Тайна Хогвартса: Начало расчётов (джен)

День шёл за днём. Я тренировал свои магические способности, копался в библиотеке Малфоев, да выслушивал доклады. Драко, видимо, впечатлённый своей неудачей, повторных попыток пошпионить не предпринимал, а его родители старались на глаза мне не попадаться. Так что я был, более-менее, предоставлен сам себе. Примерно через три недели размеренную жизнь в особняке прервал визит Сивого: Каркаров был мёртв. Зарубежные газеты, сообщавшие о непонятном, но весьма жестоком убийстве недавнего директора Дурмстранга, полученные через пару дней, подтвердили этот доклад. Я велел оборотню представить мне смельчаков-исполнителей: пора бы расширить число моих непосредственных подчинённых.

Сидя в кабинете, я торжественно встретил троицу. Фенрир отвесил поклон и представил Сколля Сильного и Хати Острого. Первый, конечно, впечатлял, но на фоне вожака — ничего выдающегося. А вот физиономия второго меня заинтересовала: внимание, лесть и лёгкое, едва заметное, ехидство смешались на ней.

— Вы успешно нашли и казнили предателя, — обычным холодным голосом констатировал я, указывая на газету. — Ваша скорость и эффективность порадовали меня. Потому, лорд Волдеморт дарует вам особую честь: отныне вы двое — мой особый отряд. Ты молодец, Фенрир, что выбрал именно таких исполнителей.

Лицо Фенрира слегка вытянулось, когда стало ясно, что награды за похвалой не последует, но сказать что-либо он не посмел.

— Итак, отныне вы двое входите в мой особый отряд. Вы не пожиратели, но не далее от меня, чем они. Вам ясно?

Оба кивнули, хотя, фраза была довольно туманной. Я усмехнулся и, подняв газету, указал на два небольших простых браслета, что лежали под ней.

— Наденьте.

Они подчинились, после чего я молча поднял палочку, и двое новоиспечённых гвардейца вздрогнули.

— Услышали?

Два опасливых кивка были ответом.

— Отлично. Можете идти. А ты, Сивый, задержись.

Когда Хати и Сколль вышли я обратился к Фенриру:

— Поздравляю, стая у тебя под стать вожаку. А теперь вот что: эти двое будут по прежнему твоими подчинёнными, но время от времени я буду давать им особые поручения, по которым они будут уходить. Их слов о наличии необходимости уйти тебе должно быть достаточно, и их положение не должно быть обсуждаемо с кем-либо. Это ясно?

Фенрир опустился на колено и спросил необычно тихо, что странно сочеталось с его рычащим голосом:

— Повелитель, вы не доверяете внутреннему кругу?

— Доверяю. Однако, иногда, чтобы обмануть врагов нужно оставить в неведении и союзников, — ответил я с нарочитым раздражением на непонятливость подчинённого. — А теперь отправляйся и займись укреплением своего положения среди оборотней Британии.

Оборотень встал и, поклонившись, вышел.

Особняк Малфоев Фенрир Сивый покидал в растрёпанных чувствах. С одной стороны, похвала тёмного лорда и особая честь двум его подчинённым означали укрепление положения оборотней рядом с повелителем. С другой, все эти тайны и особый отряд… Неужели господин подозревает измену? Наверно, это могло бы объяснить его изменившееся поведение…

Спровадив посетителей, я откинулся в кресле. Сработало! Браслеты были зачарованы мной, а потому особое заклинание позволяло телепатически общаться с тем, кто носил такой на руке. Того же эффекта можно было бы достичь используя два связанных предмета — принцип тот же, что и в сквозных зеркалах. Теперь, если куски души Волдеморта сохранились, я смогу использовать их духовную связь, чтобы посылать всякое в голову Поттера через другой крестраж. Настроение потому было отменным. Конечно, я сознавал, что тёмный лорд, копающийся в библиотеке и многословно разъясняющий подчинённым свои решения — некоторое отступление от роли. Вместе с тем, ни того, ни другого было не избежать. Таскать все интересующие меня книги в кабинет было просто слишком долго. Что до пояснений, без них мысли Сивого могли бы увести его и куда-нибудь не туда: пусть уж лучше подозревает коллег в измене, а не думает, что я собрался избавиться от него. Кстати, на мысли о предателях и перемену поведения своего повелителя спишет. Я криво усмехнулся: пора уже добавить этим паучкам тревог, а то ещё подумают, что хозяин ослаб, злоумышлять станут. Пусть лучше друг друга подозревают, благо, это дело не хитрое. Ну, а мне пора бы выяснить, что там с духовными останками моего предшественника.

