В конце останется только один (джен)

---

— Морриган, ну пожалуйста! — азартно взмолилась я уже в который раз. — Нам очень нужен дракон!

— Оставь меня в покое, нахальная девчонка! — резко бросила колдунья, захлопнула книгу и встала, явно собираясь уйти.

Сидела она в беседке в саду, благо, здесь царила вечная весна, и до моего прихода читала книгу, периодически поглядывая на сына: он устроился в паре метров от каменных ступеней, прямо на травке, и о чем-то увлеченно спорил с моими близнецами. Видимо, парни вызывали теперь доверие не только у нашего командора, но и у советницы по магии, потому что звать сына с собой Морриган не стала.

Но я так легко отказываться от настоящего ручного дракона не собиралась: у нас с Дагной появилась любопытная теория, и ее требовалось срочно проверить. Даже если это означало окончательно довести Морриган до белого каления.

В Скайхолд, заслышав о двух драконах, явился Фредерик де Серо, о чем было известно уже каждому слуге, дворянину, магу или храмовнику — и уж конечно самому дракону. Самой. Не нужно было знать колдунью долгие годы, чтобы предсказать ее реакцию: с каждым днём она зверела все сильнее, и явно не за горами был спешный побег от поклонников; не будь Кирана, ведьма уже бы сбежала.

К счастью, Киран был. Вообще-то племянника мне было очень жаль: как и сказала Флемет, я на собственном примере успела узнать ту пустоту, что сейчас сковывала его душу — пусть Древний бог спал, но его соседство прорывалось снами, неожиданными знаниями вроде умения ориентироваться на Перекрестке, воспоминаниями… которые теперь исчезли. Но прямо сейчас я эгоистично радовалась его — и, соответственно, его матери — присутствию. Тем более что его тоска по несбывшемуся была все же слабее моей, и окружающим удавалось отвлекать мальчика.

— Я ведь все равно не отстану, — пообещала я, вскакивая следом за ведьмой и перегораживая ей выход из беседки. — Вернее, отстану, когда посмотрю. Чем быстрее ты согласишься, тем быстрее от меня избавишься.

— Я превращу тебя в угли одним плевком, — зло сощурилась она, но на это я только отмахнулась:

— Попытаться превратить меня в угли ты можешь и не становясь драконом. Но мы обе знаем, что мои щиты ты не пробьешь. Ну же, соглашайся! Я сразу отстану, обещаю.

Несколько мгновений Морриган молча смотрела на меня, явно размышляя, не придушить ли голыми руками, не прибегая к магии, а потом бросила взгляд на сына, чуть отступила и усмехнулась. Я тоже покосилась на Кирана и увидела, что обе няньки и сам мальчик бросили свои занятия и во все глаза следили за нами. В трёх парах глаз явно застыло предвкушение: подерутся ли Инквизитор и советница по магии или нет. Висевший между ними в воздухе огненный шарик, отливающий то веселой зеленью, то сизым сумраком, оказался забыт и сейчас медленно опускался в траву. Сверху она успела обуглиться, и процесс явно не собирался прекращаться.

— Если вы оставите хоть малюсенькое выжженное пятнышко, Гаци вас в стену замурует и скажет, что так было, — посулила я близнецам и уничтожила заклинание. Брайан коротко выругался под нос и для верности охлопал траву ладонью, а Дэррек легкомысленно улыбнулся:

— Вернёшь нам нашего целителя, и мы сбежим на самое сложное задание, чтобы вернуться героями и…

Я махнула рукой, приятель засмеялся и наконец отвернулся. Тихо окликнул Кирана: «Давай заново», так что я тоже вернула внимание колдунье. Морриган же, дождавшись, когда я снова на нее посмотрю, неожиданно согласилась:

— Я стану драконом для тебя один раз. После этого ты отстанешь от меня и уберешь этого орлесианского заучку. И если хоть кто-то посмеет меня измерять или описывать, я откушу ему голову!

— Идёт! — обрадовалась я. Такой лёгкой победы — всего-то час уговоров — я никак не ждала и сейчас была согласна на любые условия.

Встретиться мы договорились у дальнего конца моста, ведущего в крепость — никто сейчас уезжать не собирался, гостей мы тоже не ждали, так что вряд ли у нас будут посторонние свидетели. И Морриган успела приземлиться в назначенном месте первой: ещё бы, со мной шла целая делегация — Дагна, профессор де Серо, решивший не упускать своего шанса, Киран, который ещё не видел мать в столь экзотическом облике, и близнецы, которым, похоже, было просто любопытно. И всех надо было оповестить, собрать по немаленькой крепости и проинструктировать, что делать нельзя ни в коем случае. Ведьме же только и надо было что спуститься в нашу тюрьму и оттуда вынырнуть наружу через пролом уже в драконьем теле — причем скорее из любви к полетам, чем по необходимости, дойти до края моста она могла бы и вместе с нами.

Впрочем, меня устраивал любой вариант, лишь бы увидеть дракона поближе. Ещё месяц назад, во время нападения корифеевской твари, я подумала, что лететь он может только при помощи магии — так сильно оказались изорваны крылья. Дагна развила эту мысль глубже и предположила, что магией пользуются все драконы: слишком маленькими были их крылья относительно размеров тела. Если бы кости ещё были лёгкими как у птиц… но нет, кости мы взвесили и этот вариант отмели. Буквально через пару дней после этого в Скайхолд явился знаменитый драконий исследователь и подкинул нам ещё пару фактов. Почему собственное стихийное дыхание не вредит драконам изнутри? Снаружи плотная чешуя, которая оберегает верхний слой кожи, но гортань никакой физической защиты не имеет. Почему крик дракона заставляет цепенеть даже самых храбрых воинов? Есть множество звуков громче и пронзительней, но не вызывающих такого эффекта.

У меня был еще один важный вопрос: почему именно в виде драконов представали Древние боги Тевинтера? Ведь боги должны творить хоть какие-то чудеса, хотя бы поначалу, чтобы привлечь паству — и в мире, где есть магия, чудеса должны быть вполне реальными. Магическими.

С учётом того, что эванурисы оказались связанными с драконами какими-то таинственными узами, моя теория о единстве двух пантеонов выглядела все более достоверной. А если вспомнить, как сладко похрапывала драконица в Свистящих пустошах… если окажется, что у драконов есть магия, я уверюсь, что и сны им снятся. То есть будет и проход в Тень.

Не то чтобы прямо сейчас это было важно: Инквизиция занималась отловом сбежавших красных храмовников и венатори, вычисляла тех, кто решил воспользоваться моментом и провернуть какую-нибудь свою авантюру, но все это происходило без меня. Первый месяц после победы мы праздновали, на второй вернулись к тренировкам, перемежаемым все теми же праздниками, и я уже начинала скучать. Но дел не было: на боевые операции меня никто не посылал — не было среди них достаточно важных для присутствия Инквизитора, а ездить по праздникам аристократов, особенно орлейских, мне не хотелось. Думала навестить родных, но Фергюс болтался где-то по поручению короны, Джос вместе с дочерью уехала в родовой замок — туда тащиться не хотелось мне, а к Алистеру я вот так запросто являться опасалась — мы толком еще не разговаривали после моего письма о Ванде.

К тому же Лелиана просила пока в империи не мелькать, чтобы избежать любых поводов для провокаций. Сама она, напротив, две недели назад отправилась в сторону своего будущего — я не сомневалась в нашем тайном канцлере — трона, так что в последнее время ее кабинет и место в ставке командования оккупировала Шартер. На качестве работы это не сказалось, но душевности поубавилось.

Так и вышло, что я почти два месяца болталась по своему замку без дела — не считать же короткую поездку в Хоннлит за серьезное занятие, — и пришлось самой придумывать себе развлечения. Раз под рукой оказался дракон, я к нему и обратилась.

Увидев Фредерика де Серо, Морриган зашипела как гигантская змея и явно намылилась взлетать, так что пришлось броситься к колдунье и вцепиться в переднюю лапу:

— А ну стой! Мы договорились, какая тебе разница, сколько человек будет на тебя смотреть?

Морриган замерла, опасаясь, видимо, мне навредить, но рыкнула еще более впечатляюще — увы, не для присутствующих. Дагна уже натянула свои чудо-очки и теперь возилась с линзами, Киран без особого трепета сунулся следом за мной, ближе к матери, и погладил ее по чешуйкам. Ученый-драконолог с трудом отвел взгляд от драконьих рогов и учтиво поклонился:

— Доброго дня, леди Морриган. Прошу вас, позвольте мне поприсутствовать, увидеть дракона так близко — истинное чудо. Я буду бесконечно благодарен и не посмею докучать вам.

Поворчав, драконица все же успокоилась, только фыркнула в нашу сторону снопом дыма, от которого я чихнула. Киран, успевший нырнуть под лапу Морриган, едва заметно улыбнулся мне и громко попросил:

— Мама, можно посмотреть на твои крылья? Я читал, что чешуя на них гораздо нежнее.

Я осторожно отступила, надеясь, что племянник и дальше будет отвлекать мать своими вопросами, пока мы решим свои. К счастью, против сыновней тяги к знаниям Морриган ничего не имела, так что, проворчав для приличия, все-таки вытянула крыло. К нему тут же поспешил и профессор де Серо, мы же с Дагной остались пока в стороне: в запасах Скайхолда можно было найти разные фрагменты драконов, в том числе и шкуру почти со всех частей тела, так что оценить физическое характеристики мы успели. Последние два дня нам помогал и профессор, так что общее описание крылатых ящеров у нас имелось. Теперь необходимо было рассмотреть то, что отсутствовало у мертвых драконов — связь с Тенью.

Я призвала правильное зрение и с азартом уставилась на чешуйчатую подругу. Увы, ждало меня только разочарование: никакой магии в драконе я не заметила, даже собственной ауры колдуньи. Темно-фиолетовая в бледно-голубую широкую полоску чешуя блестела на солнце, янтарные глаза недобро поглядывали на меня, правое крыло мягким плащом лежало на земле рядом с Кираном, а кончик хвоста нервно подергивался, как у кошки. Никакой магии.

— Видишь что-нибудь? — шепотом спросила я у Дагны. Гномка рассеянно отозвалась:

— Пока нет, а ты?

Ещё одна пара линз с шелестом скользнула в пазы, и я вздохнула:

— Ничего. Может, надо смотреть, когда она летит?

— Посмотрим, — согласилась Дагна. Я не была так уж в этом уверена: против солнца не насмотришься, а Морриган вряд ли ради нас сделает пару кругов, — но спорить не стала.

Судя по лёгкому оживлению, овладевшему подругой, что-то она всё-таки разглядела, но делиться наблюдениями не торопилась — может, и к лучшему, Морриган могла бы не одобрить.

Я же от нечего делать прислушалась к беседе Кирана и Фредерика де Серо. Оба уже оставили крыло в покое и обсуждали драконицу в целом, и звучало это более чем забавно: орлесианец явно старался не увлекаться естественно-научными описаниями и держал в памяти, что перед ним вполне разумное существо с вредным характером. И если перспектива сгореть в пламени прямо сейчас профессора не слишком пугала — либо он в нее не верил, — то возможность нажить недоброжелателя при дворе… Судя по фамилии, драконолог имел какое-то отношение к печально известному маркизату Серо, так что вряд ли свое положение он получил благодаря какой-нибудь протекции; терять его из-за мимолётной оговорки было бы наверняка обидно.

Тем не менее, натура иногда брала верх.

— Обратите внимание на форму роговых отростков, молодой человек, как они обрамляют мо… лицо двумя дугами, защищая нежную чешую челюсти, — проговорил профессор как раз, когда я прислушалась. — Как правило, подобная форма характерна для видов, использующих молнии в бою. У меня есть теория, что это каким-то образом помогает дракону направить электрическую энергию в желаемом направлении, но подтверждений этому я, к сожалению, пока не нашел… и разумеется, подобные рога выглядят изящно, напоминая драгоценное ожерелье.

Дэррек довольно громко фыркнул от смеха. Морриган покосилась на ученого с хищной задумчивостью, словно не могла для себя решить, считать ли сказанное комплиментом или насмешкой, а Киран и вовсе не обратил внимания на последнюю фразу — ему до ожерелий дела явно не было.

— А у других драконов? Разве им не нужно направлять свое дыхание? — поинтересовался он. Фредерик тут же покачал головой:

— Возможно, я выразился не совсем верно. Электричество — сложное и малоизученное явление, доступное только магам. В нем прослеживается некоторая дуальность: небесные молнии всегда начинаются в облаке и заканчиваются на земле, некоторые подводные обитатели тоже способны воспроизводить молнии и у них парный набор органов… к слову, их сила молний недостаточна, чтобы вызывать видимый разряд. Возможно, рога драконов как-то усиливают естественное электричество.

— А у других видов? — заинтересовался и Дэррек. — Вот у того дракона, который явился сюда вместе с Корифеем, рога были загнуты назад. Что это значит?

— К сожалению, я не имел чести видеть его, — профессор так душераздирающе вздохнул, что было понятно: сожалеет он вполне искренне. — Первоначальная природа дракона была искажена красным лириумом, что несколько затрудняет его классификацию. Но если вы правы, до… контакта с красным лириумом его дыхание было огненным. Полагаю, такая форма рогов позволяет безболезненно отводить пламя от собственного тела при атаке в полете. Огонь наиболее активная стихия, как вы, полагаю, знаете, так что дополнительная защита не помешает даже столь величественному существу. Электричество же легко рассеивается в воздухе, как и холод.

— У драконов с ледяным дыханием рогов нет? — сделал вывод маг.

— Совершенно верно, молодой человек. К слову, обратите внимание — окрас леди Морриган уникален: столь насыщенный фиолетовый цвет немного напоминает винсомера, как и форма роговых наростов, но светлые полосы характеры скорее для хивернала. Последний — высокогорный вид, темно-серая с белыми полосами чешуя позволяет ему оставаться незаметным на фоне серых заснеженных скал. Но для винсомера они будут лишними, поскольку он предпочитает скалистые побережья.

— У мамы, кажется, огненное дыхание, — Киран задумчиво посмотрел на дракона, явно забывая, что мы обещали никаких исследований не проводить и вообще руками не трогать. Морриган тут же заворчала, причем вопросительная интонация легко угадывалась, и Киран тут же смущенно пояснил: — Я видел в окно. Ты ведь не запрещала подходить к окну.

Драконица глухо рыкнула, переминаясь с лапы на лапу и явно обдумывая, не пора ли превращаться обратно и объяснять сыну, чем дети должны заниматься во время боя. Но в итоге осталась на выбранном месте, видимо, рассудив, что я не отстану, если не успею увидеть все, что мне нужно. Фредерик на эту пантомиму внимания не обратил, с сожалением покачал головой:

— Боюсь, мое единственное обоснование этого феномена: магия. Леди Морриган все же не природный дракон, полагаю, для нее строение наружного скелета не так важно, как для простых зверей.

— О! — оживилась Дагна, тоже, оказывается, не пропускающая беседу мимо ушей, и подскочила поближе. — Морриган, а ты можешь показать нам свое огненное дыхание?

— Может, еще и в нас плюнуть? — попыталась я охладить пыл одной подруги, опасаясь, что вторая и впрямь решит избавиться от всех надоед радикальным путем. Но гномка только радостно согласилась:

— Это будет идеально! Выставишь щит, и я смогу рассмотреть все в подробностях.

Я едва не отправила ее к демонам с такими идеями, но вовремя успела задуматься: а может, и правда? Я ведь тоже никогда не смотрела правильно, как драконы нападают со своим стихийным дыханием, может, магия кроется как раз в этом? И если Дагна встанет поближе ко мне, а все остальные, напротив, отойдут подальше, то и с защитой проблем не будет.

На этом месте мои размышления прервал Брайан. Строго напомнил:

— Сомневаюсь, что командор одобрит подобный эксперимент. Алиена, тебе, как Инквизитору, он и вовсе ни к лицу. Думаю, вы выяснили уже все, что хотели, а леди Морриган наверняка устала от подобных обсуждений.

Драконица тут же коротко рыкнула, явно соглашаясь, и я со вздохом кивнула.

— Спасибо, Морриган. Ты не против, улетая, сделать над нами круг? Полюбуемся напоследок.

Отвечать мне советница по магии не стала, забавно отступила от нас хвостом вперед и, с силой оттолкнувшись от земли, взмыла в небо. Я снова уставилась на нее правильным зрением и на этот раз, кажется, что-то все-таки увидела: крылья словно просвечивали, а ведь кожа на них, хоть и была тонкой, но все же не настолько. В другой ситуации я бы сочла это оптической иллюзией — очень уж хотелось мне что-то найти. Но Дагна, лихорадочно перещелкивающая свои линзы, через пару мгновений довольно воскликнула:

— Поймала! И правда магия!

Пару мгновений она еще разглядывала улетающего дракона, а потом стянула очки и победно уставилась на профессора де Серо — он выступал основным и единственным оппонентом нашей теории. Правда, когда мы обсуждали ее в лаборатории гномки, драконолог спорил с жаром, достойным настоящего ученого, но после дискуссии о природе дыхания он заметно приуныл. Спокойно проговорил:

— Возможно, это личная особенность мага.

Похоже, мысль о том, что любые наблюдения могут оказаться особенностями Морриган, мешала полету научной мысли. Но гномку было не так легко сбить с мысли, она с энтузиазмом возразила:

— Значит, нам надо найти настоящего дракона и проследить за ним! Теперь я знаю, куда и как смотреть, так что смогу узнать больше. Алиена, вспоминай, где вы видели, но не убили дракона?

Брайан, справедливо рассудив, что, увлекшись научной дискуссией, мы можем забыть вернуться в крепость, приобнял нас обеих за плечи и подтолкнул к Скайхолду, пробормотав:

— В тепле обсудите.

Я же честно задумалась, перебирая и места, где побывала лично, и отчеты наших солдат, прочитанные за последний год. Драконов, если считать в штуках, не оглядываясь на их размеры и мощь, было не так много, по моим подсчетам, около десятка вне Морозных гор. На семерых поохотились мы сами, с моим отрядом, восьмого можно было записать на счет «Боевых Быков», девятого убил отряд под командованием Шартер. В самих Морозных горах высших дракониц не водилось, а всех, кто был — от детенышей до зрелых особей, чуть-чуть не дотягивающих до высших, — перебили наши войска. Кажется, Каллен даже устраивал что-то вроде соревнования. Единственный, переживший встречу с нами, которого я сумела вспомнить, находился в Свистящих пустошах, но ехать в такие дали…

Однако, сколько я ни напрягала память, ни одного дракона ближе гробницы Файреля мне вспомнить не удалось.

— Далеко, — признала я и остановилась, наскоро еще раз пробегаясь по памяти. Дагна тоже притормозила, а следом за нами и остальная компания. — На севере Западного предела, в Свистящих пустошах. Там все равно никто не живёт, так что дракон никому помешать не мог, а мы не захотели связываться. Кассандра говорила, это песчаный плакальщик.

Я вопросительно глянула на Фредерика, оживающего на глазах — возможность сравнить наблюдения с диким драконом явно нашла у него положительный отклик. Ни формы рогов, ни ещё каких-либо особенностей дракона я не помнила, разве что кроме куч навоза — такое забыть оказалось непросто, — но знаменитый драконолог не колебался ни минуты, тут же пояснил:

— Этот дракон имеет огненное дыхание. Не совсем чистый эксперимент, но для начала… К тому же песчаный плакальщик имеет привычку реветь во время охоты или боя…

— …и если этот крик имеет отношение к магии, я это увижу, — подхватила Дагна. Брайан тихо что-то проворчал и подхватил нас обеих под руки, на этот раз не ограничиваясь направляющим толчком. До ворот оставалось уже недалеко, так что я согласно кивнула и даже чуть ускорила шаг: и правда, обсуждать лучше в лаборатории или в таверне, да и Морриган сына скоро хватится. Киран же без нас никуда идти не торопился — разговор о драконах его явно захватил.

Профессор двинулся следом и добавил:

— Лучше будет несколько дней понаблюдать за ним: во время внезапного нападения песчаные плакальщики не имеют привычки взлетать. К слову, это один из самых старых видов драконов, я находил похожее описание в текстах времен Второго Мора.

— А есть новые? — удивился Дэррек. — Я думал, это возрождаются те, кого перебили в прошлые века.

Фредерик покачал головой:

— Не совсем так. Некоторые виды, безусловно, встречаются в более ранних хрониках, но, к примеру, большой мистраль — новая порода, их впервые описали только в веке Дракона. За пределами Изумрудных могил их и вовсе нет, поэтому сведения крайне скудны. Собственно говоря, известны только стихия и окрас: его сложно забыть, слишком яркий и выделяющийся.

— А мы одного убили, — задумчиво поделилась я, мгновенно вспомнив попугаисто-яркого дракона из Изумрудных могил. И правда, такого сложно забыть. — Он меня чуть не сожрал на лету, и я разозлилась. Погодите, вы что, всерьез собираетесь ехать на край света?

— Западный предел был ненамного ближе, леди Алиена, но собранные там материалы стоили поездки, — профессор пожал плечами. — Впрочем, если Инквизиция сумеет немного надавить на Орлейский университет, я буду весьма признателен: вторую экспедицию подряд мне могут не одобрить. И если вы расскажете все, что знаете, про большого мистраля, моя благодарность не будет иметь границ. О нем не так много достоверных сведений, и даже небольшая статья станет научным прорывом в драконологии.

— Непременно, — чуть растерянно пообещала я. Такого финала нашего маленького исследования я никак не ждала.

* * *

В Скайхолде обнаружилось куда больше неиспользуемых помещений, чем мне казалось до последнего боя с Корифеем. Сначала оказалось, что жилых комнат — может быть, чуть менее комфортных, чем на галерее над садом, — достаточно, чтобы расселить всех, кто до того жил в таверне или пострадавших башнях, потом, прогулявшись вглубь крепости вместе с Гаци и нашим интендантом, мы нашли малоиспользуемые залы, которые Моррис, оборотистый молодой человек, уже успел определить под дополнительные склады... их удалось немного разгрузить, так что освободилось целых четыре довольно крупных помещения, и туда из тронного зала изгнали Кабо с его пивом и столами.

А едва появилась такая необходимость, Гаци открыл для нас и ещё несколько комнат с крепкими дверьми и запорами, по всему видеть, потайных. Возможно, когда-то одна из них служила сокровищницей очередного хозяина Скайхолда, но сейчас я перепрофилировала ее в тюрьму. Филиал.

Из Арборской глуши мы сумели притащить бессознательного Фейнриэля. Укладывать его в гостевые покои мне не позволили мои советники — пусть и по глупости, но он помогал Корифею, а значит, сейчас являлся заключенным. Но отправлять неспособное к самостоятельной жизни тело в тюрьму, да ещё к Самсону, не пожелала я. Так Ри и оказался в дальней, потайной комнате, о которой не знал никто, кроме верхушки Инквизиции, нашего главного каменщика, двух слуг и, может быть, Фен’Харела. И находился в ней до сих пор — хоть и Самсона давно отослали на какие-то работы под присмотром ближайшего помощника Каллена, и сам полуэльф давно очнулся. Не хотелось мне сажать бывшего приятеля в тюрьму, да и для сомниари лучше находиться подальше от активной жизни. Шпионить ему было больше не на кого, но…

Очнулся Фейнриэль всего пару недель назад, и не без нашей помощи. Вернее, Коула и Веры — она ответила мне без особой охоты и не сразу, но я была рада, что вообще сумела достучаться. Без духа пришлось бы разыскивать свои записи о ритуале Маретари, просить о помощи магов, ставить в известность Каллена — и нырять в Тень самой, чего мне отчаянно не хотелось. Ходить сквозь разрывы всем телом, физически, я была готова хоть с утра до ночи, но вот отправлять одно только сознание… после поиска Ванды я побаивалась. К счастью, не пришлось.

Навещать полуэльфа я приходила каждый день, а после его пробуждения — и того чаще. И сейчас, оставив учёных обсуждать физиологию драконов, я направилась в дальнюю часть крепости.

— Как ты?

Назвать настроение приятеля радужным или хотя бы хорошим не повернулся бы язык даже у самого ярого оптимиста. Мне иногда казалось, что какая-то часть Фейнриэля так и осталась в Тени, слишком невозмутимым и отстраненным он выглядел после пробуждения. Но не усмиренным — это я проверила первым делом.

Пожалуй, сегодня я могла бы угадать повод для печали — при условии, что сомниари умеют прозревать прошлое, настоящее и будущее, в частности, узнавать последние новости. Они не радовали.

Увидев его впервые таким равнодушным, я решила, что присутствие матери сможет хоть немного растрясти парня. И вот сегодня от вернувшихся агентов Шартер узнала, что Арианни уже два месяца как мертва: клан Сабре в очередной раз пересекал Недремлющее море, направляясь из Бресилиана в окрестности Старкхэвена, и корабль, который они наняли, попал в шторм, который не всем довелось пережить. Матери Фейнриэля — нет, как и Маретари. И как сказать об этом приятелю, я не знала.

Как не знала о и том, стоит ли это делать. Возможно, он и сам в курсе.

— Лучше, чем другие, — равнодушно отозвался он, закрывая книгу. Не задержался взглядом на последней строчке, не отметил место, где закончил, — словно и вовсе не читал, а только смотрел слепо на страницу. Перевел взгляд на меня и выдавил улыбку: — Ты пришла ко мне с плохими новостями и теперь мучаешься. Не надо, я давно знаю.

— Знаешь? — растерянно переспросила я. Сомниари прикрыл глаза и чуть напевно произнес:

— У меня бывают… сны. Я somniari. Когда Корифей опутал меня своим заклинанием, я постарался уснуть, получить власть над его магией. Но во мне было слишком много страха, и разум уцепился за то, что спасало меня от него раньше — воспоминания о матери. Я сумел не только вспомнить ее, но и коснуться разума, угасающего под толщей воды… И, узнав, перестал сопротивляться. Она умерла от рук этого мира, почему я должен жалеть его?

— Ты и сам тут живешь, — напомнила я. Говорить о каких-то друзьях не приходилось: единственное, с чем Ри повезло в жизни, — это его сила, да и то везение было сомнительным. Ни друзья, ни семья, ни окружение в целом не смогли стать для него опорой и поддержкой.

— Я помню об этом, — согласился он и посмотрел мне в глаза. — Теперь. Но тогда мне было больно.

Я не знала, что ответить на это, поэтому просто присела рядом и прислонилась к его плечу. Пару мгновений мы так и сидели, а потом Фейнриэль отстранился первым и покачал головой:

— Я не видел ее давно. И почти не вспоминал все это время. Просто момент смерти оказался… болезненным. Она думала обо мне.

— Ты часто видишь сны? — я послушно отодвинулась и задала отвлеченный вопрос. Сомниари едва заметно улыбнулся, почти счастливо, почти мечтательно, и поправил:

— Я создаю сны. Я вижу прошлое, которого не помнит уже ни одно живое существо, вижу настолько далекие места, что о них не знают даже самые отважные путешественники. Я слышу голос этого мира, слышу шепот лириума и песню ветра. Иногда я слышу другие… голоса. Они просят меня прийти и придать форму Пустоте, что окружает их…

На этом он оборвал фразу и помрачнел, словно сказал больше, чем собирался. Прикрыл глаза и велел:

— Не бери в голову. В Тени можно найти разное, но я хорошо запомнил посулы демонов и больше им не поддамся. Иди, Алиена. Нам не о чем поговорить сейчас, а тебе стоит собираться, впереди дорога.

— Откуда ты знаешь?

Не то чтобы я сомневалась в могуществе сомниари в целом, скорее, не могла совместить это знание и паренька, которому когда-то описывала его собственную магию. И такой щелчок по носу вышел хорошим напоминанием. Но Фейнриэль мягко улыбнулся:

— Будущее я тоже иногда вижу. Хотя сейчас это и не нужно: ты никогда не сидишь на месте.

В свете полуденного солнца Денерим, укрытый кружевной снежной пелериной, казался пряничным. Желтовато-серый камень, из которого были выстроены здания столицы, напоминал имбирное печенье, посыпанное сверху сахарно-снежной пудрой, а печные дымы над окраинами укутывали его полупрозрачной фатой, так что мне подумалось: ушлые торговцы, когда-то накрутившие леденцов в виде архидемона, вышли на новый уровень. Северные ворота сверкали начищенной решеткой, сейчас гостеприимно поднятой, и походили на занесённый над дорогой из белой глазури кондитерский нож. Стражники, стоявшие прямо под ним, лезвий совсем не боялись, да и сами выглядели сахарными фигурками. Небольшая вереница повозок не торопясь втягивалась в город — от них пахло свежим хлебом, пряностями и чем-то знакомо-сладковатым, только усиливая сладкие ассоциации.

А ещё пахло морозом. На дворе уже стояла весна, по крайней мере, если верить календарю — плуитанис уже почти закончился, в иные годы в это время и снега не было. Но 42 год века Дракона радовал нас затянувшейся зимой, особенно заметной здесь, на равнине. Ночью шел тяжелый, мокрый снег, так что в слеповатое маленькое окошко придорожной таверны не видно было даже дальнего края распахнутых ставень, но теперь светило солнце — по-зимнему холодное и по-весеннему щедрое. Лошади шли неторопливо, только Сметанка недовольно пофыркивала, стряхивая с копыт налипший снег. Каштан на погоду внимания не обращал — конь у нашего командора оказался на редкость флегматичным.

В желудке заурчало: завтрак сегодня состоял из фразы «поедим уже в городе», и было это почти на рассвете. До сих пор есть мне не слишком хотелось: яркое солнце, лёгкий ветерок и снежная пудра, повисшая в воздухе, поднимали настроение, а любой взгляд на спутника и вовсе заставлял улыбаться во весь рот. Какой уж тут голод.

Каллен был настроен не так оптимистично. На мои улыбки он отвечал тем же, но на Денерим смотрел с заметной нервозностью — складывалось впечатление, что, появись такая возможность, бесстрашный командор Инквизиции развернет коня и галопом отправится обратно, в Скайхолд. А все потому, что поводов съездить в столицу у нас было несколько, и один из них — личный. Его личный.

…После того разговора с Фейнриэлем я подумывала вернуться к нашим исследованиям драконов, но настроение безнадежно испортилось. Решив, что не вышел бы из меня ученый с таким настроем, я отправилась к своему возлюбленному. У него работы после победы меньше не стало, даже наоборот: корифеевских недобитков в одном только Орлее оказалось бесчисленное множество, а уж в мире… и от помощи Инквизиции отказывались только в Тевинтере, так что и солдаты, и разведка с ног сбивались. Меня же отправлять на зачистку десятка красных храмовников или одного венатори считали расточительством все: и Каллен, и Шартер, и Жозефина. В итоге своих советников я видела час в сутки — во время утреннего совещания, а потом в одиночестве слонялась без дела. Но слова сомниари неожиданно сильно взволновали, и очень хотелось их с кем-то обсудить.

Однако по дороге меня перехватила леди Дюсетта с целой пачкой писем: отчаявшись заполучить меня в гости, аристократия едва ли не всего мира ударилась в эпистолярный жанр. Герцог Сирил жаждал устроить в честь меня прием и намекал, что присутствию Варрика он будет рад не меньше. Герцог де Гислен так же жаждал видеть меня в гостях, но тут, я подозревала, была маленькая подстава от Вивьен — на словах я поддерживала Лелиану на пост Верховной Жрицы, но явиться на прием фактически к ее сопернице… леди Дюсетта настоятельно не рекомендовала. Помимо этих двоих меня ждали почти в каждом крупном городе Орлея — и везде с разными целями. Игра вышла на новый виток.

Ферелден в выражении радости оказался куда скромнее, но более искренним. Фергюс отделался лаконичной запиской — «Рад, что ты жива. Жду дома», от Алистера пришло письмо аж на шести листах, и я была уверена, что писал это королевский писарь. Банн Альфстанна и банн Сигард выражали благодарность и радость от совместных походов — оба, оказывается, были в войске, успевшем к битве в Арборской глуши, и оба выжили. А я их даже не видела…

Антива все свои эмоции передала через Эцио Валисти. Вместе с очередным торговым договором, который я, правда, не увидела: Жозефина вцепилась в него гарпией и не отдала. Судя по донесениям, остальным антиванцам заниматься перепиской было некогда: они начали праздновать победу почти одновременно с нами и не прекратили до сих пор, благо, буквально на днях были Проводы зимы, ознаменовавшие конец первого месяца года — поводов продолжать праздники было достаточно.

А ведь буквально на днях был очередной мой день рождения. Не самый популярный праздник на просторах Тедаса, дни рождения отмечали только аристократы, да и то не все... но ради меня расстарались и в Скайхолде, и в Денериме, а уж в Антиве еще один повод сочли знаком от Создателя на продолжение карнавалов. Сама я, после той религиозной мистерии со мной в главной роли, что устроили на Первый день, любых вечеринок опасалась, но все равно радовалась: мне исполнялось двадцать один, и любые пророчества переставали довлеть надо мной. Круг разорван.

Герцогиня Амалия Форсиция из Камберленда и прелат Пентагаст тоже прислали письма, но в остальном Неварра оказалась еще более сдержанной, нежели Антива. Впрочем, местной знати тоже было, чем заняться: король Маркус чувствовал себя все хуже, а наследников у него не было. Вместо них оторвалась Вольная Марка, оттуда посланий был целый ворох.

Из Тевинтера одно, и то записанное рукой Кассандры, которая оказалась ближе других к кристаллу памяти: магистр Красс передал благодарность архонта и Магистериума и снова попытался зазвать в гости, точнее, поработать, меня, Каллена или саму Искательницу.

А ещё второй месяц меня дожидалось письмо Ее величества Аноры, и у меня наконец проснулась совесть: нельзя же столько игнорировать свою венценосную наставницу. Увы, как раз ее письмо оказалось самым коротким — королева просила о личной встрече, не обозначая ее темы. Я надеялась, что речь пойдет не о Логэйне — он выжил, но до сих пор не вставал с постели, так что у его дочери были причины для недовольства. Впрочем, вряд ли: сам полководец первым же запретил бы Аноре высказывать мне претензии. Был бой, в кои-то веки почти праведный, против сил зла и во имя спасения мира. Погибнуть в нем было бы достойно, а уж остаться в живых — и вовсе роскошь.

Переписка, даже с помощью моего чудесного секретаря, отняла несколько часов, так что к Каллену в кабинет я доползла уже ближе к полуночи. Он, конечно, ещё сидел за столом и читал какой-то отчёт или сводку, как мне показалось. Впрочем, стоило присесть на подлокотник кресла и обнять любимого , как мнение я сменила: взгляд сам зацепился за обращение «Каллен». Вряд ли полевые командиры позволяли себе такую фамильярность.

— Это от Мии, — пояснил наш командор и тут же отложил лист. — Что-то случилось?

Я проводила письмо взглядом. После совместной поездки в Хоннлит Каллен все же написал сестре, и у них, похоже, завязалась переписка. Хотелось надеяться, что новости хорошие.

— Пока ничего. Как твоя семья?

— Недавно перебралась в Денерим, — Каллен ответил явно машинально, пытаясь что-то высмотреть в глубине моих глаз. — А ваш эксперимент с драконом?

— Дагна что-то рассмотрела, но мы обе так и не поняли, что, — я прижалась к любимому, сбегая от зрительного контакта. — Дагна предлагала посмотреть ещё на дыхание, но…

— Постоять под дыханием, — строго поправил Каллен и отстранился, снова ловя мой взгляд. — Алиена, это было неразумно!

— Эй, я не успела согласиться, — я недовольно фыркнула и стукнула командора по плечу. Шустрый этот Брайан, уже доложить успел! Устроить бы близнецам ещё одну совместную тренировку, да не уверена я была в своей победе.

Каллен перехватил мою руку, осторожно поцеловал ладонь и попросил:

— Не рискуй зря. Я не могу потерять тебя…

— Я Корифея пережила, — чуть смущённо напомнила я, но командор не ответил. Прижал мою ладонь к своей щеке, поглаживая ее кончиками пальцев, а потом перевел тему:

— Мия приглашает в гости. Я буду рад, если ты поедешь со мной.

— Прямо сейчас? — вырвалось у меня. Отказываться я бы ни за что не стала, но поездка к дракону… Но Каллен непреклонно согласился:

— Сейчас. Вернее, в ближайшие дни, мне надо передать дела.

Дракона было жаль. С другой стороны, Анора просила о встрече…

И вот теперь мы все замедляли и замедляли шаг лошадей, так что приблизиться к Денериму никак не могли. И мне что-то подсказывало, что не будь наших экспериментов на ниве драконологии, Мия Резерфорд увидела бы своего бесконечно занятого брата ещё очень нескоро.

Но подгонять было некому: Дагна и профессор де Серо все же настояли на экспедиции в Свистящие пустоши, с ними же отправились «Боевые Быки» со своим командиром в качестве охраны и Дориан в качестве непонятно кого. Впрочем, гномка хотела и на руины посмотреть, опытный и хорошо образованный маг там лишним точно не будет. За ними увязалась Сэра и, к моему огромному удивлению, Морриган. Колдунья была крайне недовольна поездкой, зато Киран горел энтузиазмом не меньше Фредерика де Серо.

Вивьен сбежала еще раньше, интриговать за Солнечный трон, Кассандра пока осталась в крепости — заменять Каллена, но тоже собиралась уезжать в горы Охотничьего рога, проверять выделенную Искателям Истины крепость. Варрик, прихватив Коула, решил наведаться в Киркволл и, хоть клятвенно обещал навестить, от Инквизиции явно отстранился, возвращаясь к старым проблемам. Андерс пока не мог оставить пациентов, но тоже заговаривал о возвращении в Башню Бдения почти каждый вечер. Блэкволл практически сразу после Первого дня года отправился в Вейсхаупт, и с ним, скрепя сердце, я попросила уехать Зеврана — о характере Первого Стража я была самого плохого мнения, не исключено, Айдану понадобится помощь верных друзей.

Возможно, мне и правда стоило уехать из Скайхолда: смотреть, как друзья разбредаются, оставляя меня почти одну, было тяжело. Но, если бы не Каллен, я бы сейчас глотала раскаленный песок и следила за драконом… соблазнительно, но не настолько, как возможность провести несколько дней практически наедине с возлюбленным. Немного волновало знакомство с его родными, но и в половину не так сильно, как самого Каллена. В конце концов, я когда-то знакомилась с Фергюсом в статусе его новой сестры… у моего командора такого опыта не было.

Стража на воротах была незнакомой, да и сами ворота я видела едва ли не впервые — как-то так всегда получалось, что въезжали и выезжали мы из Денерима через Торговые, западные, или и вовсе морем. Через Северные, кажется, проскочили только раз, с Фергюсом, и было это уже лет восемь назад. Так что оглядывалась я с интересом: домики в этой части города были беднее, чем в Торговом или, тем более, Дворцовом квартале, но куда аккуратнее, чем в трущобах, куда нелёгкая заносила нас с Вандой. Пожалуй, северная окраина Денерима немного напоминала эльфинаж — такой, каким он был сейчас, когда банн Шианни стала, собственно, банном и получила доступ во дворец.

Но останавливаться в незнакомом районе не хотелось. По дороге я заметила целых две таверны, но в одну из них вряд ли пригласила бы своего строго воспитанного спутника, да и в одиночку, пожалуй, не сунулась бы. Вторая выглядела куда приличнее, у нее имелись даже занавески на окнах второго этажа, но я все же оставалась верна «Покусанному дворянину». И меня там знали, и беседа с мастером Игнасио лишней не будет. Да и до дворца ближе.

Каллену же было все равно, в Денериме он до сих пор бывал только проездом по храмовничьим делам.

Ехать пришлось едва ли не через половину города: прямой дороги из северного квартала во Дворцовый не было, а другой возможности сократить дорогу я не знала и нырять в узкие и незнакомые переулки не решилась. Не столько из страха перед грабителями — что они нам смогут сделать? — сколько опасаясь заблудиться. К тому же столица Ферелдена раскинулась на склонах холма, так что любое направление, кроме «вверх по склону», могло завести не в другой район, а к городской стене. Не угадаешь.

Возможно, именно по этой причине все мои спутники до сих пор предпочитали объехать город снаружи и войти сразу через западные ворота.

Торговый квартал встретил нас привычным гулом голосов, причем, слышно его было еще загодя. Каллен даже отвлекся от своих мыслей и вопросительно оглянулся на меня, но я только засмеялась. Да, в Киркволле даже на рынке Нижнего города так шумно не бывало.

— Воскресный день, — все же пояснила я. — Люди съехались со всех окрестных деревень, так что на площади не протолкнуться. Поэтому я и хотела объехать. У Торговых ворот сейчас столпотворение.

Он только молча кивнул, а я чуть сжала Сметанку коленями: толпа не толпа, зато и пирожки, и горячее вино со специями там должны были продавать. Ждать, пока что-нибудь приготовят на кухне в таверне, мне уже не хотелось. Кобыла недовольно мотнула головой, но ходу прибавила, так что до площади мы добрались, кажется, почти моментально. Уже там пришлось спешиваться — я не ошиблась, у лавок и лотков народ толпился чуть ли не очередями. Но, к моему удивлению, интересовали людей не только купля-продажа всего на свете. Рядом с памятником Айдану, практически прямо под его мечом, на небольшой тумбе стоял молодой, но знакомый мне по Кругу Кинлох парнишка и жонглировал четверкой огненных шаров. За его спиной, облокотившись о постамент, прятались два стражника — один пил глинтвейн, второй бдительно следил и за магом, и за толпой.

Каллен их тоже заметил — попробуй не заметить летающие в воздухе огненные шары, — и нахмурился.

— Расслабься, — я положила руку на сгиб его локтя. — Стража следит, никто не пострадает. Народ развлекается. И разве Маркус и Дориан не доказали тебе, что магам можно доверять?

— Я доверяю, — негромко проворчал командор Инквизиции. — Некоторым магам. Но это не значит, что готов оставлять их без присмотра посреди рыночной толчеи.

— Рядом церковь, там наверняка есть храмовники, — я примирительно улыбнулась. Некоторые храмовники действительно возвращались в церкви, те, кто принимал в качестве своего долга защиту людей в целом, а не только контроль над магами. К моей радости, таких оказалось довольно много. — И рядом с магом стража. Все согласовано.

Каллен неопределенно кивнул: мои слова явно его не успокоили, но спорить командор не пожелал, — и отвернулся, изучая остальную площадь. Я тоже осмотрелась вокруг, теперь правильным зрением. И не прогадала: в Денериме нынче явно привечали магов, потому что вся площадь оказалась затянута магическими линиями. Заклинаний я не узнала, но это, кажется, было что-то сигнальное. Сходились все нити к тому углу площади, где обычно дежурил сержант стражи — похоже, все происходящее и впрямь было согласовано с вышестоящим начальством.

Кстати, и магов в толпе я заметила, и от остальных горожан они ничем не отличались. Не Тевинтер, конечно — и к счастью! — но раньше увидеть магов, хоть бы и не афиширующих свои силы, здесь было так же вероятно, как и отплясывающую под нестройную разухабистую мелодию уличных музыкантов Анору.

Алистер, кстати, иногда выходил в народ инкогнито. Сбегал из дворца, точнее. Иногда — при моем посильном участии.

— Белый Страж! — услышала я оклик и обернулась.

Толпа чуть разошлась — откачнулась от закончившего представление паренька, — и в просвет я увидела Сезара. Антиванец оказался по другую сторону памятника, теперь без своей торговой палатки — кажется, мне говорили, что у него теперь полноценный магазин. Видимо, здесь компаньон мастера Игнасио оказался для удовольствия, а не по делам; или, по крайней мере, не по торговым. Но я неожиданно обрадовалась: маленький привет из детства оказался приятным.

Сжав руку Каллена, чтобы он меня не потерял, я двинулась к старому знакомому сквозь толпу. Сметанка дернула повод, кто-то выругался, и народ разошелся ещё чуть сильнее, позволяя почти спокойно пройти.

— Сезар! — я обрадовалась вполне искренне, хоть и обниматься не кинулась — не те у нас были отношения. — Сто лет вас не видела.

— Не преувеличивай, — усмехнулся антиванец. Тут меня догнал Каллен, и я решила соблюсти приличия:

— Позвольте представить: сэр Каллен Стентон Резерфорд, командор Инквизиции. А это Сезар, лучший антиванский торговец в Денериме.

Каллен кивнул в знак приветствия, но промолчал. А Сезар рассмеялся и покачал головой, потом с долей иронии поинтересовался:

— Решила вернуться на рынок?

— Ну что вы, цели у меня теперь покрупнее, чем мелкое карманничество, — я тоже засмеялась. И глазами указала в сторону сержантского поста: — К тому же, как я вижу, с моего последнего приезда в Денерим стража немного улучшила условия своей службы?

Любимый тоже бросил взгляд в указанном направлении, но магию, по всей видимости, не почувствовал и вопросительно посмотрел на меня. Я чуть качнула головой — расскажу позже. А антиванец пожал плечами:

— Пока все засекречено, эксперимент от нашего темнейшего сэра. Полагаю, законопослушным гражданам жизнь облегчит, так что я, разумеется, поддерживаю его полностью.

— Темнейшего сэра? — я удивилась. Сезар махнул рукой:

— Разведка не любит огласки, но ты это наверняка и так знаешь. Наслышан и о твоих новых целях, и о тайном канцлере. Идем-ка, Белый Страж, есть у меня для тебя подарок. Вовремя ты приехала, редкая вещь.

— Боюсь, у меня нет отдарка, — тут же воспротивилась я. Получать подарки от Антиванских Воронов без причины мне не хотелось, никогда не знаешь, где и чем придется за них расплатиться. Но торговец укоризненно цокнул:

— Старая дружба не нуждается в счетах. К тому же, твое внимание к этой вещице уже будет хорошим отдарком.

Не слушая дальнейших возражений, Сезар отвернулся и ловко ввинтился в толпу. Направился он в сторону «Покусанного дворянина» — в таверну нам и так было нужно, так что оспаривать направление я не стала, только переглянулась с Калленом. Но командор тоже не возразил против дополнительной прогулки, и мы последовали за антиванцем.

Отследить темную шевелюру торговца среди жителей Ферелдена — тоже, в основном, не блондинов, — оказалось не так просто, но, выбравшись из людского моря, я покрутила головой и заметила старого знакомого на повороте в ближайший переулок. Бежать следом за ним наперегонки со Сметанкой было бы глупо, тем более если искомая таверна с конюшней под боком, так что, сделав знак Сезару, чтобы подождал, пару минут мы потратили на устройство своих лошадей, да и себя тоже — на оклик из-за угла здания выглянул не только знакомый конюх, но одна из официанток. Ее я прежде не видела, но мнению знакомого работника доверилась.

За то время, что мы с Калленом занимались личными делами, Сезар успел отойти к двери ближайшей лавки, которая оказалась его собственной: на вывеске красовался герб Антивы, не ошибешься — вряд ли вторая такая найдется в Денериме. Я оглядела здание и удивилась: дом был хорош и, кажется, сумел пережить Мор, да и к площади Вороны сумели подобраться близко. Даже Горим со своим тестем, помнится, открыли лавку с кузницей в глубине окрестных переулков — а означенный тесть в городе жил куда дольше даже нашего короля. Антиванец, явно заметив мое удивление, взялся отпирать дверь и прокомментировал:

— Сразу после Мора многие прогорели, кто-то умер. Любая война полна возможностей для тех, кто умеет ими пользоваться.

— Последняя — не исключение? — хмуро поинтересовался командор. Голос у него был настороженный: похоже, вид мага в центре площади произвел на бывшего рыцаря-командора Киркволла более гнетущее впечатление, чем я ожидала. Может, и правильно я не стала сразу говорить о растянутых над площадью заклинаниях — лучше потом, в спокойной обстановке.

А может, не понравился новый знакомый.

Замок поддался, дверь распахнулась, и изнутри пахнуло пряными специями и вином — знакомые по Антиве, но такие странные для Ферелдена запахи. В прошлом, когда я в последний раз видела Сезара, торговал он… а чем? Говорил про рецепты ядов, но это явно не тот товар, который может стать популярным на денеримском рынке. А внимания на его прилавки я тогда не обратила, первые украденные драгоценности слишком взволновали.

Сам торговец первым вошел внутрь и с легкой снисходительностью ответил:

— Торговля — дело зачастую не менее кровавое, чем война, командор. Обе стороны покупают оружие, провиант, нанимают различных специалистов. А когда заканчивается сама война, подтягиваются те, кто готов разделить ее последствия. Знаете, как вороны над полем боя.

— Вороны, — повторил Каллен и покосился на меня. Я смущенно пожала плечами, но отнекиваться не стала, а Сезар и вовсе не отреагировал. Прошел к своему прилавку, покопался где-то в его недрах и извлек на свет божий небольшой бутылек.

Очень знакомый, как раз в такие алхимики разливают разные неприятные составы и засыпают порошки, из которых может вырваться молния или облака яда. Я и сама такие готовила не раз, и даже в разработке участвовала… но такое наполнение видела впервые. Перламутрово-белый густой туман, сквозь который то и дело посверкивали небольшие искры. Зрелище оказалось неожиданно завораживающим: волны сияющего перламутра растекались по стеклу, накатывали друг на друга, смешивались и переплетались…

Я качнула головой, сбрасывая наваждение, и сделала два вывода: Сезар хорошо помнит мои вкусы, а изготавливали эту игрушку с применением лириума. Но очень небольшого количества, раз я так легко оторвалась от него.

— Что это? — теперь в голосе Каллена отчетливо зазвенела сталь. Я оглянулась и оценила выражение его лица: мой командор явно не слишком хорошо понимал, что мы тут делаем и что вообще происходит, и это ему категорически не нравилось. Настолько, что дело начинало попахивать конфликтом. Пришлось брать дело в свои руки — я шагнула поближе к возлюбленному, коснулась его руки и примирительно заметила:

— Ты же видишь, что это бомба. Небольшая. Сезар знает, что я интересуюсь взрывчаткой, — и повернулась к самому торговцу: — Но такой не встречала, и правда редкая вещица. Расскажете чуть подробнее?

— Не так много, как стоило бы, — антиванец кивнул и посмотрел на свой подарок. — Ко мне эта занятная игрушка дошла через десятые руки, вместе с ней мне пообещали отличную защиту от магии. Ты видела, теперь магов стало больше, и добрый человек позаботился о полезных ему торговцах.

— Защита от магии какого рода? — теперь и я насторожилась. Не то чтобы опасалась Сезара, да и магов среди нас не было…

Новая разработка во взрывотехнике меня бы определенно заинтересовала и вызвала бурю интереса. Но магия? Когда вопрос касался магии и взрывов, поднимала голову паранойя. Не было никакой защиты от магии, кроме другой магии или храмовничьих способностей. А их по бутылкам не разольешь.

— Вытягивает магию из мага, так что на время он становится обычным человеком, как мне сказали, — на Ворона моя смена настроения особого впечатления не произвела, он только пожал плечами. На пару мгновений я замолчала, снова разглядывая бомбу. Чуялся в этом щедром даре какой-то подвох, но какой, понять не получалось. Сдавшись, я спросила напрямую:

— И вы отдаете такую ценную вещь мне? Она могла бы во многом помочь.

Сезар рассмеялся и напомнил:

— Я уважаю закон, Белый Страж. Мне ни к чему подобные игрушки.

Вторая фраза прозвучала немного угрожающе, но более правдиво, чем первая: Воронам, с их большим опытом, такая помощь и впрямь не нужна, и своих умений хватает. И все же…

— Появись подобная вещь у стражи, я бы счел, что стараются королевские алхимики, — Сезар все же решил дать ответ на незаданный вопрос. — Но вещица пришла ко мне через те руки, которые пожимать гордые члены Инквизиции бы не стали. Еще один виток войны с магами мне не нужен. К тому же, как я слышал, с Верховной Жрицей вы тоже хорошо знакомы, а я ревностный андрастианин.

— Что ж, спасибо, — я кривовато улыбнулась, приняла бутылек и спрятала в Карман странника. — Если что-то вдруг узнаете…

— Я знаю, кому написать, — Сезар извлек из-под прилавка толстую приходную книгу, намекая, что больше нам поговорить не о чем. — К слову, мое почтение вашему новому тайному канцлеру. Инквизиция собирает… неординарных личностей.

На это я только кивнула и, попрощавшись, направилась на выход. Каллен на мгновение задержался, но потом все же последовал за мной — по-прежнему молча. Интересно, он успел предположить, как именно можно использовать полученный подарок? Потому что я — нет.

Война с магами, пожалуй, напугала. Куда сильнее, чем бомба, выпивающая магию — это была мелкая и одноразовая проблема, но которая, как заметил Сезар, вполне могла стать камушком, запустившим лавину. Как маги отнесутся к такой новинке? Допустим, будь она в руках у городской стражи и используйся только для поддержания порядка, никто бы не возмутился… я так думаю. По крайней мере, мнения преступников никто не спрашивает. Но если нападать начнут на законопослушных магов? Грабить или похищать? Это Дэррек или Фиона могут любого грабителя без всякой магии, одним посохом, в землю вбить, а что бы делал тот парнишка с площади?

Да и не в одном грабеже дело. Кто-то уже задумался о том, как можно лишить мага магии, теперь осталось превратить это не в кратковременный эффект бомбы, а в артефакт — и мы вернемся к тому, что уже было, только в гораздо более жутких масштабах. Пусть Андерс считал магов в Круге едва ли не рабами, у них оставались какие-то права и свободы, были те, кто мог защитить их. Сейчас это будет полноценное рабство. Как в Тевинтере, только наоборот.

На улице было довольно людно, так что, обернувшись к командору, я почти прижалась к нему, чтобы беседа не стала общим достоянием. Но Каллен меня опередил:

— Мы должны найти, кто ее сделал. Такие вещи должны быть в руках Церкви.

— Маги бы с тобой не согласились, — я негромко и не слишком весело рассмеялась. — Лучше бы их вообще не было. Я хотела предложить написать Шартер прямо сейчас, до того, как мы пойдем в гости.

— В гости? — Каллен на мгновение замялся. — У нас ведь новые проблемы.

— У нас постоянно новые проблемы, — я улыбнулась и потянулась, чтобы поцеловать любимого в щеку. Увы, не удалось, Каллен шарахнулся в сторону, утягивая меня за собой, и буквально в то же мгновение над головой грянул голос:

— Поберегись, молодежь!

От неожиданности нога зацепилась за камень мостовой, и я едва не растянулась, повиснув на командоре. Но почти сразу собралась, благо, Каллен меня так и не выпустил из объятий и упасть не позволил, и резко развернулась, чтобы посмотреть — кто это вмешался в важную беседу. Оглянулась и не сдержала смешок: нас едва не сшиб огромный — почти как кунари! — мужик с таким же огромным ящиком глиняных горшков. Нелепая была бы смерть у Инквизитора, не оттащи меня Каллен.

Мой командор не сдержался и тоже улыбнулся, так что возникшая на лбу морщинка разгладилась. Неожиданно подхватил меня на руки и отступил в узкий проулок между двумя домами — пришлось резко поджимать ноги, чтобы не удариться о ближайшую стену. К счастью, зима стирала лишние запахи и неприглядные картины, так что проулок выглядел вполне прилично, не страшно было даже снова вставать сапогами на землю.

— Иначе нас все-таки снесут, — шепотом пояснил Каллен и крепко обнял. Увы, не для поцелуев — снова посерьезнев, он проговорил: — Этот торговец прав, если подобная вещь окажется не в тех руках, нас вполне может ждать ещё одна война. Мы должны с ней разобраться.

Я все-таки довела свое намерение до конца, осторожно коснулась губами его щеки и согласилась:

— Должны. Но, Каллен, мы здесь с тобой вдвоем, что ты хочешь сделать прямо сейчас? Бегать по городу и разглядывать каждый дом, нет ли там незнакомой магии? Нам нужны наши агенты, то есть надо написать Шартер. Еще я бы поговорила с мастером Игнасио, это главный Ворон здесь, он, в отличие от Сезара, может что-то знать. И обязательно стоит все рассказать Алистеру и Фергюсу, все же творится какая-то дрянь на их территории. Но письмо мы отправим прямо сейчас, а все остальное один день вполне потерпит. Сколько лет ты не видел семью?

Любимый притянул меня ещё ближе и коснулся лбом моей макушки. Негромко ответил:

— Слишком долго. Я уже не тот мальчик, которого они знали.

— И они изменились, — я тихо засмеялась, подняла руки и осторожно погладила жесткие прямые волосы возлюбленного. — Ты же не ждёшь, что Брансон снова будет махать с тобой палками вместо мечей, а Мия гонять вас обоих? Но они все равно твои родные. Познакомишься заново.

Я подняла голову и, встретившись взглядом с Калленом, шепнула совсем тихо:

— Я за три года в Тевинтере тоже изменилась. А Айдан видел логово архидемона и едва не остался в нем навсегда. Но разве это повод избегать встречи?

Мой командор неуверенно улыбнулся, чуть качнул головой и вместо ответа поцеловал. На этот раз нам никто не помешал: пожалуй, втиснуться в проулок следом за нами не вышло бы даже у самого худого и настырного прохожего.

— Идем, — проговорил наконец Каллен с такой нежностью, что поверить в предстоящую работу, хоть бы и недолгую, было трудно. Но в этом был весь мой командор, главный трудоголик Инквизиции, так что я засмеялась и кивнула. Стоять в тишине почти в шаге от оживленной улицы было приятно, но до знакомства с семьёй Резерфорд стоило ещё найти курьера до Скайхолда и мастера Игнасио.

Если повезёт, то в одном вороньем лице можно будет решить обе проблемы.

* * *

В этом районе Денерима я ни разу не была. Чуть в стороне от торговой площади, пожалуй, ближе к дворцовому кварталу, но ещё не особняки знати. С неба, летая над столицей, я наверняка видела эти места, но ножками пройтись ни разу не довелось. Улочки можно было назвать… респектабельными: дома из желтовато-серого, по-прежнему казавшегося мне пряничным, камня, аккуратно подметенная мостовая с брусчаткой, по которой звонко цокали набойки на сапогах стражников. Собственно, сами стражники — пусть не в полной металлической броне, но выгодно отличающиеся от рыночных наличием стальных гербовых пластин на груди, шлемов и окованных ботинок. Они прогуливались вдоль домов, не слишком бдительно оглядываясь по сторонам — все ж таки не дворян охраняют, — и периодически останавливаясь поболтать с кем-нибудь из прохожих. Последних было немного: торговцам здесь делать было нечего, мастерские тоже располагались не в этой части города, а местные жители сейчас наверняка работали.

Я осматривалась с любопытством, иногда кидая взгляд правильным зрением. Сюда нововведения Темнейшего сэра — сэра Райлана, наверно, главы разведки, — ещё не дошли, никаких магических линий на улице не было. А вот некоторые дома оказались защищены амулетами, но простенькими — я видела такие в «Диковинках Тедаса». У стражников они тоже попадались, в основном защитные. Но однажды я увидела штучку и другого рода: в одном из многочисленных каменных ящиков, играющих роль клумб возле дверей в дома, пряталась малознакомая мне магическая спиралька — и эта клумба, в отличие от своих товарок, радовала глаз ярко-розовыми астрами, выглядывающими из-под снежной шапки.

Каллену на цветы было наплевать. Он тоже оглядывался — то ли магию искал, про эксперимент на Торговой площади я рассказала, то ли просто по привычке оценивал местную архитектуру на обороноспособность. Настроение у моего командора было странным: он все ещё переживал — боялся! — из-за встречи с родными, но вдобавок к тому был и недоволен. Не то чтобы у него были причины…

Мастера Игнасио на месте не оказалось, а его помощников я в лицо не знала, так что и спросить, когда вернётся главный Ворон, ни у кого не смогла. Тем не менее, письмо Шартер мы все же отослали, и я считала, что курьер более чем надёжен. Ещё в Скайхолде, перед отъездом, Сэра подкинула мне адресок, куда я могу обратиться, если понадобится помощь — там собирались Друзья Рыжей Дженни.

Было это место совсем рядом с таверной, буквально в соседнем переулке, и внутри я, к своему восторгу, обнаружила слегка постаревшего и раздобревшего Коулдри — узнать его оказалось совсем просто, рыжие волосы немного поблекли от проступившей седины да щеки чуть округлились, а в остальном он не изменился совершенно. Чего не скажешь обо мне: старый знакомый не сразу узнал и оттого встрече не так сильно обрадовался, а его светловолосый вихрастый приятель — эльф, к слову, — и вовсе скривился. А потом и схлопотал от меня: бывший наводчик сознался, что это и есть тот тип, который украл мое прозвище — Черный волк. Когда мы все разобрались, кто тут дворянин, а кто Логэйна грабил, когда это ещё можно было счесть классовой борьбой, удалось всё-таки найти общий язык и договориться хотя бы уж о курьерских услугах.

Но удовольствия эта перебранка Каллену не доставила, да и историю о том, как я пощипала парочку аристократов, он забавной не счёл. Впрочем, других доверенных лиц вот так сходу командор вспомнить не смог, так что пришлось воспользоваться неоднозначным знакомством. И теперь, почти всю дорогу, любимый сурово хмурил брови. Правда, при виде нашей цели чуть сбился с шага и о Коулдри явно забыл.

Домик, вернее, дом, к которому нас привело письмо от Мии Резерфорд, выглядел надёжно, даже сурово, почти как и сам командор Инквизиции. Каменный, с объемными серыми колоннами, к которым крепилась даже на вид толстенная деревянная дверь, оббитая металлическими полосами, он больше походил на маленькую крепость. Небольшие окошки вряд ли пропускали внутрь достаточно света, а на втором этаже их и вовсе закрывали деревянные ставни. В таком доме должны были жить какой-нибудь принц в изгнании или хотя бы начальник городской стражи. Но последнего я знала, и обитал он в другой части города, а принцам в Денериме делать было нечего.

Однако и здесь чувствовалась женская рука: у крыльца ждали тепла все те же каменные клумбы, в которых из-под снега уже проглядывали какие-то ростки, сквозь крошечные окна виднелись занавески в цветочек и пахло пирогами. Желудок тихо, но уверенно намекнул, что одна плюшка на рынке не сможет заменить уже не только завтрак, но и обед. Наверно, неприлично было являться в гости настолько голодными, но…

— Леди Инквизитор? — услышала я знакомый голос и обернулась. Из тени на противоположной стороне улицы показался смуглый черноволосый мужчина… как же его звали? Антиванец, Ворон, которого мастер Игнасио отправлял меня охранять. Имя, если я его и знала, из головы вылетело. — Командор Резерфорд.

Каллен тоже обернулся, и Ворон отсалютовал нашему главнокомандующему, заодно уж и мне поклонился. Командор снова нахмурился:

— Фернандо. Что ты здесь делаешь?

Я немного устыдилась. Ворон ведь не был прямым подчинённым Каллена, он прибился к агентам Лелианы, хотя она, думаю, знала, на кого он в действительности работает. Но при этом наш командор все равно знал его имя — в отличие от меня. Зато я знала ответ на заданный вопрос.

— Основная задача Инквизиции выполнена, Каллен: Брешь закрыта, Корифей мертв. Ты ведь знаешь, многие вернулись по домам. Фернандо занятой человек. Кстати, насколько занятой? — уточнила я, поворачиваясь к убийце. — Если я подкину работу немного не по профилю, возьмёшься по старой памяти? Согласовав со своим старшим, разумеется.

— Буду рад, леди Инквизитор, — убийца ответил не раздумывая, что меня изрядно порадовало. Видимо, у мастера Игнасио я по-прежнему в фаворе, иначе его подчинённый не рискнул бы мне так однозначно отвечать, даже с учетом личной симпатии.

Объяснять что-то, перекрикиваясь через улицу — ладно, на самом деле, мы даже говорили не очень громко, все равно улица пустовала, — мне не хотелось, мало ли что… так что пришлось отложить визит еще немного и подойти поближе. Каллен, мгновение помедлив, решил не отставать: кажется, настроиться на семейные посиделки он так и не успел и возможности отвлечься на работу был рад. Правда, теперь подозрительным взглядом он сверлил Ворона, но тот взгляды игнорировал.

Подойдя поближе, я достала бутылочку, полученную от Сезара, и продемонстрировала бывшему охраннику.

— Видел ее раньше? — уточнила я. Фернандо чуть склонил голову, соглашаясь, и я убрала бомбу обратно в сумку. — Мне нужно знать, откуда она взялась. Мне подарил Сезар, имён он больше не назвал, но вы, думаю, между собой сами разберётесь, кого можно слить Инквизиции, а кого нет. И передай, пожалуйста, что мы вечером или завтра утром хотим зайти к вам в гости.

— Мастер будет рад, он ценит вашу дружбу, — Фернандо едва заметно улыбнулся. На этом можно было бы и прощаться, но он медлил, словно ждал от меня чего-то ещё или раздумывал, не сказать ли самому. Наконец уточнил: — Вы здесь по делам?

— Занятно, я хотела спросить у тебя то же самое, — я хмыкнула. И небрежно махнула в сторону нужного нам дома рукой: — По личным. А ты?

Каллен в очередной раз недовольно нахмурился и с беспокойством оглянулся на дом сестры. На этот раз он явно боялся не встречи, а за родных: вряд ли он ещё не догадался, кто стоит перед нами. Но я решила, что лучше не скрывать: пусть наемные убийцы знают, что некоторых людей лучше не трогать.

Ворон внимательно посмотрел на меня, потом мельком — на дом, а потом на командора. И кивнул:

— Мне стоило догадаться. Позвольте… предупредить, — Фернандо сделал небольшую паузу, явно все ещё сомневаясь, но все же продолжил: — Некоторые неравнодушные люди могут заинтересоваться судьбой городского стражника. Полагаю, мастер не пожелает ссориться с Инквизицией, и этот интерес проигнорирует, но в Денериме есть и другие… специалисты.

— Но ещё не заинтересовались? — нахмурилась теперь и я. Вряд ли Ворон стал бы меня предупреждать о посторонних, значит, речь идёт о ком-то из семьи нашего командора.

— О чем ты? — резко обернулся Каллен к убийце. Но тот только покачал головой:

— Леди Инквизитор знает. Я передам мастеру, что вы хотите встретиться. И интерес вокруг этого дома пока рассеянный, но надолго ли?

Коротко кивнув на прощание, он ушел — так быстро исчез, словно растворился посреди улицы, но я успела заметить, как мужчина нырнул в проулок. Я бы там идти не рискнула даже в птичьем облике, слишком уж узкая щель, а убийца ничего, протиснулся.

— Кто-то из твоей семьи служит в страже и сумел зацепить влиятельных людей, — негромко перевела я намеки Фернандо. — На него могут оставить заказ. Вороны из уважения к нам этот заказ не возьмут, но мало ли наемников… и помогать страже Вороны не будут. У них всё-таки деловая репутация и все такое.

Каллен очень тихо, под нос, что-то пробормотал, и я бы могла поклясться, что он ругается. До сих пор от своего воспитанного возлюбленного я слышала ругань только раз — на Перекрестке. Даже на плацу он оставался в рамках приличий, хоть и умел орать так, что звенели стекла в витражах тронного зала.

— Я не знаю, за что браться, — признал он едва ли не с отчаянием в голосе и растрепал уложенные волосы. — У нас достаточно проблем по всему миру, новый опасный вид взрывчатки… но проигнорировать такое предупреждение я не могу.

— И не надо, — успокоила я. — Пока что берись за дверной молоток и стучи, а там посмотрим. Мой брат — главный следователь Ферелдена, если твой родственник зацепил кого-то из дворян или богатых торговцев, то Фергюса это вполне может заинтересовать. Особенно если я попрошу.

Мой командор кивнул, как мне показалось, чуть обречённо, и решительно направился к двери. Я бросилась следом: не пропускать же такую картину — испуганный сестрами командор Инквизиции. Даже жаль, что Варрик не видит… или нет?

Звук оказался глухим. Под молотком кто-то заботливо спилил металлическую пластину, видимо, чтобы обитатели дома не подскакивали на каждый стук: металл о металл слишком походил на звуки сталкивающихся мечей. Неожиданно ярко мне вспомнилось первое детство в первом мире: как подростки звонили в квартиры и убегали… и я тоже, чего скрывать. Интересно, каков шанс, что здесь это развлечение не в чести?

Открывать нам никто не спешил, и я даже сделала шажок назад — оглядеть окна. Не мелькнёт ли кто? А то, может, мы вообще слишком рано пришли, день хоть и не рабочий, но ярмарка… Правда, о чем-то Каллен успел договориться с сестрой, все же дела он передавал почти неделю, а курьеры до Денерима и обратно вполне доезжают за пять дней. И раз мы пришли сегодня…

Додумать я не успела: дверь всё-таки открылась, и на пороге показалась девица лет пятнадцати, с такой же пшеничной шевелюрой, что и у Каллена, только длиной до пояса и заплетенной в толстую косу. Веснушки усеивали крайне недовольное лицо, а в глазах таилась заметная даже со стороны обида. Нас она оглядела подчёркнуто хмуро, и в этой хмурости я тоже легко узнала ее… дядюшку? Не могла быть сестра моего командора такой молодой, только племянница. Но брови они хмурили одинаково.

Сам Каллен от такой встречи заметно растерялся и молча уставился на негостеприимную родственницу. На ее лице легко читалась мысль захлопнуть дверь и сделать вид, что здесь никого нет, но здравый смысл все же победил, и она набрала в грудь воздуха, чтобы позвать кого-то. Не успела — невысокая женщина, похожая на девчонку, только постарше, выбежала откуда-то из недр дома, ахнула и кинулась обниматься:

— Каллен! Это ты!

— Розали?

Сестру мой командор обнял как-то неуверенно, осторожно, словно не ждал такого бурного проявления чувств. Сама же Розали вцепилась в блудного брата как утопающий в соломинку, и я улыбнулась. Переписывался Каллен только с Мией, и она о семье рассказывала… не то чтобы мало, скорее, не упоминала, как остальные относятся к своему знаменитому брату. Было приятно видеть, что страхи любимого оказались напрасными.

А вот девчонка скривилась, и я невольно заинтересовалась такой реакцией. Мое волнение не то чтобы совсем пропало, скорее, спряталось на дне души, уступив место любопытству. Пока мой командор обменивался с младшей сестрой впечатлениями — «как ты выросла» и «мы уж отчаялись тебя дождаться» — я придвинулась к девчонке и шепотом спросила:

— А ты дядюшку не слишком ждала?

— А чего мне его ждать? — так же тихо буркнула девица. — Я его в глаза не видела, только наслушаться успела. «Ах, наш Каллен спас целый город!», «Ох, он теперь командует целой армией»… — передразнила она явно кого-то из взрослых и фыркнула.

— Ну, Киркволл он и правда спас, — вступилась я. — Он умеет командовать и быстро принимать решения. Иногда это важнее силы или там ещё чего-то в этом духе.

Девчонка повернулась ко мне и зло поинтересовалась:

— А где он в таком случае был, когда мы спасались от Мора?

Теперь и я скривилась. Вспоминать Мор, вернее, восстание в Круге, мне не слишком хотелось, да и Каллен вряд ли обрадуется, если об этом говорить начну я.

— Думаю, если бы командору предоставили выбор, он бы предпочел спасать вас, — проворчала я, уверенная в обратном. Может, в глубине души он бы и захотел оказаться рядом с семьёй, но долг предписал бы иное, и Каллен последовал бы за ним. — Но выбора у него не было.

— А ты его чего так защищаешь? — с подозрением уставилась на меня девчонка, отворачиваясь от родни. — Влюбилась, что ли? Так тут все сплетничают про него и Инквизиторшу. Ловить нечего.

Теперь и я повернулась к маленькой вредине, но не сразу нашлась, что ответить на такое предупреждение — душил смех. В гости мы в кои-то веки выбрались не в доспехах… вернее, убедить командора Инквизиции избавиться от железа совсем я не смогла, так что под плащом у него позвякивала кольчуга. Но сама предпочла спрятать драконью чешую в Кармане странника и извлечь оттуда что-то более женственное. Не тевинтерские платья, конечно, обычный дорожный костюм. Видимо, заподозрить грозного Инквизитора в ношении обычной куртки было сложно.

Наконец я выдавила:

— Да, с леди Инквизитор мне не конкурировать, конечно.

И все-таки засмеялась. Девчонка насупилась, явно почувствовав подвох, но тут Каллен, наконец, отвлекся от родственных обнимашек и вспомнил о приличиях. Отпустил сестру и представил:

— Это моя сестра, Розали. Рози, перед тобой леди Алиена Кусланд, Инквизитор.

— Да ну тебя, Каллен, — я снова засмеялась. — Такое впечатление, что мы на орлейском приеме. Просто Алиена.

Розали неуверенно улыбнулась — как общаться со мной, она явно не знала. Но неловкой паузе не дала повиснуть девчонка, нахально стукнула по плечу и прошипела:

— Специально посмеяться решила, да? Ничего вы не получите!

Развернулась и стремительно бросилась в дом. Розали ахнула, дернулась, чтобы бежать следом, но затормозила, сжала руками передник и выдохнула:

— Прости… те, Каллен, леди Инквизитор. У Хелены трудный возраст. А в последние дни она словно с ума сошла. Не представляю, что с ней делать.

— Ничего страшного, — с сочувствием проговорил мой командор и обнял за плечи сестру. Но взгляд кинул на меня, и взгляд этот был почти беспомощным. В другой раз я бы пожалела любимого мужчину, но сейчас только развеселилась ещё сильнее. Пришлось приложить усилия, чтобы мой голос звучал не слишком насмешливо.

— Не переживайте, Розали. И зовите меня по имени, я ненамного старше Хелены, — я все-таки рассмеялась от абсурдности ситуации. — Кажется, в последнее время вы уделяли слишком много внимания брату, которого она даже не видела. Вот Хелена и ревнует.

Женщина кивнула и спохватилась:

— Идемте в дом, что мы на улице мерзнем. А Хелена… вы, наверно, правы, но это не повод вести себя подобным образом. Пусть посидит в своей комнате.

На мгновение Розали нахмурилась, но бросила взгляд на брата и снова улыбнулась и повторила:

— Идемте. Остальные скоро соберутся.

Внутри дом семейства Резерфорд выглядел не так сурово, как снаружи. Мебель, правда, была под стать: массивная, грубоватая, зато надёжная даже на вид. И ее простоту скрадывали украшения: искусно составленные гербарии, плетеные картины — уже не гобелены, но ещё не макраме, что-то среднее. На ходу я так и не смогла понять, как их создали; может, вязание? Коридор был темноватым, не рассмотришь.

Зато наполнен запахами: где-то горел камин, и смолистый запах дров ощущался даже от входа, от гербариев едва заметно тянуло травами — я почувствовала аромат, только пройдя совсем рядом с очередным букетом. Но сильнее всего пахло едой, точно — запечённым мясом, и я в очередной раз вспомнила, что сегодня успела перехватить только один пирожок. Бедняга Каллен, ему тот пирожок был и вовсе на один зуб…

Увы, привели нас не к еде. Глупо было бы рассчитывать, что довольно строгое воспитание мой возлюбленный получил в монастыре — а значит, и его сестра не пригласит гостей сразу на кухню. Жаль, что мы не в Башне Бдения, там я бы стащила что-нибудь из кладовки, чтобы не ждать обед. Но не в гостях же…

Столовая или, скорее, гостиная с крупным столом в центре оказалась куда светлее коридора — ее окно выходило во внутренний двор и было куда больше, чем внешние. А ещё здесь горел тот самый камин, возле которого стояло несколько кресел. В золотом свете солнца и алом — пламени комната сверкала. Здесь не было гербариев, зато стены украшали чеканные по меди картины, натертые не то что до блеска — до сияния. Подсвечники из той же меди, пока с незажжёнными свечами, резные накладки на мебель, вязь на камине… что-то отдаленно похожее я видела разве что в Орзаммаре, но не столь изящных очертаний. Но ни в одном человеческом или эльфийском доме.

Розали перехватила мой взгляд и пояснила:

— Когда мы уезжали от Мора, пришлось бросить почти все, в какой-то момент даже ложек не было. Мия вырезала их из палок, потом плошку из какой-то коряги… когда осели в Южном пределе, ей вдруг понравилось вырезать разную ерунду из дерева. А потом, уже здесь, в Денериме, она познакомилась с мастером из Орзаммара и перешла на металл.

— Очень красиво, — похвалила я. Потому что украшения и правда были красивыми и потому что одна небольшая фраза раскрывала ситуацию в стране куда лучше собственных наблюдений во время Мора. Что я видела? Леса, палатки, Круг магов и Редклиф. Денерим, более-менее благополучный практически до самого конца. Орзаммар. Но как Мор пережили другие люди? Немного я знала от монны Лиандры, что-то восстановила по обмолвкам Авелин. Лирен не любила вспоминать, а с другими ферелденскими беженцами я не общалась настолько близко. В Амарантайне спрашивать было глупо, туда армия порождений пришла уже при мне, и совсем не та, что бушевала во время Мора. В Хайевере оскверненных тварей и вовсе не было.

— Вам пришлось бежать из Хоннлита? — Каллен повернулся к нам спиной, разглядывая чеканки. Но по напряжённой спине я легко угадала, что вопрос дался ему тяжело. Может, он успел услышать слова племянницы, а может, и сам думал о том же. Но Розали ответила спокойно и без обид:

— Нет, из деревни мы уехали вовремя, даже без спешки. Но по дороге было… непросто. Может быть, лучше было остаться.

— Я была в Хоннлите через пару месяцев после окончания Мора. Вы ушли вовремя.

Женщина кивнула и отвела взгляд. Они уехали вовремя, а люди, которых они знали всю жизнь? Может быть, в детстве Розали играла с Амалией, кто знает… нет, вряд ли, разница у них слишком большая в возрасте. Но все же… Она явно хотела что-то спросить, но так и не решилась, перевела разговор на что-то другое. Задавала вопросы Каллену, рассказывала сама, но я не слушала, разглядывая медные картины.

Та, что первой попалась на глаза, изображала знакомый пейзаж: деревенские домики, мельница, башня мага и замершая перед ней статуя — голем по имени Шейла. Хоннлит. Рядом с ним, чуть выше, висел портрет незнакомого мужчины с аккуратной бородкой. Он улыбался и махал рукой, второй удерживая сноровистую даже на вид лошадь. Ближе к камину я узнала Хелену — на чеканке девочка была куда младше, я бы дала ей от силы лет шесть. Оглядевшись, я увидела и других людей — в ком-то легко угадывались черты семейства Резерфорд, но не во всех. Зато улыбки были на каждом лице.

А Хелена сейчас сидит в комнате одна и злится. Внезапно мне стало жалко девочку: ей и правда пришлось в жизни непросто. Сколько ей было во время Мора? Пять? Или я неверно оценила, и она младше пятнадцати? Конечно, ей явно повезло с семьёй, большой и дружной, но и жизнь вряд ли баловала. Разруха после Мора, потом попытка государственного переворота, проблемы в Бресилиане — Каллен говорил, что раньше его семья жила в Южном пределе, который граничил с лесом. А потом и вовсе война магов и храмовников, многое перевернувшая с ног на голову… Брешь. Побег из Хоннлита, потом — из этого самого Южного предела. И теперь какой-то тип, который никак не принимал участия в жизни ее маленького мирка, состоящего из семьи, отнял большую часть внимания взрослых…

— Розали, — перебила я, не выдержав. И тут же смущённо улыбнулась: могла бы хоть не на середине фразы вмешиваться. — Простите… может быть, поговорить с Хеленой? Я уверена, она не со зла.

Женщина чуть поджала губы и посмотрела куда-то в потолок. Неуверенно проговорила:

— Вы правы, не со зла, но так вести себя нельзя и она должна это понимать. К тому же она вряд ли захочет со мной сейчас разговаривать. У нее вспыльчивый характер.

— А со мной? — предложила я и тут же прикусила язык. Чего-чего, а уговаривать подростков мне до сих пор не доводилось. Но раз уж сказала, придется. — Вы ведь скучали по Каллену, а я… пока мы с вами чужие. Со мной вам не так интересно.

— Я надеюсь, ненадолго, — в голосе любимого послышались извиняющимся нотки. Я улыбнулась:

— Впереди вся жизнь. А Хелена сейчас обиженная и несчастная.

Розали заметно заколебалась.

— Боюсь, она вряд ли сможет сейчас вспомнить о том, как себя вести… но если вы хотите попробовать, я вас провожу.

Я вспомнила чудесные манеры нашей Рыжей Дженни и хмыкнула:

— Вряд ли она сможет меня удивить…

Жилые комнаты располагались на верхних этажах, а Хелена и вовсе обитала под самой крышей. Наверно, раньше это был чердак — к нему вела небольшая лесенка в пяток ступенек, спрятавшаяся в конце коридора третьего этажа, а на двери поблескивал замок, явно старый, но начищенный. В этом доме в принципе было чисто — ни пыли, ни тем более грязи, — но в этом закутке она была нарочитой, витал прямо-таки дух чистоты. Под вазой с очередным гербарием не валялось ни травинки, перед двумя чеканными картинами стояли новенькие, без нагара, свечи, так что сюжеты бросались в глаза — тот же мужчина, что внизу удерживал лошадь, и мальчик, вернее, подросток с загадочным взглядом.

Негромко пожелав удачи и вздохнув, Розали неуверенно замерла, но потом все же отправилась вниз, в гостиную. А я осмотрелась — тканые половики, настенные подсвечники, замысловато подвязанные занавески на окнах, — присела на ступеньку рядом с дверью Хелены. Стукнула негромко костяшками пальцев по двери и так же тихо спросила:

— Сидишь?

Почему-то была уверена, что девочка меня услышит, и не прогадала, из-за двери буркнули:

— А тебе чего надо?

Я задумалась, что ответить. Сказать, что пожалела ее? Пошлет куда подальше, я бы так и сделала. Соврать, что мать отправила? Не поверит, в семье явно не те отношения — весь дом пропитался взаимной любовью. Да и вообще врать особенно не хотелось. Я остановилась на частичной правде:

— Я там лишняя. Розали я совсем не знаю, ваших общих знакомых тоже, да и про меня мало кто знает. Может, стоило отправить Каллена на эту встречу и вовсе одного в первый раз.

— Отправить? — Хелена зло хмыкнула. — А ты им командуешь, значит? А ночью тоже?

— Хамишь, — заметила я и уселась поудобнее, опираясь спиной о дверь. — Причем бездарно. Между прочим, я могла бы сейчас быть в экспедиции далеко на западе, исследовать магические свойства драконов. Но мой любимый человек попросил, и я поехала с ним. И кто из нас командует?

Девчонка промолчала, а я тяжело вздохнула. Есть хотелось все сильнее: запахи дразнили, и фантазия разыгрывалась — чем нас угостят? Можно было бы вытащить очередную конфету, но вот прямо сейчас — небывалый случай! — шоколада мне не хотелось. Интересно, а в комнате за моей спиной так же пахнет едой?

— Так и будем через дверь разговаривать? — мирно поинтересовалась я и повернулась к замочной скважине.

Из ее недр на меня смотрел серый с прозеленью глаз; впрочем, стоило самой приникнуть к отверстию, как глаз, вместе со своей хозяйкой, стремительно исчез.

— Я сюда никого не приглашала! — выкрикнула Хелена и, судя по звуку, пнула ни в чем не повинную дверь. — И ты сюда не попадешь!

Изнутри пахло какими-то духами или благовониями, тонко, но приятно. А ещё я разглядела столик со стеклянными колбочками, забитую книгами полку и край занавески. Кто-то увлекается алхимией? Или созданием парфюмерии, семейка попалась творческая, это я уже поняла.

А потом я осознала последнюю фразу и засмеялась:

— Вообще-то у меня нет привычки вламывается туда, куда меня не приглашают, без веской причины, но твои слова звучат как вызов. Вскрывать замки меня учил Антиванский Ворон, и я пробиралась в древние склепы и исследовала сундуки с сокровищами. Сумею ли я открыть замок в комнату одной вредины?

— Нет, — отрезала она резко. Похоже, свое дружелюбие и открытость я переоценила, как и умение разговаривать с детьми. А ведь казалось бы…

Но упрямство девицы меня все-таки зацепило за живое. Ладно, не хочет дружить — не будем, но утверждать, что я какой-то замок не вскрою? После того, как сумела просочиться в защиту библиотеки Круга Карастеса? Причем даже не сломав ее, а подвинув. И наш склеп в Башне Бдения — авварский, конечно, а не наш, — я теперь могла и без ключей открыть. И в Тевинтере чего только ни приходилось вскрывать, а уж в Антиве меня как Зевран гонял? В общем, я не я буду, если не открою. А потом можно будет спускаться вниз, расписываться в своем педагогическом бессилии. Насколько, оказывается, проще, когда оппонент настроен на диалог, даже если тебя лично и недолюбливает…

Отмычек у меня теперь было много, несколько наборов; один даже крайне редкий, и его не стоило показывать никому. Этим набором я разжилась в Неромениане, и рассчитан он был в том числе и на магически усиленные замки. Вообще-то до сих пор он мне ни разу не понадобился, но стоил баснословных денег, достался по случайности и был насквозь незаконным даже по меркам магической империи, так что расставаться было бы глупо. Но сейчас я достала самые примитивные, из тех, что Зевран дарил еще до моего отъезда в Киркволл. Вряд ли замки в обычном доме простых горожан окажутся настолько сложными?

На этот раз я просчиталась. Замок не поддавался.

Отмычки послушно цеплялись за нужные пластины, но дальше дело не шло, словно весь механизм заклинило. Я пробовала и так, и эдак, но складывалось ощущение, что передо мной монолитная металлическая конструкция, а дверь заперта банально на засов с другой стороны. Изящное было бы решение для… не знаю кого, но точно не девчонки, живущей с любящими родственниками. Интересно, а Коул сумел бы уговорить этот замок открыться? Он вообще без отмычек обходился, помнится…

Поначалу в комнате повисла настороженная тишина, которую разбивал только тихий перезвон моих отмычек — словно Хелена опасалась, что я все же справлюсь, несмотря на ее уверенность. Но с каждой минутой напряжение спадало, а когда я раздосадованно выругалась под нос, из комнаты донесся смешок. Разозлившись окончательно, я полезла за теми самыми, тевинтерскими, отмычками — они были лучшими даже без учёта магии. Достав, я аккуратно отерла их рукавом — мало что полезные, они и выполнены были изящно, хоть в качестве украшений по дому развешивай, — и вздрогнула. Сейчас витые узоры на металле едва заметно светились, что говорило о наличии магии поблизости. Слабенькой, но магии.

Она и правда была слабой, едва заметная нить силы сизого оттенка. Зато надежно удерживала замочный механизм в одном положении. Очень простой механизм, как я и определила сходу.

— Ага, — чуть озадаченно проговорила я вслух. Открытие оказалось неожиданным. Магия в семье моего командора, который эту магию боялся и не любил? Он тут не жил, конечно, но я почему-то… глупо было переносить его отношение к магии на его семью. В конце концов, маги свою силу не выбирают.

Или амулет? Но нет, у тех структура куда сложнее, замкнутая и защищённая, потому я и не могла с ними ничего поделать. Это заклинание.

Убрав своих красавиц в сумку, я снова взялась за обычные инструменты, только осторожно подцепила нить силы и отвела в сторону. Кто бы знал, где мне пригодятся отточенные в библиотеке Карастеса навыки…

На этот раз замок щелкнул едва ли не моментально, и дверь осторожно приоткрылась. С той стороны ее тут же попытались захлопнуть, но я на волне азарта ломанулась вперед, отодвинув хозяйку комнаты вместе с дверью, но уже на втором шаге замерла. И чего вломилась? Замок открыла, молодец, пора и уходить — зачем лишний раз ссориться?

Но с этой здравой мыслью я, кажется, опоздала — Хелена отскочила в дальний от меня угол, к окну, зажгла в руках вполне приличный огненный шар и прошипела:

— Меня вы не получите!

— Стой, дура! — чуть ли не взвыла я и оборвала ее заклинание. И опять опоздала, сегодня, похоже, был не мой день: от близкого соседства с пламенем вспыхнула лёгкая занавесь на окне, подлетела пушинкой, чудом не подпалив волосы горе-магички; огонь, ухватившись за ткань, весело полыхнул и побежал к потолку, явно рассчитывая закусить чем-нибудь ещё.

Хелена тихонько взвизгнула и отшатнулась, а я бросилась к занавеске — не хватало ещё дом подпалить: в комнате на стенах висело множество гербариев, которые будут отлично гореть. Пока что, правда, вместо них едва не пригорела моя рука, когда я ухватилась за пылающий… шелк? Неважно… сорвав тряпку и бросив на пол, я мельком успела понадеяться, что полы более устойчивые к пожарам, и от души выругалась — руку пекло. К счастью, невольная поджигательница сумела собраться с мыслями, метнулась в угол комнаты и вернулась с огромным кувшином воды, которую и выплеснула на ткань. И на меня заодно, с расчетом траекторий у нее явно было так себе.

Рубашка мгновенно пропиталась влагой, что настроения отнюдь не поднимало. Руку пекло все сильнее. И ведь не пальцы, что было бы уже привычно, хоть и неприятно, а ребро ладони — таких ожогов у меня уже давно не было. Судорожно попытавшись вспомнить, есть ли с собой бальзам, я подняла глаза и встретилась с взглядом с Хеленой. Девчонка стояла напротив, отделенная от меня погоревшей занавеской, все еще судорожно сжимала в руках кувшин — немаленький, литра два туда точно влезало! — и смотрела круглыми от ужаса глазами.

— Дверь закрой, — велела я почти шепотом, и она опрометью бросилась выполнять. Кувшин чуть ли не по волшебству оказался снова на тумбочке в небольшом закутке за дверью, и замок щёлкнул так громко, что я вздрогнула: показалось, что все в доме услышали этот звук. Заклинание, которое девчонка снова попыталась наложить на механизм, я оборвала и прошипела змеей: — Сдурела? Магию храмовники сходу почуют, даже бывшие!

— Там… там дверь хлопнула, — тоже шепотом отозвалась Хелена. — Наверно, Мия с Эльзой пришли. Им не до меня.

В последней фразе снова послышалась обида пополам с ревностью, и я раздраженно поинтересовалась:

— А по-твоему, вокруг тебя сутки напролет все крутиться должны? Они с Калленом друг друга лет двадцать не видели и неизвестно, когда ещё увидятся, тебе что, пару вечеров потерпеть жалко?

— Он храмовник! И ненавидит магов! — похоже, первый испуг прошел, и девчонка опять попыталась замкнуться. — Я не пойду с вами!

Я раздраженно фыркнула, огляделась и без спросу плюхнулась на ее кровать. Надо было найти бальзам от ожогов, не может такого быть, чтобы у меня его не было… но вываливать все из сумки на пол я не хотела. А столы — их в комнате было два, письменный и алхимический — оказались заняты книгами, бумагами, алхимической посудой, мешочками и Создатель знает чем еще. Вода, стекающая с рубашки, теперь потекла по коленям и на постель, и я с лёгким злорадством подумала, что ночевка в сырости, возможно, добавит Хелене ума. Хотелось в это верить, по крайней мере.

— Тебя с собой никто и не зовет, — проворчала я, когда бальзам все-таки нашелся. Копаться одной рукой в сумке было не слишком удобно, но я вовремя вспомнила, что внутри бомба, опасная как раз для магов, так что просто вытряхивать содержимое не стоит. С трудом раскрутила баночку, зачерпнула медово-прозрачной субстанции и с облегчением намазала на ребро ладони. — Скайхолд — военная крепость, нечего тебе там делать.

Вспоминать, что сама прожила в военной крепости большую часть жизни, я не стала: во-первых, я была старше хотя бы разумом, во-вторых, ругаться умела и до знакомства с нашим гарнизоном. Да и Айдан не одобрял лишней брани. Каллен тоже не одобрял, но целой армии рот заткнуть куда сложнее, да и вреднее: надо же людям спускать пар.

Хелена замолчала, а я воспользовалась паузой, чтобы хоть немного расслабиться: ожог вышел небольшим, но на диво неприятным, и никак не давал сосредоточиться. Впрочем, бальзам начал действовать: приятная прохлада уже сняла большую часть жара, теперь бы замотать чем-нибудь руку… бинтов могло и не быть, я не следила за их расходом из своей походной аптечки. Интересно, мелкая вредина поделится, если попросить?

А я была такая же вредная? Бедный Айдан. Надо ему ещё один памятник поставить, от меня лично.

Я оценивающе посмотрела на Хелену, и она ответила уже не таким злым, даже немного виноватым взглядом. Поделится, пожалуй. Из любопытства я заодно оглядела ее правильным зрением, но ничего сверхъестественного не заметила: сила у нее и правда была, но не так чтобы много, а умений и вовсе никаких. Но огненный шар она сложила, да и замок удерживать у нее получается…

Девочка вздрогнула под моим взглядом, но в глазах зажегся не страх, а прямо-таки невиданный энтузиазм.

— Так ты маг? А почему говорят, что он ненавидит магов?

Я хмыкнула:

— Я не маг. Но кое-какие умения у меня есть. И Каллен не ненавидит магов, больше нет.

Задумавшись, стоит ли сплетничать о любимом человеке, я все-таки решила поделиться хотя бы частью информации:

— Ты спрашивала, где он был во время Мора. В тот момент в Круге было восстание магов. Он — единственный храмовник, который выжил внутри, и у него были причины ненавидеть магов и магию. Но он никогда не позволял этой ненависти прорываться, даже в Киркволле, где его вряд ли бы наказали за жестокость. Вот уж там Круг был… но он не стал.

— А ты откуда знаешь? — Хелена осторожно подошла поближе, словно ещё не решив, стоит ли мне верить. Но вопрос задала уже без подозрения или претензии. А потом и вовсе чуть виновато предложила: — У меня есть платок. Давай перевяжу?

Я хмыкнула и протянула ей руку. Девчонка достала из тумбочки обещанный платок, чистый до белоснежности, и взялась обматывать мою пострадавшую конечность. Ну… не Лелиана. Умения ей не хватало, но это компенсировалось энтузиазмом.

— Я была тогда в Круге, — ответила я наконец. И напомнила: — Я Кусланд, мой брат убил архидемона, и я все время была рядом с ним, в том числе, когда он собирал союзников для битвы. Правда, союзники из Круга тогда были… А потом я уехала по делам в Киркволл и встречала там не раз твоего дядю. Сейчас, после Инквизиции… у него есть друзья среди магов, даже в Тевинтере. Да и куда бы мы тебя забрали? Кругов нет.

Хелена, старательно затянув узел, чуть отсела и отвела взгляд.

— Я не знаю. Я видела, как храмовники утащили нашу соседку в Южном пределе. Домой она больше не возвращалась. Мы тогда и уехали в Денерим, у папы тут родня.

— Это были преступники, их казнили, — я отвернулась. Что творили храмовники во время войны, я видела своими глазами, и оправдывать их не хотела и не могла. И успокоить девочку — тоже. В свете этой истории страх Хелены становился понятен, и я поинтересовалась: — Как вы решились пригласить Каллена? Или твои старшие родственники ему доверяют больше?

— Это Мия, она им очень гордится, — Хелена возмущённо фыркнула и тоже отвернулась. Потом соскочила с кровати и отошла к своему столу, замерла, что-то там перебирая. И признала: — Они не знают. Только мама. Мы боялись сказать: Мия так гордится храмовником в семье, а папа — стражник, он бы против закона не пошел. А ещё Мия…

Вот, значит, кто у нас в семье стражник. Интересно, а он семье рассказывает, чем занят на работе? Начать-то таинственные враги могут не с него самого, а с его семьи.

Хелена замолчала, раскопав, наконец, на столе какую-то картонку и замерев с ней в руках. Пару секунд я ей позволила помолчать — картонка явно была чем-то важным, и это нечто выбивало девочку из равновесия. К счастью, поторапливать не пришлось, девочка договорила сама:

— Мия тоже ненавидит магов. В позапрошлом году они убили дядю Эрвина. И Джейка.

Этих имен я не слышала раньше. Эльза, которая вероятно пришла вместе с Мией, когда мы тушили занавеску, была женой Брансона, их сына звали Оливер. Розали тоже обзавелась семьёй: мужем по имени Томас и дочерью, вот этой магичкой новоявленной — Хеленой. Видимо, попытки вспомнить отразились на лице, потому что девчонка, обернувшись и оценив мою реакцию, кивнула в сторону двери:

— Там их портреты висят. Это муж и сын Мии. Мы с Джейком… если бы я могла отдать магию и вернуть их, я бы отдала.

— Но ты не можешь ни того, ни другого, — я вздохнула. — Тень отняла мою лучшую подругу. Самую близкую, самую… половину души. Но я не виню ни Тень, ни демонов, ни духов. Магия не виновата в том, что творят отдельные мерзавцы.

Она пожала плечами и снова вернулась на кровать, показала мне картонку. Это был портрет, явно послуживший прообразом для чеканки: улыбающийся парень с загадочным взглядом. Здесь он казался чуть моложе, но ещё загадочнее — в глазах таилось что-то далёкое и нездешнее, и улыбка казалась мечтательной. Все-таки полностью передать изображение на меди Мия не смогла… или просто не видела сына таким загадочным? Интересно, кто рисовал оригинал?

— Я знаю, — тихо проговорила Хелена. — Мне нравится магия, хотя я почти ничего не умею. И Мия не возненавидит меня, если узнает. Но расстроится, а я не хочу ее расстраивать.

Она щёлкнула пальцами, и с них сорвались мелкие цветные искорки. Взлетели по сложной траектории наверх и там взорвались микроскопическим салютом. Я проследила за ними и задумчиво проговорила:

— Тебе надо учиться, ты понимаешь? Я далека от мысли, что маги опасны, и Круги я не поддерживала никогда… но необученный маг действительно опасен. В следующий раз ты можешь спалить не занавеску, а дом.

Хелена снова вздохнула, очень по-взрослому — наверно, она и была взрослой, уж точно взрослее меня в этом возрасте. В том, первом, мире, когда возраст был настоящим. Как я пыталась когда-то отовраться перед Натаниэлем, война многим позволяет заранее повзрослеть. Заставляет, если быть точнее.

Забрав у меня портрет, девочка спрятала его под подушку и пожала плечами:

— Я не хочу в Круг. Я читала… мама не хотела, чтобы я знала об этом, поэтому то письмо Каллена от меня спрятали, но я все равно его нашла и прочла. Я не хочу, как та девушка, сгореть. И всю жизнь просидеть взаперти я не хочу. Но… мама хотела нанять какого-нибудь мага, только где их взять? Такого, чтобы ему доверять и чтобы все остальные не узнали.

— Всю жизнь скрывать будете? — я поморщилась. Вспоминать Ноирин и Маэля было больно до сих пор, но, к счастью, акцентироваться на этом девочка не стала. Да и «сожжение» Ноирин было не самым страшным… но об остальном Каллен, похоже, писать не стал. К счастью. Тряхнув головой, я вернулась к более актуальной теме: — Все равно ведь рано или поздно вскроется. И потом, даже если бы Круги ещё были, думаешь, твой отец то письмо не читал? И отдал бы родную дочь в такое место?

Хелена отвела глаза и покачала головой. Кажется, ее эта тайна тоже тяготила, но девочка не знала, что с ней делать. У меня кое-какие идеи были, но озвучить их я не успела: внизу снова хлопнула дверь. Вроде и негромко, но с каким-то тонким звоном, и девочка встрепенулась:

— Папа вернулся. Значит, уже все дома. Идём?

Я кивнула, но она вдруг затормозила сама.

— Ты расскажешь, да?

— Я — нет, — успокоила я. — А ты сама решай. Просто помни про занавеску.

Хелена неуверенно кивнула и выскочила первой за дверь.

Семье Резерфорд явно благоволил Создатель, других объяснений я не видела. Каллен был высок, тренировки храмовника наградили его красивым мускулистым телом. Брансон, державший меч в руках только на работе — в кузнице — ничем не уступал старшему брату, они даже внешне оказались похожи едва ли не как близнецы. Только младший обладал темной шевелюрой, в отличие от остальных членов семьи. Мия, как и Розали, оказалась невысокой, светловолосой и деятельной. Всех четверых отличали правильные черты лица, немного разнящиеся, но сразу было видно, что передо мной одна семья. Только младшая сестра радовала взгляд курносым носиком, делающим ее похожей на лисичку, а старшей, как и обоим братьям, достался прямой.

Характер внешности не соответствовал. Светловолосая, с лёгкой рыжинкой, лисичка оказалась самой спокойной и, пожалуй, тихой — как мне показалось поначалу. Уже потом я узнала, что оружием, хоть и вынужденно, научились владеть все члены семьи, иначе не уйти бы им ещё от Мора и расплодившихся тогда разбойников.

Брансон, на фоне сестер выглядевший настоящим гигантом, оказался весельчаком с миллионом историй и подначек на любую тему. Первое, что он спросил, увидев нас с Хеленой — от кого мы отбивались на долгой дороге с чердака, и девчонка бодро отрапортовала, что от демонов. Несмотря на свои тайны, перешучиваться с дядюшкой она ничуть не боялась.

Как ни странно, самой суровой оказалась Мия. С первого же взгляда на нее становилось понятно, кто правит маленьким мирком этого дома — распоряжения старшей сестры выполняли сразу и без возражений. Пожалуй, я бы так командовать собой никому не позволила, даже Айдану, но остальные воспринимали это как должное — и авторитет Мии зиждился явно не на силе. Похоже, как и Каллен, она умела принимать решения, и остальные охотно доверяли им.

— Наконец-то мы увидели таинственную леди Инквизитор! Спасибо, что привела к нам нашего героя, — поприветствовала она меня. Я от такого начала слегка смутилась и отшутилась:

— Пришлось задействовать Ведьму Диких земель, двух драконов и Орлейский университет. Иначе наш командор ни в какую не соглашался оставить армию.

Каллен чуть кривовато улыбнулся и, не иначе как в отместку, представил меня родным со всеми титулами и регалиями. Картину, правда, портили мокрая рубашка и не слишком аккуратно перевязанная платком ладонь, так что воспринимать меня слишком серьезно не стал никто. И хвала Создателю.

Правда, сам Каллен наградил очень выразительным и обеспокоенным взглядом.

Я же с интересом выслушала имена остальных: Томас интересовал меня как возможный источник проблем, которые стоило решить, а Эльза обладала слишком яркой внешностью, чтобы остаться незамеченной.

Розали, по всей видимости, придерживалась семейных вкусов — Томас не уступал своим шуринам ни в росте, ни в развороте плеч. Но при этом казался флегматичным и спокойным до равнодушия; выдавал только цепкий взгляд, который я то и дело на себе ловила. Интересно, беспокоился за дочь или интересовался, не будет ли проблем от нас? Вряд ли Каллен уже успел обсудить вопрос Воронов.

Разбавлять семейную внешность изысками решился только Брансон. Эльза, судя по внешности и едва заметному акценту, в Ферелден прибыла из Антивы. Смуглая, черноволосая, с темными, почти черными глазами, она охотно смеялась над шутками мужа, помогала Розали накрывать на стол, крутилась рядом с Мией и вообще словно находилась во всех местах одновременно. За ней следом носился пятилетний мальчишка с такой же смуглой, как у матери, кожей, но на удивление светловолосый — вот у кого не будет отбоя от девушек лет через десять, — в котором я легко опознала Оливера. Хелена в эту суету радостно включилась и тут же сбежала на кухню следом за матерью и наперегонки с тёткой.

От этого шума и внимания — мне его доставалась не меньше, чем Каллену, — я так растерялась, что даже забыла о том, что хотела есть. Напомнил мой желудок, раньше меня учуявший то самое мясо, которым пахло от самого входа. Я смутилась — до чего же неудобно вышло, и мой командор поспешил объяснить:

— Мы рассчитывали позавтракать в городе, но наткнулись на пару проблем…

— Проблемы завтра! — перебила я. — И лучше не спрашивайте о делах, иначе Каллен сейчас вспомнит, что у него два отряда не озадачены.

— Три, — проворчал мой командор, но на этот раз коситься за окно не стал. Возможно, потому, что там точно не было его солдат. — Райлену пора возвращаться из Западного предела, присутствия Инквизиции там больше не требуется.

— Вот видите, — я засмеялась. Мия улыбнулась в ответ и скомандовала:

— За стол. Сначала поедите нормально, а потом уже вопросы. С вами в крепость отправиться, что ли?

Каллен, послушно отправившийся к столу, — почему-то не слушать Мию не получалось, — споткнулся на полушаге. А мне подумалось, что это было бы забавно: за целым командором Инквизиции присматривает сестра.

Потом вспомнился Андерс, не упускающий случая прочитать мне нотации о режиме дня и питании, и я резко передумала. Пожалуй, две няньки для верхушки Инквизиции будут уже лишними. Тут одну бы сплавить домой.

К счастью, развивать тему гостей в Скайхолде взялся Брансон, и перспектива казаться страшной перестала. Я даже рискнула предложить:

— А вы приезжайте все вместе. А то у меня от орлесианцев уже в глазах рябит — кажется, что Инквизиция переехала в Вал Руайо.

О последнем у меня впечатление сложилось двоякое. Сам по себе город был неплох, хотя вычурная архитектура определенно в моем сердце места не заняла. К тому же в столице находился Орлейский университет, и за это можно было простить многие грехи. Но вот ассоциировался Вал Руайо прочно с Великим Собором, в который меня весьма демонстративно не пустили в прошлом году, так что удовольствия от сравнения я не получала. Разбавить чванливых орлейских аристократов энергией Эльзы и насмешками Брансона было бы забавно.

— Я буду рад вас видеть, но не уверен, что в крепости вам будет интересно, — уклончиво заметил Каллен, судя по всему, моих мыслей не разделявший. — У нас действительно много гостей из Орлея, один другого лучше. Не понимаю, как леди Жозефина управляется с ними.

Последнее он проговорил с искренней досадой, и я глянула на любимого с подозрением — опять на него какая-нибудь орлейская курица вешалась? В последнее время их становилось все больше, и я перестала скрывать хотя бы от себя — ревновала. Увы, вызывать их на дуэль было не за что, а устраивать склоки запрещала Жозефина. Приходилось договариваться с Сэрой, и уж она от этого противостояния получала искреннее удовольствие.

И отдельное — от того, что удавалось большую часть проделок свалить на нашего местного духа азарта, лорда Бродягу.

— Не думаю, что это хорошая идея, — первой отозвалась Розали. Короткий нервный взгляд в сторону дочери заметила, кажется, только я. — Я не смогу надолго бросить лавку, Томас — свою службу.

— Да ладно, и вас иногда отдыхать отпускают, — легкомысленно отмахнулся Брансон. — Я слышал, в Инквизиции служит мастер Харрит. Я бы на его работы взглянул, а то и пару уроков взял. А что до скуки — неужели вы там никак не развлекаетесь?

— Приемы для политических партнёров, — Каллен едва заметно изменился в лице, а я, не скрываясь, поморщилась. Сейчас впечатлять этих самых партнёров было особенно нечем, после Корифея и победа над десятком драконов таким уж подвигом не казалась, вот наша леди-посол и взялась отвлекать их балами. Мне слинять удавалось частенько: как я заметила ещё на примере брата, живых героев предпочитают любить издали, так что гости удовлетворялись леди Дюсеттой. Моему командору везло меньше.

Вздохнув, Каллен честно добавил:

— Вино в таверне, карты, выступления Мариден. Я иногда играю в королевы с… желающими.

Желающих становилось все меньше: магистр Красс уехал уже давно, Лелиана тоже покинула Скайхолд. Рассчитывать, что Дориан задержится, было глупо, а Кассандра изъявляла желание поиграть не так часто. Железный Бык вечно пропадал в таверне, а я отказывалась и от королев, и го — Каллен постоянно выигрывал, какой смысл.

— И на спор стреляют из требушетов, — сдала я нашего командора.

Ванда была права перед штурмом Адаманта: требушеты покоя не давали практически всем мужчинам Инквизиции и половине женщин. Обычно Каллен зорко следил, чтобы к технике никто не подходил — упаси Создатель, сломают, а она даже не наша, — но минимум про один случай я знала.

— Я слышал, что мастера Джейдера предложили Инквизиции свою технику, — заметил Томас. — Она превосходит нашу на порядок, так говорят.

Он, едва основные блюда закончились, пересел к камину и попыхивал оттуда трубкой. До сих пор я видела такое чудо только издали: среди моих друзей практически никто не курил, только Варрик, но он делал это исключительно во взрослой и мужской компании — то есть мне было без шансов понаблюдать; в Тевинтере молодые маги иногда курили, поджигая табак щелчком пальцев, но к ним подходить поближе мне мешал статус. Правда, у Мэйварис был длинный мундштук, но я ни разу не видела, чтобы она им пользовалась. Поэтому теперь исподтишка наблюдала и возможности повернуться и посмотреть открыто обрадовалась.

— Это так, — кивнул мой командор. — Точность наводки потрясающая, прицельная стрельба до трехсот метров. Желоб для пращи отполирован едва ли не до зеркального блеска, — он покосился на меня и чуть смущённо признал: — Это был не спор.

Я отвлеклась от трубки и удивленно-возмущенно посмотрела на Каллена.

— То есть это был ещё и не спор? Ты добровольно, сам, отдал требушет «Боевым Быкам»? А мне — нет?

Не то чтобы я просила… завуалированно намекнула, потому что признаваться в любопытстве было как-то неудобно. Но Каллен, как настоящий мужчина, за тонкостью фразы не заметил намека и выводить технику из крепости не стал. Увидев Железного Быка рядом с большой игрушкой, я решила, что он выиграл ее в королевы… не ее, конечно, а возможность пострелять. А то и вовсе развел нашего командора, который был, конечно, прекрасным стратегом и тактиком, но шпионом посредственным. А оказывается…

— Тебя не было в крепости, — окончательно смутился Каллен. Продолжение «ты не должна была узнать» напрашивалось само собой, но командор проявил чудеса дипломатии и пояснил: — Я не знал, что тебе интересно, иначе мы бы дождались твоего возвращения.

— Стрелять по округе нагами мне не интересно, — проворчала я. Самую чуточку обиженно. — И меня вы дождались, чуть на подлёте не сбили.

— Что такое тьебушет? — требовательно вмешался Оливер, спасая своего дядюшку от неловкой ситуации. Обижаться всерьез я, конечно, не планировала, но забывать, что у нашего командора можно просто попросить дорогую арендованную машину, тоже не стала.

На счастье Каллена, тема требушетов заинтересовала всех мужчин от пяти лет и старше, и даже Мия прислушивалась к беседе — то ли из вежливости, то ли и правда из искреннего интереса. Больше всех рассказ, похоже, заинтересовал Оливера, потому что он буквально спустя пару минут уже оказался на коленях моего возлюбленного. Тот от неожиданности сбился, но замолчать мальчик ему не позволил. Так что семейно-инквизиторские разборки пришлось отложить до возвращения в нашу крепость.

Розали, Эльза и Хелена интереса к военной технике не проявили. Правда, старшие женщины решили заняться хоть каким-то делом: собрали тарелки, чтобы заменить их чистой посудой и десертом. Я, было, дернулась помочь, но меня остановила девчонка. Точнее, вцепилась как клещ, дождалась, пока мать с тёткой уйдут, и шепотом поинтересовалась:

— А что значит «на подлёте сбили»? Ты умеешь летать?

— Я умею превращаться в ястреба, — уточнила я. — И уже ястребом летать.

— Но ты же не маг! — Хелена воскликнула это вроде и шепотом, но достаточно громким, чтобы на нас начали обращать внимание.

Но недостаточно, чтобы прервать мужской разговор. Я чуть сжала руку девочки, надеясь, что она догадается вести себя потише, и усмехнулась:

— Я же сказала, кое-что умею. Достаточно, чтобы в Тевинтере меня считали магом. Но вообще, как мне говорила моя первая наставница, много магии на это не надо, только сила воли.

— А меня научишь? — утихомириваться Хелена не пожелала, и я вздохнула. И как она сумела хранить свою тайну несколько месяцев, а то и лет? Потому что теперь внимание мы все-таки привлекли.

Разговор про требушеты затих, хотя Оливер ещё дёргал дядюшку за рукав. И теперь девчонка явно догадалась, что разговаривать стоило потише; увы, запоздало. Вцепившись в мою руку, она медленно повернулась к родным и чуть затравленно глянула на отца. Томас спокойно попыхивал трубочкой и смотрел на дочь.

— Чему леди Инквизитор должна научить тебя, Искорка? — мирно поинтересовался он. Правда, в этом, пока мирном, голосе уже слышалось скрытое недовольство. Настоящее, а не притворное, которое отец демонстрировал, когда Хелена извинялась перед Калленом.

Сам дядюшка тоже не смог промолчать и уточнил:

— И причем тут то, что Алиена не маг?

Рука девчонки сжалась ещё сильнее, и я невольно поморщилась: схватилась она как раз за пострадавшую конечность. К счастью, не за ладонь, но ожог от ее хватки был недалеко. Отвечать на вопросы Хелена не торопилась, так что, когда она покосилась на меня — не иначе как в поисках поддержки, — я только кивнула. Лучше момента не придумаешь.

Девочка вздрогнула, а потом отпустила мою руку и даже чуть отсела от меня.

— Папа… — на остальных она даже не посмотрела. Спрятав руки за спину и вдохнув поглубже, словно перед нырком, Хелена замерла на мгновение, а потом прошептала: — Папа, я маг. Извини.

Из-за наших спин раздался стук, от которого вздрогнула даже я. Вернулись с кухни Эльза с Розали, и последняя только что поставила тарелки на буфет — видимо, чтобы не уронить, руки у нее заметно тряслись. Не говоря ни слова, женщина кинулась к дочери, но замерла на половине дороги, наткнувшись на взгляд мужа.

Новость оказалась и правда… неожиданной. Пожалуй, надумай я подорвать все свои запасы взрывчатки, народ вокруг поразился бы не так сильно. Каллен бросил на меня короткий взгляд, на который я ответила кивком, подтверждая слова девчонки. Мия это переглядывание заметила и после моего кивка на мгновение прикрыла глаза, вцепившись в стол так, что костяшки пальцев побелели. Брансон и Эльза тоже переглянулись, и женщина скользнула ближе к мужу и сыну — то ли защищать собиралась, то ли утихомиривать. Томас не мигая смотрел на своих женщин.

Пауза затянулась больше чем на минуту, и я внезапно разозлилась. Похоже, некоторые черты и правда семейные, например, реакция на новости. Каллен точно так же молчал и смотрел, когда Ванда ему открылась. Не сразу, конечно, сначала был Корифей, но вот потом…

Я подсела чуть ближе к Хелене, положила руку ей на плечо, надеясь приободрить, и хмуро поинтересовалась:

— И что вы уставились, как будто у нее рога выросли? Хелена как-то изменилась за последние десять минут?

Пару секунд семейство ещё молчало, потом Брансон скосил глаза на сына и хмыкнул:

— Демоны-то хоть настоящие были?

Девочка вздрогнула, перевела растерянный взгляд на мать и по-прежнему шепотом попросила:

— Я занавеску сожгла. Прости, пожалуйста.

Губы у нее дрожали, словно Хелена собиралась плакать, и я уже откровенно зло посмотрела на Томаса. Его мнением девочка явно дорожила больше, чем любым другим. Сам же любящий отец вздохнул, неторопливо погасил и выбил трубку — никто не проронил ни слова, пока он не закончил, — а потом взглянул на дочь и позвал:

— Хелена, иди сюда.

Я руку сразу убрала и даже чуть подтолкнула девчонку: вряд ли Томас будет сворачивать дочери шею. Она секунду колебалась, а потом, в пару шагов преодолев комнату, почти упала в руки отцу и с всхлипом уткнулась ему в плечо. Томас погладил ее по волосам и негромко, но внушительно проговорил:

— Ты моя маленькая Искорка, и неважно, что у тебя еще появится. Хотя я бы предпочел обойтись без демонов… Понимаешь? — Хелена только кивнула и завсхлипывала активнее. — Но ты обидела меня своим недоверием. Вы обе.

Томас бросил взгляд на жену, и Розали опасливо посмотрела на него в ответ. Мне показалось, что она и сама готова расплакаться, но пока еще держится — исключительно за счет возраста. Хотя цветом лица младшая сестра моего командора уже могла бы соперничать со скатертью.

Резкий хлопок, хоть и негромкий, заставил подскочить всех, даже Каллена — ещё одного резкого звука никто не ожидал так же, как и первого. Мия обвела родственников тяжелым взглядом и объявила:

— Думаю, нам стоит выпить чего покрепче. Эльза, уложишь Оливера?

— Попробую, — с сомнением отозвалась женщина.

На мой вкус, идея была обречена на провал заранее: на улице стемнеть успело, конечно, все же весна только началась, но поздним вечер назвать было нельзя. Да и после таких интересных разговоров ни один ребенок не уснет, он же еще про требушеты не дослушал. Но, на удивление, спорить Оливер не пытался, послушно сполз с дядюшкиных коленей и отправился с матерью в сторону лестницы наверх. Мия же снова обвела всех строгим взглядом, остановилась на младшем брате и скомандовала:

— Брансон, в подвале есть копченый окорок. Займись. Каллен…

Мой командор молча встал и вышел за дверь комнаты, не дожидаясь команды сестры. Я поймала взгляд Хелены, ободряюще ей подмигнула и последовала за ним: раз уж близкие родственники расходятся, мне тем более нечего мешать.

Подвал, по всей видимости, находился не там, где кухня, потому что в коротком полутемном коридорчике мы оказались втроем с Мией. Она, так ничего и не сказав, прошла вперёд, показывая дорогу, а на кухне так же молча оперлась кулаками о стол и повесила голову. Каллен подошёл к сестре поближе, но обнять не решился, да она и сама почти сразу собралась с силами и повернулась. Лицо у женщины было не таким бледным, как у Розали, да и плакать она явно не собиралась, но все же выражение выдавало растерянность, гнев и обиду.

— Ты ведь знала, — проговорила она, к счастью, без обвинения в голосе. Впрочем, и вопросом это не было, но я все же подтвердила:

— Знала. Я вижу магию, так что раскусила Хелену очень быстро. Но пообещала молчать.

Мия кивнула, прикрыла глаза, и Каллен все же обнял сестру. Кинул на меня короткий взгляд и негромко спросил:

— Сердишься?

— Не на вас, — ровно отозвалась женщина. И тут же поправила сама себя: — Нет, это не злость. Это…

Она вздохнула, вывернулась из братских объятий и отошла к шкафу, зазвенела чем-то внутри. Каллен неожиданно для меня попросил:

— Не молчи. И не злись на девочку. Я уверен, у нее были причины скрывать. Лучше поговори с ней.

Я не ожидала такой просьбы от бывшего рыцаря-командора Киркволла, того, кто десять лет назад утверждал, что маги — не люди. Конечно, с тех пор многое изменилось, но особо теплого отношения к магам, хоть бы и знакомым, мой командор все же не проявлял. Видимо, родная племянница, пусть и незнакомая, вызывала в нем более трепетные чувства.

— Я не злюсь, — повторила Мия. Помолчав ещё немного, негромко пояснила: — Когда мы бежали из Хоннлита, мы встретили нескольких порождений тьмы. Отец велел уходить, остался их задержать. Но ты знаешь, он не был воином. И мама осталась с ним. Я была достаточно взрослой, чтобы доверить семью мне, и она не захотела… мы ушли дальше от Дебрей Коркари. Сумели добраться до Южного Предела, осесть там, наладить жизнь. Купили дом… потом снова пришлось бежать, теперь уже от войны. Моих мужа и сына убили маги, и я осталась…

Мия прислонилась лбом к полке и судорожно вздохнула. Каллен дернулся к ней, но женщина передернула плечами, словно сбрасывая чужую жалость, закончила:

— Я снова была старшей. Я считала, что тайн в нашей семье нет, после всего, что мы пережили… а оказалось…

Прикинув, стоит ли вмешиваться в семейные разборки, я все же рискнула:

— Она боялась. Видела храмовников во время войны, читала письма от Каллена. И очень не хотела тебя расстраивать.

— Настолько, что обожгла тебя? — бросила Мия. Я взглянула на свою руку и отмахнулась:

— Нет, она и правда сдуру подпалила занавеску, я обожглась, когда тушила. Кстати, магия магией, но могли бы ее сознательности поучить. Вроде того, что зажигать что-то рядом с легковоспламеняющимися тканями и травой опасно.

Женщина явно машинально кивнула, так и не отворачиваясь от шкафа, а потом снова потянулась за чем-то на верхней полке. Мы с Калленом переглянулись, но мой возлюбленный ничего не сказал. Не успел — снова заговорила Мия:

— Мне иногда казалось, что мой сын… не совсем обычный. Поймать его ни разу не удалось, но мне все равно казалось… до тех пор, пока… Своих они ведь не убили бы?

— Я найду их, Мия, — негромко пообещал Каллен. Но сестра пожала плечами:

— Полтора года войны. Вряд ли они выжили.

Помолчав, она добавила:

— Я не ненавижу магов. Я ещё помню, в Хоннлите жил маг, из тех, что воевали с орлесианцами. Он умер, когда мне было три. Но я помню конфеты, которыми он меня угощал. И Старую Зорю, она ведь тоже была колдуньей. Я помню своего младшего братишку, который хотел защищать магов… Но недоверие внутри семьи… это и правда больно.

Мия повернулась, прижимая к груди бутылку, и вздохнула:

— Мне не хочется этого говорить. Но… может быть, вы придете завтра? Будет новый день, и нам потребуется совет, что делать с этой… магичкой.

— Мы придем, — пообещал мой командор, коротко глянул на меня, и я кивнула. Добавила:

— И у нас будет небольшой разговор к Томасу. По работе, он же стражник.

Мия рассеянно кивнула, потом уточнила:

— У него дежурство. Я выпущу вас через черный ход, ладно?

* * *

Через вечерний Денерим мы шли в молчании. Народу на улицах стало, кажется, ещё больше, так что обсуждать действительно важные вещи не тянуло, шутить тоже, и я просто наслаждалась близостью любимого человека, шумихой и смехом вокруг. Тем, что никому мы не нужны. Ещё год-два назад я злилась, когда меня не воспринимали всерьез, а теперь была рада побыть не Инквизитором, а просто одной из прохожих.

Каллен, поначалу задумчивый и напряжённый, спустя три или четыре улицы тоже сумел расслабиться и даже улыбнулся мне, нежно и с такой любовью в глазах, что у меня затрепетало сердце. То самое, закалённое долгим общением с Антиванским Вороном, демонессой, пираткой… чтобы не растаять окончательно, я решительно потащила возлюбленного в круг танцующих — мы как раз вышли на небольшую площадь, днём пустующую, а сейчас полную развлекающихся денеримцев. Сопротивлялся мой командор почти как лев, и эта короткая борьба позволила собраться и вернуть искристое настроение, яркое, как фейерверк, взорвавший небо спустя полчаса.

Увы, на том развлечения закончились: увлечь Каллена танцами так и не удалось, и пара яблок в карамели этого не исправили. Пришлось возвращаться в таверну. И там нас снова нагнали дела.

Разговор с мастером Игнасио состоялся раньше, чем я рассчитывала, и оказался менее продуктивным, чем я надеялась. Главный Ворон ждал нас в «Покусанном дворянине», причем, похоже, не один час: на столе перед ним лежала толстая тетрадь, в которую мужчина что-то сосредоточенно записывал, и почти пустой бокал, кажется, не первый. Впрочем, стоило присесть за его столик и накинуть щит, он свои дела отложил и отсалютовал бокалом:

— Мои приветствия спасителям мира. Слышал, последний бой случился непосредственно в вашей крепости?

— Скайхолд хорошо укреплён, — хмуро ответил Каллен. При виде Ворона улыбка моего командора исчезла сама собой. И как догадался? — Встречать противника в крепости намного выгоднее, чем посреди поля.

— Инквизиции повезло с главнокомандующим, — а вот убийца лучился довольством, как кот, поймавший мышь. — В отличие от короля Кайлана. Но, я слышал, вы всем талантам нашли применение?

— Как говорят кунари, каждый хорош на своем месте, — я улыбнулась, надеясь, что убийца догадается закруглить эту тему. Ни обсуждать Логэйна, ни испытывать терпение Каллена мне не хотелось. Но от лёгкой шпильки я не удержалась: — Как поживает ваша ученица? Та, что появилась в прошлом году.

Мастер Игнасио рассмеялся и чуть склонил голову:

— Неплохо. У девочки определенно есть таланты, хотя посмотреть тебя в деле мне было бы интереснее. Кстати, хорошо, что ты о ней вспомнила. Видишь ли, Фернандо дал обещание помочь несколько… поспешно. Не всякая помощь к лицу деловым людям. Надеюсь, ты отнесёшься с пониманием.

Интересно, это кто же взялся клепать эти бомбы, что Вороны связываться не хотят? На мгновение между лопатками пробежал холодок, но не от страха, а от азарта. Как говорил когда-то Маркус, чьи же дела попадут в зону моего внимания на этот раз?

Хотя лишиться настолько умелых помощников было все-таки досадно. Пока что единственным вариантом заняться делом без задержек, который приходил мне в голову, был пресловутый забег по городу в поисках лаборатории.

— Что ж, если помочь мне не в ваших силах… — я надеялась, что у мастера Игнасио может взыграть профессиональная гордость. Судя по ответному взгляду, он в настолько примитивную ловушку попадаться не собирался. — Обращусь к другим специалистам.

— Позволишь дать пару советов? — предложил убийца. Я кивнула, и он продолжил: — Ты можешь обратиться к моей бывшей ученице. Ей я по старой памяти могу подкинуть пару советов, а надежды она и впрямь подавала.

От перспективы просить о помощи Хайбрен меня перекосило. После того, как она пыталась убить мою кошку, после того, как наняла Воронов по мою душу… я ее спасала, так ещё и просить о чем-то?! Лучше сама в ищейку поиграю.

— Алиена? — чуть обеспокоенно позвал Каллен. Похоже, перекосило меня в буквальном смысле: до этого совета он сверлил подозрительным взглядом Ворона, а теперь с заметным волнением смотрел на меня.

Глубоко вздохнув, чтобы прочистить мозги, я постаралась улыбнуться любимому и как можно вежливее ответила:

— Спасибо, но этот совет мне не очень нравится. Лучше я обращусь к специалистам от короны.

С вежливостью, похоже, не выгорело, потому что мастер Игнасио рассмеялся и предложил уже другим тоном:

— Можешь поговорить с ее отцом или куратором. Ученице я, так и быть, в совете не откажу. И я предлагал пару советов. Второй тебе понравится больше.

Сделав паузу, Ворон отпил из бокала, и я согласно кивнула, показывая, что слушаю.

— Фернандо сегодня был щедр на обещания и информацию. Хочу заверить вас, что ссориться с Инквизицией в мои планы не входит. Но стоит поговорить с вашим стражником, чтобы не совался в неподходящие истории. Дело не его уровня. Зато может заинтересовать вас.

— Ага, — протянула я. Этот совет мне и впрямь нравился больше, хотя бы потому, что не придется просить о чем-то Хайбрен.

Каллен чуть откинулся на спинку кресла и поинтересовался:

— Думаю, уровня Инквизиции хватит на то, чего опасаются Антиванские Вороны?

— Опасаются? — мастер Игнасио снова засмеялся. Похоже, такое предположение развеселило его даже сильнее, чем я могла бы ожидать. — Антиванские Вороны не опасаются ничего. Но сотрудничество со стражей не приветствуется в определенных кругах. Увы, мы не в Антиве, приходится заботиться о репутации. В отличие от вас, Инквизиции сейчас простят все и ещё немного.

Убийца допил бокал и встал:

— Приятно иметь с вами дело, господа. Каждое знакомство приносит массу положительных эмоций. Если вдруг надумаете воспользоваться моими услугами, командор, на первый раз сделаю скидку по дружбе.

Я развеяла щит, стоило мастеру Игнасио отойти едва на пару шагов, и шепнула:

— Идём в комнату.

День, так хорошо начавшийся, принесший нам новые проблемы и приятные знакомства, закончился так же, как и многие другие дни в Скайхолде — совещанием. Единственной уступкой отдыху, на которую пошел Каллен, была кровать, на которой мы и обсуждали планы. Впрочем, возможно он пошел на такое нарушение регламента только потому, что стола в нашей комнате не было. «Покусанный дворянин» себе не изменял, так что наши нынешние апартаменты отличались от тех, что я снимала для нас с Вандой, разве что количественно: кровать стояла двуспальная и тумбочек возле нее было две. В остальном — один-в-один как в мои прошлые визиты.

Мне даже все время казалось — сейчас войдёт Зевран и предложит вылезти через окно, чтобы добить мои крылья на спине. Об этой ассоциации я благоразумно помалкивала, но первый же вопрос, который задал мой командор, едва закрывалась дверь, был:

— Не у этого ли Ворона хороший художественный вкус?

Фыркнув, я плюхнулась поверх одеяла и стащила сапоги.

