Прошлого не воротишь… Разве? (джен)

Примечания:

POV Ли Донгмей

Ну почему всё сложилось именно так? Разве события не должны были измениться с моим вмешательством? Меньше всего я предполагала, что мой день закончится удиранием со всех ног от маньяка, который, кстати, был всё ближе и ближе. Сердце тяжелыми ударами колотится где-то у горла, а воздух со свистом вырывается из измученных от быстрого бега легких. В боку невыносимо кололо, но останавливаться нельзя. Остановишься — умрёшь! Инстинкт самосохранения гнал всё дальше, в то время как чужой голос в голове твердил:

«Выйди из фотографии, просто выйди из фотографии! Ты всё равно ничего не изменишь!»

— Если выйду… точно не изменю… — с трудом выталкиваю я воздух через стиснутые зубы.

Всё просто не может так закончиться! Всё не должно так заканчиваться! Сегодня случилось чудо! Вселенная дала мне ещё один шанс, и я вернулась в прошлое. Так неужели не смогу спасти Жилан? Злость придаёт решимости и у меня открывается второе дыхание. Я ускоряюсь настолько, насколько позволяют уставшие мышцы, и несусь дальше. Мои шаги гулко отдаются в пустом переулке. А позади слышны шаги моего преследователя — намного громче моих собственных. Я сворачиваю за угол, туда, где должен быть выход к трассе. Это было самым разумным направлением в данной ситуации. Хорошо освещенная дорога. Трасса — это безопасность. Меня обязательно заметит кто-то из водителей и остановится, чтобы помочь.

Я бегу к своему спасению и… Нет! Тупик! Впереди забор с металлическими прутьями, составляющими резной узор, — сквозь них не протиснется даже ребенок. Поворачивать назад — самоубийство. Всё, что мне остается — попытаться вскарабкаться наверх. Я никогда не была в рядах отличников по физкультуре, но выброс адреналина в крови придаёт сил и, цепляясь за узорные металлические завитки, я карабкаюсь наверх. Лезь! Лезь! Лезь! Ещё немного! Рефлексы опережают разум, и я лихорадочно переставляю ноги, стараясь не соскользнуть вниз.

Вот только высоко вскарабкаться не удалось. Меня самым бесцеремонным образом схватили за лодыжку и рывком стянули вниз. Следом последовал мощнейший удар в челюсть, отозвавшийся острой болью и красной вспышкой перед глазами. В ушах пронзительно зазвенело.

«Выйди из фотографии!»

Нет! Не могу… Даже если мне не удастся спасти Жилан, возможно, я смогу запомнить что-то о самом преступнике. Перед глазами плавают чёрные точки, но я не собираюсь сдаваться. Шарю рукой по земле, на которую мешком свалилась после удара, и кидаю в убийцу горсть пыли. Она с глухим стуком отскакивает и летит мне в лицо. Что?! Из-за капюшона и темноты я не сразу поняла, что на мужчине маска. Да как так-то?! Неужели я даже внешность распознать не смогу?

Всё-таки мой маневр его отвлек. И я, делая отчаянный рывок, дергаю за шнуровку капюшона. Он слетает с головы, и я вижу светлые волосы маньяка. Тянусь к маске, но мою руку перехватывают. Меня саму швыряют навзничь и крепко прижимают запястье над головой к земле. Убийца нависает надо мной, и я чувствую, как на шее безжалостно сжимаются его пальцы. Я трепыхаюсь, как бабочка, угодившая в паутину, но без толку — одна его рука удерживает моё запястье, а другая по-прежнему сдавливает мне горло. Я рефлекторно открываю рот, но новый вдох не приносит с собой кислорода.

«Просто хлопни в ладоши и выйди из фотографии!» — не устаёт твердить настойчивый голос в голове.

Да как я вам в ладоши-то одной рукой хлопну?! Пытаюсь свободной рукой разжать стальную хватку моего противника. Впиваюсь ногтями в кожу на его запястье и пальцах. Но всё бесполезно. Вот, похоже, и закончилась моя недолгая писательская карьера. Вторая часть серии книг выйдет уже посмертно, с окончанием от другого автора. Интересно, некролог в газете будет? Все эти мысли вереницей проносятся в моём измученном мозгу, страдающем от недостатка кислорода. Кстати, что это за странный запах? Не то, чтобы совсем странный, просто какой-то знакомый… Или у меня уже глюки от удушья? Сквозь туман в голове я уже ничего не могу сообразить.

Перед глазами плывут радужные пятна. Мое сознание ускользает, а рука, которой я пыталась бороться за жизнь, ослабев, безвольно опускается.

— Отпусти её! Ты, урод! Эй, я к тебе обращаюсь! — слышу я словно сквозь вату.

Похоже, всё же глюки, ведь голос мой собственный. Но этого же не может быть, я-то лежу здесь и умираю… Ах да, я же сейчас Жилан, моя подруга. Тогда кто же там орёт как не в себя моим голосом? Не знаю, да уже и всё равно… Даже уже неважно, что меня ждёт участь остальных жертв… А неплохой бы вышел сюжет для новой нетленки… Жаль, написать уже ничего не получится… Как же хочется жить… И спать… Пожалуй, так и сделаю… Закрыть глаза и отключиться… И не слышать этот настойчивый голос… Пусть он замолчит… Навсегда…

«…ди из фотографии…»

«…ди из фото…»

«…»

Похоже, это конец…

Примечания:

Примечания:

* * *

Ли Донгмей немного задержала дыхание перед тем, как войти. Ей нужно было собраться с силами. Она теперь пташка вольная, но это вовсе не означало, что можно взять и забить на рабочие моменты даже после смерти подруги. Скорбь скорбью, но надо жить дальше, тем более что подводить других людей ей не хотелось. Девушка резко выдохнула, глубоко вдохнула и лишь затем толкнула дверь в широкое офисное помещение. Та легко поддалась под её напором.

Первым, кого она заметила, был их верстальщик⁽¹⁾, а по совместительству — старый знакомый и коллега девушки.

— Привет, Чжу Фенг, — грустно улыбнулась Донгмей. — Я думала, ты ещё на больничном.

— Привет, — сочувствующе взглянул тот на девушку. — Как видишь, ещё хриплю, но без меня тут не справляются, — развёл руками молодой человек.

— Ага, вижу-вижу, при полном арсенале, — невольно усмехнулась девушка, указывая на леденцы от боли в горле, на коробочке с которыми был нарисован эвкалипт.

— Ничего-ничего. Кашляем, значит, живём, — отмахнулся тот и смутился. — Извини, в данных обстоятельствах шутка неуместная, — нахмурился Чжу Фенг. — Лучше скажи, ты сама как?

А что она? Являясь опытным литератором, Донгмей даже не могла сейчас подобрать нужных слов, отражающих её состояние после того, как она узнала, что её лучшую подругу убили. Её мир раскололся на части? Слишком мягко сказано. Ударила чёрная молния? В другое время она бы посмеялась над подобной банальщиной. Донгмей просто чувствовала, что летит в пропасть — глубокую и тёмную, без дна и краёв. Падение началось с новостной ленты, в которой сообщалось, что Жилан стала жертвой маньяка, и продолжалось до сих пор.

На опознании, на похоронах, на допросе в полиции она была в полнейшей прострации. Возвращаясь домой, девушка сворачивалась калачиком и лежала без движения, бессмысленно рассматривая рисунок на обоях. Ей всё время хотелось спать — измученный разум жаждал забытья, но сон не шёл к ней. Едва Донгмей закрывала глаза, ей мерещилась убитая Жилан с фотографий в полиции. Становилось ещё хуже, когда она являлась девушке живой — цепкий ясный взгляд, весёлый, как звенящий колокольчик, голос, задорная улыбка… Тогда на Донгмей накатывала холодная волна отчаяния, поднимавшаяся откуда-то из глубины и затопляющая её целиком. Только неделю спустя она начала немного приходить в себя. Девушка поняла это, когда рука привычно потянулась за блокнотом и механическим карандашом, чтобы записать её путаные мысли и чувства.

Оглушённая своим горем, она всё писала и писала, захлёбываясь слезами и шепча:

«Прости, прости меня, Жилан… Прости, что это сильнее меня…»

Это было так странно... Вместо того, чтобы скорбеть, она придумывала новые сюжеты и лихорадочно записывала их, переплетая суровую и жёсткую реальность с фантазийным миром. Возможно, это просто было её способом пережить утрату, хотя девушка и думала недавно, что больше вообще никогда не будет писать что-либо. Жилан была не просто подругой. Она была вдохновителем, мотиватором, толкавшим Донгмей на новые шаги в писательской карьере, как опытный полководец вдохновенной речью толкает войска вперёд. Да что там говорить, Жилан даже после смерти умудрилась подтолкнуть подругу на новый шаг…

— Значит, теперь все узнают, кто такая Лико Грэмм? — спросил Чжу Фенг, после того как девушка ответила на предыдущий вопрос что-то вроде «пойдёт». — Не ожидал от тебя, честно говоря.

— Я и сама от себя не ожидала… — тихо ответила собеседница. — Ну, Жилан давно хотела, чтобы я перестала прятаться за псевдонимом, — грустно улыбнулась Донгмей. — К тому же никто лучше меня не расскажет, какой она была. Это интервью будет в память о ней.

Возникло неловкое молчание. Кажется, Чжу Фенг не знал, что ответить, а девушка просто не хотела поддерживать разговор. Сил не было.

— Привет, Донгмей! — к девушке подошла корректор. — Соболезную… Меня не было в городе, когда всё это произошло, а потом я не могла до тебя дозвониться…

— Прости, Зэнзэн, — виновато улыбнулась собеседница. — После похорон мне ни с кем не хотелось разговаривать, поэтому я отключила телефон.

— Тебя можно понять, — кивнула Зэнзэн. — Кстати, хотели поинтересоваться твоим мнением. Как считаешь, какое фото лучше подойдёт для заметки о Жилан — это или вот это? — девушка продемонстрировала два снимка.

— Мне ни одно из них не нравится, — честно призналась Донгмей. — Жилан здесь какая-то неестественная.

— Других фото у нас нет, — огорчённо отозвалась корректор.

— Я поищу у себя, ладно? — предложила писатель. — Если не найду подходящие, распечатаю те, которые мы нащёлкали в день трагедии. Там должно быть несколько приличных фото.

— Замётано, — обрадовалась Зэнзэн. — Фотки нужны уже завтра.

— Хорошо, тогда я сейчас отдам рукопись и сразу поеду за фото.

Но дойти до нужного кабинета ей так и не дали.

— Ли Донгмей! — окликнул девушку начальник. — Приятно видеть, что ты снова в строю. Я тут краем уха слышал, что ты в сторону дома поедешь. У меня к тебе одна деликатная просьба.

— Слушаю, директор Ин, — слегка поклонилась Донгмей.

— Нужно заехать в полицейский участок и попросить их, если не отдать наброски Жилан, то хотя бы сфотографировать их. Мы и так со сроками пролетаем, а тут ещё иллюстрации в отделе улик оказались, — вздохнул начальник.

— Но мне могут не разрешить... — резонно возразила девушка.

— Но попытаться-то ты можешь? — с нажимом сказал мужчина. — Я бы и сам заехал, но мне точно откажут, а вот милой девушке, которая похлопает глазками и скажет, что это приказ строгого начальства, могут и разрешить. Вряд ли наброски являются такими уж значимыми уликами.

Донгмей вздохнула. По опыту девушка знала, что спорить с Ином было бесполезно. На это только Жилан осмеливалась. По-видимому, её нервная система была крепче.

— Попробую, — вздохнула девушка.

— Вот и молодец! Я знал, что на тебя можно положиться! — обрадовался мужчина.

* * *

Донгмей, проклиная себя за бесхребетность и неспособность сказать «нет», вышла из издательства. Ненадолго встала под тень большого раскидистого дерева, прикрыв глаза и вспоминая, сколько раз они останавливались поболтать здесь с Жилан после работы. И разумеется, её писательское воображение тут же легко материализовало в голове голос подруги.

— Донгмей, я так тобой горжусь! — Жилан незримо стояла рядом в своей любимой яркой этно-одежде, с чем уже устали бороться в редакции. — Ты дашь самое настоящее интервью и, наконец, раскроешь свою таинственную личность.

— Ага, — мрачно откликнулась подруга. — А из-за кого всё это? Ты же знаешь, я не люблю выступать перед публикой.

— Ох, я всё время забываю, что ты у нас воробышек-социофобушек, — засмеялась Жилан. — Тебе не кажется, что пора уже выбираться из раковины?

— Не кажется. И я вовсе не социофоб. Я просто интроверт и боюсь публичных выступлений, — нахмурившись, ответила девушка. — К тому же как-то не хочется свою личную жизнь выставлять на всеобщее обозрение.

— Ну да, просто невероятная разница, — засмеялась несуществующая собеседница. — К тому же при чём здесь твоя личная жизнь? Во-первых, у тебя её нет, — довольно-таки жёстко припечатала она, — а во-вторых, говорить ты будешь не о себе, а обо мне. Это же я у нас герой дня и важное событие, — она задорно улыбнулась.

— Не говори об этом так, словно это какое-то достижение, — покачала головой Донгмей. — Умереть от рук маньяка — это вообще не круто… Оставила меня совсем одну...

Жилан виновато отвела глаза и исчезла, наверное потому, что автору этого выдуманного диалога не захотелось вести дальнейшую беседу. Её фантазии иногда вели себя достаточно жестоко, говоря обидные или угнетающие вещи. Так было всегда. Стоило Донгмей придумать какого-то персонажа, наделить его именем и характером, как тот начинал жить самостоятельной жизнью, не всегда удобной перу автора. А в случае с Жилан и придумывать ничего не нужно было. Она за долгие годы хорошо изучила характер подруги и поэтому легко могла предположить, что бы та сказала при личном разговоре. Ли Донгмей вздохнула и открыла глаза.

Что ж, надо идти, а то прохожие уже косо посматривали на девушку, которая стоит, закрыв глаза, и беззвучно шевелит губами, словно тихо беседуя с кем-то. Донгмей улыбнулась какому-то мальчугану, который неотрывно и удивленно смотрел на неё, и направилась на автобусную остановку.

Дома она сперва покопалась в фотоальбоме, потом поняла, что ни одна из фотографий её не устраивает, и в итоге взяла с тумбочки старый фотоаппарат. В голове мгновенно всплыл следующий диалог.

— Где ты откопала этот раритет? — удивлённо произнесла Жилан, рассматривая фотоаппарат. — Ты в курсе, что на плёнку уже никто не снимает? У тебя же на смартфоне камера хорошая. Выброси уже это старьё или в музей сдай.

— Отвечаю на все вопросы в порядке очерёдности, — нахмурившись, ответила Донгмей. — Откопала на чердаке. Почему же никто не снимает? Я являюсь живым доказательством этому. И фотик я не выброшу. Есть в старых вещах какая-то романтика, я бы сказала, душа… И вообще, сама-то почему по старинке рисуешь? Все давно уже на цифру перешли.

— Ладно, уделала, — засмеялась подруга. — Но раньше-то ты на телефон щёлкала. Откуда вдруг сейчас такой порыв?

— Для рассказа нужно… — смутилась Донгмей. — Хочу прочувствовать, прежде чем приступить к написанию.

— Так бы сразу и сказала, — улыбнулась подруга. — Можешь на мне потренироваться.

Донгмей вынырнула из счастливых воспоминаний и, вздохнув, взглянула на настенные часы. Теперь стоит заглянуть в полицию. Было бы здорово, если бы на пути попалась какая-нибудь фотомастерская. Пока будут проявлять плёнку, она успела бы сходить в участок. Донгмей положила фотоаппарат в любимую вместительную сумку, пару раз провела расчёской по непослушным вьющимся волосам и вновь вышла из дома. До полиции она решила дойти пешком и, пройдя всего пару кварталов, девушка весьма вовремя подняла голову, и её взгляд наткнулся на вывеску — фотоателье «Время».

«Любопытное название. Есть в нём что-то романтичное. Если бы я писала рассказ или повесть, именно в таком местечке происходило бы что-то необычное…» — невольно подумала Ли Донгмей.

Девушка изменила свой маршрут, немного постояла возле двери, собираясь с духом. Донгмей всегда чувствовала себя неуютно в новых местах, особенно если ей приходилось при этом разговаривать с незнакомыми людьми. Но затем нахмурилась, ругая саму себя за робость, и решительно толкнула дверь.

* * *

Примечания:

Внешность гг выложу в следующей главе, потому что именно в ней будет знакомство с парнями. Как раз увидите, как она выглядит с их стороны)

1) специалист вёрстки, который разбивает текст на отдельные страницы, компонует его с иллюстрациями, подготавливает оригинал-макет издания.

Вернуться к тексту

Примечания:

Главу выпускала уже ночью, поэтому извините за ошибки? Завтра ещё раз пробегусь проверю

Смоделировала внешность гг:

https://drive.google.com/file/d/19pS6JdqOIfyfQ2vmGxUW4SLK2F03-lNO/view?usp=drivesdk

Начало этой главы больше от лица парней, поэтому решила, что именно к ней уместнее всего приложить картинку. Так сказать, первое впечатление)

Надеюсь, что глава понравится? Приятного чтения!

— Как думаешь, хозяйка отпустит меня завтра с работы на несколько часов? — Чэн Сяоши, выходивший забрать почту, сиял, как праздничная гирлянда.

— Ну, серьёзных заказов вроде пока нет. Так что, думаю, Цяо Лин не станет возражать, — откликнулся его друг, полируя линзы объектива. — Подожди, а куда это ты собрался?

Тот загадочно улыбнулся и начал издалека.

— Помнишь, по новостям показывали девушку, которая стала жертвой маньяка?

Лу Гуан немного напрягся и бросил быстрый взгляд на друга. Неужели Чэн Сяоши узнал про Эмму? Нет, не сходится. Почему тогда вид такой сияющий? Если бы дело было в Эмме, Сяоши скорее всего уже орал бы на него и, возможно, пытался поколотить. Значит, что-то другое. Что ж, следует уточнить.

— Ты про кого конкретно? Жертв же несколько было, — как можно безразличнее откликнулся он. — И чему ты так радуешься? Убийцу, что ли, поймали?

— Если бы, — мгновенно помрачнел друг, но тут же вновь оживился. — Дело в другом. — Он потряс перед другом только что принесённой газетой. — Здесь написано, кем была убитая девушка.

— «Стало известно имя убитой. Ей оказалась Сюй Жилан — художник-иллюстратор издательства «Фолиант». Её близкая подруга — популярный среди молодежи писатель Лико Грэмм — согласилась дать завтра интервью в память о погибшей», — прочитал Лу Гуан. — Ага, понял. Это ведь автор серии книг об Оливии и Арчи, о которой ты мне все уши прожужжал? Хочешь сходить взять автограф?

— Не только автограф, — вновь просиял Сяоши. — Она ведь под псевдонимом пишет, а имя держит в секрете. Интересно же посмотреть, как выглядит любимый автор. Наверняка стройная высокая блондинка, как Оливия… — мечтательно произнёс он.

— С чего ты это взял? — удивился друг, пытаясь понять логику.

— Ну как же! — горячо откликнулся тот. — Говорят ведь, что каждый художник рисует сам себя. Уверен, писатель тоже.

— Балбес. Это же с эмоциональной точки зрения имеется ввиду, — покачал головой Лу Гуан. — При чём здесь внешность? К тому же писатели, наоборот, чаще говорят через второстепенных персонажей, — авторитетно заявил он.

— Какой же ты зануда, — картинно закатил глаза Чэн Сяоши. — Вот увидишь, на этот раз ты ошибаешься.

Прервал спор друзей скрип открывающейся двери. В ателье вошла невысокая девушка с вьющимися каштановыми волосами. Она нервно поправила очки, сглотнула, увидев парней, и в нерешительности остановилась. Лу Гуан понял, что нужно спасать положение, если они не хотят, чтобы клиентка сбежала через секунду после прихода.

— Добрый день, — как можно вежливее произнёс он. — Чем можем быть полезны?

— Э-э… — девушка явно чувствовала себя не в своей тарелке, но постаралась взять себя в руки. — Мне нужно распечатать фотографии. Сколько времени это займет?

— Смотря с чего распечатывать, — фыркнул Чэн Сяоши, который с интересом наблюдал за нервничающей клиенткой.

Сам парень застенчивостью никогда не страдал, а потому поведение девушки находил немного забавным. В самом деле, чего бояться — они же не кусаются.

Лу Гуан одарил друга осуждающим взглядом и произнёс:

— Так и есть. Это зависит от вида техники. Цифровые фото распечатать быстрее, потому что их не нужно проявлять.

— У меня плёночный фотоаппарат, — вздохнула девушка.

— Тогда на проявку плёнки уйдёт где-то часа три. Вам лучше не ждать, а заняться какими-нибудь делами, — пояснил блондин. — Потом выберете нужные кадры через проектор и распечатаем уже при Вас. Это недолго.

— Спасибо, — кивнула та, нервно переплетая пальцы рук. — Мне как раз нужно сходить по одному важному делу.

— Как вас записать? — лениво открыв журнал посетителей, спросил Сяоши.

— Ли Донгмей.

Лу Гуан бросил на девушку быстрый внимательный взгляд. Его охватило какое-то неясное предчувствие — будто бы что-то должно случиться. Это было странно, ведь обычно его дар предвидения касался только фотографий. На секунду клиентка перехватила взгляд парня, её фиалковые глаза смотрели непонимающе и изучающе одновременно. Затем она испуганно заморгала и смущённо опустила глаза. Спустя пару секунд, неловко улыбнувшись и что-то пробормотав, выскочила из ателье.

— Во даёт! — присвистнул Сяоши, весело глядя ей вслед. — Похоже ты ей понравился, вон как засмущалась. А ты у нас, оказывается, сердцеед! — бодро похлопал он по плечу Лу Гуана.

— Не неси ерунды, — почти без раздражения, скорее на автомате, откликнулся друг, так как его мозг в это время был сосредоточен на неясных ощущениях, появившихся незадолго до ухода клиентки.

Что-то определённо случится…

* * *

Ли Донгмей выскочила на улицу и отдышалась. На смену испугу пришла злость на саму себя. Вот почему она никак не может научиться спокойно разговаривать с людьми? Как она вообще будет завтра давать интервью, если у неё уже при разговоре с двумя парнями трясутся руки и дрожит голос?

— Я горжусь тобой! — рядом с ней сразу же возникла Жилан. — Пришла в незнакомое место, сама поговорила с работниками и даже смогла внятно объяснить, что тебе нужно до того, как сбежала.

— Ага, — раздражённо откликнулась писатель. — У меня коленки от страха тряслись. Уверена, они это тоже заметили.

— Сильно сомневаюсь, что из-за стойки это вообще было видно, — хмыкнула подруга. — Да и кому какое дело? Главное, что первый шаг к социализации сделан.

— Ты так говоришь, как будто я живу отшельником. Просто не люблю незнакомые места…

Это было отчасти правдой. По возможности Ли Донгмей старалась заходить в магазинчики и места, в которых бывала чаще всего. Когда она уже была знакома с обстановкой и людьми в ней, то вполне была способна к конструктивному диалогу. Если же девушке приходилось покупать что-то далеко от своего района, Донгмей выбирала магазины с кассой самообслуживания, чтобы поменьше контактировать с незнакомыми людьми.

