Танцуй-танцуй заварушка (джен)

Эта история относится к фанфикам. Будучи таковым, она в неоплатном долгу перед создателями используемых ниже персонажей: Румико Такахаси, Мэтт Бозон, Эрин Белл Бозон, творческие команды Kitty Films и WayForward.

* * *

Франшиза "Пол Ранмы" — из восьмидесятых, смена пола главгероем в ней — а) против его воли, б) обратимая, хоть по дюжине раз на дню (ещё раз, в реальной жизни магии нет) и служит, в первую очередь, испытанием для главгероя — типичного мачо, заставляя его прочувствовать мужской шовинизм с обратной стороны и стать через это более достойной личностью. Главный герой относится к смене своего пола отрицательно, хватается за каждый шанс избавиться от проклятия. Откуда, данная франшиза — и фики по ней, строго следующие канону — не являются пропагандой смены пола.

* * *

Военный совет решили устроить не отходя от кассы, тут же, за чаем.

Шантэй рвалась в бой со слепым энтузиастом новичка, полагая свою магию набором тузов в рукаве.

— Нет! — категорически возразил Генма. И разъяснил очевидное, на его взгляд: — Сколько бы у тебя ни было сюрпризов, любой из них если и сработает — то только раз. Беспредельная школа специализируется на приспособляемости и выработке противоприёмов.

— Даже Сямпу к твоему стилю в момент приноровилась, — напомнил Ранма. — Вот увидишь ещё, когда придёт за реваншем — превращаться в слона будет бесполезно.

— «Даже»? — удивилась Шантэй. — Разве она не очень-очень сильная?

Генма хмыкнул словно она сказала что-то забавное. Ранма самоуверенно фыркнул. Аканэ насупилась.

— Ох, — тут же уловила суть Шантэй. — Вы точно человеки, а не великие монстры в человеческой маскировке?

— Вот, — Ранма усмехнулся. — Меня многие об этом спрашивают. Ну, или подразумевают... А я — стопроцентный человек, всего лишь тренировался с двух лет.

— Но ведь таким сильным нельзя стать без... Стойте! Человеческая магия! — внезапно загорелась энтузиазмом полуджинни. — Вы ведь владеете ей, да?.. Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что можете объяснить её внятно! — Она от волнения чуть чай не расплескала.

— Человеческая магия?.. — опешил Ранма.

— Ну... Та часть, что осталась, когда у меня отняли всю магию джинна, — пояснила Шантэй. — Моя способность хлестать волосами со сверхъестественной силой. Или это... — Она вынула из ниоткуда, разложив на столе, несколько разных пузырьков, надгрызенный копчёный окорок и массивный медный бюст какого-то хмыря. — Способность носить с собой кучу тяжёлого или хрупкого барахла как будто оно всегда рядом, руку протяни. Я от рождения думала, что это — часть способностей джинна, но не было счастья — несчастье помогло, Риски Бутс высосала лампой всю мою магию... А эти способности остались. Я сама была в недоумении, мои друзья были в недоумении — даже дядя, а он уйму всего знает. Он предположил, что это — особая человеческая магия... Вот только никто не знает, что она такое и как эти способности тренировать, в лучшем случае доходит всякий бред через третьи руки, и...

— Стой, стой, — попытался успокоить её Ранма. — Это всё ки техники. Мы лично не на этом специализируемся, но есть пара парней, владеющих практически тем же, что ты, и если целеустремлённо искать — в мире достаточно мастеров, готовых учить... Как получилось, что ты ни разу не слышала о ки техниках?

— Правда?! — обрадовалась Шантэй. — Нууу, у меня сильное подозрение, что я не из этого мира. Тут многое... Слишком по другому.

— О, как?.. — озадаченно почесал в затылке Ранма. — Ну, в общем, Мусс — воздыхатель Сямпу, мерзейший тип, должен предупредить — тот таскает оружия и цепей в несколько раз больше себя весом. Весь его стиль — запускать всякий хлам на цепях из рукавов. Никогда не знаешь, что прилетит: меч, гиря или ночной горшок. Потом Рёга — скотина редкостная...