— Каллен, мне было десять. Как говорил Зевран, смотреть не на что. Уверена, мастер Игнасио все давно забыл.

Сапоги полетели к двери — довольно метко, даром уроки наёмного убийцы не прошли. Мой командор покачал головой, переставил их аккуратнее, рядом со своими, и стянул кольчугу. Это порадовало: в мелких тавернах по дороге к Денериму Каллен разоблачался с заметным сомнением. Впрочем, в таверне, где обжились Вороны, я чувствовала себя в полной безопасности, так что на эту ночь у меня были планы, и кольчуга в них не входила.

— Мне не понравился его взгляд, — пояснил возлюбленный и аккуратно присел рядом.

— Это ревность? — восхищённо выдохнула я, тут же обняла Каллена, чмокнула в щеку и заверила: — Ты самый лучший. А любые Вороны могут воображать все, что им вздумается, главное, что сделать ничего не посмеют. А теперь давай все-таки о том, что действительно может принести нам проблемы. Есть предложения?

Мой командор пересел поудобнее, облокотившись на подушки, и подтянул меня к себе. Уточнил:

— Что это за ученица, к которой ты не хочешь обращаться?

Добавлять, что при общении с остальными Воронами я чувствую себя вполне комфортно, он не стал, но подтекст читался между строк. Рассказывать про наши теплые отношения с Хайбрен мне не хотелось, но и скрывать от любимого тоже, наверно, не стоило… я поморщилась и велела:

— Ты никому не расскажешь то, что я скажу, и ничего по этому поводу не сделаешь. Обещаешь?

Каллен замер на мгновение и осторожно уточнил:

— Это может повредить другим людям?

— Хорошо же ты обо мне думаешь, — проворчала я. — Нет, речь о прошлом. Если в будущем эту дрянь на чем-нибудь поймаешь, можешь действовать по ситуации. Но вряд ли поймаешь, она вроде попала в хорошие руки, перевоспитают.

— Обещаю, — с облегчением выдохнул он. Убеждать, что обо мне он самого высокого мнения, любимый не стал. Наверно, широкий спектр моих знакомств и правда наводил бывшего воина Церкви на не самые радужные мысли.

— Хайбрен — дочь эрла Леонаса Брайланда, главы дипломатической службы Ферелдена. Мы с ней знакомы давно и плохо. Помнишь, в прошлом году кто-то нанял Антиванских Воронов, чтобы меня убить? — сократила я историю нашего знакомства. В конце концов, этот пункт был самым важным. — Это она. С подачи венатори, но тем не менее… поэтому просить у нее я не буду ничего. Сами разберемся, тем более, мастер Игнасио обещал помочь, если я попрошу не ее, а ее отца. С эрлом Леонасом мы в приятельских отношениях.

На словах о Воронах Каллен прижал меня сильнее и коснулся губами виска. Я против ласки ничего не имела, чуть запрокинута голову и договаривала уже практически в губы любимому. Увы, так быстро закончить с разговором я не рассчитывала — коснувшись в мимолётном поцелуе, мой командор вздохнул:

— Я понял. Завтра поговорим с Томасом после его дежурства, надеюсь, он не станет ссылаться на служебные тайны. Надо понять, кого он зацепил, чем это грозит ему и Рози и чем может помочь нам. И я бы обратился к Его величеству, не стоит действовать в Ферелдене за его спиной без особой причины.

Я согласно кивнула и внесла предложение:

— Сезар говорил, такие бомбы получили ещё какие-то торговцы. Я знакома с одним мастером из Орзаммара, на этот раз вполне законопослушным, у него здесь лавка. Можем поговорить с ним.

— Тогда начнем с него, — подытожил Каллен. — Потом дворец, а вечером вернёмся к Томасу.

— Начнем мы с Коулдри, — поправила я и улыбнулась, увидев, как поморщился командор. — Не спорь, ты сам понимаешь, что нам нужна помощь. И с Сэрой ты же общаешься? Коулдри куда лучше, он не склонен к совсем уж мелкому пакостничеству.

На этот раз поцелуй длился куда дольше: ровно столько, сколько мне понадобилось, чтобы забыть о любых делах и пронырах, и ещё немного. Наверно, у нас были какие-то дела, вопросы, которые следовало обсудить, решения, которые следовало принять… но куда больший интерес сейчас вызывали крепкие руки, ласкающие мои плечи и спину, мягкие губы, скользнувшие на шею, горячая гладкая кожа, от прикосновений к которой я загоралась сама…

И никаких кольчуг между нами.

* * *

Утро началось так рано, что рассвет еще не успел забрезжить на горизонте. Можно было бы эту темень списать на зиму, вот только на календаре уже заканчивалась первая неделя весны — из Скайхолда мы сбежали ровно на следующий день после моего дня рождения. К тому же выспаться я толком не успела и оттого на окружающий мир смотрела хмуро, едва сдерживая ругательства.

Разбудило меня знакомое ржание. Где-то недалеко злилась Сметанка; учитывая довольно спокойный нрав моей кобылы, стоило разобраться, что же творится в конюшне. И упаси Создатель, если это какая-нибудь очередная проверка от Воронов…

Но нет. Спустившись вниз, в пристройку, я обнаружила умилительную картину: Сметанка отчего-то оказалась не в стойле, а прямо в центре помещения, за ее крупом, на земле, сидел мальчишка, помощник конюха — я видела его здесь вчера, — и на лице его наливался фингал. Выход на улицу перекрывал еще один парень, чуть постарше, видимо, автор фингала. Но сейчас он с суеверным ужасом косился на лошадь и медленно пятился.

— Сметанка, ты конокрада поймала, что ли? — фыркнула я, а потом зевнула.

На конокрада пойманный походил мало, похоже, разборки лошадей не касались. Но я решила немного припугнуть тех, по чьей вине проснулась. Кобыла, словно мне в ответ, снова заржала, и в ее голосе послышалось злорадство. Чужак вздрогнул, глянул на меня и драпанул на всей скорости, уже не заботясь о безопасности своей спины. Сметанка фыркнула вслед, ловко, едва ли не на месте, развернулась и ткнулась носом в карман своего спасенного. Мне показалось, что парень собирался последовать примеру своего обидчика и тоже слинять, но не успел; в кармане обнаружился сахар, и я только головой покачала. Под седлом моя лошадь вела себя всегда прилично, не рвалась, не брыкалась, слушалась идеально. Но стоило мне оставить ее без присмотра…

А через час, когда достаточно посветлело, я уже наворачивала круги над городом, выясняя, как тут обстановка — и заодно оглядываясь внимательнее, помнилось еще, как в Киркволле я заметила зеленоватый дымок саар-камека, но не узнала. Вряд ли магическая взрывчатка на основе лириума сильно дымила, а если и так — производители наверняка хорошо спрятались, но бдительность лишней не бывает.

Однако в первую очередь меня интересовал королевский дворец — на месте ли вообще Алистер. Заодно я полетала над домом новых знакомых, высматривая, не пойдет ли Томас на работу, а потом и над рыночной площадью — вдруг Горима замечу. Увы, с ними мне не повезло так, как с нашим величеством, в такой ранний час уже сидевшим в своем кабинете. Впрочем, к торговцу мы попали еще через час — Каллен как раз успел позавтракать, пока я летала, и мы вместе навестили убежище Друзей Рыжей Дженни. И та, и другая встречи особенно результатом не порадовали: рыжий Проныра помочь согласился, но как-то без огонька, связываться с магами ему явно не слишком хотелось; гном, напротив, твердо обещал уведомить, если что-то узнает — но увы, прямо сейчас он не знал ничего.

Дорога во дворец оказалась длинной. Не то чтобы мы так уже далеко ушли от центра города, Денерим в принципе был относительно небольшим городом — с той же Антивой не сравнить, что уж говорить о Вал Руайо или Минратосе. Но вот ноги как-то сами не шли в нужную сторону: я ведь так и не знала, как воспринял новость о демоне мой венценосный друг. Фергюс, я точно знала, отвёз письмо, что-то они наверняка обсуждали, и я даже заезжала потом, когда на Алистера напал Корифей… но как он относится сейчас, когда опасность прошла? Пожалуй, в последний раз я так боялась, когда шла целовать Каллена после проигрыша в карты, ещё до Глубинных троп и титана. А в предпоследний… в Вейсхаупте? Перед лазом в библиотеку. Или даже ещё раньше.

Мой командор меня не подгонял, да и вообще, кажется, думал о чем-то своем. Уцепившись за эту мысль, я поинтересовалась:

— Тебя что-то ещё беспокоит?

— Хм? — любимый вынырнул из своих мыслей. И качнул головой, едва заметно улыбнувшись. — Ничего нового. Мия и Розали спросят совета, что делать с Хеленой.

— Перебираешь варианты? — понимающе кивнула я. Я тем же самым занималась, пока летала, и, кажется, самый лучший нашла. Но меня пока не спрашивали, так что и лезть в чужую жизнь я не торопилась. — И что придумал?

Каллен немного помолчал и не слишком уверенно ответил:

— Я подумал, возможно, стоит забрать ее в Скайхолд. У нас достаточно магов, которые доказали, что им можно доверять… да и все на виду.

Я представила на минутку, как эта скандальная девица, явно не чуждая любопытству, появляется в Скайхолде. Наши орлесианские гости будут в восторге, как и Жозефина. Почему-то мне казалось, что девчонка непременно подружится с Сэрой, и на пару они изловят несчастного лорда Бродягу. А ещё есть элувиан, и что скажет Морриган…

Но сразу отказывать я не стала, вдруг Каллен обидится. Осторожно напомнила:

— Скайхолд — военная крепость. Да и насчёт магов ты бы не обольщался, Фиона и ее люди уедут, как только Лелиана станет Верховной Жрицей. Они уже провели предварительные переговоры.

— Она может и не стать… — я встретила эту фразу скепсисом, и любимый вздохнул.

Я в подруге не сомневалась: чтобы тайный канцлер Инквизиции проиграла в вопросе интриг? Он это тоже понимал, хоть и не одобрял; наш командор в частном порядке поддерживал Кассандру и расстраивался от того, что Искательница не рвалась на Солнечный трон. Даже намекал, что я могла бы повлиять на ее мнение. С последним я была согласна и потому помалкивала.

Явно пересиливая себя, Каллен предложил:

— Леди Морриган?

— Дочь Ведьмы Диких земель и эльфийской богини, — я представила, как Морриган отреагирует на подобную просьбу и фыркнула. — К тому же она не согласится, у нее есть Киран. И, к слову о Киране, ты уверен, что Хелену не придется разыскивать на Перекрестке или даже в Тени?

Впереди показался королевский дворец, и я сбилась с шага. А потом решительно свернула: у большинства дворян были дома в столице, и здесь, в Дворцовом квартале, жил эрл Леонас. И сэр Райлан — у него дом был совсем небольшим, зато практически вплотную к дворцу, я подозревала, что у него и тайный ход в королевскую резиденцию имеется. Дворянином, как и главой разведки, наш темнейший сэр стал с лёгкой руки Алистера после очередной его поездки, так что статусом дорожил куда сильнее, чем его соседи. Пожалуй, сейчас не мешало бы проверить, на месте ли они; сэр Райлан наверняка, куда ему деваться, а вот глава дипломатической службы мог и уехать в собственный баннорн.

Каллен моему маневру не удивился и, кажется, даже внимания не обратил, мысли его явно занимала племянница. После напоминания об элувиане идея забрать ее с собой привлекательной быть перестала, но новая мысль мне тоже не понравилась:

— Может быть, попросить мадам Вивьен? Думаю, она тебе не откажет.

— Тебе она тоже не откажет, — открестилась я и осмотрелась. Точный адрес эрла Леонаса я не знала, только визуально помнила дорогу. Кажется… впрочем, с адресами в Денериме в принципе было грустно, на редкость хаотичная застройка. — Только Хелена от нее сбежит. И правильно сделает, потому что в комплект к магии пойдут этикет, танцы, Игра и, возможно, влиятельный любовник. Помнишь ещё, как титуловали саму Вивьен? Любовница герцога де Гислена.

На этот раз чувство направления мне не отказало, и то сказать — идти было недалеко. Всего-то квартал по основной улице района. Стяг с гербом Брайландов трепетал на лёгком ветру, а значит, хозяин находился в городе. Но время уже приближалось к полудню, и вряд ли он все ещё сидел дома. А вот его дочка могла… и я решительно прошла мимо. Через полквартала были ещё одни ворота на дворцовую территорию, там и поговорю.

Каллен меж тем вздохнул и согласился:

— Орлей не лучший вариант, ты права. От Дориана ты меня тоже отговоришь?

Я обернулась и с сочувствием улыбнулась:

— У меня нет цели тебя отговорить, Каллен, просто это и правда не лучший выбор. Дориан как наставник — сущий кошмар, чему он научит Хелену? Пить не пьянея, флиртовать и ловить на лету бутылки магией? Хороший маг и хороший друг не равняется хорошему наставнику, я еще по Андерсу заметила. К тому же он тоже скоро уедет.

Сам Дориан пока об этом не говорил, но я видела, что заняться в Скайхолде ему нечем. Яркость первого впечатления, когда ему на шею кидались даже служанки и переборчивые орлесианские дамы — те, кто раньше сторонился «тевинтерского малефикара», — уже прошла, дел у нас пока не было. Вряд ли драконов, Фредерика де Серо и гномьих руин хватит, чтобы надолго его задержать. А Маркус звал назад все настойчивее — похоже, наши тевинтерские друзья и впрямь сумели оценить рабство с другой точки зрения. Мне было немного завидно: к такому эпическому событию, как изменение законов империи, я бы с удовольствием приложила руку. Увы, если Инквизитор остался — временно! — не у дел, то командор надолго отлучаться от армии не мог. А я не хотела оставлять Каллена. Да и вряд ли бы мне позволили вмешаться во внутренние дела, что в частном, что в инквизиторском порядке.

Особняк Брайландов остался за спиной, когда мой возлюбленный неуверенно предложил:

— Возможно, это не такая уж плохая идея? Магистр Красс, Дориан — достойные люди, я уверен, под присмотром у них Хелена не ввяжется в неприятности. Ты ведь говорила, что у тебя есть знакомые в Круге.

Я остановилась так резко, что мой командор прошел чуть вперёд, не успев среагировать, и удивлённо обернулся.

— Алиена?

— Ты серьезно? — пораженно уточнила я. — Ты, рыцарь-командор Киркволла, командор Инквизиции, ревностный поклонник Солнечного Трона… ты предлагаешь отправить свою племянницу в северную империю зла?

Каллен смутился, а я расхохоталась. Вот уж какого предложения я никак не ожидала! Пожалуй, если бы я собиралась навестить Маркуса и встряхнуть местных венатори, то сейчас согласилась бы не раздумывая. Даже жаль, что от щедрого предложения главного юстициара я отказалась и просить у него ничего не планировала. Идея спихнуть буйного подростка на третьего в империи человека вообще была довольно смелой… но об оплате за такую услугу думать не хотелось.

— Я не считал Тевинтер империей зла и раньше, — чуть неуверенно ответил он. И с откровенным сомнением добавил: — У него много недостатков, но и достоинства тоже есть.

— Брось, мы не на приеме Жозефины, — отмахнулась я, смаргивая выступившую от смеха слезинку. Снова двинулась вперед и, подхватив любимого под руку, направилась в сторону ворот, уже виднеющихся дальше по улице. — Никто у нас не любит Тевинтер. И поверь, ехать туда Хелене одной, даже если магистр Красс и магистр Аврария поклянутся глаз с нее не спускать, не стоит. К тому же в Круг ее все равно не возьмут.

— Почему? У нее ведь проснулась магия. Оставлять необученных магов опасно, это и в Тевинтере должны понимать.

— Знаешь, что делают с потенциально опасными необученными магами? — чуть помрачнев, уточнила я. — Насыщенная магией кровь даёт больше силы, чем обычная. Среди рабов есть маги, и той же Кальпернии повезло, что ее хозяин решил обучить ее, а не убить или продать кому-нибудь. Да и в семьях альтусов детей учат едва ли не с пеленок, так что к моменту пробуждения магии они вполне могут контролировать свои способности, а то и заклинания какие знают. Хелена даже собственное пламя не контролирует.

С этим я чуть приврала: судя по успешно созданному огненному шару и искоркам, контролировала магию она неплохо. Осталось научиться контролировать эмоции, окружение и продумывать план действий с учётом этого окружения. Но Каллену об этом я сообщать не торопилась, тем более что были у меня и другие причины отговаривать его от Тевинтера.

Мой возлюбленный пошел по тому же пути, по которому ходили и мои мысли:

— Но ведь есть дети из немагических семей, у которых проснулся дар? Не все же там рабы?

— Есть, — я согласилась и снова притормозила. До ворот было рукой подать, знакомые стражники меня уже углядели и один даже махнул рукой, а разговор я хотела закруглить до дворца. — Для них нанимают учителей; если семьи небогаты, то скидываются на одного учителя на несколько семей. Один такой сцеживал с подопечных кровь для своих изысканий, а потом стирал им память, чтобы родителям не проболтались. Узнали про него случайно: Ванда почуяла ритуал неподалеку от нашего дома, и мы полезли посмотреть. Арестовать этого типа не получилось, его трое юстициаров едва смогли убить. И это с моей помощью. К тому же Тевинтер — это почти край света, ты уверен, что Розали захочет расстаться с дочерью так надолго?

Каллен прикрыл глаза и вздохнул. А потом тихо пробормотал:

— Но должны же быть варианты. Кругов нет, и мы не можем ждать, пока Верховная Жрица…

— Есть, — перебила я и чуть сжала его руку. Напомнила: — Башня Бдения. Солона. Идеальный вариант. А теперь идем, остальные проблемы так легко, к сожалению, не решить.

Похоже, о своем собственном бывшем Круге мой командор попросту забыл, потому что теперь распахнул глаза, замер на мгновение и с облегчением улыбнулся. И куда увереннее кивнул:

— Идем. Ты права.

Когда я приезжала — прилетала — в прошлый раз, дворец стоял на ушах. Никто толком не знал, что произошло: покушение на короля скрыть не удалось, но подробности в народ не просочились — некоторые свои тайны Алистер берег сильнее, чем собственную корону, так что о его серостражеском прошлом многие забыли, да и о власти Корифея над скверной мы старались не слишком распространяться. Благодаря этому поползли слухи самого разного содержания, даже я за сутки пребывания во дворце успела услышать с полдюжины разных версий несмотря на занятость. К счастью, Анора и тут умудрилась распорядиться ситуацией с пользой для трона, и нашего короля сочли героем в очередной раз.

Сегодня над центром ферелденской власти витали спокойствие и тишина. Стражники мне приветственно отсалютовали, но рассказывать ничего не стали. Слуг заметно тоже не было, словно все попрятались. Постовые внутри дворца делали вид, что их здесь нет, только вместо приветствия моргали в ответ на мои недоуменные взгляды. К счастью, возле тронного зала мне попался дворцовый распорядитель; он тоже пытался прошмыгнуть в какую-то каморку, но сбежать от командора Инквизиции, которого азартно подгоняет Инквизитор, не смог.

Оказалось, что Ее величество ещё три дня назад отбыла к своему отцу. Слуги, которых Алистер никогда не строил, расслабились — посторонних сейчас во дворце не было, король относился к нарушениям и этикета, и распорядка снисходительно, его ближний круг, беря пример с сюзерена, и вовсе внимания не обращал на такие мелочи. Кроме одного человека: эрл Эамон Геррин все ещё считал себя воспитателем короля, так что сегодня утром, когда он решил отвлечься от дел семейных на государственные, досталось всем слугам. Я подозревала, что и королю тоже, но хотя бы его ругать прилюдно эрл Эамон себе не позволял.

Провожать меня к королевскому кабинету сэр Гаррет отказался наотрез: в конце концов, дворец я знала прекрасно и сама, а соваться снова под горячую руку ему не хотелось.

— Меня здесь хорошо знают, — шепнула я Каллену, который явно сдерживал удивление из последних сил. В Скайхолде представить такую ситуацию было невозможно: и подобную выволочку от руководства, и само отлынивание от обязанностей. — Кого другого встретили бы как положено, но у Гаррета на глазах я таскала яблоки в королевском саду и пряталась от королевы за фикусом в коридоре. Да и все знают, что приезжать в гости я предпочитаю через окно королевского кабинета. Какой уж тут этикет.

Любимый кивнул и комментировать не стал, хотя, я уверена, подходящие случаю слова у него на языке вертелись. На первый взгляд, дисциплина во дворце хромала на обе ноги, и командору подобное разгильдяйство наверняка претило. Я только посмеивалась: стража свое дело знала и бдила, да и слугам возможность побездельничать выпадала нечасто.

Королевскому секретарю деваться было некуда, так что я нашла его в приемной — мужчина, всегда молчаливый и незаметный, так что я даже имени до сих и не знала, прятался за документами, вжавшись в кресло. Стоило открыть дверь, как он встрепенулся, но, увидев меня, снова прикинулся ветошью.

— Что, настолько злой? — шепотом поинтересовалась я с усмешкой. Секретарь пожал плечами в ответ, но не ответил. Пришлось проверять самой.

Кабинет с прошлого моего посещения, ещё год назад, ничуть не изменился, только людей меньше стало. Об отсутствии Аноры я успела узнать, но рассчитывала остальной малый круг найти здесь; увы, вопреки моим ожиданиям на месте были только Алистер и собственно эрл Эамон. Судя по рассерженным лицам обоих, насчёт выволочки королю я угадала.

— Инквизитор и командор Инквизиции смиренно просят аудиенции Его величества, — объявила я без всякого смирения, с лёгкой насмешкой, вошла внутрь и прикрыла дверь за спиной Каллена. Очень хотелось позлить эрла; Алистер, я была уверена, воспримет происходящее с юмором. Правда, я не учла воспитания своего возлюбленного: он от такого начала заметно напрягся. Но ничего не сказал, встал за моим плечом, словно обещая поддержку.

Зато с реакцией королевского советника угадала: он даже покраснел от злости, так что я слегка обеспокоилась, не переборщила ли. Сам король тоже встретил мою просьбу хмуро, и было непонятно — злится он на Эамона или уже на меня. От такой неласковой встречи утренние страхи снова подняли голову, и я чуть запнулась. Ванду мы ведь так и не обсудили…

— Прошу прощения, — невозмутимо-холодное выражение, натренированное ещё Анорой и отработанное на приемах Жозефины, само возникло на лице. И поклонилась я ровно так, как и положено было при встрече с коронованной особой. — Мне показалось, что стоит немного вас отвлечь, но я, возможно, ошиблась.

— Прекрати ещё и ты, — поморщился Алистер, встал из-за стола, демонстративно не замечая бывшего воспитателя, и сам подошёл ко мне, чтобы стиснуть в объятиях. Я с облегчением ответила тем же: что бы там ни происходило, мы все ещё друзья.

— Как ты? — шепотом спросила я, не торопясь выпускать наше величество. Он сам чуть отстранился и проворчал:

— Ещё утром был значительно лучше.

Бросил взгляд на эрла, а потом снова повернулся ко мне и вздохнул:

— Если ты про то покушение, то нормально. Кажется, я уже в который раз в долгу перед тобой.

— Какие долги, Алистер, — я неуверенно улыбнулась. Заметила мелькнувший под воротником знакомый шнурок и предложила: — Амулет можно снимать. Корифей больше не сможет тебя зацепить.

— Пока оставлю, — наш король поморщился и коснулся груди. И всё-таки отошёл к своему столу, открывая мне вид на своего бывшего воспитателя. Тот уже успел взять себя в руки, сложил эти самые руки на груди и разглядывал меня. Увидев, что я обратила на него внимание, желчно поинтересовался:

— Уроки Аноры тебе на пользу не пошли, как я вижу?

— А вы с возрастом все больше на Логэйна похожи, как вижу я, — я фыркнула. — К слову, мне уже не десять лет и мы не друзья, чтобы вы мне тыкали, эрл Геррин.

Со стороны королевского стола раздался смешок, но когда я скосила глаза на наше величество, лицо у него было предельно серьезным. Но уже не мрачным: похоже, Эамону претензии в нарушении этикета высказывают нечасто, по крайней мере, в присутствии королевских особ. И тут же вспомнила о проклятом этикете:

— Позвольте представить, сэр Каллен Стентон Резерфорд, командор Инквизиции.

Каллен коротко поклонился, а Алистер махнул рукой:

— Помнится, мы уже знакомились. Садитесь, поговорим. С эрлом мы уже все обсудили.

— Алистер… — Эамон так явно не считал, но король перебил:

— Все. Напомнить, что ты мне перед коронацией говорил? Народу нужен потомок Каленхада. Не король. Вот он я, потомок. Не нравлюсь на троне, договоритесь с Анорой и правьте сами, а я… Алли, примешь меня в Инквизицию?

С ответом я замешкалась от удивления: похоже, на этот раз королевский советник своего короля окончательно допек. Но вопрос явно был риторическим, на меня Алистер даже не взглянул. Эамон на этот выпад тоже не ответил, молча развернулся и вышел, хлопнув дверью. Наше величество ещё пару мгновений сверлил взглядом пустую стену, словно сквозь нее мог видеть оппонента, потом рухнул в свое кресло и велел:

— Садитесь, не стойте над душой. И так день начался…

Не договорив, Алистер полез за стаканами и знакомым графином. Я глянула на привычное место, королевский подлокотник, но решила на этот раз обойтись гостевым креслом — с этикетом я сегодня и так обошлась более чем вольно.

Судя по всему, в графине был все тот же чай, но на полке, где он хранился, я успела заметить и пару других бутылок. Одна — точно с гномьим элем, я узнала жидкость по цвету. Это настолько не вязалось с привычками нашего короля, что я украдкой глянула на него правильным зрением.

Хотела украдкой. Увы, это был и правда Алистер, и он знал меня не хуже. Подал стакан с чаем и чуть обиженно уточнил:

— Не доверяешь теперь?

— Тебе доверяю. Но ни разу не видела у тебя гномий эль.

Король удивлённо оглянулся на шкафчик, а потом немного смущённо рассмеялся:

— Некуда убрать было. Когда Зов стал донимать, я хотел напиться, но так и не решился. Может, Варрику передашь? Я ему, кажется, так и не сказал «спасибо».

Я неопределенно пожала плечами: напоить меня в Редклифе ему решимости хватило. Наверно, оно того стоило, но мне до сих пор было немного стыдно. Упоминание о Зове догнало следом, и я едва заметно вздрогнула — от мысли, что сейчас моего друга в этом кабинете могло и не быть, сжалось сердце. Хотя кое в чем Алистер был прав: возможностей «больше не быть» у него в последнее время было достаточно. Как и у меня, если уж на то пошло.

Сам же Алистер, подав второй стакан Каллену, продолжил:

— Кстати, насчёт Инквизиции я серьезно. Не вступать, конечно, но у вас ведь наверняка есть какие-нибудь дела на территории Ферелдена. Каллен… я по имени, ты не против?.. может, у вас там какие-нибудь венатори в Дебри Коркари скрылись?

— Боюсь, венатори предпочитают более комфортные условия, Ваше величество, — вежливо ответил мой командор, задумчиво разглядывая стакан. Король явно оценил взгляд и улыбнулся:

— Это чай. В некоторых вопросах вы с Алли похожи.

— Я не зову тебя величеством. Обычно, — тут же возразила я, отвлекаясь от мыслей.

— Только когда ерничаешь, — со смешком согласился Алистер и снова повернулся к Каллену: — Я так понимаю, видеться мы теперь будем часто, так что ты тоже завязывай с этим величеством, по крайней мере, наедине. И я все ещё серьезно насчёт совместных поездок. Анора застряла у своего отца, а скоро нагрянет посольство из Киркволла. Пусть дядя Эамон с ним и разбирается, раз так печется о королевской репутации.

Осведомленность нашего величества изрядно удивила: разведку сэр Райлан, конечно, хорошо наладил, но сплетнями о чужой личной жизни его подчинённые не увлекались. По крайней мере, я ни о чем подобном не слышала. Интересно, когда и, главное, от кого успел узнать Алистер? Так, сходу, в голову приходил только Айдан — в Денерим мы заезжали вместе после конфликта с Орденом пламенного обета, и при мне брат сплетнями не развлекался, но я же не все время была рядом…

Каллен, бросив на меня вопросительный взгляд и поняв, что я на время из беседы выпала, не слишком уверенно ответил:

— Мы и правда пришли по делу.

— Отлично, — воодушевился король. Но тут уже включилась я:

— Не очень. Пока что мы не знаем, надо ли выезжать за пределы Денерима. Зато сейчас вы оба на меня будете смотреть с осуждением.

Бомбу я так и хранила в сумке, все равно более надёжного места не нашла. Извлекла ее, чтобы показать новую проблему, так сказать, лицом, выставила на стол и пояснила:

— Подарок от Воронов.

С реакцией я угадала. Правда, Каллен отвел глаза, чтобы его отношение к Воронам не читалось так легко, но я его уже знала; зато Алистер и правда неодобрительно покачал головой. Я в ответ на это только пожала плечами и коротко озвучила то, что было известно на данный момент:

— Вытягивает ману у магов, так что колдовать они не могут. Клепает кто-то, перед кем Вороны не хотят светиться. Единственное, что мы знаем: стража в чем-то подозревает того, кто может что-то знать.

— Как-то очень расплывчато, — с сомнением заметил мой коронованный друг. И поддел: — На тебя не похоже. А если серьезно, то вроде не такая плохая вещь? Страже бы пригодилась.

— И Церкви, — согласился мой командор. — Но если она попадет в руки преступников…

Алистер помрачнел и хмуро кивнул. Дёрнул свой беззвучный колокольчик, а когда секретарь так и не явился на зов, не поленился сам дойти до двери:

— Вызови сюда сэра Райлана и тэйрна Фергюса. Они должны быть в архивах.

* * *

Во дворце мы застряли почти на полдня. Достать главу ферелденской разведки и моего брата из архивов оказалось не так просто: чем бы они там ни занимались, дело явно было более интересным, чем королевское приглашение. Мы успели выпить чаю, обсудить последнюю битву с Корифеем, потом предпоследнюю — в Арборской глуши, — и нынешнее местоположение жреца. Алистер высказал мне свое недовольство и сочувствие: первое по поводу Логэйна, которого мой венценосный друг никак не хотел прощать, второе, к моему великому удивлению, о Ванде. Я, ещё когда писала письмо с объяснениями, надеялась, что Алистер хотя бы не обидится на мою скрытность, и никак не ожидала такой реакции.

— Я с самого начала видел, что с твоей кошкой что-то не так, — пожал плечами наш король в ответ на мое удивление. — Всё-таки меня обучали в монастыре, и я едва не стал храмовником. Но что именно, объяснить не мог, а тебя ее присутствие явно не пугало. И я решил, что все под контролем.

После такого признания я едва не прослезилась: мало кто верил в меня так же сильно, разве что Зевран. Но в кабинет очень вовремя явились те, за кем Алистер посылал секретаря, так что душещипательной сцены удалось избежать.

Нашим новостям не обрадовался никто — ни объему данных, ни уже предпринятым шагам. Стоило мне упомянуть Друзей Рыжей Дженни, Фергюс страдальчески прикрыл глаза, активность городской стражи не порадовала сэра Райлана. Зато всех заинтересовала вялая реакция Воронов. Впрочем, Алистер выглядел подозрительно довольным всем происходящим: похоже, посольство из Киркволла так и возглавлял сенешаль Бран Кавин — единственный человек, от которого наше величество на моей памяти сбегал при каждом удобном случае.

— Нужно поговорить с этим стражником, на которого указал ваш Фернандо, — задумчиво резюмировал Фергюс за обедом, который, вопреки всем правилам, накрыли тут же, в кабинете. — Если он и впрямь вышел на кого-то влиятельного, я проконтролирую ход дела лично.

— Возможно, стоит предложить ему другую должность, — кивнул глава разведки. Главный следователь Ферелдена взглянул на коллегу холодно, отложил вилку и с сарказмом поинтересовался:

— Напомни-ка мне, сэр Райлан, когда я уводил у тебя перспективных агентов?

Алистер то ли хмыкнул, то ли хрюкнул, то ли подавился смешком, но комментировать не стал. Я тоже предпочла спрятаться за бокалом лёгкого вина: вот уж не думала, что потенциальных подчинённых тут будут делить как солдатиков в детстве. Конечно, детства Фергюса я не видела, но почему-то мне представилось, как два темноволосых мальчика дерутся из-за оловянных солдатиков, и один из них, будущий тэйрн, потом выслушивает лекции по правилам поведения. Жаль, спросить некого: Айдан такие картины тоже вряд ли застал.

— Я не слишком хорошо знаком с Томасом, — осторожно вмешался Каллен, — но мне показалось, нынешняя должность его вполне устраивает.

— Это меня тоже устроит, — пожал плечами мой брат, не развивая тему дележа агентов. — По-настоящему хорошего стражника найти не так просто. Если в Денериме у меня будет свой опытный человек, работать будет проще.

— А зачем тебе свой человек? — с любопытством поинтересовалась я. О службе Фергюса на благо родины и короны я знала только то, что периодически его дома не застанешь. А теперь, оказывается, ему нужны опытные стражники.

Старший брат аккуратно дожевал кусок мяса, запил его вином и только после этого уточнил:

— Ты же не думаешь, что во время расследований я бегаю по всему Ферелдену лично?

Я именно так и думала, вернее, включала в понятие «лично» ещё и эрла Тегана, раз уж они так сработались, и теперь смутилась. Пожалуй, и впрямь, глупо: не разорваться же Фергюсу, особенно если расследований несколько. Каллен улыбнулся мне и проговорил:

— Если бы леди Инквизитор дали такую возможность, она разбиралась бы сама с любыми проблемами.

— Согласись, очень удачно, что возможности ей не давали. Иначе Корифея вам пришлось бы побеждать самим, вряд ли он вклинился бы в плотный график между выслеживанием мелких преступников и проверкой сомнительных слухов. Хотя, как брат, я бы одобрил именно этот вариант.

Я в ответ на это возмущённо фыркнула и до конца обеда больше ни слова не проронила.

Выйти из дворца удалось только во второй половине дня: все же у королей есть обязанности и помимо выслеживания преступников. Компания наша больше не стала, даже наоборот: сэр Райлан отправился на поиски Хайбрен, а Алистер, завидев эрла Эамона во внутреннем дворе, решил покинуть дворец менее приличным для короля, но более скрытным путем — как я подозревала, через окно. Остальных советников, вопреки моим ожиданиям, в Денериме не было — и Теган, и Леонас сейчас находились на переговорах в Орлее. Видимо, в особняке Брайландов сейчас жила как раз подающая надежды ученица, а не ее отец.

На улице снова шел снег, хоть и не такой плотный, как перед нашим приездом в город. Правда, в опустившихся сумерках и он мог бы изрядно снизить видимость, но главная улица Дворцового квартала оказалась освещена так ярко, что невольно мне вспомнился Минратос и, в меньшей степени, Вал Руайо. Правда, уличные фонари не парили в воздухе, как в северной империи, и не радовали глаз причудливыми украшениями, как в южной — простые стеклянные шары, оплетенные металлической решеткой и на металлических же подпорках, они казались временной мерой. Но даже в таком виде внимание привлекали.

Особенно на небольшом перекрестке, в центре которого стояла высокая стела. Мне как-то говорили, что она установлена в честь рождения Андрасте в Денериме, но я не прониклась информацией — про Андрасте много чего говорили, да и мест рождения в одном только Ферелдене у нее насчитывалось минимум два. Тем не менее, паломники к этой стеле стекались неиссякающими ручейками, и маг, занимающийся освещением улицы, не иначе как ради шутки запустил двух светляков — они летали по спирали вдоль памятника, высвечивая лаконичную надпись.

— Давно у нас такие изыски на улицах? — поинтересовалась я у брата, кивнув на ближайший фонарь.

Он мельком глянул в указанную сторону и пожал плечами:

— Переговоры шли давно, но окончательно мы пришли к соглашению уже после Первого дня. Пока что это пробный вариант. На Торговой площади ты уже была?

Я кивнула и хотела спросить, что именно там намагичили, но Каллен меня опередил:

— Вас не беспокоит общение с магами?

— В моем тэйрнире маги работают уже больше года, сэр Каллен, — спокойно ответил Фергюс и пропустил меня вперед: ворота Дворцового квартала к вечеру прикрыли, так что втроем не пройдешь. — И пока польза от них перевешивает вред.

За пределами богатого района магических фонарей и правда не было, похоже, эксперименты с магией пока были достоянием весьма узкого круга лиц. На контрасте с освещенной улицей мне и вовсе показалось, что мы шагнули практически в ночную темень, мелькнула даже мысль — не достать ли светящийся камень, но я ее быстро отбросила. Без Ванды заряжать его сама я не могла, просить магов стеснялась, а Дагна теперь вернется нескоро: один путь до Свистящих пустошей мог занять почти месяц. К тому же яркий светляк в руке делал из меня отличную мишень, что меня совсем не устраивало; развешивать же щиты во время мирной прогулки по столице было бы слишком явным проявлением паранойи. Тем не менее, Шартер рекомендовала не расслабляться: то, что Корифей мертв, еще не значит, что мы в безопасности. И этому совету я собиралась следовать.

К тому же в одиночестве я не пробыла и пары секунд, даже успела услышать вопрос Каллена:

— Маги причиняют вред? Я мог бы отправить группу храмовников, если у вас проблемы с магами.

— Благодарю, командор, но это лишнее, — чуть суше отозвался Фергюс. — У нас достигнуты определенные договоренности с теми, кого я принял в своих землях, и до сих пор законов они не нарушали. Мелкие неприятности я не учитываю, иногда от крестьян их бывает даже больше.

На этом разговор стих: темные улицы не понравились не только мне, Каллен, как я видела, тоже насторожился. Впрочем, до первого поста стражи — убедившись, что город внезапно не превратился в ловушку из кошмаров, мы оба слегка расслабились. Со вчерашним весельем окружающий городской пейзаж не имел ничего общего, но этому имелось вполне приземленное объяснение: начало недели, всем не до развлечений. Дворяне в это время предпочитают находиться дома, прислуга тоже успела закончить со всеми делами вне поместий своих господ, а остальным возле Дворцового квартала делать нечего.

Алистер догнал нас уже на подходе к Торговой площади — спрыгнул откуда-то сверху, с очередного забора, заставив меня все-таки накинуть щиты, а Каллена схватиться за меч, — и радостно рассмеялся, явно довольный этой незапланированной прогулкой. Фергюс невозмутимо заметил:

— Нападение на Его величество карается казнью.

— А нападение на Инквизитора — судом Инквизиции, — буркнула я. Алистер довольно хлопнул меня по плечу:

— Давно не был в Морозных горах. Можно по дороге завернуть в Орзаммар, у торговли лириумом сейчас широкие перспективы, как бы Белен цены не задрал.

Я на мгновение удивилась, с каких пор Алистер начал разбираться в торговле, а потом задалась более актуальным вопросом: где именно дежурил нужный нам стражник.

Поискать Томаса пришлось изрядно. Каллен вчера успел узнать, что служит его шурин где-то в западной части города, напротив эльфинажа, на северном берегу реки Драккон, делившей город на две половины. В той стороне находились Стоки — район, на мой вкус, чуть лучше порта, причем той его части, где стояли склады. Впрочем, до киркволльской Клоаки наши Стоки не дотягивали — здесь хотя бы не было вредных испарений, да и местные жители были, в основном, честной беднотой, не рисковавшей связываться с преступниками. Вот только по весне и после сильных дождей район немного подтапливало, так что на утоптанных дорожках, заменяющих мостовые, можно было оставить не слишком плотно сидящий на ноге сапог.

Стоило радоваться затянувшейся зиме, потому что нам пришлось пройти через все Стоки: постов стражи, аккуратных караулок с гербами Денерима и Ферелдена, здесь оказалось целых три, по одному у каждого выхода из района. Один вел в совсем уж неблагополучный квартал, куда заботливая стража, не признав своего короля, посоветовала нам не соваться, второй — в Торговый район, и эти ворота выглядели самыми приличными, третий — в доки. Здесь удача нам если не улыбнулась, то, по крайней мере, ехидно подмигнула, потому что место дежурства Томаса мы нашли. Увы, сам стражник уже сменился с поста и отправился в сторону дома, причем так давно, что пытаться догнать его не было смысла — проще было нагрянуть в гости. Впрочем, короткая дорога была одна, по мосту через реку Драккон, и что-то я сомневалась, что Томас под вечер отправится разгуливать по порту.

Торговый квартал встречал нас суетой, хоть и куда более слабой, чем накануне. Нужная нам улочка, напротив, в сравнении с воскресным днем, оживилась, навстречу стали попадаться прохожие — но все они спешили по своим делам, праздно гуляющих горожан я так и не заметила. Да и не особенно выискивала, если честно: чем ближе мы подходили, тем сильнее я ускоряла шаг — хотелось, во-первых, убедиться, что именно сегодня никто не решил напасть на мой источник информации, во-вторых, мясо у Мии были отменным, а со времени обеда времени успело пройти немало. Нас ведь приглашали в гости?

На стук снова открыла Хелена. Судя по довольной улыбке и сияющим глазам, семья за сутки успела примириться с открывшейся тайной, и я даже чуть-чуть позавидовала: меня так быстро прощать никто не торопился. Потом покосилась на Фергюса и поправила сама себя — мне и не пришлось ждать прощения от семьи, так что завидовать совершенно нечему.

— О, вы уже пришли! — восторженно выдохнула девчонка, хватая дядюшку за руку и поворачиваясь ко мне. — Ну, так что, ты научишь меня превращаться в птиц?

Наших спутников Хелена, похоже, не заметила — как меня год назад поучал Маркус, поведение, допустимое для молодой девушки, но совершенно не подходящее магу. Вдруг мы демонов привели? Я, проигнорировав вопрос, повернулась к моему командору и заметила:

— Знаешь, может быть, стоит и правда взять ее в Скайхолд. Только отдать не Фионе, а в казармы. Или мастера Игнасио озадачить еще одной перспективной ученицей.

— Только не Вороны, — тут же воспротивился возлюбленный. Я хотела поехидничать, что против казарм он не возразил, но следом за девочкой показалась ее тетка и первым делом сурово отчитала:

— Хелена, веди себя прилично. Ты хотя бы поздоровалась с гостями?

На последнем слове Мия, по всей видимости, разглядела всех гостей, потому что лицо у нее растерянно вытянулось, и она после небольшой заминки поклонилась:

— Добрый вечер, Ваше величество.

Хелена, услышав такое обращение, отпустила Каллена и с любопытством уставилась на Алистера, безошибочно угадав среди пришедших короля. Я мысленно хмыкнула, представив, как на подобное отношение отреагировала бы та же императрица Селина или архонт Радонис… впрочем, их и представить в гостях у простых горожан не получалось… и представила:

— А это мой брат, тэйрн Фергюс Кусланд.

— Ваша светлость, — Мия снова склонила голову, хоть теперь и не так глубоко. Алистер бросил на меня укоризненный взгляд, а Фергюс кивнул в ответ:

— Доброго вечера. Полагаю, это мы должны просить прощения за поздний визит.

— И не отнимем много времени, — включился наш король, отчаявшись разбудить мою совесть. — Мы не успели застать на службе вашего…

Он кинул вопросительный взгляд на Каллена, и тот запоздало представил:

— Это моя старшая сестра, Мия. Томас — муж Розали, моей младшей сестры.

— У Томаса неприятности? — нахмурилась Мия, тут же забывая об этикете.

— Я бы сказала, его расследование пересекается с моим, — уклончиво ответила я, не желая сразу пугать семейство моего командора. Мия явно не поверила, нахмурилась и жестом пригласила нас в дом. И добавила:

— Мы собирались ужинать. Могу я пригласить вас присоединиться? Или лучше сразу позвать Томаса?

Я поймала встревоженный взгляд Хелены и успокаивающе ей улыбнулась: раз ее отец уже дома, значит, по крайней мере, сейчас ему ничего не грозит. Алистер, видимо, тоже решил никого не волновать, потому что чуть поспешно согласился:

— Мы будем рады.

Хелену тетка тут же отправила на кухню за дополнительными приборами, а нас повела в уже знакомую комнату. Фергюс на ходу с иронией негромко поинтересовался:

— Твоим расследованием? Проблема на территории Ферелдена, расследует ее ферелденский стражник и, уверен, виновником тоже окажется ферелденец. В присутствии Инквизиции необходимости нет.

— Бомбу подарили мне, Шартер пришлет агентов, самое позднее, завтра вечером, а Коулдри уже озадачен. И проблема касается всего мира, в частности, Церкви, — парировала я, тоже, впрочем, негромко. — К тому же, готова спорить, клиент в итоге будет наш — или венатори, или кто-то им сочувствующий.

— Готова спорить, значит… — усмехнулся брат, но Алистер нас перебил:

— Фергюс, Алиена, вы делите чужого мабари. Сначала его надо поймать.

Я тихонько хихикнула: кто бы сомневался, что для нашего короля процесс будет куда важнее результата. Брат тоже едва заметно улыбнулся и в полумраке коридора протянул мне руку, судя по всему, для закрепления спора. Я уставилась на него с изумлением — кого-кого, а Фергюса я в азарте заподозрить никак не могла. Шепотом уточнила:

— Тебя Варрик покусал, что ли?

— Хочу немного сбить с тебя самоуверенность, — пояснил братец и выгнул бровь: приму спор или нет?

Я возмущенно фыркнула и руку приняла, не отказываться же от такого! Правда, в том, что преступник и правда венатори, уверена я не была — вообще понятия не имела, кого подозревать, — но если даже это и какой-то ферелденский дворянин, рано или поздно к нему бы пришли за настолько полезным изобретением. В конце концов, закидать такими бомбами можно было и Магистериум, к примеру, чтобы потом занять освободившиеся места. Альтус Юлиан в моем детстве что-то подобное, как мне помнилось, и планировал — только с помощью моих способностей.

На этом разговор пришлось завершить, потому что коридор на этот раз показался до безобразия коротким, а комната, после полумрака, особенно яркой. И еще в ней снова пахло едой.

Наверно, это был самый странный и напряженный ужин за последние месяцы, а то и годы — молча есть в присутствии гостей не позволяли правила приличия, а говорить никто не торопился: хозяева заметно стеснялись, гости тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Алистер печально вздыхал — ему атмосфера явно претила, потому что немного напоминала учебные обеды с Ее величеством. Я в очередной раз за этот день махнула рукой на этикет и молча ела: после прогулки по Стокам проснулся просто зверский аппетит. В итоге застольную беседу поддерживали Фергюс и Каллен, периодически вовлекая в нее кого-нибудь еще — чаще всего Мию и Томаса.

К счастью, рано или поздно все заканчивается. Для разговора нас оставили в этой же комнате, только дамы быстро убрали со стола. Дождавшись, пока все домочадцы выйдут, наш стражник присел у камина с трубкой и спокойно проговорил:

— Я так думаю, разговаривать вы хотите не по поводу Искорки.

— Нет, — подтвердил Каллен. Я пообещала:

— О ней мы тоже поговорим, попозже. Если позволите… — я покосилась на брата, и он согласно кивнул. — Вчера знакомые мне намекнули, что вы сумели зацепить кого-то влиятельного, и этот кто-то может отправить за вами наемных убийц. И еще — что этот «кто-то» может помочь мне в расследовании другого дела.

Томас выслушал меня за диво равнодушно, даже глаза прикрыл, попыхивая трубочкой. Но скрытничать не стал, едва я замолчала, спросил у Фергюса:

— Вам знакома Церковь Смиренного языка?

Название показалось знакомым, но так сходу вспомнить, где я его слышала, не удалось. Судя по недоуменным взглядам Каллена и Алистера, я в своем беспамятстве была не одинока, а вот Фергюс мгновенно помрачнел. Он же и ответил:

— Еретический культ, отколовшийся от Церкви. Непонятным образом выбирает детей, которые якобы в будущем должны стать грешниками, и отрезает им языки. Его истребляли уже несколько раз, но он постоянно возрождается.

— Верно, — спокойно согласился Томас и перевел взгляд на огонь. — В последний раз Церковь и мать Брианну, как себя называет ее глава, сумели остановить несколько наемников, но до этого за порядком всегда следили люди банна Николы Баранти. И детей, которых находили в молельне этого культа, отдавали в приюты Баранти, откуда потом они уходили на службу в небольшую церквушку, Церковь Внимающей Андрасте. Она находится там же, в Стоках, где и Церковь Смиренного языка.

— Думаешь, тут есть связь? — засомневался Алистер. — Видел я эту банна Николу, старушке уже лет сто, по крайней мере, на вид. Да и слышал я про нее только хорошее, Шианни до сих пор вспоминает, что до Мора только дому Баранти и было какое-то дело до эльфинажа.

— Все возможно, — философски согласился Томас. Затянулся трубкой и словно между делом заметил: — Один из тех наемников перешел в стражу Денерима, мы как-то разговорились после дежурства. Обсуждали интриги в Орлее, у нас такого, хвала Создателю, нет. И он рассказал мне интересную историю.

Стражник замолчал, а я чуть подалась вперед. Судя по всему, предстояла история об интригах в Ферелдене — не то чтобы я считала, что у нас их совсем нет, но лично встречаться ни с одной не доводилось. Как и с этой неизвестной мне столетней старушкой, которая неожиданно любит эльфов.

— Десять лет назад, — начал Томас, не дожидаясь вопросов, — как раз накануне Мора, мой коллега поучаствовал в уничтожении Церкви Смиренного языка. После этого его и его отряд пригласили на ужин в доме Баранти — банн лично хотела выразить свою благодарность. В это же время к ним за помощью обратилась служанка одного безземельного рыцаря, и эта просьба помогла выйти на Церковь Внимающей Андрасте — ту самую, где служат сироты, спасенные домом Баранти. Говорят, в этой церкви особенно хорошо облегчать душу перед Создателем, чувствуется Его благословение.

— Возможно, так и есть? — явно из чувства противоречия возразил Каллен. Его шурин только пожал плечами, а я, подумав секунду, пересела поближе, благо, кресла были большими, как и их подлокотники. Все равно скрывать наши отношения поздно, да я и не собиралась. Не в семейном кругу, по крайней мере.

Фергюс задумчиво проговорил:

— Мне доводилось посещать церкви, в которых и впрямь чувствовался дух Создателя. Но с исповедью это никак не связано, легче дышать становится практически от порога.

— Как в Хайевере? — не удержалась я. Хотела немного подколоть, но вспомнилась белая, сияющая собственным светом церквушка на вершине холма, и интонации вышли восхищенными. Брат заметно удивился, но кивнул:

— Да, как в Хайевере. К слову, надеюсь увидеть вас обоих в этой церкви в конце месяца. Хильде Элеоноре исполняется год, мать Хэлия проведет обряд благословления. Но мы перебили вас, Томас, прошу прощения.

Мужчина степенно кивнул и продолжил:

— Я заходил в Церковь Внимающей Андрасте, никакой особенной атмосферы в ней нет. Зато есть некая скульптура в виде кошки, подаренная церкви банном Николой много лет назад — очень нехарактерная вещь для Денерима. Мой знакомый говорил, что это тевинтерская работа — в их наемничьем отряде был знаток артефактов. В те времена заведовала церковью мать Габриэла. После нескольких вопросов она созналась, что исповеди своих прихожан не сжигала в огне, как это положено обрядом, а передавала оговоренному человеку. Сейчас преподобная мать служит в отдаленном монастыре, сбежала во время Мора и не вернулась. Утомлять вас подробностями я не стану, но в итоге наемники вышли на банна Николу. Тогда она собиралась избавиться от одного из соседей, подставить под обвинение в убийстве другого и заодно обвинить эльфов, которые так ее любят. Интрига сорвалась, но банн Никола вышла из этой истории без потерь: ее влияние было слишком сильно, чтобы пытаться ее очернить.

На этом история, по всей видимости, закончилась, потому что Томас замолчал и снова взялся за трубку — она успела потухнуть. Мы несколько минут переваривали информацию, и Алистер наконец печально вздохнул:

— А казалась такой милой бабкой. Я подумывал, не сделать ли ее внука главой Денерима — остальные банны слишком пекутся о собственном благополучии, а тут... благотворительность, приюты эти.

— Ей восемьдесят, — задумчиво поправил Фергюс. — Не сто. Но и в таком возрасте вряд ли она самостоятельно проворачивала интриги.

Король согласно кивнул, а я так же задумчиво проговорила:

— Мне интересно другое. Как эта ваша столетняя бабка-интриганка связана с моей бомбой.

— Демонов снег, — буркнула Хелена, когда ее лошадь соскользнула с дороги в небольшую канавку, заставив девочку схватиться за седло. — Демонов Круг. Демонова крепость.

— Тебе там понравится, — уверила я ее, чувствуя себя тем самым взрослым, который тащит несчастного ребенка в детский лагерь на все лето и уверяет, что там, среди незнакомцев, куда лучше, чем в знакомом городском доме. Но ведь обычно они оказываются правы?

— Не ругайся, — велел Каллен чуть отстраненно, внимательно оглядываясь по сторонам. Хелена недовольно фыркнула и снова чуть не вылетела из седла.

В последнее время чувство дежавю вызывало у меня только тревогу: отчего-то ничего хорошего не повторялось в моей жизни, зато проблемы множились и копировали друг друга. Но именно сегодня это правило оказалось удачно нарушенным: мы ехали в Башню Бдения. Как и год назад, вокруг лежал снег, как и год назад, весна вспомнила, наконец, что пришло ее время, и этот снег активно пыталась растопить. К счастью, такой слякоти, как в прошлый раз, все же не было: с моря дул сильный ветер, подсушивающий дорогу, да и снег так просто сдаваться не торопился.

Компания в этот раз тоже была другая. Вместе со мной в мои родные края охотно отправился Каллен и крайне неохотно, со скандалом, Хелена. В дороге она только тихо дулась на нас обоих, но дома отстаивала свое мнение до последнего, даже когда ее мать, тоже выступающая против Круга, сдалась.

…Разговор с Томасом закончился ничем. Информацию мы к сведению приняли, Фергюс смог немного рассказать про дом Баранти — они с сэром Райланом как раз изучали прошлое возможных претендентов на место банна Денерима по просьбе Алистера. Увы, ничего полезного для нас брат рассказать не смог, на редкость добропорядочная и популярная семья. Приюты для сирот и бедноты, пожертвования в Церковь, помощь в отстройке Денерима после Мора, помощь эльфинажу. Люди банна Николы помогали разбирать пепелища после пожаров, она нанимала сиделок и лекарей во время эпидемий, что периодически гуляли по кварталам бедноты, примиряла благородные семейства, причем так, что обе стороны не оставались обиженными. При этом тех, кто угрожал ее близким, банн показательно и довольно жестоко наказывала — разбойников, убивших ее второго мужа, она вылавливала так тщательно, что на несколько лет все земли на три дня пути вокруг столицы оказались безопасными.

С таким резюме впору было ее саму жаловать титулом банна Денерима, вот только возраст оказался неподходящим — старушке и правда перевалило за восемьдесят. О внуке, которого рассматривал Алистер на эту должность, сведений оказалось еще меньше, поскольку он поддерживал начинания бабки, где-то демонстративно выступал сам, но… Опытный воин. Дамский угодник. Красавец. И на этом все.

Мне по мере рассказа все чаще вспоминались слова Шартер — не бывает настолько чистых историй без несостыковок. Правда, где их искать, пока было непонятно. Разве что примирение дворян? Наши рыцари и банны, закусив удила, редко расходились по доброй воле, так что шантаж наверняка имел место быть. Особенно учитывая рассказ о Церкви Внимающей Андрасте.

Но, кроме этого, никаких дополнительных зацепок ни у кого не было, а разрабатывать план действий в гостях показалось нам не совсем правильным. В итоге Томас получил приглашение на королевскую аудиенцию — его интуиция и знакомства уже сослужили хорошую службу, и мы планировали пользоваться ими дальше. Как я подозревала, Фергюс хотел ещё и оценить перспективность такого агента. Как бы то ни было, на этом высокопоставленные гости откланялись, напоследок наговорив комплиментов хозяйкам.

У нас же ещё оставался семейный совет. И он проходил куда более напряженно, чем наши совещания в Скайхолде. Пожалуй, если сравнивать, то я бы вспомнила тот раз, когда в одной комнате собрались Лелиана, Морриган, Солона, Кассандра и Ванда. И это ещё Мия и Розали оказались слегка шокированы знакомством с королем и его комплиментами — пожалуй, мысль взять с собой Алистера была хорошей.

Идее отправить Хелену в Круг, тем более высказанной семейным храмовником, не обрадовался никто. Пришлось снова воспроизвести все аргументы, которые мы с Калленом успели обсудить ещё утром. Причем Томаса вариант с Тевинтером, как только мы объяснили насчет присмотра главного юстициара, заметно увлек — лучше, чем в Карастесе, магии и правда нигде не обучат, и на протеже Маркуса вряд ли рискнет поднять руку какой-нибудь идиот. К счастью, Розали пришла в ужас от перспективы расстаться с дочерью на несколько лет. Сама дочь приняла сторону отца и тоже настаивала на Тевинтере. Мия считала, что лучше отправить девчонку в Скайхолд, там за ней сможем присмотреть мы сами или даже она, если надумает проведать брата — наверняка с Фионой уйдут не все маги, хоть кто-то останется. Брансон с Эльзой своего мнения не высказывали, но живо интересовались всеми вариантами — потому что «кто знает, что вырастет из Оливера».

В какой-то момент я устала: все объяснения давал Каллен, как близкий родственник, и он старался делать это помягче, чем остальные пользовались вовсю. Взяв пример с Мии, я хлопнула рукой по столу и, чуть повысив голос, оборвала спор:

— Вы хотели узнать наше мнение, вы его узнали. Поездка в Тевинтер, помимо очевидных опасностей и продолжительности, будет ещё и прилично стоить, причем оплату с нас потребуют не деньгами. Лично я не хочу ближайшие несколько лет проторчать там, Каллен тоже вряд ли, так что на покровительство главного юстициара можно не рассчитывать.

После хлопка меня одарили не самыми ласковыми взглядами, но напоминание о плате заставило Томаса отступить. Мой командор в повисшей тишине с сомнением проговорил:

— Думаешь, магистр Красс потребует нашего присутствия?

— Уверена, он и сейчас весьма настойчив с приглашениями, — проворчала я. — К тому же ему придется найти тех, кто способен защитить Хелену не только от любителей доказать южным варварам, что они ни на что не годны, но и от собственных врагов, и кому он при этом доверяет. Это он сам, архонт Радонис более-менее, капитан Флавиус — глава минратосских храмовников, кто ещё… несколько его подчиненных. Кого из них ты видишь в качестве няньки для плохо контролирующего магию подростка? И сколько такая нянька запросит?

Каллен кивнул, соглашаясь, и я на всякий случай уточнила, чтобы закрыть вопрос:

— Магистр Аврария следить за безопасностью не будет, она глава Круга и у нее много других дел. К слову, я активно воевала с ее личным учеником, и ни одному из нас за это ни разу не попало, хотя мы с Камиллом не стеснялись в средствах. Я, к примеру, взорвала его стол в лаборатории.

— И тебе за это ничего не было? — недоверчиво, но с заметным энтузиазмом поинтересовалась девчонка. Я хмыкнула:

— Я не попалась, хотя знали или подозревали все, конечно. Главное правило — не попадаться.

— Значит, единственный вариант — Круг магов? — поспешила уточнить Розали, пока я не научила ее дочь чему-нибудь не тому. Хелена тут же взвилась:

— Я не поеду в Круг!

Каллен, игнорируя племянницу, кивнул:

— Не единственный, но лучший. Я служил в этом Круге, прекрасно помню рыцаря-командора Грегора, это достойный и честный человек. К тому же отношение к магам там было мягким и до войны. В конце концов, Круг сохранился несмотря ни на что, значит, его обитатели доверяют друг другу.

— Я жила там по три-четыре месяца в год, и все было в порядке, — добавила я. Правда, был Кэррол, но он уже давно отправился на тропы Тени благодаря Ванде. — К тому же сейчас Круг магов живёт в моей родной крепости, Башне Бдения. Это база Ордена Серых Стражей, мой брат — Страж-командор, и сейчас большая часть Стражей дома. Они присмотрят за порядком, раз уж вы храмовникам не доверяете. Хотя дядя Грегор прекрасный человек… Но если вас это не успокаивает, я могу попросить присмотреть за Хеленой тётку Уллу. Она не храмовница.

Томас не ответил, обдумывая мои слова. Хелена вскинулась было, но Розали чуть сжала ее руку и не позволила начать возмущаться.

Каллен осторожно уточнил:

— Насколько я слышал, Улла — ваш главный повар?

— Ооо, — протянула я, с ностальгией вспомнив пироги тетки Уллы. — Она, конечно… владычица кухни, я бы сказала. Но сейчас я не об этом. Во время нападения порождений тьмы на Башню Бдения она отбивалась от них скалкой на кухне, и двоих уложила. Нашего короля гоняла мокрым полотенцем из кладовой, как и Ванду, демона желаний, между прочим. Конечно, в кошачьем облике, да и не знала она... Но если бы и знала, вряд ли бы что-то поменялось. Мой брат, Герой Мора, эрл и все такое, с ней никогда не спорит. Как я заметила в прошлый приезд, дядя Грегор и Солона тоже предпочитают слушаться. Думаю, если бы вы сделали Инквизитором тётку Уллу, Корифей уже через неделю сам бы извинился и уполз обратно в Тюрьму.

— Надо было раньше предложить, — со смешком отозвался Брансон. Я ожидала, что на меня хотя бы коситься начнут после упоминаний о демоне, но тетка Улла, похоже, оказалась более впечатляющей особой. — Не пришлось бы столько мучиться.

— Она бы не согласилась, — я засмеялась. — Так что пришлось терпеть меня. К слову, Башня Бдения большая, вы сможете приезжать в гости или хоть вообще переехать.

— Я не хочу в Круг! — все-таки попыталась рыпнуться девчонка, но ее осадила Мия:

— Ты хочешь продолжать поджигать занавески?

На этом спор завершился. Авторитет Мии и возможность регулярно видеться с дочерью сделали свое дело, и мнение самой Хелены слушать никто не стал. Зато у нас появилось новое дело: доставить девчонку в Амарантайн.

Отправились мы, конечно, не сразу. Наутро прямо в таверну заявился Фергюс и увел куда-то моего командора, а вместо него попытался сосватать Хайбрен — она должна была явиться на встречу с мастером Игнасио. Этому воспротивились мы оба: я не хотела видеть нашу нежеланную помощницу, а Каллен, подозреваю, не горел желанием отпускать меня на встречу со старшим Вороном. В итоге я отправилась к Коулдри.

Спор, заключённый накануне, мой брат явно не забыл, потому что прозрачно намекнул, что Хайбрен в таверну явится не просто так и служит она ферелденской короне. Проигрывать я по-прежнему не любила, поэтому все утро пребывала в плохом настроении: приятель Рыжей Дженни энтузиазма по поводу моих заданий так и не испытал, а насчёт банна Николы мы даже поругались. Оказывается, она успела завоевать любовь не только бедняков и знати, но даже и моих помощников. Впрочем, Коулдри мне все же удалось убедить.

Слетала я посмотреть и на благословенное семейство Баранти: хотя бы адрес братец зажимать не стал. Саму интриганку мне увидеть не удалось, а вот потенциального банна Денерима я перехватила практически у самого входа. Во всяком случае, скорее всего это был он: дорогая одежда, аккуратная прическа, конь из местных конюшен. Хорош он и правда был почти как картинка, все портило довольно высокомерное выражение лица. К сожалению, вожделенной взрывчатки к нему не прилагалось, подозрительных дымков над поместьем Баранти я тоже не заметила, так что улетела ни с чем — кроме, разве что, ещё сильнее испорченного настроения. Немного повезло в церквушке, о которой говорил Томас, — статуя кошки и правда была здесь, и магией она фонила не слабее волшебного посоха. Увы, вложенное заклинание было незнакомым, и под суровыми взглядами немых церковных служащих я ретировалась.

Шартер, которая ждала меня в «Покусанном дворянине» в компании знакомого щуплого человека — Настоятеля, агента Лелианы, с которым я познакомилась год назад, — вызвала у меня почти восторг, так что нашего нового тайного канцлера я готова была расцеловать. Если уж она явилась сюда лично, то долго тайна не продержится. Правда, возникал вопрос — неужели у нас кончились другие проблемы? — но на него ответила сама эльфийка.

— Соловей вернулась в Скайхолд. Но ненадолго.

Так что работать нам надо побыстрее, согласилась я мысленно и передвинула поездку в Башню Бдения на «потом». Жила же Хелена как-то без храмовников и обучения почти год? И ещё поживет.

Но этот план легко перекроила сама Шартер. Выслушав все, что я успела узнать — не так много — и что успела сделать, она предложила пока что нам с командором заняться чем-нибудь ещё. Политикой. Отдыхом. Лучше и вовсе уехать и не путаться под ногами наших собственных агентов. Я хотела было возразить — в конце концов, высокие должности не делают нас бесполезными, такое предложение даже оскорбляло немного… но эльфийка улыбнулась своей холодной змеиной улыбкой и проговорила:

— Мы не забыли, кто именно нанес последний удар Корифею, леди Инквизитор. Никто не забыл. И если главы Инквизиции, которых заинтересованные люди знают в лицо, начнут бегать по всему городу и расспрашивать людей, наш противник насторожится. Когда будет что-то известно, я оповещу вас.

Я вздохнула и признала ее правоту. А вечером, во время совещания в королевском кабинете, выяснилось, что в ближайшее время планируется Собрание Земель. На мой скорбный взгляд Алистер вздохнул:

— Извини, но в этот раз тебе снова присутствовать придется. Правда, теперь не надо оправдываться, уже хорошо.

— Замечательно, — согласилась я. — Тогда зачем?

Король бросил короткий взгляд на эрла Эамона, и я поняла, кто был инициатором происходящего. С трудом сдержала гримасу — ничего хорошего от этого человека никогда не видела, — и вопросительно посмотрела на него.

— Ферелден не забывает своих слов и не скупится на благодарности, — с должной долей пафоса возвестил тот. Немного впечатление смазывалось тем, что лицо эрла выражало что угодно, только не радость и не благодарность. — Год назад, на прошлом Собрании Земель, ты обещала закрыть Брешь. И сумела сделать куда больше обещанного. Такие подвиги забывать нельзя.

— Так что ты пока подумай, чего попросишь, — посоветовал Алистер и глянул на Каллена. — Вы оба. Всё-таки вы ферелденцы.

Я переглянулись с возлюбленным. Первой моей мыслью было попросить наградить нас отсутствием награды, помнилась ещё аналогичная церемония в Вейсхаупте. Но вряд ли стоило рассчитывать на такую удачу. Вторую я озвучила, повернувшись к брату — почему-то в вопросах международных отношений он вызывал у меня доверия больше, чем все остальные.

— И каков шанс, что нас везде захотят наградить? И вы просто хотите быть первыми?

— В Ансбурге поставили статую нашим храмовникам, — проговорила Шартер. До сих пор она предпочитала молча слушать, но теперь решила ответить на мой вопрос. — В Киркволле уже идут восстановительные работы над стелой у мемориала церкви, подновляют памятник Защитнику Киркволла и поговаривают о монументе в честь Инквизиции. Из Старкхэвена тоже прислали на одобрение макет памятника. В Антиве вашим именем назвали новый сорт винограда и коктейль из «Белого среза», капли «Аква магус» и вытяжки из рассветного лотоса. В Орлее — сорт белого шоколада с начинкой из «Золотой косы». В Неварре для вас готовы построить склеп на территории Великого Некрополя. Камберленд…

— Создатель, хватит! — я схватилась за голову. Благодарности окружающих меня успели утомить ещё на стадии писем, и такой активности я никак не ожидала. Коктейль в Антиве и вовсе казался насмешкой: «Белый срез» лишь немногим не дотягивал крепостью до спирта, а на вкус, по словам знатоков, напоминал лириум и железо; «Акву магус» готовили из яда виверн и все того же лириума… А уж если вспомнить золотые статуи Камберленда…

— Камберленд подтвердил, что готов на договор с Великой чародейкой Фионой: в городе будет располагаться главное здание Коллегии Чародеев, нового магического ордена. Если Верховная Жрица одобрит его создание, конечно.

Я так удивилась, что оставила голову в покое и посмотрела на свою главную шпионку. Уточнила с надеждой:

— То есть обойдёмся без статуй?

— В договоре есть пункт, обязывающий магов увековечить организацию, вернувшую им доброе имя, — невозмутимо ответила Шартер, и я демонстративно застонала. Мало того, что статуя, так еще и Сандраль Анаксас, герцог Камберлендский, решил сэкономить, установив ее за чужой счет. И как бы еще не за наш!

Увы, меня никто не поддержал: скорее всего потому, что такое внимание оказывалось не их персонам. Я мстительно подумала, что надо бы намекнуть герцогу Сирилу, кто оборонял его замок в Планасене, но утешить меня эта мысль не смогла. И Шартер, решив, видимо, добить, окончила свой доклад:

— Сестра Соловей добавила, что в Вал Руайо ходят слухи о пожаловании титулов всем офицерам Инквизиции.

— Охренеть, — я вытаращила на эльфийку глаза и даже не сразу нашлась с комментариями. Становиться орлейской аристократкой, даже самой мелкой и невлиятельной — а значимые титулы нам вряд ли дадут, эта награда явно символическая, как мой статус в Ордене Серых Стражей, — я не планировала даже в самых бредовых своих фантазиях. И если давали не только мне, то… кому ещё? Кто считался офицером Инквизиции? Каллен, Лелиана и Жозефина — точно. А, скажем, свежеиспечённый капрал Бевин? Или сама Шартер? Мой отряд? Виконт Орлейский Дориан Павус — звучит же? Или… — Интересно, а если бы Ванда была с нами, ей бы тоже титул дали? А Коулу?

Лучше всего в качестве аристократов смотрелись Вивьен, Кассандра и Жозефина. Может быть, Лелиана. Остальные… тевинтерский альтус, эльфийка наемная убийца, ферелденский храмовник, кунари-шпион, эльф-маг из неопознанных дебрей, дешир Торговой гильдии, эльфийка-воровка штанов, Серый Страж, дух и демон… Ванда, конечно, всех переплюнула.

А может, и нет. Коул-то тоже пришел к нам из Тени и, в отличие от моей демонессы, все еще оставался в реальном мире. Баронет Коул…

От такого предположения мне самой стало смешно, но Шартер, к моему удивлению только пожала плечами и заметила:

— Мы старались не допускать распространения лишних слухов. К слову, до Инквизиции вы и сами неплохо справлялись, о демоне не было никакой информации.

Я кивнула, принимая похвалу: от такого специалиста она была втройне приятной, тем более что искренней — ведь Шартер, составляя мое досье, про Ванду так и не узнала. Увы, на этом приятное закончилось: Алистер предупредил, что он нас в рыцари Ферелдена тоже посвятит, чтобы не отставать от соседей. Так что была я леди Инквизитор и леди Алиена, а стану сэром. На мой вкус, звучало ужасно.

Как бы то ни было, оставаться после подобного в Денериме я уже и сама не хотела, так что поездка в родные края пришлась как нельзя кстати. Напоследок я только предупредила:

— Шартер, господин главный королевский следователь сомневается в нашей эффективности. Было бы неплохо доказать ему, что наши агенты работают лучше, — на секунду задумалась и добавила: — Только без фанатизма, лишние жертвы нам тоже не нужны.

Эльфийка едва заметно усмехнулась и чуть склонила голову, выражая согласие.

Выехали мы на следующее же утро — Хелене собирать было особенно нечего: одежда, личные вещи, да и то на первое время. Все маги Башни Бдения, как и раньше, щеголяли в мантиях, и вряд ли ее минует эта участь. А там и родня в гости заедет.

Сметанка прогулке обрадовалась куда сильнее меня: погода выдалась хорошей, солнечной, дорога на этот раз скользила умеренно, с Каштаном она смирилась, на третью лошадь в компании внимания и вовсе не обратила. На любые памятники, даже если лично она служила им прообразом, кобыле было наплевать. Впрочем, я тоже довольно быстро смирилась: близость дома действовала на меня похлеще антиванских коктейлей. На этот раз я точно знала, что меня там ждут только хорошие новости — отчасти потому, что плохие успели случиться при моем участии, отчасти благодаря Шартер, — поэтому и ехала ровно, с той скоростью, что выбрала сама Сметанка.

Каллен по сторонам оглядывался настороженно. Горный перевал, где можно было бы устроить засаду, ему явно не нравился, перспектива ехать через лес, в котором постоянно заводилась какая-нибудь дрянь, тоже. Я даже пару раз под завистливые взгляды Хелены летала на разведку, но никого не нашла: если наши враги не освоили фокус Маркуса с невидимостью, значит, в данный момент решили сделать перерыв. И лично я ставила на второй вариант.

Хотела ещё для успокоения и моего командора, и своего собственного любопытства слетать к Черным болотам, но не успела: на этот раз патруль из Башни Бдения встретился почти у самой границы леса. Вел его Рик, он же первым делом и отчитался:

— Разрывов у нас больше нет, а с остальным мы и сами справляемся.

В последнее я верила и так. Нашу гвардию, одетую в сильверитовые доспехи от мастера Вэйда, уже давно звали Серебряным орденом, отчасти в шутку, но относились при этом с уважением — и причины для этого были. Ещё во время войны с Матерью ребята сумели отличиться, а уж после этого, когда на-тот-момент-еще-капитан Гаревел взялся за них всерьез… Когда я жаловалась на свои тренировки, изрядно преувеличивала, потому что они ни в какое сравнение не шли с тренировками в гарнизоне. Результат был налицо: в пределах эрлинга Серебряный Орден был в состоянии решить практически любые проблемы, а изредка их звали на помощь и соседи.

В крепость мы возвращались увеличенным отрядом: маршрут патруля как раз шел по нужной нам дороге. Каллен слегка расслабился, тем более что Рик заверил — любых смутьянов в эрлинге своевременно вылавливают. Хелена, наоборот, напряглась и замолчала: в отряде было двое храмовников и маг, явно не внушившие ей оптимизма. Я же и до того пребывала в восторге от открывшихся с перевала видов, и с каждым шагом это настроение только усиливалось.

На этот раз дорогу нам удалось уложить в один день, так что к Башне Бдения подъезжали уже в темноте. При виде ее настроение моих спутников сменилось диаметрально: Каллен даже коня придержал, а Хелена, напротив, уставилась на пробивающийся наружу изумрудный свет с восторгом. Я только рассмеялась.

— Это нормально? — сдержанно уточнил мой командор. Лицо его выражало такую гамму чувств, что я не выдержала, уткнулась в гриву Сметанки и захохотала в голос. Рик оглянулся на нас, глянул на крепость и махнул рукой:

— У нас так коридоры освещают. Какой-то особый магический огонь, Алиена ещё десять лет назад притащила. Не переживайте, в комнатах нормальный свет.

Каллен благодарно кивнул, бросил на меня укоризненный взгляд и тронул Каштана вперёд.

Встречала нас во дворе тетка Улла. Я бы удивилась, откуда она узнала о нашем приезде, но заметила в глубине двора знакомое лицо — видела в Скайхолде, кажется, это был кто-то из помощников Лелианы, а теперь, видимо, Шартер. Впрочем, особенно разглядывать я не стала: владычица кухни встречала нас снова со смотанным в жгут полотенцем, и сложно было сходу разобраться, как именно она планирует его применять.

— Явилась, неуёмная, — сурово поприветствовала она меня.

Глянула на Рика, который попытался задержаться рядом, и глава патруля тут же послушно отправился в сторону конюшни. Нам туда явно было не нужно: уже спешили помощники конюха, незнакомые мне мальчишки, так что за лошадей можно было не волноваться. В отличие от себя.

И я воспользовалась прошлым опытом — решила перейти в наступление:

— Тетя Улла! Я так соскучилась по вашим пирогам!

Полотенце отправилось на плечо, а я неожиданно для себя, выскользнув из седла, обняла немолодую женщину. Она как-то рвано вздохнула, осторожно ответила на объятия, но ненадолго — почти сразу отошла и сердито проворчала:

— Все носит тебя где-то, носит, мало Страж-командор в детстве-то драл.

— Вообще не драл, — с улыбкой напомнила я. Глаза Уллы чуть заметно повлажнели, но она сердито нахмурилась и отрезала:

— Оно-то и заметно! Все, иди, неуема, на ужин уже опоздали, так ради вас теперь печь греть.

И, вопреки своим словам, первой покинула двор, отправившись в сторону кухни. Я обернулась к своим спутникам, улыбнулась и шепнула:

— Это ваш несостоявшийся Инквизитор. В Скайхолде при ней даже шпионы ходили бы ровным строем.

Каллен негромко рассмеялся, но комментировать не стал. Хелена же смотрела с откровенным ужасом: видимо, представила, что я и правда попрошу тётку Уллу надзирать за ней. Разубеждать ее я не стала, демонстративно ухмыльнулась как можно более зловеще и развернулась ко входу в донжон.

Если во дворе не было почти никого, только постовые и несколько слуг, то в холле нас ждала почти делегация: к нам вышли все, кого можно было бы счесть руководством — сенешаль Гаревел, Натаниэль, дядя Грегор и Солона. Не хватало только Айдана, но увы, больше писем от моего брата не было. Пока что я не волновалась — дорога до Вейсхаупта длинная, доверенных курьеров может и не быть, да и поехал он не в одиночку… но предпочла бы увидеть его дома, а Первый пусть провалился в Бездну.

— С возвращением, — улыбнулся Натаниэль, и я не выдержала, ринулась обнимать всех.

Наш Страж-констебль к этому оказался готов, радостно раскрыл объятия и даже чуть приподнял над полом. Остальные к моей радости отнеслись более сдержанно, хотя было заметно, что мне рады все. Солона скользнула взглядом по Каллену, но только приветливо кивнула, не торопясь расточать улыбки. Дядя Грегор бывшему подчинённому обрадовался и то больше, протянул руку и тепло произнес:

— Здравствуй, Каллен. Рад, что ты смог найти себя.

Мой командор после небольшой заминки пожал протянутую руку и коротко кивнул. Но потом все же добавил:

— Спасибо, рыцарь-командор.

Я как-то внезапно вспомнила, что два храмовника не видели друг друга с тех пор, как мой возлюбленный покинул цитадель Кинлох после восстания… а остальные и вовсе с ним незнакомы, так что поторопилась представить:

— Командор Инквизиции, сэр Каллен Стентон Резерфорд.

— Наслышаны, — по-военному поклонился сенешаль Гаревел. Нат улыбнулся и повторил жест, и я добавила:

— А это Хелена. Мастер запертых замков, огненных искр и алхимии. Солона, я же правильно помню, Круг принимает учеников?

Девчонка бросила на меня испуганно-возмущенный взгляд, Первая чародейка — чуть удивленный, а потом согласилась:

— Конечно, Круг принимает всех магов. Правда, пока мы не знаем, что решит Верховная Жрица… но обучением, конечно, занимаемся.

— Я уверен, ничего плохого не случится, если вы займетесь делами завтра, — с улыбкой перебил нас Нат. — А вот опаздывать на поздний ужин не стоит. К тому же, я слышал, два часа назад на кухне затеяли пироги.

Каллен чуть нахмурился, дядя Грегор тоже замялся на мгновение, но в итоге кивнул: как я и запомнила, он тоже поддался убойному очарованию тетки Уллы. У остальных подобных сомнений и вовсе не было, Солона только улыбнулась приветливо Хелене и пообещала дождаться нас в столовой.

Ужин оказался камерным. Похоже, все остальные обитатели крепости и правда успели поесть до нашего появления, потому что в столовой собрались все те же лица. Меня это, впрочем, не слишком интересовало, потому что насчет пирогов Нат не ошибся: тетка Улла решила меня порадовать любимым блюдом, так что сейчас я наслаждалась каждым кусочком. Где-то на периферии мыслей проклевывался легкий стыд: наверно, надо было написать и в Башню Бдения хоть пару раз — все-таки это мой дом и мои родные люди, которые за меня переживали. Сенешаль Гаревел это умело скрывал, но почти показавшиеся слезы нашей главной кухарки я запомнила.

Разговаривали мы тоже о ерунде: праздновании Первого дня, прошедшей Сатиналии, которую в Амарантайне довольно бурно отпраздновали не без участия магов, экспедиции на Кладбище драконьих костей, которую организовал один ушлый торговец…

— Картина была запоминающейся, — с легкой улыбкой рассказывал Натаниэль. — Торговец Альфред из Киркволла забрался на самый высокий драконий скелет, внутрь черепа, так что выглядывать наружу и командовать ему приходилось через глазницу. А вокруг него, на драконьих ребрах, повисли его охранники, как весенние почки, правда, распускались они, в основном, нецензурно. А внизу небольшая стайка молодых драконов.

— А почему драконы не могли их достать? — влезла Хелена. — Они ведь умеют летать.

— Молодые не умеют, — вместо Натаниэля ответила я. — Крылья отрастают только у взрослых самок. Представляю себе, как они снизу мельтешили и подскакивали, пытаясь дотянуться до добычи.

Перед внутренним взором, правда, предстали не охранники, а сам торговец, пухленький мужичок в спадающих штанах, и штук пять мелких драконышей, которые подпрыгивают на месте, пытаясь до него дотянуться. В другое время я бы, пожалуй, посочувствовала неудачливому искателю наживы, но что-то меня в этом рассказе цепляло…

— Возможно, ему стоило нанять охрану получше, — заметил Каллен. Нат улыбнулся:

— Едва ли, ребята были опытными. Не стоило лезть в командование — часть приказов мы услышали еще на подходе, и они были не слишком разумными. Думаю, если бы мы не пришли на помощь, ребята и сами вскоре решили бы действовать на собственное усмотрение. Вернее, часть драконов они уложить успели, пока мы добирались до места: Анна, старшая из наемников, успела заставить замолчать своего нанимателя и скомандовать атаку.

— Погоди-погоди, — при имени «Анна» у меня в голове щелкнуло, и я поняла, наконец, что же меня цепляло. — А эта Анна была не неварранкой с такой роскошной косой? А Альфред — такой здоровый толстый мужик с визгливым голосом?

Страж чуть удивленно кивнул, и я расхохоталась. Вот уж не думала еще когда-нибудь столкнуться с ними!

— Ты их знаешь?

— Из Киркволла, — чуть мрачно ответил Каллен, который их, похоже, тоже узнал по описанию. — Они были в церкви во время взрыва.

— Да, — я еще раз хихикнула и отпила вина, чтобы успокоиться. Впервые церковь Киркволла вспоминалась мне без ужаса и сожалений. — Альфред и там ныл и жаловался, жаловался и ныл, и очень действовал на нервы всем. А Анна ему пару раз дала по шее и подбила глаз, мотивируя сидеть спокойно. Вот уж не думала, что он после этого ее наймет… Вернее, я думала, Анна уехала обратно в Неварру, а этот скандалист вообще не рискнет больше высовываться из своей лавки.

Сейчас Альфред тоже вспоминался без неприязни, я, пожалуй, была рада услышать, что у него все нормально. А уж насчет Анны — тем более, мне нравилась спокойная собранная наемница. Чем-то она походила на Кассандру, только без груза ответственности.

В дверь проскользнул один из стражников и что-то негромко проговорил в пространство между Натом и сенешалем, словно не знал, кому докладывать. Я в этот момент отвлеклась на воспоминания и прослушала, но по лицам сразу поняла, что что-то случилось.

— С вашего позволения, мы уйдем чуть раньше, — вежливо сообщил Страж-констебль, не давая нам, правда, возможности возразить.

— Приятного аппетита, — поддержал его Гаревел, вставая из-за стола.

— Нат? — я тоже подскочила. Просто так правила приличий сын эрла и воспитанник шевалье никогда не нарушал, не растеряв манеры ни в более простом ферелденском обществе, ни на Глубинных тропах. А уходить посреди ужина было грубым нарушением.

Страж пару мгновений сомневался, потом кивнул своим мыслям и проговорил:

— Постовые передали, что за дверью на Глубинные тропы что-то происходит. Возможно, ничего страшного, паук или пара охотников…

— Но мы предпочитаем перестраховаться, заодно и учебную тревогу в гарнизоне провести, — закончил сенешаль.

Я, не успев даже подумать, заявила:

— Я с вами!

Натаниэль согласно кивнул, даже не пытаясь возражать. Каллен тут же поднялся следом, коротко извинился за нас обоих перед главами Круга — я об этом как-то забыла, — и быстрым шагом отправился за нами: Страж и сенешаль покинули столовую чуть ли не бегом, и я тоже притормаживать не стала.

Во дворе, перед небольшим зданием, в подвале которого и находилась искомая дверь, нас уже ждали Сверр и Харриет — похоже, Стражей оповестили сразу всех. Боль кольнула в сердце при виде остатков нашего и без того не самого многочисленного Ордена, так что пришлось себе напомнить — многие еще живы. Просто Айдан и Каттрин в Вейсхаупте, Сигрун… возможно, все еще с Легионом Мертвых? Андерс в Скайхолде, но скоро, наверняка, присоединится к своим товарищам здесь. Да и… теперь все будет хорошо: Мора нет, Корифея нет — Серым Стражам можно будет хоть немного передохнуть.

Спустя полчаса, когда мы прошли знакомыми мне коридорами мимо древних авварских статуй, бывшей темницы эрла Хоу, в которой наконец-то не осталось излишне впечатляющего инвентаря, библиотеки и винного погреба, я узнала, что в крепости Серых Стражей все-таки больше, чем мне показалось. Как-то я успела забыть, что у двери пост, на котором обычно как раз Стражи и сидят. Кивком поприветствовав Сигрун, я с удивлением покосилась на эльфа — его я видела в поселении Ланайи, причем не настолько уж давно, еще в прошлом году, — и молча отступила в сторонку, чтобы не мешать. В конце концов, здесь главным был Натаниэль.

Сам же Страж-констебль тоже для начала молча подошел к двери и прислушался, и только потом задал вопрос:

— Что там?

— Сначала стучали, — отрапортовала гномка. — Если бы Архитектор был здесь, я бы подумала на него, слишком аккуратный звук. Потом начались удары, скрежет, сейчас все затихло.

— Но вряд ли нам достаточно повезет, так что гости все еще там, — вздохнул Натаниэль. Обернулся к нам и попросил: — Алиена, прикроешь? Сенешаль, командор, будьте добры чуть отступить. И… юной леди стоит вернуться наверх.

Я резко обернулась и увидела Хелену, которая сунулась следом за нами и сейчас с любопытством оглядывала помещение. И как только умудрилась остаться незамеченной…

— Какого… ты тут делаешь? — прошипела я, с трудом проглотив ругательство. Щиты я начала развешивать сразу после просьбы и теперь, раз уж обернулась, окутала защитой и вредную девчонку. Каллен этим не удовлетворился, тоже сурово нахмурился и поддержал:

— Хелена, быстро наверх. Здесь не место подросткам.

Натаниэль и Сигрун переглянулись и обменялись улыбками, Харриет хмыкнула не скрываясь. Я с трудом удержалась от гримасы и достала шест — мало ли, кто нас ждет с той стороны. Это словно послужило сигналом: Страж-констебль кивнул эльфу — кажется, его звали Аларис, но наверняка я не была уверена, — и тот медленно провернул рычаг, отпирающий дверь. Харриет зажгла на ладони серебристое пламя, готовясь его метнуть, остальные тоже замерли в напряженных позах. Удерживающие дверь стержни медленно и почти бесшумно поползли из пазов, полотно двери чуть сместилось к нам, являя зазор… и Аларис неожиданно остановился.

— Кажется, я слышу голоса, — неуверенно проговорил он.

Никто из наших противников на Глубинных тропах говорить не мог, а значит, за дверью ждали союзники… Вернулся Архитектор или брат решил попутешествовать под землей? Шест я тут же отправила за спину и едва не рванула к двери, но меня перехватил Каллен. Он оружия так и не убрал, несмотря на то, что Стражи явно расслабились.

Нат кивнул, и Аларис снова взялся за рычаг. Стержни окончательно покинули свое место, дверь открылась и последнюю фразу сумели расслышать уже все:

— Не ссы, задохлик, ща пару минут посидим и в обход пойдем.

Хриплый голос, хоть и надломленный, и возмутительно тихий, я узнала моментально, но побоялась верить даже самой себе. Поверить и обмануться было бы очень больно, у меня и так сердце забилось как сумасшедшее, а ноги подкосились.

Узнала голос не только я. Сигрун тихо охнула, а Натаниэль кинулся к двери, распахивая ее пошире:

— Огрен?

— Херогрен, — передразнил берсерк и с присвистом выдохнул. — Сразу видно Хоу, пока дождешься твоих реверансов, сдохнуть успеешь.

За спиной Стража-констебля его было практически не видно, но мне хватило и тяжёлого дыхания, чтобы понять — перспективу сдохнуть он вряд ли упомянул для красного словца. Хотелось броситься вперёд, но ноги неожиданно ослабели, и я никак не могла собрать их в кучу. Помог Каллен, и я с трудом доковыляла до двери. А там и вовсе упала на колени, с трудом сдержав крик.

От рыжей бороды остались жалкие клочки и подпалины, и кожа под ними казалось черной. Доспех потемнел от грязи и скверны, и угадать в Огрене Серого Стража по ним не вышло бы. Но страшным казалось не это: гном исхудал так, что латы болтались на нем как на вешалке, позвякивая от каждого вздоха. Ран, на первый взгляд, не было, но я не могла бы это с уверенностью утверждать: берсерк сидел, и свет на него почти не попадал. Рядом с ним лежала темная куча тряпья, в которой я предположила Йована — ведь не с призраком гном общался. Но маг даже не шевелился, только приглядевшись, я поняла, что он хотя бы дышит.

Но… это было важно, и страшно, и что-то надо делать… и все же главным было другое:

— Живой…

Горло перехватило спазмом, и больше я сказать не смогла ничего. Но хватило, похоже, одного звука моего голоса — гном, подслеповато щурясь, повернулся ко мне, даже маг зашевелился, с явным трудом приподняв голову. Я снова едва не закричала: Йован выглядел ещё хуже — щеки ввалились, глаза лихорадочно горели, вены заметно отливали черным. Но именно он и заговорил:

— Алиена… Страж-командор… жив?

— Жив, — вместо меня успокоил Натаниэль. — Он сейчас в Вейсхаупте. А вы отправитесь в баню, а потом в лазарет. Вас сейчас за гарлоков принять проще, чем за Стражей.

— Малявку убери, — буркнул Огрен. — И вообще всех. От нас скверной несёт как дерьмом от сортира.

— Да, действительно, — согласился Страж-констебль и обернулся к нам. Оценил, видимо, мое состояния и обратился к Каллену: — Командор, помогите Алиене вернуться в комнату.

Я не хотела уходить, но сил сопротивляться не нашла. Да и вообще никаких сил, из меня словно выдернули стержень, так что наверх Каллену пришлось нести меня на руках. Коротко велел «Хелена, за мной» и быстро, чуть ли не бегом, отправился к выходу. Во дворе, правда, я все же встала на собственные ноги — все-таки не пушинка, по лестницам со мной на руках бегать, — но скорость наша моментально снизилась. Даже девчонка в итоге подставила свое плечо, потому что ноги у меня так и заплетались — собраться с силами никак не получалось.

В холле донжона нас снова ждали дядя Грегор и Солона. Вернее, ждали они, похоже, сигнала тревоги — вдруг придется и впрямь оборонять крепость, — но при виде нас Первая Чародейка вздрогнула и сделала шаг вперёд, задерживая Каллена.

— Что там?

— Огрен и Йован вернулись, — коротко отозвался мой командор. Солона побледнела, отступила, и я неожиданно вспомнила, что они ведь с Йованом были когда-то дружны. Может быть, после встречи в Башне Бдения эта дружба возобновилась?

Видимо, Каллен подумал о том же, потому что строго велел:

— Солона, иди в комнату. Они оба с ног до головы в скверне, прямо сейчас ты там ничем не поможешь. Они сумели дойти до Башни Бдения, значит, и до утра продержатся.

Он бросил короткий взгляд на рыцаря-командора, и тот так же коротко кивнул. Впрочем, сопротивляться магичка не стала, только, упрямо поджав губы, пообещала:

— Я отправлю гонца в Амарантайн, Киннон — целитель, и его помощь точно пригодится.

— И в Скайхолд, — негромко проговорила я. — Андерс — Серый Страж и целитель. Ему не страшна скверна.

На этом Каллен решил, что обмен мнениями закончен и отправился дальше — в сторону выделенной ему комнаты. Похоже, вести меня в башню, где, как предположили слуги, я буду ночевать и в этот раз, он не собирался, и к счастью — оставаться одной мне не хотелось. Проследив, чтобы и Хелена оказалась в предоставленной ей спальне, Каллен, наконец, закрыл дверь за нами.

Ночь прошла тяжело. Сначала я ни с того ни с сего разрыдалась, хотя впору бы радоваться вернувшимся друзьям. Но мне вдруг вспомнилось, что и Солоне я не сообщила, и Фельзи не узнала о своем бедовом муже. И пусть мои советники это сделали за меня, но… я даже не вспомнила. И Ванда этому не оправдание.

Потом были сны. Не кошмары — они не снились, к счастью, давно, но какое-то муторное блуждание по коридорам, темнота и тоска не позволили выспаться и отдохнуть. Я встала задолго до завтрака с головной болью и дурным предчувствием, которое оправдалось в полной мере. Похоже, домой Йован шел на чистом упрямстве и, дойдя, позволил себе расслабиться; усталость, раны и скверна тут же взяли свое, и к утру его глубокий сон плавно перетек в обморок. К счастью, Киннон вернулся в Башню Бдения еще до рассвета, так что фатального ничего произойти не успело…

При свете дня Йован выглядел еще хуже, чем в полумраке подземелья. Глаза запали и походили на темные провалы в черепе, отмытые и расчесанные волосы неожиданно оказались куда короче, чем мне помнилось. Кожа стала едва ли не прозрачной, пергаментной, так что и прикоснуться страшно — а вдруг прорвется? Но сам малефикар внимания на это явно не обращал — на руках не было ни одного живого места; скрыть использование магии крови сейчас Стражу не удалось бы даже от самого наивного храмовника. К счастью, храмовников к нему не пускали, и мне-то прорваться удалось с трудом — а ведь я могла помочь. Но все же с неохотой, после прямого приказа Солоны, целитель меня пропустил. Огрен, ночевавший тут же, в лазарете, только голову приподнял, увидел меня и выдохнул:

— Ну все, только мальчика в юбке не хватает. Остальные тут нахрен не сдались.

Киннон хмуро кивнул и отошел к пациенту. Я коротко осмотрела гнома: он после бани снова стал походить на себя, по крайней мере, чернота с лица ушла, бороду кто-то привел в порядок, насколько это было возможно. Худоба, конечно, никуда не делась, но сейчас ее скрадывало одеяло, да и в сравнении с Йованом наш берсерк выглядел просто пышущим здоровьем. Правда, нигде рядом с ним не наблюдалось фляги с каким-нибудь пойлом, и это настораживало куда сильнее, чем нездоровый вид. На моей памяти Огрен не расставался с ней даже во сне.

Но сейчас это едва ли можно было считать потерей. Убедившись, что гному срочная помощь не нужна, я подошла чуть ближе к целителю и вопросительно посмотрела на него. Правда, с Кинноном мы были знакомы поверхностно, но о моем недолгом ученичестве у Винн он знал. Кивнул на порезы на руках и негромко велел:

— Займись ими.

Чем занят он сам, я спросить не решилась. Заклинания целителя ложились Йовану на впалую грудь и впитывались под кожу, и я боялась, что у него какие-то слишком страшные внутренние повреждения. Уж лучше сосредоточиться на своей задаче и надеяться, на этот раз свет не станет капризничать. Солона встала с другой стороны от койки: ей явно не сиделось, но большой помощи в целительском деле она оказать не могла, а вот залечить порезы на руках — вполне.

Мне же не удавалось даже это. Сила уходила, вливалась щедрым потоком словно сама по себе, но ни одного синяка, ни одной царапины не исчезало. Соль успела уже закончить со своей рукой и прийти на помощь, а я так и не могла понять, есть ли от меня толк.

А потом Киннон вдруг сказал:

— Я не уверен, что смогу привести его в чувство. И что это стоит делать. Его разум явно заблудился в Тени, а учитывая это…

Он кивнул на почти пропавшие порезы. Солона яростно сверкнула глазами, а Огрен приподнялся на своей койке и с угрозой проревел:

— Ты чо это хочешь сказать, немощь в платье? Да задохлик вас всех переплюнет в этой вашей Тени! Да ты вообще знаешь, на что он способен?

— Тихо, — негромко велела Солона, и Огрен, к моему удивлению, послушался. — Киннон, ты тоже неправ. Если бы Йован был одержим, он бы вряд ли все ещё спал. Думаю, стоит войти в Тень и поискать его там. Возможно, ему нужна помощь, чтобы выйти.

— Тебе не стоит так рисковать. По крайней мере, в одиночку, — нахмурился целитель, и я тут же предложила:

— У меня есть описание обряда, который позволит войти в Тень и мне, причем без всякого лириума. Я уже дважды им пользовалась, он рабочий.

Но Первая Чародейка покачала головой:

— Это обряд мы обсудим позже. Будет лучше, если мне поможет маг. Рис, думаю, не откажет, он опытный чародей и медиум. Найти Йована вместе с ним будет проще.

— А ты лучше продолжай делать то, что делаешь, — велел мне Киннон. — Не знаю, как, но это стабилизирует его сознание.

Пришлось согласиться. Поиски Риса отняли совсем немного времени: с лечением мы провозились до обеда, и все обитатели Башни Бдения находились в столовой.

Сын моей бывшей наставницы оказался высоким и уже заметно в возрасте — седина разбавляли темную шевелюру. До старости ему, конечно, было далеко, но выглядел исследователь демонов старше Маркуса. Я пыталась найти в его лице знакомые черты, но от Винн магу досталось разве что узкое лицо и высокий лоб — но это едва ли можно было счесть признаком родства. Зато сила у них оказалась похожей — льдисто-белая, почти кристаллическая, но с заметным голубоватым, почти мятным отливом. Пару раз я видела такой оттенок в Тевинтере, и теперь заключила, что так выглядят медиумы. Впрочем, от духовных целителей цвет ушел недалеко, что Рис тут же и подтвердил:

— Ты могла вызвать меня раньше, Солона. Вам не пришлось бы тратить силы на лечение вдвоем.

По мне он лишь коротко скользнул взглядом, зато Йована рассмотрел куда внимательнее и пробормотал:

— Понимаю. Нам лучше поторопиться, пока у парня есть шансы.

— Лириум сейчас будет, — коротко кивнула Первая чародейка.

Я прикрыла глаза — отчасти в ожидании лириума, отчасти чтобы не отвлекаться. Не сказать, что мое занятие давалось как-то особенно тяжело, скорее, наоборот — успела привыкнуть. Но безжизненный вид старого друга, которого я уже потеряла и оплакала и вот теперь могла потерять снова, повергал в отчаяние. И это явно было не то чувство, что могло бы помочь духу веры.

Сам ритуал пришлось пропустить — пусть возможность попасть в Тень меня по-прежнему, даже после похода в нее, интересовала, понаблюдать я возможности не имела. Лазурное сияние угадывалось даже сквозь закрытые веки, и мне казалось, что я ощущаю запах — чуть железистый, влажный и свежий, напоминающий о титане. Было ли это иллюзией или знанием, разгадать я так и не смогла — не успела перед обрядом, а после лириум куда-то делся, по крайней мере, свечение и запах пропали. Рискнув приоткрыть глаза, я не заметила и следа магической субстанции, только Солона и Рис не шевелясь сидели рядом с кроватью, прямо на полу, и держались за руки. Огрен ради такого зрелища чуть привстал на подушке, но, увидев, что я открыла глаза, откинулся обратно и пробормотал:

— Гребаное сонное царство.

И почти тут же наш пациент пришел в себя, резко подрываясь на койке.

— Я не поддался! Слышите, я не поддался!

— Йован, — я перехватила его за руки и влила еще немного света в надежде успокоить. Он повернулся на голос, пару секунд с подозрением всматривался, словно не решаясь поверить. В этот момент дрогнула и чуть покачнулась Солона, приходя в себя, и кинулась к другу:

— Йован! Ты как?

— Я не поддался им, — уже тише повторил он. — Никогда не поддавался.

— Мы видели, — Рис глубоко вздохнул и тоже открыл глаза. — У тебя хороший самоконтроль. Особенно если демоны докучают уже давно.

— Тач еще со времен ученичества, — пробормотал Йован, обессиленно откидываясь обратно на подушку. Огрен обеспокоенно приподнялся и позвал:

— Слышь, задохлик, если ты опять откинуться надумаешь, я тебе сам по голове настучу.

Маг едва слышно простонал:

— Огрен… Теперь я верю, что это не Тень, она не может быть настолько жестока…

* * *

Всех обитателей крепости я увидела только за ужином. Почти сразу после ритуала Рис выставил из лазарета всех, даже Киннона — справедливости ради, после нескольких часов работы целитель и правда начинал походить на своих пациентов. Огрен ворчал, что здоров, и тоже рвался наружу, но как раз его не отпустили — набраться сил гному пока было неоткуда, а о его способности находить вредный сейчас алкоголь в крепости знали все.

Чуть ли не у выхода нас поджидал Натаниэль. Коротко оповестив его, что друзья живы и теперь уже никуда не денутся, я вдруг почувствовала сбивающую с ног усталость. Рассудив, что никаких обязанностей у меня в кои-то веки нет, да и вообще дома можно хоть немного расслабиться, я побрела в сторону спальни. Не своей — ползти в башню сейчас сил не было, да и не хотелось, — а снова к Каллену. Солона, увидев, куда я свернула, неуверенно позвала:

— Аль! Вы?..

— Да, — коротко ответила я. Сильно свои отношения мы не афишировали из каких-то там репутационных соображений Жозефины, но скрывать от подруги и возможной соперницы я не стала. Да и последняя поездка в Скайхолд наверняка уже наводила Солону на нужные мысли. Но чародейка только улыбнулась чуть печально и кивнула в ответ, а потом отправилась на свою половину крепости.

Проснулась я внезапно, как от толчка, и едва не вздрогнула. Но, спасибо многочисленным тренировкам с Зевраном, удалось сдержаться и сделать вид, что я еще сплю — притворялась я неплохо, пару раз подловила даже нашего Ворона. Лихорадочно перебирая в памяти, где оставляла шест, я попутно прислушивалась, но чем дольше тянулась эта пауза, тем спокойнее становилось. Едва уловимый запах кожи, металла и цветов, знакомые звуки — я проснулась из-за открывшейся двери. И знакомые прикосновения: не дождавшись реакции, Каллен осторожно поцеловал меня, развеивая любые дурные мысли.

А за ужином я поняла, что население Башни Бдения наконец увеличилось. Даже столов теперь было два: один предназначался, похоже, Кругу, причем обеим его сторонам, второй — Стражам и гостям крепости. Пока что тетка Улла с кухни ещё не выходила, и окружающие бродили по залу, сбиваясь в группки и заводя свои разговоры. Среди них я увидела и Хелену — о подопечной я сегодня не вспоминала и сейчас слегка устыдилась. Впрочем, у нее был дядюшка, который вполне мог присмотреть за племянницей. Сейчас, когда этот дядюшка стоял за моим плечом, она болтала с эльфийкой на пару лет младше себя. Судя по валласлину, девочка пришла из долийского клана — и совершеннолетие у нее наступило непривычно рано; я не знала, в каком возрасте обычно наносят татуировку в кланах, но явно не в двенадцать-тринадцать. Впрочем, возможно, отправляя к шемленам, для девочки сделали исключение — а здесь, судя по мантии Круга, она оказалась неслучайно.

Магов, как я заметила, теперь стало куда больше, чем в прошлом году — несколько десятков, и большинство мне не были знакомы; храмовников я тоже раньше видела не всех. На всякий случай оглядев новых жильцов правильным зрением, я убедилась, что, по крайней мере, краснолириумных наркоманов и малефикаров-рецидивистов среди них нет, и перевела взгляд на Стражей.

Орден тоже стал более многочисленным. Вместе с вернувшейся Сигрун из Легиона мертвых к нам перешёл лейтенант Ренн, похоже, без Валты он оставаться в Легионе не пожелал. Рядом с ними стоял ещё один незнакомый гном, похоже, из Хартии — слишком характерные клейма были на его лице. Впрочем, когда-то давно, до Легиона, и Сигрун подвизалась в гномской мафии, так что вряд ли стоило этому удивляться. Еще одного новичка, Алариса, я уже видела вчера, и явно на этих троих пополнение Ордена не исчерпывалось: из знакомых Стражей я недосчиталась только Сверра, а ведь у двери на Глубинные тропы положено дежурить по двое.

Среди Стражей я, как ни странно, увидела Риса и Евангелину — никем другим женщина рядом с медиумом быть не могла, — и, с некоторым удивлением, брата Кероуэна и Фелестию. О том, что сама же отправила их в Амарантайн изучать оставленную Тенереццей аномалию, я успела забыть и сейчас вполне искренне обрадовалась. В том числе и тому, что у монаха наличествовали кисти обеих рук, правда, затянутые в плотные перчатки. Двигал он ими чуть неловко, но пальцы сгибались и шевелились, и рука не казалась мертвой и чужой. Похоже, Дагна и впрямь сумела создать для главы Банды трех отличные протезы.

Четверо ученых держались вместе, и с ними с большим интересом беседовала Харриет, кажется, даже забывая язвить. А мне вдруг вспомнились слова Лелианы о том, что отец Риса может быть еще жив… я поискала глазами дядю Грегора, но он на медиума никакого внимания не обращал. И я решилась — будет обидно, если рыцарь-командор и впрямь отец Риса, но оба так и не узнают об этом. А если нет… надо просто аккуратнее строить фразы.

Улучив минутку, когда за стол нас тетка Улла еще не загнала, а желающие поговорить с рыцарем-командором рассосались, я подошла к нему и поинтересовалась:

— Дядя Грегор, вы ведь давно дружили с Винн?

— Очень, — глуховато отозвался он, отворачиваясь к окну. — Я помню ее еще с тех пор, как она проходила Истязания в Круге. Но к чему ворошить прошлое?

— Она как-то говорила, что у нее был сын, — осторожно проговорила я, отслеживая реакцию старшего храмовника. Он едва заметно вздрогнул, но быстро взял себя в руки, однако я уверилась, что эта новость собственно новостью не стала. Почти утвердительно произнесла: — Вы ведь знали, да?

Пару минут помолчав, рыцарь-командор кивнул:

— Некоторые вещи в Круге не утаишь.

— А вы знали, что он здесь? — совсем тихо уточнила я. На этот раз Грегор вздрогнул вполне отчетливо и растерянно повернулся ко мне. Я указала глазами на стол Стражей и назвала: — Рис, медиум и исследователь Тени. Я подумала, вам будет интересно.

Судя по тому, что ответом Грегор меня не удостоил, зато на Риса уставился со странным выражением лица, Лелиана верно просчитала, кто же в той давней истории мог быть отцом. Улыбнувшись, я отступила.

А потом в столовую ввалился Огрен, едва держась на ногах, и громогласно объявил, что «жрать эту нагову похлебку» он не станет и на смертном одре. Он опередил тетку Уллу, мимо который в крепости не проходит ни одна тарелка, буквально на несколько мгновений, так что последний комментарий она услышать успела. И жизнь закрутилась новым, очень шумным узором.

Собраться и поговорить мы смогли только поздно вечером, почти спустя сутки после появления наших выживших героев. На этот раз занимать кабинет брата мне никто не предлагал, да и компания немного разрослась по сравнению с прошлым годом: к главам Круга и сенешалю добавились имеющийся Старший Страж и мой командор. И Огрен, наотрез отказавшийся возвращаться в лазарет. Мне казалось, что гном попросту соскучился по старым друзьям или хотел узнать, что тут происходило в его отсутствие.

Ни в кабинете сенешаля, ни в любом другом, кроме, пожалуй, командорского, такую ораву было не разместить, да мы и не собирались тесниться. В конце концов, на этом же этаже и в этом крыле крепости было несколько гостиных, вполне пригодных для камерных бесед. На мой вкус, такой вариант был более практичным: ни письменные принадлежности, ни документы, ни — в кои-то веки — карты нам были не нужны, а вот от горящего камина под боком я бы не отказалась — по крепости гуляли сквозняки. Правда, у Айдана, я помнила, еще была алкогольная заначка в шкафу, но спустя всего десяток минут Натаниэль наглядно доказал, что недаром они с моим братом близкие друзья. Мне даже стало интересно: неужели какая-нибудь заначенная бутылка есть в каждой комнате крепости? И стоит ли тогда этим двум аристократам так уж ругаться на Огрена?

Впрочем, сейчас скорее гном стал бы ругаться на окружающих: его при дележе бокалом обошли. Он недовольно засопел, но спорить не решился: наша повариха успела отходить его полотенцем, да и скалкой пригрозила, а Киннон в назидание не пожелал сводить синяки и пообещал усыпить в случае эксцесса — этот рецепт у всех целителей, похоже, был универсальным. Я украдкой от новых травм старого друга все-таки избавила, но так же тайком проносить алкоголь отказалась наотрез.

Больше всего мне хотелось узнать, как же Стражи сумели дойти от Адаманта до Башни Бдения под землёй, но первой вопрос успела задать Солона.

— Теперь Инквизиция будет разыскивать юных магов для обучения? — спрашивая, Первая чародейка улыбалась, но волнение в ее взгляде читалось. Я не сразу поняла, что ее беспокоит, но почти сразу мне вспомнилась та, старая, Инквизиция, из которой выросли Искатели Истины и, об этом не стоило забывать, Орден Пламенного обета. Учитывая, что обряд Усмирения и Круги появились примерно тогда же, волнение было, пожалуй, обоснованным.

— Только если маги об этом попросят, — хмыкнула я в ответ и отпила вина. На удивление, оно было приятным, почти не кислым. Или это я начала привыкать к выбору родных и друзей? — Но тебе придется быть очень убедительной, потому что во всей Инквизиции только мне заняться нечем, а одна я много не разыщу.

Солона рассмеялась с заметным облегчением, а Каллен, чуть улыбнувшись, покачал головой и пояснил:

— Хелена — моя племянница. И, боюсь, она не слишком хорошо относится к Кругу из-за меня.

Соль, кажется, хотела сыронизировать, но внезапно осеклась и промолчала. Дядя Грегор бросил сочувственный взгляд на бывшего подчинённого и пообещал:

— Не стоит волноваться, Каллен. За ней присмотрят. В крайнем случае, я вызову из Амарантайна Мартина, у него богатый опыт укрощения беспокойных девиц.

Я на этот намек только фыркнула и отвернулась к Огрену. Берсерк был непривычно трезв, оттого мрачен и что-то тихо бормотал под нос. На мгновение мне подумалось, что, учитывая проспиртованность его организма, с алкоголем выздоровление могло бы пойти даже быстрее, но высказывать эту мысль вслух не решилась — не хватало потом выслушивать претензии от целителей. Да и вряд ли больной до этой мысли сам не дойдет, пусть уж подольше остается в неведении.

Вместо этого поинтересовалась:

— Огрен, а где твоя фляга?

— Где-где… — буркнул он и явно проглотил продолжение фразы. Нехотя все же пояснил: — Грёбаный крикун разорвал. А ведь сколько раз она мне жизнь спасала!

От неожиданности я подавилась вином. Над этой флягой за глаза смеялись все в Ордене, и то, что она буквально смогла спасти жизнь… не будь ее, крикун разорвал бы гному горло.

Натаниэль и сенешаль Гаревел чуть помрачнели — больше никто не знал Огрена достаточно долго, чтобы иметь возможность полюбоваться на его сокровище. А вот они знали и потому могли оценить нерассказанную часть истории... Нат кашлянул и негромко попросил:

— Расскажешь, где вы были? Почему не вышли на поверхность?

— Где надо, там и были, — ворчливо отозвался Огрен. — Главное, что сюда дошли.

Он проводил откровенно завистливым взглядом бутылку вина, которую Нат поставил на столик. И мне подумалось, что надо бы разыскать Бодана: вдруг у него в запасе есть еще одна фляга? Или не мучиться и просто сделать заказ нашим мастерам в Скайхолде? Смотреть на меня будут странно, конечно, но зато фляга точно выйдет уникальная. Может, отделать ее драконьей чешуей, раз уж она такая полезная? Надо посоветоваться с Дагной, когда она вернется со своей охоты на дракона.

А вот такой ответ на вопрос меня совершенно не устраивал. Не то чтобы хотелось ворошить болезненные воспоминания, но берсерк тонкостью душевной организации никогда не страдал, а я все же хотела знать, из-за чего пришлось несколько месяцев считать друзей погибшими. Не гуляли же они там?

Вспомнив, как Огрен приезжал в Скайхолд, я задумчиво поинтересовалась:

— Нат, а ты знаешь, где точно живет Фельзи? Надо ведь ей написать, что Огрен вернулся.

— Знаю, — лучник серьезно кивнул, но в его глазах заплясали смешинки. Гном тут же подскочил на кресле и с возмущением уставился на меня:

— Малявка, это грёбаный шантаж! Меня ваще нельзя волновать, я больной!

— На всю голову, — тихонько согласился сенешаль. Огрен, к счастью, не расслышал, а я с большим трудом не рассмеялась и поддела:

— Больному положено спать в лазарете. Ты утверждал, что ты здоров.

Берсерк недовольно посопел и предложил:

— Я рассказываю, а ты не пишешь?

— Ты рассказываешь и потом сам пишешь, — уточнила я. — Потому что Фельзи все равно узнает и, думаю, довольно быстро.

Огрен снова поморщился и буркнул:

— Я говорил, этот демонов Ворон до добра не доведет. Налей хоть вашей кислятины, от одного спора в глотке пересохло.

Натаниэль вопросительно посмотрел на Солону, но та только плечами пожала. Я тоже не знала, можно ли спаивать больного, но берсерк, судя по лицу, сдаваться не планировал, а вино было легким… впрочем, нашей покладистости Огрен не оценил, выхлебал выданные полбокала залпом и только скривился.

— Еще б в наперсток нацедили, — пробурчал он, обвел нас взглядом, а потом прикрыл глаза. Я уж подумала, что гном пытается слиться с разговора под таким банальным предлогом, но он, похоже, собирался с мыслями. — Когда долбаный Адамант рухнул вниз, мы с задохликом отчего-то взлетели наверх, да так четко, что влупились в стену одной из выходящих в разлом пещер. Кстати, малявка, — Огрен открыл глаза и уставился на меня почти с возмущением, — ты точно знаешь, какого хрена мы не упали со всеми.

Я грустно улыбнулась в ответ. Может, не слишком благоразумно было упоминать демона в присутствии двух членов Круга магов, один из которых храмовник, но теперь эта тайна казалась излишней. В конце концов, я дома… да ничего страшного уже не случится. Уже все, что могло, случилось.

— Ты помнишь Ванду? — уточнила я, не торопясь, впрочем, озвучивать нюансы ее происхождения. Рассудив, что слово «левитация» берсерку вряд ли что-то скажет, я попыталась чуть упростить объяснения: — Она умела перемещать предметы при помощи магии. Всех, кто вместе с Адамантом падал на дно Предела Бездны, она подхватила магией. Но ты успел вырваться вперед, поэтому и падал не в одной куче с нами… на вас с Йованом ей не хватило концентрации, и она магией подкинула вас вверх.

— Ага, — пробормотал он, о чем-то думая. — То есть вас магией подняла наверх эта фифа, а нас поискать вы не додумались?

От воспоминаний сердце снова сжалось, и сидевший рядом Каллен взял меня за руку, даря поддержку. И ответил сам:

— Солдаты обыскивали все вейры и прилегающие к ним Глубинные тропы больше недели. За вами спускались даже вниз, почти в сам разлом. Но никого не нашли.

Я ответила на пожатие и тихо проговорила:

— На нас сверху падала вся крепость целиком. Я видела ворота Адаманта, летящие прямо на нас… Ванда отпустила магию, и мы все-таки упали. Я сумела открыть разрыв, и мы влетели в Тень вместо того, чтобы разбиться о дно ущелья.

Кажется, наши переплетенные руки ни от кого не укрылись, но если Солона уже знала, Огрен игнорировал, а сенешаль старался не смотреть, то Натаниэль тепло улыбнулся мне и подмигнул. Дядя Грегор смотрел удивленно и чуть недоверчиво, но тоже скорее одобрительно. И я постаралась улыбнуться им в ответ.

— Как в Черных болотах, что ли? — Огрен, удовлетворившись тем, что его все-таки искали, нахмурился и почесал подбородок. Отсутствие части бороды ему настроения явно не добавляло, так что он с досадой руку убрал и брякнул: — Вас разве размазать не должно было? Пока мы с той орлейской бабенкой разбирались в этой вашей Тени, у меня все штаны в луже промокли.

— Нет. На Черных болотах в Тень затянуло только наши разумы. В Пределе Бездны мы отправились в Тень целиком, во плоти.

— Так это правда? — недоверчиво переспросила Солона. — Я была уверена, что байки.

— Правда, — подтвердила я. — Я расскажу, но потом. Огрен, не увиливай.

— Да было б, о чем говорить, — гном отмахнулся. — По первой мы шли под землей, потому что выхода на поверхность не было. Порождений тьмы мы с задохликом издали могли почуять, а мелочь всякая от огня разбегается. Потом выход все-таки нашелся… и возле него нашлись эти ваши тевинтерские ублюдки. Мы еле унесли ноги, и то, потому что на Глубинные тропы они сунуться зассали. Руку задохлик себе чуть не до кости расхерачил, пришлось отсиживаться, пока он залечит. Так и шли. Еще раз наверх поднимались в каком-то лесу, там храмовников увидели, издали было непонятно, чьи они. Мы решили не проверять, как они относятся к Серым Стражам, да и кровищей от задохлика несло как со скотобойни. Недалеко от Мертвых Рвов столкнулись с Легионом мертвых, они нас проводили малехо.

— Там-то вы что забыли? — поразилась я, и Огрен буркнул:

— Какую дорогу нашли, по той и топали. Или, по-твоему, все Глубинные тропы как Перекресток Каридина, что ли? Выбрал сторону и вали по прямой?

— Что-то важное видели? — вмешался Натаниэль. Берсерк отмахнулся:

— Не, мы старались не соваться вдвоем. Задохлик брехал, что матку почуял, но у него к тому моменту уже крыша знатно потекла, я б верить не стал. Он через десять минут ныть начал, что Золотой город ему не нужен. Ясен хрен, не нужен, можно было и не говорить.

Мы с Солоной переглянулись. Видимо, Йована доставали демоны, потому он и кричал утром, что не поддался. Первая чародейка подтвердила:

— Мы с Рисом обнаружили его в ловушке. Его удерживали два демона посреди Глубинных троп, замкнутых в кольцо. Куда не пойди, все равно возвращаешься к ним. Но он не сдавался, до последнего пытался сражаться. Мы успели вовремя.

— Ты уверена? — нахмурившись, уточнил дядя Грегор. Но ответила я:

— Да. Я ведь вижу демонов, помните? С Йованом все в порядке.

— Вот и молоток, — выдохнул Огрен.

Он все-таки заметно сомневался и переживал — похоже, совместное многомесячное путешествие через Глубинные тропы сблизило их куда сильнее, чем трехлетнее в составе всего Ордена. Да и не удивительно…

Додумать я не успела, потому что больной и почти умирающий ловко выхватил у меня бокал и допил вино одним глотком. И снова поморщился:

— Как вы пьете эту кислятину? Эль — напиток, достойный воина.

— Какое счастье, что я не воин, а танцовщица, — философски отозвалась я. На меня с некоторым сомнением покосились все присутствующие, за исключением гнома, и я даже загордилась: если уж меня столь достойные воины признали за своего… Но все же в любимом роде занятий я никогда не сомневалась. — А то бы уже спилась. И еще раз так сделаешь, следующую порцию вина получишь в виде клизмы.

— А это еще что? — настороженно уточнил берсерк. Я и сама не могла сказать, с чего вдруг вспомнила подобные методы лечения, в Тедасе о них не слышали, но к ситуации угроза подходила идеально. Скорчив угрожающую мину, я «перевела»:

— Через задницу.

— Побрезгуешь, — буркнул Огрен и отвернулся к Натаниэлю. — Знаешь, Хоу, кой-чего я вспомнил. Под Орлеем было одно местечко, точь-в-точь как те руины под тейгом Эдукан. Без побрякушек, но каракули на стенах похожи. Только надолго мы там не задержались, где-то рядом стадо тварей было.

— Надо будет рассказать Айдану. Возможно, он захочет там побывать, — кивнул Натаниэль. — Сможешь нарисовать что-нибудь?

— Я те художник, что ли? Задохлик вон все какие-то хруны рисует, его и проси. Я могу путь показать, только не щас.

Нат снова кивнул, а Солона, пока не задали других вопросов, попросила:

— Расскажешь о Тени?

— Э, погодь, — Огрен встрепенулся. — А командор точно живой? Вчера не врали?

Каллен чуть вздрогнул, реагируя на обращение, и теперь уже я чуть сжала его руку. «Страж-командор» — слишком длинное звание, особенно когда вокруг все — Стражи. Айдана уже давно в Ордене звали просто «командором». Вполне возможно, что с легкой руки самого берсерка.

— Естественно, не врали, — проворчала я. — Неужели ты думаешь, что я смогла бы скрыть смерть брата? Айдан уехал в Вейсхаупт, усмирять Первого Стража. По-моему, он там вкрай охренел.

Огрен удовлетворенно кивнул и замолчал, а я все-таки сосредоточилась на Тени. На этот раз вспоминать было отчего-то легче — может быть потому, что теперь я уже знала: Ванда приходит в себя, хоть и медленно. Раз уж Вера одобрила наши попытки, мы старались и дальше напомнить демонессе о том, какой она была.

Варрик клялся, что напишет книгу о ней, и на эту ненаписанную книгу я возлагала большие надежды. Ведь если Ванде нужно, чтобы ее помнили, то рассказать о ней всем — лучший способ помочь. Родерик, то ли вдохновившись сам по себе, то ли после поцелуя Веры, почти не отходил от холста. Заняв мои инквизиторские покои — «здесь хорошо падает свет, а ты все равно ночуешь со своим командором», — он успел написать уже с десяток портретов моей подруги. На некоторых она казалась лишь едва заметной лавандовой тенью, с других смотрела как живая, на третьих выглядывала из-за моего плеча. А на галерее, над кроватью, художник пристроил огромный, почти пятиметровый холст, с панорамой битвы за Скайхолд. Пока она была лишь размечена углем, но оценить масштаб работы уже было можно.

Без эмоций рассказ оказался коротким, к тому же неприятные подробности я старалась опускать, чтобы не портить настроения окружающим. Правда, теперь рассказывать о Ванде все же пришлось — иначе сложно было объяснить, на что мы рассчитывали. Но, к моему удивлению, особо яркой реакции не последовало — возможно, потому, что сейчас никакой угрозы моя подруга уже не представляла. Рыцарь-командор прикрыл глаза, и Первая чародейка Круга, слушая меня, только качала головой. А когда я замолчала, неожиданно проговорила:

— Магам стоит больше внимания уделять исследованиям. Тень дает нам так много, а изучили мы ее едва ли на сотую часть. Но заниматься наукой в военной крепости — не самая разумная затея. Мы говорили с рыцарем-командором…

— Круг должен находиться вдали от гражданских лиц, — поддержал Солону дядя Грегор, снова включаясь в беседу.

— Но покидать Амарантайн мы не хотим, — закончила чародейка. — Многие нашли здесь занятие по душе и попросту откажутся уезжать в башню на острове. Возможно, на территории эрлинга найдутся достаточно уединенные места, куда мы могли бы переселиться.

В гостиной повисло удивленное молчание. Я уже и думать забыла, что Круг поселился в Башне Бдения не навсегда, да и недовольства этим моим решением не высказывал никто — ни сенешаль, ни гвардейцы, ни слуги, ни Стражи. Учитывая, что храмовники вместе со всеми отбивались от малефикаров во время войны, а маги помогали жителям эрлинга по мере сил, против, кажется, вообще никто не был. Вчерашний патруль, встреченный нами, лишнее тому подтверждение.

Но, наверно, стоило все-таки спросить все стороны.

— Такие вопросы должен решать Айдан, — наконец проговорил Нат. — Все-таки он — глава эрлинга. Но я уверен, мы придем к какому-нибудь решению.

— Мы не просим срочного ответа, — кивнул дядя Грегор. — Для начала стоит дождаться объявления новой Верховной Жрицы, возможно, выбора нам не предоставят. Но если во главе Церкви и впрямь встанет ваш тайный канцлер, решать Круг сможет все-таки сам. Пока что из того, о чем мы успели узнать, подходят деревня на Черных болотах и то плато с драконьими костями. Как минимум, там нужно навести порядок и соорудить какое-то жилище. Деньги в Круге есть…

— Если не хватит, я добавлю, — предложила я. — Или Церковь, Верховная Жрица в такой просьбе не должна отказать. Только для начала надо эти места проверить, я думаю. И нам с Калленом как раз совершенно нечем заняться в ближайшие дни, правда?

Похоже, либо мои истории и сами названия мест, либо перспектива несколько дней болтаться без дела оказали на моего командора должное впечатление — кивнул он без малейших сомнений, даже с некоторым энтузиазмом. Нат с заметным облегчением вздохнул и добавил:

— Было бы неплохо. В особняке Баронессы, мне кажется, что-то происходит. Мы были там уже и с магами, и ничего не обнаружили, но…

— Вот и посмотрим, — резюмировала я.

---

Примечания:

Об Огрене и Йоване есть небольшой кусочек вот тут: https://fanfics.me/read.php?id=203402&chapter=1#start_read

Первыми мы решили исследовать Черные болота. До них было ближе, никаких сюрпризов, в отличие от драконов на кладбище, там не ожидалось, но что важнее всего — мороз пока держался, и мы рассчитывали преодолеть болота без особых проблем. В любой день весна могла внезапно навалиться теплом, и тогда проход через напоенную растаявшим снегом топь оказывался под вопросом.

Или, скорее, его без всяких вопросов не станет.

На этот раз я все-таки свое желание исполнила: слетала к особняку Баронессы на разведку. Но покрытая снежным одеялом трясина выглядела совершенно невинно, тропинки терялись в белом безмолвии, а следы, которые мне попадались на подходах, принадлежали животным — я научилась достаточно разбираться в них, чтобы не перепутать с человеческими. Впрочем, на втором круге я заметила у края болот и человеческие, пролетела вдоль них и вышла на дорогу вдоль побережья; помнится, десять лет назад мы шли как раз по ней — тогда я первый раз выловила рыбу. Сейчас вдоль берега бултыхалась ледяная крошка, и лезть туда в любом из обличий мне категорически не хотелось. А ещё этой дорогой ходили наши патрули, так что и следы, скорее всего, оставили они. Сказать, как давно это было, я не могла, на это моих способностей уже не хватало, но точно не больше пяти дней назад — вряд ли та жуткая метель, что едва не засыпала нас в придорожной таверне, обошла эрлинг стороной. Хотя лучше уточнить, конечно: Амарантайн с двух сторон окружали горы, а остальные открывались в море, так что погода тут царила своя.

В любом случае, интерес был праздным, поскольку никаких патрулей у нас не пропадало, других следов не было, и казалось, что Черные болота наконец-то успокоились. Для очистки совести я все-таки облетела бывшую деревню ещё раз, не заметила ничего, кроме знакомой неприятной атмосферы, и вернулась обратно. А через час мы вышли в путь уже с отрядом.

Когда я сказала, что заняться нечем нам с Калленом, я подразумевала именно это: прогулку вдвоем. Ну, может, на Кладбище драконьих костей и стоило взять кого-нибудь ещё, раз уж там завелись мелкие дракончики, но до болот, как я думала, мы вполне могли бы доехать без посторонних глаз. В конце концов, даже если там и завелся кто-то, Инквизитор и командор вполне могут справиться с парой разбойников… или вовремя отступить, если их окажется больше. И после своей разведки я только уверилась в этой мысли.

Увы, мужчины мыслили иными категориями. Болота, объяснял мне Нат, не бывают безопасными никогда, даже зимой. Нам повезло, что наши — результат зловредной магии и потому на дне их нет хотя бы вечно теплого торфа, но даже так переть напрямую через трясину опасно. И тропинок я не знаю.

К тому же магию со счетов сбрасывать не стоило, добавлял рыцарь-командор. Никогда не знаешь, когда и в каком виде она снова проявится.

А еще, подхватывал сенешаль Гаревел, разбойники в последнее время умнеют и наглеют, так что сходу их можно и не заметить. А отступать по накатанному насту очень неудобно. В конце концов, Каллен летать не умеет, в отличие от меня, так стоит подумать хотя бы о его безопасности.

