции далеко на западе, исследовать магические свойства драконов. Но мой любимый человек попросил, и я поехала с ним. И кто из нас командует?

Девчонка промолчала, а я тяжело вздохнула. Есть хотелось все сильнее: запахи дразнили, и фантазия разыгрывалась — чем нас угостят? Можно было бы вытащить очередную конфету, но вот прямо сейчас — небывалый случай! — шоколада мне не хотелось. Интересно, а в комнате за моей спиной так же пахнет едой?

— Так и будем через дверь разговаривать? — мирно поинтересовалась я и повернулась к замочной скважине.

Из ее недр на меня смотрел серый с прозеленью глаз; впрочем, стоило самой приникнуть к отверстию, как глаз, вместе со своей хозяйкой, стремительно исчез.

— Я сюда никого не приглашала! — выкрикнула Хелена и, судя по звуку, пнула ни в чем не повинную дверь. — И ты сюда не попадешь!

Изнутри пахло какими-то духами или благовониями, тонко, но приятно. А ещё я разглядела столик со стеклянными колбочками, забитую книгами полку и край занавески. Кто-то увлекается алхимией? Или созданием парфюмерии, семейка попалась творческая, это я уже поняла.

А потом я осознала последнюю фразу и засмеялась:

— Вообще-то у меня нет привычки вламывается туда, куда меня не приглашают, без веской причины, но твои слова звучат как вызов. Вскрывать замки меня учил Антиванский Ворон, и я пробиралась в древние склепы и исследовала сундуки с сокровищами. Сумею ли я открыть замок в комнату одной вредины?

— Нет, — отрезала она резко. Похоже, свое дружелюбие и открытость я переоценила, как и умение разговаривать с детьми. А ведь казалось бы…

Но упрямство девицы меня все-таки зацепило за живое. Ладно, не хочет дружить — не будем, но утверждать, что я какой-то замок не вскрою? После того, как сумела просочиться в защиту библиотеки Круга Карастеса? Причем даже не сломав ее, а подвинув. И наш склеп в Башне Бдения — авварский, конечно, а не наш, — я теперь могла и без ключей открыть. И в Тевинтере чего только ни приходилось вскрывать, а уж в Антиве меня как Зевран гонял? В общем, я не я буду, если не открою. А потом можно будет спускаться вниз, расписываться в своем педагогическом бессилии. Насколько, оказывается, проще, когда оппонент настроен на диалог, даже если тебя лично и недолюбливает…

Отмычек у меня теперь было много, несколько наборов; один даже крайне редкий, и его не стоило показывать никому. Этим набором я разжилась в Неромениане, и рассчитан он был в том числе и на магически усиленные замки. Вообще-то до сих пор он мне ни разу не понадобился, но стоил баснословных денег, достался по случайности и был насквозь незаконным даже по меркам магической империи, так что расставаться было бы глупо. Но сейчас я достала самые примитивные, из тех, что Зевран дарил еще до моего отъезда в Киркволл. Вряд ли замки в обычном доме простых горожан окажутся настолько сложными?

На этот раз я просчиталась. Замок не поддавался.

Отмычки послушно цеплялись за нужные пластины, но дальше дело не шло, словно весь механизм заклинило. Я пробовала и так, и эдак, но складывалось ощущение, что передо мной монолитная металлическая конструкция, а дверь заперта банально на засов с другой стороны. Изящное было бы решение для… не знаю кого, но точно не девчонки, живущей с любящими родственниками. Интересно, а Коул сумел бы уговорить этот замок открыться? Он вообще без отмычек обходился, помнится…

Поначалу в комнате повисла настороженная тишина, которую разбивал только тихий перезвон моих отмычек — словно Хелена опасалась, что я все же справлюсь, несмотря на ее уверенность. Но с каждой минутой напряжение спадало, а когда я раздосадованно выругалась под нос, из комнаты донесся смешок. Разозлившись окончательно, я полезла за теми самыми, тевинтерскими, отмычками — они были лучшими даже без учёта магии. Достав, я аккуратно отерла их рукавом — мало что полезные, они и выполнены были изящно, хоть в качестве украшений по дому развешивай, — и вздрогнула. Сейчас витые узоры на металле едва заметно светились, что говорило о наличии магии поблизости. Слабенькой, но магии.

Она и правда была слабой, едва заметная нить силы сизого оттенка. Зато надежно удерживала замочный механизм в одном положении. Очень простой механизм, как я и определила сходу.