— Но тебя ведь заинтриговало это фотоателье, не так ли? — Жилан, незримо идущая рядом, лукаво прищурилась.

— Да, — не стала спорить подруга. — Фотографии — это вообще довольно интересно. Это ведь осколки нашей памяти, застывшие во времени впечатления, когда мы в бурном потоке событий вдруг нажимаем кнопку паузы.

— Не забудь записать, — улыбнулась Жилан. — О! Мы пришли. На этом я тебя, пожалуй, покину.

И силуэт подруги растворился в воздухе.

Ли Донгмей вздохнула, остановившись в нерешительности у дверей полицейского департамента. Снова незнакомое место и малознакомые люди. Не то чтобы она совсем никого здесь не знала — полицейский, приходивший к ней домой после смерти Жилан, чтобы взять у девушки показания, работал именно здесь. Можно будет спросить его.

Она робко толкнула дверь и, пройдя в широкий вестибюль, остановилась у окошечка дежурного.

— Здравствуйте! Инспектор Сяо Ли на месте? — едва ли не скороговоркой произнесла Ли Донгмей, перекручивая в пальцах цепочку кулона в тщетной попытке успокоиться.

Молодой парень оторвался от кроссворда (посетителей сегодня явно было немного) и улыбнулся девушке. Она хоть и не была суперкрасоткой, но была признана парнем довольно миленькой, особенно если целыми днями вращаешься в мужском коллективе. А тут хоть какое-то разнообразие.

— К сожалению, он выехал на вызов, — откликнулся тот, посмотрев в журнале учёта прихода сотрудников. — Сегодня, наверно, уже не появится. Я могу чем-то помочь?

— Н-нет, спасибо… — пролепетала Донгмей, отходя от окошечка, к огорчению паренька.

Она сделала пару шагов в сторону двери и остановилась. Шеф определенно будет недоволен.

— Разве ты сделала всё, что могла? — Жилан появилась так же неожиданно, как и исчезла.

«Отстань!» — мысленно отмахнулась от неё Донгмей. — «Я и так действую на пределе возможностей».

— Значит мои иллюстрации так и не попадут в финальную книгу? — расстроилась та. — Я же так корпела над ними, ночами рисовала…

Вообще, так ныть было не в характере Жилан. Но учитывая, что собеседница была воображаемой, она вполне могла воплощать голос совести, который писательница пыталась всеми силами в себе заглушить. Но действительно… Как же память о Жилан? Будет несправедливо, если в заключительную книгу серии войдут иллюстрации другого художника. Донгмей вздохнула и вернулась к окошечку.

— Да, возможно, Вы можете мне помочь… — произнесла она, вновь хватаясь пальцами за цепочку на шее. — Дело в том, что в отделе улик находится одна важная для меня вещь…

Немного путаясь и запинаясь, девушка изложила свою проблему дежурному. Тот почесал затылок и ответил:

— Боюсь, что ничем не смогу Вам помочь. Я не имею права пустить Вас в отдел улик, это строго запрещено.

— Я и не прошу Вас меня пускать, — неожиданно Ли Донгмей почувствовала, как в ней просыпается упорство. — Я могу дать Вам свой телефон, и Вы перефотографируете на него иллюстрации из скетчбука. Так можно? Это же и не улики по сути, а книга без иллюстраций выйти не сможет. Всё наше издательство будет Вам благодарно.

Девушка перевела дыхание. Кажется, впервые она так длинно говорила с незнакомым человеком.

— Одну минуту, — немного поколебавшись, сказал дежурный. — Я сейчас переговорю с инспектором, и если он даст добро…

Парень не договорил, набирая номер начальства. Ли Донгмей с замиранием сердца ждала исход этого разговора. Наконец дежурный положил трубку и с улыбкой кивнул девушке.

— Всё в порядке, — сказал он. — Начальство разрешило.

Донгмей просияла. Неужели у неё получилось? Это окрыляло и вдохновляло на новые подвиги. Может и завтрашнее интервью пройдёт не так уж плохо, как ей представлялось. Девушка передала через окошечко свой телефон и показала, в каком режиме лучше сделать фотографии.

Парень ушёл, выставив табличку перерыва, а Ли Донгмей от скуки начала изучать стенды с информацией. Впрочем, их чтение тоже не было весёлым занятием, и девушка переключилась на рассматривание фотографий, прикидывая, какой типаж она включила бы в свои книги, а какой — нет.

Через некоторое время вернулся дежурный. Девушка забрала у него смартфон, быстро пролистала фотографии и горячо поблагодарила за помощь. Тот засмущался не меньше самой посетительницы и сказал, что она может обращаться в любое время. Ли Донгмей, тоже вся красная, как помидор, наконец выскочила на улицу и остановилась под тенистым деревом, чтобы переслать фотографии начальству.

«Это было непросто!» — со вздохом подумала она.

У девушки была ещё куча времени до повторного посещения фотоателье, и Ли Донгмей зашла по дороге в книжную лавочку. Книги всегда её успокаивали. Девушка ходила между длинных полок, периодически останавливаясь и открывая то одну, то другую книгу. С удовольствием заметила среди изданий свою книгу в разделе фантастики. Интересно, сильно ли изменится её жизнь, когда завтра все узнают, кто же такая Лико Грэмм? Хотя она же не телезвезда и не поп-дива, вряд ли за ней будут бегать толпы фанатов. Авторов книг обычно узнают лишь на презентациях, и её это более чем устраивало.

Речь была заготовлена заранее. Ли Донгмей несколько раз зачёркивала, переправляла, вносила коррективы. Больше всего она боялась, что что-нибудь пойдёт не по плану, например, вырубят электричество, когда она будет говорить в микрофон, или читатели зададут вопрос, на который она не сможет ответить. В общем, завтра её ждала либо победа над собой, либо позорный провал. И от этого было страшно. Ей уже несколько раз хотелось отменить всё, но это было бы предательством по отношению к Жилан. По крайней мере, девушка так чувствовала.

Ли Донгмей купила томик стихов в изящном кожаном переплёте и, расплатившись на кассе, поспешила в фотоателье. Хорошо, что пока она ждёт распечатки, у неё будет возможность получше рассмотреть обстановку помещения. Если уж брать что-то за основу рассказа, нужно как можно лучше это изучить.

Пришла СМС-ка от шефа:

«Молодец. Ты хорошо справилась».

«Знали бы вы, чего мне это стоило», — подумала Ли Донгмей и толкнула двери в ателье.

* * *

— Чэн Сяоши, подойди-ка сюда, — Лу Гуан вставил готовую плёнку в проектор и сейчас просматривал отснятые изображения.

— Ну чего тебе? — парень нехотя оторвался от залипательной игрушки в телефоне и подошёл к другу.

— Это случайно не та девушка из газетной заметки? — спросил блондин, показывая кадр в проекторе.

— Точно. Она! — удивился Сяоши. — Получается, наша клиентка либо её родственница, либо работает в том же издательстве. Может, она даже знает Лико Грэмм лично! — на лице парня расплылась широкая мечтательная улыбка.

Входная дверь скрипнула, и на пороге, словно услышав их разговор, появилась всё та же клиентка.

— Я не слишком рано? — робко спросила она.

— Нет, Вы вовремя, — поспешил заверить её Лу Гуан. — Я как раз закончил с проявлением плёнки и вставил её в проектор. Вам осталось только выбрать нужные кадры.

— Может, чаю? — предложил Чэн Сяоши с сияющей улыбкой.

Брюнет решил, что будучи предельно вежливым, у него, возможно, получится вытянуть из этой стеснительной девушки как можно больше информации о любимом авторе.

— Э-э… нет, спасибо… — Ли Донгмей была удивлена такой разительной переменой в поведении парня и не могла сообразить, что явилось этому причиной.

— Может всё-таки передумаете? У нас очень вкусный чай, — не сдавался тот.

Выразительный взгляд Лу Гуана, брошенный на друга, красноречиво спрашивал, мол, с чего это вдруг чай сделался вкусным, а ты таким любезным?

Девушке и неудобно было отказываться от такого настойчивого предложения, и страшно было соглашаться. Донгмей знала: если она будет пить чай под таким пристальным взглядом, то будет ещё больше смущаться, а значит, либо опрокинет на себя чашку, либо поперхнётся — в общем, будет тихий ужас.

Она ещё раз отрицательно помотала головой. Видя в её глазах состояние, близкое к панике, Лу Гуан понял, что нужно вмешаться.

— Чэн Сяоши, — сказал он, строго глядя на друга. — Спроси лучше прямо. Не пугай клиентку.

Тот обиженно надул губы и проворчал:

— Вот зануда, я же как лучше хотел.

Ли Донгмей неожиданно стало смешно от всей этой ситуации. А когда ей было смешно, то становилось уже не так страшно.

— Вы хотели что-то у меня узнать? — с любопытством спросила она, мягко приподняв уголки губ.

— Да-а, — Чэн Сяоши задумался, как бы получше начать. — Дело в том, что на Ваших фотографиях запечатлена девушка, которая была иллюстратором в одной книжной серии. Получается, Вы её знали?

— Да, — немного удивлённо откликнулась Ли Донгмей. — Она моя лучшая подруга… Ну, то есть, была ей… — девушка печально опустила ресницы.

— А-а, — протянул парень. — Я думал, вы были коллегами и работали вместе в «Фолианте»…

— Так и есть, — кивнула собеседница, пытаясь понять, к чему ведет парень. — Я не то чтобы там работаю. Скорее, сотрудничаю с ними. Тружусь, так сказать, «на вольных хлебах».

Лу Гуан бросил на неё быстрый оценивающий взгляд, прикидывая, угадал ли он, кем является девушка.

— Наверно, тогда вы и Лико Грэмм знаете? — продолжал расспросы Чэн Сяоши.

Тут Донгмей стало уже совсем весело.

— Встречались… — она тщётно пыталась удержать губы в горизонтальном положении и не начать хихикать.

— Вот это повезло! — обрадовался парень и начал забрасывать собеседницу вопросами. — Ну, и какая она? Она, наверно, иностранка, раз такое имя? Блондинка, верно? А Вы не могли бы…

— Чэн Сяоши, не тупи, — прервал его Лу Гуан, скрестив руки на груди. — Лико Грэмм стоит прямо перед тобой.

На парня устремились сразу два изумлённых взгляда.

Ли Донгмей была удивлена, что её так быстро раскрыли, а Чэн Сяоши был удивлён тем, что девушка, стоявшая перед ним, и была его любимым автором.

— Что?! — воскликнул парень. — Этого не может быть! Ты наверняка ошибся, — обращаясь к другу, сказал он. — Она просто не может быть Лико Грэмм. Лико Грэмм совсем другая. Она точно высокая блондинка, умная, храбрая, красивая. Она не может быть этим дрожащим существом.

Ли Донгмей лишилась дара речи. Во-первых, о ней говорили так, как будто её здесь и не было. Во-вторых, как её только что назвали? «Дрожащим существом»? Это что, у всех читателей такой диссонанс в голове будет, когда они узнают, кем является их любимый автор на самом деле? Ну и в-третьих, это было очень обидно…

Гнев и раздражение сейчас явно одерживали верх над стеснительностью и робостью. Девушка холодно прищурила глаза и, едва скользнув взглядом по Чэн Сяоши, спросила у Лу Гуана:

— Я правильно понимаю Вашего друга? Человек настроил в своей голове иллюзий, а потом расстроился, что они не сходятся с реальностью? Мда…

— Похоже на то, — согласился с ней блондин и строго взглянул на друга. — Чэн Сяоши, следи за тоном с клиентами. Не обращайте на него внимание, — обратился он уже к Ли Донгмей. — У него бывают заскоки.

— А что я могу поделать?! — страдальчески откликнулся Сяоши. — Мой мир рухнул, он уже никогда не станет прежним…

Лу Гуан цокнул языком и покачал головой, а затем, игнорируя друга, вывел на экран проектора изображения. Ли Донгмей тоже попыталась абстрагироваться от этой ситуации и, не глядя на местного страдальца, стала просматривать фотографии.

— Вот эта вроде неплохо получилась, — остановилась она на одном из снимков. — Здесь Жилан такая, какой была при жизни.

— Хороший кадр, — согласился с ней Лу Гуан. — Тогда я пойду распечатаю фото. Чэн Сяоши, — ледяным тоном, не предвещающим ничего хорошего, обратился он к брюнету, — идём-ка, поможешь мне.

Тот сглотнул, но пошёл за другом.

Когда парни ушли, Ли Донгмей робко присела на край диванчика, осматривая обстановку. Здесь было довольно уютно, присутствовала некая самобытность. Мебель была уже не новой, но было видно, что за порядком здесь следят. На стенах развешаны чёрно-белые фотографии — застывшие счастливые моменты чьей-то жизни. Скорее всего, это были фотографии, сделанные для клиентов, или может быть чья-то дальняя родня. Во всяком случае, на снимках, висящих здесь, девушка не увидела работников ателье, встретивших её. Она с любопытством рассматривала фотографии, думая о том, что на каждой из них запечатлены целые миры, ведь у каждого их участника была своя отдельная жизнь, непохожая на жизнь других людей, свои горести и радости… Донгмей достала из сумочки немного потрёпанный блокнот и быстро записала свои мысли и ощущения, сделав, по сути, словесный набросок.

За дверью доносились приглушённые голоса. Кажется, парни переругивались. Блондин говорил холодно и резко, брюнет, наоборот, горячо и больше оправдывался. Ли Донгмей вздохнула, ей вовсе не хотелось быть причиной чьего-то конфликта. В общем-то парень не так уж и виноват. По крайней мере, ей теперь известно мнение общества.

— Извините, что заставили Вас ждать. — Лу Гуан появился на пороге, держа бумажный конверт со снимком внутри. — Вот Ваша фотография, — протянул он его девушке.

Та поспешно встала с диванчика ему навстречу, не заметив, как блокнот соскользнул с её коленей и почти неслышно упал на пол. Не заметили этого и парни.

— Спасибо. Сколько я Вам должна? — Ли Донгмей суетливо начала копаться в сумке, мысленно ругая себя, что не нашла кошелёк заранее.

— Вы нам ничего не должны, — улыбнулся Лу Гуан. — Это фото в качестве извинения за этого балбеса, — он сердито взглянул на друга.

Тот виновато отвёл глаза.

— Нет-нет-нет, — испуганно замахала руками девушка. — Вы же столько промучились с этим снимком. Сначала проявляли, потом распечатывали. Труд должен быть оплачен.

— А он и будет оплачен, — усмехнулся парень. — Чэн Сяоши в качестве компенсации за моральный ущерб внесёт свои деньги в кассу.

— Извините… — пробормотал тот упавшим голосом.

Ли Донгмей стало жаль парня.

— Так не пойдёт, — покачала она головой. — Если Вы не возьмёте плату, то я отказываюсь брать фотографию. Ваш друг не виноват. Тут у любого бы сложилось неверное впечатление. Я уверена, что большинство моих читателей ждут от автора, что он будет таким же крутым, как его герои, а не робкой невзрачной девушкой, которая и двух слов на публике связать не может, — Ли Донгмей вздохнула. — Так что всё в порядке. Скорее, извиняться нужно мне…

Чэн Сяоши удивлённо посмотрел на неё, затем открыл рот, но сразу же вновь закрыл его, так и не найдя подходящие слова.

— Можно я приду завтра на интервью? — наконец спросил он, прерывая возникшую паузу.

— У Вас ещё не отпало желание? — искренне удивилась девушка. — Да пожалуйста. Вход свободный, — безразлично пожала плечами она. — Хотите посмотреть на то, как я позорно выступлю? Думаю, провал будет фееричным, — мрачно усмехнулась Донгмей.

— Я думаю, вы преувеличиваете, — покачал головой Лу Гуан.

— Скорее преуменьшаю. Так что, если не хотите портить себе настроение и испытать испанский стыд, всё же советую не ходить.

— Я всё равно приду Вас поддержать, — упрямо заявил Чэн Сяоши и вдруг улыбнулся. — Кто-то же должен…

Ли Донгмей изумлённо распахнула глаза. А ведь действительно. На интервью не будет никого из её знакомых. Коллеги заняты в издательстве, так как сроки уже горели, с роднёй вообще отдельная история, а самая близкая подруга мертва. Может быть совсем и неплохо, если её придёт поддержать этот немного странный, но, похоже, добрый парнишка? Хоть одно знакомое лицо в толпе.

— Я буду рада… — совсем неожиданно для себя честно сказала Донгмей и, опомнившись, что говорит это малознакомому парню, вся зарделась.

Она достала из конверта фотографию, якобы проверить её качество, но на самом деле, чтобы скрыть пылающие щеки. Со снимка на неё смотрела улыбающаяся Жилан. Были уже сумерки, но благодаря тому, что позади девушки была яркая неоновая вывеска, а сам снимок был сделан со вспышкой, фотография получилась совсем не тёмной. Вечер накануне убийства… Если бы только Донгмей знала, что видит подругу в последний раз, она бы вела себя совсем по-другому. Не ворчала бы, когда та дурачилась или поддразнивала её, сказала бы больше тёплых слов и, конечно, озвучила бы вслух, как много Жилан значила для неё. Но теперь уже поздно, все несказанные слова будут произнесены уже посмертно — подруга их никогда не услышит. Они так и останутся упущенной возможностью. Если бы только можно было вернуться в тот тёплый летний вечер. Как бы ей этого хотелось…

— Спасибо, — пробормотала девушка, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, и всё вокруг становится размытой акварелью.

Не желая плакать при парнях, она поспешила к выходу. Но, торопясь, запнулась об упавший блокнот. Лу Гуан, вышедший в этот момент из-за стойки, протянул руку, чтобы поддержать девушку. Та, в свою очередь, вытянула ладонь, чтобы обо что-то опереться и удержать равновесие. Дальше произошло неожиданное. Ладонь Ли Донгмей хлопнула о ладонь Лу Гуана, и на месте, где только что стояла девушка, больше никого не было. Она словно растворилась в воздухе.

— Что это сейчас было?! — воскликнул Чэн Сяоши, удивлённо уставившись на пустое место.

К ногам парня плавно спланировала фотография, и он на автомате её поднял.

К нему подошел такой же ошарашенный Лу Гуан и указал пальцем на фотографию.

— Я не знаю, как это произошло, но наша клиентка внутри снимка…

Примечания:

Я немного поменяла события в каноне. В аниме на данный момент не было известно, что это именно маньяк. Там это выяснилось позже, а списывалось на несчастные случаи. У меня же это известно заранее.

Середину главы, если что, автор не от балды писал, чтобы просто заполнить повествование. Она непосредственно связана с сюжетом. В общем, запомните про фото эскизов, оно нам ещё пригодится в будущем)

Примечания:

Ну вот мы и добрались до событий пролога. Глава далась автору с трудом, так как описание идет от всех действующих лиц сразу. Чувствую, это будет самый сложный фф из тех, которые я писала.

Приятного чтения!

* * *

— Как это внутри снимка? — удивлённо распахнул глаза Чэн Сяоши. — Как такое вообще возможно?

Неужели есть ещё кто-то со схожими способностями? Это казалось совершенно невероятным. Хотя… Никто ведь и не утверждал, что особый дар есть только у двух людей на земле. Но всё же встретиться с кем-то подобным в одном городе (да что там в городе — на одной улице!) казалось просто фантастикой.

— Хотел бы и я это знать… — пробормотал Лу Гуан, взяв в руки фотографию.

— Мне пойти за ней? Надо забрать её оттуда, пока дров не наломала.

— Нет, — Лу Гуан, нахмурившись, обдумывал сложившуюся ситуацию. — Она хлопнула меня по ладони, значит, я смогу с ней связаться. Чувствую, что девушка напугана и растеряна, — вздохнул он, и его глаза из тёмно-серых сделались бирюзовыми.

Чэн Сяоши заметил эту перемену и замолчал, чтобы друг мог сосредоточиться.

«Ли Донгмей, Вы меня слышите?» — в голове девушки зазвучал голос, прорвавшийся в её сознание сквозь пространство и время.

* * *

— ... можешь уже отмереть. Фото готово. Эй, Жилан! Ты вообще слышала, что я сказала? — Ли Донгмей озадаченно посмотрела на подругу.

— Я… Эм-м… — растерялась собеседница, пытаясь сообразить, что произошло и как она, собственно говоря, тут оказалась.

Стоп! А почему это её только что назвали именем подруги? Девушка была уверена, что всю сознательную жизнь её звали Донгмей. Но кто же тогда стоит перед ней сейчас с фотоаппаратом в руках, похожий на неё саму словно две капли воды? Девушка огляделась, всё ещё не понимая, где она оказалась. Только что Донгмей была в фотоателье, а сейчас стояла на просторной улице рядом с неоновой вывеской.

«Да это же тот самый день!» — ахнула про себя девушка, подмечая знакомые детали. — «День смерти Жилан!»

Ей что, всё это снится? Ну конечно! Она наверняка уснула на диванчике в фотоателье, пока парни распечатывали снимок. Другого объяснения быть не может. Донгмей посмотрела на свои руки — на указательном пальце недорогое колечко с принтом в виде бабочки, довольно милое, хотя и подходящее больше подростку, нежели работающей девушке. И маникюр по-летнему яркий: сиреневый с лимонно-жёлтыми полосками. Донгмей никогда такой не носила, а вот для Жилан такой яркий маникюр был обычным делом.

«Ли Донгмей, Вы меня слышите?» — внезапно раздался в голове девушки голос. Прежде чем она открыла рот, чтобы ответить, всё тот же голос произнёс: — «Отвечать можно мысленно».

«Да, слышу. А кто Вы?» — в свою очередь откликнулась девушка. — «Мне знаком Ваш голос… Погодите-ка, а Вы случайно не работник фотоателье?»

«Да, но это неважно», — произнёс голос. — «Сейчас закончите разговор с… кхм… самой собой и выходите из фотографии».

«Так я внутри фотографии? И мне нужно отсюда выйти… Погодите, а как мне это сделать?» — удивилась Ли Донгмей.

«Так же, как попали сюда — просто хлопните в ладоши. Вы помните Ваш разговор с подругой?»

«Вроде да…» — кивнула девушка (её двойник из прошлого, не слыша этот внутренний диалог, посмотрела на неё с изумлением).

«Если что-то забыли, то не страшно. Я подскажу», — успокоил голос. — «Ключевой момент это не изменит, но всё же лучше ничего не менять. И помните, что сейчас Вы не Ли Донгмей, а Сюй Жилан».

«Я ведь сплю, да?» — уточнила девушка, нахмурившись.

И что ещё за «ключевой момент» такой? Или он это… о смерти Жилан?

«Если Вам будет от этого легче, то да, считайте, что это сон», — после небольшой паузы услышала она ответ.

— Земля вызывает Жилан! — Кажется, подруга зовёт её достаточно давно. Даже растопыренной пятернёй перед лицом помахала. — Ой, а ты опять с внешностью экспериментируешь, что ли?

Такого в первоначальном разговоре точно не было, но не молчать же в ответ.

— Э-э… да вроде всё как обычно, — откликнулась Догмей, которая в данный момент времени являлась Жилан.

