Пять минут до рассвета (джен)

Влад сидел в кафе уже два часа. За окном успели завалить дороги мокрые белые хлопья, похожие на размокшую вату, а затем снова взошло солнце. Скоро начнёт темнеть — длинная русская зима ещё даже не собиралась уступать день весне. Закат вольётся кровью и золотом в небо цвета штормового моря. Город, полный серых домов, серого неба и снега, напитается сапфировой акварелью. Закаты одинаково красивы в каждом одинаково сером городе. Влад побывал много где как за последний год, так и за семь лет до него, и сейчас вся страна сливалась для него в сплошное серое полотно. Сотни одинаковых городов, которые наполняла только смерть.

Влад заказал блинчики, яичницу, стейк из индейки с запечённым картофелем и чайник чая с бергамотом. Аппетитно оформленная, но почти безвкусная еда наполнила живот тяжелой сытостью. Он цедил чай, время от времени одергивая себя, чтобы не глянуть на часы. Это не она опаздывает, это он пришёл слишком рано. Подумал: какая разница, где бездельничать — дома или здесь? К охоте всё давно готово. Андрей велел подготовиться вместе с новичком, и Влад честно попытался. Прождал два дня, не в силах найти, на что же отвлечься. Чуть не забухал. В конце концов, сам связался с местным моргом через ведьм: те могли обеспечить вход куда угодно. Осмотрел трупы. Большая кровопотеря, рваные раны. Только упырь оставлял подобные улики. Ещё волколак мог, но Влад почти чуял, что это не отбившийся от стаи волк-одиночка.

Всё равно бы всё делал один, а новичок только смотрел. И так ведь знает этапы работы. Так что Влад решил просто показать ему… ей фотографии и быстро проэкзаменовать его… её. Если справится, то останется ещё одна важная часть расследования — найти могилу восставшего мертвеца.

Фотографии он специально выбрал наиболее кровавые. Тоже своеобразная проверка. Неженкам со слабыми нервами в серьёзной охоте делать нечего.

Поглощённый мыслями, Влад не заметил, как та самая новенькая охотница вошла в кафе и приблизилась к столику. Он дёрнул влево голову на мягкое, чуть хриплое: «Приветик, это ты — Влад Самарин?»

Низкая ростом. Слишком молодая, слишком уверенная. А искры в глазах и еле скрываемая восторженная улыбка говорили о том, что у неё неуместно слишком хорошее настроение.

— Ну, привет, — он продолжил разглядывать её.

Загорелая, темноволосая. Одета будто в поход или на шашлыки: штаны защитной расцветки, шнурованные ботинки и объёмная серо-зелёная куртка.

— Инга Арзиева, — она протянула ладонь, рукопожатие оказалось крепким, мозолистые сухие пальцы уверенно, но почти нежно коснулись его кожи. Девочка плюхнулась на диван и уставилась на него, будто в телевизор.

— Точно знаешь, зачем пришла? — он положил на стол папку и принялся аккуратно вынимать фотографии.

— Учиться. Ты же будешь меня учить, да? — нагловатая полуулыбка. Лисья. Глаза вспыхнули падающими звёздами быстро и ярко. — Но если тебе всерьёз интересна моя мотивация, то… я хочу убивать всяких тварей. Призраки и домовые мне надоели. Мне нужны дела посерьёзнее, ясно? Мы будем напарниками?

Влад тяжело вздохнул. А Андрей, вообще, сам разговаривал с этим чудом, прежде чем передать ему?

— Исключено. Я работаю один. Какие дела у тебя уже были?

Инга чуть отстранилась. Дёрнула плечами.

— Ну, всякие, — она поджала губы. — Мелочь разная. Восемь домовых. Призрак.

Неловко от малого опыта. Хочет большего. А вдруг адреналиновая наркоманка? На серьёзную охоту порывались отправиться и такие.

— Как с призраком справилась?

— А что? — взгляд сразу помрачнел, и улыбка сползла.

— С ними только кажется, что легко, тем более, что призраки редко бывают опасны. Но многие новички ошибаются.

