Тайна Хогвартса: Начало расчётов (джен)

— Повелитель? — Голос Люциуса Малфоя прямо сочился неуверенностью — тёмный лорд, сидевший во главе стола, смотрел в никуда и никак не отреагировал на только, что законченный доклад хозяина особняка.

— Повелитель? — В глазах лорда Малфоя плескалась дикая смесь страха и … надежды. Может, всё вернётся на круги своя?

Увы, этим надеждам не суждено было сбыться:

— И ты называешь это хорошо выполненной работой? — прогремел в зале холодный шёпот.

— Мой лорд, я…

— Вон. Все вон! — Повторять дважды не пришлось. Все были рады убраться до начала раздачи наказаний. Беллатриса пока ещё была в Азкабане, потому никого столь фанатичного, чтобы наслаждаться пытками, хотя бы и от самого тёмного лорда, среди присутствующих не оказалось.

Оставшись один, я постарался собраться с мыслями. Хорошо ещё, что как редактор я достаточно научился вживаться в историю, чтобы с колёс отыграть роль недовольного тёмного лорда. Но, всё-таки, как же меня угораздило-то? Перед переносом я просто потерял сознание прямо на рабочем месте и даже не над очередным фэнтезийным опусом — это было что-то научно-популярное, кажется, что-то про энергию. Впрочем, неважно. Сейчас нужно понять, что мне досталось от «предшественника». Итак, воспоминания персонажа при мне — иначе я бы не сумел понять, чего же ждёт Малфой. Да, собственно, и узнать его. Магия…

— Люмос.

Палочка подчинилась и зажгла огонёк. Кивнув, я затушил светляк. Змеиный язык… Оглядевшись, я заметил притаившуюся в тени стула Нагайну.

— Подожди меня в кабинете.

Судя по тому, что змея направилась к выходу, она меня поняла. Так, а не прилагается ли ко всему этому и личность? Я закрыл глаза и «проинспектировал» свой разум. Вроде, разъярённых соседей, лукавых советчиков и духовных паразитов не наблюдалось.

Что ж, разбираться со степенью могущества, крестражами и мотивами персонажа, буду позднее — сперва нужно выжить. А значит, следует, не подавая виду, что со мной, то есть с тёмным лордом, что-то не так, раздать указания на ближайшее время. Я ещё не был уверен в своей способности в случае чего, одолеть всех пожирателей, да и оставаться без приспешников, когда я враг №1… Хотя многие убеждены, что тёмный лорд уж многие годы мёртв, но Дамблдор-то в курсе недавнего воскрешения. Так что, надо сообразить, какие приказы следует отдать сейчас, чтобы оно и мне полезно было, и с ролью не расходилось.

Люциус докладывал о подготовке побега Беллатрисы и других. Очевидно, вытащить из Азкабана надо сразу всех, иначе потом придётся иметь дело с усилившейся охраной, а кого-нибудь превентивно могут и на тот свет спровадить. Малфой же испытывал некоторые затруднения, с тем, чтобы добиться нужной степени «небрежности» охраны. Дело и впрямь нелёгкое, но он у нас на испытательном сроке — как с дневником-то накосячил — так что пусть попереживает, ему полезно. Однако, как ни жаль, он лучший кандидат для соответствующих манёвров — из всех оставшихся он самая политически весомая фигура, так что пусть продолжает. Надо только ему кого-нибудь придать, чтобы компромат собирать, да роль мясника играть. Точно, шпионить Петигрю зашлём — благо крыса, везде пролезет. А похищать и запугивать у нас будет… Нотт, пожалуй, подойдёт — всё равно он у нас лишь заплечных дел мастер. И будет с Малфоя, а то обленился совсем. Это, значит, раз.

Во-вторых, отступники. Да, с частью мы уже разобрались, но некоторые ещё скрываются. Что самое неприятное — Каркарова пока не нашли. Уж этот-то точно должен быть казнён: он предал без колебаний, активно сыпал именами и осмелился не явиться на зов. Им занимаются, но дело идёт вяловато. Произведу-ка я замену. Пусть Фенрир отправит кого-нибудь из своих. Надо лишь напомнить, что труп должен быть узнаваемым.

Великанами уже занимаются, тут всё пока нормально. Фенрир тоже своих подчинённых держит и новых вербует. Дементоров трогать рано — слишком приметно. Снейп уже на своём посту двойного агента — его лучше пока оставить, не то рисунок компании слишком сломается, а я к этому ещё не готов. Вроде, и всё пока. С дискредитацией Дамблдора Фадж и сам прекрасно справляется, Люциусу лишь нужно иногда масла подливать, а выщёлкивать орденцев слишком рано. Так что хватит.

Надо им отдать приказы. Вновь всех вызвав, я устроил представление: «Разъярённый повелитель».

— Твоя некомпетентность, Люциус, очень разочаровывает. — Выговаривал я, стоя над извивающимся телом.

Наконец, пытка была закончена, и я добавил:

— Я отряжаю тебе в помощь Хвоста для шпионства и Нотта для запугиваний. Не подведи меня ещё раз. Помни: освободить нужно всех моих слуг разом.

— Д-да, мой лорд. — Люциус отполз на своё место.

— Неудачи в поисках Каркарова огорчают меня не меньше, — заметил я, — потому, Фенрир, отряди кого-нибудь из своих посмышлёней. Могут убивать его как угодно, но пусть помнят: труп должен быть опознаваем. Иначе уже их никто опознать не сможет. — Я слегка улыбнулся.

— Будет сделано, повелитель. — Оскалился в улыбке и Сивый.

— Отлично. Все свободны. Остальное по планам. — Велел я, и всех как ветром сдуло. Оставаться рядом с явно пребывающим не в духе тёмным лордом не хотел никто.

Я же отправился к себе, в кабинет. То есть, кабинет, конечно, принадлежал Малфою, но явно не в присутствии его повелителя. Нужно было подумать о прошлом и перспективах — так сказать, поплотнее разобраться с наследством.