— Ну как же! — не унималась собеседница. — А линзы цветные кто вставил? У тебя же глаза голубые, а сейчас они ярко-розовые. Красиво, конечно, но в издательстве так лучше не появляйся, если не хочешь получить нагоняй.

«Внимательная», — одобрительно хмыкнул голос в голове. — «Обычно никто не замечает».

«О чём речь вообще?» — Ли Донгмей решительно ничего не понимала.

«Когда человек с определенными способностями взаимодействует с фотографией, цвет его радужки меняется», — пояснил невидимый собеседник. — «Ты из прошлого довольно наблюдательна, раз это заметила».

«Я же писатель. Приходится быть наблюдательной», — фыркнула девушка, а вслух сказала, стараясь подражать манере Жилан: — Что поделать, если они там все скучные? Тебе бы тоже не помешало научиться самовыражаться.

Всё-таки так странно давать советы самой себе! Но Донгмей послушно пыталась не выходить из роли.

— Спасибо за заботу, конечно, — засмеялась собеседница. — Вот только, боюсь, более весёлой жизнь от этого не станет. Это же не сюжеты моих книг. События будут всё такими же скучными. Знаешь, — доверительно сказала она, — иногда так хочется выйти в чистое поле и заорать в космос, чтобы меня забрали с этого унылого булыжника под названием «Земля».

— Значит нашей тихоне всё же хочется приключений? — вроде бы вырулила разговор куда надо попаданка, а сама подумала: — «Что за ерунду мы несли? И как же неловко от того, что наш разговор теперь слышит посторонний».

«Просто представь, что меня тут нет», — немедленно откликнулся голос.

«Ой! Совсем забыла, что ты слышишь мои мысли. Ладно, буду позориться дальше», — обречённо вздохнула девушка.

А почему, собственно, позориться? Разве она не решила несколько минут назад, что всё происходящее всего лишь сон? Реалистичный до мурашек, но всё же сон. Что ж, тогда стоит продолжить. Хотя дальше от этого странного разговора девушке стало ещё более не по себе. Слишком уж пророческими теперь казались эти слова.

— Не уверена. Помнишь древнее китайское проклятие? — откликнулся её двойник из прошлого.

— Конечно! — Ещё бы она не помнила свои собственные слова в разговоре. — «Чтобы ты жил в интересные времена». Его имеешь ввиду? Или второе?

— Да, я про него. А что, было второе?

— Ага, — сказала Донгмей-Жилан. — «Чтобы ты нашёл то, что ищешь».

Ну вот и нашла… Приключений на голову. Получи, Ли Донгмей, и распишись!

— Ой, время-то уже! — спохватилась Донгмей с фотоснимка. — А ты говорила, что тебе ещё в издательство нужно заскочить. Беги давай, пока не очень поздно! И не забудь, что завтра вечером отмечаем дописанную финальную книгу серии! — строго напомнила она подруге.

— Значит, вечеринка, на которую никто кроме нас не приглашён? — улыбнулась собеседница.

Странный сон и странный разговор. Ли Донгмей, безусловно, всем своим существом хотела вернуться в прошлое, чтобы попрощаться с Жилан. Но как с ней прощаться, когда сейчас она сама и была ею? Девушке оставалось лишь смотреть, как её собственная фигурка, помахав на прощание, растворяется в темноте. Затем уже и она в теле Жилан развернулась и пошла прочь.

«Подожди, а ты куда это собралась?» — от неожиданности голос в голове перешёл на «ты». — «Давай, выходи из фотографии!»

«И не подумаю!» — нахмурившись, откликнулась Жилан-Донгмей. — «Я же знаю, где убили Жилан, просто пойду в другую сторону».

«Нельзя менять прошлое!» — возмутился собеседник. — «Это чревато последствиями!»

«Как будто мне не всё равно!» — фыркнула девушка. — «У меня, наконец, есть шанс спасти Жилан… пусть и во сне», — тихо прибавила она.

Голос немного помолчал, а затем произнёс с виноватой ноткой:

«В том-то и дело, что никакой это не сон».

«Вот как? Значит, у меня есть шанс спасти её наяву?» — обрадовалась Ли Донгмей. — «Это же ещё лучше!»

«Не вздумай!» — воскликнул голос. — «Ключевое событие всё равно не изменится. Только себе хуже сделаешь. Поверь, я знаю, о чём говорю».

Лу Гуан действительно это знал. Бессчётное количество раз он видел отчаяние на лице друга, когда тот, движимый самыми благородными порывами, хотел что-то изменить, подправить, подкорректировать чью-то жизнь, но оказывался бессилен перед естественным течением времени. Один только эпизод с землетрясением чего стоил!

Слова звучали убедительно и даже очень, но девушка всё равно не могла с ними согласиться. Не теперь.

«Но ведь не узнаешь, пока не попробуешь», — упрямо сказала она, поджав губы.

«Не смей!»

«Ла-ла-ла, я тебя не слушаю!» — тоже перешла на «ты» Донгмей, демонстративно зажав уши руками, словно маленький ребенок.

Она твёрдо решила игнорировать настойчивый голос.

* * *

— Вот упрямая! — оторвался от созерцания фотографии Лу Гуан. — Вбила себе в голову, что сможет спасти подругу!

— Ну, её тоже можно понять, — неуверенно откликнулся Чэн Сяоши, припомнив, как совсем недавно он и сам отчаянно пытался спасти людей во время землетрясения.

— Будь готов, в случае чего, отправиться за ней, — нахмурившись, произнёс друг.

— Погоди, а как я это сделаю? — внезапно осознал всю сложность положения Чэн Сяоши. — Разве можно двоим одновременно отправиться в одну и ту же фотографию? Мы же не можем разделить сознание одного человека…

— В том-то и дело, что ваши способности различаются, — усмехнулся Лу Гуан. — Ты проникаешь в сознание человека, стоящего за объективом, а наша клиентка, наоборот, становится человеком, которого фотографируют.

— Обалдеть! — весьма лаконично выразил свои эмоции парень.

— Вот и я о том же, — вздохнул Лу Гуан. — Но всё-таки ты прав. В один снимок вам двоим нельзя. Она уже закончила разговор, а ты попал бы в его начало. Так не пойдёт. Знаешь что? Я распечатал пробный снимок природы с той плёнки, чтобы проверить качество бумаги. Вероятно, наша клиентка сделала его уже после разговора с подругой. Принеси-ка его сюда на всякий случай, а я пока попытаюсь убедить её ещё раз.

* * *

Ли Донгмей знала, где обнаружили тело, а также то, куда направлялась её подруга. Она изменит направление и вместо издательства пойдёт в торговый центр на противоположном конце улицы. Может быть стоило нагнать саму себя и напроситься с ночёвкой? В любом случае уже поздно об этом думать. А что там, кстати, не так с её радужкой?

Девушка раскрыла яркую лакированную сумочку и лишь потом вспомнила, что это аксессуар Жилан и она понятия не имеет, что там где находится. После усердных поисков девушке удалось найти небольшое карманное зеркальце. Она остановилась под фонарём и начала всматриваться в свои черты.

Было очень странно видеть по ту сторону стекла чужое лицо: высокие скулы, тонкие губы, покрытые ярко-розовой помадой, волосы пшеничного цвета, забранные в пучок почти на самой макушке. А вот выражение глаз было знакомым, не считая их цвета. Они не были светло-голубыми, как у Жилан, или фиалковыми, как у неё самой. Радужка была ярко-розового цвета, при этом создавалось ощущение слабого свечения, как у неоновой вывески.

«И почему я не догадалась такой эффект в книгах описать?» — вздохнула Донгмей. — «Было бы прикольно, если бы во время путешествий по мирам у Арчи и Оливии светились глаза».

«Тебе не об этом сейчас думать надо», — вновь ожил голос в голове. — «Ты плохо представляешь себе последствия. Слышала когда-нибудь про «эффект бабочки»⁽¹⁾?»

«Опять ты!» — с раздражением откликнулась Донгмей. — «Конечно слышала. Я вообще-то книги не только пишу, но ещё и читаю. Но что бы ты там ни говорил, моего решения это не изменит. Я попытаюсь спасти Жилан!» — твёрдо сказала (точнее — подумала) она.

«Ты не сможешь. Выйди из фотографии».

«Да что ты как заезженная пластинка?! Я уже изменила прошлое. Жилан находится не там, где её уби…»

Ли Донгмей осеклась, увидев в зеркальце тёмную фигуру в нескольких метрах позади себя.

Вокруг не было прохожих, за исключением этого человека. Девушка напряглась, потому что никак не могла вспомнить, когда появился звук шагов за спиной. Не нужно было останавливаться и отвлекаться на зеркальце! Сердце бешено застучало.

Но с чего она взяла, что это именно маньяк? Может это просто припозднившийся прохожий, который вышел на вечернюю прогулку? Ли Донгмей ускорила шаг. Человек сзади тоже пошёл быстрее. Она слышала его дыхание, тяжёлое и прерывистое.

Девушка заорала и рванула вперёд, чувствуя, как подступает паника, а сердце начинает колотиться уже где-то в районе горла. Под ногами захрустел гравий — здесь начали ремонтировать тротуар, но ещё не залили дорогу асфальтом.

«Это он! Ты не сможешь убежать!» — нервно воскликнул голос. — «Выходи из фотографии! Немедленно!» — Прозвучало уже не как просьба, но как приказ.

«Что?.. Почему?..» — обрывочно метались мысли в голове у девушки. — «Он не должен быть здесь! Это ты его направил?» — обвиняюще обратилась она к голосу.

«Что за ерунду ты несёшь? Я не натравливаю маньяков на людей», — возмутился парень. — «Я всего лишь вижу, что происходит на фотографии. Ты же неглупая и понимаешь, что у тебя ничего не вышло. Выходи из фото!»

«Я попытаюсь убежать… Ещё не всё потеряно…» — упрямо мотнула головой собеседница. — «Я не могу… потерять Жилан во второй раз!» — в голосе Ли Донгмей сквозило отчаяние.

— ПОМОГИТЕ!!! КТО-НИБУДЬ!!! НА ПОМОЩЬ!!! — закричала она вслух.

Лу Гуан понял, что девушку ему не переубедить. Невзирая на то, что её мысли прерывались и путались от надвигающегося леденящего ужаса, дыхание перехватывало от быстрого бега, а голос, когда она звала на помощь, срывался и дрожал, ей двигала несгибаемая решимость во что бы то ни стало спасти подругу.

Вот только парень уже знал, что у неё ничего не выйдет…

* * *

— Чэн Сяоши, отправляйся за ней! — Лу Гуан оторвал хмурый взгляд от фотографии, но его глаза всё ещё светились бирюзовым светом.

— Переговоры зашли в тупик? — с любопытством поинтересовался Чэн Сяоши.

— Не в этом дело. Она сейчас не может самостоятельно выйти из снимка, — мрачно откликнулся друг (в его ушах всё ещё звучал крик девушки, полный нескончаемого ужаса) и сразу же начал давать инструкции. — Когда попадёшь в фото, у тебя будет всего пара минут, чтобы ей помочь. Я укажу путь. Запомни, ты ни во что не вмешиваешься. Просто отвлечёшь маньяка, чтобы клиентка могла хлопнуть в ладоши.

Чэн Сяоши кивнул со скучающим видом:

— Да-да. Не лезть в прошлое, не менять будущее.

Сколько раз он уже слышал от друга эти инструкции? Не сосчитать. И не устаёт же каждый раз их повторять!

— Тогда вперёд, — Лу Гуан протянул ладонь.

— Ага. Погнали, — Чэн Сяоши хлопнул по его ладони и исчез из фотоателье.

* * *

«Стоп. Что-то не так», — произнёс Чэн Сяоши, не пройдя и пары шагов.

«Ты о чём?» — не понял Лу Гуан, мгновенно напрягшись.

Сейчас он полностью сосредоточился на этой фотографии, хотя всё ещё мог поддерживать связь с Ли Донгмей.

«Наша клиентка носит очки», — пояснил брюнет. — «Обычно, когда я попадаю в сознание такого человека, я вижу всё расплывчато и почти ничего не могу разглядеть. Пф-ф, значит это простые стёкла. Вот же хитрюга!» — рассмеялся он.

«Не о том думаешь», — хмыкнул Лу Гуан. — «Давай, дуй за ней! Обойдём квартал с другой стороны».

Чэн Сяоши кивнул и прибавил скорость. Сейчас парень очень радовался, что на клиентке была удобная обувь. Мягкие балетки позволяли быстро передвигаться в отличие от каблуков, которые парень уже всей душой ненавидел и проклинал после эпизодов с Эммой и лапшичной.

Свернув в указанном месте, Чэн Сяоши понял, почему Лу Гуан сказал, что клиентка не может самостоятельно выйти из фотографии. По другую сторону ограды он увидел лежащую на земле Ли Донгмей, а точнее — её подругу, в сознании которой та находилась. Преступник прижал её к земле, удерживая одной рукой за запястье, а другой сжимая горло девушки. Та хрипела, боролась свободной рукой, отталкивала его, царапала руку, вцепившуюся ей в шею, но движения были уже слабыми и вялыми — Донгмей теряла сознание от недостатка кислорода.

Чэн Сяоши на полной скорости рванул к ограде, ведь сейчас девушке требовалась помощь. Его помощь. Парень уже занёс было ногу, чтобы поставить её на железный изгиб узора, а затем перемахнуть через ограждение и накостылять негодяю, как вдруг услышал голос друга:

«Чэн Сяоши! Чэн Сяоши! Не глупи! Ни во что не вмешивайся! Просто отвлеки его!»

Парню ничего не оставалось, кроме как в бессильной злобе сжать кулаки и отступить назад. Он тут же заорал:

— Отпусти её! Ты, урод! Эй, я к тебе обращаюсь!!!

Мужчина повернул голову на крик и удивлённо замер, но шею девушки не отпустил. Маска зловеще белела под светом луны на его лице. Нужно было срочно что-то предпринять.

«Ты специально, что ли, привёл меня к этому дурацкому забору?» — раздражённо возмутился Чэн Сяоши, поднимая с земли здоровенный булыжник.

«Ну-у…» — виновато протянул друг. — «Мне пришлось так поступить, иначе ты бы непременно вмешался. А что, если бы тогда нашу клиентку ранили или убили по твоей милости?»

«Её и так уже убивают!» — разозлился Чэн Сяоши, а затем спросил: — «А что, кстати, будет, если убьют человека, в сознании которого ты находишься? Тебя выкинет из фото или ты умрёшь вместе с ним?»

«Не знаю», — честно откликнулся Лу Гуан. — «Второй вариант тоже вполне вероятен, так что я бы не стал рисковать».

«Ясно», — кивнул парень и, просунув руку сквозь прутья ограждения, размахнувшись, швырнул камень в маньяка.

Тот отпустил запястье девушки и интуитивно загородился от булыжника. Он сразу же ослабил хватку на горле девушки, и та сделала судорожный глоток воздуха. Убийца тут же осознал свою оплошность и вновь сжал пальцы на шее девушки (на этот раз он душил её уже двумя руками), поэтому порция воздуха, попавшего в лёгкие Ли Донгмей, была крошечной, просто микроскопической. Но этого хватило, чтобы затуманенное сознание жертвы немного прояснилось, и она услышала сразу два голоса, отчаянно кричавших одни и те же слова — один её собственный, доносящийся со стороны забора, а другой, вновь зазвучащий в её голове:

— ХЛОПНИ В ЛАДОШИ!!!

Из последних сил Ли Донгмей подняла ослабевшие руки и сомкнула ладони, слабо ударяя ими друг о друга. А через пару секунд руки уже безвольно опустились — дело было сделано, девушка была мертва…

* * *

Ли Донгмей, материализовавшаяся в фотоателье, осела на пол, заходясь в удушающем кашле.

Лу Гуан ненадолго оторвался от фотографии и взглянул на девушку, неосознанно прижавшую руки к горлу:

— Всё в порядке, — успокаивающе заговорил он, вновь перейдя на вежливое «Вы». — Это произошло не с Вами, а с Жилан. Просто Ваш мозг ещё уверен в том, что душили именно Вас. Скоро эти фантомные ощущения пройдут. Прошу меня извинить, мне нужно проконтролировать Чэн Сяоши, чтобы он не натворил делов, находясь в Вашем сознании. Пока посидите, придите в себя, — он протянул ей руку, помогая подняться.

Ли Донгмей, всё ещё ошарашенная произошедшим, молча уставилась на него огромными от пережитого шока глазами. Она была полностью дезориентирована и напугана. Лу Гуан вздохнул и, подняв её с пола за плечи, усадил на диванчик для посетителей, а затем вновь мысленно вернулся к другу. У него начинала немного побаливать голова с непривычки от того, что ему пришлось держать связь с двумя людьми на разных фотографиях одновременно.

* * *

«Лу Гуан, ты куда пропал?! Ты там помер, что ли?!» — недовольно вопрошал друг, отступая на шаг от забора. — «Что мне теперь-то делать? Этот хмырь сюда направляется».

И действительно, маньяк медленно, как в фильмах ужасов, направлялся к ограждению. Его светлые волосы трепетали на лёгком вечернем ветерке, а ничего не выражающая маска выглядела зловеще. Не то чтобы Чэн Сяоши так уж его боялся — в своих боевых навыках, даже находясь в теле хрупкой девушки, он был уверен. Была у него недавно возможность и полузабытое со школьных времён ушу попрактиковать и выносливость повысить. Парень бы с удовольствием перемахнул через забор и выяснил, кто скрывается под маской. Но в то же время он понимал, что Лу Гуан прав — рисковать жизнью и здоровьем клиентки он не имеет права.

«Уходи оттуда и беги в дом клиентки. Я скажу, куда идти. На всякий случай останься там на несколько часов или до окончания времени, чтобы убедиться, что маньяк не последует за ней и не попытается её убить. Эй, что это ещё за счастливый вид?» — возмутился проводник.

«Ну так у меня есть шанс побывать в доме любимого автора», — заулыбался Чэн Сяоши. — «В обстановке, где были придуманы Арчи и Оливия!»

«Ты вообще-то от маньяка убегаешь, с места убийства. Будь добр, прими соответствующее выражение лица», — вздохнул Лу Гуан. — «А то ты сияешь, как будто тебе Оскар вручили. И что это ещё за царапина?» — усмотрел он длинную отметину на руке.

«Это я, когда камень бросал, о забор поцарапался», — отмахнулся друг.

«Не забудь обработать, как придёшь», — сказал Лу Гуан.

«Ох, спасибо. Такая забота!» — закатил глаза Чэн Сяоши.

«Не о тебе, болван», — хмыкнул друг. — «Не хочу, чтобы клиентка получила заражение крови. Было бы обидно убежать от маньяка и умереть от царапины. Ладно, ключ у тебя в кармане. Запомнил, как идти?»

Чего там вообще было запоминать? Дом Ли Донгмей находился не так уж далеко от фотоателье. Теперь понятно, почему она зашла именно к ним.

«А ты куда?» — спросил Чэн Сяоши друга.

«А я пока проверю, пришла ли клиентка в себя. Думаю, у неё накопилась куча вопросов…»

Но когда Лу Гуан поднял глаза от фотографии, то увидел, что на диванчике никого не было, а вот входная дверь была приоткрыта. Ли Донгмей ушла. На подлокотнике сиротливо лежала, забытая ею фотография Жилан.

* * *

Примечания:

То что Чэн Сяоши владеет каким-то видом единоборств видно из серии с похищенным ребенком, а также из спешла про сватовство (там видно, что какая-то база у парня уже есть). Ну а попрактиковать ушу он как раз в этом спэшле и мог)

Вроде с пояснениями всё)

1) термин, подразумевающий, что незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе в совершенно другом месте.

Вернуться к тексту

Примечания:

Наконец-то я дописала) Глава далась тяжко — не люблю я все эти флэшбэки. Но увы, без них не обойтись. Тем более в фанфике по аниме, где большинство приключений и завязаны-то на событиях прошлого.

«Чэн Сяоши!»

— Ну чего? — немного недовольно откликнулся тот, включив по просьбе друга только настольную лампу и плотно задёрнув шторы, чтобы на всякий случай создать впечатление, что дома никого нет.

Сейчас парень рассматривал фотографию, стоящую на письменном столе. Похоже, она сделана недавно. На ней запечатлены две смеющиеся девушки: Ли Донгмей и Сюй Жилан. Снимок сделан в кафе — наверняка подруги забежали туда в обеденный перерыв. На столике стоят тарелки со спринг-роллами⁽¹⁾ и чоп-суи⁽²⁾. Сами девушки ещё не принялись за еду, решили сперва сделать селфи. Жилан одной рукой держит телефон, а другой приобнимает подругу за плечо. Ли Донгмей же зажала в одной руке палочки, а другой демонстрирует тарелку с едой. Столик стоит у окна, сквозь незадёрнутые занавески пробивается солнце, играя бликами в волосах девушек. На этом снимке они невероятно счастливые — Донгмей здесь просто не узнать: яркая, как подсолнух, улыбка и задорный блеск в глазах делали её совсем не похожей на ту робкую, забитую девушку, пришедшую к ним в ателье. Смерть подруги так повлияла на неё или же просто рядом с Жилан она расслаблялась и раскрывалась по-новому? Что уж тут говорить о самой Жилан — дерзкой, весёлой и энергичной, одетой в оранжевую, как апельсин, тунику (Чэн Сяоши уже не сомневался, с кого был списан образ Оливии). Сложно было поверить, что жизнь этой яркой девушки так рано оборвалась… Хорошая фотография… Парню на мгновение померещился запах лета и апельсинов.

Что-то кольнуло в области груди, а затем появилось какое-то невыносимо-тянущее и ноющее чувство — ощущение невосполнимой потери. Чэн Сяоши частенько приходилось подобным образом расплачиваться за проникновение в чужое сознание. Его мироощущение и воспоминания незримо переплетались с внутренним миром человека, внутри которого он находился, заставляя парня острее переживать чужие эмоции.

К счастью, голос друга отвлек его от этих тягостных ощущений.

«Ты чего это за стол уселся?» — строго спросил Лу Гуан. — «Даже не думай лезть в ноутбук в поисках черновиков новой книги! Ты здесь исключительно для охраны клиентки».

— Какой же ты всё-таки зануда… — поморщился Сяоши.

«Какой есть», — хмыкнул друг. — «Ладно, я хочу убедиться, что клиентка до дома нормально дошла, а ты смотри не наделай глупостей, пока меня нет».

— Больно надо! Подожди? — озадаченно спросил брюнет. — Что значит, ты хочешь убедиться? Она сбежала, что ли? Во даёт! — усмехнулся он.

«Себя вспомни, когда первый раз в фотографию попал», — фыркнул Лу Гуан. — «За тобой тогда маньяк не гнался, и то ты в панике был. Так что её вполне можно понять. И не забудь царапину обработать!» — напомнил он.