— Рега-кун в душе добрый и отзывчивый! — горячо возразила Аканэ.

— Вот этот отзывчивый, — продолжил Ранма, — владеет техниками железной ткани. Обычный пояс в его руках становится мечом, рубящим сталь. А банданы он применяет в качестве метательных ножей... Конечно, с секретами своих школ никто так просто не расстанется, но если ты покрутишься в этих кругах — то что-нибудь полезное точно выучишь!

— Ооо, я точно попала в рай! — расплылась в улыбке танцовщица. — Надо проверить — я нигде по дороге не умерла? И спасибо огромное! Вы не представляете...

— Так что насчёт плана нападения? — вернула их на рельсы Набики, прерывая донельзя довольную Шантэй.

— Эээ...может быть, для начала просто поговорить с Хаппосаем? — с ходу предложила та, подобрев от радостной новости. — Чтобы убедиться, что не поняли его неправильно?

— Ага, это всегда помогает, — съязвила Аканэ.

— Ну, я один раз штурмовала замок Гипно-барона, — смущаясь, объяснила Шантэй. — Побила его, а потом оказалось, что он невинный. Просто кое-кто спросонья переврал его слова, и он собирался устроить рекламную кампанию, а не завоёвывать мир. Очень неловко вышло.

— Хаппосай невинный не бывает, — отмахнулся Ранма.

— Нам ещё повезло, что страшный наставник пока не знает о свойствах лампы, — мрачно вставил Генма. — Иначе уже устроил бы...

— Если ты попытаешься взывать к его совести, — предупредил Ранма, — то кончится тем, что старый похабник прыгнет поплакать у тебя на груди. И сковырнуть его будет...

— Бее!.. — Шантэй невольно прикрыла грудь. — Похабник?..

— У него вся комната забита уворованным женским бельём, — сказала Аканэ. — Он это называет «моя коллекция» и периодически пополняет налётами на округу. Позор какой! — Она зыркнула на отца, тот стушевался и отвёл взгляд. — Когда нибудь у соседей кончится терпение закрывать на это глаза!

— Почему же вы не выгоните его? — поразилась Шантэй. — Или дом на самом деле не ваш?

— Их, их, — ответил Ранма. — Отца Аканиного, по крайней мере. Но ты не смотри, что они такие все из себя респектабельные. — Он обвиняюще указал на отцов семейств. — Стоит Хаппи рыкнуть — они тут же сливаются. Бесполезные пожилые...

— Как можешь ты с таким неуважением о собственном отце! — драматически возопил Генма.

— Заглохни, батя, — огрызнулся Ранма. — Лучше себя покажи когда мы Хаппосая отвлекать будем! Или слабо, а?..

Старший Саотоме не нашёлся, что ответить, поправляя очки с видом оскорблённой невинности.

— Я думаю, — возобновила тактическое планирование Набики, — как бы мы ни действовали — позволять ему приблизиться к Шантэй — плохая идея! Раз она не сильнее Сямпу, то в бою сможет послужить лишь приманкой. Потому что если он догадается использовать лампу...

— Он настолько сильный? — уточнила та. — Всё, что я в его исполнении видела — это бегство с мерзким хихиканьем. Хотя в процессе погони я каким-то образом навернулась в канал. Бе.

— Он настолько вёрткий, — объяснил Ранма. — Ты просто по нему не сможешь попасть. Да что там — даже я по нему не смогу попасть без применения хитростей!

— Значит я не смогу даже помочь... — огорчилась остроухая.

— Ну, ты могла бы помочь, — с сомнением ответил Ранма, — тем, что выиграешь для нас время пока будешь пытаться стряхнуть влапившегося в тебя старого, грязного извращенца...

Шантэй скорчила рожицу крайнего отвращения.