С каждым словом лицо Инги становилось всё кислее. С таким выражением он, наверное, сам недавно смотрел в окно на серый-серый город смерти.

— Я не знаю, вот честно, не знаю я, что произошло! — Инга сжала кулаки над столом, будто представляя, как разбивает невидимую призрачную рожу в кровавую кашу. — Я всё сделала правильно. Весь ритуал изгнания, никаких проблем, правда! И он ушёл! Так что частично я работу выполнила.

— Частично?

— Да ничего такого страшного… — она посмотрела на свои коротко остриженные ногти, — ко мне прицепился. — Она отвернулась от него и упёрла взгляд в окно, будто обиделась. Снова повернулась и вновь посмотрела на него — взглядом неожиданно долгим, упрямым, как горы, что стоят вечность:

— Но это нестрашно. Это всего лишь призрак. Никто не пострадал, я выполнила работу.

— Ты допустила ошибку, и кто-то мог пострадать. Тебе просто повезло, что этого не случилось.

— Ну и что? — она почти зашипела, глаза засверкали, словно обжигающие искры сварочного аппарата. — Выгонишь меня? Говоришь, пострадают люди? Так научи меня не совершать ошибок! Я же всё равно найду того, кто меня научит. Я встречалась с Андреем Басаргиным, он из совета, да? Он сказал, что лучше мне заняться серьёзной охотой. А ещё он мне сказал, что ты — один из лучших, — тут она заискивающе улыбнулась. Влад это проигнорировал. Вздохнул и придвинул к ней фотографии:

— Кто их убил?

Инга нахмурилась, затем лицо застыло, когда она коснулась фотографий руками и взглядом. Отвращения она не скрыла — дрогнула как от заряда тока, губы сжались. Но глаз не отвела.

— Упырь, — она посмотрела на него. Капля неуверенности лишь на мгновение сверкнула в глубине глаз. — Или волколак… — она мотнула головой. — Нет, не знаю, волколаки редко убивают, только одиночки. Скорее всего, это упырь. Я уверена. Почти. Это все жертвы, сколько их, трое?

«Ну, не так уж и плохо».

Он медленно кивнул. Достал папку и отдал все фотографии.

— О, — она принялась перебирать их и тут же погрустнела, наткнувшись на снимок, на котором мелькнуло нечто красное. Не кровь. Влад помнил это фото. Лицо двадцатисемилетней девушки с необычным именем Мишель. Волосы цвета спелой клубники. Первая жертва. Упырь пришёл к ней домой, отчего Влад подозревал ее погибшего парня. Он — убит каким-то наркоманом в подворотне, пять ударов кухонным ножом. У неё разорвано горло, а грудь и бёдра объедены почти до костей. И оба умерли от кровопотери. Парень прямо в машине «скорой».

— Так, и теперь… — Инга барабанила по столу пальцами. — Теперь нам ведь нужно на кладбище, да? Упыри же днём должны прятаться в своих могилах, это я точно знаю.

— Иногда в чужих.

Он понял, кого напомнила ему Инга, едва он её увидел. Собаку. Охотничью собаку, которая понесется за добычей с громовым лаем, а затем вцепится в израненного зверя и не отпустит. Влад не знал, что именно это значит, но захотелось выяснить. Что такого она увидела в изуродованных телах на фото, что ей захотелось остаться?

Он не просил о напарнике. Но и не протестовал, когда Андрей сказал, что пришлёт её. «Без напарников у нас только на бестелесную мелочь ходят, ты же знаешь. Ты хороший охотник, но правила есть правила. Я просто забочусь о безопасности наших людей. Да и новичков ты не брал никогда, а надо бы. Нельзя от этого вечно бегать, хоть одного у нас каждый да должен выучить. Желательно, побольше бы, конечно, да ладно… Ты как, нормально к этому отнесёшься? Девчонка неплохая, правда».