Чэн Сяоши вздохнул и, включив на мобильном фонарик, двинулся искать аптечку. Нашлась она, вполне ожидаемо, в ванной комнате. Смазав царапину антисептиком, парень огляделся. На зеркальной полочке и краешке ванной стояли всякие баночки, тюбики и бутылочки. Парень никогда не понимал, зачем девушкам столько всего. Он наугад пооткрывал пару штук. Отметил про себя, что пахли они приятно. В стаканчике стояли две зубных щётки разного цвета. Ли Донгмей что, живет не одна? Эх, как не вовремя Лу Гуан смылся... Вот как он теперь будет объясняться, если нагрянет незваный родственник или парень клиентки? Кто ему подсказывать будет, что говорить? Но через пару секунд Чэн Сяоши успокоился. Воспоминания Ли Донгмей услужливо подсказали ему, что вторая щётка принадлежала Жилан, которая частенько наведывалась к подруге с ночёвкой; ей же принадлежала и половина баночек. В целом, здесь было довольно-таки аккуратно: чистое зеркало, на полочках декоративные камешки и стёклышки. Уютно, что сказать.

Но застревать в ванной, пожалуй, не стоит. Скоро вернется Лу Гуан, а с ним подробную экскурсию по дому любимой писательницы уже не проведешь. Он будет говорить, мол, «туда не ходи», «сюда не лезь» и всё в таком духе… Чэн Сяоши начал обход. Ли Донгмей жила в одноэтажном частном домике, состоящем из двух комнат. Одна из них была полупустой — комната родителей, как припомнилось парню. Чем дольше он находился в сознании человека, тем больше чужих воспоминаний он разделял. Донгмей нечасто сюда заходила: только чтобы стереть пыль и полить цветы на подоконнике. Интересно, куда подевались её родители? Должна же быть причина, почему девушка живет одна.

Чэн Сяоши зашёл на кухню и на первый взгляд не обнаружил там ничего особо интересного — кухня как кухня. Но почувствовав, что проголодался, парень решил поискать что-нибудь съестное в холодильнике, а для этого посветил на дверцу фонариком. Вот тут-то он и сделал любопытное открытие. На дверце холодильника магнитиками было прикреплено множество записочек — традиция Ли Донгмей и Жилан: тот, кто раньше встал или ушёл, пишет пожелание. Иногда это было что-то незамысловатое, типа: «Я приготовила блинчики, угощайся», или и вовсе одиночное слово: «Успехов!». Были здесь даже цитаты или известные поговорки. А на некоторых был целый диалог, написанный, вероятно, во время сборов куда-то. Чэн Сяоши так и представил, как девушки поочередно забегают на кухню, чтобы подписать очередной стикер:

«Я не смогу:’(»

«У тебя обязательно получится!»

«Я бы не была в этом так уверена(((»

«Как говорил мой отец: «Прыгай — и крылья вырастут!» ;)»

Нетрудно было догадаться, кому какая записочка принадлежала. У Донгмей почерк аккуратный, как в прописях, а у Жилан — летящий, а сообщения пестрят нарисованными смайликами и картиночками в уголках. Сердце снова защемило от невыразимой тоски. Чэн Сяоши помотал головой, вернул записочку на место и, открыв дверцу холодильника, решил соорудить себе парочку бутербродов, чтобы быстро перекусить и продолжить осмотр.

Конечно, он предпочёл бы прийти в дом Донгмей днём или же включить нормальное освещение, но жизнь научила его тому, что Лу Гуана лучше всё-таки слушаться. Он вернулся в комнату и стал осматривать её более внимательно. Первое, что бросалось в глаза в комнате Ли Донгмей — громадный стеллаж со множеством полочек, занимающий всю стену. И на всех стояли книги. Одни были в новых узорчатых переплётах, другие были совсем старые, с потрёпанными корешками и разлохмаченными обложками. Чего здесь только не было: фантастика, романтика, детективы, приключения, поэзия… Казалось, что человеку не хватит и жизни, чтобы всё это перечитать.

«Зачем ей столько книг?» — удивился Чэн Сяоши, взяв одну наугад и откидывая тонкий кожаный переплёт. Память тут же услужливо подбросила парню обрывок воспоминания.

Из кухни доносятся звуки скандала. Родители снова не сошлись во мнениях. Ли Донгмей и рада бы всего этого не слышать, да вот только дверь приоткрыта, а голоса звучат настолько громко, что хочешь-не хочешь, а всё равно услышишь. Девочка вздрогнула от звука разбитой тарелки. Хочется спрятаться под одеяло и не вылезать оттуда, пока всё не утихнет. Но даже там не будет убежища. А где будет? Донгмей знала ответ. Она пододвинула тяжёлую стремянку к стеллажу и привычно взобралась по металлическим перекладинам, чтобы дотянуться до верхней полки. Взяв свою любимую книгу, девочка так и осталась сидеть наверху стремянки, слегка покачивая босыми ногами. Если родители увидят, то будут ругать за такие акробатические трюки, но им сейчас не до неё. А ей больше не до них; история уже полностью захватила девочку.

Больше не было раздоров и скандалов, от которых было колко и зябко, так что хотелось убежать и спрятаться. Вокруг была бескрайняя пустыня, посреди которой лётчик сделал вынужденную посадку и встретил чудесного мальчика, странствующего с планеты на планету. Мальчик умел путешествовать с перелётными птицами, понимал язык животных и растений, а когда ему бывало грустно, любил смотреть как заходит солнце. Донгмей всем своим маленьким сердечком завидовала лётчику, которому довелось познакомиться с маленьким принцем. Вот какого друга она бы хотела иметь: необычного, непохожего на всех, но вместе с тем такого чуткого и понимающего…

Воспоминание исчезло резко, как будто закончилась плёнка в диафильме. Чэн Сяоши вздохнул. Вот оказывается для чего Ли Донгмей такой большой книжный стеллаж. Он был её главным и единственным убежищем. Ругали ли учителя, дразнили ли одноклассники, ссорились ли родители — девочка бежала к книжной полке за очередной историей, в свою собственную страну фантазий, чтобы укрыться от суровой реальности. За всю жизнь она в совершенстве выучилась прятаться, быть незаметной, и самым надёжным укрытием были книги — сначала чужие, а затем и свои собственные.

Чэн Сяоши снова подошёл к столу. Поборов искушение заглянуть в ноутбук (покопавшись в чужих воспоминаниях, он наверняка смог бы вспомнить пароль), парень заметил старенький потрёпанный блокнот и начал пролистывать его. На последних страницах был набросок рассказа о фотографиях и краткий план действий. Последний пункт из него гласил:

«Попробовать сделать фотографию, прочувствовать фотоаппарат».

«Забавно. Выходит именно эта строчка и привела её впоследствии в наше ателье», — усмехнулся парень, продолжая листать блокнот.

«Чэн Сяоши!» — услышал он строгий голос друга. — «Ты в курсе, что чужие письма… ну или блокноты, читать нехорошо?»

Парень, едва не уронивший блокнот, смутился.

— Лу Гуан, — сказал Чэн Сяоши, проигнорировав замечание друга. — Она же теперь совсем одинока… Сюй Жилан была её единственной подругой…

«Ты опять слишком близко к сердцу принимаешь жизнь другого человека», — вздохнул блондин. — «Пойми, мы не можем исправить прошлое, как бы нам этого ни хотелось. Любые изменения могут привести к непоправимым последствиям».

— Я знаю, — вздохнул Чэн Сяоши. — Но я сейчас не о прошлом говорю. Она же… совсем как мы… Может, возьмем её в команду?

«Ты там совсем рехнулся?!» — поперхнулся воздухом Лу Гуан. — «Как ты это всё вообще себе представляешь? У Донгмей уже как бы есть профессия. Да и вообще, она всего один раз попала в фотографию, а уже доставила нам кучу проблем и сама чуть не умерла. Не знаю, как ты, а я лично не хочу повторения».

— Её можно понять, — не согласился с ним друг. — У неё лучшая подруга погибла. И единственная, между прочим. Вот если бы я умер, ты бы оставил всё как есть?

«Не мели ерунды, у меня нет способности проникать в прошлое», — после недолгой паузы ответил Лу Гуан. — «Так что даже при всем своём желании, я бы всё равно не смог ничего сделать».

— А если бы была способность? — не унимался Чэн Сяоши.

«Не знаю…» — честно отозвался парень.

— Эх ты! — вздохнул брюнет. — А я бы ради тебя постарался всё исправить. И плевать на искажения в реальности…

«Ну и глупо…» — вздохнул Лу Гуан.

Впрочем, по тону было понятно, что он не злится.

— Как прогулялся? — немного помолчав, спросил Чэн Сяоши. — Донгмей добралась до дома?

«Да, всё в порядке», — откликнулся друг. — «Видел её силуэт в окошке, когда она включила свет. Я оставил фотографию в почтовом ящике. Не думаю, что клиентка сейчас расположена к разговору».

— А ты романтик, — хмыкнул Чэн Сяоши. — Стоять под окнами девушки и наблюдать за ней…

«Да ну тебя», — фыркнул Лу Гуан. — «Кстати, можешь выходить из фотки. Маньяку явно нет дела до нашей клиентки…»

— Можно я ещё немного побуду здесь? — после паузы попросил Чэн Сяоши. — Не буду никуда лезть, просто погружусь в вспоминания…

«Ладно», — милостиво разрешил друг. — «А я, пожалуй, на боковую. А то голова раскалывается».

— Отдыхай, конечно, — встревожился брюнет. — Спокойной ночи!

Чэн Сяоши ещё раз обошёл комнату, запоминая обстановку. Затем прошёлся вдоль стеллажа, проводя подушечками пальцев по корешкам книг. Наконец взял одну из них наугад и, растянувшись прямо поверх покрывала, включил ночник над кроватью. Открыв книгу, парень пробежался глазами по первой странице:

«Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовёт нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов»⁽³⁾.

Ли Донгмей определенно нравился этот абзац, парню даже не нужно было копаться в её памяти. Слова были обведены простым карандашом.

«Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днём, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?»

Интересно, что для Донгмей было этим Несбывшимся? Попытки вырваться из рутинной жизни? Мечты о чём-то чудесном, способном преобразить её жизнь? Забавно, но даже открыв в себе новые способности, она так и не смогла ничего изменить. Чэн Сяоши и сам не раз размышлял о том, есть ли смысл иметь необычные возможности и быть не в состоянии что-либо поменять? Он ненадолго задумался о собственном Несбывшемся. Родители… Вернутся ли они? Чэн Сяоши не раз заводил этот разговор с друзьями. Цяо Лин, разумеется, тут же поспешно говорила, что обязательно вернутся, а Лу Гуан отводил глаза и старался сдержать печальный вздох. В обоих случаях парень понимал, что друзья уже давно не верят в их возвращение. Надежда оставалась лишь у него одного — глупая, несбыточная и одновременно непоколебимая…

«Между тем время проходит, и мы плывём мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня».

Между реальным и нереальным не такая уж и большая разница, ведь граница этих понятий почти незаметна. То, что для одних невозможно, для кого-то является обыденностью. Взять хотя бы их способности проникать в фотографии и видеть, что в них происходит. Кому-то это покажется фантастикой, а для них с Лу Гуаном — это обычный рабочий день. А сколько ещё людей может и не подозревать о собственных способностях, вроде их клиентки? А невозможное совсем рядом — только протяни руку…

Парень ещё немного полистал книгу, чувствуя, как его одолевает дремота. Наверно, Лу Гуану бы понравился такой слог — сложный, витиеватый. Чэн Сяоши же любил повествование попроще, без излишних философствований. Не удивительно, что его сморило с книгой в руках.

Ему снилось знакомство Ли Донгмей с Жилан. Судя по всему, воспоминания смешались с иллюзорностью сна и выдали достаточно чёткую картинку, как на киноэкране.

Младшая школа⁽⁴⁾. Донгмей школу никогда не любила, считала её концентрированной безнадёгой. Не сказать, чтобы её обижали — скорее, не замечали. В игры брали неохотно, только когда катастрофически не хватало людей. Тихая зажатая девочка была просто неинтересна одноклассникам. Ли Донгмей словно не существовало. Даже учителя порой забывали о её существовании. Поначалу ей было обидно, но затем она смирилась с таким положением вещей. На переменах, иногда и прямо во время уроков, девочка вновь проводила время в компании книг, взятых в школьной библиотеке.

Однажды к ним в класс перевели новую ученицу. Она представилась и помахала одноклассникам. Девочка как девочка — весёлая, улыбчивая, с копной волос пшеничного цвета, забранных в скромный пучок почти на макушке. Но одна деталь, несмотря на одинаковую школьную форму, уравнивающую всех детей, бросалась в глаза — пучок был заколот двумя перекрещенными карандашами красного и зелёного цвета. Донгмей с первого взгляда поняла, что хотела бы иметь такую подругу — необычную, непохожую на всех остальных. Но разве может она подружиться с кем-то настолько ярким? Ведь девочка была для остальных невидимкой.

Тогда Донгмей начала придумывать историю, главной героиней которой сделала Жилан. Назвала её девочка, разумеется, по другому, но суть от этого не поменялась. Новенькая действительно была интересной личностью. Очень общительная, бойкая, не боялась высказывать свою точку зрения, в том числе и взрослым людям. Доводила учителя рисования до бешенства, потому что когда остальные дети рисовали то, что задавали на уроке, Жилан рисовала, что хотела, и искренне не понимала, почему учитель на неё сердится, ведь уроки творчества, по её мнению, должны быть для того, чтобы свободно творить. Новенькая не выделяла кого-то из класса, со сверстниками общалась одинаково добродушно. Утром здоровалась со всеми, и с Донгмей в том числе. Поначалу это было непривычно, и она, страшно смущаясь, бормотала что-то в ответ.

Однажды, когда начался урок физкультуры, Донгмей осталась в классе — у неё было освобождение после недавней простуды — и классный руководитель попросила её заполнить график дежурств учеников. Работа была несложной, и девочка быстро с ней справилась. Решив заглянуть в школьную столовую, Донгмей была несказанно удивлена, когда, вернувшись, обнаружила Жилан, сидящую на парте и совершенно бесцеремонно читающую её блокнот, который девочка неосмотрительно оставила на своём рабочем месте.

Наверно, следовало бы выхватить из рук увлеченно читающей Жилан блокнот и наорать на неё, чтобы не смела брать чужие вещи, но это было не в характере Донгмей, и девочка, смертельно побледнев, лишь растерянно взирала на происходящее. Жилан заметила какое-то шевеление рядом и, завидев одноклассницу, солнечно улыбнулась ей и радостно сообщила:

— А мне мячом по голове заехали и учитель отпустил меня в класс.

— А… ага… — растерянно откликнулась Донгмей и наконец робко пробормотала: — Это… это мой блокнот…

Ей хотелось прямо сейчас провалиться сквозь землю. Проще было выйти голой на улицу, чем показать кому-то написанное. Тем более не абы кому, а Жилан — девочке, которой она восхищалась и за которой тайком наблюдала.

— Ага, я знаю, — кивнула Жилан, перелистывая следующую страницу. — Ты так здорово пишешь! Не оторваться.

Донгмей, не ожидавшая подобного комплимента, удивлённо захлопала глазами. Она совершенно не понимала, как на всё это реагировать.

— А продолжение будет? — сияющими глазами уставилась на неё Жилан, дочитав последнюю строчку.

— Н-не знаю… Я так-то для себя писала… — нервно перебирая пальцами, ответила Донгмей.

— Ну и зря! — покачала головой одноклассница. — По-моему, другие тоже должны это прочесть. Ты получше многих взрослых пишешь, между прочим, — авторитетно заявила она.

— Думаешь? — с сомнением откликнулась юный автор.

— Уверена. Вообще-то я знаю, что читать чужие записи плохо, — наконец сказала Жилан, — но ты ведь про меня писала, верно? Ты так поглядывала на меня во время уроков и что-то записывала, что мне стало любопытно. А теперь, прочитав про девочку, способную проникать в нарисованные миры, я точно в этом убедилась.

А вот теперь провалиться сквозь землю захотелось ещё больше.

Донгмей густо покраснела и, заикаясь, произнесла:

— И-извини… Я н-не хотела… Так само в-вышло…

— Почему ты извиняешься? — удивилась Жилан. — Хороший же рассказ получился, и я совсем не против быть главной героиней. Только ей не хватает подружки. Тоже талантливой — писателя или поэтессы, чтобы вместе путешествовать, — мечтательно произнесла она и вдруг добавила: — Ли Донгмей, давай дружить!

От такого предложения у девочки перехватило дыхание. Донгмей не была уверена, происходит ли всё это по правде или же это какой-то странный сон.

Но она нашла в себе силы улыбнуться и произнести всего одно слово:

— Давай…

Лицо Жилан озарила яркая лучистая улыбка, и она быстро затараторила:

— Как же здорово! Я давно хотела подружиться с кем-то необычным, вроде тебя.

Донгмей смотрела на неё с изумлением. Это она-то «необычная»?

— Хочешь, я покажу тебе свой скетчбук с рисунками? — не унималась тем временем Жилан. — Я его никому не показывала…

— Хочу… — почти беззвучно шевельнула губами Донгмей, всё ещё не веря в происходящее.

Кажется, в её жизни начиналась новая глава…

Примечания:

Эх, и зачем я только героиню литератором сделала? Вот и вспоминай теперь книги, которые за всю свою жизнь прочитала. Не ищет автор легких путей, ох не ищет…

1) оригинальное блюдо, распространенное в Китае, Индонезии, Вьетнаме, Сингапуре и Японии. Рулетики из овощей или морепродуктов, завернутых в рисовую бумагу.

Вернуться к тексту

2) рагу из набора овощей с мясом, соевым соусом и специй.

Вернуться к тексту

3) Здесь и далее цитаты из книги А. Грина «Бегущая по волнам»

Вернуться к тексту

4) В школу в Китае идут с шести лет. Первые шесть классов считаются младшими. Так что читатель может сам додумать на каком году обучения происходили события)))

Вернуться к тексту

Примечания:

Ура! Это было непросто, но я написала главу) Какая же я молодец, возьму с полки пирожок)

А если серьезно, надеюсь, что новая глава вам понравится) Приятного чтения❤️

Чэн Сяоши проснулся от неприятного ощущения затёкших мышц и жёсткого пола под собой. Парень не сразу сообразил, почему он заснул на полу, но затем вспомнил события вчерашнего дня и понял, что его просто выкинуло из снимка по истечении двенадцати часов. А попал он, соответственно, туда, откуда и входил в фотографию. Хорошо хоть на дворе стояло жаркое лето и шансов подхватить простуду было мало. Но вот Лу Гуан мог бы и разбудить! Кстати, а где он?

Чэн Сяоши поднялся с пола и осмотрелся, потянулся и сделал пару наклонов, чтобы размять затёкшие мышцы. Взгляд парня скользнул по настенным часам. Сколько времени?! Серьёзно, что ли?! Они должны были открыться полчаса назад! А вот это по-настоящему странно. Лу Гуан обычно пунктуален и придирчив в таких вопросах. Неужели… Нет, всё же вчера было нормально. Они попрощались, Лу Гуан ушёл спать, а он остался в фотографии. Неужели реальность всё-таки изменилась? И что же теперь делать? Несмотря на духоту помещения, по спине парня прошлась снежная крошка мурашек. Только не это! Что он будет делать в мире, где нет его лучшего друга?! Паника нарастала, становясь почти осязаемой.

— ЛУ ГУАН!!! — что есть силы заорал брюнет.

— Чэн Сяоши, ты бы мог не орать, как потерпевший? — поморщившись от такого количества децибел, осведомился его друг, спускаясь сверху. — У меня и так в голове будто дом сносят…

— Прости, — виновато улыбнулся Сяоши. — Я просто подумал…

— Догадываюсь, о чём ты подумал, — вздохнул Лу Гуан. — Но нет, всё нормально. В прошлом теперь есть небольшие расхождения, но реальность не исказилась. Ты, кстати, не помнишь, куда Цяо Лин аптечку дела? — осведомился он, прикладывая пальцы к виску.

— Вроде бы натыкался на кухне, в шкафчике, — припомнил друг. — Тебе от головной боли принести? Давай я поищу, а ты открывайся пока.

— Ты бы переоделся, что ли… — окинул его внимательным взглядом Лу Гуан. — А то ощущение, что ты в этой одежде на полу спал.

— Ну-у…

— Ты серьёзно на полу спал? — хмыкнул блондин. — Ясно, значит, тебя во сне выкинуло из фотографии.

— Спасибо, я заметил, — пожал плечами Чэн Сяоши и отправился на поиски аптечки.

Вернулся он уже в другой одежде, с упаковкой таблеток и стаканом воды.

— Держи, страдалец, — парень с улыбкой протянул Лу Гуану таблетки.

— Не смешно.

— А кстати, почему так? — полюбопытствовал Чэн Сяоши. — Ты раньше на головную боль вроде не жаловался.

— Думаю, это потому, что мне пришлось одновременно поддерживать связь и с тобой, и с клиенткой на разных фотографиях, — предположил Лу Гуан. — Кажется, это оказалось слишком большой нагрузкой.

— Тогда лучше предупредить Цяо Лин, чтобы не брала спецзаказы на сегодня. Будем обычную работу выполнять, — заволновался Чэн Сяоши. — И вообще, иди отдыхай. Я пока сам клиентов обслужу.

Лу Гуан с сомнением посмотрел на друга, немного поразмыслил и пришёл к выводу, что от него сейчас и впрямь толку мало.

— Ладно. Не напортачь тут. Надеюсь, скоро приду в се… Ой! — не успел он договорить, споткнувшись обо что-то. — Интересно… Получается, он со вчерашнего дня здесь лежит? — поднял парень с пола блокнот.

— О! Это нашей клиентки! — вспомнил, что видел у неё в руках (а потом и на столе в фотографии) этот самый блокнот Чэн Сяоши. — Оставь на прилавке. Может она за ним вернётся.

— Сомневаюсь… — всё же положил блокнот на стойку Лу Гуан. — Она вчера так напугана была… Придётся самим после работы занести, — вздохнул он и вдруг вспомнил: — Ты же на интервью сегодня идешь! Там и передашь.

* * *

Ли Донгмей проснулась рано. Не сказать, что с первыми лучами солнца, но на часах было всего лишь шесть утра. Наверно, сказывалось волнение перед сегодняшним интервью. А может быть потому, что она вчера рано легла спать — сразу же по приходе домой. Странно, её обычно редко так вырубает. И сон снился какой-то странный, путанный — про скачки во времени, фотографии, удирание от маньяка… Похоже, пора завязывать с придумыванием сюжетов книг, лёжа в постели, а то начинает потом всякая ахинея сниться.

Спать больше не хотелось. Хотя, возможно, девушка просто боялась увидеть продолжение этого бредового, но до мурашек реалистичного сна. А кому понравится снова видеть, как его пытаются задушить? Но вот что странно: Донгмей никак не могла отделить реальность от игры сознания. Что же из вчерашнего было на самом деле, а что — нет? Её память сейчас напоминала разбитое на осколки стекло — было непонятно, что за чем идет, какой кусочек вообще нужен, а что попало сюда и вовсе случайно... Мысленно приказав себе успокоиться, девушка взяла в руки телефон и посмотрела на число в календаре. Так, сегодня несомненно день интервью, а значит, вчера утром она точно была в издательстве. А вот и СМС от шефа, когда она вышла из полицейского участка.

