Границы пустоты (гет)

Столица Гристоля встретила путников влажной промозглостью и густым, белым как молоко, туманом.

Лёрк тут же недовольно закуталась в плащ с высоким воротником, Чужой остался в своей куртке рабочего.

— Подожди тут, — скомандовала Билли. — Я не знаю, кто нас будет встречать, и будет ли вообще.

Чужой послушно остановился, прижался к потрескавшейся, чуть влажной стене, осматриваясь и прислушиваясь.

Встречу Лёрк назначила в одном из полускрытых каналов Дануолла — и моторная лодка, одолженная ею у капитана, прошла, и лишних глаз не будет.

Канал был по сути техническим, тупиковым, не имеющим выхода в подземную сеть, поэтому в нем было на удивление чисто. Хотя конечно все равно пахло тиной и речной водой.

Через пару минут до Чужого донесся какой-то звук, и он насторожился. А затем, плюнув на указание Билли ждать ее сигнала, двинулся следом за ней.

Короткую записку с просьбой о встрече Лёрк отправила на имя Эмили. Но записка могла просто не дойти до адресата, или адресат могла решить, что это не важно, или же вовсе оказаться банально занятой — в конце концов у Императрицы после переворота дел было предостаточно.

В общем Лёрк готовилась к любому варианту, но послание точно дошло — Билли ждали. Однако мужскую фигурку с тонкой фигурой Эмили не перепутал бы даже слепой.

Вздохнув, Лёрк шагнула вперед — Корво Аттано всяко ее давно уже засек…

Мужчина мгновенно развернулся на движение в темном проходе, подтверждая ее мысль.

— Не ожидала такой чести — что сам Лорд-защитник придет на встречу… — негромко заметила она.

— То есть Императрица для встречи в какой-то дыре подошла бы больше? — усмехнулся Корво, но взгляд у него остался настороженный.

Холодный и цепкий.

— Так зачем вам нужна была Эмили, Меган? — продолжил Аттано и чуть прищурился. — Или лучше вас назвать Билли?

— Как угодно, — холодно отозвалась Лёрк. — У меня к ней личная просьба. К ней… или к вам, если позволите, Лорд-защитник.

Корво помолчал несколько мгновений, все тем же холодным взглядом ощупывая фигуру собеседницы.

Лёрк предпочитала скрывать и Око Бога в глазнице, и механическую руку, — с помощью повязки и перчаток, — но в этот момент едва удержалась чтобы не спрятать ладонь дополнительно еще и в карман. И от глаз Лорд-защитника это явно не укрылось.

— Я знаю про вашу роль в истории… с попыткой переворота, — медленно сказал он. — Поэтому я здесь. Но естественно все зависит от самой просьбы.

Билли неожиданно почувствовала, что начала злиться. Несмотря на отсутствие надменности в голосе Корво, она уже успела отвыкнуть от такой… снисходительности.

Вздернув подбородок, она тоже прищурила здоровый глаз.

— Во-первых, — сквозь зубы начала она. — Я просила о встрече не вас, Лорд-защитник, а Эмили. Во-вторых помогала я ей из личных побуждений, а не потому что рассчитывала на…

Но конфликт на корню зарубил Чужой.

Привлеченный едва слышным эхом голосов, он рискнул отойти от лодки и вынырнул из тени каменного коридора.

У Аттано мгновенно так сильно изменилось лицо, что Билли осеклась на полуслове.

И, оглянувшись по направлению взгляда Лорда-защитника, чуть отошла в сторону

— В любом случае вот она моя «просьба», — проворчала она, но на ее слова никто не обратил особого внимания.

На несколько мгновений воцарилась тишина, нарушаемая только доносящимися сверху звуками и мерным стуком капель о неподвижную воду.

— Ну здравствуй,.. мой дорогой Корво, — улыбнувшись, с иронией развел руками Чужой.

Корво сжал и разжал левую руку, покосился на то место, где когда-то слабо холодила кожу метка.

— Как это случилось? — хрипло спросил он в воздух, ни к кому конкретно не обращаясь.

Билли пошевелилась, но Чужой покачал головой.

— Я расскажу ему сам, — попросил он. — Если ты не против.

— Как знаешь, — Лёрк пожала плечами и с опаской покосилась на Лорда-защитника. — Я думаю, вы поняли суть моей просьбы?

— Думаю, да, — криво улыбнулся Корво. И, вздохнув, снова посмотрел на Билли. — В следующий раз, если потребуется встреча или какая-то помощь, Билли Лёрк, отправляйте записки прямо мне. В отличие от Императрицы, я ее точно получу.