Смертельно бледная фигура в чёрных одеждах вошла в залитый холодным светом кабинет. Портреты на стенах изображали надменного вида людей на зелёном фоне, улицу скрывали зелёные шторы, а деревянные панели на стенах были обиты тканью (разумеется, зелёной). М-да, чего-чего, а разнообразия тут не достаёт. Впрочем, отсутствие вкуса у Люциуса — последнее, что волновало меня в тот момент. Я, не обращая внимания на Нагайну, уселся за стол, взял пергамент и перо. Опыт подсказывал, что для лучшего понимания сюжета, лучше в процессе разбора что-нибудь писать или чертить, хотя бы и бессмысленное — так мысли удобней в голове укладываются.

Я приступил к мозговому штурму.

Признаться, когда ещё только знакомился с циклом книг о Гарри Поттере, у меня возникали некоторые вопросы. Однако, опыт подсказывал, что многие странные и неясные моменты — результаты художественного вымысла и умолчания. Автор просто не продумал эти «детали». Пока это не мешает истории захватывать тебя, атмосфере обволакивать читателя, а персонажам сходить со страниц — всё в порядке. Потому я и не задумывался над такими несообразностями. Но теперь всё стало слишком реально — собственно, я теперь один из ключевых персонажей! Это жизнь. А значит нужно разобраться со всеми странностями. Думаю, многие ответы скрываются в той голове, что мне досталась.

Я начал путешествие по волнам памяти Волдеморта. Просто вспоминать всё подряд было нелегко (всё же, похоже, даже волшебники не избавлены от общих проблем с памятью), да и заняло бы это столько же, сколько вся жизнь тёмного лорда. Потому я стал задавать вопросы и искать на них ответы.

Итак, во-первых, что там с крестражами? Всё как в книгах?

Да, встающие перед глазами картины и эхо старых разговоров не оставляли сомнений. Лорд Волдеморт до ужаса боялся смерти, потому и ухватился за первую же подвернувшуюся подсказку о путях к бессмертию. Отчаянные поиски в библиотеке, ловкое подхалимство перед учителями, выслушивание длинных и, чаще всего, пустых речей мудрых профессоров, безудержное исследование Хогвартса и, наконец, приснопамятная беседа со Слизнортом. Всё это привело юношу к самому порогу заветной тайны: из жалких обрывков он собрал свой ответ. А потом применил его на практике: в последний раз, когда создал Нагайну.

Кстати, а могу ли я чувствовать волдемортовы крестражи? Я напрягся, пытаясь мысленно потянуться к Нагайне. Увы, похоже, теперь те якоря и это тело ничего не связывает. В общем-то, логично: всё-таки души бывшего хозяина этой «жилплощади» в ней уже нет. Но не осталось ли его тени в крестражах? С одной стороны, не хотелось бы столкнуться с настоящим тёмным лордом, а с другой, пожалуй, было бы полезно, если бы все вокруг считали меня условно бессмертным. Впрочем, ладно, с этим ещё можно будет разобраться потом: надо будет стребовать с Беллатрисы чашу или...

Так-с, что там за игры в тёмного властелина? Тут тоже всё оказалось до банального просто. Юноша жаждал власти и признания. До поры, казалось, всё это можно будет заполучить легально. Однако, избранный путь к бессмертию имел свою цену: внешность менялась, отражая перемены души. Очевидно, такому как сейчас Волдеморту амплуа обаятельного диктатора не светило — тут подошла бы только роль жестокого тирана. Собственно, попытка устройства в Хогвартс к Дамблдору стала последним случаем, когда действовал Том Ридл. Потом на сцену и вышел тёмный лорд.

Ладно, а что за долгое бодание за власть? Почему почти десяти лет не хватило, чтобы стать лордом-правителем Магической Британии? Сколь бы могущественным ни был Дамблдор, но это его приверженцы, а не пожиратели смерти скрывались по тайным квартирам. А, учитывая, как повернутся дела в следующем, кстати, году, и как легко падёт Министерство ещё чуть позже… Что-то тут явно было не чисто.

Мозг змееподобного тела выдал серию образов. Чуть приведя их в порядок, я икнул. Вот это номер. Оказывается, прощупывая своего главного противника и определяя путь к победе в самом начале войны, Волдеморт, наконец, понял суть Хогвартса. Немалую часть пазла он нашёл ещё раньше: всё-таки годы приключений в школе, лихорадочное самообразование в более … особых разделах магии и встречи с тёмной магией дали себя знать — но вот сложить всё вместе он смог только ввязавшись в войну. Если подумать, то всё было довольно логично. Откуда в детях берётся магия? Каким образом юные волшебники овладевают ей, и она их не разрывает? Зачем для обучения немногих британских чародеев был воздвигнут огромный замок? Всё же лишь очень немногие люди обладают этим даром, а во времена Основания ещё и большинство было лишено доступа к такой роскоши как обучение. Наконец, откуда в Хогвартсе столько волшебных моментов явно не заложенных создателями: зачем бы тем понадобились капризные странствующие лестницы да секретные комнаты, появляющиеся по желанию? Всё было довольно просто: магия наполняла этот мир, производясь всеми людьми, и «втекала» в тех, кто был способен её принять. Увы, эта способность не означала автоматического умения совладать с энергией. В дохогвартсовскую пору гораздо меньше британских волшебников дорастало до взрослого возраста: большинство, столкнувшись в детстве с хлещущим через край потоком магии, творило с собой и окружающими такое, что шанса повзрослеть не имело. Потому-то четыре основателя и создали школу чародейства и волшебства. Специальный ритуал соединял детей, внесённых в Большую книгу Хогвартса, и замок: теперь предназначенный подрастающему поколению поток магии наполнял замок, а оттуда ко владельцам перенаправлялась лишь маленькая струйка, растущая по мере перехода с курса на курс — достаточно, чтобы не переполнять «резервуары» молодых людей, но приучать их к управлению этой энергией. Лишь выпустившись из школы волшебник сталкивался с полным потоком магии. Будучи способен на автомате «впускать» столько волшебства, сколько мог принять, и тратить полученное осознанно, новый маг чаще всего даже не отдавал себе отчёта в этом процессе. Потому помнили этот секрет Хогвартса немногие, а говорить о нём было готово ещё меньше людей. И последним, кто стал бы о таком распространяться, был директор — человек, в полном распоряжении которого был этот огромный магический резервуар.