— Вот поэтому, — продолжил Ранма, — предоставь эту работу ненастоящей девушке. — Он вылил на себя стакан с водой, вызвав превращение в грудастую рыжую девицу, отъевшее сантиметров двадцать роста. — Мы с батей выманим его из логова, — продолжила она, — а ты в это время прокрадёшься туда и найдёшь лампу.

— Отличный план, сын! — одобрил Генма.

— А?.. Что?.. — Шантэй пялилась на Ранму. — Но ты же говорил, ты человек?..

— Это сувенир Долины проклятых источников, — отмахнулась рыжая. — Если намокаю — сразу превращаюсь в девушку... Хорошо хоть, не в кошку... Так как? Возьмёшься обшарить логово? Если можешь превратиться в макаку — будет совсем замечательно!

— Превращения — это часть того, кто я есть! — с гордостью заявила Шантэй. — Если накатит такая блажь — я могу несколько часов без перерыва превращаться туда-сюда! — Она начала какой-то новый танец, плавно изгибая руками, словно волны катила, и улыбаясь обворожительно.

— Неслабо! — невольно одобрил Ранма.

Беззвучная вспышка!

— Пи! — гордо заявила ярко-голубая мышь в золотой диадеме, вокруг которой угасали сиреневые искры. — Пи, пи, пи! — Она запрыгнула на стол, оттуда — Ранме на плечо, где и устроилась с довольным видом.

— Отлично! — оживилась рыжая. — Так меньше шанс, что он тебя учует по твоей ки!

— Пи?..

— Долгая история, потом объясню! — отмахнулась Ранма. — Бать, разводи костёр! Давайте сразу на полную, я хватаю часть его коллекции — и зажигаем!

— Пи?! — обеспокоенно усомнилась мышь.

— Ну... Рисково, да, но ручаюсь — если так зажечь, он ни о чём другом, вроде лампы, даже не вспомнит!

— Будешь ты погибелью отца своего, — пробурчал Генма, отправляясь к сараю насчёт разломать чего на дрова.

Соун лишь жалко всхлипнул, содрогаясь в предчувствии страшного гнева Наставника.

— Сбрасываю тебя возле двери, — шёпотом объяснила Ранма мыши, перемещаясь по коридору так плавно и бесшумно, словно перетекала с ноги на ногу. — Сам вламываюсь, хватаю пучок лифчиков — и дёру. Ты сиди тихо, вбегай в комнату как только он скроется из виду.

Подкравшись к раздвижным дверям одной из комнат, Ранма заглянула в щёлочку. Жестами показала мыши: мол здесь он. Та спрыгнула, затаившись у стены. Рыжая рывком раздвинула двери, и вломилась с жизнеутверждающе — слащавым «Привееетик!». Через полсекунды она уже улетала с пучком лифчиков в каждой руке, рикошетя от стен словно мяч. Сморщенный карлик в коричневом нёсся по пятам, точно так же рикошетя от стен.

Мышь нервно сглотнула: ей тот таких возможностей не демонстрировал! Порадовавшись тому, что у союзников есть хитрый план против этакого монстра, она вбежала в комнату. И замерла, поражённая раскинувшимся вокруг богатством. Если и нужно было доказательство, что она больше не в своём родном мире — то это было оно. Бюстгальтер — жутко дорогая вещь, изготавливаемая вручную с применением древних, полузабытых секретов. Немногие могут позволить себе. А тут!.. Да столько, небось, даже у самой султаны не было!.. И никто к ним ещё не пришёл с вилами и факелами!..

Потрясающе богатый мир.

Тряхнув головой, чтобы отогнать несвоевременные раздумья, радикально голубая мышь принялась за дело.

Тем временем снаружи, пятящаяся к воротам Набики произнесла своё, разошедшееся впоследствии на цитаты, «Они получил железную палицу... С турбоускорителем и лазерным наведением!»

Потому что опасный, словно раненый слон, Хаппосай, которому, фактически, наплевали в душу, сейчас угрожающе размахивал золотой масляной лампой — и у всех присутствующих крепло нехорошее предчувствие, что это за лампа.