Другого охотника бы уговаривать он не стал. Приказал и всё. Начальник всё-таки. Впрочем, Влад согласился. С одной стороны, ему нравилось работать одному: никто не лез под руку, никто не ошибался, никому не приходилось ничего разъяснять. С другой — иногда хотелось разъяснить. Устроить вместе с напарником мозговой штурм. Просто обернуться и увидеть рядом живого человека.

Должно быть, он давно не общался с людьми, раз его начали посещать такие мысли. Целый год — и правда многовато для того, кто утверждает, что с ним всё в полном порядке.

— Так что, начнём искать упыря завтра?

— Нет, — он скинул фотографии обратно в папку и закинул за плечо рюкзак. — Пошли.

Инга вытаращилась на него, так и не встав с места.

— Что, сейчас?

Возможно, пора призрачному шансу, что он дал ей, стать настоящим. Хорошо, если у них появится ещё один хороший охотник. Влад может не брать её в напарники, она ему не нужна, но пусть побывает на настоящей охоте. По крайней мере, она поняла, что это упырь. Значит, умнее, чем выглядит.

— Я уверен, что мы отыщем его следы уже сегодня. Ты охотник; тварь, за которой ты пришла, близко — хочешь просто уйти?

Инга быстро замотала головой.

— Разделимся, осматривай каждую могилу тщательнее. Не найдём здесь, двинемся к более старым, — Влад вдохнул сырой весенний воздух, который пах жизнью, несмотря на то, что их с Ингой окружали могилы. Он подозревал парня Мишель, но не стал выяснять, где тот похоронен. С родственниками погибших он общаться не любил. Кладбище тут совсем маленькое, это не родная Москва. И нескольких часов не уйдет.

— Разделимся? — Инга сощурилась и хмыкнула. — Что, как в фильмах ужасов?

— Сейчас день. Тебя здесь даже клещи не покусают, — больше не поворачиваясь, он пошёл вперёд, к дальнему концу кладбища, надеясь, что Инга тоже постарается отойти от него подальше. Он ошибся. Инга подбежала к нему и совершенно по-свойски тронула за плечо.

— Я не поняла… — начала она.

— Я вроде объяснил так, что проще некуда.

— Да хватит тебе быть таким… — она словно мысленно ущипнула себя и вздохнула. — Неважно. Я не понимаю, зачем вообще искать могилу? Разве не легче просто залечь здесь ночью и подождать упыря? Кладбище-то маленькое.

— Я хочу знать его имя.

Инга выпучила глаза, и прежде, чем она заговорить вновь, Влад продолжил:

— Очень часто мёртвые не понимают, что мертвы.

Об этом знал каждый охотник, но все забывали, когда дело касалось упырей. Незримая нечисть вроде призраков, русалок и мавок давно считалась естественным элементом мира живых, как ветер или леса. С волколаками, чудовищами из плоти и крови, охотники уже несколько веков соблюдали договор о перемирии, точно так же, как с ведьмами. Мёртвое же тело, восставшее из могилы и поедающее людей, никто естественным не считал и разговоров с ними не вёл. Труп не должен ходить. Не должен пытаться дышать и думать. Он может лишь гнить. Внутри упыря жил только голод и зачастую — примитивная ненависть к своему убийце или же тоска по живым. Чувства, что заставляли его вылезти из могилы. Душа упыря возвращалась с той стороны обратно в тело, но не могла соединиться с мёртвой плотью так, как с живой. Та сжимала ее оковами и не давала полноценно взаимодействовать с разумом. Именно поэтому считалось, что существование восставших мертвецов нужно прекращать как можно быстрее — чтобы освободить их души, отправив обратно в переходную зону.