Лёрк с достоинством кивнула и повернулась к воде, обратно к лодке.

Проходя мимо Чужого, она коротко коснулась его плеча, на мгновение перехватывая взгляд.

— Билли! — окликнул он ее, когда фигура женщины почти скрылась в тени тоннеля. Лёрк замерла, не оборачиваясь. — Когда я давал метку, я отмерял то количество силы, которое может выдержать человек. У тебя все иначе, твоя связь с Бездной прямая. И никто не знает, чем может быть чревато ее активное пользование, особенно сейчас. Используй артефакты как можно реже. И будь осторожнее.

Лёрк молча махнула в ответ рукой, показав, что она услышала напутствие, и просто растворилась в тенях.

— Неожиданная забота… — пробормотал Корво, складывая руки на груди и оценивающе осматривая худую высокую фигуру парня.

Чужой пожал плечами. Ему не хотелось объяснять разницу в восприятии Бога Бездны у Билли, самого Корво и какого-нибудь фанатичного последователя.

Еще раз окинув взглядом Чужого, Корво вздохнул.

— Хорошо, что я не пошел сюда совсем тайно… Было бы странно тащить незнакомого парня в Башню через окно. — Он покачал головой. — Пойдем, нам о многом надо поговорить.

Эмили так решительно и размашисто шла по коридору, что вся встречная прислуга и стража предпочитала молча шмыгнуть к стенам, убираясь с пути недовольной Императрицы.

Она прекрасно понимала, что после той встряски, что устроила Империи Делайла со своими сподвижниками, спокойная жизнь наступит не скоро. На это наложились еще и совершенно непонятные донесения с массовыми паниками по ночам, с Аббатством какие-то проблемы опять-таки…

Но понимание всех проблем терпения не прибавляло, а Премьер-министр мог вывести из себя даже мертвого, особенно накануне собрания Палаты Лордов, — в этом Эмили была уверена с самой первой минуты знакомства с ним.

Грустно сделав вывод, что конца и края всему этому теперь не будет, и придется учиться видеть людей и их помыслы насквозь, чтобы хотя бы избежать половины недопониманий — как с этим упрямым министром, — Императрица вздохнула.

— Отец у себя? — коротко спросила она стражу у перехода к личным покоям.

— Так точно. — Подтвердил один из охраны, браво прищелкнув каблуками. — С гостем.

— С гостем?.. — себе под нос удивилась Эмили.

Получив лаконичную, ни о чем не говорящую записку от «Меган Фостер», Императрица изнывала от любопытства — что естественно тоже не способствовало деловому настрою. Но как назло это совещание, не перенесешь и не сдвинешь… Пришлось попросить встретиться с женщиной отца — в надежде, что ему Лёрк доверится так же, как доверилась в свое время самой Эмили.

Так что кем может оказаться гость Лорда-защитника девушка даже не подозревала — не привел же он во дворец помощницу самого Дауда, пускай давно бывшую?..

Коротко, чисто для вежливости стукнув костяшками пальцев по резной двери, Эмили толкнула створку.

— Как все прошло? — мягко спросил ее отец, пока девушка быстрым взглядом окидывала гостиную и по совместительству рабочий кабинет Корво.

В помещении царил приятный полумрак — погода окончательно расклеилась, и несмотря на ранний еще вечер, небо было почти черным, — только растопленный камин бросал теплые отблески. И, естественно сгущал тени по углам.

Лорд-защитник и его гость сидели в креслах у камина, и фигуру незнакомца успешно скрывали пресловутые тени и высокая, широкая спинка. Перед креслами стоял маленький изящный столик — на подносе уместились сырная нарезка, какие-то фрукты и початая бутылка бренди.

— Я без сил, — вздохнула в ответ Эмили.

Не церемонясь, шагнула к серванту у стены, в котором, как она знала, стояли чистые бокалы, и протянула еще один отцу.

— Как у тебя все прошло? Как Меган?

— Занятная дама, — Корво откровенно хмыкнул и, поднявшись навстречу дочери, понимающе плеснул ей в бокал ароматного напитка. — И очень занятая, судя по всему. Сделала нам с тобой своеобразный сюрприз.

Передав бокал Эмили, он оперся о спинку своего кресла и чуть нагнулся вперед, заглядывая в лицо все еще скрытой тенью фигуры.

— Как тебя теперь зовут?

— Мега… Билли назвала меня Марк, — явственно улыбнулся собеседник. — Хотя я не уверен насчет этого имени.