Уже неплохо. А что насчёт фотоателье? Если она там действительно была, то в сумочке должна лежать распечатанная фотография. Ли Донгмей с замирающим сердцем начала поиски. Фотографии не было. Может она её выложила? Но на письменном столе тоже пусто. А это значит, что она не заходила в фотоателье «Время», не встречала там двух парней, один из которых может видеть то, что происходит на фотографии и быть голосом в чужой голове. Ну конечно, это же абсурд! Так не бывает. Это же не её книги в конце концов. Реальность намного скучнее. Она такая… реальная.

Чтобы в этом окончательно убедиться, Ли Донгмей ещё раз перетрясла сумочку. Фотографии по-прежнему не было, зато она, к своему удивлению, обнаружила там томик стихов в кожаном переплете. Нехорошее предчувствие царапнуло её ледяным коготком. Насколько девушка помнила, она купила этот томик, когда заходила в книжную лавочку. А зашла она туда потому, что пришлось ждать, пока проявят плёнку. Сердце забилось сильнее, а в горле встал горький ком.

«Так, нужно успокоиться», — сказала себе Донгмей.

Она могла зайти в книжный просто по дороге домой, а фотоателье и события в нём дорисовало во сне её слишком буйное воображение. Это всё, словно полупрозрачный слой, наложилось на недавние события, связанные со смертью Жилан, — и вот вам пожалуйста! — странный сон, переходящий в кошмар.

Чтобы немного отвлечься, Ли Донгмей открыла шкаф, чтобы убедиться, что приготовленная одежда в порядке. Для встречи с читателями были заготовлены серые классические брюки и блуза глубокого синего цвета. Девушка достала её из шкафа и развернула, чтобы удостовериться, что дополнительная глажка не понадобится. Взгляд Донгмей скользнул с рукава-фонарика на свою вытянутую руку, в которой она держала блузку. На руке красовалась длинная царапина. Когда она умудрилась её получить?

Донгмей нахмурилась, пытаясь припомнить. Кажется, она поцарапалась о какой-то забор… Он был металлическим, с витым узором. Странно, но она помнила этот забор с двух ракурсов: когда бросала камень, протиснув руку сквозь узкий прогал в решетке, и когда она упёрлась в этот самый забор, убегая от маньяка, находясь в теле Жилан. Выходит, забор из её сна был тем самым забором, о который она поцарапалась в реальности? Бред какой-то!

Ли Донгмей решительно не понимала, что происходит. Казалось, сейчас в её жизни причудливо переплетались сон и реальность, меняя привычный мир. То, что было невидимым, невозможным, непостижимым, обретало тонкие и ясные очертания. Донгмей казалось, что она случайно повернула какой-то ключ и открыла дверь, которую, возможно, трогать и не стоило. С одной стороны, девушке хотелось запереть всё обратно, словно несчастья, вылетевшие из ящика Пандоры. Но глубоко в сердце ей совсем не хотелось отказываться от чего-то особенного, захватывающего, обещающего сделать её скучную жизнь не такой нудной. А вдруг это неясный зов её Несбывшегося? От этого двойственного желания и сумбура в памяти было не по себе. Ли Донгмей почувствовала, что начинает потихоньку сходить с ума от этих мыслей.

Девушка заварила себе крепкий кофе и вновь попыталась разобраться в этом хаосе. Если рассуждать трезво, забор из сна ещё ничего не доказывал. Она могла увидеть его случайно, пока где-то гуляла, а может быть и вовсе на какой-то фотографии. И уже после этого он просто стал частью сна. Объяснить царапину, конечно, было сложнее. Даже если она получила её не у забора, возможно ли вообще поцарапаться и не заметить этого? У Донгмей начала болеть голова. Тогда она решила выйти на свежий воздух, а заодно проверить почту. Хотя вряд ли ей что-то принесли в такую рань. С чашкой кофе в руке девушка вышла на крылечко и открыла створку ящика. Оттуда выпал знакомый бумажный конверт. Ли Донгмей вздрогнула и одёрнула руку, словно ящик мог ударить её током. Несколько капель кофе перелетело через край чашки и выплеснулось на землю. Донгмей безэмоционально наблюдала, как на белоснежном боку чашки образовывается коричневый подтёк, а затем вновь перевела взгляд на упавший бумажный прямоугольник. Вроде бы конверт как конверт — небольшой, такие часто используют в офисах, если бы не одна отличительная особенность. В правом нижнем уголке стоял написанный витиеватыми буквами логотип — фотоателье «Время». Ли Донгмей даже не нужно было открывать конверт. Она знала, что внутри лежит фотография Жилан, распечатанная со старой пленки. Сомнений больше не было, словно разбитое стекло сложилось по осколкам в единый пазл. Несмотря на кажущуюся невероятность событий, весь вчерашний день был реальностью.

* * *

После обеда Лу Гуан почувствовал себя лучше и спустился вниз, чтобы подменить друга. Возможно, наконец-то помогла таблетка, а, возможно, организму просто нужен был небольшой отдых после серьёзной перегрузки. Зайдя в рабочую зону, парень увидел, что клиентов в ателье нет, а Чэн Сяоши, облокотившись о стойку, с упоением читает чужой блокнот.

— И чем это, стеснюсь спросить, ты занят? — скрестил руки на груди Лу Гуан.

— Тебе уже лучше? Я рад, — не отрываясь от чтения, произнёс Чэн Сяоши. — Послушай, как красиво написано! Это про нас, между прочим. Точнее, про ателье…

Блондин хотел уже было возмутиться такому отношению к чужим вещам, но последняя фраза друга его заинтриговала, поэтому на этот раз, в виде исключения, он решил промолчать. А Чэн Сяоши, тем временем, начал зачитывать:

«Если подумать: что такое фотография? Выхваченный кадр из чьей-то жизни, длинной, как раскрученная кинолента. Момент, попавший в густую смолу времени и застывший навеки в фотообъективе, словно веточка в янтаре. И люди находят старинные фотоальбомы, вертят в ладони такой «янтарик», рассматривают на просвет, любуясь льющимся сквозь него солнечным светом, стараясь разглядеть тонкие очертания «веточки» — чьей-то навсегда застывшей жизни…»

— Талантливо написано, — согласился с ним Лу Гуан. — Но читать чужие записи всё равно неправильно.

— Вот же ты душный! — закатил глаза Чэн Сяоши. — Ну что плохого в том, что я одним глазком взглянул?

— Ничего себе одним глазком он взглянул! — возмутился друг. — Да ты уже, я смотрю, дочитываешь! Так, чтобы сегодня же отдал клиентке блокнот и извинился.

— Ладно-ладно. Не нуди.

— И передай, чтобы заглянула к нам как-нибудь. Хочешь-не хочешь, а нужно объяснить, что произошло, — тяжело вздохнул Лу Гуан.

* * *

Итак, сомнений, что вчерашние события произошли на самом деле, больше не оставалось. Донгмей переводила взгляд с фотографии на лист бумаги и обратно. Если у неё действительно есть сверхспособности, то их нужно систематизировать: выявить причинно-следственную связь, ограничения. Хотя девушке и казалось, что она сейчас затеяла какую-то детскую забаву, игру из разряда «а давай представим, что…».

Донгмей поставила чёрточку, обозначающую цифру «1»⁽¹⁾ и призадумалась. А что она, собственно говоря, знает? Были ли какие-то закономерности в её перемещении?

Через некоторое время на листе появились надписи:

1. Хлопок = перемещение.

2. Цвет радужки меняется.

3. …

На этом все её выводы, собственно, и закончились. Интересно, находясь внутри снимка, может ли она всегда слышать того парня, говорившего с ней, или только когда тот находится в непосредственной близости? Так, стоп. Он же говорил что-то про то, что может видеть происходящее на фотографии. Значит, если перед ним нет снимка, то и связь он поддерживать не может. Итак,

3. Блондин из фотоателье — проводник.

Хм-м, вот вроде и вся информация, которой она владела на данный момент. Осталось только подтвердить свои теории опытным путем. Тем более, что времени до интервью оставалось ещё вагон и маленькая тележка. Девушка достала из бумажного конверта фотографию и, затаив дыхание, взяла в руки. На неё смотрела улыбающаяся, ещё живая Жилан. Переживать вновь то, что она пережила вчера, не особо хотелось. Но теперь Донгмей знала, что может в любой момент выйти из фотографии, хлопнув в ладоши. К тому же на этот раз можно попробовать напроситься к самой себе на ночевку. Не будет же маньяк нападать сразу на двух девушек, а значит Жилан будет в безопасности. Сердце бешено заколотилось, отдаваясь в ушах. Что это? Страх? Азарт? Или всего понемногу? Итак, попытка номер два.

Ну, с Богом! Донгмей резко вдохнула, затем плавно выдохнула и хлопнула в ладоши… Ни-че-го. АБСОЛЮТНО ничего не произошло. Всё та же комната. Всё та же фотография перед ней. Она хлопнула ещё раз. Снова ничего не изменилось. Может, просто не сработало? Технические неполадки, помехи в атмосфере или там озоновые дыры мешают? Или неправильный угол хлопка? Что за бред ей вообще в голову лезет? Какой ещё неправильный угол? Когда её маньяк душил, она вообще ни о каком угле не думала. Если дело не в технической составляющей, то в чём?

Донгмей уронила голову на скрещенные на столешнице руки и упёрлась в них лбом. Краем глаза девушка скользнула по фотографии рядом.

«Ты же неглупая и понимаешь, что у тебя ничего не вышло», — всплыл у неё в голове голос проводника.

Так. Если он говорил в прошедшем времени, означает ли это, что попытка была всего лишь одна?

Донгмей оторвала голову от столешницы и записала:

4. Одна фотография = одна попытка (?).

Но как же ей тогда проверить теорию? Её взгляд упал на фотографию, стоящую в рамочке на письменном столе, где она вместе с Жилан в кафе. А почему нет? Она столько раз после смерти подруги прокручивала этот счастливый день в своей памяти, что помнила их разговор почти дословно. Это означает, что риска напортачить почти нет. Не давая себе возможности передумать, словно рывком пересекая невидимую черту, Донгмей свела брови к переносице и, глядя на фото, быстро хлопнула в ладоши. В этот раз эффект превзошёл все ожидания. Едва её ладони коснулись друг друга, девушка исчезла из комнаты, словно её и не было.

Примечания:

Меня в аниме всё время волновал вопрос, откуда взялись эти способности и почему все воспринимают их как должное? Думаю, героиня, как любой нормальный человек этими вопросами тоже задастся. Жаль, что сценаристы нам ничего не пояснили.

1) В Китае цифры записываются иероглифами. Единица просто поперечной черточкой.

Вернуться к тексту

Примечания:

Простите меня за то, что так надолго пропала. У автора семь недописанных работ и я просто физически их невывожу. К тому же, эта глава упорно не хотела писаться. Этот фанфик, вообще, для меня в моральном плане самый тяжелый. Здесь много описаний и размышлизмов. Пожалуй, как в первой части аниме. А ведь надо это ещё как-то совместить с детективом и экшеном. В любом случае, фф я не заброшу, но вот пропадать могу. Простите меня за это…

Но вот, наконец, настало время и для этой главы, и она дописалась. Приятного чтения всем ждавшим и дождавшимся❤️

Солнечный свет ярко бил в стёкла. Ли Донгмей на секунду зажмурилась после полумрака зашторенных окон квартиры. Открывать глаза не хотелось. Девушка отчётливо ощущала чью-то руку на своём плече и аромат лемонграсса — любимые духи лучшей подруги. Было страшно: вдруг она откроет глаза и всё исчезнет?

«Хочу, чтобы это была реальность», — мысленно попросила девушка. — «Пожалуйста, пусть это будет реальность…»

Донгмей собралась силами и открыла сперва один глаз. Периферийным зрением увидела оранжевое пятно туники сбоку. Тогда она открыла второй глаз и повернула голову. На неё смотрела задорно улыбающаяся Сюй Жилан. Такая живая. Такая РЕАЛЬНАЯ.

— Ты для книги, да? — склонила она по-птичьи голову набок.

Похоже, странное поведение подруги её не особо удивило. Привыкла к тому, что та частенько выпадает из окружающего мира и уходит в себя или выкидывает что-то странное, чтобы «прочувствовать» персонажа.

— Вроде того… — прошептала Донгмей, чувствуя как в горле встает твёрдый комок, а на глаза наворачиваются слезы. Мир вокруг превратился в размытое пятно, она с трудом различала контуры столиков, стульев, людей, пришедших в кафе. Девушка сморгнула слёзы, делая картинку чётче.

— Ты чего? — с тревогой и одновременно теплотой в голосе спросила Жилан, и Донгмей, не выдержав, опустила взгляд.

— В глаз что-то попало, — соврала она.

— У меня зеркальце с собой. Может, ресничка?

Из уже до боли знакомой лакированной сумочки было извлечено на свет такое же до боли знакомое карманное зеркальце. Ли Донгмей вздрогнула, вспомнив, как в отражении этого самого зеркала не так давно видела тёмный силуэт маньяка.

— Не надо, — поспешно произнесла она. — Уже прошло. Наверно, сморгнула…

— Ну-у ладно, — озадаченно протянула Сюй Жилан, убирая зеркальце обратно и садясь за свой край стола.

Мобильный Донгмей издал короткое пищание. Пришла СМС-ка.

— Это я фотку переслала, — с широкой улыбкой пояснила Жилан. — И сделай лицо повеселее! Мы всё-таки праздновать пришли.

— Что праздновать? — на автомате спросила Донгмей.

— Ну ты, мать, даёшь! — захохотала подруга так громко, что на них начали поглядывать с соседних столиков. — Ты заработалась, что ли?

Донгмей напрягла память и с трудом вспомнила, в какой именно день была сделана фотография.

— Извини, неудачно пошутила, — немного нервно улыбнулась она. — Ну, конечно, я помню, что мы празднуем. Выход в печать второй книги трилогии.

— Ох, всё-таки розыгрыши — это не твоё! Но надо отдать должное: я тебе почти поверила, — поморщилась Жилан и весело продолжила. — Ну вот, писательская карьера пошла в гору. Осталось только личную жизнь наладить. Ты ведь собираешься себе парня искать?

Донгмей уже успела забыть о том, что эта тема была затронута за столом. Она с удивлением отметила, что раздражает она её не меньше, чем тогда.

— Конечно, — серьёзно кивнула девушка. — Каждый день снаряжаю поисковый отряд и иду искать себе парня.

Жилан фыркнула, представив себе эту картинку, и минералка, которую она пила, расплескалась мелкими брызгами.

— Зачем же такие кардинальные меры? — спросила она, откашлявшись. — Я про тех, кто поближе. — И вкрадчиво спросила: — Ты ведь не могла не заметить, что нравишься Чжу Фенгу?

— Ты явно преувеличиваешь значение слова «нравишься», — отмахнулась Донгмей. — Мы просто давно знакомы, ещё в институте на одни подготовительные курсы ходили. Вот ему и проще ко мне с какой-то просьбой обращаться, чем к кому-то ещё. К тому же, это же Чжу Фенг. Он такой, ну… — она развела руками, не в состоянии подобрать подходящие слова для описания верстальщика. — Видимо, я просто его сто лет знаю…

— Такой обычный? — усмехнулась подруга. — Ты это хотела сказать? Ох, останешься ты без парня со своей фантастикой. Тебя же явно меньше, чем путешественник во времени или дельфийский оракул не устроит, — засмеялась она.

Ли Донгмей, повинуясь воспоминаниям о разговоре, засмеялась следом. Вот только смех получился каким-то сухим и неестественным. Жилан, произнося эту незатейливую шутку, даже не подозревала, что её слова окажутся почти пророческими. Парня из фотоателье, способного видеть, что происходит на фотографии, вполне можно назвать «дельфийским оракулом», а второго парня, если её догадка была верна и это именно он, был на её месте в том снимке, «путешественником во времени». От этих мыслей стало не по себе, вдоль позвоночника прошёлся липкий холодок. Девушка резко помотала головой, словно отказываясь принимать всерьёз такое невероятное совпадение.

— Да что с тобой такое? Ты сегодня сама на себя не похожа, — выдернул её из скомканных, как бумажная салфетка, мыслей голос подруги.

Что правда, то правда. Девушки по имени Ли Донгмей в привычном представлении больше не было. С ней произошла совершенно непостижимая метаморфоза. Её словно разобрали на части и собрали заново. Донгмей чувствовала себя выброшенной, изгнанной из нормального мира. Из нормального человеческого мира. Где люди не умеют проникать в фотографии, не могут подсматривать события, запечатлённые на снимке, не могут проживать в чужом сознании чужие жизни.

Она попыталась задержать свой взгляд на знакомых объектах. Нужна была точка отсчёта. Что-то, за что можно зацепиться, чтобы не сойти с ума. Вот столик. Вот скатерть. Вот тарелка с едой. В руке всё ещё зажаты палочки — гладкие, деревянные, мокрые от внезапно вспотевшей ладони. Всё такое реальное, привычное. Всё материально до последней ниточки. На первый взгляд. Если не помнить, что всё это — часть прошлого. Часть фотоснимка.

Ли Донгмей с ужасом осознала, что уже ничего не станет прежним. Мир для неё перевернулся с ног на голову раз и навсегда. Она всё ещё может делать привычные вещи: включать радио по утрам, просматривать электронную почту, заваривать себе кофе, делать омлет… Вот только даже если со стороны будет казаться, что всё по-прежнему, обычной жизнь больше не будет. Потому что она сама стала другой. Она побывала в двух фотографиях и будет помнить, что у неё, заурядной в общем-то девушки, есть совершенно невероятные, непостижимые, исключительные способности, с которыми, откровенно говоря, Ли Донгмей пока не знала, что и делать. Но одно знала точно: забыть об этом факте и жить привычной жизнью она больше не сможет. Она была словно поезд, поставленный на новые, только что проложенные рельсы, у которого уже не было иного выхода, кроме как идти по ним. Это было жутко и захватывающе, восхитительно и пугающе одновременно. Как будто с тарзанки летишь в ледяную воду, не зная, что там на дне.

Но обо всём этом она подумает потом. Сейчас ей нужно заставить себя сосредоточиться на разговоре. А это значит, что ей необходимо слушать, слышать, отвечать, улыбаться. Второго шанса попрощаться с Жилан не будет. Одна фотография — одна попытка.

— Прости. Я невыспалась, — сказала первое, что пришло в голову Ли Донгмей.

— Понимаю, — легко откликнулась подруга. — Ладно, оставляю тему про парней в покое. Всё равно у тебя всё не как у людей.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, хотя бы то, что обычно дети семейное гнездо покидают, а у тебя, наоборот, родители разлетелись, — фыркнула Сюй Жилан.

— А сама-то, — покачала головой Донгмей. — Можно подумать, ты с кем-то встречаешься, а ещё десять бедолаг в очереди стоят.

— Вот тут ты права, — вздохнула подруга. — Не понимаю, что парней во мне не устраивает?

— Может боятся твоей яркой индивидуальности и напористости? — предположила Донгмей.

— Всё-таки думаешь, что петь серенаду тому симпатяге из соседней общаги было лишним? — засомневалась Жилан.

— А, вспомнила студенческие годы? До сих пор не могу понять, как тебе тогда удалось уговорить меня залезть на крышу той пристройки, чтобы осыпать вас при этом лепестками роз, — засмеялась Донгмей.

— Ну, мы же тогда изрядно приняли для храбрости, — не переставала веселиться подруга.

— И как только на весь интернет не прославились?! — покачала Донгмей головой.

— Ну и прославились бы, невелика беда! Ты же не была тогда популярным писателем. Тебя и сейчас-то в лицо только в издательстве знают… — протянула Жилан и воскликнула: — Ой, чуть не забыла, у меня же для тебя подарок!

А вот теперь надо изобразить удивление, словно она не знает, что это за подарок. Жилан долго копалась в сумочке со словами: «Да где же он?», а потом извлекла на свет продолговатую коробочку, перевязанную яркой лентой.

— Можно открыть? — согласно роли спросила Донгмей, хотя по оживлённо-ожидающему лицу подруги прекрасно видела, что не только можно, но и нужно.

Та активно закивала.

Донгмей перевела дыхание, испытав навязчивое чувство дежавю, аккуратно развязала ленту и открыла коробочку. В ней, как и ожидалось, лежал футляр с очками в тонкой сиреневой оправе под цвет глаз.

— Но у меня же хорошее зрение, — постаралась как можно естественнее удивиться девушка.

— Я знаю, — заулыбалась Жилан. — Они с простыми стёклами. Ты же как-то сказала, что со своим ростом и телосложением смахиваешь больше на старшеклассницу, чем на известного писателя. Вот я и подумала, что с очками ты будешь выглядеть солидней. А на интервью, на которое, я верю, ты однажды непременно решишься, будешь в них вообще конфеткой! — оживлённо закончила она.

Донгмей не стала, как тогда в прошлом, оживлённо спорить по поводу того, что она лучше умрёт, чем решится на интервью.

Сейчас она сказала просто:

— Как знать.

— Вот и прекрасно! Наденешь завтра в издательство?

— Ладно. Спасибо, мне очень нравится.

Откровенно говоря, Донгмей и сама уже не помнила, когда успела привыкнуть к этим очкам. Но теперь носила их, почти не снимая, словно они были не просто аксессуаром, а частью её самой.

Перерыв в кафе подходил к концу: еда была съедена, все темы, поднятые тогда за столом, обсуждены. Скоро они вернутся в издательство и разойдутся по рабочим местам — Донгмей иногда работала на дому, а иногда в офисе. То же самое касалось и Жилан. Они поднялись из-за столика. Сейчас или никогда!

— Жилан, — внезапно окликнула её Донгмей. — Я хочу задать тебе один странный вопрос. Считай, что это для книги…

— А ты когда-нибудь задавала не странные? — приподняла тонкую бровь подруга. — Особенно, когда для книги. Ну, давай.

— Что бы ты сделала, если бы я умерла?

Жилан пару раз удивлённо моргнула, а затем внимательно посмотрела на подругу. Не уловив на лице Донгмей ни тени улыбки, пришла к выводу, что та спрашивает серьёзно.

— Разве это не очевидно? Не допустила бы этого.

— А если бы не смогла? Что бы ты стала делать, ну не знаю, в память обо мне, например? — допытывалась Донгмей.

— Не понимаю, с чего это ты вдруг… Но если так… Ну, может организовала бы какой-нибудь фонд в твою честь… — нахмурила бровки Жилан. — Одно знаю точно: ты бы точно присутствовала на всех моих рисунках до конца жизни — в каждой чёрточке, в каждом штрихе… Но вообще, не вздумай умирать! У тебя трилогия не дописана! — засмеялась она.

— Ладно. Не буду, — слабо улыбнулась Донгмей. — И вопросы странные задавать тоже больше не буду. Жилан…

Она подошла к подруге и порывисто обняла её.

— Ты чего это вдруг? — ещё больше изумилась та, но всё-таки обняла в ответ.

— Я ведь так толком и не поблагодарила тебя за подарок, — сказала Донгмей, захлёбываясь слезами. — Спасибо тебе, Жилан… Правда, спасибо… Спасибо, что ты есть в моей жизни…

И прежде, чем подруга успела что-то ответить, Донгмей слегка развела руками за спиной Жилан и хлопнула в ладоши.