— Предатели! — рыдал дедка над чадящей кучкой того, что мгновения назад было лифчиками. — Святотатцы!.. — Он достал носовой платок, высморкался, и продолжил плаксивым тоном: — Но вам это даром не пройдёт!.. Глупцы, вы замышляли против меня в доме с такими тонкими стенами!

Ранма с Генмой сбледнули. Соун на заднем плане упал в обморок. Генма рванул в сторону, раскручивая вокруг пёстрый платок, стремительно исчезая из виду. Ранма практически распласталась над землёй в рывке, пытаясь достать деда.

Оба катастрофически недооценили возможности артефакта. Их начало засасывать словно гигантским пылесосом, Генму — с десяти метров, вырвав из невидимости. Потом чёрная вспышка — и Генма с Ранмой-парнем шлёпнулись на траву, подкатившись к ногам Хаппосая словно тряпичные куклы. В носик лампы засосало что-то бесформенно-тёмное. Раздался сёрбающий звук, словно от засоренного слива раковины — и наступила зловещая тишина.

Не успевшая слинять Набики замерла абсолютно неподвижно, пытаясь слиться с забором. Аканэ в отчаянии бессильно сжимала кулаки. Хаппосай кипятился молча, боль утраты всё ещё слишком свежа. Ранма и Генма слабо подёргивались.

— Ты... Ты недостоин этого тела, Ранма! — прорычал Хаппосай, пиная корчащегося от боли парня. — Но ничего! Больше ты не обманешь меня! О, нет! Пора тебе знать своё место!

— Чёрта... С два... — прохрипел Ранма, пытаясь подняться на подгибающиеся ноги. — Батя... Эй, батя!..

Старший Саотоме замер, изображая тушку.

— Че! — презрительно фыркнул младший, пытаясь принять боевую стойку.

— Довольно! — возопил Хаппосай, потрясая лампой. — Вперёд, мои приспешники! Покажите этим неблагодарным насекомым всю глубину их заблуждений!

Выдувшееся из лампы тёмное облако сгустилось в слегка светящуюся девушку с распущенными волнистыми волосами, и... панду — если в аду водятся панды, то, отъевшись на растущем в озёрах магмы шипастом бамбуке, они выглядят именно так. Глаза девушки равномерно светились голубым светом, без малейшего следа радужки или зрачков. Глаза адского панды полыхали алыми щёлочками, еле видимые за складками плотоядного оскала.

— Эй, эй, эй, вы шутите? — воскликнул Ранма, медленно смещаясь вправо. Он стремительно восстанавливался, но всё ещё был далеко не в лучшей форме.

Хаппосай разразился злодейским хохотом, раскуривая трубку.

Нега-панда бросился, щетинясь шипами, скаля огромные клыки. Полуметровые когти прочертили в воздухе алый разрез, развалив землю пластами. Переставший притворяться ветошью Генма отбил удар второй лапы, ударив ближе к локтю.

— Моко Такабиша!

Запущенный Ранмой жёлтый заряд самоуверенности ударил зверя в ухо, отвлёк — и Генма продемонстрировал, что начал драться всерьёз. Стремительный полумесяц какой-то незнакомой Ранме ки-техники порезал монстра, из ран плеснуло дымной тьмой. Адский панда взревел.

«Ну батя, ну жук,» мимолётно подумал Ранма. «Такой козырь прятал! Надо будет из него потом вытрясти.»

Секунду спустя ему стало не до праздных мыслей: девушка атаковала, и ему пришлось выложиться по полной, уклоняясь или отбивая её удары. Если не считать потоусторонних светящихся глаз и отрешённой улыбки, эта противница была словно его отражение, вся стремительные непредсказуемые удары, финты и грязные трюки. Взгляд на свой собственный стиль со стороны получался... раздражающим.