Казалось бы, это объясняло медлительность Волдеморта, но дело было ещё чуть сложнее. Некоторые признаки указывали на проблему: цепочка, построенная основателями, была стара и имела свой запас прочности. Конечно, обряды, сопровождавшие вступление очередного директора в должность, не только вручали ему «мастер-ключ» от этой системы, но и обновляли соответствующие магические связи. Вместе с тем, численность волшебников росла вместе с числом людей: потоки всё возрастали и возрастали. Пока большого прорыва не случилось, но рост числа магических аномалий (и дементоры — одна из самых страшных) говорил, что близится прорыв. Что случится тогда, было неизвестно. Быть может, система просто сломается и всё станет как до основания. А может, случится что-нибудь позаковыристей, из серии «магия умирает» или «пока, атланты».

Вообще, вся эта мозаика была собрана Волдемортом из разрозненных фактов (не в последнюю очередь, из того, что Слизерин запрятал со своим змеем), но отнёсся он к этому очень серьёзно. Не желая умирать, Тёмный лорд решил разобраться с проблемой. Он на удивление здраво оценил свои силы: повторить и улучшить сделанное основателями у него едва ли бы получилось, а вот сломать максимально безопасным манером, надежд было больше. Естественно, это исключало сколь-либо резкие шаги относительно школы. В ситуации надо было разобраться и взять её под контроль. Так, под завесой войны шаблонных тёмного властелина и белого мудреца, шла разработка ритуала, способного демонтировать Систему Основателей. Получившееся было довольно… интересным. Оказывается, нужны были и дары смерти и куски одной души (причём минимум один самоходный) и, конечно, послушный директор.

Насколько я понял, Гарри Поттера Волдеморт изначально и счёл лучшим кандидатом на роль донора этих кусков души. Действительно, раз уж «ни один из них не может жить, пока жив другой», а умирать тёмный лорд не намерен, то Избранный лучший кандидат на духовную вивисекцию. Собственно, Волдеморт это и попробовал сделать в Годриковой лощине. Я аж сморщился от соответствующих образов: заклинание-то отразилось, и тёмного лорда во всех смыслах разорвало. Теперь же в планах у нашего горе-воителя было избавиться от Дамблдора, поставить «послушного» Снейпа директором (сам Волдеморт не хотел рисковать и прямо участвовать в ритуале), заполучить и таки препарировать Гарри Поттера, и собрать дары смерти (камень пока был «надёжно» спрятан в хижине Мраксов).

Что ж, дело понятное. Теперь вопрос: что мне со всем этим делать? Жить я хочу, а значит, проблему Хогвартса нужно решать. Власть над Магической Британией, мне, по большому счёту, не сдалась, но, боюсь, выбора нет. Сомнительно, что получится уговориться с нынешними оппонентами: их главные слишком уж от много должны будут отказаться, да и поверят ли они мне… Вот кстати, знает ли Дамблдор о проблеме? Почти наверняка — он к этому агрегату ближе всех, да и не глупый человек. Либо у него тоже какой-то хитроумный план, либо надеется, что «пронесёт». В любом случае, он едва ли пойдёт на переговоры со своим самым ярким учеником, а его собственная победа мне едва ли подходит. Учитывая же, как Волдеморта ненавидят противники попроще… Нет, слишком мало шансов на успешное соглашение. Если же я попытаюсь и провалюсь, то против меня ещё и пожиратели могут взбунтоваться. Эх… Что ж, значит решено: чтобы выжить мне нужны и ритуал и власть. К слову, надо будет обряд ещё раз перепроверить. Пока получается, что у меня все козыри: куски души — волдемортовой, если они остались (в чём ещё надо убедиться), есть, и два, один в лице Поттера, а другой — Нагайны, даже вполне мобильны; Дамблдор, по книгам, должен сам себя уйти, а Снейп (вот уж кем пожертвовать будет не жаль!) стать «моим» директором, ну а недостающие дары идут в комплекте с Избранным и его «Гэндальфом». Однако, всё это надо ещё раз переобдумать и перепроверить. И начать с того, чтобы проверить Нагайну, чашу или перстень — нужно вспомнить или найти какой-нибудь способ проверять наличие души и её комплектность!

Между тем, Драко сидел в своей комнате над домашней работой. По крайней мере, учебные принадлежности были разложены перед ним на столе. Впрочем, думал наследник Малфоев отнюдь не об учёбе: отца опять наказали. После возрождения тёмного лорда это повторялось из раза в раз. Видимо, так повелитель показывал своё неудовольствие поведением слуги в прошедшие годы. Это нужно было как-то прекратить. Возможно, да, возможно, он сможет придумать, как получить для отца прощение тёмного лорда. А для этого надо подсказать отцу, чем эту милость заслужить. Весь на нервах Драко дождался позднего вечера. По счастью, выходить на ужин не пришлось: отец, «воодушевлённый» наказанием, отправился на деловой ужин вместе с матерью, а домовики беспокоить хозяев не смели. Пожалуй, лишь эта возможность просидеть одному несколько часов кряду спасла Драко: он немного подлатал свои нервы. Подкравшись, к кабинету, который отец уступил тёмному лорду, наследник Малфоев аккуратно приоткрыл дверь. Ключ потеряли давно, и восстановить не пытались: кроме хозяев на этом этаже практически никто не появлялся — так что открытой двери мальчик не удивился. А вот Волдеморт, уставившийся в стол шокировал Драко: обычно, тёмный лорд в это время уже либо спал в своих покоях, либо удалялся из особняка по делам. Лишь предельное напряжение нервов позволило юноше не вскрикнуть и не захлопнуть дверь, а аккуратно закрыть её и на цыпочках уйти. Лишь войдя в свою комнату, Драко позволил себе тяжело задышать — сердце билось, будто он только что бежал марафон. Опустившись на четвереньки, наследник древнего рода хватал ртом воздух, с ужасом представляя, что бы мог сделать тёмный лорд, если бы его прервали в момент размышлений, да ещё и столь глубоких…

Естественно, вторжение в кабинет я ощутил моментально: всё же оболочка мне досталась на загляденье — некоторые заклинания тело накладывало почти автоматически. Виду я не подал, а потому смолчала и Нагайна — умная, однако, змеюка.