Сам Каллен коротко напомнил, что я обещала быть осторожнее, и на этом уговоры закончил. А я согласилась с большинством — потому что мой командор и впрямь летать не умел и, случись что, в своем железе рисковал существенно сильнее меня. Рисковать любимым человеком я не хотела совершенно.

Но все же собирались мы в большей степени как на прогулку. Рик, которого снарядили проводником — мой бывший протеже за годы службы успел неплохо изучить весь эрлинг и благодаря этому продвинуться по карьерной лестнице, — взял с собой только одного напарника. Нат и вовсе хотел поехать один, но не смог — в компанию набилась Харриет. Солона, вместо того, чтобы отправить своего представителя, вызвалась прокатиться сама, а вместе с ней неожиданно засобирался и дядя Грегор. Рыцарь-капитан Хэдли попытался воззвать к их здравому смыслу — оставлять Круг вообще без старших по званию было неразумно, — но мое разгильдяйство оказалось, по всей видимости, заразным. Соль легкомысленно заявила, что за полдня крепость даже весь Круг в целом не развалит, Грегор напомнил, что сейчас как раз судьба Круга и решается, так что ему необходимо увидеть все собственными глазами. Харриет, хоть к Кругу отношения больше и не имела, ехидно ухмыльнулась, и дожидаться ее комментария заместитель рыцаря-командора не стал.

Поехали мы все той же, привычной и знакомой мне, дорогой. Здесь все снова напоминало Ванду: на перекрестке, за которым начинался лес, я взяла своего первого пленника, а потом уговаривала демонессу не соваться под руку Андерсу, который о ней ещё не знал; дерево через полчаса пути все ещё хранило следы ее когтей, хотя трупов порождений тьмы под ним, конечно, уже не было.

Хоть на небе сияло по-весеннему яркое солнце, местность по-прежнему казалась не слишком гостеприимной: ни пения птиц, ни мелких зверьков, даже холод словно стал более пронзительным. И однозначно более промозглым — если летом лёгкий соленый бриз с моря казался благом, то сейчас, наоборот, пробирал чуть ли не до костей, не спасал и зачарованный плащ. Черные скрюченные деревья, лишившись на зиму даже своей куцей листвы, казались теперь стражами на дороге к смерти, и яркий свет только подчеркивал их мрачность — неровный, с проплешинами, цвет коры, трещины, избороздившие стволы словно морщины, уродливые капы странных форм. Белый снег не искрился под солнцем, скорее, поглощал падающие лучи, отливая черновато-голубым налетом — ковровой дорожкой на тот свет. Особого колорита добавляли воды залива: свинцовые, тяжёлые, они медленно, но неотвратимо накатывались, затапливая песчаный пляж — шел прилив. Ледяное крошево, что я видела утром, теперь не плавало в воде, осело на литорали битым стеклом и хищно поблескивало острыми гранями. Чёрно-белый мир Черных болот напоминал мир смерти даже больше, чем Тень.

От лёгкого, как весеннее облачко, настроения не осталось и следа. Я думала о том, что для свиданий местность и правда не подходит: здешняя мрачность легко переплевывала моровых крыс и скрюченные деревья возле Хоннлита, а вот ничего волшебного — в хорошем смысле — ожидать, похоже, не стоило. Стоило признать, что опытные воины оказались правы, а я утром явно пребывала в излишне романтичном настроении.

Остальные тоже предпочитали идти молча — если крепость мы покидали под непринужденную беседу, то сейчас нарушать окружающее безмолвие казалось… опасным? Пожалуй. Опасным казалось все вокруг.

Налетел ветер, защёлкал ветками, словно костями, взметнул саваном тонкий слой не смерзшегося снега и раскрыл нам цепочку следов, вдоль которой я летала не так давно. Рик огляделся и с легкой неуверенностью отчитался:

— Это наши следы, патруль проходил тут три дня назад.

Но по сторонам старый приятель смотрел так, словно оказался в этом месте впервые. И не он один, его напарник тоже крутил головой, озабоченно нахмурившись. Парня я узнала не сразу, представляться с утра он не стал; но вот сейчас вспомнила, как он точно так же оглядывался десять лет назад на причале парома в Киркволле — один из воспитанников Ноирин, Киан. Из тех, кто уехал в Ферелден, он был самым старшим и еще тогда, будучи ребенком, организовал приятелей в небольшой отряд для тренировок, насмотревшись на наш гарнизон. А теперь, похоже, обосновался в нем насовсем.

Хотя бы эти ребята хорошо устроились, раз уж Ноирин и Маэля я не уберегла.

Но долго предаваться отвлеченным мыслям мне не позволили, вернув в реальный мир всего одним важным вопросом. Сомнения наших разведчиков заметила не только я, так что Каллен уточнил:

— Что-то не так?

— Я не помню этого сугроба, — честно признал Рик, указывая на здоровенную кучу смерзшегося снега, возвышающуюся метра на полтора над головой рыцаря-командора, самого рослого из присутствующих. Предположить, что ее намело за три дня, было очень сложно. Да и в рукотворность верилось мало, прямо скажем — вряд ли в округе найдется энтузиаст, решивший так ударно потрудиться ради розыгрыша наших дозорных. Скорее, опять какая-нибудь магическая дрянь.

Я глянула правильно и кивнула сама себе: магия, лёгкий, почти незаметный флер. Увы, кроме этого факта я больше ничего разобрать не смогла — светило солнце, слепил снег, и определить цвет едва угадываемой дымки не получалось.

— Следы не туда сворачивают, — пробормотал Киан. Рик глянул в указанную сторону и кивнул головой.

— Прямо у края дороги пень рос, здоровый… мы обходили его по правому краю, там лещины меньше было.

Никакого пня не наблюдалось, но следы по непонятной причине забирали влево.

— А наливки у вас при себе не было? — хмыкнула Харриет. — Может, и поворот не тот?

Рик ее ответом не удостоил, а Киан обиженно глянул и указал:

— Вон след неровный, смазанный. Это я шарахнулся, когда Билли мне в лицо ветки отпустил.

Веток тут тоже не было, да и вообще лещины — удобная прогалина, в лес заходить самое то. Только снега целый вал, но эту преграду преодолеть было несложно.

— Делаем ставки: маги или демоны? — предложила я. — Потому что какая-то магия тут есть, только не пойму, какая.

— Щеглов своих покрываешь, — Харриет чуть прищурилась, явно подначивая парней. Киан опять возмущенно нахмурился и предложил:

— Я тут за это время каждый куст запомнил! Мы ещё летом в этом месте орехи собирали, наверняка, если снег раскопать, и сейчас найду!

Натаниэль прервал обоих:

— Не расходимся. Надеюсь, что это не маги и не демоны, а какие-нибудь старые следы, но идём плотной группой.

— Без разведки? — спокойно уточнил Рик. Он, в отличие от младшего приятеля, на слова зловредной магички внимания не обращал, потому и доказывать что-то не стремился. Нат кивнул:

— Лучше вместе разберемся, чем кого-то потом разыскивать.

— Эй! — теперь уже не выдержала я, чуть обидевшись. Сначала Шартер меня прогоняет, теперь Нат у своей ноги решил привязать… Инквизитор я или нет? — На мои способности к разведке ты раньше не жаловался! Ни разу со мной ничего не случилось!

Каллен коснулся моего плеча, привлекая внимание, и негромко напомнил:

— Ты ведь летала утром и ничего не заметила.

— Я не снижалась, — проворчала я. Но крыть было нечем, так что я отвернулась к подозрительному лесу и снова уставилась правильным зрением в надежде увидеть что-то новое. Увы.

— Идем, — велел дядя Грегор. — Если здесь обосновались какие-то маги или, тем более, демоны, надо разобраться. И отряд у нас для этого подходящий.

Нат согласно кивнул и первым взбежал по снежному валу наверх. Я решила не тратить силы на забеги и взлетела к нему, заодно бросив пару взглядов по сторонам. Но ничего подозрительного птичьим зрением заметно по-прежнему не было, пришлось снова оборачиваться человеком — от магического зрения толку было больше, хоть и ненамного.

Редкий перелесок — Вендинг здесь сходил на нет под влиянием болот, но трясина ещё не начиналась, — казался пустым и каким-то темным. Над головой ярко светило солнце, снег на дороге искрился, лёд на побережье даже солнечных зайчиков пускал, а между ветвей словно замерли холодные и недружелюбные тени. Возле одного из деревьев я простояла почти минуту, пытаясь разобраться в сплетении магии — здесь ее было больше, но вся какая-то неоформленная, ни одной четкой линии.

— Всё-таки демон? — задумчиво пробормотал я под нос. Зрелище было странным: никаких остаточных следов магии раньше я не видела — уничтожь заклинание, забери амулет, и я уже не узнаю об их существовании. Но на какое-то активное вмешательство в мир эти туманные обрывки тоже не походили. Маги сплетали энергию Тени в яркие нитки заклинаний, демоны — в неопрятные лохматые щупальца, даже в силе храмовников чувствовалось стремление. Здесь ничего этого не было.

Или я не видела, пришло в голову. Ведь в драконе магию я так и не смогла разглядеть, слишком мало ее было.

— Сюда бы Дагну, — вздохнула я. На вопросительный взгляд Солоны пояснила: — Она научилась видеть магию лучше меня.

— Расскажешь вечером? — оживилась Первая чародейка. Я кивнула и всё-таки отстала от дерева.

Наша дорога шла вдоль лесной опушки, плавно переходящей в болота. Заявись я сюда одна — и правда сбилась бы с пути, следы наших разведчиков шли очень уж странными петлями. Пожалуй, не знай я, как ответственно относился Рик ко всем поручениям даже в детстве, перешла бы на сторону Харриет — больше всего тропа напоминала пьяные пляски медведей. Но сама магичка примолкла — она, несмотря на ехидство, с уважением относилась к ребятам из гарнизона. Вокруг явно творилось что-то странное.

Однако, кроме следов, ничего необычного заметно не было. Перекрученных, больных деревьев становилось все больше — мы забирали влево, в сторону болот. Воздух, как ни странно, по мере удаления от побережья становился все более сырым, запахи снега и моря сменялись чем-то слабо уловимым и неприятным, железистым. Мне невольно вспомнилась Тень, но в нее мы явно не проваливались: не было такой влажности по ту сторону Завесы, да и Солона с Харриет единогласно высказались против этой идеи, когда я ее озвучила. Спорить с магами о Тени никто не стал, только Нат напомнил:

— В прошлом Завеса, как говорили, здесь была слабой. Разрывы появлялись еще десять лет назад.

— Рукотворные, — уточнила я. Прислушалась и согласилась с лучником: — Но Завеса тут и правда тонкая. Не настолько, как в Казематах Киркволла или Бресилиане, но…

Сейчас я отчетливо слышала выводимую магией мелодию. Черные болота откликались на мое настроение тонким перезвоном хрустальных колокольчиков и тяжёлой, тягучей арией контрабаса, едва слышным шепотом и странными негромкими щелчками. Да и без музыкального сопровождения я помнила, как легко здесь расползалась Завеса, как мы видели Тень и демонов, находясь в реальном мире.

Видимо, об этом вспомнила не только я, потому что Натаниэль велел:

— Присматриваем друг за другом. Андерса здесь заморочили, когда мы приходили сюда в первый раз.

Дядя Грегор и Каллен, не сговариваясь, взялись за оружие. Пока что смысла в этом не было, но посмотрев на храмовников, Нат тоже снял с плеча лук — укрытий вокруг не было никаких, так что любого врага можно будет расстрелять издали. Я вспомнила, как в прошлом на наш отряд здесь нападали моровые оборотни, и тут же на всякий случай накинула на всех щиты — мало ли кто вылезет на этот раз. И едва не вскрикнула: глухой и низкий звук контрабаса внезапно сменился истошным взвизгом лопнувшей струны, а затем все смолкло.

Звук оказался настолько резким и неожиданным, что я отшатнулась, натолкнулась на стоявшую рядом Солону, и в ближайший сугроб уже едва не полетели мы обе.

— Что? — скупым движением повернулся ко мне Каллен. Всего на мгновение, потом осмотрелся в поисках опасности, ничего не увидел и напрягся ещё сильнее. Я медленно втянула воздух, надеясь успокоить заполошно бьющееся сердце, и на выдохе успокоила:

— Пока ничего. Похоже, тут сигналка была — то ли на магов, то ли на меня. И она на мои щиты сработала… очень громко.

— Уверена, что сигналка? Знаешь, слышать чужие голоса — плохая примета, — Харриет улыбалась насмешливо, но в глазах плескалось беспокойство. Я, окончательно переведя дух, фыркнула:

— Я, можно сказать, чуть жертвой не стала таких голосов, так что точно знаю. Нет, это что-то связанное с Завесой. Может, и демон, не знаю…

Больше вопросов мне задавать не стали, но теперь подобрались все: дамы тоже предпочли взять посохи в руки. Посмотрев на ощетинившуюся оружием компанию, я решила не отставать и достала Enansal. И, пожалуй, впервые пожалела, что кинжалов при себе нет — тот, что подарила Хозяйка Небес, Assan, мог и пригодиться… Но их забрали Дагна и мастер Харрит, пообещав привести в порядок навершие MiLin, пострадавшее от руны Корифея. Оставалось рассчитывать на охлаждающую руну и друзей — и им я верила куда больше, чем любым рунам или даже себе.

Дальше мы двинулись ещё медленнее, постоянно ожидая нападения, да и трясина, наконец, началась. Не то чтобы я этому радовалась, но лучше уж закончить со всем побыстрее — раньше доберемся до деревни, раньше поймем, с чем столкнулись.

Вскоре магию чувствовали уже все, кто имел такую возможность: Грегор и Каллен хмурились, стискивая рукояти мечей, и встречали подозрительными взглядами каждую кочку. Солона то ли прислушивалась, то ли принюхивалась, один раз даже сплела знакомое мне поисковое заклинание, но то, пробежав по округе, ничего не обнаружило и вернулось к хозяйке неизменным. Почему-то это не утешило. Харриет же довольно улыбалась и только нетерпеливо крутила в руках посох, словно ей уже хотелось ввязаться в бой.

Однако никто не нападал. Деревья едва слышно поскрипывали на лёгком ветерке, смерзшийся до плотной ледяной корочки снег с хрустом проламывался под ногами, хлюпала жижа…

Хлюпала?!

— Твою ж мать! — вскрикнула Харриет, внезапно проваливаясь едва ли не по пояс в болото. Ее успел за руку ухватить Киан — ему выпало замыкать отряд — и парень едва не полетел следом за магичкой. К счастью, дядя Грегор тоже отреагировал моментально, вцепившись ему в ремень колчана, а там уже и все остальные кинулись на помощь.

Трясина отдавать нежданную добычу так легко не пожелала. Если Киан все же, хоть и не без помощи, устоял, то Харриет успело затянуть — уже не по пояс, а по плечи, — и связать болотной жижей не хуже оков. Но все же пятеро мужчин сумели победить топь и под бодрый мат магички извлекли ее на тропу. И попадали рядом — борьба с трясиной оказалось непростой.

Без потерь происшествие не обошлось — сапог, хоть и один, все же утянуло в болотную грязь, и Харриет отметила этот факт по-прежнему нецензурно, но уже как-то без огонька. Я присела рядом и закопалась в сумку — что я только туда ни прятала за время путешествий, если повезет, найдутся и сапоги. Пока под руку попадались только туфельки еще из Тевинтера, и вытаскивать их на свет я опасалась — вряд ли магичка порадует меня каким-нибудь особенно интересным пассажем, а вот вспоминать танцевальные туфли на болоте будет до конца жизни.

Сама же Харриет, разгадав мои намерения, скривилась и махнула рукой:

— Плюнь. Я в твои сапоги не влезу.

— У меня есть сапоги Каллена, — с некоторым удивлением предложила я, извлекая озвученное. А потом вспомнила, что и правда еще в Скайхолде забирала его вещи в свой Карман странника, чтобы не загружать Каштана. На это предложение Харриет ничего не ответила, но по лицу мысли читались легко, и были они наполнены совсем не благодарностью.

Натаниэль глянул на меня, подмигнул и поинтересовался у соратницы:

— Харриет, а ты когда-нибудь слышала о рогатых болотных змеях?

Вопрос он задавал с самым серьезным видом, но я заметила таящуюся в уголках губ улыбку. Магичка фыркнула:

— Я не Веланна, на твои штучки не поведусь, Хоу.

— Веланна просто знала, что я не шучу, — примирительно улыбнулся Страж, уже не скрываясь. — И насчет змей тоже. Они умеют плавать, потому что живут в болотах. Заплывают в такие бочаги, поджидают жертву, обхватывают ее за ноги. Но если долго никто не попадается, то они выползают на тропу и могут забодать противника. Или куснуть за босую ногу.

— Иди к демону, — огрызнулась магичка, но неожиданно Натаниэля поддержал Каллен. Вернее, неуверенно уточнил:

— Ты про змей-хранителей?

К моему командору все повернулись с искренним удивлением, так что он даже смутился. Нат, я точно знала, всё-таки шутил, потому и Харриет пугаться не торопилась. Поддержки он ждал скорее от меня — поглядывал вопросительно. Но теперь смотрел только на Каллена.

Мой возлюбленный, судя по виду, почти решил отмолчаться, но потом все же пояснил:

— Змеи-хранители — стражи огненных фей. Это… старые хасиндские сказки.

— Но феи есть, значит, и змеи есть? — заинтересовалась я. Перед мысленным взором забрезжила новая загадка — раз уж мне не дают заняться важным, займусь интересным. Но Каллен только пожал плечами, решив не добивать свой авторитет пересказом хасиндских легенд.

Отметив про себя, что надо расспросить Морриган — а лучше бы Флемет! — я откопала сапоги Хелены, тоже осевшие в моей сумке, и всё-таки впихнула в руки магички. Племянница моего командора ростом пошла в отца и уже казалась выше матери. Я рассчитывала, что и нога у нее покрупнее моей.

Харриет на этот раз отказываться не стала — то ли морозить пятки на снегу не хотела, то ли хасиндские сказки на нее все-таки произвели впечатление.

А потом мы обратили внимание на окружающий мир, и оказалось, что он изменился. Солнце спряталось в низких, болезненно разбухших тучах. Тени, так и сопровождавшие нас на протяжении пути, подползли ближе, окружая удушливым, воняющим гнилью и прокалиной облаком. Деревья же, напротив, расступились — рядом не оказалось ни одного, даже самого сухого и ломкого. Но главным все же было не это.

Тропа исчезла. Мы сидели на небольшом пятачке посреди бескрайнего болота. Бочаг, в который провалилась Харриет, единственным цветным пятном выделялся на фоне белого безмолвия, но все же сомнений не возникало: вокруг нас трясина.

И магии прибавилось.

— Обойдемся без разведки, — отрезал Грегор, стоило мне открыть рот. Я только недовольно поморщилась — как мне теперь находить свой отряд в таких условиях без Ванды? — и ответила:

— Я не об этом. Кто бы тут ни развлекался, он нас водит. Не уверена, что тропу вообще получится найти, тут такое марево магии…

— И как, демон или маг? — с искренним интересом спросил Рик. Киан покосился на него с подозрением — не слишком подходящая тема для шуток, — но приятель и не думал шутить, смотрел серьезно. Похоже, в наши силы парень верил искренне, и никакие демоны его не пугали. Я, не ожидая такого безоговорочного доверия, смутилась:

— Пока непонятно.

Слишком яркой для демона, слишком нечеткой для мага — сила казалась не то золотистой, не то огненной, и расползалась по округе рваным туманом. Дух? На Веру, пожалуй, походило, но зачем бы духам водить нас по болотам? Я потянулась в те глубины разума, где иногда мелькала моя вечная спутница, но отклика не получила. И вздохнула, снова вспомнив свою демонессу.

Над болотами пронесся лёгкий порыв ветра, словно ответный вздох — но почему-то горячий. Снег, укрывающий ближайшие бочаги, съежился, мигнул на мгновение, открывая затянутые перегнившей травой чавкающие лужи — словно картинку выключили и включили, странное ощущение, — и вернулся на место. А окружение изменилось — не сразу поймешь, что именно, но пейзаж стал казаться совершенно незнакомым. Неизменными остались только мы сами и бочаг рядом.

— А вытянуть магию из окружающего мира не выйдет? — задумчиво поинтересовалась Солона. Дядя Грегор поморщился:

— Ты переоцениваешь храмовников, Солона. Мы не знаем, какую площадь накрыл чарами маг.

— Аль, а ты? — повернулась ко мне Первая чародейка, явно не собираясь отказываться от идеи. Но я покачала головой:

— Я не развеиваю магию, Соль. Я разрушаю заклинания, конкретные структуры. Здесь их нет, только туман.

Магичка недовольно нахмурилась, но уговаривать перестала.

Несколько минут мы молча разглядывали окружающее пространство, то ли надеясь на озарение, то ли не зная, куда деть глаза. Я могла бы взлететь и добраться до ближайшего дерева — веревка у меня в сумке лежала, еще та, которая помогла нам в подземельях Киркволла. Но уверенности, что смогу найти потом друзей, у меня не было — раз уж местность может меняться как хочет… наверняка это морок, не переползают же бочаги с места на место, значит, и заморочить мне взгляд неведомый противник сможет. Да и толку нам с одной веревки?

Снова подул горячий ветер, и сугробы опять сменили местоположение. Это невольно вызвало одно воспоминание…

— Нат, — задумчиво проговорила я, — а помнишь, как мы тевинтерских контрабандистов выкуривали с Глубинных троп? Когда они Нолана в плен взяли.

— Помню, — подтвердил Страж-констебль. — Думаешь, здесь тевинтерские маги?

— Не знаю, — признала я. — Просто вокруг логова альтуса Юлиана сигнализация накручена была, линиями такими… помнишь? И они периодически меняли рисунок.

Натаниэль тепло рассмеялся и покачал головой:

— Я помню, как ты об этом говорила. Сам я магию, если помнишь, не вижу.

Я покивала и продолжила мысль:

— И тут все тоже меняется. Периодически. Как тогда.

— И как вы разобрались с этим заклинанием? — нетерпеливо спросила Харриет. Но я только вздохнула:

— Сначала обходили стороной, а под конец вляпались. Это так, отвлеченное воспоминание. Никаких идей.

Она сердито фыркнула и раздраженно напомнила:

— Ты ведь говорил, болота зимой промерзают, Хоу? Безопасный поход?

Натаниэль пожал плечами: ближайший, все еще похлюпывающий, бочаг явно показывал, что на этот раз трясина не замёрзла. Или, скорее, ей помогли растаять. Жаль, Маркус уже успел убедить меня, что целый район не заморозить, а то я бы сейчас предложила…

Но предложил Каллен. Ему магистр Красс ничего не говорил о магии.

— Солона, Харриет, вы сможете заморозить грязь?

— А теперь ты переоцениваешь магов, Каллен, — покачала головой Первая чародейка. — Все болота нам двоим не под силу превратить в лёд.

— Может, лучше лишнюю магию уберешь? — с мрачным ехидством поинтересовалась вторая магичка. — Ты вроде помоложе, сил должно быть побольше. Лириума нацедим.

Я только поморщилась — обижать Грегора не хотелось, — и забеспокоилась: мы еще не настолько отчаялись, чтобы идти на какие-то радикальные меры, но Каллен и лириум… Конечно, на что-то мой любимый был способен и без магической подпитки, но явно не на очищение целого региона.

К счастью, его тема лириума цеплять перестала, по крайней мере, внешне. Мой командор невозмутимо ответил:

— Я больше не принимаю лириум. И я не имел в виду заморозку всего болота. Достаточно узкой тропы, чтобы мы могли перебраться с одной кочки на другую.

Новость о лириуме вызвала некоторое оживление, но задавать вопросы никто не стал — хотя, я видела, дядя Грегор хотел. Но возможность выбраться отсюда была актуальнее, дамы и вовсе больше внимания уделили второй части фразы — переглянулись, и Солона неуверенно пожала плечами:

— Может сработать. Но в какую сторону нам идти?

— Туда, — тут же указал Рик, кивая вправо. На мой вкус, направление ничем не отличалось от любого другого — все те же сугробы, припорошенные снегом болотные ловушки и, в отдалении, перекрученные больные деревья. Судя по лицам, эта же мысль посетила и остальных; Соль даже глянула в указанную сторону, то ли пытаясь увидеть разницу, то ли уже намечая путь. Харриет открыла было рот, но Нат жестом велел ей помолчать и поинтересовался:

— Почему именно туда, Рик?

— Болота меняются, — озвучил очевидное разведчик. И уточнил: — А положение солнца — нет, я наблюдал за ним, так что сориентироваться можно. В той стороне деревня, вы же все равно домой не повернете.

Я тут же подняла глаза наверх, хотя оценить положение солнца вряд ли смогла бы — я и по более заметным ориентирам до сих пор дорогу плохо находила, куда уж мне по солнцу… В теории оно должно было быть достаточно высоко — полдень миновал недавно, — и, наверно, у нас за спиной. Черные болота лежали на восток от Башни Бдения, значит, на закат солнце должно было скатываться к крепости. В теории. Потому что смутно мне помнилось, что в течение года солнце немного меняет траекторию — сантиметр по карте, было бы, о чем говорить… как от Вейсхаупта до Вол Дормы.

И знать бы еще, куда была повернута наша спина изначально — поблуждать мы успели изрядно. Да и солнце сразу после купания Харриет в бочаге успело спрятаться в тяжёлые, скученные облака. Но теперь изменились и они — синевы за бледной пеленой по-прежнему разглядеть не получалось, но расплывчатое светлое пятно и впрямь висело за моим левым плечом.

Нат тоже оценил возможные ориентиры и согласно кивнул, а я улыбнулась. Может, своих «щеглов» я и привыкла прикрывать, но совсем не потому, что пользы от них нет. Харриет бросила на нас снисходительно-высокомерный взгляд и первой выпустила из посоха рой злющих снежинок. Бочаг, успевший сожрать сапог магички, тут же покрылся толстой корочкой льда. Нат осторожно попробовал его на прочность, сделал шаг, а следом, убедившись в безопасности тропы, отправились и все остальные.

Болота менялись и правда как та тевинтерская сигнализация на Глубинных тропах — периодически, и периоды эти были вполне конкретными. Минут десять мы видели вокруг себя одни болота, потом картинка менялась, и местность представала другой, через минуту — третьей. Эта фаза держалась пять минут, а потом неведомый художник начинал сходить с ума, так что пейзаж терял четкость, и в белесом мареве, быстро сменяя друг друга, проявлялись то сугробы, то деревья, то какие-то гнилые доски или пни. Длилась эта фантасмагория минуты две, а потом цикл замыкался, и все начиналось сначала.

Продвигались мы медленно. До того, как сумели определить закономерность, искупаться в болотной жиже успел и Рик, не помогла ему наблюдательность, а во время очередного похода по начарованному льду в трясину едва не ухнули мы все — дамы не сразу договорились об очередности заклинаний и во время очередной остановки упустили контроль над нашей льдиной. Потом все же приноровились: за первый шаг цикла — тот, что давал десять спокойных минут, — мы успевали преодолеть один или даже два отрезка пути от кочки к кочке, за третий — один, если повезёт. Остальное время мы предпочитали держаться рядом, едва ли не в обнимку, чтобы не разделиться случайно. Отчего-то мне казалось, что утонуть в этом иллюзорном болоте можно вполне по-настоящему, и остальные это мнение разделяли.

В какой-то момент Киан заметил, что балуют нас довольно безыскусной картинкой: словно художник взял пейзаж, разрезал на несколько кусков и тасовал их между собой, пытаясь нас запутать. Один приметный пень попадался примерно каждый четвертый шаг цикла, так что в итоге мы до него даже дошли. Тут выяснилась ещё одна мелочь: меняющаяся местность была лишь иллюзией, а не реально трансформирующейся реальностью. Пень был настоящим, и вокруг него обнаружилась твердая земля. После этого идти стало проще: во время очередной остановки мы прощупывали болото под нами в поисках дна, и если находили — позволяли магичкам передохнуть.

Разрушенная деревня показалась через несколько часов, и радовались мы ей так, словно вернулись домой. Успело стемнеть, хотя, как мне казалось, темнота наступила слишком быстро, даже с учетом времени года. А еще прямо в глаза бил свет огромной голубоватой луны, которая точно взойти еще не могла, да и до полнолуния оставалась минимум неделя. Все это так походило на Тень, что я снова засомневалась, но Солона и Харриет стояли намертво — мы все еще в реальном мире. Соль даже раздраженно — за несколько часов силы магичек подошли к концу, и даже небольшой запас лириума не спасал ситуацию, — отмахнулась от меня, но потом нехотя предположила:

— Ты рассказывала, как Амалия в Киркволле путала вас видениями из Тени, просачивающимися сквозь истончившуюся Завесу. Здесь она тоже тонка.

— Но Амалия, как мне сказали, повесилась, — тут же насторожилась я. Грегор мрачно кивнул, а чародейка вздохнула:

— Вряд ли она единственный маг, способный устроить подобное представление.

Мне вспомнилась тварь из Бресилианского леса и, что важнее, Солас, который легко узнал, как именно она нас морочила. Значит, это и правда не слишком редкое умение? Впрочем, сейчас теория магии была не ко времени, так что я повернулась к Натаниэлю:

— Ты говорил, что в особняке Баронессы что-то происходило. Что именно?

— Это было довольно давно, — предупредил лучник. — Еще до возвращения Андерса из Киркволла. В болотах пропали несколько человек, и Айдан отправил меня убедиться, что никаких демонов или порождений тьмы здесь больше нет. Пока мы с ребятами шли через трясину, сгустился туман, так что пришлось пережидать в особняке. И там, в подвале, мы нашли одну из девушек, что замучила Баронесса — скелет висел над какими-то магическими символами. Мы потом возвращались с Йованом, девушку похоронили, но символы остались. Не уверен, что это важно, но осадок остался.

Я кивнула: и правда, вряд ли важно — сами по себе никакие магические символы не могли устроить такую чехарду с реальностью. А тот, кто их нашел, вполне мог справиться и своими силами. Во всяком случае, случайный прохожий устроить подобное при помощи неизвестных старых рун, лишенных подпитки, вряд ли бы сумел.

Туман опустился внезапно — только что мы видели изрядно побитые временем деревенские дома, а на следующем шаге они уже подернулись белесой пеленой, подсвеченной голубым светом незнакомой луны. Ещё шаг — и пелена сгустилась уже вокруг нас. Не совсем непроглядная, на пару-тройку шагов вперёд болота были видны, но деревня исчезла так, словно ее и не было.

— От лишних воспоминаний стоит воздержаться, — мрачно прокомментировал рыцарь-командор.

Мне, как назло, как раз в этот момент вспомнился спектральный дракон — он казался таким же голубоватым, как и луна, — и стало интересно, куда в итоге делись его кости. Но правоту Грегора я признала безоговорочно: если туман появился в ответ на слова Ната, имеет смысл вообще молчать. Тут и без дракона обитателей была целая свора, и все, как один, неприятные — моровые оборотни, порождения тьмы, дети, демон гордыни, призраки… призраки тогда были? Решив не вдаваться в подробности, вдруг мысли тут тоже материализуются, я запихала воспоминания куда подальше.

К счастью, мои раскопки в памяти прошли незамеченными: ничего, страшнее тумана, нас не сопровождало. Солона и Харриет по очереди замораживали дорогу, и мы медленно шли вперёд, надеясь, что деревня не сбежит из-под носа.

Луна светила, и чем дальше, тем сильнее мне казалось, что это не Сатина. Слишком крупная, слишком яркая, слишком голубая… Вспоминалась луна, что освещала Храм Священного праха в Тени — вот на нее нынешнее ночное светило походило изрядно. Но о том, что было в Тени, я тоже предпочла не вспоминать — особенно если имеющиеся маги уверены, что мы все еще в реальности.

Отметив в памяти, что стоит поискать информацию на эту тему, я постаралась сосредоточиться на окружающем мире, и вовремя — лед неожиданно проломился под ногами, стремительно тая, и я едва не споткнулась о торчащий из земли обломок прогнившей доски. К счастью, лед исчез ровно в тот момент, когда мы вышли к первому из деревенских домов, так что купания все же удалось избежать.

— Магии больше нет, — чуть растерянно проговорила Солона. Эхо подхватило ее слова, склоняя на разные лады: «ет… нет… бред…»

— У Алиены мог оставаться в сумке лириум, — отозвался Каллен, не обратив внимания на изменившуюся акустику.

«Ум… ум… ум!..» — заухало эхо.

Мы с Натаниэлем переглянулись, и в глазах лучника я увидела растерянность. Похоже, сеанс воспоминаний продолжался: точно так же эхо пугало, когда мы впервые явились на Черные болота. Вот только чем оно было? Естественным результатом скопившейся здесь магии или зловредным заклинанием? И тогда, и сейчас?

Вспомнив, что в прошлый раз вскоре после появления эха на нас напали моровые оборотни, я попыталась развесить щиты — но не вышло. Словно мы все-таки были в Тени. Это, пожалуй, напугало — до сих пор силы Веры сбоя не давали; оказаться без защиты в явно опасном месте мне совсем не хотелось. С трудом призвав правильное зрение, я огляделась и чуть опешила — подруга была права, исчезли даже те невнятные туманные огрызки, что сопровождали нас в дороге.

— Магии нет совсем, нигде, — заметив мои потуги, пояснила Соль. — Лириум тут не поможет.

«Не поможет… не может… нет», — согласилось эхо, и я передернула плечами. Харриет недовольно фыркнула, породив странный звук, разошедшийся по туману, и заверила:

— Я и просто посохом вломить могу.

Перебив завывшее эхо, Нат кивнул:

— Будь готова. Это не просто эхо.

«Хо-хо-хо!» — насмешливо прокомментировал наш собеседник. В прошлый раз хотя бы намек на разгадку нам принесла моя демонесса; да и вообще она была моими глазами и ушами, а сейчас я казалась себе слепой и увечной. И, не выдержав, я наконец бросила вслух:

— Как же не хватает Ванды!

«Ванды… не хватает… не хватает! НЕ ХВАТАЕТ!!!» — подхватило эхо и внезапно усилилось, становясь громче с каждым словом. Туман словно взбесился, закручиваясь вокруг нас гигантским смерчем и бросая в лицо острые льдинки. Звук все нарастал, так что сам воздух вибрировал, больно отдаваясь в ушах. Но все же по-настоящему причинить вреда не успел: эхо отчаянно взвизгнуло «НЕТ!!!» и резко пропало.

Вместе с ним пропал и туман, открывая нашим глазам вход в деревню — два вертикально торчащих столба, один из которых, впрочем, покосился, и соединяющую их балку, обвалившуюся под ноги. За ними была отчетливо видна тропинка через болота, да и мороки пропали — теперь местность выглядела более-менее знакомо. Только вот полная луна так и висела над нами, но озаботиться этой загадкой я не успела. Рыцарь-командор начал:

— Что…

…и в этот момент на нас напали, молча, явно рассчитывая на эффект неожиданности. Сразу со всех сторон, взяв в кольцо — пока мы наслаждались видами тумана, враги успели обойти нас с тыла. К счастью, застать нас врасплох противнику не удалось: место не располагало к беспечности.

Попытавшись развесить щиты, я снова потерпела неудачу и негромко предупредила своих:

— От меня толку нет. Защиты не будет.

Ответом меня не удостоили, только Каллен на ходу кивнул и принял на щит — обычный, не магический — удар одного из нападающих. А я взялась за шест, чтобы не быть совсем уж бесполезной.

Врагов я опознала сразу — венатори, слишком характерные костюмы и, главное, металлические маски с драконьими рогами. Причем, несмотря на выбор оружия — а все они оказались с мечами, — перед нами явно были маги. К сожалению, назвать их неумелыми язык не поворачивался, но все же нам они уступали: Нат взялся за меч, Харриет и правда размахивала магическим посохом не хуже Фионы — обучение Серых Стражей уже стало легендарным; о Грегоре и Каллене и говорить нечего — храмовничьи навыки сказывались. Мальчишек я до этого в реальном бою ни разу не видела, и оказалось, что они не зря занимают свое место в Серебряном Ордене. К сожалению, я могла врагов только отгонять, руны не срабатывали, как и остальная магия. Соль и вовсе в первый момент растерялась — пропажа магии явно выбила ее из колеи. А венатори было довольно много…

Нападали они ожесточенно и, хоть пробить нашу защиту пока не могли, заставили отступить. Поначалу я не обращала внимания, куда мы идём — без магии и, особенно, без щитов отбиваться приходилось на пределе своих возможностей, так что если какие-то мысли у меня и проскакивали, то об увеличении количества тренировок. Но запнувшись об очередные обломки досок, я обратила внимание, что от края болот мы ушли уже далеко.

Это было… странно. Будь я на месте этих венатори, попыталась бы загнать противника в болото — топь избавит от любых свидетелей. Они же словно не переживали, что мы продвигаемся все глубже и глубже в деревню — я уже видела ворота особняка Баронессы. Или туда нас и хотели привести? Но зачем?

И что вообще забыли венатори посреди болот в Ферелдене? Не от солдат Инквизиции же прячутся?

И где магия? Почему даже им самим приходится сражаться холодным оружием? Нет ли тут связи с последним подарком Воронов?

Но отвечать на мои вопросы, вслух так и не заданные, никто не торопился: противники и вовсе молчали, даже когда кто-нибудь из них все-таки раскрывался и отправлялся на встречу с Создателем. С нашей стороны серьезных потерь пока не было, но мелкими порезами похвастаться могли и оба наших разведчика, и Харриет. Впрочем, магичку это не смутило, и своего противника она так толкнула посохом в живот, что пробила легкий доспех насквозь. А мне вспомнилось сверкающее стальное навершие, многозначительно заостренное с одного края.

Как-то не сговариваясь, мы все потихоньку продвигались в сторону особняка, не особенно сопротивляясь намерениям венатори. Во-первых, не попадалось удобных укрытий, где можно было обезопасить себе хотя бы один фланг. Во-вторых, ответы на мои вопросы — я чуяла — ждали в господском доме.

Ну, и не отказываться же от планов только потому, что кто-то успел занять его первым.

Отступили они резко. Сначала кольцо вокруг нас стало полукольцом — на площадь перед особняком ни один из венатори выйти не решился, вытесняя туда нас. А едва Каллен, прикрывающий отряд с тыла, отступил вместе со всеми на ровную, не застроенную ничем площадку, по ее границе полыхнуло желтое пламя. Противник остался вне этой границы, мы внутри, и первым же делом, не успев осознать свои действия, я все же накинула щиты. На этот раз получилось — магия вернулась на место. Да и стена огня об этом горячо свидетельствовала.

Венатори уходить не торопились, и Харриет, снова обретшая магию, тут же отправила в их сторону огненный шар. Увы, легко войдя в огненную же стену, с другой стороны он не появился — видимо, антимагическая область сжирала любые заклинания. А вот стрелы — нет, и пара вражеских магов, недостаточно расторопных, чтобы спрятаться от нас за стенами окружающих развалюх, распрощалась и с непривычными для них мечами, и с жизнью.

Новых врагов видно пока не было, старые лезть вперёд больше не рисковали, да и щиты обеспечивали определенную степень безопасности, и мы остановились, чтобы выдохнуть. Короткая, но неожиданная стычка сил отняла немало. Особенно досталось Харриет — сначала пришлось долго и муторно колдовать, поддерживая ледяную дорожку для нас, а потом еще и сражаться. Впрочем, я помнила, как Андерс в аналогичной ситуации ещё и лечить успевал, так что сочувствием не прониклась.

— Отсюда-то вы магию вытянуть осилите? — раздраженно поинтересовалась магичка. Но я тут же воспротивилась:

— Не надо! Там целая толпа венатори и нет магии, а тут пока непонятно.

— Думаешь, нас встретят с распростёртыми объятиями? — мрачно спросил Грегор. Неожиданно по площадке прокатился смех… очень знакомый, тихий, на грани слышимости… так смеялись демоны желаний. И я усмехнулась:

— Не сомневаюсь. Вопрос в другом: захотим ли обниматься мы?

— К демонам такие объятия, — чуть ли не шепотом буркнул Рик.

— Похоже, именно к ним, — согласился Каллен. Он тоже довольным не выглядел, но был бодрее своего бывшего начальника. Грегору поход давался тяжело, похоже, сказывался возраст, и мне впервые подумалось, что ему стоило бы поберечь себя. В конце концов, оценить перспективы Черных болот для Круга мог и его заместитель... Но теперь говорить об этом было уже поздно, да и вряд ли рыцарь-командор оценил бы такую заботу.

Я вздохнула, ободряюще улыбнулась спутникам и повернулась к особняку. Интересно, какой демон будет ждать нас на этот раз?

Стена пламени, словно в ответ на мои мысли, качнулась в нашу сторону, вынуждая отступить от края площади, а потом и вовсе двинулась с места, сужая огороженную территорию. Выбора не оставалось, и мы отправились туда, куда нас так настойчиво приглашали.

— Что там внутри? — на ходу поинтересовался Каллен.

Снаружи бывшая резиденция Баронессы ничем не изменилась за десять лет. Каменный, с провалами, забор, открытые настежь ворота во внутренний двор, деревья, больше похожие на скелеты, обрамляли двухэтажный господский дом с парой декоративных башенок и накрытой куполом надстройки. Впрочем, от башенок остались разве что голые ребра несущих конструкций, купол провалился внутрь, а стены казались черными. Стекол в окнах не было и в прошлый раз; но если тогда мне почудились болотные огоньки, мелькавшие внутри, то сейчас периодически подмигивал теплый, живой огонь.

О том, что скрывают потемневшие стены и опустевшие окна, я не знала и тоже посмотрела на единственного очевидца. Нат пожал плечами:

— Когда я был здесь в последний раз, там было пусто. Холл, гостиная, лестница на второй этаж, комнаты для прислуги, кухня. Лестница в подвал, разделенный на две части — первая тоже пустая, во второй рунический круг. Немного обгорелой мебели, в основном металлической, почерневшие стены, выдавленные наружу и немного обгорелые ставни. На второй этаж мы соваться не рискнули, пол выглядел ненадежным.

Ставень видно не было, похоже, за несколько лет время успело их поглотить.

— Там случился пожар? — уточнила Солона.

— Там случилась орлейская аристократка, балующаяся магией крови, — вместо Стража ответила я. — Ее заживо сожгли вместе с особняком, но не дожгли. Дом остался, а сама она превратилась в демона гордыни и затащила разумы всех жителей деревни в Тень.

— Паскуда, — негромко прокомментировала Харриет. Окружающее пламя взметнулось выше и качнулось на нас сильнее, словно его хозяину слова чародейки не понравились. Арка ворот, под которой мы проходили, натужно заскрипела, посыпалась пыль, но все же конструкция устояла даже под напором магии.

Грегор, едва успевший отойти от огненного языка, поинтересовался:

— Что с ними стало?

— Баронессу мы победили сначала в Тени, потом здесь, в реальности, — ответил Нат. — Души местных жителей освободились от ее магии, но воскреснуть уже не смогли, слишком много времени прошло.

— Она точно мертва?

— Точно, — отозвалась я и остановилась. Перед нами были двустворчатые двери в особняк, почерневшие, рассохшиеся, с треснувшим по центру засовом. Желания открывать их отчего-то не было. — Ванда потихоньку тянула из нее силы во время боя, она бы заметила подвох.

— То есть это был ослабленный демон гордыни? — уточнил Нат.

Дверь, не дождавшись от нас реакции, с душераздирающим скрипом открылась, и я решила воспоминания отложить на потом.

И первой шагнула вперёд, усилив щиты на всякий случай. Пожалуй, по сравнению с тем, что было десять лет назад, мне можно было гордиться: под хвостом архидемона я сумела выстроить всего девять слоев защиты, и то на себе; сейчас каждого из нас окружали тринадцать, и это, в принципе, был не предел. Вот только так слепо доверять своим щитам я разучилась и Enansal далеко убирать не стала.

Холл и впрямь был пуст. Нас ждали в гостиной — и при виде противницы я едва не шарахнулась назад.

На длинной веревке в центре помещения слабо раскачивалось, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, тело Амалии. В том, что это не очередной морок, а настоящий противник, я не сомневалась ни секунды — веревка повешенной была сплетена из огненных нитей, да и сама шутовка покойницей не выглядела. Голова прижимались к плечу — но не так, как бывает при переломе шеи; казалось, Амалия склонила ее, задумавшись. Лицо не выражало мук, но и спокойным, безразличным, как у усмиренных, тоже не было — на нем отчетливо читался гнев. Правда, поразил меня больше не он, а сетка шрамов — и тонких, почти незаметных, и уродливых жирных рубцов, исполосовавших щеки. А по комнате волнами растекалась уже виденная на болотах туманная сила огненного цвета.

Недолго наша одержимая оставалась без демона.

Стоило нам войти в комнату, как повешенная распахнула глаза и с яростью уставилась на меня. Я отводить взгляд не стала — перед ней я ни в чем виновата не была. А если бы и была — мы были по разную сторону баррикад. Знакомство в детстве не повод прощать врага.

— Нравлюсь? — прошипела девица. В глазах зажглись яркие огоньки, а пламенная веревка пеплом осыпалась на плечи Амалии. Падать на пол шутовка не торопилась, так и парила в воздухе, с удовольствием разминая шею — вправо-влево, вправо-влево, и на каждом наклоне в ее позвоночнике что-то щелкало. Звук напоминал сухие выстрелы сгорающего соснового полена, но уюта ситуации отчего-то не прибавлял.

Да и вообще радости от того, что Амалия оказалась жива, я не испытывала. Мне было жаль ту девочку, что когда-то мы оставили в Хоннлите, я испытывала некоторое чувство вины перед усмиренной, но вот в ее смерти меня обвинить было никак нельзя. Потому и неожиданное воскрешение отозвалось разве что недовольством — раз уж упустили одну из подсудимых, хоть проследили бы, что она и правда мертва.

Видимо, чувства отразились на лице, потому что Амалия скривилась еще сильнее, и шрамы словно ожили, сплетаясь демонической маской, пряча за ней человеческое лицо.

— Посмотри, что ты сделала со мной, — даже в речи теперь послышались щелчки и шипение пламени. Кажется, я догадалась, с каким демоном связалась моя противница на этот раз, но при всей своей любви к демонам гнева радости так и не ощутила. Что-то — наверно, интуиция, — подсказывало, что этого демона победить будет не так уж просто. Не одним ударом шеста точно.

Хотя, помнится, Миталлен особых проблем нам не доставил. Сейчас бы его Оковы гнева сюда…

— Мы вас спасли от порождений тьмы, — мрачно напомнила Амалии, загоняя несбыточные мечты поглубже. — Плен у них тебе понравился бы еще меньше.

— Ты забрала мою Китти! — вместе с криком изо рта вырвались языки пламени, лизнули мою защитную сферу и опали, не сумев пробиться. Шутовка зарычала, вскинула руки, и в нашу сторону вырвался целый поток пламени. — Ты прогнала Тенереццу! И здесь опять ты! Всегда ты влезаешь!

Я опередила ее буквально на мгновение, окутывая весь наш отряд единой сферой. Огонь ударился в щит, обогнул его со всех сторон, жадно вгрызаясь в мой свет, и я ощутила, как истончается защита. Спешно усилив ее, я всмотрелась в противницу, вернее, в ее заклинание… Вот только никакого заклинания не было. Пламя казалось самой сутью Амалии, и потому разбить его я не могла. После такой демонстрации я засомневалась, действительно ли девица одержима? Одна излишне увлеченная магичка в этом месте уже превращалась в демона сама. Не могла ли история повториться?

Щиты с жалобным звоном лопались от жара, и я, отбросив мысли, занялась защитой. Какая разница, кем стала эта дрянь, главное, что сил ей не занимать…

— Ты убила ее, — прошипела девица, заставив меня вздрогнуть. Волосы ее превратились в языки белесого пламени и взметнулись вверх. — И теперь я убью тебя. Вас всех! Пусть весь этот мир сгорит!

— А сил-то хватит на целый мир? — буркнула я, беря себя в руки. Не время раскисать, иначе умереть от горя я смогу буквально.

По шее стекла капелька пота; огонь не доставал до нас, но жар был как возле кузнечного горна. Начало поднимать голову... еще не отчаяние, нет... но и плана тоже не было. Избавить эту дрянь от магии я не смогу — Амалия, похоже, неплохо меня изучила, до сих пор и маги, и демоны сырой силой не швырялись; уйти она нам тоже вряд ли позволит, да и оставлять обезумевшую девицу за спиной — мысль не лучшая. Вспомнив о подарке Сезара, я чуть воспряла духом, усилила щиты как только могла и сунула руку в сумку. К счастью, долго искать не пришлось, но это было единственной удачей. Перламутровое нечто вырвалось из разбившейся бутыли, но демонесса в ответ только хрустко расхохоталась:

— Ты собираешься победить меня этими жалкими игрушками?

Мне казалось, что напор огня и так силен, но в следующее мгновение Амалия сумела меня в этом разубедить. Пламя толкнуло сферу так, что я невольно отшатнулась, чувствуя, как выгорает защита.

— Назад, — скомандовал Каллен и, чтобы я не сомневалась, для кого команда предназначена, схватил меня за плечо, задвигая себе за спину.

Он сам и Грегор выдвинулись чуть вперёд, словно хотели спрятать всю нашу группу за своими спинами и своими щитами. Увы, и храмовники, и командор Инквизиции, не иначе как по старой памяти, предпочитали щиты средних размеров — не баклер, конечно, но всё-таки и не ростовый, — так что лично я все же больше рассчитывала на свою сферу. Да и, как я заметила мгновение спустя, сами наши защитники тоже надеялись, в том числе, и на свои способности — пламя на мгновение исчезло вместе со всей магией в центре комнаты, но надолго воздействия не хватило. Амалия от ярости завизжала и обрушила на нас целый огненный шторм.

Не на нас. Пламя с ревом растеклось приливной волной, ударилось в стены, превращая их в пепел, и ушло за пределы старого особняка. Дыхание от жара перехватило, и я вскинула руку ко рту в тщетной попытке закрыться от него, а потом с ужасом глянула на потолок. Но, к нашей удаче, Амалия била во все стороны, так что и перекрытия вместе со вторым этажом и крышей почти мгновенно обернулись хрупкими серыми хлопьями, взлетевшими в темное небо вместе с искрами. Каменные полы удержались, хотя треск раскалившихся камней я слышала. Рядом со мной раскашлялся Нат, дядя Грегор дрогнул и едва не выронил щит. Солона и Харриет попытались вмешаться: два жиденьких потока снежинок устремились навстречу свежеиспеченной демонессе, но не смогли выйти даже за пределы моего щита.

Как противиться настолько мощному потоку магии, я не знала, и ужас начал распускать свои липкие щупальца. Неужели Амалия сумеет сжечь нас, когда этого не смог Корифей?

Пожалуй, я бы не удержала эту огненную бурю — защиту приходилось обновлять и усиливать постоянно, почти так же, как в рушащейся церкви Киркволла. От пламени она спасала, но жар — всё-таки жар, а не ужас, — выбивал остатки воздуха из легких, заставлял обливаться потом, путал мысли. Рядом раскашлялась Харриет, сплюнула на пол и негромко пропела, сплетая руки знакомым жестом:

— Caedibus Aptae Ventus!

Заклинание я бы вряд ли узнала, за столько лет оно успело выветриться из головы, но движения… Так колдовал Архитектор. И следом за магией тонкой струйкой потянулся сверху холодный воздух — он легко преодолевал потоки пламени и дарил облегчение, приводя мысли в порядок. Похоже, не только Амалия обучалась магии у древнего тевинтерского магистра, Харриет тоже решила не упускать шанс.

А потом, на наше счастье, вмешалась Вера: сфера внезапно вспыхнула золотом, опаляя кончики моих пальцев жаром, и левая моя рука сама собой поднялась. За спиной Амалии открылся разрыв — на этот раз Якорь не стал сопротивляться.

Увы, на демонессу магия эльфийской метки особенного впечатления не произвела — она ее даже не заметила. Только расхохоталась при виде моего вспыхнувшего щита, словно поленья в костре рассыпались, и усилила поток пламени.

— Тебе не уйти, — прошипела она, глядя мне в глаза.

«Лучше выйти», — возразила Вера, и я почувствовала острое — не свое — желание оказаться снаружи. Такая попытка манипулировать немного возмутила, но спорить было, пожалуй, не ко времени.

— Отступаем, — велела я, не сводя взгляда с Амалии.

Увидев, что пойманная добыча не спешит сдаваться и даже уходит — я так и шла спиной вперед, и кто-то поддерживал меня за локоть, — она снова яростно завизжала и принялась выплетать все-таки полноценное заклинание. Не дожидаясь, пока нас спеленают какой-нибудь огненной сетью или еще чем-то неприятным, я оборвала намечающийся рисунок и едва не вскрикнула от радости: в правильном зрении мне стала видна вытекающая из разрыва сила — лавандовая и зеленая, но уже не болотная, какой была у Кошмара, приглушенная, как шалфей.

Но Вера подтолкнула, так что я едва не запуталась в собственных ногах, и рявкнула:

«Прочь!»

Слово, похоже, было подкреплено магией, потому что мысли на мгновение смешались, и обнаружила я себя уже за пределами каменного забора, окружавшего особняк. Здесь картина разрушений была, пожалуй, еще более внушительной, чем внутри — даже с учетом того, что никакого «внутри» больше не существовало. Забор от пламени раскалился докрасна, камни растрескались, выстреливая острой крошкой. Деревья, что еще росли вокруг господского дома, исчезли, видимо, тоже обернувшись пеплом.

— Амалия, — раздался голос, от которого я моментально покрылась мурашками, хоть жар так и не спал даже на улице. — Ты не выполнила мой приказ.

— И так ждала меня, — а вот на этот голос я едва не кинулась, удержал меня Каллен, перехватив за талию. — Ты дождалась.

— Что это? — требовательно спросил мой командор, чуть тряхнув меня за плечи, чтобы привлечь внимание. — Откуда там Корифей? И Ванда?

Я с трудом оторвала взгляд от пламени, сглотнула и попыталась улыбнуться:

— Это не Корифей. Это Кошмар. Вернее…

Вспомнив, как Вера отводила глаза на вопросах о Глене, я передумала возвращаться в остатки особняка и осторожно освободилась от жестких объятий возлюбленного. Он отпустил меня нехотя и явно был готов перехватить еще раз, если я все же соберусь внутрь. Но я только покачала головой в ответ на его подозрительный взгляд: если моя лучшая подруга себя так и не вспомнила, то легко выжжет мозги и мне. Или что она сделала со своим возлюбленным? Проверять на себе не хотелось, и раз Вера гнала меня подальше…

— Ванда победила Кошмара в Тени и забрала его силы. Так что это она… в облике Кошмара.

Хотелось верить, что она. Ведь Вера же следит? И я явственно видела лавандовую энергию, и то, как сила Кошмара изменилась.

— Тогда почему мы ушли? Она ведь твоя подруга? — Солоне вопрос явно дался не просто, на слове «подруга» она откровенно споткнулась, но все же заострять внимание на этом не стала. Я отвернулась, осмотрела на всякий случай наш щит — но Вера сработала на совесть, его огонь до сих пор не подточил, — и со вздохом ответила:

— Не совсем. Кошмар был силен. Ванда потерялась, не сумев справиться с его силой. Как маги, у которых магия только просыпается — они ведь не всегда контролируют свои способности.

— Тогда почему мы ушли? — хмуро поинтересовался Грегор. — Мы не можем оставить двух сильных демонов на свободе. Это опасно.

— Потому что не справимся, — проворчала Харриет, озвучивая очевидное. Признавать свое бессилие было тяжело, но я кивнула и отвела глаза.

— Я не знаю, что делать с Амалией. Ваших сил не хватило. Моих… если она продолжит просто сжигать все, то я не смогу с этим ничего сделать, это не заклинание. А с Вандой… я все равно верю ей. Нужно просто больше времени. Амалию она уничтожит, в этом я убеждена, от дармовой силы ещё ни один демон не отказывался. А потом уйдет в Тень.

— А если нет? — рыцарь-командор был мрачен и косился на остатки особняка с тоской. Ему возвращаться тоже не хотелось, но долг храмовника обязывал.

Впрочем, Каллен оглядывался на сданную врагу территорию тоже с сомнением и некоторой обреченностью. Теперь уже я взяла его за руку на всякий случай и уверенно ответила:

— Уйдет. Разрыв открыла не я, а Вера, и раз она выпустила нестабильного демона в реальный мир, значит, уверена в нем. В конце концов… — я на мгновение замялась, потому что посвящать в свои тайны непричастных не планировала, но свою уверенность в духе требовалось как-то обосновать. — Я — Белый Страж. И это только благодаря Вере, она спасла меня десять лет назад, она дала сил и она же обязала защищать этот мир. Сомневаюсь, что она станет вредить.

Но все-таки потянулась к Вере и — а вдруг выйдет? — к Ванде в надежде на ответ. Моя демонесса так и не откликнулась, хотя мне показалось, что лопнувшая между нами нить воспряла из пепла и едва ощутимо дрогнула. Увы, разобраться я не успела — все затянуло золотистым туманом, и дух все же расщедрилась на ответ:

«Ты права во всем. А теперь уходите, не провоцируй свою подругу. Я позову, когда придет время закрыть разрыв».

— Нам лучше уйти, — озвучила я. — Вернемся позже: проверим и демонов, и разрыв я закрою. Может, пока займемся венатори?

Должного отклика мои слова не получили, но и возражений не последовало: соваться обратно в руины особняка желающих не нашлось. К тому же венатори и правда, в отличие от Амалии, сами по себе исчезнуть не должны были, и вряд ли кто-то поможет нам еще и с этим делом. Поэтому дядя Грегор коротко кивнул в ответ, а Каллен легко сжал руку, прежде чем выпустить ее — сражаться, держась за ручки, мы вряд ли сможем.

На этом обсуждение закончилось, и я первой развернулась в сторону деревни, торопясь уйти от особняка. Вот только представшая глазам картина заставила замереть еще на несколько секунд, и не только меня.

— Зато сносить эти развалюхи перед строительством не придется, — философски заметил Натаниэль после небольшой паузы.

Утоптанная земля площади спеклась и успела потрескаться, невольно напоминая мне Безмолвные равнины. Остатки деревни тоже пострадали: ближайшие к нам дома постигла та же участь, что и особняк — все здесь было построено из дерева, — дальше пламя, видимо, теряло силу, так что смогло только поджечь строения. Это, правда, утешало мало, потому что полыхало все вокруг: остатки заборов и домов, выставленные на улицу еще до мести Баронессы корыта, лавочки, столбы… казалось, Амалия выполнила свою угрозу и подожгла весь мир.

Жертвы у демона гнева тоже нашлись. Венатори явно не ждали подобной атаки, и тела троих из них лежали четко на границе площади. Вернее, обугленные останки, и опознать их можно было разве что по железным маскам, намертво приварившимся к лицам. Впрочем, еще двоих было видно в глубине деревни — по крайней мере, два бегущих факела, скорее всего, были еще живыми людьми.

Недолго. Рядом тренькнула тетива, и один из них упал спустя мгновение. А потом и второй — я успела только повернуться, чтобы посмотреть, кто у нас оказался настолько здравомыслящим. Второй выстрел принадлежал Киану, но, судя по испуганному лицу, парень еще не отошел от произошедшего и машинально повторил за приятелем. А вот Рик выглядел поспокойнее, только дышал тяжело. Но в ответ на мой взгляд кивнул на деревню и проговорил:

— Я так думаю, магия там теперь есть, раз огонь сумел проникнуть. И они смогут колдовать.

— Мы тоже, — напомнила Солона.

— Лучше все-таки немного упростить себе задачу, — улыбнулся чародейке Нат, одобрительно кивнул разведчикам и тоже сменил меч на лук.

По деревне идти оказалось не так уж просто. На этот раз никто не нападал на наш отряд, хотя еще несколько раз венатори нам встречались — и мертвые, их было больше, и живые. Вернее, едва живые, магического удара явно никто из них не ожидал. Но остатки домов горели, стреляли искрами, сыпали нам на головы обломки, а воздух по-прежнему был выжженным и тяжело проникал в легкие. Харриет периодически приходилось обдавать нас потоком свежего ветра, но особого облегчения это не приносило.

Дважды я находила оплавленные каменные диски с выбитыми рунами — в них еще оставались остатки лириума, которым их нанесли. Ничего подобного прежде никто из нас не видел, и я предположила, что диски могут быть как-то связаны с антимагической зоной. Во всяком случае, в правильном зрении они казались бесцветными провалами. Оба я забрала, чтобы изучить потом.

Чем ближе к краю деревни мы подходили, тем очевиднее было: на весь мир у пламенной шутовки силенок все-таки не хватило бы. Здесь тоже бушевал пожар, но какой-то… более смирный. А за околицей и вовсе чернели искривленные, но не тронутые огнем деревья. Это немного успокаивало, но и заставляло насторожиться: если кто-то из венатори обитал на краю деревни, мог и остаться целым. Дважды эта настороженность даже оправдалась: в первый раз на нас напали два мага, хоть и неясно было, на что рассчитывали; во второй удалось заметить троих беглецов, уходящих через болота. Двоих подстрелили наши лучники, третий шарахнулся в сторону с тропы и рухнул в трясину. Его, явно из жалости, добила магией Харриет.

Обойти нам пришлось всю деревню — не только основную ее часть, скучковавшуюся перед особняком Баронессы, но и отдельные домики на отшибе. Неподалеку от одного такого десять лет назад мы нашли мертвое тело Кристофа, и от воспоминаний я передернула плечами. На этот раз никаких порождений тьмы в округе не было, по крайней мере, по словам Натаниэля, но я все же не рискнула снова выйти на ту поляну — мало ли что, вдруг у заклинания Матери нет срока давности…

А второй из найденных домишек оказался обитаем. Стоило нам приблизиться, как изнутри послышалась возня, а потом наружу вылетела девушка… тевинтерская чародейка, наверняка тоже из венатори… и прокричала:

— Я сдаюсь! Сдаюсь! Только уберите от меня эту тварь!

Следом за ней выскочил храмовник, явно оскверненный красным лириумом, но еще не потерявший человеческий облик. Сделать, однако, ничего не успел — в него вонзились сразу три стрелы и ледяное копье. Я даже пожалела, что у наших воинов такая хорошая реакция: захватить и допросить красного храмовника было бы не лишним.

— Хвала Создателю, — ворчливо отозвалась девица, явно ничуть не испуганная. Выглядела она лет на семнадцать от силы, но держалась уверенно, словно не она нам только что сдалась, а наоборот. И продолжила в том же духе: — И зачем я связалась с этими идиотами? Демоны какие-то, храмовники… Вы, наверно, хотите знать, что тут творится. Я все расскажу, а вы отправите меня в Тевинтер. Я слышала, Инквизиция обязалась отправлять граждан Тевинтера на родину, а я — альтесса Северина Ловиас. Мой отец заплатит за мое возвращение столько, сколько вы попросите.

Я опешила от такой наглости, и, похоже, не только я — отвечать этой... альтессе... никто не торопился. Но пришлось всё-таки собираться с мыслями: в конце концов, Инквизитор тут только один, глупо перекладывать неожиданную проблему на плечи тем, кто отношения к ней не имеет. Заметила:

— Инквизиция не торгует пленниками, альтесса. У меня договор с архонтом, и всех отправленных на родину ждет суд Магистериума и теплые объятия магистра Красса.

— Нет, — прервала меня девица и задумчиво постучала по губе аккуратным ноготочком. — Магистериум меня не устраивает. Нельзя как-то обойтись без этого фарса и передать меня сразу юстициарам? Магией крови я не занимаюсь, им не в чем меня обвинить.

Я глянула на нее, убеждаясь в последнем утверждении — и правда, не занимается, — и кивнула Каллену, вопросительно покосившемуся на меня.

— Мы разберемся с вами в замке, — отрезал мой возлюбленный. — Идите рядом, при попытке бегства стрелять мы будем на поражение.

— Вам не о чем переживать, — чуть презрительно бросила девица. — Я устала от этих болот, этого проклятого холода и этой страны. Эскорт Инквизиции при возвращении на родину меня вполне…

Она не договорила, мешком осев на землю. Харриет, убирая посох, с усмешкой пожала плечами:

— Пусть напоследок наберется впечатлений.

И возмущаться таким обращением с пленниками я не стала: очень уж хотелось и самой залепить этой альтессе… Жаль только, что придется ее тащить.

А в подвале домика — сюда огонь не добрался, — нашлись трое усмиренных. Лаборатория. И знакомые мне бомбы.

* * *

Башня Бдения встречала нас изумрудными огнями, поздним ужином, новостями и суетой. Впрочем, последняя началась как раз после нашего возвращения: девице-венатори требовались подходящие апартаменты, выжившим усмиренным — помощь, а нам — ужин и ванна.

Об исчезновении Амалии я узнала и без подсказок Веры: в какой-то момент голубая луна исчезла, да и небо посветлело — вечер только наступал. Найденные лабораторные журналы и инструменты мы к тому времени уже успели собрать, усмиренных освободить, пленную венатори связать, так что в особняк я возвращалась бодро, хоть и не без внутреннего трепета. Но следов ни Амалии, ни Ванды не нашлось, только в центре лениво тлеющих руин ровно мерцал разрыв. А после его закрытия, наконец, можно было отправляться домой — никакие иллюзии и туман больше не мешали разглядеть надежную дорогу. Правда, и ту пришлось подмораживать — подгадить напоследок Амалия успела всем, растопив окрестные сугробы.

За то время, что мы провели в дороге, вокруг сгустилась уже настоящая ночь. Заниматься никакими проблемами мне не хотелось: в конце концов, есть же в крепости ответственные люди, пусть что-нибудь придумают. Наверно, потому и на новости я отреагировала без должного энтузиазма.

Их было, как водится, две — хорошая и плохая. Хорошая состояла в том, что в Башню Бдения вернулись мои близнецы со всем своим отрядом. Отряда, правда, пока видно не было, но этому я не удивилась: на моих бывших учеников мы натолкнулись во дворе крепости, они что-то обсуждали с сенешалем и рыцарем-капитаном, остальные, скорее всего, ждали внутри.

Вяло подумав, что можно будет отправить ребят на болота — пусть проверят, не пропустили ли мы что-то опасное, — я поинтересовалась, откуда они тут взялись.

— Нас на Штормовой берег отправили, вроде как там видели не то демонов, не то красных храмовников, не то ещё кого — по отчёту не понять, — бодро отозвался Дэррек. — Ну и мы решили: все равно рядом, чего бы домой не заехать.

— Венатори готовили круг призыва в одной из пещер неподалеку от Устья Дэрвина, — уточнил Брайан, не дожидаясь вопросов начальства. — Мы разобрались.

— Скукота, они даже активировать его не успели, — прокомментировал маг. И выдал плохую новость: — А тут приезжаем, а у вас побег из Круга. Впервые такое вижу.

Я проворчала:

— С Андерсом побольше общайся…

Близнецы почти лучились энергией — поездка через все побережье и бой с вражескими магами их явно совершенно не утомили. Про наш поход на ближайшие болота сказать тоже самое было никак нельзя: до крепости мы шли едва волоча ноги, и я мечтала о горячей ванне — искупаться в трясине в итоге довелось и мне, — ужине и кровати. Кажется, мысли остальных бродили вокруг этих же желаний, но рыцарь-командор не зря так много времени провел на своем посту. Слова «побег из Круга» вдохнули в него второе дыхание, так что дядя Грегор меня перебил:

— Побег? Кто?

Тут и до меня дошло, что это все-таки не рядовое событие. Магов в Круге больше не удерживали: хочешь — живи в крепости, хочешь — в городе. Хоть в шалаше, если желание появится. Храмовникам это не нравилось, но наши, скрепя сердце, признавали за магами право на самостоятельность. Взрослыми магами. Учеников я бы и сама никуда не отпустила.

И что-то мне подсказывало, что имя беглеца я могу назвать. Хотя бы одного, если их несколько. Я покосилась на возлюбленного и поймала ответный взгляд. Думали мы, похоже, об одной и той же девчонке.

— Новые ученицы, — рыцарь-капитан ответил сразу, подтверждая наши опасения. Было видно, что признаваться ему неприятно, но скрывать он и не подумал. Солона тут же хмуро поинтересовалась:

— Их две. Вы не смогли уследить за двумя девочками?

— Они весь день просидели в библиотеке, — с легкой запинкой проговорил Хэдли. — Пост храмовников у дверей, с этой позиции их видно не было. Но библиотека на четвертом этаже, не вылетели же они!

— Моя башня в крепости самая высокая, — меланхолично ответила я и кивнула на означенную башню. — И я оттуда прекрасно по внешней стене спуститься могу.

Правда, от Хелены я такой прыти не ожидала, но с другой стороны, что я о ней успела узнать? И сейчас больше беспокоила мысль, что придется распрощаться с ванной и отправляться еще куда-то. За это девочке хотелось надрать уши — не столько ради наказания, сколько из мести.

— В библиотеке на окнах решетки, запертые на замок, — вступился за заместителя дядя Грегор. Соль с иронией поинтересовалась:

— И что с ними теперь?

— Вскрыты, — признал Хэдли. А я восхитилась:

— Так она замки не только запирать умеет, но и вскрывать? Потрясающие умения для дочери стражника!

Мысли о надирании ушей не то чтобы исчезли совсем, но отступили. Подумалось, что Хелена мне, пожалуй, нравится и напоминает меня саму. Интересно, если я подарю ей тот сборник рецептов взрывчатки, что когда-то привез Зевран, сколько народу в крепости потом помянет меня незлым тихим словом? Или не тихим…

— Почему беглецов не отследили? — хмуро поинтересовался Каллен. — Вы не успели сделать филактерии?

— Мы их больше не делаем, — вздохнул Грегор. — Когда началась война, нам пришлось пойти на некоторые уступки, чтобы сохранить мир в нашем Круге. Филактерий больше нет.

Мой командор коротко кивнул, принимая ответ, а я хмыкнула:

— Это вы напрасно, вот в Инквизиции филактерии делают. Даже у командора, — я кивнула на Каллена, — есть филактерия Инквизитора.

Солона глянула на нас удивлённо, мой любимый чуть кривовато улыбнулся, а Натаниэль рассмеялся:

— Неужели от своих советников Инквизитор за год сбегал чаще, чем за всю жизнь от брата? Айдан ведь так и не обзавелся такой полезной вещью? — а потом повернулся к сенешалю: — Вы отправили следопытов за девочками?

Дэррек встрял:

— Мы отправили весь наш отряд.

— Не нашли? — чуть ехидно поинтересовалась я. Брайан спокойно ответил:

— Нашли ещё два часа назад. Они прячутся в небольшом овражке, ночь пережидают. Я подумал, если им так хочется на свободу, пусть померзнут как следует. С соплями часто на место встают мозги.

На этих словах он покосился на брата с едва заметной усмешкой, и Дэрр недовольно поморщился. Потом махнул рукой:

— Утром их заберём, там наши парни присматривают. Ничего страшнее насморка не подцепят.

Каллен посмотрел на Солону и Грегора и осторожно заметил:

— Я не хочу вмешиваться в работу Круга, но если девочкам ничего не угрожает…

Главы Круга переглянулись, Первая Чародейка озвучила:

— Пусть сидят. Ночь на морозе будет хорошим уроком.

На том мы и разошлись: Солона отправилась проведать Йована, Нат — на поиски тетки Уллы и ужина, Каллен и дядя Грегор увели Северину — она пришла в себя, едва мы вышли с болот, и с тех пор шла сама, храня гордое, под угрозой кляпа, молчание. А мы с Харриет и Риком разбежались по своим комнатам — смывать жирную болотную грязь.

Утро началось затемно и снова с плохих новостей. Когда в дверь спальни забарабанили, я не сразу сообразила, где нахожусь и что происходит — схватилась за шест, накинула щит… Впрочем, Каллен тоже успел взяться за меч, и увидев его — с оружием, но без одежды, — я моментально пришла в себя и даже рассмеялась.

Особенно над тем, что оружие мы оба держали под рукой даже во сне. Смех, правда, вышел каким-то невеселым.

А потом, накинув какую-никакую одежду, мы впустили Дэррека, который, опасливо поглядывая на командора, сообщил, что девчонки из-под наблюдения сбежали. И сбежали они, судя по первоначальному направлению, в сторону Кладбища драконьих костей. Побаивался он, похоже, нагоняя от начальства — вполне заслуженного, — но Каллен промолчал, и я выставила приятеля за дверь, чтобы одеться уже нормально.

— Она мне нравится, — заметила я, глядя на скупые движения моего командора, явно сердитого и на племянницу, и на подчиненных.

— В таком случае, я рад, что мы не взяли ее с собой в Скайхолд, — коротко отозвался он. Потом посмотрел на мое удивленное лицо и пояснил: — Ты бы ее разбаловала. У Хелены нет твоей защиты, она может пострадать там, где ты пройдешь и не заметишь.

С одной стороны, Каллен был прав. С другой, я придерживалась того же мнения, что и Зевран когда-то: если ребенок хочет куда-то влезть, он влезет, лучше уж быть рядом и прикрыть. Но озвучивать это заботливому дядюшке я не стала, неопределенно пожала плечами и отправилась наружу.

Во дворе нас уже ждали оседланные лошади, Грегор, Солона, Нат и проштрафившиеся близнецы. И Марисса, помощница тетки Уллы, с корзинкой пирожков. Вид у нее был настолько недовольный, что я даже машинально поискала глазами полотенце или даже скалку, но не нашла — в отличие от своей начальницы, девушка ещё не настолько осмелела, чтобы гонять хозяев крепости.

Через десять минут сборов я выехала за ворота Башни Бдения уже в более благодушном настроении, да и остальные чуть успокоились — пирожки тетки Уллы требовали слишком много внимания, чтобы тратить его на злость.

— Как они смогли сбежать от вас? — уточнил Каллен, тоже подобревший после завтрака. Если утром все его мысли читались по лицу, то сейчас мой командор взял себя в руки и настроился на решение проблемы. Дэррек виновато пожал плечами:

— Магия. Долийская. Я не знаю, как она работает и почему наши ничего не заметили… Ханька, долийка со Священных равнин, нам немного показывала, но она и сама обучиться толком не успела.

— Иллис упоминала, что ее обучал Хранитель, но не говорила, как долго, — проговорила Солона. — А оценить сами мы не успели. Она появилась накануне вашего приезда.

— Возможно, дело не в продолжительности, а в таланте, — добавила я. — У нее уже есть валласлин, знак совершеннолетия. Откуда она вообще взялась?

Соль подала лошадь ближе ко мне, стащила еще один пирожок из корзинки и пояснила:

— Ее прислала хранительница Ланайя. Вообще-то искала девочка тебя, но поскольку ее целью было обучение, мы не стали тебя дергать. Да и повода не было.

Я попыталась вспомнить хоть одну свободную минуту за последние дни и вынужденно согласилась. Не то чтобы времени совсем не нашлось, но дело и впрямь не казалось настолько уж важным.

За ночь зима, словно испугавшись Амалии, отступила окончательно: потеплело, с неба светило яркое и никакой магией не запятнанное солнышко, с моря дул северный ветерок, приносивший запахи соли, йода, копчёной рыбы и, как мне казалось, антиванских пряностей. Внезапно захотелось сменить седло на родную палубу — выйти в море на «Ястребе», ловя парусами свежий бриз… увы, желание было преждевременным: настолько ранней весной я оказывалась за штурвалом считанные разы, и удовольствия мне это не приносило. Последний раз и вовсе был испорчен целью поездки и компанией — первое знакомство с Маркусом в облике Максвелла Тревельяна и Вал Руайо я до сих пор вспоминала с содроганием. Придется «Ястребу» подождать...

Для наших лошадей же внезапное потепление означало не слишком удобную дорогу. Снег растаять окончательно и превратиться в грязь ещё не успел, но шел к этому со скоростью наступающей весны. Сугробы съежились, опали, потемнели и теперь походили на неопрятные комья нестиранных простыней, покрытых глянцевой глазурью — верхний слой снега за ночь подмерз. Хафтер, которую мы пересекли через покрытый все тем же льдом и оттого скользкий мост, пока несла свои воды сонно, но проплывающие мимо осколки пористого льда намекали, что совсем скоро река снова вспомнит о своем бурном характере. На фермах и в полях уже суетились фригольдеры и их наемные рабочие — правда, уловить, чем именно они заняты, я не могла, слишком далека была от сельского хозяйства.

Нужный нам овражек находился чуть в стороне от обитаемых мест, и да — по дороге к Кладбищу драконьих костей, тут мои ученички не ошиблись. На выезде из него грустно и лениво прихватывала губами снег невысокая лошадка, а у ее копыт сидел Джесси и коротким, обкусанным грифелем что-то записывал в толстую тетрадь. На нас он не обратил внимания, даже когда конь Грегора бросил на его творчество тень. Только махнул рукой в сторону овражка:

— Ночевали они там. Дальше следы в сторону гор нашли, потом покажу.

И замолчал, поглощенный своим занятием. Дядя Грегор, судя по лицу, собрался парня осадить, но Дэррек махнул рукой:

— Бесполезно. Пока свои вирши не допишет, не отвлечется.

Целитель скривился, но отвечать не стал, а я с трудом удержалась от попытки заглянуть ему через плечо. Пожалуй, будь я на своих двоих, отказывать себе в этом искушении не стала бы, но подкрасться на Сметанке к не такому уж безразличному магу было бы сложно, а он желания поделиться творчеством не выказывал.

Каллен первым спешился и двинулся вперед по овражку. Оценив его размеры — скорее, небольшая лощинка, чем полноценный овраг, — я тоже решила пройтись на своих двоих. Спустя пару минут к нам присоединились и остальные наши спутники, но я на них внимания уже не обращала, любуясь делом рук или, вернее, магии наших беглянок.

У более крутого края лощины стоял довольно высокий шалаш. Выделялся он не только размерами, но и происхождением: его вырастили прямо на земле, и нижние веточки сплелись в удобный ковер, оставляя свободным только самый центр. Там темнело небольшое кострище, причем собранное по-походному — всего три бревна, сложенных определенным образом, зато до сих пор горячих, хотя огонь явно затушили давно. Под ними прятались куриные косточки — не иначе как девчонки перед побегом напали на кладовые тетки Уллы. А рядом с шатром, на свободном от снега пятачке, темнели несколько ямок, которые мне видеть уже доводилось.

— Ее все-таки учили, и учили неплохо, — проговорила я и присела рядом с ямками. Каждая размером была не меньше моей ладони, и вместе они составляли неровный круг. Пожалуй, они могли бы быть вторым выращенным шатром, по размерам и форме подходили, вот только я точно знала, от чего они остались. Указала остальным: — Вот так они сбежали от наблюдения. Из земли вылезают корни, сплетаются вокруг мага, а потом утягивают под землю. Выпускают где-нибудь в другом месте, но не очень далеко. Точное расстояние я не знаю.

— А это-то откуда знаешь? — удивился Дэррек с некоторой ноткой ревности в голосе. Хоть специализация у него была и боевая, незнакомой магией парень живо интересовался. Обширные знания не-мага его явно цепляли.

Я хмыкнула:

— Одна моя подруга — Хранительница долийского клана, другая была Первой, то есть ученицей Хранительницы. К тому же мы обменивались знаниями.

Мой учебник оборотничества успел прожить полную путешествий жизнь — я показывала его и Мерриль, и Маретари, и Веланне, отсылала Дагне для изучения. У гномки он и сгинул где-то в Тевинтере. К моему счастью, Мерриль еще в Киркволле делала с него список, и теперь я рассчитывала переписать его еще раз. Но послужил он мне неплохо: даже Маретари, не слишком стремящаяся посвящать в долийские тайны человека, меня привечала — хотя, возможно, роль сыграло мое правильное зрение.

— Если расстояние невелико, мы можем найти второй след в округе, — заметил Нат. Но Брайан качнул головой:

— Наши ребята уже нашли, раз на месте их нет.

— Осталось теперь найти их самих, — проговорил дядя Грегор. Ему ответил Джесси, видимо, дописавший очередное творение:

— А чего их искать? Отсюда выехали через дальний конец оврага и почесали к горам. Семь коней, четыре здоровых храмовника — дорогу и слепой найдет.

Сам парень к нам не спустился, и к лучшему — лошадей мы побросали возле него, и оставлять их совсем без присмотра не стоило.

— Думаю, все-таки Кладбище, — Нат приложил руку к глазам, защищаясь от солнца, и посмотрел в указанную сторону. — Северный тракт и перевал в сторону Хайевера южнее. На побережье тропинок нет, скалы выдаются в море. Можем попробовать обогнать их и встретить у входа на плато. Думаю, по дороге и на лошадях это выйдет быстрее, чем пешком через поля.

— Да, заклинание с корнями сложное, вряд ли эта Иллис сможет повторить фокус несколько раз, — кивнула я.

— Значит, так и сделаем, — заключил Грегор. — Заодно осмотрим местность, оставим девиц на въезде под охраной.

Я тихонько хмыкнула себе под нос — одна владеет долийской магией, вторая дважды сбегала с родными, сначала от Мора, потом от войны. Может, моих щитов у девчонок и нет, но наглости и уверенности в себе явно не занимать. Но говорить вслух ничего не стала — сначала беглянок надо найти, а уже потом разбираться. В конце концов, можно попытаться надавить на совесть.

Путь наш лежал через Феравелские равнины напрямую. Дорога, как и сказал Натаниэль, забирала южнее, прорезала хребет Таркайсн и дальше соединялась со Старым имперским трактом, по которому можно было добраться до Хайевера. Сразу за хребтом, на побережье, лежали земли моего деда — Штормовой берег, — но попасть туда через горы было очень трудно. Проще или морем, обогнуть Склон Дракона на корабле, или выйти на все тот же Старый имперский тракт и свернуть западнее на одну из дорожек, ведущих в баннорн через горы. Я подозревала, что часть из них натопталась благодаря пиратам и контрабандистам, но как минимум одна была ровесницей Устья Дэрвина — широкая, вымощенная камнем дорога, вдоль которой стражами стояли статуи гномьей работы. Впрочем, сейчас это было неважно, туда девчонки добежать не успели бы никак.

Меня больше беспокоил еще один путь — под землей. Ферхар говорил, что контрабандистскими тропами можно дойти до самого Амарантайна, и поводов не верить деду у меня не было. Лишь бы только девчонки не сунулись туда. Хорошо еще, что вход с поверхности в Кэл'Хирол и на Глубинные тропы оставался намного южнее.

На равнинах народу оказалось еще больше, чем возле Башни Бдения. Здешними землями правил лорд Эддельбрек, и он куда лучше разбирался в хозяйстве, чем мой брат, да и сидел в своем поместье, а не разъезжал по всему свету. Поэтому в нашей части эрлинга фермеры селились не слишком охотно — обмануть неопытного эрла не позволяла госпожа Вулси, а помощи по хозяйству от него было не дождаться. Зато Феравелские равнины цвели, и в экономическом плане, и в буквальном — правда, еще не сейчас. Мне периодически встречались знакомые лица среди фригольдеров, но подъезжать и здороваться было некогда. Тем не менее, руками нам в знак приветствия махали, и мы с Натом с удовольствием отвечали тем же.

Неофициальной границей местности служила дорога — отходя от Северной перед самым перевалом, она шла вдоль хребта к берегу, а оттуда к Амарантайну, соединяясь в городе с Путем Пилигримов. До предгорий от этой границы было еще довольно далеко, километров десять, но никто не рисковал на этом участке селиться — не драконы, так бандиты покоя Склону Дракона не давали, а заодно и всем, на кого натыкались по дороге к плато. Увидев издали первый драконий череп, мы коней пришпорили — и снег уже уступил место подсохшим камням, так что ехать стало безопаснее, и время поджимало. Во всяком случае, идея приехать на место раньше девчонок явно дала сбой — отряд моих близнецов мы заметили выше по дороге. Они уже подходили к старым тевинтерским воротам, обозначавшим начало Кладбища драконьих костей.

Ребята нас тоже услышали, оглянулись и на мгновение притормозили, но все же ждать не стали: Каспар, один из храмовников, негромко и коротко что-то сказал — явно отдал приказ, — и отряд без дальнейших остановок отправился дальше. А доехав до ворот, мы оценили и причину такой спешки — где-то шел бой. И участвовало в нем не только холодное оружие.

Впрочем, как бы мы ни торопились, успели только к развязке.

Хелена и Иллис были уже, разумеется, тут. Стояли девчонки чуть ли не спина к спине, но защищаться, похоже, собирались от наших ребят — прошлые нападающие, какие-то оборванцы неблагонадежного вида, угрожать уже никому не могли. Эту немного сюрреалистичную картину дополняли штук пять драконят, большая часть из которых пряталась за спинами девиц и тонко шипела оттуда, угрожающе распахивая крылья. Ростом эта чешуйчатая мелочь была чуть крупнее кошки, и потому особенно грозной не выглядела. Я поймала себя на том, что улыбаюсь, несмотря на то, что один — самый смелый или самый голодный — усердно грыз сапог на ноге ближайшего мертвеца.

— Убрать оружие, — негромко скомандовал Каспар с заметным неварранским акцентом. Рут возмутилась:

— С ума сошел, Кас? Это же драконы.

Близнецы чуть обогнали нас, воссоединяясь с основной частью своего отряда, и Брайан попросил:

— Объясни.

— Не подходите! — велела Хелена и махнула коротким мечом в сторону сунувшегося поближе Дэррека. Его никакие драконы явно не пугали, а вот на обеих девиц мой ученик бросил заинтересованный взгляд. У меня мелькнула мысль, что надо бы предупредить приятеля — Каллен ему за племянницу уши открутит, — но обдумать ее как следует я не успела.

Мой командор ненадолго отстал от своего подчиненного, но, в отличие от него, для начала решил всех угомонить, а уже потом разбираться. Гаркнул:

— Убрать оружие! — так что Хелена едва не выронила меч, магия у всех присутствующих магов погасла словно сама собой, и даже дракончики удивленно замолчали. Только отщепенец с сапогом в зубах выронил добычу и пронзительно завизжал. Ему Каллен отдельно велел: — Цыц!

После такой демонстрации оружие и впрямь убрали все, даже я на всякий случай развеяла щиты, которые успела накинуть еще на подходе. После этого мой возлюбленный кивнул и коротко велел:

— Рассказывайте.

На несколько секунд повисло молчание, потом Дэррек глубокомысленно произнес:

— Ну, беглянок мы нашли. Задание выполнено.

Каллен бросил раздраженный взгляд на шутника — тот, впрочем, не проникся, — на секунду прикрыл глаза и повернулся к своей племяннице.

— Хелена! Объяснись.

— Не буду, — буркнула девчонка и спрятала меч за спину. Я подошла поближе и улыбнулась. По-доброму, как перед битвой с Корифеем, так что обе девицы вздрогнули. И, мысленно поблагодарив Жозефину за подробные вступления на моем суде, перечислила:

— Воровство, взлом замков, побег из места несения службы, несогласованное использование магии, угроза солдатам Инквизиции при исполнении… Интересно, что на это сказал бы Томас?

Хелена опять вздрогнула, чуть съежилась и неверяще поинтересовалась:

— Ты будешь жаловаться папе?!

— Буду, — подтвердила я. — И Хранительнице Ланайе тоже, пусть ей будет стыдно за своих посланников.

Иллис тоже опустила глаза, но ее угроза напугала заметно меньше, чем ее напарницу. И я пригрозила:

— А за воровство из кладовой я вас сдам тетке Улле, она живо найдет, чем занять ваше свободное время. Рассказывайте, что это за забеги.

Девчонки переглянулись, и долийка потребовала:

— Не троньте мальков. Они нас спасали.

Драконята за ее спиной снова оживились, один высунул морду из-за ноги своей защитницы и зашипел на нас.

— Они вас сожрать хотели, — отрезал Грегор. И велел: — Забираем этих драконьих мамаш и едем домой.

— Нет! — выкрикнула Иллис, вскинула руки, и перед ней вырос настоящий забор из колючек. Дракончики, словно почуяв, что решается их судьба, снова забились за спину своих защитниц и жалобно заворчали оттуда.

Я глянула на колючки и передернула плечами: такими меня как-то угостили сильваны в лесу Вендинг. А еще сами по себе они не были волшебными, так что забор теперь только вырубать. Удобненько, дрова всегда под рукой…

Каспар выступил чуть вперед, привлекая внимание, и проговорил:

— Командор, вы позволите?..

— Говори, — кивнул Каллен. Молодой храмовник благодарно склонил голову и ответил:

— Я слышал, что некоторые маги могут управлять драконами. Тридцать лет назад в Вал Руайо заговорщики попытались убить Верховную Жрицу при помощи такого мага — девочку подчинили магией крови. Искательница Пентагаст сумела разобраться и спасти Верховную Жрицу. Та девочка была эльфийкой, и я подумал…

— Да! — с вызовом перебила его Иллис. — Я могу управлять драконами. Но в кланах никто не помнит, как развить эту способность, и потому Хранительница меня отправила к Белому Стражу — надеялась, что среди людей найдутся подходящие учителя.

— Они же еще маленькие, — поддержала ее Хелена. — Ведь даже охотники иногда подбирают волчат, если волчица погибает.

— Сейчас маленькие, а не успеешь оглянуться, как станут большими, — отрезал Грегор, и мне вдруг почудилось, что он не только о драконах.

— Круг находится в чужой крепости, в гостях, — мягко добавила Солона. — Мы не можем рисковать хорошим отношением хозяев. Если они сожгут что-то…

Я посмотрела на дракончиков, вспоминая лекцию Фредерика де Серо, и перебила:

— Эти не сожгут. У них будет ледяное дыхание.

— Это тебе тоже долийская Хранительница рассказала? — мрачно поинтересовался рыцарь-командор.

— Нет, Фредерик де Серо, — я улыбнулась. И, подумав, уточнила: — А что с той девочкой стало?

Каспар пожал плечами:

— Я не знаю, об этом никто не говорит. Но ее звали Авексис, и в Скайхолде находится усмиренная эльфийка Авексис. Возможно, это она.

Я кивнула и снова перевела взгляд на «мальков». Они были мельче того детеныша, которого я кормила шоколадом в Костяной яме. И выглядели спокойнее — то ли у огненных норов был агрессивнее, то ли эти доверились эльфийке. Жаль, Айдан и правда не разрешит держать дома драконов. С другой стороны…

— Мы с Дагной как раз изучали драконов, — осторожно проговорила я и покосилась на Каллена, который на этой фразе помрачнел. — Мы считаем, что у них есть способности к магии… И профессор де Серо вам душу продаст за возможность изучить живых драконов. А если наша Авексис — та самая, она сможет что-то рассказать Иллис.

— Похоже, ты решила окончательно свести меня с ума, — хмуро проговорил дядя Грегор, и я немного устыдилась. За ночь рыцарь-командор явно как следует отдохнуть не успел, и на ярком солнце его возраст бросался в глаза еще сильнее. И седина, которой и без меня было немало. — Почему как только ты появляешься в Круге, начинает твориться демон знает что?

— Мы не можем взять в Круг драконов, Алли, — поддержала его Солона. — Подумай, что скажет на это Айдан.

Я покосилась на дракончиков. Девчонки — на меня, причем с заметной надеждой. Сами детеныши смотрели на Сметанку, у нее возле седла болталась корзинка с остатками пирогов. Да, Айдан, конечно, не одобрит… С другой стороны, он ведь далеко. А псарни все равно пустуют — Воины Пепла сейчас квартируют в Скайхолде, а своих собак мой брат не завел. Пожара от мелких можно не бояться, летать они еще лет сто не научатся. А до тех пор можно будет что-то придумать.

И я задумчиво проговорила:

— Я одного такого под Киркволлом в шахтах встречала. Он за десять минут научился команды выполнять. Представляете, выводок дрессированных драконов?

И посмотрела на Натаниэля. В конце концов, Грегор и Солона могут говорить что угодно, но в отсутствие моего брата главным остается Страж-констебль. И если убедить его…

Нат явно все прочитал по моим глазам и тоже посмотрел на дракончиков. И покачал головой:

— Мы не можем взять их в крепость, — я уже открыла рот, чтобы поспорить, как он продолжил: — Но в часе езды от Башни Бдения, на берегу, есть каменная заброшенная часовня. Место там достаточно одинокое, и давно стоило бы поставить пост. Если поселить драконов там, контрабандистов можно будет не опасаться.

— Ты серьезно? — уточнил Каллен. Он, судя по лицу, придерживался мнения большинства, и тащить куда бы то ни было выводок драконов не хотел совершенно. Но и спорить с заместителем главы эрлинга не собирался — главное, чтобы такой подарок не передали в Скайхолд. Хотя лично я бы не отказалась.

Натаниэль пожал плечами:

— Верховная Жрица Фаустина назвала этот век Веком Дракона и предсказала множество бед. На беды мы уже насмотрелись, может, с драконами получится что-нибудь более приятное? К тому же, насколько я помню, растут они медленно, если станет понятно, что Иллис с ними не справляется, убить успеем. А часовня и так полуразрушена.

Грегор махнул рукой и пробормотал что-то вроде «поверить не могу…», Каллен только вздохнул. Хелена от радости взвизгнула и обняла новую подругу, а я отправилась за пирожками. Интересно, получится выдрессировать и этих драконят?

…Исследовать Кладбище драконьих костей отряд отправился без меня. Вернее, я сделала круг над плато, убеждаясь, что никаких неприятных сюрпризов вокруг больше нет, после чего с легкой душой уселась рядом с девчонками — кормить чешуйчатый молодняк. Нас оставляли с куда большим волнением, Каллен в итоге велел Джесси присмотреть за нами — но, кажется, больше для того, чтобы целитель не ворчал над ухом. А через час мы отправились домой — изучить тевинтерскую крепость за столь короткий срок все равно бы не вышло, а в Башне Бдения нас ждали обед, альтесса Северина Ловиас, рассказ о местных делах венатори и, как я надеялась, ответ на уже надоевший мне вопрос — как со всем этим связана семья Баранти? Не просто же так мне указал на них мастер Игнасио.

А следом за лошадьми, изрядно их нервируя, бежали пять маленьких дракончиков. Для начала — в Башню Бдения, а там будет видно.

— Они уже не люди, — презрительно скривилась альтесса Северина. — Маги, позволившие сотворить с собой такое — позор, и жалеть о них нет смысла. Но в исследованиях они были полезны.

Я скрипнула зубами, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвесить этой тевинтерской снобке подзатыльник. Или пинка. Или лучше, по примеру Харриет, заткнуть ее ударом по голове. Увы, не все желания стоило реализовывать: во-первых, тянуться со сметанкиной спины было неудобно, во-вторых, пленница сидела в седле со связанными руками и могла упасть и свернуть шею. Не то чтобы я расстроилась, но она ещё не всё рассказала. Да и Каллен не одобрит такое обращение с военнопленными.

Хотя, судя по его лицу, именно с этой военнопленной, может, и одобрит.

— Вы могли бы избавите меня от этой глупости, — я невольно бросила взгляд на веревки, стягивающие ее запястья, и Северина его перехватила. — Мы ведь понимаем, что, надумай я бежать, какие-то узлы меня не остановят.

— Надумай вы бежать, познакомитесь ещё и с моим шестом, а не только посохом Серого Стража Харриет, — отрезала я. — Веревки нужны, чтобы вы не забывали о своем статусе. И то я подумываю заменить их на кандалы.

Девица поджала губы, и мне снова захотелось вломить ей как следует — чтобы сверзилась с лошади, прикусила язык и забыла об этой высокомерной гримасе. По лицу читалось, что она думает и о нашей варварской стране, и обо мне лично. Но если цивилизованность в Тедасе предполагает рабство, эксперименты на людях и убийство беззащитных, я с радостью побуду необразованной варваркой. После первой отповеди в таком духе Северина перестала взывать к цивилизованности, но рожи корчила выразительные.

Впрочем, похоже, за время пути она о моих словах успела забыть, потому что все же проговорила:

— Я успела счесть вас не чуждой цивилизованному отношению личностью, леди Инквизитор. В конце концов, вы жили в империи, были близко знакомы с главой юстициаров…

— Ближе к делу, — велел Каллен, перебивая девицу. Она бросила на моего командора презрительный взгляд и пожала плечиками:

— Это вы меня прерываете, командор. Я готова рассказывать.

— Вот и рассказывайте, — буркнула я.

Настроение и без этой девицы было не самым радужным. Устраивать драконят в разрушенной часовне мне не пришлось. Едва мы вернулись с Кладбища драконьих костей, как пришлось снова собираться: в Башню Бдения прибыл гонец от нашего Величества, передавший, что Собрание Земель назначено через два дня. Так наш отпуск, не успев начаться, и закончился — а ведь в нем только-только появилось что-то интересное.

Погода тоже испортилась. Небо затянули лёгкие на вид, но совершенно непроглядные серые облака, из которых периодически начинал сыпаться то мелкий колючий снег, то такой же мелкий моросящий дождь. Они не слишком мешали, морось мне, пожалуй, даже нравилась — напоминала морские брызги на палубе. Но настроение все же портили.

Но и близко не так, как рассказ нашей пленницы. Для начала она обрадовала нас тем фактом, что лабораторий не одна, а целых три — и это только на территории Ферелдена. Одна пряталась где-то в Бресилиане, вторая на наших глазах обратилась в пепел — впрочем, что-то могло и уцелеть, основные эксперименты шли в подвале господского дома, и его защитил каменный пол. Про третью Северина ничего не знала, она в принципе мало интересовалась тем, что не касается ее работы.

Сама же альтесса занималась наукой. Разбиралась в природе Тени, связи магов с Тенью и попутно клепала те самые бомбы, что мне по знакомству подогнали Вороны. Ритуал, позволивший огородить часть деревни от магии, тоже придумала она. Подробности исследований меня не слишком интересовали — прочту потом в бумагах, — в отличие от коллег и помощников Северины: среди них были венатори, два красных храмовника и усмиренные. Последние — не очень добровольно, но такие мелочи экспериментаторшу не интересовали. Действительно, не спрашивает же повар у свинины, как она хочет приготовиться? А помогали несчастные именно в качестве подопытных — в конце концов, они, будучи когда-то магами, теперь Тени коснуться не могли.

Где-то по грани сознания бросила мысль, что альтус Юлиан в моем детстве и магистр Фелициус год назад могли бы точно так же пустить на ингредиенты и меня. Но она была тусклой и не перекрывала осознания — сколько же людей пострадали только потому, что их и так искалечили. Сначала Редклиф с этими окулярумами для поиска гробницы в Западном пределе, теперь очищающие бомбы и прерыватель Ловиаса — так альтесса назвала те рунические круги, что я нашла в деревне. За отсутствие магии и впрямь отвечали они, я не ошиблась. На то, какой ценой удалось совершить эти открытия, альтессе было наплевать.

Как и на то, откуда подопытные появлялись. Их просто привозили — то усмиренных, то гномов, — оставляли в деревне и забирали готовые бомбы.

Увы, в качестве источника знаний о венатори Северина оказалась бесполезной. Общаться же на отвлеченные темы ни с ней, ни в ее присутствии не тянуло, так что в Денерим мы возвращались в похоронном молчании, особенно ощутимом ночью. Останавливаться на ночлег мы не стали: перевал через хребет Аралт мы пересекли ещё до захода солнца, дальше дорога была прямой и более-менее безопасной, а избавиться от неприятной пленницы хотелось как можно быстрее.

К счастью, это желание реализовать удалось легко. В город мы въехали за пару часов до полудня и удачно застали Шартер в «Покусанном дворянине», а уж она быстро взяла проблему в свои руки. Тем более что нас двоих почти сразу вызвали во дворец — как только успели узнать, что мы уже в городе…

— Мы обнаружили склад, где хранят… товар, — негромко рассказывала наш тайный канцлер по дороге. Пленницу она перепоручила незнакомому мне мужчине, по виду, антиванцу. Интересно, ее агент или мастера Игнасио? Но спрашивать я не стала, были и более срочные новости. — В Стоках, в небольшом доме возле реки. Но производят их вне Денерима, раз в неделю приходит подвода с запасами.

— Стоки… — многозначительно повторила я. Там находилась Церковь Внимающей Андрасте, которую курировала семья Баранти. Там же появлялась время от времени Церковь Смиренного Языка. И приют Баранти, в который попадали выжившие жертвы этой секты. Конечно, территориальная близость ещё ни о чем не говорила… это только Фенрис мог провести параллель между магами крови и лечебницей Андерса. Но все же…

— Вы проверили этот склад? — уточнил Каллен. Шартер кивнула:

— Запасы внушительные. Мы не стали изымать их, пока не сможем вычислить владельца и место производства. Но наблюдение установили.

— Лабораторий три, — поделилась я полученными знаниями. — Одну мы… зачистили. Отправь гонца в Башню Бдения, там сейчас наш отряд. Я просила ребят проверить болота, но тогда не знала, что точно искать. Сейчас мы знаем больше.

Эльфийка коротко кивнула, принимая приказ, и я коротко пересказала то, что успела узнать от Северины об экспериментах. И о том, что Амарантайна уже не касалось:

— Вторая лаборатория где-то в Бресилианском лесу, точное местонахождение неизвестно. Туда без мага или храмовника лучше не соваться, а ещё лучше — связаться с долийцами, они помогут. И учитывай, что нашу лабораторию охраняло десятка два венатори и демон. Плюс сам лес опасен.

— Два красных храмовника, — вдруг проговорил Каллен встревоженным голосом. Я повернулась к любимому, и он напомнил: — Альтесса сказала, что храмовников было два. Мы видели только одного.

— Я отправлю хорошего следопыта, он сможет выследить всех, кто ушел от вас, — кивнула Шартер. — Ещё что-то полезное есть?

— Про третью лабораторию нет, — я вздохнула. — Можешь попробовать ещё раз допросить пленницу, но, по-моему, она и правда ничего не знает. Кроме этого… эксперименты ставили на усмиренных и гномах. И жертвы были не из нашего Круга.

— Посмотрим, где их могли найти, — продолжила за меня эльфийка.

— А насчет дома Баранти что-то удалось узнать?

— Этим вопросом занимались тэйрн Кусланд и Его величество, — с легкой прохладцей отозвалась Шартер, и мне показалась, что королевское участие ее раздражает. — Данными мы обмениваемся, но пока совпадений нет. Наемники, занимающиеся складом в Стоках, на первый взгляд не имеют отношения к банну, но наши люди ищут связь. О местных делах вам расскажет брат.

Я согласно кивнула: какой смысл повторять одно и то же, если Фергюс все равно расскажет с подробностями? Тем более что на этот раз мы шли довольно быстро, и дворец уже был в прямой видимости.

— Вы не выясняли насчёт Церкви Смиренного Языка? — уточнил мой командор. — Конечно, церковные вопросы к нам отношения не имеют, но Церковь, как я понял, разобраться не смогла.

Но эльфийка только качнула головой и отстала, не пожелав идти во дворец. Что ж, и этот вопрос будем выяснять у ферелденских следователей.

Дворец на этот раз встречал нас куда более упорядоченной жизнью. У входа ждал дежурный слуга, который даже порывался нас проводить — правда, я отказалась. Он только понимающе кивнул: все-таки меня знали достаточно хорошо. Снова по дороге попался дворцовый распорядитель; господин Орин на этот раз не прятался, а гонял подчиненных — дворец украшали, как я понимаю, перед Собранием Земель. Такое напоминание чуть испортило настроение, и я недовольно поморщилась.

Знакомых из ферелденского дворянства на этот раз тоже было больше. Во Дворцовом парке я успела заметить банна Альфстанну Эремон и рядом с ней банна Лорена — теперь скандальный старик был одет почти по-военному. Холл оккупировала молодежь, из них я почти никого не знала — за исключением разве что лорда Джонали. Правда, и с ним знакомство было специфическим: парень вляпался в историю с контрабандой десять лет назад, и я видела его только в виде избитого полутрупа. На память о той истории ему остались многочисленные шрамы, и Фергюс считал, что кара заслужена; брат мне его как-то и показал, сама бы я не узнала.

В коридорах знакомых было поменьше, скорее всего, стоило искать уже приехавших аристократов возле тронного зала, мы же опять направлялись в королевский кабинет.

На этот раз нас встречал Малый совет в полном составе: не иначе как к Собранию Земель успели вернуться и Ее Величество, и эрл Теган, и эрл Леонас. Не хватало только Айдана, но его я так рано и не надеялась увидеть — собравшись домой, он наверняка напишет, хотя бы Лелиане. Зато здесь находился Томас, и он явно чувствовал себя не в своей тарелке. То ли собравшаяся при нашей прошлой встрече компания была для него привычнее — несмотря на титулы, члены Малого совета держались просто и без снобизма, — то ли смущало участие Аноры, в присутствии которой об этикете невольно вспоминали даже Шианни и Огрен, но шурин моего командора старался слиться с окружением и помалкивал.

В этот раз мы вошли в кабинет как приличные люди — секретарь даже объявил о нашем прибытии, прежде чем пропустить внутрь. Под строгим взглядом королевы я не рискнула даже заговорить, только молча поклонилась высокому собранию, получив в ответ приветственные кивки. Но Анора сама и нарушила регламент — едва я представила своего командора, поздоровалась первой:

— Рада видеть вас, леди Алиена, сэр Каллен. Вы решили отдохнуть после войны?

— Ловля преступников — отличный отдых, — брякнула я, за что заработала безмятежно-недовольный взгляд бывшей наставницы. Меня немного оправдывало только то, что подобного вопроса я не ожидала: она ведь сама пригласила меня на разговор. Правда, в частном порядке — может, озвучивать свои вопросы перед остальными не желала? — и это приглашение я игнорировала почти два месяца…

Выручил меня Каллен:

— Мы прибыли по семейным делам, Ваше величество. Но рады оказать любую возможную помощь.

— Кстати, об этой помощи, — Алистер вмешался, справедливо опасаясь, что дань этикету мы можем отдавать ещё долго. — Мне доложили, из Амарантайна вы привезли какую-то девицу, и явно не ферелденку.

Я с некоторым удивлением покосилась на сэра Райлана: ладно, в городе нас выследили практически моментально, в конце концов, мы не таились. Но ещё и про альтессу успели узнать… чуть склонила голову в знак уважения перед главой разведки, на что он только едва заметно усмехнулся, и повернулась к королю.

— Мы нашли лабораторию, в которой производят бомбы, по крайней мере, одну из трёх. Альтесса Ловиас — венатори, на данный момент единственная выжившая, — ответила я. Секунду подумала, как покороче передать информацию, и неожиданно для себя самой улыбнулась: пришедшая в голову мысль моментально подняла настроение. — Кстати, Фергюс, ты проиграл. Эти бомбы клепали все-таки венатори. И склад в Стоках мои люди контролируют.

— Проиграл? — эрл Теган удивлённо посмотрел на коллегу, но тот только кривовато улыбнулся:

— Я предлагал Алиене небольшое пари. О связи Николы Баранти и этих бомб ты что-то узнала?

Я чуть помрачнела и покачала головой. Брат удовлетворенно кивнул и резюмировал:

— В таком случае, проигрыш я пока не принимаю. Склад мы тоже обнаружили, и едва не столкнулись там с твоими агентами.

— Популярное местечко, — негромко проворчал Алистер. Выглядел он очень довольным — в отличие от бывшего наставника и жены, — и я заподозрила, что на том складе наше величество успело побывать. И немного позавидовала: уж королю никто не скажет, что его присутствие расследованию помешает.

Фергюс согласно кивнул на реплику друга и продолжил:

— Мы решили не путаться друг у друга под ногами. Твои агенты ждут ближайшую подводу и будут следить за ней. Мы же сосредоточились на Доме Баранти.

— И как? — живо заинтересовалась я.

Анора встала с кресла и заметила:

— Нам будет удобнее в малой зале. Я прикажу подать чай.

Алистер благодарно кивнул, но прерывать разговор и не подумал, ответил вместо своего главного следователя:

— Ну, банном Денерима Адрику Баранти не быть, слишком подозрительный.

Я перевела взгляд на друга, но вместо него продолжил Фергюс:

— Скорее, наоборот. Ведет он себя идеально, настолько, что зацепиться не за что. И это заставляет искать лучше — выглядит сэр Адрик слишком уж хорошо, чтобы это было правдой. Твой новый тайный канцлер со мной согласилась.

— Мне эта мысль приходила в голову ещё после твоего первого рассказа, — я улыбнулась. И предупредила: — Последний, про кого мне так говорила Шартер, оказался замаскированным тевинтерским магистром. Союзником, но все же.

Брат кивнул, показывая, что принял к сведению, и продолжил:

— За последние двадцать лет в Денериме не было ни одного благотворительного вечера, акции помощи или пожертвования на исключительно благие дела, в которых не отметилась бы банн Никола. Ее внук активно участвует в начинаниях бабки, во время Мора организовал помощь беженцам, едва ли не лично восстанавливал некоторые районы города.

— Среди этих районов были Стоки? — предположил Каллен. Фергюс кивнул и продолжил:

— В то же время мы проверили некоторые из этих историй, и получается любопытная картина. За несколько лет до конца орлейской оккупации кто-то отравил колодцы в эльфинаже, и о пострадавших заботился Дом Баранти. Однако отравителя не нашли, зато часть недвижимости за бесценок скупила как раз заботливая благотворительница, через доверенных лиц, разумеется. В год победы Его Величества Мэрика в Денериме неожиданно завелся гигантский крокодил, невесть как попавший в город. Его убили люди банна Николы, но жертв у твари было много. Выжившие пострадавшие и их родня нашли рабочие места благодаря благодетельнице. Через год после этого случился крупный пожар…

— Мы поняли, — перебила я. Фергюс, словно не заметив моей реплики, продолжил:

— Связи этих событий с Домом Баранти никто не нашел, да и не искал. Сейчас что-то узнать тем более будет непросто. Но такое количество совпадений настораживает.

— Особенно если вспомнить о Церкви Смиренного Языка, — теперь вмешался Алистер. — За всю историю ее существования деятельность этих еретиков пресекали солдаты нашего банна Николы. Только один раз они опоздали буквально на полчаса, когда вмешались наемники.

— Возможно, у банна свои счёты с этой сектой, — предположил Каллен, слушавший не менее внимательно, чем я. Брат кивнул:

— Не исключено. Пока мы не нашли никаких объяснений такого пристального внимания семьи Баранти к еретикам, но, возможно, объяснение будет простым. Что, разумеется, не делает банна святой защитницей: шантаж высокопоставленных лиц и дворян мы можем доказать уже сейчас. Она наводила свои порядки даже во время орлейской оккупации, разумно используя полученные данные. Но развернулась уже после победы.

Фергюс замолчал, вместо него с лёгкой улыбкой добавил эрл Теган:

— Кто бы мог подумать, но даже Изольда оказалась поймана в сети леди Николы. Она орлесианка, и ферелденцы долгое время не принимали ее.

— И эта бабка просто так, за «спасибо», помогла эрлессе? — со скепсисом уточнила я. В бескорыстность интриганов, что наших, что заграничных, мне не верилось ни на грош. Теган чуть смущённо пожал плечами, а его старший брат и любящий муж Изольды проворчал:

— Что бы она ни сделала, перед королем мы уже покаялись, а Инквизиции это дело не касается.

Я кивнула — не то чтобы не хотелось подколоть Эамона, но сказывались бессонная ночь и дорога, хотелось обменяться информацией и отправляться спать. Конечно, вряд ли нас так быстро отпустят, но помечтать же можно…

В этот момент вернулась Анора, и разговор ненадолго прервался. К счастью, Ее величество и впрямь ограничилась чаем, несмотря на обеденное время: за столом обсуждение рабочих она категорически не одобряла.

Чай принесли не в кабинет — на этот раз на страже этикета стоял и здравый смысл: помещение и впрямь не очень подходило для больших собраний. Пришлось перебираться в небольшую гостиную, отделанную в военной тематике — я невольно вспомнила Вейсхаупт, в котором оружия на квадратный метр стен было примерно столько же, — и продолжать разговор там. На всякий случай я и щит накинула от прослушивания — мало ли что, в Скайхолде ведь почти до самой смерти Корифея тёрлись его шпионы. Кто знает, не прикармливают ли их и здесь? Не хотелось раскрывать свою осведомленность венатори.

Мои собеседники оценили защиту, и брат посмотрел на меня с некоторой иронией, а сэр Райлан — с интересом. Его, к счастью, не оскорбило мое недоверие к помещению и работе его людей, все же он был главной разведки… в том числе и внутренней, как я заподозрила. Хотя до недавнего времени считала, что ее в Ферелдене вообще нет.

Улыбнувшись в ответ на эти взгляды, я поторопилась вернуться к предыдущей теме.

— А с чего вы вдруг вообще заинтересовались этой Николой? Томас, это ведь твое расследование?

Стражник кивнул, чуть неуверенно покосился на Анору — королева аккуратно пила чай и присутствовала словно из вежливости, отстранившись от разговора, но мне почему-то казалось, что ни слова не пропускала, — и ответил:

— В городе, в основном в бедных кварталах, произошло несколько убийств. Такое случается, но обычно это ограбления, пьяные драки. В этот раз вырезали всех, кроме детей — они исчезали бесследно. Я был знаком с одной из жертв, никаких причин для такого жёсткого нападения... Мать — прачка, отец — грузчик в доках. Двое детей, старшего сына я помог устроить подмастерьем к пекарю, младшей девочке было пять. Они не могли кому-то помешать, тем более, всей семьёй. Попытавшись разобраться, я узнал о других случаях.

— А Никола Баранти? — поинтересовался Каллен. Томас потянулся было к кисету, потом опасливо глянул на королеву и вместо трубки взялся за чашку и отпил. Только после этого ответил:

— Узнав о моих проблемах, Джейкоб поделился историей о Церкви Смиренного Языка. Все подробности преступлений сходились, и я заинтересовался. Он рассказал мне об интересе Дома Баранти к этой секте. Я попытался найти связь, но не пока не смог.

Я задумчиво отпила чай — вроде королевский, но совсем не такой вкусный, как в кабинете у Алистера, — и прикинула, как все увязать. Допустим, Никола каким-то образом способствует восстановлению этой церкви, когда ей в очередной раз надо подтвердить свою репутацию, или сироты в приюте кончаются. Как она это делает? И есть ли мне до этого дело? Куда интереснее, связана ли она все-таки с венатори?

Вмешиваясь в мои размышления, Томас добавил:

— Я думаю, с этим связана какая-то магия. Я пытался найти, каким образом банн Никола может договариваться с преподобной матерью этой церкви, но не смог.

— Возможно, вы сумели найти саму церковь? — неожиданно поинтересовалась Анора, отставляя чашечку. Ее величество по-прежнему казалась безмятежно-отстраненной, но обмануться этой маской вблизи было невозможно: выдавало выражение глаз. Судьбу подданных королева явно приняла близко к сердцу.

Томас заметно смутился, выпрямился в кресле, словно хотел встать по стойке «смирно» и четко, хоть и с ноткой вины, ответил:

— Нет, Ваше величество. Мы прочесали все Стоки, но не смогли найти этих сектантов. Прошу прощения.

— В таком случае, возможно, нам поможет наш Белый Страж? — моя бывшая наставница повернулась ко мне. — Если в этом деле замешана магия, это ваш профиль, леди Алиена.

Пожалуй, я могла бы вежливо отказать. С бомбами бы разобраться, да и прав Каллен — проблемы Церкви нас касаются в меньшей степени, особенно учитывая, сколько жрицы нам крови попили. Но Анора не так часто обращалась ко мне с просьбами, а я была ей многим обязана… Да и самой хотелось посмотреть, что там за Церковь такая.

— Буду рада помочь, — я чуть наклонила голову. В конце концов, Шартер ведь так и не сказала, что мне пора вмешаться. А прогулка по Стокам, особенно в птичьем облике, не должна никого заинтересовать. Как бы еще исхитриться пройтись там и в человеческом обличье, чтобы все-таки увидеть возможную магию, а не бесцельно полетать над районом… Впрочем, стоит решать проблемы по мере их поступления.

Анора благодарно склонила голову и снова из разговора устранилась. Правда, ненадолго: мы с Калленом рассказали о находках на Черных болотах, а больше обсуждать было особенно нечего, поскольку за два дня ни хваленые королевские следователи, ни мои не менее хваленые агенты узнать больше ничего не успели. Делать во дворце нам было больше нечего, но королева, едва я встала, чтобы прощаться, предложила:

— Леди Алиена, не желаете кофе? Я помню, что вы предпочитаете его чаю. Недавно нам доставили новый сорт из Антивы.

Вопрос прозвучал лишь наполовину приглашением, на вторую же половину — приказом. Учитывая, что Анора только что вернулась от своего отца, стоило бы ожидать разговора о нем — и вряд ли этот разговор был бы приятным, учитывая, что Логэйн вроде как содержался в заключении. Законы моя бывшая наставница чтила, особенно когда исполнялись они с таким комфортом для заключённого. Но вряд ли Лелиана просто выкрала его? Наверняка какая-то договоренность была достигнута, в конце концов, и Алистер не слишком сильно обижался — при всей его нелюбви к невольному тестю.

А еще было письмо, в котором королева просила о конфиденциальной беседе. Потому я и не подумала отказываться.

— Надеюсь, не Антиванские Вороны? — я улыбнулась, показывая, что это шутка, и согласилась: — Буду рада составить вам компанию, Ваше величество.

— В таком случае, заберу у вас сэра Каллена, — сказал вдруг Фергюс, вставая. — Есть разговор.

Я тут же пожалела, что согласилась уйти с Анорой: о чем это мой старший брат собрался говорить с моим возлюбленным? Конечно, возможности поговорить наедине у них уже были, но тогда оба занимались расследованием. А теперь, да ещё так демонстративно…

Но переигрывать я уже не стала, в конце концов, даже если попытаюсь, меня все равно вежливо спровадят. Так что, когда Анора встала и попрощалась с мужчинами грациозным кивком, я последовала на ее половину дворца. За королевой летел легкий флер недовольства, причины которого я понять не могла. Письмо было максимально нейтральным. Не орлейская же императрица высказала свое недовольство тем, как я в приказном порядке оставила у власти всех троих претендентов? Это и правда было не слишком вежливо, но что-то мне в такую дружбу двух правительниц не верилось. Если кто и нажаловался, то эрл Эамон после прошлой встречи.

Или причиной недовольства была не я? Раньше моя наставница никогда не демонстрировала эмоций, если не хотела этого — у нее, в отличие от меня, проблем со светским общением не было, — и раз сейчас легко было их почувствовать… Может, это игра на публику?

Коридоры были мне знакомы, так что особенного внимания я на дорогу не обращала, ломая голову над тем, зачем я сдалась Аноре. Потому и не заметила, что пришли мы не в гостиную, где когда-то я изучала тонкости этого самого этикета, а в личный кабинет королевы — причем в этом помещении я была впервые. Он был куда меньше королевского, явно не предполагал приема большого количества посетителей и оттого казался уютнее.

С весьма странным уютом, живо напоминающим, из какой семьи происходит королева — помимо герба Гварена стены украшали несколько карт, причем от художественных, с завитушками, духами и чудовищами, до откровенно боевых. Ближайшая ко входу, к примеру, изображала русло реки Дейн, — она пестрела стрелками, пятнами грязи, была разорвана и заботливо подклеена с одного края. Пару секунд я пыталась понять, что она здесь делает, и потом сообразила: Логэйна звали Героем реки Дейн. Видимо, это был план той самой атаки, что прославила его. Карты перемежались оружием и стягами, среди которых я с удивлением заметила орлейский, явно трофейный, судя по плачевному состоянию.

Своего отца Анора любила несмотря ни на что.

Стол блистал чистотой и пустотой, но было видно, что за ним работали: писчий прибор, явно магический кристалл, видимо, для освещения — вот уж не думала, что во дворце так много артефактов. Но правители Ферелдена, похоже, комфорт ценили чуть больше, чем страх перед магией.

А вот кофейника и чашек не было, и я чуть разочарованно вздохнула. Беззвучно, чтобы не отвлекать венценосную собеседницу.

Сама же королева жестом велела мне присесть, отошла к окну и отвернулась, выглядывая наружу. Скрывала недовольство или… смущение? Мысль пришла в голову внезапно, но, пожалуй, походила на правду.

— Я сама учила вас правилам ведения беседы, леди Алиена, но позволю себе отступить от них. И… вы не могли бы обеспечить нам должную степень конфиденциальности? Я не хотела бы огласки.

Я удивилась, но просьбу исполнила моментально: Анора успела меня изрядно заинтриговать. Уверенность, что речь пойдет не о Логэйне или манерах, только укрепилась — отругать меня можно было и без магической защиты.

— Благодарю, — королева повернулась ко мне, и я поняла, что догадка оказалась верной: Анора смущалась. Помолчав секунду, она все же отошла от окна, присела в свое кресло и только тогда заговорила: — Полагаю, моя просьба покажется вам… неожиданной. Я бы хотела поговорить с леди Морриган, но так, чтобы об этой беседе не узнал никто.

Я с трудом удержала лицо — и то, только благодаря прямому взгляду Аноры. Несмотря на то, что беседа и впрямь была далекой от того, что предписывал двум придворным дамам этикет, вряд ли она бы одобрила вытаращенные глаза. Алистер до сих пор терпеть не мог нашу колдунью, хоть и вспоминали мы о ней редко. С королевой столь специфическую личность обсуждать нам и вовсе не приходилось, но в особняке эрла Эамона, где королева гостила после плена у Хоу, она с Морриган, помнится, старалась не пересекаться.

Позволив себе пару секунд молчания, чтобы справиться с удивлением, я уточнила:

— Сейчас Морриган находится в Западном пределе Орлея и вернется, по меньшей мере, через месяц. И, откровенно говоря, я не уверена, что смогу уговорить ее приехать в Денерим. А другая магичка не подойдет?

Ее величество отвела взгляд и вздохнула. Едва заметно поморщилась. И все-таки негромко проговорила:

— Как вы знаете, род Тейринов восходит к самому Каленхаду Великому, первому королю Ферелдена, и за четыреста лет не прерывался ни разу. Даже орлейские оккупанты не смогли прервать династию. Но мой отец… и, возможно, я… этому поспособствовали.

Насчет Логэйна у меня сомнений не было — откажись Алистер от трона, и никаких Тейринов Ферелден бы больше не увидел. Но причем тут Анора?

Однако перебить себя королева не позволила. Видимо, взгляд у меня был достаточно выразительный, потому что она подняла руку, не давая мне высказаться, и продолжила:

— Мой брак с Кайланом не принес нужного результата… Мне не хотелось бы говорить об этом с юной девушкой, но обстоятельства вынуждают, поэтому прошу простить заранее.

— Я несколько менее юная, чем во время нашей первой встречи, — все-таки перебила я, уже догадываясь, куда сворачивает беседа. Пожалуй, смущаться у Аноры и правда был повод, хотя я до сих пор не понимала, причем тут Морриган. — И откуда берутся дети, знаю.

— Это похвально, — у Ее величества неожиданно прорезался сарказм. Правда, практически сразу она взяла себя в руки и вздохнула: — Прошу прощения. Это не самая простая тема, леди Алиена, поэтому прошу вас не перебивать меня.

Я кивнула, решив и правда помолчать. В конце концов, все, что надо, Анора и так расскажет, а если нет — спрошу потом.

— Благодарю, — королева ещё раз вздохнула, сцепила руки, словно сама у себя ища поддержки, и ровно проговорила: — По какой бы причине я не смогла подарить наследника Кайлану, сейчас все усложняется прошлым Алистера. Он был Серым Стражем, и, как я узнала, это означает, что шанс завести ребенка у него мал. Некоторые люди верят, что когда умрет последний король Ферелдена, Пик Дракона извергнется, заполнив небо пеплом и огнем, а потом Ферелден падет. Я не верю в подобные предсказания, но не хотела бы остаться в истории своей страны последней королевой, которая…

Она осеклась, прикрыла на мгновение глаза и тихо проговорила:

— Роль королевы в первую очередь состоит в том, чтобы дать стране наследника трона. Но наши обстоятельства… Кайлан был ветреным мужчиной, и я надеялась найти его бастардов. Увы, в этом вопросе он оказался более продуманным, чем в иных.

— Или у него детей быть не могло, — все-таки проговорила я. Похоже, Анора в бесплодии винила себя, но я достаточно знала свою наставницу, чтобы исключить случайных любовников. Значит, Кайлан гулял налево и детей у него не было ни от кого, а у нее — только от Кайлана. Ну, и от Алистера, но тут и правда роль могла сыграть скверна.

Королева снова вздохнула и согласилась:

— В этом моя единственная надежда. В этом и… Скажите, леди Алиена, до меня дошли слухи, что сын вашей советницы, леди Морриган, является вашим племянником. Это так?

— Да, — теперь до меня начало доходить. Айдан ведь тоже был Серым Стражем, когда колдунья уговорила его на ритуал. Но была в этом вопросе пара нюансов… — Но Айдан на тот момент был Серым Стражем недолго. Да и, насколько я знаю, ритуал, благодаря которому Морриган зачала Кирана, незаконен. И Алистер в жизни не согласится на ее помощь.

Теперь Анора взглянула на меня с легким снисхождением во взгляде и заметила:

— Именно поэтому я просила вас о личной встрече, леди Алиена. Из Алистера вышел хороший король. Пожалуй… пожалуй, лучше, чем из Кайлана. Но ему все равно недостает решительности, когда интересы страны идут вразрез с его собственными вкусами. Поверьте, мне тоже не доставит удовольствия обсуждать столь деликатные вопросы с ведьмой из болот Коркари и советницей Ее величества Селины… К тому же сомневаюсь, что убедить ее помочь будет легко. Но я все же готова немного поступиться гордостью.

* * *

В «Покусанного дворянина» мы с Калленом возвращались вместе, и каждый думал о своем.

Я прикидывала, как уговорить Морриган хотя бы на разговор с Анорой, да еще и приватный. И старалась не думать о том, что на такое самоуправство может сказать наш король. Интересно, что его возмутит сильнее: темный ритуал или тот факт, что помогать ему будет наша ведьма? Да и то, согласится ли она сама? Ферелденкой Морриган себя вряд ли когда-то считала, так что надавить на какой бы то ни было патриотизм не выйдет. Собственно, я вообще не представляла, чем ее можно купить — но об этом пусть думает Анора.

Мой командор в эти мысли не вмешивался, явно поглощенный какими-то своими размышлениями. Обратила внимание на это я уже возле таверны, так что вопросы отложила на пару минут — пока не поднимемся наверх.

— Чего хотел от тебя Фергюс?

На этот раз во дворец Каллен отправился в доспехах — времени переодеться нам не дали, — и теперь, едва закрылась дверь, принялся их снимать. Вечер был ещё не поздним, но даже у главного трудоголика Инквизиции желания поработать, похоже, не возникло. Зато мысли не отпускали, и мой вопрос застал любимого врасплох. Он дернул шнурок на наголеннике, так что тот затянулся туже прежнего, и недовольно поморщился.

— Садись, — я легонько подтолкнула Каллена к кровати и устроилась рядом на полу: так развязывать узел было удобнее. И попросила: — Расскажешь? Почему мои старшие братья вечно хотят с тобой поговорить наедине?

Мой командор чуть смущённо рассмеялся и подтвердил мои подозрения:

— Потому что ты их младшая сестра. Но сегодня тэйрн Фергюс звал меня не за этим. Ты ведь знакома с банном Альфстанной Эремон?

Я молча кивнула, воюя с затянувшимся узлом. И почему у меня когти не как у Ванды? Уверена, она быстро развязала бы проклятый шнурок. Отрастить, что ли? Или не рисковать — я все-таки иногда перехожу в ближний бой, сломаю еще, а то и сорву...

— У нее есть брат, Ирминрик. В прошлом он служил храмовником, но во время Мора попал в плен, — задумчиво продолжил мой возлюбленный. — Всех подробностей мне не сообщили, но он почти месяц провел в заключении и без лириума… После освобождения ему помогли в Ордене, но полностью вернуть здоровье он уже не смог. К этому добавился страх остаться без лириума… После начала войны он вернулся к банну Альфстанне, одной из проблем стали поставки лириума.

— Фергюс узнал, что ты смог с ним завязать, и надеялся на совет? — предположила я. Узел, наконец, поддался, и я смогла освободить своего командора из сильверитового плена. Сначала одну ногу, потом вторую; когда я взялась за сапоги — почему нет, если я все равно рядом? — Каллен осторожно, но непреклонно потянул меня с пола на кровать и усадил рядом.

— Да, они хотели узнать, как я преодолел зависимость. Как я понимаю, мы сегодня уже никуда не пойдем? И приглашение на кофе было лишь предлогом, верно?

