Конан и Конкин (джен)

Первый день путешествия верхом, показал все преимущества и недостатки такого передвижения. К концу дня у Конкина так болела пятая точка, что он подумал, что там появились мозоли. Кроме того, размеренный шаг его невозмутимой кобылы уже через пару часов, стал загонять Саньку в сон. Пару раз он лишь чудом не вывалился под копыта. Просыпался в последний момент. Кроме того, надо было следить за лошадьми, которые шли за ним на поводу. А неразумные животные, как только полусонный Конкин сбавлял ход, тут же тянулись пощипать травки, и уйти куда-нибудь в сторону с тропы. Пару раз, он получал втык от варвара, который, не стесняясь в выражениях, высказывал свое мнение о его способностях. Санька, действительно, был посредственным наездником, и думал, что будь его конь норовистее, таким, как кобыла Инсаэль, он давно бы выбросил его из седла. Исходя из этого, он сделал вывод, что его местное я, нечасто заставляло тело кататься на лошадях. Однако чувствовал, что пройти пешком, он смог бы очень много. Похоже, здешняя его ипостась была пешеходом, и ходить приходилось часто.

Не смотря на это, было одно преимущество конного похода, которое перекрывало все его недостатки — за день проехали столько, сколько пешком прошли бы за три дня.

Вечером, Конкин с трудом слез с кобылы, которую за её миролюбивое поведение и безропотность теперь ласково называл Золушкой. Рывками переставляя ноги, он направился к костру, который уже успел собрать Конан. Варвар, не удержавшись, захохотал. Походка Конкина, действительно, мало походила на человеческую. Кого напоминал ему Санька, неизвестно, в его же воображении сразу возникал, гудящий сервоприводами, неуклюжий робот. Даже Инсаэль взглянув на него, не удержалась от улыбки, но ничего не сказала. Это было к лучшему. Он теперь боялся любых слов исходящих от нее. Будь его воля, он бы опять воткнул ей кляп. Бояться было чего — он представлял реакцию Конана, если бы она убедила его, что тот, кому он поверил, не настоящий, а по её версии — вообще, демон. А убедиться в подмене можно было очень легко, достаточно было расспросить Конкина о прошлой жизни. Думаю, варвару совсем не понравились бы рассказы про склоки в офисе, или про походы в клуб по пятницам и субботам.

Больше всего, Санька сейчас мечтал, чтобы в нем проснулась память местного «бомжа», тогда он бы легко смог доказать, что он никакой не демон, а вполне себе человек. Да и, вообще, жить бы стало гораздо легче. Историю, которая свела их вместе, про Стигийский Храм набитый золотыми скульптурами, Конкин знал только со слов самого Конана. А ведь это он её ему рассказал, и рассказал так, что ушлый варвар ему поверил, и даже согласился участвовать в этой авантюре.

Все-таки сострадание у варвара имелось. Он не стал гонять Конкина за дровами, или заставлять готовить. Все это сделал он сам, даже расседлал лошадей и одел им на морды торбы с овсом. Хотя, может, он просто переживал, что главный проводник к богатству, может откинуть копыта, так и не добравшись до вожделенного храма, и никаким состраданием тут и не пахло.

Варвар жарил на срубленных ветках куски мяса. Где и когда Конан добыл свежее мясо, Санька не заметил. Это явно не могло быть большим животным, так как процесс охоты от него в любом случае не ускользнул бы. Гадать он не стал, слишком хотелось есть, и Санька подтянулся к костру.

— Конкин, ты давай ешь, и сразу ложись спать. Тебе надо отдохнуть. Завтра постараемся проехать больше.

С этими словами киммериец протянул ему прут с насаженным на него, чуть подгоревшим куском мяса. Не в силах сопротивляться аппетитному аромату, Санька схватил предложенное угощение и поблагодарил варвара:

— Спасибо, Конан, мне действительно надо отдохнуть. И за мясо спасибо. Кстати, когда ты успел добыть его? И что это такое?

Однако тот не стал вдаваться в объяснения.

— Ешь, Конкин. Это хорошее мясо.