Эмили почувствовала как у нее екнуло где-то в животе и даже толком не обратила внимания на оговорку гостя.

Голос. Его голос, сдержанный, мягкий, знакомый и незнакомый одновременно, что-то явственно зацепил внутри нее.

Корво, заметив изменения в лице дочери, с едва заметной улыбкой кивнул на свое кресло.

Девушка медленно, словно во сне, обошла тяжелую мебель, опустилась на мягкую обивку.

Гость Корво чуть-чуть наклонился ей навстречу, выныривая из тени.

— Здравствуй, Эмили, — едва заметно, уголками губ улыбнулся он.

Эмили залпом опустошила свой бокал, не почувствовав ни аромата дорогого напитка, ни обжигающего тепла, с которым он скользнул в пустой желудок.

Все что она чувствовала — как откровенно ослабели колени и как суматошно колотится сердце.

Его улыбка была такой же, какой она ее помнила. Какой не раз снилась — и в детстве, и после исчезновения метки с ладони.

Сейчас в нем не было ничего мистического, вся сила Бездны ушла, забрав черноту из глаз и странное эхо из голоса.

Но взгляд зеленых глаз остался все таким же тяжелым и всепроникающим, голос — нечеловечески спокойным, а столь редкая улыбка — грустно-ироничной.

— Здравствуй,.. Чужой… — хрипло пробормотала Эмили, в раз забыв как ее учили держать лицо.

В себя ее привел явственный смешок отца.

Подойдя к двери, Корво коротко скомандовал страже озаботить прислугу ужином на троих и никого не пускать в кабинет, пока он не скажет обратного.

Потом заглянул в свою спальню и притащил оттуда подобие пуфика, на который решительно уселся.

— Ну, раз теперь все в сборе, — усмехнулся он Чужому, подливая себе и дочери бренди (стакан Эмили из судорожно стиснутых пальцев пришлось почти выдирать). — Можешь наконец рассказать о том, как ты дошел… до жизни такой.

Пока они слушали рассказ Чужого, Эмили немного успокоилась — вероятно этому неплохо поспособствовала еще порция бренди и нормальная еда.

Когда история коснулась имени Дауда, девушка скосила глаза на отца — лицо Корво ожидаемо окаменело, а скулы заострились, но он промолчал. Сама Эмили знала это имя, знала, почему оно вызывает такую реакцию у отца, но эмоций его не разделяла — слишком давно погибла ее мать, слишком много прошло времени. Да и Дауд, по словам Чужого, уже был мертв…

Доведя свой рассказ до нынешнего момента, Чужой замолчал, с удовольствием принюхиваясь к своему бокалу.

Эмили и Корво тоже молчали, не находя слов и вообще не зная как на все это реагировать.

— Покои Виман до сих пор пустуют? — первой подала голос Эмили. Она знала ответ, поэтому вопрос был скорее риторический, но Корво все равно кивнул. — Думаю, стоит попросить слуг подготовить их к проживанию.

— Ты уверена? — Корво едва заметно приподнял бровь.

— У них удобное расположение, и мы оба будем всегда поблизости, — начала перечислять девушка, а потом махнула ладонью в сторону Чужого. — Ты же не собираешься выставить его на улицу?

— Я не об этом, — коротко улыбнулся ее отец.

Эмили поморщилась, сообразив о чем речь.

— Да хватит уже, — проворчала она. — Мы с Виман расстались совершенно по-дружески и по обоюдному согласию. По-моему, все вокруг переживали об этом сильнее, чем мы сами. А это всего лишь комната.

Наклонившись к столику, она потянулась поставить на него опустевший бокал, но поймала в движении взгляд Чужого.

Он просто, с легким любопытством во взгляде, смотрел, снова улыбаясь самым краешком губ.

Рука Эмили дрогнула и пальцы выпустили стакан раньше, чем донышко стукнуло о столешницу.

К счастью, поймал тонкое стекло не голый пол, а достаточно мягкий ковер, и бокал, совершенно целый, просто откатился.

— Черт, кажется мне хватит, — пробормотала Эмили, наклоняясь.

Но стоило ей потянуться к предателю, укатившемуся к самым ногам Чужого, парень тоже наклонился, подцепил кончиками пальцев бокал и сунул его прямо в ладонь девушки. Снова перехватывая ее взгляд, естественно.

Императрица медленно выпрямилась, осторожно поставила наконец вредную посудину на поднос и так же неторопливо поднялась.

— Я пожалуй пойду, — сдержанно сообщила она отцу, касаясь его плеча. — Заодно дам распоряжение на счет комнат. День суматошный, странный, мне надо отдохнуть.