— Ага, — чуть озадаченно проговорила я вслух. Открытие оказалось неожиданным. Магия в семье моего командора, который эту магию боялся и не любил? Он тут не жил, конечно, но я почему-то… глупо было переносить его отношение к магии на его семью. В конце концов, маги свою силу не выбирают.

Или амулет? Но нет, у тех структура куда сложнее, замкнутая и защищённая, потому я и не могла с ними ничего поделать. Это заклинание.

Убрав своих красавиц в сумку, я снова взялась за обычные инструменты, только осторожно подцепила нить силы и отвела в сторону. Кто бы знал, где мне пригодятся отточенные в библиотеке Карастеса навыки…

На этот раз замок щелкнул едва ли не моментально, и дверь осторожно приоткрылась. С той стороны ее тут же попытались захлопнуть, но я на волне азарта ломанулась вперед, отодвинув хозяйку комнаты вместе с дверью, но уже на втором шаге замерла. И чего вломилась? Замок открыла, молодец, пора и уходить — зачем лишний раз ссориться?

Но с этой здравой мыслью я, кажется, опоздала — Хелена отскочила в дальний от меня угол, к окну, зажгла в руках вполне приличный огненный шар и прошипела:

— Меня вы не получите!

— Стой, дура! — чуть ли не взвыла я и оборвала ее заклинание. И опять опоздала, сегодня, похоже, был не мой день: от близкого соседства с пламенем вспыхнула лёгкая занавесь на окне, подлетела пушинкой, чудом не подпалив волосы горе-магички; огонь, ухватившись за ткань, весело полыхнул и побежал к потолку, явно рассчитывая закусить чем-нибудь ещё.

Хелена тихонько взвизгнула и отшатнулась, а я бросилась к занавеске — не хватало ещё дом подпалить: в комнате на стенах висело множество гербариев, которые будут отлично гореть. Пока что, правда, вместо них едва не пригорела моя рука, когда я ухватилась за пылающий… шелк? Неважно… сорвав тряпку и бросив на пол, я мельком успела понадеяться, что полы более устойчивые к пожарам, и от души выругалась — руку пекло. К счастью, невольная поджигательница сумела собраться с мыслями, метнулась в угол комнаты и вернулась с огромным кувшином воды, которую и выплеснула на ткань. И на меня заодно, с расчетом траекторий у нее явно было так себе.

Рубашка мгновенно пропиталась влагой, что настроения отнюдь не поднимало. Руку пекло все сильнее. И ведь не пальцы, что было бы уже привычно, хоть и неприятно, а ребро ладони — таких ожогов у меня уже давно не было. Судорожно попытавшись вспомнить, есть ли с собой бальзам, я подняла глаза и встретилась с взглядом с Хеленой. Девчонка стояла напротив, отделенная от меня погоревшей занавеской, все еще судорожно сжимала в руках кувшин — немаленький, литра два туда точно влезало! — и смотрела круглыми от ужаса глазами.

— Дверь закрой, — велела я почти шепотом, и она опрометью бросилась выполнять. Кувшин чуть ли не по волшебству оказался снова на тумбочке в небольшом закутке за дверью, и замок щёлкнул так громко, что я вздрогнула: показалось, что все в доме услышали этот звук. Заклинание, которое девчонка снова попыталась наложить на механизм, я оборвала и прошипела змеей: — Сдурела? Магию храмовники сходу почуют, даже бывшие!

— Там… там дверь хлопнула, — тоже шепотом отозвалась Хелена. — Наверно, Мия с Эльзой пришли. Им не до меня.

В последней фразе снова послышалась обида пополам с ревностью, и я раздраженно поинтересовалась:

— А по-твоему, вокруг тебя сутки напролет все крутиться должны? Они с Калленом друг друга лет двадцать не видели и неизвестно, когда ещё увидятся, тебе что, пару вечеров потерпеть жалко?

— Он храмовник! И ненавидит магов! — похоже, первый испуг прошел, и девчонка опять попыталась замкнуться. — Я не пойду с вами!

Я раздраженно фыркнула, огляделась и без спросу плюхнулась на ее кровать. Надо было найти бальзам от ожогов, не может такого быть, чтобы у меня его не было… но вываливать все из сумки на пол я не хотела. А столы — их в комнате было два, письменный и алхимический — оказались заняты книгами, бумагами, алхимической посудой, мешочками и Создатель знает чем еще. Вода, стекающая с рубашки, теперь потекла по коленям и на постель, и я с лёгким злорадством подумала, что ночевка в сырости, возможно, добавит Хелене ума. Хотелось в это верить, по крайней мере.