Санька кивнул, и, сдерживая стон, присел у костра. При этом попытался примоститься на одну ягодицу, чтобы было не так больно. С другой стороны костра за ним внимательно наблюдала Инсаэль. Когда он заметил это, то с трудом удержался, чтобы не показать ей язык. Эта колдунья — теперь Конкин уже не сомневался в этом, иначе, откуда она могла знать о том, что он из другого мира — перенесла сегодняшнее путешествие не хуже Конана. По ней совсем не было заметно, что она весь день провела в седле. Свою лошадь, кстати, она тоже обиходила сама. Не стала ждать помощи от варвара.

Блин! Похоже, в этом мире один Конкин никуда не годен. Обуза. Драться с мечом не умеет, ездить на лошади — так себе, хорошо хоть из седла не падает, и понимает, как потянуть поводья, чтобы повернуть. И еду, он себе вряд ли бы нашел так быстро, как варвар. Понятно, что Конан его не бросит, и будет поддерживать до самого золотого храма. Но, вот только ни про сам Храм, ни про дорогу туда Санька ничего не знает. И рано или поздно, все это выяснится.

Эта мысль постоянно подгрызала Конкина. Словно над ним висел тот самый Дамоклов меч. И перерезать нить поддерживающую меч, могла новая спутница. Санька думал, она легко смогла бы доказать варвару, что он, это не он.

Конкин горестно вздохнул и взялся за истекавший горячей кровью кусок мяса. Конан не утруждал себя нормальной прожаркой — под запекшейся, подгоревшей корочкой мясо было наполовину сырым. Ничего, горячее сырым не бывает, поговорка из земного мира была как раз к месту.

И только сейчас он разглядел, что это за мясо. Это была выпотрошенная тушка небольшого зверька. Голова и лапы были отрублены, так что понять, кто это был невозможно. Но у Конкина возникло противное ощущение, что это крыса. Хотя он понимал, что крысы жители городские, и вряд ли могут появиться среди степи. Наверное, какой-нибудь суслик, успокоил он себя. Конечно, у себя в городе двадцать первого века, Санька бы мгновенно выбросил этот «шашлык» в урну, тут же, он лишь подул на горячее мясо и жадно впился в него зубами.

Следующий день сначала, ничем не отличался от предыдущего — им опять никто не встретился. Иногда они останавливались и тогда Конан и Инсаэль внимательно осматривали пустую холмистую равнину. Конкин в дискуссиях не участвовал. Он думал лишь о том, когда кончится этот длиннющий день. Остановки, чтобы напоить лошадей и дать им отдых, Конкин встречал с величайшей радостью. Никогда не думал, что просто стоять на земле, на своих ногах, это такое блаженство.

Во время путешествия Санька часто замечал, как на него смотрит бывшая пленница. Она явно хотела с ним поговорить, но, похоже, её заботило присутствие Конана. Он же совсем не горел желанием общаться с «ведьмой», мало кому понравится, что кто-то знает о нем все. Даже то, что ты он сам о себе не знаешь.

После полуденного отдыха все начало меняться. Неожиданно появились следы присутствия человека. Черные выгоревшие пятна бывших костров и незамытые дождями следы кованых копыт. Похоже, они приближались к обжитым местам. Санька с тревогой стал посматривать на Конана — как он отреагирует на это. Если появятся люди, опять будут воевать или в этот раз обойдется? Драки ему совсем не хотелось, хватило сумбурной, но кровавой стычки в прошлый раз. Инсаэль, похоже, тоже была встревожена, но старалась не показать это. Конкин заметил, как она исподтишка бросает тревожные взгляды то на окрестности, то на Конана.

Наконец, когда следы стали уже почти сливаться в набитые тропы, Санька не выдержал и крикнул:

— Конан, тебе не кажется, что скоро здесь появятся люди? Не пора ли нам уйти на другую дорогу.

— Нет, — коротко ответил варвар, и снова замолчал.

— Да, спасибо, ты все объяснил, — попробовал съязвить Конкин. Но на Конана его сарказм не произвел никакого впечатления. Однако еще минут через пять, великан соизволил дать пояснения.

— Скоро будет городок. Называется Шемиран. Грязная дыра в степи. Но нам надо туда заехать, у меня там есть кое-какие дела с одним человеком. Заодно продадим лишних лошадей и пополним запасы.

— Шемиран? — задумчиво переспросила Инсаэль. — Я даже не слышала про такой.

— Я же говорю — дыра, — усмехнулся варвар.