Корво сжал ладонь дочери, и Эмили, вежливо кивнув в сторону Чужого, молча вышла.

Сердце колотилось где-то в горле, будто она пробежала километровый кросс по крышам города, но девушка грешила на усталость и алкоголь.

Эмили могла гордится собой — Корво, при всей его наблюдательности, странностей в поведении дочери не заметил. Так что после ее ухода он дотянулся до едва ополовиненной бутылки и подлил себе еще на два пальца.

Хотел было предложить напиток Чужому, но обнаружил, что тот за весь вечер даже первый бокал не допил.

— Ну и наплел ты в итоге, — вздохнул Корво. — Намешал чужие судьбы своими метками.

Чужой философски развел руками.

— Я знаю, что тебя огорчает, — задумчиво сказал он. — И понимаю, что тебя этот факт никак не утешит, но… Меньше всего я ожидал, что Дауд станет ключом к моему освобождению, поверь.

— Не утешит, — ворчливо подтвердил Аттано. — Но судя по тому, как все в итоге вышло… Даже Бог Бездны иногда становится всего лишь орудием в руках судьбы.

— Подозреваю, что боги становятся им в первую очередь… — Чужой вздохнул.

Корво отставил бокал и устало потер ладонями лицо.

Несколько минут в комнате было слышно только тихое потрескивание камина.

На улице давно стемнело окончательно, и сытый, обглодавший все поленья, огонь практически не давал света.

— Тебе действительно нужно имя, — подал вдруг голос Корво, меняя тему. — У Аббатства сейчас полно каких-то внутренних проблем, но по дворцу все равно не стоит разгуливать человеку, отзывающемуся на имя древнего божества. А там, если что, мы уже поможем продумать… биографию.

Чужой молча кивнул, и Корво пристально посмотрел ему в лицо.

— Сейчас нам всем стоит отдохнуть, — вздохнул он. — Думаю, комнаты для тебя уже готовы, пойдем, я тебе все покажу.

Вернувшись к себе, Корво снова уселся у почти потухшего камина и глубоко задумался.

Даже когда с его запястья исчезла метка, он знал, что история Чужого в его жизни на этом не закончилась. Прямо таки чувствовал, хотя рационального объяснения этой уверенности найти не мог.

Сам он не особо переживал, когда враз исчезли все способности, дарованные Бездной. Да, неудобно, — несмотря на общее скептическое отношение к Чужому, Корво отдавал себе отчет, как сильно эти способности облегчали ему жизнь и как он к ним привык за столько лет… Но жизнь у Лорда-защитника была непростая, и правило «легко получил — легко отдал» было частью его философии: ничего, что далось легко и без усилий, не останется навсегда.

Так что потерю метки Корво Аттано воспринял как нечто неизбежное.

Эмили, он знал это точно, так легко факт исчезновения способностей принять не смогла, хотя и прожила с меткой намного меньше времени.

Корво был уверен, что проблема исключительно в наркотическом эффекте ощущения избранности, и старательно приглядывал за дочерью. Особенно, когда Императрица тайком, по ночам, выбиралась на скользкие крыши Дануолла.

Однако время шло, Эмили даже не поднимала эту тему, и Корво успокоился.

А потом вот это вот…

«…мой дорогой Корво…»

Вздохнув, Аттано прикончил остатки бренди одним глотком и, перебравшись в спальню, устало рухнул на кровать.

Эмили же первым делом забралась в ванну. Горячая вода, заранее набранная заботливыми служанками, успела подостыть, но девушка этого толком не замечала. И, сидя в чуть теплой воде, задумчиво покусывала подушечку большого пальца.

Сумбур, воцарившийся в мыслях и на сердце, озадачил ее саму.

Отец был не прав, думая в свое время, что она переживала из-за пропавшей метки. Она переживала из-за того, что эта пропажа могла означать. Казалось глупостью бояться за судьбу бессмертного существа, но она боялась.

В момент, когда она осталась один на один с миром, в котором вдруг резко не стало места для Эмили Колдуин и ее отца, Чужой, сам того не ведая, стал ее незримой опорой. Да, поддержки практически свергнутая Императрица получала на удивление немало — и теплые слова Виман, и готовность рисковать всем, что осталось, от Билли, и неожиданная отверженность Соколова многое значили для Эмили.

Но в мгновения, когда в душе вдруг образовалась странная пустота, холодные руки и черные глаза существа из Бездны дали силу ограничить ее, эту пустоту, не дать вырасти, выплеснуться за края, заполняя весь мир.