Но Влад продолжал считать, что в упырях горит частичка жизни. Несколько упырей, с которыми он пробовал говорить, узнавали свои имена. Стихал рык, а взгляд яростно-звериных глаз становился почти осознанным. И один, всего один, слушал его как послушная собака минут двадцать, а затем ушёл, так и не напав. На следующую ночь Влад обнаружил тело упыря в его могиле. Больше тот не просыпался. Ведьмы объяснили этот случай равнодушным «не бывает одинаковой нечисти», а охотники назвали опыт «бессмысленным и неэффективным». Влад мог согласиться с ними — итог всё равно был один. Упыря следовало убить окончательно. Но что если они когда-нибудь всё же смогут понять их, как понимают мавок, русалок и других? Они иногда возвращаются к своим близким, значит, помнят, как жили и с кем. В них есть что-то, кроме смерти, в их тоскливых, будто у потерявшихся уставших детей, глазах, что могли за секунду наполниться кровавой яростью. Годы работы врачом не вытравили из Влада все эмоции. В глубине души он сочувствовал даже людям, «жизнь» в которых поддерживал лишь аппарат искусственного дыхания. Так почему не посочувствовать упырям?

— Но упыри же тупые, — Инга предсказуемо наморщила нос, будто от трупной вони. — Как… животные. Я же узнавала, мне сказали, с ними не поговорить даже с помощью Костяшки.

Ей уже дали Кость Мары? Хотя нечего удивляться, если Андрей прямо сказал ей, что пора бы уже пойти на серьёзное дело.

Новичков обычно посылали разбираться с призраками и домовыми, вооружив старыми ведьмовскими ритуалами для связи с нечистью, которые чёрта с два правильно проведёшь с первого раза. И Влад первые несколько раз так мучился, пытаясь поговорить с донимавшим людей существом. Семь успешно выполненных дел, и охотник мог послать в совет запрос на Кость Мары — зачарованную фалангу человеческого пальца на шнурке. Именно благодаря ей охотники могли понимать разумную нечисть и разговаривать с ней.

— Я говорил с ними, один раз у меня получилось дать ему понять, что ему тут не место. Выстрелить я успею всегда.

— Но они же… — она взмахнула руками и повторилась, — тупые!

— К сожалению, ты тут только ученик, потому охота будет идти так, как я сказал, — он позволил себе лёгкую улыбку, от которой непривычно стянуло губы. — Ищи могилу и смотри в оба.

Влад подошёл к первой из намеченных могил, и тут его внимание привлёк лес. Влад посмотрел на него и понял, что давно искал момент, когда можно будет кинуть взгляд на тёмные ряды ветвистых гигантов. Лес нависал не только над кладбищем, но и над всеми домами и улицами. Все несколько дней здесь Владу постоянно казалось, будто за ним наблюдают откуда-то из тёмных углов. Он надеялся развеять ощущение, но, посмотрев на деревья, понял, что ничего не выйдет. За елями и соснами, что стояли впереди, шла плотная стена темноты. Он смотрел в бездну. Нехорошее ощущение. На ум пришли рассказы о древних землях силы. Старинных нетронутых человеком местах, где, по слухам, граница смерти так близка, что рядом бродят сами мортасилары…

Нет, чушь. Это всего лишь маленький город с населением в сорок тысяч человек. А все места силы давно найдены.

— Вла-ад! — раздался пронзительный крик. — Тут… Короче, смотри!

Они же минут десять всего здесь. Либо у Инги зрение как у орла, либо упырь попался настолько тупой, что даже не замёл следы.

Когда он подошёл к напарнице, то сразу и не понял, что не так. Посмотрел на могилу — неаккуратная, присыпанная свежим снегом, но явных следов нет. А затем он поднял взгляд чуть выше — на памятник, должно быть, установленный совсем недавно.

— Может, просто вандалы? — голос Инги, еще недавно искрящийся как фейерверк, теперь звучал неуверенно.

С мраморной поверхности стёрли не только имя, но и даты. Долбили камнем, но сначала он пробовал руками. Влад сразу увидел следы прочных, как металл, когтей. И подойдя ближе, заметил, что в одной из борозд застряла острая пластинка. Вырванный с мясом коготь разъярённого упыря.

— Это он, — сказал Влад.

Быть может, парень Мишель, а быть может, и не он. Сейчас не поймёшь, да уже и неважно.

— Так это… нормально, значит?

— Нет, — он провел ладонью по изувеченному памятнику. — Я такого никогда не видел.

— Можно попробовать выяснить его имя иначе.

Он покачал головой.