— Тебя с собой никто и не зовет, — проворчала я, когда бальзам все-таки нашелся. Копаться одной рукой в сумке было не слишком удобно, но я вовремя вспомнила, что внутри бомба, опасная как раз для магов, так что просто вытряхивать содержимое не стоит. С трудом раскрутила баночку, зачерпнула медово-прозрачной субстанции и с облегчением намазала на ребро ладони. — Скайхолд — военная крепость, нечего тебе там делать.

Вспоминать, что сама прожила в военной крепости большую часть жизни, я не стала: во-первых, я была старше хотя бы разумом, во-вторых, ругаться умела и до знакомства с нашим гарнизоном. Да и Айдан не одобрял лишней брани. Каллен тоже не одобрял, но целой армии рот заткнуть куда сложнее, да и вреднее: надо же людям спускать пар.

Хелена замолчала, а я воспользовалась паузой, чтобы хоть немного расслабиться: ожог вышел небольшим, но на диво неприятным, и никак не давал сосредоточиться. Впрочем, бальзам начал действовать: приятная прохлада уже сняла большую часть жара, теперь бы замотать чем-нибудь руку… бинтов могло и не быть, я не следила за их расходом из своей походной аптечки. Интересно, мелкая вредина поделится, если попросить?

А я была такая же вредная? Бедный Айдан. Надо ему ещё один памятник поставить, от меня лично.

Я оценивающе посмотрела на Хелену, и она ответила уже не таким злым, даже немного виноватым взглядом. Поделится, пожалуй. Из любопытства я заодно оглядела ее правильным зрением, но ничего сверхъестественного не заметила: сила у нее и правда была, но не так чтобы много, а умений и вовсе никаких. Но огненный шар она сложила, да и замок удерживать у нее получается…

Девочка вздрогнула под моим взглядом, но в глазах зажегся не страх, а прямо-таки невиданный энтузиазм.

— Так ты маг? А почему говорят, что он ненавидит магов?

Я хмыкнула:

— Я не маг. Но кое-какие умения у меня есть. И Каллен не ненавидит магов, больше нет.

Задумавшись, стоит ли сплетничать о любимом человеке, я все-таки решила поделиться хотя бы частью информации:

— Ты спрашивала, где он был во время Мора. В тот момент в Круге было восстание магов. Он — единственный храмовник, который выжил внутри, и у него были причины ненавидеть магов и магию. Но он никогда не позволял этой ненависти прорываться, даже в Киркволле, где его вряд ли бы наказали за жестокость. Вот уж там Круг был… но он не стал.

— А ты откуда знаешь? — Хелена осторожно подошла поближе, словно ещё не решив, стоит ли мне верить. Но вопрос задала уже без подозрения или претензии. А потом и вовсе чуть виновато предложила: — У меня есть платок. Давай перевяжу?

Я хмыкнула и протянула ей руку. Девчонка достала из тумбочки обещанный платок, чистый до белоснежности, и взялась обматывать мою пострадавшую конечность. Ну… не Лелиана. Умения ей не хватало, но это компенсировалось энтузиазмом.

— Я была тогда в Круге, — ответила я наконец. И напомнила: — Я Кусланд, мой брат убил архидемона, и я все время была рядом с ним, в том числе, когда он собирал союзников для битвы. Правда, союзники из Круга тогда были… А потом я уехала по делам в Киркволл и встречала там не раз твоего дядю. Сейчас, после Инквизиции… у него есть друзья среди магов, даже в Тевинтере. Да и куда бы мы тебя забрали? Кругов нет.

Хелена, старательно затянув узел, чуть отсела и отвела взгляд.

— Я не знаю. Я видела, как храмовники утащили нашу соседку в Южном пределе. Домой она больше не возвращалась. Мы тогда и уехали в Денерим, у папы тут родня.

— Это были преступники, их казнили, — я отвернулась. Что творили храмовники во время войны, я видела своими глазами, и оправдывать их не хотела и не могла. И успокоить девочку — тоже. В свете этой истории страх Хелены становился понятен, и я поинтересовалась: — Как вы решились пригласить Каллена? Или твои старшие родственники ему доверяют больше?

— Это Мия, она им очень гордится, — Хелена возмущённо фыркнула и тоже отвернулась. Потом соскочила с кровати и отошла к своему столу, замерла, что-то там перебирая. И признала: — Они не знают. Только мама. Мы боялись сказать: Мия так гордится храмовником в семье, а папа — стражник, он бы против закона не пошел. А ещё Мия…

Вот, значит, кто у нас в семье стражник. Интересно, а он семье рассказывает, чем занят на работе? Начать-то таинственные враги могут не с него самого, а с его семьи.