— Кто это был? — Спросил я у фамильяра, через пару минут после того, как дверь закрылась.

— Сын хозяев особняка, — был ответ.

Вот как. Мальчишка не робкого десятка. Сумел совладать с собой и уйти, так что обычный человек и не заметил бы вторжения. Впрочем, сама идея полезть сюда была довольно глупой. Неужто, надеялся найти какие секреты?

Однако, и задумался же я — не заметил, как опустилась ночная тьма. Впрочем, вмешательство младшего Малфоя придало моим мыслям интересное направление: а не стоит ли использовать детей чуть активней? В инструментарии я пока несколько ограничен, да и Дамблдор едва ли ожидает столь нестандартных ходов… Конечно, торопить события не стоит: мне ещё слишком со многим нужно разобраться, но кое-что и готовить нужно заранее. Я зловеще усмехнулся. Впрочем, улыбку быстро стёрла другая забота: как же мне влазить в голову Поттеру? Конечно, у меня нет столь отчаянной нужды искать пророчество: благо запомнить его из книги было не сложно, но Дамблдор этого ждёт. Если его идеи о ходах врага не будут воплощаться, старик может и переменить свои планы, а этого до поры лучше избегать.

Ладно, утро вечера мудренее — надо поспать. А там и с проблемой волдемортовой души разбираться можно будет.

День шёл за днём. Я тренировал свои магические способности, копался в библиотеке Малфоев, да выслушивал доклады. Драко, видимо, впечатлённый своей неудачей, повторных попыток пошпионить не предпринимал, а его родители старались на глаза мне не попадаться. Так что я был, более-менее, предоставлен сам себе. Примерно через три недели размеренную жизнь в особняке прервал визит Сивого: Каркаров был мёртв. Зарубежные газеты, сообщавшие о непонятном, но весьма жестоком убийстве недавнего директора Дурмстранга, полученные через пару дней, подтвердили этот доклад. Я велел оборотню представить мне смельчаков-исполнителей: пора бы расширить число моих непосредственных подчинённых.

Сидя в кабинете, я торжественно встретил троицу. Фенрир отвесил поклон и представил Сколля Сильного и Хати Острого. Первый, конечно, впечатлял, но на фоне вожака — ничего выдающегося. А вот физиономия второго меня заинтересовала: внимание, лесть и лёгкое, едва заметное, ехидство смешались на ней.

— Вы успешно нашли и казнили предателя, — обычным холодным голосом констатировал я, указывая на газету. — Ваша скорость и эффективность порадовали меня. Потому, лорд Волдеморт дарует вам особую честь: отныне вы двое — мой особый отряд. Ты молодец, Фенрир, что выбрал именно таких исполнителей.

Лицо Фенрира слегка вытянулось, когда стало ясно, что награды за похвалой не последует, но сказать что-либо он не посмел.

— Итак, отныне вы двое входите в мой особый отряд. Вы не пожиратели, но не далее от меня, чем они. Вам ясно?

Оба кивнули, хотя, фраза была довольно туманной. Я усмехнулся и, подняв газету, указал на два небольших простых браслета, что лежали под ней.

— Наденьте.

Они подчинились, после чего я молча поднял палочку, и двое новоиспечённых гвардейца вздрогнули.

— Услышали?

Два опасливых кивка были ответом.

— Отлично. Можете идти. А ты, Сивый, задержись.

Когда Хати и Сколль вышли я обратился к Фенриру:

— Поздравляю, стая у тебя под стать вожаку. А теперь вот что: эти двое будут по прежнему твоими подчинёнными, но время от времени я буду давать им особые поручения, по которым они будут уходить. Их слов о наличии необходимости уйти тебе должно быть достаточно, и их положение не должно быть обсуждаемо с кем-либо. Это ясно?

Фенрир опустился на колено и спросил необычно тихо, что странно сочеталось с его рычащим голосом:

— Повелитель, вы не доверяете внутреннему кругу?

— Доверяю. Однако, иногда, чтобы обмануть врагов нужно оставить в неведении и союзников, — ответил я с нарочитым раздражением на непонятливость подчинённого. — А теперь отправляйся и займись укреплением своего положения среди оборотней Британии.

Оборотень встал и, поклонившись, вышел.

Особняк Малфоев Фенрир Сивый покидал в растрёпанных чувствах. С одной стороны, похвала тёмного лорда и особая честь двум его подчинённым означали укрепление положения оборотней рядом с повелителем. С другой, все эти тайны и особый отряд… Неужели господин подозревает измену? Наверно, это могло бы объяснить его изменившееся поведение…

Спровадив посетителей, я откинулся в кресле. Сработало! Браслеты были зачарованы мной, а потому особое заклинание позволяло телепатически общаться с тем, кто носил такой на руке. Того же эффекта можно было бы достичь используя два связанных предмета — принцип тот же, что и в сквозных зеркалах. Теперь, если куски души Волдеморта сохранились, я смогу использовать их духовную связь, чтобы посылать всякое в голову Поттера через другой крестраж. Настроение потому было отменным. Конечно, я сознавал, что тёмный лорд, копающийся в библиотеке и многословно разъясняющий подчинённым свои решения — некоторое отступление от роли. Вместе с тем, ни того, ни другого было не избежать. Таскать все интересующие меня книги в кабинет было просто слишком долго. Что до пояснений, без них мысли Сивого могли бы увести его и куда-нибудь не туда: пусть уж лучше подозревает коллег в измене, а не думает, что я собрался избавиться от него. Кстати, на мысли о предателях и перемену поведения своего повелителя спишет. Я криво усмехнулся: пора уже добавить этим паучкам тревог, а то ещё подумают, что хозяин ослаб, злоумышлять станут. Пусть лучше друг друга подозревают, благо, это дело не хитрое. Ну, а мне пора бы выяснить, что там с духовными останками моего предшественника.