— Мы говорили о Логэйне, — я улыбнулась и, потягиваясь, откинулась на подушки. После едва ли не суток езды верхом мягкая кровать казалась истинным благословением Создателя. Заодно и выражение лица скрыть удалось — мне не хотелось врать Каллену, но он к просьбе королевы отнесётся точно без понимания. К тому же о нашем временном полководце мы тоже успели поговорить. — Как любящая дочь, она крайне недовольна состоянием Логэйна. Но как дочь своего отца — прекрасно понимает, что для него такая встряска была благом. Да и сам он жалеет только о том, что не удалось героически погибнуть на поле боя.

Каллен понимающе кивнул и вопросительно посмотрел на меня, молчаливо напоминая о втором вопросе.

— Уже темнеет, на разведку идти нет смысла, — я тихо рассмеялась. — К тому же я устала, как бы не влипнуть по глупости. Завтра поищу эту церковь, у нас все равно еще день отдыха перед Собранием Земель.

Мой командор снова кивнул и все-таки взялся за сапоги. Я душераздирающе вздохнула — вставать не хотелось совсем, но магией раздевания лежа я не владела, — поднялась и тоже решила избавиться от лишней одежды. С учётом планов на отдых, лишней я сочла практически всю. Отчасти — потому что собиралась прятаться под одеяло, отчасти…

Каллен сдался уже на рубашке. Перехватил мои руки, мягко завел их за спину и поцеловал — сладко, безудержно, так, что ноги начинали мелко дрожать, а разум отключался. Когда пуговки на рубашке успели пасть смертью храбрых, я даже не заметила…

Усталость и сон отступили — и уже не вернулись. Позже, когда мы все-таки оказались под одеялом и я прижалась к горячему плечу любимого, он негромко спросил:

— Ты решила, какой награды попросишь?

— Даже не думала, — довольно промурлыкала я и провела пальцами по его груди, рисуя простые узоры. Но Каллен игру не принял, похоже, вопросы награды его и правда сильно занимали. Со вздохом убрав руку, я признала: — Мне нечего просить. Единственное, что мне нужно от Алистера — это его дружба. А от короля мне ничего не нужно.

Любимый перехватил мою руку и поцеловал. И вздохнул:

— Я думал об этом Ирминрике. И не только… Есть ведь много храмовников, которые хотели бы избавиться от лириума. Думаю, к этой мысли рано или поздно приходят все — особенно когда видят тех, кто состарился на службе Церкви.

— Все так плохо? — я прижалась чуть крепче и обняла Каллена. Как бы оно там ни было, плохо или хорошо, его это больше не коснется, и я этому была рада. Но ведь есть дядя Грегор. Мартин. Брайан — он полностью прошел посвящение в храмовника. Сэр Баррис, другие...

— Кошмары, мания преследования, — мрачно ответил мой командор. — Многие перестают различать сон и явь, так что могут быть опасны, и для других, и для себя. Иногда теряют память, иногда… разум.

Я передернула плечами и чуть отстранилась. А потом и вовсе приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза.

— И вы все это знаете? Ещё до посвящения?

— Да, — кивнул любимый. Видимо, по лицу прочитав, что я об этом думаю, он прикрыл глаза и, почти оправдываясь, проговорил: — Я хотел служить благому делу. Защищать людей. В юности кажется, что оно того стоит, да и старость кажется чем-то далёким. К тому же не все доживают…

Я фыркнула и вывернулась из его объятий окончательно. А потом и вовсе встала и отошла к окну, с трудом удерживаясь, чтобы не рассказать, где я видела такую защиту. Нет, какая-то возможность противостоять магии нужна, кто бы спорил: везде, даже в наших Кругах с их жесткими порядками, находятся маги, желающие преступить закон. Но подсаживаться ради этого на наркоту? Да и так ли она нужна? Алистер не проходил посвящения, и все равно может убрать магию или долбануть Святой карой. Может быть, слабее, чем полноценные храмовники, но ведь может! И Каллен… сколько он уже без лириума? Но в Черных болотах ничем не уступал рыцарю-командору.

— Знаешь, от Серых Стражей, по крайней мере, скрывают до последнего, как они закончат жизнь, — наконец раздражённо отозвалась я. — Иначе к ним никто бы не пошел. А ведь у них все ненамного хуже, чем у храмовников. И цель не менее благая. Может, и более.

— Ты злишься?

— Нет, я в восторге, — проворчала я, так и не поворачиваясь. — В восторге от церковной пропаганды. Император Драккон и кто там ему помогал… Девятьсот лет прошло, а их работа до сих пор отравляет мозги людей!

— Тише, — мой командор встал следом и осторожно обнял меня, поцеловал в макушку. — Храмовники нужны, ты же понимаешь.

— Но не так! — я развернулась в кольце его рук и возмущенно посмотрела в глаза. Велела: — Вот скажи мне сейчас, честно и не лукавя, что это необходимо. Травиться лириумом. Сходить с ума.

Каллен отвернулся на мгновение, вздохнул и все-таки ответил на мой взгляд.

— Если бы Орден исполнял свой долг так, как был обязан… я бы сказал, что это необходимо. Но… — он снова отвел глаза, глядя на что-то за окном, потом прижал меня и тихо прошептал: — Но в последние годы я начал сомневаться. Мне кажется, лириум не так уж нужен.

— Отчего же, нужен, — проворчала я уже тише. — Без лириума вы не будете слушаться Церкви.

Мой командор на мгновение напрягся, но потом осторожно кивнул. Наверно, это были сплошь еретические мысли, особенно для бывшего храмовника… но я им порадовалась. Хоть у кого-то эта слепая вера в непогрешимость Церкви начала проходить.

А потом Каллен подхватил меня на руки и вернулся в кровать. И продолжил:

— Поэтому я хотел создать что-то вроде… лечебницы? Места, где храмовники могут попытаться избавиться от зависимости. Или дожить оставшиеся годы, если избавиться уже не выйдет. Я думал, мне сможет помочь Инквизиция, но если в Ферелдене мне предлагают награду… Банн Альфстанна согласна со мной. Но я не уверен, что это… не слишком.

— От Алистера потребуется дать разрешение и отжалеть нам какую-нибудь старую крепость? — пробурчала я. — И правда, слишком.

— Нам? — повторил мой командор. Я пожала плечами:

— Я не подумала, что награду можно просить не для себя. Алистер вечно шутит, что королевские награды — оружие и титулы, никакого общественного блага… А мне ни того, ни другого не надо. Но ты хорошо придумал. И, знаешь… я ещё в прошлом году об этом думала, но после Черных болот… Усмиренные беззащитны. Их используют как хотят, но ведь они тоже люди. Мне кажется, они могли бы помочь ухаживать за храмовниками. И при деле были бы, и в безопасности.

— Значит, ты меня поддержишь? — я даже в темноте почувствовала, как любимый улыбнулся. И шепнула:

— Всегда.

И поцеловала. Разговоры успели надоесть, а ночь только начиналась…

Молнией сверкнуло воспоминание о Черных болотах, и я на мгновение отстранилась. Уточнила:

— Кроме лириума. Я категорически против лириума.

Каллен опрокинул меня на подушку и тихо рассмеялся:

— Я тоже.

* * *

На Бондарной улице не было ни одного бондаря, по крайней мере, я не видела ни мастерских, ни готовых бочек. На Крачковой — ни одной крачки. На Дубовой не росли дубы, на Псарной не было псарен, хотя собак я увидела множество — на всех улочках Стоков. Местные жители явно были настоящими ферелденцами и собак любили.

Названий других улиц я не знала, да и в этих уверена не была: перед прогулкой Томас показал мне на карте все интересующие нас объекты, но помогла она мне как магу — демон. То есть, конечно, я попыталась запомнить, куда стоит сунуться в первую очередь, но мои отношения с картами все же сложно было назвать доверительными. Да и интересовали стражу места очень ненадежные — десять лет назад культистов поймали после нападения на жителей именно этих улиц, и это была единственная зацепка в поисках Церкви Смиренного Языка. Увы, силами стражи уже прочесали весь квартал, за время моего отсутствия здесь успели пройтись и господин королевский следователь, и мои собственные агенты… правда, магов среди них не было, как и храмовников. Надо будет подкинуть Фергюсу эту мысль — раз уж он себе помощников заводит, неплохо бы разбавить их чувствительными к магии ребятами. Той троицы, что служила в хайеверской страже, на весь Ферелден явно не хватит.

Как бы то ни было, сегодня за поиски взялась я и почти сразу осознала все недостатки этого развлечения. Район я не знала, с картой не подружилась. Шартер же ещё раз попросила не светить лицом, так что прогулка с проводником исключалась. Да и не хотелось мне месить грязь — местные улочки не были вымощены камнем, а после купания в болоте даже неглубокие лужи вызывали чувство брезгливости. Приходилось перелетать с крыши на крышу и оттуда осматриваться правильным зрением. Дело продвигалось медленно: сегодня снова светило солнце, не успевший окончательно растаять снег, ноздреватый и черный, в его свете ярко сверкал осколками шерла, а бесчисленные лужи и река Драккон, к которой прижались Стоки, пускали по стенам солнечных зайчиков. Разглядеть сквозь них какую бы то ни было магию было непросто, поэтому остановки приходилось делать часто. Заодно и район я рассмотрела повнимательнее.

Ночью, когда мы были здесь в поисках Томаса, Стоки казались опасными и таинственными — в плохом смысле этого слова. Мне казалось, что за каждым углом может прятаться грабитель, излишне назойливая нищенка или опустившаяся шлюха — как в Нижнем городе Киркволла. Правда, Варрик говорил, ограбить там могут и при свете дня, и если вспомнить того же Томми-Полкармана, не врал.

Стоки днем выглядели существенно невиннее и Нижнего города, и самих себя же ночью. Ни случайных прохожих, ни неслучайных рыцарей ножа и топора не наблюдалось. Собственно, людей — за исключением стражи на постах — видно вообще не было; из живых существ компанию собакам составляли только куры, с заметной неохотой копошащиеся в грязи, а неживых, к счастью, в округе не было.

Одно- и двухэтажные домики, словно соответствуя живности, походили на курятники — стояли на вбитых в землю сваях, защищающих их от затопления. Сваи успели изрядно врасти в землю, так что, судя по следам, вода во время паводков уже вовсю подбиралась к порогам. Мелкие окошки под самой крышей вряд ли давали много света, а узкие трубы наверняка чадили. В целом район казался едва ли не беднее эльфинажа, но, несмотря на размытую дорогу и топкие обочины, выглядел чистым. Во всяком случае, куда чище киркволльской Клоаки — ни мусора, ни подозрительных личностей, ни ядовитых испарений или неопознанных трупов.

И никакой магии — за исключением той кошки в Церкви Внимающей Андрасте. К ней я наведалась первым делом, даже внутрь еще раз зашла, но ничего нового не увидела. Стража здесь уже была, так что искать сектантов простыми путями было бессмысленно. Впрочем, приглядевшись к кошке, я сочла, что она напоминает те чешуйки, что десять лет назад пытался протащить в Орлей и Ферелден магистр Харадр. Но не настолько, чтобы заподозрить здесь его руку.

Сейчас я сделала перерыв и сидела на воротах одного из домов и лениво размышляла о складе взрывчатки. Находиться он должен был где-то здесь, но точного месторасположения я не знала: увлекшись поисками по одному делу, второе я из внимания упустила. С другой стороны, что мне там делать? Свои наблюдатели там есть, внутри они уже побывали.

Внимание привлек мрачный тип, неторопливо чавкающий высокими сапогами по грязной дороге. Может, в другой ситуации я бы и не обратила бы на него внимания: мужик как мужик, пожалуй, даже старик, хоть и крепкий. Одежда ничем не выделяется, а что взгляд хмурый — мало ли у человека проблем. Но других объектов для изучения рядом не было, а разглядывать развалюхи на предмет магии я уже устала — настолько, что начала подсчитывать, хватит ли моих капиталов, чтобы облагородить этот район? Получалось, что либо не хватит, либо впритык, а значит, стоит привлечь в этот проект ещё кого-нибудь. Точнее, не кого-то, а королеву, а она уже пускай решает дальше.

Пробирался неожиданный объект слежки на Бондарную улицу. Ее я пока проверить толком не успела, только осмотрела в полете, поэтому сейчас охотно взлетела и отправилась в нужную сторону, присматривая за незнакомцем. Было видно, что он что-то бормочет под нос, поскальзываясь и хватаясь за ближайший забор, но слова ветер сносил. Впрочем, вряд ли те слова могли бы меня заинтересовать. Проигнорировав невысокие, совсем уж затрапезного вида домишки в начале улицы, он уверенно отправился в тупичок на дальнем ее конце. Там остановился и осмотрелся — и теперь уже меня заинтересовал. Взгляд у старика оказался внимательным, острым. Найдя что-то — я присмотрелась, но даже глазами охотничьей птицы ничего не заметила, — он решительно направился к совсем уж неказистому, хоть и двухэтажному, зданию, едва ли не вросшему в стену, ограждающую район.

Увидев его, я недовольно прищурилась. Твердой уверенности, что улица, где мы находились, именно Бондарная, у меня не было — карту я помнила весьма приблизительно, — но скорее всего это была она. А описание этого здания и его расположение уж очень походили на то, где квартировала искомая секта в прошлый раз, перед Мором. Поначалу я сочла, что вряд ли сектанты достаточно безумны, чтобы сунуться туда же, но вдруг нет? Тем более проверить для очистки совести так и так планировала.

Ну вот, теперь и проверю.

Посторонних людей видно по-прежнему не было, даже тот старик канул в недрах потенциальной Церкви Смиренного Языка. Слетев в закоулок между двумя соседними зданиями, я обернулась человеком и высунулась наружу. Стоило бы, не рискуя, осмотреть здание с крыш, как я делала до этого, но… туда вошёл человек! Интересно же.

И проверить стоит, вдруг я ошиблась.

Правда, это решение немного поколебалось уже спустя мгновение: на всякий случай я все же осмотрелась правильным зрением, чтобы влипать в неприятности, по крайней мере, подготовленной, — и искомая развалюха вся оказалась оплетена магией. Здесь были и заклинания, и рассеянная энергия Тени. Кое-какие узлы силы я узнала, так что тут же мысленно извинилась перед стражей, которая обыскивал Стоки до меня, — обратить внимание на Церковь Смиренного Языка не позволила бы обычному человеку магия.

Пару мгновений поколебавшись, я все же двинулась вперед. Сигнальные нити среди заклинаний тоже были, но их я видела четко и потому попасться не боялась. Правда, слишком близко подойти они бы не позволили, но вдруг услышу что-нибудь? Стены особенно прочными не выглядели.

Увы, удача на этот раз была не на моей стороне: едва я подкралась поближе, как дверь со скрипом открылась и на пороге появился все тот же старик — я едва успела обернуться ястребом и кинуться в тень от дома. К сожалению, оппонент попался наблюдательный: мало того, что внимательно огляделся, прежде чем уйти, так ещё и меня заметил и уставился подозрительным взглядом. На мгновение я растерялась — с курицей он меня точно не перепутает, а предлога для нахождения здесь охотничьей птицы придумать сходу не смогла, — а потом попятилась, споткнулась о зарывшуюся в грязь доску и едва не растянулась. Старик чуть прищурился, подождал пару секунд, но все же отвернулся и отправился к выходу из улочки. Больной счел, что ли? Удачно, но обидно.

Пару мгновений ещё посомневавшись — следить или лезть внутрь — я остановилась на среднем варианте. За минуту старик далеко не уйдет, хорошо если до конца улицы доковылять успеет. А я за это время смогу взлететь к единственному окошку под самой крышей — совсем маленькому, слуховому, — и, при должной доле везения, что-нибудь увидеть.

Увы, Создатель сегодня явно смотрел в другую сторону. Я почти почувствовала магию, оплетающую здание и лопающуюся под моими крыльями, а уж грохот и суету в доме услышала вполне наяву. До окошка я все-таки добралась и даже сунула клюв внутрь, но в темноте чердака сумела разглядеть разве что зажжённые свечи, выставленные кругом. А потом дверь внизу с визгом распахнулась, и я, как порядочная птица, рванула в небо. Хотелось надеяться, что после сумрака своего убежища местные жители не разглядят, что за птичка к ним сунулась, но на всякий случай полетела я в сторону солнца.

Судя по ругани внизу, Инквизитора во мне местные не заподозрили. Хвала Создателю, хоть кто-то не в курсе моих возможностей.

Старик, про которого я не забыла, успел добраться до выхода с улочки и теперь уверенно шел в сторону порта. Меня это устраивало, поскольку именно на портовом посту стражи находился Томас — сегодня у него дежурства не было, но меня должен был кто-то проинструктировать с утра, и эта незавидная обязанность выпала именно ему. Да и что может быть менее подозрительным, чем стражник на посту? Я надеялась, что он все ещё ждёт моего возвращения.

Долететь я не успела, как произошло ещё одно событие. Прямо у меня на глазах из ворот какого-то сарая на набережной выкатила расхлябанная телега и двинулась к выезду из города — через другой пост стражи, в прямо противоположном направлении. И я была готова поклясться, что это та самая телега, что нам нужна — возничий ничем особенным не выделялся, а вот груз, прикрытый рогожей, уж очень напоминал сложенных в лёжку людей.

Не впервые, но как-то особенно сильно я пожалела, что не могу разорваться. Конечно, за складом должны были следить, но я не заметила никакого движения — спят наши наблюдатели, что ли? Но и старика упускать не хотелось… Решение, хоть и не лучшее, родилось само: надо их задержать. Раздраженно закричав, так, что по реке пошло эхо — очень уж ситуация разозлила, — я метнулась вниз в охотничьем рывке, зацепила рогожу на телеге и попыталась стянуть. Ведь должно же это задержать возницу? Увы, ткань оказалась закреплена на совесть, и сорвать ее я не смогла. Еще и удирать пришлось быстро: возница обернулся, выясняя, что творится у него за спиной. Меня, к счастью, заметить не успел, но на всякий случай щёлкнул кнутом, понукая лошадку.

Зато в проулке между домами, за бочками, я заметила молодого парня. Пожалуй, будь я в человеческом облике, то и не увидела бы, но все же у ястребов были свои преимущества. Взлетев повыше и найдя взглядом старика, я снова нырнула вниз, теперь уже к наблюдателю. Парень оказался своим — при виде меня не удивился, коротко кивнул, шепнул: «Все в порядке, леди Инквизитор, но больше не отвлекайте его» и у меня на глазах едва ли не растворился в тени.

От удивления я распахнула клюв и зависла на пару секунд, наблюдая, как он скользит между тенями следом за телегой, а потом спохватилась и кинулась к портовому посту. Разыскивать старика уже не стала — куда он от нас денется, если выход из Стоков в этой стороне один?

— Кажется, я нашла, — первым делом сообщила я Томасу, а заодно и Фергюсу, который неожиданно для меня тоже оказался здесь. — Сможем уточнить у свидетеля — мужчина, седой…

— Погоди, — прервал меня брат. — Где ты его нашла? И где твой свидетель сейчас?

— Он сначала вошел в здание, которое я подозреваю, потом вышел и направился в сторону порта, — пояснила я и глянула на пустую улицу, ведущую к нашим воротам. Вряд ли тот тип так быстро мог сюда дойти, но мелькать у него перед глазами все же не хотелось. Это птиц много, а я, в своей белой тунике и с шестом, одна. Не зря же Шартер меня предупреждала.

Но улица была по-прежнему пуста, только один из дежурных стражников прошелся чуть вперед и завернул за ближайшую развалюху — как я подозревала, совсем не из соображений безопасности. Томас проводил его неодобрительным взглядом, потом развернулся ко мне и кивнул:

— Мы присмотрим за ним. Спасибо. Проводишь к Церкви?

— Позже, — пообещала я. — Там наши друзья-венатори тоже куда-то подались, я слетаю, предупрежу Шартер. Потом вернусь.

— Будь осторожнее, — сурово велел брат, и я улыбнулась ему в ответ, а потом с места взлетела в небо.

Шартер, насколько я знала, обреталась в «Покусанном дворянине». Сейчас Денерим, как мне казалось, кишел нашими шпионами и следопытами, так что привычная мне таверна казалась филиалом Скайхолда — отсюда тайный канцлер координировала все поиски, и покинуть штаб не решалась. Сейчас вместе с ней оставался и Каллен, поскольку командору Инквизиции дела не нашлось. Я бы не удивилась, обнаружив в теплой компании и Алистера, которому оперативная работа явно была больше по душе, чем дворцовая жизнь, но ему не повезло: банны и эрлы съезжались в столицу все активнее, и кое-кто под шумок захотел решить и пару своих проблем.

На мое сообщение эльфийка коротко кивнула, а потом неожиданно отправила к нужным воротам Каллена — похоже, мой командор засиделся без дела. Сегодня он изменил привычным инквизиторским доспехам, так что я любимого даже не сразу признала: обезличенная кольчуга, темный плащ с глубоким капюшоном, круглый деревянный щит без какой-либо символики. Больше всего он напоминал побитого жизнью наемника, и вряд ли заинтересовал бы кого-то, кроме разве что стражи. Выдавали осанка и манера держаться — было заметно, что «наемник» привык командовать.

Увы, сопровождать его мне было не с руки — ждал свидетель-подозреваемый и целая секта еретиков. Меня ведь тоже называли еретичкой еще год назад, может, договоримся? Хотя вообще-то я планировала разобраться, откуда постоянно появляются эти типы, и разогнать их раз и навсегда. Воспоминания об Ордене Пламенного Обета заставляли на свои же собственные планы смотреть со скепсисом, но пока опускать руки я не собиралась.

Вот только свидетель, как я узнала спустя двадцать минут, до теплых объятий стражи не дошел. Его прождали до самого моего возвращения, даже выслали патруль на ближайшие улочки, но старик как в воду канул. Впрочем, даже этого предположить было нельзя — река осталась чуть в стороне, а доки начинались как раз за воротами района.

— Вы уверены, что он здесь не проходил? — чуть раздраженно уточнила я. После встречи с Шартер мое настроение повысилось — хоть одно дело под контролем, но потеря практически выслеженного подозреваемого тут же опустила его обратно.

Я даже сделала еще пару кругов над Стоками в надежде увидеть старика — ведь могло же его что-то задержать по дороге? Не то чтобы я всерьез надеялась, меня не было довольно долго, но... Но нет, улицы по-прежнему казались безлюдными.

— Уверены, — отрезал Фергюс. Его ситуация тоже заметно злила, но тэйрн держал себя в руках, только ответы стали чуть резче, чем обычно. Но дежурные, да и Томас, в наши переговоры лезть все равно не решались. — Через ворота вообще не прошло ни одного человека. Разве что твой старик умеет обращаться в пса, парочка пробегала.

Я нахмурилась, вспоминая, но покачала головой:

— Вроде бы он не маг, но наверняка не скажу, меня больше развалюха сектантов занимала.

— Если это она, — проворчал брат. Я недовольно поморщилась и хотела предложить проверить — обидно, что подозреваемый ушел, но что теперь поделаешь. Однако Фергюс, подумав пару минут, велел: — Идем, покажешь, где видела его в последний раз. Возможно, он пережидает в каком-нибудь здании.

— Точно! — тут же воспряла духом я. И уточнила: — Только не «идем», а «летим» — я с земли нужное место все равно не узнаю.

Брат хмыкнул и почти всерьез поинтересовался:

— Белые сапоги пачкать не хочешь?

— Моей светлости какая-то грязь не страшна, — парировала я и снова встала на крыло.

Вообще-то буквально накануне я выяснила, что очень даже страшна: с болотной жижей не смогло справиться даже зелье Дагны. Брюки и рубашку пришлось выкинуть, они после купания оказались безнадежно испорчены. Сапоги, плащ и мою драконью тунику чистили при помощи магии, зелий и ругани — и я склонялась к тому, что от последней, в исполнении оружейника крепости, пользы было больше всего. На мое счастье, был это не мастер Вэйд, который уже несколько лет как вернулся в Денерим. Он одной руганью мог бы и не обойтись.

Но, пожалуй, в Стоках бояться мне и правда было нечего. По крайней мере, не грязи.

Нужное место я нашла довольно быстро, и было оно совсем недалеко от ворот: пройти два дома, повернуть — и стража увидит тебя издали. Но переспрашивать второй раз, уверен ли брат, что никого не было, я не стала. Втроем с Томасом мы обыскали все окрестные дома — не совсем законными методами, если уж начистоту, поскольку разрешения у хозяев мы спросили только один раз, — но так никого и не нашли. Только время зря потратили.

— Начинаю думать, что он все же был магом, — проворчала я, когда мы покинули последнее здание.

— Стоит проверить церковь, — Томас, пользуясь отсутствием королевы, снова взялся за трубку и теперь задумчиво выпускал в небо дымные колечки. Фергюс проследил взглядом за одним из них и признал:

— Мне не дает покоя пропавший человек. Каким образом он смог уйти от нас?

— Передумал и развернулся в сторону Торгового квартала, — пожал плечами шурин Каллена, выдохнув еще пару колечек.

Одно из них неожиданно перехватила рука в черной перчатке, и знакомый голос предположил:

— Или он скрылся в потайном ходе.

— Сэр Райлан, — брат приветственно кивнул, но разводить политесы не стал. — Ты что-то знаешь о потайных ходах?

Я тоже обернулась, чтобы поздороваться, а Томас и вовсе спрятал трубку — рядом с главной разведки стояла его новая сотрудница. Я обменялась с Хайбрен недовольными взглядами; впрочем, ее был скорее насмешливым, и мне подумалось, что девица могла уже давно наблюдать за нами. Ведь откуда-то сэр Райлан тут взялся и даже узнал о текущей ситуации?

— Денерим изначально строился как военный форт, — напомнил нам главный шпион. — Потайных ходов на случай осады в нем было достаточно. Я нашел около десятка в Королевском квартале, но, уверен, есть и еще. Те, что я проверил, ведут за пределы квартала — на склоны Пика Дракона, в порт, в небольшую пещерку в устье реки.

— Я видела, как седой старик в темной куртке отирался у той стены, — проговорила Хайбрен, указав на проулок между двумя домами. Голос у нее за время знакомства с Воронами изменился, стал менее резким и каким-то мурлыкающим. И жмурилась она как большая, довольная кошка — ну точно следила, как я тут круги наворачиваю.

Фергюс коротко глянул на меня — то ли выражение лица подвело, то ли он просто помнил о моей большой любви к дочери эрла Леонаса, — и согласился:

— Проверим тайный ход. Вы сможете его обнаружить?

— Думаю, да, — согласился сэр Райлан.

Ждать пришлось недолго: похоже, на прошлых обнаруженных тайниках главный шпион набил руку, потому что вход в сырой темный туннель смог открыть буквально за пять минут. Меня передернуло: черный провал неуловимо напоминал Глубинные тропы, и панику удалось сдержать с трудом. В основном, благодаря Хайбрен — под насмешливым взглядом давней вражины страх отступил сам собой.

— Прошу, — кивнул сэр Райлан. Томас неуверенно предложил:

— Может быть, стоит вызвать отряд? Мы не знаем, кто нас будет ждать.

— Коридор достаточно узкий, — качнул головой Фергюс. — Если на нас нападут в нем, Алли прикроет щитами. Посмотрим, куда он выводит, там и решим.

Я согласно кивнула и тут же направилась вперед, хоть и лезть в темноту было страшновато. Брат тут же перехватил за плечо и проворчал:

— Куда ты суешься первой?

— Туда, — я с недоумением на него посмотрела. — Щитов навешаю и пойду. Так надежнее.

— В нашем замке в тайных ходах попадались ловушки, — мрачно напомнил брат. — От них твои щиты спасут?

— Скорее всего, — подтвердила я. Вряд ли же там скверной все заросло? А от остального щиты, пожалуй, и правда спасут.

Мне невольно вспомнилась пирамида с сокровищами «Пятого ветра», и на туннель я посмотрела с опаской. Интересно, от того пламени на лестнице моя защита сумела бы прикрыть? А ловушка с исчезающим полом? И как магия черепов сумела захватить разум того пирата… как его там?

Впрочем, магии я пока не видела, а если вдруг появится — тогда и решим.

Но сэр Райлан поддержал Фергюса, протиснулся мимо меня и прокомментировал:

— Лучше первым буду я. Надеюсь, тогда защита от ловушек нам не понадобится.

И нырнул в темноту еще до того, как я успела повесить щит. Пришлось бежать следом, мало ли что? И как он там вслепую искать ловушки собирается?

Фергюс за спиной неодобрительно хмыкнул, но последовал за нами, а спустя пару мгновений дверь и вовсе закрылась — впрочем, заскочить внутрь, судя по звукам, успели все. Вот только свет исчез совсем, и я не видела даже кончик собственного носа. Брат недовольно поинтересовался:

— Надеюсь, фонарь ты предусмотрел?

— Обижаешь, — отозвался Райлан. Раздался негромкий щелчок, и в его руках заплясал огонек. От неожиданности я замерла — давно не вспоминала первый мир, но сейчас… так похоже было на зажигалку. Только вместо металлического корпуса на ладони нашего шпиона лежал небольшой камушек с начертанной на нем руной. Мужчина прокомментировал: — Не слишком хорошо светит, но нам должно хватить.

— Подождите, — попросила я и закопалась в сумку. Светящийся камень я так и носила с собой, и сейчас жалеть магию смысла не видела. Не Дагна, так другой гном мне его зарядит, если понадобится. Или Формари из усмиренных, несколько умельцев в Башне Бдения жили. — Держите, на пару часов его хватит.

Сразу стало светлее, хотя холодный голубоватый свет был куда менее уютным, чем огонек сэра Райлана. Сам он тут же заинтересовался:

— Интересная штучка. Откуда?

— У гномов попросила, — уклончиво ответила я. Рассказывать про Архитектора, пожалуй, не стоило. — Шахтеры работают при свете таких камней, но заряжаются они лириумом. Думаю, в «Диковинках Тедаса» могут подзарядить. Или штатного усмиренного заведите, раз уж с магами решили сотрудничать.

Мужчина кивнул, забрал у меня фонарь и первым двинулся вперед. Я накинула на него пару щитов и отправилась следом — и на этот раз Фергюс не стал меня останавливать.

Тайный ход оказался запутанным — ничем не обоснованные повороты, ниши, ответвления. Но при этом он выглядел на удивление скучным. Ни тебе эльфийских руин, ни древних фресок, ни завесного огня… да и откуда бы им взяться, если этот туннель прокопали в момент постройки Денерима? Город был, конечно, старым, но все же не настолько. Никаких противников нам тоже не встречалось, хотя следы на пыльном полу и порванная паутина недвусмысленно говорили о том, что ходом пользуются, хоть и нечасто.

Ловушки и правда были: первые три, обнаруженные Райланом, оказались не взведенными, четвертая представляла из себя натянутую через проход тонкую веревку, которую мы просто перешагнули.

— Сигнальная? — шепотом поинтересовалась Хайбрен, и главный шпион неопределенно пожал плечами:

— Скорее всего. Нас это уже не интересует… Хм. А вот это интересно.

Он первым завернул за очередной угол, и за ним сунулись мы с Хайбрен обе — любопытно же, что там такого интересного. Нахальная девица попыталась оттереть меня плечом с дороги, но я чуть изогнулась и проскочила у нее под локтем. Наградой моей ловкости был магический барьер.

Фергюс с Томасом отстали от нас едва ли на шаг, и стражник при виде мерцающей стены едва слышно охнул и пробормотал:

— Дыхание Создателя!

Мой брат оказался более сдержанным — коротко изучил неожиданное препятствие и поинтересовался:

— Есть мысли, что с ним делать? Алиена?

— Это что-то новенькое, не из старых ловушек, — прокомментировал Райлан, не дожидаясь моего ответа. Его барьер словно бы и не расстроил; впрочем, вся прогулка доставляла мужчине заметное удовольствие, он и сейчас рассматривал магию с интересом естествоиспытателя. Рванет или не рванет?

— Я могу его разрушить, — не слишком уверенно предложила я. И посмотрела на потолок: земляной, укрепленный окаменевшими деревянными балками… ненадежный. Уточнила: — Не уверена, что не рухнет потолок, но прикрыть нас от камнепада я тоже смогу.

— Нет уж, — проворчал Фергюс. — У Хильды Элеоноры скоро первый год, и я не планирую пропустить его, закопанным непонятно где. Думаю, стоит позвать сэра Каллена. Уверен, он сможет решить это небольшое затруднение.

— Не сможет, — я вздохнула. — Вернее, он сейчас следит за нашими венатори, так что ты не сможешь его позвать. Но нормальные маги легко вскрывают такие барьеры.

— У нас пока всего один маг, и тот с утра уехал в Круг по делам, — с легкой досадой отозвался брат.

Сэр Райлан негромко рассмеялся:

— Один? Если я правильно помню, леди Инквизитор привезла вчера еще одного мага.

— Пленницу, — уточнила я. — Что-то я не уверена, что она захочет нам помогать. И связываться с венатори мне не хочется.

Но пришлось. Ломать барьер моими силами присутствующие отказались наотрез — даже когда я предложила им отойти подальше, чтобы не попасть под обвал в случае чего. Фергюс на такую идею одарил меня столь выразительным взглядом, что я замолчала, а когда большинством голосов решили обратиться к альтессе Северине, послушно села писать записку Шартер. Для обеспечения лояльности магички Хайбрен предложила позвать Воронов, но я подумала, что мне все еще есть, что предложить пленнице. Северина ведь хотела попасть сразу к Маркусу, минуя Магистериум… почему бы и нет?

Ждать пришлось долго. К счастью, сидеть под землей мужчины не пожелали, так что мы вернулись наверх. Солнце к этому моменту уже успело изрядно опуститься по небосводу, так что и закат был не за горами. От реки веяло сыростью, ветер усилился, и теперь я куталась в свой плащ, надеясь, что альтесса умеет ходить быстро. С болот она шла довольно бодро, но там у нее и выбора особенного не было. Оставалось надеяться, что в этот раз Хайбрен магичку тоже поторопит.

Явились две девицы только через час — я успела мысленно проклясть идею обратиться к Северине, но внешне старалась нетерпения не проявлять. Тем не менее, когда долгожданная магичка и не слишком ожидаемая подающая надежды шпионка все-таки приблизились, я не удержалась и проворчала:

— Вас только за смертью посылать. Альтесса, вам озвучили условия?

— Вам требуется помощь мага, — снисходительно озвучила венатори. — В оплату вы готовы не выдавать меня Магистериуму.

— Я готова передать вас напрямую магистру Крассу, — уточнила я. — И предупредить его, что польза Инквизиции от вас была. Его лично убеждать в своей полезности вам придется самостоятельно.

— Мне это подходит, — величественно кивнула она. Осмотрелась, сморщила нос и предложила: — В качестве аванса могу избавить вас от этого ужасного места.

Отчего-то мне казалось, что избавлять она будет радикальными методами — теми же, что и Амалия, например. Похоже, подумала об этом не только я, потому что сэр Райлан сухо бросил:

— Вам покажут, что делать.

От нашего шпиона как-то неуловимо повело чем-то… не жутким, нет, но неприятным. Девица поджала губы, и я добавила, чтоб ее наверняка проняло:

— Добровольная помощь зачтется, альтесса, но попытка переметнуться и напасть на нас закончится плохо. Колдовать вы не сможете, я гарантирую.

— Наслышана, — скривилась она и замолчала.

На этот раз путь по подземному ходу мы проделали куда быстрее. Северина при виде барьера только высокомерно улыбнулась и сняла его щелчком пальцев. А потом повернулась ко мне и наставительно заметила:

— Я могла бы подать сигнал магу, который ставил этот барьер. Работа тевинтерская и свежая, предполагаю, что здесь прячется кто-то из моих коллег. Но я чту нашу договоренность. Прошу вас.

Но первым снова двинулся глава разведки, а за ним на этот раз — Томас. Дальнейший путь оказался не таким уж долгим и куда более простым. Магии больше не встречалось, рабочих ловушек тоже, ни стражи, не засад. Некстати мне вспомнилось, как мы с Зевраном полезли грабить банна Франдерела — тогда, в первый раз, по дороге к сокровищнице тоже никого не было, зато обратно мы едва выбрались. Хотелось бы надеяться, что в этот раз все сложится иначе.

Закончился подземный ход резко — очередной поворот, три ступеньки и глухая стена. Впрочем, сомнений в том, что это очередная дверь, не возникло ни у кого. Сэр Райлан снова взялся за поиски ее замка — вряд ли тому, кто здесь ходил, открывали дверь изнутри. А я шепотом, чтобы не мешать, рассказывала о подземных туннелях в храмах Думата. Фергюс большую часть истории уже слышал, но о последнем нашем путешествии — в Безмолвных равнинах, — не знал и он. Остальные же слушали внимательно, Хайбрен, кажется, завидовала — и от этого рассказ мне самой казался интереснее.

Увы, договорить я не успела, наш шпион все-таки открыл проход, так что пришлось замолчать. Оно и к лучшему, рассказывать, как я молилась Думату, совершенно не хотелось.

Наружу мы не торопились, прислушиваясь к тому, что творится по другую сторону двери. Кто-то ходил сбоку от нас, негромко напевая под нос — не то мурлыкал песенки, не то заклинания. Увидеть ни его, ни помещение пока не получалось: прямо у выхода из туннеля стоял канделябр с десятком свечей, горящих достаточно ярко, чтобы за их светом разглядеть что-то было сложно.

Неизвестно, как долго бы мы ждали, но альтесса внезапно прошептала:

— Я знаю, кто там. Аллект. Он из Круга Карастеса, тоже поверил венатори.

Почти тезка, отметила я — ведь я представлялась именем «Аллектия» в империи.

— Некоторых детей стоит воспитывать до старости, — ворчливо заметил Томас. Фергюс согласно хмыкнул, а я, догадываясь, о чем думает брат, буркнула:

— Некоторые дети, между прочим, успели сбежать из Круга магов, пока храмовники ворон считали. Еле догнали.

Последняя фраза вышла какой-то горделивой — девчонки мне и правда понравились, и побег я в целом одобряла. Для первого раза он оказался неплохо продуман, да и цель до сих пор вызывала умиление пополам с досадой — и почему мне пришлось уехать, как только дошло до самого интересного? Но на Томаса информация произвела не настолько благое впечатление: заботливый отец нахмурился, и я мысленно извинилась перед Хеленой. Сдавать ее мне не хотелось.

Устав сидеть, я накинула щит и решительно вышла вперед.

— Альтус Аллект, — искомого альтуса я заметила почти сразу, он и правда накладывал на книги какие-то заклинания. — Инквизиция. Сопротивляться не советую.

Парень оказался как бы не моложе Северины или, по крайней мере, выглядел таким. Пожалуй, их можно было бы принять за родственников: одинаковые темные волосы и темные глаза, смуглая кожа, даже одежды схожи — не иначе как остались после обучения в Круге. Вот только Северина где-то у меня за спиной раздраженно прошептала:

— Какой он альтус, лаэтан в первом поколении.

И иллюзия сходства развеялась. У парня начисто отсутствовал снобизм альтессы. После моего появления лицо его, и без того узкое, вытянулось еще сильнее, а потом он неуверенно улыбнулся — и в улыбке не было ни презрения, ни осознания собственной значимости.

— Я не буду сопротивляться. Я бы с удовольствием отправился домой. Эти венатори нас обманули, и я хочу вернуться в Круг. Но леди Никола против.

— Тебя удерживает какая-то... местная девица? — с презрением бросила Северина, выбираясь из туннеля следом за мной. Аллект перевел взгляд на нее, вздохнул и даже головой покачал:

— Северина… Я думал, тебя убил тот демон. Жаль, что это не так.

Она только вздернула нос и отвернулась к ближайшей книжной полке, а я посмотрела на нового пленника с неожиданной симпатией. Свернуть шею альтессе уже не хотелось, но вот хорошенько выпороть... И, похоже, не только мне — высокие у двух магов отношения. Впрочем, это их дело, я же занялась своим:

— Значит, леди Никола вас удерживает?

И бросила взгляд на брата — вот и попалась нам Никола Баранти. Он чуть кривовато улыбнулся и вытащил ближайшую книгу. Она оказалась рукописной и, видимо, интересной, потому что Фергюс замер и вчитался в страницу. Я же вернула внимание новому пленнику.

— Скорее, укрывает, — неуверенно улыбнулся маг. — Я слышал, магов на юге убивают. Мне бы хотелось вернуться домой, но не настолько, чтобы рисковать жизнью.

— Вы отправитесь домой, — пообещала я. И уточнила: — В Магистериум и к юстициарам.

— Я готов! — радостно согласился Аллект, но его перебил сэр Райлан. Он тоже заинтересовался письменным словом и успел пролистать пару томов — вряд ли что-то прочел, но, по всей видимости, оценил. И теперь попросил:

— Леди Алиена, я слышал, в вашу сумку может поместиться много вещей. Не соблаговолите вынести отсюда книги?

До сих пор глава разведки настолько вычурно не выражался, и я удивленно уставилась на него. В глазах у мужчины горел азарт, в книгу он вцепился как в сокровище, и я, не выдержав, глянула на открытую страницу.

«Долгое ожидание в засаде приносит плоды. Неопрятный мужчина, кажется, М., заходит в переулок и направляется к бочке, в которой лежит шкатулка с признаниями. Его штормит, словно он порядком выпил, а исходящий от него запах дешевого алкоголя это только подтверждает. Интересно, где он мог набраться?»

— Материалы для шантажа? — шепотом уточнила я.

Райлан кивнул и молча протянул мне книгу. Стоило бы, конечно, изымать ее официально, судить это семейство шантажистов, но… получится ли? Лучше уж обезвредить змею и вырвать клыки, а потом уже разбираться. На всякий случай я глянула на Фергюса: он у нас все-таки должен блюсти закон и пресекать беззаконие, но брат подтверждающе кивнул. Очевидно, для главного следователя бытовой взлом и кражи интереса не представляли, а вот шантаж в особо крупных размерах и угроза безопасности столицы — вполне. И я приняла томик.

Книг оказалось много. Собственно, комната, в которую мы попали из тайного хода, была помесью кабинета и библиотеки, и, кажется, тайной — по словам Аллекта, его приводили сюда с завязанными глазами и за несколько месяцев никого, кроме самой банна Николы, маг в кабинете не встречал. Впрочем, сейчас это было не столь важно, в первую очередь требовалось упаковать книги, и помогали мне с этим делом все, даже маг. Только две девицы не участвовали в общей суете, Хайбрен уселась в глубокое хозяйское кресло и принялась аккуратно обыскивать ящики письменного стола, Северина же и вовсе отошла к стеночке и приняла равнодушный вид.

Возможно, мы немного забыли об осторожности, потому что появление хозяев лично для меня стало неожиданностью. Когда мы уже заканчивали сбор документов и книг, дверь бесшумно отворилась и на пороге показалась высокая статная женщина, которую язык не поворачивался назвать «бабкой». Платье ее из тяжелой парчи темного цвета подчеркивало отлично сохранившуюся фигуру, седые волосы были убраны в высокую прическу с кокетливым завитком на шее, украшения, пусть и массивные, отличались показной скромностью и только подчеркивали увядающую красоту обладательницы. Несмотря на... восемьдесят?.. лет, банн Никола все еще была красива. И при этом, несмотря на хрупкое телосложение, навевала чувство опасности — было ли дело в массивной трости, на которую женщина опиралась, или в том старике, которого я выслеживала днем... Он стоял за спиной хозяйки и стариком теперь не смотрелся, хотя, казалось, что изменилось? Разве что наряд, но и то — наш свидетель-подозреваемый, скорее всего, просто сменил грязный костюм.

— Похоже, нас навестили воры, Краннок, — голос у банна Николы оказался под стать внешности, достаточно звучным и напевным. — Стоит принять меры.

Означенный Краннок согласно кивнул, но не успел и шагу сделать. Мой брат отвлекся от очередной книги и вполне вежливо поклонился — словно мы встретились на приеме, а не забрались незаконно в дом аристократки.

— Доброго вечера, банн Никола. Полагаю, к вашей охране у нас будут вопросы, как и к вам лично.

— Ваша светлость, — в голосе старой женщины послышалась насмешка. — Давно в мои покои не пробирались молодые аристократы. И чем обязана?

Я, кажется, так и не научилась попадаться на горячем — замерла с очередной книгой, а когда взгляд хозяйки скользнул мимо, продолжила свое не слишком законное занятие. И едва не рассмеялась, сама себе напомнив хомяка, судорожно набивающего защечные мешки, пока еду не отобрали. К счастью, мои спутники чувствовали себя куда более уверенно: сэр Райлан аккуратно положил возле меня очередную книгу и подошел поближе к коллеге.

— Доброго вечера, леди Баранти. Мы не ожидали, что тайный ход, которым ушел от нас предполагаемый свидетель преступления, а возможно, и участник, закончится в доме столь известной и уважаемой особы.

На этом я все-таки решилась вмешаться в беседу, благо, вся литература была должным образом спрятана. Придвинулась к брату, выходя из-за его спины — надо же, Фергюс успел меня загородить, — и заметила:

— Далеко свидетель не ушел. Думаю, он не откажется ответить на наши вопросы.

Краннок кинул на меня подозрительный взгляд, откровенно посмотрел на свою хозяйку, но она лишь улыбнулась:

— Звучит так, словно нас в чем-то обвиняют.

— Полагаете, не в чем? — вскинул бровь Фергюс и демонстративно посмотрел на пустые полки.

Владела собой Никола отлично. Не вздрогнула и даже в лице не изменилась, только улыбнулась чуть пошире и сделала приглашающий жест:

— У всех есть свои маленькие недостатки, тэйрн Кусланд. Согласитесь, любовь к сплетням для пожилых людей не так уж редка. Но я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, господа. Прошу вас, будьте моими гостями. Я всегда иду навстречу власти.

Приглашала нас леди Баранти на выход из кабинета, но никто с места не тронулся, разве что Аллект — похоже, привык подчиняться своей благодетельнице. Но и ему хватило одного моего взгляда, чтобы остаться на месте. Пожалуй, этот пленник нравился мне куда больше альтессы Ловиас.

— Выпуская на улицы чудовищ и поджигая кварталы? — с иронией уточнил Фергюс. К чести хозяйки, она, похоже, и впрямь решила играть в открытую, потому что пожала плечами:

— И на их месте выстраивая куда более приличные дома.

Поняв, что гости никуда идти не собираются, Никола сама вошла в кабинет и направилась к своему столу. Хайбрен успела слинять из-за него так быстро, что хозяйка, кажется, и не заметила чужого присутствия или, по крайней мере, сделала вид. Провела ладонью по столу, покосилась на замершего в дверях Краннока и улыбнулась.

— Что ж. Мне осталось недолго, возможно, хранить тайны смысла уже нет. Моего внука эти дела не касаются. Адрик оказался умнее собственного отца, но понимания перспектив ему не хватает.

* * *

Собрание Земель начиналось точно так же, как и в прошлый раз, и, вероятно, бесчисленные разы раньше — дворяне выстраивались в Тронном зале у стен, открывая широкий проход к трону, самые именитые занимали небольшие балконы. Нам с Калленом достались места почти у самого трона, по левую руку, напротив Малого совета. Фергюс поглядывал на меня с гордостью, но нечасто — в основном он скользил взглядом по съехавшимся на этот междусобойчик аристократам. Неподалеку от него стоял Ферхар — надо же, вернулся на сушу ради такого дела, — вместе с обоими сыновьями, и он смотрел только на меня.

Я тоже огляделась и с некоторым удивлением заметила и тех, кто в обстановку не вписывался: Шианни, хоть и звалась банном эльфинажа, к ферелденской аристократии относилась разве что на словах, и в прошлом году ее в высокое собрание не приглашали; Томас и вовсе был простым горожанином, но хотя бы успел поучаствовать в последнем расследовании, чего нельзя было сказать о сопровождавшей его Мии. В тени одной из колонн я заметила Шартер, с привычно-равнодушным видом рассматривающую окружение.

Вместо осознания собственной значимости для этого мира или хотя бы гордости за свершения меня занимали мысли о последнем деле. Церковь Смиренного Языка мы так и не уничтожили — даже не дошли до нее. Рассказ Николы Баранти растянулся едва ли не до ночи: каялась эта изворотливая змея во всем, что сумел раскопать Фергюс. Впрочем, «каялась» — не совсем верное слово; больше походило на то, что женщина хвастается — некоторые подробности ее развлечений явно были излишними, но рассказывала она со вкусом.

Ее история начиналась довольно банально: правнучка банны, внучка монашки и дочь шлюхи из «Жемчужины», Никола Баранти сумела серией удачных замужеств вернуть себе титул и богатство. Но этого ей не хватало, и потому прославлять себя женщина взялась с энтузиазмом. Поджоги и эпидемии, о которых я уже слышала, перемежались тонкими интригами, шантажом и подкупами, и благодаря всему этому росли и состояние дома Баранти, и влияние. К примеру, практически две трети порта находились под ее контролем и приносили неплохой доход. Пожалуй, я отнеслась бы к женщине... если не равнодушно, то, по крайней мере, снисходительно — король Орзаммара и вовсе убил своего брата, а половина Орлея живет шантажом и интригами, — если бы не удовольствие, которое Никола получала от своих выдумок. Все планы она составляла лично, и отличались они крайним цинизмом и даже жестокостью.

С венатори банн Никола тоже связалась: готовила свой триумфальный уход на покой. До развязанной на улицах войны с магами оставалась едва ли неделя — по крайней мере, по ее планам, — так что разобраться со взрывчаткой мы успели очень вовремя. Почти все исследования велись на деньги дома Баранти, так что прекратить беспорядки старая интриганка рассчитывала довольно легко — урезать финансирование. Я сильно сомневалась, что это помогло бы, да и вообще что венатори будут слушаться ферелденку, хоть бы и аристократку — достаточно было взглянуть на альтессу, чтобы понять, что тевинтерцы думают о нас, — но это злило и в половину не так сильно, как уверенность Николы в собственной безнаказанности и последствия такой войны для мира.

И потому решение Фергюса и Райлана оставить змею в покое я восприняла в штыки. Да, у нас не было прямых доказательств ее злодеяний, а от рассказа женщина могла отпереться или соврать, что на старости решила посвятить себя литературе... Но можно же было ее хоть как-то наказать? Ведь даже собственного сына не пожалела, когда он пронюхал об ее делах. Томас, я видела, придерживался моей точки зрения, но спорить не решился. Да и я высказала свое возмущение уже после того, как двери Дома Баранти за нами закрылись.

Увы, Никола по-прежнему в городе была достаточно влиятельной фигурой, чтобы убирать ее с доски просто так. К тому же от знакомства с главой Церкви Смиренного Языка она отперлась наотрез, и даже тот факт, что я видела ее слугу, входящим в тот дом, сумела извратить. «Я знала, где сумели найти эту секту в прошлое ее появление, и потому отправила Краннока проверить. Что внутри? Ничего, заброшенный дом, пыль и пауки. Вы видели свечи и магию? Как любопытно! Но увы, Краннок лишен магического зрения. Пыль и пауки».

— За ней будут присматривать, — спокойно отозвался брат. — А значит, сделать она ничего больше не сможет. Да и рычаги влияния мы забрали.

Штурмовать же развалюху своими силами сразу же Фергюс отказался наотрез. Одного фонаря на всех для штурма маловато, да и воевать с сектантами, имея двух неоднозначных пленников на руках... Как бы мне ни хотелось разобраться, пришлось отложить поход в Церковь Смиренного Языка на день. Сэр Райлан усилил патрулирование Стоков своими людьми и поставил наблюдателя возле нужного здания, чтобы за ночь они не успели натворить чего-нибудь еще. А утром, перед самым Собранием Земель, я узнала, что пришла пора возвращаться в Скайхолд — у Лелианы вышло время, а она хотела успеть поговорить со мной до отъезда в Великий Собор.

Начало торжественной части я за своими мыслями пропустила: венценосные особы появились в зале без объявлений и сигналов, а к голосу Алистера я так привыкла, что внимания не уделила. То ли дело коронация — там было важно не пропустить нужный момент, а теперь… Каллену пришлось подтолкнуть меня, когда дело дошло до собственно награждений. Посвящение нас обоих в рыцари прошло буднично, можно сказать, между делом — я даже не успела почувствовать торжественности момента. Зато и отняло не слишком много времени. На память об этом действе мне вручили щит. Каллену тоже, но он щитами хотя бы пользовался, мне же деревянная доска с новеньким гербом — ястреб в лавровом венке на изумрудно-золотом фоне — была нужна так же сильно, как и инквизиторский меч. Подумалось только, что такими темпами я смогу собрать полное рыцарское вооружение: щит, меч и наплечник от Серых Стражей у меня уже были, не хватало всего-то пары мелочей. Если в Орлее титулы будут раздавать тоже прилюдно, то не избежать мне маски, а то и шлема…

А потом дело дошло до настоящих наград. Мы с Калленом переглянулись, и он едва заметно кивнул, предлагая говорить мне.

— Последняя… уже предпоследняя война и падение Кругов заставили многих людей пересмотреть свои приоритеты, — начала я, чуть откашлявшись. Алистер такому началу заметно удивился, но поощрительно кивнул. — Усмиренные маги остались без крыши над головой, беззащитные перед миром. Часть храмовников нуждается в лечении и уходе. Мы с сэром Калленом хотели бы позаботиться о них. Не как Инквизитор и командор Инквизиции, а просто как люди, которым небезразличны беды других.

На секунду я подумала, не добавить ли пару слов о состоянии отдельных районов Денерима, но решила этот вопрос отложить до вечера — все-таки наглеть тоже не стоило.

Наше величество от такой просьбы заметно растерялось. На помощь неожиданно пришла еще одна заинтересованная сторона.

— Баннорн Недремлющее Море готов поддержать это начинание, — громко проговорила она. — В Джайнене долгое время находился Круг, и мы привыкли к виду храмовников. Я готова выделить один из островов под лечебницу.

— Эрлинг Западные Холмы тоже поддерживает, — а вот вмешательства эрла Вулффа я не ждала. Впрочем, насколько я знала, с Альфстанной его связывали приятельские отношения, возможно, и с Ирминриком тоже. Или опять влез во что-то, и теперь выслуживается — по словам Фергюса, за помощь венатори он отделался внушением, и то, после окончания войны. Но вряд ли ему будет так везти каждый раз.

— Южный баннорн категорически против, — ворчливо проскрипел лысый старик. Покопавшись в памяти, я вспомнила и его имя — банн Сеорлик, — и месторасположение его земель. Вопреки названию, находился Южный баннорн не на юге, а почти в центре Ферелдена, гранича с озером Каленхад, на одном из островков в котором раньше обитал наш Круг. — Хватит с нас и магов, и прочих церковных прихлебателей.

Владычица Церкви Элемена сурово поджала губы. Старушка уже сорок лет царила в церкви Денерима, короновала и Кайлана, и Алистера с Анорой, присутствовала на всех Собраниях Земель… год назад она встала на мою сторону, хотя остальная Церковь Инквизицию не поддерживала. И мне стало несколько обидно за нее.

Однако вмешаться я не успела. Эрл Леонас покачал головой и мягко заметил:

— Тебе стоит чуть успокоиться, банн Сеорлик. Мой эрлинг пострадал от войны не меньше твоего баннорна, но я не спешу винить Круг и Церковь. К тому же люди, которым ты сейчас отказываешь в помощи, вряд ли в ней участвовали. Эрлинг Южный предел поддерживает.

В нашем главном дипломате я не сомневалась — пусть в Малый совет, связанный узами дружбы, я не входила, но его члены меня все же любили и поддерживали. Но сейчас его выступление оказалось вдвойне полезным, поскольку эрлинг Южный предел, как и Южный баннорн, граничил с озером Каленхад, но к Кругу находился куда ближе. Надумай буянить наши маги, земли эрла Леонаса пострадали бы первыми.

— Лишь бы они не оказались шпионами и изменниками, — банн Лорен пожевал губами и махнул рукой: — Баннорн Осуин поддерживает. Только следите за ними в оба.

Алистеру высказаться так и не довелось. Голосование началось стихийно, проходило шумно, но большинство нас с Калленом поддержало. А если бы и нет, единственный тэйрнир, имеющий главу, все эрлы и королевская чета были на нашей стороне. К тому же речь шла не о смене законов или передаче короны, а всего лишь об одном замке и поддержке, в основном, моральной — для такого решения Собрания Земель и вовсе не требовалось.

— Хайевер, разумеется, поддерживает свою младшую тэйрну, — Фергюс улыбнулся, подводя итог. — И готов предоставить временное убежище нуждающимся, пока не будет построено постоянное.

Я удивленно покосилась на брата: снова он чуть опережает не только мои просьбы, но и мои мысли… Интересно, куда он собирается селить усмиренных и храмовников, которые захотят лечиться? Как минимум первых будет немало… Я не помнила в Хайевере достаточно крупных зданий, которые были бы никому не нужны.

— Вот и славно, — кивнул Его величество. — Мы тоже поддерживаем, так что на помощь короны можете рассчитывать.

— Благодарим, — Каллен поклонился, и я поспешила последовать его примеру.

Алистер кивнул нас и жестом отпустил. Я думала, что на этом торжественная часть и завершится, но оказалось, что в запасе у королевской четы еще одно объявление.

— Рад сообщить, что один из свободных баннорнов наконец обретет хозяина, — провозгласил наш король, едва мы с Калленом вернулись на свое место. — Сэр Райлан, за твою службу, за все, что ты сделал ради порядка в нашей столице… храни покой Денерима и дальше.

В последней фразе мне почудилась легкая добродушная насмешка, и я едва не хмыкнула — награда, как по мне, была очень сомнительной. Сам сэр — вернее, теперь банн — Райлан не выказал ни удивления, ни восторга, коротко, на грани приличий, поблагодарил за оказанную честь. В отличие от нашей просьбы его назначение не вызвало никаких споров у высокого собрания, и мне стало интересно — все ли промолчали по доброй воле или архив банна Николы уже начал приносить пользу?

---

— Я думала, ты уже не сможешь уехать из Вал Руайо, — проговорила я, разглядывая старую подругу.

Лелиана изменилась за то время, что мы не виделись: вроде бы и не такое долгое, едва ли месяц прошел, но боевая мантия, обшитая кольчужными колечками, в которой наш тайный канцлер предпочитала ходить в Скайхолде, сменилась на мантию жрицы, мелкие косички из прически исчезли, вечно озабоченное лицо расслабилось. Эта метаморфоза изрядно омолодила ее, а заодно наградила и плавными движениями, и аурой величественности.

Но кое-что осталось прежним — лукавый огонек в глазах. Пожалуй, теперь он стал даже заметнее: Корифей явно не давал нашему тайному канцлеру расслабиться — хотя бы иногда, — так что даже в присутствии моего брата Лелиана оставалась собранной. Теперь же проклятый жрец канул в глубинах Тени, то ли сожранный мелким демоном, то ли им же сохранённый для Веры.

— Голосование проходит уже в третий раз, — ответила она. — Ты, наверно, не знаешь, но выбрать Верховную Жрицу можно только единогласно. Владычица Церкви Виктуар и Вивьен никак не хотят сдать позиции. Но, думаю, на этот раз голосование будет финальным.

— Это не объясняет, почему ты здесь, — я улыбнулась и поудобнее устроилась на перилах. Лелиану я нашла в ее воронятне, и других стульев здесь не было. — Но я рада тебя видеть.

Забираться под самую крышу я не любила: лестница сюда вела длинная и винтовая, причем мимо библиотеки этажом ниже — там я почти всегда и застревала. Но возможность увидеть будущую Верховную Жрицу до того, как она погрязнет в церковных делах, все-таки заставила меня подняться на самый верх и теперь я с интересом осматривалась.

Если Корифей и сумел повредить нашему донжону, то здесь никаких следов разрушений не осталось. Стены были целыми — ни спешно замазанных трещин, ни новой, выделяющейся кладки, ни даже столь любимых нашими строителями гобеленов в качестве временного решения. Но все ещё витающий в воздухе запах свежей стружки намекал, что какому-то ремонту воронятня всё-таки подверглась. И, покрутив головой, я обнаружила, какому именно: стропила крыши выглядели совсем новенькими, светлыми, с янтарными каплями смолы на боках. В свете солнца, что пробивался через окна, они вспыхивали искрами пламени, чтобы через пару мгновений потухнуть — когда на светило набегали белые пушистые облачка.

Лелиана в своем бело-красном одеянии смотрелась здесь странно: словно яркая тропическая птица залетела из Пар Воллена так далеко на юг. Но уверенные движения выдавали, что находится эта птичка здесь совсем неслучайно: у меня на глазах наш тайный канцлер отправила пару воронов с письмами, и что-то подсказывало, что письма эти могли не понравиться Вивьен или Владычице Виктуар.

— Я тоже рада, — признала Лелиана. — Не могу сказать, что в Вал Руайо мне не хватает забот, но я немного отвыкла от Церкви за этот год. Перед голосованием кандидатам надлежит проводить время в посте и молитвах, и я с трудом выдержала два этапа.

Она рассмеялась, и я тоже улыбнулась, хоть и не очень весело. Почему-то снова вспомнился Айдан — никогда у них с Лелианой не находилось достаточно времени на себя, и теперь, похоже, ничего не изменится. Но все же поддержала подругу:

— Главное, чтобы Церковь не отвыкла от тебя.

— О, на этот счёт у меня много планов, — теперь Лел улыбнулась с предвкушением. Зная ее, я заранее сочувствовала тем, кто в этих планах фигурирует. Но не совсем искренне. — Сейчас мое место в келье заняла младшая леди Марон, сестра твоего секретаря. А я решила навестить Скайхолд.

— Надеюсь, эту подмену не заметят, у меня на твои реформы тоже много планов, — я хмыкнула. Будущая Верховная Жрица снова рассмеялась и кивнула на узкую галерею, опоясывающую всю башню с воронятней:

— Идём, поговорим.

До сих пор бывать на этой галерее мне не доводилось, и теперь я об этом немного пожалела: вид на крепость открывался потрясающий. Двор лежал передо мной как на ладони, от конюшен и до таверны. Я отметила, что кристалл лириума, перегораживающий вход в нее, наконец убрали, а дверь заменили. Увидела мать Жизель, разговаривающую со стройной дамой в маске — одна из наших поставщиков, кажется, из Вал Руайо. Двоих наших разведчиков, сосредоточенно играющих в карты — по лицам я бы скорее предположила партию в «королевы». Элан Вемаль, нашу травницу — она возилась в клумбах возле входа в таверну, что-то высаживая. Рядом с ней прямо на земле устроился Кабо и что-то рассказывал, по всей видимости, веселое, потому что эльфийка улыбалась. Надо бы не забыть сказать тавернщику, что Огрен выжил, они ведь знакомы. Да и Гаци, если он ещё в Скайхолде — сегодня я нашего строителя ещё не видела. Кстати, надо бы с ним поговорить, может, возьмётся за постройку нашей будущей лечебницы? И ещё одно «кстати»…

— У меня для тебя целый ворох новостей, — сообщила я и повернулась к Лелиане. И едва не подскочила, потому что рядом со мной стояла незнакомая юная девушка в мантии послушницы. Оценив мою реакцию, девушка рассмеялась, нащупала какой-то амулет на груди и превратилась на мгновение в мою подругу, а потом обратно в незнакомку. Такая метаморфоза тут же напомнила мне другого любителя чужих личин, и я изумлённо поинтересовалась: — Неужели Маркус поделился с тобой своим маскирующим амулетом?

— Скажем, я ненадолго позаимствовала его, когда магистр Красс ещё был здесь, — Лел лукаво улыбнулась и только теперь подошла к внешней части галереи и опоясывающему ее парапету. — А Дагна сумела разобраться и сделала для меня пару копий. Поэтому можешь не переживать, что нашу подмену заметят. К слову, так выглядит Элиза Марон, запомни, ведь младшая сестра приезжала навестить старшую в твоём присутствии. А позже она останется при мне, так что вы увидитесь.

Я кивнула и удивленно покачала головой. Знала бы, что главного юстициара так легко обнести, давно стащила бы его кольца — не насовсем, просто посмотреть. Да и без них у Маркуса было много интересных игрушек.

Лелиана словно прочитала мысли, негромко рассмеялась и шепотом напомнила:

— Я все-таки была бардом, Алиена.

И на службе Церкви навыков явно не растеряла. Впрочем, Левая рука Верховной Жрицы — очень расплывчатый титул, и я до сих пор не знала, чем занималась моя подруга, помогая своей наставнице. Шпионажем точно, и это наверняка предполагает оттачивание воровского навыка.

Но сейчас думать об этом смысла не было, Маркус и вовсе уехал…. И я начала с наиболее приятной новости:

— Огрен и Йован вернулись в Башню Бдения. Они всё-таки выжили после падения Адаманта и дошли вдвоем через Глубинные тропы до дома.

— Ты серьезно? — наш тайный канцлер изумилась. И тут же практично поинтересовалась: — Они не рассказывали, что видели?

— Йован едва дошел, его два дня целители откачивали, — я вздохнула. — А из Огрена рассказчик… ты знаешь.

Она со вздохом кивнула и с надеждой проговорила:

— Айдану они расскажут. И если что-то важное, то он потом расскажет нам.

— Когда вернётся, — проворчала я. Лелиана улыбнулась с нежностью, адресованной явно не мне, и пообещала:

— Скоро. Моя очередь тебя радовать: он вернётся скоро. Будет в Вал Руайо на церемонии моей инаугурации.

Этой новости я и правда обрадовалась, что, впрочем, было ожидаемо. Приезду Айдана всегда радовались все, за исключением, пожалуй, парочки баннов в Ферелдене, да и те предпочитали не любить нашу семью молча. Но на всякий случай уточнила:

— А разве эта церемония — не таинство Церкви?

— Ты права. Но после Верховная Жрица устраивает встречу с мирянами. В том числе и личные аудиенции. Тебя я тоже жду, да и не только я — многие захотят пригласить леди Инквизитор на вечер.

На это я только скривилась: вот уж не было печали. Требование Лелианы пока воздержаться посещения Орлея во избежание мне нравилось больше. Увы, все хорошее рано или поздно кончается.

Остальные мои новости были не настолько однозначно хорошими, как первая. И я решила выдавать их по степени пользы.

— Алистер предложил нам с Калленом награду за победу над Корифеем, — проговорила я и тут же поморщилась. В Орлее меня тоже ждали награды, но, зная обитателей империи, — одним Собранием Земель они не обойдутся. Зря я из-за него так переживала — ферелденское сборище было хотя бы одно, а от приглашений в гости легко было отговориться работой. У нас этот аргумент был достаточно веским, в отличие от Орлея.

Лелиана достаточно хорошо меня знала и на эту гримасу только улыбнулась с пониманием. С некоторым сожалением добавила:

— Церковь тоже вынуждена будет отметить вклад Инквизиции. Но я постараюсь сделать это поскромнее. Возможно, объявлю траур по погибшим.

— Хорошая идея, — согласилась я. И почему сама раньше не придумала? Хотя я Инквизитор, конечно, но все же не Верховная Жрица, от меня эту идею не восприняли бы. — Но я хотела рассказать не об этом. Мы с Калленом решили, что у усмиренных и тех храмовников, у кого нет сил или желания сражаться с лириумом, должен быть дом. Охрана, присмотр, лечение… Нам выделили землю в Ферелдене, на побережье. Есть те, кто хочет оказать помощь. Думаю, Верховной Жрице это тоже будет очень к лицу.

— Недостаточно денег? — Лел улыбнулась и согласно кивнула: — Ты права, это будет хорошим начинанием. Возможно, и в других странах захотят последовать вашему примеру…

Я кивнула: будет очень неплохо, если кто-то ещё захочет позаботиться о храмовниках и магах. Деньги — Создатель с ними, деньги мы бы нашли… как-нибудь. В конце концов, Инквизицию все ещё неплохо финансируют, можно было бы часть этого финансирования перенаправить… но глупо рассчитывать, что один замок, пока ещё даже не построенный, вместит всех желающих. Да и не все захотят ехать в холодный Ферелден.

Будущая Верховная Жрица совсем по-детски оперлась локтями о парапет и перевесилась через него, что-то разглядывая у самой стены. До того почти неощутимый ветер вдруг сорвался, взметнул ее мантию выше коленей, так что Лелиана отпрянула назад и с недовольным фырканьем прижала подол к бедрам. И добавила:

— Думаю, если правильно подать эту мысль, Коллегия Чародеев тоже захочет принять участие. Среди людей Фионы целителей нет, но, как только положение стабилизируется, они, я думаю, появятся.

Я тоже перевесилась через парапет — интересно же, что там подругу так заинтересовало, — и увидела Великую Чародейку, прогуливающуюся с сэром Баррисом. Глава магов и глава храмовников о чем-то разговаривали, и эта беседа явно не была столь приятной, как у гнома и эльфийки в нескольких метрах от них. Лицо Фионы почти ничего не выражало — вернее, оно казалось привычно сосредоточенным, — а вот сэр Баррис сурово хмурился. Скорее всего, обсуждали они свое будущее — потому что в свете выборов Верховной Жрицы это был самый актуальный вопрос. Но если мнение Лелианы о судьбе магов заинтересованные лица в общих чертах знали, то о храмовниках подруга не заговаривала.

Зато Вивьен не скрывала своих планов ни на одну из сторон. Все было не так ужасно, как предвещала мне Лел, но все же Круги наша чародейка и правда собиралась возвращать, а магов загонять внутрь. Храмовникам она отводила прежнюю роль, но обещала не спускать глаз, чтобы не повторять историю. Лично я сомневалась, что одной Вивьен хватит на всех храмовников, а одиозные личности всегда найдутся… А если даже и хватит — она не вечно будет находиться на Солнечном троне. И кто знает, что решит следующая Верховная Жрица?

Сами маги, в большинстве своем, поддерживали Лелиану, и это было вполне ожидаемо. Чего я ждала куда меньше, так это того, что ее сторону примут и некоторые из храмовников. Правда, сэр Баррис в их число не входил, и сейчас, похоже, Фиона пыталась переманить его на свою сторону. Процесс со стороны казался не слишком простым.

И я задумчиво покачала головой:

— Не думаю, что собирать магов и храмовников в одном закрытом заведении снова — хорошая мысль. Каллен говорил, из-за лириума с возрастом могут появиться проблемы с памятью, усилиться паранойя, еще там какое-то влияние на разум… Представь целый отряд параноиков, которые опасаются магов и демонов и которых лечат маги. И это при условии, что все маги окажутся теми, за кого себя выдают. А если проберется какой-нибудь фанатик, которому захочется отомстить за свои прошлые унижения? Я и насчет усмиренных-то не до конца уверена. Может, будет лучше расселить их отдельно.

— Думаю, мы обсудим подробности в другом месте и другой компании, — мягко отозвалась подруга. — В ближайшее время у Фионы будет масса своих забот: Коллегию Чародеев ей придется организовать практически с нуля.

— Ну, не с такого уж нуля, — возразила я. — Я так понимаю, большинство ее помощников придет с ней из Инквизиции. Наши маги умеют работать вместе с кем угодно, даже с тевинтерскими магистрами и нашими же храмовниками. Да и люди относятся к членам Инквизиции лучше.

— И Вивьен непременно поможет, — Лелиана лукаво усмехнулась. — Как только Солнечный трон от нее уйдет, она тут же задумается, как еще укрепить свой авторитет.

Я чуть рассеянно кивнула, обдумывая еще и эту проблему. Маги скоро уйдут из Инквизиции, может, не все, но большая часть. Храмовники вряд ли задержатся намного дольше: номинально Орден никто не распускал, и они могут вспомнить об этом. К тому же некоторые уже успели разъехаться по церквям. И солдаты наши тоже частично разошлись по домам — основная война ведь закончена, Корифей мертв. Нет, за людей я была рада: если ушли, значит, им было куда… Но справимся ли мы таким поредевшим составом? Последствия корифеевских экспериментов нам еще долго будут икаться.

— Да, у меня есть еще одна новость, — встрепенулась я, вспомнив об этих экспериментах. — И она весьма неприятна.

* * *

Обсуждение свежеизобретенного подавителя магии неожиданно растянулось. Лелиана, выслушав меня, посмурнела, чуть растеряла свою самоуверенность и отправила меня обсуждать новую подставу от венатори с самыми заинтересованными в этом лицами: Великой чародейкой и рыцарем-командором. Разумеется, не прямо посреди коридора, созывать пришлось полноценное совещание — в конце концов, и Жозефину стоило предупредить, и Каллен мог рассказать что-то такое, чего не заметила или до чего не додумалась я. Сама Лелиана тоже проскользнула на это совещание в качестве «помощницы сестры Соловей», и слушала наше обсуждение очень внимательно.

Новость в целом вызвала неоднозначную реакцию: последствия появления такой новинки понимали все, но и ее пользу признала даже Фиона — в конце концов, преступники магов боялись куда меньше, чем законопослушные жители, и пользовались услугами отступников охотнее.

А вот кое-что из свежих отчетов изрядно порадовало: буквально за час до собрания к Шартер пришло донесение от группы, отправившейся на поиски лаборатории в Бресилианский лес. Нашли ее без особых проблем, а вот захватить оказалось непросто. Сопротивлялись не венатори, им и самим досталось… фатально, так что в плен взять оказалось некого; пришлых магов выжить пытался сам лес. Буквально: на лабораторию напали сильваны, которых экспериментаторы успели чем-то разозлить. Собственно, из разгромленного лагеря вынести удалось только часть бумаг и пару амулетов, все остальное оказалось разорванным корнями и острыми шипами в клочья. Увы, включая и подопытных.

Третья лаборатория тоже обнаружилась. Об этом нам поведала Жозефина, к которой, не иначе как по ошибке, попало письмо от магистра Алексиуса, извещавшего, что его навестили бывшие подчиненные. Собственно, никакой лаборатории и не случилось, Герион решил не нарываться на проблемы с Инквизицией и сдал нам всех гостей тепленькими.

Таким образом, лабораторий венатори больше не осталось, хотя меня несколько беспокоила оговорка альтессы Северины «только в Ферелдене» — придется поискать и в других местах. В качестве трофеев у нас были два пленника, которые толком ничего не знали и которых требовалось сопроводить к магистру Крассу, и несколько лабораторных журналов, на которые я возлагала большие надежды. Фиона забрала их тут же, пообещав предоставить полный отчет о производстве и воздействии. И возможности наладить это производство самим — вдруг иначе как через убийство эти амулеты с бомбами не создаются?

Попрощавшись с Фионой и сэром Баррисом, мы все-таки продолжили совещание — теперь уже впятером, так что Лелиана личину сняла. Я, все еще на волне истории о нашей поездке, вспомнила и про банна Николу: рассказала о Церкви Смиренного Языка и заодно о своих подозрениях против безумной интриганки — нормальной ее язык не поворачивался назвать. Светские власти ничего не смогли — или не пожелали — с ней поделать, и я рассчитывала, что хотя бы церковные найдут, как поймать ее на горячем. Может, не сразу, но когда Верховная Жрица разберется с первоочередными задачами…

Будущая Верховная Жрица неуверенно пообещала подумать.

Жозефина кратко ознакомила нас с последними новостями из высшего света, но тут ничего интересного не было: все ждали окончательных выборов Верховной Жрицы, так что с балами и интригами аристократы чуть поутихли, даже приглашений на мое имя стало поменьше. Из Антивы доходили слухи о новой активности Воронов, но пока ни нас, ни наших союзников напрямую это не касалось. Я с некоторой ностальгией вспомнила младшего сеньора Валисти, прекрасно танцующего аллеманду, и понадеялась, что нашего влияния для его поддержки хватит. Потому что помощь мы вроде как обещали, а отправлять солдат под клинки Антиванских Воронов я категорически не хотела.

Лломеринские пираты тоже притихли, и некто «сир Таддеус», о котором я слышала от деда и Изабеллы, прислал предложение о совместном рейде на очередное, на этот раз морское, логово венатори. Он, с помощью Инквизиции и старых друзей вроде Ферхара, за этот год успел избавиться от молодых клыкастых конкурентов и был весьма благодарен. Это предложение меня так заинтересовало, что я едва не послала всю нашу Инквизицию куда подальше: поучаствовать в морском сражении, да еще на одной стороне со старыми пиратами, было куда интереснее, чем тащиться в Вал Руайо. Увы, с некоторыми титулами приходили и обязанности. Пришлось, скрепя сердце, доверить эту миссию другим — в конце концов, у нас были те, кто уверенно чувствует себя и на палубе, и в бою с магами.

Но близнецам и их отряду я завидовала похлеще, чем Корифей своему Думату.

Из Андерфелса новостей не поступало вообще. Это было, пожалуй, подозрительно, поскольку с местным набожным королевским семейством у Инквизиции установились теплые отношения: оказывается, от имени Вестницы Андрасте отправляли подарки и вели весьма задушевную переписку, пока я дышала песками Западного предела. Но примерно в тот момент, когда Айдан добрался до Вейсхаупта — с поправкой на скорость гонцов, — переписка прекратилась. Учитывая, как активно лез в политику Первый Страж, это не могло не настораживать.

Больше обсуждать было нечего, и мы разбежались по своим делам. Лелиана в облике Элизы Марон отправилась собираться — еще до рассвета она хотела выехать в сторону Вал Руайо, поскольку ее очередное бдение заканчивалось меньше, чем через неделю. Потом три дня, отведенные на принятие решения, и после церемония инаугурации, если Верховную Жрицу все-таки выберут. Лел в своем успехе была уверена, и потому максимум через две недели мне надлежало прибыть в Великий Собор, чтобы поздравить ее с победой.

А через полторы нас с Калленом ждал Фергюс в храме Хайевера. Как совместить эти два события, я пока не знала. Впрочем, моему возлюбленному необязательно тащиться в орлейскую столицу — чему он, судя по лицу, был очень рад, — я же могла долететь из Хаейевера до Джейдера за сутки. Если там меня подберет корабль и сразу же выйдет в сторону Вал Руайо, то успеть я должна была везде.

Пока же успевать надо было разве что в постель, и я в задумчивости поплелась в свою комнату.

Неладное заподозрила еще на лестнице — из-за приоткрытой двери на ступени падал желтый, явно свечной свет. Насторожившись — кто это мог сидеть в моей комнате? — я достала шест и двинулась помедленнее, стараясь не шуметь. Но предосторожности оказались излишними: в комнате никого не было, что определенно радовало — увидев расставленные повсюду картины, вспомнила, что Родерик успел выжить меня из собственной спальни. Мой шест его явно бы впечатлил. Добираться мне следовало до другой постели, да я и сама бы об этом вспомнила, будь голова занята чуть поменьше — в инквизиторские покои я поднялась по привычке. Но раз уж пришла, решила поговорить с художником: и не виделись мы давно, и хорошим в этой комнате был не только свет, но и собственная ванна. В башне нашего командора мне ее сильно недоставало.

Увы, сам Родерик отсутствовал и, судя по чуть подсохшей краске на закрепленном на мольберте холсте, давно. И то сказать, подходящий свет давно ушел, а при свечах писать картины мастер не любил. Разыскивать старого наставника по всей крепости не хотелось, и я решила подождать, заодно и смыть дорожную грязь — в конце концов, дверь в небольшую комнатку с ванной закрывалась на вполне приличную щеколду.

Но и за окном уже окончательно потемнело, и я успела не только переодеться, но и косу просушить, и даже оценить окружающие картины, а художник так и не появился. Отметив, что работа над эпическим полотном на верхней галерее продвигается медленно, а портретов Ванды стало куда меньше — похоже, благословение Веры начало отпускать, — я решила все-таки отправиться на поиски. Благо, предположение, спасибо картинам, у меня одно появилось: на столе я нашла зарисовки каких-то зданий, явно эльфийской работы, а рядом с ними выполненный грифелем портрет Фейнриэля. С одной только разницей: с листа бумаги на меня взирал не полуэльф, уши были острыми, а черты лица — чуть более изящными. Зато марево вокруг, прорисованное довольно тщательно, походило на раскаленный воздух, а лично мне напоминало трепет Завесы. К тонкому чутью Родерика я давно привыкла, но это, пожалуй, было перебором.

Дорогу к нужным комнатам я нашла с трудом: всего неделю меня не было, но из памяти она исчезла словно по волшебству. А может, и правда благодаря ему: магии в Скайхолде было слишком много, чтобы я взялась утверждать наверняка, не было ли наложено какое-нибудь заклинание на наши потайные темницы. И не разбиралась в древне-эльфийской магии, так что не знала, были ли у них заклятья, влияющие на память. Как бы то ни было, разобраться в поворотах своей крепости я все же смогла, а там и правда обнаружила теплую компанию из сомниари и художника. Ри в расслабленной позе полулежал на своей кровати, Родерик, как и всегда, что-то рисовал в блокноте. Мужчины о чем-то негромко говорили, но подслушать не удалось: Фейнриэль засек меня едва ли не через дверь.

— Привет, — кивнула я и чуть демонстративно оглядела комнату. Здесь прибавилось подушек, книг, возле окна появился мольберт, сейчас, правда, пустой. Стол демонстрировал явные следы небольшой пирушки или даже попойки — пару явно пустых бутылок я заметила мгновением позже, они прятались в тени одной из ножек. — Родерик, а как ты сюда попал?

Художник отвлекся от своего блокнота и заметно смутился.

— Если честно, я сам не знаю, — неуверенно улыбнулся он. — Я гулял по замку… шел, шел — и вдруг очутился здесь. А это плохо?

— По мне, так хорошо, — я пожала плечами, собрала пару подушек в угол комнаты и уселась на них. — Но вообще-то кое-кто у нас тут вроде как в заключении. Каллен может оказаться недоволен.

— Никто не знает об этих встречах, — мягко перебил меня Ри. — И не ругайся на мастера Родерика. Я нашел его сны и позвал сюда, подсказав дорогу. Без тебя сидеть тут довольно тоскливо, книги кончились, а солдаты, что приносят обед, меня, похоже, боятся.

— Ты у нас один такой, в самой потаенной комнате, — я улыбнулась. — Наверно, считают тебя особо опасным преступником. Скорее, я удивлена, что мой дорогой наставник не боится.

«Дорогой наставник» чуть опешил, придирчиво глянул на своего нового друга и уточнил:

— А надо было? Фейнриэль ведь никому не причиняет зла.

Я уставилась на него во все глаза. Конечно, некоторой оторванностью от реальности и выборочной наивностью Родерик и раньше отличался, но так явно этих качеств не проявлял. Мало того, что Ри успел напричинять зла куче народа — начиная с разбойников в Киркволле и заканчивая нашими собственными солдатами, которых он сдавал Корифею из-за моей глупости, — так и знакомы эти двое были явно недостаточно долго, чтобы так уверенно утверждать что-то о характере сомниари.

— Не удивляйся, — попросил Фейнриэль. — Ты наверняка замечала, что мастер довольно… чувствителен к Тени и духам. Будь он магом, стал бы, скорее всего, медиумом. Но таланта управлять энергией Тени у Родерика нет. Зато красоту мира он может видеть ярче и глубже других. И понимать тоже чуть больше.

— И иногда это пугает, — вздохнул художник. Я вспомнила нашу поездку в Кайтен и согласно кивнула: если бы в меня имели привычку вселяться незнакомые духи, я бы, пожалуй, тоже боялась. С другой стороны, Вера всегда со мной, да и Ванда в моих мыслях паслась десять лет кряду.

Родерик развернул блокнот так, чтобы был виден его рисунок. Набросок — быстрые четкие линии, небрежно брошенные на бумагу, очерчивали очередное эльфийское строение. И его я уже видела — в том сне, куда Фейнриэль вытаскивал меня в первый раз. Башня Фалон`Дина из тех, что можно был найти в лесу Арлатан даже сейчас.

— Здесь должно быть дерево, — указала я в правый угол рисунка. — Или огромное, уходящее к небу, с золотистой листвой. Или невысокое, с шарообразной кроной и виспами. Зависит от того, что ты хочешь изобразить, реальность или Тень.

— Ты запомнила, — улыбнулся Ри. И кивнул художнику: — Очень похоже. Я однажды показывал это место во сне Алиене.

— А еще раз показать сможешь? — загорелась я. — Я видела у Родерика картины с эльфийскими зданиями. Это Арлатан?

— Нет, — Фейнриэль покачал головой. — Я искал Арлатан, но воспоминаний о нем в Тени словно не осталось. Вернее, я не могу их найти. Если тебе интересно, я попробую еще. Или покажу то, что уже нашел.

— Мне интересно все, — твердо решила я.

«Различия отчуждают нас друг от друга, а Церковь поддерживает эту вражду, вместо того, чтобы учить видеть в других равных себе».

Из выступления Верховной Жрицы Виктории

Чем севернее я забиралась, тем теплее был климат. В Киркволле снег выпадал только за пределами города, хоть и держался два-три зимних месяца. В Антиве его видели не каждый год, а в Минратосе похолодание, заставляющее накинуть поверх повседневной одежды шерстяную накидку, считалось едва ли не стихийным бедствием. Что уж говорить про Пар Воллен, обитатели которого, кунари, и вовсе предпочитали минимум одежды?

В противовес северу юг Тедаса был холодным. Ферелденская зима держалась чуть меньше, чем полгода, а лето было коротким. Дикие земли Коркари его будто бы и не знали — влажная, цветочная весна почти сразу сменялась сырой осенью. Ещё южнее, если верить Йовану, и вовсе обретались вечная мерзлота и тундра — он таких терминов не знал, конечно, но у меня они словно сами собой всплывали в памяти.

На ферелденском побережье Недремлющего моря снег исчезал как-то вдруг. В середине плуитаниса, первого весеннего месяца, когда мы с Калленом приезжали в Амарантайн, сугробы местами ещё вырастали выше меня. Но уже через полторы недели, в Хайевере, о зиме напоминала только влажная, напоенная растаявшим снегом земля. Правда, холод ещё покусывал да сырой ветер с моря забирался под плащ, снова смущая меня запахами соли и водорослей.

В Орлее весна цвела уже вовсю: ароматы роз, тюльпанов и мимозы добрались до «Ястреба» даже раньше, чем портовый гомон. Солнце жарило почти по-летнему, так что плащ я спрятала в сумку, а Джарлат, пригнавший мою яхту в Джейдер и сопровождавший до Вал Руайо, и вовсе оставался в одних штанах, ловя голой кожей морские брызги. Вытатуированная на руках, от запястий до локтя, чешуя, щедро смоченная солёной водой, блестела на солнце так, словно была настоящей. Вместе с привычной связкой амулетов, странным, сплетённым из узлов толстой потрёпанной веревки, браслетом и лихой улыбкой она создавала совершенно убийственный образ.

Я на друга и бывшего наставника смотрела с лёгкой насмешкой и в какой-то момент, не выдержав, поинтересовалась:

— Не боишься, что кто-нибудь соблазнится таким роскошным видом и украдёт тебя прямо с палубы?

— Меня? — хохотнул моряк и словно невзначай коснулся абордажной сабли, перевязь с которой снимать не стал, даже избавившись от сапог. — Пусть пытаются, давно не развлекался.

— Плохо ты знаешь орлейских аристократок, — я хмыкнула, но тему решила свернуть. Порт был уже близко, а швартоваться я по-прежнему предпочитала сама. Джарлат, добродушно рассмеявшись, покачал головой и уступил место у штурвала, а сам отправился к шкотам.

На этот раз меня ждали не у маленького пирса, где только «Ястребу» места и хватало, а длинного, в самом центре порта, — здесь легко бросить якорь мог бы не только «Белый Страж» или «Мистраль», но и кунарийский дредноут. Пожалуй, я бы даже сочла его главным, если бы в десятке метров от меня не покачивал бортами императорский фрегат «Лион д’Ор».

— Может, пойдешь со мной? — предложила я. Но Джарлат отмахнулся:

— Не, ваши золочёные дворцы не для меня. Лучше проверю, так ли хорошо пиво в местных тавернах, а то с месяц тому хвастался один тип в «Короне и Льве».

— И на Верховную Жрицу посмотреть не хочешь? — подколола я.

— Что я, в Амарантайне на нее не насмотрелся? — моряк снова жизнерадостно рассмеялся. — Да не боись, никто меня не украдёт, твое Инквизиторство. Или это будет хорошее приключение.

Я улыбнулась и настаивать не стала — сама бы с радостью не пошла. Но Верховной Жрицей, как и обещала, всё-таки стала Лелиана, так что в Вал Руайо меня ждали с распростертыми объятиями; игнорировать приглашение не хотелось даже не из политических, а вполне личных соображений.

А буквально через мгновение я эти объятия даже увидела, хоть и не совсем те, что ожидала. На причале в открытом золоченом ландо, запряженном белой в яблоках лошадью, сидела Вивьен. На этот раз она вернулась к своей серебристой полумаске — видимо, близость к центру Игры заставила ее вспомнить все элементы это самой игры. Впрочем, эмоции легко угадывались и сквозь маску: легкий брезгливый интерес, направленный на порт. Но не настолько брезгливый, как это было в порту Киркволла: после него главный орлесианский походил на золоченую набережную для прогулок высшего света, так что вряд ли сильно оскорблял взгляд бывшей герцогской любовницы и придворной чародейки. Впрочем, набережная такая в столице Орлея тоже была и выглядела еще роскошнее, а с Вивьен и ее снобизмом никогда нельзя было угадать, что она сочтет недостаточно изысканным.

Впрочем, в этот раз говорить стоило скорее об избыточности. Сегодня я готова была поверить, что шумный раззолоченный город в первый мой приезд и впрямь натягивал траурную маску по погибшей Джустинии — потому что теперь столица и вовсе оделась в шелка стягов, гирлянды цветов, а уж шум… Складывалось ощущение, что в Великий Собор съехались верующие как минимум со всей империи, а возможно — и со всего мира. Насчёт мошенников я даже не сомневалась, наверняка и тевинтерские добраться успели.

Очень хотелось обернуться птицей и слинять и от шума, и от толпы, и — особенно! — от встречающей магички по воздуху, но что-то мне подсказывало, что проскочить не удастся. Рассеянный, слегка приправленный скучающим интересом взгляд Вивьен редко пропускал те события, которые ее интересовали, а кто здесь и сейчас мог быть интереснее Инквизитора? Разве что Великая Чародейка или рыцарь-командор Инквизиции, но они прибыли в город заранее, вместе с делегацией Инквизиции. Да и леди Дюсетта обнаружилась рядом с мадам де Фер, в том же ландо — а как раз с ней мне хотелось поговорить. В столицу империи я успела прибыть снова в последний момент, и хотелось узнать, сколько у меня времени до встречи с Верховной Жрицей.

Что-то мне подсказывало, что немного. Возможно, на это намекал одним своим присутствием спутник моих коллег: в том же ландо, напротив, сидел незнакомый мне мужчина в мантии Церкви — вероятно, новый канцлер. Внезапно кольнула тоска — с канцлером Родериком мы так и не помирились, хотя он явно успел изменить мнение об Инквизиции. А случись все чуть позже… будь с нами Йован или Авернус… он мог бы выжить, ведь рана была не смертельной — если не считать проклятого красного лириума.

Вздохнув и с тоской покосившись на Джарлата, остающегося на яхте, я растянула губы в улыбке и направилась к ландо. Даже если я неожиданно ошиблась и столь теплая компания ждёт не меня, поздороваться не мешает.

Но чародейка меня опередила. Стоило подойти на хоть сколько-нибудь приличное для разговоров расстояние, как она безошибочно повернулась ко мне и улыбнулась. Приветственно, но не очень приветливо.

— Дорогая моя леди Инквизитор, вы снова с нами! И снова преступно равнодушны к своему внешнему виду. Цветик мой, это никуда не годится!

— И вам доброго дня, Вивьен, — кисло отозвалась я. — Леди Дюсетта. Господин…

— Канцлер Аделард, — вблизи мужчина оказался куда моложе, чем мне казалось издали. Сейчас он выглядел моим ровесником, может, на пару лет старше. Интересно, канцлера назначает Верховная Жрица или тоже всем коллективом выбирают? Помнится, канцлер Родерик не очень-то чтил распоряжения Джустинии после ее смерти. С другой стороны, Родерик на своем посту был уже достаточно давно, чтобы обрести уверенность в себе и своей позиции. Аделард явно этой уверенности еще не испытывал, потому что склонил голову и добавил: — Рад знакомству, леди Инквизитор. Ее Святейшество очень ждет вас.

Или, что тоже возможно, он и впрямь был рад познакомиться с Инквизитором. В конце концов, молодой человек вполне может быть лоялен идеям Лелианы, стала бы она терпеть противника под боком? А уж я и вовсе стояла в стороне от всех церковных интриг, зато, стараниями Мариден, Родерика и парочки других людей искусства, была прославленным героем.

Думать о себе как о герое было странно. Но все же приятнее, чем как о Вестнице Андрасте.

— Ничего страшного, если ей придется немного подождать, — возразила Вивьен, не давая мне вставить и слова. — В конце концов, глава Инквизиции не может показаться при дворе в таком виде.

Внешний вид у меня был ровно такой, как должен быть у человека, который сумел преодолеть почти трёхдневный маршрут за сутки без малого, а потом ещё плыть через весеннее неспокойное море. На самом деле, большую часть времени у штурвала, вопреки моим привычкам, простоял Джарлат, а я пыталась прийти в себя после перелета. И единственное, на что меня хватило в плане собственной внешности — это расплести сложную косу, перевитую цветами, которой украсила меня Джоселин на первые именины дочери. Ее было немного жаль, но за два дня в море цветы точно превратились бы в истерзанные тряпочки, а волосы — в паклю. Сейчас они, по крайней мере, были аккуратно расчесанными. А вот костюм сменить и правда требовалось, одета я была сообразно морской поездке, то есть в просоленные и пару раз вымокшие брюки и такую же куртку.

Но от Вивьен я готова была ожидать не просто предложения переодеться, но даже «подходящий случаю» костюм. В конце концов, раз она явилась аж в порт, значит, ей что-то нужно от меня. А раз так, она точно приведет меня в некое соответствие со своим видением, хотя бы для того, чтобы не опозориться в моей компании при этом самом дворе.

— Надеюсь, вы не церковную мантию для меня заготовили? — на всякий случай уточнила я.

— Вам она не к лицу, цветик мой. Доспех Инквизитора будет более чем уместен, — чародейка рассеянно глянула на мою яхту и закончила чуть жестче: — Чего не скажешь о вашем прекрасном лице. Морской воздух, несомненно, полезен для кожи, но соль все же стоит смывать.

Я с трудом сдержала порыв закатить глаза и, не дожидаясь приглашения, забралась в ландо. Привычно не обращая внимания на мою реакцию, Вивьен добавила:

— Но и портного я бы все же рекомендовала навестить. Некоторые визиты требуют определенного стиля.

— Я взяла на себя смелость пригласить мэтра Пьера на вечер, — проговорила леди Дюсетта и чуть виновато улыбнулась мне. — Надеюсь, вы не против, леди Алиена.

— Не самый плохой выбор, душечка, — снова не давая вставить мне ни слова, прокомментировала императорская чародейка. И подала знак, который сидящий на козлах кучер увидел едва ли не спиной и взялся за вожжи. Канцлер возразить или попытаться настоять на своем не рискнул.

Я в последний раз с тоской оглянулась на «Ястреба». Видимо, взгляд был достаточно выразительным, потому что, Джарлат, поймав его, заухмылялся и на прощание махнул рукой. При определенной доле фантазии в его жесте можно было увидеть знак «порядок» из морской сигнальной системы. Ну, хоть у яхты все будет в порядке…

По городу мы ехали молча, и я смотрела по сторонам, сравнивая свои впечатления с прошлыми посещениями столицы империи. Первый раз я была ослеплена роскошью зданий и ажурных кованых решеток, яркостью отделки и вычурностью украшений; в первый раз я видела, как напуганы жители — пусть они не позволяли себе прилюдного проявления страха, но растерянность, натужный смех и суетливость говорили сами за себя. Тогда я готовилась предстать перед церковными иерархами и после встречи злилась на них, и потому успокаивала себя как раз разглядыванием столицы. Полупустой рынок Бель-Марш, на котором люди собрались только чтобы послушать мать Эвару. Мощные стены Великого Собора и ажурные солярные украшения почти на каждой улице. Сияющий, но покинутый Белый Шпиль. Безлико-изящные дворцы знати и мало отличающийся от них императорский дворец. Статуи Андрасте и императора Драккона, покрытые золотом. Горбатые каменные мостики через каналы. Арки. Первая весенняя зелень, резко выделяющаяся на солнце после белых снегов Ферелдена и Морозных гор.

Во второе свое посещение города я не обращала внимания почти ни на что: недавняя потеря Ванды, предстоящая битва с Корифеем, посещение тюрьмы Вал Руайо — занимали все мои мысли. Тогда мы впервые проезжали через Солнечные ворота — как говорят, настоящее произведение искусства из стали и золотого покрытия, изображающие какую-то сцену из жизни императора Драккона. Родерик рассказывал мне подробнее, но я умудрилась забыть… так вот, их я в большей степени запомнила по первому разу, когда видела с высоты птичьего полета, чем по второму, когда проезжала непосредственно сквозь них. Что уж говорить об архитектуре? Разве что люди — в глазах окружающих тогда светилась надежда, ведь Инквизиция уже набрала силу и заработала репутацию, а потому войны с Корифеем бояться перестали.

Меня встречали тоже по-разному. Первый раз прохожие шарахались от нашей небольшой группы из Искательницы Истины, двух магов и ужасной Вестницы Андрасте. Второй раз провожали взглядами, все теми же, исполненными надежды, а стража в тюрьме вела себя предупредительно.

Сегодня город, как я уже успела оценить по состоянию порта, стал выглядеть еще ярче, чем год назад. Конечно, здания, мосты и заборы не изменились, но несколько… обновились. Свежая штукатурка привычно ярких цветов радовала глаз чистотой и целостностью — никаких трещин и сколов, которые я все же сумела разглядеть в первый раз. Каждая башенка, которых в городе было множество — и как элементов домов, и «узлов» многочисленных оград, — почти каждое здание и каждые ворота украсились полотнищами с солнышком, а кованая церковная символика, в прошлые разы потускневшая от непогоды, блестела на солнце золотом и оказалась увита живыми цветами. Многим из них цвести еще не пришло время, и я любопытства ради оглядела их правильным зрением — не замешана ли магия? Но нет, похоже, цветы попросту выращивали в теплицах.

Настроение на улицах снова походило на истерию, но теперь основой для нее были не страх и растерянность, а восторг и благоговение. Перепадало внимания и на нашу долю; случайно ли или с умыслом — и второе куда вероятнее, — но дорога наша проходила по проспекту Солнца, главной улице города, запруженной людьми так, что лошадка, тянущая наше ландо, замедлилась до шага. Нас пропускали — иногда не сразу, но, заметив пассажиров, люди резво освобождали дорогу и приветственно махали, один раз даже кинули цветком. Правда, шипастой, явно ободранной с ближайшей клумбы розочкой, но главное же — внимание. Стража салютовала.

Я, заметив первый же направленный на нас взгляд, накинула светящееся платье, чтобы не позориться со своей просоленной одеждой, и на него глазели с восторгом. Вивьен поначалу бросила неодобрительный взгляд, но промолчала; я же менять решение не стала — и без того с трудом заставляла себя не жаться в углу кареты и жалела, что не попыталась слинять от чародейки по небу. А потом и она одобрительно кивнула, оценив реакцию людей.

Впрочем, друг на друга горожане внимания обращали не меньше — похоже, тех, кто был далек от церковной подковерной борьбы, инаугурация Верховной Жрицы ввергала едва ли не в религиозный экстаз. К своему удивлению, я заметила и эльфов — а они на основных улицах столицы раньше не появлялись, разве что в качестве слуг, следующих за хозяином и тем неприятно напоминающих Тевинтер с его рабством. Перехватив один из моих взглядов на эльфа, канцлер Аделард негромко пояснил:

— Ее Святейшество заявила, что двери Церкви открыты для всех детей Создателя, и потому негоже отвращать их от святого служения только из-за формы ушей или роста.

— И правильно, — я чуть нервно улыбнулась. Вивьен невозмутимо заметила:

— Вам стоит аккуратнее выбирать слова, цветик мой. Их могут принять за выражение вашего мнения, а это не всегда уместно.

— Мои слова и выражают мое мнение, Вивьен, — от этого замечания я даже чуть успокоилась и отвлеклась от чужих взглядов на привычный раздражающий фактор. — Я не делаю различий по расовому признаку, вам ли не знать. Да и вся Инквизиция в целом, надеюсь, поспособствовала миру между разными народами. В конце концов, среди наших солдат были и люди, и эльфы, и гномы, и кунари. И даже демоны.

О том, как сама чародейка носилась с раненым кунарийским шпионом, я вслух решила не напоминать.

Но Вивьен развивать тему не пожелала, хотя вряд ли ей нечего было сказать; но, возможно, это был и правда не самый лучший разговор для людной улицы. Во всяком случае, в той части, что касалась демонов.

Через проспект Солнца мы пробирались почти полтора часа. Первая острота впечатлений поблекла, и я перестала следить за людьми. Архитектура тоже отвлечь меня не могла: при всей вычурности, единый стиль заставлял здания сливаться для меня в единую мешанину орлейских окон, фигурных карнизов, балкончиков и ярких цветов. Мысли крутились вокруг совсем других улиц… или, скорее, архитектурных ансамблей, которые я видела совсем недавно и в то же время не видела никогда, если говорить о реальности.

Фейнриэль, согласившись показать мне древние эльфийские руины, не обманул и явился в мой сон в ту же ночь. Поначалу он, по моей просьбе, только воссоздавал в моих снах то, что видел в Тени — я все ещё побаивалась пересекать Завесу одним только сознанием. Вообще-то, по общему мнению, это было куда безопаснее, чем входить в какие бы то ни было разрывы целиком — так говорили все мои знакомые маги: и Фиона, и Дориан, и Солона. Но я подозревала, что их мнение зиждется исключительно на невозможности проникнуть в Тень или покинуть ее по своему желанию во плоти. Я же, спасибо метке, была более свободна в своих передвижениях.

Как бы то ни было, уже на третью ночь я сдалась и последовала за сомниари за Завесу — одних образов мне было недостаточно. Они получались у Ри объемными, текстурным, подробными, но… бездушными. В них не чувствовалось жизни. В настоящих же — пусть и в Тени — я ощущала дыхание времени.

Мы побывали в лесу Бресилиан, только знакомые мне руины его были ещё целыми зданиями: в них и правда сочетались архитектура элвен и людей, и даже гномов — в них духи разыгрывали непонятные мне сцены жизни. Возможно, одним из них был тот боевой маг, что когда-то научил меня своему древнему ремеслу, кто знает?

Мы проходили по склонам Расколотой горы, и я видела изящные входы в усыпальницы, где спали живым сном утенеры древние эльфы. Их охраняли духи — ещё не демоны, но благородные стражи, хранящие покой старших товарищей. На самой вершине я видела простое святилище — чуть изящнее тех, что аввары строили своим богам. Только рисунки были другими — они казались случайными линиями, узорами, но складывались то в ослепительно красивую женщину в бордовой чешуе доспеха, то в драконицу. Митал я узнала сразу и поразилась, отчего же не понимала этого раньше: ведь Хоук рассказывал мне, как ему пришлось подняться на самую вершину, чтобы на древнем алтаре призвать из амулета Флемет.

Видела я и Халамширал в блеске его славы, и как же отличался он от себя самого нынешнего! Белый, собственным светом мерцающий камень, тонущий в изумрудной листве; остроконечные, стремящиеся к небу башни, портики и арочные акведуки… Мы гуляли по улицам целую ночь, и я не видела ни хибар, ни грязи, ни вульгарного, но столь любимого орлесианцами золота — только привычные для Тени парящие в воздухе цветы и перевёрнутые фонтаны. Вряд ли когда-то последняя эльфийская столица и правда выглядела такой идеальной, скорее, осталась ей в чьей-то памяти. Но даже с поправкой на налет жизни она все равно поражала изяществом и величием.

Там же случилось неожиданное для меня знакомство. Собственно, любое знакомство в Тени стало бы для меня неожиданным: духи относились к путешественникам по Тени равнодушно и на контакт не шли, а демоны пытались нападать. Но в Халамширале один из туманных силуэтов, что попадались на древних улицах, неожиданно пошел рябью, чуть покачнулся и вдруг обрёл вполне запоминающиеся черты. Это был эльф, высокий, с фигурой воина — в первый момент я решила, что это Солас, но почти сразу поняла, что ошиблась. Рост и фигура у них и впрямь оказались схожими, но в остальном — ничего общего. У этого эльфа был валласлин, больше всего походящий на валласлин Митал, и это роднило его с Абеласом и его товарищами. Глаза отливали фиолетовым, черный хвост и выбритые виски придавали вид немного агрессивный, но самодостаточный — и молодой, чего Соласу, пожалуй, недоставало. А ещё в этих глазах горел огонь то ли насмешки, то ли любопытства, то ли просто — жизни, и этим мой исчезнувший друг похвастаться тоже не мог. Хотя мне казалось, что он скорее тщательно скрывал эти чувства, лишь иногда позволяя им прорываться.

— A! Elvhen-somniari, shemlen… Avean. Ir`sila sou'i've'an'thanelan… — голос у него, увы, оказался не настолько ярким, как внешность. Тихим или, скорее, приглушенным, потому что насмешку я расслышала в нем неплохо.

Мы с Фейнриэлем переглянулись. Если первая часть фразы была очевидна даже тем, кто не изучал эльфийский язык, то вторую лично я не поняла совсем — таких слов ни Маретари, ни Ланайя никогда не вспоминали. Солас к лингвистике в принципе оставался равнодушен и больше развлекал меня рассказами о магии. Судя по лицу, Ри дальше меня в изучении эльфийского языка тоже не продвинулся — да и где ему было найти наставника в Тевинтере?

— Min aval`var⁽¹⁾, — осторожно ответила я и поморщилась. Фраза получилась корявой, потому что с родами я напутала точно… эльф вскинул брови и рассмеялся, а Фейнриэль насупился и отрезал:

— Мы не говорим на эльфийском. Если хочешь что-то сказать, дух, говори на всеобщем.

— Ты и не научишься, если не будешь пытаться, — проворчала я и вздохнула. С моими корявыми попытками научиться тоже было сложно — не хватало словарного запаса, толкового знания грамматики… всего. Но незнакомец неожиданно поддержал меня:

— Правильное суждение, da`len. Я сказал, что твоя магия мне знакома, но теперь думаю, что твои слова я тоже слышал в прошлом. Кто твой наставник?

От этого вопроса я чуть растерялась. Назвать моим наставником кого-то одного не представлялось возможным, а уж конкретно эта мысль пришла со мной аж из другого мира, и я уже не помнила, кто вложил ее в мою голову.

— А ты кто такой? — чуть ревниво, как мне показалось, поинтересовался Фейнриэль. Эльф перевел взгляд на моего спутника и белозубо улыбнулся:

— Думаю, что не враг. Во всяком случае, мои враги вряд ли смогли бы последовать за мной этой дорогой. А тот, кто мог бы, наверняка уже жалеет о своей несдержанности. Иногда даже медленную стрелу ловить не стоит, как бы ни хотелось сжать зубы.

Подбор слов мне казался странным: стрелы могут быть точными или нет, но медленными? И в то же время словосочетание было знакомым, я определенно его уже слышала.

— Медленную стрелу? — повторила я. И в памяти щелкнуло, едва я произнесла слова вслух: ведь Гаспар рассказывал мне о необычном эльфе, с которым он как-то сталкивался. — Фелассан?

Эльф склонил голову к плечу и чуть нахмурился. Признал:

— Это и правда становится любопытным. Что ж, ты обо мне слышала, а я о тебе нет. Вероятно, раз тебе знакомо мое имя, то и имя «Бриала» что-то говорит?

— Говорит, — не стала скрывать я. Вернее, остановилась только на общеизвестных фактах: — Бриала, маркиза Долов, сейчас собирает эльфов под своим крылом.

— Значит, что-то ей удалось, — неожиданно тепло улыбнулся Фелассан. — Надеюсь, Ужасный Волк не встанет на ее след. Что ж, вы принесли хорошие новости, и я дам совет. Не доверяйте никому в Тени. У вас здесь нет друзей, даже если они убеждают в обратном.

Смотрел он при этом на Фейнриэля, и у меня зашевелились смутные подозрения, что приятель снова вляпался в какое-нибудь интересное знакомство. Но Ри вспыхнул и раздраженно отрезал:

— Я и не доверяю. Никому, в том числе тебе.

— Похвально, — с иронией отозвался Фелассан, отступил на шаг назад, и его облик вдруг стал размываться. — Но все же найди себе учителя, da`len. Неопытного somniari легко можно одурачить.

— Неопытного? Ты — somniari? Подожди! — я кинулась следом за тающим эльфом, но наткнулась только на клок тумана, тут же развеявшийся от моего движения. И выругалась: — Вот демон! Он ведь мог что-то знать.

Фейнриэль осторожно взял меня за руку и потянул за собой. Я послушно двинулась следом.

— Это мог быть и демон, Алиена. В Тени никому не стоит верить. Я не стал бы учиться у него, и Арлатан для тебя найду без его помощи.

— Не демон, — возразила я и огляделась. Всего несколько шагов, но древний Халамширал стал блекнуть: полуэльф явно решил оборвать возможное знакомство самым простым образом — убежав от него физически. Насколько это было возможно в Тени. — Мне говорил о нем Великий герцог Гаспар, а он не брезговал помощью магов. Будь Фелассан демоном или одержимым, он бы знал.

— Может быть, — не стал спорить приятель, и Тень за нашими плечами начала растворяться. — Но это было в реальном мире.

Когда-то мне говорили, что мир за Завесой полон проходов, которые маги могут использовать, чтобы быстрее попасть из одного участка Тени в другой или реальность; я думала, это будет что-то вроде дверей или элувианов — мгновенное перемещение. Но на деле все оказалось немного сложнее: мы словно растворялись в одном месте и появлялись в другом. Было ли это общим правилом или личной особенностью Фейнриэля, сказать я не могла — у перемещений Веры тоже были спецэффекты, вспомнить только кислотное выгорающее Убежище, а другого опыта прогулок с магами у меня не было. Впрочем… Солас перемещался мгновенно — пожалуй, даже не перемещался, казалось, что это мир вокруг сменялся мгновенно: только что мы стоим на склоне осыпающейся горы Даверус, а в следующее мгновение перед нами уже лагерь Инквизиции.

В обоих способах были свои плюсы. Сейчас, то ли плюсом, то ли, напротив, минусом, до меня успели донестись последние слова Фелассана: «Fen`Harel`al…». Возможно, он говорил и что-то еще, но Тень окончательно растворилась, сменяясь декорацией моей спальни в Скайхолде — хотя бы во сне инквизиторские покои все еще принадлежали мне. Обычно я смотрела на них с ностальгией, прежде чем проснуться, но сейчас едва не рванула обратно в Тень — и рванула бы, если бы умела делать это сама. Потому что фраза переводилась как «встреча с Ужасным волком», и контекст от меня ускользал. Опасаться встречи? Искать встречи? Предупредить Бриалу, чтобы опасалась, или Фейнриэлю стоит напроситься в ученики к эльфийскому богу? О чем нам пытался сказать странный эльф, который не боялся и не ненавидел орлейских аристократов и говорил о древних так, словно видел их сам — если верить Великому герцогу?

Может, и про Арлатан он что-нибудь сумел бы рассказать?

— Знаешь, я всё-таки хочу увидеть самые древние эльфийские постройки, — попросила я Фейнриэля со вздохом. О Фелассане явно придется пока забыть, а ничего, что и правда поражало бы воображение, мы пока не увидели. — Может, не сам Арлатан, но он ведь был не единственным городом? Деревни, заставы…

— Конечно, — поспешил согласиться Риэль. — Я и сам хотел тебе предложить спуститься чуть глубже в Тень. Только уже не сегодня, ночь на исходе.

Меня эта поспешность насторожила: о каких знакомых всё-таки говорил Фелассан, что Ри так явно не хочет обсуждать в моем присутствии? Потому что с его точки зрения все руины были одинаковы: он и сам мне говорил, что гулять и смотреть бессмысленно, а изучать так, как ему показывал Корифей — проникая в суть вещей, вызывая их историю и рассматривая то, как они выглядят в реальном мире, — со мной вместе он не рискнет. Но задавать вопросы пока все-таки не стала. До конца приятель в себя так и не пришел после последнего заклятья Корифея, и давить мне не хотелось. Лучше потом спросить у Веры, когда останусь одна — в присутствии сновидца она больше не показывалась.

Уже на следующую ночь я снова увидела две знакомые башни, светящуюся дорожку, деревья со сферической кроной. На святилище Митал башни не походили, хоть одна из них и принадлежала Фалон’Дину, а вторая, по словам Соласа, Эльгарнану — если верить витражам, конечно. Не будь столь явной символики, я бы сочла их сторожевыми башнями; а может, и не ошиблась бы: знаки Отца Мести и Друга Мертвых могли быть символическими или охранными. Меня заинтересовал артефакт, который призывал золотистую тропу — я успела забыть, что выполнен он был в форме драконьего яйца, но теперь не могла от него оторваться. Пусть о связи эльфийских Творцов и драконов я узнала совсем недавно, но ведь о том, что Древние боги Тевинтера были драконами, я могла вспомнить и в прошлый раз! Неужели я права, и связь между ними всё-таки есть? Увы, хоть я и проторчала возле двух башен едва ли не всю ночь и замучила Риэля вопросами, к разгадке так и не приблизилась: яйцо на меня не реагировало, кроме как уже виденным мной образом — подзывая дорожку, — а полуэльф о богах ничего не знал.

А на следующий день мы с Калленом уехали в Хайевер, так что прогулки пришлось прекратить. Моему командору о еженощном посещении Тени я рассказывать не рисковала — он бы этого точно категорически не одобрил, а ссориться мне не хотелось, — а скрыть их, когда расстояние между мной и сновидцем оказывалось достаточно большим, не вышло бы.

И сейчас мне думалось, что поиски древнего Арлатана — а вдруг и его тоже строили одновременно и в Тени, и в реальном мире? — были бы куда интереснее бесед с Вивьен. Увы, выбирать не приходилось.

Из мыслей я вынырнула вовремя: проспект Солнца мы уже давно покинули, народу стало поменьше — и неудивительно, судя по всему, сейчас мы находились где-то недалеко от особняков знати, — а ландо затормозило возле двухэтажного здания, вокруг которого витал лёгкий аромат духов. Алая штукатурка стен сияла на солнце лепестками мака, белоснежный фигурный гребень и стекающие по фасаду мраморные гирлянды лент ярко выделялись на фоне других зданий — и здесь не было ни следа позолоты. Огромные окна, окруженные резными наличниками, казались непрозрачными, но не создавали никаких тревожных ассоциаций — то ли благодаря гладко отполированному стеклу, то ли тематике резьбы. И наличники, и гребень, и гирлянды состояли на первый взгляд из абстрактных фигур, но, приглядевшись, я нашла глазами гребень и пуховку, вписанные в завитки. Единственной фигурой, отличающейся по тематике, был лежащий у входа небольшой мраморный лев.

— Канцлер Аделард, благодарю вас за приятную компанию, — церемонно произнесла чародейка. — Мы больше не посмеем отнимать ваше время, а леди Инквизитор я провожу в Великий Собор сама.

— Ее Святейшество выразилась достаточно четко, — попытался все-таки воспротивиться канцлер, но ему опыта общения с Вивьен явно не хватало: этот предлог она даже предлогом не сочла. Выгнула бровь и чуть холоднее поинтересовалась:

— Не думаете же вы, что я могу украсть главу Инквизиции в центре столицы?

— Вы и не в центре не смогли бы, — проворчала я, устав быть бессловесной скотиной, которую пытается увести смуглая цыганка из монтсиммарского Круга. И повернулась к новому помощнику Лелианы: — Благодарю вас, канцлер Аделард. Но мне и впрямь стоит привести себя в порядок с дороги. Надеюсь, это не отнимет много времени.

Молодой человек с сомнением посмотрел на здание, возле которого мы стояли, и вздохнул:

— Буду молить Создателя об этом. Ее Святейшество полагала, что даст вам аудиенцию до начала официальной встречи. Но теперь, думаю, стоит перенести ее на более поздний срок.

Мнение я едва не переменила, но кое в чем Вивьен все же была права: умыться и переодеться не мешает, являться на официальную встречу Верховной Жрицы и Инквизитора стоит при параде. И вряд ли я смогу привести себя в порядок непосредственно в Великом Соборе. Но поговорить с подругой все же хотелось…

— Леди Инквизитор, позволите чуть пересмотреть ваше расписание? — напомнила о себе моя секретарь. И я встрепенулась: до сих пор она умудрялась решать практически все мои проблемы, кроме боевых.

— Леди Дюсетта, это будет прекрасно.

Она склонила голову в знак согласия. Императорская чародейка позволила себе улыбку и указала на здание:

— Что ж, цветик мой, позвольте познакомить вас с истинными мастерами красоты.

То ли ландо принадлежало Церкви, а кучера несостоявшаяся Верховная Жрица просто успела запугать, пока ждала меня, то ли чародейка милостиво решила не бросать наших спутников посреди улицы, но уехали они так же, как и приехали. Я проводила повозку взглядом и мысленно попыталась прикинуть, куда мне потом лететь, чтобы везде успеть. Выходило, что единственный вариант — Великий Собор, просто потому, что ни одно другое здание я так просто не найду. Либо, как вариант, стоит довериться Вивьен, уж она в Вал Руайо точно не заблудится.

Но все это потом. Прямо сейчас выбора у меня не было: двери в особняк уже гостеприимно распахнулись, выпуская облачко ароматного пара, и пара швейцаров учтиво склонилась перед нами. Чародейка, не тратя время на объяснения, проследовала внутрь, даже не оглянувшись, иду ли я за ней. Мелькнула мысль сбежать, ландо даже до конца улицы ещё не добралось, но я ее отбросила: и выглядело бы это глупо, и поговорить с Вивьен и впрямь стоило. При всей моей нелюбви к ней, приходилось признавать, что союзником мадам де Фер была полезным. А врагом — опасным, и стоило бы выяснить, держит ли она на меня обиду за уплывший из-под носа Солнечный трон.

— Малая императорская здравница, — негромко обозначила место моя спутница. — Вы вовремя прибыли, здесь ценят пунктуальность, а визит я наметила еще месяц назад.

— Вот как? — пробормотала я. Такой прозорливости от Вивьен я все же не ждала: она ведь рассчитывала стать Верховной Жрицей, неужели и после инаугурации собиралась ходить по подобным заведениям? Хотя, зная ее… ближайшим помощником стал бы портной или куафер, а с интригами она управлялась бы своими силами.

Внутри особняк оказался не менее роскошным, чем снаружи. Позолоты так и не появилось, так что глаз, пожалуй, отдыхал после поездки по улицам; но занавеси из золотисто-бежевого и кобальтового атласа, изящными складками стекающие вдоль стен, сами по себе казались драгоценностями. Козетки из белой древесины граба, отделанные синим шелком, словно предлагали присесть на них и отдохнуть — хотя я вроде и не устала. На столике в углу стояли живые цветы, и витые канделябры повторяли их форму, выпуская пламя с кованых лепестков. Небольшой камин, сейчас темный и спящий, прикрывала выполненная в том же стиле решетка.

Двух девиц я поначалу приняла за элементы интерьера, так неподвижно они стояли, и только со второго взгляда поняла, что это все же живые люди.

Может, не очень точно, но оценить стоимость убранства и настолько хорошо вышколенных слуг я могла, и она была заоблачна. При этом первое впечатление, которое возникло от комнаты: бордель. Дорогой, для аристократов, но все же…

Впрочем, Вивьен сказала «здравница», так что в некотором роде я не ошиблась — здесь оказывали услуги за деньги.

— Именно, цветик мой. Вы все время в делах, как было вас не побаловать?

— И заодно не поговорить? — в желание чародейки баловать кого бы то ни было верилось не очень, а вот в какие-то планы на меня — вполне. И, судя по обстановке, планы были грандиозными.

Вивьен в ответ на это улыбнулась, но отрицать не стала. К тому же в комнату плавно вплыла дама в сливочного цвета платье — под стать обстановке скромном в отделке, но дорогом в тканях и линиях, — и тонкой фарфоровой полумаске, закрывающей одни глаза. Полумаска была украшена перламутром, и работа была столь тонкой, что казалось — узоры нанесены краской. Но такие подделки в Орлее не носили даже самые обнищавшие дворяне.

— Мадам де Фер, леди Инквизитор, — дама присела в книксене. — Мы счастливы видеть вас. Наши мастера готовы.

— Чудно, — кивнула Вивьен. — Сегодня леди Инквизитор посетит Верховную Жрицу и должна выглядеть безупречно.

В голове у меня, наконец, сложилось два и два, и я недоверчиво поинтересовалась:

— Салон красоты? Вы привели меня в салон красоты?

Название сорвалось с языка само, и чародейка на мгновение склонила голову к плечу, оценивая его. Резюмировала:

— Очень метко, цветик мой. Идёмте же.

Дама, так и не представившись, склонила голову в легком поклоне и жестом пригласила нас в недра дома. А там уже ждали служанки, будуар и банные халаты…

— …Это место время от времени посещает императрица, дорогая моя. Поэтому мастера глухи к чужим секретам. В буквальном смысле слова, — Вивьен лежала на очередной козетке и являла собой эталон расслабленности. Пухлые губы сложились в улыбку, в кои-то веки не высокомерную, на глазах лежали кружочки чего-то белесого, что опознать я не смогла.

Мне такие кружочки тоже выдали, но закрывать глаза не хотелось. Стоило признать, императорская чародейка знала толк не только в магии и интригах, но и роскоши — и после целого дня оздоровительно-расслабляющих процедур я боялась попросту уснуть. Ни в какой Великий Собор ехать уже не хотелось, да и говорить тоже, поэтому в ответ на реплику Вивьен я только угукнула.

— Ах, в каких же далёких от цивилизации местах вы жили, раз эти несколько часов произвели на вас столь сокрушительное впечатление, — вздохнула она. — Ферелден меня не удивляет, но неужели и Тевинтер лишает себя маленьких житейских радостей?

— Не знаю, — все же ответила я и прикрыла глаза. На минуточку. И вспомнила: — Термы. Тевинтерские термы. Я была в них пару раз, но по работе…

— Неужели магистр Красс был недостаточно щедр? — на этот раз чародейка словно и правда удивилась.

— Может быть, если бы я действительно была его любовницей… — Продолжать мысль мне было лень, но Вивьен поняла и так. А я уточнила: — Мы здесь и правда всего несколько часов? Мне показалось, что весь день.

— Несколько — понятие растяжимое, цветик мой, — отозвалась чародейка. — Но мы здесь всего около трёх часов. Не явиться на аудиенцию к Верховной Жрице — большой промах, а в мои планы не входит подрыв репутации всей Инквизиции.

— Мы ещё можем быть полезны? — с иронией поинтересовалась я, открыла глаза и все-таки попыталась собраться с силами. Все эти обёртывания, массажи, маски и крема мы обе встречали в тишине, и раз Вивьен заговорила — значит, пришло время раскрывать карты.

— Именно, моя дорогая. Мы с вами ещё можем быть полезны друг другу.

С легким вздохом недовольства она отлепила белые кругляшки с век и приняла чуть менее непринужденную позу. Посмотрев на меня, едва слышно хмыкнула — я и не думала скрывать, что последняя процедура прошла мимо меня, — и невозмутимо продолжила:

— Пример Корифея был весьма показателен в отношении магии. Надеюсь, вы не станете отрицать, что она может быть весьма разрушительна?

— В этом я нисколько не сомневалась и без Корифея, — проворчала я. — То, что я не считаюсь магом, не мешает мне изучать магию, хотя бы в теории. Думаю, я не сильно совру, если скажу, что узнала достаточно много.

— По всей видимости, недостаточно, раз вы поддерживаете стремления нашей дорогой Лелианы, — чародейка закинула ногу на ногу и придирчиво осмотрела ногти. Я вздохнула:

— Я знаю, что идеи свободы вы не разделяете, Вивьен. Но эту агитацию надо было разворачивать немного раньше, вам не кажется?

Похоже, если местные специалисты и прислуга и были глухими, наблюдать им это не мешало: стоило Вивьен едва заметно нахмуриться — то ли от моих слов, то ли от изъянов маникюра, — как перед ней словно из воздуха возникла эльфийка в форменном платье с пилочкой, ванночкой и ещё какой-то ерундой для ногтей. Во второй руке чародейки мгновением позже материализовался запотевший бокал с каким-то коктейлем. Вивьен кивнула — не сказать, что благодарно, но обращать внимание на руки перестала, — и улыбнулась мне:

— Ничуть, цветик мой. Я прекрасно знаю, что вы столь же наивны и идеалистичны, если не сказать — глупы, как и наша новая Верховная Жрица. Тем не менее, в отличие от нее вы, как я помню, клялись защищать Тедас… «И пусть моя жизнь станет залогом этой клятвы», — с легкой, почти неощутимой издевкой повторила она мои слова. Я даже не сразу их вспомнила; с другой стороны, в чем-то я клялась только один раз — принимая меч Инквизитора. — Бесконтрольные маги опасны для простых людей, а люди могут оказаться опасны для магов. Их, как вы могли заметить, боятся, и иногда страх выливается в неприятные инциденты.

— Церковь для этого неплохо постаралась. И, надеюсь, теперь постарается в обратную сторону, — перебила я. И вздохнула: — Хотя процесс будет долгим, тут вы правы.

Мне тоже принесли бокал, и я опасливо понюхала — не хватало еще опьянеть заранее. Но алкоголя не чувствовалось, пахло, несмотря на лазурный цвет, апельсином, и я рискнула отпить.

— Я рада, что вам не придется это объяснять, цветик мой, — Вивьен улыбнулась. — И поскольку в одном вопросе мы пришли к взаимопониманию, стоит обсудить второй. Круг — то, что защищало и обычных людей, и магов, — Верховная Жрица планирует отменить. Судьба храмовников до сих пор не ясна. Коллегия — дурная шутка, в которую могут верить лишь сама Лелиана и Фиона. Кто будет следить за тем, чтобы маги не злоупотребляли своими возможностями? Кто и как, если упразднят Орден храмовников, будет выслеживать и карать преступников? И кто возьмёт на себя труд находить и обучать юных магов?

— Надеюсь, вы не ожидаете, что это буду я? Особенно в той части, которая про обучение, — проворчала я.

Все эти вопросы я задавала и сама, причем той, кто мог бы дать четкий ответ. Но Лелиана говорила, что она все продумала, и просила довериться. И я доверяла.

Но ещё я вспомнила Хелену, которой прямо сейчас некуда было бы пойти, если бы не мы с Калленом. Что бы ни придумала Лелиана, все это потребует времени, и возможность подождать может найтись не у всех юных магов.

Вивьен в нарочитом изумлении вскинула брови и ответила с раздражающей снисходительностью:

— Разумеется, нет, моя дорогая. Хоть те, кого вы называете своими учениками, неплохо показали себя, сомневаюсь, что заслуга в этом ваша. Я говорю о Круге. Вы ведь и сами вернулись из все ещё действующего Круга магов, насколько я знаю, и должны признать его пользу.

— Круга Кинлох — пожалуй, — соглашаться с чародейкой не хотелось, но в данном вопросе она меня сумела подловить. Впрочем, я быстро нашла контраргументы: — Но, скажем, Круг Киркволла приносил больше вреда, чем пользы.

— Одна паршивая овца не может быть показателем всего стада, цветик мой.

Служанка закончила с маникюром, и Вивьен придирчиво осмотрела ногти. И милостиво кивнула девушке.

А я разозлилась.

— Стада? Вы сейчас про магов, о безопасности которых так печетесь, или про храмовников, которых столь показательно уважаете? В Киркволле был один из самых высоких показателей самоубийств среди магов. Я сама, своими глазами, видела, что творят с ними храмовники — не съехавшая с катушек Мередит, а ее подчиненные, которые вроде как считались нормальными. В конце концов, погибшие маги, ставшие поводом для случившейся бойни, были моими друзьями.

— Я говорю обо всем Круге Киркволла, — Вивьен поморщилась. — Несомненно, рыцарь-командор Мередит не справлялась со своими обязанностями, и маги, ваши любители свободы, не пытались как-то улучшить свое положение. Но это не говорит о том, что систему надо ломать.

Я снова прикрыла глаза и до боли прикусила язык. Про Казематы, Мередит и магов, которые должны были что-то пытаться, по мнению мадам Зазнайки, я могла бы сказать очень много, но толку от этого не было никакого. Убедить Вивьен в чем-то, чего она видеть не хочет, представлялось мне малореальным. Ссориться же вот так сходу не хотелось: во-первых, как бы я ни относилась к императорской чародейке, иметь ее лучше в союзниках; во-вторых, тему она затронула важную. Вдруг у нее есть и хорошие идеи?