Ночной Литтл-Хэнглтон особого впечатления не производил: деревушка как деревушка. Отряхнувшись чисто машинально — откуда бы на одежде взяться грязи, если на эту сельскую дорогу я аппарировал только что — тёмный лорд огляделся. Зрителей не было, а если бы и были, маскирующие чары надёжно скрывали от таковых. Тем не менее, я соблюдал тройную осторожность: нельзя было привлечь внимание ни сторонников Дамблдора, ни собственных слуг, ни «себя». Так-с, барьер против маглов, как и прочие маскирующие чары — это ерунда, раз уж мне ведомо, куда идти, а вот дальше начинается всё самое интересное. Скажу честно, только память Волдеморта и его же навыки помогли мне пройти через все слои защиты сначала хижины Мраксов, а затем и кольца. Сперва чары, не дающие приблизиться, потом — наносящие физический урон (огнём, холодом, кислотой и прочим — практически всем, что можно придумать), а параллельно с ними — воздействующие на психическое состояние. Ну и, последний внешний слой обороны — проклятье на перстне. Аккуратно снять это всё меньше, чем за пару-тройку часов не удалось даже с помощью опыта параноика-создателя этого шедевра. А то самое проклятье, что должно убить Дамблдора, я вообще снимал по-особенному. Пришлось взять забулдыгу, которого мне, в соответствии с полученным приказом, привели новоиспечённые гвардейцы и притащить его сюда. Заклинание оглушения, позволило мне спокойно заниматься ловушками, не отвлекаясь, да и Нагайна бдела. К перстню я подтащил это тело и уронил его руку на крестраж. Одновременно с почернением конечности мне приходилось аккуратно распутывать нити сложного заклинания — благо, в момент действия оно было менее прочным. Наконец, проклятье было снято, а ведь даже подопытный ещё был жив — как раз пригодится, когда буду всё восстанавливать. От этой мысли я вздохнул, но тут не стоит слишком нарушать сюжет.

Теперь крестраж. Да, кусок души определённо остался в перстне: уже снимая последние внешние слои защиты, я чувствовал давление колдовской вещи. Теперь оно усилилось, хотя и было каким-то неуверенным: может, узнаёт собственную магию? Повернувшись к Нагайне, я спросил, указывая на перстень:

— Чувствуешь его?

— Да, давление.

Хм, получается, крестраж давит и на своего «собрата»?

— А кроме этого?

Змея поиграла языком, а потом издала отрицательное шипение.

— Хорошо.

Я коснулся кольца палочкой, изо всех сил представил себе солнечный пляж и использовал то же заклинание, какое применил, когда проверял браслеты. При касании меня тронула довольно мощная энергия, но заранее наложенные ментальные щиты выдержали.

— Почувствовала, что-нибудь сейчас? — Спросил я, поспешно отводя палочку от крестража.

— Да, на мгновенье я увидела много песка, воды и солнца, — отозвалась змеюка.

Отлично. А теперь…

— Попробуй ощутить это кольцо теперь, коснись его мысленно, — велел я и затаил дыхание.

С полминуты висела полная тишина. И, наконец:

— Ничего не чувствую, только давление ослабло.

— Об этом кольце ты больше никогда не должна думать без моего приказа! — Поспешил я упредить опасность.

Змея зашипела, подтверждая, что поняла приказ. Ну, а я со вздохом приступил к воссозданию всей сцены. Сперва, вернуть проклятье — чуть живое тело, как раз послужило ценным ингредиентом, затем один защитный слой за другим… Это заняло ничуть не меньше времени, чем снятие защиты. Пусть. Если это всё нужно, чтобы Дамблдор попался — так тому и быть.

Вернулся в особняк я под утро донельзя измотанный. Прежде, чем лечь отсыпаться, я тщательно расспросил Нагайну о её состоянии, А заодно отдал Хати и Сколлю новый телепатический приказ. Хотя связь и была несколько односторонней, зато надёжность была выше всяких похвал. Потому, запустив в действие ещё одну задумку, я со спокойной совестью отправился спать.

Проснувшись к полудню, я немедленно вызвал к себе хозяина особняка, причём уж постарался, чтобы о моём дурном настроении в курсе были все, кто только имел глаза и уши.

— Как продвигается работа, Люциус?

Цветом лица в этот момент лорд Малфой вполне мог поспорить с собственной шевелюрой.

— М-м-милорд, — начал он. — Прошу, дайте мне ещё время! Подготовить такую операцию очень непросто…

— Что ж, давай-ка посмотрим. Ты до сих пор не сумел организовать освобождение моих слуг из Азкабана, хотя тебе была даже выделена значимая помощь. Позиции Ордена Феникса и, особенно Дамблдора, поколеблены, но отнюдь не твоими стараниями. Так-то ты мне служишь, Люциус? Где же приносимая тобой польза?