Ночной Литтл-Хэнглтон особого впечатления не производил: деревушка как деревушка. Отряхнувшись чисто машинально — откуда бы на одежде взяться грязи, если на эту сельскую дорогу я аппарировал только что — тёмный лорд огляделся. Зрителей не было, а если бы и были, маскирующие чары надёжно скрывали от таковых. Тем не менее, я соблюдал тройную осторожность: нельзя было привлечь внимание ни сторонников Дамблдора, ни собственных слуг, ни «себя». Так-с, барьер против маглов, как и прочие маскирующие чары — это ерунда, раз уж мне ведомо, куда идти, а вот дальше начинается всё самое интересное. Скажу честно, только память Волдеморта и его же навыки помогли мне пройти через все слои защиты сначала хижины Мраксов, а затем и кольца. Сперва чары, не дающие приблизиться, потом — наносящие физический урон (огнём, холодом, кислотой и прочим — практически всем, что можно придумать), а параллельно с ними — воздействующие на психическое состояние. Ну и, последний внешний слой обороны — проклятье на перстне. Аккуратно снять это всё меньше, чем за пару-тройку часов не удалось даже с помощью опыта параноика-создателя этого шедевра. А то самое проклятье, что должно убить Дамблдора, я вообще снимал по-особенному. Пришлось взять забулдыгу, которого мне, в соответствии с полученным приказом, привели новоиспечённые гвардейцы и притащить его сюда. Заклинание оглушения, позволило мне спокойно заниматься ловушками, не отвлекаясь, да и Нагайна бдела. К перстню я подтащил это тело и уронил его руку на крестраж. Одновременно с почернением конечности мне приходилось аккуратно распутывать нити сложного заклинания — благо, в момент действия оно было менее прочным. Наконец, проклятье было снято, а ведь даже подопытный ещё был жив — как раз пригодится, когда буду всё восстанавливать. От этой мысли я вздохнул, но тут не стоит слишком нарушать сюжет.

Теперь крестраж. Да, кусок души определённо остался в перстне: уже снимая последние внешние слои защиты, я чувствовал давление колдовской вещи. Теперь оно усилилось, хотя и было каким-то неуверенным: может, узнаёт собственную магию? Повернувшись к Нагайне, я спросил, указывая на перстень:

— Чувствуешь его?

— Да, давление.

Хм, получается, крестраж давит и на своего «собрата»?

— А кроме этого?

Змея поиграла языком, а потом издала отрицательное шипение.

— Хорошо.

Я коснулся кольца палочкой, изо всех сил представил себе солнечный пляж и использовал то же заклинание, какое применил, когда проверял браслеты. При касании меня тронула довольно мощная энергия, но заранее наложенные ментальные щиты выдержали.

— Почувствовала, что-нибудь сейчас? — Спросил я, поспешно отводя палочку от крестража.

— Да, на мгновенье я увидела много песка, воды и солнца, — отозвалась змеюка.

Отлично. А теперь…

— Попробуй ощутить это кольцо теперь, коснись его мысленно, — велел я и затаил дыхание.

С полминуты висела полная тишина. И, наконец:

— Ничего не чувствую, только давление ослабло.

— Об этом кольце ты больше никогда не должна думать без моего приказа! — Поспешил я упредить опасность.

Змея зашипела, подтверждая, что поняла приказ. Ну, а я со вздохом приступил к воссозданию всей сцены. Сперва, вернуть проклятье — чуть живое тело, как раз послужило ценным ингредиентом, затем один защитный слой за другим… Это заняло ничуть не меньше времени, чем снятие защиты. Пусть. Если это всё нужно, чтобы Дамблдор попался — так тому и быть.

Вернулся в особняк я под утро донельзя измотанный. Прежде, чем лечь отсыпаться, я тщательно расспросил Нагайну о её состоянии, А заодно отдал Хати и Сколлю новый телепатический приказ. Хотя связь и была несколько односторонней, зато надёжность была выше всяких похвал. Потому, запустив в действие ещё одну задумку, я со спокойной совестью отправился спать.

Проснувшись к полудню, я немедленно вызвал к себе хозяина особняка, причём уж постарался, чтобы о моём дурном настроении в курсе были все, кто только имел глаза и уши.

— Как продвигается работа, Люциус?

Цветом лица в этот момент лорд Малфой вполне мог поспорить с собственной шевелюрой.

— М-м-милорд, — начал он. — Прошу, дайте мне ещё время! Подготовить такую операцию очень непросто…

— Что ж, давай-ка посмотрим. Ты до сих пор не сумел организовать освобождение моих слуг из Азкабана, хотя тебе была даже выделена значимая помощь. Позиции Ордена Феникса и, особенно Дамблдора, поколеблены, но отнюдь не твоими стараниями. Так-то ты мне служишь, Люциус? Где же приносимая тобой польза?

— Но, господин, я же подначиваю Фаджа и разжигаю этот конфликт… — поспешно сказал Малфой, становясь на колени.

— В самом деле, — холодно заметил я. — Ты настраиваешь министра, против Дамблдора, но с этим прекрасно справится и остальное окружение Фаджа. От своего пожирателя я бы ожидал чего-то более ценного. Например, почему нетронутым остаётся средоточие сил директора Хогвартса?! — Последнюю фразу я уже прошипел.

— Н-но как…

— Это же одно из важнейших мест магической Британии, и что там творилось последние четыре года? Эпопея с философским камнем, закончившаяся смертью учителя, обвинённого в попытке кражи; нападения с обращениями в камень; вторжение беглого преступника; вторжение ещё одного беглеца и смерть ученика — а Министерство не предпринимает мер?

— Повелитель, сместить Дамблдора без веских улик…

— Не сместить, а ограничить, поставить под надзор, желательно вооружённый, — холодно поправил я.

— Я… я вас понял, мой лорд, — склонил голову Люциус. — Но, боюсь, без веского повода Фадж не решится на это даже сейчас.

— А ты хоть раз поработай как следует — может и добьёшься поставленной задачи, — холодно сказал я. — И ещё, за архивы ведь отвечают невыразимцы?

— Да, повелитель.

— Мне нужен кто-нибудь из этого отдела. Лучше со своей волей, но сойдёт и под империо. Сроку тебе — две недели. Иди, — отвернулся я от коленопреклонённого Малфоя. — Кары не будет, пока что.