Не просто оживший мертвец. Слишком зол. Он воскрес не случайно, его выдернули намеренно. Упырь увидел своё имя на надгробном камне и взбесился. Словно отрицал собственную смерть.

— Возможно, его воскресили, — слова слетели с губ сразу, как возникла мысль.

— Кто? Ведьма? — тут же встрепенулась Инга, глаза вновь загорелись азартом. Она понятия не имеет, о чём говорит. Он ничего не ответил.

Тёмный лес снова притянул его взгляд. Что-то не так с упырём, что-то не так с этими чёртовыми деревьями. Совпадение? Влад не знал, на что лучше надеяться: на то, что ритуал провела ведьма, для победы над которой придётся созывать либо десяток-другой охотников, либо другую ведьму; либо на то, что лес перед ним — и вправду средоточие древней силы и в этом городишке может твориться всё, что угодно.

— Надо тут всё осмотреть, если его вернули ритуалом, то могли остаться следы, — он кивнул Инге и сам присел, чтобы порыскать в снегу. Искали недолго. Воскликнув: «Твою мать!» — Инга вскочила на ноги и отпрянула от места, на котором недавно сидела.

— Что? — Влад подлетел к ней и присел рядом с разрытой кучей снега. Увидел жёлтый кусок со следами от зубов. Кость.

— Она не человеческая, — он взял её в руки, кость походила на кусок ребра. — Какое-то животное среднего размера. Может, собака или коза. Следы зубов явно упыриные.

— И что это значит? — с лица Инги исчез испуг, и она потянулась к кости.

— Часть ритуала. Я что-то слышал об этом. На могилу приносят свежий труп животного. Вероятно, он начал поедать его здесь, а потом утащил куда подальше, быть может, в кусты или в лес.

Всё же его выдернули с того света намеренно. Такое могут сделать только ведьмы или колдуны, одни других хуже, вот же дерьмо… Ладно, это всё позже, сейчас главное — убить упыря. Первое убийство случилось три недели назад. С тех пор упырь мог переждать день в любом количестве могил, в том числе на старой части кладбища. Влад глянул на небо. Солнце зашло, и оно превратилось в зеркало — пришедшие тучи будто отражали такой же серый и грязный снеговой фарш. Время есть, и лучше всего залечь на кладбище ближе к вечеру.

— Я тебе, что, не нравлюсь? — просто спросила Инга, закручивая крышку на своем термосе с чаем. Подождать до вечера они решили в машине Влада, прямо за забором кладбища.

— С чего ты взяла?

— Ты какой-то недовольный с тех пор, как я пришла.

Он и до её прихода таким был.

Инга глядела в упор на него. Без вызова, с еле скрываемой обидой. «Несправедливо, несправедливо», — плескалось в тёмно-карих глазах. Какого отношения она к себе ждала? Он почти согласен с ней работать, но не обязан же он с ней носиться, как с малым ребёнком. Должно быть, до него её все хвалили, вон даже Андрею она понравилась.

— У меня никаких проблем нет, — привычно и оттого просто солгал он. — Ты пришла поболтать? Ищешь острых ощущений? Я тебе не приятель-охотник, с которым ты могла бы посидеть у костра и выпить. Если что-то не нравится, можешь идти.

— Какой же ты… Я хочу заниматься тем, чем занимаетесь вы. Хочу просто помогать людям. Уничтожать зло! Не смейся надо мной, — тут же зашипела она. — Звучит наивно, но это же правда!

Он решил промолчать. Бессмысленно говорить ей сейчас, что нечисть — никакое не зло, а лишь часть этого мира, состоящего из двух навеки разделённых половин. Может, позже, но сегодня Инга этого не поймёт.

— Всё может оказаться совсем не так, как ты себе придумала.

— Придумала! — тихо фыркнула Инга. — Ну, конечно… — перевела взгляд в окно. — Почти стемнело. Кстати говоря, — она понизила голос, — я еще не палила в упырей на городских кладбищах. Что будем делать, если нас задержат?

