Прошлого не воротишь… Разве? (джен)

Примечания:

* * *

Ли Донгмей немного задержала дыхание перед тем, как войти. Ей нужно было собраться с силами. Она теперь пташка вольная, но это вовсе не означало, что можно взять и забить на рабочие моменты даже после смерти подруги. Скорбь скорбью, но надо жить дальше, тем более что подводить других людей ей не хотелось. Девушка резко выдохнула, глубоко вдохнула и лишь затем толкнула дверь в широкое офисное помещение. Та легко поддалась под её напором.

Первым, кого она заметила, был их верстальщик⁽¹⁾, а по совместительству — старый знакомый и коллега девушки.

— Привет, Чжу Фенг, — грустно улыбнулась Донгмей. — Я думала, ты ещё на больничном.

— Привет, — сочувствующе взглянул тот на девушку. — Как видишь, ещё хриплю, но без меня тут не справляются, — развёл руками молодой человек.

— Ага, вижу-вижу, при полном арсенале, — невольно усмехнулась девушка, указывая на леденцы от боли в горле, на коробочке с которыми был нарисован эвкалипт.

— Ничего-ничего. Кашляем, значит, живём, — отмахнулся тот и смутился. — Извини, в данных обстоятельствах шутка неуместная, — нахмурился Чжу Фенг. — Лучше скажи, ты сама как?

А что она? Являясь опытным литератором, Донгмей даже не могла сейчас подобрать нужных слов, отражающих её состояние после того, как она узнала, что её лучшую подругу убили. Её мир раскололся на части? Слишком мягко сказано. Ударила чёрная молния? В другое время она бы посмеялась над подобной банальщиной. Донгмей просто чувствовала, что летит в пропасть — глубокую и тёмную, без дна и краёв. Падение началось с новостной ленты, в которой сообщалось, что Жилан стала жертвой маньяка, и продолжалось до сих пор.

На опознании, на похоронах, на допросе в полиции она была в полнейшей прострации. Возвращаясь домой, девушка сворачивалась калачиком и лежала без движения, бессмысленно рассматривая рисунок на обоях. Ей всё время хотелось спать — измученный разум жаждал забытья, но сон не шёл к ней. Едва Донгмей закрывала глаза, ей мерещилась убитая Жилан с фотографий в полиции. Становилось ещё хуже, когда она являлась девушке живой — цепкий ясный взгляд, весёлый, как звенящий колокольчик, голос, задорная улыбка… Тогда на Донгмей накатывала холодная волна отчаяния, поднимавшаяся откуда-то из глубины и затопляющая её целиком. Только неделю спустя она начала немного приходить в себя. Девушка поняла это, когда рука привычно потянулась за блокнотом и механическим карандашом, чтобы записать её путаные мысли и чувства.

Оглушённая своим горем, она всё писала и писала, захлёбываясь слезами и шепча:

«Прости, прости меня, Жилан… Прости, что это сильнее меня…»

Это было так странно... Вместо того, чтобы скорбеть, она придумывала новые сюжеты и лихорадочно записывала их, переплетая суровую и жёсткую реальность с фантазийным миром. Возможно, это просто было её способом пережить утрату, хотя девушка и думала недавно, что больше вообще никогда не будет писать что-либо. Жилан была не просто подругой. Она была вдохновителем, мотиватором, толкавшим Донгмей на новые шаги в писательской карьере, как опытный полководец вдохновенной речью толкает войска вперёд. Да что там говорить, Жилан даже после смерти умудрилась подтолкнуть подругу на новый шаг…

— Значит, теперь все узнают, кто такая Лико Грэмм? — спросил Чжу Фенг, после того как девушка ответила на предыдущий вопрос что-то вроде «пойдёт». — Не ожидал от тебя, честно говоря.

— Я и сама от себя не ожидала… — тихо ответила собеседница. — Ну, Жилан давно хотела, чтобы я перестала прятаться за псевдонимом, — грустно улыбнулась Донгмей. — К тому же никто лучше меня не расскажет, какой она была. Это интервью будет в память о ней.