Но не напомнить я все же не смогла:

— Круг Дарсмуда вас тоже не смущает? Насколько я знаю, храмовники самовольно применили Право Уничтожения, вырезав всех, кто там был.

— Дарсмуд? Моя дорогая, Ривейн — это сборище отступников, не желающих чтить законы. Куда больше я удивлена, что им так долго позволяли проводить свои сомнительные обряды, — Вивьен выгнула бровь. — К слову, отчего вы не вспоминаете Круг Хасмала, который присоединился к Инквизиции в полном составе?

Я не ответила. О храмовниках можно было говорить долго: в конце концов, если все они столь благородны и профессиональны, откуда же взялись красные храмовники? Далеко не все они были обмануты. Впрочем, и маги в Кругах тоже не всегда были жертвами — вспомнить того же Ульдреда, или Грейс, или… Как я и говорила год назад — мерзавцы есть везде.

Вивьен настаивать на ответе не стала. Едва заметно усмехнулась — судя по довольному взгляду, ставшему даже чуть менее высокомерным, она решила, что привела мне неопровержимые аргументы, — и великодушно предложила:

— Оставим этот спор, цветик мой. В главном вопросе вы со мной согласны, а мелочи сейчас не имеют значения.

— Хорошо. Вряд ли вы мне предложите убедить Лелиану вернуть Круги, — один вид чародейки вызывал у меня прилив раздражения, и я постаралась сосредоточиться на бокале. Наверно, со стороны казалось, что я с ним и разговариваю, но замечаний мне моя визави делать не стала. — И вряд ли я сумею угадать. Так что скажите сами, что вы придумали, Вивьен?

— Все просто, моя дорогая. Я считаю, что Круг был идеальным вариантом для магов, а значит, его необходимо возродить. Благодаря новой политике Церкви не все маги, разумеется, захотят вернуться к привычной жизни, но многие не хотели этой войны и вступили в нее вынужденно, лишившись иного выбора, — чародейка отставила бокал и холодно улыбнулась. — Я все ещё являюсь Первой чародейкой Монтсиммара, и со мной готовы вернуться многие маги: братства лоялистов и эквитарианцев, уверена, и многие из революционеров достаточно вкусили свободы.

Вивьен сделала паузу, и я со скепсисом уточнила:

— Это прекрасно, но зачем вам я? Если все эти люди уже готовы снова запереть себя в Круге, то им и Верховная Жрица не указ.

— Не все узнают о Круге достаточно быстро. Я рассчитываю, что вы донесете эту информацию до заинтересованных лиц. Также Круг магов сложно представить без храмовников — а их в моем окружении в данный момент не так уж много. К тому же поддержка Инквизиции и, в идеале, Церкви заставит сомневающихся склониться к безопасности Круга.

В первый момент я хотела отказать — с какой стати мне как Инквизитору поддерживать очередной Круг, если я в принципе против этой идеи? А потом подумалось: Вивьен, по сути, хочет рекламы своего начинания… но и я тоже — если говорить о будущей лечебнице для храмовников. Мало просто построить ее, о ней должны узнать. Да и информацию о Круге совсем необязательно подавать так, как это высказала мадам Зазнайка. Можно не противопоставлять Круг Коллегии чародеев, а дать людям выбор…

И раз так, договор с Вивьен может и впрямь оказаться полезным.

Я подняла глаза от бокала и улыбнулась:

— Детали, думаю, мы обсудим позже, но в целом я согласна. У меня тоже есть некоторые планы, в которых вы вполне можете поучаствовать, Вивьен.

* * *

Как бы хороша ни была леди Дюсетта в хитросплетениях моего расписания, опыта Вивьен ей не хватало. Мы с Первой чародейкой Монтсиммара оказались у ворот Великого Собора ровно в тот момент, когда помышлять о любых личных разговорах с Верховной Жрицей было уже поздно. Но хотя бы сам Собор, двери которого в прошлый раз для меня были закрыты, теперь удалось рассмотреть.

Год назад, пролетая над средоточием веры Андрастианской Церкви, я поразилась его масштабам, но куда сильнее — общей мрачности атмосферы. Великий Собор был крепостью, которая могла бы выдержать натиск вражеского войска — возможно, даже армии Корифея. Он же мог бы стать и тюрьмой, если бы кто-то задался такой целью — высокие мощные стены, окружавшие владения Церкви, казались неприступными, и многочисленные колонны, арки и порталы с изящными каменными розетками во фронтонах странным образом подчеркивали это впечатление. Золотые статуи неожиданно напомнили мне рабов Киркволла, и от неприятного холодка, пробежавшего по спине, я передернула плечами.

На территории Собора я была впервые — в прошлый раз преподобные матери выстроились живой стеной, лишь бы не пропустить злобную еретичку в святая святых, — и теперь с любопытством оглядывалась. Размеры и площади, и зданий поражали — башня-трибуна, стоящая в центре площади, разрезала небо надвое, а сам Собор, крыльями эту площадь обнимающий, застилал не только горизонт, но и едва ли не весь мир. Я еще помнила — видела с высоты птичьего полета, — что за пределами этой площади есть свободное пространство, улочки, что вели куда-то вглубь территории, вероятно, к подсобным постройкам. Ведь должны же они быть в храме? Как минимум конюшни, кухня, купальни — не единым словом Создателя живут здешние обитатели. Но поверить в это перед величием двух башен Собора, давших когда-то имя Второму Веку, было сложно.

Людей на первое выступление Верховной Жрицы собралось столько, что в первый момент я даже испугалась: пройти ближе к Лелиане не выйдет. Вся площадь оказалась запружена народом; в прошлом году мне думалось, что на нее вполне могло бы влезть все население Денерима, и теперь представился шанс оценить свои впечатления наглядно — и пока что они скорее подтверждались. К счастью, почти у самых ворот меня все же ждала леди Дюсетта, да и Вивьен так легко отпускать не собиралась. Перед ними — и мной! — вся эта толпа расступалась, причем даже без окриков храмовников и стражи, достаточно было объявления о появлении Инквизитора. На меня смотрели жадно, да я и сама разглядывала окружающих: здесь были не только люди, но и эльфы, и гномы. Охраной занимались храмовники, но на крепостной стене я заметила и магов.

Те, кто занимал хоть какое-то положение в обществе, не толпились с основной массой людей на площади — Великий Собор изобиловал балкончиками и открытыми ложами, и прибывшие делегации со всего мира провожали именно туда. Вивьен отстала от нашей небольшой группы где-то в переходах и лестницах, и на крохотный балкон вышли мы с леди Дюсеттой вдвоем. Впрочем, здесь нас уже ждали — Фиона, сэр Баррис и Кассандра.

— Ты успела, — проговорила Кассандра, едва я поздоровалась с присутствующими. — Лелиана сейчас выйдет.

— Меня задержала Вивьен, — вздохнула я. — Пожалуй, я даже не жалею об этом. Да и чувство времени у нее лучше, чем у меня.

Хоть и потратили мы с чародейкой прорву этого самого времени ради разговора на полчаса, я и правда не жалела. Выглядела я сейчас лучше, чем даже на балу в Зимнем дворце: кожа сияла, волосы, заплетенные в сложную косу, блестели, и при этом никакой декоративной косметики мастерицы императорской здравницы не использовали. Даже в теле появилась былая легкость, которой я уже давно не ощущала — пожалуй, с тех пор, как забросила танцевальные тренировки, то есть после Адаманта. Сейчас снова захотелось танцевать, проверить, не зря ли все еще называю себя танцовщицей.

Искательница кивнула и отвернулась к площади — там наметилось какое-то шевеление. Я тоже подошла ближе к перилам; впрочем, шаг оказался всего один, балкончик нам и правда выделили небольшой. Внизу, от входа в сам Собор и до ворот башни-стелы в центре площади, храмовники теснили людей — видимо, я и правда пришла впритык, и Верховная Жрица должна была начать свою первую проповедь уже сейчас.

Леди Дюсетта встала за моим плечом и шепнула:

— На этой стороне Великого Собора ложи отданы иностранным делегациям. Думаю, вас порадует делегация Киркволла, вон там, слева.

Я скосила глаза, куда велела мой секретарь, и с удивлением увидела там Варрика. С ним были и другие люди, навскидку я узнала леди Рейнхардт, но нашего писателя выставили первым, словно всех киркволльцев вел именно он. Еще левее я заметила Себастьяна, он явно возглавлял делегацию Старкхэвена. Еще чуть дальше — виконта Рави из Кайтена и Хильду, что стояла за его плечом; виконт постарел так сильно, что стоял, опираясь на трость, а его верная помощница сурово хмурилась.

Похоже, все города Вольной Марки прислали своих представителей, потому что узнала я и леди Соррель из Маркхэма — она проводила аукцион, на котором мы встретились с Кальпернией. Еще пару человек я видела на том же аукционе, но большинство были незнакомы. Их имена мне нашептывала леди Дюсетта: маркграфиня Талия из Ансбурга; леди Эвелина Тревельян, младшая дочь тэйрна Тревельяна из Оствика, за брата которой выдавал себя Маркус; лорд-канцлер Оррик из Тантерваля; советник Стефан из Викома, маркграф… дальше я потерялась. Наверно, стоило бы помнить правителей всех стран мира — не так уж много их и было, но до сих пор я этим не заморачивалась и теперь за пару минут запомнить всех не смогла. Впрочем, меня заинтересовала делегация Викома: насколько я знала, титул правителя этого полиса звучал как «герцог». Когда я поинтересовалась столь любопытным явлением у леди Дюсетты, она хихикнула и шепнула:

— Герцог Антуан Викомский заключил союз с венатори и был разоблачен Инквизицией. Он хотел отравить бедные кварталы города красным лириумом и обвинить в этом долийцев. После его смерти городом управляет Совет торговцев, и в него входят представители эльфинажа и долийского клана Лавеллан.

— Помню, — кивнула я. Действительно вспомнила — не долийцев, конечно, но саму историю с отравлением целого города лириумом. — Прошлым летом, я только с Глубинных троп вернулась.

Ферелденская делегация была довольно скромной: эрл Теган оказался в одиночестве, если не считать пары помощников. Впрочем, в дороге ему скучать явно не пришлось — краем глаза я заметила какое-то движение у входа в сам Собор и, глянув туда, увидела красно-белую стайку преподобных матерей, среди которых выцепила взглядом Владычицу Элемену. Похоже, делегация из Денерима выехала едва ли не сразу после Собрания Земель: вряд ли глава денеримской Церкви смогла бы выдержать быстрый темп путешествий. Кроме нее я узнала и тех змей, что приезжали в Скайхолд: мать Валери и… имя второй я, кажется, раньше не слышала.

— Кое-кто из антиванской делегации не сводит с вас глаз, — шепнула леди Дюсетта.

У меня на мгновение трепыхнулось сердце — неужели Зевран? Но нет, делегация Антивы состояла только из людей, никаких эльфов — трое темноволосых, смуглых мужчин казались братьями. Но я точно знала, что это не так — одним из них был Эцио Валисти, и он действительно не сводил с меня взгляда, а увидев, что я его заметила, изящно поклонился. Я улыбнулась и кивнула в ответ, а моя секретарь зашептала:

— Все трое — Вороны. В центре, худой и плотно одетый, — Виаго де Рива. Бастард короля Фульгено Второго, мастер ядов. Поговаривают, что он стал могущественнее своего отца.

— Для Воронов это не так уж и сложно, — кивнула я, с любопытством разглядывая отравителя. Интересно, Зевран забросил яды или может составить ему конкуренцию? Меня учил неплохо, жаль, что не в коня корм.

— Не все Вороны — королевские бастарды, — хихикнула леди Дюсетта. И уже серьезнее добавила: — А вот третий может поспорить могуществом с большинством Воронов. Луканис Делламорте, внук Катерины Делламорте, Первого Когтя Антивы. Возможно, будущий Первый Коготь.

— Внук? — я так удивилась, что повернулась к девушке. Луканис Делламорте мальчишкой уже не выглядел, явно был старше меня. — Сколько же лет этой Катерине?

— Около семидесяти, кажется. Но оспорить ее первенство никто не пытается, так что, по всей видимости, годы ей не мешают.

Я удивленно покачала головой. Одна старушка до самой смерти в гильдмастерах-убийцах ходит, другая интриги крутит… мне бы хоть часть их энергии. Не то чтобы своей не хватало, но мне пока и не семьдесят.

Внизу, наконец, показалась Верховная Жрица, неспешно шествующая по проложенному коридору к трибуне. Не знай я наверняка, что это Лелиана, не узнала бы ее ни за что: мантия скрывала фигуру, движения стали, кажется, еще более плавными, яркие рыжие волосы спрятались под высоким головным убором. Следом за ней шел незнакомый мужчина в доспехах, видимо, телохранитель.

— Верховная Жрица Виктория, — задумчиво проговорила Кассандра. — Хорошо, что выбрали не Вивьен.

— Не жалеешь, что не тебя? — негромко поинтересовалась я, повернувшись к ней. Но Искательница Истины покачала головой:

— Это не для меня. Церковь должна что-то поменять, но я не уверена, что знаю лучший путь. И я не могу представить себя в этой мантии. И среди жриц. Я была на заседаниях в качестве Правой Руки Верховной Жрицы, и всегда недоумевала, как Ее Святейшество сдерживается.

Лелиана скрылась из виду, войдя внутрь башни, и мы снова замолчали. Я продолжила разглядывать окружающих. С нашей стороны были еще три делегации: неварранская с седым стариком во главе, видимо, тем самым королем Маркусом, которого чуть не заколдовали венатори; незнакомое мне семейство, про которое леди Дюсетта шепнула «король Андерфелса»; третьими оказались Серые Стражи, и я едва не подскочила от радости. Еще при виде андеров подумалось, что надо будет подойти и спросить, что сейчас творится у Серых Стражей. Но раз они и сами пожаловали…

Впрочем, вряд ли это была делегация именно от Ордена, поскольку возглавлял ее мой брат — Айдан и правда вернулся, как и говорила Лелиана. А с ним и остальные — Каттрин Чужачка, Блэкволл, даже Зевран. Что бы ни происходило в Вейсхаупте, оттуда так никто и не вышел, но хотя бы все наши были живы и целы. Но, увы, в мою сторону они не смотрели, брат и вовсе, не отрываясь, следил за новой Верховной Жрицей со смесью печали и нежности во взгляде.

Я вздохнула, не везет все-таки моему брату: мать его сына — злобная ведьма и дочь эльфийской богини, любимая женщина — Верховная Жрица. Сказать бы, что на мелочи он не разменивается, любой факт о его жизни достоин баллад… вот только о тихой семейной жизни при таких раскладах можно и не думать.

Поискала глазами Вивьен — интересно же, ради кого она нас покинула, — но на «нашей» половине Собора ее не было. Леди Дюсетта, угадав, о ком я думаю, осторожно указала мне на противоположное крыло здания, оккупированное орлейской аристократией: центральное место занимали императрица Селина и Великий герцог Гаспар — я даже умилилась, все-таки хотя бы на людях они и правда работают сообща, — за их спинами я заметила Бриалу. Совет Герольдов в полном составе окружал правителей Орлея, и выглядел столь внушительно, что я впечатлилась. Даже герцог Сирил де Монфор больше не казался восторженным юнцом, каким он виделся в замке Эн. Впрочем, все аристократы были в масках, так что наверняка сказать было все-таки сложно.

Первая чародейка Монтсиммара нашлась чуть ниже: ей предоставили более скромный по размеру — но не по комфорту! — балкон. Людей, которых она вела за собой, я не знала, но предположить было несложно: все они носили мантии Круга. Сама Вивьен привычному костюму, светскому, не изменила, и цвет на этот раз выбрала белый, как в нашу первую встречу. В Скайхолде и, тем более, в походах, она предпочитала более практичные цвета — серо-стальной, черный с золотом, и потому сейчас смотрелась вызывающе ярко. Впрочем, не контраст темной кожи и светлой ткани привлекал внимание; белые мантии традиционно носил Великий Чародей, предводитель всех магов юга. Или Чародейка: Фиона рядом со мной тоже стояла в белом, и у нее эта мантия находилась по праву.

Прочесть подтекст такого наряда было несложно, особенно в свете нашего разговора с мадам де Фер. Лелиана ошиблась: Вивьен вовсе не собиралась поддерживать Коллегию, пытаясь заново завоевать власть в новой структуре; зачем, если можно возродить старую? Теперь становилось понятнее, почему чародейка так желала со мной пообщаться, что кучу времени проторчала в порту, лишь бы не допустить меня к Лелиане: слово Инквизитора и правда было весомым, а я успела пообещать ей поддержку. Наверняка о Круге она объявит прилюдно, не дав мне времени сформулировать свое мнение обтекаемо; а если я во всеуслышание поддержу именно Круг, Коллегии будет тяжело.

Единственное, что удивляло: я ведь разгадала суть этой несложной интриги, неужели Вивьен такого развития событий не учла?

Над площадью вдруг зазвучала музыка — словно из ниоткуда, она лилась со всех сторон, и разговоры стихали. Верховная Жрица поднялась на трибуну на сильной, торжественной ноте, и это было… красиво. Лелиана шла, словно плыла по воздуху, и пела — сначала без слов, одним голосом вторя мелодии, но потом в музыку вплелись и слова:

— Таковые истины открыл мне Создатель:/ Как есть лишь один мир,/ Одна жизнь, одна смерть,/ Так есть один лишь бог, и Он наш Создатель.

Слова Песни Света я опознала не сразу — в исполнении Лелианы она звучала совсем иначе, чем в обычных церквях, проникновеннее и искреннее. И часть она выбрала мудро: именно Песнь Преображений содержала так набившую оскомину фразу «Магия должна служить людям, а не править ими». Обычно именно ей объясняли необходимость запирать магов в Круги, и если Верховная Жрица Виктория, при всех своих планах, снова напомнила ее — что нас ждет? Новое толкование Песни Света?

— Всякий человек есть Творение Рук нашего Создателя,/ От нижайших рабов/ До величайших королей./ Те, кто наносит вред/ Беспричинный самому малому из Его детей,/ Прокляты Создателем и ненавистны Ему.

Третий стих я слышала если не впервые, то, по крайней мере, так редко, что успела позабыть. Говорят, в Великом Соборе и некоторых других крупных церквях пели все стихи Песни Света без перерыва, и занимало это действо — от первой строки Погребальных песен, повествующих о создании мира, и до последней строфы Песни Возвышения, обещающей возвращение Создателя, — несколько недель. В Киркволле я пару раз сидела перед статуей Андрасте, думая о своем, да и до кельи матери Вильгельмины голоса доносились… но большая часть текста оставалась мне незнакомой.

— Ибо Ты — огонь в сердце мира,/ И лишь Ты даруешь покой.

Аудиторию Лелиана чувствовала прекрасно, и заскучать не успела даже я — а религия по-прежнему вызывала у меня скуку и неприятие. Музыка смолкла, едва стих голос Верховной Жрицы, и пауза длилась ровно столько, сколько понадобилось людям, чтобы вынырнуть из небесных высей и вновь спуститься на грешную землю. Чтобы внимать словам главы Церкви дальше.

— Десять лет назад я стояла на этой площади так же, как и вы, и смотрела на Великий Собор с благоговением, — заговорила Лелиана. Ее голос казался тихим, почти задумчивым, но я готова была поклясться, что слышат ее сейчас даже те, кто остался за пределами Великого Собора. — В душе моей царило смятение, и я не знала, примет ли Создатель меня так, как приняла преподобная мать Доротея, ставшая спустя несколько лет Верховной Жрицей Джустинией Пятой. Но вера в моей душе не позволяла уйти, закрыть свое сердце для света Его, и теперь я здесь, стою перед вами.

Люди внимали благоговейно, по площади не прокатывалось ни шепотка, ни звона, ни стука — кажется, даже дышать прихожане боялись, чтобы не пропустить ни звука. Бросив взгляд вдоль площади, я увидела над воротами Великого Собора ещё один небольшой балкон, почти карниз; на нем собралась менее титулованная часть Инквизиции. Мариден задумчиво следила за Лелианой и что-то бормотала под нос. За ее плечом стоял Коул, и его я едва узнала: Варрик явно сдержал свою угрозу и отвел мальчика-духа в магазин шляп, так что на белобрысой голове красовалась шляпа — снова широкополая, но теперь с жесткими полями, кажется, и вовсе прошитая металлическими нитями. А рядом с ними Родерик привычно делал наброски в верном блокноте.

— Десять лет назад я была простой послушницей в маленькой церквушке Лотеринга, деревни, что сейчас перестала существовать. Начинался Пятый Мор, и люди шли через мою обитель, прося благословения Создателя и торопясь уйти дальше от порождений тьмы, — продолжила Верховная Жрица Виктория. — И однажды мне приснился сон. Я видела непроглядную тьму, плотную, такую… настоящую. Я стояла на вершине и видела, как мрак покрывает собой все. И когда грозовые облака поглотили остатки солнечного света, я упала, и тьма поглотила меня. Этот сон, да еще перед лицом Мора, напугал меня. Но утром я вышла в церковный сад и увидела, как розовый куст, старый, давно засохший, неожиданно расцвел. Все знали, что он мертв, но на нем все же появилась роза — одна, но удивительной красоты. Будто Создатель простер Свою длань и молвил: «Даже во тьме есть место для надежды. Не теряй веры».

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и, кажется, прикрыла глаза.

— Тогда я решила, что этот сон о Море, и когда в деревню пришли Серые Стражи, я отправилась с ними. Роза напомнила мне, как много прекрасного в мире, сотворенном Создателем, и я не могла ждать, пока Мор захватит его. Я видела толпы порождений тьмы и спускалась на Глубинные тропы, смотрела в глаза архидемона и молилась, чтобы Создатель уберег нас. Но еще я видела и прекрасное: Прах Андрасте, излечивший от смертельного проклятия человека; руины, где долийцы и люди жили вместе, в мире и дружбе; торжественные залы потерянной гномьей империи. Я видела тех, кто готов был отдать жизнь ради того, чтобы смогли жить другие. Я сражалась плечом к плечу с эльфами и кунари, гномами и людьми, и все они были достойны восхищения.

Я еще раз глянула в сторону делегации Серых Стражей и улыбнулась. Сейчас на площади присутствовали четверо из тех, кто сражался с Мором, и один из них был эльфом, да еще и Вороном. Интересно, упомянет это Верховная Жрица или нет?

На этот раз по толпе пробежал гул, и было непонятно — одобряют слушатели эти слова или нет. Мне отчего-то казалось, что скорее — нет. Видимо, Лелиана тоже поняла это, потому что подняла руку, призывая к тишине, и произнесла:

— Я понимаю, мои слова непривычны многим. Но разве Шартан, до конца сражающийся вместе с Андрасте и пронзенный стрелами у ее костра, не был эльфом? Разве магом был Маферат, предавший Владычицу нашу и все же получивший прощение? Все мы — дети Создателя, и не нам решать, кто достоин его внимания. Теперь, спустя годы, спустя множество пройденных дорог и потерь, после войн и трагедий, я вижу, что тьма, приснившаяся мне десять лет назад, — это ненависть, что поглощает нас всех. Но я верю, что Создатель не оставит нас. Что даже на высохшем, мертвом кусте еще может расцвести прекрасная роза.

Кажется, не сдержался кто-то из магов, потому что в воздухе, над площадью, прямо напротив трибуны Верховной Жрицы, вспыхнули искры и сложились в иллюзию пышной розы. Толпа ахнула, но не отшатнулась, а Лелиана улыбнулась благодарно и кивнула в нашу сторону. Я тут же глянула на Фиону и увидела, как Великая Чародейка опускает посох. Похоже, слова новой главы Церкви зацепили что-то в душе эльфийки, потому что по щеке ее стекала одинокая слезинка.

— Церковь диктовала там, где должна была вдохновлять, — едва ли не шепотом добавила Верховная Жрица Виктория. — Она должна была поощрять хорошее, а не упрекать нас в наших грехах. Никого нельзя прогонять от наших дверей. Никто не лишен ценности. Кем бы ты ни был, каковы бы ни были твои ошибки, Создатель любит тебя. Ибо по слову его «пылает в нашей душе неугасимое пламя».

Перед глазами вспыхнул тот маленький огонек, что когда-то я забрала из Храма Священного праха в своей руке и вернула Андрасте, возвышающейся над моим троном. И я поддалась эмоциям, как и Фиона — выпустила золотистую силу Веры, подсвечивая все еще сияющую розу. Лелиана снова улыбнулась и неожиданно поклонилась тем, кто пришел поклониться ей.

— Пусть Создатель благословит вас. Пусть Он благословит нас всех, — прошептала она и отступила внутрь башни, скрываясь с глаз людей.

* * *

Центральный зал Великого Собора я видела впервые. Все тот же светло-серый, почти белый камень, тяжелая, подавляющая обстановка и, неожиданно, высокие стрельчатые окна, заливающие помещение светом. Красная ковровая дорожка вела от входа к небольшому возвышению, на котором стояли пять кресел: тот самый легендарный Солнечный трон и несколько тронов поменьше, видимо, для Владычиц Церкви. Смотрелись они скромно: выполненные из дерева, с нарисованной простой краской церковной символикой… прямо скажем, мой трон с Андрасте выглядел куда пафоснее. На этих даже подушечки не было на сиденье, видимо, чтобы жрицы не забывали об аскезе.

Но меня больше порадовало другое. Когда выступление Верховной Жрицы закончилось и народ стал расходиться, собравшиеся делегации разных фракций пригласили внутрь, на более камерную встречу. В обход всех остальных, нарушив кучу регламентов, первой, к кому канцлер Аделард подошел, была я. Так что и в двери Собора первой тоже входила я. А открывала их перед гостями преподобная мать Валери. Похоже, Лелиана решила то ли поставить на место излишне самостоятельную жрицу, то ли выказать свое благоволение Инквизиции, то ли и то, и другое сразу, но мои губы почти против воли растянулись в улыбке, и я только постаралась сделать ее не слишком ехидной. Получилось, по всей видимости, не очень хорошо, потому что мать Валери при виде меня едва не перекосило — она, хоть и совсем чуть-чуть, но не успела натянуть равнодушное выражение лица.

На этот раз проповедей Верховная Жрица не читала: ждала нас на Солнечном троне — как подсказала мне леди Дюсетта, чтобы принять поздравления и заверения в верности Церкви. Я решила регламент не нарушать, в конце концов, именно этой Верховной Жрице я вполне готова была хранить верность. Зал постепенно наполнялся, и если поначалу показался мне большим — таким же масштабным, как и все в этой крепости, — то под конец мнение я переменила.

Айдан, несмотря на все вольности Серых Стражей и возможность не подчиняться Церкви, подошел к любимой женщине так быстро, как только это стало приличным, и это вызвало шепотки по всему залу. То ли об их отношениях знали — а ведь Верховная Жрица обязана хранить верность Создателю, — то ли удивлялись тому, что Стражи вышли на свет, хоть бы свет этот был и высшим. Впрочем, мой брат был, ко всему прочему, и эрлом — и это уже нарушало традиции Ордена.

Едва двери захлопнулись и последний желающий прикоснулся губами к руке главы Церкви, как Лелиана встала и сделала пару шагов навстречу нам.

— Многие из вас задаются вопросом, чего же ждать от новой Верховной Жрицы, — негромко проговорила она. — Совсем недавно по нашему миру прокатилась череда войн, унесших множество жизней. И потому Церковь надевает траур по погибшим. Я буду молиться за их души.

Лелиана склонила голову и впрямь начала читать молитву, явно призывая остальных последовать примеру Церкви. Большинство присутствующих тоже опустили глаза, словно обращались к Создателю, но не все. Краем глаза я заметила, как Вивьен лишь делает вид, что внимает молитве, но сама оценивающе осматривает пришедших. Бриала, став маркизой Долов, кажется, не научилась постоянно быть на виду — так и держалась за спиной Селины и сейчас просто повторяла за ней. А вот королевское семейство Андерфелса скорбело искренне, королева даже шептала что-то, вероятно, собственную молитву.

Зевран, поймав мой взгляд, состроил нарочито-скорбное лицо и подмигнул. Смешок я сдержала с трудом.

Молитва оказалась короткой, и, выдержав небольшую паузу, Верховная Жрица продолжила:

— Несмотря на наши потери, жизнь все же оказалась сильнее смерти, и потому нашего внимания требуют важные вопросы. Пример Инквизиции, — Лел чуть поклонилась в мою сторону, — показал нам, что лишь сотрудничество может привести к победе. Сегодня служителями Церкви впервые стали эльфы и гномы; двери Великого Собора больше не будут закрыты ни перед кем. Песнь Шартана вновь займет свое место в Песни Света, ибо негоже искажать веру ради политики.

Я покосилась на мать Валери и на этот раз злорадство сдержать не смогла. Может быть, я бы простила то, как меня не пустили сюда год назад; других преподобных матерей, вставших живым заслоном, я уже и не помнила. Но вот именно эта жрица останется в памяти надолго.

Вновь оглядев аудиторию, Лелиана остановила взгляд сначала на Бриале, а потом на викомском советнике Стефане. Мужчина, уже немолодой, с сединой в волосах, плотный, в высоком обществе чувствовал себя явно не совсем в своей тарелке, а уж от взгляда Верховной Жрицы и вовсе потерялся. Неуверенно сглотнул и ответил на него вслух:

— Скоро год, как в совет Викома вошли городские эльфы и долийцы, Ваше святейшество. И город от этого только выигрывает.

Лелиана благосклонно улыбнулась и кивнула:

— Я рада слышать это. Даже в Тевинтере находятся магистры, больше не поддерживающие рабство и угнетение эльфов. И я счастлива, что под дланью Церкви эти идеи уже начали воплощаться.

Посыл был более чем прозрачный; Великий герцог Гаспар заметно поморщился и кинул взгляд на венценосную кузину. Селина его проигнорировала, вежливо улыбаясь и слушая главу Церкви. Политика поддержки эльфов — по крайней мере, отсутствие угнетения, — теперь явно станет государственной, кто бы во главе этого государства ни стоял.

Долго проникаться этой новостью слушатели не пожелали. Вперёд выступила темноволосая девушка — Эвелина Тревельян из Оствика, как я вспомнила, — и, поклонившись, спросила:

— Какая судьба ждет магов и храмовников, Ваше святейшество? Мой брат погиб в последней войне, и я бы хотела знать, что не напрасно.

— Все было не напрасно, — мягко проговорила Лелиана. — Ваш брат был героем и спас множество жизней. Его гибель стала большой потерей для Инквизиции.

Я согласно склонила голову, вспоминая нашу версию Максвелла Тревельяна. Пожалуй, Маркус под его личиной и правда успел сделать многое, и я даже пожалела, когда пришлось расстаться с ним посреди Безмолвных равнин. А для мира он погиб еще раньше, в Киркволле — впрочем, его семье вряд ли было бы легче, узнай они правду. Особенно ту часть, где их сын не выжил на Конклаве.

Верховная Жрица Виктория тем временем продолжила:

— Вместе со мной на Солнечный трон прочили Первую чародейку Вивьен из Монтсиммара. Думаю, это весьма наглядный пример. Мир готов принять магов.

Она вздохнула, чуть вскинула голову — похоже, этого своего решения Лелиана все же побаивалась, но отступать не желала, — и объявила:

— «Магия должна служить людям, а не править ими», так сказала Андрасте. Но что мы увидим, если оглядимся? Мы боимся магов настолько, что возвели магию в культ — культ страха, культ ненависти, и магия управляет нашими действиями так же, как когда-то управляли нашими землями тевинтерские магистры. Не этого желала Андрасте… Церковь упраздняет Круг. В конце концов, все маги рождены в обычных семьях, они чьи-то дети и нередко — родители, и неправильно изолировать их словно опасных зверей. Маги отныне вольны в своих решениях.

На мгновение Верховная Жрица замолчала, видимо, пытаясь оценить настроение аудитории. Слушатели безмолвствовали: после выступления на площади перед Великий Собором отмена Кругов была ожидаема, но никто явно не думал, что это произойдет так скоро. Лелиана коротко вздохнула и продолжила:

— Все мы понимаем, что детям требуется обучение, и детям с проснувшимся даром — особенно. Потому Церковь поддерживает начинание Великой чародейки Фионы и магов Инквизиции. Я рада объявить о создании Коллегии Чародеев — Ордена, который займется обучением молодых магов и решением проблем всего магического сообщества.

Лелиана демонстративно перевела взгляда на Фиону, и эльфийка вышла чуть вперед:

— Благодарю, Ваше святейшество. Мы приложим все усилия, чтобы маги и магия смогли послужить людям.

— Возможно, не все маги так жаждут независимости от привычной жизни, — выступила вдруг Вивьен. Коротко обвела взглядом слушателей и повернулась к Лелиане: — Ваше святейшество, я, как Первая чародейка Монтсиммара, убеждена, что Круг был лучшим вариантом для магов и простых людей. Все мы находились в безопасности, и магия была под контролем храмовников, защищающих нас от мира. Круг Монтсиммара готов по-прежнему служить Церкви и просит лишь не оставлять его в одиночестве. Уверена, меня поддержат многие в этом решении: весь мир мог убедиться, как опасна магия без контроля. Леди Инквизитор знает об этой опасности не понаслышке, и поддерживает ферелденский Круг с самого начала войны.

Взгляды присутствующих обратились ко мне, причем Фиона смотрела с опаской, а Лелиана — укоризненно. Опровергнуть слова Вивьен я могла бы легко и поддержать сейчас Верховную Жрицу, но все понимали, что на ровном месте чародейка так смело выступать не стала бы.

Мне самой ужасно хотелось послать мадам де Фер куда подальше, Лелиане и Фионе я доверяла. Но договоренность… Впрочем, свои слова я успела продумать.

— Круг Кинлох стал домом как для многих магов, так и для храмовников, и я проводила там немало времени, — я улыбнулась Лелиане, надеясь немного успокоить. Перевела взгляд на Вивьен, а потом и на другие обращенные ко мне лица. — Нас связывают почти родственные связи, и потому я помогала всем, чем могла. Уверена, что есть маги, которые смогут сказать о своих Кругах то же самое, и лишать их привычной жизни будет неправильно. Но в то же время принуждение приведет лишь к повтору событий этих трех лет. Коллегия чародеев — прекрасное решение, как и Круг. Я уверена, эти две организации сумеют найти и общий язык, и научиться вместе решать проблемы. Со стороны Инквизиции я готова обещать помощь всем, кто попросит о ней.

Вивьен едва заметно прищурила глаза — не совсем такой речи она от меня ожидала, Фиона улыбнулась с заметным облегчением. Лелиана милостиво кивнула и согласилась:

— Церковь также готова поддержать любое благое начинание. Благодарю вас, Первая Чародейка. И, чтобы успокоить тех, кто видит в магии опасность, скажу: Орден храмовников, обновленный и усовершенствованный, продолжит оберегать покой жителей Тедаса.

Она посмотрела на сэра Барриса, и тот приложил кулак к сердцу в воинском приветствии:

— Храмовники всегда готовы служить людям.

По залу пробежался шепоток: похоже, не все поняли, в чем состоит суть произошедших изменений, да и я тоже. Если храмовники продолжат следить за магами… где та самая независимость? Но предводительницу свободных магов эта ситуация явно устроила, Фиона уважительно склонила голову перед оппонентом и пообещала:

— Коллегия чародеев всегда будет открыта к общению с Орденом.

Сэр Баррис отсалютовал и ей, и многие в зале вздохнули с облегчением. И при этом поглядывали на меня — кажется, в вопросе жизни магов и храмовников я и правда обладала определенным авторитетом.

Лелиана что-то еще рассказывала о своих планах на посту Верховной Жрицы — очень осторожно, обтекаемо, чтобы не дать противникам зацепки для какой-нибудь очередной интриги, — но самое интересное я уже услышала и потому отвлеклась. Хотелось поговорить с братом, которого я давно не видела, с Зевраном, с Варриком. Еще хотелось узнать, что там произошло в Вейсхаупте — не просто же так Айдан проторчал там несколько месяцев? И почему наш писатель внезапно оказался в делегации из Киркволла?

А еще стоило выловить Бриалу и задать ей вопрос про Фелассана.

И наверняка придется поговорить с теми, с кем я не так уж и хотела общаться, но политика… Впрочем, прощупать настроения людей и правда не мешает: выйдет весьма неудобно, если на нас свалится очередная проблема, а союзники вместо помощи вцепятся друг другу в глотку.

Осмотревшись, я попыталась на глазок определить, кто и как друг к другу относится, но не особенно преуспела. Теган оказался поблизости от Айдана, но в этом ничего удивительного не было — мужчины дружили. Рядом с ними — кажется, тоже с моим братом, — обнаружилась и андерская королевская семья. Видимо, и здесь они предпочитали держаться Серых Стражей.

Король Неварры вблизи казался не слишком адекватным — видимо, возраст брал свое, и взгляд его периодически затуманивался, выдавая, что старик пребывает мыслями не здесь. Его под руку поддерживал прелат Весталус — его я заметила только в зале, почему-то на галерее во время первой проповеди Верховной Жрицы он отсутствовал. Поймав мой взгляд, прелат едва заметно склонил голову в приветствии, и я ответила тем же. Неварранцы стояли чуть наособицу от остальных аристократов.

Что куда удивительнее, Великий герцог Гаспар тоже предпочел обществу кузины пару орлейских шевалье, лорда де Копьи из Киркволла и смутно знакомого аристократа из… Маркхэма, кажется? Нас представляли на аукционе, но я забыла имя. В их же группе обнаружились Жермен де Шалон, дядюшка Гаспара, и Этьен де Шевен, члены совета Герольдов. Но в этом маленьком противостоянии побеждала явно императрица: на ее стороне были трое из семи членов Совета, правда, трое самых молодых. Вдова, то есть маркиза Мантильон, предпочитала держать нейтралитет, а Лотар Дуси и вовсе о чем-то перешептывался с советником Стефаном и поглядывал при этом на Бриалу.

Значит, в Орлее уже зреют зерна распри… чего и стоило ожидать. Вивьен предупреждала меня ещё на Осеннем балу в Халамширале.

Себастьян и Варрик, к моему удивлению, обсуждали что-то с Эцио Валисти. Остальные Вороны старались держать небольшую дистанцию, но на коллегу поглядывали этак задумчиво. Я бы на месте моего партнёра по танцам напряглась, но он словно бы и не замечал… вряд ли, настолько невнимательные убийцы не становятся гильдмастерами.

— Примеряешься, кому нанести первый удар, chica? — неожиданно промурлыкал на ухо самый внимательный Антиванский Ворон в мире. Я его приближения не заметила, но виду не подала, с усмешкой шепнула в ответ:

— Интересно, в этом зале кто-нибудь слушает главу Церкви на полном серьёзе?

— Нет, и наша дорогая Лелиана знает об этом, поэтому все самое важное она рассказала в начале.

— Ее Святейшество рассказывает о благотворительных проектах, — едва слышно предупредила леди Дюсетта. Зевран прицокнул языком, а я, благодарно кивнув секретарю, шепотом пояснила:

— Пытаюсь понять, кто с кем и против кого играет. Мне кажется, или сеньору Валисти стоит почаще оглядываться?

— Делламорте связываться не станет, его мало интересует статусная возня гильдии, — улыбнулся друг. — Я слышал, он даже возразил Катерине, когда она заговорила о том, чтобы передать свое место ему, а на это нужна большая храбрость, chica. А с Де Рива оглядки не помогут, он умудряется подмешать яд даже туда, куда это и в теории невозможно.

Я подколола:

— То есть он все же лучше несравненного Зеврана Аранная?

— В ядах — несомненно, — неожиданно серьезно кивнул эльф. И я сочла, что знакомств среди королевских бастардов мне хватает — Алистер разве что напоить может, да и то по очень вескому поводу. Вместо этого я вспомнила кое-что, не дающее мне покоя с самого Осеннего бала:

— Зевран, а куда делась Орланда? Я думала, после Клаудио она возглавит дом.

— Так и было, — Зевран негромко рассмеялся. — И целых три года она наслаждалась положением, пока мы трясли имперских магистров. Увы, в какой-то момент она решила покуситься на Второго Когтя… Данте, выполняя одно задание, умудрился выучиться на храмовника, даже посвящение прошел… а я как раз задумался о душе, о Создателе, видишь, даже в Великий Собор попал.

Я со скепсисом хмыкнула: что-то не верилось мне во внезапно проснувшуюся у Зеврана веру. Проще у демона найти совесть, чем это.

Приятель оскорбился:

— Твое недоверие ранит меня в самую душу, chica. Ту, которой по мнению некоторых богословов, у эльфов вовсе нет. И вот сейчас я абсолютно убежден, что они неправы: чувствую, как она болит.

— Это совесть дохнет в жутких корчах, — проворчала я. Зевран тихо рассмеялся:

— Сомневаюсь, разве что это посмертные конвульсии. Возвращаясь к Орланде, я немного подтолкнул ее к активным действиям и вовремя перехватил занесенную с кинжалом руку. Жаль, mi bella этого не видела, ей бы понравилось.

Я со вздохом кивнула: Ванда пропускает столько интересного, и правда жаль. Интересно, если снова подразнить ее сокровищами Киликийского дракона, поможет? На объявление демона орлейской аристократкой я бы посмотрела, как и на благодарность, вынесенную ей Церковью. И, что уж таить, на лицо Лелианы, когда эту самую благодарность она будет объявлять… увы, но эти мечты были несбыточными.

В отличие от мыслей о благодарности. Леди Дюсетта вовремя одернула меня, так что услышать большую часть речи нашего бывшего тайного канцлера, посвященной победе над Корифеем, я успела. К счастью, речью Верховная Жрица и ограничилась — все-таки траур она уже объявила, так что устраивать какое бы то ни было чествование было бы неправильно. Я коротко поблагодарила, заверила, что Инквизиция и дальше готова хранить мир, и отступила окончательно.

На этом торжественная часть закончилась, Лелиана даже покинула зал, оставив на растерзание парочку преподобных матерей. Впрочем, после всех новостей рядовые жрицы никого не интересовали, а Владычицам Церкви — всем, как одна, старым и изрядно утомленным церемонией, — докучать не решился никто. Гости расползались по залу, обсуждая новости, обмениваясь заверениями в вечной дружбе и прочей приличной, но совершенно нежизнеспособной ерундой.

Первой к нашей группе проскользнула леди Марон-младшая. Я мимоходом отметила, как хорошо артефакт меняет внешность — Лелиана, прикидываясь Элизой, была ее точной копией, — и приветственно кивнула. Девушка улыбнулась сестре, но заговорила со мной — просила дождаться приглашения Верховной Жрицы на аудиенцию. Заручившись моим согласием, она направилась в сторону Серых Стражей, а ко мне спустя буквально пару минут подошла сама орлейская императрица вместе со всей своей свитой.

Я украдкой оглянулась, прикидывая, сумею ли сбежать — так сразу к монаршьему вниманию была не готова. Но, увы, убедилась только в том, что осталась одна: леди Дюсетта упорхнула к Варрику и уже о чем-то оживлённо переговаривалась с сеньором Валисти, Зевран исчез так же мимолетно, как и появился, а Кассандра общалась с дядей. Даже Фиона и сэр Баррис меня оставили — разговаривали с Вивьен, и, судя по лицам, переговоры пока плодов не приносили.

— Ваше величество, ваши сиятельства, — я поклонилась первой. На этот раз негласная глава Совета Герольдов, леди Мантильон, присоединилась к Селине. С одной стороны ее внимание явно давало понять окружающим, что Инквизиция все еще в фаворе не только у императрицы, но и знати Орлея. Да и в истории с Великой герцогиней она изрядно нам помогла. С другой, ее я опасалась: оскорбишь ненароком — и Жозефина с потрохами съест.

— Леди Инквизитор, — Селина милостиво кивнула. — Кажется, столь шокирующие новости для вас новостями не стали?

— Я давно знакома с Ее Святейшеством, Ваше величество. Отмены Кругов я ожидала, как и благоволения всем детям Создателя, — я вежливо улыбнулась. И признала: — Хотя некоторые изменения и для меня стали сюрпризом. Например, возвращение Песни Шартана.

— А вы с ней знакомы, леди Алиена? — Вдова прикрылась веером и чуть прищурилась.

— Пожалуй, в некотором роде я знакома и с самим Шартаном, — на этот раз я улыбнулась уже более искренне. Сейчас давняя история с поиском Праха Андрасте отзывалась ностальгией, а осознание, что духов Храма мы смогли отпустить, грело душу. — Мой брат вместе с Ее Святейшеством… и со мной, конечно… нашел Храм Священного праха. Одним из духов, хранивших его покой, был дух Шартана.

— Вот как? — леди Мантильон вскинула брови. И я смутилась.

— Не уверена, что это был действительно дух Шартана, возможно, какой-то слепок души… не знаю. Весь храм был пронизан великой магией, которой я не понимаю. Но действие Праха я видела своими глазами, он действительно исцеляет. Возможно, и все остальное было настоящим.

— Леди Алиена, вы должны рассказать нам эту историю, — довольно пылко воскликнул герцог де Монфор. Я хотела вежливо отказаться: лорд Сирил вполне может и Варрика потрясти на интересные истории, — но его неожиданно поддержала императрица.

— И впрямь. Близится наше ежегодное посещение Орлейского университета, — Селина вежливо улыбнулась. — Вы могли бы прочесть небольшую лекцию для профессоров — в истории Священного праха многое пропущено, возможно, именно ваш рассказ поможет найти ответы. К тому же, я убеждена, у вас могут найтись и другие интересные истории. Ваша эпатажная подруга сумела увлечь мой двор на Осеннем балу.

От такого предложения я откровенно растерялась. О Прахе Андрасте и его поисках куда лучше мог бы рассказать брат Дженитиви, да и, я уверена, рассказывал — кажется, даже присылал мне копию своей статьи. Но его в зале не наблюдалось, хотя вряд ли он пропустил столь значимое событие. А я... Быть лектором, тем более для профессоров, мне ещё не приходилось ни разу за две жизни. Конечно, когда-то я мечтала попасть в Орлейский университет, но… не в таком качестве.

Впрочем, правильный ответ был только один, и я поклонилась:

— Сочту за честь, Ваше величество. Хотя не уверена, что из меня выйдет хороший лектор.

— Я убеждена, слушать вас будут с интересом, — Селина удостоила меня ещё одного кивка и попрощалась: — До встречи на балу, леди Инквизитор.

Императрица со свитой после положенного этикетом поклона меня оставили, а я ещё раз огляделась, выискивая своего секретаря. На балу, значит. Знать бы ещё, каком, но уж леди Дюсетта знает наверняка.

Девушка нашлась в той же компании, что и раньше, и я порадовалась: с Варриком поговорить тоже хотелось — не о политике, так просто. Заодно спросить, что там за история с реставрацией стелы в Киркволле… Увы, между мной и желаемой компанией было слишком много тех, кто потенциально мог бы перехватить меня ради разговора. И одна — с кем хотела пообщаться я сама: возле одного из окон, стояла Бриала, и с ней, к моему удивлению, уже беседовал Зевран. Подумав, я решительно направилась к ним.

Пришлось преодолеть несколько групп дружелюбно настроенных аристократов, но большинству из них хватало приветствий и пары-тройки вежливых фраз, так что надолго они меня не задерживали. Даже Великий герцог — наткнувшись на него, я уж приготовилась к длительной беседе, но Гаспар удивил.

— Рад вас снова видеть, миледи, — он коротко поклонился. — Ваша целеустремленность — отдых для глаз на фоне придворных бездельников. Уделите мне минуту времени, дольше я вас не задержку.

Я невольно улыбнулась и ответила таким же коротким, военным, поклоном.

— Я буду рада уделить вам куда больше времени, милорд.

— В таком случае, надеюсь, вы примете мое приглашение, — Гаспар протянул свиток с плавно покачивающейся на ней гербовой печатью. — Академия шевалье с радостью познакомится с Инквизитором и командором Инквизиции. Как и с Героем Мора, если он согласится. Самые выдающиеся подвиги этого века принадлежат вам, и орлейское рыцарство будет счастливо услышать о них из первых рук.

— Айдан будет рад, — чуть покривила я душой. Вряд ли брат действительно обрадуется необходимости снова вспоминать бой с архидемоном, но соваться в одиночку в гнездо орлесианского рыцарства я не хотела. — К сожалению, командор был вынужден задержаться в Скайхолде. Надеюсь, он успеет.

— Уверен, что так, — Великий герцог чуть поморщился, и это было заметно даже сквозь маску. — Вначале придется посетить этот треклятый бал, все прочие дела только после него. Вы готовы?

— Надеюсь, в этот раз венатори нам не помешают, — я улыбнулась. Гаспар рассмеялся:

— Едва ли им хватит храбрости сорвать чествование Инквизиции! Но не буду вас больше отвлекать. И жду вас в Академии.

Я молча поклонилась, радуясь, что ситуация с балом начинает проясняться. И правда, Шартер же предупреждала, что в Орлее нас тоже планируют чествовать, а бал — самый ожидаемый вариант в империи. Осталось узнать, когда ожидается это счастье… и, видимо, написать Каллену, чтобы все же приехал в Вал Руайо. Всё-таки Академия шевалье — это серьезно.

Великий герцог неожиданно проговорил:

— Сейчас странное время, когда рушатся традиции и меняются устои. Когда-то шевалье мог стать только знатный мужчина, но потом появилась сэр Авелин, первая дама-шевалье, и правила изменились. Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при очередной смене традиций.

— Обязательно, милорд, — я ещё раз поклонилась. — Это честь для меня.

Он кивнул и вернулся к своим собеседникам — к моему величайшему удивлению, к ним присоединилась и Бриала. Я прикинула, хочу ли отвлекать эльфийку сейчас или это будет смотреться странно, и решила для начала попытать Зеврана. Он, правда, опять исчез из поля зрения, но вряд ли насовсем.

Развернувшись, я все же отправилась вылавливать своего секретаря.

— А вот и она! — поприветствовал меня Варрик, и я едва удержалась от того, чтобы шарахнуться назад или отпереться от любых его слов. — Колись, Перчинка, ты ведь знала о намерениях Соловушки?

— Не обо всех, — возразила я. — Себастьян, сеньор Валисти, рада вас видеть.

Принц Старкхэвена уже привычно поцеловал руку, антиванец отвесил витиеватый поклон:

— И это взаимно, моя пламенная леди! Позволите украсть еще один ваш танец на предстоящем балу?

— Вам — несомненно, — я невольно улыбнулась. От Антиванских Воронов, за исключением их ферелденского отделения, я все же старалась держаться подальше, памятуя заветы Зеврана и собственный здравый смысл, но танец с нынешним гильдмастером дома Валисти… слишком соблазнительно. А потом посмотрела на своего секретаря и уточнила: — Кстати, об этом. Есть что-то, о чем мне стоит знать уже сейчас? Вроде даты предстоящего бала?

— Простите, я не успела ввести вас в курс дела, — покаянно ответила леди Дюсетта. — Бал назначен через неделю, империя пока носит траур. Я уже отписалась в Скайхолд, ваши советники прибудут к его началу. Подготовка уже идёт, я решила все вопросы. И на ваше имя приходят приглашения, но все они — на вечера после императорского бала.

— Вы — настоящее сокровище, леди Дюсетта, — я улыбнулась, и девушка слегка покраснела, смущённо опуская глаза. Кажется, я нечасто ее хвалила, вечно заваленная своими мыслями, и это было совсем неправильно и даже несправедливо. Да и долго смущение не продлилось — моя секретарь стрельнула глазками в сторону Солнечного трона и деловито проговорила:

— Я вижу Элизу. Узнаю, что случилось. Леди Алиена, господа.

Коротко кивнув, она упорхнула в сторону сестры, а я вздохнула — какое счастье, что леди Марон-старшая в прошлом году решилась сбежать из дома, и вся эта история произошла практически в моем присутствии. Что бы я делала без секретаря — представить невозможно.

Вернее, всеми проблемами, скорее всего, занималась бы Жозефина, а ведь у нее куча дел помимо общения с портными и аренды домов для наших делегаций.

Ворон, переглянувшись с коллегами, тоже откланялся, и я получила, наконец, возможность немного поговорить с друзьями наедине — очень условно, потому что людей вокруг было много. Впрочем, я и не собиралась обсуждать что-то секретное.

— Не ожидала увидеть тебя в качестве предводителя киркволльского дворянства, Варрик, — поддела я гнома, едва сеньор Валисти отошёл на приличное расстояние. Приятель покачал головой:

— Самому до сих пор не верится, Перчинка. Но виконта в Киркволле до сих пор нет, зануда Бран только-только вернулся из Денерима и до сих пор страдает, что едва не умер за время поездки. Пытались снарядить Авелин, но она ехать в Орлей отказалась наотрез.

— И тут явился ты.

— Как неопытный малефикар к очень злому храмовнику, — согласился Варрик с усмешкой. — Сразу вспомнили и дружбу с Хоуком, и дружбу с тобой, и членство в Торговой гильдии. Леди де Копьи даже заявила, что я дружен с Верховной Жрицей.

— Но ведь так и есть? — я негромко рассмеялась.

— Главное, чтобы она не забыла об этом, когда я буду напоминать о постройке новой церкви. Влетит это удовольствие в копеечку, а Церкви сейчас, я так думаю, есть куда пристроить лишние деньги.

— Не думаю, что Ее Святейшество оставит Киркволл без духовной опоры, — заметил Себастьян. Я согласно кивнула, а потом подумала, что союзников, и тем более друзей, стоит предупредить о последнем изобретении венатори. Но не здесь, так что я попросила:

— Буду очень рада увидеть вас обоих в особняке Инквизиции. Есть любопытные темы для разговора.

— Завтра? — предложил Варрик.

— Надо уточнить у леди Дюсетты, — я душераздирающе вздохнула. О собственном расписании на ближайшие дни я не имела ни малейшего представления.

* * *

Внутренние помещения Великого Собора впечатляли еще сильнее, чем внешние — в плохом смысле слова. Узкие коридоры с небольшими окошками под самым потолком навевали мысли о военной крепости, рассчитанной на отражение штурма. Галерея второго этажа открывалась во внутренний двор, и на ней тоже куда гармоничнее смотрелись бы стрелки, нежели прогуливающиеся жрицы. Мрачность обстановки немного разбавляла церковная символика, но впечатление она изменить не могла: казалось, эти стяги и аквилы остались со времён Священных походов. Впрочем, учитывая личность нынешней Верховной Жрицы, удивляться не стоило. Священный поход Лелиана вряд ли устроит, конечно, но только потому, что предпочитает решать проблемы без лишнего шума.

Леди Элиза вела быстро, ловко поворачивая то в один коридор, то в другой — я уже давно запуталась в хитросплетениях внутренней планировки Собора. Утешало то, что вылететь в окно я смогу в любое время: до вечера было далеко, и солнце вовсю сияло на небе.

А ещё я все же рассчитывала, что Верховная Жрица выделит мне провожатого, когда придет время покидать это гостеприимное заведение.

Плутать пришлось минут пятнадцать, но в итоге помощница Ее Святейшества все же вывела меня в небольшую уютную комнатку, похоже, приемную — здесь стоял рабочий стол, кресло и небольшой диванчик, на котором сейчас сидел тот самый мужчина, что шел следом за Верховной Жрицей на улице. Правда, при виде нас он подскочил, но, узнав Элизу, тут же опустился обратно. А меня, после предупредительного стука и доклада, впустили внутрь.

Лелиана была не одна. Я не обратила внимания, когда пропал из главного зала Айдан, но в этом кабинете он находился уже явно давно и совсем не для того, чтобы напоминать Верховной Жрице о церквях или еще чём-нибудь подобном.

— Кажется, мне стоило идти помедленнее, — не удержалась я от шпильки. Айдан покачал головой:

— И эта девица что-то говорила о моей совести.

Я показала язык, а Лелиана с улыбкой кивнула:

— Садитесь. Не уверена, что это коснется тебя, Айдан, но… впрочем, возможно, коснется всех нас.

Верховная Жрица мельком глянула в зеркало, подправила помаду и, пока мы устраивались, лично дошла до двери в кабинет.

— Сайлас, будь добр, продемонстрируй леди Инквизитор свой топор.

— Надеюсь, это не проверка моих боевых навыков, — проворчала я, тут же вставая из кресла, в которое только-только успела опуститься.

Но мужчина в кабинет вошел спокойно, явно не пытаясь угрожать или нападать; все-таки Верховная Жрица — это не Антиванские Вороны. Лелиана посмотрела на меня с легко различимой иронией и представила:

— Сайлас Кортвейт. Мы пришли в Церковь в одно время, и мне было за что благодарить Сайласа. Поэтому я подарила ему то, что осталось мне на память о дорогом друге.

Сайлас оказался молчаливым мужчиной. Нам с Айданом он коротко кивнул, прошел к столу своей нанимательницы и молча выложил на столешницу передо мной топор. Оружие явно было довольно тяжелым; длинная рукоятка из простой древесины, золотистое кольцо в эфесе и такого же цвета само лезвие, украшенное растительным орнаментом. Необычная вещь, но ничего особенно интересного я не заметила и перевела взгляд на Лелиану.

— Какому народу ты отдала бы авторство этого топора? — поинтересовалась подруга вместо того, чтобы дать ответ. Я снова посмотрела на оружие и пожала плечами:

— Долийцы? Или заказ кого-то из человеческой знати, мало ли любителей… В Вейсхаупте библиотека украшена вырезанными в камне лианами, цветами, виноградом.

Лелиана согласно улыбнулась и предложила:

— Если ты посмотришь поближе, то сумеешь увидеть пару надписей. Возможно, они дадут некоторую подсказку.

Я вопросительно глянула на Сайласа — хватать без разрешения чужое оружие жизнь меня отучила, — но он все так же молча кивнул.

На рукояти, под самым лезвием, нашлась надпись, от которой я заметно вздрогнула. Она гласила: «Камень живет под Орлеем». Мне моментально вспомнился Нексус, голем с Расколотой горы, который произнес именно эту фразу в нашу первую встречу. Но что это значит? Иногда мне думалось, что поклонение Камню сродни поклонению Творцам у долийцев — что-то там в древности было, но что — никто не знает, поклоняется обрывкам легенд. И если с долийцами вопрос оставался открытым, Солас мне не так уж много и рассказал, то гномы… Ведь был титан. Могло ли поклонение титану вылиться в поклонение Камню, когда титан уснул?

И что значит «Камень живет под Орлеем» в свете этих догадок? Там спит еще один титан?

А потом я заметила еще одну надпись и рухнула в кресло, придавленная очередной порцией воспоминаний. «Mathas gar na fornen pa tot isatunoll» — значения этой фразы я тем более не знала, хоть и слышала ее уже в исполнении Валты, но она напомнила мне две другие.

— Isatunoll, — повторила я и провела пальцем по выгравированным слову. Лелиана подошла ближе и присела на подлокотник, тоже проводя пальцами по рукояти топора. Поделилась:

— Раньше я не думала, что это что-то значит. «Камень живет под Орлеем» — расхожая фраза, не относящаяся к реальности. Но вот вторая…

Я снова перечитала — «Mathas gar na fornen pa tot isatunoll», но вслух повторила другую, ту, что слышала от Нексуса:

— Mathas gar na fornen pa salroka atrast.

— Ты знаешь? — удивленно переспросила подруга, и я перевела взгляд на нее.

— Меня удивляет, что ее явно знаешь ты. Я слышала ее от голема, что стоит в пещерах на Расколотой горе. Хоук как-то умудрился развести его на торговлю, и тогда Нексус сказал нам эти две фразы. И еще что-то о том, что вызов брошен и хранители несут свет.

Лелиана вскочила и бросилась к своему столу.

— Я запишу, если ты не против. И, Айдан, нам нужна будет твоя помощь. Тебе они расскажут.

Я сразу сообразила, о чем речь, и повернулась к брату:

— Огрен и Йован вернулись живыми. Они прошли по Глубинным тропам под всем Орлеем.

— Вернулись? — брат изумленно уставился на меня и неуверенно улыбнулся. Я твердо кивнула, и он, откинувшись на спинку кресла, с заметным облегчением рассмеялся. — Дыхание Создателя, все-таки сумели выбраться!

— Мы тоже очень рады, — Лелиана отвлеклась от бумаги и пера, — но нам нужно знать, что они видели за время путешествия. Сайлас, спасибо.

Мужчина кивнул, забрал свое оружие и молча вышел. Я прошептала:

— Он вообще разговаривает?

— Да, но не слишком много, — подруга улыбнулась. Потом посерьезнела и вернулась в предыдущей теме: — Я слышала ту фразу, что ты произнесла, от гномов. Дословно она переводится «на моей стороне найдешь свой путь в темноте», и смысл я не совсем улавливаю. Но слова «isatunoll» перевести мне никто не смог.

— «Isana» — так называют лириум, — припомнила я свои попытки выучить гномий язык. С ним у меня дела обстояли еще хуже, чем с эльфийским, но с десяток слов я все же помнила. — Вроде бы дословно это переводится как «поющий камень». Возможно, между этими словами есть какая-то связь.

А потом вспомнила рассказ Соласа об эванурисах и реке Энавурис и признала со вздохом:

— Или они просто похожи по звучанию. Но на Глубинных тропах мы нашли щит, который назывался Isatunoll… рядом лежал свиток, кажется, чье-то письмо. «Его защита сродни защите самого Камня».

— Я постараюсь выяснить, — кивнула Лелиана. — Я уже написала другу, который был знаком с Тагом дольше меня, может быть, он что-то знает. И, возвращаясь к вопросу о происхождении топора — его владельцем был гном. Кажется, Таг был бескастовым, но точнее узнать не вышло — я не знаю фамилии, да и имя, возможно, придуманное.

— Но по виду похож на эльфийский.

Верховная Жрица кивнула и посмотрела на Айдана. Брат согласился:

— Я расспрошу, конечно, и приеду рассказать. Будет повод навестить тебя еще раз.

Они улыбнулись друг другу, а я отвела глаза — почему-то момент показался почти интимным. Увы, долго он не продлился, Лелиана мягко ответила:

— Я буду ждать информацию… и тебя. Но это не все, что я хотела рассказать.

— У тебя еще остались сюрпризы? — я не сдержала смешка. Подруга грустно улыбнулась и кивнула:

— У нас оставались незавершенные вопросы. Я помню, как после боя с архидемоном исчезла Морриган, только ради того, чтобы объявиться через пару лет с могущественной магией и артефактами. Когда нас покинул Солас, я не могла не провести параллель…

— Ты смогла узнать что-то новое? — искренне удивилась я.

Верховная Жрица снова подскочила с места и прошлась по кабинету.

— Немногое. И я должна была изучить все с самого начала, но Солас вел себя безупречно, и твоя Вера за него поручилась, а у нас было слишком много проблем с Корифеем… я пустила все на самотек. Но после Храма Митал все-таки озаботилась нашим сомнительным союзником. Найти ни его, ни тех эльфов, о которых ты рассказывала, мы так и не смогли. Зато мои агенты обнаружили деревню, в которой Солас, по его словам, родился.

— Надеюсь, там не заправляла Ведьма Диких Земель? — чуть иронично поинтересовался Айдан. Намекал он явно на Флемет и Морриган, но меня вдруг прошиб пот. Ведь Флемет — это Митал, эльфийская богиня. Если Лелиана сейчас скажет…

Но женщина покачала головой:

— Она была разрушена ещё несколько веков назад, а ее название сохранилось лишь в древних тевинтерских мистериях — и то в искаженно-приниженной форме. Кем бы ни был Солас и откуда бы он ни пришел, он обманывал нас с самого начала.

— Это и так было понятно, — я пожала плечами, украдкой выдыхая. Никаких новых богов мы не нашли, и хвала Создателю. Флемет мне понравилась, но продолжать знакомство отчего-то не тянуло. Если другие эванурисы куда хуже нее… лучше бы обойтись без знакомств. Особенно, если они и правда стали тевинтерскими Древними богами. — Знания Соласа об этикете, оговорки о прошлом… В Зимнем дворце он проговорился, что в молодости часто бывал на балах знати. И каждый раз все свои необычные знания он списывал на Тень. В конце концов, он знал, что Завеса была создана кем-то, а я не встречала ни людей, ни кого бы то ни было еще, обладающего такой информацией. Мне самой сказала Вера, которую называют самым старым духом Тени.

Я на секунду замолчала, перебирая воспоминания, и вдруг нашла одно затерянное:

— И она, к слову, знакома с Соласом достаточно хорошо, чтобы знать, что у него вечно есть какие-то планы. И… Коул, кажется, тоже знает?

В последнем я была не уверена. Про планы Соласа Вера говорила в Тени, когда нашла меня в какой-то заброшенной развалюхе, где я искала Ванду. Коул тогда уверенно говорил, что Солас не причинит Вере вреда и обещал о чем-то молчать… Мне показалось, что об эльфе, но, может, все-таки о Вере.

— Планы, — повторила Лелиана. Айдан нахмурился:

— Мне это не нравится.

— Солас называл меня другом, — неуверенно проговорила я. Аришок тоже называл меня «кадан», как и Айдана, но сам же и выражал надежду, что на поле боя нам встретиться не придется. А ведь для кунари слова значат многое. А для эльфов? Особенно таких необычных.

По аналогии я вспомнила Фелассана и добавила:

— И я недавно познакомилась с еще одним интересным эльфом. Он хорошо знает Бриалу. И он то ли предостерег меня от встречи с Ужасным Волком, то ли советовал его найти, я не расслышала… И говорил он на полном серьезе.

— Ужасный Волк? — Лелиана неуверенно улыбнулась. Я пожала плечами: если Митал существует, отчего бы не существовать и Фен`Харелу? Верховная Жрица на мгновение прикрыла глаза и вздохнула: — Я поняла. Что ж, значит, будем искать.

---

1) Мы просто путешествуем

Вернуться к тексту

— Ненавижу орлесианцев, — то ли простонала, то ли прошептала я, пытаясь разлепить хотя бы один глаз. Пока не получалось. Вообще складывалось ощущение, что все лицо залили медом или клеем… или только глаза? Рот открывался.

Разверзался. Такой трещиной на иссохшей спине пустыни, не знающей влаги уже долгие годы. И трещала эта пустыня словно от жара, грозясь развалиться на множество мелких обожжённых черепков.

А потом случилось чудо, сам Создатель простер длань над пустыней, и полилась в развернутую трещину живительная влага.

И только глотке на пятом я узнала зелье от похмелья. Но значения это не имело: оно было восхитительно прохладным и, куда важнее, мокрым. Это искупало любые минусы… отменяло любые минусы, потому что за глоток любой жидкости я бы сейчас продала всю Инквизицию с Инквизитором во главе, и плевать, что это я и есть. Наверно, так тевинтерцы и сумели получить эльфов в рабство…

По мере того, как трещащая пустыня снова превращаясь в мою бедную голову, а треск сменялся на боль, которая отступала перед силой тевинтерской же алхимии, я начинала соображать. Первая осознанная мысль была удивленной: откуда в Вал Руайо взялась Ванда, неужели она вернулась? Кто ещё мог поить меня зельем от похмелья? Или Дориан? Но он же уехал в Свистящие пустоши.

Вторая была более здравой — перед кем мне будет стыдно на этот раз?

Глаза все же с трудом удалось разлепить, и хоть в них все еще в основном плавала сонно-похмельная муть, получилось узнать руки, удерживающие чашку с зельем. Каллен.

Я застонала и зажмурилась. Перед любимым человеком хотелось выглядеть идеальной. Как я радовалась, что его не было в Редклифе после путешествия в будущее! И вот, снова на те же грабли…

Следующая мысль была ещё более здравой. Я помнила, что алкоголь догнал меня на императорском балу… Антиванский коктейль «Белый Страж» и одноименные конфеты, ставшие последним писком моды в Вал Руайо… Как делала глоток мутной голубовато-белой, почти серебряной, тягучей жидкости из бокала, я ещё помнила, как закусывала молочно-белой конфетой — тоже, но что было дальше? Темнота и пустота в памяти были почти такими же, как после пробуждения в подвалах Убежища сразу после взрыва. Хотелось бы надеяться, что я ни у кого на плече не рыдала. И не орала похабные песни на смеси кунлата, всеобщего и гномьего — как это было с Быком после мараас-лока. И… о, Создатель, только бы я ни к кому не приставала, как в Антиве…

Я застонала, почти взвыла — уже не от паршивого самочувствия, а от стыда. Проклятый бал проходил в Орлее, не настолько снисходительном к чужим промахам, как моя родина, а у меня не было ни единой причины напиваться — мне этого в жизни не забудут! И пусть бы орлесианцы с их Игрой провалились в Бездну, не будь я, мать его, Инквизитором, которому ещё может понадобиться помощь этого, чтоб его, Орлея…

— Послать за целителем? — тихо, едва ли не шепотом, поинтересовался Каллен.

От такой заботы я всхлипнула и помотала головой, которая тут же протестующе заныла, напоминая, что ещё пару минут назад готова была расколоться на куски и какое-то паршивое зелье изменить этого факта не может. Каллен присел рядом и осторожно провел рукой по волосам. Я, сделав усилие над собой, подползла поближе и уткнулась носом любимому в бедро. Пару мгновений молчала, но все же не выдержала:

— Пожалуйста, скажи, что вы вырубили меня ударом по голове до того, как я натворила что-то непоправимое?

Голос оказался севшим до шёпота и слегка хрипел, навевая подозрения, что песни вчера все же были. Может, оно и к лучшему, учитывая альтернативы? Железный Бык все равно сейчас в песках бока отлеживал, а перед лицом орлейской императрицы даже Варрик удерживался от двусмысленных шуток — некому было подбить меня на исполнение казарменно-народного творчества. Разве что Блэкволл? Но он вроде бы не пил, да и вообще обращал куда больше внимания на Жозефину, чем на что бы то ни было еще в зале. Члены Инквизиции вообще старались не злоупотреблять орлейским гостеприимством… за исключением Инквизитора. Интересно, смогу ли я когда-нибудь отказывать аристократам так же изящно и необидно для них, как наша леди-посол?

— Все в порядке, — шепнул мой командор, осторожно приподнял меня и пересадил к себе на колени. Я тут же уткнулась носом ему в грудь, не решаясь поднять глаза. — За исключением небольшой ссоры с Антиванскими Воронами. Но больше ничего. Ты отключилась после второго глотка.

— Vishante kaffas! Эта дрянь хуже мараас-лока, — с чувством прохрипела я. Хотелось выразиться ещё крепче и на родном языке, но я не решилась. И так уже продемонстрировала свои «лучшие» стороны. А потом неожиданно резюмировала: — Быку понравится.

— Вчера ты сказала то же самое, — тихо рассмеялся любимый, а я опять содрогнулась в плохом предчувствии:

— Прям так? И на тевене тоже?

Стоит ли рассчитывать, что при императорском дворе никто не говорит на языке второй империи мира? Особенно учитывая, что посол Тевинтера присутствовал, чтобы выразить благодарность архонта, главного юстициара и Магистериума в целом. Маркус намекал, что нам стоит посетить Тевинтер, чтобы они могли высказаться лично, но я намеки игнорировала.

— Нет, — успокоил меня Каллен, и я вздохнула с облегчением.

Пару минут я молча жалась к возлюбленному, переваривая информацию и пытаясь достучаться до памяти. Последнее оказалось таким же простым, как поиск совести у убийцы: вместо воспоминаний о вчерашнем вечере в голову вернулась фраза из сегодняшнего… утра? В общем, совсем недавняя.

— А что за ссора с Воронами?

— Ты танцевала с Вороном, — на удивление, в голосе Каллена не было ни намека на ревность. Похоже, сеньора Валисти он не рассматривал не то что в качестве соперника, но даже и как угрозу. Или понимал, что без танцев я перестану быть собой, потому и позволял Ворону меня увлечь? Но на следующей фразе самообладание моего возлюбленного всё-таки подвело: — А после этого маркиз Делафосс угостил тебя коктейлем, который до этого перепробовал весь двор — и ты упала в обморок.

На мгновение я умилилась — к моему несостоявшемуся противнику Каллен все же ревнует, — а потом судорожно вздохнула. Конечно, Вороны себя не афишировали — все трое представляли Антиванские торговые дома, но все, кому это было надо, знали об их принадлежности к гильдии.

— Ох, — я невольно посочувствовала антиванской делегации. — А Виаго де Рива ещё и мастер ядов… Чем все закончилось?

— Это Орлей, так что громкого скандала избежать удалось, — мой командор погладил меня по спине, зарылся пальцами в волосы, аккуратно перебирая пряди, и неощутимо поцеловал в макушку. — Хотя напряжение было почти как в Скайхолде перед прилетом дракона. Но потом явилась Вивьен, изучила твоё состояние при помощи магии и объявила, что у тебя непереносимость лириума. Он, кажется, входит в тот коктейль?

Я вздохнула и попыталась запомнить, что Вивьен надо будет отблагодарить. Репутацию она мне точно спасла, да и скандала удалось избежать. И ответила:

— Как говорила Шартер, в этот коктейль входит «Аква Магус», а в него добавляют лириум. Но так мало, что и упоминать не о чем… Если у меня какая-то непереносимость и есть, то алкоголя. А откуда зелье?

Я все-таки рискнула поднять голову и продрать глаза — и осторожно кивнула в сторону чашки, из которой Каллен поил меня лекарством. И заодно посмотрела на самого командора Инквизиции: он выглядел после бала куда лучше, чем я себя чувствовала. Хотя приехал почти впритык; кажется, это становилось традицией верхушки Инквизиции — появляться в последнюю минуту. Мы даже не успели толком поговорить: сразу по приезду Каллена, Жозефину и Шартер забрали портные, подгоняя новые мундиры практически на ходу. О планах на ближайшие дни пришлось разговаривать уже по дороге.

— Лежало в твоей сумке, — чуть смущённо проговорил мой командор. Кажется, ему неприятно было копаться в моих вещах без разрешения, хотя я была не против. Да и в Казематах, помнится, Мередит пару раз устраивала обыски у магов, когда у нее с головой уже начались лириумные проблемы. Вряд ли ее заместитель сумел избежать этого развлечения.

Но я на смущение внимания почти не обратила. Куда больше поразил тот факт, что у меня в принципе нашлась подобная заначка — я ее точно не оставляла. Андерс? В последнее время за состоянием моей походной аптечки следил он. Или ещё от Ванды осталось? Кажется, стоит выделить время и разобраться в Кармане странника — что ещё я сумею раскопать на его дне? И ведь уже недавно наводила порядок…

Или Каллен уже что-то раскопал и потому смущался? Нижнее белье там точно было.

Но это все можно было отложить до более подходящего времени. Больше волновал другой вопрос:

— Чем все закончилось?

— Тебя отправили в гостевую комнату под присмотром Вивьен и Зеврана, — любимый вздохнул и с едва заметным отвращением добавил: — Нам пришлось остаться, бал был далек от окончания. Перед антиванцами извинились — так же завуалированно, как и обвинили. Маркиз Делафосс был весьма расстроен и клялся загладить свою вину.

На этот раз ревнивые нотки стали ещё заметнее, и я украдкой улыбнулась. Попросила:

— Потерпи немного, там приглашений от силы на неделю, а потом мы уедем. Пусть заглаживает в мое отсутствие.

— Он уже прислал приглашение в театр, — мрачно проговорил Каллен, и я едва не рассмеялась.

Зелье в чашке ещё оставалось, и, поняв, что ничего катастрофического не произошло, я потянулась за ним сама — волнение успокоилось, вопросы самочувствия снова вышли на первый план. А потом забралась обратно под одеяло — по словам Каллена, особняк Инквизиции оказался завален письмами от заинтересованных орлесианцев, которые непременно первыми хотели узнать, как там болезный Инквизитор. Самые высокопоставленные — Верховная Жрица, императрица и Великий герцог, — прислали гонцов. Айдан и вовсе приехал сам, хотя уж он-то наверняка понял, что именно на меня так повлияло.

Но общаться с кем бы то ни было, даже с братом, мне не хотелось, а ещё больше не хотелось отвечать на вежливые письма. В конце концов, у меня есть секретарь, малодушно решила я. Каллен понимающе улыбнулся, но ушел — и сообщить ожидающим благую весть, и найти себе какое-нибудь занятие: пусть ни армии, ни даже какого расследования под рукой не было, просто так сидеть командор Инквизиции не привык.

Спать, как ни странно, не хотелось. Хотелось восстановить воспоминания до последней минуты, но это было, увы, невозможно — сейчас более явно вспомнилась вечеринка с «Боевыми Быками», точнее, ее начало. Конец до сих пор был покрыт мраком алкогольного угара. Зато я осознала, что Каллен меня в таком состоянии уже видел, так что портить его мнение о себе поздно.

…Неделя до бала поначалу казалась мне целой пропастью времени, которую нечем будет заполнить. Визиты наносить в частном порядке мне было некому, а официально — сковывал объявленный траур. Сидеть в Великом Соборе и демонстрировать религиозное рвение я не хотела, особенно учитывая, что на стезю смирения встал Страж-командор Ферелдена, ежедневно посещающий проповеди и молитвы, даже на ночное бдение остался однажды.

Этому я удивлялась: Лелиана была не настолько глупа, чтобы рисковать чудом обретенным статусом и открыто продолжать роман, особенно учитывая, что прецеденты уже в истории были. Правда, той Верховной Жрице пришлось родить чуть ли не на пороге Собора, чтобы ее смогли поймать на нарушении и убрать с Солнечного трона, но все же… а удовольствия от переглядываний через весь церковный зал я не понимала. Но мешать и без того непростым попыткам быть вместе не собиралась.

Впрочем, Лелиана и сама вызвала меня едва ли не на следующий день после аудиенции. На этот раз Верховная Жрица принимала в другом, менее камерном, кабинете, явно рассчитанном на небольшие совещания, да и присутствовало куда больше людей — к нам с Айданом присоединились представители всех наших союзников в последней войне. Великий герцог, Бриала, эрл Теган, прелат Весталус, синьор Делламорте, Варрик, Себастьян, маркграфиня Талия… это своеобразное совещание посетил даже король Вильгельм Андерфелсский, до того пределов родины не покидающий. Были и менее титулованные приглашенные — Вивьен, Фиона, сэр Баррис, Кассандра.

Я, оглядев присутствующих, поняла, что ещё немного, ещё, скажем, посол кунари или Тевинтера, — и я начну стучать зубами от ужаса. Всего один взрыв — и следующий кризис станет куда страшнее предыдущего, потому что в кабинете собрались главы практически всех существующих в настоящее время Орденов и едва ли не половины стран, Верховная Жрица… снова. О достигнутых договоренностях можно будет забыть, о с трудом налаженном мире тоже, как и обо всем, что помогло победить Корифея. Не выдержав, накинула щит на кабинет, жалея только об одном: на весь Великий Собор моих сил не хватит. Во всяком случае, надолго.

К счастью, даже озвучивать свои опасения не пришлось: Лелиана при взгляде на меня чуть изменилась в лице и отправила своего нового телохранителя поднимать всю стражу Собора по тревоге. Вивьен и Фиона едва ли не одновременно предложили мне помощь в поддержке защиты, что обеих заметно рассердило, но зато чуть успокоило остальных. Гаспар и Бриала тоже написали пару записок, которые забрала сестра Элиза. Наверно, на время этой встречи Великий Собор стал самым охраняемым зданием в мире.

Само совещание, в противовес предпринятым мерам безопасности, оказалось не таким уж интересным, по крайней мере, с моей точки зрения. Моя последняя находка у венатори вызвала некоторое оживление, но больше в позитивном ключе: Фиона отчиталась, что магии крови не требует производство ни антимагических гранат, ни ритуальных дисков — хотя лириума уходила прорва, — так что взять их на вооружение вполне могли Церковь, храмовники, даже городская стража тех городов, главы которых не пожалеют денег. Правда, благодарности к венатори никто не испытывал, так что и охоту на них, как и остальных корифеевских последователей, мы обсудили. А потом и вовсе пошли разговоры о церковных владениях на территории разных стран, о Кругах — экономические вопросы, в которых я разбиралась постольку-поскольку. Лично для меня интересными оказались только две темы: наша с Калленом лечебница, идея которой нашла пусть и не очень живой, но все же отклик, и ситуация с Серыми Стражами.

Поначалу Айдан слишком заметно не хотел обсуждать вопросы своего Ордена, но потом все же кивнул своим мыслям и довольно коротко рассказал:

— В Ордене Серых Стражей зреет что-то вроде… раскола. Думаю, если не начнется еще один Мор, вы этого и не заметите, но предупредить все же стоит. Первый Страж, наш глава, уже в возрасте, и не все его решения… своевременны.

Брат явно не хотел подставлять своих, потому говорил обтекаемо, но я с трудом удержала лицо. «В возрасте», «своевременны»… Можно было бы сказать, что Первый забил на свои обязанности, вписавшись в политику Андерфелса, и, уверена, это было бы ближе к истине. Впрочем, Его величество Вильгельм слушал хоть и хмуро, но не возражал.

— Пятый Мор оказался неожиданностью для всех и, к счастью, быстро закончился, — продолжил Айдан, но его перебила Лелиана:

— Он закончился быстро, потому что Создатель привел в ряды Серых Стражей тебя… Страж-командор, — она запнулась на обращении, успев заменить привычное «любовь моя» на более подходящий случаю титул. Но все же продолжила: — Не стоит принижать своих заслуг.

— Тогда и ваших, Ваше Святейшество, — немного грустно улыбнулся он. — И леди Инквизитор, если уж на то пошло. Но я хотел поговорить о другом. Мор закончился быстро, и потому отсутствие северных Стражей никого не удивило. Но в этот раз часть Ордена больше года не подавала признаков жизни, попав под власть Корифея, а Первый снова не обратил на это внимания… Я не считаю такую политику верной. Поэтому сейчас собираюсь реорганизовать Орден. Номинально леди Инквизитор и так поставила меня над всеми Стражами юга, и я хочу чуть переориентировать наши цели. Порождений тьмы всегда много, не только во время Мора, и Страж Ренье, путешествуя в одиночку, сумел помочь большему количеству людей, чем Страж-командор Кларель со всеми своими подчиненными, сидя в крепости.

— Орден защищает покой Андерфелса, — вмешался андерский король. — В моей стране жизнь сложна, солдат не так уж много. Серые Стражи многое делают для простых людей.

— Я не посягаю на права Первого Стража, — уклончиво ответил Айдан. — Но до юга его забота не дотягивается. Это необходимо исправить.

А значит, у моего брата опять ожидается уйма работы, со вздохом подумала я и покосилась на Лелиану. Что ж им так не везет… А потом вспомнила про дневник неких древних Стражей, которые искали архидемона в Западном пределе, и понадеялась, что Айдан не пойдет по их стопам на поиски. В конце концов, Архитектор точно знает, где оставшиеся архидемоны, зачем шариться по Глубинным тропам без него? А лучше бы, конечно, и с ним не ходить.

Но была и приятная новость, которую брат рассказал нам с Лелианой уже после собрания, наедине. Даже не приятная, а ошеломляющая, ввергшая меня в состояние перманентного восторга. Новые рекруты — видимо, те, кого я видела в Вейсхаупте в прошлом году, — сумели найти яйца грифонов. Настоящие, живые! Вернее, уже не яйца, а даже грифонят — они вылупились еще до того, как рекрут Валья и Каронел, нашедшие их, принесли находку в Вейсхаупт. Увы, немного эта новость омрачалась тем, что мне соваться в крепость Айдан запретил: шансы выйти обратно все еще Белым Стражем стремились к нулю. Как и шансы выйти в принципе: Герой Мора у руководства Ордена в фаворе никогда не был, но с ним считались; теперь же, после этого раскола, меня Первый с радостью отправит на Посвящение, а на нем всякое случиться может.

Но все равно. Грифоны! Они все-таки появились! И нашел их Каронел!

А потом я вспомнила про еще один выводок детенышей и на волне восторга рассказала о дракончиках в Амарантайне. Реакция брата оказалась совсем не такой восторженной, как хотелось бы, но, по крайней мере, он обещал не убивать их сразу. А я заодно попросила сопроводить усмиренную Авексис, которая оказалась той самой эльфийкой, управляющей драконами, — до сих пор довести ее до Башни Бдения было некому, а Иллис нужен был хоть какой-то наставник.

На этом развлечения, хоть и сомнительные, не закончились. Буквально на следующий день мне подкинули новое занятие: и Фиона, и Вивьен хотели посетить Белый Шпиль, резиденцию Круга магов Вал Руайо, чтобы оценить, не осталось ли там чего полезного. Вернее, все мы знали, что полезное там есть: во время торжественного перехода с Полей Гислена до Халамширала мы заглянули в один монастырь, известными своими винами и библиотекой — настоятельница просила обезопасить архивы от мародеров; их наши солдаты перевезли как раз в Белый Шпиль. Учитывая, что и до этого библиотека Круга была известна далеко за его пределами… Лично я опасалась, что дамы, претендующие на звание Высших чародеек, могут передраться. И как бы такой бой не стал сокрушительнее боя двух высших дракониц.

Впрочем, отправились мы не втроём. Сэр Баррис с парой подчиненных и Кассандра тоже пожелали навестить средоточие магических знаний, и обе магички не посмели отказать — не после прилюдного примирения, тем более что Белый Шпиль являлся и резиденцией храмовников тоже. Да и общее прошлое в Инквизиции, как я надеялась, играло свою роль. И компания: Верховная Жрица выразила заинтересованность в посещении Круга магов, ну а следом за ней подтянулись и Страж-командор Ферелдена, и канцлер Церкви.

В этот раз мне довелось осмотреть главную резиденцию Круга — Белый шпиль был самым первым, одним из самых крупных и самым близким к Церкви, — куда лучше, чем явившись посреди ночи и незваной. Если издали здание и впрямь казалось шпилем, подсвеченным солнцем днем и особыми магическими светильниками ночью, то вблизи узнавалась знакомая массивная, штурмоустойчивая, архитектура. По словам Вивьен, когда-то Белый Шпиль был тронной крепостью императора Кордилиуса Драккона, основателя Орлея, Церкви и заказчика постройки Великого Собора, и я поверила в это сразу. Пусть арок, колонн и золотых статуй здесь не было, да и витражей я так, сходу, не заметила, что-то неуловимо схожее в двух комплексах зданий было. Светло-серый камень? Толстые до паранойи стены? Окованные металлом двери из окаменевшего дерева и узкие, походившие на бойницы, окна?

Но кое-что было и различным. Грань между реальным миром и Тенью в Белом Шпиле оказалась тонка настолько, что я слышала — как в Казематах — шепот с той стороны и тягучее басовитое гудение самой Завесы. Год назад она билась, трепетала надорванными краями, но это ощущение стало после Бреши столь привычным, что внимания я не обратила. Теперь же, когда магические потоки удалось успокоить, укрепить — я ощущала Тень едва ли не кожей. И в то же время откуда-то приходило понимание, что это ее нормальное состояние, что со стороны магии проблем у нас не будет.

Почти. Двери Белого Шпиля, высокие, широкие, хоть демонов гордыни води на поводке, оказались опечатаны магией, и я успела удивиться — как же сюда смогли пробраться сначала Кероуэн и Фелестия, а потом и наши собственные солдаты? Но, не оставляя мне времени на сомнения, Фиона взмахнула посохом, снимая заклинание, и двери перед нами открылись. По всей видимости, заперли их как раз после водворения сюда остатков монастырской библиотеки, чтобы архивы — и местные, и привезенные, — пребывали в сохранности. Оставался, правда, вопрос: не успели ли мародеры поживиться чем-то здесь до появления Инквизиции? И ответить на него я не могла: мы с Бандой трёх целенаправленно шли в хранилище запретных знаний и на остальные помещения особенного внимания не обращали.

Зал за дверьми оказался под стать входу — огромным, с высокими потолками и небольшим возвышением в дальнем конце. Сейчас там стояла статуя Андрасте, с мечом в одной руке и пламенем в другой, так что казалось — Пророчица встала на стезю боевого мага. Очень подходящий образ для Круга, но я поразилась: как храмовники допустили столь еретическое толкование образа Невесты Создателя? А еще готова была поспорить, что до этой статуи на возвышении находился трон. Это роднило Белый Шпиль со Скайхолдом, а ещё, как ни странно, Башней Бдения, замком Редклиф, цитаделью Кинлох, королевским дворцом Денерима — в Ферелдене перед тронным залом еще оставляли небольшой холл, и все же располагали трон слишком близко ко входу. Как и здесь…

Императорский дворец Вал Руайо следовал скорее тевинтерской моде, на которую я насмотрелась и в самом Тевинтере, и в Киркволле — в них правитель предпочитал находиться от входа подальше, так что тронный зал предваряла вереница роскошных комнат. Впрочем, стоило ли удивляться? Современный Орлей тяготел к роскоши, как и Тевинтер, а во времена императора Драккона империя представляла собой скопище племен, только-только пришедших к идее централизованной власти. И родственных как аламарри, из которых вышли современные ферелденцы, так и авварам, которые построили едва ли не половину крепостей юга.

Первым делом Фиона пожелала подняться наверх, в хранилище филактерий. Поначалу этого порыва не понял никто: первое сражение случившейся войны произошло как раз в Белом Шпиле, и уж о столь важных вещах кто-нибудь должен был позаботиться — или маги, или храмовники. В конце концов, филактерии — прекрасный рычаг давления и способ поиска… Но когда мы вошли в зал за распахнутой — вернее, разбитой в щепки, — дверью, по коже побежали мурашки.

— Восстание началось не здесь, — негромко проговорила Фиона. — Можно было бы назвать первой ласточкой Киркволл. Или наше прерванное голосование в Камберленде. Собрание в Пределе Андорала. Но в этой комнате… нагляднее.

Филактерии по-прежнему лежали здесь… в некотором роде. Полки были разбиты, как и дверь, пол устилало стеклянное крошево, потерянно поблескивая на полу острыми гранями. И все пространство — пол, стены, закрытое стальной решеткой окно, — было заляпано свежей кровью. Чуть придя в себя от первого впечатления, я хотела поинтересоваться, откуда кровь, ведь восстание началось уже четыре года назад. Но потом поняла и сама — магия крови. В той филактерии, что хранил мой командор, капля моей крови все еще переливалась алым и каталась по округлому дну флакона.

— Насколько мне известно… — Фиона промолчала, но все же продолжила: — Филактерии были уничтожены големом, леди Инквизитор. Здесь была ваша наставница, Винн.

— И Шейла, — тихо согласилась Лелиана. — Сначала они хотели забрать филактерию Риса, но потом…

Наверно, это ничего не значило. Ни от Винн, ни от Шейлы здесь ничего не осталось, да и не могло. Но сердце все же трепыхнулось. Винн… ещё одна дама в годах, не утратившая боевого задора с возрастом. Мне было на кого равняться.

— Я хочу съездить в Предел Андорала, — неожиданно проговорила я, не успев даже задуматься над своими словами. Но тут же поняла, что и правда хочу. Лелиана говорила, что Винн похоронили там, в тиши, где она могла обрести покой. И ещё… — А где Шейла?

— Она ушла после похорон, — Лелиана отвечала машинально, мысли ее были заняты чем-то другим. Смотрела она на осколки… вспоминала павших друзей? — Никто не знает, куда.

Некоторое время мы молча разглядывали то, что осталось от почти тысячелетней церковной системы — здесь это и правда было максимально наглядно. Наверно, можно было бы сказать, что закончилась целая эпоха, эпоха практически рабства для одних и иллюзии безопасности для других. И закончилась она в осколках и крови.

Но мы все же пережили это крушение цепей, и теперь оставалось навести порядок, вытереть кровь и смести осколки. Главное — не забыть о них, чтобы не пораниться в будущем.

А после этого мы все же спустились в архивы, и я поняла, что мои опасения насчёт Вивьен и Фионы оказались небеспочвенными. От обилия книг — а ведь это только открытая, разрешённая часть библиотеки! — кружилась голова, и я не представляла, каким образом вообще можно разобраться с ними, как объять все эти знания за одну жалкую человеческую жизнь? Но у магичек этот вопрос не возникал, их больше заботило, должны ли книги принадлежать Кругу или Коллегии. Неприятным сюрпризом стало то, что к спору присоединились сэр Баррис и даже Кассандра — все же здесь содержались знания, которые не должны были попасть в непроверенные руки: древние эльфийские свитки, темные гримуары с запретными ритуалами…

Мы провели в Белом Шпиле весь день. Если поначалу спор шел достаточно цивилизованно, то под вечер дело дошло до вырывания особо ценных фолиантов из рук друг друга, и не за горами было, как мне казалось, применение магии. Вряд ли, конечно, и Вивьен, и Фиона понимали, что подобная демонстрация поставит крест на любых договоренностях… Но проверять не хотелось. К тому же я вспомнила, что я вообще-то Инквизитор, и пока что все заинтересованные стороны являются моими подчиненными. Решение оказалось простым, хоть и не понравилось никому: я предложила оставить все, как есть. В конце концов, зачем перевозить книги, которые уже прекрасно разложены по местам? Библиотеке требовалась лишь небольшая уборка… Опытные библиотекари, маги и храмовники в качестве ответственных лиц… опять же, им придется работать вместе.

А ещё у лиц, не принадлежащих ни к одной из магически-церковных организаций, появится возможности ознакомиться с недоступными прежде книгами. Пусть сейчас я могла бы просить о доступе в любую библиотеку мира, и мне бы не отказали — так было не всегда, и я об этом прекрасно помнила.

Как и об осколках. Что может лучше предостеречь будущих владык от ошибок прошлого, как не наглядная демонстрация последствий оных? В конце концов, Белый Шпиль — здание древнее, наверняка повидавшее многое. Почему бы теперь и не показать это «многое» другим? Если уж Инквизиции повсюду ставят памятники… Инквизиция тоже оставит мемориал. Не Корифею, он этого не достоин. Войне.

Верховная Жрица меня поддержала и пообещала предоставить в качестве наблюдателей пару церковных ученых.

На фоне этой поездки посещение штаб-квартиры Искателей Истины оказалось тихим и спокойным. Туда Кассандра пожелала съездить в одиночку, только вместе со мной в качестве не то свидетеля, не то моральной поддержки… и мы почти сбежали из особняка, предоставленного Инквизиции. Ничего особенного этот поход нам не принес: еще одна крепость, куда менее древняя, нежели Белый Шпиль или Великий Собор, била разорванными, грязными полотнищами стягов с Всевидящим оком Искателей на ветру, но была пуста и заброшена. Внутрь мы все-таки пошли: мне хотелось взглянуть на место, где когда-то давно обитала первая Инквизиция, та, что потом стала Искателями Истины; у Кассандры тоже на бывшую резиденцию были планы.

Скорее всего, что-то интересное могло бы найтись в библиотеке, но туда ни я, ни новая глава Ордена не стремились — не после недавнего посещения Белого Шпиля. Кассандра хотела проверить кабинет Лорда-Искателя, оружейную, зал Бдения. Штаб-квартира Искателей, по ее замыслу, из Вал Руайо перебиралась в горы Охотничьего рога, а там вряд ли найдется все необходимое.

Но первым, что — кого — мы нашли, оказалась девушка лет двадцати пяти в доспехах Искателей. К счастью, ее Кассандра опознала сразу: ученица бывшего Лорда-Искателя Люциуса, Эмери. Она явилась в крепость не совсем за тем, что и мы — искала хоть что-то, что объяснит поведение ее наставника… но хотя бы не сомневалась в словах старшей по званию.

Я этой встрече обрадовалась даже больше, чем обе Искательницы вместе взятые: Кассандра начала поговаривать о том, чтобы заняться делами Ордена вплотную, а мне эгоистично не хотелось отпускать ее из Скайхолда. Теперь часть задач удалось переложить на плечи Эмери. Вряд ли надолго, но хоть немного ещё хотелось обманываться иллюзией единства моей Инквизиции.

Больше никаких важных дел в столице у нас не было: из значимых мест оставались императорский дворец, Университет и Академия шевалье, куда меня и так пригласили, и Большой театр Вал Руайо, в котором на время траура отменили все представления. Я каталась на гондолах по пруду Мируар де ля Мер, проверила дважды «Ястреба» — и он, и Джарлат были в полном порядке, — обсуждала будущее с Фионой и сэром Баррисом и даже снова села играть в «Порочную добродетель» с Варриком и Зевраном. Скольжение по глади городского пруда после морских путешествий казалось пресным, выходить в открытое море было не с руки, а в карты я проигралась в пух и прах — причем не двум известным шулерам, а своему же секретарю! — и только беседа с Великой чародейкой и рыцарем-командором Инквизиции принесла пользу.

Теперь я знала, что придумала Лелиана. Недаром она общалась не только с представителями воюющих сторон, но и с Маркусом — идея тевинтерских юстициаров явно упала на благодатную почву. Орден храмовников теперь чуть менял профиль: вместо постоянного наблюдения за магами рыцари должны будут заняться устранением магических угроз: расследования, борьба с демонами и магами крови. Не все из них были согласны с такой трактовкой своего долга, но сомневающихся довольно быстро разобрали Вивьен и Кассандра. Первая — в Круг, вторая уже начинала подбирать рекрутов. Те же, кто не хотел служить ни одной из этих организаций напрямую, оставались при Церкви.

Но таких было немного. Искатели Истины, по планам Кассандры, отказывались от секретов только в кругу сослуживцев, оставаясь для всего остального Тедаса прежней загадочной организацией. И подчиняться ей соглашались и Круг, и Коллегия, и храмовники — я подозревала, что по праву силы. В конце концов, сложно возражать оппоненту, который может вскипятить тебе мозги — и даже не при помощи обычной магии.

Увы, разговоры надолго скуку развеять не смогли, так что бала я едва дождалась. Пусть идти на него не слишком хотелось, но чем быстрее все случится, тем быстрее я смогу вернуться в Скайхолд… и там, — на тот раз я была полна решимости, — я найду любую проблему, любых масштабов, и слиняю куда подальше от мундиров, балов и придворной мишуры.

А утром приехали Каллен, Шартер и Жозефина, и мне снова захотелось оттянуть время. Увы, это было невозможно: уже к четырем часам мы стояли в тронном зале императорского дворца Орлея и слушали речь Её величества. Шартер оказалась права: нам всем дали дворянские титулы. Но я тоже угадала верно — нужна эта церемония была лишь для пускания пыли в глаза: в качестве признания наших заслуг нас назвали «лордами и леди». В любой другой стране это, пожалуй, даже прозвучало бы оскорбительно, но в прошлом веке Безумный император Ревиль упразднил все титулы, кроме названных и императорского — ибо никто не может быть равен ему по высокородности, — и закон тот так и не отменили. Даже Великий герцог Гаспар в официальных документах значился просто «лордом».

Впрочем, мне до титулования дела не было, оставаться в Орлее я не планировала. Зато угадала и со второй своей идеей: вместе с маской мне вручили шлем с символикой Инквизиции и крыльями дракона — пожалуй, роскошью он напоминал головной убор архонта Тевинтера. Осталось теперь получить шпоры, доспех у меня, пусть и не тяжёлый, уже был…

А в остальном бал в Вал Руайо ничем не отличался от бала в Халамширале, разве что бегать по дворцу в поисках венатори не пришлось. Танцев было больше: теперь я соглашалась и не только на обязательные аллеманду с курантой, а основным моим партнёром оказался огненный Эцио Валисти, так что я даже сумела получить удовольствие от бала — за исключением того момента, когда маркиз Делафосс решил познакомить меня с названными в мою честь угощениями, конечно…

Дойдя до этой мысли, я сочла, что надо будет нанести визит Воронам — пусть все знают, что обиды я на них не держу. Да и с маркизом прилюдно поговорить тоже стоит, в конце концов, вряд ли в его планы входило мое отравление. Надо только попросить Жозефину и леди Дюсетту организовать это общение как-то так, чтобы исключить двусмысленности и не расстраивать Каллена. Отправиться в театр всем вместе, что ли?

Но это уже не сегодня. К моему счастью, орлейская аристократия после балов предпочитала отсыпаться по два-три дня, заодно подсчитывая репутационные убытки или, напротив, приобретения. Традиции не строить планы на это время не следовали только шевалье, демонстрируя окружающим воинскую дисциплину — но и в Академии нас с Калленом и Айданом ждали только завтра.

Дойдя этой мысли, я решила, что пора вставать. Гонцы от Великого герцога — это прекрасно, но не мешало бы ещё раз подтвердить, что я в состоянии воспользоваться его приглашением.

В особняке царила тишина. Не мертвая — я слышала откуда-то издалека тихие голоса, звон бокалов и смех; но такой суеты, как накануне бала, не было и в помине. Слуг я по дороге не встретила, кажется, большую часть из них отпустили отдыхать, так что на поиски леди Дюсетты — или хоть кого-нибудь — я отправилась в одиночестве. Пришлось пройти через весь жилой этаж; первые признаки разумной и бодрствующей жизни обнаружились в гостиной на первом этаже.

Голоса и негромкие постукивания, неслышные на втором этаже, доносились из-за ее дверей, так что я смело вошла внутрь, забыв даже постучать. В конце концов, вряд ли в общей комнате можно застать что-то слишком личное.

Возле окна стоял небольшой столик, расчерченный для игры в королевы. До сих пор он пустовал: мы с леди Дюсеттой дружно не любили стратегические игры, Кассандра, Фиона и сэр Баррис то ли присоединялись к нам в этой нелюбви, то ли были недостаточно дружны для совместных посиделок. Сейчас же игра дождалась своих игроков: Каллен и так готов был размять мозги с любым из желающих, Айдан, как мне вспомнилось, тоже стратегию уважал. Увлеченная этой почти домашней картиной, Зеврана я заметила только спустя пару секунд — приятель развалился на диванчике с книгой. Судя по обложке, увлекался он отнюдь не житиями Верховных Жриц; судя по взгляду, мою невнимательность заметить успел. Я чуть виновато улыбнулась: не вышло из меня Ворона, увы, — и подошла поближе к игрокам. Взгляд на доску ничего не подсказал, и я поинтересовалась:

— Кто выигрывает?

— А кто из присутствующих генерал? — чуть ворчливо отозвался брат. Видимо, в интеллектуальных играх представители Инквизиции все же побеждали представителей Серых Стражей. Я с трудом сдержалась, чтобы не показать язык брату — будь это Фергюс, не смогла бы, — и с легким ехидством напомнила:

— Ты командовал армией во время Мора.

Каллен чуть наклонил голову, скрывая улыбку, и заметил:

— Партия ещё не закончена. К тому же не думаю, что на Глубинных тропах часто выдавалась возможность поиграть.

— Да брось, в этой ты победил, — все так же ворчливо заметил брат, а потом хмыкнул: — Обижаться, как мелкая, я не буду. Ещё партию?

Мой командор согласно кивнул, и Айдан сгреб ближайшую пешку с доски. Зевран позвал:

— Иди сюда, chica. Не будем мешать величайшим стратегам Века Дракона.

— Да я, собственно, об этом и хотела поговорить, — я немного смутилась. Подначивать брата не так уж и хотелось, особенно после собственного провала на балу, но само с языка сорвалось. Вот не надо было надо мной смеяться, когда я рассказывала об игре с матерью Вильгельминой! — Завтра нас ждут в Академии шевалье, было бы неплохо уточнить, что мы придем. Вообще-то я искала леди Дюсетту, чтобы она написала Великому герцогу.

— Может, ты подольше будешь болеть? — задумчиво поинтересовался брат, заново расставляя фигуры. — Или как-нибудь без меня справишься.

Нежелание Айдана я понимала, сама бы с радостью не пошла. Впрочем, самое ужасное, что могло с нами случиться в Орлее — бал, — мы уже пережили. Поход в сердце орлейского рыцарства не должен быть настолько же утомительным. А визита в Университет я и вовсе ждала.

— Если ты совсем не хочешь… — неуверенно начала я. — Можно что-нибудь придумать. Но ты же объявил, что хочешь сделать Серых Стражей более открытыми. Это хороший повод подтвердить свои слова делом.

Брат вздохнул и с лёгкой досадой кивнул. Ответил вместо него Каллен:

— Леди Марон уже подумала об этом и написала соответствующее письмо. Сейчас она в Великом Соборе, с сестрой.

Пришлось отступить: как бы оба мужчины меня ни любили, каждый по-своему, в данный момент их явно намного больше интересовала чёрно-белая доска, а я мешала сосредоточиться на игре. Зевран, наблюдающий за нами, с усмешкой похлопал по дивану возле себя, но почти сразу передумал и отложил книгу окончательно.

— У вас тут неплохой сад, — заметил он. — Идём, chica, проветримся после «Белых Стражей».

— Из уст убийцы похвала саду звучит слишком подозрительно, — хмыкнула я в ответ, но отказываться не стала. Похмелье благодаря зелью сошло на нет, но голова все еще чувствовалась тяжёлой, а я в целом — помятой. Прогулка, если повезет, позволит прийти в себя окончательно.

Сад вокруг особняка был и правда милым, хоть и небольшим: плети розы и винограда, обвивающие изящные кованые решетки зеленым кружевом, фигурно подстриженные кусты, запахи шалфея, лаванды и, конечно, ирисов — их в столице было особенно много. Но меня покорили изящные, увитые цветами качели: на них было удобно раскачиваться, размышляя — хотелось бы сказать, над судьбами мира или хотя бы рабочими планами. Но нет, в основном я пыталась придумать, как попасть в Вейсхаупт мимо Первого Стража, чтобы полюбоваться на грифончиков, и как убедить Айдана в пользе своего выводка драконов.

Увы, рабочих идей не было. Можно было бы слинять и тайком залететь сразу в грифонятню, минуя основную крепость, — ее расположение помнилось прекрасно, — и там же дождаться Каронела, уж его я узнала бы и из сотни других Стражей, но… Вечное «но» нового статуса: есть ли у Инквизитора возможность пропасть из поля зрения окружающих минимум на месяц?

Насчет драконов идей не было никаких, но тут все в большей степени зависело от Иллис и ее способностей. Но если Авексис двадцать лет назад, будучи десятилетним ребенком, сумела подчинить себе нескольких взрослых драконов, а еще големов и даже огров — подробности мне удалось узнать у Кассандры, несмотря на ее нежелание вспоминать ту историю, — то более взрослая Иллис сможет ведь справиться с кучкой детенышей? Главное — обучение.

Впрочем, сейчас Зевран явно шел обсуждать со мной не грифонов и драконов и даже не мои алкогольные подвиги — пару раз он навещал Лелиану, как я знала, а еще помнился разговор с Бриалой. И что-то мне подсказывало, что речь пойдет об этих встречах.

— Присаживайся, леди Инквизитор, — с лёгкой усмешкой предложил друг, кивая на качели. Начало меня слегка напрягло, слишком уж серьезно звучал голос, но совету я последовала.

Зевран толкнул качели и успокоил:

— Не смотри на меня с таким подозрением, chica. Лучше избавь нас от лишних ушей, если хочешь услышать парочку тайн.

— К этому я всегда готова, — я чуть оживилась, хотя и не до конца искренне. Но щит и правда повесила, так что птичий щебет и приглушенные звуки улицы моментально пропали. — Надеюсь, твои тайны не слишком страшные? А то начало мне как-то не нравится.

— Нашему дорогому Стражу и твоему ненаглядному командору они понравятся еще меньше, — усмехнулся приятель, и от сердца у меня отлегло: слишком знакомой была усмешка. — На самом деле, в основном я должен передать тебе пару приглашений: Лелиана и Бриала жаждут пообщаться с тобой в неформальной обстановке, желательно, без свидетелей. Так что ночью пойдем на штурм Великого Собора.

Я задумалась. «Штурм Великого Собора» звучало ужасно соблазнительно, особенно учитывая, что в случае провала нам ничего не грозило — штурмовать мы шли по приглашению хозяйки этого самого Собора. Но вот «ночью»… Ночи я всегда, когда выпадала такая возможность, проводила с Калленом. Если бы речь шла о чем-то, что стоит рассказать моему командору, я бы не сомневалась, но если, по словам Зеврана, ему не понравятся новости… Каллена я любила и потому некоторые идеи предпочитала держать при себе, чтобы лишний раз не нервировать. В конце концов, если идея Лелианы будет хорошей, я расскажу утром, а если нет, то и ни к чему вспоминать.

— Ночью не выйдет, — наконец озвучила я. — Если мы не предупредим, то меня хватятся. А ты, как я понимаю, говорить никому не хочешь.

— Не могу сказать, что я так уж сильно не хочу, — эльф толкнул качели еще раз. — Но идея нашей святой сестрички в этот раз удивила даже меня. Не уверен, что стоит ее озвучивать более щепетильным особам.

— А я, значит, не щепетильная? — проворчала я, и Зевран многозначительно хмыкнул.

Пару минут мы молчали. Ворон осторожно и, кажется, машинально подталкивал мои качели, я жмурилась на солнышко и улыбалась — со стороны картина наверняка выглядела идиллически. Если не знать, о чем мы говорим, конечно.

Наконец Зевран предложил:

— Прогуляюсь, поищу варианты. Надеюсь, из особняка ты никуда не исчезнешь, chica?

Я качнула головой: куда мне исчезать? Визиты сегодня, к счастью, считаются моветоном, так что и мне идти никуда не надо, и ко мне никто не явится. А на прогулки меня не тянуло, центр города я успела за неделю изучить вдоль и поперек.

* * *

Вечерний Вал Руайо отличался от себя самого дневного разве что обилием магических огней: до иллюминации Минратоса он не дотягивал, конечно, но на своем комфорте жители столицы не экономили. Особенно учитывая, что им это ничего не стоило — насколько я знала, маги Круга поддерживали фонари даром. В качестве доказательства собственной полезности? В благодарность за то, что Церковь содержала Круг? В общем, независимо от декларируемой причины, мне эта эксплуатация казалась сомнительной. Не рабство, конечно, но…

Но смотрелось красиво. Пожалуй, бьющая в глаза подсветка Минратоса с его рекламами и огнями Вал Руайо и не пошла бы — слишком ярким был город сам по себе. В лужах света, что фонари разбрызгивали вокруг, стены домов словно светились собственным, хоть и отраженным светом, отбрасывая на мостовую цветные блики. Белые карнизы и рельефные наличники, пилястры и балюстрады, во множестве украшающие здания днем, в свете фонарей и отбрасываемых ими теней казались парящими в воздухе. Весь город выглядел набором деталей, что Создатель развесил в пустоте, решая, как соединить их между собой — немного сюрреалистичная картина, но запоминающаяся.

Впрочем, мне больше запомнились две попытки упасть — чернильные тени скрадывали пространство, и пару раз я не рассчитала прыжков. Да и в принципе крыши столицы были не рассчитаны на бегунов: узкие башенки с остроконечными шпилями, ребристая черепица, небольшие купола и арки заставляли постоянно оставаться настороже. Если бы не старые тренировки с Зевраном, я пробиралась бы полночи, а так мы добежали до небольшого, увитого плющом бельведера, венчающего узкую башенку, за каких-то полчаса — и при этом избежали любых любопытных глаз.

На мой вкус, пробежка была совсем необязательной — Бриала могла и подождать, а торопиться с возвращением необходимости не было: про маркизу Долов рассказать Каллену было вполне можно. Но мой любимый наставник в ответ на это предложение бросил насмешливый взгляд и велел не лениться, из чего я сделала однозначный вывод: убийца решил попутно провести ещё одну тренировку. Не то чтобы я была против, но бегать все же не любила.

Бриала уже находилась внутри. Мы вошли так бесшумно, что я успела увидеть и нервно сжатые на рукояти кинжала руки, и сам кинжал, и резкое движение, с которым она обернулась к двери. Но, едва эльфийка увидела нас, все ушло: на лице застыла безмятежная маска спокойствия, даже оружие исчезло где-то в складках платья.

— Леди Инквизитор, — приветственно кивнула моя визави. — Я благодарна за внимание к моему приглашению.

— И вам хорошего вечера, леди Бриала, — я улыбнулась и наконец перевела дыхание: последние метров двести Зевран гнал нас так, словно на хвосте висел дракон. — Я всегда помогаю союзникам, а ваше приглашение, к тому же, было весьма интригующим.

Я обвела рукой бельведер. Обычно подобные строения были открытыми, их и строили, чтобы наблюдать за окрестными видами; но не в этот раз — плющ надёжно скрывал не только нас от посторонних взглядов, но и не позволял осмотреть площадь. Встреча и впрямь казалась шпионской, особенно с учётом того, что привел меня на нее наемный убийца, а ждала бывшая императорская шпионка. Бывшая ли? И имеет ли это значение?

— Наследие Безумного императора Ревиля, — туманно пояснила эльфийка. Надо будет потом спросить у леди Дюсетты, что это за башенка.

Но пока что были и вопросы и поинтереснее. К счастью, выдерживать многозначительную паузу Бриала не стала.

— Думаю, вы знаете, что я служила Селине раньше, — начала она. — Игра и придворные реверансы мне не чужды. Но кое-что всегда импонировало в нашем извечном противнике: Великий герцог всегда прям в своих высказываниях. Я слышала, что в Ферелдене также ценят прямоту.

— Верно, — кивнула я, заполняя поставленную паузу. — Если вопрос можно решить простым «да» и «нет», к чему устраивать словесную дуэль на полчаса?

— В этом есть своя прелесть, — возразила маркиза Долов. — Но сейчас я рада возможности говорить открыто. И надеюсь, что разговор останется между нами.

Я хмыкнула:

— Клясться честью не буду, я не шевалье. Но даю слово Инквизитора, что против вас сказанное не использую.

Бриала скользнула взглядом по Зеврану — Ворон прислонился к стене у входа и наблюдал за нами с заинтересованной полуулыбкой, — вздохнула и продолжила:

— Что ж. Скажите, леди Инквизитор, контроль над Перекрестком пытаются взять ваши люди?

Руки эльфийки на мгновение сжались в кулаки, но она тут же снова разжала их и спрятала за спину: похоже, вопрос заставлял ее нервничать настолько сильно, что держать себя в руках удавалось с трудом. Учитывая, что находились мы в Орлее, а Бриала, по ее же собственным словам, участвовала в Игре, я бы предположила, что новоявленная маркиза в панике.

— Нет, — задумчиво ответила я. Перекресток под чьим-то контролем мне совершенно не нравился: ладно Бриала, ее интересы распространялись только на Орлей и Долы, но чего может захотеть таинственный захватчик? — Среди магов Инквизиции только Морриган имеет возможность выйти на Перекресток, но она уже месяц как в Западном пределе.

— Проклятье! — не сдержалась эльфийка. — Я надеялась… Надеюсь, вы сдержите свое слово, леди Инквизитор.

Бриала снова покосилась на Зеврана и глубоко вздохнула:

— Я… буду откровенна. Мне показалось, вы неравнодушны к положению эльфов. Перекресток — мой единственный козырь, без него наше положение вернётся к тому, что было. Нам припомнят и восстание, и мое возвышение.

— Слов Верховной Жрицы недостаточно? — полуутвердительно поинтересовалась я.

— Мы в Орлее, леди Инквизитор, — эльфийка мрачно усмехнулась. — Здесь любые слова можно вывернуть нужным тебе образом.

— Но не того, кто знает, что и как говорить, — неожиданно вмешался Зевран. — Думаю, Верховная Жрица достаточно искушена в ваших играх, учитывая ее прошлое.

Я кивнула и согласилась:

— Лелиана хочет перемен, в том числе и в отношении к эльфам. Не буду говорить, что она на вашей стороне, но планы у вас пока что общие. Я тоже готова помочь, если это в моих силах. И насчёт Перекрестка… независимо от того, чем это закончится для вас и для Орлея, мне не нравится, что такой козырь окажется неизвестно у кого. Это точно не Инквизиция. У вас есть идеи, кто может вам мешать? Фелассан?

Мне пришло в голову, что мой таинственный знакомый мог быть не столь доброжелателен к Бриале, как демонстрировал. Или, что вероятнее, его планы совпадали с ее только до определенного момента, и этот момент настал.

— Откуда вы… — изумленно вскинулась эльфийка, но осеклась, не продолжив фразу. Потом едва заметно усмехнулась: — Инквизиция и правда успевает везде. Но Фелассан исчез два года назад, и я не думаю, что он стал бы делать что-то во вред эльфам.

— Вам виднее, — не стала спорить я. Чуть поколебалась, но потом махнула рукой: все равно хотела о нем поговорить. — Недавно я была в Тени… знакомый маг обещал показать мне воспоминания о Халамширале, то, каким он был до Священного похода на Долы. И там я встретила Фелассана. Он спрашивал о вас.

— В Тени? — удивилась Бриала. — Фелассан был магом, но я не знала, что два мага могут встретиться в Тени. Он что-нибудь говорил?

Уточнять, что Фелассан был духом, я тоже не стала. В конце концов, для духа он был слишком живым, да и что я знаю о возможностях сомниари? О них и Фейнриэль не все знает. Поэтому ответила я только на вопрос:

— Он спрашивал о вас и радовался вашим успехам. Не знаю, важно ли это, но он сказал: «надеюсь, Ужасный Волк не встанет на ее след».

— Не думаю, — после паузы отозвалась эльфийка. — Обычное пожелание, чтобы неудачи обошли стороной.

Мне показалось, что Бриала лукавит, но уверенности не было. И я осторожно добавила:

— Я бы тоже сочла так, но напоследок он сказал: «Fen`Harel`al…», конец фразы я не расслышала. Учитывая, что перед этим он советовал моему другу найти учителя — что значит «встреча с Фен`Харелом»?

— Понятия не имею, — Бриала чуть изменилась в лице, и на этот раз я ей поверила, слишком уж растерянной выглядела эльфийка. — Но если Фелассан вспомнил Фен’Харела… он любил рассказывать мне старые эльфийские притчи, давая в них ответы на мои вопросы. Возможно, встреча с Фен’Харелом — тоже какая-то притча? Жаль, что вы не расслышали.

— Да, мне тоже жаль, — согласилась я. — Возвращаясь к Перекрестку… Если вы поможете моим агентам пройти туда, мы постараемся выяснить, что происходит.

Маркиза Долов улыбнулась, и теперь ее улыбка была более уверенной. И покачала головой:

— Для начала я попробую разобраться сама. У меня была надежда договориться с вами, но если это не работа Инквизиции… мы поищем. Но я буду иметь в виду ваше предложение.

Пришлось согласиться: вряд ли удалось бы настоять, да и кого отправишь на такое задание? А самой идти было пока не с кем: весь мой отряд разбежался, вдвоем с Кассандрой мы можем и не справиться. Пожалуй, надо будет отправить кого-то следом за экспедицией Фредерика де Серо: до Свистящих пустошей мои друзья уже должны были доехать, пока гонец доберется до них, как раз успеют изучить песчаного плакальщика вдоль и поперек. К тому же в Ферелдене звезду драконологии и его новоявленного последователя ждут мелкие дракончики, так что без дела не останутся. А мне нужен мой отряд и Морриган — пусть посмотрит, что там на Перекрестке происходит.

И не забыть бы про просьбу Аноры.

Следующим пунктом нашей с Зевраном прогулки был Великий Собор. Как ни странно, при внешнем величии оборона его оказалась не такой уж хорошей. Возможно, армии он противостоять и мог, но одинокий убийца с довеском в виде Инквизитора пробрался внутрь не то чтобы совсем без проблем, но и не тратя слишком много времени.

Правда, самой Верховной Жрицы в кабинете не оказалось, вместо нее нас встречал наг. Выскочил он неожиданно и бросился в ноги, так что всю нашу маскировку я едва не сорвала: нагов я предпочитала держать на расстоянии еще с тех пор, как первый питомец Лелианы взялся обнюхивать мое лицо в Орзаммаре. Зевран на это только бесшумно рассмеялся и покачал головой.

Подруга пришла только через полчаса — я уже успела заскучать и предложить навестить второй ее кабинет, тот, где мы совещались почти неделю назад. Ворон отказался, но я видела, что и ему сидеть без дела скучно: даже документов никаких мой бывший тайный канцлер не оставила, чтобы мы могли сунуть в них нос.

— Еле избавилась от матери Валери, — объявила Лелиана, входя в комнату и даже не здороваясь. — Надо будет придумать ей какое-нибудь ответственное задание и отослать подальше.

— Главное — не в Скайхолд, — потребовала я. — И вообще, я тебе отдала сэра Рут, чтобы она творила благие дела. Вот и отправь Валери с ней.

Лелиана бросила на меня укоризненный взгляд:

— Ты прекрасно знаешь, что Стражи не так уж виноваты в том, что произошло в Адаманте. За что наказывать сэра Рут ещё сильнее, да ещё так жестоко?

— По-моему, самое то, — ворчливо отозвалась я.

Пусть в первую очередь виноваты были Корифей и Эримонд — и почему мы не убили его ещё в Вирантиуме? — пусть Стражи не привыкли оспаривать приказы начальства, пусть в деле участвовала магия крови… без раздражения вспоминать Адамант я не могла. Пожалуй, пришла пора пересмотреть свои суждения: уважала я не Орден в целом, а лишь отдельных его представителей, и большинство из них жили в Башне Бдения. Сэр Рут к этим уважаемым представителям не относилась.

— Ты злишься, — мягко заметила Лелиана. Мне даже показалось, что меня ждёт проповедь о прощении — раньше подруга не страдала любовью к нравоучительные спичам, но мало ли как на нее Солнечный трон подействовал? Однако тон тут же сменился, и Верховная Жрица продолжила уже деловито: — Но поговорить я хотела как раз о Стражах… в некотором роде.

Она села в кресло, и на колени тут же запрыгнул наг, а я передернула плечами: до сих пор не обращала внимания, насколько эти твари прыгучие. Пожалуй, хорошо, что ко мне он скакал не так активно, а то могла бы случайно и Якорем приложить. Или шестом.

Лелиана же расплылась в улыбке и подхватила тварюшку под лысое, наетое пузико.

— Шмоплз, маленький поросенок! Ты снова сбежал из своего домика!

Вопреки смыслу фразы интонации были почти мурлыкающими, да и вместо наказания подруга только чесала питомца за длиннющими ушами. Наг тихо попискивал, дергая горбатым носом и перебирая лапками.

— И часто он у тебя сбегает? — поинтересовалась я, мысленно радуясь, что наша Верховная Жрица не имеет привычки возить свой зверинец с собой. А сама я в Орлее теперь нескоро окажусь.

— Часто, — со счастливой улыбкой признала Лелиана. — Он очень умный.

В последнем я сомневалась — Огрен называл нагов тупыми, и я была склонна верить ему, — но озвучивать не стала. Если Лелиане эти твари нравятся… Кошки все равно лучше. И собаки. А демонические кошки — вообще вне всякой конкуренции.

— Разве наги так долго живут? — невольно уточнила я, потому что умным нагом Лелиана звала ту тварюшку, что мы подобрали в Орзаммаре. В избыток особенно умных нагов мне не верилось. Но подруга покачала головой:

— Это не тот, которого подарил Айдан. Его сын.

— Дамы, ближе к делу, — перебил нас Зевран. — Если вы не хотите отвечать на вопросы своих мужчин, стоит поторопиться.

Лелиана чуть смутилась и согласно кивнула, но нага не выпустила. Только села чуть поровнее и посмотрела на меня. Я тоже отвела взгляд от шевелящихся усов и приготовилась выслушивать настолько своеобразную идею, что она смогла удивить Антиванского Ворона и должна была шокировать Серого Стража и бывшего храмовника. Было даже любопытно, особенно если она касалась Серых Стражей.

— Ты давно навещала Гериона Алексиуса? — уточнила Верховная Жрица. Я попыталась вспомнить и неуверенно ответила:

— Кажется, когда спускалась на Глубинные тропы за Айданом. Но он шлет отчёты, ты же знаешь. Недавно к отчёту приложил почти десяток венатори… хотя это ты тоже знаешь.

Она кивнула, снова опустила глаза на питомца и продолжила:

— Я много думала о скверне и красном лириуме. И о том, как Йовану удалось вылечить Железного Быка. Возможно, Алексиусу для успеха не хватает… пространства для экспериментов?

На последнем предложении она споткнулась и искоса глянула на меня, тут же вызывая у меня определенные подозрения. Пленному магистру я в целом доверяла, но это не значило, что готова подвергать его разным соблазнам. Но сходу отказывать Верховной Жрице, наверно, было неправильно, да и хотели мы с ней одного и того же — здорового Айдана. Поэтому уточнила:

— Ты хочешь выдать ему для экспериментов красный лириум?

Лелиана почесала нага, отчего тот тихонько взвизгнул, и качнула головой:

— Нет. Возможно, вы с Дагной правы, и красный лириум действительно живой, но вряд ли он чем-то поможет. Мы ведь хотим научиться извлекать скверну из человека. Думаю, для этого нужен человек, — она снова на мгновение замялась, а потом убежденно закончила: — Красный храмовник.

Нельзя сказать, что предложение меня так уж поразило. Помнится, что-то подобное я обдумывала сама перед последней битвой с Корифеем, и единственное, что меня смущало — как не скатиться до уровня самого магистра Алексиуса из будущего, особенно учитывая тот факт, что эксперименты он же ставить и будет. А так… выбора у красных храмовников в любом случае нет, или смерть от нехватки лириума, или казнь, ибо невиновных среди них не было.

Я покосилась на Зеврана, и наши взгляды встретились. Ворон ждал, что я скажу, но, кажется, сам отпираться от такой идеи и стыдить новую духовную мать всей Церкви не торопился. Прикинув, что на такое предложение могли бы сказать мой брат или мой возлюбленный, я согласилась с оценкой присутствующих — не поддержат.

— Кажется, тебе не нравился Авернус, — на всякий случай напомнила я подруге. Вдруг она считает, что храмовники там в ладушки играть будут? — И после этого ты предлагаешь ставить эксперименты на людях?

— Сейчас он мне не нравится ещё сильнее, и Герион Алексиус тоже, — признала Лелиана. — Я интересовалась вещами не только главного юстициара, так что с дневником магистра ознакомиться успела.

Ссадив с коленей нага, Верховная Жрица встала и прошлась по кабинету. Остановившись у окна и отвернувшись от нас, она заметила:

— Это было отвратительное чтиво… но если я пережила его эксперименты, то и храмовники как-нибудь справятся. Это будет вполне справедливо, учитывая то, что они творили.

С этой точки зрения я не рассматривала идею. И впрямь, если Лелиана выдержала… в конце концов, ее едва ли не пытали, а мы планировали лечить… но опять же, какими методами?

— В целом, — осторожно подбирая слова, проговорила я, — с твоими доводами я согласна. Я и сама думала об этом. Но мне бы не хотелось идти по стопам Алексиуса из будущего или Авернуса. Тебя в том будущем гуманнее было бы убить, а я не склонна к убийствам, как ты знаешь.

— Я собиралась отправить двух наблюдателей, — кивнула Верховная Жрица, снова поворачиваясь ко мне. — Явного, о котором магистр будет знать. И тайного, о котором не будет знать никто. Мы узнаем, если что-то пойдет не так.

Об этом я тоже думала, но соглашаться все же не спешила. Слишком легко заиграться, слишком легко возомнить себя судьями, которые вправе выносить приговор и пытать. Как удержаться? Оправдает ли цель средства? И что бы сказала я сама десять лет на такое предложение?

«Но ты ведь хочешь вылечить брата?» — вдруг прошелестел на грани мыслей голос Ванды. Вот только интонации в нем были нехарактерными для нее, слишком жадными…

Перед глазами на мгновение полыхнуло золотистое марево, и ощущение чужого присутствия пропало.

— Когда мы провалились в Тень, там, в Адаманте… мы были снова в Храме священного праха, и видели там духов, что охраняли Урну. Я говорила с Мафератом о его предательстве и сказала — надеюсь, если я заиграюсь, как Андрасте, на меня найдется свой Маферат, — задумчиво проговорила я. — Так вот, на самом деле, я очень надеюсь, что до этого не дойдет, меня не прельщает ее судьба. Ты стала Верховной Жрицей, Лелиана, ты лучше меня понимаешь, что это обязывает…

— Я помню, — мягко перебила она. — Но если у нас есть шанс… если у Айдана есть шанс…

Я кивнула. Если мы даже не попытаемся, то лет через десять себя не простим. И если других вариантов нет… нет?

— А Урна? — вдруг вспомнила я. — Эрла Эамона прах вылечил от яда и демонической силы. Может, он и от скверны вылечит?

— Урна исчезла, — Лелиана вздохнула и вернулась за стол. — Когда мы вернулись в Храм после окончания Мора, ее уже не было. Мои агенты искали… но теперь, кажется, Священный прах утерян навсегда.

Значит, этот вариант отпадал. Даже если Алексиус сам сумеет создать лекарство, по наработкам ли Авернуса, с помощью Йована и Архитектора, не важно, — на себе проверять он не станет. Нужен будет подопытный. И красный храмовник — лучший вариант.

— Хорошо, — всё-таки озвучила я. — Я согласна. Надо только их поймать.

— Шартер разберётся, — кивнула Верховная Жрица. — На тебе разговор с Алексиусом.

Я кивнула в ответ и хотела прощаться, но в этот момент наг решил запрыгнуть и ко мне на колени, неожиданно и резко. От применения магии я удержаться смогла, а от визга — нет.