Дали силу спастись самой и спасти остатки привычного мира.

Когда история с переворотом закончилась, Эмили ни разу больше не попала в Бездну. Метка холодила и одновременно грела кожу под тканью перчатки, — однажды девушка не сдержалась, и коснулась кожи руки губами, в попытке понять кажется ли ей или нет. Этого казалось достаточно для странного ощущения защищенности.

Она понимала, что те самые черные глаза и холодные руки кажется в итоге стали эпицентром ее пустоты. Личной Бездной где-то внутри. Но так же старательно прятала это понимание от самой себя, — хотя когда от Виман поступило предложение разорвать отношения, не удивилась.

И сейчас, когда она увидела наконец свой сон наяву, стоило бы порадоваться за… Марка. Да, его руки теперь теплые, как у нее самой, глаза не черные как самая глубокая ночь, а под белой кожей на шее проступают живые, тонкие венки. Бьющиеся в такт его сердцу.

Но просто радоваться не получалось. Эмили не могла понять почему, и будучи не в силах искать в себе корень этой сладкой горечи на душе, постаралась ее отодвинуть. Игнорировать.

Однако игнорировать не получалось тоже, потому что взгляд натыкался на эти чертовы венки, заставляя сердце екать и биться вместе с ними.

Вспоминая весь странный вечер, Эмили невольно вспомнила и условие освобождения Чужого из Бездны, до этого воспринятого чисто как факт из истории.

— Его метка была его именем… — потрясенно прошептала она

И, коротко застонав, сползла целиком под прохладную уже воду — но даже это голову не остудило.

Чужой тоже лег далеко не сразу.

С затаенной радостью обнаружив в отведенных ему комнатах широкий, каменный балкон, он рассматривал с высоты город, вдыхая стылый, пропитанный влагой воздух. Словно пытался выдышать горячие ветра Карнаки и поменять на туманный, холодный Дануолл.

Раньше Аутсайдер никогда особо не обращал внимания на декорации, сейчас же он откровенно наслаждался этой разницей между городами.

Это все никак не мешало неторопливому течению мыслей в его голове.

Чужой ни на миг не соврал Корво, сказав, что не ожидал того, как в итоге повернулась его судьба. Было много людей, жизнью которых он так или иначе интересовался, немало меток он подарил, с любопытством наблюдая то, как меняют свою жизнь их носители. Мало имен сохранила история, но сам Чужой помнил их всех.

Он не мог сказать, что кто-то из этого неисчислимого списка вызывал в нем особенную симпатию, исключения конечно были, но Бог Бездны быстро понял, как жадна до власти человеческая натура и как легко она прогнивает под действием этой самой власти. И старался не привязываться к мимолетным огонькам чужих жизней.

Три ошибки подряд, и четыре случая, когда он поддался собственной, едва сохранившейся, человечности, привели к тому, что здесь и сейчас он смотрел на мир человеческими глазами. Своими глазами.

Эмили, пожалуй, была самой любимой его ошибкой. Той самой, которая вовсе не нуждалась в его метке изначально. Не нуждалась в нем и в его Бездне.

Она была сильной девочкой, куда сильнее, чем ее отец.

И, только после того, как Чужой наделил ее своим знаком, своей силой, он осознал одну простую вещь — дело было не в ней, дело было в нем. Ему хотелось, чтобы эта девочка, девушка, Императрица, носила в душе и на теле его имя.

Потеряв всю свою магию Бездны, опыт Чужой не потерял — за столько веков наблюдения за людьми хочешь не хочешь, а все равно научишься разбираться в людях.

Что Корво испугался и обрадовался одновременно Чужой видел ясно как день. Это было странно — такая реакция, — но неожиданно приятно. Реакция Эмили озадачила — и почему-то раздосадовала, — бывшего бога так же сильно, как ее саму.

Но Императрица первая подняла вопрос его проживания во дворце, и Чужой откровенно вздохнул с облегчением. Лишний шанс разобраться в спутанном комке ее эмоций не мог не обрадовать.

Почему ему это кажется таким важным, он предпочел не думать.

Неожиданно поднявшийся ветер стремительно разогнал тучи, обнажив переливающееся созвездиями небо. Чужой неожиданно для себя чихнул и только тогда почувствовал, как сильно он замерз. Обхватив себя за предплечья, он бросил последний взгляд на переливающийся огнями ночной город, и нырнул в комнату.

Помещение конечно несколько выстыло, но сама возможность ощутить этот контраст согревала сильнее просто физического тепла.