Миг — и она снова оказалась в своей комнате, а перед ней на столе стояла фотография. Всё вокруг было таким реальным и будничным: стикеры с заметками, старенький ноутбук, органайзер с письменными принадлежностями. Как будто девушка никуда и не пропадала. Но Донгмей знала, что это не так. И что мир устроен не так, как она думала раньше. Будни и привычная рутина не более чем ширма для другой жизни — невидимой и необъяснимой. Жизни, где можно проникать в прошлое с помощью фотографий и даже успеть попрощаться там с теми, кто был невероятно дорог.

— Спасибо тебе, Жилан, — произнесла Донгмей, погладив пальцами стекло рамочки, за которым стояла фотография. — Спасибо, что ты была…

Теперь она знала, что Жилан всегда будет в её книгах. А это значит, что на трилогии история Оливии не закончится. Будут, конечно, в её жизни и другие повести и рассказы, но книги об Оливии и Арчи будут издаваться, пока она жива.

Примечания:

Удивительно, но я написала ещё одну главу. Вообще, когда её писала, узнавала в героине себя, ибо публичные выступления не сильная моя сторона.

Что ж, приятного чтения❤️

P.s. Отдельное спасибо _AriFox_ за идею для названия цикла книг главной героини)

* * *

И что она здесь делает? Донгмей успела уже раз сто пожалеть, что согласилась на это интервью. Да, конечно, темой выступления, по большей части, будет являться её умершая подруга, но какой в этом толк, если она не сможет выдавить из себя ни слова? Для девушки всегда было проще написать книгу, чем пару минут поговорить с незнакомым человеком. А тут этих незнакомцев собралась целая толпа. Ли Донгмей казалось, что она умрёт прямо здесь, в подсобном помещении, ставшем на время чем-то вроде гримерки, так и не дойдя до читателей. Сердце гулко колотилось и подступало к горлу. Ещё и визажистка, которая наносила ей лёгкий макияж, постоянно что-то говорила, журча, как ручеек, и абсолютно не давая сосредоточиться. Донгмей слушала её вполуха, совершенно отстранённо, периодически улавливая что-то про племянницу, которая просто обожает её книги.

Встреча с читателями проходила в уютном и просторном помещении книжного магазина. В другое время Донгмей с удовольствием побродила бы среди полок, рассматривая книжные новинки, но сегодня её единственным желанием было оказаться дома в тишине, взять интересную книгу, лечь на диван и, натянув плед до подбородка, отгородиться от всего мира. До прихода читателей она немного побродила по помещению, чтобы свыкнуться и освоиться. В центре зала стояли несколько стендов с её книгами, чтобы каждый желающий мог купить одну из них и подписать у любимого автора.

«Боюсь, после моего сегодняшнего интервью это желание у них начисто отпадёт», — с тоской подумала Донгмей.

— Ну что, готова? — спросила появившаяся из ниоткуда Жилан.

«Как будто к этому вообще можно подготовиться», — мысленно откликнулась писатель.

— Да брось! Курсовую же как-то сдавала в универе, — фыркнула подруга.

«Вот именно, что как-то», — хмыкнула Донгмей. — «Думала, помру прямо в аудитории».

— Ну не умерла же, — резонно заметила Жилан.

Сегодня на ней была ярко-жёлтая блуза и юбка с бахромой, почему-то стойко ассоциирующаяся у Донгмей со старым диснеевским мультиком «Покахонтас». Может быть этому ещё способствовала подвеска в виде разноцветного пера, украшенная деревянными бусинами.

«Даже в моём воображении её любимый этно-стиль», — вздохнула Донгмей.

— Вы готовы? — спросила эффектного вида журналистка, заходя в помещение, и образ Жилан тут же пропал. — Вас все ждут.

— Можно ещё пару минут? — обречённо попросила писатель.

Та с улыбкой покачала головой.

— Боитесь камеры? — спросила она.

— Не только камеры, — честно призналась Донгмей, чувствуя как холодеют ладошки. — Ещё микрофонов, публичных выступлений и разговоров с незнакомцами.

— Сочувствую, — невозмутимо похлопала её по плечу папарацци. — Не волнуйтесь, во второй раз будет проще. Обещаю, что пойду строго по тексту и не буду задавать каверзных вопросов.

— Спасибо, — выдавила из себя бледное подобие улыбки Ли Донгмей.

Как будто тот факт, что журналистка пойдёт по тексту, поможет ей не бояться. Девушка вздохнула и на ватных ногах побрела следом за уверенной дамой как на эшафот. Жилан, как назло, предательски не хотела появляться, хотя её образ помог бы в некоторой степени преодолеть волнение. Донгмей вновь с тоской подумала о пледе, чашечке улуна⁽¹⁾ и недочитанных книгах.

— Что такого особенного в фантастических книгах? — уверенно начала журналистка, подойдя к стойке с микрофоном. — Почему вместо того, чтобы жить в реальности, нам так хочется перенестись в вымышленную вселенную? Почему мы все не спим и читаем до утра о событиях, которых никогда не было? Как бы то ни было, факт остаётся фактом, и сегодня мы приветствуем популярного среди молодёжи автора серии фантастических книг «Под светом Поллукса⁽²⁾». Встречайте — Лико Грэмм!

Аплодисменты грянули словно гром небесный, ещё больше смутив бедную Донгмей. Она сглотнула и затравленным взглядом обвела аудиторию. В основном здесь была молодежь — много старшеклассников и студентов; были родители с детьми и даже несколько женщин почтенного возраста, наверняка чьи-то бабушки, побоявшиеся отпускать внуков одних. Под внимательными любопытными взглядами, устремлёнными на неё, Донгмей хотелось съёжиться и сделаться как можно более незаметной. Она представляла, как её изучают, сопоставляют с её героями, сравнивают, разочаровываются… В глазах зарябило от множества лиц, в ушах тоненько зазвенело, и Донгмей поняла, что такими темпами журналистка будет скорее вести монолог, а не диалог. Она обречённо посмотрела в сторону выхода из книжного, который был едва виден за спинами аудитории и почувствовала себя загнанной в ловушку.

Как во сне Донгмей подошла к стойке с микрофоном, дрожащими руками положила записи, порадовалась, что её трясущиеся колени никто не видит. Во рту пересохло. Девушка с тоской посмотрела на стакан с водой, предусмотрительно стоящий рядом, но сразу же отказалась от этой затеи, понимая, что по закону подлости, непременно поперхнётся и закашляется на глазах у публики.

— Добрый день… — осторожно произнесла Донгмей в микрофон, чувствуя, как её голос срывается на октаву выше и становится неестественно тонким.

— Долгое время все считали, что Вас не существует, — засмеялась журналистка, не обращая внимание на волнение собеседницы. — Что Лико Грэмм — псевдоним, под которым пишут сразу несколько авторов.

Донгмей мысленно позавидовала невозмутимости папарацци. Вот бы ей хоть толику спокойствия, как у этой акулы пера, которая говорила в микрофон так же естественно, как дышала. Как же сложно оставаться внешне спокойной, когда тебе невероятно страшно. Донгмей была уверена, что её внутренняя паника видна всем и каждому, поэтому старалась смотреть не в зал, а на журналистку.

— Ну почему же не существую? — девушка умудрилась выдавить из себя слабенькую улыбку. — Она — это я. Человек из плоти и крови.

— Да, теперь мы это видим, — кивнула журналистка. — Но почему Вы так долго не показывались на публике? Зачем было напускать на себя столько таинственности?

Ну вот. А говорила, что пойдёт по тексту. Вот и верь после этого людям.

— Дело в том, что я не особо коммуникабельна, — честно призналась Донгмей. — Предпочитаю переписку живому разговору.

Она вообще для себя решила, что будет сегодня отвечать на вопросы предельно честно и искренне. Ну, если доживёт до конца интервью, конечно.

— И всё же Вы здесь.

— И всё же я здесь, — согласилась с ней писатель. — К сожалению, причина моего появления на публике довольно трагическая — смерть моей лучшей подруги.

— Да, мы знаем, что Сюй Жилан была Вашей подругой и иллюстратором. Пожалуй, без её рисунков сложно себе представить Ваш цикл работ.

— Так и есть, — Донгмей старалась не терять строчки с текстом из виду. — Её иллюстрации делали книги более живыми и красочными.

— Как началось Ваше сотрудничество?

— Мы познакомились ещё в шко…

Вспышка фотоаппарата ослепила Донгмей, выбила девушку из колеи. Писатель и без этого чувствовала себя эквилибристом на шатком канате, а тут и вовсе растерялась, потеряла мысль и запаниковала.

— Съёмка со вспышкой запрещена! — гневно обратилась к аудитории журналистка, а затем, со всё той же ослепительной улыбкой, повернулась к Донгмей. — Вы, кажется, говорили, что Ваш творческий дуэт образовался ещё в школе?

— Э-э… Да… — девушка никак не могла найти нужную строчку в собственных записях, а в голове был чистый лист и никаких намёков на мысли.

«Плохо дело…» — подумал Чэн Сяоши, увидев, как побледнела Ли Донгмей и какой невыразимый ужас плещется в её глазах.

У неё был отчаянный взгляд утопающего, которому очень хотелось, чтобы его спасли. Но что он мог сделать? Ничего… Или всё-таки мог? Как протянуть ей руку и вытянуть из этой трясины страха и отчаяния? Идея пришла слишком неожиданно, и парень сразу же закрутил головой в поисках решения для её воплощения. Рядом с ним стоял школьник с рюкзачком и с детским любопытством наблюдал за происходящим.

— Эй, пацан! — шёпотом окликнул его Чэн Сяоши. — У тебя найдётся ручка и бумага?

Тот перевёл взгляд на парня, кивнул и полез в рюкзак. Вырвал листок из тетради по китайскому и протянул:

— Пойдет, дядь?

У парня дёрнулся глаз от такого обращения (что ещё за «дядя»?!), но воспитанием школьника заниматься было некогда. Он быстро накорябал на бумаге пару строк и, уверенно протискиваясь сквозь толпу, направился к стойке.

Донгмей стояла ни жива, ни мертва, боясь пошевелиться. Руки, которыми она намертво вцепилась в стойку, были холодными, как лёд, а вот блузка на спине, наоборот, взмокла.

«Это провал!» — крутилось у неё в голове. — «Я всех подвела, особенно Жилан! Читатели меня возненавидят!»

Всё-таки интервью было самым глупым поступком в её жизни. Хотелось обратно, к прежнему статусу, когда она была только псевдонимом. Все разговоры — по переписке, вся информация — почтой, всё прочее — только через литагента. Донгмей уже хотела было отступить от микрофона и постыдно спасаться бегством, как вдруг услышала знакомый голос:

— Да пропустите же меня! Это важно!

Она удивлённо подняла глаза и увидела того самого темноволосого парня из фотоателье. Как там его звали? Донгмей, увы, не могла вспомнить.

Он протянул ей листок с ручкой и с улыбкой сказал:

— Я фанат вашего творчества. Подпишете?

На него зашикали из толпы. Подпись книг и раздача автографов была запланирована после интервью, но парня это, казалось, ничуть не смущало. Он выжидающе смотрел на Донгмей.

Та, всё ещё ничего не понимая, на автомате кивнула и взяла из его рук бумажку. И лишь тогда обнаружила, что на ней что-то написано. Всего одна фраза:

«Прыгай — и крылья вырастут!»

Любимая фраза Жилан, которую та частенько повторяла, чтобы её подбодрить. Возникло ощущение, что её подруга тоже незримо находится здесь, чтобы поддержать её одной-единственной, но такой необходимой в данный момент фразой.

Чэн Сяоши сейчас наблюдал, как фиалковые глаза Донгмей сперва удивлённо расширились, а потом наполнились каким-то радостным и тёплым светом.

Девушка мягко улыбнулась и немного дрожащей рукой вывела на бумажке два неровных иероглифа, означающих «спасибо», а затем протянула её парню. Чэн Сяоши, забирая листок, тоже улыбнулся в ответ, понимая, что теперь всё точно будет в порядке. Ли Донгмей решительно закрыла записи. Зачем они ей? Она и так знает, кем была для неё Жилан всё это время.

— Мы познакомились в младшей школе и с тех пор были неразлучны, — голос Донгмей становился увереннее с каждым словом. — Сюй Жилан была не только лучшей подругой, но также моим мотиватором и вдохновителем. Многие считали её эксцентричной чудачкой: необычные наряды, причудливые безделушки… Но она учила меня быть смелой, продолжать двигаться к цели, несмотря на страхи. Я стала писателем только благодаря ей.

— Ну а как же талант?

— Талант талантом, но без Жилан я так и писала бы в стол, не решаясь отправить рукописи в издательство. Я ведь довольно робкая, — Донгмей смущённо улыбнулась. — Мне сложно выставить что-то на всеобщее обозрение. А вокруг Сюй Жилан всегда была атмосфера авантюризма. Я восхищалась её смелостью. Думаю, сейчас самое время сказать, что образ Оливии списан с неё.

— Значит, в этом дуэте Вы скорее Арчи? — улыбнулась журналистка.

— Да, тихий и спокойный Арчи мне ближе по духу, чем яркая и уверенная в себе Оливия.

— Раз уж мы заговорили о Ваших героях, то задам вопрос, интересующий многих: почему ваши герои именно близнецы, а не возлюбленные, к примеру?

«Возлюбленные — слишком далёкая от меня тема», — хмыкнула писатель мысленно, а вслух сказала:

— Хотелось обосновать телепатию между ними. Сами знаете, о близнецах ходит много мистических легенд и историй. Например, что один чувствует то, что происходит с другим. Эту способность я и взяла за основу сюжета.

Ли Донгмей говорила взволнованно и немного запинаясь, то сплетая пальцы, то перекручивая цепочку кулона, но несмотря на это, ответы на вопросы получались чёткими и живыми. Мысли перетекали плавно и не обрывались на полуслове.

— …Жилан всегда будет в моём сердце и на страницах моих книг, — Донгмей неосознанно приложила руку к груди. — Поэтому, если позволите, мне хотелось бы дать Вам, дорогие читатели, небольшой совет. — Она сглотнула и продолжила после паузы: — Возможно, кто-то посчитает мои слова банальными, но иногда именно самых простых вещей мы и не делаем… Так вот… Мы не знаем, что случится с нами завтра, поэтому очень важно говорить нашим близким всё, что мы к ним испытываем здесь и сейчас. Потом можно просто не успеть и сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Не молчите, говорите Вашим родным и друзьям, как Вы их любите и цените. Заботьтесь о них, проводите с ними время, делайте для них подарки и сюрпризы. Будьте готовы прийти на помощь, когда это потребуется. Желаю, чтобы Вам никогда не пришлось сожалеть об упущенных возможностях. У меня всё, — робко добавила она в заключение и неловко переступила с ноги на ногу, словно заканчивала школьный доклад.

В зале послышались одиночные хлопки и уже через несколько секунд помещение наполнилось аплодисментами. Ли Донгмей даже не нужно было смотреть на аудиторию, чтобы понять, кто их начал. Она растроганно улыбнулась.

Потом были вопросы от читателей. В основном банальные, но встречались и такие, над которыми приходилось серьёзно задуматься. Её спросили, когда она начала писать, откуда черпает вдохновение, потом спросили, много ли получают писатели, есть ли у неё семья, о чём будет следующая книга, встретят ли Оливия и Арчи свои вторые половинки… На последний вопрос Донгмей ответила весьма уклончиво, потому что не хотела лезть на неизведанную и чуждую для себя территорию. У неё не было опыта в отношениях от слова совсем (какой вообще может быть опыт у той, кто парням предпочитает книги?), а писать плохую книгу о любви не хотелось, ведь в мире уже написано много хороших. Лучше она будет писать о том, что ей ближе и понятней.

К счастью, время для интервью (а заодно — и для неудобных вопросов!) закончилось и, пообещав ответить остальным на фансайте, Донгмей с облегчением села за столик подписывать книги и раздавать автографы. Это тоже оказалось непростой задачей. Вереницей проносились имена и лица, и к концу мероприятия девушке казалось, что её голова наполнена расплавленным свинцом. Ей очень хотелось, чтобы всё закончилось как можно быстрее.

«Домой», — подумала Ли Донгмей устало. — «И пару дней не высовывать нос из-под пледа. Восстанавливать внутреннюю среду…»

Но и тут её ждали препятствия. О том, чтобы выйти из книжного через парадный вход, не могло быть и речи — люди совершенно не собирались расходиться. Девушка осторожно выглянула с чёрного хода и нос к носу столкнулась с улыбающимся Сяоши.

— Так и знал, что ты отсюда выйдешь, — радостно сообщил тот, довольный своей догадливостью. — Ой, то есть Вы… — поправился он.

— Всё нормально, мне тоже будет проще на «ты» перейти, — кивнула Донгмей. — Скажи… а мимо толпы как-нибудь незаметно пройти можно?

— Учитывая, что дорога отсюда тоже пролегает мимо парадного входа, а высматривают именно тебя — вряд ли, — развёл руками Чэн Сяоши.

— Значит, я здесь застряла, — обречённо вздохнула девушка, жалея, что не продумала заранее пути к отступлению.

Можно было, например, напроситься к журналистке, чтобы та подбросила её до дома. Она, в отличие от Донгмей, резво прошла сквозь толпу со словами «без комментариев», и уже через пару секунд от крыльца сорвалась красная Феррари. Теперь уже сожалеть было поздно и оставалось только надеяться, что людям, в конце концов, надоест её ждать и они разойдутся. Похоже, планам об отдыхе так и не суждено было сегодня сбыться.

— Подожди здесь, я что-нибудь придумаю, — решительно сказал Чэн Сяоши, без труда поняв состояние девушки, у которой всё было написано на лице, и не дожидаясь ответа, куда-то убежал.

Ли Донгмей только вздохнула. Куда она отсюда уйдёт-то? Даже если бы очень захотела, то мимо толпы не прошмыгнуть незамеченной. Похоже, придётся устроить здесь лагерь и разбить палатку. Девушка устало прислонилась к стене, вдыхая вечерний воздух и наслаждаясь одиночеством. Главное, чтобы никому из читателей не пришла в голову мысль пойти к чёрному ходу с обратной стороны магазина.

Чэн Сяоши вернулся уже через пять минут, держа в руках небольшой пакет.

— Вот, купил неподалёку.

Он достал из него бейсболку и, тихо посмеиваясь, нацепил девушке на макушку. Та с удивлением обнаружила, что её такая фамильярность не рассердила, а скорее позабавила. Импульсивное поведение парня чем-то напоминало ей поведение Жилан. Донгмей невольно поймала себя на мысли, что будь её подруга жива, они бы с ним точно поладили.

Девушка сняла очки и забрала волосы под головной убор.

— Но меня всё равно узнают по одежде, — вздохнула она.

— Ты права… Знаешь что… — Чэн Сяоши ненадолго задумался. — Надень-ка вот это, — парень снял с себя сине-белую спортивную куртку и протянул её девушке.

Та удивлённо подняла глаза, но возражать не стала. В другое время подобный жест смутил бы Ли Донгмей, но сегодня она слишком устала, чтобы задумываться о подобном. Куртка, разумеется, оказалась ей слишком велика, что было неудивительно, учитывая разницу в росте. Хрупкая Ли Донгмей едва доставала высокому спортивному парню по плечо. Чэн Сяоши помог ей закатать рукава, и девушка поплотнее запахнула куртку. Надвинув козырёк почти на глаза, Ли Донгмей встала рядом с парнем так, чтобы тот отделял её от толпы, и они пошли к дороге. Смеркалось и никто не обратил никакого внимания на девушку в чужой, слишком длинной ей куртке и бейсболке, а Чэн Сяоши и вовсе был никому не интересен. Ну, может, только пара девушек мило улыбнулись симпатичному парню, да и только.

— Кажется, побег прошёл успешно, — улыбнулся тот, когда магазин остался позади.

— Не так захватывающе, как убегать от маньяка, но всё равно чувствую себя героиней экшена, — слегка вымученно приподняла уголки губ Донгмей. — Ты не обидишься, если я скажу, что совершенно не помню твоё имя?

— Чэн Сяоши, — представился парень. — И нет, не обижусь.

— Итак, Чэн Сяоши, — повторила Ли Донгмей имя, словно пробуя его на вкус, — ты знаешь, что бьёшь все рекорды? Всего за два дня ты уже трижды меня спасаешь.

— Разве?

— Да. Только за сегодня два раза — во время интервью и сейчас. И… это ведь ты был вчера мной в той фотографии? — уточнила она.

— Так ты поняла? — обрадовался Чэн Сяоши.

— Я, может, и трусиха, но вовсе не дура, — вздохнула Донгмей, с дрожью вспоминая сегодняшнее интервью.

— Да брось, всё довольно неплохо прошло, — пожал плечами парень. — Особенно для первого раза. Например… — он задумался, чтобы вспомнить плюсы её выступления, — ты говорила очень искренне.

— Ну, если бы не ты, меня точно ждал бы феерический провал, — усмехнулась девушка. — Честно говоря, я сейчас пытаюсь подавить в себе желание найти где-нибудь фотку с интервью и попытаться сделать его более сносным хотя бы со второй попытки. Останавливает только то, что учитывая мою степень везения, уверена, получилось бы только хуже, — хмыкнула она.

— Не стоит подвергать опасности существующую реальность и пользоваться способностями ради личных целей, — сказал Чэн Сяоши, чувствуя, что говорит сейчас, по сути, словами Лу Гуана.

Ну а что делать? Ли Донгмей в таких делах пока новичок и кто-то должен взять на себя роль наставника — старшего и более опытного. Ведь Лу Гуана всё равно здесь нет и покрасоваться перед девушкой ему никто не мешает. Тут парень заметил, что его собеседница виновато опустила глаза и сосредоточено начала смотреть себе под ноги.

— Ты побывала в фотке! — ахнул Чэн Сяоши.

Честно говоря, он был уверен, что их робкая клиентка не приблизится больше к снимкам на километр, но надо же! Оказывается, она тоже умеет удивлять.

Ли Донгмей не стала отрицать.

— Мне хотелось попрощаться с Жилан… — тихо сказала она. — И заодно проверить свою теорию…

Лу Гуану бы такое безрассудство точно не понравилось. Но Чэн Сяоши не мог осуждать её за такое желание. Скорее всего, сам бы он поступил точно так же.

— А говоришь трусиха, — усмехнулся парень. — Ну и? Удалось?

— Что именно?

— Попрощаться.

— Ага… Но я почти не меняла разговор! — испуганно подняла глаза девушка. — На событиях это никак не отразилось.

— Вот чудачка! Я же тебя не обвиняю, — фыркнул Чэн Сяоши. — Тем более, никто не может запретить тебе пользоваться способностями. Но думаю, прежде чем совершать что-то подобное, лучше сперва пройти небольшой инструктаж. Придёшь к нам в ателье? Там и объясним что к чему.

— Можно завтра? — робко спросила Донгмей и честно призналась. — Я сейчас как выжатый лимон.

— Да, конечно… Слушай, — не удержался парень от вопроса, — это же была та фотка из кафе? Ну, в которую ты прыгнула.

— Да… А откуда ты знаешь?

— Ну-у… — протянул тот, отводя взгляд.