— Но, господин, я же подначиваю Фаджа и разжигаю этот конфликт… — поспешно сказал Малфой, становясь на колени.

— В самом деле, — холодно заметил я. — Ты настраиваешь министра, против Дамблдора, но с этим прекрасно справится и остальное окружение Фаджа. От своего пожирателя я бы ожидал чего-то более ценного. Например, почему нетронутым остаётся средоточие сил директора Хогвартса?! — Последнюю фразу я уже прошипел.

— Н-но как…

— Это же одно из важнейших мест магической Британии, и что там творилось последние четыре года? Эпопея с философским камнем, закончившаяся смертью учителя, обвинённого в попытке кражи; нападения с обращениями в камень; вторжение беглого преступника; вторжение ещё одного беглеца и смерть ученика — а Министерство не предпринимает мер?

— Повелитель, сместить Дамблдора без веских улик…

— Не сместить, а ограничить, поставить под надзор, желательно вооружённый, — холодно поправил я.

— Я… я вас понял, мой лорд, — склонил голову Люциус. — Но, боюсь, без веского повода Фадж не решится на это даже сейчас.

— А ты хоть раз поработай как следует — может и добьёшься поставленной задачи, — холодно сказал я. — И ещё, за архивы ведь отвечают невыразимцы?

— Да, повелитель.

— Мне нужен кто-нибудь из этого отдела. Лучше со своей волей, но сойдёт и под империо. Сроку тебе — две недели. Иди, — отвернулся я от коленопреклонённого Малфоя. — Кары не будет, пока что.

Люциус выскочил из кабинета так стремительно, что чуть не столкнулся в дверях со своим сыном. Впрочем, лорд так спешил, что и не заметил, юркнувшего в тень Драко. Я, в свою очередь, прикинулся глухим и слепым, так что скандала не случилось.

До ночи я вновь сидел над расчётами и схемами. А потом меня ждала очередная работа.

Гарри Поттер безостановочно ворочался в постели — ему снился очень тревожный сон.

Отчаянный женский крик, комната, озаряемая зелёной вспышкой, плач ребёнка, холодный голос, произносящий непростительное заклинание — всё это промелькнуло перед ним, и сменилось не менее мрачной картиной. Среди надгробий стояли фигуры с сокрытыми лицами, другая, более высокая, казалось, только вылезшая из могилы, вещала холодным высоким голосом. Наконец, исчезло и это. Теперь Гарри словно летел по тускло освещённому коридору к проходу, за которым, как он чувствовал, крылись ответы на все вопросы. И в тот самый момент как он должен был коснуться двери, отворить её — сон прервался.

Весь вспотевший Мальчик-который-выжил, тяжело дыша, сидел на постели. Что это было? Первая картина, наверное, как-то была связана с его детскими воспоминаниями — это напоминало то, что он вспоминал из-за дементоров, а вторая — это точно сцена из июньских событий. Но вот, что за дверь он видел затем? Правда ли за ней — что-то, что прольёт свет на всё происходящее? Гарри тёр саднящий шрам и думал, не пустой ли это сон…

Я утёр пот со лба и с довольным видом посмотрел на Нагайну: пусть передача масштабных образов и требовала больших усилий, но это же позволяло надеяться, что заклинание сработало.

Наутро ко мне, как и было велено, явился Хати.

— Мой лорд, — поклонился оборотень.

— Итак, вы поняли, кого должны искать на этот раз? — Спросил я.

— Да, господин, он был довольно известен, — осклабился Хати. — Убить его или привести к вам?

— Нет, вы именно ищете, а затем укажете мне, где его найти, и сопроводите до этого места, — я холодно улыбнулся. — Подозреваю, этот господин ныне увяз в достаточно сомнительных делах — было бы глупо не принять его всерьёз, так что будьте бдительны.

Хати ещё раз поклонился и ушёл. Я же, слегка усмехнувшись, вернулся к своим расчётам — по крайней мере, новообретённые фигуры достаточно усердны.

Видимо, впечатлённый моей прозрачной прощальной угрозой, Люциус уложился всего в одну неделю. И вот он уже докладывал об успешном обретении нового сторонника.

— Говоришь, решил примкнуть по своей воле… — Я задумался, а затем кивнул. — Хорошо. Передай ему письмо.

Я тут же сел писать. Закончив, я наложил несколько заклинаний и запечатал послание.

— Не вздумай отправить совой, передай через сторонников. Да, учти: письмо запечатано именем адресата: если его вскроет кто-то иной — пожара не миновать.

Добавлять, что по вскрытии адресатом пергамент просуществует лишь 10 минут, я не стал — Люциусу незачем этого знать, ну а получатель прочтёт и так.