И конца этому было не видно. Девушка оказалась ожидаемо слабее, но и Ранма всё ещё не оправился от высасывания своей магической половины. А батя сражался рядом за свою жизнь — и ведь даже взгляда не кинешь в его сторону!

Поэтому летящий по воздуху чайник Ранма воспринял как манну небесную, и смог отманеврировать противницу на пересечение с его траекторией, не выдав себя мимикой — что оказалось самым трудным.

Но он справился. Чайник врезался девушке в голову, расплескав горячую воду.

— Тваааарь! — вскричала та таким страшным голосом, что даже Ранма невольно попятился. — Уничтожу!!! — Её светящиеся глаза потемнели, наливаясь багровым. Аллергия у неё на горячую воду, что-ль? Неудивительно.

Метнувшая чайник Аканэ съёжилась, замерев словно олень в свете фар.

Злобный магический двойник ринулась выполнить обещание, её волосы развевались словно на невидимом ветру, сочась аурой багряного света.

Ранма ринулся остановить, в ужасе осознавая, что та ни капельки не шутит.

Ноги у парня были длиннее, и бежал он чуточку быстрее. Этого едва-едва хватало, нанести один удар в спину. Съёжившаяся Аканэ приняла кривую и зажатую, полную дыр защитную стойку. Это ей не поможет, в ужасе осознал Ранма, видя по движениям спины, что примеривается сделать магический двойник. Она её убьёт. Одним ударом.

Время вышло. Ранма ударил со всей силы, не сдерживаясь. Он целился сбить её удар, но что-то внутри нега-девушки громко хрустнуло и она обмякла. Её аура замерцала, угасая.

Ранма затормозил лицом к лицу с Аканэ. Взгляды их широко распахнутых в панике глаз встретились. Бесчувственное тело мешком рухнуло им под ноги.

У них было несколько мгновений чтобы ужаснуться. Потом тело начало истаивать, распадаясь чёрным желе, начиная с тех мест, куда попала горячая вода.

— Как... Как ты мог! — рыдая, проскрежетал зубами Хаппосай. — Моя... Моя бедная... Не прощу!!!

Ранма приготовился прикрывать Аканэ.

— Хаппо Дай Карин!!!

Одну бомбочку от отбил. И вторую. Но их было намного, намного больше. Ранму и Аканэ смело в грохоте и блеске разрывов.

Набики дрогнула, и адский пандо-зверь заметил её.

— Ты — всего лишь животное! — прорычал Генма, ударяя ки лезвием ему в бок, когда зверь пытался обойти его чтобы броситься на беззащитную Тендо. — Твои рефлексы хороши! Твои инстинкты хороши! Но у тебя... нет... разума! — и ринулся в атаку, наложив обманные движения в несколько слоёв, метнувшись сложной загогулиной. И поднырнул-таки раскрывшемуся в замахе зверю под брюхо, полосуя ки-лезвием в подмышку, калеча левую лапу.

Зверь заревел, пытаясь развернуться вслед за ним.

«Хорошо, всё идёт хорошо,» как мантру мысленно повторяла Набики, глядя метров с четырёх на шипастый круп зверя, — только чтобы задавить осознание, что Генма не успеет, если адская тварь вздумает на секундочку отвлечься на неё, через забор прыгать не умеющую. «Единственный здесь, кто готов убивать — это пещерный мегамедведь. Генма скоро эту тушу завалит — и останется один на один с Хаппосаем. Это поражение, но Хаппосай по прежнему не намеревается никого убивать... Мамочка, как умирать-то не хочется...»

А потом она заметила замершую на краю крыши фиолетовую обезьянку, напряжённо следящую за боем . «Пожалуйста, ну пожалуйста, не будь героем!» мысленно взмолилась Набики, а её воображение рисовало картину ужаснее другой, на что окажется способен злобный джинн. Адский панда сравнение проигрывал по всем статьям.

А потом всё стало ещё хуже, ибо стоящим над бессознательной тушкой Аканэ обнаружился стремительно звереющий Рёга.