«Блин, похоже, этот киммериец объездил уже весь свет, даже в каком-то затерянном в степи селении, про которое, наверное, никто не знает, кроме его жителей, у него есть знакомый, — подумал Конкин. — Все-таки этот мир ненастоящий. Не может человек, которому от силы лет двадцать пять, побывать во всех странах мира. Даже в нашем мире это немыслимо, а тут, где средства передвижения — лошади и ноги…»

Конан был прав на все сто процентов — Шемиран, по мнению Конкина, не заслужил того, чтобы называться городом. Это была просто большая деревня. Пару сотен глиняных строений вдоль нескольких кривых улиц. Причем если в центре, где дома сгруппировались вокруг небольшой круглой площади, их еще можно было называть домами, то чем дальше к краю городка, тем жилища все больше соответствовали названию хижина.

Они уселись под навесом, пристроенным к харчевне, с громким названием Жемчужина Шемирана и ждали, когда с кухни принесут заказанный ужин. Хотя название могло вызвать только усмешку — внутри заведения было сумрачно, душно и грязно, поэтому они и присели под навесом на улице. Зато из дверей кухни неслись такие умопомрачительные запахи, что сразу заставляло забыть и смешное название и убогость.

Когда худой жилистый мальчишка лет четырнадцати, в набедренной повязке, когда-то бывшей белой, притащил и грохнул на стол большой плоский казан с каким-то варевом, Конкин чуть не захлебнулся слюной. Аромат жареного мяса, желтого риса и специй кружил голову. Кроме того, подстегивал выработку желудочного сока длинный день, проведенный в седле, с быстрыми перекусами в сухомятку.

— Похоже, тот, кто командует на здешней кухне, заблудился, — сказала Инсаэль, едва проглотив первую порцию. — Его место в кухне Правителя.

Санька тоже торопливо отломил кусок от огромной плоской лепешки, и по примеру спутников, зачерпнул этим куском рассыпчатый рис с кусочками мяса. По рукам потек жир. То, что он сейчас ел, в его мире можно было назвать пловом, но вкус отличался, как от ресторанного узбекского, так и от того, что готовила когда-то мама. И тем более от плова в столовой, под его офисом. «Инсаэль абсолютно права, — подумал он, отламывая очередной кусок лепешки, и зачерпывая горячий жирный рис. — Того, кто приготовил это блюдо, можно с ходу назначать шеф-поваром в любой дорогой ресторан». Это было реально вкусно.

— Еда — это единственное, из-за чего стоило заезжать в этот городок, — брезгливо оглядывая площадь, резюмировала Инсаэль. Потом повернула голову к варвару, молчаливо работавшему челюстями, — Где твой человек, и что за дела могут быть у знаменитого воина в этом вонючем городке?

Конан отер рот рукой, сыто рыгнул, и весело ответил:

— Это тебя не касается, ведьма. Ты мне платишь только за то, что я доставлю тебя живой и невредимой до твоего места. И кстати, вот перед тобой настоящий город, а ты обещала, что, как только окажемся в ближайшем городе, начнешь оплачивать наш с Конкиным труд.

Он уже без улыбки посмотрел на нее и сухо спросил:

— Где монеты?

— Ты издеваешься, варвар? Где я тут найду человека, который может быть связан с торговыми домами королевства? Если тут и есть, кто, то только какой-нибудь мелкий ростовщик. Сюда же не заходят торговые караваны.

— Ты ошибаешься, Инсаэль, здесь можно найти все, — заулыбался Конан. — Шемиран только внешне похож на задницу.

То, что Конан назвал Инсаэль ведьмой, сразу лишило Конкина аппетита. Тяжелый день, прибытие в новый город и вкусный ужин позволили на время забыть про то, что Инсаэль знает о его проблеме. О его двойной личности, и даже считает Саньку одержимым демоном. То, что она знала об этом, делало Конкина в какой-то степени зависимым от нее. Да, что там зависимым — он полностью в её власти. Стоит ей рассказать Конану правду, и он не сомневался, тот постарается решить проблему кардинально, в своем духе. Используя только меч или пудовые кулаки. Хотя в случае с Конкиным ведьме не обязательно привлекать даже варвара — любые люди, кроме каких-нибудь идолопоклонников, тоже постараются убить демона. Потому что в этом мире все, даже малые дети знают — демоны несут только зло, добрых демонов не бывает.

— Хорошо, — так же зло ответила девушка. — Отведи меня к меняле, или притащи его сюда, и ты получишь аванс за свою работу.