Люциус выскочил из кабинета так стремительно, что чуть не столкнулся в дверях со своим сыном. Впрочем, лорд так спешил, что и не заметил, юркнувшего в тень Драко. Я, в свою очередь, прикинулся глухим и слепым, так что скандала не случилось.

До ночи я вновь сидел над расчётами и схемами. А потом меня ждала очередная работа.

Гарри Поттер безостановочно ворочался в постели — ему снился очень тревожный сон.

Отчаянный женский крик, комната, озаряемая зелёной вспышкой, плач ребёнка, холодный голос, произносящий непростительное заклинание — всё это промелькнуло перед ним, и сменилось не менее мрачной картиной. Среди надгробий стояли фигуры с сокрытыми лицами, другая, более высокая, казалось, только вылезшая из могилы, вещала холодным высоким голосом. Наконец, исчезло и это. Теперь Гарри словно летел по тускло освещённому коридору к проходу, за которым, как он чувствовал, крылись ответы на все вопросы. И в тот самый момент как он должен был коснуться двери, отворить её — сон прервался.

Весь вспотевший Мальчик-который-выжил, тяжело дыша, сидел на постели. Что это было? Первая картина, наверное, как-то была связана с его детскими воспоминаниями — это напоминало то, что он вспоминал из-за дементоров, а вторая — это точно сцена из июньских событий. Но вот, что за дверь он видел затем? Правда ли за ней — что-то, что прольёт свет на всё происходящее? Гарри тёр саднящий шрам и думал, не пустой ли это сон…

Я утёр пот со лба и с довольным видом посмотрел на Нагайну: пусть передача масштабных образов и требовала больших усилий, но это же позволяло надеяться, что заклинание сработало.

Наутро ко мне, как и было велено, явился Хати.

— Мой лорд, — поклонился оборотень.

— Итак, вы поняли, кого должны искать на этот раз? — Спросил я.

— Да, господин, он был довольно известен, — осклабился Хати. — Убить его или привести к вам?

— Нет, вы именно ищете, а затем укажете мне, где его найти, и сопроводите до этого места, — я холодно улыбнулся. — Подозреваю, этот господин ныне увяз в достаточно сомнительных делах — было бы глупо не принять его всерьёз, так что будьте бдительны.

Хати ещё раз поклонился и ушёл. Я же, слегка усмехнувшись, вернулся к своим расчётам — по крайней мере, новообретённые фигуры достаточно усердны.

Видимо, впечатлённый моей прозрачной прощальной угрозой, Люциус уложился всего в одну неделю. И вот он уже докладывал об успешном обретении нового сторонника.

— Говоришь, решил примкнуть по своей воле… — Я задумался, а затем кивнул. — Хорошо. Передай ему письмо.

Я тут же сел писать. Закончив, я наложил несколько заклинаний и запечатал послание.

— Не вздумай отправить совой, передай через сторонников. Да, учти: письмо запечатано именем адресата: если его вскроет кто-то иной — пожара не миновать.

Добавлять, что по вскрытии адресатом пергамент просуществует лишь 10 минут, я не стал — Люциусу незачем этого знать, ну а получатель прочтёт и так.

Известие о нападении дементоров на Поттера и организации против него слушания вызвало в резиденции оживление. Я как раз удачно подгадал очередное собрание, так что вопрос горел в глазах у всех присутствовавших.

— Нет, — ответил я на непрозвучавшие вопросы, расплывшись в кошмарной улыбке. — От меня такого приказа дементоры не получали. Это инициатива кого-то из вас?

Все тотчас затрясли головами, не решаясь подать голос.

— Понятно. Северус, что думает по этому поводу Дамблдор?

— Повелитель, по завершении учебного года я Дамблдора не видел.

— Что ж, Люциус, используй этот шанс — я не хочу, чтобы «безумная выходка Поттера» сходила с первых полос минимум две недели.

— Да, мой лорд.

— Как подготовка побега?

— Пока в процессе, господин.

— Хм, и остальные планы тоже… Никто не хочет сообщить о неожиданных успехах?

Ответом было глубокое молчание.

— Что ж, тогда все свободны. А тебя, Северус, я попрошу остаться.

Пройдя с зельеваром в кабинет, я обратил на него тяжёлый взгляд:

— Что нам известно о действиях Ордена Феникса?

— Они забрали Поттера в некое убежище. Вдобавок, идёт процесс поиска союзников повсюду.

— Что ж, продолжай наблюдение, Северус. Сейчас твоя задача: узнать, что думает об этом нападении Дамблдор — может удастся убедить его, что дементоры уже встали на нашу сторону.

Слушание в Министерстве заставило Гарри понервничать, однако, теперь он ходил весь задумчивый и, казалось, даже меньше злился на своих друзей за скрытность. Рон, конечно, тотчас попытался довершить их примирение, а заодно понять, что же творится с его приятелем.

— Ну, этим летом мне часто стали сниться странные сны, — начал Гарри. — Похоже, это как-то связано с моим шрамом. Я вижу некоторые события своей жизни, а потом странную дверь, за которой, как кажется, скрыты ответы на все вопросы о происходящем. И сегодня я увидел эту дверь наяву.

Рон и Гермиона переглянулись.

— Гарри, об этом надо рассказать Дамблдору… — начала Гермиона.

— Нет уж! — Отрезал Гарри. — Да и как, если он меня избегает?

— Ну, если тебе постоянно снятся сны из-за твоего шрама, то рассказать об этом хотя бы Сириусу точно стоит, — заметил Рон.

— Как вы не понимаете! — Разъярился, Гарри. — Это означает, что Он думает об этом. Если я об этом расскажу, то мне постараются обрубить эту связь. Но с помощью неё я могу узнать его планы!

Споры результата не дали: Мальчик-который-остался-при-своём-мнении заявил, что очень устал и лёг спать. Рон с Гермионой только беспомощно развели руками: очевидно, продолжать дискуссию было бесполезно, а просто пойти и сдать тайну Гарри взрослым друзья не решались — тогда в следующий раз что-то серьёзное он точно утаит от них. Оставалось ждать и надеяться, что дело как-нибудь разрешится.