— Что ты сделал с Аканэ-сан, мерзавец!!! Не прощу!!! Шишиии... Хокоооо...

«Нам крышка,» подумала Набики, чувствуя, как подкашиваются ноги. Генма всё ещё был связан боем: адский зверь ревел, истекал дымной тьмой, замедлялся — но дохнуть категорически отказывался.

— Стой! Стой, Пи-чан! Стой, мудила!!! — взвыл Ранма, пытаясь подняться на ноги.

— ДАААН!!! — закончил Рёга, запуская сверхмогучий заряд болотно-зелёной депрессии в Хаппосая.

Хаппосай самоуверенно выставил вперёд лампу.

Лампа повлияла на медленно летящий ки-заряд чуть менее, чем никак. Зато начала засасывать Рёгу, стремительно притягивая его. Тот догнал собственный ки-заряд как раз когда пошло отщепление проклятья. Тёмные клубы условно-свинячьей формы смешались с зелёным свечением негативной энергии, вызвав вялую детонацию, отбросившую Хаппосая метров на десять в другую часть двора. А потом этот чёрно-зелёный винегрет, клубясь, засосался таки в лампу с сёрбающим звуком.

— Рёга, дебил недоношенный! — прорычал покоцанный Ранма, подхрамывая к тому и несильно пиная под рёбра. — Ты понимаешь хоть, что натворил? Он же сейчас Пи-чана на нас спустит!

— Пи-чана? — выбрала замечательный момент чтобы очнуться Аканэ.

— Эээ, нет времени! — попытался вывернуться Ранма. Хаппосай воздел лампу, и он поспешно ляпнул первое подвернувшееся на язык: — Спроси Набики, она всё объяснит!

Чем, сам того не сознавая, крайне помог средней Тендо восстановить душевное равновесие, обретя привычную точку опоры. Прибыль! А какие перспективы сплести паутину вранья! Оо, возможности! И лохи на развод! Оо, несчастные!

— Фас!!! — выкрикнул Хаппосай, выпуская... Всего лишь кабана с лошадь размером? Слегка светящегося, да, но и только.

Ранма ощутил даже лёгкое разочарование.

Рёга презрительно фыркнул, пошатываясь но уже крепко держа зонт. Он понятия не имел, как старому развратнику удалось вытащить из него проклятье, но в живых он эту тварь не оставит! Наконец-то от будет свободен от свиньи!!!

— Рёга-кун, не убивай Пи-чана! — взмолилась Аканэ. — Пожалуйста! Я знаю, ты его не любишь, но...

Рёга обернулся. Любовь его жизни стояла, держась за стенку. Вся закопчённая, оборванная, и синяков на ней было больше, чем живого места. Но единственный незаплывший глаз глядел решительно.

Он не смог отказать. Он лишь оглушил хрюнделя ударом в пятачок, а потом отправил бесчувственную тушку полетать. Популяция карпов серьёзно пострадала от приземления, выплеснутая нафиг на траву вместе со всей водой из пруда.

Адский панда взревел, издыхая. И даже истаивая, всё ещё пытался неуклюже замахнуться посечённой лапой.

Генма выдохнул — вымотанный, но невредимый. И очень, очень злой.

Хаппосай набычился, всё ещё невероятно опасный. Даже против троих из сильнейших бойцов. Ранма с Рёгой напряглись, примериваясь взять в клещи. После того, что тот сотворил, даже мысли о соперничестве не было в голове у обоих, они были готовы работать в паре хоть с чёртом, лишь бы вырубить старого урода. И миндальничать совершенно не собирались.

— Хаппо Дай Карин! — словно прочитал их мысли тот. Оба парня замерли, пытаясь просчитать, как увернуться. Проблема с бомбочками была в непредсказуемости фитиля. Каждая могла попасть, потом упасть, потом взорваться под ногами. Или взорваться недолётом, за мгновение до того, как ты готов её отшибить в сторону.