— Решено, — кивнул Конан. — Как только набьем брюхо, пойдем за деньгами.

Конкин опустил голову и сделал вид, что полностью занят едой. Пусть лучше они забудут про него. Однако ни Конан, ни Инсаэль не обращали внимания на Саньку, и тот постепенно успокоился. Когда же, они ушли, Конкин совсем расслабился, и перешел из-за стола на лавку, стоявшую у глинобитной стены. Оперся на вытертую спинами, почерневшую стену и блаженно вытянул ноги. Вкусный ужин, теплый вечер и приятное одиночество, когда не надо переживать, что кто-то узнает, кто ты на самом деле, вернули ему хорошее настроение, и он начал думать, что его дела не настолько плохи.

Ведь не может же быть, чтобы он попал в этот мир навсегда! Во всех виденных до этого фильмах, после множества приключений, герой в конце обычно возвращался в свою настоящую жизнь. Правда, для этого нужно было какое-нибудь потрясение, типа падения откуда-то, или ранения, или даже угрозы смерти. Это было, конечно, страшновато, но если в результате этого, он окажется обратно в своем городе, то не так уж и страшно. И вообще, Конкин, наверное, вернется не с этим телом. Хотя оно и полный двойник Саньки, но его было намного чище и ухоженней. И уж конечно, на руках у него не было таких грубых мозолей.

Мысли привычно заскользили по сотни раз уже обдуманным темам. Что произошло с ним и что будет дальше. Сейчас в состоянии довольной расслабленности, все произошедшее уже не казалось таким ужасным. Ведь, если он вернется, то можно считать происходящее, просто приключением. Конкин замечтался, как он будет рассказывать про эти невероятные события и свою роль в них. Наверняка, после этого, ни один знакомый не назовет меня офисным планктоном. Теперь даже та утренняя схватка, которая чуть не довела его до обморока, казалась совсем не такой ужасной. Подумаешь, какие-то грабители с острым железом, он и сам неплохо действовал, вон как воткнул меч напавшему на него, чуть не насквозь продырявил.

Похоже, сытная еда немного опьянила Конкина, ничем иным столь некритическое восприятие действительности он объяснить не мог. Поэтому Санька не сразу насторожился, когда рядом с ним плюхнулся на лавку невзрачный незнакомец. Коричневый до черноты человечек, комплекцией и ростом был похож на подростка, но морщины, изрезавшие задубелое лицо, говорили о возрасте.

Незнакомец сплюнул тягучую зеленую слюну — он жевал какой-то пахучий лист — растер плевок по песку голой, без обуви, ногой и повернулся к Конкину.

— Этот здоровый, — незнакомец развел руки, показывая размер плеч Конана и обдав Саньку ароматом мяты. — Он твой друг? Или хозяин?

Конкина напрягло упоминание о том, что в этом мире он запросто мог кому-нибудь принадлежать. Радостное сытое благодушие мгновенно улетучилось. Он возмущенно затряс головой, опровергая предположение собеседника.

— Какой еще хозяин? Ты что, мы с ним вместе работаем, мы охранники. Сопровождаем госпожу.

Хотя отвечал он на эмоциях, в последний момент у него хватило ума, не сказать, что они с Конаном направляются на поиски сокровищ. Тема с сопровождением и охраной богатой госпожи, показалась Конкину более нейтральной, и не вызывающей подозрений. Однако он тут же понял, что и этот вариант не очень похож на правду. Босоногий гость тут же переспросил:

— Это вот ту, с которой ушел твой напарник?

Санька кивнул. Незнакомец хмыкнул.

— Не очень-то она похожа на богатую госпожу. Те обычно едут по большим охраняемым дорогам и в сопровождении слуг.

Конкин растерялся. Ответить было нечего, он был прав. Зачем он вообще ему это рассказывает? Кто он такой.

— Слушай, это не твое дело. Как хочет, так и путешествует. Главное она платит нам звонкую монету.

Блин! Ну вот это-то точно не надо было говорить! Хрен знает, может этот мужичок наводчик бандитов, а ему сейчас сам выложил про деньги. Что они у них есть. И что они хорошая добыча. Ведь понятно, что какой бы здоровый не был Конан, справиться с двадцатью бандитами он не сможет. Просто числом возьмут. Про себя Конкин даже не думал, вся его гордость, что он почти победил одного бандита, мгновенно растаяла, ведь не помоги ему Конан, еще неизвестно чем закончилось бы дело.