В день возвращения в Хогвартс вокзал Кингскросс всякий раз превращался в довольно странное место. Дети и подростки, толкающие нагруженные впечатляющих размеров старомодными чемоданами тележки, лавировали между обычными пассажирами и служителями. Причём маглы напоминали зомби: их взгляды соскальзывали с необычных пришельцев, весьма беспорядочно блуждая по сторонам, отчего эти люди перемещались довольно странными маршрутами. При этом ни школьники, ни их питомцы даже не думали соблюдать тишину, отчего простые посетители, старательно делавшие вид, что ничего не происходит, выглядели ещё своеобразней. Сотрудники же большую часть времени пребывали в «спящем» режиме, уставя остекленелые взгляды прямо перед собой, и только зов долга заставлял их превращаться из «статуй» в «зомби».

Впрочем, как и всегда, ни школьникам, ни их родителям не было до того никакого дела: все стремились пройти к заветной платформе. Почему-то, сегодня это было особенно сложно. Уже скопилась довольно большая толпа. Как и при всяком столпотворении, активно циркулировали слухи разной степени дикости. Здесь старшекурсник с важным видом вещал группке ребят помладше об особых ритуалах, которые будто бы должны были починить внезапно сломавшийся поезд. Там группа подружек перешёптывалась о внезапно осмелевших вампирах, якобы попытавшихся подкараулить девушек на подходе к поезду и схваченных аврорами, каковые теперь и проводили проверку. А вот мальчишка доказывал товарищам, что сам видел, как из-за барьера вывели нескольких пожирателей смерти, что пытались проникнуть в школу. Было много и других обсуждений, в которых честное заблуждение мешалось с полуправдой и откровенной ложью.

Когда, наконец, из-за барьера вышел до чёртиков обозлённый министерский чиновник, первые ряды притихли, а задние усилили напор, надеясь понять что происходит. Понимая, что без вспомогательных мер его услышат не все, издёрганный человек применил «сонорус» и рявкнул:

— Поезд сломался! В этот раз добираться до Хогвартса нужно по каминной сети!

Наступивший хаос описанию не поддавался: все спешили что-нибудь уточнить, попросить, потребовать. Во всяком случае, никто не собирался молчать, а тем более спокойно покидать место событий. Выставленный перед толпой чин безнадёжно отбивался от наседающей толпы, в чём ему изрядно помогал «сонорус». Волшебники галдели и толкались, рискуя, по освящённой временем традиции, кого-нибудь задавить. Маглы, с ещё более отрешённым видом, чем обычно, прилагали все усилия, чтобы не замечать творящееся под боком. Часы остались единственным, что на вокзале создавало какую-то иллюзию порядка.

За пару десятков минут до этих событий на Гримо 12 явился Грозный глаз Грюм с физиономией, перекошенной гораздо больше обычного.

— В школу отправитесь камином! — Бросил он детям. — Молли, собирайся, отправить их надо через Нору!

— Что случилось? — Поспешил спросить Гарри.

От Грюма он бы ответа точно не дождался, но, по счастью, со старым мракоборцем явилась Тонкс:

— Кто-то посторонний попытался проникнуть на Хогвартс-экспресс, ну и взорвался. — Сообщила она под аккомпанемент воплей миссис Блэк, поднимая подставку для зонтов.

Видимо, заметив выражения лиц присутствующих, девушка поспешила уточнить:

— Это произошло до начала посадки, так что ученики точно не пострадали.

— В смысле — взорвался?! — поразился Гарри.

— Ну, так Хогвартс-экспресс защищён от проникновения посторонних — должна сработать защита. Она, правда, калечит и парализует, а не убивает, но, наверно, на вторженце была какая-то особая защита. Известно немного — всё произошло слишком недавно. Правда, в Министерстве уже начали говорить, что это дело рук Сириуса.

— Они даже ещё толком не разобрались в произошедшем, но уже бросаются обвинениями! — Возмущённо фыркнула Гермиона.

— Ну, для Министерства вполне естественно повесить на беглеца из Азкабана абсолютно всё плохое, что только творится в мире, — рассудительно заметил Рон.

Между тем, Фадж, выдернутый на место событий, пребывал не в самом лучшем расположении духа. Из присутствующих значимых лиц лишь он да мадам Боунс были специально вызваны по долгу службы. Дамблдора его пост тоже обязывал присутствовать, но никто, конечно, не потрудился известить его. Впрочем, директора Хогвартса это не остановило, как и всегда. Люциус Малфой прибыл в качестве обеспокоенного родителя. А Рита Скитер, ссылаясь на свободу прессы, была способна проникнуть куда угодно.

— Господин Министр, предварительно можно заключить, что на нарушителя в качестве контрмеры было наложено какое-то очень мощное заклинание, — отчитывалась Амелия Боунс. — Войдя во взаимодействие с наложенными на поезд защитными чарами, оно привело к взрыву. Повреждения состава небольшие, однако, его всё же не стоит выпускать в таком состоянии. Мы уже собрали останки подозреваемого, — она указала туда, где суетились эксперты. — По-видимому, это был Людо Бэгмен.

— И зачем же ему это понадобилось? — поразился Фадж.

— Мы не знаем, — констатировала глава Департамента поддержания магического правопорядка. — Однако, на его руке была обнаружена тёмная метка.

По перрону пронёсся вздох, кое-кто из следственной группы, кто не был ещё в курсе, застыл, не сводя взгляда с важных лиц, прибывших на место происшествия.

Первым нашёлся лорд Малфой:

— Вот видите, Дамблдор, что происходит из-за того, что вы упустили Блэка: счастье ещё, что у Бэгмана не хватило ума, чтобы как следует исполнить приказ этого убийцы, а то бы ученики могли пострадать!

— Да, Дамблдор, хорошо ещё, что обошлось без жертв! — Ухватился Фадж за возможность переложить ответственность.

Прыткое перо Риты Скитер застрочило так быстро, что его очертания стали размываться. Однако директор Хогвартса не был намерен безропотно сносить такие нападки:

— Люциус, Корнелиус ещё рано заключать, что к этому причастен Блэк. К тому нет никаких доказательств. Тёмная метка скорее указывает на другого организатора…

— Довольно этого бреда! — взорвался Фадж.