— Такое иногда случается, — Влад пронаблюдал, как изменяется её лицо. — Если что, нас вытащат. И штраф заплатят.

— Я смотрю, у наших всегда деньги есть… — она округлила глаза. — Мне и билет досюда купили. Мне кажется, эти ведьмы делают что-то незаконное, я права?

— В уголовном кодексе ни слова нет про магию, я проверял, — он нервно усмехнулся. — Ладно, пошли. Кладбище тут маленькое, я уверен, что мы отыщем упыря сегодня. Делай всё, что я говорю, и не лезь на рожон. Не надо геройствовать.

— Знаешь, ты так говоришь сейчас, что я начинаю сомневаться в твоей уверенности.

— У меня её нет, — он открыл дверь. — Этот упырь необычный, и по-хорошему сюда бы ещё одного профессионального охотника, а не тебя. Но пока это только домыслы без доказательств, на мой призыв никто не откликнется. Так что выход один: сегодня нам с тобой нужно всё сделать как надо.

Через час он уже морозил ноги в окончательно промокших от снега ботинках. Инга пошла в другую сторону и засела, как и он, за одним из надгробий. Они договорились, что если он появится на её стороне, она погонит его к Владу. «Чисто», — успели сообщить они друг другу уже два раза по рации. Он надеялся, что заметит тварь первым. Не хотелось бы подпускать Ингу к нему. Какой бы уверенной она ни выглядела, он знал, что она не готова. Первая охота, не разборки с домовым или призраком, а настоящая охота, и девчонка столкнулась невесть с чем. Влад так и не смог избавиться от подозрений, что лес за спиной — земля силы. Хуже могла быть только охота на ведьму. Такого Владу переживать не доводилось, но он слышал, что случается, когда одна из них решает использовать силу для разрушений или достижения могущества. Ведьмам Влад вообще не доверял, хоть они и помогали охотникам уже несколько веков. Каждый помнил истории о том, что ведьмы и колдуны творили в Средневековье и за что их сжигали на кострах.

— Влад, — тихо прошипела из рации Инга.

— Он там? — мгновенно среагировал он.

— Нет, я просто хотела извиниться. Ты сам сказал, что охота опасна, так что лучше всё сказать сразу.

— Ничего с нами не случится, — он невольно напрягся из-за её слов. Неужели теперь и она перестала в себя верить? — Что ты хотела сказать?

— Прости, что наехала. Я себя часто так веду, знаю, что слишком наглая. Знаешь… я заметила у тебя кольцо на пальце. Она тоже охотница? Или не знает?

Он на пару секунд потерял дар речи. В груди вновь стало тяжело. И холодно. Будто внутри как-то оказалось то самое старое надгробие, за которым он прятался. Он вдруг снова вспомнил, что они на кладбище, что под его ногами тела. Он видел могилы уже час, но перестал обращать внимание. Так и с его жизнью. Обычно он не обращал внимания. Но иногда, как сейчас, воспоминания возвращались.

— Она… нет, — сказал он, забыв, на какой вопрос отвечает. — Не будем об этом.

Прошло несколько секунд, и Инга глухо чертыхнулась:

— Блин, опять полезла не в свое дело, да?

— Я его вижу! — прервал он её новые извинения.

— Я к тебе, — и рация замолкла.

Влад даже не сумел заметить, как упырь вылез из могилы, хотя весь разговор с Ингой наблюдал за кладбищем. Нет, возможно, он услышал шорох, будто пара птиц взмахнула крыльями, но обычно упыри скрываются намного хуже. Он снял пистолет с предохранителя, и тут же на его глазах тощее существо, согнувшись, бесшумно выползло на свет фонарей. Упырь походил на статую над надгробной плитой. Влад мигом поднялся, бесшумно, как ему самому показалось, но этого хватило, чтобы упырь мгновенно скрылся. Влад три раза глубоко и медленно выдохнул, успокаивая заводящееся старым мотором сердце. Слишком быстрый. Упыри не бывают такими быстрыми. Они неповоротливые, их легко спровоцировать, они не могут исчезать так же быстро, как ужи в траве. Такой может и наброситься, да так, что не заметишь. Нет, тут же осадил себя он, упырь есть упырь. У Влада поверх рубашки висит только вчера заряженный амулет — бляшка из освящённого железа с парой ведьмовских знаков на изнанке. Никакая тварь не подберётся.