Однако абориген сразу пошел на попятную:

— Прости, дорогой, я не хотел обидеть вашу госпожу. Конечно, это не мое дело.

— Я это просто, чтобы беседу поддержать. Скучно тут у нас, а я смотрю свежие люди, вот и решил поговорить. Может интересное что расскажут.

Конкин промолчал. Да и что говорить? Не получается у него хранить тайны. Так что лучше молчать.

Спасая Саньку, на площади показались варвар и Инсаэль. Он выдохнул, Конан сейчас быстро разберется с подозрительным гостем. Однако то, что произошло, озадачило еще больше. Увидев приближавшуюся парочку, босяк мгновенно вскочил, развел руки, словно желая обнять, и заулыбался во весь рот.

— Конан! Конан-Варвар! Как я рад видеть дорогого гостя!

Конан тоже улыбнулся, но его улыбка не была такой широкой.

— Аринтус! Старый плут! А я тебя ищу, ты как раз мне нужен. Я только что был в твоей берлоге.

— Зачем тебе искать меня? — опять фальшиво заулыбался тот, кого назвали Аринтусом. — Как только я услышал, что в нашем прекрасном городе появился огромный варвар, я сам сразу же помчался сюда, чтобы увидеться со своим другом.

Конкин смотрел на них и понимал, что на самом деле они никакие не друзья. И, похоже, будь у босоного аборигена шанс, он предпочел бы не встречаться с Конаном.

Подтверждая его слова, варвар расхохотался.

— Не сомневаюсь! Наверняка, ты сразу собрался и хотел сбежать из этой дыры. Сразу, как только твои шпионы доложили про меня. Но потом подумал, и решил, что от Конана в степи не спрятаться, так что лучше встретиться. Думаю, ты уже всю голову сломал, придумывая как бы выкрутиться и не отдавать мне долг. Ведь недаром ты сбежал из Шадизара, сразу после того дела. Думал отсидеться в степи, пока я не сгину где-нибудь. Так?

— Что ты?! — коротышка даже запрыгал на месте от фальшивого возмущения. — Ты же знаешь, что я всегда плачу по долгам. А в тот раз мне просто пришлось слишком быстро уехать, и я не успел найти тебя.

— Ладно, — варвар махнул рукой и саркастически успокоил гостя. — Теперь я здесь, и ты можешь больше не мучиться, что остался должен. Расплатишься и успокоишься. Но я искал тебя не только из-за долга, мне нужно от тебя кое-что еще. Мне тут уже не один шепнул, что ты главный местный богач. Ну, а раз теперь ты самый богатый человек в Шемиране, ты мне поможешь. Ты ведь имел дела с Туранскими торговцами?

— Конечно! — Аринтус горделиво поднял голову. — Меня знают все до самых Кезанкийских гор! Правда, я почти забросил дела, и сильно поиздержался. С деньгами очень туго. Тут не с кем торговать.

— Вот и отлично! Значит, ты решишь вопрос. А то, что с деньгами у тебя туго, я слышу с тех самых пор, как знаком с тобой.

Великан повернулся к застывшей за его спиной девушке и предложил:

— Инсаэль, ты все слышала. Он имеет дело с торговцами Турана. Так что решай наш вопрос, иначе договор будет расторгнут, и мы с Конкиным уедем отсюда одни.

Санька во все глаза смотрел на босоногого, бедно одетого старика-подростка и не верил — неужели это самый богатый торговец Шемирана? И его знают до самых Кезанкийских гор? В его голове словосочетание богатый торговец ассоциировалось совсем с другим обликом. Сразу представал ухоженный толстяк в богатых одеждах, с кучей слуг вокруг. Неужели он никого не боится в этой дыре? Наверняка, тут многие хотели бы, чтобы он поделился своим богатством. Во всяком случае, чувства его здешнего я были именно такими. Похоже, жизнь в этом мире приучила его к тому, что любой богатый, это потенциальная жертва. Конкин уже хотел напрямую спросить, как такой богач ходит совершенно один по этому мрачному городку, но то, что произошло дальше, заставило его забыть обо всем.

После слов Конана, Инсаэль вышла из-за его широкой спины, и шагнула к Аринтусу. Тут это и случилось. Торговец застыл, лицо его побледнело, а потом он, вдруг, упал на колени прямо в пыль.

* * *