— Погоди. Выходит, ты побывал у меня дома, пока находился в моём сознании? — догадалась Донгмей. — А я-то думаю, почему ты так уверенно идёшь, как будто знаешь куда. Хотя я могла бы и раньше сообразить, как-то ведь фотография оказалась в моём почтовом ящике. И та фраза, которую ты написал на листке... Она ведь со стикера на холодильнике.

— Быстро соображаешь.

— Когда приходится закрывать сюжетные дыры в тексте, ещё и не так соображать приходится, — весело засмеялась Донгмей.

Удивительно, но она совсем не волновалась сейчас. Наверно, лимит паники и страха был исчерпан ещё на интервью, а может дело было в самом парне. Хотя, возможно, Ли Донгмей ещё не до конца осознавала происходящее. Внезапно открывшиеся способности, прыжки во времени — всё это казалось сюжетом новой книги. А Чэн Сяоши был неотрывной частью этого сюжета.

— Ну и как тебе? — полюбопытствовал парень.

— Что именно?

— Перемещение в фотографии. Как ощущения?

— Как будто попала в собственную книгу, но мне забыли рассказать сюжет, — улыбнулась Донгмей. — Вот мы и пришли. Спасибо за куртку и за то, что спас от позора… и от читателей тоже… — она скинула с плеч и вернула парню предмет одежды.

— Бейсболку можешь оставить, пригодится ещё, — улыбнулся Чэн Сяоши, предупредив её действия, и вдруг спохватился: — Ой! Вот я балда! Чуть не забыл! Вот, держи, ты вчера у нас оставила, — парень протянул ей блокнот. — Ты очень талантливо пишешь, это даже Лу Гуан признал. А он, знаешь ли, не каждого хвалит.

Тут до парня дошло, что он только что признался в том, что совершенно наглым образом читал чужой блокнот.

Чэн Сяоши вспыхнул и забормотал:

— Ну... то есть... я одним глазом взглянул… Ну интересно же было… Извини… — выдохнул он.

Ли Донгмей пару раз удивлённо моргнула, а затем звонко рассмеялась.

Чэн Сяоши недоуменно посмотрел на неё. Он ожидал, что девушка скорее рассердится на него, а та, наоборот, развеселилась.

— А знаешь, — пояснила Ли Донгмей свою реакцию, — кажется, все мои самые интересные знакомства начинаются с того, что кто-то без спроса берёт мои записи и читает их, — вытерла она выступившие от смеха слезинки в уголках глаз.

1) полуферментированный чай, занимающий почетное место между зелёным и красным.

Вернуться к тексту

2) первая по яркости звезда созвездия Близнецов, одна из ярчайших звёзд неба

Вернуться к тексту

Примечания:

Ура! Наконец-то этой главой я заканчиваю со всеми предисловиями и мы вплотную подбираемся к экшену. А ещё автор очень рад, что успел дописать главу в декабре))) Надеюсь, она вам понравится❤️

* * *

Ли Донгмей проснулась с ощущением совершённого подвига. Не то чтобы она была довольна тем, как прошло интервью, но радовало, что она со своей социофобией вообще смогла что-то сказать. Девушка бросила взгляд на письменный стол и ноутбук, лежащий на нём, и, не в силах сдержать любопытства, соскочила с кровати и прямо так, босиком, прошла к нему. На мгновение замерла перед тем, как открыть крышку. Волнение, от которого покалывало кончики пальцев и всё обмирало внутри, захлестнуло её. Было боязно узнать, что же пишут в сети про Лико Грэмм после вчерашнего выступления.

Вздохнув, Донгмей все-таки собралась духом и открыла крышку ноутбука. Секунды, за которые включалась техника, показались ей целой вечностью. А затем один клик — и в окошке загрузилась страничка фансайта. С главного арта ей улыбались Арчи и Оливия: последняя — открыто и задорно, а Арчи, наоборот, более сдержанно, одними уголками губ. На заднем фоне позади ребят развернулись бесчисленные галактики, летали хвостатые кометы, но ярче всех сияла звезда над ними — Поллукс из созвездия Близнецов. Дизайн сайта они разработали давным-давно вместе с Жилан и Чжу Фенгом, который гораздо лучше разбирался в информационной сфере и помог девушкам сделать техническую часть работы.

Ли Донгмей пробежалась глазами по личным сообщениям. В основном это были вопросы, не прозвучавшие на интервью. На них она ответит позже. Девушка открыла окошко форума. Читатели уже вовсю обсуждали интервью. Среди участников Донгмей отловила несколько знакомых пользователей. Доброжелательная и позитивная «Карамелька», как обычно, рассыпалась в похвалах и взахлёб рассказывала о том, как она была счастлива получить лично автограф от писателя. Ли Донгмей улыбнулась, пролистала дальше. Пользователь с забавным ником «Все умрут, а я грейпфрут» сетовал на то, что ему не удалось попасть на интервью и надеялся, что подобное мероприятие состоится ещё раз. Ну вот, а она так по-глупому боялась, что читатели её возненавидят. Комментарии были разные: одни — нейтральные, другие — сочувствующие. Кто-то выражал соболезнования по поводу смерти Жилан, другие писали, что тоже боятся выступать перед аудиторией, третьи и вовсе были позитивными и юморными. Ли Донгмей читала и улыбалась.

Но вскоре настроение резко испортилось. Радость схлынула, как волна во время отлива, унося по мокрому песку мелкие камушки и ракушки. Некто «ФреддиЗлюгер» вполне оправдывал свой ник и едко писал, что сюжет её книг так же слаб и убог, как и она сама. И что теперь он понимает, почему герои и мир цикла так идеализированы. У автора, по его словам, налицо явный комплекс неполноценности, отсутствие приспособляемости к реалиям жизни и тяга к эскапизму⁽¹⁾, которые тот старается компенсировать за счёт героев и натянутого нереалистичного сюжета.

Ли Донгмей отодвинулась от экрана. Она и раньше сталкивалась с критикой, и даже не обманывала себя, что путь писателя будет простым и лёгким. Литераторам не выдают компасы и карты, свой путь они ищут наощупь — иногда по звёздам, а иногда и вовсе в кромешной темноте с маленьким фонариком в руках. Но дело даже не в этом. Да, она действительно неприспособлена к жизни и хочет убежать от скучной реальности. Хочет и одновременно боится этого. Но что значит «натянутый сюжет»? Донгмей уже давно не считала, что что-то сочиняет. Как и многие писатели, она просто создает модель, где её персонажи, подчиняясь законам обозначенного ей мира, живут уже собственной жизнью, которую она просто наблюдает и записывает, иногда немного корректируя их действия и помещая в новые условия. По крайней мере, так ей всегда казалось…

Но от напечатанных слов хейтера вдруг стало жарко и стыдно, а ещё пусто-пусто в голове. Короткие гудки как в неожиданно замолчавшей телефонной трубке. Донгмей через силу вновь взглянула на экран.

«Magenta» вежливо и корректно попросила уточнить, что тот имеет ввиду. На что хейтер разразился ещё более ядовитой критикой, так что даже пытавшаяся поначалу защитить своих любимых героев «Карамелька», очевидно, устав от препирательств, попрощалась и вышла из сети. Ощутившего вкус победы пользователя, несло всё дальше, и он даже написал, что смерть подруги писателя не более, чем рекламный трюк, чтобы вызвать жалость и увеличить продажи книг.

Донгмей поперхнулась воздухом от такого заявления. Пальцы взметнулись над клавиатурой и остановились на полпути. Девушка не знала, как правильно поступить. Ужасно хотелось ответить на злобную клевету, тем более, что к «ФреддиЗлюгеру» уже примкнуло несколько пользователей, поверивших в то, что смерть Жилан не более, чем рекламная акция, но не приведёт ли её ответ к ещё большим спорам? Может, позвонить админу и напомнить о его прямой обязанности следить за сайтом? С тех пор как книги Донгмей приобрели популярность, права админа у автора забрали в издательстве и возложили на их корректора Зэнзэн, которая обычно исправно следила за форумом, но сейчас, под конец месяца, зашивалась от обилия работы и отчётов. Самой же Донгмей дозволялось лишь отвечать на вопросы читателей и при необходимости участвовать в обсуждении.

Пока девушка раздумывала отвечать или нет злостному критику — и если да, то как бы подостойнее отреагировать на его выпады, — в беседу вступил ещё один завсегдатай форума, пользователь с ником «Timeless».

«Послушай, приятель, что за клуб сплетников ты здесь устроил?» — писал он. — «Тебя что, радиоактивная бабушка на лавочке укусила, что ты всякую ахинею несёшь? Прояви уважение к автору, у неё лучшая подруга умерла. Если не веришь, просмотри новостную ленту, или тебе полиция лично должна отчёт прислать? Сомневаюсь, что ты такая уж важная птица. А что касается автора, его книги и героев, то для всех недовольных есть кнопка выхода с сайта. Если не знаешь где она, могу прислать скрин и обвести кружочком».

Хейтер ещё немного повозмущался, но неожиданного защитника поддержали и другие участники форума, составляя решительную оппозицию, и тот постепенно слился. Донгмей почувствовала, как у неё на глазах выступают слезы от такой мощной поддержки читателей. Теплота их слов отозвалась звонкой радостью, скакнувшей в груди словно мячик. Интересно, человек под ником «Timeless» был на её интервью? Как, кстати, вообще это переводится? Девушка периодически собиралась начать учить английский, но взяться всерьёз как-то руки не доходили. Ну с «time» всё понятно, со временем связано. А «-less», если она не ошибается, добавляется в конце слова, когда нужно обозначить отсутствие какого-либо качества, насколько ей помнилось из университетской программы. То есть, по идее, это должно перевестись как «безвременный» или же… «вне времени»! У Донгмей перехватило дыхание от неожиданной догадки. Она уже подозревала… да нет, что уж там, она практически не сомневалась, кому может принадлежать этот ник.

— Четвертый раз… — растроганно улыбнулась девушка, погладив экран ноутбука. — Чэн Сяоши, ты спасаешь меня уже в четвертый раз…

* * *

Донгмей долго думала, что бы ей купить для визита в фотоателье. Предпочтения парней она не знала: любят ли они традиционные китайские сладости или стоит ограничиться общепринятым? Справедливо рассудив, что в любой непонятной ситуации можно купить тортик, девушка пробила покупку на кассе самообслуживания и двинулась в сторону фотостудии, надвинув на всякий случай на глаза бейсболку. К счастью, на улице её пока не узнавали, но перестраховаться стоило.

Чэн Сяоши предложил ей прийти после закрытия, а когда она спросила куда именно, рассмеялся и сказал, что живут они там же, где и работают. Донгмей могла такому только позавидовать — проснулся и сразу на работе, и не нужно тащиться в издательство через полгорода, встречая кучу незнакомых людей по дороге… Впрочем, сейчас ей было не на что жаловаться — работала девушка по большей части из дома на любимом стареньком ноутбуке. Можно было бы раскошелиться и купить новый (благо средства позволяли), но Ли Донгмей была из тех людей, которые очень привязываются к вещам. Ей было привычнее работать именно на стареньком XIAOMI и она не хотела менять его на что-то другое.

Донгмей остановилась в нерешительности на крыльце фотоателье. Пока она набиралась смелости, чтобы постучать, дверь распахнулась и из неё выглянул радостно улыбающийся Чэн Сяоши.

— Так и знал, что на пороге застрянешь! Заходи! Да заходи же! — засмеялся он, пропуская девушку внутрь.

— Спасибо, что встретил… — пролепетала та, сконфуженная таким приветствием.

— Встретил? Да он от окна последние полчаса не отлипал, — со смешком заметил Лу Гуан, сдержанно кивнув девушке из-за стойки.

Рабочий день закончился, и блондин рассортировывал распечатанные фотографии по конвертам, пока друг дежурил у окна.

— Смотри, Лу Гуан! — проигнорировав это замечание, совершенно по-детски просиял Чэн Сяоши. — Нам тортик принесли! Выглядит суперски! Пойду чайник поставлю, — унёсся он на второй этаж, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

— Как мало человеку для счастья надо, — фыркнул Лу Гуан, провожая его взглядом. — Можете пока присесть, — кивнул он на диванчик. — Я через пару минут закончу и обсудим всё, что произошло.

— Эм-м… Если Вы не против, то может перестанем так официально друг к другу обращаться? — попросила Донгмей после паузы. — В конце концов, человек, читавший мои мысли, вполне уже может считаться настолько близким знакомым, чтобы перейти на «ты»…

Блондин, запечатывая уже подписанный конверт, искоса взглянул на неё.

— Если это уместно, разумеется… — добавила девушка, смутившись под его внимательным взором.

Смущение смущением, но откуда в ней последнее время столько смелости берётся? Ещё неделю назад она бы то краснела, то бледнела, но не осмелилась бы предложить кому-либо более неформальное общение. И уж тем более не решилась бы пойти в гости к двум парням. Не сказать, что ей сейчас было от всего этого комфортно, но вопросов было столько, что если она их не задаст, то попросту лопнет от любопытства.

— Да, — немного поразмыслив, согласился с ней Лу Гуан. — Думаю, это вполне уместно. Кстати, Чэн Сяоши сказал, что вы… то есть ты, — быстро поправился он, — побывала в фотографии. Можешь рассказать?

Донгмей, не ожидавшая такого вопроса, вспыхнула, словно её уличили в каком-то проступке и, запинаясь, начала вкратце пересказывать их разговор с Жилан.

Лу Гуан слушал внимательно, даже несколько раз кивнул во время рассказа.

— Я… я что-то сделала не так? — нервно сцепив пальцы, наконец спросила девушка, нарушая затянувшуюся после её монолога тишину.

— Нет, — качнул головой собеседник. — Ты действовала достаточно корректно в данной ситуации и, к счастью, не изменила никаких ключевых событий.

— А… чем опасно изменение этих событий? — спросила Донгмей, немного успокоившись. — Я, конечно, понимаю, «эффект бабочки» и всё такое, но неужели такая мелочь, как чей-то разговор, может повлиять на уже существующую реальность?

— Ну, конкретно ваш разговор с Жилан вряд ли на что-нибудь бы повлиял, — снова покачал головой Лу Гуан. — Как бы тебе объяснить? — Он ненадолго задумался. — Многие представляют себе время как линию. Но это не совсем верно, ведь оно не статично. Время, скорее, динамично, как текущая река. Мельчайшее изменение — это как камушек, брошенный в воду. Обычно, такие камешки сразу тонут. Изменения чуть побольше тоже не принесут особого вреда.

— Ну да, река их просто обогнёт и продолжит течь дальше, — кивнула девушка, легко представив себе такую картину.

— Но вот изменение ключевых моментов, — продолжил Лу Гуан, — подобно серьёзному препятствию для реки. Например, большому валуну, оторвавшемуся от скалы, или упавшим деревьям. Вот тут уже возможны несколько вариантов развития событий.

— Ну, первый, наверно, что вселенная это переживёт, и река, так же обогнув препятствие, будь течь дальше, — начала предполагать Донгмей.

— Я бы не стал сильно полагаться именно на этот вариант, но он имеет место быть, — кивнул собеседник. — Шансы тут один к трём.

Он сделал паузу, давая девушке самой строить дальнейшие предположения.

— Второй вариант, это, видимо, развилка и ответвление реки. Иными словами, создание новой временной линии, идущей одновременно с первой, но уже с иными событиями, — припомнила всю просмотренную и прочитанную фантастику Ли Донгмей.

— Тоже маловероятный и не самый страшный вариант.

— А что же тогда можно назвать страшным? — её голос неожиданно дрогнул.

Уже само предположение о том, что где-то во вселенной может быть вторая временная линия с совершенно другим развитием событий, заставляло пробегать по спине быстрые колючие мурашки. Так какой же тогда третий вариант?

— Временной парадокс. Река, изменившая русло, или не справившаяся с препятствием и разлившаяся за его пределы. В этом случае наш мир попросту перестанет существовать или же перестанет быть привычным, и из него пропадут значимые для нас события и люди.

Донгмей передёрнуло. Слова Лу Гуана были быстрыми и холодными, как капли с ледяной сосульки. Это действительно было бы ужасно. Мир, в котором она не знала бы Жилан, не стала бы писателем или никогда не пришла в фотоателье «Время» — такое было страшно себе представить. Если, конечно, этот мир вообще остался бы существовать, а не схлопнулся, как алюминиевая банка под чьей-то ногой. В голове девушки с умопомрачительной быстротой, словно пёстрая карусель, проносились все модели событий, предложенные работником фотостудии. Как человеку с хорошим воображением, ей было несложно представить любой из предложенных вариантов. И многие из них ей совсем не нравились.

— У меня нет цели запугать, — поспешно добавил Лу Гуан, не ожидавший, что собеседница так побледнеет от его слов. — Просто хотел предупредить о возможных последствиях.

— Я понимаю, — кивнула девушка, слабо улыбнувшись. — Способности подразумевают ответственность, верно?

— Так, если вы решили вести занудные разговоры, — перегнулся через перила лестницы Чэн Сяоши, — то предлагаю делать это хотя бы за чаем.

Ли Донгмей проследовала за парнями вверх по лестнице и оказалась в не слишком большой, но весьма уютной гостиной. Здесь находился удобный кожаный диван, по обоим бокам которого стояли кадки с растениями. Широкий балкончик, увитый плющом, делал помещение похожим на оранжерею. Большие настенные часы равнодушно и неукоснительно отмеряли время. Здесь же стоял длинный овальный деревянный стол, на котором уже находился пузатый заварник и фарфоровый сервиз. Признаться, девушка была удивлена, что в доме, где живут два парня, может быть настолько чисто и уютно.

— Садись, где тебе нравится, — предложил Чэн Сяоши.

Девушка подумала и выбрала сесть на стул с высокой спинкой.

— Ну ты чего, как чужая? — недовольно нахмурился парень, наблюдая как та неуверенно пристроилась на самый его краешек. — Сядь поудобней.

Ли Донгмей то ли от слов, что она «не чужая», то ли от того, что к ней обращаются так легко и по-свойски, словно к младшей сестренке, неожиданно разулыбалась, провела рукой по подлокотнику и, сев поглубже, откинулась на спинку стула.

— Ну вот, совсем другое дело, — с одобрительной улыбкой заметил Чэн Сяоши, плюхнувшись на диван рядом с другом.

— Оставь несколько кусочков Цяо Линь, — сказал Лу Гуан брюнету, когда тот принялся нарезать торт.

Донгмей удивлённо взметнула брови, услышав незнакомое имя.

— Цяо Линь — владелица дома, — пояснил Чэн Сяоши. — Так что мы в некотором смысле арендаторы. Но вообще мы с ней друг друга с детства знаем.

— Понятно, — кивнула девушка. — Ой, чуть не забыла… — Она слегка запнулась, сминая пальцами край туники, но всё равно продолжила: — Я, конечно, уже написала на форуме, но хотела ещё лично поблагодарить за то, что заступился за меня. «Timeless» же твой аккаунт?

— Э-э-э… ну… — немного смутился парень.

— Его-его, — хмыкнул блондин. — Кто же ещё назовётся настолько «скромно».

— Ну раз уж меня раскрыли, — засмеялся Чэн Сяоши, разводя руками, — то и я скажу, что не в одиночку тому придурку писал. Лу Гуан тоже принял в этом самое живое участие.

— Ещё бы, — фыркнул тот. — Увидел, что написал ему этот балбес, — кивнул он на друга, — и не смог пройти мимо.

— Эй! Всё там было нормально и по существу!

Ли Донгмей с улыбкой смотрела на лёгкую перебранку друзей, чувствуя, что если до этого и оставались какое-то волнение и страхи, то сейчас они потихоньку уходят. Ей было вполне уютно в этой непринужденной атмосфере. Впервые со смерти Жилан девушка чувствовала себя комфортно в чьей-то компании.

— И что же ты написал изначально? — с любопытством спросила гостья, по-птичьи склонив голову набок.

— Э-э… да я не помню уже… — смутился Чэн Сяоши, слегка покраснев и отводя взгляд.

— Зато я помню, — усмехнулся Лу Гуан. — Цитирую: «Вали с сайта, дебил! Тебе здесь не рады».

— Эй! Ну по существу же!

Ли Донгмей засмеялась. Звонко и весело. Парни перестали спорить и тоже заулыбались: Чэн Сяоши радостно и открыто; Лу Гуан сдержанно, едва приподняв уголки губ.

— Знаешь, — обратилась к брюнету девушка, вытирая выступившие на глазах слезы, — иногда именно так и хочется написать. Слово в слово. Жаль, статус писателя не позволяет.

— Предлагаю вернуться к изначальной теме, — деловито предложил Лу Гуан, беря в руки тарелочку с тортом. — Скажи, что ты уже сама поняла насчёт способностей? Просто чтобы десять раз не говорить одно и то же.

— Да в общем-то немногое, — развела руками Донгмей и начала перечислять: — Что перемещение в фото активизируется хлопком, при проявлении способностей меняется радужка глаз и что ты, — указала она чайной ложечкой на Лу Гуана, — кто-то вроде проводника. И что одно фото — это всего одна попытка. Я ничего не упустила?

Парни изумленно переглянулись.

— Ничего себе склонность к анализу, — пробормотал Лу Гуан. — Выводы в общем-то верные.

— Даже так мне всё равно многое неясно.

— Спрашивай, не стесняйся, — улыбнулся Чэн Сяоши. — Расскажем, что знаем. Мы же теперь, можно сказать, в одном клубе.

— Вот, кстати, об этом, — нахмурила тонкие брови Ли Донгмей. — Нас таких много? Ну… со способностями. Может быть есть какое-то тайное общество, типа ордена? — её сиреневые глаза излучали любопытство.

Парни, не сдержавшись, фыркнули.

— Что? — обиженно поджала губы девушка. — По-моему, вполне резонный вопрос.

— Сразу видно — писатель-фантаст, — продолжал веселиться Чэн Сяоши, пока друг не пихнул его локтем.

— Нет. Никакого тайного общества нет, — покачал головой Лу Гуан. — По крайней мере, мы про такое не знаем. Да и других людей со способностями я пока не встречал. Только Чэна Сяоши и тебя.

— Ясно, — кивнула девушка, беря в руки чашку и задумчиво глядя на неё, словно надеясь найти там ответы. — А откуда они вообще берутся, эти способности?

Парни дружно развели руками. Видимо, ответа на этот вопрос у них не было.

— Ну разве такое бывает, чтобы вдруг ни с того ни с сего? — продолжала недоумевать Ли Донгмей. — Может, это генетическая предрасположенность? Или, наоборот, какая-то мутация?

— Даже если и так, мы об этом не знаем, — вновь качнул головой блондин.

— А это вообще врождённое или приобретённое?

Лу Гуан ответил внимательным и чуть напряженным взглядом. Как будто просчитывал про себя что-то и никак не мог просчитать.

— Сложно сказать, — наконец ответил он, когда девушка уже и не надеялась услышать ответ. — Я обнаружил свои способности в старших классах школы. Просто вертел в руках какую-то фотографию и вдруг осознал, что могу видеть события, происходящие на ней.

— А мои способности Лу Гуан открыл, — указал на друга брюнет. — До сих пор не пойму как. Почувствовал, что ли. Это уже в универе было.