— Вот и вся маскировка, — вздохнул Зевран. — Если повторишь, он сочтет тебя своей, chica.

— Шмоплз совершенно безобидный, — укорила Лелиана и поспешила забрать любимца. Потом задумчиво добавила: — К тому же утром я его кормила.

Последнее замечание совершенно не утешило. И я буркнула:

— Придумаешь что-нибудь. Что на лапу ему наступила. Кстати, о придумывании: можно от своих и не скрывать, что мы были в Соборе. От Бриалы есть новости, и их было бы неплохо обсудить. Что-то они мне не нравятся…

Правда, о храмовниках я все же говорить Каллену не решилась. Раз уж подготовка магистра Алексиуса на мне… Подробно рассказать ему об исцелении Быка я смогу. И запугать, чтобы и думать забыл о пытках; может, я лично ничего ему и не сделаю в случае чего — хотя мою руку его челюсть должна бы помнить, — но у меня есть Шартер. И остатки совести.

Но самой теперь придется наведываться туда почаще. Во избежание…

Кто построил Вал Руайо, я не знала, но — что удивительно — не Кордилиус Драккон. Учитывая, что он считался первым орлейским императором и, собственно, объединителем всего Орлея, столица, по всей видимости, была слишком значимой в те времена, чтобы так легко ее поменять. Возможно, здесь было какое-нибудь особое торжище, куда стекались торговцы всех окрестных племен, или сюда добралась одна из святынь Андрасте — единственное, в чем я была уверена: строитель знал толк в фортификации. Императорский дворец располагался на одном холме, Белый Шпиль — на другом, Великий Собор — на третьем. Академия шевалье тоже обжила холм, чуть пониже остальных, зато здание, больше похожее на крепость, находилось в самом центре столицы, на границе Дворцового района. Нельзя сказать, что рыцарям достался заметный с любой точки города памятник архитектуры, как это было с постройками императора Драккона, но вблизи оно впечатляло. Серый камень, мощные стены, и в то же время — претензия на изящество, выраженная в воротах фигурной ковки и статуях. Демонстрирующая, что обучаются здесь не просто солдафоны, а дворяне империи Орлей. Рыцари. Шевалье.

Ко входу в Академию вела достаточно узкая дорожка, проводящая посетителей через парк с фигурно подстриженными кустами, полянками и бросающимися в глаза на фоне общего благолепия высоченными раскидистыми деревьями, чем-то напоминающими мне гигантов Изумрудных могил. Они разительно отличались и от ворот, и от статуй, и от кустов, за которыми безуспешно пытались спрятать свои великаньи стволы — и оттого невольно закрадывался вопрос, для чего они здесь находились. И что пряталось еще дальше, отчасти скрытое ветками, отчасти — зеленым маревом распускающейся листвы? Не то поставленные вертикально бревна, не то бочки… тренировочные снаряды?

Встречали нас два молодых человека в доспехах шевалье — их лица не были скрыты масками, из чего я заключила, что перед нами ученики. Впрочем, возраст тоже больше подходил ученикам: оба явно были младше меня как минимум на пару лет. И оба не знали, как отнестись к столь неоднозначным посетителям, как мы: с одной стороны, представители Инквизиции и Серый Страж, с другой, все трое — ферелденцы. Я тоже задумалась, было ли со стороны шевалье завуалированным оскорблением послать нам навстречу учеников? Не хватало знаний Жозефины и леди Дюсетты… В итоге и я, и встречающие пришли, кажется, к единому выводу — разберемся по ходу дела. Предупредив нас, что с дорожки соступать нельзя, будущие шевалье все же пригласили нас на территорию Академии.

На ходу я осмотрелась, выискивая причины такого необычного распоряжения, но ничего не обнаружила: никаких опасностей, никаких клумб, которые нельзя топтать… не траву же шевалье берегли? Не утерпев, поинтересовалась у провожатых:

— А почему нельзя сходить с дорожки?

Поначалу парни промолчали, и я уж решила, что ответа на свой вопрос не получу. Но один все же сдался, видимо, решив, что мы достаточно уважаемые персоны, раз нас пригласил сам Великий герцог, и довольно учтиво проговорил:

— Это давняя традиция, миледи. На лужайках проходят тренировки учеников, и тем, кто не является шевалье, вход на них запрещен.

Вспомнив, как сунулась на плац Убежища во время тренировки — давно, ещё в самом начале существования Инквизиции, — я решила, что истоки этой традиции знаю. Не всякий человек сумеет увернуться от чужого удара, хоть бы и случайного. Благодарно кивнув, я снова с интересом осмотрелась, пытаясь разобрать, что за снаряды прячутся вдалеке.

Мой собеседник осторожно кашлянул, привлекая внимание, и под неодобрительным взглядом своего товарища поинтересовался:

— Разве в Инквизиции не принято носить маски?

Айдан довольно громко хмыкнул, видимо, припомнив мою коллекцию антиванских масок, и я кинула на него предупреждающий взгляд. Ответ на этот вопрос у меня был заготовлен: задать его могли не только ученики, которых я, в принципе, могла бы и проигнорировать. Так что леди Дюсетта заботливо напомнила, что служители Церкви масок традиционно не носят, а мы…

— Инквизиция все же близка Церкви, и мы не акцентируем на этом внимания. К примеру, мадам де Фер на светских раутах всегда в маске, хотя в бою частенько оставалась без нее. Шлем командора сам по себе является маской. У меня маски нет. Довольно приятно осознавать, что последним, что увидел в своей жизни Корифей, было мое лицо.

Хотя вряд ли оно в тот момент было достаточно впечатляющим. Будь я на месте Корифея, скорее запомнила бы дикие танцы летающего диска главного юстициара и потом все посмертие хохотала над этой картиной. Но эти мысли озвучивать я не стала. И без того на меня будущий шевалье покосился со смесью снисхождения и недоумения, зато на Каллена оба глянули с уважением. Учитывая, что шлем у него был с собой, пусть и в руках, — мы отправились на встречу с Великим герцогом при полном параде, но надевать душный, ухудшающий обзор шлем мой возлюбленный отказался наотрез, держа его на сгибе локтя, — дальнейшие объяснения давать не пришлось.

У меня же был отдельный повод порадоваться: из Скайхолда привезли мои кинжалы, так что теперь я могла положиться на все свое вооружение. Assan слегка почистили и, кажется, чем-то натерли, так что он светился синеватым светом даже сквозь украшенную мелким узором перевязь. MiLin отполировали, сгладили разорванные Корифеем острые края оголовья, и теперь там красовалась еще одна руна — теперь, конечно, не собирающая души. А на гарде появился еще один рисунок: между гномьей головой и мечом храмовника красовалась сложная вязь из тевинтерского дракона и символа Думата. Когда я впервые его увидела, рассмеялась — похоже, Дагна решила поддержать Зеврана и Ванду в их шутке с отметками убийств.

Впрочем, разговор в любом случае пришлось бы завершить: пусть и извилистая, дорожка оказалась не такой уж длинной, так что врата главной рыцарской цитадели Орлея выросли перед нами во всем своем великолепии. Пожалуй, не будь Адаманта, я бы сочла их самыми мощными и непробиваемыми из тех, что видела в этой жизни: толстое, явно усиленное чарами дерево, синевато поблескивающие полосы сильверита и мощный засов, который мы увидели, когда двери распахнулись. И все же канувшей в Пределе Бездны крепости они проигрывали.

Внутреннее убранство вполне подходило внешнему: все тот же серый камень стен, узкие окна-бойницы, высокий потолок зала и украшающие стены стяги да гербы на щитах. Я мимолётно пожалела, что оставила свой дома, он бы здесь неплохо вписался в общую атмосферу; но потом все же решила — к лучшему. Щит бы, может, и вписался, хотя и это не факт, а я со щитом точно смотрелась бы глупо.

Встречали нас прямо в холле, и комитет по встрече выдался знатным: Великий герцог Гаспар, маршалы Бастьен Пру и Жеан, с которыми я познакомилась на Священных равнинах, и ещё с десяток явно титулованных рыцарей. Заметила я и сэра Мишеля де Шевина, который держался в сторонке. Может, был и ещё кто-то знакомый, но в масках было не понять — я и маршалов-то опознала больше по доспехам. Зато у каждого из встречающих на плечах красовалось желтое перо — символ Ордена шевалье, как мне рассказывала леди Дюсетта. Пожалуй, из всех имеющихся перьев можно было бы собрать канарейку размером с гуся.

— Миледи, лорды! Я рад, что вы смогли ответить на мое приглашение, — Великий герцог сделал шаг нам навстречу, и провожавшие нас ученики слаженно разошлись в стороны и встали по стойке смирно. — Надеюсь, вчерашний бал не оставил у вас неприятных воспоминаний?

— Разве что чувство незавершенности, — я улыбнулась и поклонилась Гаспару. — Получить приглашение в сердце орлейского рыцарства — честь для нас, милорд. Я бы вернулась ради такого события и из Тени.

— И заставила бы подождать своей очереди даже архидемона, — с едва заметной иронией добавил брат. Рыцари, судя по ответному смеху, иронию расслышали, и Айдан добавил уже серьезнее: — Не знаю, бывал ли в этих стенах хоть один Серый Страж и уж наверняка не бывал ни один ферелденский дворянин… Я много слышал об Академии от бывшего шевалье Страуда и видел доблесть орлейских рыцарей своими глазами. Так что для меня это двойная честь.

— Как и для нас — принимать Героя Мора и победителей Корифея в наших стенах, — кивнул Великий герцог. — Что же о доблести, сегодня мы сможем еще раз полюбоваться и на нее, и на мастерство членов нашего Ордена: начинаются отборочные дуэли перед Большим турниром Вольной Марки.

— Возможно, и наши гости пожелают продемонстрировать свои умения? — предложил один из встречающих, узнать которого я не смогла. — Сражаться вместе с солдатами Инквизиции было истинным наслаждением. Уверен, скрестить клинки с ее главами, как и с легендарным Серым Стражем, будет не меньшим удовольствием.

Мне казалось, что узнать по этой фразе, кто скрывается за маской, невозможно, но Каллен сумел. И, кажется, даже обрадовался — он приглашением Великого герцога в принципе заинтересовался больше всех, и пока, похоже, ожидания оправдывались.

— Шевалье Дюсе! Ваша помощь с красными храмовниками была неоценимой, — мой командор наклонил голову. Мне имя вспомнилось: кажется, то ли Инквизиция помогала изгнать демонов, то ли Инквизиции помогали поймать храмовников… судя по всему, второе. Дело было после Осеннего бала, и я пропустила подробности этой операции, разбираясь с Вольными гражданами Долов, читала потом только отчёты. Кажется, этот шевалье командовал целой армией или, во всяком случае, достаточно большим отрядом. — Но не думаю, что Инквизиция посетит Большой турнир.

— Если не случится ничего непредвиденного, посетит, — я вежливо улыбнулась, хотя особенного энтузиазма не испытывала. — У меня лежат приглашения уже от двоих устроителей. Так что если желаете принять участие, командор, возможность будет.

Мне показалось, что Каллен если и не хочет попасть на Большой турнир, то, по крайней мере, сейчас готов сбежать на ристалище. Как ни странно, его поддержал и Айдан, хотя уж про него я наверняка знала, что к подобным затеям мой брат равнодушен.

— Серые Стражи привыкли сражаться с порождениями тьмы, а им честные приемы неведомы. Поэтому мой стиль боя едва ли соответствует турнирным критериям. Но если вас это не смутит…

— Сражаться со слабым и предсказуемым противником скучно, Страж-командор, — Великий герцог широко улыбнулся в ответ. — Шевалье ценят хорошую битву. А вы, леди Инквизитор?

— Ценить битвы я предпочитаю со стороны, — я усмехнулась. — К тому же мои навыки недостаточно хороши, чтобы участвовать в турнире. Я привыкла защищать, а не атаковать.

— Авангард красных храмовников в Арборской глуши с вами не согласился бы, — рассмеялся Гаспар.

А я заметила ещё одно знакомое лицо, вернее, маску. Когда-то я хотела залепить ей пощечину, но побоялась отбить руку; потом с интересом слушала об орлейским театре; вчера же из рук ее обладателя принимала слишком крепкий алкоголь. Пожалуй, вот и возможность продемонстрировать, что не злюсь, и при этом не напрягать Каллена.

— Впрочем, у нас с маркизом Делафоссом была назначена дуэль, но так и не состоялась из-за закрытия Бреши, — я улыбнулась уже прицельно маркизу. В конце концов, Зевран натаскивал меня на дуэль именно с этим типом целую ночь, и Каллен потом заставлял повторять все приемы; может быть, не так уж и опозорюсь? — Окажете мне честь?

— Леди Инквизитор, — мужчина поклонился, кажется, скрывая растерянность. — Мне бесконечно стыдно за те слова, что послужили причиной вызова…

— Маркиз, мы давно договорились, — мягко перебила я. — Я предлагаю маленькое дружеское состязание. В конце концов, я столько тренировалась специально ради вас, обидно не использовать полученные навыки. Закроем этот маленький вопрос? Хотя вряд ли из меня выйдет интересный противник, конечно.

— Я буду рад, — ещё раз поклонился мужчина.

Великий герцог довольно хлопнул в ладоши и заключил:

— Кажется, сегодняшний день принесет нам интересный опыт, господа! Полагаю, дуэль леди Инквизитор мы отложим на самый конец, чтобы оценить ее смогли все участники? Что ж, пора начинать. Прошу, лорды, леди.

Я на предложение отложить мою дуэль только вздохнула с облегчением: похоже, мне давали небольшую фору, позволяя сразиться с уже уставшим противником. Отказываться, возмущаясь попыткой поддаться, тем более не стала: лучше уж так, в своих шансах на хотя бы достойное выступление, не говоря о победе, я уверена не была.

Похоже, гостями мы и правда были почетными: нас пропустили в недра Академии сразу за Гаспаром, так что плестись в хвосте не пришлось.

Коридоры Академии оказались довольно запутанными, и пару раз я замечала галереи, идущие по их верху — похоже, крепость строили и впрямь по всем правилам фортификации. Наверху можно было разместить лучников или даже какие-нибудь чаны с кипятком, чтобы выбивать штурмующих. На лестницах предполагаемый враг спотыкался бы о ступени разной высоты и глубины — шевалье даже не замечали их, видимо, привыкнув, я же под ноги смотрела с утроенным вниманием, чтобы момент позора не наступил гораздо раньше запланированного. Наверняка здесь были и тайные ходы, как минимум один я заметила на втором этаже — после обысков антиванских вилл я научилась обращать внимания на подобные вещи. А вот ловушек не увидела, видимо, рыцари, почитающие честь превыше жизни, не считали их благородным орудием.

Хотя, на мой вкус, уж лучше ловушки, чем ступени.

Дорога наша вела сначала на второй этаж, затем, через вереницу коридоров и залов, на лестницу покороче, ведущую на ту самую лужайку, куда простым смертным заходить не полагалось. Впрочем, не совсем: эта ее часть была огорожена и явно служила полем именно для дуэлей — слишком маленькое для тренировок учеников, слишком ровное для декоративного газона.

У входа на ристалище наша делегация разделилась: участники дуэлей свернули к небольшому шатру, прихватив и моих спутников, мы же с Великим герцогом, маршалами Пру и Жеан и парой незнакомых шевалье отправились к небольшой трибуне на дальнем краю поля.

— Зрелище и правда будет редкое, — негромко проговорила я. — Командор еще, бывает, демонстрирует свои навыки не в реальном бою, а вот за братом я такого не помню.

— Кажется, ваши спутники не слишком любят обмен любезностями? — предположил Гаспар.

Я на пару мгновений задумалась: неужели и правда просто слиняли от светской беседы? Айдана же тоже учили ее вести, да и во дворце Денерима он хоть и нечасто, но появлялся. И Каллен должен быть уже закален, после Осеннего бала-то… Потом попыталась подобрать наиболее корректные слова, описывающие наше отношение к местной Игре, но в итоге сдалась и пожала плечами:

— После Халамширала у нас всех несколько дней улыбка с лица не сходила от судорог, так что с тех пор ко встречам на высшем уровне мы с командором относимся с некоторой опаской. Айдан на Глубинных тропах тоже несколько отвык от высокого общества. Да и Игра — орлейское развлечение, ферелденцам не слишком понятное, в отличие от хорошего боя. Мне часто пеняют за излишнюю прямоту.

— К счастью, Инквизитор может себе ее позволить, — заметил Гаспар и предложил мне руку, помогая подняться на трибуну.

Отказываться я не стала, но коснулась чисто символически — раз уж меня тут считают в достаточной мере воином, чтобы предлагать дуэли, демонстрировать слабость не стоит. Даже такую мелкую, тем более что за сутки я вполне успела прийти в себя.

— Увы, это вопрос времени. Сейчас я победитель древнего зла и мерзкого жреца Древних богов, а через месяц стану… может быть, не пешкой на политической арене, но уж точно и не игроком. Впрочем, дипломатия у нас в ведении леди Монтилье, а она сдавать позиции не привыкла. Я все-таки больше предпочитаю действовать.

— На наше счастье, миледи, — отозвался Великий герцог, не пытаясь спорить с моей оценкой собственной популярности.

На трибуне нашлись кресла, не слишком удобные, но я порадовалась, что стоять не придется. Занимательно, что их было ровно по числу наблюдателей — надумай Айдан или Каллен присоединиться к нам, им пришлось бы стоять.

Или, скорее, кресел было больше, просто слуги обогнали нас и убрали лишние.

— Солдаты, запертые в цитадели Дю Корбо, всегда будут помнить о помощи Инквизиции, — вместо него возразила командор Жеан, усаживаясь рядом со мной. И я невольно улыбнулась, вспомнив свою экскурсию в эту крепость.

— Командиров отряда, которые руководили операцией на Священных равнинах, наградили и изрядно повысили в звании.

— Гордитесь своими солдатами? — одобрительно произнес маршал Пру с почти утвердительной интонацией. Я кивнула:

— Без наших солдат не было бы Инквизиции. Мне было весьма обидно, что ради кучки красных храмовников или венатори орлейские аристократы ждут именно меня, словно я единственная могу с ними что-то сделать — говоря уж совсем откровенно, от меня толку как раз не так уж много… Но конкретно этими ребятами я горжусь особенно, потому что отрядом на Священных равнинах командовали мои ученики.

— Вы успели попробовать себя и в роли наставника? — поинтересовался незнакомый шевалье, один из тех, кто в дуэлях участвовать не собирался. — Вы молоды, а ваш послужной список уже впечатляет.

В его интонациях мне почувствовалась ирония или даже издёвка, но настолько слабая, что отвечать на нее было бы глупо. Но я все же подобралась. Несмотря на то, что Гаспар, возможно, когда-нибудь придет с войной на земли моей родины, он был мне симпатичен, и удара в спину я не ждала. И настоящего, и фигурально выражаясь. С маршалами мне, кажется, тоже удалось поладить, и не в последнюю очередь благодаря близнецам и их отряду. Во всяком случае, сейчас мы общались на дружеской ноте.

Но стоило помнить, что хорошо ко мне относятся далеко не все. И — не стоит этого исключать — прощупывать мои слабые места чужими руками мог бы и столь приятный мне Великий герцог. В конце концов, я разрушила его планы на трон.

Но ответила я с лёгкой улыбкой, «не заметив» иронии:

— Я действительно за последние десять лет опробовала себя в разных амплуа, от сценического до военного. Что же до наставничества, я успела узнать одну любопытную магическую технику, позволяющую магам сражаться наравне с воинами. В Орлее есть рыцари-чародеи, и эта техника схожа. И когда в башне Круга обнаружился маг, желающий сражаться с демонами, к тому же с братом-храмовником, я сочла, что эта техника ему прекрасно подойдёт. А чтобы ребятам позволили обучаться вместе и в таком необычном аспекте, я просила о разрешении Верховную Жрицу.

— И она согласилась? — кажется, удивление моего собеседника было неподдельным. Пожала плечами:

— Я вижу и демонов, и магию, поэтому, пойди что-то не так, могла бы вмешаться. К тому же за меня просила сестра Лелиана… теперь Верховная Жрица Виктория.

В голову неожиданно пришло, что опосредованно я успела пообщаться с тремя Верховными Жрицами: Беатрикс была стара, но без ее хотя бы формального согласия разрешение не подписали бы; Джустиния знала обо мне едва ли не со времен Мора благодаря Лелиане, да и с духом ее я смогла познакомиться. О самой Лелиане и говорить нечего. Занятно, что при всей моей нелюбви к Церкви, я связана с ней так давно.

И на этом я решила сменить тему: слишком много мы обсуждаем Инквизицию и меня.

— Расскажете мне о правилах проведения дуэлей, господа? Они чем-то отличаются от правил Большого турнира?

— Не слишком сильно, миледи, — Гаспар снова перехватил инициативу в разговоре. — Полагаю, вы знаете, что турнир проводится в нескольких номинациях, включая конную сшибку. Но сегодня у нас пешие единичные поединки. До поля пришлось бы ехать, а мне не хотелось уходить сегодня от Академии далеко.

— Конные? — повторила я, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не проскользнула растерянность.

Интересно, Айдан и Каллен знали? Хотя мы же пока не на Большом турнире, пугаться рано — остаётся надеяться, что мои любимые мужчины страдать этой турнирной ерундой не будут. В конце концов, если уж бой моего командора и Зеврана заставил меня понервничать, то конные сшибки… и думать не хочется.

Но ответила я совсем иное.

— Даже не знаю, жалеть, что не увижу столь величественного зрелища, или радоваться, что мне не придется сражаться на коне. Я, честно говоря, ни разу в жизни этого не делала. Но теперь поводов посетить Большой турнир становится ещё больше!

— Предпочитаете воздушные бои, миледи? — добродушно подначил меня Гаспар.

— Зря смеётесь, милорд, — я рассмеялась. — У ястребов очень крепкий клюв и острые когти. И мне доводилось ими пользоваться.

О том, что большинством моих противников были совы, я упоминать не стала. Да и был ведь тот аввар из Бурой трясины: он покорно ждать, пока я обдеру его бороду, не пожелал, так что отмахивался вполне активно.

На этом разговор наш временно завершился, потому что приготовления закончились, и на ристалище вышел герольд, а за ним потянулись и участники. В основном это были мужчины, конечно же, шевалье, но я заметила и двух дам в доспехах — а ведь когда-то женщинам не позволялось становиться рыцарями, как мне любезно напомнил Великий герцог неделю назад. Впрочем, историю о сэре Авелин, сражавшейся столь храбро и погибшей от бесчестного удара, что ее признали равной и позволили другим идти по ее стопам, мне рассказывал еще Варрик в Киркволле. Я интересовалась, почему наша Авелин не любит свое имя — слишком уж странная компания у нас подбиралась: с моим придуманным именем, просто Хоуком и капитаном стражи, которая едва заметно морщится, когда к ней обращаются по имени.

— Главу стражи Киркволла назвали в честь рыцаря Авелин, — поделилась я. — Сама она не проходила рыцарского посвящения, но ее отец, кажется, был шевалье. Она сумела навести в Киркволле порядок настолько, насколько это в принципе возможно в этом городе. И служит закону она, не взирая ни на чины, ни на деньги. А сейчас, насколько я знаю, возглавляет городское ополчение.

— Возможно, родись она в Орлее, стала бы украшением нашего Ордена, — вежливо ответил Гаспар. Я пожала плечами:

— Возможно. Но родилась и жила она на юге Ферелдена, пока не начался Мор. А теперь своей родиной считает Киркволл. Я вспомнила о ней, увидев дам на ристалище. Просто хотела сказать, что рада за них. Женщины сражаются ничуть не хуже, и я рада, что шевалье дали им шанс.

— Тогда у вас сегодня ещё будет возможность порадоваться, — Великий герцог согласно кивнул. Я поймала несколько удивленных взглядов, направленных на него — видимо, о смене традиций главный шевалье Орлея говорил только мне, подогревая любопытство, — и один, обращенный ко мне. Встретившись со мной глазами, маршал Жеан поинтересовалась:

— Разве в Ферелдене женщинам запрещено сражаться? Весь Орлей помнит мятежную королеву Мойру, так долго возглавлявшую сопротивление.

Наверно, упоминать в присутствии ферелденки об оккупации было не слишком вежливо, а уж королеву Мойру, мать Мэрика Освободителя и, соответственно, бабку нашего величества, как я слышала, и вовсе убили при помощи предательства, а не в честном бою. Эрл Теган наверняка оскорбился бы — может, не всерьез, но протокол однозначно не допускал подобных напоминаний.

Но мне повезло быть Инквизитором и стоять над дипломатией двух стран — у меня пока что была своя сторона. Да и Жеан, кажется, задеть меня на самом деле не пыталась. И не вышло бы: мы ведь победили, и я гордилась этим фактом. К тому же не стоило забывать, что моих несостоявшихся родителей убили совсем не орлесианцы. Стоит ли навешивать ярлыки?

— В Ферелдене нет шевалье, маршал Жеан, — вполне мирно ответила я. — А вне Ордена, насколько я знаю, женщинам не запрещено сражаться и в Орлее. Но вы правы, как сказал мне когда-то брат: враг не делает различий, женщина перед ним или мужчина. Ее величество Анора, леди вполне светская, во время Мора возглавляла оборону Королевского дворца с мечом в руках и сумела продержаться до подхода армии. Леди Ирма Алфорд, даже не имея личного рыцарства, командовала отрядом во время войны с порождениями тьмы, и вполне успешно.

На мгновение замолчала, а потом все же не удержалась от ответного укола:

— Примеров множество, взять хотя бы мою мать: Морская Волчица потопила немало орлесианских судов во время войны.

Женщина, похоже, сообразила, что ее фраза была не слишком корректной, но извиняться не стала, только молча кивнула. Зато тот же шевалье, что заговаривал о моих способностях, неожиданно заинтересовался:

— Война с порождениями тьмы? Разве они оставались после окончания Мора?

— Мор заканчивается со смертью архидемона, а вовсе не всех порождений тьмы. Их ещё больше года вылавливали во всех концах страны. Но об этом вам лучше спросить Стража-командора, он об этих тварях знает куда больше.

На этом беседу пришлось прервать окончательно, чему я, пожалуй, порадовалась — куда-то не в ту степь она свернула. Жеребьевку мы за болтовней пропустили, но она и была не слишком интересной. А вот игнорировать схватки было бы крайне глупо: и шевалье вряд ли отнесутся с пониманием, и было и впрямь интересно посмотреть. Особенно на моего будущего противника — маркиза Делафосса я до сих пор в деле не видела. Зевран, конечно, что-то там узнавал у Родерика, чтобы понимать, на что меня натаскивать, но составить свое впечатление было важнее.

Впрочем, первые схватки похвастаться особым огоньком не могли: перед нами явно выступали ученики или, по крайней мере, недавно закончившие обучение рыцари — желтое перо они уже носили, но сражались так, что их я могла бы, пожалуй, даже победить. Даже не потому, что они были плохи — вряд ли закончить Академию мог плохой воин; просто боевого опыта им несколько недоставало.

К тому моменту, как на ристалище вышел Каллен, я успела немного устать от однообразных поединков, больше всего напоминающих тренировки на нашем собственном плацу. Но при виде моего командора встрепенулась, да и он первым делом нашел меня взглядом, и только потом, с небольшой задержкой, отсалютовал трибуне. Я в ответ прижала кулак к сердцу в воинском салюте и получила в ответ кивок — на другие знаки внимания мы не решились. Наши отношения пока были предметом сплетен только в Скайхолде, и Жозефина просила постараться так все и оставить.

Противника Каллена я не знала, но не слишком переживала — после Зеврана и Каттрин Чужачки я вообще перестала бояться любых дуэлей, по крайней мере, пеших. Да и шевалье, хоть и были прекрасными воинами, уступали желанию командора Инквизиции защитить честь нашего Ордена. Возможно, еще и потому, что происходило это на глазах Инквизитора. Впрочем, Айдан тоже продемонстрировал, что слава Серых Стражей родилась не на пустом месте. Оба сумели дойти до финального круга дуэлей — то есть уже считались достойными участвовать в Большом турнире.

Маркиз Делафосс шел с ними наравне, чему я не очень удивилась. Глядя на него, я с некоторым удовольствием подмечала, что по одному разговору с художником Зевран сумел и правда неплохо понять стиль моего противника и подобрать для меня подходящие приемы. Но это единственное, что радовало: свои шансы на достойное выступление я переоценила с «возможно» на «маловероятно».

Четвертым, за кем я с интересом наблюдала, был Мишель де Шевин. Отчасти мне было интересно, почему рыцарь потерял благосклонность императрицы — ведь его называли опальным защитником, — отчасти благодаря личному знакомству. Но второе особой роли не играло, а первого я так и не смогла угадать. Что бы ни произошло между Селиной и ее телохранителем, дело было точно не в боевых навыках — у меня на глазах сэр Мишель победил моего брата и дошел до последней дуэли. Увы, стать чемпионом этого мини-турнира он всё-таки не смог, но второе место — тоже значительный результат.

И после этой схватки я как-то вдруг поняла, что пришло и мое время. На мгновение по рукам пробежала неприятная дрожь, но я быстро взяла себя в эти самые руки. Как и с Уиллемом когда-то, это не бой насмерть, а просто мерянье навыками. Ожидать, что окажусь профессиональнее тех, кто посвятил жизнь своему мечу, было глупо, а потому и проиграть не страшно. На этот раз, правда, о своих щитах стоило забыть, как и об уловках, обмане и беготне по заборам, перилам и вантам — хотя бы из-за отсутствия оных. К счастью, меня хотя бы не заставили браться за меч, оставив право выбора оружия — с шестом я могла еще хоть что-то сделать; была мысль взяться за кинжалы, но ее отбросила. Не хватало только все-таки поранить своего противника.

Впрочем, уже через минуту я поняла, что это опасение было напрасным. Маркиз прятался за щитом и нападал на меня не слишком активно, то ли позволяя привыкнуть, то ли втягивая в азарт боя. Против Айдана он выходил с парой из длинного меча и даги, и мне показалось, что это оружие ему более привычно. Но и на этот раз возмущаться подобной игрой в поддавки я не стала. Тем более что, едва я все-таки рискнула перейти в атаку, как маркиз отбросил осторожность и взялся за меня всерьез. Результат оказался предсказуем — я снова оказалась на лопатках, хоть и не так быстро, как того боялась. Не совсем честно: в какой-то момент Якорь вдруг зашевелился, явно желая принять участие в бою, и я с трудом его усмирила; это отняло едва ли секунду, но маркизу хватило.

Но повторить бой, только уже без ограничений, я бы, пожалуй, не отказалась — не то чтобы почуяла шансы на победу, но это было бы интересно.

После проигрыша я смогла реабилитироваться чуть позже. Нам, как почетным гостям, провели небольшую экскурсию по Академии, и я узнала, что за снаряды скрывались за кустами и почему деревья так сильно выделяются на фоне прочей растительности. Полосу препятствий из вращающихся бобин с закреплённым оружием я осмотрела задумчиво, но промолчала — хотя наверняка смогла бы пройти ее, здесь требовались ловкость и скорость, а не воинские навыки. А вот возле деревьев, высаженных для тренировки учеников, не сдержалась и полезла наверх почти на спор. Конечно, тяжёлые доспехи на меня никто не надевал и противник внизу не ждал, как это было с будущими шевалье, зато они вряд ли добирались до самой верхушки и уж точно не перепрыгивали с одного дерева на другое. Наверно, не умей я летать, прыгать бы тоже не решилась, расстояние между ветками всё-таки было приличным… но знать об этом окружающим было необязательно.

А после был огромный зал, совсем немного уступающий бальному в императорском дворце. Только здесь были накрыты столы — видимо, после турнира рыцари предпочитали восстановить силы, заодно и обсудить дуэли.

— Прежде чем мы отдадим должное творениям нашего повара, позвольте сделать объявление.

Один из столов находился на небольшом возвышении, словно на подиуме, и именно туда прошли Великий герцог и наши соседи по трибуне. Места для гостей тоже выделили за этим почетным столом, и теперь я стояла по правую руку Гаспара. Место слева занял победитель турнира, сэр Жак Галле, рядом с ним Каллен, справа от меня сэр Мишель и Айдан — победители турнира и гости. Я бы, правда, предпочла, чтобы нас не разделяли — поговорить ни с братом, ни с возлюбленным после турнира я не успела, и хотелось убедиться, что на них не осталось ни царапины. Сама я отделалась разорванной перчаткой на руке с Якорем, который теперь весело искрил зеленью, привлекая внимание.

Впрочем, компания у меня была вполне приятной.

— Когда-то одним из нас мог стать только дворянин, как вы знаете, — продолжил главный шевалье Орлея. — Но потом в наши ряды пришла сэр Авелин; она сумела своими навыками и храбростью впечатлить принца Фриана, и с тех пор в рыцари посвящают женщин. Именем сэра Авелин до сих пор называют детей, как мне любезно поведала леди Инквизитор, и ее история вдохновляет многих.

Гаспар чуть приподнял кубок в приветствии, повернувшись к присутствующим дамам, и неглубоко поклонился маршалу Жеан.

— Однако не принято упоминать о ранней жизни сэра Авелин. Достоверно известно, что она выросла в долийском клане, и это значит, что все навыки ее были получены от эльфов. Должен признать, мне непривычно это говорить, но все же вслед за Верховной Жрицей я готов отдать должное их мастерству — особенно умениям древних и бессмертных эльфов.

Он улыбнулся, и окружающие поддержали эту шутку смехом. Дождавшись, пока смех стихнет в ожидании продолжения речи, Гаспар снова заговорил:

— Вы смеётесь, господа, но те, кто был в Арборской глуши, имели счастье увидеть этих ушастых бестий. Хотел бы я сойтись с кем-нибудь из них в поединке! Впрочем, сказать я хотел не только об эльфах. Мы привыкли считать, что шевалье от наемника-простолюдина в первую очередь отличает честь, ведь тренировки едины для всех.

Ещё одна небольшая пауза, позволяющая желающим согласится или возразить. Но слушатели молчали, я заметила только несколько согласных кивков. Да и чему тут возражать? Пока что Гаспар озвучивал общеизвестные истины.

— Однако два года назад я остался жив лишь потому, что тот, чье происхождение могло бы стать препятствием для вхождения в наш Орден, пожертвовал своим статусом и едва ли не жизнью ради того, чтобы сдержать слово. Я нечасто вижу подобную щепетильность. Неприятно это признавать, но и среди тех, кто прошел через нашу Академию, были менее стойкие рыцари.

На этот раз согласно кивать никто не спешил, но и возражать — тоже. Похоже, в истории Ордена и впрямь были не слишком приятные моменты; я могла бы назвать даже не один — в отношениях с простолюдинами рыцари свою знаменитую честь не проявляли, и я успела наслушаться об этом. Но сейчас явно был не слишком подходящий момент, чтобы выяснять подробности.

— Сегодня я готов был бы рекомендовать его ко вступлению в Академию. Но, к счастью, не придется, потому что он уже один из нас, и, клянусь честью, он как никто достоин звания шевалье.

На этот раз новость вызвала заметное оживление: еще бы, в столь высокородном обществе оказался простолюдин. Так и хотелось напомнить, что я по рождению вообще непонятно кто — Айдан ведь подобрал меня в развалинах крепости, а о том, что я не рождалась в Тедасе, знать было некому. Да и Каллен пришел в храмовники отнюдь не из эрлова замка. Но я опять промолчала.

Зато почувствовала, как рядом напрягся сэр Мишель. Удивившись — мне показалось, он достаточно демократично настроен, даже с Бриалой разговаривал на равных, — я покосилась на соседа и заметила, как он слегка побледнел. Но Гаспар, не называя имён, продолжил говорить, и опальный защитник императрицы расслабился. Интересно, не он ли тот простолюдин и не в этом ли состоит его конфликт с императрицей?

— Длинные речи утомляют, — Гаспар улыбался, но на остальных смотрел внимательно, я видела его глаза в прорезях маски. — Поэтому предлагаю заканчивать с болтовней. О конкретных изменениях в нашем Уставе поговорим в более серьезной обстановке. А сегодня нам есть, что отпраздновать!

Это предложение поддержали куда одобрительнее, и мы, наконец, смогли сесть за столы. Шевалье Галле с усмешкой поинтересовался:

— Стало быть, когда-нибудь мы сможем увидеть и эльфа за этим столом, сир?

— Ему придется доказать, что он достоин этого, — Великий герцог улыбнулся с некоторым скепсисом, впрочем, скорее всего, тщательно отрепетированном. Для своих коллег он транслировал сомнение в таком исходе, мне же досталась надежда, что это вполне возможно. Наверно, годом раньше я бы даже поверила этому. — Но если это произойдет, я с удовольствием разделю с ним удовольствие от победы. А вы как считаете, леди Инквизитор?

— Боюсь, мое мнение в этом случае едва ли важно, — я благодарно кивнула, когда Гаспар придвинул собственноручно наполненный кубок. — В Инквизицию принимают всех, кто желает помочь наладить мир. Если же говорить лично обо мне, то моими наставниками в детстве были эльф-Антиванский Ворон и лесная ведьма из земель Коркари, так что сословных предрассудков я лишена. Но вы были правы, милорд, сегодня у меня есть повод для радости.

Великий герцог чуть наклонил голову, принимая мои слова. Сэр Галле удивился:

— Необычный выбор. Я слышал разные истории о Ферелдене, но ведьмы и Вороны в качестве учителей — что-то новое.

— Во время Мора не так просто найти хороших наставников, — отозвался Айдан, чуть повысив голос, чтобы быть услышанным. — Оставаться в безопасном месте эта заноза не пожелала, а так я мог быть уверен, что она продержится хотя бы некоторое время.

Я ехидно хмыкнула:

— Я и осталась в самом безопасном месте, под боком у прославленного героя.

— И под хвостом архидемона? — недовольно проворчал брат. Я закатила глаза и ответила в том же тоне:

— Ты мне всю жизнь вспоминать будешь? Хорошо, что в Скайхолде тебя не было, а то ещё не пустил бы к Корифею. И захапал всю славу себе.

Окружающие мужчины рассмеялась, а Айдан вздохнул:

— Младшие сестры…

— Если вы не против… Расскажите, каков из себя архидемон? — попросил маршал Пру. Ещё на Священных равнинах мне показалось, что драконы вызывают у него живой интерес: когда мы отправились в Вороньи топи на поиски снежного виверна для Вивьен, маршал прислал отряд солдат и своего адъютанта. С собой мы их не взяли на битву, оставив прикрывать спину, но после боя много разговаривали, благо, пришлось задержаться на отдых и лечение. И для отчета маршалу сэр Тибо расспрашивал нас в основном как раз о гаморданском бурегоне.

Маршалу, как и Айдану, тоже пришлось повысить голос — сидел командующий армией по другую сторону стола, — и вопрос повис в воздухе, вызывая заинтересованную тишину. Я ждала его почти весь день — не просто же так нас позвали в таком составе, — и теперь вздохнула с облегчением. Рассказывать о подвигах куда лучше, чем вести словесные дуэли.

И этим закончилось наше посещение Академии шевалье — подвиги интересовали рыцарей куда больше, чем Игра, по крайней мере, в этот день. Когда мы перешли к битве в замке Эн, Гаспар даже принес карту, чтобы Каллен мог рассказывать наглядно, и возле нее столпились едва ли не все присутствующие.

А на прощание Великий герцог пообещал:

— Шевалье всегда готовы помочь союзникам. Инквизиция и Серые Стражи могут рассчитывать на нас.

И мне не осталось ничего, кроме как ответить:

— Это взаимно, милорд.

* * *

Получив приглашение и от Ее величества, и от ее сиятельного кузена, я на какой-то момент успела испугаться, что оба назначат визиты на один день — чтобы мне пришлось выбирать, куда отправиться, и тем самым продемонстрировать свою дружбу. Но леди Дюсетта меня практически сразу успокоила: это был бы слишком грубый ход для Игры, и он бросил бы тень на самих приглашающих, независимо от моего выбора. Однако окончательно я успокоилась, только увидев даты назначенных встреч: они и впрямь были разными. Более того, Великий герцог, не иначе как в пику придворным традициям, выбрал день отдыха после бала — хорошо хоть, не первый, — императрица же предпочла предпоследний перед нашим возвращением в Скайхолд.

Вопреки моим обещаниям Каллену, задержаться в Вал Руайо пришлось больше, чем на две недели: приглашения на обеды, суаре, в театр и салоны посыпались как из рога изобилия. И вот среди них уже приходилось выбирать — причем, руководствуясь не личными симпатиями, а политическим расчетом. Поэтому за эти две недели представители Инквизиции посетили троих членов Совета герольдов — на мою удачу, среди них был вполне симпатичный мне герцог Сирил, — и ещё пятерых наиболее влиятельных дворян империи, из которых мне не понравился ни один. Дважды — театр, где Каллен едва не уснул. И дважды нам пришлось разделяться, чтобы успеть ко всем нужным людям; подозреваю, что Жозефина пыталась бы охватить и большее количество приглашений, но Кассандра после первого же раза пообещала укоротить кого-нибудь на голову, Каллену после случая в театре наша леди-посол не доверяла одиночные выезды — и он этому был слишком заметно рад! — а Айдан на первые же попытки втянуть его напомнил, что он вообще не состоит в Инквизиции. И слинял в Великий Собор, а потом и вовсе в Скайхолд за Авексис.

Нельзя сказать, что все эти выходы в свет были равно неприятны. В гостях у герцога де Монфора нас окружало восхищение, но вполне умеренное, в рамках светских правил. К тому же там я снова встретилась с Варриком, который отдувался с приглашениями за троих: как известный писатель, представитель Киркволла и член Инквизиции. Он же оказался в нашей ложе во время второго посещения театра, так что второй раз мой командор пережил оперу в основном благодаря его комментариям. В отличие от него, я на приятеля только шикала — постановка неожиданно увлекла, не столько сюжетом, сколько исполнением: голоса солистов подобрались мощные и гармонично сочетающиеся друг с другом.

Но окончания этого сезона тщеславия я ждала как возвращения Андрасте. А вместе с ним — и посещения Университета; после поездки в Академию шевалье это приглашение представлялось мне чем-то особенным. Почему бы и нет? Даже среди вояк я чувствовала себя вполне комфортно и сумела получить удовольствие; скорее всего, из обители знаний меня и вовсе придется выгонять. Меня даже больше не пугала предстоящая лекция, которую стоило прочитать. Правда, поддержать меня в этом мероприятии оказалось почти некому: леди Дюсетта на людях старалась придерживаться образа идеального секретаря, то есть молча шла за моим плечом и только отвечала на заданные вопросы, — а все остальные неожиданно оказались заняты подготовкой к отъезду. И лишь в последний момент неожиданно присоединился Коул, поймав нас прямо у выхода из особняка.

Мальчик-дух в новой шляпе не слишком сильно отличался от самого себя в шляпе старой: в глазах все еще мелькало странное выражение, он предпочитал больше молчать, а если и говорил — то странные вещи. Но улыбка стала более живой, да и на обыденные, бытовые темы с ним уже можно было спокойно общаться.

— Мариден занята, — пояснил он свое появление. — А тебя я больше не вижу. Это хорошо, потому что значит, что ты рада. Но я скучал.

И я не стала отказываться от его компании. В конце концов, бал в Халамширале и бал в Императорском дворце он пережил, значит, в менее претенциозном месте все тем более будет нормально. К тому же я тоже успела соскучиться.

Университет Орлея я уже видела с высоты птичьего полета, и теперь не отказала себе в удовольствии осмотреться еще раз. Но за год ничего не изменилось: с площади перед воротами на входящих все так же смотрела лазурными глазами Андрасте, а первыми дверьми, что открывались навстречу гостям, были двери часовни. На этот раз я знала, что мозаика с Пророчицей — точная копия картины Анри де Лаидса, единственного художника, что смог спасти свои творения от безжалостной руки Церкви, когда та вырезала эльфов из Песни Света и предметов искусства. Его Шартан лишился ушей, но в остальном картина осталась неизменной. Эту историю мне рассказывал ещё Родерик, но в детстве я почему-то пропустила ее мимо ушей, хоть интересовалась эльфами; и потому испытывала некоторый стыд, когда ее повторяла леди Дюсетта накануне визита. Оставалось надеяться, что мой наставник об этом не узнает.

Кроме церкви на площадь выходило два здания, отделанных снежно искрящимся мрамором: главный учебный корпус и библиотека, как мне рассказала моя секретарь. Библиотека считалась одной из самых крупных в мире, по крайней мере, из тех, что мог посетить любой человек, и когда-то я очень хотела воспользоваться этой возможностью. Даже с той оговоркой, что понятие «любой» имело свои ограничения, меня бы сюда пустили; но — ирония судьбы — времени на отдельную поездку в библиотеку у меня никогда не было, а будучи Инквизитором, первым я увидела закрытый для посторонних Белый Шпиль.

Людей на территории Университета — который, конечно же, не ограничивался церковным двориком, — я тоже увидела. Первым, к моему удивлению, на глаза попался эльф: он быстрым шагом шел от одного из зданий — и я готова была поклясться, что это местная студенческая общага, — в сторону главной площади. Несколько молодых людей, явно студентов, бродили по дорожкам сквера в дальней части университетской территории, сидели на лавочках и бортиках беломраморных фонтанов, обложившись свитками. Неожиданно я почувствовала укол ностальгии: так же выглядела и я сама, и мои сокурсники давно, еще в прошлой жизни, во время сессий — судорожно пытались не подавиться гранитом науки, который следовало сгрызть за полгода, но на практике приходилось жевать за пару вечеров перед экзаменом. В Карастесе ничего подобного не было — в Круге магов невыученный урок грозил обернуться позором и потерей статуса, причем не перед преподавателями, а среди соучеников и будущих конкурентов. Так что необходимым минимумом знаний и умений овладевали все.

Желание снова окунуться в студенческую беззаботность вспыхнуло яркой искрой и погасло: вряд ли теперь получится. И дело даже не в том, что в Орлейский университет не примут ферелденку, и не в том, что Инквизитору никто нормально учиться не даст; изменилась я сама, разучилась быть беспечной и считать своим все время мира.

Потом мне вспомнился Камилл, и уверенность в этом слегка пошатнулась.

Как бы то ни было, сегодня на территории этого светоча знаний я буду не в качестве студентки. И время визита явно приближалось: с вершины одного из куполов я заметила карету, в которой не мог передвигаться никто, кроме императрицы — на это намекали и герб на дверцах, и общая роскошь отделки, и целый кортеж экипажей чуть попроще, сопровождающих свою повелительницу. Мы с леди Дюсеттой и Коулом приехали заранее — мне хотелось осмотреться, — но ждали, конечно, не у ворот: квартал вокруг Университета полнился ресторанчиками и тавернами, от респектабельных и очень дорогих до едва ли не забегаловок, продающих еду на вынос и за гроши. Вероятно, несмотря на дворянский статус или покровительство, не все студенты могли позволить себе рестораны. Мы тоже выбрали не самое пафосное, с золотой отделкой на фасаде, заведение, зато явную экзотику — у входа горели магические светильники, а внутри, несмотря на теплую весну, подавали настоящее мороженое. Коул, похоже, пробовал его впервые, и его, как и Ванду когда-то, десерт впечатлил.

Туда я и устремилась, едва завидев императорскую карету — ко входу на территорию Университета мне хотелось прибыть одновременно с высокими гостями.

По всей видимости, не одна я наблюдала за подъездами к цитадели знаний: когда Ее величество со всей причитающейся свитой из телохранителей, фрейлин и секретарей коротко поздоровалась с нами — в отличие от Гаспара, Селина, хоть и была приветлива, для меня отдельной речи не заготовила, — и миновала ворота, ее уже ждали. И, судя по количеству народа, собрался тут весь преподавательский состав, включающий, к слову, давешнего эльфа. На преподавателя он, правда, не походил; возможно, администрация Университета демонстрировала таким образом свою солидарность с позицией императрицы и Церкви?

Отложив этот вопрос, я осмотрелась и наткнулась взглядом на несколько любопытных лиц, прячущихся за занавесками в комнатах главного учебного здания — не только преподавателям было интересно посмотреть на главу империи.

Впрочем, как раз преподавателям, кажется, видеть власть предержащих не очень хотелось. Высокий сухопарый мужчина с густыми бровями, нависшими над глазами так плотно, что они казались черными, был бледен, другой не по событию весел. Вообще-то бледность ректора — а это был он, — смотрелась естественно, кажется, он в принципе не отличался ярким румянцем; но усмешка его коллеги намекала на какую-то внутреннюю тайну. Впрочем, на императрицу оба поглядывали с едва заметным… напряжением, не страхом.

— Ректор Юрген Хаулис, — едва слышно шепнула мне леди Дюсетта, — получил свое место, когда предыдущий ректор, лорд Генри Моррак, дважды рискнул вызвать недовольство Ее Величества.

— И он ждёт, — голос Коула оказался громче, но на него внимания никто не обратил. Не иначе как некоторые способности у ставшего человеком духа остались.

Лорд Моррак, по всей видимости, считал, что его преемник успел пройти по его же стопам, и теперь ждал логичной развязки. Остальные представители орлейской науки наблюдали за ними с интересом, но украдкой — попасть под руку что императрице, что непосредственному руководству явно никому не хотелось.

Но стоило повелительнице Орлея приблизиться, как в поклоне склонились все — и правые, и виноватые.

— Ваше Великолепие, Университет счастлив приветствовать свою самую одаренную студентку и самую просвещенную покровительницу, — голос у ректора был чуть надтреснутым, но громким. Такое титулование мне встретилось впервые, но, похоже, это не было попыткой подольститься — больше никто не удивился. Селина благосклонно улыбнулась и приветливо кивнула:

— И я рада вновь ступить в обитель знаний, Юрген. К тому же повод для этого мне видится приятным: Верховная Жрица Виктория высказала заинтересованность в исследованиях и напомнила, что Песнь Шартана возвращается в Песнь Света. Сколь помню, в Университете велись исторические исследования правок нашей святой книги, и это событие, несомненно, найдет свое отражение в вашем труде.

— Несомненно, Ваше Великолепие, — ректор снова поклонился. — Также совет Университета рассматривает возможность реставрации мозаики и картины Анри де Лаидса. В нее были внесены прискорбные правки, отвечающие запросам времени, но если необходимости в них больше нет, мы хотели бы отдать дань исторической достоверности.

Императрица наклонила голову чуть вправо и согласилась:

— Прекрасно, Юрген. Полагаю, леди Инквизитор не откажется помочь вам с поиском художника. Я слышала, Родерик Хайеверский отметился в религиозной живописи.

Ректор молча поклонился в третий раз, не смея спорить, и я последовала его примеру. Добавила:

— Мастер Родерик сейчас изучает эльфийскую архитектуру, думаю, ему будет приятно поработать и над возвращением истинного облика Шартану.

— Все просто свихнулись на этих эльфах, — услышала я чей-то тихий голос.

Раздался он не из нашей делегации — вряд ли спутники императрицы посмели бы вслух осуждать ее решения, даже если и не были с ними согласны. Узнать по голосу, кто это недоволен новой проэльфийской политикой, я не смогла, зато заметила, как одному из обитателей Университета, пухленькому невысокому человеку с тонкими усиками, предупреждающе наступил на ногу сосед.

Постаравшись запомнить недовольного мужчину — вдруг пригодится? — я продолжила:

— Если позволите, Ваше величество… — Селина благосклонно кивнула, и я повернулась к ректору: — От лица Инквизиции и от своего лично, конечно, я хотела бы поблагодарить Университет Орлея за помощь и научные консультации. Они сохранили множество жизней.

— Мы рады, что сумели внести свой, пусть и небольшой, вклад в победу, — мне Юрген Хаулис кланяться не стал, но прижал руку к груди в воинском салюте. Выправка его мыслей о службе не навевала, но и чем-то чужеродным жест не выглядел — видимо, до занятий наукой ректор успел повоевать. Или в процессе: вспомнить только первую экспедицию Фредерика де Серо в Западный предел — умение фехтовать ему там наверняка не раз пригождалось. — И это лишь малая плата за помощь Инквизиции в это нелегкое для Университета время.

Ответной благодарности я не ожидала, хоть и знала, что ректор обращался к нам за помощью со слухами и нападками Церкви, пока покровительница науки была занята войной с кузеном. Поэтому улыбнулась искренне:

— Многие члены и агенты Инквизиции учились у вас, да и я когда-то об этом мечтала. Мы были рады помочь.

Ректор кивнул в ответ и обернулся к императрице, но заговорить не успел.

— Отчего же ваши мечты не исполнились? — неожиданно полюбопытствовала Селина. — Университет принимает студентов со всего мира, да и за вас могла поручиться достаточно высокопоставленная особа. Уверена, в Орлее ваши таланты раскрылись бы еще ярче.

Вспомнив Карастес, я едва не брякнула, что и нервы бы мои испытали куда сильнее: чужестранцев везде не очень любят, но одно дело, к примеру, Феликс Алексиус из Тевинтера и совсем иное — Алиена Кусланд из Ферелдена. Кто бы за меня ни поручился, ферелденкой я от этого не переставала быть. Причем здесь ко мне цеплялись бы втрое сильнее, чем в северной империи, где я представлялась антиванкой, родственницей Воронов и достаточно влиятельных торговцев. Да и будь я не под прикрытием, ферелденцы для тевинтерцев были всего лишь незнакомыми южными варварами. То ли дело здесь…

— Увы, мое расписание со времен Мора было слишком плотным, чтобы вписать в него поездку в Университет, — вместо этого вздохнула я. — Пришлось обойтись домашним обучением и разговорами с братом Дженитиви.

Императрица бросила короткий взгляд на главу Университета, и тот поспешил предложить:

— Ее императорское величество, — еще один поклон в сторону означенной особы, — также не имела возможности надолго оставлять империю без своей мудрости, но наши профессора не простили бы себе, если бы проигнорировали столь сильную тягу к знаниям. Я уверен, если на то будет ваше желание, мы сумеем решить эту проблему.

На мгновение я задумалась, так ли оно мне надо? Вряд ли из тех кратких уроков, которые мне все же согласятся преподать, я узнаю что-то новое — в Карастесе была прекрасная библиотека и прекрасные преподаватели. А соглашаться на обучение только ради галочки бессмысленно.

Или нет? Получить доступ к местной библиотеке — и не потому, что я Инквизитор. К тому же это солидный репутационный бонус, причем не только в Орлее — Герион Алексиус не отправил бы сына в никому не известную богадельню, значит, с Университетом считаются даже в Тевинтере. К тому же, получив заветную грамоту или что тут раздают, я смогу вести научную деятельность и пропихивать некоторые идеи или, скажем, учеников. Объявлять о научных открытиях. А никаких обязательств типа отработки или клятвы о ненападении с Орлеем это не накладывает.

Да и чем мне сейчас заниматься? По приемам шататься? В поле меня так больше и не отправляют.

— Это было бы чудесно, — резюмировала я с надлежащим случаю энтузиазмом. — Профессор де Серо уже провел для меня пару занятий, но драконологией мои интересы не исчерпываются. И если есть возможность учиться у столь известных учёных, я с радостью ей воспользуюсь.

— Чудесная новость, — императрица с улыбкой наклонила голову. — А теперь мы хотели бы прогуляться по университетскому парку, прежде чем переходить к учёным беседам. Погода на диво хороша.

— Как пожелаете, Ваше Великолепие.

Судя по тому, что по дороге нам не попалось ни одного студента, дорогу перед императрицей расчищали — вдруг высочайший взор упадет на какого-нибудь неуча? Да и вели нас красивой аллеей, пестрящей сиренью и акацией — хотя с неба я видела, что до сквера можно дойти и более короткими дорожками. Но там не было изящных арочек из белых тонких реек, по которым вились бы плети розы, роскошного фонтана, на бортиках которого больше никто не сидел, хоть и забыл свиток с какими-то задачами. И уж конечно на более короткой дороге не встречались вписанные в рисунок парка статуи, одна из которых изображала как раз императрицу.

Мне это парковое великолепие невольно напоминало Халамширал, вернее, Зимний дворец. Самой тогда пройтись по закрытым для посещения аллеям не пришлось, я видела их только сверху, зато помнилось, как успешно в них прятались что эльфы Бриалы, что венатори, что один союзный Ворон, неплохо заработавший в тот вечер — я слово сдержала и оплатила сеньору Валисти каждую смерть. Сейчас эти воспоминания вызывали отнюдь не улыбку: мало ли, кто может прятаться среди этих роз и акаций? Разум подсказывал, что наткнуться мы сможем разве что на нерадивых студентов, которые не убрались с дороги высоких гостей, но паранойя замолкать не желала. Я бы предпочла прогуливать Селину в помещении или хотя бы под щитами — но это вряд ли было уместно.

Оставалось надеяться, что прав разум, а не паранойя. Смерть императрицы в моем присутствии на пользу Инквизиции точно не пойдет. Да и зря я ее спасала, что ли…

По крайней мере, я могла не отвлекаясь осматриваться по сторонам: после устройства моей судьбы или, во всяком случае, моего образования, императрица обращать на меня внимания перестала, позволив самостоятельно наслаждаться видами аллей. Впрочем, оно и неудивительно: все же эта прогулка затевалась ради инспекции Университета, а не выгуливания своих связей с Инквизицией — это, скорее, было приятным бонусом.

Спешить нам, похоже, было некуда: Селина неторопливо плыла по гладко вытесанным и плотно пригнанным друг к другу камушкам. Она задерживалась у кустов, чтобы насладиться ароматом сирени, задавала вопросы о движении солнца, которое уже начинало припекать — близился полдень, — и исторических изысканиях, которые велись в Университете. Профессора по очереди отвечали, и в одну из вежливых дискуссий втянули даже меня — не то чтобы мое мнение было таким уж авторитетным, но речь зашла о звёздах, я вспомнила слова Коула об их движении и свои собственные познания, принесенные из первого мира…

А потом я поняла, что шпионом мне все же не стать. Потому что стоило припомнить что-то из уроков астрономии, как мэтр Авьель, изучающий звёзды, желчно поинтересовался:

— Откуда, позвольте узнать, такие познания, леди Инквизитор? Ни один автор и ни одно исследование не приводит нам таких данных.

На вопросе я споткнулась — к счастью, фигурально выражаясь, не хватало только упасть на ровном месте, — но ответ пришел на ум почти сразу:

— Я видела это в Тени, профессор.

И только потом подумала, что точно так же отвечал Солас. Но не из другого же мира он явился?

— В Тени, значит, — мэтр пренебрежительно хмыкнул, и я неожиданно разозлилась. И медово поинтересовалась:

— Возможно, мои источники знаний не столь совершенны, как ваши, мэтр Авьель. К примеру, ни в одном из них я не смогла найти ответа на давно мучающий меня вопрос: где же вторая луна Тедаса? Сатину мы видим каждую ясную ночь, но во всех древних текстах упоминаются две луны. Куда же она пропала?

— Любопытный вопрос, — заинтересовалась Селина. Мне даже показалось, что искренне, но поручиться за это я бы не взялась: императрица вела Игру всю жизнь, уж актерское мастерство наверняка отточила. — Что же на него ответит наука?

«Наука» в лице профессора недовольно поджала губы и признала:

— Ответа на этот вопрос мы пока не нашли. Возможно, никакой второй луны нет, ибо древние тексты, на которые ссылается леди Инквизитор, принадлежали еще эльфам.

— Любопытно, что именно эльф знал, как закрыть Брешь, — усмехнулась я. — Полагаю, это верный признак того, что эльфы ни в чем не разбираются и не умеют считать даже до двух.

Профессор побагровел и явно хотел ответить что-то не слишком приятное, но императрица рассмеялась и хлопнула в ладоши:

— Достойный ответ, леди Алиена. И раз уж речь зашла об эльфах и математике, я давно хотела поговорить…

— Она есть, — перебил вдруг Коул. Леди Дюсетта за моим плечом вздрогнула: видимо, перебивать главу империи было не самым разумным шагом, — но промолчала. Я хотела извиниться, но дух продолжил: — Вторая луна есть. Она ушла, когда мир разделился и сны стали снами.

Он покосился на меня и леди Дюсетту, потом на императрицу и неуверенно добавил:

— Извините. Я не должен был говорить? Но мне показалось, что тебе интересно.

— Очень интересно, — подтвердила Селина, и на этот раз я не сомневалась: искренне. У нее едва заметно изменился взгляд, таким же она смотрела на элувиан. — Но не очень понятно. Растолкуй мне, лорд Коул, что значит — когда сны стали снами?

— Просто Коул, — поправил дух, и на этот раз Селина посмотрела уже не столь благосклонно. Видимо, до сих пор ее награды не отвергали. Я поспешила вмешаться:

— Позволите небольшую ремарку, Ваше величество? Коул — дух сострадания, пришедший в реальный мир из Тени и сумевший… стать человеком? — с некоторым сомнением закончила я. Вслух это звучало… странно. — Некоторые условности человеческого общества для него пока чужды.

Императрица остановилась окончательно и посмотрела на Коула с возросшим интересом. Похоже, тайны некоторых из моих спутников сохранить все же удалось — вернее, удавалось до сих пор. Но сейчас они, наконец, всплыли, и по душе это пришлось не всем: придворные едва заметно отступили — вроде никто не сделал ни шага, но пространство вокруг нас чуть увеличилось.

А вокруг Селины, напротив, уменьшилось: двое телохранителей качнулись ближе к своей госпоже. Но императрица взмахнула рукой, и они отступили.

Коул проводил их взглядом и попросил:

— Тебе не надо бояться. Я пришел, чтобы помогать, и мне нравится, когда становится хорошо. Теперь я стал настоящим, и получается не всегда, но сейчас я могу. Рассказать несложно.

— Я не боюсь, Коул. И с интересом выслушаю тебя, — Селина сделала рукой еще один короткий жест, и перед ней раскрыли невесть откуда взявшееся складное кресло на тонких металлических ножках. До сих пор я не видела, чтобы его кто-то нес; видимо, у придворных своя магия.

Остальным же пришлось остаться на ногах: всё-таки сидеть в присутствии главы империи было не слишком правильно. Да и негде: именно на этом повороте аллеи не было ни одной лавочки. Я могла бы устроиться и прямо на травке, она тут была шелковистой на вид и аккуратно подстриженной, но не рискнула. Пришлось нам выстроиться полукругом и внимать беседе императрицы и духа из Тени. Хоть и бывшего.

Коул на кресло посмотрел с интересом, потом перевел взгляд на Селину и открыл рот, чтобы что-то сказать… но покосился на меня и закрыл. Леди Дюсетта едва слышно вздохнула с облегчением, да и я почувствовала искреннюю благодарность к Варрику: что бы наш бывший дух ни хотел сказать, это явно было неуместным, и научить его чувству момента мог только гном.

Вместо этого Коул кивнул и вернулся к прошлой теме:

— Мир был один, очень давно. В нем было две луны, и эльфы жили не умирая, а гномы пели Камню. Но потом реальность стала незыблемой, а магия оказалась отрезана, Камень уснул, и луны разделились.

Судя по лицу императрицы, понятнее ей не стало. Кто-то из профессоров, чьего имени я не знала, с возмущением воскликнул:

— Позвольте, но это чушь! «Как есть лишь один мир,/ Одна жизнь, одна смерть, /Так есть один лишь бог, и Он наш Создатель» — так говорила Андрасте. И если мы сейчас не говорим о ереси и ложных богах, то стоит признать, что мир един!

— Мир един, — удивлённо согласился Коул, повернувшись к профессору. — Но его разделили. Магия стала слабее, чтобы сдержать их, и разделилось все.

Императрица перевела задумчивый взгляд на меня и попросила:

— Леди Инквизитор, вы, как давний друг Коула, наверняка понимаете лучше.

Как ни странно, я действительно понимала, и это понимание слегка оглушило. Ведь если…

— Ты говоришь о Завесе? — уточнила я у парня. — Завеса разделила мир?

— Да! — Коул обернулся ко мне так резко, что телохранители Селины снова дёрнулись к своей госпоже. — Я бы показал. Но больше не могу пройти насквозь. Наверно, Ванда не могла так же.

…Если Завеса разделила мир, и тогда исчезла луна, то, судя по словам Коула, тогда эльфы потеряли бессмертие, а титаны уснули! И тогда можно примерно высчитать, сколько лет Завесе! Интересно, кто же ее поставил? Вряд ли обычный маг справился бы с такой задачей. И как это связано с бессмертием эльфов? И, если уж на то пошло, с титанами? Им ведь магия Тени не то что не нужна, она прямо противоположна им!

Но взгляд Селины обдумать эту новую загадку не позволил.

— О Ванде мы поговорим в другой раз, — поспешно перебила я. Не хватало только все свои секреты так бездарно разбазарить! И с остальными тайнами стоит быть поаккуратнее. — И в Тень мы сейчас не собираемся, но спасибо, что предупредил.

На этом императрица чуть подалась вперёд, но всего на мгновение, а потом приняла прежний невозмутимый вид. Похоже, возможность побывать в Тени ее пугала совсем не так, как обычных людей — но это, наверно, и не удивительно, с ее интересом к магии и путешествиями через Перекресток. Пожалуй, оставайся Морриган все еще при Селине, она стала бы первой подозреваемой в попытках мешать Бриале. Но ведьма находилась далеко, а сама императрица магом не была — наверняка Гаспар в этом давно убедился, ведь это позволило бы скинуть кузину с трона с наименьшими потерями…

Снова поклонившись венценосной спутнице, я поспешила объяснить хотя бы часть:

— Я знакома с еще одним духом из Тени, Ваше Величество. Это дух веры, один из самых старых и сильных обитателей Тени. И она говорила мне, что Завеса существовала не всегда, ее возвел не Создатель. Я думаю, Коул говорит именно об этом: тот, кто создал Завесу, случайно или намеренно оставил Сатину в реальном мире, а ее сестру отправил в Тень…

Я на мгновение запнулась, а потом резко обернулась к Коулу и с неожиданным восторгом поинтересовалась:

— Та голубая луна в Адаманте — это была она?

Парень замялся, словно не знал, как ответить, но в итоге только кивнул. И… словно побледнел, стерся на фоне листвы, но потом снова стал собой. Нахмурился. А потом в его взгляде мелькнул страх. Коул сделал шаг назад, и я, наконец, догадалась, что происходит. Перехватила его за руку:

— Тебе не надо прятаться, Коул. Все в порядке.

— Я не должен говорить о нем, — с лёгким испугом проговорил он. — Я обещал.

— О ком? — с интересом вмешалась Селина. Она наблюдала за нами с любопытством, не высказывания нетерпения или раздражения, и за это я была благодарна. Всё-таки к общению с Коулом надо было привыкнуть.

Особенно сейчас. От вопроса императрицы он дернулся из моего захвата, пришлось перехватить покрепче и успокоить:

— Тише, Коул. Мы не будем спрашивать, если тебе нельзя говорить, — от моих слов он не слишком успокоился, но дергаться перестал. Похоже, невозможность исчезнуть с наших глаз его испугала куда сильнее возможности проболтаться, но вырываться он больше не пытался. Я же обернулась к императрице и с лёгким поклоном извинилась: — Простите, Ваше величество, как я уже и сказала, некоторые обычаи смертных Коулу пока непонятны. В частности над умением хранить тайны мы пока работаем.

Селина вздохнула с разочарованием, но настаивать, к счастью, не стала. Коул бросил на нее виноватый взгляд — похоже, императрице и впрямь хотелось получить ответы на свои вопросы, и ее недовольство смог почувствовать даже он, — и с энтузиазмом поговорил:

— Варрик рассказывал мне об обычаях людей. Обещал, что отведет меня в «Цветущую розу», чтобы я стал совсем настоящим, но Мариден почему-то была недовольна.

От неожиданности я разжала руки и пожалела, что сама не умею растворяться в воздухе. Вот же… сменил тему! Вряд ли кто-то мог похвастаться знанием названий всех борделей мира, но именно киркволльский знали все поклонники Варрика Тетраса. Коих, как любезно просветила нашего писателя Вивьен, при орлейском дворе было немало. Леди Дюсетта у меня за спиной едва слышно застонала, и Коул покосился на нас. Это недовольство он тоже явно уловил и тоже не понимал его причин.

Радовало одно. Так Варрику и надо, пусть теперь все его поклонники обсуждают его походы в бордели!

— Я не понимаю… — тон Коула снова сменился на виноватый. — Я познакомился с Сабиной. Она хотела остаться одной, но почему-то не уходила и не прогоняла меня. Я помог распутать ее боль из-за сына, и она ушла в стражу, просить за него. Пообещала уехать и научить его чему-нибудь правильному. Разве это плохо?

Я попыталась улыбнуться и придумать пристойный ответ. Получилось, судя по лицу духа, покосившегося на меня с опаской, не очень.

— Замечательно, — вместо меня ответила императрица. Ее, похоже, ситуация развеселила, но смеяться вслух она не торопилась, напротив, построжела и добавила: — Но не все вещи принято обсуждать вслух, Коул. Поговорим о другом. Раз на темы, интересные мне, говорить ты не хочешь, скажи: тебе нравится Университет?

Парень пару мгновений подумал, потом снова покосился на меня, словно искал подсказки, и неуверенно ответил:

— Здесь много тревоги. Но это хорошая тревога, о жизни, а не о смерти. «Я должен сдать этот коллоквиум, иначе отец будет недоволен», — Коул указал в сторону фонтана, мимо которого мы проходили. — И много смеха. Соперничество. И сверху смотрят птицы. Они рады оставаться здесь, потому что их кормят свежим зерном даже зимой. И им нравишься ты, им нравятся мелкие блестящие камушки.

Я предостерегающие коснулась локтя друга. На камушках лучше было остановиться: вряд ли Селина так уж обрадуется, если он заговорит про маску или то, что под ней скрывается.

И, похоже, она уловила что-то такое, потому что плавно поднялась со своего креслица и кивнула:

— Ты развлек меня беседой, Коул. Тебе и твоим загадкам будут рады во дворце. А теперь я хотела бы побеседовать о математике. Надеюсь, теперь в Университете Орлея найдется тот, кто сможет растолковать мне теорему Вираниона?

Бывший ректор Моррак не смог удержать недовольную гримасу и быстро отвернулся. А к нам, вернее, к Селине почти выпихнули того самого эльфа, что я видела еще утром — похоже, он был местным специалистом по озвученной теореме. В математике я не то чтобы совсем ничего не понимала, но глубины науки остались в моей памяти только терминами, и погружаться в царство функций заново мне не хотелось.

К счастью, свита у Селины была внушительная, так что чуть отстать и затеряться оказалось несложно. Поискав взглядом Коула, я поняла, что он решил последовать моему примеру и тоже скрылся с глаз. Интересно, будет очень заметно, если я окончательно отстану, чтобы погулять по скверу в одиночестве?

Найти ответ на этот вопрос я не успела. Видимо, теорема оказалась не настолько уж интересной или эльф, Леннарт, заикающийся и краснеющий на каждом слове, Селину в качестве собеседника не устроил, но свои математические исследования она закруглила довольно быстро. Как и прогулку в целом.

По внутренним помещениям экскурсию нам устраивать не стали, хотя лично я и не отказалась бы. Но Селина, по всей видимости, и так знала все, что ее интересовало, а ради меня менять планы правительницы Орлея никто не собирался. Помещение, где закончилась наша прогулка, снова пробудил у меня чувство ностальгии: кажется, во всех мирах лекционные залы выглядели одинаково — небольшая трибуна с кафедрой для лектора и уходящие амфитеатром наверх парты. Сейчас первые из них явно демонтировали, и на их месте стояло роскошное кресло — можно было даже гадать, для кого оно предназначалось.

А еще у меня внезапно случился приступ дежавю: все это так напоминало поездку в Академию шевалье, что я невольно сравнила Селину и Гаспара. Похоже, несмотря на разницу в воспитании и интересах, оба следовали каким-то негласным правилам, ибо встречи наши проходили по одному сценарию. Теперь мне следовало выступить со своим рассказом, а после этого аудиенция должна будет плавно закончиться.

— Думаю, все присутствующие знакомы с трудами брата Дженитиви, в том числе и историей о поиске Храма священного праха. Я не ученый, к тому же на момент этих поисков мне было всего десять, так что все, что я могу предложить вам — личные впечатления, — стоять за кафедрой оказалось куда волнительнее, чем ждать на сцене первый аккорд нового танца.

Поначалу я хотела рассказывать прицельно Селине, раз уж ей так интересно, или смотреть на леди Дюсетту, она-то точно меня поддержит… но зал терялся в легком полумраке, и взгляд сам метался по светлым пятнам лиц, не останавливаясь надолго ни на одном. Селина и впрямь слушала внимательно и благосклонно кивнула, когда я посмотрела на нее. Лорд Моррак едва заметно кривился со скепсисом, мэтр Авьель его не скрывал. Потом я увидела лорда Сирила — надо же, и он здесь! — и чуть успокоилась. Герцог де Монфор ободряюще улыбнулся и поерзал на неудобной лавке, пытаясь устроиться комфортнее.

— Но к этим впечатлениям я могу приложить много рассказов, — приободрившись, я улыбнулась. — О сектантах, что окружали Прах Андрасте, и их истории. О духе, что был поставлен Стражем останков Госпожи нашей. И других духах, что долгое время испытывали искателей, а после стали пленниками храма. И о Кошмаре, который смог соединить многое в своих грезах, подчинившись воле жреца Думата. Надеюсь, вам будет интересно.

Потому что мне — было. Рассказывать о том, что я успела увидеть, оказалось увлекательно, и некоторые моменты прошлого я словно переживала заново. А еще вдруг мелькнула мысль: не буду ли я когда-нибудь стоять здесь же и рассказывать… о Завесе? Или, к примеру, о чешуйчатых, что жили под землей до Мора? Или… в мире так много неисследованного, и почему бы мне не попытаться узнать хоть что-то? Узнать — и поделиться? Не все же знания такие тайные, как существование титанов.

— Я буду рада услышать от вас и другие истории, леди Инквизитор, — словно подслушав мысли, проговорила императрица, когда мы прощались. — И убеждена, что Университет скоро заговорит уже о двух известных выпускницах.

В ответ я привычно поклонилась.

…Но уходила из Университета с облегчением. Уже позже, вечером, когда в особняке Инквизиции собрались все, кто уезжал в Скайхолд — даже Варрик! — я признала:

— Немного жаль, что Селина нам выгодна как союзник. С Гаспаром оказалось общаться куда уютнее.

— Не обманывайтесь его обаянием, леди Инквизитор, — предупредила Жозефина. — Великий герцог — жесткий противник, а шевалье не чураются… тактических ходов.

— Я помню, — я вздохнула. — Но, хоть наука мне куда интереснее войны, если бы мне предложили выбрать, кому нанести повторный визит, я бы с кандидатурой не сомневалась.

---

---

— Раньше я думала, что неизменность — это скука, — поделилась я. — Но сейчас как-то вот пересмотрела свое мнение. Очень рада, что у вас все по-старому.

Герион Алексиус не ответил, но оборачиваться я не стала.

Пик солдата в полуденном свете казался мирным, спокойным… почти заброшенным. Впрочем, так и было: какая-никакая жизнь бурлила внизу, где располагались склады и конюшни — там Леви Драйден и его семейство вели свои дела. Из кузни доносился звон ударов молота о наковальню или, вернее, какое-нибудь очередное орудие. В основном доме, где жили наши друзья и двое солдат Инквизиции, приставленные к пленнику, Марта готовила обед — дым поднимался над трубой кухни, и по двору плыли запахи тушеного мяса. Двери донжона были закрыты, но запор был чисто символическим: наши солдаты, Марта и Леви без проблем входили в здание, чтобы проведать Алексиуса, сам он иногда выходил во двор, чтобы прогуляться и проветрить голову или пообщаться с живыми людьми.

Но крепость и правда не менялась. Когда я прилетала в прошлый раз, и в позапрошлый, и десять лет до этого — все было точно таким же, разве что вместо бывшего тевинтерского магистра тогда здесь жил древний Серый Страж. И это определенным образом внушало оптимизм.

— Кстати, у меня для вас хорошая новость, — продолжила я. — Феликс получил ваше место в Магистериуме.

— Я рад слышать, — Герион наконец подошёл поближе и тоже оперся о камни парапета на стене крепости. Подставил лицо солнцу и чуть сощурился. — Вас не затруднит отправить мое письмо Феликсу? Надеюсь, он сможет добиться того, чего в свое время не смог я.

— Дориан говорил, Феликс красноречив и ставит интересы империи выше своих, так что все возможно, — припомнила я. — К тому же пока что его интересы совпадают с интересами магистра Красса, как я понимаю. Это изрядно повышает его шансы быть услышанным.

Рядом с нами приземлился голубь. Курлыкнул, наклонил голову, требовательно глядя на моего собеседника. Тот достал из кармана мантии горсть зёрен и бросил попрошайке. На звук подачки тут же слетелись ещё несколько птиц.

На мой удивленный взгляд Алексиус пожал плечами:

— Даже злобные малефикары и пособники Древних богов должны как-то развлекаться, леди Инквизитор. Голуби — не худшее из того, что могло мне остаться. Идёмте внутрь, сейчас здесь начнется заседание Магистериума в миниатюре.

Голуби и правда только что не дрались за корм. На чопорный высокомерный Магистериум было не слишком похоже, хотя… сдержать улыбку я не смогла. Любит Алексиус своих бывших коллег.

Уходя обратно в кабинет, я беззлобно проворчала:

— Надеюсь, вы не начнёте дрессировать нагов? Мне этого счастья хватило в гостях у Верховной Жрицы.

Бывший магистр хмыкнул, но не ответил.

Кабинет, он же лаборатория, в отличие от остальной крепости изменился разительно. Клетки, в которых двести лет назад Авернус держал Стражей и которые так и стояли в дальнем углу, вызывая у меня неприятные ассоциации, исчезли. В книжном шкафу появились новые тома, а старые оказались бережно завернуты в вощеную бумагу и сверху — я из любопытства осмотрелась правильным зрением, — защищены знакомыми библиотечными заклинаниями. Пожалуй, Архитектору новый коллега понравится, отношение к книгам у них схожее. На лабораторном столе нашлись несколько новых артефактов, при виде одного из которых я удивленно замерла — он напоминал тот, что когда-то я утащила у магистра Фелициуса. Помнится, Маркус говорил, что он работает на магии крови.

Алексиус перехватил мой взгляд и поспешил заверить:

— Все материалы и артефакты привозят с одобрения вашего тайного канцлера, леди Кусланд.

— Тайного канцлера, значит, — повторила я задумчиво. Впрочем, после более тщательного изучения я чуть успокоилась: артефакт был похож, но и только. Игл или лезвий, о которые можно было порезаться, я не заметила.

Сам маг пару мгновений колебался, затем решительно проговорил:

— Я хотел бы показать вам кое-что, не согласованное с Инквизицией. Материал попал ко мне случайно, скрывать его я не собирался. Просто не доверил это бумаге.

Нельзя сказать, что я так уж сильно удивилась, да и были предположения, что это за материал. Если уж сюда явились венатори, стоило ждать неприятных сюрпризов; к счастью, самых неприятных удалось избежать — семья Драйденов осталась цела, а Алексиус не стал нам изменять. Но ждать, что история на этом закончится, было бы глупо.

Идти нам пришлось практически на другой конец крепости — Авернус занял под свою лабораторию самую высокую башню, но единственной она не была. Впрочем, о конечной точке маршрута я узнала не сразу, иначе отказалась бы топать пешком по многочисленным лестницам и переходам — узким и неудобным, как и подобает военной крепости. Невольно вспомнилась Академия шевалье — там коридоры тоже особенной шириной не отличались, но выглядели не в пример аккуратнее. Нанять пару слуг для уборки, что ли? Или Феликсу написать, были же в империи бытовые артефакты — как минимум те, что защищали библиотеки от сырости и пыли.

Но тевинтерский аристократ словно бы не обращал внимания на окружение, молча и довольно торопливо вел меня сначала вниз из башни Авернуса, затем в другое крыло через вереницу коридоров второго этажа, и снова вниз — лестница на верхушку очередной башни начиналась в подвале.

— Знаете, мои прошлые исследования оказались не так бесполезны, леди Кусланд, — проговорил он, поднимаясь по последней, хотелось надеяться, лестнице. — Я обнаружил, каким образом можно ускорить развитие скверны.

— Тоже мне, польза, — недовольно проворчала я, скрывая сбившееся дыхание. Ненавижу лестницы! — Это и без вас ещё полвека назад выяснили. Лучше бы научились замедлять.

— Вы видели Феликса, — Герион улыбнулся и придержал для меня дверцу люка, ведущего на крышу. — Сдерживать скверну я тоже умею довольно давно. Возможно, я выразился не совсем верно… я обнаружил, как можно ускорить развитие скверны, питая магию времени самой скверной.

Я на мгновение замерла. Здесь, под открытым небом, без защиты каменных стен, ветер гулял куда более сильный, чем внизу, и каменный парапет, огораживающий верхушку крыши, надёжной защитой не казался. Пожалуй, будь я обычным человеком, напряглась бы — один лёгкий толчок, и я без проблем вылечу вниз, и закончится на этом Инквизитор Кусланд. Но я была ястребом; Алексиус об этом знал.

Не то чтобы я ожидала от него настолько глупого предательства, но крыша доверия не внушала. Как-то сразу, стоило на нее выйти, засосало под ложечкой.

Но маг спокойно дождался, пока я поднимусь, и последовал за мной на небольшом расстоянии. Наверно, всё-таки решил покаяться в несогласованных исследованиях и… ах, да, материал. На крыше стоял не сразу замеченный мной сундук, и веяло от него чем-то… Может, это я его почувствовала, а не страх? Почему-то начинка сомнений не вызывала.

— Мы это обсуждали, Герион, — чуть хрипловато ответила я. — Магия времени — не слишком безопасная тема. Помнится, Дориан говорил, она влияет на саму ткань реальности. Он ваш ученик, и ему я верю.

— В глобальном смысле — да, все так, — согласился маг. Он подходить к своему сундуку тоже не торопился, напротив, отошёл подальше и прислонился к парапету. — Но сейчас я меняю поток времени лишь в минерале, зараженном скверной. Реальность остаётся в безопасности, магический эксперимент не выходит за границы подопытного образца — в нем он черпает энергию, в нем же и развивается. И заклинание не просто черпает энергию из скверны, она уменьшается.

— Так ускоряет развитие или уменьшается? — невольно заинтересовалась я, хоть хмуриться и не перестала.

— И то, и другое, леди Кусланд, но развивается все же быстрее, чем исчерпывает, — признал маг. — Однако если удастся развернуть вектор магического потока в обратную сторону, но в качестве подпитки оставить скверну… она исчерпает сама себя.

Идея была интересной. Мне даже захотелось задержаться на пару дней в лаборатории и посмотреть на этот эксперимент… впрочем, посмотреть мне ничто не мешает — вряд ли он длится несколько суток. К тому же, если подумать о пользе такого эксперимента, возникал еще один вопрос:

— А что будет с подопытным? Скверна-то себя исчерпает, а ее носитель выживет?

Алексиус пожал плечами:

— Пока говорить рано. Но в моих будущих дневниках нет описания подобного эксперимента, и я решил проверить.

— На этом? — я ткнула пальцем в неприятный сундук. В конце концов, эксперименты — тема интересная, но тащились по всем этим лестницам мы не ради нее.

Маг удивился:

— Вы способны почувствовать красный лириум на расстоянии?

— Меня от него тошнит, — честно ответила я. И уточнила: — В буквальном смысле. Значит, все-таки красный лириум.

— К сожалению, теоретические изыскания не позволят наверняка определить, работает ли технология, — пожал плечами Алексиус. — Нужны эксперименты. Я собирался просить вас, но раз мои любезные коллеги принесли мне материал сами…

— А вы и обрадовались, — мрачно перебила я. — Вам не хватило знакомства с красным лириумом по вашему дневнику? Хотите все-таки свести личное?

Маг пожал плечами, а я вздохнула. Отобрать бы у него эту дрянь, но кое в чем он прав: что бы что-то отбирать, надо сначала предоставить что-то другое, а у нас ни красных храмовников, ни зараженных мышей, ни Архитектора, который мог бы принести что-то с Глубинных троп.

— Я пришлю вам специальный контейнер, в котором хранить его относительно безопасно, — решила я. Надо будет потрясти Варрика, и пусть только попробует отказать… Я ему припомню «Цветущую розу». — И расписание, по которому с ним работали гномы, то есть существа более устойчивые. Но хранить его вы будете здесь: ни членам Инквизиции, ни, тем более, Серым Стражам показывать такие заначки не стоит. Буду знать я, мой новый тайный канцлер и Верховная Жрица.

— А ваш старый тайный канцлер?.. — осторожно уточнил Алексиус, и я хмыкнула:

— Она и есть Верховная Жрица. И у меня к вам есть разговор… даже не знаю, как его начать. Давайте, что ли, в кабинет вернемся, там хоть не так дует.

А я успею по дороге подумать.

Я бросила взгляд на лестницу и тут же переменила мнение:

— Только я своим ходом. Я что-то по лестницам набегалась, больше не тянет.

Обратно я вернулась намного быстрее, вот только уже на подлёте к башне Авернуса меня едва не сбили голуби. Я так удивилась их агрессивности, что едва не промахнулась мимо нужного окна. Стоило признать — на Магистериум эти твари и правда походили, просто сразу это сходство не разглядишь. Пожалуй, нелюбовь Шейлы к голубям я теперь могла понять.

Шейла. Было бы неплохо ее разыскать — непонятно, правда, зачем, но… почему-то хотелось. Любопытно? Пусть так. И, с одной стороны, задача не должна быть такой уж сложной — может ли затеряться на просторах Тедаса настоящий голем, причем лишенный контроля и при этом обладающий довольно сварливым характером? Она вся целиком — особая примета, даже вспоминать не надо. С другой, я видела Предел Андорала на карте — последнее место, где видели Шейлу, она присутствовала на похоронах Винн. Оттуда можно было легко отправиться куда угодно — вернуться в Орлей, свернуть в Неварру, пересечь Проклятые холмы и спуститься в Кэл Шарок, второй гномий город, или пойти дальше, в Андерфелс или Тевинтер. Или и вовсе отправиться исследовать мир за пределами Тедаса: Проклятые холмы принадлежали к системе гор Охотничьего рога, западной границе известного мира. Говорят, преодолеть их ещё никому не удавалось из-за опасных животных и крутых склонов, но голем вполне мог справиться.

Впрочем, эту задачку лучше передать Лелиане и Шартер. Пока стоило сосредоточиться на проблемах более близких.

Одной из них был Архитектор. Алексиус за дело взялся с энтузиазмом — правда, пока теоретически, изучал труды своего предшественника и свои собственные, но некоторые его теории, высказанные в отчётах, показались мне интересными. Как минимум, он сумел сам и довольно быстро прийти к тому же выводу, что и Йован, а теперь ещё и магия времени… впрочем, от теории магистр явно перешёл к практике. Я бы предпочла, чтобы его страховал жрец Красоты, вот только где его взять! Как и обещал, Архитектор ушел подальше от возможной встречи с Корифеем, а заодно и от нас, а способ связи мы не обговорили. Когда он вернётся?

И красный лириум. Надо будет затребовать у Варрика и подходящий сундук, и все, что он успел узнать. И наших инквизиторских учёных потрясти. Жаль, что Дагны ещё не было — гонца в Западный предел я отправила ещё из Вал Руайо, но так быстро возвращения друзей все же не ждала.

И разговор. Как же убедить Алексиуса держать себя в руках… угрожать не хотелось, а в его высоком моральном уровне я была совсем не уверена. Как же не вовремя Архитектор решил спрятаться понадежнее… и ведь сама попросила.

Хотя, справедливости ради, в высоком моральном уровне Архитектора я тоже была не уверена. Вряд ли Айдан ему три года подряд объяснял, почему людей нельзя заражать скверной и ставить на них эксперименты, а до этого бывший жрец Красоты не слишком заморачивался подобными вопросами.

К тому моменту, как бывший магистр — совершенно не запыхавшийся! — вернулся в кабинет, я так ничего и не придумала. Поэтому решила говорить прямо.

— Мы с Ее святейшеством пришли к тому же выводу, что вы озвучили мне на той крыше, — я махнула рукой предположительно в сторону сундука с красным лириумом. — Что для экспериментов нужен опытный образец.

Алексиус молча кивнул, но перебивать не стал. А я подумала, что вряд ли Лелиана обрадуется, узнав, что я приплела ее к этому разговору. Эксперименты над людьми, если эта история всплывёт, могут сильно подорвать репутацию… и для Верховной Жрицы это будет реальная проблема.

Но если за слухами, которые могут просочиться каким бы то ни было образом в верхние слои общества, проследит Шартер, то что мне делать с Серыми Стражами? Велеть Айдану сюда не ездить я не могу. Вся надежда, что сейчас он будет слишком занят, а больше никто про местную лабораторию и не знает — в историю Авернуса брат не решился посвящать даже Натаниэля.

— Красный лириум слишком опасен, — продолжила я, не глядя на своего визави. — И не слишком полезен, нам ведь нужно лекарство для Серых Стражей, а не способ очистить лириум… хотя он бы тоже не помешал.

Я снова замолчала, и на этот раз маг попросил:

— Не мучайтесь, леди Кусланд, говорите как есть.

— Как будто это так просто, — проворчала я. И всё-таки последовала совету: — Вам привезут красных храмовников. В них есть скверна, вы сможете потренироваться ее извлекать. Без скверны лириум не так быстро пытается захватить носителя, можно попытаться вылечить их… я видела подобное своими глазами, расскажу вам.

К счастью, активно радоваться Алексиус не стал, маниакально сверкать глазами тоже, да и вообще не походил на психа, который радостно кинется пытать свеженьких пленников. Увы, Квентин, Мясник из Нижнего города, тоже до последнего выглядел адекватным, внешне безумие на нем никак не отражалось. Но мирное и спокойное предложение пожертвовать мои глаза во благо его научного прорыва я помнила прекрасно.

— Герион, — я вздохнула и все же повернулась к магу. — Эти люди виноваты во многом. Уверена, они и до красного лириума успели что-то натворить, просто потому, что очень многие храмовники замазались в крови по уши во время войны. Но, возможно, что и нет — некоторых обманом заставляли принять красный лириум. Я не знаю, кого приведет к вам Шартер. Даже если Самсона лично… Инквизиция не должна опускаться до их уровня.

Неожиданно мне в голову пришла идея, как можно провернуть всю эту историю с подопытными с минимальными потерями для совести. Можно будет даже Каллену и Айдану рассказать!

— Мы собираемся заменить для них казнь на участие в разработке лекарства, — с вспыхнувшим энтузиазмом продолжила я. — Они придут добровольно. А значит, ничто из того, что я читала в вашем дневнике о Лелиане, здесь произойти не должно.

— Леди Кусланд… — попытался перебить Алексиус, но я не позволила:

— Я никогда не прощу себе, если окажется, что я отправила людей на пытки. А если я не прощу себе, то вам — тем более. Я не хочу угрожать, я не заготовила действенных угроз… но поверьте в мою фантазию.

Я замолчала, а маг вздохнул.

— Леди Кусланд, я понимаю, что то, что вы видели в будущем, выставляет меня в крайне неблагоприятном свете. Но я не безумный экспериментатор… хотя, допускаю, под давлением Корифея и в отчаянии от невозможности спасти сына я несколько повредился в разуме. Тем не менее, сейчас вы подарили мне надежду, и я далек от подобного состояния. Я прекрасно понимаю, что некоторые вещи под крылом Инквизиции недопустимы.

— Здесь будет находиться наблюдатель от Солнечного трона, — предупредила я, игнорируя его слова. В конце концов, он не сказал, что пытки противны его натуре… да я бы и не поверила. Тевинтерский малефикар, боящийся замарать руки? Звучит как сказка. — Возможно, Страж-командор тоже захочет кого-то прислать. Мышей для первичных экспериментов вам наловят.

— Я бы предпочел нагов, если позволите, — мягкость, с которой Алексиус оправдывался, из голоса исчезла, и теперь маг перешёл на деловой тон. — И свиней; в тех дневниках, что вы оставили, им дали весьма положительную рекомендацию как подопытным.

Я вздохнула с некоторым облегчением и кивнула:

— Свиньи будут. Насчёт нагов… я постараюсь, но их придётся прятать сильнее, чем разрезанного на куски храмовника. Нагов Верховная Жрица пускать под нож не позволит.

* * *

Из Пика солдата я улетала в приподнятом настроении. Свои последние опыты Алексиус мне показал, отчасти чтобы похвастаться, вернее, оправдать потраченные на него деньги, отчасти — воспользоваться моими глазами. Магия времени вот так, не в бою и не в попытке меня уничтожить, выглядела почти безобидно, выдавал только цвет — теперь нити были не изумрудными, а с багровым оттенком, присущим скверне. Но и он был слабым, переливался серебром, словно был заперт в тонкой ртутной трубке, и потому опасений не вызывал. И остальные его слова подтверждались: заклинание питалось скверной, это было заметно в самом начале опыта, когда скверна начинала убывать. Увы, потом она разрасталась куда быстрее и сильнее, чем мне хотелось бы увидеть. Но если удастся развернуть время в обратную сторону, замедлить процесс… время и впрямь могло выпить скверну как огонь пожирает дрова.

Оставался, правда, открытым вопрос, что будет с носителем скверны. С другой стороны, излечение Серых Стражей было, конечно, приоритетной задачей, но не единственной. К примеру, возможность очистить лириум от скверны Инквизиции бы очень пригодился: способ Йована давал слишком слабый результат — до сих пор не удалось избавиться даже от той кучи, что соскребли со стен в Скайхолде после нападения дракона, что уж говорить о замке Эн или карьере Сарнии. Правда, использование магии времени меня до сих пор напрягало… проконсультироваться бы с кем — да не с кем. Главным специалистом, которому удалось добиться хоть каких-то результатов, был как раз Герион Алексиус.

После лаборатории меня перехватила Марта и накормила пирогами с рыбой, которые она напекла исключительно ради меня. Ими я ужинала — магия времени отняла немало этого самого времени, так что ночевать я осталась в крепости, — ими же завтракала, осталось даже немного с собой, так что жизнью я была довольна. Даже всерьез размышляла, так ли уж тороплюсь в Скайхолд? Может, взять выходной и остаться ещё на одну ночь где-нибудь на берегу озера Каленхад, а то и возле крепости Круга?

Но от соблазнительной идеи отдохнуть на природе я всё-таки отказалась. Посягнуть на мои пироги все равно никто не посмеет, а оставаться в одиночку на ночь возле Круга, где обитала противная Эленай Зиновиа, а Маркус закрывал разрыв, или, ещё хуже, посреди чистого поля было небезопасно. Я и Драйденам предлагала усилить охрану, раз уж в Пик солдата добрались венатори, но они отказались. Леви обещал быть внимательнее в поездках, я наметила себе озадачить Шартер проверкой — откуда-то же венатори узнали про крепость, — и полетела прямиком домой.

К тому же в Скайхолде я после поездки в столицу Орлея ещё не была: мы с делегацией Инквизиции разделились где-то посреди Недремлющего моря — нанятый Жозефиной корабль отправился в Джейдер, откуда ближе всего было до Морозных гор, мы же с Джарлатом повернули «Ястреба» в сторону Амарантайна. Яхту следовало снова пришвартовать в закрытом доке — в ближайшее время я вряд ли смогу выйти в море; Джарлата — сдать непосредственному начальнику. Хоть мой друг и наставник и нашелся на яхте, словно ничего не произошло, взгляд у него казался шальным. Но на мои вопросы он только хохотнул и посетовал на местное пиво, а потом отмалчивался; я решила спихнуть эту проблему на сэра Оливера, он со своей командой разберётся всяко лучше меня.

Но до родного эрлинга так и не дошла, доверив яхту моряку. Проходили мы как раз мимо Штормового берега, до крепости Стражей было рукой подать, так что я решила не тратить время на дорогу — прямо с палубы махнула в Пик солдата.

В Скайхолде первым делом меня утащили на совещание: похоже, праздники закончились, начались рабочие будни. Правда, первая же новость оказалась почти домашней — по крайней мере, наших союзников она не касалась.

— Ралей Самсон мертв, — опередив приветственно улыбнувшуюся Жозефину, оповестил меня Каллен.

Лёгкое, радостное настроение чуть поблекло, но не испарилось — я не была уверена, считать ли известие хорошим или плохим. С одной стороны, смерть — всегда плохо, конечно, тем более что на Самсона я успела настроить планов… ладно, не планов, но предполагала, что он может первым отправиться к Алексиусу. Если уж я решила рассказывать Каллену о поисках лечения от скверны и красного лириума, то логичнее и просить того, кто с этим лириумом связан прочнее. Тем более, как говорила Дагна, Самсон имел повышенную сопротивляемость к действию красной дряни.

С другой, всерьез расстраиваться, что главный помощник Корифея помер — не получалось. На всякий случай я уточнила:

— Сам?

А то мало ли куда ещё могли добраться венатори. Но Каллен мрачно кивнул. Его гибель старого, хоть и недоброго, знакомого опечалила заметно сильнее, чем меня.

Шартер искоса глянула на меня, и я сочла, что момент подходящий — лучше уж сразу обсудить спорные вопросы.

— Жаль. Каллен, скажи, ты ведь его… курировал после пленения, — осторожно подбирая слова начала я. — Как ты считаешь, если бы от красного лириума можно было бы вылечиться, он бы согласился?

— Не думаю, что его согласие могло бы на что-то повлиять, — мрачно отозвался мой командор. И с тщательно скрытой надеждой уточнил: — Почему ты спрашиваешь? Алексиус что-то нашел?

Я побарабанила пальцами по столу с картой, подбирая слова, и покачала головой:

— Нет. Скорее, у нас с Лелианой родилась одна идея… я не хотела говорить, пока не посмотрю на Алексиуса. Но его… настрой произвел на меня хорошее впечатление, так что, думаю, стоит этой идее дать шанс.

Я глянула на Шартер, но эльфийка невозмутимо слушала меня, ничем не выдавая своего мнения. И я снова повернулась к Каллену, поглядывая и на Жозефину. В конце концов, ее мнение тоже важно — случись скандал, с последствиями разбираться придется ей. Да и безотносительно скандалов — я считала нашу золотую леди достаточно близким человеком, чтобы считаться с ее мнением.

— Помнишь, как Йован сумел вылечить Железного Быка? Мы с Лелианой считаем, что Алексиус сможет этот метод усовершенствовать… в конце концов, за этим я его у Маркуса и отбивала… но проверить результативность его работы можно только на человеке.

— Ты серьезно? — любимый посмотрел на меня с недоверием. Пожалуй, даже шоком. Все же его реакцию мы предугадали правильно. — Ты всерьез хочешь позволить этому… магистру ставить эксперименты на людях? Да, они отравлены красным лириумом, но они люди, Алиена!

Я вздохнула и перебила:

— Подожди. Я понимаю, что на первый взгляд это звучит не очень, но ты ведь хорошо меня знаешь, неужели я похожа на человека, который готов устроить тут концлагерь?

Каллен чуть пристыженно притих, но требовательного взгляда не отвел. К нему присоединилась и Жозефина:

— Может быть, вы объясните чуть подробнее, Алиена? Пока что ваше предложение и правда звучит несколько… эпатажно. Боюсь, мне будет сложно объяснить нашим союзникам необходимость таких мер.

— Никому ничего объяснять не надо, — тут же открестилась я. — Могут и у Инквизиции быть секреты? К тому же Пик солдата — крепость Серых Стражей, общественности вообще не должно быть до нее дела.

Я на секунду замолчала и мысленно поморщилась — ещё и Айдану это объяснять. Кое-что Верховная Жрица могла бы и сама сделать, в конце концов, идея лежала на поверхности.

— У красных храмовников нет никаких шансов вылечиться от красного лириума, — сразу зашла я с самого неприятного. — Сомневаюсь, что хоть один целитель возьмётся за то, что Йован сделал для Быка, но если бы и взялся — лириум пророс слишком глубоко. Поэтому они умрут в любом случае, как это случилось с Самсоном. Я не буду говорить, что Алексиус сможет с этим справиться, но у него есть хоть какой-то шанс. И об опытах над людьми не идёт речи: ему наловят мышей, свиней, нагов, кого он там ещё захочет. Когда на них технология будет обкатана, он опробует ее на добровольцах. Только так. Лелиана обещала прислать нескольких наблюдателей, чтобы быть в курсе происходящего, думаю, нам стоит поступить так же. Возможно, кого-то захочет отправить и Айдан.

Я замолчала, прикидывая, что еще сказать в свое оправдание… хотя в чем мне оправдываться? Не давая вставить моим советникам и слова, торопливо продолжила:

— Мы не стали озвучивать эту идею сразу, потому что не доверяли Алексиусу. Поэтому я и полетела проведать его — если бы хоть на секунду мне показалось, что он готов злоупотребить нашим доверием, я бы даже говорить ни о чем не стала. Но… говорю. Если вы сейчас скажете, что это слишком опасная затея…

…то придется все-таки вернуться к плану с тайными экспериментами, чего мне очень не хотелось. Но я все же надеялась убедить своих советников, потому что иметь тайны от любимого человека я не желала. Да и от Жозефины — ее я считала подругой, хоть наше общение иногда и казалось несколько формальным. Но я помнила, кто первым простил мне Ванду.

— Если Алексиус все-таки не оправдает моего доверия, если он хоть немного переступит черту… — медленно проговорила я. Каллен отвел глаза, явно размышляя над моими словами, и я перевела взгляд на нашу золотую леди. Но она тоже опустила взгляд, задумчиво обводя пальцем контур Антивы на карте. — Я хочу вылечить брата от скверны. Я хочу, чтобы другие люди могли выжить, если им не повезет заразиться. Но не настолько, чтобы… в конце концов, сам Айдан этого не простит. И вы.

Мой командор задумчиво кивнул, явно соглашаясь с последними словами, но меня это не тронуло — в отличие от него, я читала дневник Алексиуса из будущего и не хотела превращаться в его автора. Безумного ученого, готового на любые жертвы ради своих открытий. Таким был тот Герион Алексиус, таким был Квентин из Киркволла, магистр Фелициус, Корифей, такими были венатори… встать с ними на одну доску? Вот уж нет.

— Я думаю… мы можем попробовать? — осторожно поддержала Жозефина. — Если среди храмовников найдутся добровольцы. Не все они приняли красный лириум добровольно, возможно, шанс освободиться от него они воспримут с энтузиазмом.

Каллен прикрыл глаза. Вздохнул. И кивнул.

— Я не одобряю этого, — предупредил он. — Но если и впрямь кто-то захочет рискнуть и позволить магу ставить над собой опыты… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Я тоже, — я слабо улыбнулась. — Отбери наблюдателей сам, если хочешь. Все равно красных храмовников отправлять без охраны нельзя.

С этим мой командор согласился уже охотнее, а я быстро набросала на листке бумаги, что нам понадобится сразу: подопытные животные, кое-какие материалы, о которых говорил магистр. Стоило упомянуть красный лириум, как Каллен снова помрачнел, но возражать больше не пытался — хотя вся эта затея ему по-прежнему не нравилась.

Записи забрала Шартер, и я выжидательно посмотрела на остальных своих советников. Зачем-то же они меня на совещание выдернули, не позволив даже ванну с дороги принять?

— После выступления Верховной Жрицы Виктории пошли волнения, — ответила на мой взгляд Жозефина. — Не все готовы принять изменения, провозглашенные в Великом Соборе. Уже образовались минимум две секты, отказывающиеся принимать реформы Лелианы.

— И с этим тоже должны разбираться мы? — поразилась я. Леди-посол чуть виновато улыбнулась:

— Разумеется, Верховная Жрица должна укрепить свою власть своими силами, и войск Инквизиции рядом с ее противниками заметить не должны, если мы не хотим получить обвинение в узурпации Солнечного трона. Но выступить с заявлением о поддержке Церкви было бы очень уместно.

— И где я должна выступить? — мрачно поинтересовалась я. После Орлея хотелось забиться в какую-нибудь глубокую нору и сидеть там, не высовывая нос… даже на Глубинные тропы я бы, пожалуй, согласилась — правда, только с отрядом Серых Стражей. Выступать с заявлениями не хотелось совершенно.

— Фигурально выражаясь, по крайней мере, пока, — Жозефина тихо рассмеялась. — Пока что будет достаточно нескольких писем, если вы не против, я займусь этим вопросом. Но осенью, на Большом турнире, было бы неплохо показаться и действительно произнести небольшую речь. В этом году турнир посвящен как раз Верховной Жрице Виктории…

— Может, выиграть его? — я покосилась на Каллена. Мой командор сделал вид, что не заметил этого взгляда, а леди-посол покачала головой:

— Мы можем принять участие, но выставить лучше кого-то из офицеров. Участие командора Инквизиции могут воспринять… не совсем так, как нам бы этого хотелось.

Я вздохнула с облегчением и согласно кивнула. Переживать за любимого в конной сшибке не хотелось совершенно. Лучше бы, конечно, вообще обойтись без подобных переживаний, но вряд ли мое беспокойство станет достойным поводом отказаться от турнира.

На этом совещание все-таки закончилось. Стоило бы после него поговорить с Калленом отдельно, желательно наедине — с ним объятия и поцелуи работали даже лучше, чем с Айданом, наверное, потому что и были иными; но мой командор почти сразу сбежал то ли в свой кабинет, то ли на плац, а мне хотелось проведать Фейнриэля. Да и Родерика было бы неплохо найти — согласовать поездку, раз уж его пожелала увидеть сама императрица. Впрочем, этих двоих я рассчитывала снова застать вместе.

Но перед этим прошлась по всей крепости, оценивая, как Инквизиция выглядит сейчас. Гостей у нас стало изрядно меньше, количество солдат, хоть и не так явно, тоже сократилось. Лагерь в долине реки, под крепостью, все еще не пустовал, но палаток стало почти вдвое меньше. Вскоре, наверно, и их можно будет свернуть: освободятся две башни, когда Коллегия чародеев и обновленный Орден храмовников покинут Скайхолд. Ну, может, не полностью, хотелось надеяться, что хоть кто-то останется в Инквизиции…

На мгновение взяла досада: спасибо, конечно, что помогли с Корифеем, вот только с его смертью, как и со смертью архидемона во время Мора, количество врагов уменьшается не слишком сильно. Разбегаться и считать, что наступил мир, еще точно рано.

Но потом я одернула сама себя. По всему югу война и так длилась почти четыре года, люди хотят хоть немного отдохнуть. У нас остается достаточно помощников, нас финансируют так, что можно нанять хоть всех Антиванских Воронов в полном составе… ну, или хотя бы половину. В конце концов, Гаспар готов поддержать нас своей армией, а Селина — деньгами и влиянием; Алистер тоже наверняка не откажет в помощи, если я попрошу. Прелат Весталус заново подтвердил свои договора с Инквизицией… В Вольной Марке нам ставят памятники. В общем, никто нас не бросил, как бросают после Мора Серых Стражей.

Так что, закончив с инспекцией, я все же отправилась в нашу тайную полу-тюрьму.

С надеждой найти художника рядом с сомниари я не прогадала. Чего я не ожидала, так это обнаружить еще парочку любителей магии или живописи, так сразу и не разберешь, к кому явились эти преданные фанаты.

— Похоже, здесь открывается филиал «Приюта Вестницы», — не здороваясь, проворчала я, входя в комнату. Оглядела собравшихся и заметила: — Мне-то казалось, об этом месте никто не знает. Варрик, тебя вроде как магией не заманишь, так откуда ты здесь взялся?

— Не бухти, Перчинка, я тоже скучал по Фейнриэлю, — подмигнул приятель. Я вздохнула, оценила накрытый стол — словно и правда сюда таверна переехала, — и опустилась на ближайшую табуретку. Теперь и табуреток в комнате стало больше. И карты, к слову, я заметила — похоже, гном решил развести на деньги весь Скайхолд.

Родерик, снова черкающий что-то в блокноте, поднял голову и спросил:

— Тебя кто-то обидел, моя тэйрна?

Пару секунд я хотела огрызнуться — ну правда, устроили тут, это же все-таки тюрьма, — но потом махнула рукой. Все равно всерьез Фейнриэля заключенным не считал даже Каллен, Ри сам не слишком-то стремился наружу… хотя, кажется, его начинали отпускать страхи после общения с Корифеем.

Просто было немного завидно.

И вместо этого я пожаловалась:

— Жозефина хочет, чтобы я делала какие-то там заявления, а я хочу слинять от этой долбаной политики подальше.

— Рюшечка плохого не посоветует, — улыбнулся Варрик. — Брось, Перчинка, пара минут позора — и тебя все будут любить еще сильнее. По мне, неплохой размен.

— Вот ты тогда и позорься, — буркнула я. — Хотя Коул тебе в этом уже немного помог. Весь орлейский двор болтает о тебе и «Цветущей розе».

Коул, сидящий на полу и разглядывающий рисунки Родерика, поднял голову и удивленно напомнил:

— Но она смеялась и не сердилась. Помнишь? Мне всегда рады во дворце.

— Вот ты обратно во дворец и поедешь, — решила я. — Родерик, императрица Селина пожелала, чтобы ты восстановил картину Анри де Лаидса, вернул Шартану уши. Так что предсказываю — скоро тебе придет послание из Орлейского университета, а потом тебя ждет дальняя дорога.

— Мне позволят восстановить «Андрасте и ее учеников»? — неверяще переспросил художник. Я кивнула и уточнила:

— И фреску в Университете.

— Я даже надеяться не смел… — пробормотал Родерик.

На мой вкус, предложение было сомнительным: сейчас эльфам благоволят, а что будет через тридцать-сорок лет, или когда Лелианы не станет? Не припомнят ли потом реставратору эти уши, без которых нарисованный Шартан вполне мог бы обойтись? Но, видимо, возможность поработать над чужой картиной была и правда заманчивой, потому что моего бывшего наставника все более чем устраивало.

— Ты поедешь со мной? — с надеждой спросил художник, но тут я отрезала категорически:

— Ни за что! Хватит с меня Вал Руайо, местной аристократии и даже Университета! Мне до сих пор снится, как я там лекцию читаю, бррр…

— Это не кошмары, — чуть отрешенно возразил Фейнриэль и улыбнулся. — Но тебе и правда лучше не уезжать. Сюда из Университета идет не одно письмо, и то, в котором говорится не о картинах, тебе понравится.

— И что там будет? — невольно заинтересовалась я. Но сомниари покачал головой и рассмеялся:

— Увидишь.

* * *

А через три дня в Скайхолд и правда явился гонец с несколькими письмами. За это время я успела уговорить Каллена — он смотрел на предстоящие эксперименты Алексиуса уже с меньшим пессимизмом, прочитать новый, ещё даже не выпущенный, роман Варрика — он взялся писать об Инквизиции и, как и обещал, большое внимание уделил Ванде, и изрядно заскучать: после столичной кутерьмы наша крепость казалась особенно тихой и мрачной — но вернуться в столицу я бы не согласилась ни за что! Во-первых, и правда устала от этой их Игры. Во-вторых, Фейнриэль снова утянул меня в живые сны Тени — и хоть Арлатан мы так и не нашли, я успела увидеть небольшое поселение древних эльфов… вернее, его руины. Но даже так, в Тени, во сне и не в целом виде, они были интересны.

Впрочем, в столицу меня не звали. Ректор Хаулис напоминал о моем желании получить образование и предлагал обменяться опытом, для чего в Скайхолд собирались приехать несколько ученых… Отдельным письмом некто Брам Кенрик, профессор Университета, предлагал совместную поездку и обучение.

К авварам! В самое настоящее поселение авваров!

— Надеюсь, вы там не драконов изучать будете? — с подозрением уточнил Каллен.

— Какие драконы, ты что! — я засмеялась. — Профессор Кенрик исследует историю Церкви и Инквизиции. А меня интересуют легенды авваров. Так что никаких драконов.

---

— Ну, наконец-то! — было первым, что услышала я, едва пересекла незримую границу Морозной котловины. Сметанка в ответ недовольно всхрапнула и дернула головой. А я изумилась:

— А ты здесь откуда, Бык? Я думала, вы ещё в Свистящих пустошах.

Конечно, в Вал Руайо после отправки гонца я провела ещё две недели, потом дорога до Скайхолда с заездом в Пик солдата, да и выехать навстречу профессору Кенрику сразу не удалось — Жозефина запрягла писать письма, ставить росписи на распоряжениях и утвердить примерную смету по нашей лечебнице, — но я все же не ожидала увидеть своих друзей. Да ещё не в крепости Инквизиции, а на границе этой самой Морозной котловины.

И тут же с подозрением уточнила:

— Ты что, один здесь?

Это бы многое объясняло — в одиночку кунари мог бы добраться куда быстрее, чем во главе целого отряда. Вот только оставался открытым вопрос безопасности.

— Алиена, прелесть моя, ты всерьез считаешь, что это чудовище стоит отпускать в одиночку? — с лёгкой насмешкой отозвался Дориан. — Он осел бы в ближайшей таверне и не доехал сюда даже за месяц. А Шартер просила поторопиться.

Обоих приятелей я не видела, голоса доносились из-за ближайшего булыжника, за которым могла бы спрятаться и небольшая армия. Кусты, взявшие каменюку в плотное кольцо, так что даже наша дорога чуть искривилась, впечатлению только способствовали. Заподозрив, что это может оказаться не преувеличением, я слетела со спины Сметанки и приземлилась на верхушку камня, с интересом заглядывая вниз.

Армии там не было. «Боевых Быков» в полном составе — тоже, да и вообще никого, кроме уже обнаруженных приятелей. Маг в одних штанах неторопливо вытирался тонким жаккардовым полотенцем с вензелями — откуда только взял? Кунари сидел на расстеленной скатке и сосредоточенно что-то помешивал в небольшом котелке. Он же меня и обнаружил, причем, даже не отрываясь от своего занятия:

— Снова подглядываешь, босс? Ты поаккуратнее, увидишь что не то, нам потом с командором объясняйся.

— Здесь? — с непередаваемыми интонациями переспросил Дориан. — Оставь свои грязные фантазии, Бык.

Кунари хмыкнул, а я обернулась человеком и недовольно поинтересовалась:

— Как ты меня вечно узнаешь? И что вы тогда здесь делаете?

— Я слепой на один глаз, а не глухой, — заметил наемник и отхлебнул своего варева. Причмокнул и кивнул сам себе: — Хороша… А ты взлетаешь шумно. Шелест крыльев я давно запомнил.

— Неправда, — обиделась я. — Ястреб — охотничья птица, они бесшумно летают.

Со стороны моего небольшого отряда послышался смешок, а Бык невозмутимо согласился:

— Ястребы — возможно. А здесь мы ждём тебя, босс, тут самая короткая дорога от Скайхолда.

— И предваряя твой вопрос, тебя на дороге мы не узнали, — Дориан накинул тунику и подал мне руку, помогая спуститься с камня. Я спрыгнула, да так удачно, что повисла на шее приятеля сразу. Бык хмыкнул, то ли в ответ на фразу мага, то ли при виде этой картины, и я, освободившись из одних объятий, тут же распахнула другие, обнимая кунари за плечо. Дориан невозмутимо продолжил: — Просто больше ехать здесь было некому.

Видимо, устав ждать, Варрик под одобрительное ржание Сметанки позвал:

— Перчинка, ты там решила лагерь разбить? Если так, пусть Малыш избавляется от этих кустов.

— Ага, разбежался, — негромко проворчал Железный Бык.

Разбивать нормальный лагерь в кустах мы все же не стали. Кунари довольно шустро свернул свой костерок, перелил варево во флягу — от него ощутимо пахнуло алкоголем, — и вывел нас на дорогу кружным путем, свободным от зарослей. Дориану собирать оказалось куда больше вещей: то самое полотенце, несколько смутно знакомых флаконов, которые я видела, кажется, в здравнице, куда меня таскала Вивьен, тючок с грязной одеждой. Понаблюдав, как все это исчезает в сумке, я уже на ходу поинтересовалась:

— Так что вы тут делаете? Тем более вдвоем?

— Шартер лишила нас удовольствия поплескаться в общей бане, — с непередаваемой интонацией отозвался Дориан. — Должен сказать, что потеряли мы немного: чистый горный ручей, свежий воздух и отсутствие лишних свидетелей определенно выигрывают перед поездкой в Скайхолд.

С этими словами он вышел на дорожку, где нас поджидали мои спутники, и Варрик усмехнулся:

— Так и вижу, как ты лезешь в ледяную воду горных ручьев, Посверкунчик. Сдается мне, мы бы услышали вопли еще из Скайхолда.

— Одна рука дает лед, очерчивает запруду, — вмешался Коул. — По второй стекает пламя, невидимый жар, от которого вода бурлит…

— Стоп, Парень, — наш писатель тут же обернулся к своему протеже. — Давай еще раз, как я тебя учил.

Бывший дух немного подумал и неуверенно проговорил:

— Дориан разделил ручей льдом, а потом согрел воду огнем. Магия.

— Колдовство, — поддакнула я, копируя интонации Сэндала, и Варрик рассмеялся. Хлопнул Коула по плечу и похвалил:

— Видишь, совсем несложно. Кстати, Перчинка, не видела в Вал Руайо наших друзей с особыми возможностями? Ты вроде хотела их поискать.

— После титана их даже Лелиана поискать хотела, но увы — как сквозь землю провалились, — вздохнула я.

И тут же прикусила язык: а вдруг и правда сквозь землю? Не провалились, разумеется, а спустились — Бодан же привык торговать всяким древним гномьим барахлом, мог отправиться в очередную экспедицию, ведь «Камень живёт под Орлеем». Про Нексуса с его речами гному точно рассказывали, я бы на его месте заинтересовалась… я и на своем заинтересовалась! Надо будет попросить Шартер узнать, не собиралась ли какая экспедиция на Глубинные тропы из Орлея. Или Варрика напрячь? Шартер наверняка и так будет, чем заняться, а ему про экспедиции узнавать должно быть привычно.

Но развивать тему мы не стали, двинулись вперед по тропе, ведя лошадей в поводу. Зато я, наконец, получила ответы на остальные свои вопросы.

До Свистящих пустошей экспедиция успела добраться без особых проблем, но дракона там не нашли: то ли его спугнули наши солдаты, то ли венатори, то ли он и сам решил, что в такой куче навоза жить нельзя — но только кучи после себя и оставил. Профессор де Серо едва скрыл свое разочарование, Киран и того не смог, Морриган же обрадовалась и потребовала возвращаться из этих дебрей в более цивилизованные места. Исследователи пару дней ещё побегали по округе и посидели в засаде в надежде, что дракон вернётся, но потом все же признали провал всей затеи. Домой отправились все равно не сразу — Дагна, натуре которой сидение в засадах претило, быстро утешилась развалинами Кэл Репарты, тейга Совершенного Файреля. К счастью, для начала ей хватило и уже откопанных гробниц, но в процессе исследования руин гномка оговорилась, что тейг должен был быть куда больше. И раз на поверхности его нет…

Пожалуй, Морриган с Дагной могли бы и поцапаться, и в этом случае я была согласна с ведьмой: раскапывать Глубинные тропы где-то на краю мира, где даже не слышали о Серых Стражах — занятие рисковое. Но как раз в это время прибыл гонец из Вал Руайо, и участники экспедиции с облегчением повернули в сторону дома. Уже в районе Халамширала их встретил еще один гонец, на этот раз от нашего тайного канцлера, и компания разделилась: Дориан, Бык и Сэра отправились сразу в Морозную котловину, решив срезать дорогу через Сарнию — и заодно посмотреть, не завелось ли там новых драконов и не шастают ли венатори, а остальные поехали в Скайхолд, а оттуда — в Амарантайн. Как я и предполагала, сообщение о приручении драконят вызвало у мэтра драконологии прилив невиданного энтузиазма. На этот раз не стала спорить даже Морриган — ее, правда, больше заинтересовали способности Иллис и, как я подозревала, наличие моего брата… Но это уже другая история, подробности которой придется выяснять самостоятельно после возвращения от авваров.

В Сарнии дела тоже шли даже лучше, чем отлично: драконов больше не было, венатори тоже, к тому же солдаты барона Дежардана до сих пор охраняли подступы к деревне и карьеру. Сам карьер расчистили, красный лириум сумели уложить как можно компактнее в самом дальнем углу, так что рабочие снова смогли приступить к добыче голубого мрамора. На него как раз поступил большой заказ: деревни на Священных равнинах восстанавливали за счет короны, и императрица мудро решила совместить помощь двум регионам в одном указе — и денег рабочим подкинуть, и материалы для строительства крестьянам.

Здесь, в Морозной котловине, мои друзья сидели уже третий день и потихоньку пухли со скуки. Лагерь Инквизиции успели поставить без них, профессор Кенрик своими исследованиями увлечь не смог — ему и самому пока что перепали только какие-то черепки да пряжки, а дальнейшее исследование застопорилось. На севере Морозной котловины окопались недружелюбно настроенные аввары, нападающие на всех, кто приближался к их лагерям. Всю южную часть — да и вообще большую часть котловины — занимало огромное Надоблачное озеро с несколькими островками, попасть на которые без лодки нечего было и думать. Берега его были скалисты, а на единственном пляже, не слишком большом, селились гургуты и везделазы. До вчерашнего дня с ними соседствовал великан; увы ему, Железному Быку после длительного похода оказалось слишком скучно сидеть на месте, да и мешал он как нашим разведчикам, так и местным рыбакам. Битва была короткой, и члены Инквизиции вышли из нее безусловными победителями.

— И если ты думаешь, что нам кто-то остался благодарен, то жестоко ошибаешься, — прокомментировал Дориан. — Кенрик вычислил из своих черепков, что Инквизитор Америдан отправился на один из островков, и теперь жаждет отплыть следом. Но лодку без согласия тана нам давать отказываются, а к тану идти без тебя нам отсоветовал твой авварский приятель.

— Гарнайт Говорящий с Волками? Он здесь? — чуть оживилась я. А потом спохватилась: — Погоди, какой еще Инквизитор Америдан?

— Хочешь сказать, ты даже не узнала, зачем едешь в это гостеприимное местечко? — удивился маг.

Я открыла рот, чтобы ответить — профессор Кенрик занимается историей Церкви, за ней и приехала, — и закрыла. Историей Церкви и Инквизиции. Инквизитор Америдан в эти условия вполне вписывался, а вот я действительно не уточнила, чего именно мне ждать от этой поездки. Но, пожалуй, не разочаровалась.

Историю Инквизиции я знала очень приблизительно; тот фолиант, что сосватала мне Лелиана, просмотрела по диагонали, чтобы не портить себе настроение — методы в те времена и правда были сомнительные с точки зрения современной морали. Пытки, убийства, не слишком законные сделки… но ни слова об Усмирении, между прочим. И по тексту можно было проследить, как менялось отношение к магам в обществе. Поначалу страх населения перед магией был обычным страхом перед силой, недоступной большинству; враги того же императора Драккона боялись его так же, как крестьяне магов — как сильного противника, которому трудно противостоять. Инквизиции добывать информацию было весьма непросто, зато в средствах они не стеснялись. Но к моменту как раз появления Америдана страх перед магами стал почти мистическим, так что любой прохожий с энтузиазмом сдавал любого, кто владел силой: хоть малефикара, хоть обычного травника. Зато Инквизитор мог отказаться от не самых приятных методов дознания.

Пожалуй, история Инквизиции была связана с историей Церкви даже крепче, чем мне казалось. Возможно, и пропагандой тоже занималась она, не сами по себе же люди начали бояться магов сверх разумного.

О самом Америдане я знала только то, что он жил невесть когда — вернее, во времена императора Драккона и, соответственно, появления Церкви, — возглавлял старую Инквизицию и на нем, собственно, эта Инквизиция закончилась, влившись в Церковь и распавшись на Искателей Истины и Орден храмовников. Помимо этого я знала, что он специализировался на охоте на демонов и что этим фактом изрядно заинтересовались мои близнецы. Их бы сейчас сюда — Дэррек перелопатил кучу литературы в поисках истории моего предшественника, надеялся найти что-то новое о техниках борьбы с демонами. Увы, мои ученики вместе со своим отрядом сейчас находились где-то у берегов Ривейна или Лломерина. Впрочем, обучению их отсутствие ничуть не мешало — профессор Кенрик наверняка не откажется восполнить мои пробелы в знаниях.

— Я не вдавалась в подробности, — признала я. Бык хмыкнул:

— Мы тоже, босс. Тут есть ещё один учёный, от его занятий толку больше, хоть и не сказать, что намного.

— Барон Авар-Пьер д’Амортизан, — уточнил Дориан. — Тебе ни о чем не говорит это чудное имечко? Я слышал, он весьма популярен в Орлее.

— В этом сезоне в Орлее была популярна Перчинка, — хмыкнул Варрик. — Это натуралист и любитель всякой живности? Мой добрый друг Сирил хвастался, что барон д’Амортизан любил бывать в замке Эн, когда его папаша, старый герцог, устраивал охоты. Подозреваю, что и виверновый яд эти двое реализовывали на пару, так что денег на экспедиции барон себе добыл с лихвой. Но, должен заметить, как об исследователе я о нем тоже слышал и, в основном, хорошее.

— Да, здесь он тоже ради помощи Инквизиции. А мы пока помогаем ему, — кунари ухмыльнулся. — Вечером ждет охота! Босс, ты в деле?

— Дракон? — уточнила я. При виде энтузиазма Быка другие идеи в принципе в голову не приходили, да и сама мысль была… заманчивой. С одной стороны, я обещала Каллену обойтись без драконов. С другой, шашлык из драконятины мне по-прежнему нравился. Да и наши с Дагной наблюдения так до сих пор не подтвердили и не опровергли…

Но приятель меня разочаровал:

— Не, какой-то Нокс Морта. Хрен его знает, что за тварь, его никто раньше не видел. Да и драконами этот тип не слишком интересуется.

— Разберемся, — кивнула я.

Дальше расспрашивать не стала: впереди на дороге показался… ну, видимо, лагерь Инквизиции. Обнесенный мощным частоколом, он казался совсем небольшим по площади, зато ввысь уходил на несколько метров: вокруг трех мощных деревьев, которым и в подметки не годились тренировочные посадки Академии шевалье, обвивались деревянные пандусы, наверху упирающиеся в широкую деревянную же платформу. На мой вкус, конструкция казалась не слишком надежной, но наши солдаты в себе сомневались, похоже, куда меньше: среди ветвей прятались палатки. Или это не наших рук дело? Ни доски, из которых были собраны пандусы и платформы, ни колья забора не казались свежесрубленными. Кое-где строения подлатали, но в целом… возможно, это когда-то строили аввары?

Как бы то ни было, сейчас в этом лагере находились мои люди: у ворот частокола стояли двое солдат Инквизиции, которые при виде меня встали по стойке смирно и приветственно отсалютовали — с таким энтузиазмом, словно не видели своего Инквизитора несколько лет. Я ответила им тем же, а стоило подойти еще на пару метров, как с верхней платформы раздалось:

— Ага, явилась! Где ты столько шлялась, мадам Причиндаммер?

Сэра сидела на самом краю платформы, свесив ноги, и грызла орешки, скорлупой выцеливая кого-то внутри частокола. Я фыркнула, но тут же заулыбалась — подозреваю, что с заметным предвкушением. При виде эльфийки я отчего-то вспомнила Коулдри, а дальше цепочка ассоциаций привела к тому, что мне показалось в Денериме незавершенным. Раз уж светская власть не смогла наказать банна Николу, может, Рыжие Дженни мне помогут? Хотелось бы надеяться, что Сэра все-таки поверит моему рассказу, а не тому, что там в народе ходит — в конце концов, в Денериме она не жила уже давно, так что восприятие у нее было чистым, без налета общественного мнения.

Но этот разговор вполне можно было отложить на «потом», хотя бы до возвращения в Скайхолд. К тому же Рыжая Дженни не торопилась спускаться к нам навстречу, а я, миновав ворота, увидела нашу главную разведчицу — ту, кто встречал нас даже на краю земли. Месяца два назад Нитка Хардинг уехала в Денерим, причем, даже не попрощавшись — мы разминулись буквально на пару дней, мне осталось только письмо с просьбой о небольшом отпуске; я уж сочла, что гномка решила покинуть Инквизицию, как и многие другие. Видеть ее теперь, во главе привычного уже отряда разведчиков, было радостно.

— Нитка! — окликнула я. Девушка обернулась, и я только тогда обратила внимание на мужчину, с которым она беседовала. Ситуация вышла не слишком вежливой, и я поспешила добавить: — Доброго дня, милорд.

Для разведчика он был одет слишком роскошно, а для представителя Университета, как мне показалось, был слишком молод — лет тридцати на вид. Оставалось надеяться, что разведчица сейчас нас познакомит.

Хардинг моих ожиданий не обманула.