— Инга! — прошептал он в рацию. — Не приближайся к нему!

Упырь прямо здесь. Влад не слышал его шагов, значит, прячется. Наметил в качестве добычи его или Ингу. Кого же?

— Ты меня слышишь? — Влад плавно опустил пистолет сантиметров на двадцать, хотя не знал, понимает ли упырь, что это такое. — Я видел надгробие.

Однажды слова помогли. Упырь здесь, он умён, не оставит просто так, что на его территорию вторглись чужаки. Он умнее, чем прочие. Сколько он понимает? Понимает ли, что они убийцы и пришли за ним?

— Надгробие разозлило тебя, потому что ты не поверил? В то, что ты мертв, сложно поверить, даже если нет ничего, что доказывало бы обратное. Ты, наверное, ощущаешь пустоту внутри. Как будто ты проснулся, но большая часть тебя нет. Она осталась там, откуда уже не вернуться. Мне рассказывали об этом другие мертвецы. Вы никогда не найдёте покоя в этом мире, потому что тут вам не место, — он медленно поворачивался вокруг себя, вглядываясь в темноту. Бесполезно. — Ты не человек, которому принадлежало это тело. Ты сам не знаешь, кто ты и что тебе нужно. Не можешь понять, хотя стремишься. Ты слышишь меня? Я знаю, что тебе нужно. Покой. И смерть. Пожелай их, и ты сможешь уйти.

Он заметил в темноте движение и приготовился стрелять. Ничего сложного, скольких упырей он уже убил за жизнь. Пули из сплава свинца и серебра, освящённые. Всего-то и надо, что попасть в сердце или голову, чтобы вырубить, а затем пронзить колом. Немного усилий, хруст грудной клетки, и тело рассыплется в прах.

Прошла всего пара секунд, и силуэт упыря пропал. За спиной хрустнул снег. Слишком быстро. Тяжёлое тело сбило с ног, и надгробия завертелись перед глазами.

— Влад! — истошно заорала Инга.

Сначала он услышал, как что-то с треском рвётся. Подумал — одежда. Запоздало понял, что это его собственная шея. Воротник стал горячим и мокрым. Запахло горелой плотью. Неужели упырю хватает воли, чтобы стерпеть жгущий огнем амулет? Обычно приносимое им страдание заставляло их в страхе отпрянуть. Тут боль попала в мозг Влада молнией, от которой парализовало. Он попробовал дёрнуться, но сразу осознал, что ещё немного — и горло будет разорвано упырём. Он даже его не видел. Всё смазывалось перед глазами, он мог различить лишь тёмную тушу яростного, как тигр, существа.

Хлопнул выстрел, смягчённый глушителем. Перестало придавливать к земле, недалеко хрустнул снег, и всё затихло. Влад быстро и глубоко задышал, будто его душили мгновения назад, прижал руки к ране.

— Куда попала? — прохрипел он, пытаясь встать.

— Не знаю, — даже в полутьме он увидел, что её смуглое лицо побелело, а глаза сверкают, как у загнанного зверя. — Я куда-то целилась… я не знаю… блин, вот блин, — она вцепилась в него, словно он падал, обняла за шею, зажимая рану.

— Скорую, — он хрипло вдохнул и осторожно лёг на холодную землю. Хуже уже не будет.

Его хотели оставить на ночь в больнице, но Влад отказался. Зашитая рана на горле слабо пульсировала, в голове стоял туман от обезболивающих. Он соврал врачам, что напала собака или нечто на неё похожее, «не разглядел в темноте», так что пришлось вытерпеть уколы от столбняка и бешенства.

— Мне точно не стоило погнаться за ним? — бесцветно спросила Инга, продолжая оглядывать его бледное, измождённое лицо. По крайней мере, в зеркале минут десять назад он увидел его именно таким.