Возникло неловкое молчание. Кажется, Чжу Фенг не знал, что ответить, а девушка просто не хотела поддерживать разговор. Сил не было.

— Привет, Донгмей! — к девушке подошла корректор. — Соболезную… Меня не было в городе, когда всё это произошло, а потом я не могла до тебя дозвониться…

— Прости, Зэнзэн, — виновато улыбнулась собеседница. — После похорон мне ни с кем не хотелось разговаривать, поэтому я отключила телефон.

— Тебя можно понять, — кивнула Зэнзэн. — Кстати, хотели поинтересоваться твоим мнением. Как считаешь, какое фото лучше подойдёт для заметки о Жилан — это или вот это? — девушка продемонстрировала два снимка.

— Мне ни одно из них не нравится, — честно призналась Донгмей. — Жилан здесь какая-то неестественная.

— Других фото у нас нет, — огорчённо отозвалась корректор.

— Я поищу у себя, ладно? — предложила писатель. — Если не найду подходящие, распечатаю те, которые мы нащёлкали в день трагедии. Там должно быть несколько приличных фото.

— Замётано, — обрадовалась Зэнзэн. — Фотки нужны уже завтра.

— Хорошо, тогда я сейчас отдам рукопись и сразу поеду за фото.

Но дойти до нужного кабинета ей так и не дали.

— Ли Донгмей! — окликнул девушку начальник. — Приятно видеть, что ты снова в строю. Я тут краем уха слышал, что ты в сторону дома поедешь. У меня к тебе одна деликатная просьба.

— Слушаю, директор Ин, — слегка поклонилась Донгмей.

— Нужно заехать в полицейский участок и попросить их, если не отдать наброски Жилан, то хотя бы сфотографировать их. Мы и так со сроками пролетаем, а тут ещё иллюстрации в отделе улик оказались, — вздохнул начальник.

— Но мне могут не разрешить... — резонно возразила девушка.

— Но попытаться-то ты можешь? — с нажимом сказал мужчина. — Я бы и сам заехал, но мне точно откажут, а вот милой девушке, которая похлопает глазками и скажет, что это приказ строгого начальства, могут и разрешить. Вряд ли наброски являются такими уж значимыми уликами.

Донгмей вздохнула. По опыту девушка знала, что спорить с Ином было бесполезно. На это только Жилан осмеливалась. По-видимому, её нервная система была крепче.

— Попробую, — вздохнула девушка.

— Вот и молодец! Я знал, что на тебя можно положиться! — обрадовался мужчина.

* * *

Донгмей, проклиная себя за бесхребетность и неспособность сказать «нет», вышла из издательства. Ненадолго встала под тень большого раскидистого дерева, прикрыв глаза и вспоминая, сколько раз они останавливались поболтать здесь с Жилан после работы. И разумеется, её писательское воображение тут же легко материализовало в голове голос подруги.

— Донгмей, я так тобой горжусь! — Жилан незримо стояла рядом в своей любимой яркой этно-одежде, с чем уже устали бороться в редакции. — Ты дашь самое настоящее интервью и, наконец, раскроешь свою таинственную личность.

— Ага, — мрачно откликнулась подруга. — А из-за кого всё это? Ты же знаешь, я не люблю выступать перед публикой.

— Ох, я всё время забываю, что ты у нас воробышек-социофобушек, — засмеялась Жилан. — Тебе не кажется, что пора уже выбираться из раковины?

— Не кажется. И я вовсе не социофоб. Я просто интроверт и боюсь публичных выступлений, — нахмурившись, ответила девушка. — К тому же как-то не хочется свою личную жизнь выставлять на всеобщее обозрение.

— Ну да, просто невероятная разница, — засмеялась несуществующая собеседница. — К тому же при чём здесь твоя личная жизнь? Во-первых, у тебя её нет, — довольно-таки жёстко припечатала она, — а во-вторых, говорить ты будешь не о себе, а обо мне. Это же я у нас герой дня и важное событие, — она задорно улыбнулась.