— Рада вас снова видеть, леди Инквизитор! — Нитка и правда заметно обрадовалась. И тут же представила своего собеседника: — Позвольте представить вам профессора Брама Кенрика из Орлейского Университета. Из-за него мы сюда и наведались.

Значит, все же профессор.

Мужчина тут же вежливо поклонился и проговорил:

— Рад знакомству, ваша милость. На самом деле, я прибыл по программе обмена из Старкхэвена. В Вал Руайо мне довелось наткнуться на нечто невероятное! — он обвел руками лагерь и наконец улыбнулся: — Спустя восемьсот лет, мы, наконец, приблизились к месту упокоения последнего из прежних Инквизиторов.

— И правда, интересная находка. Будет символично, если нынешний Инквизитор поможет в поисках прежнего, — согласилась я. — Я читала, что Инквизитор Америдан был охотником на демонов. Полагаете, нас может здесь ждать что-то… опасное?

— По правде сказать, не знаю. Надеюсь, что все же нет, да и охотился Инквизитор Америдан не только на демонов, но и драконов и опасных отступников — храмовников тогда еще не было. Он покинул свой пост незадолго до того, как Искатели Истины, которыми стали члены Инквизиции, согласно Неварранскому соглашению вошли в состав Церкви.

— Драконов, — повторила я, выцепив главное. Бык хохотнул и хлопнул по плечу так, что я едва устояла на ногах:

— Отличная новость, скажи, босс?

— Когда история помогает разыскать снаряжение знаменитого драконоборца — я за нее обеими руками, — согласно кивнула Хардинг. — Да и вам оно не повредит.

— Наш командор меня убьет, — вздохнула я, но отказываться от охоты не стала. — Я ему клятвенно пообещала, что на этот раз никаких драконов. А гнездо уже нашли?

Кунари снова засмеялся и отправился к костру, на ходу доставая флягу. Остальные потянулись за ним, а профессор чуть неуверенно покачал головой:

— Пока что рано говорить о том, с чем мог столкнуться ваш предшественник. Возможно, речь идет не о демонах или драконах; откровенно говоря, я вообще не представляю, чем мог заниматься столь занятый человек в отдаленной горной долине, но скоро, надеюсь, мы это узнаем. Ваши разведчики, — Брам вежливо склонил голову в сторону Хардинг, — собрали в окрестностях кое-какие артефакты. Они могут подсказать нам, чем занимался Инквизитор Америдан.

— Мои друзья, — я кивнула в сторону костра, — успели рассказать мне о каком-то острове.

— Ах да, остров… На самом деле, о нем мне почти нечего сказать. У леди Хар… то есть разведчицы Хардинг потрясающий отряд. Ее подопечные собрали множество интересных вещиц, но спустя восемь сотен лет реконструировать события не так просто. Ткань и кожа, если на них не было защитных чар, давно сгнили. Остаются только камень и металл, но и они перемешались с остатками быта окрестных племен и древними тевинтерскими артефактами.

— Тевинтерскими? — удивленно перебила я. — Они что, и сюда добрались? Неварранское соглашение — это ведь уже после восстания Андрасте, времена Второго Мора, если я не ошибаюсь. Граница империи в тот момент была уже гораздо севернее.

— Вы правы с датировкой, — чуть удивленно ответил профессор, и я слегка устыдилась: перебила на полуслове. Но хоть угадала, не зря тот фолиант просматривала. — Тевинтерцы были здесь, конечно, гораздо раньше, хоть мне и трудно судить о времени их появления точно. Артефакты довольно… специфичны, относятся к культу одного из Древних богов, а возможности исследовать их историю у меня не было. Однако не подлежит сомнению, что к моменту появления Инквизитора Америдана тевинтерские крепости стояли пустыми. Что же до острова, наши находки позволяют реконструировать какую-то битву на берегу. Они спешили, и следы обрываются как раз напротив острова. Полагаю, нам необходимо там побывать.

— Хорошо, я разберусь, — согласилась я. Раз уж Гарнайт Говорящий с Волками велел дождаться меня перед походом в авварскую деревню, значит, у меня шансы добыть лодку есть. А если и нет, слетаю да посмотрю, что там может быть опасного? Зацепило другое: — Вы сказали «они». Инквизитор был не один?

— Он, как и вы, предпочитал делить путешествия с друзьями, — Брам Кенрик снова поклонился, на этот раз не так глубоко, явно прощаясь. — К сожалению, в точности их имена неизвестны, источники расходятся… Надеюсь, здесь мы сможем узнать точнее. С вашего позволения, я откланяюсь. Хочу проверить кое-какие мысли.

Я, разумеется, возражать не стала. Профессор отправился в сторону единственного наземного строения — его окружал двойной частокол, — и быстро исчез из виду. Я кивнула вслед и уточнила:

— Здесь действительно так опасно?

— Вдоль берега ползают гургуты и везделазы, — Хардинг тоже проводила взглядом нового знакомого, а потом повернулась ко мне с улыбкой. — Так-то они не подползают, но ночью бывает всякое, а проснуться с таким соседом под боком будет не слишком приятно. Как вы добрались?

— Видели только клыкачей, да и то издали, — я махнула рукой в сторону дороги и рассмеялась. — Легкая прогулка, особенно после Вал Руайо. Вот уж где сборище гургутов… А вы? Я рада видеть вас, Нитка. Думала, вы с концами уехали.

— Ой, да ни за что, леди Инквизитор, — засмеялась гномка. — Ещё столько не разведано, столько дорог не хожено! Родителей вот повидала, маме медалью похвасталась — и снова в строй.

Пару мгновений Хардинг ещё улыбалась, а потом улыбка словно сползла с губ, и девушка отвела взгляд. Пожала плечами:

— Да и после всего, что мы пережили, возвращаться домой… я уже не смогу жить как раньше, понимаете? Хотя… вы понимаете.

Я на это только кивнула. Это чувство преследовало меня последние десять лет: смогла бы я вернуться в другой мир хотя бы после Остагара и жить как раньше? А ведь я там была даже не во время битвы. А после Мора? Глубинных троп? Каждый шаг в этой новой жизни отдалял меня от старой; каждый шаг отдалял даже от той меня, что только начинала делать первые шаги. Даже окажись права та тварь из Бресилиана: если вдруг последние десять лет окажутся сном, бредом воспалённого разума, от которого я вдруг излечусь — «как раньше» уже ничего не будет.

— Нельзя два раза войти в одну и ту же реку, — пробормотал я старую поговорку. Может, жить как раньше я бы и не смогла, но тягать обрывки знаний из прошлой жизни не стеснялась. А потом и вовсе постаралась отодвинуть воспоминания, чтобы не портить настроение лишний раз: — И как там в Денериме? Не хотите пригласить родителей в Скайхолд, похвастаться своими достижениями? Вряд ли в Инквизиции найдется хоть один человек, который вас не знает.

Нитка засмеялась:

— Вы преувеличиваете! Я же разведчик, должна быть незаметной и все такое. А родители… леди Монтилье уже предлагала, но после Убежища я просто не смогу. Я, конечно, верю и вам, и командору, и нашим солдатам, но… не могу.

Я снова кивнула: это я тоже понять могла. Вздохнула:

— Какая-то у нас невесёлая беседа получается. Вернёмся в Скайхолд — с меня пиво, а с вас веселые рассказы о разведке. А пока — что у нас тут нового? Кроме гургутов и везделазов?

Хардинг согласно кивнула и дополнила:

— Аввары. Здесь два Оплота: Каменный Медведь, они на востоке. Неплохие ребята, на контакт идут, хоть и без особого энтузиазма. Я вот думаю, неплохо было бы нанять десяток авваров, посадить им на плечи гномов с луками и выставить на поле боя. Любая победа будет за нами!

Я засмеялась и покачала головой: вряд ли Каллен одобрит таких вояк, да и аввары у нас уже есть, целых два. Впрочем, говорила Нитка не всерьез, тоже рассмеялась и продолжила:

— И ещё есть Челюсти Гаккона на севере — эти нападают на всех, кто приближается к их лагерям. Мы уже потеряли нескольких солдат и пока отступили. Может, нам в их сторону и не надо, так зачем лишние жертвы?

— Логично, — кивнула я. — Сначала гляну на этот остров, он в другой стороне от этих Челюстей, как я понимаю… Гаккона, говорите?

На этом я чуть помрачнела. О Гакконе я знала куда меньше, чем о Корте, Отце Гор, или Хозяйке Небес. Собственно, только и помнила, что авварский склеп в Башне Бдения открывал в том числе ключ Гаккона. По словам мастера Вэйда, сделан он был из драконьей кости, что позволяло предположить какую-то связь с драконами. Больше спросить мне было некого, Гарнайт Говорящий с Волками до открытия склепа в крепости не досидел, а потом я забыла. Но, пожалуй, могла высказать ещё одно предположение: среди ключей два были посвящены авварским богам — Корту и Хозяйке, и один — Кивеалу, достаточно сильному аввару, чтобы суметь пленить обезумевшего шамана. Либо Гаккон был третьим богом, либо вторым воином из племени. Но, вероятно, достаточно известным, чтобы в его честь называли Оплоты. Хотя…

— Вы сказали, лагерей этих Челюстей Гаккона несколько? Крупных?

— Те, что мы видели, не особенно, — тут же отозвалась Нитка. — Больше похожи на лагеря разведчиков. Но на север котловины мы не ходили. Да вы лучше спросите Гарнайта Говорящего с Волками, он-то точно знает. Нам сказал только, что вряд ли аввары из Оплота Каменный Медведь будут против убийства этих Челюстей, но вам, наверно, расскажет подробнее.

Я согласно кивнула. Пожалуй, стоит и правда расспросить Воина Пепла — и о Гакконе, и о его Челюстях, и о Каменном Медведе. И об острове, вдруг он что-то знает?

* * *

Волны внизу, под крылом, походили на настоящие, морские. А вот ветер пах совсем иначе — ни тебе соли, ни йода, ни древесины от палубы корабля. Штормом тоже не пахло — по крайней мере, на мой неискушенный нюх. Надоблачное озеро, укрытое туманом, и впрямь словно парило над облаками и розовело в лучах рассвета, но для фата-морганы было слишком уж реальным: от воды тянуло свежестью, а с берега воняло тухлой рыбой. Причем второй запах с лёгкостью перекрывал первый, ввинчиваясь в нос, даже когда я сменила ноги на крылья. Источник его удалось найти не сразу, но я все же заморочилась, уж очень интересно было, зачем кто-то устроил тут рыбный могильник.

Пляж возле озера и правда был небольшим, протяженностью всего-то метров двести. На восточной его части, где начиналась дорога к Оплоту Каменного Медведя, поселились несколько рыбаков в длинном, построенном на сваях, доме; они же охраняли вожделенные нами лодки, пришвартованные к длинному деревянному пирсу. Западную оконечность берега оккупировали гургуты. А между ними, в центре, стоял грубый каменный идол, у ног которого лежала рыба — и свежая, и уже протухшая.

Решив для себя загадку местных ароматов, я взлетела повыше и сделала круг над пляжем. Отсюда, сверху, было заметно, что когда-то давно озеро занимало большую площадь, может быть, даже всю котловину. На память об этом в северо-восточной части осталось болото, а в центральной — лужи не лужи, ручьи не ручьи… мелкие водоемы, соединённые друг с другом и с озером. Местные называли это место «Перекаты» и строили небольшие мостики через особо глубокие участки — но и здесь встречались злобные ядовитые ящеры, так что часть мостков уже оказалась разрушена. Дальше на север я не полетела — тратить время не хотелось. Пока что актуальной была другая задача — исследовать с воздуха недоступный остров и, если ничего опасного там нет, попробовать поискать следы нашего пропавшего Инквизитора.

Остров назывался Хозяйкин Угол и считался местом обитания духов, поэтому туда никто из местных не совался. Чужаков в Морозной котловине случалось немного, и это позволяло надеяться на успех. Главное, чтобы Америдан и правда там побывал. На случай, если в одиночку я ничего не найду или даже не приземлюсь — мало ли что? — мои спутники направлялись к тану Сваре Солнцевласой, главе Каменных Медведей. И мне стоило торопиться, чтобы догнать их своевременно. Впрочем, сегодня мне компанию составляли Варрик, Коул и Гарнайт Говорящий с Волками, а они предпочитали идти неторопливо. Да и до острова было не так далеко.

…На охоту за таинственным, никем до сих пор не виденным зверем я вчера не попала. Обитала неведомая тварь как раз в тех болотах на севере, что я видела с высоты, и идти до них было несколько часов — совсем не то развлечение, которое требуется после конной поездки. Тем более хотелось поговорить с теми, кто явился в Морозную котловину раньше меня и уже мог рассказать, чего нам ждать от этого путешествия. Сами охотники вернулись уже под утро, перебудив практически весь лагерь, и притащили тушу особенно крупного болотного рыболова — тварь не то чтобы повсеместно встречающуюся, но все же не уникальную. Посмотрев на добычу и пару минут поразмышляв, я отказалась идти к барону д`Амортизану — пусть его расстраивает тот, кто взялся за задачу. У меня же сейчас практикум по истории, и не по зоологии.

Впрочем, с профессором Кенриком в этот день поговорить толком больше не вышло. Он всерьез увлекся какой-то идеей и то сидел с толстенной книгой, то сравнивал какие-то мелкие металлические огрызки, то записывал результаты своих наблюдений в записную книжку. На мои вопросы он поначалу честно старался отвечать, но было видно, что вежливость даётся учёному все сложнее. Не дожидаясь, когда мне уже невежливо укажут, куда пойти и не мешаться, я попросила какую-нибудь литературу, чтобы приобщиться к нашему исследованию самостоятельно. Профессор Кенрик с облегчением выдал мне пухлую тетрадь со своими заметками и окончательно вернулся в мир измышлений, забыв даже попрощаться.

Реальной информации об Инквизиторе Америдане оказалось на удивление мало. «Он был другом императора Драккона. Он был Инквизитором, когда Искатели Истины примкнули к Церкви в результате Неварранского соглашения. Их орден стал предшественником ордена храмовников и Круга Магов. Вскоре после подписания соглашения, между 1:22 и 1:24 годами века Верховной жрицы, Америдан ушёл с поста и исчез. С тех пор его никто не видел». Дальше шли слухи и легенды, в большинстве своем не очень привлекательные, но автор, сам профессор Кенрик, опровергал их все, как не соответствующие психологическому портрету участников этих легенд. В конце шли заметки о новых находках в Морозной котловине, но их учёный явно дописывал на коленке, так что разобрать удалось немногое.

Зачем последний Инквизитор мог приехать в Морозную котловину, бросив Искателей Истины, Церковь, демонов с драконами и — отдельно — своего друга-императора, было неясно. Особенно с учетом того, что с датировкой я и правда угадала на удивление точно — Второй Мор был на пороге империи. И невольно возникал вопрос: что же произошло в Морозной котловине, что оно показалось Инквизитору опаснее Мора? И где это нечто теперь, если Инквизитор из этой поездки не вернулся? Как наглядно продемонстрировал Корифей, восемьсот лет — не срок для некоторых тварей.

Немного утешало то, что никаких катаклизмов в те времена не случилось — в смысле, ещё более ужасных, чем Мор. Возможно, Америдан со своей задачей всё-таки справился…

Внизу показалась цель моего перелета, но снижаться я не торопилась — не зря же аввары сюда не плавают, должна быть какая-то причина.

Островок оказался небольшим. У ближайшего к большой земле берега лежала продырявленная лодка — кто-то, видимо, всё-таки добрался сюда, но обратно уплыть не смог. Недалеко от нее я заметила шалаш, пустой и явно старый. Чуть дальше, почти в центре островка, стоял полуразрушенный дом. А посреди этой разрухи бродили духи, видимые даже невооружённым взглядом. Да и сквозь проваленную крышу пробивалось зеленоватое свечение, оттенком больше всего напоминающее разрыв в Завесе. При виде него я едва не сложила крылья от удивления, но все же успела выровнять полет, однако мысли заскакали с резвостью блох: неужели и здесь разрывы?.. Да нет, быть того не может! Будь это так, местное племя обратилось бы к Инквизиции, правда ведь?

Покружившись над домом в попытке рассмотреть источник свечения, я все же решила не рисковать тушкой — где духи, там и демоны, а в одиночку я много не навоюю, — и собралась уж было отправляться обратно, на встречу с друзьями и таном. Навернула последний круг, запоминая местность и стараясь высмотреть возможную засаду… и вместо засады увидела горы сокровищ! Буквально: несколько куч золота, какие-то браслеты, пара закрытых сундуков. И мертвеца на троне, охраняющего свою добычу. Мертвец выглядел безобидно — магией не светился, зубами не щёлкал, да и расположился в небольшом гроте, скрытом от остального острова небольшой скалой. И я решилась — спустилась пониже, пролетела рядом с этим мертвым стражем, едва не задев его крылом, а на втором круге и вовсе приземлилась. Мертвец не шевельнулся. Интересно, он на самом деле полностью мертвый или просто на птиц не реагирует? Как-то не верится, что такую уйму денег никто не прибрал к рукам из одного уважения к покойному.

Решившись, я подскочила поближе и клювом подхватила одну монетку, кося одним взглядом на покойника. Он так и не пошевелился, зато в воздухе хрустальным перезвоном разлился женский голос:

— Эта кровь… моя кровь? Нет, я не могу… Америдан… Америдан, почему?

От неожиданности я подскочила едва ли не на полметра и выронила монетку. А в то место, где я сидела, с размаху ударился ледяной шип.

Из грота я драпала куда быстрее, чем добиралась до него. И только поднявшись метров на сто вверх, рискнула оглянуться — на небольшой отмели напротив сокровищ медленно таяли целых пять демонов отчаяния. Высказав все, что думаю о них, я поспешила убраться от грота подальше.

Ну и ладно, что мне, своих денег не хватает? А кончатся, предложу устроить еще одну экспедицию на Глубинные тропы. Пока что стоило думать не о чужих сокровищах, а о поисках. И в них какие-то сдвиги определенно появились — не послышался же мне этот женский голос, зовущий Америдана? Сделав еще один, на этот раз точно последний, круг над островом, пожалела, что не могу в отместку нагадить на голову этим жлобским демонам, и направилась к рыбацкому дому, на лету вспоминая все, что может помочь на переговорах.

…Гарнайт Говорящий с Волками вернулся в лагерь уже к ночи, но о местных делах рассказал куда подробнее.

В Морозной котловине сейчас и впрямь находились два клана: постоянно проживающие здесь Каменные Медведи, выстроившие деревню и обосновавшиеся ещё пару поколений назад, и те самые Челюсти Гаккона. Вторые были не столько племенем, сколько культом, и поклонялись единственному богу, Гаккону Зимодыху, игнорируя довольно многочисленный пантеон своего народа. Гаккон покровительствовал войне и морозу — и это объясняло воинственность культа. Сами они считали, что прославляют свое божество, ввязываясь в каждую стычку и организуя их самостоятельно; по мне же, были самыми обыкновенными разбойниками, которым просто понадобилось оправдание для своей деятельности.

Культ не был чем-то новым, появился уже давно, несколько столетий назад — если точнее, то восемьсот, как раз когда сюда приезжал Америдан. Интересно, не после общения ли с нашим Инквизитором? Однако долго не прожил, погибнув в бесчисленных стычках. Попытки возрождать его случались с регулярностью, достойной лучшего применения — этим, кстати, изрядно напомнили мне Орден Пламенного Обета, — но ни одна из попыток не была полностью успешной. И нынешнего тана гакконитов, по мнению Гарнайта Говорящего с Волками, ждало то же, что и других — забвение.

Прочие племена культистов недолюбливали, но старались не ссориться — в конце концов, Гаккону поклонялись и другие, ибо есть время для мира, а есть и для войны, и с этим ничего не поделаешь.

Таном Челюстей Гаккона называл себя некто Гурд Хароффсен, и в последний раз, больше десяти лет назад, Гарнайт видал этого Гурда в Оплоте Красного Льва. Название я вспомнила моментально и посетовала, что с нами нет Каттрин Чужачки — пусть бы поговорила с бывшим соплеменником, глядишь, и воевать бы не пришлось.

— Тан Хароффсен не стал бы слушать ту, что ушла служить низинникам, — ответил на это Гарнайт. Доказывать, что Каттрин отправилась истреблять порождений тьмы, лишивших ее дома, а не служить кому-то, я не стала. Воину Пепла это было известно и так, а чужой тан меня все равно не слышал.

Свара Солнцевласая, напротив, предпочитала договариваться. Каменные Медведи союзничали со всеми окрестными племенами и даже с гакконитами умудрились договориться. Вряд ли Инквизиция станет исключением, так что стоит попытать счастья в Оплоте — глядишь, помогут в поисках.

И вот теперь пришла пора проверить, верны ли наши предположения. Все равно лодку осторожный рыбак без согласия своего тана нам не даст.

— Ну что, нашла что-нибудь, Перчинка? — первым меня заметил Варрик и заботливо подставил руку для приземления.

Я отказываться и не подумала, плюхнулась на предплечье и глубоко вздохнула. Не то чтобы устала — до острова было крылом подать, — но демоны заставили понервничать. Заодно и огляделась: мои друзья ждали возле рыбацкого жилища, и здесь пахло рыбой, но, в отличие от берега, с которого пришлось стартовать, совсем не тухлой. Где-то внутри здания варилась похлёбка, на заднем дворе я заметила жестяную трубу коптильни, а вдоль всех мостков на растянутых верёвках рыба сушилась. И все это добро пахло так, что немедленно захотелось есть.

Увы, кормить нас не собирались. На Варрика и Коула местные жители в количестве восьми рыбаков вообще не обращали внимания, с Гарнайтом о чем-то негромко и обстоятельно беседовал лысоватый и уже не молодой, но крепкий мужик. При виде меня оба аввара обернулись, проводили взглядом, но акцентировать внимание на стали.

Сглотнув голодную слюну, я вернулась к нашим проблемам и всё-таки слезла с гостеприимных варриковых рук.

— Больше, чем надеялась, — ответила, едва обернувшись. И тут же улыбнулась: теперь привлечь внимание удалось. Не сказать, что такое уж пристальное, но скользнули взглядом по мне и рыбаки, и собеседник Гарнайта, и даже какая-то девчушка, мелькнувшая в окне. Повернувшись к приятелю, чтобы не отвлекаться, рассказала: — Духов там и правда навалом, летают по всему острову. Не знаю, будут ли нападать, на меня внимания не обращали. В центре стоит какая-то развалюха, там, кажется, разрыв или что-то похожее.

Я прервалась на мгновение, прикидывая, говорить ли о кладе? Гора золота смотрелась очень соблазнительно, но не настолько, чтобы связываться сразу с пятью демонами отчаяния, причем, сильными: сосулька, едва не лишившая этот мир очередного Инквизитора, была немаленькой. Будь с нами Ванда, я бы попыталась… но ее не было.

— С восточной стороны видела демонов отчаяния, но они от своей отмели, кажется, не отходят, — наконец решила я. — Если мы к ним не сунемся специально, то вряд ли встретимся. Зато Инквизитор Америдан или кто-то из его спутников там точно побывал, духи помнят об этом.

— Не скажу, что меня это радует, — вздохнул гном. — Такое чудное местечко я бы предпочел обойти стороной.

Я только развела руками: сами согласились, профессор Кенрик только предложил это исследование. А Коул внезапно возразил:

— На твоих крыльях пришли тоска и боль. Мы можем помочь.

— Тогда обязательно поможем, — согласилась я. — Только сначала надо поговорить с таном Сварой Солнцевласой.

Оглянувшись в поисках Гарнайта Говорящего с Волками, я едва не уткнулась носом ему в плечо: Воин Пепла подошел очень близко и абсолютно тихо. Рядом с ним сидел Дормарх, которого я вообще сегодня еще не видела — мабари с самого утра носился где-то по своим делам, и присоединился к нашей небольшой компании только сейчас. Поймав мой взгляд, пес тихо рыкнул, явно приветствуя. Я кивнула ему и уточнила у Гарнайта:

— Мы собираемся в Оплот. Ты пойдешь с нами?

Морально готова была к отказу — вдруг тан не пожелает говорить с чужаками, которых местным приходится водить за ручку, — но Воин Пепла молча кивнул.

— Тогда идем.

Оплот Каменный Медведь располагался в скалах, на нескольких не слишком широких террасах. Дома лепились к каменной стене, как гнезда чаек, но улыбаться при виде их не тянуло — аввары вообще были ребятами суровыми, так что любые насмешки застревали в мыслях, не доходя до языка. Дорога к деревне была узкой и напоминала тропу вдоль Рваного берега рядом с Киркволлом — внешне они разнились как лето и поздняя осень, но падать вниз с обеих было бы крайне неприятно. Пару раз приходилось перебираться через глубокие расщелины по переброшенным через них деревянным мостам; они выглядели надёжными, но даже я понимала, что разбить их в случае необходимости будет не так уж сложно.

Зато вид с этой дороги открывался величественный: Надоблачное озеро во всей своей туманной красе, острова, проступающие сквозь дымку фигурными тенями, и безбрежная даль — противоположного берега видно не было, и казалось, что его и нет, а впереди только свет и бесконечность. Что-то подобное мне мерещилось ночью в Свистящих пустошах, где расстилалась такая же бескрайняя звёздная дорога. Но эта бесконечность была обжитой: у самого берега из воды поднимались скалы, на которых уже явно не первый час сидели рыбаки; как они забирались туда, оставалось вопросом — разве что лезли прямо по скале, доплыв до нее своим ходом.

— Охота в этом сезоне неудачна, — негромко проговорил Гарнайт Говорящий с Волками, заметив мой интерес. — Следы спутаны, а силки остаются пусты.

— Сами по себе? — уточнил Варрик. — Или кто-то им помогает опустеть?

— У авваров не принято красть чужую добычу, — ответила я и покосилась на имеющегося аввара. Но Воин Пепла помолчал, а потом ответил совсем не то, что я ожидала:

— Одни говорят, что в угодьях слишком много чужаков и боги гневаются. Другие заговаривают о браконьерстве, — он ещё помолчал. — Когда мы пришли к Арвиду Рольфсену просить лодку впервые, трое гакконитов требовали от него поделиться уловом. Их мы убили, но будут другие.

Да, в свете этой информации вопрос с силками и правда мог иметь более приземлённый ответ, нежели немилость богов. И мне все сильнее казалось, что нам с этими Челюстями Гаккона ещё придется иметь дело — даже если Америдан из Хозяйкиного Угла уже не выходил. В конце концов, они напали на наших разведчиков, как говорила Хардинг, были погибшие. И судя по тому, как они себя ведут даже с соплеменниками, мирно разойтись по разные стороны Морозной котловины не получится.

А возможно, я спутала причину и следствие: культ мог возникнуть не после приезда Инквизитора Америдана, а перед. Вопрос только в том, чем они смогли привлечь внимание такого важного человека?

Ворот в Оплоте Каменного Медведя не было. С не слишком широкой скальной тропы мы вышли на пятачок, где тропа расширялась, а потом через очередной мост попали уже на широкий карниз, на котором выстроилась деревня. Здесь жизнь кипела: на одном из домов два мужика перекрывали крышу, а снизу ими командовала статная женщина с командирским голосом. Где-то сражались — слышались знакомые глухие удары не боевого оружия. Три девицы, точь-в-точь как на равнинах, сидели на лавочке и лузгали семечки, сплетничая о чем-то своем. С нижнего яруса деревни доносилось блеяние коз и взрывы хохота — присмотревшись, я увидела там более крупное здание, чем остальные — видимо, какое-то общее, таверна или зал собраний. Один козлёнок, совсем мелкий, но упрямый, носился на нашем ярусе, и его пытались догнать две девчонки.

Одежда авваров отличалась от нашей разительно. Я привыкла видеть Гарнайта Говорящего с Волками, который носил доспехи Воинов Пепла, привыкла к Каттрин в форме Серых Стражей. Амунд Глядящий в Небо на их фоне выделялся разительно со своей клювастой кожаной маской, доспехами из шкур и седой меховой гривой, но я думала, что это какая-то специальная шаманская одежда. Оказалось, нет: шкуры, по всей видимости, были основным материалом для производства одежды, и выглядела она довольно однообразно — плотные куртки и штаны, причем даже у женщин. Были и воины в таких же меховых гривах, как у Амунда, но немного — видимо, это все же был какой-то отличительный знак. Зато украшения на всех разнились: вышивка, явно несущая какое-то ритуальное значение, бусины, даже перья и мелкие косточки. И никаких татуировок, которыми развлекались хасинды — ещё одно варварское племя на землях Ферелдена. Впрочем, ни хасинды, ни аввары не считали, что их земля — чья-то там ещё, а ферелденские короли не спешили их в этом убедить.

— Эй, низинники! — крикнула одна из девиц с семечками. — Приветствуем вас в Оплоте Каменного Медведя!

— Так странно одеты, да? — шепнула вторая подруге. — Я думала, Хелсдим опять выдумывает.

— Хоть что-то в его словах должно было быть правдивым, — отозвалась третья.

Я с трудом сдержала улыбку и приветственно поклонилась девицам. Они смех сдерживать не стали, а Гарнайт велел:

— Идём. В Оплоте идут состязания Гаккона, тан наверняка там.

— Торвальд Иварсен из Челюстей Гаккона поспорил с Ситигом Хельмсеном из-за добычи на охоте, — отозвалась та девушка, что приветствовала нас, и стрельнула глазками в сторону моего спутника. Какими бы аввары ни были суровыми, а некоторые вещи незыблемы среди любого народа.

Гарнайт Говорящий с Волками взгляд проигнорировал, если вообще заметил, только кивнул в ответ и повторил для меня:

— Идём.

Арена для состязаний находилась на дальнем от нас краю Оплота, так что пройти пришлось через всю деревню. Люди внутри попадались нечасто, зато было отлично слышно, куда все подевались — видимо, бой был по-настоящему интересным и все незанятые жители Оплота сейчас находились там. По дороге я с интересом осматривалась, отмечая грубоватые, но добротные дома, потушенные сейчас факелы — они стояли на равном расстоянии друг от друга и явно призваны были освещать улицы ночью, — и вырезанных из камня идолов, на которые раньше наталкивалась по всему Ферелдену. Вот, значит, какой народ их оставил…

От центральной площади отходили три улочки — ведущая на нижний ярус деревни, на верхний и продолжение на нашем ярусе. Воин Пепла уверенно свернул наверх; впрочем, сейчас с направлением не ошиблась бы даже я — просто иди на крики и удары мечей, и не ошибешься.

Наверно, мне было бы даже интересно посмотреть на этот бой — хотя бы для того, чтобы сравнить орлейских шевалье и авварских охотников. Каллен, дошедший до финального круга дуэлей в Академии, как-то мне признался, что в бою с Каттрин Чужачкой ему пришлось попотеть, чтобы не уронить честь Инквизиции. Увы, своими глазами мне что его бой увидеть не довелось, что местный — когда мы подошли, победителя уже объявляла бесстрастная и, кажется, усталая женщина в привычном народном костюме и в глубоком меховом капюшоне. Арена походила на настоящий амфитеатр: центр отдан сражающимся, а вокруг него выстроились трибуны, сейчас забитые народом — зрители громко и эмоционально обсуждали зрелище, и на их фоне судья выделялась как мрачный ворон на чаячьем базаре.

Я и сама догадалась, что искали мы именно ее, но Гарнайт Говорящий с Волками негромко прокомментировал:

— Тан Свара Солнцевласая.

— А ты неплохо знаешь местных, — заметил Варрик. — Или ты сам из этого Оплота?

— Из союзного.

Стоило подойти ближе к арене, к нам шагнул еще один колоритный тип: меховая грива, кожаная маска, хоть и не в виде птицы, как у Амунда. В отличие от своих соплеменников, он носил доспехи из заклепанной кожи и меч. Вообще оружие я видела у всех встреченных жителей, даже у гоняющих козленка девочек, но этот меч был каким-то особенно внушительным и напоминал двуручник Фенриса. Не сразу я осознала, что вижу в рукояти усиливающую руну — вещь в горах редкую.

Нас аввар окинул заинтересованным взглядом и ухмыльнулся:

— Низинники пришли испытать себя? И ты с ними, Гарнайт Говорящий с Волками? Не ждал. Неужели на равнинах кончились враги?

— Арркен Фельдсен, — впервые я видела, как Воин Пепла улыбнулся, скупо, но искренне. — Я слышал, твои кости уже разворошили посланники Хозяйки Небес. Рад, что это не так. Это не простые низинники. Инквизитор.

Остальных Гарнайт представлять не стал, и я, наклонив голову в приветствии, исправила это.

— Меня зовут Алиена Кусланд. Это мои друзья — Варрик, известный… скальд, — я кинула взгляд на Воина Пепла, чтобы убедиться, что не ошиблась с определением. Поправлять он меня не стал, и я уже бодрее продолжила: — Коул, дух сострадания, ставший человеком.

Арркен Фельдсен чуть удивился:

— На наши земли давно не ступали духи во плоти. Авгуру будет интересно. Я — Арркен Фельдсен, распорядитель арены. Многие в нашем Оплоте хотят скрестить с тобой клинки, Инквизитор. Но если ты и впрямь хочешь показать свое мастерство, должна сперва принести дар Гаккону Зимодыху. И пусть Оплот Каменный Медведь увидит, благоволят ли тебе боги. И я увижу.

— А тебя не смущает, что с его культистами вы не в ладах? — поинтересовался Варрик.

— Сегодня Гаккон оказался благосклонен к нам, — широко улыбнулся, почти оскалился распорядитель арены. И снова повернулся ко мне: — Это бой лучших с лучшими. Сила, разум и сталь против стали. Не до смерти, только до признанного поражения. Это вдруг если боишься.

Мне стало смешно. Такая явная попытка манипулировать могла сработать только с очень гордым, повернутым на своем бесстрашии человеком. С другой стороны, немного льстило, что меня так хотят видеть на арене божественного испытания — неужели заочно считают настолько уж хорошим воином? Они ведь даже не видели меня раньше. Но и Гарнайт ничего не сказал и, судя по его взгляду, был уверен, что я не отступлю.

А стоит ли? Хардинг говорила, что эти Челюсти Гаккона сражаются слишком уж хорошо, а котловину знают, как свои пять пальцев. Может, если удастся впечатлить этих Медведей, они помогут? Терять людей из-за незнания не хотелось.

— Аввары — крепкие воины, но я видела врагов и пострашнее, — насмешливо отозвалась я. Кажется, Каттрин говорила в подобном тоне, вызывая на поединок наших солдат, да и Каллена тоже. Судя по сверкнувшему интересом взгляду Арркена Фельдсена, с правилами игры я угадала. Он усмехнулся:

— Это ещё надо доказать. Будем рады посмотреть, когда соберёшься с духом. Тан!

Я обернулась, проследив за его взглядом, переместившимся мне за спину, и увидела ту женщину, что озвучивала результат боёв. Так, вблизи, были заметны морщины, изрезавшие лицо — Свара Солнцевласая не была стара, но жизнь ее не баловала. Впрочем, в горах она вообще была суровой. А вот волос, ни солнечных, ни каких-либо ещё видно не было — тан оказалась лысой. Интересно, будет ли невежливым поинтересоваться ее прозвищем?

— Ты снова задираешь чужаков, Арркен? — не дожидаясь ответа, Свара Солнцевласая повернулась к нам, окинула внимательным взглядом и скупо улыбнулась: — Мы слышали о вашем прибытии, низинники. Приглашаю вас к огню, там поговорим. Тебя, Гарнайт Говорящий с Волками, я буду рада видеть позже.

Воин Пепла молча кивнул: он, кажется, и не собирался уходить от арены, пока не поговорит со старым знакомым. Нам же выбора не оставили; впрочем, ради этого разговора мы сюда и пришли.

«К огню» Свары Солнцевласой оказалось на той самой площади, где дорога расходились на несколько карнизов — у тана был не дом, а целая пещера с огромной, отделанной грубым камнем жаровней. Голые каменные стены были украшены лишь частоколом из неструганных бревен — и сомнительное это было украшение; зато кресло, на которое села глава Оплота, напоминало трон куда сильнее, чем языки пламени в моем тронном зале. До орлесианской позолоты или ферелденской роскоши ему было все же далеко, но смотрелось оно внушительно: чьи-то бивни вместо подлокотников, шкуры на сиденье и спинке, каркас из костей.

— Инквизитор. Мы слышали о тебе, — тан позволила мне осмотреться, но надолго паузу задерживать не стала. — Вы с сородичами далеко отлучились от своих безопасных низинных земель.

— Не такие уж они и безопасные в последний год, — отозвалась я. — Как раз сюда я ехала отдохнуть от разных… условностей. Мой спутник, учёный, сумел вычислить, что восемьсот лет назад в Морозную котловину отправился последний Инквизитор и не вернулся. После него Инквизиторов больше не выбирали… до меня. Я надеюсь найти место его упокоения и почтить должным образом.

— Дать мертвому покой — достойная миссия, — Свара Солнцевласая наклонила голову набок. — Если вы ищете помощи — мы с вами. Увы, Челюсти Гаккона не предложат такого гостеприимства. Если начнёте искать здесь тело своего Инквизитора, они решат отплатить кровью.

— Я не уверена, что наши поиски зайдут на их земли, — признала я. — Но мои люди уже пострадали от встреч с гакконитами, и забывать об этом я не планирую. Впрочем, пока нам нужна лодка — наш учёный счёл, что Инквизитор Америдан мог побывать в Хозяйкином Углу; я была там сегодня, и духи действительно вспоминают Америдана.

— Тьфу, Рольфсен вечно перестраховывается, — женщина поморщилась с легко различимой насмешкой. — Лодка ваша, так ему и передай. Только для чего она тебе, если ты уже была на острове?

Я на мгновение замешкалась, формулируя ответ, и вместо меня заговорил Коул.

— Алиена летает, а мы нет.

Так сразу озвучивать свои возможности я все же не привыкла, но сдавать назад было уже поздно. И потому я согласно кивнула и пояснила:

— Я не рискнула приземляться в одиночку, а осмотреться там стоит.

Свара Солнцевласая села поудобнее на троне, ничем не проявляя любопытства, но я его все же ощутила. Похоже, не только я тут мучилась от неизвестности, но интерес тана оказался куда сильнее моего, раз его ощутил Коул. Сильнее и мучительнее.

— Говорят, ты Посланница Хозяйки Небес. Значит, это правда?

Я на мгновение прикрыла глаза. Вот, значит, почему я вызываю тут такой интерес. Наверно, и про Длань Корта, того типа из Бурых трясин, которого спалил Маркус, тоже слышали. Интересно, к добру такая слава или к худу? Но отступать, опять же, уже поздно. Даже если я буду все отрицать…

— Гарнайт Говорящий с Волками говорил, что меня коснулось дыхание Хозяйки Небес. Амунд Глядящий в Небо называл посланницей. Но правда лишь в том, что я умею оборачиваться ястребом.

— И закрывать дыры в небе, — поддакнул Варрик. — И кинжал тебе достался на алтаре Хозяйки.

Добил Коул, напомнив:

— Тебе помогают духи.

Мне захотелось стукнуть обоих приятелей: чьей бы то ни было посланницей, особенно авварской богини, о которой до сих пор знала прискорбно мало, я себя не чувствовала. Обманывать жителей Оплота не хотела — не от какой-то особой честности, но если вдруг ложь вскроется, обманутые будут очень недовольны. Всё-таки религия — тонкая материя. Впрочем, аввары, по крайней мере, дружелюбно настроенные, были мне симпатичны, так что врать не хотелось и просто так.

А в том, что это не ложь, я уверена не была. В конце концов, из духов я знала я только Веру и Коула… а не Вера ли Хозяйка Небес? Сильный древний дух, который активно интересуется реальным миром… я потянулась в глубины души, где иногда ощущала ее присутствие. Но именно сейчас Вера затаилась.

— Правда людей такая разная, — Свара Солнцевласая насмешливо фыркнула. — А о правде богов толковать не нам.

С этим утверждением я согласилась: что там на уме у духов, все равно не угадаешь, смысл спорить.

— Вы поможете нам с Челюстями Гаккона? — вместо этого уточнила я. — Как я слышала, вам они тоже мешают.

Тан недовольно поморщилась и вздохнула:

— Я договорилась с ними о мире, слово сказано перед богами. Если мы смажем наши клинки их кровью, для многих это будет поводом радоваться. Но охота бедна, в Морозной котловине чужаки, а зверь Оплота пропал. Не та сейчас погода, чтобы спорить с богами.

Я кивнула. Слово — это важно, тот же Великий герцог Гаспар за одно предположение, что его можно нарушить, вызвал бы меня на дуэль. Хотела уже прощаться — лодку дали, и то спасибо, — но влез Варрик:

— А если распогодится? Парень говорит, наша Инквизитор светит как солнышко, глядишь, и у вас тучи разойдутся?

Мне идея предложить помощь не пришла в голову — ни Каттрин Чужачка, ни Гарнайт Говорящий с Волками о ней никогда не просили и не принимали, справляясь со всем самостоятельно. Но почему не попытаться? Так что, чуть воодушевившись, я напомнила:

— Сегодня Гаккон оказался благосклонен к вашим воинам, а не своим почитателям. Может, ему их служение не так уж и важно?

Свара Солнцевласая помолчала, а потом как-то хитро усмехнулась:

— Бродди Тихий шаг и Бьёрн Камышовая Борода капризны, и с ними вы не поладите. Найдите Сторваккер, зверя Оплота. Ее возвращение будет знаком, что боги на нашей стороне. Тогда о слове Челюстям Гаккона я могу и забыть. Глядишь, и другие боги повернутся к нам.

Я задумчиво покосилась на Варрика. Искать зверя, особенно с учётом названия Оплота — Каменный Медведь, — мне не слишком хотелось. Из нас троих никто не был следопытом, да и день потихоньку стал клониться к вечеру… Впрочем, не обязательно же искать сегодня? А у Хардинг в отряде полно следопытов. Да и Железный Бык сумел ночью найти таинственного Нокс Морта; вряд ли Сторваккер намного мельче? Оставался вопрос, не попытается ли она сожрать своих спасителей?

Оценивающе глянув на тана, я решила этот вопрос задать Гарнайту Говорящему с Волками — вдруг недоверие зверю Оплота окажется оскорблением?

Свара этот взгляд расценила как-то по-своему и добавила:

— Поговорите с Авгуром. Он подскажет, где можно поискать Сторваккер. И о Челюстях Гаккона и их служению Гаккону он тоже расскажет. Вдруг что полезное и узнаете.

— Благодарю за совет, — я удивилась, но отказываться от этой помощи не стала.

Правда, какое-то неявное предчувствие заскреблось на душе: что там такое мог рассказать Авгур, что глава Оплота так хитро улыбнулась?

Напротив пещеры тана стояла очередная грубо отёсанная статуя, на голове которой ярко полыхала пламенем жаровня — ещё один светильник. Кажется, свои поселения и дороги аввары освещать не ленились; интересно только, неужели кто-то ходил каждый вечер и зажигал все бесчисленные фонари?

А под жаровней нас ждал Гарнайт Говорящий с Волками. Видимо, с приятелем он наговорился или тот оказался занят, а других дел в Оплоте для воина не нашлось. К тому же его ведь тоже ждала Свара Солнцевласая.

Я подошла поближе и негромко сообщила:

— У меня миллион вопросов.

— Тогда почему ты не задала их тем, кто может ответить? — Воин Пепла посмотрел на распахнутый зев пещеры, по стенам которой бегали отблески пламени.

— Вдруг случайно обижу, — пояснила я. — А ты ведь знаешь, что я не собираюсь обижать.

— Аввары не ищут в словах дополнительных смыслов. Не бойся спрашивать, — Гарнайт повернулся ко мне. — Что тебя интересует сейчас?

— Оплотный зверь, — начала я с самого важного. — Нам надо его найти.

— Сторваккер пропала? — воин нахмурился. — Это и правда дурное известие. Спроси Мастера охоты, а завтра я пойду с вами.

— Свара Солнцевласая предложила поговорить с Авгуром, но я спрошу обоих, — кивнула я. — Меня беспокоит другое. Мы ведь… чужаки. Она не бросится на нас? Хотя если ты пойдешь с нами, мне будет куда спокойнее. Но все же не хотелось бы отбиваться от медведицы.

Последнее я бросила наугад, но, похоже, угадала: поправлять меня аввар не стал. Успокоил:

— Звери Оплота достаточно разумны, чтобы различать друзей и врагов. Что-то ещё?

— Что в ней такого важного? — влез Варрик.

— Оплотный зверь присматривает за кланом, дарит ему свою силу, — пояснил аввар. — Поэтому он имеет собственное имя и является полноценным членом клана. Свободу Сторваккер аввары не ограничивают, и приносят ей дары, но не настолько обильные, чтобы у медведицы пропала необходимость охотиться. Ее потеря сильно ударит по Оплоту. Боги могут отвернуться.

Приятель присвистнул, да и я вздохнула.

— Поэтому ее пропажу скрывают?

Гарнайт Говорящий с Волками молча кивнул, и я тему развивать не стала. Мало ли кто услышит…

— Какой дар надо принести на арену? — чуть поколебавшись, уточнила я. Варрик удивлённо хмыкнул:

— Неужели собираешься помериться силами с этими ребятами, Перчинка? Шевалье покусали тебя в своей Академии?

От него я только отмахнулась, а Гарнайт Говорящий с Волками одобрительно кивнул:

— Достойная мысль. Гаккон Зимодых покровительствует зиме и войне. Ты можешь принести металл для оружия или мех для одежды.

Ни того, ни другого у меня не было. Наскоро перебрав, что могло бы храниться в моей сумке, я неуверенно уточнила:

— А, к примеру, драконья шкура? Или оружие какое-нибудь необычное?

Свое я жертвовать не собиралась ни при каких обстоятельствах, но в сумке точно должен был валяться кинжал из гробницы Совершенного Файреля, может, и ещё что найдется. А уж драконьей шкуры… С каждой убитой твари Железный Бык снимал шкуру — и хорошо, если этим ограничивался. Крупные куски в мой Карман странника не влезали, а вот тонкая кожа с шеи, свернутая рулоном, чешуя россыпью и прочие небольшие фрагменты оседали в моих вещах. И раз уж кунари про свои трофеи благополучно забыл, пусть послужат делу. Если разрешат, конечно.

— Тех драконов убивали при моем участии, — поспешно уточнила я. Но Гарнайт Говорящий с Волками, подумав, качнул головой:

— Гаккон Зимодых не охотник. Лучше оружие.

Я кивнула в знак благодарности за совет и задала следующий вопрос:

— Авгур — это шаман? И кто тогда Глядящий в Небо? Я слышала, Амунд не один такой.

— Глядящие в небо — шаманы Хозяйки Небес, — Воин Пепла неторопливо отправился к верхней улочке, и я подстроилась под его шаг. — Они читают ее знаки в полете птиц и форме облаков, в дуновении ветра…

— И птичьем дерьме, — хмыкнул гном.

— Они дробят кости погибших, освобождая дух, и жгут священные костры, провожая павших в Чертоги Хозяйки, — закончил Гарнайт Говорящий с Волками. — Авгур беседует с богами племени.

— Он маг? — уточнила я.

— Спроси об этом его, — предложил воин.

Вопросы у меня на этом не закончились, но с остальными я решила подождать. Краем уха уловила любопытный диалог, явно для нас не предназначавшийся, но очень показательно подтверждающий слова Свары Солнцевласой. Два охотника, что стояли на повороте тропы — явно случайно встретились и разговорились, — обсуждали гакконитов.

— Авгур говорит, до новой луны польется кровь, — проговорил один. Он шел сверху, и я заключила, что к Авгуру мы, по всей вероятности, и направляемся. Но больше заинтересовал ответ:

— Пусть Челюсти Гаккона только сунутся. Они знают, чья тут земля.

Если бы удалось спровоцировать гакконитов на нападение, чтобы они первыми разрушили мир… И я тут же устыдилась своих мыслей. В конце концов, в Оплоте есть дети, вряд ли все они уже воины, но вот мнят себя ими наверняка — как Бевин когда-то. Лучше уж постараться поймать гакконитов за руку возле чужих силков. А ещё лучше — найти медведицу и не выдумывать.

А вот Лелиана пошла бы по первому пути, по крайней мере, год назад. Сейчас она, кажется, смягчилась… А вот Шартер — нет.

— Почему ее зовут Солнцевласой? — спросил Коул. — У нее ведь нет волос. И солнца тоже.

— Однажды Имар Хитрец завел Сигурда Бездельника в Оплот Каменный Медведь, — начал Гарнайт Говорящий с Волками, и я отвлеклась от подслушивания. Большинство историй аввара начинались с этих слов, и слушать их мне нравилось; в том числе и из-за них я жалела, когда Воины Пепла уехали из Башни Бдения. — Сигурд был пьян, и утверждал, что видел Имара собственными глазами. И слышал, как тот вместе с воинами другого Оплота потешается над медведями, утверждая, что и охотников нет среди них, медоедов и лежебок. А шел Сигурд Бездельник со стороны солнца, и было то зимой, и за его спиной оставался один Оплот, Болотного охотника, с воинами бесчестными, ждущими в засадах и крадущими чужую добычу. Разозлились охотники Каменного Медведя на Сигурда Дурновестника, но более того — на болотных охотников.

— А на Имара Хитреца злиться не стали? — перебил Варрик. Воин пожал плечами:

— Злиться на бога так же мудро, как злиться на метели.

— Логично, — пробормотал писатель.

— Встали воины и отправились в Оплот Болотного охотника, чтобы вызвать его жителей на испытание Бродди. Но когда пришли, в Оплоте оставалась лишь безумная вельва. Она посмеялась над ними и предрекла большую охоту и много крови. И тогда поспешили Каменные Медведи домой — но лишь для того, чтобы убедиться в правдивости слов вельвы. Болотные охотники, обманом выманив медведей, коварно напали на Оплот. Но их встретили не беззащитные дети и древние старцы; в Оплоте оставалось достаточно воинов, и среди них — Свара Янесдоттен. Подлый противник выстрелил в нее горящей стрелой и поджёг волосы, но потушить их Свара не могла, ибо врагов было много, и продолжила биться. Однако горящие волосы так впечатлили Болотных охотников, что многие из них бежали с поля боя, а Имар Хитрец зарёкся спорить с медведями. Свару Янесдоттен же с тех пор зовут Солнцевласой.

— Ого, — с уважением протянула я. При более близкой беседе, в пещере, мне показалось, что капюшон скрывает шрамы, но даже в голову не пришло, что они растянулись на всю голову. — А почему тебя называют Говорящий с Волками? Это ведь тоже народное имя.

Гарнайт кивнул, но о себе рассказывать историю не стал, ответил коротко:

— Я сумел приручить двух волков. А потом убил их, когда в бою с берескарном они заразились скверной. Они были достойными союзниками.

И поэтому уже больше десяти лет его спутником был мабари — более устойчивый к скверне пёс. Но озвучивать это я не стала; к тому же мы, похоже, пришли — перед нами оказалась очередная хижина, и сквозь щели между досками пробивался голубоватый свет.

— Это дом Авгура, — пояснил Воин Пепла. — Я останусь ночевать в Оплоте. Приходи завтра, для ночной охоты вы не готовы.

Я благодарно кивнула, и Гарнайт Говорящий с Волками, не прощаясь, ушел.

Варрик громким шепотом поинтересовался:

— Ты всерьез собираешься драться с этими ребятами, Перчинка? Не обижайся, но поставлю я не на тебя.

— Я слышала о божественных испытаниях авваров, — негромко ответила я. — Строго индивидуальное только испытание Хозяйки, там надо лезть по скале наперегонки. А испытание Гаккона допускает групповые бои. Завтра возьмем остальных, шансов станет больше.

— Беру свои слова назад, — усмехнулся приятель и кивнул на хижину, предлагая входить.

Ради интереса, я осмотрела жилище Авгура правильным зрением: во-первых, чтобы прояснить для себя, маг ли этот шаман или нет, во-вторых, было интересно, что за голубоватое сияние пробивается наружу — цвет был знаком.

От увиденного я едва не отшатнулась и с трудом поборола желание сбежать. Сам Авгур очевидно был магом, и не слабым, хотя его кокон силы выглядел странно — походил одновременно и на медиумов, и на боевых магов. Но куда сильнее удивляло его жилище: вся хижина ярко светилась магией, но не нитями заклинаний — туман свободной энергии окутывал строение, словно внутри скрывалась дверь в Тень. Но напугало даже не это: внутри я отчетливо видела нескольких духов. После сегодняшнего знакомства с демонами отчаяния снова встречаться с обитателями Тени не хотелось.

Но поговорить с Авгуром стоило, и я решительно шагнула вперед — вряд ли здесь мне что-то грозит, а раз так, страх показывать просто стыдно. Да и не страх это, ни демонов, ни, тем более, духов я не боялась — разве что разумно опасалась тех, кто может причинить вред.

Впрочем, на первом же шаге решимость не то чтобы испарилась… но от удивления я снова замерла. Внутри хижина освещалась завесным пламенем: оно танцевало на фитилях свечей, расставленных на полу, в огромной круглой жаровне — такой же, как в пещере тана, только дрова в ней заменяли хищно скалящиеся черепа, — в свисающих с потолка странных конструкциях из деревянных палочек, перьев и мелких черепов каких-то животных. Вокруг жаровни выстроились духи, словно мои советники вокруг стола в ставке командования — безликие, но цветные, яркие, какими не бывают мирные духи в реальном мире. Впрочем, много ли я о них знала?

Авгур на фоне своего жилища и друзей как-то терялся: привычная кожаная одежда, обтягивающая крепкое тело и заметный живот, меховая грива знаком отличия и кожаная маска с металлическим диском во лбу. Ни костей с перьями, которые я ожидала увидеть у шамана — видимо, все пошли на украшения, — ни яркой раскраски на лице, ни какой-то особой одежды.

— Вот она. Не толкаться! — рыкнул Авгур на зашевелившихся духов, и я с трудом заставила себя не отступать. Аввар простер ко мне руки и воззвал: — Узрите, достойные. Женщина, что пылает огнем и латает воздух. Я Авгур Оплота Каменный Медведь, приветствую тебя, как приветствуют наши боги и боги наших предков.

По хижине прокатился то ли порыв ветра, то ли слаженный вздох духов. А я как-то машинально спрятала руку за спину — Якорь кольнуло, и я была уверена, что по ладони снова пробежали искры. Вот ведь… Брешь давно закрыта, а эта дрянь никак не угомонится.

— Привет, — отозвался Коул и легонько подпихнул меня в спину, выводя из некоторого оцепенения. Спохватившись, я поклонилась встречающим, и еще один вздох уверил меня в том, что это был не ветер. А духи, видимо, удовлетворенные увиденным, растаяли в воздухе.

— Все! С этим закончили, — уже совсем другим тоном проговорил Авгур. — Теперь будьте как дома! Жажду услышать новости с севера.

— Я расскажу, — чуть растерянно отозвалась я и ещё раз осмотрелась правильным зрением. Духи и впрямь исчезли, оставив нас наедине со своим шаманом, а вот магия осталась. Но на всякий случай уточнила: — А это ведь были духи, да? И теперь они насмотрелись и ушли?

— Боги Оплота желали видеть тебя. Я подчинился, ибо я их Авгур и их голос, — пояснил аввар и сварливо добавил: — Не устрой я представление, они бы ещё полгода меня донимали.

— Почему все так хотят на меня посмотреть? — не выдержала я. — Арркен Фельдсен сказал, что чуть ли не половина Оплота хочет со мной подраться, тан Свара слышала обо мне. Да и ты удивленным не выглядишь. Только из-за того, что кто-то назвал меня посланницей Хозяйки? А если это не так?

— Не тебе знать, на кого боги смотрят, — заметил Авгур. — Но ты незамеченной не осталась: я слышал, что ты взбаламутила воды времени меж Красных Утесов и вернулась. Твоя рука пылает ярче солнца для тех, кто умеет видеть. Твои дела дарят покой.

— Ладно, — согласилась я. Хотя насчёт вод времени Красных Утесов хотелось уточнить, я решила отложить этот вопрос на «потом». — Почему меня хотят видеть духи, мне понятно. Ответите на пару вопросов?

— Спрашивай, — хмыкнул хозяин комнаты и присел на выделанную шкуру, лежащую на полу.

— Свара Солнцевласая говорит, что пропала Сторваккер. И еще, что ты можешь рассказать мне о Челюстях Гаккона.

Подумав, я тоже присела, хотя буквально в шаге от меня, рядом со шкурой, лежал чей-то скелет. Вроде бы не человеческий, слишком большая грудная клетка, но кто знает… Соседство не слишком приятное, но все же лучше, чем неведомые конструкции из палочек и костей, свисающие с потолка. Задеть их головой не хотелось. Варрик вообще так и не отошел от двери, а вот Коул присел рядом.

— Сторваккер и раньше могла уйти на несколько дней, — задумчиво проговорил Авгур. — Но в этот раз что-то тревожное ощущается. Но нет, я не знаю, где она может быть. Боги не слишком разбираются в направлениях. Лучше спроси Мастера охоты.

Я кивнула в ответ. К Мастеру охоты я и так планировала зайти — так только узнаю, где его искать. Гарнайт, надо полагать, ушел с концами, то есть до завтра.

— Челюсти Гаккона… что ты о них знаешь?

— Немного, — признала я. — Культ появился примерно восемьсот лет назад, его члены поклоняются Гаккону и потому признают только войну. Из-за этого культисты постепенно кончаются, пока Культ не вымрет совсем. Но через некоторое время все повторяется.

— Не просто поклоняется Гаккону, — заметил Авгур. — Они отвернулись от других богов, и все их мысли занимает война. И особенно они ненавидят низинников, считая вас слабыми и никчемными.

— А разве не все аввары так считают? — улыбнулась я. Шаман хохотнул и хлопнул по шкуре ладонью:

— Не без того, но мы знаем, что и среди низинников попадаются достойные воины. Но Челюсти Гаккона плевать хотели на ваших воинов. Восемьсот лет назад пришли темные твари и никто не помог Оплоту Зимнего дыхания. Тогда те, кто выжил, поклялись уничтожить низинников, призвали дух Гаккона из Тени и привязали его к дракону.

— Одержимый дракон! — пораженно перебила я. Невольно вспомнилась тварь Корифея, пусть и не одержимая, но куда сильнее обычного дракона. И архидемон — может, тоже не одержимый, а может, связанный с кем-то из эльфийских Творцов. Справиться с такой тварью…

— Так вот зачем сюда мог явиться Инквизитор Америдан, — добавил Варрик и всё-таки прошел внутрь, поближе ко мне. — Охотник на драконов и демонов, а тут два в одном.

— Да, эта проблема не меньше, чем архидемон… — согласилась я и повернулась к Авгуру. — И куда он делся?

— Точно я не скажу, — аввар посмотрел на свою завесную жаровню. — В Тень его дух не вернулся, значит, он все ещё привязан к дракону. Но его самого никто не видел. Если верить скальдам, Челюсти Гаккона тогда недолго продержались. Несколько раз возрождались, но исчезали так же быстро. Посмотрим, сколько продержатся теперь.

Я машинально кивнула ещё раз, но мысли успели уйти далеко. Раз дух привязан к дракону, значит, где-то этот дракон ещё есть и он жив. Видимо, убить Инквизитор не смог, и что-то с ним сделал… усыпил, как архидемона? Запер? И если запер, то не могли ли гаккониты этого века его найти? С моим везением — могли.

— А если гаккониты смогли найти того дракона? — уточнила я. Авгур пожал плечами:

— То пойдут воевать с низинниками. Когда темные твари пришли в этот раз, Оплоту Красного Льва снова никто не помог.

— Вот только Каттрин Чужачка почему-то отправилась вниз и присоединилась к Серым Стражам, чтобы отомстить порождениям тьмы, а не культы организовывать взялась, — отрезала я. — Во всем Ферелдене во время Мора было всего два Серых Стража, и разорваться они не могли.

— Давайте лучше о более актуальных проблемах, — перебил Варрик. — О героических Стражах можно и потом поговорить. Что нам с вашим богом-то делать?

Авгур хмыкнул, смерил нас взглядом, полным сомнений, и предложил:

— Если сможете, убейте. Дух бога вернётся в Тень, и все пойдет правильно.

Не понравилось мне это «если сможете». С другой стороны, опыт по убийству почти-богов у меня уже был.

Местность заметно понижалась, а озеро все не появлялось и не появлялось. Идти до него от лагеря было совсем недалеко, накануне мы добрались от силы за час; сегодня прогулка растянулась уже почти вдвое, а деревья и не думали расходиться.

— Мне кажется, или мы идём не туда? — с сомнением уточнила я.

Первые подозрения закрались у меня еще полчаса назад, когда Дориан свернул к небольшой деревянной платформе, охраняемой парой наших солдат, и церемонно представил мне своего нового друга, Пьера-Авара д’Амортизана — того натуралиста из Орлейского Университета, что искал в Морозной котловине редких животных. Истинный вид вожделенного Нокс Морта его заметно расстроил, но со мной профессор был учтив и выразил надежду, что поохотиться вместе на тайны природы ещё доведётся. Нельзя сказать, что я этому порадовалась, но отказываться не стала.

Зрело со вчерашнего дня ощущение, что охота мне ещё предстоит — не абы на кого, а на целого бога. Правда, зиждилось оно исключительно на мнении о своем везении: ни Авгур, ни его духи ничего толкового о Гакконе Зимодыхе сказать не могли, Мастер охоты, которого я все-таки нашла после долгого разговора с магом, о Челюстях Гаккона тоже не сказал ничего определенного. По Морозной котловине они бродили, кучкуясь в основном на севере, чем-то занимались и на свою территорию никого не пускали. Правда, плюсом к моей версии стало то, что собирались гаккониты вокруг старых тевинтерских руин. Ни одной причины не доверять тевинтерским крепостям у меня не было, но логика пасовала перед дурными предчувствиями.

Впрочем, пока что мы решили начать с поисков оплотной медведицы — если ей грозит опасность, лучше поторопиться. Благо, на счет нее Мастер охоты оказался более осведомлен: последний раз Сторваккер уходила на охоту на запад, и далеко уйти не могла, потому что в ближайшие дни по всем приметам ожидалась буря.

Потом по плану был Хозяйкин Угол, авось удастся что-то узнать об Америдане. Мне ещё хотелось надеяться, что мой предшественник прибыл сюда не ради одержимого дракона. Тщетная мечта, конечно… Вряд ли здесь затевалась ещё одна сопоставимая по масштабам катастрофа в то же время.

— А тебе чего, хочется побыстрее встретиться с медведем? — буркнула Сэра.

— А ты хочешь растянуть удовольствие? — в том же тоне ответила я.

— Делаем небольшой крюк, — перебил нас Железный Бык. — Поверь, босс, ты не пожалеешь.

Пришлось соглашаться, в основном потому, что спорить было уже поздно. Да и пришли действительно быстро: решилась задать вопрос я, услышав шум воды, который никак не мог принадлежать озеру, скорее уж, реке; искомое место, по словам кунари, ждало нас на другом берегу.

Река Варсдоттен, довольно широкая, но мелкая, в этом месте и вовсе по колено, величаво несла свои воды к Надоблачному озеру. Русло ее явно менялось в течение сезона — мы попали на средний подъем воды, но пусть невысокие, но крутые берега намекали, что во время таяния снега она разливается шире и течет быстрее. Небольшое, едва ли десяток сантиметров, углубление по центру русла рассказывало и об обратном изменении — сужаться в сухой сезон реке тоже доводилось. А неподалеку от нашей дороги, по правую руку, лежали остатки каменного моста — тевинтерского, не ошибёшься. Крепость, мост… явно северяне здесь провели немало времени. Что они тут делали? Жаль, кристалл памяти остался в ставке командования, Маркус наверняка мог бы узнать подробности.

На другом берегу первым делом я увидела небольшой лагерь Инквизиции, даже, скорее, пост. И солдат, которые с кем-то сражались.

— Опять, — скривилась Сэра, срывая лук с плеча. Дориан поддержал ее недовольным вздохом и взялся за посох. Прокомментировал:

— Постойте-ка здесь, много времени это не отнимет.

— В кого стреляем-то? — уточнил Варрик, берясь за Бьянку.

— Пауки, — брезгливо отозвалась эльфийка. Дориан уточнил:

— Ядовитые.

Для моих щитов было далековато, и я, вопреки совету друзей, полетела поближе к месту боя: солдаты все же мои, грех не позаботиться. К тому же, несмотря на почти десяток лет, прошедший с укуса паука на Глубинных тропах, ощущения я помнила отлично и другим познакомиться с ними не желала. Приземлившись на ветку ближайшего дерева, я обернулась и первым делом накинула защиту на своих людей, а вторым — чуть не упала с этой ветки, уворачиваясь от плевка зеленоватой жижи. Эти пауки оказались не только ядовиты, но ещё и дальнобойны.

Впрочем, победа осталась за нами, слишком неравные были силы.

— Леди Инквизитор! — поспешил мне на помощь один из солдат, в котором я признала лейтенанта Фарроу.

Лично мы знакомы не были, но Хардинг его хвалила, а в Арборской глуши даже показала — тогда я успела заметить только коротко стриженные соломенные волосы и длинные эльфийские уши, но узнала все равно быстро. Сейчас разведчик оправдывал мнение Нитки о себе — несмотря на явно не первое нападение, его отряд был цел, бодр и сумел укрепиться даже в таком неудобном месте, как низкий берег излучины реки.

— Лейтенант Фарроу, — я с улыбкой отсалютовала, и он, спохватившись, ответил тем же. — Кажется, вы и без нас справились бы?

— Пауки постоянно приползают, — уклончиво ответил разведчик. — Но с вами это оказалось проще и быстрее. Благодарю, леди Инквизитор, господа.

Я обернулась, увидела свою команду, догоняющую меня через реку, и едва сдержалась, чтобы не спрятаться за по-эльфийски узкую спину лейтенанта. Железный Бык, судя по лицу, был крайне недоволен моей защитной инициативой

— Знаешь, босс, у кунари есть одна любопытная техника связывания пленников, — сообщил он вместо того, чтобы поздороваться. — Я ее тебе с удовольствием продемонстрирую.

— Каллен будет против.

— Не, Кудряш согласится, — убежденно поддержал Варрик. — Я ему сам объясню.

Я нахмурились. Мало того, что меня отчитывают как ребенка, да еще на глазах моих же солдат, так ещё и за то, что я этих солдат защищала!

Бык, проявив привычную наблюдательность, мои мысли разгадал и уже чуть спокойнее добавил:

— Я твой телохранитель, босс. И отвечаю за твою безопасность. Солдаты были в укрытиях, пауки по ним не попадали. Мы были далеко. И только ты сунулась под атаку.

Возразить было нечего. Укрытий я, правда, поначалу не заметила, но теперь действительно увидела невысокие щиты, за которыми прятались мои разведчики. Но признавать поражение не хотелось, и вместо этого я проворчала:

— Вы б такие бодрые были, когда речь про остров заходит. А то чуть что, сразу — может, ну их, этих духов, обойдем. Показывайте, что вы там хотели, и идем, нам еще медведя искать.

Разведчики, до того отводящие взгляд и прикидывающиеся глухими, встрепенулись. Лейтенант Фарроу подал подчиненным знак, чтобы занялись какими-то своими делами, и снова обратился ко мне:

— Утром мы слышали, как гаккониты обсуждали какого-то зверя на болотах, леди Инквизитор. Возможно, вам будет интересно.

— Нашего, полагаю, — отозвался Дориан. — Когда мы приманивали этого… Нокс Морта… Я же говорил, что чувствую чужой взгляд.

— Эти бы напали, — возразила Сэра.

— Нет, если их было недостаточно.

Старший разведчик выслушал этот спор спокойно и уточнил лично для меня:

— Говорили о прибытии зверя. И о древней тевинтерской тюрьме. К сожалению, ее местоположение нам неизвестно.

— Спасибо, лейтенант, — я улыбнулась. — Вы сами тут как? Гаккониты нападают?

— Здесь — нет, — эльф указал в сторону зарослей на своем берегу. — Там, за кустами, пещера, аввары, похоже, считают ее священной и рядом нападать не рискуют. Но вверх по реке мы в одиночку продвинуться не можем, выходим только на разведку.

— Мы же отбивали для вас лагерь! — возмутилась Сэра. Я не сомневалась, что воевали на равных все присутствующие, так что фраза лучницы чуть покоробила. Но лейтенант Фарроу и глазом не моргнул, спокойно ответил:

— Мы не смогли удержаться и решили отступить.

— Правильное решение, — согласилась я. — Есть у меня ощущение, что с Челюстями Гаккона воевать ещё придется, тогда и наверстаем. А теперь показывайте мне эту священную пещеру и пойдем. Если удастся заручиться помощью Каменных Медведей, по крайней мере, о пауках с гургутами можно будет не беспокоиться.

— А если отнести одного паука профессору д’Амортизану, можно получить рекомендацию, как отвадить их, не дожидаясь помощи авваров, — посоветовал Дориан. — Идём, Алиена, чудное местечко эта пещера, тебе понравится.

Идти пришлось недалеко: берег порос невысокими колючими кустами, за первой полосой которых громоздились огромные, в два-три человеческих роста высотой, валуны. В одном месте сквозь заросли была прорублена тропа, причем явно старая, но востребованная — кто-то поддерживал ее в приличном состоянии. И вела она к небольшой расщелине, прячущейся среди камней. Ее человеческие руки не тронули, поэтому вход был не слишком широким, Быку и вовсе пришлось протискиваться. У меня же при виде нее по спине пробежали мурашки, и на этот раз отнюдь не предвкушения — пещеры плотно ассоциировались у меня с Глубинными тропами, а туда мне соваться совершенно не хотелось. Не было ни явной необходимости, ни подходящего снаряжения, ни… Ванды.

Но обнадеживали зажженные факелы, освещающие даже вход; горели они странным пламенем — вроде и обычным, оранжевым, но иногда мелькали зеленоватые языки Завесы, — но все же показывали, что пещера более-менее активно используется.

Спуск вышел довольно глубоким: внутри смог спокойно стоять в полный рост Железный Бык, а я и вовсе не доставала до потолка даже в прыжке. Но это оказалось единственное понижение — дальше дорога была ровной, а через пару поворотов обнаружилась даже каменная кладка тевинтерской, судя по рисунку, работы. Небольшая лесенка из трех ступеней вела к рукотворному гроту — природа успела взять свое, оставив известковые наплывы на стенах, сталактиты и сталагмиты причудливых форм на пути, но все же еще угадывались вытесанные плитки пола и узорные остроконечные барельефы. Пламя факелов колыхалось на довольно сильном сквозняке, рождая таинственные пляшущие тени — казалось, обитающие здесь духи вышли приветствовать незваных гостей. Незваных, но вряд ли нежелательных — в гроте мы были не первыми, и наши предшественники успели разбить палатки, соорудить кострище, а потом уйти. По крайней мере, трупов и скелетов я не заметила.

Палатки были простыми, по сути — тенты, растянутые на тросах и придавленные к земле камнями. Но кое-что заставило мое сердце вздрогнуть и забиться быстрее: на одном из тентов почти в самом центре, над входом, сохранилась символика. Символика Инквизиции.

— Шатры Инквизиции зачарованы от непогоды и всяких мелких неприятностей, — заметил Дориан. — Видимо, ваши предшественники тоже не стеснялись обращаться к магии.

— Чувствую тевинтерский размах, — хмыкнул Варрик. — Восемьсот лет — мелкие неприятности.

— Это не магия, — спокойно возразил Бык и бесстрашно потыкал пальцем ближайшую палатку. Ткань даже не пошевелилась, и кунари удовлетворенно заключил: — Известь. Ткань пропиталась водой с известковой взвесью и окаменела.

И точно: мне с самого начала показалось, что ткань слишком бледная, белесая — наши шатры шились из некрашеной овечьей шерсти, неплохо сдерживающей воду, но даже они выглядели… ярче? Эти же словно были присыпаны пылью. Для ткани, продержавшейся восемьсот лет, это было простительно, но глаз все же резало. После предположения Железного Быка все вставало на свои места. К тому же налет того же цвета украшал и стены, и кострище, и забытый котелок, и пару ящиков.

— Сюда нужно привести профессора Кенрика, — решила я, оглядываясь по сторонам. — Он там из каких-то пряжек целую теорию вывел, а здесь столько всего сохранилось…

В одной из палаток лежала доска для игры в «Королевы». Она, как и все остальное здесь, была покрыта известковым налетом, но не так сильно — видимо, полог шатра уберег. Фигурки пропали, но сама доска казалась новее, чем моя для го, — хозяин заботился о своем имуществе или просто взял в дорогу новый набор? Присев, я осторожно провела пальцем по боковой грани, стирая грязь. Возникло странное ощущение — я видела руины древнего Тевинтера, которым исполнилось больше тысячи лет, я встречала живых существ, проживших не меньше… Но таких вот мелочей, как игральная доска или, к примеру, чашка… котелок… палатка…

— О, ты еще что-то откопала? — заинтересовалась Сэра, но ближе к доске не сунулась. — Оно точно не вылезет какой-нибудь хренью с большими когтями?

— Нет, — я улыбнулась. И, на всякий случай, проверила правильным зрением — отчасти для успокоения приятельницы, отчасти из любопытства: может, здесь все-таки замешана магия и Дориан тоже по-своему прав?

Магии ни в палатках, ни в котелке, ни в доске не было — приходилось признать опыт кунари. Но что-то все же было, мелкое, почти невидимое… я снова провела пальцем по боковинке игральной доски там, где мне почудилась магия. Пальцами прощупывалась почти незаметная щель, в которой точно что-то было. С трудом я подцепила это «что-то» за уголок и осторожно вытянула — два листа бумаги, оплетённые знакомыми заклинаниями сохранности.

— Да ты прирожденный археолог, Перчинка, — а вот Варрика находки испугать не могли, так что он присел рядом первым. — Тебя не поэтому так Искательница любит? Она ищет, ты находишь, гармония.

— Археология — это поиск фактов, не Истины, — всплыла в мыслях невесть откуда фраза. Я тряхнула головой, избавляясь от несвоевременно всплывших обрывков памяти, и повинилась: — И будь я прирожденным археологом, не тащила бы все, что плохо лежит. Эта бумага могла ведь рассыпаться у меня в руках.

— Но не рассыпалась. Читай давай.

Первую фразу я видела до сих пор только один раз, но в память она врезалась лучше Песни Света: «Во тьму — без страха и сомненья».

— Девиз Инквизиции времен Америдана, — прошептала я.

— Ну, насчет «без сомненья» они погорячились, — заметил Дориан. Он тоже подошел поближе и теперь разглядывал находку через мое плечо. — Рука у него дрожала, а рисунок безвкусен. Хорошо, что тебя обучал настоящий художник, Алиена, потомкам не стыдно будет находить твои заметки в какой-нибудь чащобе.

— Пока что я все еще надеюсь дожить до старости и умереть в своей постели, — проворчала я. Рисунок — герб Инквизиции, окруженный линиями и точками, которые местами складывались в вопросительный знак, — и правда выглядел неровным, словно создавшая его рука подрагивала. — Но автора понять можно, им тут не слишком весело, похоже, было.

Я ткнула пальцем во вторую фразу, уместившуюся на листочке: «Если это наш последний совместный ужин, пусть он окончится смехом. — А.Т.Х.О». Она, в отличие от девиза, пришлась на центр листка — на место сгиба, — и оттого едва читалась.

— А. — это Америдан? — предположил Варрик. Но я не спешила соглашаться:

— А остальные три буквы тогда кто? Отдадим это Кенрику, пусть разбирается. Так, кто меньше всех хочет искать медведя?

— Я вообще не хочу, — тут же проворчала Сэра. — Если хочешь отправить кого-то в лагерь, то я бегом смотаюсь. И этого типа с книжкой сюда провожу.

— Что, Сэра, боишься медведей? — хмыкнул Бык. Эльфийка показала ему какой-то явно непристойный жест, отчего кунари захохотал, а девица проворчала:

— Он хотя бы смешной. И без всякой знатнючности.

— Ты в одиночку дойдешь? — уточнила я. В том, что Сэра не потеряется, я не сомневалась, но мало ли, на кого нарваться можно в здешнем лесу? Гакконитов я пока не видела, но наслушаться успела достаточно.

— Пф-ф, не парься. Главное, сама поосторожнее с этим медведем, угу?

* * *

Поиски Сторваккер оказались несложными. Можно было бы даже сказать — легкими, так что я недоумевала, почему охотники Каменного Медведя не нашли своего тотемного зверя сами.

В Оплоте мы не задержались — все возможную информацию я уже узнала вчера, и было ее не слишком много; Гарнайт Говорящий с Волками тоже не заставил себя ждать. Даже больше: они с Дормархом успели обследовать пещеру, где жила медведица, так что ее запах мабари знал. Дождей за последнюю неделю в котловине не было, так что по следу мы прошли легко — по крайней мере, до той долины на западе, где Сторваккер предпочитала охотиться. Ей оказались те самые Перекаты, что я видела с высоты; дичи тут и правда водилось изрядно — снуффлеры и клыкачи то и дело мелькали в зарослях сочной травы и невысоких кустов, издали я заметила болотного рыболова, терпеливо вглядывающегося в поверхность особенно глубокого пруда. А на них, в свою очередь, охотились гургуты, как мы выяснили примерно на середине пути — мы этим тварям тоже показались подходящей добычей. Пришлось их разочаровать.

След вел нас по северной части Перекатов в сторону разрушенного тевинтерского моста — похоже, именно его обломки мы видели на реке Варсдоттен; знать бы заранее, могли бы не делать крюк. Впрочем, ни лишняя прогулка, ни ее отсутствие ничем не помогли: след обрывался возле одного из водоемов. Тут и пригодились слова лейтенанта Фарроу: чуть ближе к болотам мы и правда нашли потревоженный дерн и едва заметную, явно звериную, тропу вниз — болото пряталось в низине.

— Я наконец-то нашел место, которое мне нравится еще меньше пещер. Кто бы мог подумать! — пробормотал Варрик, соскальзывая с округлого, окатанного временем, валуна.

— Да брось, по сравнению с Бурой трясиной — чудное место, — не согласилась я. — А уж если вспомнить Черные болота…

От воспоминаний о меняющихся ледяных пейзажах по рукам пробежали мурашки, тут же смытые ощущением жара, растекающегося по коже. Кажется, что бы ни решили в эрлинге относительно судьбы Черных болот, я туда больше не сунусь, впечатлений хватило на всю жизнь.

Здесь же, в болоте с авварским названием Кульдсдоттен, не было ни мороза, ни жара — сырость, запах прелых листьев и легкая вонь тухлятины, которую легко можно было игнорировать. Зато растения поражали своим разнообразием — большую часть из них я раньше не видела даже на картинках. Огромные деревья с роскошными кронами, такие же, как в нашем лагере, здесь причудливо изгибались, образуя арки и мосты; их стволы покрывал бархатисто-зеленый мох, свисали купы незнакомых вьюнов с узкими то багровыми, то зелеными листьями. Другие, куда как меньшие, дерзко устремлялись к небу; шипы с ярко-алыми кончиками, разбросанные по всему стволу, тоже поднимались вверх, но выглядели при этом угрожающе. А вот красноватые кроны неожиданно напомнили мне деревья, растущие на Перекрестке, как и невысокая бурая трава.

Впрочем, ее я заметила далеко не сразу: нас окружал папоротник всех возможных цветов, метелки вереска и амаранта покачивались на легком ветерке, заросли незнакомого растения, походящего на ползучую крапиву, но ярко-алого, с желтым кантом, цвета, то и дело перегораживали путь. На валунах ярко выделялись купы белесого лишайника, иногда из-под широких глянцевитых листьев еще одного незнакомого кустарника выглядывали мухоморы с идеально круглыми нарядными шляпками. Все это ботаническое безумие прикрывала легкая вуаль синеватого тумана — не того непроглядного, что создавали демоны на Черных болотах, а вполне природного, пованивающего тухлыми яйцами и торфом.

Даже на болоте аввары успели приложить руку к облагораживанию территорий: через особо подозрительные бочаги были перекинуты мостки, уже изрядно подгнившие, вдоль тропинок стояли уже привычные факелы на высоких подставках — такие я видела и в Оплоте, и по дороге к нему, и в той пещере, где успела побывать утром. Отличие было только одно: факелы на болоте горели изумрудным завесным пламенем, без примеси обычного.

— Интересно, а их-то кто зажигает? — пробормотала я. Если предположить, что аввары посменно ходят по всем дорогам и пещерам и обновляют факелы, я еще могла, то завесное пламя на болотах с горцами никак не увязывалось. На ответ я особенно не рассчитывала, и напрасно.

— Это делают духи, — проговорил Коул. — Им нравятся эти люди, и они помогают.

— Ого! Надо рассказать в Магистериуме, — удивился Дориан.

— О свободных духах, которые помогают по доброй воле? Тебя поднимут на смех, — я фыркнула и хотела свернуть с тропинки, чтобы посмотреть на шипастое дерево поближе. Дормарх предупреждающе рыкнул, следом за ним наш специалист по духам перехватил меня за руку и покачал головой:

— Не надо. Деревья борются. Они очень злые, просто очень медлительные.

— Полагаешь, могут напасть на нас? — вскинул брови маг. Коул пожал плечами и промолчал.

Я глянула на дерево еще раз и решила не экспериментировать. Вдруг они ядовитые? Судьба девицы, сдуру уколовшейся и уснувшей на сто лет, меня не прельщала.

— Низинники называют его шиподеркой, — проговорил Гарнайт Говорящий с Волками. — Она не растет сама, захватывает ствол других деревьев и прорастает внутри. И даже если вырубить зараженную рощу, она не умрет, только уснет.

— Любопытная аллегория на демонов и магов, — усмехнулся Дориан. — Я потрясен, что раньше не видел этого растения. Большинство Магистериума просто обязано выращивать что-то вроде этого.

— Так прихвати полешко-другое да отправь в подарок, — посоветовал Бык. — Что там надо, чтобы эта хрень проснулась обратно?

— Вода, — коротко отозвался аввар.

— Надеюсь, на людях она не паразитирует? — уточнил Варрик, с подозрением оглядывая ближайший ствол, мимо которого мы проходили. Гарнайт Говорящий с Волками пожал плечами, но, в отличие от Коула, не замолчал:

— Ее ценят травники и шаманы. В Ферелдене листья стоят наравне с хорошим оружием.

— Да? — теперь взгляд гнома стал скорее оценивающим. Да и я посмотрела на эту шиподерку с возросшим интересом: если пучок листьев можно загнать по цене хорошего меча… интересно, в чем подвох? Вздохнула:

— Сюда бы Инес Арансию, она бы разобралась… Надо бы узнать, пережила ли она эту проклятую войну.

— А кто это? — заинтересовался приятель.

— Автор самого лучшего справочника по травам. Она была магом нашего Круга, но редко появлялась — в основном путешествовала в поисках трав. И в Башне Бдения я ее не видела.

На этом разговор увял. Звук разносился по болоту странно — вроде бы говорили мы негромко, но эхо, искажая слова, убегало по воде вдаль — и трудно было сказать, насколько. К нам оно возвращалось вздохами и хлюпами болота, птичьим гомоном, скрипом деревьев и чьим-то бормотанием на самой грани слышимости.

Дорогу выбирали Гарнайт Говорящий с Волками и Дормарх, и шли они оба уверенно. Меня это удивляло — после сорванного наверху дерна других следов я не видела, — но обижать недоверием мне не хотелось, да и слова нашего разведчика о тюрьме авварам, возможно, говорили больше, чем мне. Пусть на дорогу мы потратили большую часть дня, до ночи время еще было, да и до Оплота Каменный Медведь с болот была более короткая дорога — если проблуждаем до темноты, сможем вернуться на ночевку. Мне не очень хотелось оставаться в чужом поселении, по крайней мере, до тех пор, пока нас не признают друзьями, но тащиться на ночь глядя в лагерь желания тем более не было.

Чем глубже в болота мы заходили, тем чаще попадались скелеты и отдельные кости — в некоторых я могла предположить болотных охотников или везделазов, другие казались незнакомыми. Дневной свет померк, скрытый густыми кронами вековых деревьев, и освещалась дорога только завесными факелами и подсвеченным ими туманом, отчего окружение казалось бирюзово-таинственным. Красные листья выглядели темно-фиолетовыми, вереск отливал синевой, а вода стала походить на разлитые чернила. Когда из-за деревьев вынырнула платформа из синевато-черного камня, увенчанная драконьим черепом, я даже не удивилась — очень уж хорошо вписалась в общий настрой места и она, и куча человеческим скелетов, что лежали на ступенях, ведущих к постаменту с черепом.

— Здесь мы были, — сообщил Железный Бык. — Хардинг говорила, гаккониты к этому черепу не суются, кланяются издали и уходят.

— Похоже на часовню, — заметил Варрик. — Такую, подходящую местному колориту.

— Отличное место для засады, — согласился кунари. — Так что поглядывайте по сторонам.

Гарнайт Говорящий с Волками спокойно отозвался:

— Здесь никого нет. Челюсти Гаккона не решатся подойти к этому месту.

— Почему?

Но ответа не последовало. Впрочем, скоро стало не до него: первым следы колес на сырой почве заметил Железный Бык, но прокомментировал их Коул. Прикрыл на мгновение глаза и проговорил:

— Охота, следование по запаху. Что-нибудь вкусное, свежее, угощение, затем ловушка, сети, дубинки и боль. Она рядом. В клетке, стесненная, не может освободиться. Мы должны помочь ей.

Воин Пепла нахмурил брови, а Варрик пообещал:

— За тем и идем, Парень.

По следам повозки пройти без помощи следопытов смогла бы даже я, так что больше проблем с выбором направления не возникло. Теперь мы спешили, так что на местные красоты внимания уже не хватало, но кое-какие мелочи я все же примечала. Стали попадаться оранжевые огоньки; издали я приняла их за светлячков и осознала ошибку, только стукнувшись головой об авварский амулет — такие я видела в хижине Авгура, небольшие черепа в пирамидке из веточек. В Оплоте эти вещички казались скорее специфическим украшением, но на болоте я в их безобидности уверена не была. Но задавать вопросы не стала — сейчас у нас была другая задача, да и, чего скрывать, уюта местности они добавляли: посреди синевы болот теплый свет казался домашним очагом.

Телега обнаружилась на самом краю болота. С этой стороны топь подходила к северной стене котловины, и тропа обрывалась перед ней. Вернее, перед входом в некое таинственное помещение, встроенное прямо в тело горы. Сомневаться в том, кто его построил, не приходилось — знакомая архитектура с гуртами и бойницами, тяжелая дверь из неизвестного металла с барельефом в виде драконьей головы…

И трупы гакконитов. Похоже, Сторваккер оказалась достойным противником, потому что я насчитала минимум пять тел, и не факт, что увидела все. К сожалению, подобраться поближе не представлялось возможным: у входа караулили два здоровенных типа в рогатых шлемах, размалеванные черно-белой краской с головы до ног и вооруженные двуручными молотами. При виде их я моментально вспомнила Амунда Глядящего в Небо — его молот был как раз такого размера, и мне всегда казался слишком уж большим. Может, для ритуальных дел он и подходил как нельзя лучше, но в бою таким попросту устанешь махать, каким бы сильным ты ни был. Однако ребята у входа недовольства оружием не выказывали: возможно, потому, что оно мерцало ледяным светом, заметным даже издали.

— А это что за хрень? — шепнул Бык. Гарнайт Говорящий с Волками негромко пояснил:

— Благословение Гаккона. Они сумели достучаться до него.

— Твою мать, — с чувством отозвалась я. Вот не зря со вчера ожидала какой-нибудь пакости…

Варрик подошел к вопросу более практично:

— Интересно, зачем им нужна медведица? И сколько их там вообще?

— Потеря Сторваккер сильно ослабит Оплот, — напомнил аввар.

— Какая разница, зачем, — проворчал кунари. — Надерем им зад, тогда и спросишь.

— Главное, чтобы не они — нам.

Через открытую дверь было видно, что внутри и впрямь есть кто-то из гакконитов, но точно рассмотреть не получалось. Удобнее всего было бы закинуть внутрь мою свето-шумовую гранату, как мы делали с отступниками в Баннорне в прошлом году… Но тогда заденет и медведицу, и не факт, что потом удастся убедить ее в своем дружелюбном настрое. Хотя если на нее накинуть щит… Я задумалась и пропустила часть обсуждения, очнувшись только когда Коул предложил:

— Тогда я пойду?

— Куда? — тут же встрепенулась я. Парень кивнул на тюрьму:

— Туда. Я могу увидеть, сколько их внутри. Пройду тихо, и они не заметят.

Я прикусила язык, чтобы не напоминать, что он больше не дух и не на все теперь способен. Раз уж уверен… Вместо этого в голову пришла другая мысль:

— А пронести меня-птицу внутрь сможешь?

— Перчинка, ты что задумала?

Я покопалась в сумке и достала любимую бомбочку. Улыбнулась:

— Небольшую диверсию. А вы их отвлечете.

И чтобы не слушать возмущение, обернулась ястребом и уселась Коулу на плечо. Парень счел это разрешением начинать и двинулся ко входу, а остальным пришлось смириться — не кричать же нам вслед. В целом, в кои-то веки план сработал именно так, как и задумывался: Коул осторожно прокрался мимо часовых и зашел внутрь — теперь он не рисковал идти прямо под носом у противника и все же старался вести себя тише, так что и времени мы потратили больше. Но какие-то мистические силы у бывшего духа все же остались, потому что нас не заметили. Внутри Коул аккуратно обошел тюрьму вдоль стен, по кругу, чтобы не столкнуться с охранниками — их оказалось шестеро, — и подошел к камере, в которую заперли крупную, поджарую медведицу, и присел, позволяя мне спуститься на пол и не шуметь крыльями.

— Не волнуйся, — шепнул он, и я готова была поклясться, что обращается бывший дух к заключенной. — Мы скоро.

На всякий случай все же кивнула в ответ и поспешила спрятаться за Сторваккер, мысленно умоляя хоть Создателя, хоть аварских богов, хоть кого еще — чтобы медведица не решила на меня сесть. Или закусить так кстати залетевшей птичкой. Но оплотный зверь, по всей видимости, был и правда умнее обычного медведя, и на меня внимания не обратил, даже наоборот — Сторваккер душераздирающе вздохнула, улеглась так, что перекрыла собой едва ли не всю решетку, закрывая меня от вражеских взглядов. Коул махнул рукой и почти растворился в воздухе — теперь его не видела и я.

А минут через пять снаружи раздался невнятный шум, и я поняла, что отвлекающий маневр уже начался. Наскоро обернувшись человеком, я прижалась к спине медведицы, вытащила гранату и… притормозила.

— Низинники пришли забрать нашу жертву, — проговорил кто-то из гакконитов, и я навострила уши.

— Тут и останутся, подарят нам больше сил, — отозвался другой. — Хуже, если придут Медведи. Со всем Оплотом мы не справимся. Мы поторопились с жертвой.

— Будешь спорить с таном? Луна почти на изломе, ритуал уже скоро. Медведи не успеют собраться.

Шум стал громче, и я с сожалением решила завязывать с подслушиванием. Накинула на нас со Сторваккер защиту от шума, велела:

— Закрой глаза!

И все-таки отправила гранату в полет. Постаралась закинуть так, чтобы вспышку из камеры было не видно — все-таки надеяться на понятливость дикого животного было странно, — и уткнулась носом в пахнущий болотом мех.

Защитная сфера чуть дрогнула, но звук не пропустила, и я поспешила оглядеться. Сторваккер, как ни странно, моим словам вняла и спрятала морду под сложенные лапы. Протиснувшись мимо нее к решетке, я оглядела поле боя и удовлетворенно кивнула — шестеро гакконитов лежали на полу, судя по всему, в глубокой отключке; у одного из уха текла струйка крови. Кажется, на этот раз я с силой звука переборщила…

Снова обернувшись птицей, я протиснулась сквозь решетку наружу и бросилась открывать дверь клетки.

* * *

— Значит, Челюсти Гаккона посмели напасть на нас первыми, — чуть прищурившись, проговорила тан Свара Солнцевласая. — Ты и правда солнце, разгоняющее тучи, Инквизитор. Многие в Оплоте будут рады войне с гакконитами.

— А я вот как-то не очень, — признала я. — Вернее, я не рада их планам. Что еще за ритуал они собрались проводить, для которого нужен жертвой оплотный зверь? И связано ли это с тем, что их оружие благословлено Гакконом? И для чего нужны горящие красным черепа, развешанные по всему болоту, особенно вокруг алтаря с драконьим черепом?

— Много вопросов, — ухмыльнулся Авгур. — Но все — верные. Возьми-ка в моей хижине факел, сестра ярла, и прогуляйся к Гиде Мирдоттен. Узнаешь многие ответы.

— Я и сама себе ярл, — проворчала я. — Может, вы мне просто расскажете, и не будем тратить время?

— Иди-иди, — махнул рукой Авгур. — Знания полезны, когда добываешь их сам. И не для того я вырезал руны несколько месяцев, чтобы потом взять и все рассказать.

Я нахмурилась, но спорить не стала — все же в гостях стоит принимать местные правила игры, хоть это и не слишком удобно. Моя команда на встречу с главой Оплота не пошла: Гарнайт Говорящий с Волками обмолвился, что в поселении есть таверна, и дожидаться меня единогласно решили там. Других знакомых в Оплоте у меня не было, и где искать эту Гиду Мирдоттен, я не знала. Впрочем, схожу за факелом, а там кто-нибудь наверняка подскажет.

В хижине Авгура я как-то сразу поняла, что факел он подразумевал завесный — в основном потому, что других здесь банально не было. А вот черепа — были, такие же, как на болоте, только без красноватого свечения. Я осмотрела их и даже пощупала, но ни магии, ни какой-то разгадки не обнаружила и со вздохом отправилась на поиски указанной дамы.

Пришлось побегать — почему-то к вечеру жители оплота исчезли с улиц, занявшись своими делами: кто уже гулял в таверне, кто собрался возле отвесной скалы, на которой проводились Испытания Хозяйки. Сейчас судить никого было не нужно, и потому тан не пришла, но охотники и без нее соревновались в покорении высоты — просто на спор. Я немного позавидовала, но и не подумала о том, чтобы присоединиться — сегодня уже пришлось полазить.

…Для начала мы исследовали тюрьму, в которой заперли Сторваккер. На поверку это и правда оказалась тюрьма: здесь было целых пять камер для заключенных и две боковые комнаты, очевидно, для персонала. Использовалась она, видимо, нечасто, потому что ни одного древнего скелета за решеткой не нашлось. Зато в одном из боковых помещений я обнаружила магический посох, явно древний. По лревку вилась надпись «Разикаль».

На тевинтерской тюрьме, как оказалось, котловина не заканчивалась. Северный склон был крутым, но изрезанным карнизами — целыми плато, на которых когда-то укрепились гости из северной империи. Ярусом выше располагалась небольшая крепость, даже, скорее, застава, которую окрестили «Мыс Нигеля» в честь некоего исследователя по имени сэр Нигель, что путешествовал по Морозной котловине до нас. Туда отправилась Колетта, помощница профессора Кенрика, которую во время охоты на Нокс Морта спасли мои друзья. Едва отбившись от везделазов, девица тут же устремилась в набитые гакконитами руины, и отговорить ее не смогли.

Едва услышав об этом, я предложила проверить, не нужна ли ей помощь ещё раз. В мыс Нигеля вела нормальная дорога, но для этого следовало вернуться в Оплот, выйти из него через верхний ярус и идти в обход через тевинтерскую крепость, где у Челюстей Гаккона, похоже, был штаб. Или — подняться прямо по скале. Последний способ подходил не всем, но Гарнайт Говорящий с Волками и Коул согласились, что так будет быстрее. Бык и Варрик высказывались резко против, но в итоге оказались в меньшинстве.

И мы полезли наверх, даже я, хотя могла бы просто взлететь. Но что-то, местный воздух или взгляд аввара, заставило меня вспомнить старые навыки. Кунари и гном остались внизу — скалолазание не относилось к числу их любимых занятий, — Дориан левитировал вместе с нами, и я больше волновалась за остающихся, чем за себя. Впрочем, за ними присматривали Дормарх и Сторваккер.

Колетта, оказавшаяся эльфийкой, увлеченной поисками чуть больше, чем требовал здравый смысл, действительно нашлась в руинах и уходить снова отказалась наотрез. День оказался богат на исторические находки: посреди памятника тевинтерской архитектуры высился памятник авваров — две фигуры смазанных очертаний и не совсем понятного посыла. Но кое-что о них все же можно было что-то сказать: одна казалась слишком низкой для взрослого человека и слишком кряжистой для ребенка — гном, вернее, гномка, судя по вырезанным косам; вторая носила доспехи, и судя по форме, принадлежали они не местным.

— «В битве с двумя шестьдесят верных пало. Передышка во время охоты. Да упокоятся низинники, достойные заботы Хозяйки», — прочла для нас Колетта едва заметную надпись. — Уверена, это спутники Инквизитора Америдана! Статуя по возрасту подходит тем временам, и я не думаю, что в котловине так уж части появляются низинники. Битва была здесь, и среди камней я нашла обломки стекла, они остались от какой-то небольшой посуды, колбы или что-то вроде того… ёмкости, в которых храмовники возят лириум. Здесь был храмовник!

Столь поспешные выводы мне показались сомнительными, но спорить я не решилась: пусть помощницу учит профессор. Пообещав прислать ей какую-никакую охрану, мы спустились обратно вниз — теперь я летела уже в крылатом облике, — и все же отправились в Оплот. На Хозяйкин Угол единогласно решено было отправиться завтра — во-первых, не хотелось плыть на ночь глядя, во-вторых, лично мне физических упражнений хватило.

И вот теперь снова пришлось оббежать едва ли не весь Оплот Каменный Медведь в поисках того, кто укажет мне дорогу. Получив же вожделенное указание, я плюнула на свои привычки и обернулась ястребом прямо на глазах авваров — пусть думают, что хотят, но носиться вверх-вниз я устала. Правда, завесный факел я едва дотащила… Но награда за эти физические упражнения оказалась достойной.

Гида Мирдоттен провожала мертвых в последний путь. Обряды, дары духам, подготовка небесных похорон — я знала, что аввары оставляли своих мертвых птицам, чтобы те вместе с мясом унесли на небо и душу. Сейчас проводница занималась очередным покойником, но меня прогонять не стала и позволила осмотреть пещеру, даже указала, на каких стенах ковырял что-то Авгур несколько месяцев назад. После вредного мага я от такой заботы едва не прослезилась.

А потом всё-таки вчиталась в корявую надпись, и в завесном пламени руны ожили, рисуя мне картину далекого прошлого:

Великая битва, звон мечей и крики раненых. Откуда-то мне приходит осознание, что одна из сторон — Каменные Медведи, и за ними приглядывают их духи. Воины сходятся в битве, и дух отводит вражеские клинки, защищая бойцов Каменного Медведя. Град стрел, вспышка магии. Враг-аввар погибает, но погибает и дух.

Видение растаяло, словно его и не было, и я даже засомневалась на минуту в увиденном. Слишком оно перекликалось с собственным прошлым — не было воинов и мечей, и битвы тоже не было, но и сейчас, как наяву, ощущалась тяжёлая струна, лопнувшая, ударившая по сердцу…

Глубоко вздохнув, я помотала головой и с удивлением вытерла выкатившуюся слезинку. Откуда она… Все прошло. Ванда технически не мертва. Надо просто верить.

Вторая руническая надпись ударила по сердцу ещё сильнее.

Возникает ощущение скорби. Аввар из оплота Каменный Медведь молится и приносит дар духу, погибшему в последней битве. Затем — ощущение пролетающих месяцев. Молитвы не остались неуслышанными.

— У тебя все в порядке? — позвала меня Гида.

Ответить сразу не удалось — дыхание срывалось, и слезы теперь текли не переставая, — так что я несколько раз кивнула в ответ и отвернулась, не желая демонстрировать слабость. Надо будет и к тану вернуться в птичьем облике — ни к чему показывать свою зареванную физиономию потенциальным союзникам. Хорошо бы, чтобы и Свара Солнцевласая не видела, конечно; почему-то не смущал меня только Авгур. Было в нем что-то такое… лёгкая насмешливость и готовность ответить на вопросы, бесцеремонность и признание моего права получать знания самой. Пожалуй, немного он напоминал мне Хоука, немного Фенриса, и это делало его почти родным.

Пришлось напомнить себе, что этого почти родного типа я видела второй раз в жизни, и моих эмоций он вполне может не разделять. И взять себя в руки, чтобы вернуться к третьей руне.

В завесном пламени вновь рождается картинка, видимая не столько глазами, сколько сердцем. На этот раз настроение было иное — взволнованное ожидание, предвкушение, радость. Авварский оплот что-то празднует ночью. Алтарь уставлен едой и напитками. Тан запевает песню, и все племя подхватывает ее. Песня звучит все громче и громче, а темп все ускоряется. Это длится несколько часов. А на восходе солнца над алтарем появляется сияющий дух. Он носит имя духа, павшего в бою. Это одновременно и тот же дух, и другой.

— И тот же, и другой, — пробормотала я вслух, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Ликование тех, древних, авваров и собственный страх смешались в дикий коктейль, и я вылетела из пещеры, забыв попрощаться.

Стемнеть окончательно еще не успело, хотя солнце уже спряталось за отроги Морозных гор, и небо отливало завесной зеленцой, переходящей в синеву космоса. Времени до ночи оставалось немного — на закаты я успела насмотреться в Скайхолде и поминутно знала, когда мои глаза уже перестанут воспринимать четкие линии окружающих объектов, когда потеряются цвета, а когда мир станет единым непроглядным полотном. И все же рискнула вылететь за пределы Оплота, спуститься вниз, к воде — под обрывистым высоким берегом пряталась узкая полоска пляжа, невидимая сверху и оттого идеальная для тех, кто хотел немного побыть в одиночестве.

Вода с негромким плеском накатывала на влажным песок, и я, усевшись на небольшой валун, свесила вниз ладонь, чтобы поймать убегающую волну. Воспоминания о Ванде растревожили душу, и я перебирала в памяти все, что пыталась сделать для подруги: все мелочи, отданные в Тень, все спетые песни и рассказанные рассказы, все мысли и чувства, даже сны. Все ли я сделала, что могла? Никогда не просила Фейнриэля о помощи — а ведь сомниари обладал большим могуществом, чем какой-либо иной маг. Сейчас все эти метания и мысли казались пустыми. Был ли отклик? Вера говорила, что все наладится, но прошло уже больше полугода…

Пальцев коснулась любопытная рыбешка, и от неожиданности я выдернула руку из озера. И рассмеялась: скоро бояться я начну не то что тени, а даже мысли. Зачерпнув холодной воды, умылась, стирая лишние мысли, и постаралась вернуться к тому, с чего вообще начала это исследование.

Черепа. Амулеты из черепов, наполненные странной красновато-оранжевой магией — не магия крови, но что-то похожее и потому вряд ли добродушное. Однако у Авгура в хижине такие тоже висели, и его не слишком удивили потуги гакконитов. Что он понял быстрее меня?

А на восходе солнца над алтарем появляется сияющий дух. Он носит имя духа, павшего в бою. Это одновременно и тот же дух, и другой.

Я замерла в неудобной позе, забыв, что хотела сделать. Неужели Челюсти Гаккона хотят воскресить Гаккона? Ведь если он в теле дракона где-то заперт, то разговаривать со своими последователями не может, и Авгур говорил, что в Тени его нет. Что его вместилище надо убить, чтобы дух вернулся туда, где ему положено быть. Но если все было бы так просто, уж гаккониты не обломались бы убить дракона. И им не понадобилась бы Сторваккер. Для чего нужна жертва? Не для того ли, что собирались сделать Челюсти Гаккона из прошлого — призвать своего бога в смертное тело и отправиться покорять низины?

И ведь как-то они до Гаккона достучались, раз оружие дышит ледяной магией.

Не пожелав гадать, я сорвалась со своего валуна и полетела к пещере тана. Она сама или Авгур — кто-нибудь объяснит мне, что же это все значит.

Кроме тех, к кому я так стремилась, на площади обнаружился и мой отряд. Железный Бык о чем-то ругался с Авгуром, Свара Солнцевласая слушала этот спор с интересом, Гарнайт Говорящий с Волками смотрел куда-то вдаль, словно оказался рядом со спорщиками случайно.

Первым меня заметил Дормарх и приветственно рыкнул, привлекая внимание хозяина. Но раньше успел повернуться Варрик и даже подставил мне руку для приземления.

— Мы тебя потеряли, Перчинка.

— Я смотрю, не только меня, — хмыкнула я, оборачиваясь. — Где Дориан и Коул?

— В таверне, — махнул рукой Железный Бык, мигом забывая про Авгура. — Дориан поспорил с какой-то языкастой девчонкой, и они никак не могут решить, кто лучше разбирается в тевинтерских руинах.

Я пожала плечами:

— Того, кто разбирается действительно хорошо, тут нет. И, наверно, к лучшему. Так зачем вы меня искали?

— Если мы собираемся вернуться в лагерь, стоит собираться, — пояснил Варрик.

— Друзьям Оплота всегда найдутся хижина и чарка меда, — заметила Свара Солнцевласая. — Если вы не передумали идти на остров, то к чему проходить лишний путь?

— Нам бы и к руинам на севере наведаться, — я кивнула. — Волнуюсь я за эту Колетту. И на остров… Мы с радостью останемся, Свара. Благодарю.

— Отлично, босс, — кунари улыбнулся во всю ширь и хлопнул меня по плечу. — Ты уже отдала свой ковыряльник хозяину арены? А то у нас уже есть с кем подраться. И раз мы остаемся, чего ждать?

Я только отмахнулась. Не хватало устроить пьяную драку на арене испытания богов — а в том, что к местному меду мои друзья успели приложиться, я не сомневалась. Тем более поговорить с Авгуром все еще хотелось. Он, похоже, уловил это желание, потому широко улыбнулся:

— Боги шепчут, что вы уже привлекли их взгляд. Языкастая девчонка — Фуллна Хелдсдоттен, и она знает местные руины. Корт, Отец Гор, мог бы рассудить их спор.

Свара Солнцевласая чуть нахмурились:

— Споры в таверне — недостойный повод для Испытания Корта с низинником. К тому же для Фуллны.

— Богам интересно, — отрезал Авгур. На мгновение я задумалась: как часто свое любопытство он выдает за божественное? И, словно отвечая на мой вопрос, рядом с ним появился красноватый дух — один из тех, кто был в хижине или кто-то другой, не угадаешь.

Железный Бык отступил и схватился за оружие, Варрик на этот раз осмотрел духа с интересом и заметил:

— А Лавандочка — не самый любопытный демон из всех, оказывается. Ей бы тут понравилось.

Тан Свара кивнула Авгуру и решительным шагом направилась к таверне. Мы переглянулись и поспешили за ней, только я на ходу бросила вопросительный взгляд на Гарнайта Говорящего с Волками. Воин Пепла его заметил и негромко прокомментировал:

— Испытание Отца Гор — поединок скальдов. Спорящие сражаются стихами, и тот, кто на их стороне, держит их на весу.

— Ну, Дориан языком молоть всю ночь может, — хмыкнул кунари. — Чего-чего, а этого у него не отнимешь.

— Ага, и подержать себя на весу Посверкунчик и сам сможет, — согласился Варрик с лёгкой лукавинкой. Шпион Бен Хазрат ее явно уловил и отмахнулся:

— Не, я за своих. Подержу его…

Судя по усмешке, мысль у кунари продолжилась, но озвучивать ее он не стал. Меня за локоть чуть придержал Авгур, вынудив замедлиться. Негромко проговорил:

— Без нас не начнут. Увидела?

— Гаккониты хотели вселить дух Гаккона в Сторваккер? — шепотом поделилась я своим выводом. Маг прищурился, но мне показалось, что ответом он удивлен.

— Вероятно.

— А это вообще возможно? — голос чуть дрогнул, потому что думала я сейчас совсем не о Гакконе. Конечно, истории я слышала, и с Амундом Глядящим в Небо разговаривала… но он не был магом, не был Авгуром.

— Почему нет? — удивился шаман. — Однажды они уже заперли бога в смертном теле.

Я кивнула — и правда. Спросить, можно ли вызвать этими ритуалами Ванду, я не решилась.

Испытанием Отца Гор, несмотря на грядущие проблемы, я наслаждалась от души. Фуллна Хелдсдоттен оказалась моей ровесницей, и языкастой ее не зря назвали — даже в поэтическом соревновании она умудрялась вплетать насмешки над соперником. Дориан не сдавался, но заметно проигрывал ей в стихотворной части. Отчаявшись, он даже левитировал себя метра на два над полом, заявив, что сам воздух и магия готовы его поддержать, но победа все же досталась девушке — на мой вкус, по праву. Маг, похоже, ничуть не расстроился — когда Бык предложил залить кому проигрыш, кому победу медом, не отказался. И в этом соревновании девушку уделал вчистую — мед был крепче привычного тевинтерского вина, но не намного. Поддавшись всеобщему настроению, в эту пирушку включилась и я, так что конец вечера остался где-то за гранью моих воспоминаний. Впрочем, как Авгур объявлял, что, хоть мы и низинники, а пить умеем, я ещё помнила. Предложение Быка сходить навалять этим гакконитам прямо сейчас — тоже. А потом меня, кажется, сморило от усталости.

Утро оказалось куда приятнее, чем после последней пьянки на императорском балу и предпоследней — ещё с Железным Быком после убийства драконов. По крайней мере, голова оставалась ясной и почти не болела, в теле тоже ощущалась легкость — хотелось рвануть на подвиги или хотя бы потанцевать. Давно уже меня не посещало такое желание, но в это утро даже музыка была снова со мной — флейта ветра, барабаны накатывающих волн, звон мечей, доносящийся откуда-то со стороны арены Испытаний. Вылетев из окна, я отправилась на одну из поднимающихся из воды скал, ещё не облюбованную рыбаками — достаточно уединённое, но открытое ветру и свету место.

А потом день закрутился бешеным колесом. Первым делом кунари напомнил мне об Испытании Гаккона, на которое я так храбро согласилась. К счастью, оно и правда было не одиночным: чуть помятый Дориан, сам кунари, Варрик, Коул и я оказались неплохой командой, и даже взяли реванш за вчерашний проигрыш мага. Немного, правда, эту потасовку подпортил мой Якорь: посреди боя метка налилась энергией, и усмирить ее я не смогла — только и успела выставить щиты на всех, кто был на арене. Без пострадавших обошлось, но Авгур потом минут десять качал головой над моей рукой и посоветовал избавиться от Якоря как только смогу. Жаль, не подсказал, как именно.

Потом мы дошли до мыса Нигеля и забрали Колетту — девушка до сих пор ползала по развалинам, собирая осколки и тут же, на месте, записывая все возникшие мысли в большую тетрадь. По дороге нам пришлось дважды столкнуться с Челюстями Гаккона, так что оставлять ее до прибытия профессора я отказалась наотрез, и эльфийка все же сдалась. А на обратном пути я слетала посмотреть на тевинтерскую крепость, в которой предположительно обитали наши противники. Находилась она ярусом выше, так что вид на котловину открывался отличный. Вот только оценить его мало кто мог.

— Там ворота закрыты огромной ледяной стеной, — чуть ошарашенно сообщила я. — Неестественной, столько магии накручено, что в глазах рябит. И я что-то не уверена, что смогу ее разрушить.

— Не разрушив всю крепость? — с улыбкой закончил Варрик, но я покачала головой:

— Нет, вообще.

Магические потоки пронизывали лёд так плотно, что выделить какую-то одну нить я так и не смогла. А рвануть все сразу… я не была уверена, что моих сил на это хватит.

— Ни один альтус не позволит кому-то вмешаться в свои заклинания, особенно если речь идёт о защите, — обнадежил меня Дориан. — Скорее всего, эти варвары активировали что-то из древних заклинаний. А раз так, нам просто нужно найти ключ.

— Фигня война, главное — маневры, — нервно рассмеялась я.

Но всем отрядом мы к крепости все же не пошли: кроме ледяной стены там любоваться там было нечем — во всяком случае, полезным, сами руины я бы с удовольствием облазила, — зато гаккониты заняли несколько полуразрушенных укреплений и ходили патрулями по округе. Больше всего меня беспокоило, что я не видела лагеря — возможно, он был где-то ещё, а охрана должна была отгонять любопытных. А возможно, тан Хароффсен всё-таки смог пробраться внутрь — я не сомневалась, что Гаккон в том или ином виде находится за этой ледяной стеной. Чем это могло грозить?

Утешало только то, что я подслушала на болотах: «луна почти на изломе». Ближайшей переменой ожидалось новолуние через три дня — а значит, немного времени в запасе у нас есть. И стоит сосредоточиться на поисках Америдана, потому что проникнуть за ту стену мой предшественник явно сумел.

Поэтому едва вернувшись в Оплот, мы договорились с парой охотников, вызвавшихся проводить Колетту, и отправились в Хозяйкин Угол.

Плыть по озеру было скучно — даже утреннее лёгкое волнение успокоилось, так что лодка скользила по глади воды как нож по маслу. Стоило бы сказать местным духам спасибо за хорошую погоду, но окружающее затишье словно предвещало бурю — ту самую, что обещал Мастер охоты, рассказывая мне об охоте Сторваккер. Он наверняка имел в виду что-то более материальное, грозу или шторм, но слова теперь казались пророческими.

Плыть по озеру было скучно, а выходить на берег — пожалуй, страшно. Первого духа мы увидели загодя, еще не успев причалить. Железный Бык, сидящий на веслах, даже притормозил на мгновение, но все же довел лодку до Хозяйкиного Угла. Едва просмоленное дерево с шелестом скользнула по песку, как я уловила невнятное бормотание, шепот с другой стороны — Завеса на острове была тонка. Неудивительно, что здесь столько духов — еще один пролетел по пляжу мимо нас и скрылся за ближайшим валуном. Другой притормозил, и я расслышала стон:

— Он говорил, что здесь безопасно…

Расслышала, похоже, не только я, потому что кунари нервно передернул плечами и заметил:

— Я мог бы обойтись без всех этих демонов, босс. Я не против, если ты захочешь уйти побыстрее.

— Мы уже пришли. И пока не разберемся, не уйдем. И вообще, они не нападают, утешься этим.

Остров оказался куда более лысым, чем мне представлялось во время полета. Невысокий кустарник с трудом лепился между камней, чахлая трава, похоже, скорее умирала, чем жила, и только шипастый феландарис чувствовал себя вольготно. Два дерева на вершине главенствующей скалы казались скорее вражескими шпионами, чем местными жителями. Благодаря этому практически весь островок оказался как на ладони — скала прикрывала только грот с золотом, чему я порадовалась. Зато ничто не скрывало от нас духов, которых на острове и правда оказалось много. Они действительно не нападали, но от потустороннего шепота меня пробирала дрожь. Невольно вспоминались Казематы, там была схожая атмосфера.

Коул проводил очередного духа взглядом и проговорил:

— Они смотрели на мертвых и умирающих, прижимались друг к другу, кучковались, чтобы услышать… и забыли, как вернуться назад.

— Да, Завеса тут тонкая, — подтвердил Дориан.

— Это точно, — я указала на кустик феландариса. — Он растет только там, где Завеса истончается. Ладно, идем. Быстрее начнем, быстрее закончим.

И словно в ответ на мои слова по воздуху разнесся женский голос, который я уже слышала раньше:

— Vhenan… Я сплю… Я должна найти тебя…

Кунари снова повел плечами и решительно двинулся вперед первым — причем, судя по его лицу, шел он как минимум умирать. Я приятеля догнала и легко перегнала, ободряюще похлопав по предплечью: во-первых, опасности от духов я не ощущала, во-вторых, в этом случае доверяла суждению Коула. Уж кому и знать настроение духов, как не одному из них?

Все дороги вели в полуразрушенную хижину. Вернее, здесь не было ни дорог, ни каких-либо еще достопримечательностей, а вот в хижине зеленело нечто… не разрыв, но точно аномалия в Завесе. Она походила на мои защитные сферы, только была изумрудного — Завесного — цвета. Внутри кто-то лежал, но рассмотреть сквозь сполохи магии не выходило.

— Кто-нибудь еще чувствует запах морского воздуха и специй? — вдруг поинтересовался Железный Бык. — Это… это неправильно.

— Здешние духи влияют на твой разум. Они вытягивают из тебя печаль, как ты черпаешь воду из колодца, — пояснил Дориан, но его голос мне показался глуше, чем обычно. Даже на нашего блестящего альтуса это место действовало угнетающе.

Коул добавил:

— Тебе грустно, потому что они грустят, смотрят, ждут. Они хотят помочь тебе это услышать.

— Рад, что спросил, — проворчал кунари.

— Главное, чтобы никто не слышал лишних голосов, — заметил Варрик.

Я хмыкнула, но не решилась спросить, слышит ли голос женщины кто-то еще. Шепот из-за Завесы точно нет — я задавала этот вопрос еще в Киркволле, и даже маги смотрели на меня с удивлением и подозрением. Видимо, так влияла на мое восприятие Вера.

— Мы ведь не оставим этот разлом здесь, да? — гном повернулся ко мне.

— Не оставим, — подтвердила я. — Только это не разлом, и я не знаю, что с ним делать.

Я еще раз осмотрела сферу, теперь правильным зрением, но никаких полезных мыслей в голову так и не пришло. Варрик развернулся к своему протеже и поинтересовался:

— А ты что думаешь, Парень?

Коул пару мгновений всматривался в зелень магии, потом осторожно проговорил:

— Она такая же, как я — пришла, услышав чужую боль, осталась рядом и заняла место человека. Но человек спал… его разум был в Тени, и потому она тоже осталась в Тени. Если хотите поговорить, надо открыть разлом.

— Мы их вообще-то закрываем, — напомнил Железный Бык. Я припомнила:

— Когда Брешь только появилась, Солас говорил, что она ненадежно прикрыта. Что я должна сначала открыть ее полностью и только потом заштопать целиком. Может быть, здесь то же самое. Да и мы приехали за информацией, если нам может подсказать дух из-за Завесы, надо хотя бы попытаться услышать.

— Это больно. Ей было больно. Призраки знали только боль, но она знала почему. Смелая, искала во сне, ради Америдана, — наш собственный дух зажмурился и чуть покачнулся. Потом распахнул глаза и посмотрел на меня: — Мы должны ей помочь. Им всем.

Больше я не рассуждала, да и никто не спорил. Только Бык проворчал:

— Хреновая это затея.

Разрыв открылся легко, словно Завеса и так расползалась по швам. На этот раз никаких неприятностей нам и правда не досталось: никаких демонов, только одинокий дух, в котором угадывались женские очертания. Защитная сфера поблекла, и я увидела, что повис дух над тем, кто лежал под защитой — над скелетом, сквозь который проросли цветы.

— Телана спала… Я спала… — прошелестел дух тем самым женским голосом, что я уже слышала. — Чтобы найти его во сне… но кровь… Я… она… пропала.

Сделав небольшую паузу, она продолжила:

— Телана хотела добраться до Америдана снова, еще раз, но не смогла. Я не смогла. Я умерла.

— Достойная причина, — пробормотал Варрик. Я шикнула на него, но дух внимания на постороннюю реплику не обратил.

— Я пыталась удержаться, но пробивались только частицы, — продолжила девушка. — Ты открыла небо для оставшейся части меня.

— Расскажи про Америдана, — поторопилась я, опасаясь, что сейчас дух благополучно уйдет, раз уж я открыла для нее небо.

— Америдан, — послушно повторила она. — Да. Инквизитор. Любимый. Я… она… шла с Америданом на дракона.

— Все-таки дракон, — пробормотала я со смесью предвкушения и сожаления. Потому что от драконов я не отказывалась никогда, но ведь обещала Каллену… Впрочем, я же не искала его сама — так сложились обстоятельства.

— Огромный… могучий, никто не знал такой силы, — подтвердил дух. — Он спустился с гор вместе с авварами. Города пали, многие погибли. Последняя услуга для императора Драккона. Убить авварского дракона, спасти Орлей.

— Мне кажется, или последний год мы только и делаем, что спасаем Орлей? — поинтересовался Дориан. Варрик хмыкнул:

— Еще воюем с богами. Чуешь, Посверкунчик, в этот раз два в одном?

— Америдан сумел что-то сделать с драконом? — вмешалась я. Дориан чуть удивленно пожал плечами:

— Полагаю, да, иначе Орлея бы уже не было.

— Да. Он выполнил поручение, — одновременно с ним ответил и тот, кого я, собственно, спрашивала. — Но погиб. Иначе вернулся бы… нашел ее. Меня. Но он не вернулся, и никто ничего не узнал. Они бились на берегу. Духи и магия, холодно, так холодно… Так я нашла ее, так она нашла нас. Они стояли здесь. Потом — вверх по реке. Шпили из металла… Так можно помешать дракону.

Дух снова замолчал, но дожидаться наводящих вопросов не стал.

— Потом Телана вернулась одна и ждала его. Вечно. Искала во сне. Потом… умерла.

— Мы найдем его вместо вас, — пообещала я. — Ты можешь отдыхать.

— Спасибо, — прошелестела девушка. — Было тяжело. Я… она… ушла давно. Я осталась, потому что она просила. Здесь ее вещи. Она хотела, чтобы их нашли.

На этом дух растаял, а разрыв закрылся сам собой. Якорь дернуло, так что я от неожиданности схватилась за руку, но никаких сюрпризов он больше не принес. Зато защитная сфера тоже исчезла, открывая нам обычную походную скатку, почти невидимую под разросшимися цветами, на которой лежал скелет. Видимо, это и была Телана. Сразу стала понятна причина, по которой Америдан оставил свою возлюбленную: малая берцовая кость правой ноги оказалась сломана в двух местах, на большой красовалась солидная трещина.

— Эй, Перчинка, ты как? — первым шагнул ко мне Варрик. Я кивнула:

— Нормально. Посмотрим, что нам оставила таинственная Телана, возлюбленная нашего Инквизитора?

Под рукой скелета пряталась небольшая сумка, скорее даже футляр. Он был отлично защищен магией, так что его содержимому время было нипочем. Но хозяева перестраховались, так что и лист бумаги, хранившийся в футляре, переливался защитными заклинаниями как новогодняя елка.

А содержимое оказалось практически новогодним подарком.

«Любому, кто прочтёт это послание. Да будет известно, что податель сего, Инквизитор Америдан, командор Искателей Истины, направляется в Морозную котловину по официальному приказу его священного величества Кордилиуса Драккона, императора Орлея, по делу необычайной важности, от коего зависит безопасность и благополучие сей святой империи, и что ему и его спутникам должны быть оказаны любая услуга, всевозможное гостеприимство и всяческая помощь на благо спасения орлесианцев от опасностей магических и земных. Храни его создатель, Кордилиус Драккон I».

— Охренеть, — прокомментировал Варрик. — Ущипните меня, это что, и правда бумага, подписанная основателем Орлея?

— Чему ты удивляешься? — хмыкнул Дориан. — Я однажды видел кольцо, принадлежащее самому архонту Даринию. По крайней мере, так говорили.

— Ага, я тоже видел, у торгаша на Рваном берегу, — согласился гном. — Выглядел он как тевинтерец, но что-то сомневаюсь, что был знаком с архонтом. А духу врать вроде как незачем.

— Кстати, о духах, — вмешался Железный Бык. — Они пропали. А вот кто-то другой появился.

— Они ушли, — поправил Коул. — Алиена отпустила их, и они смогли вернуться.

— Чудно, — кивнул кунари и повторил: — Вместо них явился кто-то другой. Помнишь, что я говорил о засаде?

Из хижины мы выглядывали с куда большей опаской, чем до этого заходили внутрь. Драгоценный футляр с еще более драгоценным содержимым я спрятала в Карман странника — не хватало только испортить то, что пролежало в сохранности восемьсот лет.

На берег из еще одной лодки высаживались гаккониты. Восемь штук, но Бык обрадовался, как будто получил новый меч в подарок.

— Вот теперь и разомнемся. А то духи ваши… не мое. Не обижайся, малыш.

* * *

— Вы сумели впечатлить авваров, — радостно сообщила Нитка Хардинг. — Они уже нанесли дружеский визит, помогли починить укрепления. А одна женщина принесла в подарок бочку… квашеной рыбы. Кенрик попробовал — «из вежливости». Потом очень вежливо позеленел.

— Да? — чуть разочарованно протянула я. — А мне надо поговорить с ним. И с тобой.

— Он уже пришел в себя, — заверила разведчица. — А вы узнали что-то новое? Колетта уже здесь, так что про памятник мы знаем.

Я мрачновато усмехнулась:

— Я узнала куда больше.

Брам Кенрик и правда выглядел бледновато, но на его энтузиазме это никак не отразилось — когда мы с Хардинг вошли в его хижину, профессор как раз говорил Колетте:

— Возможно, это самое раннее свидетельство приема лириума храмовниками! Представь только, этим осколкам восемьсот лет, и они до сих пор рассказывают нам историю Ордена, дожившего до сих пор!

В углу, забравшись на стол, сидела Сэра и чинила стрелы, периодически поглядывая на увлеченного мужчину с усмешкой — на его счастье, довольно добродушной. Помощница же слушала внимательно и даже записывала что-то за своим наставником. Похоже, я была неправа, и Колетта действительно нашла осколки храмовничьей бутылки. Пока я пыталась придумать, как спросить об этом так, чтобы начинающая ученая не обиделась за недоверие, Нитка радостно позвала:

— Профессор! Леди Инквизитор вернулась.

— С новостями, — уточнила я. И всё-таки определилась с вопросом: — Расскажете подробнее про эти осколки? В руинах мы торопились, и я толком не выслушала.

Спрашивала я безадресно, но посмотрела при этом на Колетту, рассчитывая, что девушка примет вопрос на свой счёт. Но профессор Кенрик на взгляды внимания не обратил, кинулся ко мне:

— Леди Инквизитор! Та пещера, что вы нашли, просто кладезь! Я даже подумать не смел, что удастся найти столь древние бумаги! Дневник ближайшего помощника Инквизитора Америдана, одного из первых храмовников!

— Дневник? — удивилась я. Тот листок, что я вытащила из доски для «Королев», на дневник никак не тянул. Но Брам с энтузиазмом кивнул:

— Настоящий раритет, сокровище! Теперь мы знаем, зачем храмовники начали понимать лириум и как к этому относились. А Колетта сумела найти даже осколки одной из первых бутылок, — он даже, явно забывшись, за руку подтащил меня к столу, на котором были разложены какие-то обломки, те самые пряжки, что нашли на берегу, и осколки стекла. — Посмотрите, вот это явно фрагмент дна бутылки, и здесь сохранилась печать Орзаммара.

— Он применялся в бою, — негромко проговорила Колетта. — В этих руинах произошел бой, и храмовник пользовался лириумом. Но бой был против авваров.

— И у них есть маги, — наставительно отметил профессор. — Непременно запиши все это, Колетта. Мы заявим твою статью как самостоятельное исследование в рамках экспедиции, так что она должна быть идеально оформлена.

— Спасибо, профессор, — девушка благодарно улыбнулась. А сам наставник снова повернулся ко мне:

— Колетта нашла двоих спутников Инквизитора Америдана, вы же показали мне лагерь, где они отдыхали все вместе! Только посмотрите, что удалось найти!

Это была тетрадь, куда сильнее поеденная временем, но все же читаемая. Обращался с ней профессор куда бережнее, чем с другими находками, да и мне в руки не дал — сам надел перчатки, аккуратно положил на специальную подставку и переворачивал страницы, едва дыша. Впрочем, я тоже едва дышала — не от особого пиетета перед древностью, но из-за содержимого.

«Вкус по-прежнему чудной. Неважно. Т. приводит те же аргументы, что и всегда, добавляя к ним лишь неурожай демонов в этих краях. Неурожай ― ещё не отсутствие, на что я ей сразу указал. Она назвала меня придирой. Демоны здесь есть, хотя и не столько, сколько нам попадалось за проведенные годы».

Несколько страниц автор рассуждал о том, как далеко их группа забралась и как сильны аввары. Таинственная О. едва не погибла, и это явно сильно повлияло на… храмовника? По всей видимости, да, кто еще мог бы рассуждать о демонах? Или сам Америдан, но все же вряд ли — дух наверняка рассказал бы, если бы у него были проблемы с лириумом. А они были, Т. — Телана? — регулярно спорила с автором об этом.

«Какой ценой?» ― спросила меня тогда Т. Я сказал, что ничего это не стоит, но на самом деле не знаю. Я встречал человека, который сражался дольше, чем я, но его ум уже помутился от возраста, и он не мог ответить. Но это не отменяет того, что так я могу сделать больше. Могу лучше себя применить. Мы все видели демонов и знаем, что они творят. Мы видели, что можно сделать с кровью. Так что лучше задаться другим вопросом: кому придётся платить, если никто этим шансом не воспользуется? Да никто и не говорил, что это навсегда. Только до тех пор, пока всё не наладится».