Хелена замолчала, раскопав, наконец, на столе какую-то картонку и замерев с ней в руках. Пару секунд я ей позволила помолчать — картонка явно была чем-то важным, и это нечто выбивало девочку из равновесия. К счастью, поторапливать не пришлось, девочка договорила сама:

— Мия тоже ненавидит магов. В позапрошлом году они убили дядю Эрвина. И Джейка.

Этих имен я не слышала раньше. Эльза, которая вероятно пришла вместе с Мией, когда мы тушили занавеску, была женой Брансона, их сына звали Оливер. Розали тоже обзавелась семьёй: мужем по имени Томас и дочерью, вот этой магичкой новоявленной — Хеленой. Видимо, попытки вспомнить отразились на лице, потому что девчонка, обернувшись и оценив мою реакцию, кивнула в сторону двери:

— Там их портреты висят. Это муж и сын Мии. Мы с Джейком… если бы я могла отдать магию и вернуть их, я бы отдала.

— Но ты не можешь ни того, ни другого, — я вздохнула. — Тень отняла мою лучшую подругу. Самую близкую, самую… половину души. Но я не виню ни Тень, ни демонов, ни духов. Магия не виновата в том, что творят отдельные мерзавцы.

Она пожала плечами и снова вернулась на кровать, показала мне картонку. Это был портрет, явно послуживший прообразом для чеканки: улыбающийся парень с загадочным взглядом. Здесь он казался чуть моложе, но ещё загадочнее — в глазах таилось что-то далёкое и нездешнее, и улыбка казалась мечтательной. Все-таки полностью передать изображение на меди Мия не смогла… или просто не видела сына таким загадочным? Интересно, кто рисовал оригинал?

— Я знаю, — тихо проговорила Хелена. — Мне нравится магия, хотя я почти ничего не умею. И Мия не возненавидит меня, если узнает. Но расстроится, а я не хочу ее расстраивать.

Она щёлкнула пальцами, и с них сорвались мелкие цветные искорки. Взлетели по сложной траектории наверх и там взорвались микроскопическим салютом. Я проследила за ними и задумчиво проговорила:

— Тебе надо учиться, ты понимаешь? Я далека от мысли, что маги опасны, и Круги я не поддерживала никогда… но необученный маг действительно опасен. В следующий раз ты можешь спалить не занавеску, а дом.

Хелена снова вздохнула, очень по-взрослому — наверно, она и была взрослой, уж точно взрослее меня в этом возрасте. В том, первом, мире, когда возраст был настоящим. Как я пыталась когда-то отовраться перед Натаниэлем, война многим позволяет заранее повзрослеть. Заставляет, если быть точнее.

Забрав у меня портрет, девочка спрятала его под подушку и пожала плечами:

— Я не хочу в Круг. Я читала… мама не хотела, чтобы я знала об этом, поэтому то письмо Каллена от меня спрятали, но я все равно его нашла и прочла. Я не хочу, как та девушка, сгореть. И всю жизнь просидеть взаперти я не хочу. Но… мама хотела нанять какого-нибудь мага, только где их взять? Такого, чтобы ему доверять и чтобы все остальные не узнали.

— Всю жизнь скрывать будете? — я поморщилась. Вспоминать Ноирин и Маэля было больно до сих пор, но, к счастью, акцентироваться на этом девочка не стала. Да и «сожжение» Ноирин было не самым страшным… но об остальном Каллен, похоже, писать не стал. К счастью. Тряхнув головой, я вернулась к более актуальной теме: — Все равно ведь рано или поздно вскроется. И потом, даже если бы Круги ещё были, думаешь, твой отец то письмо не читал? И отдал бы родную дочь в такое место?

Хелена отвела глаза и покачала головой. Кажется, ее эта тайна тоже тяготила, но девочка не знала, что с ней делать. У меня кое-какие идеи были, но озвучить их я не успела: внизу снова хлопнула дверь. Вроде и негромко, но с каким-то тонким звоном, и девочка встрепенулась:

— Папа вернулся. Значит, уже все дома. Идём?

Я кивнула, но она вдруг затормозила сама.

— Ты расскажешь, да?

— Я — нет, — успокоила я. — А ты сама решай. Просто помни про занавеску.

Хелена неуверенно кивнула и выскочила первой за дверь.