— Нет, — сказал он и почувствовал, что сил на долгие разговоры у него нет. Хотел было собраться и сесть за руль, но лишь вздохнул, стоя перед водительским сиденьем. Нет, сегодня не осилит. — Ты бы не справилась. Поведешь?

Инга кивнула и полезла за руль.

— Знаю, — тихо сказала она. — Я… я была сегодня не готова, — она на него не смотрела.

— Я восемь лет охотник и тоже был не готов. Упыри не должны быть такими сильными. Я уже послал сообщение совету, пусть высылают сюда кого-нибудь ещё, мне нужно отлежаться, а тебе…

Он не закончил. Ингу он бы отпустил только обратно охотиться на призраков. Он надеялся, что она и сама это понимает.

— Я всё равно останусь, — она упрямо сжала губы. — С тобой или куда ещё меня пошлют. Я хочу быть охотником.

— Я понял, — сказал Влад после короткой паузы. — Конечно, — слегка улыбнулся. — Хотя мне бы хотелось, чтобы ты сперва спросила разрешения, но ладно.

Наверное, ему придётся привыкать к тому, что спрашивать она не будет. Что ещё он может сделать? Напарник — это и впрямь неплохо. Влад слишком долго путешествовал в одиночестве. А Инга, она… — да, пожалуй, она охотник. Может им стать. И она не сдастся. И даже если он прогонит ее, она найдёт другого наставника и добьётся своего.

— Когда папа в детстве рассказывал мне сказки, он заменял имя главного героя на моё. Я и слушала о том, как побеждаю чудовищ, спасаю принцев и борюсь со злодеями, — Инга сидела, положив руки на руль и глядя в плавно кружащийся в свете фар снег. — Наверное, именно это в итоге заставило меня считать себя непобедимой героиней. Ну, лет так до одиннадцати, — она улыбнулась. — Когда мне было шесть, я встретила призрака, — она охрипла, произнося эту фразу. Откашлялась. — В нашем доме. Папа его не видел. То существо заходило ко мне в комнату и исчезало прежде, чем я успевала окончательно проснуться. Но однажды оно осталось. Это было так странно — видеть его и одновременно не видеть. Чувствовать этот холод, но не понимать, откуда он идёт. Я не знала, что делать, но хотела, чтобы он ушёл. И я сказала ему об этом. Я прочла «Отче наш», единственную молитву, которую тогда знала, пять раз. Я требовала, чтобы он ушёл. И он… исчез.

— Он ушёл, потому что ты не боялась. И верила в слова молитвы, — хотелось спать. — Поехали.

Он закрыл глаза, прислонившись к стеклу, минут через пять после того, как заурчал мотор. Инга рассказала историю из детства, а потому к нему пришло собственное воспоминание.

Ребёнком он считал, что тьма — отдельный мир. Приходит и замещает настоящий, где светит солнце, где можно играть с мальчишками на улице, есть бабушкины пирожки и радоваться когда и чему хочешь. Он верил, что во тьме кроются монстры. И если день позволяет всё, то ночью нужно следить за каждым вдохом, каждой мыслью. Ночью следует бояться. Это единственная верная линия поведения — страх. Маленький Влад не представлял, как можно жить иначе. Узнав об этом, мама рассказала ему историю. «Монстры вовсе не всесильны. Они живут в тихой и тёмной ночи, потому что сами прячутся. А скрываются они от солнца, от ярких лучей, светлого неба и детского смеха. Ночью они в безопасности, но днем жмутся в мелких тенях и трещинах, спасаясь от безжалостного дня. Но день не трогает их, пока они не трогают никого ночью. Стоит им обидеть кого-то, причинить вред тебе или кому-то другому, как день даже в самых густых тенях найдёт и испепелит их. Солнце всегда побеждает, каждый день приходит рассвет, и монстры становятся такими, какие они есть, — слабыми и трусливыми. Вспоминай эту историю всегда, когда будет страшно засыпать ночью. Не забывай, что утром взойдёт солнце, а монстры, как и всегда, уйдут».