И, словно для того, чтобы потомки не сомневались, о чем речь, приписка: «Паршивые синие бутылки».

«Долгие дни позади. Пройдено, боюсь, уже больше половины. Какую бы цену я ни заплатил, они этого стоят. Неважно. Сейчас ночь, мы сидим у костра, они втроём снова поют свою дурацкую песню… И мне хорошо».

Дальше бумага все же не выдержала времени и условий — на нее попала вода, и страницы склеились.

— Любопытное чтиво, — из-за моего плеча произнес Дориан. — Досадно, что эту книгу магией не защитили. Помочь?

— Вы можете защитить этот дневник от влияния времени? — неверяще переспросил Брам Кенрик, и маг с привкусом самодовольства хмыкнул:

— Разумеется.

Заклинание и впрямь вышло красивым: Дориан словно сплетал паутинку из тонких нитей силы, оборачивая драгоценный фолиант, страницу за страницей, в это магическое кружево. Я даже забыла, зачем мы вернулись — так интересно оказалось наблюдать за приятелем. Но едва он закончил и сияние магии угасло, как я опомнилась.

— Т. из этого дневника — Телана, возлюбленная Инквизитора Америдана…

— Думаю, она была сновидцем, — перебил меня Дориан. — Somniari. Во всяком случае, о технике поиска людей через Тень иными способами я не слышал.

Я на секунду замерла, обдумывая услышанное. То, что Телана — маг, сомнению не подлежало, но сновидец? Впрочем, кто мог быть достаточно силен, чтобы ослабить Завесу на целом острове и привлечь столько духов? Ведь даже тот дух, что остался выполнить волю Теланы, говорил, что остальных тоже позвала она.

— Похоже на то, — задумчиво проговорила я. — Но точно мы не знаем. Однако одно точно: Телана была магом. Мы встретили ее дух на том острове, Хозяйкином Углу.

— Невероятно! — профессор оперся о стол. Явно хотел что-то сказать, но перебил сам себя: — Продолжайте, прошу вас. Она что-то рассказала?

Я кивнула.

— Инквизитор Америдан прибыл в Морозную котловину по приказу императора Драккона, который считал это делом чрезвычайной важности…

— Ляжки Андрасте, уже одной этой информации мне хватило бы, чтобы возглавить кафедру! — перебил меня Кенрик. И тут же повинился: — Прошу прощения, леди Инквизитор, я перебил вас. Вы ведь еще не все рассказали?

— Разве это такая важная информация? — я удивилась. — До важной я еще даже не дошла.

— Вы заставляете меня умирать от любопытства, — вздохнул ученый. И, не сдержавшись, все же ответил: — У Америдана была возлюбленная. Телана, вы говорите? Магичка при Инквизиторе! Столько было споров, существовала ли она вообще! А еще, получается, были приказы? Прямое указание Драккона? Это же все меняет!

Я молча достала футляр со свитком и протянула Кенрику. Он посмотрел на него чуть недоверчиво, но, похоже, быстро рассмотрел печать семьи Драккон и чуть не упал, рванув ко мне. Однако сам футляр принял бережно, словно новорожденного младенца. А я повернулась к Колетте, пока ее руководитель знакомился с самим основателем Орлея.

— Может быть, вы расскажете, что не так?

— Все в порядке, леди Инквизитор, — эльфийка тоже казалась взволнованной, но в руках себя держала не в пример лучше. — Просто об Инквизиторе Америдане говорили разное — и что он ненавидел магов и охотился на них, и что он дал обет безбрачия, потому что служил Церкви… Слухи об их романе были очень романтичными и печальными, и Церковь боролась с ними изо всех сил. Но раз Телана существовала и была магом, то уже эти можно опровергнуть. Еще говорят, что он самовольно оставил пост во время Мора и бросил своего императора… что император побоялся растущего авторитета Инквизитора и приказал убить его сам…

— Чудная перспектива, — мрачно прокомментировала я. Надо будет уточнить у Жозефины и Шартер, что там с нашим влиянием и не пора ли мне беспокоиться за свою шкуру. Но девушка покачала головой:

— Нет-нет, тогда подписывали Неварранское соглашение, и отказ Инквизитора подписать его мог стать большой проблемой. Вам не о чем волноваться.

— Угу, — кивнула я, не став развивать тему. Учитывая, что у нас тут зрела революция в жизни все тех же магов… наверняка одними словами Верховная Жрица не обойдется, будет какой-то документ. Пожалуй, надо будет и Лелиане отписаться, чтобы следила за своей спиной. Если не станет ее, история может свернуть на совсем другие рельсы. Я, конечно, сделаю все, чтобы продолжить ее реформы, но если и меня достанут…

— Одно только это, — дрожащим голосом подтвердил профессор, возвращая меня к более актуальной теме, — развеивает любые слухи. Одно только это письмо… Оно значит, что Америдан до конца оставался преданным слугой Орлея. Он был не позорным пятном, а патриотом, который защищал Орлей, пока Драккон боролся со Вторым Мором.

— А от чего защищал? — не выдержала Колетта. Брам Кенрик печально покачал головой:

— В письме не указано. Но… Труселя Андрасте, я держу в руках свиток, написанный самим императором Дракконом!

Дориан хмыкнул, и я тоже не сдержала улыбки: мага защищал имперский снобизм — в Тевинтере основателя Орлея не так уж и уважали, меня же невежество — об императоре я узнала не так давно и проникнуться восторгом не успела. Сэра недовольно фыркнула:

— Сдох и ладно. Знатнюком меньше — народу лучше.

Спрыгнула со стола и стремительно покинула хижину. Но ее хозяева даже внимания не обратили: Колетта тоже, с разрешения наставника, приобщалась к древнему письму, а сам профессор перечитывал его, кажется, уже в четвертый раз. Подождав пару минут, пока мои собеседники придут в себя, я продолжила:

— О том, зачем Америдан прибыл в Морозную котловину, я могу рассказать. В Оплоте Каменного Медведя я задала вопросы о Челюстях Гаккона, и мне рассказали кое-что…

Кенрик тут же отвлекся от листка, но не бросил его и не отдал помощнице — подождал пару мгновений, пока она дочитает, и аккуратно убрал в футляр. После чего поощрительно кивнул:

— Инквизитор Америдан как-то связан с Челюстями Гаккона? Рассказывайте же, леди Инквизитор!

Я снова улыбнулась и не стала тянуть дракона за хвост:

— Восемьсот лет назад, во времена второго Мора, порождения тьмы разорили несколько авварских Оплотов. Выжившие объединились и создали секту Челюсти Гаккона, которая отрицала всех богов, кроме, собственно, воинственного Гаккона. Шаманы секты сумели вызвать дух своего божества и вселить его в высшую драконицу. С чего-то сектанты сочли, что в их потерях виноват Орлей, и успели разорить несколько городов, прежде чем император отправил своего близкого друга, охотника на демонов и драконов.

— Вы думаете… да, да, это логично, — профессор как-то беспомощно оглянулся на свой стол, передвинул какую-то книгу и снова повернулся ко мне. — Все сходятся в том, что Инквизитор Америдан был опытным охотником, предполагали даже, что он сбежал со своего поста на охоту… впрочем, теперь мы знаем, что это ложь.

— Телана подтвердила, что их команда пришла сюда сражаться с божественным драконом, — добавила я, и чуть не прикусила язык.

Божественный дракон! Как в Тевинтере! И если аввары смогли вселить дух в дракона, неужели это не смогли бы сделать эванурисы? Не так ли появились Древние боги? Неужели мы с магистром Аврарией всё-таки правы в своих предположениях? И что происходило с ними, когда очередного архидемона убивали? Серые Стражи считали, что душа бога входит в тело Стража, и они оба умирают, но так ли это? И что стало с душой Уртемиэля, когда ее забрала Морриган? И зачем она Митал?

Впервые с момента первой встречи мне снова захотелось увидеть матушку Морриган и как следует ее потрясти, уж она-то должна знать все ответы!

— Да, да, это имело смысл, — повторил профессор. — Орлей был ослаблен из-за Мора, одержимый дракон вполне мог бы уничтожить молодую империю. И конечно, император Драккон не мог этого допустить, поэтому отправил своего друга…

— А вас не смущает, что это поведал дух? — заинтересовался Дориан. — Не думал, что им доверяет Церковь, учитывая общее отношение к магии.

— Источник, конечно, не идеальный, — признал Кенрик. — Но если добавить физические свидетельства, вопросов, я думаю, не будет. На полях великих битв часто появляются духи или демоны, и историки не пренебрегают возможностью получить описание от первого лица.

— Какой просвещенный подход! Похоже, мне стоило прислушаться к Феликсу, когда он хвалил Орлейский Университет.

— Тебя туда все равно не взяли бы, — хмыкнула я. — Прямо с причала Вал Руайо отправили бы в Круг.

Дориан отмахнулся красивым, почти царственным жестом, но возражать не стал. А я обернулась к профессору:

— Что ж, у меня есть для вас хорошая новость: физические доказательства еще точно появятся. И плохая: Америдан сумел как-то победить Гаккона, но он его не убил. И нынешние сектанты хотят возродить своего бога.

— Это… это действительно очень плохая новость, леди Инквизитор, — ученый чуть опешил и снова оперся о столешницу, на этот раз явно ища поддержки. Потер переносицу и проговорил: — Орлей еще не успел оправиться от гражданской войны. Еще и этот конфликт магов и храмовников… хвала Создателю, что хотя бы они успокоились. Демоны, сам Корифей. Полагаю, в Ферелдене ситуация не лучше. Высшая драконица, воплотившая в себе злобу и магию авварского бога-духа, гипотетически может разрушить большую часть Орлея. Хочется верить, что гипотетически.

— Мне тоже не хочется выпускать ожившего бога на земли моей родины, — согласилась я. — Так что, видимо, придется повторить подвиг Америдана и добить Гаккона. Пока что я знаю…

Я замолчала, собирая в голове все, что узнала за последние два — всего-то! — дня.

— Скорее всего, Гаккон находится в древней тевинтерской крепости на севере, вход в нее закрывает магический ледяной щит. Попасть за него мы не можем, но Дориан утверждает, что это тевинтерская работа, значит, ключ должен быть.

— Возможно, не слишком очевидный, но ни один хозяин не поставит на дверь замок, который не в состоянии открыть сам, — подтвердил маг. Я кивнула и продолжила:

— Мой предшественник, Америдан, как-то сумел попасть внутрь, так что имеет смысл пройти по его следам. Я очень рассчитываю на вас, профессор Кенрик.

— Конечно! Я сделаю все, что в моих силах, — поспешно согласился ученый. — На берегу остались следы какой-то битвы… конечно, проследить, куда отправились ее участники, спустя столько лет будет непросто, но я приложу все усилия.

— Нам дали подсказку, — обнадежила я. — Телана сказала, что Америдан отправился вверх по реке, до металлических шпилей. Завтра мы отправимся туда же, для начала с солдатами, но вы должны быть готовы последовать за нами. У нас есть всего три дня.

— Я буду готов, — серьезно пообещал профессор Кенрик. — И насчет тевинтерских руин… кажется, у меня есть предположение, что это может быть.

Он протянул мне еще одну — даже не книгу, листок. Текст был написан на тевене, причем, кажется, древними рунами; за три года в северной империи я так и не выучила толком даже современный вариант. К счастью, рядом стоял Дориан, который не стал дожидаться отдельного приглашения: осторожно приобнял меня за талию и чуть подвинул, а сам склонился над посланием.

— «Дикари говорят со своими богами в пещерном коридоре, который называют Устьем отголосков. Они разжигают огонь…» дальше описание местных ритуалов, вряд ли они нам пригодятся, — прочел он вслух. — А, вот это уже интереснее. «Мы только посмеялись над суеверием. А теперь Разикаль затихла, и настало безумие. А я все думаю — вдруг?.. Вдруг здесь в Завесе есть какие-то неровности?» Как любили мои земляки сунуться через Завесу! О, а вот это тоже весьма… «Мы построим храм в честь Дракона Таинств, врежем в стены средоточия, высечем священные письмена в камне, чтобы лучше слышать…» Дальше пафосная чушь. Любопытно, средоточия — не те ли сомнабории, которыми изрисованы стены Магистериума? Кажется, так Солас называл шарик Корифея.

— Разикаль затихла, и настало безумие, — повторила я. — А мы ведь нашли ее посох. Мне как раз в последнее время кажется, что все затихло… Что ж, Инквизитор Америдан восемьсот лет назад спас Орлей. Настало время почтить его наследие.

---

Доски настила подозрительно поскрипывали под моими ногами, словно раздумывая — обвалиться сейчас или подождать кого-нибудь более тяжелого? Впрочем, упасть я не боялась. Во-первых, по навесной платформе, спрятавшейся в кроне очередного гигантского дерева, прошли уже и мои солдаты, и авварские охотники — ребята более тяжёлые, чем один маленький Инквизитор. Во-вторых, что куда важнее, я в любой момент могла обернуться птицей и спокойно приземлиться.

У других такой возможности не было, и в нашем временном форпосте члены Инквизиции чувствовали себя неуверенно, даже те, кто успел пожить на такой же платформе в основном лагере. Высота и правда была несравнимой: если рядом с озером платформа поднималась метра на три-четыре, то здесь размер деревьев позволяла подняться значительно выше. Но позиция была удобной: с верхней платформы уже были видны металлические шпили искомых руин — их я нашла первым делом, слетав на разведку ещё утром первого дня. Поэтому на мелкие неудобства вроде большой высоты я велела внимания не обращать.

— Скажи честно, босс, ты решила от нас избавиться, чтобы не платить по контракту, — проворчал кунари при виде длинного пандуса, обвившегося вокруг ствола.

— Можно подумать, Крэм оплату не выбьет без тебя, — фыркнула я.

— Я за тобой присмотрю, Бык, — пообещал Дориан и ослепительно улыбнулся. Кунари что-то негромко проворчал под нос.

Из трёх отведенных нам дней два уже прошли. Путь по реке был бы не очень сложен и долог — даже целая армия поднялась бы в верховья меньше, чем за день, — если бы не Челюсти Гаккона. Отвоевывать приходилось едва ли не каждый километр пути, и не будь в наших отрядах Каменных Медведей, мы не справились бы и за неделю. Дело даже не в том, что авварские охотники сражались как в последний раз — в Инквизиции воины были не хуже, — но они знали Морозную котловину до последнего камушка, разбирались в хитросплетении звериных троп и узких, почти незаметных ущелий. И, что ещё важнее, были знакомы с повадками противника, не менее упертого, чем наши союзники.

Это не походило на битву в Арборской глуши, где был предварительный план и целых три полководца, две армии, обманные ходы, резервы и неожиданности. Не напоминало притихший Киркволл, уже почуявший безумие своего рыцаря-командора. И поход через Тюрьму Корифея… битву за Денерим. Возможно, было что-то общее с боями в захваченном сектантами Джайнене. Но больше всего вспоминалась башня Круга Кинлох десять лет назад, во время восстания — тогда наш отряд обыскивал каждую комнату и едва ли не каждый шкаф, боясь оставить за спиной демонов. Сейчас нам приходилось заниматься тем же самым: основной отряд Инквизиции шел вдоль реки Варсдоттен под руководством лейтенанта Фарроу, но несколько объединенных групп из наших разведчиков и авваров проверяли оба берега. Левый был довольно скалистым, правый — заросший лесом, и с обеих сторон на нас могли обрушиться вражеские стрелы, а то и заклинания — и те, и другие были ледяными, и союзные аввары хмурились. Гаккон отвечал своим шаманам, и это усложняло нашу задачу. Но, хотя бы, союзники не отказывали в помощи — если Авгур сказал, что бога надо убить, значит, так и есть.

Вчера под вечер мы застряли в излучине реки — Варсдоттен делилась здесь на два рукава, огибающих довольно большой остров, и нам пришлось исследовать ещё и его. Гакконитов там не оказалось, что вызвало облегчение пополам с досадой — хотелось уже отдохнуть от боев и засад, но потраченного времени было жалко. Зато вместо них обнаружилась статуя явно тевинтерской работы — если аввары, конечно, не начали неожиданно отливать драконьи головы из металла. Вокруг статуи я крутилась как лиса у курятника, но толком ничего не поняла: магии в ней было достаточно, кажется, завесной — по цвету она походила, но наверняка я бы не поручилась, — но достать эту магию не представлялось возможным: статуя была артефактом, и все линии силы оказались замкнутыми, и потянуть не за что. Пришлось оставить ее до лучших времен — время неумолимо уходило.

Зато на левом берегу подвернулось удобное место для лагеря: тоже на дереве, хоть и не таком высоком. Находилось оно неподалеку от реки, но мне понравилось другое — русло здесь было нешироким, резко переходящим в горный склон. А рядом обнаружились остатки тевинтерских стен, опоясывающих его. У меня сложилось впечатление, что стены древние магистры возвели, чтобы удержать склон от осыпания — никакой другой функции у этих построек мы не обнаружили, разве что помещения было врезаны вглубь горы. Как бы то ни было, по этим стенам было не слишком сложно подняться на верхний карниз-плато, как раз к мысу Нигеля, где я нашла Колетту первый раз. А там и до древней крепости с ледяными воротами было не так уж далеко. Сравнительно.

А ещё этот лагерь оказался относительно недалеко от речного, который до нашего появления удерживал лейтенант Фарроу: вдоль реки дорога было неблизкой, но та священная пещера, где мы нашли палатки Америдана, имела, как выяснилось, и второй выход — Варсдоттен извивалась, как разгневанная змея, но пройти напрямик мешали скалистые берега. Пожалуй, если бы не все те же Челюсти Гаккона, я бы предложила поискать другие сквозные проходы, наверняка что-то было. Увы, нашей целью было не только добраться до истоков реки, но и обезопасить дорогу.

Но пещеру я запомнила. Она называлась Устьем Отголосков, и желающий действительно мог получить совет от духов, если проведет правильный ритуал — в этом записка от древних тевинтерцев, показанная Кенриком, не ошиблась. Правда, свой вопрос следовало просто крикнуть в недра пещеры и прислушиваться к эху; раньше я бы отнеслась скептически к такому способу, но ехидное эхо Черных болот убеждало, что не все так просто.

Здесь же, в этом лагере, нас догнали профессор Кенрик, Колетта и приставленный к ним небольшой отряд сопровождения. Я предполагала, что ученый с помощницей дождутся, пока мы расчистим дорогу непосредственно к таинственным шпилям, но они решили не отставать на два дня пути — в конце концов, в пещере было безопасно, там не решились бы напасть даже гаккониты. Это немного утешало, потому что в охрану вошли две девчонки и парень из Оплота, и все трое были младше даже Хелены. Правда, с луками, бывшими едва ли не крупнее своих владельцев, обращаться, судя по всему, умели, и на низинников смотрели со снисходительным презрением. Чарвис, глава отряда, на мой полный сомнений взгляд шепнул:

— В пауков стреляют лучше наших. А уж если с профессором сравнивать…

Кенрик, с книжкой в руках, в этот момент споткнулся на ровном месте и пробормотал извинения и благодарности за помощь явно машинально. Парень, удержавший его от падения, только весело усмехнулся.

Зато парочка учёных смогла немного пролить свет на то, что мы ищем. Древняя записка говорила правду не только об Устье Отголосков — писали ее, похоже, действительно жрецы Разикаль. Но информация нашлась не только там: Мыс Нигеля когда-то назывался иначе, и хоть история этого названия, как и назначения постройки, не сохранила, зато на стенах нашлось что-то иное. «Тому, кто сматывает клубок мудрости, посвящаем мы эту цитадель. Дракон Таинств, даруй верным своим слугам свою невыразимую истину. Даруй нам глаза, дабы пронзить тьму, и души, дабы вынести терзания в твоем лабиринте».

Была еще одна фраза, которая понравилась мне существенно меньше. «Бегите, если можете. Тишина полна безумия. Не возвращайтесь сюда».

— Надеюсь, это абстрактные понятия, а не упоминание Проводника Хора Тишины и Безумца Хаоса, — передернув плечами, пробормотала я. Храмы Думата мне не нравились совершенно, а в храмах Разикаль я еще ни разу не бывала — но теперь закралось подозрение, что и они мне не понравятся. Раз уж даже строители этих храмов советовали бежать…

— Думаю, если что-то здесь и напугало тевинтерских жрецов, это уже давно было обнаружено авварами, — предположил профессор Кенрик. — Я тоже нашел кое-какие сведения. Пока немного, но до завтрашнего вечера надеюсь найти больше.

О храме Разикаль писал тот самый сэр Нигель, что исследовал котловину; увы, исследовать его он не пытался, зато упомянул, что аввары руин боятся — считают, что там остались мстительные тевинтерские духи. «Спал я ночью беспокойно, урывками. Один раз, проснувшись, я увидел за второй дверью пульсирующий янтарный свет. Когда я моргнул, свет исчез. Поутру туман рассеялся, и я уже не мог понять — был тот свет на самом деле или мне все приснилось?»

Но, похоже, гакконитам чужие духи были не страшны, они древних построек не сторонились.

Утром наш поход против сектантов продолжился, а мой багаж знаний изрядно пополнился, хоть и не всегда пополнение было полезным.

Вместе с основным отрядом я находилась не все время: то уходила в разведку, то отвлекалась на посторонние задачи. Одной из таких проблем оказались разрывы — они в Морозной котловине все же нашлись. На мой вопрос, почему местные жители не обратились к Инквизиции, Эйнар, один из охотников, пожал плечами: авварам демоны не мешали, с ними разбирались местные духи. Но оставлять все, как есть, я все же не стала.

Древних тевинтерских руин становилось все больше. Неподалеку от одного из разрывов мы нашли кульветр — в нем собиралась вода со склонов, а после уходила напрямую в реку, не размывая землю. Там занервничал Коул, да и Дориан как-то задумчиво хмыкнул и взялся за посох поудобнее. Но никто на нас в итоге не напал — ни демоны, ни гаккониты, ни даже какой-нибудь завалящий паук. А вот самим сектантам повезло не так сильно — мы нашли несколько сильно обожженных трупов.

Еще одним интересным объектом оказался эльфийский тайник. Уж чего-чего, но его я увидеть никак не ожидала, и напрасно — похоже, в Морозной котловине кто только ни жил. Особенным этот тайник делали двери — они походили на врата таинственного храма в Запретном оазисе. Правда, к моменту нашего прихода они стояли настежь открытыми. Таинственные злоумышленники сумели обшарить входную комнату — и, судя по обломкам, неплохо поживились, — но спасовали перед обычным замком; для нас он проблемой не стал. Во втором помещении нас ждала странная морозная магия, походящая на ту, что усиливала оружие Челюстей Гаккона. Но она заинтересовала меня куда меньше, нежели плита, исписанная эльфийскими письменами. Под взглядом они плыли и извивались, а потом складывались в понятые слова:

«Богов нет. Есть лишь субъект и объект, деятель и предмет действия. Те, кому хватает воли возобладать над остальными, получают титул не по природе, а по заслугам. Я Гельдауран, и я отвергаю тех, кто пытается возобладать надо мной. Пусть сломается лук Андруил, пусть остынет огонь Джуна. Пусть они строят храмы и заманивают верующих обещаниями. Их поглотит гордыня, а я, позабытый, останусь при своей силе, отдельно от них, пока не достигну вершин».

Железный Бык вытаскивал меня из тайника буквально на руках, потому что уходить, пока хотя бы не перепишу, я отказывалась наотрез, забыв обо всех проблемах. Гельдауран! Здесь! Что он мог здесь делать? И к эльфийским богам он отнесся… не то чтобы зло — они враги, это было бы понятно. Но, скорее, с каким-то не божественным презрением…

Запомнив, что меня здесь ждет много интересного, я все-таки вернулась к своему небольшому войску.

— Перчинка, а тебе те буквы ничего не напомнили? — поинтересовался на ходу Варрик. Я попыталась вспомнить, но не смогла. Приятель помог: — В тейге Вальдасин. Надпись была гномьими рунами, но ты сумела прочесть. Да и я тоже.

— А ведь верно, — пробормотала я, вспоминая странную надпись. Что-то там про кровь богов… Задумавшись, я споткнулась, и Сэра фыркнула:

— Может, тебе поменьше думать? А то начинаешь напоминать Кенрика.

Я только отмахнулась.

С основным отрядом я проходила участки, на которых Каменные медведи ожидали сильное сопротивление. Во-первых, стоило позаботиться о своих солдатах, во-вторых, Бык рвался в бой с тем же энтузиазмом, что и я к эльфийским рунам. Но было и ещё кое-что: Якорь стал проявлять себя чаще, и в бою весьма пригождался. Вне боя же приходилось его успокаивать усилием воли, и это отвлекало. Поэтому уклоняться от сражений я не пыталась.

Заодно оценила лейтенанта Фарроу, которому доверили командовать атакой. Хардинг была права, парень был хорош во главе отряда, и я постаралась это запомнить — по возвращении в Скайхолд стоило и отметить его заслуги, и повысить в должности.

На правом берегу мы во время очередной вылазки наткнулись на девицу, которая заинтересовала меня немногим меньше эльфийских рун. Во-первых, она была магом, и ее сила светилась странно, как-то знакомо и совершенно неопознаваемо при этом. Во-вторых, ее жилище очень напоминало хижину Авгура — та же жаровня с черепами и завесным пламенем, амулеты, свечи, горящие изумрудным огнем. Увы, разговаривать с нами она отказалась наотрез. Немного больше ясности внёс проводник — звали нелюдимую магичку Зигрид Гульдсдоттен, она была ученицей Авгура, но не сдала какой-то экзамен и отправилась в добровольное изгнание. Коул мне тихо шепнул, что с ней разговаривает дух, но объяснить точнее не смог. Пришлось оставить эту загадку на будущее.

Чем дальше мы продвигались вверх по реке, тем больше становилось пауков. Нитка предположила, что их логово находится где-то в истоках и мы приближаемся к нему. Это сообщение меня ничуть не порадовало, но хотя бы морально подготовило — логово мы нашли ближе к вечеру, в небольшом ущелье, сковавшем русло реки. Здесь нас ждал огромный, едва ли не в мой рост, паук странно-бледного цвета. Я не сразу поняла, что это имеет какое-то значение, только когда Коул заметил:

— Он не похож на других. Он коснулся чего-то большего, сам стал бледным.

— Тронутый Тенью! — догадалась я. Если уж Алистер наловил — или, скорее, купил, —феньков, тронутых Тенью, на целый плащ, то отчего бы не завестись и одному пауку?

Впрочем, пауку необычное происхождение не помогло, скорее, наоборот: претендентов на его убийство было куда больше, чем на его сородичей. И на трофеи: его быстро растащили на запчасти — авварам требовался дар для богов, барону д’Амортизану, гласом которого неожиданно выступил Дориан, — вся тушка целиком, а пару хитиновых пластин и лапку я припрятала для Дагны.

Паучье логово стало последней преградой в этот день: я слетала на разведку, благо, над рекой можно было разглядеть хоть что-то, и обнаружила, что до вожделенного храма Разикаль — или одного из его укреплений, — уже рукой подать. Последний рывок по руслу привел нас к пещере, явно поднимающейся наверх, — и заставившей меня от злости заскрипеть зубами.

— Похоже, тевинтерские канализации меня преследуют, — мрачно объявила я и сунулась вперед первой. На удивление, древняя канализация какой-то долины на краю мира оказалась чище и приличнее своей коллеги из Минратоса — народу в столице, конечно, больше, но я ожидала, что и обслуживать будут лучше. Однако поход с Маркусом я вспоминала с содроганием, здесь же было чистенько, негромко журчала вода, запертая в прикрытом решеткой желобе, вдоль стен стояли металлические статуи и даже какое-никакое освещение имелось — единственный завесный факел на повороте отбрасывал изумрудные отблески во все стороны. Пахло сыростью, прелой листвой и немного плесенью, а не тем, чем обычно воняют канализации.

Уйти далеко было не суждено. Коридор вывел нас прямо к нужной точке — справа, метрах в десяти, начинались ступени ведущей ко входу лестницы. Пожалуй, с этой точки нападения гаккониты не ждали, но и мы не могли оценить, сколько их там вообще в крепости. Да и темнеть начинало.

Место для лагеря Хардинг нашла подходящее — как раз то самое дерево, так не приглянувшееся моему телохранителю. Впрочем, он в своих чувствах был не одинок, даже сама разведчица ходила по настилу с непритворной осторожностью. И только наш профессор не обращал внимания на условия, уткнувшись в очередной фолиант — он догнал нас ещё час назад, но пожелал поговорить только сейчас.

— Леди Инквизитор! — на удивление, меня Брам Кенрик встретил в отведенном ему шатре уже без книги. Но, судя по взгляду, полному энтузиазма, ученый что-то интересное нашел. И он мои выводы тут же подтвердил: — Вы видели эту чудесную надпись на камне? Не совсем моя специализация, но эти примитивные рисунки встречаются повсеместно в котловине, и я, наконец, узнал, что они означают! Некая сэр Кирстен, очевидно, одна из Серых Стражей, прибыла в Морозную котловину из Вольной марки со своим отрядом, проверить слухи о появлении порождений тьмы. Битва с ними длилась десять дней и так впечатлила авваров, что победный пир закатили почти на столько же.

— Наверно, если расспросить скальда из Оплота, она даже сможет нам об этом рассказать, — предположила я. — Скальды пишут историю племени, и они же проносят ее через века.

— Возможно, тогда мы сможем что-то узнать и о Хароне с Оринной, как вы полагаете?

Я попыталась припомнить, о ком речь, и профессор поспешил пояснить:

— Это спутники Инквизитора Америдана, теперь я совершенно уверен, что на эту, последнюю, миссию он взял именно их. Харон был храмовником и близким другом Америдана, про них сложено множество историй.

— Значит, тот дневник, что вы мне показывали, принадлежал ему? — уточнила я. Ученый кивнул:

— Именно так, леди Алиена. Оринна была гномом и алхимиком, но это, к сожалению, все, что о ней известно — в Орзаммаре мне отказались предоставлять информацию.

— Потому что она ушла на поверхность и стала наземницей, — предположила я. — Не удивлюсь, если ее и из хроник вычеркнули. Но если нет… Попробую запросить от своего имени. Его величество Белен называет себя моим другом, возможно, этого будет достаточно.

— Благодарю, — Кенрик церемонно поклонился. — И прошу прощения, тот памятник, что мы нашли последним, сбил меня в мысли. Я нашел сведения об этих крепостях, что нас окружают! Не очень многочисленные, увы… Этот форпост, что находится рядом с нами, называется Разикалев предел. Сэр Нигель так и не попал внутрь здания, но пишет, что между ним и основным храмом выстроены путевые камни — но не вдоль какой бы то ни было дороги, а разбросаны на первый взгляд хаотично.

— А как они выглядят? — заинтересовалась я. Может, мы эти камни уже видели?

— Затрудняюсь вам ответить, — с сожалением произнес профессор. — Сэр Нигель упоминал металлический блеск, но больше ничего.

— Тогда я, кажется, знаю. Металлические драконьи статуи, полные магии — скорее всего, они и есть.

— О, очень похоже! — согласился ученый. — Еще удалось найти заметку о Мерзлых воротах, наш предшественник называл их именно так. К сожалению, сэр Нигель не был магом, поэтому сказать мог мало. Но кусочек льда он захватил с собой, и тот не таял даже в чашке горячего чая.

— Ну, растопить их обычными средствами я и не рассчитывала, — я вздохнула. — Что-нибудь ещё?

— Проводник сэра Нигеля, аввар по имени Рагнар, рассказывал, что Тевинтер пришел сюда несколько веков назад, выстроил величественные храмы, а потом вдруг забросил их разом и без предупреждения. Рагнар был уверен, что они сотворили здесь нечто ужасное, но что — сказать не мог.

Я прислушалась, но знакомого шёпота или биения Завесы не уловила. Пожала плечами:

— Магия крови, возможно? Завесу здесь не трогали, во всяком случае, она крепче, чем в Киркволле. Даже возьмусь кое-что предположить…

Я замялась, не слишком уверенная в своих догадках — все же металлургом я не была. Но Брам Кенрик смотрел выжидательно, и я решилась:

— Один мой знакомый из Тевинтера рассказал, чем магистры занимались в Эмериусе… помимо работорговли, конечно. Большая часть этой информации нас не касается, но одна мелочь… в Киркволле, как вы, полагаю, знаете, есть шахты, в них добывали камень для облицовки, его до сих пор можно увидеть в Минратосе. И ещё металл. После экспериментов с Завесой этот металл стал обладать необычными свойствами, хоть Маркус и не смог сказать, какими именно. И его вывозили во все уголки империи.

— Вы полагаете, эти путевые камни отлиты из киркволльского металла? — уточнил профессор. Согласился: — Любопытное наблюдение. И косвенно подтверждает мои предположения о времени постройки храма. К сожалению, я не специалист по тевинтерской культуре, но здания больше подходят позднеимперской архитектуре. Их поставили здесь, несомненно, до Первого Мора — не думаю, что после него вера в Древних богов была достаточно сильной, чтобы заняться постройкой подобных комплексов. Но незадолго.

— Тишина полна безумия, — вспомнила я слова, найденные в мысе Нигеля. — Возможно, как раз времена Первого Мора? Вера слабеет, а при попытке обратиться к богу настигает безумие.

— Это требует дополнительного исследования, — покачал головой учёный. — Лучше не сбивать себя подобными предположениями, чтобы не ориентироваться на них.

Я согласно кивнула и уточнила:

— Что-то ещё, профессор? Может быть, вы знаете, что нас ждёт за вратами?

— Увы, леди Алиена. Об этом скорее расскажете мне вы. Или Инквизитор Америдан оставил нам подсказку.

На последнее я не слишком рассчитывала, так что попрощалась и вышла наружу.

Было темно. Вокруг шелестела листва, где-то внизу оглушительно стрекотали сверчки, а в кроне соседнего дерева надрывались птица. Слышался скрип досок — солдаты занимались своими делами, — но разглядеть никого не получалось, фонарей в лагере не зажигали. Тонкий серпик Сатины ещё не взошел, а звёздного света категорически не хватало, но выдать себя противнику раньше времени не хотелось.

Я облокотилась на туго натянутую верёвку, заменяющую поручень, и вздохнула. Последние два дня оказались перенасыщены боями, новыми знаниями и впечатлениями, и оттого ощущались непривычно длинными. К тому же утром приходилось вставать рано, а вечером ложиться поздно — мы торопились, надеясь опередить сектантов с их идиотским планом. Это выматывало, и лишняя минутка в темноте и тишине казалась даром. Никому от меня ничего не надо, никакие срочные решения не требуются…

Может, после Морозной котловины махнуть куда-нибудь в отпуск? На мгновение я позволила себе поверить, что это и правда возможно, и принялась перебирать варианты — где я смогла бы отдохнуть. Выходило, что только в открытом море, на «Ястребе», и то без гарантии.

— Идём, она рядом, — расслышала я шепот Коула.

— Уверен? — с сомнением переспросил Железный Бык. — Как ты вообще что-то видишь в этой темноте?

— Я не вижу, я чувствую, — отозвался парень. Кунари негромко выругался:

— Стой, твою мать. Верю, что не видишь. Но лучше бы тебе присмотреться, а то будем твои кости внизу собирать.

Приближающийся шорох подсказал, что разыскивали друзья меня. Мелькнула мысль отступить и сбежать на другой конец лагеря — деревянные навесные дорожки раскинулись между платформами, закреплёнными на нескольких деревьях. Хотелось отдохнуть ещё, послушать шум ночного леса, разбавленный далёким звоном реки. Но вместо этого я негромко позвала:

— Я здесь. Что-то случилось?

— Босс, — ребята, наконец, твёрже определились в моих поисках, так что рядом оказались буквально через полминуты. — Мы тут подумали, завтра штурмовать эти руины, а мы про них ничего не знаем. Там напротив входа есть как раз удобный холм, можно было бы посидеть понаблюдать.

— Есть удобный наблюдательный пункт, и Хардинг с Фарроу ещё никого не поставили? — насмешливо перебила я. Кунари недовольно вздохнул, и я почти увидела, как он поморщился.

— Свои впечатления надёжнее. Скоро луна появится, будет чуток получше видно. К тому же на том холме ещё один железный дракон, его можно хоть ощупать, хоть облизать. Заодно, может, определишь, для чего он, чтобы в самый неподходящий момент магией в спину не ударил.

— Железный дракон, — повторил Коул. И с любопытством спросил: — Почему ты не назвался Железным драконом? У тебя ведь драконьи рога.

Кунари пару мгновений помолчал, потом с досадой выдохнул:

— Ох ты ж блин, и правда лучше звучит. Ладно, что сделано, то сделано, нашу команду уже знают как Быков.

— Нет, — снова перебил Коул. — Тебя знают как Железного Быка. Это важно. Теперь имя уже нельзя менять.

Я, не выдержав, хмыкнула и перебила:

— Так что там с разведкой? Про железных драконов я, кстати, уже узнала: это путевые камни непонятного назначения и с непонятной магией. И облизывать их я не буду.

— Ну, идём на разведку? — послушно переключился Бык. — До холма с нами аввары дойдут, потом они на ночную охоту, а мы посмотрим, что там как.

— У нас что, припасов не хватает? — поразилась я. Нашли время охотится под носом у противника.

— На другую охоту, босс, — уточнил кунари.

Я помолчала, переваривая ответ: не ожидала, что на гакконитов объявят охоту, как на животных. Впрочем, уже под вечер мне показалось, что к нашему небольшому войску присоединился Мастер охоты — сначала я решила, что обозналась, но теперь сама себя отругала. Мастер хромал на одну ногу, седой ёжик волос на голове был столь коротким, что просвечивала лысина, на лице багровел заметный издали шрам, а один глаз был слепым — с таким комплексом особых примет обознаться довольно сложно.

А Бык, выходит, банально позавидовал. Днём он периодически ворчал, что рядом битва, а мы вместо этого ползаем по каким-то оврагам. И к ночи хваленая кунарийская дисциплина все же дала сбой.

— Ладно, идём, — согласилась я. И на дракона посмотреть интересно было, да и на сам храм, вдруг да что-то разглядим. Правильному зрению темнота не помеха, а магией авварские шаманы владели вполне прилично и непривычно. Лучше подготовиться. — Надеюсь, солдаты Инквизиции на охоту не идут? В лагере всё-таки должен хоть кто-то остаться.

— Не, только наши, — обрадованно успокоил меня кунари.

С авварскими охотниками идти через лес было проще: шанс, что поохотимся не мы, а на нас, уменьшался. К тому же мы шли круговой дорогой, более длинной, но удобной. И все равно я почти не замолкая ругалась под нос: посреди леса звездный свет ничем не помогал, его даже не видно было за кронами, фонари мы по-прежнему зажигать не рисковали, и корни, камушки и моя невнимательность радостно пользовались навалившейся темнотой. Чем дальше мы шли, тем соблазнительные казалась идея поехать на чьих-нибудь руках — Варрика ли, который уже смирился с моим птичьим присутствием, или Быка, который вполне и так мог донести… Но к тому моменту, как я почти решилась плюнуть на репутацию, мы наконец пришли.

Обещанный холм навевал мысли о своем рукотворном происхождении — слишком ровный, идеально круглый и находящийся четко напротив входа в Разикалев предел. И даже отчасти отражал его будто зеркало: днём, во время разведки, я видела длинную лестницу, что вела от нижних ворот храма к первому двору; от подножия холма точно такая же лестница вела на вершину. Обрамляли ее массивные каменные колонны, за одной из которых прятался наш разведчик, неожиданно вышедший навстречу, а наверху, на площадке, нас и правда ждала железная статуя дракона. Разглядеть ее обычным зрением удавалось постольку-поскольку: на открытом месте стало посветлее, да и Сатина наконец взошла, — но в правильном зрении дракон осветился уже знакомой изумрудной магией.

Увы, ничего нового я разглядеть не смогла — то же переплетение нитей, замкнутых сложным контуром, не позволяющим разглядеть сердцевину артефакта. Разве что цвет… он и правда походил на Завесу и её производные — разрывы, факела, и в то же время казался… разбавленным, что ли. Не такого насыщенного оттенка.

— Перчинка, а рычаг ты видела? — негромко поинтересовался Варрик.

— Какой рычаг? — оживилась я, перемещаясь от драконьей морды к драконьей спине, поближе к приятелю.

Никаких рычагов я не видела ни у этого путевого знака, ни на острове, но это ничего не значило — разглядев магию, я старалась разобраться в ней, забыв о физической составляющей.

Нет, кое о чем, пожалуй, всё-таки говорило. О моей невнимательности. Рычаг и правда был, и даже не слишком скрывался — один из шипов на хребте дракона оказался подвижным и имел удобную выемку, за которую можно было ухватиться. Увы, больше сказать ничего не смог ни Варрик, ни Бык, которого тоже привлекли к исследованию. Я даже рискнула опустить его вниз — внутри что-то прошелестело, но ничего не изменилось, даже магия не шелохнулась.

— Полагаю, нужно внешнее воздействие, — прокомментировал Дориан. — Ты говорила, это путевой камень? Смею предположить, что мы познакомились с одним из ликов Разикаль, дракона Тайны, раз уж здесь именно ее храм. И чтобы получить то, на что она указывает, придется проявить смекалку.

— На что она указывает, мы и так знаем, Посверкунчик, — заметил Варрик. — Понять бы, как туда попасть.

Я не была до конца уверена, что путевые камни указывают именно на Мерзлые врата. Кенрик сказал, что они разбросаны хаотично между двумя постройками, поэтому в теории здесь могла находиться и ещё какая-нибудь тайна. Но почему-то мне тоже казалось, что связь есть. Это ведь мы знаем о существовании большого храма, а случайный путник или там паломник будет идти наугад. Возможно, путевые камни ставили как раз для них — пока разгадаешь истинное направление, вполне себе почтишь Дракона Тайны.

— Культ Разикаль был даже более таинственным, чем культ Думата, — помолчав, заметил маг. — Говорили, что не стоит доверять словам жрецов Дракона Тайны, пока не разгадал все вложенные смыслы. А разгадать их едва ли мог бы и весь Магистериум в целом.

А будет ли достаточной столь мелкая загадка перед лицом целого храма?

— Ее звали Слепой провидицей, — вдруг всплыли в памяти слова Архитектора. — По закону ее титул звучал как Авгур таинств, но за глаза ее звали Слепой провидицей. Совершенная красота, острый ум, дар предвидения и черная душа.

— Ты о ком, Перчинка? — удивился Варрик. Но ответил Дориан:

— Авгур таинств — титул верховного жреца Разикаль.

— Жрицы, — машинально поправила я. — Последней была жрица, действительно очень красивая, я видела статую. Интересно, что значит «черная душа»? По описанию, она не была злодейкой. Она не хотела идти в Золотой город…

Я оборвала фразу. Мне вспомнилось и предсказание жрицы, что-то о том, кто сможет обрести силу бога. Одного почти-бога мы победили, второй нас ждал… хотелось бы надеяться, что на этом парад небожителей в моей жизни закончится. Да и какие-то они… кажется, мой атеизм, который так до конца выветриться и не смог, все же основывался чем-то. Создатель, как говорит Вера, сам стал миром, значит, всерьез рассматривать его в качестве объекта поклонения нет смысла — какая разница камню и солнцу, верят ли в них? А остальные пантеоны…

Авварские боги были лишь духами. Сильными, да, но с одним сильным духом я была знакома лично и поклоняться ей что-то не тянуло. Да и сами аввары, похоже, не столько поклонялись, сколько сотрудничали — Авгур с «они бы еще полгода меня донимали» не походил на орлейских жриц.

Корифей и вовсе богом не был. С Думатом лично я знакома не была, но вот Уртемиэль тоже не вызывал в душе священного трепета. Дело даже не в скверне — ну дракон, ну маг, но мало ли вокруг магов? Даже если Древние боги были магически одаренными драконами, все равно — не чувствовалось в них божественности. Разве бог позволил бы сотворить с собой то, что сотворила скверна? А уж если драконы в принципе имели природные способности к магии, как предположили мы с Дагной, то и Древние боги, скорее всего, были одержимыми животными.

К слову, одно такое одержимое животное пытался победить Америдан.

Гномьи Совершенные… я успела познакомиться с двумя лично, и уж их точно не считала богами. Каридин вызывал у меня сочувствие, Бранка — ненависть, но это были человеческие сочувствие и ненависть.

Титан скорее вызывал те же чувства, что и Создатель. Есть и ладно, все равно ни на что не влияет.

Если вернуться к бывшим тевинтерским покровителям… как много в Тени сильных духов? Правили древней империей точно не Корт с Хозяйкой — иначе сейчас вряд ли отвечали бы авварам. И не Вера — она не походила на отравленного скверной дракона. Я знала ещё только об одном пантеоне, и они как раз были заточены где-то в Тени, если верить легендам. И имели какие-то странные отношения с драконами, как рассказывала Морриган. Но вот с божественностью… Во Флемет — Митал — божественности было не больше, чем во мне, по крайней мере, по первому впечатлению. Так кем же были эванурисы? Кому поклонялись древние бессмертные элвен, считая их богами?

А Вера ведь знает. Но раз до сих пор не сказала, значит, и не скажет.

— Сиськи Андрасте, я уж думал, ты и с ней познакомиться успела, — фыркнул Варрик, вырывая меня из мыслей.

— Мне рассказывал Архитектор, — рассеянно отозвалась я, не без труда вспомнив, о чем шла речь. И со вздохом отодвинула интересные размышления на «потом»: — Ладно, жрица Разикаль к нашим делам отношения не имеет… надеюсь. Что дальше? Лично я храм отсюда почти не вижу.

— Подойдем поближе? — с кровожадным выражением лица предложил Бык.

Луна светила, но не настолько, чтобы любая тень была как на ладони. Деревьев, дающих эту самую тень, вокруг храма было много, оставляя свободным только пространство перед воротами. Теоретически подкрасться можно, но практически… неужели Челюсти Гаккона этого не учли? Особенно с учётом нашей двухдневной войны.

— С дерева рухнул? — проворчала Сэра, озвучивая мои сомнения. — Из твоей шкуры решето устроят, весь Кун повывалится.

— Я не предлагаю атаковать в лоб, — отмахнулся кунари и обратился уже конкретно ко мне: — Смотри, босс, вон там, справа от ворот храма, спуск в канализацию, из которой мы вышли. Если бы они смотрели внимательно, нас бы засекли еще в тот момент. А слева храм имеет длинную пристройку, дальний ее конец почти утыкается в холм, охраны там нет. Можем влезть и осмотреться.

— Ты успел оббежать эти руины за вечер? — с легким сарказмом отозвался Дориан. Но его Бык и вовсе проигнорировал, нетерпеливо-выжидательно глядя на меня. Я же, посомневавшись пару минут — вдруг нас будет поджидать засада? — все-таки согласно кивнула.

* * *

— Древнему Тевинтеру нравилось оставлять повсюду шпили, — заметил Дориан. — Интересно, надолго они тут задержались?

— Если это можно будет узнать здесь, узнаем, — отозвалась я, высматривая сигнал к атаке. — Если нет, попросим Маркуса порыться в документах. Вряд ли строители забили на бухгалтерию, где-то должны остаться следы.

— Так и вижу, как главный юстициар… — насмешливо начал приятель, но оборвал фразу. Бык почти сразу проговорил:

— Что-то не то. Рано подняли шум.

Мы сидели в той самой пристройке, о которой кунари говорил ночью. На деле это была открытая галерея, в которой оказался свален строительный мусор как бы еще не с момента возведения Разикалева предела. Накануне мы и правда неплохо прятались среди окаменевших от древности досок, прикрытых подгнившей рогожей ящиков и каких-то металлических загогулин непонятного назначения и разных размеров. Одну, помельче, я даже сунула в карман — вдруг это тот самый металл? Помимо трофейного мусора мы обогатились сведениями о примерном количестве гакконитов внутри — не слишком впечатляющем, — их расположении и возможных ловушках.

Ловушек не было. Противник весь одной группой сидел у костра в первом дворе, прямо за дверью на лестницу, не в силах преодолеть магию, запирающую внутренние помещения. Я ее осмотрела издали и сочла, что вскрыть смогу — заклинание напоминало то, что пришлось обходить в библиотеке Карастеса. А если бы и не смогла — внутренний дворик был открытым, я могла легко перелететь или, например, закрепить веревку на стене, чтобы остальные могли забраться. Но удобнее, конечно, было бы открыть.

Железный Бык предлагал напасть сразу, не дожидаясь утра — ему явно не давали покоя бои, в которых он не поучаствовал. Но я отказалась — темно, ничего толком непонятно, без поддержки своих солдат, после дневных боев и без отдыха… К тому же утром можно провести дополнительную разведку, с неба. Бык поворчал, но уступил, а утром взялся строить планы еще даже до моего отлета. В итоге финальный план атаки выглядел настолько простым, что сложно было в чем-то напортачить: лейтенант Фарроу с бойцами ближнего боя атаковал лестницу при поддержке Хардинг и других лучников. Мы с Быком и Дорианом ждали в засаде, чтобы ударить гакконитам в спину — к утру в пристройке появилась стража, но ее, к счастью, удалось снять тихо. Варрик, Сэра и Коул занимали позицию поудобнее, чтобы прикрывать нас — вообще-то духу с ними делать было нечего, но я побоялась отпускать двух стрелков без сопровождения на поиски этой самой удобной позиции. Аввары с нами и вовсе не пошли — людей и так было слишком много для такого небольшого строения, зато в лесах сектантов оставалось достаточно.

И вот теперь сигнала от Варрика о готовности еще не было, а шум со стороны лагеря гакконитов уже пошел. Правда, пока только звонкие удары металла о металл. Не мог же Фарроу уже захватить лестницу?

— Надеюсь… — начала я и прикусила язык: высказывать, что нашего писателя и непутевую Рыжую Дженни обнаружили, было страшно.

К счастью, этот страх не оправдался, да и мне не пришлось договаривать — из-за ближайшего поворота вынырнул Коул и шепнул:

— Надо торопиться! Они решили сломать дверь!

— Лучше бы мы сами ее сломали, — раздосадовано рыкнул кунари. Дориан, который ночью довольно убедительно доказывал, что не стоит ломать магическую систему, если хочешь ей воспользоваться, молча приподнял посох и выпустил в сторону леса одинокий огонек — наш сигнал готовности.

— Предупреди Фарроу, чтобы поторопился, и возвращайся, — велела я Коулу. — Мы пока отвлечем их от двери.

— Наконец-то, — Бык повел плечами, расправляя их, и взялся за меч. Непривычно молчаливый Дориан едва заметно хмыкнул, а я предупредила:

— Позволите себя ранить, красный лириум вам цветочками покажется.

— Здесь его, по крайней мере, нет, — все-таки проговорил маг.

Железный Бык рванул к внутреннему двору первым — но почти бесшумно, я даже мимоходом позавидовала. Гаккониты нас тоже явно ждали не со стороны внутренних галерей — даже странно, нельзя же настолько полагаться на один пост охраны. Впрочем, нам это задачу не слишком облегчило: дверь взялись ломать двое здоровенных типов с молотами, остальные так и сидели настороже. Дориан успел заморозить взломщиков — к счастью, защиту от ледяной магии Гаккон своим последователям не предоставлял, — в одного из вражеских магов вонзился болт Бьянки, а потом оставшиеся сектанты двинулись на нас на редкость слаженно. Только один из оставшихся в живых магов — всего их нам досталось трое — отвлекся, чтобы швырнуть ледяной шип в ту сторону, откуда прилетел арбалетный болт. Ему в ответ отправили стрелу, но маг сумел отвести ее. Не слишком удачно — стрела неплохо оцарапала плечо здоровенного громилы с топором, но тот ранения даже не заметил.

— Надо посоветовать ей хороший яд, — едва слышно хмыкнул Дориан, сплетая новое заклинание.

Я опомнилась и взялась за защиту. А убедившись, что двух приятелей так сразу не убьют, поискала глазами стрелков.

Ворота храма были зажаты между двумя привратными башенками, украшенными драконами и шипами — классический тевинтерский вид, никто бы не усомнился. На одной из них, прячась за этими шипами, и сидели мои друзья. Варрик, поймав мой взгляд, жестами указал за пределы храма, да я и сама уже расслышала звуки боя: наш бравый лейтенант явно успел привести отряд к лестнице. Оглянувшись на Быка и Дориана, я накинула несколько слоев защиты и взлетела повыше — над воротами строители оставили еще одного дракона, свернувшегося кольцом и кусающего себя за хвост. Что бы они ни имели в виду, получился довольно удобный насест, к тому же прикрывающий меня от атаки с боков. А я, между тем, с этого места могла видеть оба своих отряда.

Лейтенант Фарроу медлить не стал и шел вверх по лестнице уверенно: с этой стороны храм защищали аж три поста гакконитов, но не слишком многочисленных. А вот Быка заметно теснили, да и к Дориану подбирались, несмотря на защиту Коула — когда парень успел вернуться, я даже не заметила. На меня внимания, как ни странно, почти не обращали — даже тот маг, что перестреливался с Сэрой и Варриком, мне и мелкой льдинки не отправил.

Накинув щиты на внешний отряд и укрепив их на внутреннем, я в который раз пожалела, что дальнобойных атак у меня нет. Якорь на этот раз помалкивал, видимо, двух дней боев этой странной магии все же хватило, чтобы затихнуть. Метать ножи я так и не научилась, да и не хотелось бросаться кинжалами — потеряю ещё. Впрочем, одно полезное дело я для себя всё-таки нашла: едва наш основной отряд пробился к запертой двери храма, я перемигнулась с Сэрой и под прикрытием ее лука слетела вниз — впустить подкрепление. После этого захват Разикалева предела завершился буквально за несколько минут.

— Лейтенант, выставите охрану, — попросила я. — И отправьте кого-нибудь из разведчиков за профессором Кенриком, теперь нам понадобится его помощь.

Я посмотрела на небо — на позиции перед штурмом мы вышли едва ли не на рассвете, и сейчас солнце едва показалось из-за верхушек деревьев. Но складывалось ощущение, что время утекает неумолимо, как золото на постройку лечебницы. Мрачно добавила:

— И напомните профессору, чтобы спешил. Надо до ночи успеть попасть в основной храм.

— Да, леди Инквизитор, — Фарроу отсалютовал и поспешил к отряду, на ходу резко отдавая приказы. Я же поманила Варрика и Дориана к запертой магией двери.

Выглядела она… по-тевинтерски. Драконий барельеф, начищенный и не испортившийся от времени металл — ничего нового, даже заклятие на ней казалось как будто знакомым. И только более пристальный взгляд выхватывал новые узлы, спрятанные в полотне двери и наверняка хранящие неприятные сюрпризы. Один я даже увидела сразу: древние тевинтерцы были не дураками и встречу с особенно сообразительными ворами, любящими полазить по стенам, предусмотрели, накрыв внутренний двор едва заметным магическим куполом. Перелететь я, может, и смогла бы, хотя рисковать не хотелось, но идея с веревкой соблазнительной быть перестала. Придется вскрывать.

— Ты как-то поскучнел, Посверкунчик.

— Странное ощущение, — признал Дориан. — С тобой не случалось такого на Глубинных тропах: словно ты узнавал… вкус воздуха незнакомого тебе места?

— Сомневаюсь, — секунду подумав, отозвался гном. — Но я родился уже в Киркволле, может, дело в этом.

— Я тоже рос не в древних руинах, знаешь ли. И привычку обшаривать заброшенные храмы завел уже после знакомства с вами, — раздражённо парировал маг. — Выглядит это местечко так, словно некий печальный бюрократ среднего звена решил построить здесь форпост ради карьерного роста… но ощущается все иначе.

— Здесь такое же запирающее заклинание, как в Круге Карастеса, — напомнила я, не оборачиваясь. — Похожее. Может, дело в этом? Ты же тоже там учился.

Дориан с лёгкой насмешкой хмыкнул:

— Но диплом из лучшего Круга империи здесь не у меня. Нет, это что-то другое…

На пару минут приятель задумался, а потом даже прищелкнул пальцами, так что я обернулась.

— Ну, конечно! Главный храм Разикаль, на стенах которого изображены сомнабории. Чувство магии здесь точно такое же, как в стенах Магистериума.

— Здесь, судя по записям, сомнабории планировали встроить в стены, а не нарисовать, — неуверенно напомнила я. Дориан пожал плечами, и я осмотрелась правильным зрением, пытаясь определить, есть ли здесь артефакты, мощностью схожие со сферой Корифея. Пока ничего такого заметно не было.

Варрик поправил:

— Возможно, в тех записях речь шла об основном храме. Кстати, Посверкунчик, а что ты делал в Магистериуме? Признавайся, ты все-таки тайный магистр.

— Разумеется, и от вас это скрывал из природной скромности, — проворчал приятель. — К твоему сведению, наследников магистров принято представлять высокому собранию, заодно и подтверждать уровень владения магией. К слову, ты тоже бывал в этом чудесном местечке. Или уже забыл, как едва не заблевал подъемную платформу и половину дворца архонта в прошлом году?

Варрик в ответ что-то негромко проворчал, и я нетерпеливо оборвала друзей: время убегало, а мы еще даже не попытались взломать запертую дверь. При том, что все интересное нас ждало наверняка за ней: ни шипы, ни драконы на привратных башнях особо заметной магией похвастаться не могли; в кусающем себя за хвост драконе что-то такое было, но явно не ключ ко всей цепи. Я даже не была уверена, что заклинание на фигуре в принципе относилось к путевым камням, у него цвет магии был другим.

С замком мы в итоге провозились почти час — за это время Хардинг лично привела профессора, ребята лейтенанта Фарроу разбили лагерь и убрали трупы гакконитов с глаз долой, а Сэра с Быком успели изрядно надоесть своими комментариями. Но все же проклятая дверь сдалась, заклинание рассеялось, и мы вошли внутрь.

Внутренний двор по строению напоминал тюрьму на болоте: основная площадка с двумя комнатками по бокам. Правда, вместо камер во фронтальной стене нас ждали две лесенки, ведущие на верхний этаж, откуда разливалось знакомое зеленоватое свечение. Весь же центр площадки занимала магическая головоломка, напомнившая мне ту, что запирала Китти в подвале Вильгельма. Только там активными элементами были волшебные жаровни, а здесь — каменные пластины с полупрозрачным темным кристаллом в центре.

— Весьма любопытно, — у меня за спиной проговорил Брам Кенрик. — Насколько я знаю, подобные плитки выступали в качестве замков. Интересная работа, но вряд ли связана с Америданом.

— А с чем может быть связана? — уточнил Варрик. — И как эти замки открыть?

— О, обычно они запирали какие-нибудь двери или поддерживали магический барьер, — охотно ответил ученый, но я, наскоро осмотревшись правильным зрением, перебила:

— Боковые двери. Магия связывает замок с ними. И вот с тем постаментом, — я махнула рукой на металлическую укороченную колонну, кем-то поставленную посреди двора, четко за головоломкой.

А за ней возвышалась другая металлическая конструкция: снова шипы, на этот раз два, и между ними стилизованная драконья шея, наверху оканчивающаяся такой же стилизованной головой. Пожалуй, больше она напоминала таинственные Когти Думата, нежели настоящего дракона, но я, кажется, начала слегка разбираться в нюансах тевинтерского искусства. К тому же выделялась она не стилизацией, а отголосками знакомой изумрудной магии, в основном мелькающей в верхней части скульптуры. Стояла она не посреди двора — две лесенки по бокам врезались в полотно стены, так что между ними словно образовался балкончик, и именно с него можно было осмотреть конструкцию поближе.

— С вашего позволения, господа, я пройду дальше. Постарайтесь разгадать все-таки эту головоломку, вдруг за дверьми есть какая-то подсказка. А я посмотрю наверху. Не будем тратить время, кучкуясь вместе.

— Я тоже счел, что так будет разумнее всего, — Брам Кенрик наклонил голову. — Колетта сейчас изучает лагерь снаружи, он явно достаточно стар. Возможно, какие-нибудь надписи выбили на стенах.

Я кивнула в ответ и решительно направилась к лестнице. Профессор счел, видимо, что у меня больше шансов что-то найти, третьим к нам прибился Дориан — головоломка вроде бы не несла в себе опасности, а впереди нас явно ждала магия.

До балкончика мы не дошли. Зеленоватое свечение, что я заметила еще снизу, испускал такой же зеленый барьер — на этот раз его ставили не при помощи магии, а свернули каким-то образом саму Завесу, но структура все равно была привычной. Ткни в нужный узелок — и Завеса развернется обратно. И снова отпихнет меня так, что на местных камнях я переломаю спину.

Пока я разглядывала неожиданное препятствие, Кенрик не терял время даром и сейчас разглядывал обнаруженную на стене у входа табличку.

— Хм… не совсем понимаю. Надписи отчего-то на эльфийском, это слово кажется знакомым… Нет, к сожалению, перевести я не смогу. Уверен, это связано с барьером, вот только как?

— На эльфийском? — переспросил Дориан. — Сомневаюсь, что это оставили наши поклонники Разикаль. Слишком очевидная подсказка, к тому же на языке рабов.

— Полагаете, это работа отряда Инквизитора Америдана? — чуть оживился ученый и снова уткнулся в находку едва ли не носом. — Материал таблички не походит на камень стен, он светлее. Возможно, мастер Тетрас сможет что-то сказать? Или Колетта переведет нам подсказку.

— В этом нет необходимости, — я вздохнула. — Отойдите немного, профессор, и я уберу барьер.

Ученый послушно сделал несколько шагов назад, но далеко не ушёл: у него магия явно не вызывала страха, как у многих других людей. Или снова работала моя репутация Инквизитора? Отбросив посторонние мысли, я нехотя осмотрела преграду. Дориан ободряюще мне подмигнул и кивнул вперед, словно напоминая, что учил меня разбивать такие барьеры чуть безопаснее для себя и окружающих. И взял посох в руку, явно собираясь меня страховать. Это чуть успокоило, да и время убегало…

Энергия все равно рванула во все стороны, но отвести от себя часть удалось, так что я, хоть и покачнулась, все же на ногах устояла.

— Неплохо, — резюмировал маг. — Но будь добра, не говори никому, что тренировалась со мной.

Я хмыкнула и первой вошла внутрь нового помещения. Вторым успел проскользнуть профессор — вроде высокий мужчина, не хлюпик, хотя до Каллена или, тем более, авваров, ему было далеко, но двигался, когда хотел, не менее ловко, чем наши разведчики. И магии по-прежнему не испугался: освещалась комнатка парой завесных факелов, судя по цвету бликов на стенах. Сами они прятались где-то за колоннами.

Комната была небольшой, и дополнительно ее пространство скрадывали толстые квадратные колонны в углах. В свете магии можно было различить барельефы, явно принадлежащие культу Разикаль — ни орлесианский Инквизитор, ни аввары не могли оставить после себя вездесущих драконов. Но внимание привлекали не они: напротив входа стояла статуя Андрасте и смотрела прямо на меня. На нас. В ее каменных глазах мне почудилось сочувствие, и я даже не сразу поняла, что выглядит Пророчица непривычно.

Освещенная завесным пламенем, она сейчас подозрительно напоминала Слепую провидицу — только краски покинули ее статую. Но это, конечно, была иллюзия. Должна была... Как минимум, жрица Разикаль стала порождением тьмы, а Андрасте — нет. И жили они в разное время.

— О, отлично! Просто замечательно, — севшим голосом прошептал Кенрик.

— Такое не каждый день увидишь, — подтвердила Нитка Хардинг, и я обернулась ко входу. Наша разведчица догнала нас и теперь с любопытством осматривала открывшуюся картину. Поймав мой взгляд, она чуть смутилась и доложила: — Первую дверь открыли, но внутрь не заходят, ждут вас.

Я кивнула, а профессор словно и не услышал, продолжил:

— Две часовни, и одна явно андрастианская! Хотя и очень раннего периода. Такие статуи были популярны ещё до появления Верховной Жрицы.

И правда, на современные работы она не походила: ни меча, ни щита, ни чаши — популярных символов Орлесианской церкви. Скорее, эта Андрасте напоминала те, что я встретила в Храме священного праха. Обе руки Пророчица протягивала к посетителям в дарующем жесте, словно хотела благословить. Только вместо пламени на ее ладонях стояли две… галлы.

— Популярны? — хмыкнул Дориан. Учёный откашлялся и пояснил:

— Статуи создают всего лишь люди, и часто имеющие к Церкви лишь опосредованное отношение. А мода в искусстве сменяется едва ли не каждое поколение. Впрочем, даже в те времена подобная статуя… Если не ошибаюсь, это эльфийские священные животные, принадлежащие богине… она как раз их и создала, что-то на Г… простите, я не силен в эльфийской религии.

— Гиланнайн, — подсказала я. — Мать галл. Она была в том числе и богиней навигации.

— Да, именно! — профессор согласно кивнул. — Похоже, эта часовня посвящена одновременно Андрасте и Гиланнайн! Это… совершенно немыслимо!

— Две часовни для двух влюбленных, — проговорила Нитка. — Возможно, Телана была эльфийкой?

— Да, да, все укладывается, — согласился учёный и потер лоб. — Церковь так старательно уничтожала все упоминания об эльфах после Второго Мора и Священного похода на Долы, даже вырезала Песнь Шартана из Песни Света. И точно так же затиралось воспоминание о любовнице последнего Инквизитора. Возможно, причина как раз в этом.

Я чуть поморщилась: слово «любовница» резануло слух, — и напомнила:

— Песнь Шартана возвращается. А ваша задача, профессор, напомнить всем о моем предшественнике. Особенно если его возлюбленная была магом и эльфом — уверена, Верховная Жрица вам будет благодарна за такую поддержку ее начинаний. Я точно буду.

— Разумеется, вы правы, — Кенрик огляделся повнимательнее и заключил: — Это место подготовки перед походом, не битвы. Вероятно, молились перед боем. Возможно, здесь остались какие-то подсказки, указания… надо осмотреть комнату.

Я хотела поинтересоваться, откуда здесь так удобно взялась статуя Андрасте, чтобы помолиться — мне представлялось сомнительным, что Америдан пер ее на своем горбу из самого Вал Руайо, да и вытесывать на месте… возможно, конечно, но тогда я не удивлена, что убить дракона он не смог. Не успел.

Но озвучивать я свои сомнения не стала: сейчас для них не время. К тому же… Я давно убедилась, как много потеряли маги с введением Кругов. А ведь плавить камень, чтобы создавать из него статуи — возможно, как продемонстрировал мне Архитектор. Америдан и его возлюбленная жили до создания Кругов, возможно, Телана тоже умела работать с камнем?

Как бы то ни было, сейчас актуальнее было найти хоть какую-то подсказку, что делать дальше. Потому что теоретически я, возможно, ещё могла бы найти какую-нибудь щель в обороне основного храма — окно, нишу, трещину в крыше. Птица может пролезть туда, куда не пройдет человек. Но много ли я там одна навоюю? Если бы ещё была Ванда… нет, пожалуй, против небольшой армии гакконитов, даже без учёта божественного дракона, я бы не пошла даже с Вандой.

Но подсказка не находилась. Мы осмотрели статуи — мелькнула мысль, что вот статуэтки Гиланнайн можно было принести и с собой, они помещались на ладони, — пол рядом с ними, стены, ощупали все углы, колонны и центр комнаты… ничего. Точнее, конечно же, нашли мы многое, я только головой качала — фрески, изображающие поклонение Разикаль, показывающие Разикаль в человеческом обличье — вернее, походящей на демона желаний. Какие-то вазы, вероятно, когда-то наполненные маслами — даже лёгкий запах ещё сохранялся. Саркофаги — не похоронные, для человека они были маловаты, видимо, ритуальные.

— Вы там скоро, босс? — сунулся Бык. — Мы и вторую вскрыли.

— Не знаю, — чуть раздражённо отозвалась я. Шансы успеть до ночи на ритуал Гурда Харофсена таяли с каждой минутой, и это изрядно портило настроение. — Пока непонятно, куда двигать дальше.

— Я уверен, здесь должна быть подсказка, — в который раз повторил Брам Кенрик, но уверенности ему на этот раз недоставало. — Инквизитора Америдана знали как ответственного человека, и раз он отослал свою возлюбленную, значит, предполагал, что может не справиться. Он должен был оставить подсказку.

Я машинально кивнула, потому что звучало логично — правда, расходилось с той частью слухов, по которой мой предшественник бросил пост и приятеля-императора и сбежал на охоту, — но отвечать не стала. Кунари оценил мое выражение лица и уточнил:

— А что уже нашли?

В следующие минут десять я выяснила, что занудно и дотошно допрашивать умеют не только тевинтерские юстициары, но и шпионы Бен-Хазрат. Бык докапывался до любой мелочи — цвета барьера, надписи на эльфийском, значении статуй и фресок. Причем спрашивал он не только и не столько меня: профессору повезло ещё меньше, да и Дориан успел наговориться. Призвали даже Колетту, чтобы она попыталась перевести надписи на входе, но эльфийка опознала только слово «свет».

Маг в какой-то момент пробормотал:

— Не пойму, то ли я попал в плен кунари, то ли в подвалы жрецов Разикаль.

Железный Бык усмехнулся и перечислил:

— Подсказка должна быть. Комнату закрывала магия, связанная с Завесой. На входе написано про свет. Здесь висят эти зеленые факелы, на которые вы с Соласом надышаться не могли. И подсказку обычными методами вы найти не можете. Похоже, твой предшественник тебя переоценил, босс.

Я ещё раз бегло осмотрела комнату и, не сдержавшись, хлопнула себя по лбу. Завесные факелы я успела найти, они висели возле часовни, подсвечивая Андрасте. Но я так привыкла к ним, что воспринимала скорее элементами декора, способом освещения, чем ещё одной подсказкой. Но даже если не брать их в расчет, я могла осмотреться правильным зрением! Ведь даже мысль приходила в голову, что без магии не обошлось — хотя бы в постройке часовен. А я снова забыла, увлекшись обычной, немагической археологией!

Факел к стене крепился на металлическую подставку, и для начала я воспользовалась своими способностями. И точно: рунические надписи увидела сразу в двух местах — в углах справа и слева от двери.

— Профессор, вижу, — тут же сообщила я и подошла поближе к правой. — «Шартан 10:7». Есть идеи?

— Шартан — это из нестройных куплетов, — с заметным облегчением отозвался ученый. — «И перед ними, пустые/ Легли покрывалом земли/ Что вели к вратам Минратоса.». Почему именно эти строфы? Инквизитор Америдан собирался в бой, но нашел время написать их перед уходом.

— Он вообще нашел довольно много времени перед боем, — заметила я и покосилась на статую. — Главное, что оставил подсказки. Только что это значат? И почему бы не написать нормальным языком? Такое впечатление, что его покусали жрецы Разикаль!

— Скорее, Телану, — поправила Нитка. — Эти руны ведь не мог создать обычный человек, не маг? Я их даже не вижу.

— Вы правы, леди Хардинг, — согласился Кенрик, и я кивнула. И направилась ко второй в надежде, что что-то прояснится. Но здесь надпись тоже оказалась весьма лаконичной:

— «Трасфигурация 10:1». Эту строфу я помню, — с сомнением проговорила я. — Смутно. Что-то про «не устрашась тьмы» и «пламя — вода». Мне всегда эта часть «Песни» казалась сомнительной: никакая вера не превратит пожар в потоп. Разве что в том смысле, что какая разница, от чего умирать.

— Оптимистка, — хмыкнул Дориан. Профессор его проигнорировал и мягко заметил:

— Первая строфа несколько длиннее, леди Инквизитор. «Много есть таких, что бредут в грехе,/ Отчаясь, что погублены навек,/ Но та, что отвергает, что верит,/ Не устрашаясь тьмы мира,/ И не кичится, не ликует/ Над несчастьями слабых, но видит радость/ В законе и творениях Создателя, узнает/ Мир благоденствия Создателя./ Свет поведёт её/ По путям этого мира в другой./ Ибо для той, кто верует в Создателя, пламя — вода./ Как мотыльки видят свет и летят в огонь,/ Она увидит пламя и полетит на свет./ Завеса не родит в ней колебаний,/ И не узнает она страха смерти, ибо Создатель/ Станет её маяком и щитом, мечом и опорой». Но какую часть имел в виду Америдан?

Бык оперся о колонну и предложил:

— Давай рассуждать логически. По первой подсказке: вряд ли Америдан всерьез указывал на Минратос. Но у нас под боком есть большая тевинтерская крепость.

— И как мы выяснили, у нее даже есть нечто общее с Минратосом, — подсказал Дориан. — Выглядит вполне правдоподобно.

Я чуть успокоилась и согласно кивнула: и правда, эта часть разгадывалась легко. Вторая подсказка выглядела сложнее, но нам нужен был ответ на конкретный вопрос: как проникнуть за ледяную стену, сковавшую ворота.

— Первая часть строфы нам не подходит, — предположила я. — Либо эта загадка реально не для моих мозгов, потому что практической пользы от «бредущих во грехе» я не вижу. Разве что путь укажет магия крови, но что-то сомнительно.

— Думаю, нас интересует середина строфы, — поспешил вставить Кенрик. — «Свет поведёт её/ По путям этого мира в другой». И еще, возможно, «Она увидит пламя и полетит на свет».

— Как мотыльки? — с подозрением переспросила я. — Я пока не хочу проверять свою устойчивость к страху смерти.

— Думаю, это иносказание, — примиряюще отозвался ученый. — Жаль, больше мне ничего не приходит в голову, а, между тем, разгадку мы не нашли. Вы не могли бы подсветить мне этим факелом, господа? Я бы хотел взглянуть на руны сам.

— Хорошая идея, — каким-то задумчивым голосом проговорил Дориан. И сорвал со стены ближайший факел — крепеж оказался подвижным и допускающим подобные вольности. — Вы ведь нам говорили: по всей котловине разбросаны путевые камни. Но вложенная в них магия дремлет и не отзывается на попытки добраться до нее.

— К чему ты клонишь?

— Путевые камни, моя дорогая, — еще раз повторил маг и с легким самодовольством улыбнулся. — Они должны показывать дорогу, но вместо этого стоят как попало. И, между тем, я говорил, что ни один хозяин не поставит замок, к которому не имеет подходящего ключа. Все просто: свет путевых камней укажет нам дорогу и позволит войти. Они и есть ключ. Осталось их активировать. Завесную магию к завесной магии!

Широким жестом Дориан поднес факел к рунической надписи, так что она вспыхнула яркими изумрудными линиями, видимая теперь для всех. А вместе с ней вспыхнула и еще одна ниточка силы — куда слабее, ее видела только я: унеслась куда-то в потолок и пропала. Зато снаружи раздался какой-то непривычный звук, словно разряд молнии, и следом Варрик откуда-то снизу воскликнул:

— Ого! Перчинка, вы решили вторую Брешь открыть?

Вопрос слегка обеспокоил, но Дориан, не дожидаясь возражений, поджёг и вторую руническую надпись, вызвав ещё один разряд где-то снаружи.

— Все просто, — повторил маг и с улыбкой отправился на улицу, обозревать плоды своих трудов. Проглотив возражения, я поспешила следом.

…Просто не было. Потрескивали магией, в этот раз действительно принявшей форму изумрудных молний, два шипа, что тянулись от первого этажа. Голова дракона между ними смотрела четко на выход, на того кусающего себя за хвост собрата, которого я оседлала во время боя. Казалось бы, это и есть указатель — первое направление на выход, все логично, и даже рычаг знакомый на шее этого дракона был. Вот только при нажатии на него так ничего и не происходило. Я даже подумала — может, ничего и не должно происходить? Или дракон, к примеру, должен поворачивать голову в ту сторону, куда надо идти? А этому, самому первому, поворачивать было некуда, он и так смотрел в нужную сторону?

Чтобы проверить эту теорию, я слетала к тому путевому камню, что исследовала ночью, подергала рычаг и там, но ничего не изменилось. Вернувшись, я проворчала:

— Надеюсь, ему не нужно для работы какое-нибудь особое состояние или там время года?

Ждать мы не могли даже до ночи, и она подкрадывалась все ближе: в потайной часовне мы, как оказалось, провели довольно много времени — солнце уже стояло в зените.

— Не должно, — отозвался Дориан, напряженно рассматривая конструкцию. Я уставилась туда же, но так и не поняла, что приятель такого разглядел.

К нам присоединилась Сэра, тоже посмотрела пару минут и уточнила:

— И чего, если пялиться туда, вылезет Андрасте и за ручку отведет?

— Пошлет, скорее, — проворчала я, снова чувствуя поднимающееся раздражение. — По нужному маршруту.

Остановившийся рядом с нами Варрик хмыкнул и тоже посмотрел на магический механизм.

— Может, пока на тайники посмотрим? Авось, там ещё подсказка найдется? Колетта уже какие-то древние письмена нашла. Хотя, постой, — гном сделал пару шагов назад и осмотрел всю конструкцию целиком. — Я не спец по вашим игрушкам, Посверкунчик, но если бы речь шла о механике, я бы сказал, что чего-то не хватает. Они не должны как-то соединяться? Дракон с этими молниями никак не соприкасается.

— Я тоже не специалист по древним драконьим храмам, — заметил Дориан, чуть наклонив голову, словно изучал конструкцию под другим углом. — Но ты, кажется, прав. Должен быть ещё один элемент системы, передающий энергию на указатель.

— Вон та рогатая хрень не подойдёт? — лучница ткнула пальцем в сторону драконьей морды. Я никакой рогатой хрени не увидела, и она уточнила: — У стенки, там, сзади.

— Рогатая? — наш единственный тевинтерец посмотрел попристальнее, даже взлетел метра на полтора. — Похоже на то. А ты молодец, Сэра. Не хочешь поближе познакомиться с древними артефактами? Сделала бы карьеру при Магистериуме.

— Иди в жопу, — тут же привычно огрызнулась эльфийка, и Дориан рассмеялся:

— Это шутка. Я не настолько ненавижу своих земляков, чтобы натравить на них тебя. Что ж, недостающий элемент мы нашли. Теперь нужно понять, как заставить его работать.

Очередной выключатель — рычаг, руну, загадку — мы искали уже практически всем отрядом, включая Нитку Хардинг с несколькими ее разведчиками и десяток лейтенанта Фарроу. Сам магический механизм мы осмотрели, ощупали и даже обнюхали весь, только что не облизали. Головоломку, открывающую двери тайников, пересобрали в десятке разных комбинаций, а рычаг, сбрасывающий ее результаты, едва не оторвали. Еще раз обыскали потайную часовню и оба тайника — в них, кстати, нашлись записи жрецов и какая-то утварь, которую Брам Кенрик неуверенно датировал временами Первого Мора или последними годами перед ним.

Но недостающий элемент нашла снова Сэра. Забравшись на ту башенку, откуда стреляла во время штурма — искать «магическую хрень» она наотрез отказалась, — некоторое время эльфийка сидела тихо, а потом позвала:

— Эй! Эй, Инкви! Дориан! Вы не эту штуку разыскиваете?

Стена, ограждающей внутренний двор, была достаточно толстой, чтобы по ее верху мог пройти человек — и строители это учитывали, огородив центр невысоким бордюром. Четко над воротами камень стены чуть выдавался вперед, и на этом выступе поблескивала на солнце металлическая рогулька. Поначалу я сочла ее несущей опорой охранного заклинания, но теперь засомневалась — а вдруг?

— Я проверю, — негромко оповестила я и взлетела с места прямо на стену.

У рогульки и впрямь обнаружился рычаг, точно такой же, как на путевых камнях. Но рабочий: стоило только опустить его до негромкого щелчка, как из дальней стены с душераздирающим скрежетом выдвинулись уже виденные нами рога. По мере приближения они все больше раздвигались, опускаясь почти горизонтально, и наконец, дойдя до финальной точки, соединили центральную драконью голову и наполненные магией шипы. Теперь дракон казался цельным, хотя, если верить наблюдениям профессора де Серо, должен был дышать огнем, а не электричеством. Изумрудные молнии тут же перекинулись на путевой знак, а рога снова вдвинулись в стену.

Я секунду подумала и озвучила свои наблюдения:

— «Она увидит пламя и полетит на свет». Дракон похож на огненного, судя по рогам, так что пламя мы нашли. Дело за светом?

К первому путевому камню мы рванули все одновременно, но я успела первой, свалившись чуть ли не на голову Быку — хорошо быть охотничьей птицей. На этот раз сразу хвататься за рычаг я не стала, для начала накинула щит — сверкающие на металле магические молнии доверия не вызывали. Но никакого вреда в итоге не причинили — рычаг теперь шел чуть тяжелее, а шелест внутри статуи наконец-то дошел до запланированного финала: из пасти дракона ударил луч изумрудного света.

Шел он четко туда, куда смотрел путевой камень, так что проходил сквозь дракона-кольцо на входе и наверняка упирался в путевой камень на холме. Местный Уроборос, похоже, все-таки входил в магическую систему этого «ключа» и тоже зажёгся синевато-зеленой магией: внутри кольца образовалась магическая линза — по крайней мере, мне этот пузырь показался именно линзой. Усиливал луч?

Сэра, единственная, кто не побежал к рычагу, с руганью метнулась со своей башни вниз и заорала из первого двора:

— Ну, теперь-то мы отсюда свалим?

— Идём, — велела я своим компаньонам и первой спустилась во двор с головоломкой. Профессор поджидал нас внизу, и, судя по лицу, уходить никуда не хотел. Наскоро прикинув, нужна ли нам дальше его помощь и не опасно ли это, я нашла глазами лейтенанта Фарроу и велела: — Лейтенант, Разикалев предел надо сохранить. Профессор Кенрик останется здесь, вдруг найдётся ещё какая-то информация, ему нужна охрана. Хардинг, отправь гонца в Оплот, пусть тан Свара собирает своих людей и выдвигается к старому храму. Ледяную стену эти путевые камни, может, и снимут, а гакконитов — вряд ли. Все наши свободные люди тоже пусть отправляются туда.

Я помолчала, посмотрела на небо, где солнце уже переползло зенит, и уже тише попросила:

— И будьте готовы. Мы можем не успеть прервать ритуал. Архидемон был просто здоровым драконом со скверной. У этого даже скверны не будет, а драконов вы уже убивали. Если что, не ждите нас.

— Какой-то у тебя не тот настрой, босс, — заметил Бык.

— Я не собираюсь торжественно самоубиваться о кучку фанатиков, — тут же фыркнула я. — Но времени в обрез, а дракона внутри храма бить неудобно, нас камнем засыпет. Так что если дракон там есть, он вылетит наружу. Да и… Америдан не справился.

— Его соратники не были рядом с ним, — осторожно напомнил Брам Кенрик. — Памятник Харону и Оринне стоит на мысе Нигеля, они погибли там. Телану вы обнаружили на острове. Инквизитор Америдан сражался с Гакконом в одиночку.

— А от нас ты так легко не избавишься, — поддержал Дориан. Я улыбнулась пошире и согласилась:

— Тогда идём. Нас ждёт ещё один бог, которого надо отправить в Тень.

* * *

После запуска первого путевого камня я вздохнула с облегчением. Не окончательным — уверенности, что ледяная корка Мерзлых врат падет от зеленого луча, у меня не было, но все же я предпочла поверить Дориану, все равно других вариантов у нас не было. Увы, необходимость зажечь путевые камни оказалась не последней загадкой — теперь драконьи головы следовало повернуть в нужном направлении. Пришлось мне полетать через лес: сначала я пыталась найти кратчайшую дорогу к ближайшей металлической статуе, но это затея не сработала: если голова дракона смотрела не в единственном верном направлении, рычаг не срабатывал.

С первым путевым камнем, на холме напротив Разикалева предела, мы провозились минут десять. У второго направление удалось угадать почти сразу, зато на третьем мы застряли: сколько Бык ни крутил голову, свет не появлялся.

Коул коснулся драконьего клыка и задумчиво произнес:

— Возможно, когда здесь окажутся достойные, небо изменится. Стоит дать им шанс. Оставим подсказку поблизости.

— Что это значит? — уточнила я, с трудом сдерживая недовольные интонации. Обижать друзей не хотелось, все слова, которые бродили в моей голове, предназначались жрецам Разикаль; но сохранять спокойствие становилось все труднее.

— Где-то рядом есть еще одна подсказка, Перчинка, — примирительно отозвался Варрик, «переводя» слова своего протеже.

О том, как мне повезло с Вандой, я думала часто, но впервые эта мысль возникла при сравнении с Коулом. Дух сострадания был отличным товарищем, ему можно было доверить и тайну, и спину, но вот общаться временами становилось тяжело. Мыслей я моментально устыдилась и уже мягче проговорила:

— Тогда я полетаю, поищу. Тевинтерскую работу сложно не заметить.

Коул улыбнулся — и теперь его улыбка не вызывала оторопи, — и добавил:

— Не злись. Мы справимся.

— Конечно, — я смутилась своих мыслей окончательно и взлетела, чтобы скрыть эмоции.

Летать приходилось низко, едва ли в нескольких метрах от земли — Морозную котловину покрывал лес, и сквозь кроны деревьев я не разглядела бы и самого Гаккона, не то что какой-то артефакт. Выискивать таким образом путевые камни было ужасно неудобно, но нужную нам подсказку, находящуюся и правда совсем недалеко, я нашла быстро.

Был это бронзовый шар, аккуратно вставленный в оправу из привычных тевинтерских шипов, в которых сейчас я опознала драконьи когти. Впрочем, форма артефакта и два медных кольца с делениями, крест-накрест обнимающие шар, удивили меня куда больше привычной символики — до сих пор мне не встречались книги по строению планеты, на которой располагались известные мне страны. Я даже не думала об этом, забыла простейшие уроки, что давали в школе первого мира — эти знания никак не могли мне помочь в обычной жизни. Да и не думала я, что учёные Тедаса знали о форме планеты и вообще о понятии «планета» — во всех трудах по землеописанию авторы оперировали картами известного мира, с границами по горам Охотничьего рога, землям Коркари, Амарантайнскому океану и океану Боэрик. И вот теперь встретить глобус, пусть бы и изображал он небесный свод… кажется, с древних времён люди Тедаса упустили знания не только в магии.

А потом я заметила на боку этого глобуса трубку с линзой — она походила на верхнюю часть микроскопа. Заглядывать внутрь птичьим глазом было неудобно, и я решила не терять время — обернуться и посмотреть я успею, пока остальные будут меня догонять.

Слетать к друзьям вышло быстрее, чем найти глобус — он оказался едва ли не за соседним пригорком, дольше я круги наворачивала. Так что разглядела я только несколько точек, похожих на звёзды, а потом услышала удивленный голос Дориана:

— Надо же, астрариум! Интересно, зачем его притащили так далеко на юг?

— Ты знаешь, что это? — тут же отвлеклась я от изучения новой игрушки.

— Астрариум, — повторил приятель. — Артефакт для изучения созвездий. Говорят, они известны со времён Древних богов, и тогда несли ритуальное значение — и теперь я этому верю. Но сейчас их используют для обучения отпрысков богатых семейств астрономии. Ты разве не видела таких в Круге Карастеса?

— Нет, — с сожалением покачала головой я. Было действительно жаль: может, найди я астрариум тогда, когда рядом была одна из лучших библиотек мира, удалось бы найти и какие-нибудь знания о строении мира… — Как он работает?

Дориан подошёл поближе, коротко осмотрел и кивнул на едва заметный рычажок:

— Смотришь внутрь, как это делала ты, и этим рычажком выстраиваешь линии между различными звездами, чтобы получить заданное созвездие. Некоторые астрариумы имеют несколько изображений, другие — только одно.

— Потрясающе! — я ещё раз осмотрела артефакт и заключила: — Когда-нибудь у меня будет нормальный человеческий дом. Хочу такую штуку в свой кабинет.

— Я запомню, — хмыкнул Дориан. — Дай-ка я, мы ведь торопимся.

Он что-то подвигал, похмыкал под нос, а потом астрариум осветился голубоватым светом.

— Стоило ожидать, — резюмировал маг. — Созвездие Элювия, посвященное Разикаль. Как нам поможет эта подсказка?

Я тоже заглянула внутрь. Названное созвездие походило на неправильный семиугольник, а ещё — на шнуровку на вороте: восемь звезд расположились попарно на двух расходящихся линиях, как на краях воротника, и между ними были натянуты нити-шнурки. С точки зрения астрономии это, возможно, был и правда полезный артефакт, но пока я тоже не понимала, как она поможет в поиске пути.

— Камни похожи на звезды, — пояснил Коул. — Драконы далекие и яркие, и тоже похожи на звезды. Наверное, они хотели соединить их нитями, но пряжа путалась. И поэтому соединили звезды.

— Ах вот оно что, — Дориан чуть подвинул меня, снова заглядывая в астрариум. — Созвездие — это отображение наших путевых камней. У кого-нибудь есть карта местности?

Карта нашлась у Железного Быка, и еще пару минут мы составляли примерный маршрут. Первые путевые камни никак не вписывались в рисунок созвездия, и после небольшого спора мы решили считать началом того дракона, рядом с которым нашли астрариум. По утверждению Дориана, пройти требовалось все точки и так, чтобы ни одна нить не повторялась. К счастью, он легко смог повторить маршрут из астрариума на бумаге, и мы примерно наметили, в каких точках стоит поискать путевые камни.

Идея сработала. Теперь разыскивать нужное положение драконьей головы приходилось всего пару минут, и после этого мы бежали к следующему путевому камню. Пожалуй, если бы проблема заключалась только в том, чтобы дернуть за рычаг, я бы и одна полетала, но на второй же точке нас поджидал отряд Челюстей Гаккона, так что ускорить процесс не получилось. Впрочем, даже так нам удалось добраться до Старого храма в сумерках.

Там нас уже ждали аввары — тан сумела собрать даже тех охотников, что убежали на охоту еще из нашего лагеря. Рядом с ними ждали ребята Нитки Хардинг вместе с нашей главной разведчицей — лучница добралась до храма быстрее нас, но, кажется, и ей повоевать пришлось: у одного парнишки были заметны бинты, тщательно прикрытые рукавами, которые он натягивал поглубже, да у самой гномки повязка украшала палец. Но, кажется, энтузиазма у них не убавилось. Опередив мой вопрос — я хотела уточнить, достаточно ли они целы, чтобы сражаться, — Хардинг негромко спросила:

— Вы уверены, что стена расплавится? У нас этот свет через отряд прошел, никто ничего не почувствовал.

— Пока знаки работают, все будет как надо, — деловито ответил Дориан вместо меня. — Смотри-ка, Алиена, вон там еще один, готов спорить — последний.

В Элювии звезд было всего восемь, но между ними пришлось побегать изрядно. Последняя нить привела нас к укреплениям на подходе к храму, и местного дракона мы зажечь еще не успели — непонятно было, куда поворачивать его голову. Впрочем, этот вопрос, кажется, решился сам собой.

Вот только тянуть рычаг я не торопилась.

— А еще «там» целая свора гакконитов, — заметила я. Настроение за последний час слегка выровнялось, потому что к храму мы явно успевали еще до ночи. Правда, сумерки уже подступали, но ощущение безвозвратно утекающего времени чуть отпустило. — И того дракона тоже надо будет активировать.

— Отвлечем их, ты активируешь артефакт, босс, — пожал плечами Бык. — Крепость все равно придется штурмовать. Раньше начнем, раньше закончим.

— Если я активирую этот камень, они узнают, что мы здесь…

— Они знают, — спокойно проговорила Свара Солнцевласая. — Они не дураки, леди Инквизитор, и знают котловину немногим хуже нашего.

— Как скажете, — не стала спорить я. — Дергаю рычаг?

— Любопытно будет посмотреть на их лица, когда артефакты заработают, а мы не нападем, — хмыкнул Варрик.

Лица были удивленными. Минут десять Хардинг, Свара и Железный Бык совещались, согласовывая детали, а я высматривала подходы к последнему путевому камню — чтобы не пропустить нападение, если кто-то из вражеских воинов не отвлечется на нашу атаку. Потом Каменные медведи занимали позиции, готовили веревки с крюками, с которыми собирались штурмовать крепость после исчезновения льда, лучники Инквизиции перераспределяли между собой стрелы — у некоторых их оказалось уже не так много, как хотелось бы. Я же взлетела в небо и кружила над храмом — ожидала сигнала от своих, заодно осматривала Старый храм. И все это время Челюсти Гаккона действительно ждали нападения, кажется, даже с нетерпением.

Мерзлые врата прикрывали от чужаков не сам храм; здесь, как и в Разикалевом пределе, имелся внутренний двор, из которого уже можно было попасть в основное святилище. К сожалению, на этот раз оно оказалось крытым, вернее, частично встроенным в склон горы, так что посмотреть заранее, что нас ждет, я не могла. Зато оценила полосу препятствий, которую устроили нам заботливые фанатики во внутреннем дворе — его прикрывал ледяной щит, но куда более тонкий, чем на воротах и оттого полупрозрачный. Сюда бы, пожалуй, взвод шевалье — обучения ради. Готова поспорить, что на идеальных газонах Академии таких ловушек не водилось — ледяные печати, морозные ловушки, какие-то осколки, больше всего походящие на льдинки и источающие белесые ауры, от одного вида которых под перьями пробегала дрожь.

Я ненавидела холод. Гаккона в данный момент я ненавидела не меньше, а его Челюсти — и того сильнее. Потому что если бы не они, мне не пришлось бы лезть в это царство мороза.

Если бы не они, Телана не умерла бы посреди лысого острова от истощения, пытаясь до последнего найти дух своего возлюбленного в Тени.

Если бы не они, неведомые мне Харон и Оринна, возможно, прожили бы долгую жизнь.

Если бы не они, Инквизитор Америдан не пропал бы восемьсот лет назад в неизвестном направлении. Кто знает, как пошла бы история, останься он Инквизитором? Возможно, он уговорил бы долийских эльфов помочь людям, и Священного похода на Долы не случилось бы. Возможно, убедил бы храмовников и, в первую очередь, Церковь, что лириум — не лучшее средство. Многое было бы возможно, но уже ничего не изменится, потому что на его пути встал обезумевший от жажды мести фанатик и его одержимая зверюга.

Помимо ловушек нас ждали и гаккониты, хоть и не так много, как снаружи. Сосчитать их я не успела — Бык подал долгожданный знак.

У меня на глазах кунари и несколько авварских воинов выскочили на площадь перед воротами и первым же ударом смели передовой отряд гакконитов. Следом за ними затренькали тетивы, и фанатики опомнились, выстраивая оборону. К сожалению, этот отряд оказался разумнее своих собратьев из Разикалева предела, так что нужный нам артефакт без присмотра не остался. Впрочем, один воин, благоразумно, но не очень охотно охранявший рычаг на драконьей спине, особой опасности не представлял — особенно если приземлиться у него за спиной и нанести свой любимый удар шестом в затылок. На этот раз я вложила в удар все свое негодование, раздражение и ненависть — отчасти боялась, что иначе вражеский череп, прикрытый меховой защитой, и не заметит моих усилий, отчасти хотела выплеснуть эмоции на того, кто в них виноват. Меховой капюшон заметно смягчил удар, охранник даже успел повернуться к нему, но знакомая стрела с красной ленточкой — и когда повязать успела? — довершил мою работу. А я завершила свою.

Ворота освобождались стремительно — лед не таял, изумрудные молнии скорее разбивали его в мелкое крошево, так что через минуту всю площадку затянуло белесой ледяной вьюгой. Едва она рассеялась, я с удивлением увидела, что весь мой отряд уже стоит на позиции возле входа, а Гарнайт Говорящий с Волками и еще один незнакомый аввар из Оплота уже лезут по стене, явно собираясь перебраться внутрь. Гаккониты времени тоже даром не теряли, и битва на площадке кипела нешуточная. Я даже подумывала — не вмешаться ли, хоть щиты раскидать на союзников…

Но ворота открылись. И первым из них показался ненормально огромный мужик, глаза которого светились синевой, а молот размером едва ли не с меня — искристой белизной свежевыпавшего снега. Железный Бык на его фоне казался подростком. Но драться с ним не пришлось, хотя на этот раз щиты я повесила — мимо кунари пронеслась отъевшаяся за пару дней Сторваккер и снесла громилу с ног так, словно он был тряпичным зайчиком.

— Перчинка! — сквозь шум бой крикнул Варрик, и я угадала свое прозвище скорее по губам, чем реально его услышала. На мгновение задержалась возле поля боя — все-таки защита лишней не бывает, — и рванула следом за друзьями.

На первый взгляд ловушек видно не было, да и гакконитов тоже. Но я помнила, что видела сквозь лед, и предупредила:

— Легко не будет. Куча магических ловушек и засады. Постараюсь их найти, но тоже по сторонам смотрите.

— Лучше сделаем иначе, — Дориан вышел вперед и велел: — Постойте-ка там.

На этот раз заклинание было явно не слабее того, что приятель использовал, чтобы подчинить драконьего голема на Безмолвных равнинах, но и эффект выглядел впечатляюще. Волна темно-фиолетового пламени выплеснулась с рук мага и прокатилась по всему внутреннему двору. Несколько ледяных мин стали видны, одна даже с хрустальным звоном лопнула. Осколки льда, что я видела сверху, тоже показались и полопались, выпуская ледяные облачка. Из-за ближайшего поворота дорожки выскочили несколько гакконитов и с воплями убежали в сторону храма.

— Я называю его «Пламя смерти». Непросто, но эффективно, — проговорил приятель и вытащил из сумки бутылочку лириума. Я тут же отвернулась, а Варрик поддразнил:

— И эффектно, да, Посверкунчик?

— Выпендрежник, — поддержала Сэра.

— С удовольствием послушаю специалистов по магии в более уютной обстановке, — отбрил Дориан. — Лучше идем вперед, пока кто-нибудь не вернулся.

Но первые противники встретились нам уже у самых дверей святилища. Двое гакконитов сидели у двери, сжавшись, словно напуганные дети, и выглядели до того нелепо, что у меня не поднялась бы рука их убивать. Впрочем, сказать ничего несвоевременно-гуманного я не успела: Железный Бык такими сантиментами не страдал, так что от оппонентов избавился едва не одним ударом. И открыл дверь.

Внутри… внутри было холодно. Не так, как на склоне горы Даверус после штурма Убежища — тогда я едва не замерла, потому что была ранена, брела одна сквозь вьюгу и даже без теплой одежды. Здесь я замерзала даже в плаще, который спешно достала. Подвеску утренних заморозков, не слушая возражений, натянула на Сэру, но больше мне поделиться было нечем. Щиты от холода не спасали.

Разве что…

— У меня есть бальзам, защищающий от ледяной магии, — едва попадая зубом на зуб, проговорила я. — Может, и от этого поможет?

— Вон там какая-то каморка, — указал Варрик налево. — И, кажется, копоть на полу. Может, удастся разжечь огонь.

— Обычный бальзам не поможет, — предупредил Дориан. Он мне не нравился особенно: нос у коренного тевинтерца уже покраснел, пальцы, напротив, посинели, и выглядело этого не слишком здорово. Похоже, руны и прочие магические штучки ему на этот раз не помогали.

— Этот варила Дагна.

Больше вопросов не возникло, и мы действительно свернули в ближайший закуток. Намазаться можно было бы и посреди прохода, но слово «огонь» оказалось волшебным — хотелось тепла настолько сильно, что я забыла даже про Гаккона.

Костром занялся снова Дориан — кремень и кресало не справлялись со жгучим морозом, щиплющим кожу и выкрашивающим ресницы белесым инеем. Магия оказалась сильнее, но все равно кем-то оставленные в невысокой жаровне дрова, кажется, раньше бывшие не то стулом, не то табуреткой, удалось поджечь только с четвертой попытки. К этому времени я перестала чувствовать пальцы, зато нашла несколько баночек с разными бальзамами.

— Не так уж холодно, если далеко не отходить, — попытался улыбнуться Варрик, протягивая руки к пламени. — Жаль, с собой не унесем.

— Почему? — буркнула Сэра. — Бык, тебе раз плюнуть. Мы без нее тут на куски развалимся.

— А с ней я не смогу драться, — отмахнулся кунари.

Я с тоской посмотрела на жаровню и даже задумалась — не предложить ли самой драться вместо Быка? Эффективность у меня, конечно, ниже, но польза от жаровни как-то перевешивала этот небольшой нюанс. Но потом решила, что вряд ли кунари согласится.

— Он был здесь, — вдруг проговорил Коул. — Вон там. «Холодно. Телана, ты должна вернуться. С такой ногой ты не успеешь уйти, любимая».

— Америдан? — я повернулась к духу и проследила за его взглядом. Тепло огня чуть примирило меня с жизнью, и я снова вспомнила, зачем мы полезли в этот ледяной ад. В лед, покрывающий пол, недалеко от жаровни вмерзли несколько листов бумаги — кажется, их собирались использовать как растопку. Текст читался плохо, но я все же смогла его разобрать и чуть осипшим голосом подтвердила: — Он и правда был здесь. И теперь я знаю, что произошло: Харон и Оринна должны были отвлечь авваров, как отвлекали вы. Никто не рассчитывал, что они погибнут. Телану Америдан отослал сам, она была ранена…

Я помолчала и один кусочек дневника зачитала вслух:

— «Ничего подобного силе этого дракона я ещё не видел. Одержимый авварским богом-духом, он мог бы сравниться в своей ярости с легендарным архидемоном Думатом. Хочется верить, что легенды о другом архидемоне, начавшем Мор в Андерфелсе, — лишь глупая выдумка, но если это правда, тогда могу понять, почему император Драккон отправил меня сюда. Новый «Орлей» Драккона не сможет противостоять двум богам-драконам сразу».

— Значит, архидемона я всё-таки увижу? — без энтузиазма уточнил Варрик. — Не та вещь, о которой я мечтал, конечно.

— Америдан не мог увидеть Думата, слишком далеко и во времени, и в расстоянии, — возразила я. — И скверны в Гакконе быть не может. Просто сильный дракон. Возможно, владеющий магией.

— Отличная перспектива, — мрачно заметил Дориан. — Идем? К сожалению, здесь ничего не высидишь, кроме мороженых… рук. Я бы предпочел убраться из этого местечка как можно быстрее.

Храм казался бесконечным. Под бальзамом холод не жалил так сильно, как в самом начале, но все равно еще один раз мы останавливались — и теперь жгли костер прямо в центре коридора. Бык предложил отхлебнуть из своей фляги «согревающего», и я не стала ни отказываться, ни ворчать, что в бой пьяными лучше не ходить. Жидкость, похожая на желе из огня, проскользнула по пищеводу и фейерверком взорвалась в желудке, приятно согрев и его, и все тело.

К счастью, до Гурда Харофсена мы добрались до того, как любое море стало по колено.

К несчастью, ритуал уже начался. Издали слышался речитатив «Гурд Харофсен, враг вивернов, бич низин, неясыть боли... О Гаккон, дарует тело для твоей, для высшей воли!», отражающийся от стен храма.

Впрочем, меня этот факт скорее повеселил: последний глоток, возможно, был лишним. Хихикнув над излишне пафосной и оттого нелепой позой вождя гакконитов, я каким-то образом сумела разогнать витающий вокруг него шлейф магии. Он не был привычным заклинанием, скорее, походил на что-то демоническое, но у меня не возникло ни трудностей, ни вопросов — что делать. Правда, потолок отчего-то дрогнул, но не рассыпался. Я подняла голову, чтобы оценить масштаб бедствия, и от неожиданности икнула.

То, что я приняла за продолжение коридорной стенки, оказалось грубо вырубленным постаментом, на котором восседал огромный дракон. Возможно, мне это показалось со страху и не слишком трезвых глаз, но он был крупнее даже высших дракониц. Мужская фигура, замершая напротив его морды, была крохотной и почти незаметной — я разглядела только благодаря блику отразившегося от оружия света.

— Там дракон! — свистящим шепотом оповестила Сэра. Бык отмахнулся:

— Не двигается, значит, все в порядке. Потом наваляем и ему.

— Она неподвижна как статуя, — прокомментировал Коул. — Внутри нее Гаккон. И он злится.

— Я тоже злюсь! — объявила я чуть громче, чем следовало бы. Если до этого тан гакконитов еще не понял, что не так с его обрядом, и продолжал взывать к Гаккону, то теперь повернулся к нам. — И я вполне подвижна. Бык! Валим этих!

— Есть, босс, — обрадованно согласился кунари и, перехватив поудобнее оружие, первым двинулся к сектантам.

Их было не слишком много. Пару раз нам попадались засады в коридорах — очень кстати попадались, потому что в бою было не так холодно, — все остальные Челюсти Гаккона, по всей видимости, остались снаружи храма. Но здесь был Гурд Харофсен, и хотя никогда раньше я тана гакконитов не видела, была уверена, что выглядит он не как обычно. Хотя бы потому, что таких глаз — льдисто-голубых, испускающих ледяной парок, — у нормальных людей не бывает. И голубой кожи с белесыми прожилками. И оледеневших рогов на головном уборе… Ладно, что-то подобное, наверно, можно было устроить и без магии, особенно по зиме — меховая грива, выкрашенная в черно-белую полоску, венчалась шестью витыми рогами, сейчас больше походящими на ледяные кристаллы, и я вполне могла представить, как их лепили из снега, поливали водой, морозили… Не сдержавшись, я снова хихикнула. Противник и до этого грозным не казался — не дракон же, — но рога меня добили.

А Железного Быка, кажется, наоборот, зацепили сильнее всего, потому что, приближаясь к противнику, он пробормотал:

— Ну, посмотрим, у кого тут драконьи рога.

Но кунари снова опередила Бьянка. Варрик никогда не целился в главного противника, оставляя воинам разбираться с ним самостоятельно, а вот вражеских помощников выбивал ещё до начала боя. Обычно я такую тактику только приветствовала — да и сейчас тоже, — только результата в этот раз она не принесла. Гакконит словно не заметил торчащего в горле болта.

— Он вообще живой? — чуть растерянно поинтересовался гном. Вряд ли он обращался к кому-то из нас, но Сэра ответила:

— Ща проверим.

Вторая стрела вошла в глаз. Противник споткнулся, но падать и умирать все же не стал. Только оставшийся глаз тоже вспыхнул ледяной магией.

— Они заколдованы и не чувствуют боли, — резюмировал Дориан. — Помрёт, конечно, но нам подпортить жизнь успеет.

«Сейчас самое время рваться в бой», — подумала я, пытаясь воззвать к совести не то Якоря, не то Веры. Помогло ли мое воззвание или метка успела отдохнуть, но откликнулась охотно, и молния, с нее сорвавшаяся, была куда сильнее, чем когда-то досталась красным храмовникам. Нападающие даже заметили ее — остановились все, словно попали в ловушку. Жаль, хватило ее всего на несколько секунд.

Впрочем, уже дважды подбитый воин все же упал и уже не встал.

— Ага, молнии им не нравятся, — оживился Дориан и, следом за мной, выпустил длинную ветвистую молнию, зацепившую всех гакконитов, но чудесным образом обошедшую Железного Быка. На нее зачарованные сектанты отреагировали так же, и мы выдохнули с облегчением. Неуязвимый противник напрягал.

— Дориан, предупреждай, — проворчал кунари и едва успел уклониться от удара тана Челюстей Гаккона. Приближались к нам противники медленно, но это была обманчивая медлительность — двигаться они могли вполне резво.

Рядом упал булыжник. И потолок угрожающе заскрежетал.

…Бой запомнился урывками.

Тан Харофсен проворчал какой-то приказ на неизвестном языке, и его подчиненные рванули к нам с неприятно удивившей прытью. Я успела только развесить щиты на всех своих, и после этого уже не могла отвлекаться: вождь гакконитов связал боем Железного Быка, так что тот не успевал прийти к нам на помощь, а среди нас толковых бойцов ближнего боя не было — только Коул и в какой-то мере я. Enansal позволял не подпускать нападающих к стрелкам и Дориану, но и никакого вреда причинить не мог — ледяная руна не оставляла видимых следов на зачарованных ледяной магией людях.

Якорь удалось пробудить еще раз, молния вышла еще сильнее — и зацепила Гаккона. Дракон на первый взгляд никак не отреагировал на нее, но потолок снова заскрежетал. Свет на оружии человека — Инквизитора Америдана? — стал ярче, и я поняла, что это не отражение. Оружием последнего Инквизитора был магический посох, и на его кончике ярко горел огонек какого-то заклинания.

Рассмотреть мне не позволили. Один из гакконитов пробил мою сферу, и если бы Бык не кинулся отбить следующий удар, бросив своего противника, история могла бы закончиться печально. Тан Харофсен воспользовался возможностью, так что и на кунари защита лопнула, и я поспешила восстановить все щиты.

— Босс, не зевай! — рявкнул мой телохранитель. Теперь он был рядом с нами и мог страховать остальных, но и глава Челюстей Гаккона атаковал теперь в основном меня. Защиту он сносил одним ударом, так что работы мне прибавилось. Я еще успела удивиться, как Железный Бык умудрялся не пропускать удары, а потом пришлось отскакивать от молота тана.

Помнилось ледяное дыхание: я отказывалась стоять на месте и драться как положено воину, а Гурду Харофсену надоело меня догонять — и он перешел на магию, которой, как мне казалось, у него вообще не должно было быть. Но она была, и едва не приморозила меня к месту, выбив воздух из легких и оружие из рук. Как ни странно, но это скорее помогло: от удара тана я едва увернулась — тело слушалось с трудом, — но пришлось взяться за кинжалы, и подарок Хозяйки Небес неплохо отомстил поклоннику Гаккона, ударив ему в грудь молнией. Я, не ожидая такого сюрприза от, казалось бы, уже изученного оружия, едва его не выронила.

А потом главного гакконита сшиб с ног каменный кулак, и я рискнула оглянуться на своих компаньонов. С остальными сектантами они успели разобраться и теперь спешили на помощь ко мне — Железный Бык едва не сшиб с ног, торопясь добраться до Гурда Харофсена.

— Успели? — выдохнул, наконец, Варрик, едва тан упокоился окончательно. Я подула на пальцы и неуверенно кивнула:

— Вроде да... Я его ритуал первым делом как-то обломала. Понять бы...

…Я еще успела поднять Enansal и убрать оружие в ножны, когда Гаккон зашевелился. Мы стояли у постамента, под передней лапой, и посыпавшиеся булыжники едва не отправили нас следом за сектантами.

— Быстрее! Магия слабеет!

— За мной, — коротко велела я, устремляясь к драконьей морде. Потому что, кроме нас, что-то сказать мог только застывший Инквизитор — раз ожил Гаккон, то и Америдан должен был прийти в себя.

С этой стороны зала постамент понижался, так что залезть на него было довольно легко. И я мимолетно порадовалась, что угадала: это действительно оказался Инквизитор, я узнала герб, выбитый на доспехах — мою драконью тунику украшал такой же, заменив грифона после Адаманта. И Америдан действительно пришел в себя и больше не казался скульптурой — посох чуть приподнялся над землей, а магия рванула к Гаккону с большей силой.

А вот кое в чем мы все ошиблись. Не Телана оказалась эльфийкой, а сам Инквизитор. Уже наполовину седой долийский эльф с валласлином Диртамена и посохом мага. Если бы Церковь узнала… И узнает. Уж я позабочусь.

Подбежав, я сделала первое, что пришло в голову — положила руку на плечо предшественнику и влила в него свет. Но, кажется, и с этим угадала, потому что заклинание — серебристая воронка, окутывающая ледяного дракона, — выровнялось, и Гаккон снова замер.

— Меня не хватит надолго, Инквизитор, — спокойно проговорил Америдан. Видимо, не одна я обратила внимания на герб.

— Вы не один, Инквизитор, — я хмыкнула в ответ. Обращение звучало… странно. Впрочем, вся ситуация была довольно странной. — Нас хватит на столько, на сколько понадобится.

— Император Драккон выбрал хорошего преемника для меня, — уголком губ улыбнулся эльф. Варрик, вставший рядом с нами, коротко рассмеялся:

— Ты много пропустил, приятель. Бьем здесь, Перчинка?

— Ну, раз уж он пока не улетает… Выбейте ему крылья и хвост, авось храм и не рухнет, — с сомнением попросила я.

— Как скажешь, босс, — Железный Бык осторожно обошел нас с Америданом, стараясь не влезть в удерживающее заклинание, коротко разбежался и перескочил на шею дракону.

— Демонов псих! — не то восхищенно, не то зло выкрикнула Сэра и вскинула лук.

Гаккон от такого обращения дрогнул всем телом, и я почувствовала, как рвется заклинание. «Вера!» — отчаянно позвала я, надеясь, что хотя бы сейчас дух меня не проигнорирует. Ответа так и не получила, но сила рванулась через ладонь потоком, оплетая золотистой лианой магию Америдана. И, к моему восторгу, к этой нити присоединилась изумрудная, от моего Якоря.

Коул проскользнул мимо нас, и я едва уловила его боковым зрением. Дориан и Варрик предпочли остаться за спиной, но не в стороне от битвы — мимо привычно полетел болт Бьянки и вонзился в основание правого крыла.

— Кажется, мы остались не у дел, — заметил Америдан, удерживая заклинание. Мне показалось, что он лукавит — выглядело оно непростым, но ловить на слове своего предшественника я не стала. — Вас не затруднит рассказать мне, что именно я пропустил?

Вопрос заставил обреченно вздохнуть. Вообще-то это было довольно затруднительно: вряд ли последнего Инквизитора интересовала придворная мода или гражданская война. Рассказывать придется о его погибших друзьях. Но и отказать в этой просьбе я не могла. За последние три дня я изрядно зауважала своего предшественника: Челюсти Гаккона умели доставить неприятности, а ведь у меня, в отличие от него, был с собой большой отряд.

— Мне жаль вам это говорить, но пропустили вы восемьсот лет, — я чуть сжала руку на плече эльфа, надеясь передать свое сочувствие. — Вы были последним Инквизитором, после вас Церковь реформировала Инквизицию, создав Орден храмовников, Искателей Истины и Круг магов. Надобность в Инквизиции появилась только год назад, в критической ситуации… впрочем, как и всегда.

— Восемьсот лет, — повторил Америдан. — Драккон был моим другом, почему он не прислал помощь?

— Слухи насчет Второго Мора были правдивы, — я вздохнула. — Ему оказалось просто не до поисков — архидемон Зазикель неплохо прошелся по миру.

— Понятно, — эльф на мгновение прикрыл глаза.

Коул вынырнул из-под передней лапы, и Гаккон словно споткнулся на одном месте, а потом снова попытался вырваться из пут магии. Америдан чуть приподнял посох; его заклинание засветилось ярче, а рука дрогнула, и я попыталась черпануть еще больше магии у Веры. Получилось, но пальцы знакомо закололо жаром.

Бык издал ликующий вопль и вогнал меч в основание хвоста, заставив дракона содрогнуться. Но дернуться еще раз он не смог: я не видела, что за заклинание отправил Дориан, но оно плотно оплело задние лапы, то ли удерживая на месте, то ли лишая сил.

— А Телана? — напряженно уточнил Инквизитор, снова привлекая мое внимание. — Она выжила в последнем бою, она должна была рассказать.

— Телана вернулась на остров в центре озера и попыталась найти вас во снах. Кажется, она умерла во сне от истощения, — я на мгновение замолчала. Но все же добавила: — На месте ее смерти остался дух, и он рассказал нам немного… И мне жаль это говорить, но остальные ваши друзья, Харон и Оринна…

— Я понял, — перебил Америдан. И попытался улыбнуться: — Что ж, прошло восемьсот лет. В любом случае, мертвы все, кого я знал. А Церковь? Вы говорите о ней так, словно она все еще существует.

— Да, но… — я снова замялась. Но не стала скрывать. — Какое бы предназначение ей ни придумал император Драккон, последние века она больше интересовалась властью. Храмовники все поголовно подсажены на лириум, и лишь единицы избавляются от этой зависимости. Маги заперты в Кругах как в тюрьмах, за любую провинность их усмиряют. Четыре года назад вся эта система рухнула, три года шла война… А потом пришел жрец Думата, из тех, что пытался войти в Золотой город, и едва не захватил мир.

— И тогда появились вы, Инквизитор, — кивнул мой предшественник. В его голосе слышалась горечь, и я снова сжала руку, стараясь не обращать внимание на горящие кончики пальцев.

— Да. Сейчас все меняется. У Церкви новая Верховная Жрица, и она меняет ее к лучшему. Круги упразднены, храмовников больше не пичкают лириумом силой. Церковь открыта для всех рас и сословий. Империя Орлей процветает. И я обязательно напомню всем о вашей жертве.

— Это не так важно… — тяжело вздохнул Америдан. — Усмирение… Я говорил им, что распространение такого «средства» приведёт к злоупотреблениям. Они поклялись мне, что такого не случится. Дали слово. Я не хотел занимать эту должность, охота на демонов такой пустяк в сравнении с политикой. И все, чего я добился — пошло прахом.

— Не все, — твердо возразила я. — Вы спасли мир от Гаккона. По обрывкам ваших дневников учились мои ученики — они охотники на демонов. И Церковь долгое время поддерживала мир в большей части Тедаса, объединяя разрозненные народы. Да, в ее делах есть и темная сторона, мне пришлось столкнуться именно с ней… Но для многих людей Церковь была убежищем, а то и последним шансом. И мир пока не умер, так что все еще впереди. Просто всходы семян, что вы посеяли, взойдут чуть позже.

Бык сорвался вниз, и я дернулась вперед — словно могла чем-то помочь. Мне на плечо легла рука, чуть придержав, и Дориан посоветовал:

— Расслабься, моя дорогая. Ты не одна.

Кунари, которого маг подхватил прямо в воздухе заклинанием, плавно вернулся обратно на хребет Гаккона и только махнул рукой в знак благодарности.

— Вы молоды, Инквизитор, — заметил Америдан и печально улыбнулся. — Но я рад, что вы встали во главе Инквизиции. Мне будет спокойнее покидать этот мир.

— Покидать? — я чуть растерялась.

— Я жив, пока действует заклинание. Увы, время не обмануть.

— Как вышло, что во главе околоцерковной организации вдруг оказался маг? — поинтересовался Дориан, не торопясь отступать. — Алиена, по большому счету, не маг, но благородные морды кривились до тех пор, пока она пару раз не спасла мир.

Я скосила глаза на приятеля и украдкой показала кулак. Новости Америдана заметно расстроили, и учитывая, что он собирался на тот свет, дальше портить ему настроение я не хотела: все равно узнать уже не успеет. Знала бы сразу, придержала бы язык.

— Я использовал магию и связь с духами, чтобы охотиться на демонов и малефикаров, — поговорил эльф. — В мое время никто не принижал магию, если она не преступала закон.

— Сейчас будет так же, — твердо ответила я. — Так хочет Верховная Жрица, так хочу я, так захотела и орлейская императрица. И Искатели Истины поддерживают это решение: Кассандра Пентагаст, моя подруга и глава Ордена, в прошлом году созвала Инквизицию и принимала участие в разработке этих законов.

— Если ты не против, твое инквизиторство, я бы написал об этом книгу, — заметил Варрик, подходя ближе. — О тебе и твоих друзьях. О том, что остальные забыли.

— Варрик — хороший писатель, — поддержала я.

И оглянулась на подозрительную тишину. Гаккон все еще стоял в той позе, в которой мы его впервые увидели, но глаза его были закрыты и вырваться он больше не пытался.

— Все, босс, — вместо него на постамент к нам забрался Железный Бык. — Из этого дракона шашлыка нажарим?

Я чуть опешила:

— Как — все? Уже?

— Вы ж ему шевельнуться не давали, — хмыкнул кунари. — Я даже шкуру почти не испортил.

— Гаккон ушел в Тень, — Коул тоже вернулся к нам. — Теперь все будет правильно.

— В таком случае, пора и мне, — Америдан посмотрел на мертвого дракона и вдруг рассмеялся. — Шашлык из дракона? Нам никогда не приходила в голову такая идея. Даже… жаль.

Инквизитор снова повернулся к нам и потянул Варрику небольшую книгу, вытащив ее из сумки на поясе.

— Возьмите. Здесь немногие последние воспоминания старого охотника, который оказался не столь силен и мудр, как ему хотелось верить.

— Вы подарили миру восемьсот лет, — возразила я. — А может, и жизнь: едва ли Тедас пережил бы Гаккона и Зазикеля одновременно.

— А он в ответ отнял у меня все, — печально отозвался Америдан. — Что стало с Долами?.. Впрочем, не отвечайте. Цените счастливые моменты, леди Инквизитор. И цените своих друзей.

Пару мгновений мы смотрели друг другу в глаза — впервые я видела этого немолодого и опустошенного эльфа, но сейчас чувствовала что-то вроде… родства?

Инквизитор снова улыбнулся уголком рта и протянул мне волшебный светляк… виспа, словно достав его из Тени.

— Магов часто сопровождают духи-спутники. Он покажет вам то, что я не стал записывать в дневник. Прощайте, Инквизитор Алиена. Оставляю этот мир вам, а сам отправляюсь вслед за Теланой. Теперь мы наконец встретимся перед лицом Андрасте.

Он опустил посох, и серебристая магия, связавшая дракона и эльфа, исчезла. Ее место заняла иная сила, чем-то напоминающая Веру; она взметнулась вокруг Америдана, и я поспешно отступила на шаг назад.

— Я не подведу, Инквизитор Америдан, — я прижала руку к груди в последнем салюте, и мой предшественник ответил мне тем же. После чего растаял в золотистом свете, оставив чувство пустоты в душе.

Несколько минут мы молчали. У меня от этого последнего разговора слегка щипало в глазах, и я мерно, на счет, дышала, чтобы успокоиться. О чем думали остальные, можно было только гадать.

— Домой, Перчинка? — поинтересовался, наконец, Варрик. Я посмотрела на него с недоумением, и приятель пояснил: — Не хочешь увидеть Кудряша?

— Хочу, — согласилась я. Покосилась на тушу, восемьсот лет принадлежащую богу, и задумчиво уточнила: — Чуть позже. Отчет ему наверняка отправят, пусть успеет переварить. К тому же мы тут в научной экспедиции, а с ней еще ничего не закончено.

* * *

«Не нравится мне, что я так далеко от дома. Я нужен Халамширалу. Порождения тьмы с каждым днем все сильнее. Многие из моих сородичей будут только рады, если Орлей будет разорен. Они считают, что Драккон ничем не лучше Империи. Но если мы вместе с людьми не дадим отпор порождениям тьмы, то потеряем все, что у нас есть. Я сражусь с этим авварским драконом для тебя, Драккон. А потом мы вместе прогоним порождения тьмы».

«Телана, любовь моя. Не нужно было мне звать тебя с собой, хотя знаю, что ты все равно бы не осталась. Ты сновидица, а у дракона, прирученного авварами, внутри кроется демон. Я вижу, как тебя ранит его присутствие. Тебе бы сейчас быть в Халамширале, напоминать нашему народу о союзе с Дракконом, а не в очередной раз рисковать жизнью со мной. Но недаром на древнем языке твое имя — Теланадас — означает «неизбежности нет». Я буду помнить твое имя и надеяться».

«Если уж ради Драккона мне придется дойти до самого края Тедаса, я буду рад, что со мной мои друзья. Телана и Харон всю дорогу спорят о привычке Харона пить лириум для боя с демонами. Есть вещи, которые не меняются. Оринна хочет испробовать новый алхимический состав. Как вар или деготь, но крепче. Орзаммарский рецепт! Они без устали спорят, суетятся и шутят друг над другом… Без них я бы пропал».

«У нас есть план. Харон и Оринна выманят куда-нибудь авваров, а мы с Теланой расправимся с драконом. Мой дух-спутник уверен, что мы сможем заточить дракона, даже если не сможем убить его. Остается неясным, сумею ли я не заточить при этом себя самого… Но выбор невелик. Если мы не остановим тварь, она превратит в руины весь Орлей».

«Итак, я готовлюсь к последнему бою с авварским драконом. Все собрано. Благодарю Гиланнайн, Мать Галл, и Андрасте, невесту Создателя. Вы обе, вознесенные над смертными, стоите рука об руку с нашими творцами. Помогите же сейчас вознестись и мне, чтобы защитить наш мир».

Небольшой костерок давал слишком мало света, чтобы разогнать темноту Разикалева предела, и по стенам плясали гротескные тени. В них можно было разглядеть драконью рогатую морду, или демона, или гургута. Однажды мне показалось, что нас навестил покойный Гурд Харофсен — или его тень, такая же рогатая и карикатурная, как покойный тан гакконитов. Щелчки прогорающих поленьев сейчас отчего-то напоминали треск льда на морозе, и от этого звука по коже пробегали мурашки.

Из Старого храма мы выбрались только на рассвете. Со смертью Гаккона вынимающий душу холод исчез, и вместе с ним как-то разом кончились силы — их едва хватило, чтобы развести костер, смазать ожоги от магии и льда заживляющими мазями и собрать простой ужин из пары бутербродов. Варрик погрузился в чтение дневника, я рассматривала виспа, гадая, зачем Инквизитор оставил его мне… я ведь даже не маг. Сэра поворчала и улеглась спать, нагло стащив мой плащ.

Так нас и нашли, сидящими у погасшего костра — Нитка Хардинг не дождалась, пока мы выйдем наружу и сунулась проверять сама. И ведь даже божественного дракона не испугалась! И, к моему удивлению, с ней пришел Брам Кенрик. Слушая наш рассказ, он едва не плакал — как же, пропустил возможность поговорить с объектом своего исследования. Варрик сжалился и отдал дневник, взяв обещание вернуть ценность после написания научного труда. Я же все никак не могла отвлечься от виспа.

И не зря. Стоило нам показаться на улице, как вместо причитающихся поздравлений и благодарностей мы получили еще один забег: светляк, как почуявший улицу щенок, рванул вперед, я почти машинально кинулась следом, а остальные — за мной. Бежать пришлось далеко, не будь я птицей — сдалась бы минут через десять, а так сумела догнать нежданный подарок. Впрочем, долетев почти до основного лагеря Инквизиции, светляк завис на пляже метрах в полутора над песком и спокойно дождался, пока нас догнали остальные — на эту гонку решились только мои компаньоны и профессор Кенрик. Едва они подошли, висп рассыпался искорками света и снова собрался в фигуру Инквизитора Америдана, рассматривающего утреннее озеро.

Потом был Хозяйкин Угол, Устье Отголосков, мыс Нигеля… закончился наш забег в Разикалевом пределе, и слова последней молитвы звучали так искренне, что мы с Колеттой все-таки не справились со слезами.

— Он спас от авваров весь Орлей, — негромко проговорил Дориан, не отрывая взгляда от языков пламени. — А об этом так и не узнали.

— Теперь узнают, — пообещал Варрик. — Слишком богатый материал, чтобы просто отмахнуться от него. Но надо же… Причудливая вещь — вера. Эльфийскому Инквизитору, должно быть, приходилось балансировать меж двух огней.

— Сейчас это было бы немыслимо, — кивнул профессор Кенрик. — Церковь никогда бы не приняла долийского язычника.

— «Они не так уж отличаются, Драккон. Просто другая пара сапог, а дорога та же», — в свете огня улыбка Коула казалась гротескной маской, но не пугала. — Он не видит, хочет как проще, но я могу помочь ему понять. Места хватит для всех.

— И выбор Церкви вряд ли стал бы определяющим, — я фыркнула. — Я далека от веры, но если бы надумала кому-то молиться, то выбрала бы Хозяйку Небес. Она меня, по крайней мере, слышит. Но что-то никто не уточнял, кому я молюсь, когда отправляли меня заделывать дырку в небе.

— Перчинка, не расстраивай мирное население своими домыслами, — посоветовал Варрик. Я еще раз недовольно фыркнула и проворчала:

— Хорошо, скажу, что готова молиться Ужасному волку. Я его созвездие на небе единственное узнаю.

Варрик покачал головой и промолчал.

— Вы не откажетесь отправится со мной в Вал Руайо? — осторожно уточнил профессор Кенрик. — Я хотел бы зачитать доклад в Университете, и ваши свидетельства будут бесценны.

— Конечно, профессор, — я согласно кивнула и подняла голову к звездам. — Только надо для начала как следует осмотреться в Морозной котловине. Мы находили тайник древних элвен, и я не успела там все изучить.

— Во всем покопаться, — поправил Бык, но я его проигнорировала. В голову пришла неожиданная мысль, и я ей поделилась:

— Кстати, вы заметили, что Америдан носил валласлин Диртамена, бога Тайн? Наверно, поэтому он так легко разгадал загадки жрецов Разикаль и поверх накрутил своих.

— Я заметил другое, — отозвался Дориан. — Когда исчез Гаккон, исчезла и ледяная магия. А значит, ее оставили здесь не жрецы Разикаль, они лишь воспользовались найденным.

— О, еще одна тайна…

Я нашла взглядом Глаз Фенрира, который тут же мигнул мне, и подмигнула в ответ. В мире еще столько тайн и загадок… Инквизитору, пожалуй, некогда будет скучать.