— Тем не менее, — заметила мадам Боунс, — пока указаний на причастность Блэка слишком мало. Фактически, кроме тёмной метки, их нет. Нельзя исключать, что в бегах Людо просто лишился рассудка.

— Но эта метка же означает, что он был пожирателем смерти? — Не преминула влезть Рита.

— К сожалению, некоторые из них сумели, в своё время, остаться безнаказанными, — говоря это Амелия Боунс, не сводила очень пристального взгляда с лорда Малфоя.

— И, увы, — добавил тот, — некоторые служили Тому-кого-нельзя-называть не из-за страха или «империо», а по собственной воле. Блэк как раз из таких.

— В любом случае, Министр, — продолжил Люциус, — после такого мне, как родителю, было бы особенно тревожно отправлять моего сына в Хогвартс, который в последние годы директорства профессора Дамблдора стал очень небезопасным местом.

Фадж вспомнил все те случаи, когда глава дома Малфоев уже заводил такой разговор. В этот раз, похоже, его требование имело достаточно поводов, чтобы его можно было воплотить. Сдерживая расползающуюся по лицу улыбку, министр сказал:

— Вы правы, Люциус. Полагаю, Хогвартсу нужна дополнительная защита. Вы же не станете отрицать, Альбус, что после такого без этой меры действительно не обойтись?

— Преступление было совершено вне Хогвартса — в юрисдикции Министерства, — указал директор. — И я всё ещё настаиваю, что излишнее нарушение учебного процесса недопустимо. Что до эффективности возможной охраны, то напомню, как она «помогла» два года назад. Дементоры в Хогвартсе не принесли ничего, кроме проблем и опасности для учеников.

— Так пусть это будут не дементоры, а авроры! — Ответил Люциус. — Я не хочу, чтобы в этом году жертвой вашей, Дамблдор, некомпетентности стал мой сын или какой-либо иной ученик Хогвартса.

Перепалка набирала обороты, а я довольно вслушивался и время от времени давал Люциусу наводящие указания через новый артефакт, что только что выдал незадачливому слуге. Пожалуй, он справился бы и сам — уж в чём-чём, а в полемике Малфою-старшему равных не было — но очень уж хотелось проверить работу новой версии моего изобретения, да и не люблю я пускать сколь-нибудь значимые дела на самотёк.

— Хати, как думаешь, что это было? — Тихо спросил Сколль.

По приказу Тёмного лорда они выследили Людо Бэгмена и привели к нему Повелителя. Теперь же «Ежедневный пророк» писал, что бывший чиновник напал на Хогвартс-экспресс, а на его руке обнаружилась тёмная метка. Всё это несколько тревожило Сколля: зачем такое могло понадобиться господину? Конечно, оба оборотня были вполне довольны своим новым статусом: формально оставаясь подчинёнными Фенрира, они были, фактически, избавлены от его контроля, а повелитель время от времени ещё и награждал их. Но вся эта история с поездом…

Какое-то время Хати задумчиво глядел в потолок, а затем, взглянув на товарища, ответил:

— Похоже, милорд намеренно провоцирует Дамблдора. Тот не сможет не отреагировать на такую прямую атаку…

… учитывая же, что Фадж только и ждёт возможности вцепиться в Дамблдора, это явная ловушка, — докончил Рон мысль Гермионы.

— Да уж, ещё и эту жабу в Хогвартс заслали — передёрнуло Гарри, при воспоминании об Амбридж.

— Скорее всего, директор сумеет ответить тайно, — успокоил Уизли друга. — Иначе пожиратели совсем распоясаются.

— Итак, теперь Министерство будет контролировать ситуацию в Хогвартсе через помощницу Фаджа и приданный ей отряд авроров, — удовлетворённо прошипел я в зале собраний. — Поздравляю, Люциус. Оказывается, если давать тебе предельно простые инструкции, ты способен выполнять порученное.

Сидящие за столом явно испытывали смешанные чувства. Кто-то бросал злорадные взгляды на Малфоя, который сидел, не смея открыть рта. Но большинство были поглощены иными мыслями.

— Господин, но разве такие открытые действия не подтолкнут людей к Дамблдору? — Задал мучивший многих вопрос Нотт. — Мне уже сегодня довелось слышать такие разговоры в Министерстве.

— О да, — усмехнулся я. — Некоторые наиболее склонные к этому маглолюбу теперь быстрее примкнут к нему. Однако, так нам лишь легче будет их разгромить!

Более никто задавать вопросы не посмел.

Удалясь в кабинет, я уставился в свои расчёты. Конечно, ход был несколько рискованный, но чем ближе Орден Феникса и Министерство окажутся к прямому столкновению, тем лучше. Да и гоблины пусть подключаются. Трудно сказать, что попытается предпринять Дамблдор, но пора вносить и значимые коррективы, если я не хочу просто повторить книжный сюжет. Может, повезёт, и неугомонный директор даже кольцо найдёт раньше.

Впрочем, ухмылка от этой радостной мысли не задержалась на моём лице. Расчёты, как и логика ранее, показывали, что Хогвартс был не один такой. Другие школы магии тоже служили для регуляции потока магической энергии. Конечно, был шанс, что «выключив» Хогвартс, можно спасти Британию, даже если другие территории столкнуться с последствиями, но, возможно, чтобы всё прошло успешно, необходимо решать проблему в мировом масштабе, а это бы значило, что нужны новый ритуал и новый план… Вот уж действительно, задачка примерно той же сложности, что и моё возвращение домой: попытайся я что-то предпринять и, практически до самого конца не было бы ясно, чем всё закончится. В таких делах, можно строить прогнозы лишь на основе реальных известных тебе примеров, которых в данных случаях не было. Причём, если от попыток вернуться я могу просто отказаться, то вопрос нового ритуала обдумать придётся — тут бездействие может стоить жизни. Главным образом, из-за такой новой и масштабной работы, мне и нужно было чем-то занять Дамблдора. А уж если придётся планировать на весь мир, то, во всяком случае, помехи со стороны Ордена Феникса были бы совершенно излишни.

Вздохнув, я взялся за перо: пока планы действуют, а фигуры играют свои роли, я должен успеть всё посчитать и перепроверить. Как знать, может, дела ещё окажутся не так уж и плохи…