Фиолетовая обезьянка, прыгнувшая на перехват, вызвала недоумение у Рёги и возглас отчаяния у всех остальных. Да что эта дура думает, со своими хилыми умениями! Они почти уже справились без неё! Сейчас выйдет злобный джинн, и всему звездец!

Обезъянка превратилась обратно в Шантэй, успевшую выкрикнуть «Миррор!» за долю мгновения до того, как первая бомбочка достигла её...

Бомбочка отразилась от вспыхнувшего вокруг девушки мерцающего пузыря, и полетела обратно к отправителю. Потом следующая. Хаппосай уже держал лампу, уже всасывал, но это лишь усугубило его положение: стремительно притягиваемая Шантэй отбила своим пузырём все оставшиеся бомбочки разом, отправив их точно в Хаппосая с утроенной скоростью.

К такому тот не был готов. Он просто исчез в блеске и грохоте разрывов.

Лампа вылетела, кувыркаясь, из дымного облака. Шлёпнулась на траву. Шантэй упруго приземлилась, быстро подбежала и сграбастала опасный артефакт за ручку.

— Я не забыла ваши слова, Генма, — с улыбкой обратилась она к старшему бойцу. — У меня не так много, как вы выразились, «сюрпризов», но этому достаточно было сработать один раз!

А потом начала работать словно пылесосом, ходя по двору и засасывая всякую магическую гадость, расплывшуюся по перепаханной траве лужицами чёрного дыма и блестящего чёрного желе.

— Я теперь свободен от проклятья, так? — опасливо осведомился Ранма, осторожно разминаясь: досталось ему сегодня знатно, но и не такое на ногах переживали. — Мне же больше не придётся превращаться в девушку под каждый дождём, да?

— Ммм... Нет, — уверенно ответила Шантэй, оглядывая двор не пропустила ли где пятна. — Магия... В общем, её нельзя уничтожить, только развеять. И если это проклятие — часть тебя, то оно обязательно вернётся, рано или поздно.

— Но оно же засосано, так? — не сдавался боец с косичкой. — Если просто оставить всё в лампе...

— Магия — это часть мира, — безапелляционно ответила танцовщица. — Оставлять её запертой в лампе... Ну, неправильно это. К тому же, — Она обернулась к Ранме, глядя на него серьёзнам взглядом. Тот сглотнул: она, всё-таки была очень красивой девушкой, еле прикрытой выше пояса. — в лампе сейчас тёмная магия. Лучше попытаться выпустить её, преобразуя в светлую. Если не получится — засосать обратно и попробовать ещё раз. Я... не совсем уверена, как мне это удалось в тот раз. Лампу поспешно выбросили в море. Слишком поспешно, как оказалось.

— Ннннеее п-прощуууу! — замогильно провыл еле живой Хаппосай, заставив всех присутствующих вздрогнуть или шарахнуться. Глаза у него нехорошо светились белым. — Хаппо дай...

— Миррор! — выставила пузырь Шантэй.

— ДАШ!!! — с дьявольской улыбкой закончил Хаппосай, бросаясь в рукопашную со скоростью наскипидаренной молнии.

— Инвинсибилити! — чудом успела Шантэй.

Ииии... Хаппосай пролетел сквозь неё, словно сквозь призрака. Изменившийся пузырь поблескивал язычками света. Потом лопнул.

Хаппосай отрикошетил от бросившегося на перехват Генмы и уже подлетал к еле успевшей развернуться Шантэй. Та испуганно пискнула, выставив перед собой лампу.

— Аре?.. — удивлённо-обиженно воскликнул Хаппосай.

И всосался в лампу весь, без остатка.

А я говорил, что он не человек! — подытожил Ранма. — Говорил ведь!

* * *

Примечания:

Укушенный бешеной музой, я несусь не в силах остановиться. Но сеячас я буду писать части четвёртой главы, чтобы позже вернуться и уже в спокойной обстановке создать третью (она этогго требует). Навеееерно, что-то будет готово к следующим выходным — или на неделе после них.