— Не говори об этом так, словно это какое-то достижение, — покачала головой Донгмей. — Умереть от рук маньяка — это вообще не круто… Оставила меня совсем одну...

Жилан виновато отвела глаза и исчезла, наверное потому, что автору этого выдуманного диалога не захотелось вести дальнейшую беседу. Её фантазии иногда вели себя достаточно жестоко, говоря обидные или угнетающие вещи. Так было всегда. Стоило Донгмей придумать какого-то персонажа, наделить его именем и характером, как тот начинал жить самостоятельной жизнью, не всегда удобной перу автора. А в случае с Жилан и придумывать ничего не нужно было. Она за долгие годы хорошо изучила характер подруги и поэтому легко могла предположить, что бы та сказала при личном разговоре. Ли Донгмей вздохнула и открыла глаза.

Что ж, надо идти, а то прохожие уже косо посматривали на девушку, которая стоит, закрыв глаза, и беззвучно шевелит губами, словно тихо беседуя с кем-то. Донгмей улыбнулась какому-то мальчугану, который неотрывно и удивленно смотрел на неё, и направилась на автобусную остановку.

Дома она сперва покопалась в фотоальбоме, потом поняла, что ни одна из фотографий её не устраивает, и в итоге взяла с тумбочки старый фотоаппарат. В голове мгновенно всплыл следующий диалог.

— Где ты откопала этот раритет? — удивлённо произнесла Жилан, рассматривая фотоаппарат. — Ты в курсе, что на плёнку уже никто не снимает? У тебя же на смартфоне камера хорошая. Выброси уже это старьё или в музей сдай.

— Отвечаю на все вопросы в порядке очерёдности, — нахмурившись, ответила Донгмей. — Откопала на чердаке. Почему же никто не снимает? Я являюсь живым доказательством этому. И фотик я не выброшу. Есть в старых вещах какая-то романтика, я бы сказала, душа… И вообще, сама-то почему по старинке рисуешь? Все давно уже на цифру перешли.

— Ладно, уделала, — засмеялась подруга. — Но раньше-то ты на телефон щёлкала. Откуда вдруг сейчас такой порыв?

— Для рассказа нужно… — смутилась Донгмей. — Хочу прочувствовать, прежде чем приступить к написанию.

— Так бы сразу и сказала, — улыбнулась подруга. — Можешь на мне потренироваться.

Донгмей вынырнула из счастливых воспоминаний и, вздохнув, взглянула на настенные часы. Теперь стоит заглянуть в полицию. Было бы здорово, если бы на пути попалась какая-нибудь фотомастерская. Пока будут проявлять плёнку, она успела бы сходить в участок. Донгмей положила фотоаппарат в любимую вместительную сумку, пару раз провела расчёской по непослушным вьющимся волосам и вновь вышла из дома. До полиции она решила дойти пешком и, пройдя всего пару кварталов, девушка весьма вовремя подняла голову, и её взгляд наткнулся на вывеску — фотоателье «Время».

«Любопытное название. Есть в нём что-то романтичное. Если бы я писала рассказ или повесть, именно в таком местечке происходило бы что-то необычное…» — невольно подумала Ли Донгмей.

Девушка изменила свой маршрут, немного постояла возле двери, собираясь с духом. Донгмей всегда чувствовала себя неуютно в новых местах, особенно если ей приходилось при этом разговаривать с незнакомыми людьми. Но затем нахмурилась, ругая саму себя за робость, и решительно толкнула дверь.

* * *

Примечания:

Внешность гг выложу в следующей главе, потому что именно в ней будет знакомство с парнями. Как раз увидите, как она выглядит с их стороны)

1) специалист вёрстки, который разбивает текст на отдельные страницы, компонует его с иллюстрациями, подготавливает оригинал-макет издания.

Вернуться к тексту