— Что до тебя, — кивнул на девушку блондин, — то сказать сложно. Готов поспорить, что ты не пыталась раньше хлопать в ладоши перед фотографией. Так что знать наверняка мы не можем.

— Тоже верно, — скисла Донгмей, но тут же оживилась. — Слушай, а почему у нас с Чэн Сяоши одинаковые способности? Должно же нас что-то объединять? Что-то, что заставляет подчиняться наши способности одним и тем же законам.

— Точно не склад мышления или характер, — покачал головой Лу Гуан. — Тут вы полярны. И предположу, что общих родственников у вас тоже нет.

— Ну да, я всю свою родню знаю. Я бы запомнила парня со способностью путешествовать во времени… — вздохнула Донгмей и, закусив губу, замолчала.

Наверняка, её собеседники сейчас думают, что она дурочка со странными, докучливыми и совсем неуместными вопросами. Ну есть способности и есть, кому какое дело откуда они взялись? Это только ей, похоже, до всего докопаться надо. Донгмей не выдержала и, оторвав глаза от чашки, искоса посмотрела на парней.

Но вопреки опасениям девушки, Чэн Сяоши перехватил этот взгляд и ободряюще ей улыбнулся, а Лу Гуан смотрел внимательно и без упрека.

— Ты не права, они отличаются.

— Кто? — слова Лу Гуана прозвучали так неожиданно, что девушка не сразу сообразила, о чём он говорит.

— Ваши с Чэн Сяоши способности, — спокойно пояснил тот. — Имеется небольшое различие.

— В самом деле?

— Да, — вместо него охотно пояснил Чэн Сяоши. — Я становлюсь человеком за объективом, а ты тем, кого фотографируют.

— Ого, — протянула Донгмей. — Поэтому ты тогда стал мной, да? Потому что я фотографировала.

— Именно.

— Ух, ничего себе! — потёрла виски девушка, у которой от обилия информации голова шла кругом. — Ладно, с этим худо-бедно разобрались, перейдём тогда к техническим возможностям. А такое можно с любой фоткой проделать? А с картиной так не выйдет?

— Нет. Только фото или стоп-кадр с камеры, — ответил Чэн Сяоши.

— А если бы на Жилан не напал маньяк, я что, так бы и могла прожить за неё жизнь?

— Нет. У временного отрезка есть ограничение, — пояснил Лу Гуан. — В фотографии невозможно находиться больше двенадцати часов, потом тебя просто-напросто выбрасывает из снимка.

— Спрашивать почему именно двенадцать, полагаю, бесполезно?

— Да, этого мы тоже не знаем, — кивнул парень.

— Хм-м. А может, это как-то связано с тем, что часовой циферблат имеет двенадцать делений? — предположила Донгмей. — Вообще, если подумать, многие вещи из тех, что связаны со временем, равны двенадцати. Как я уже только что сказала, двенадцать цифр на циферблате, двенадцать месяцев в году, двенадцать созвездий, через которые проходит солнце по эклиптике…

— Может и так, — тихо сказал Лу Гуан, глаза у него были задумчивые. — А может, ты подгоняешь теорию под ответ.

— Что поделать. Не люблю сюжетных дыр, — со вздохом развела руками писатель.

* * *

Настроение, когда Ли Донгмей пришла домой, было прекрасным. Они проболтали с парнями ещё довольно долго. Не только о перемещениях во времени, но и о последних новинках книг (в основном с Лу Гуаном), о будущих сюжетах её собственных книг (тут уже по большей части Чэн Сяоши допытывался, каким будет дальнейший сценарий, и предлагал новаторские идеи). Ли Донгмей, в свою очередь, пообещала, что не будет бездумно пользоваться новыми способностями, а сперва посоветуется с ними. И всё же, получив ответы на некоторые вопросы, но не получив их на сотню других, копошащихся в голове, девушка чувствовала, что её мозг перегружен. Что надо отдохнуть, пока не случилось короткое замыкание. Или же попросту переключиться на что-то другое. Например, на новую повесть. Остаток вечера Ли Донгмей твёрдо решила провести за клавиатурой ноутбука, набрасывая сюжет для будущей книги и, возможно, начав первую главу, однако её планам так и не суждено было сбыться. И причиной этому был внезапно раздавшийся телефонный звонок. Он заставил девушку подскочить и заметаться по комнате в поисках мобильного.

— Привет, Зэнзэн, — сказала Донгмей в трубку, удивляясь столь позднему звонку корректора.

— Слушай, у меня к тебе огромная просьба! — затараторила в трубку та. — Моя племянница попала в аварию…

— Боже… — вырвалось у писателя. — Она жива?

— Да. И она, и её родители, ехавшие с ней, — поспешила успокоить её Зэнзэн. — Но девочка получила серьёзную травму и какое-то время будет передвигаться на костылях. А для активной девчушки это настоящий шок.

— Да, понимаю… — протянула Донгмей, на самом деле не особо понимая, чем, собственно, она-то может помочь.

— Ну так вот, у них там и без этой аварии куча проблем навалилась, — продолжила вещать трубка. — Боюсь, что Суинь совсем упадёт духом. Ты бы не могла съездить со мной, чтобы её подбодрить?

— Я?! — изумилась писатель. — Но ты же знаешь, я не очень хорошо лажу с людьми. Тем более с подростками.

— Да там и не нужно ладить, — засмеялась Зэнзэн. — Суинь обожает твои книги. Да она запищит от восторга, просто увидев тебя.

— Тогда ладно… — вздохнув, сдалась Ли Донгмей.

— У тебя же на завтра не было планов?

— Так-то нет… — протянула девушка, не совсем понимая при чём тут её планы на завтра.

— Отлично! Часа тебе хватит, чтобы собраться? — обрадовано спросила Зэнзэн.

— Подожди, так мы сегодня выезжаем?! — ужаснулась Донгмей.

— Ну да. Нам же в Далянь. А туда путь неблизкий. Ты не волнуйся, я аккуратно вожу. За ночь доедем.

— Угу… — совсем кисло откликнулась её собеседница, проклиная себя за неспособность отказать другим.

Вместо того, чтобы спокойно сидеть дома и писать повесть, она теперь будет часов восемь трястись в машине. Но с другой стороны, как можно отказать, когда речь идёт о травмированном ребёнке?

Согласившись на поездку, Донгмей даже не подозревала, что чуть больше, чем через сутки, она ворвётся в фотостудию со словами: «Парни, у меня для вас срочный заказ!»

* * *

Примечания:

P. s.

Увы, второй сезон тоже не дал ответов на вопросы о способностях парней. Эх, а я так надеялась…? Но к сожалению, я не могла просто ограничиться: «О, суперспособности. Прикольно. Есть и ладно»? Не будь моя ОЖП писателем, человеком с живым воображением, ещё ничего, но думаю, у неё, как и у многих зрителей, должны были возникнуть как вопросы, так и теории. В общем, автор что мог попытался логически обосновать?. В случае чего, делаем поправку на то, что Лу Гуан вполне мог не сказать героине всю правду, из разряда: «Меньше знает — крепче спит». Он настолько таинственная и немногословная личность, что мне порой кажется, что он знает гораздо больше, чем говорит тому же Чэн Сяоши? Но это могут быть только мои домыслы. Так что простите автору вольности в теориях?? На самом деле я без понятия, когда и как парни обнаружили свои способности?

1) (англ. escape — «сбежать, спастись») — избегание неприятного, скучного в жизни, особенно путём чтения, размышлений и т. п. о чём-то более интересном; уход от обыденной реальности в инобытие, инореальность, иномирие; бегство от действительности.

Вернуться к тексту

Примечания:

Да начнутся приключения! Правда до них мы так и не дошли, но подобрались в этой главе вплотную. Всем приятного чтения!❤️

* * *

Зэнзэн была аккуратным и спокойным водителем: не нервничала, когда при выезде из города они попали в пробку, ловко перестраивалась в соседний ряд и обладала хорошей реакцией. Донгмей точно бы так не смогла, поэтому когда Жилан не так давно предложила вместе с ней отучиться на права, наотрез отказалась от этой спорной затеи. Правда, подруга так и не успела закончить обучение… Дорога в Далянь прошла спокойно и без происшествий. Пару раз девушки останавливали машину и выходили, чтобы подышать свежим воздухом и размять затёкшие мышцы. Поначалу Донгмей с интересом смотрела в окошко на проносящийся мимо придорожный пейзаж, но затем сумерки совсем сгустились, а рассматривать темноту за стеклом не так увлекательно. За время пути девушка успела вздремнуть, обсудить рабочие вопросы с Зэнзэн, сделать пару заметок для будущей книги и снова задремать.

В итоге Донгмей и не заметила, как они добрались до места. Когда Зэнзэн растолкала её и вывела полусонную из машины, вокруг было совсем темно, да и рассматривать виды как-то не хотелось. Отчаянно зевая, Донгмей на автопилоте поздоровалась с хозяйкой дома, вышедшей с фонариком их встретить и, едва перебирая ногами, дошла до выделенной ей гостевой комнаты на первом этаже, где тут же упала на приготовленную постель прямо поверх покрывала и спокойно проспала до утра.

Проснулась девушка, когда лучи солнца уже вовсю били в окна, подсвечивая изнутри тяжелые красные занавески с золотистыми кисточками по краям. Не сразу сообразив, где она находится, Донгмей удивлённо окинула взглядом комнату. Было ощущение, что она проснулась в музее, или что её отбросило машиной времени на пару веков назад. Комната была выполнена в традиционном китайском стиле. Спала она, оказывается, не на кровати, а на, так называемой, кушетке кан⁽¹⁾ с резными спинками с трёх сторон. Девушка перевела взгляд на ширму, обтянутую бумагой, с изображённым на ней бамбуком и аккуратно выведенными иероглифами. Обстановка дополнялась стульями, столом из чёрного дерева, а также всевозможными подставками для декоративных ваз различной формы. Причудливые комбинации полок и ниш тоже напоминали о самобытности старинного дома.

На одной из стен висела старая, немного выцветшая, чёрно-белая фотография молодой прелестной женщины в платье ципао⁽²⁾, с тёмными волосами, традиционно забранными в двойной пучок и украшенными шпильками с жемчугом и цветами. Шею красавицы обвивало изящное колье, в центре композиции которого был большой тёмный камень в форме сердца. К сожалению, чёрно-белая фотография не позволяла понять, что это был за минерал и какого цвета, но выглядело украшение дорогим и роскошным. Несмотря на то, что дама была явно знатного происхождения, на её лице не было того чопорного выражения, какое встречается у элиты, напротив, взгляд был светлым и ласковым, а уголки губ приподнялись в нежной улыбке. Ли Донгмей невольно вспомнилась легенда о красавице Бао Си, которая хотя и редко улыбалась, но её улыбка была настолько очаровательной, что её супруг, правитель Ю-Ван, приказывал зажигать для неё сигнальные огни, чтобы видеть чаще этот изгиб губ. Вот и сейчас, несмотря на мягкую улыбку, писателю почудилась грусть в глазах женщины, или это уже фантазия разыгралась?

— Ли Донгмей, ты встала? — В комнату заглянула вполне бодрая и отдохнувшая Зэнзэн, словно девушка и не вела полночи машину.

— Да, доброе утро… или день… — потерялась во времени собеседница. — Слушай, а чья это фотография на стене?

— Это тётя моего зятя, — пояснила та, но увидев, как Донгмей страдальчески наморщила лоб, так как слово «зять» понятие растяжимое, сказала уже понятнее: — У мужа моей сестры была тётя, которая умерла в молодом возрасте. Это как раз она на фотографии.

— Понятно, — кивнула Донгмей и полюбопытствовала, глядя на фото: — А что с ней случилось? Несчастный случай?

— Нет. Вроде сердечный приступ… — задумалась Зэнзэн. — Лучше у хозяина дома спроси. Он, правда, тогда совсем мелким пацаном был, но тётку свою обожал. Даже в комнате потом постарался восстановить обстановку, какая при ней была. Вообще, это единственная комната в доме, которую не переделывали.

— Заметно, — хмыкнула писатель, когда под её ногами пронзительно скрипнули деревянные половицы при попытке встать с кровати.

— Да уж, я не понимаю этого. Память памятью, а современный ремонт здесь бы не помешал, — развела руками Зэнзэн. — Но как говорится: «Гость хозяину не указчик». Пойдём, покажу, где ванная, а потом позавтракаем, — она взглянула на наручные часы, — ну или пообедаем…

За столом в просторной светлой столовой уже сидело всё семейство. Столовая, в отличие от комнаты, была достаточно современной. Точнее сказать, обычной — с не слишком дорогой, но и не бедной обстановкой. Донгмей почему-то стало от этого немного грустно. Словно кончилась сказка, в которую она случайно попала. На столе стояло блюдо с баоцзы⁽³⁾, а также стир фрай⁽⁴⁾ из креветок и ростков сои. Последнее блюдо было вполне ожидаемым, ведь Далянь находился у самого моря, и морепродукты были здесь в разы дешевле. Семейство Янь встретило гостью тёплыми улыбками и расспросами о дороге, о том, хорошо ли та отдохнула и есть ли у неё особые предпочтения в еде. На последнее Донгмей, бесконечно смущаясь, заверила их, что не стоит беспокоиться и она всеядна. Члены семейства представились, и девушка попыталась запомнить их имена, повторив про себя: главу семьи звали Юфэй, его жену Венлинг, а их дочь, милую девчушку с двумя хвостиками, Сюинь.

Но, преодолев стеснение и какое-то время пообщавшись с ними за столом, Донгмей заметила, что видимое благополучие семейства было только видимым. Венлинг была очень бледной и апатично перебирала еду палочками, так почти ни к чему и не притронувшись. Она улыбалась и интересовалась делами Донгмей, но улыбка была какой-то блёклой и вымученной. Юфэй изредка задавал вопросы и часто хмурился, словно был мыслями не здесь. Потом словно спохватывался и поднимал какую-то насущную тему. Зато тринадцатилетняя Суинь была, со свойственным подросткам оптимизмом, весела и активна. Девочка действительно была в искреннем восторге от того, что к ним в гости пришёл любимый писатель и взахлёб делилась впечатлениями о книгах, жаловалась на невозможность из-за перелома гонять мяч и заниматься гимнастикой и активно закидывала гостью вопросами.

* * *

— Суинь тебя не слишком утомила? — спросила Зэнзэн, когда они с Донгмей вышли на прогулку после плотной трапезы.

Корректор знала, что девушке бывает непросто общаться с незнакомыми людьми и это отнимает у неё значительную часть эмоциональных ресурсов, поэтому, несмотря на недовольство Суинь, вытянула Донгмей после обеда в сад, пообещав вернуть любимого писателя через час.

— Ну, она любопытна, как и любой подросток в её возрасте, — развела руками Донгмей, и тут её взгляд наткнулся на кое-что по-настоящему интересное. — Ой, а что это там? Маяк, да? — увидела она в отдалении высокую постройку.

— Да, — кивнула спутница. — А чему ты, собственно, удивляешься? Мы же совсем рядом с морем. Правда, маяк давно заброшен.

— Жаль, — искренне посетовала писатель, которая была бы не прочь там побывать в поисках сюжета для будущей книги. — Наверняка когда-то он был прекрасным местом, дающим надежду и спасающим жизни мореплавателей. А насколько он заброшен? Может, всё-таки можно побывать внутри?

— А ты, оказывается, авантюристка. Суинь тоже всё время порывалась туда сходить, — хмыкнула Зэнзэн. — Жаль, теперь уже точно не выйдет…

— Что? Почему? — искренне удивилась собеседница. — Она же может это сделать, когда нога срастётся, разве нет?

— Эм-м… не бери в голову, — замахала руками корректор. — Я случайно сболтнула лишнего. Ты же гость, наслаждайся отдыхом, а не забивай себе голову чужими проблемами.

— Зэнзэн, — нахмурилась Донгмей, — я тебя не первый год знаю. Ты бы не стала беспокоиться по пустякам. Либо ты говоришь мне, что случилось, либо я спрошу об этом других членов семьи. Я же не слепая, вижу, что все чем-то расстроены, хоть и стараются не показывать вида.

Дотронувшись до шершавой коры, она обогнула персиковое дерево, такое привычное для китайского сада.

— Ладно, сдаюсь, — шутливо подняла вверх ладони Зэнзэн. — Раз уж ты ставишь вопрос ребром… Дело в том, что Юфэй выставляет дом на продажу… Это решение далось ему непросто. Он же тут вырос…

— Но почему? Подожди, как он мог здесь вырасти, если дом принадлежал его тёте? — задала Донгмей сразу ряд вопросов.

— После её смерти дом отошел семье Юфэя, — начала корректор с последнего. — А насчет того, почему продаёт… У Венлинг недавно обнаружили проблемы с сердцем, ей нужна срочная операция, а потом реабилитация. Таких больших денег у семьи нет, поэтому они решили продать дом и переехать в многоэтажку. Жить в квартире намного дешевле.

— Может, я смогу чем-то помочь? — неуверенно спросила Донгмей. — Внести хотя бы часть суммы за лечение.

Если бы девушка могла, то не раздумывая отдала бы нужную сумму. Но, к сожалению, только в фильмах писатели получают баснословный гонорар. Да, денег хватало на безбедную жизнь, но и только. Во-первых, Донгмей только набирала популярность, как автор, а следовательно, её гонорары были не настолько высокими как у маститых писателей. Во-вторых, львиная доля её заработков уходила издательству с его рекламой, литературными агентами, пресс-конференциями и прочим. После выхода трилогии, на которую девушка и подписывала договор, писатель планировала слегка поменять условия и поднять свой гонорар. Если на это хватит смелости, конечно. А в-третьих, Донгмей ещё и высылала немалую сумму матери, живущей заграницей. Та, считавшая, что девушка ей обязана, и привыкшая к безбедной светской жизни, никак не хотела поумерить свои аппетиты. Впрочем, Донгмей, у которой были с ней сложные отношения, считала, что это не самая высокая цена за то, чтобы женщина не приезжала и не вмешивалась в её жизнь. Ей хватало нравоучительных телефонных звонков, надолго выбивавших её из состояния комфорта.

— Ну что ты! — протестующе замахала руками Зэнзэн. — Всё равно часть суммы им погоду не сделает, а денег от покупки дома вполне хватит на лечение. И вообще, я тебя сюда привезла в качестве гостя, а не для того, чтобы нагружать семейными проблемами.

Донгмей всегда удивлялась, как мало можно знать о людях, с которыми бок о бок трудишься на протяжении нескольких лет. Она была совсем не в курсе о семейных проблемах их корректора — девушки с железными нервами, весёлым нравом и устойчивым характером. У Зэнзэн не было таких ярких всплесков эмоций, как у Жилан, но она тоже была позитивной и лёгкой в общении. А тут — надо же! Оказывается, у неё проблем выше крыши, да что там проблем, даже о наличии у корректора племянницы Донгмей услышала только вчера. Девушки ещё немного побродили по саду, любуясь природой. Здесь чувствовался солоноватый морской воздух. Донгмей невольно подумала, что по весне здесь, наверное, особенно красиво. Сейчас же грушевые и персиковые деревья давно отцвели и радовали глаз сочной яркой зеленью. Зато на клумбах вовсю цвели пионы, гордо носящие в Поднебесной звание «царя цветов», а также нежные хризантемы и яркие гиацинты. А ведь совсем скоро и этот дом, построенный в традиционном китайском стиле, и этот чудесный сад отойдут чужим людям, которых ничего не связывает с этим местом.

Донгмей стало так невыразимо грустно, что от этого защемило сердце. Она сама очень дорожила тем домом, в котором жила, старинным книжным стеллажом, купленным когда-то ещё её дедушкой и бабушкой — они же и положили начало коллекции книг. А больше всего Донгмей дорожила воспоминаниями о школьных денёчках, когда Жилан приходила к ней с ночёвкой или просто в гости. Они вместе играли, читали, болтали обо всём на свете и будущее представлялось им радостным и безоблачным… Девушка с трудом могла представить себе ситуацию, что в её доме стали бы жить другие люди.

Пока Зэнзэн отвечала на звонок с работы, Донгмей вошла обратно в дом. Проходя через гостиную, она увидела главу семейства, сидевшего в плетёном бамбуковом кресле с книгой в руках. Но было видно, что мужчине далеко не до чтения. Он рассеянно смотрел поверх страниц, его мысли явно где-то блуждали.

Юфэй вздрогнул, неожиданно обнаружив, что он здесь не один, а потом натянул на лицо любезную улыбку, отдавая дань гостеприимству, и сказал:

— Простите, не заметил Вас. Как погуляли?

— Спасибо, хорошо, — светски откликнулась Донгмей. — У Вас чудесный сад, господин Янь.

— Это всё заслуга Венлинг, — махнул рукой тот. — Ей нравится возиться с цветами.

Девушка немного помолчала и, наконец, решилась сказать.

— Зэнзэн сказала, что вы собираетесь продать дом. Мне жаль это слышать.

Мужчина вздохнул.

— Это вынужденная мера. Да и в конце концов, дом — это всего лишь дом. Жизнь Венлинг гораздо важнее. Да и всё равно от того дома, который я помню, осталась лишь комната Дэнг Тай.

— Дэнг Тай — это Ваша тетя? — уточнила писатель, услышав незнакомое имя. — Я видела её фотографию на стене.

— Да, — кивнул Юфэй. — Этот снимок я сделал ещё мальчишкой. В то время я даже подумывал стать фотографом. Но потом подрос и интересы поменялись.

— По-моему, это очень хорошая фотография, — улыбнулась Донгмей. — Светлая такая. И имя у Вашей тетушки славное. Созвучно слову «маяк»⁽⁵⁾.

— Так Вы тоже это заметили! — обрадовался мужчина. — Я когда его впервые услышал, подумал что оно очень символичное для женщины, живущей у маяка.

— Пожалуй, — кивнула писатель. — Спасибо, что позволили мне остановиться в её комнате. Там всё такое… самобытное. Словно застывшее во времени. Ощущение, что она до сих пор там живёт, просто ненадолго вышла.

— Потому и позволил. Я читал Ваши книги, Ли Донгмей, — сказал мужчина. — Я вообще стараюсь следить за тем, что читает моя дочь, — улыбнулся он. — Мне почему-то показалось, что Вы сможете по достоинству оценить комнату Дэнг Тай. Наверное, просто хотелось с кем-то поделиться напоследок.

— Благодарю за доверие, — сказала девушка. — И всё же… неужели нет другого выхода? Только продажа дома?

— Ну, если только «Сердце Поднебесной⁽⁶⁾» вдруг отыщется, — горько засмеялся Юфэй.

— «Сердце Поднебесной»? — удивилась Ли Донгмей, недоуменно сведя брови к переносице. — Что это?

— Колье с пурпурным бриллиантом в форме сердца. Да вы и сами видели его на фотографии. Оно пропало в тот самый день, когда был сделан этот снимок. Никто до сих пор не знает, где это колье. Суинь считает, что оно может быть где-то в доме и даже пыталась его найти, — засмеялся мужчина. — Ну, знаете, все эти истории о потерянных кладах, которые так любят подростки. Разумеется, у неё ничего не вышло.

— А Вы что думаете? — осторожно спросила Донгмей.

— Думаю, что Дэнг Тай могла потерять его во время прогулки. Мы в тот день ходили к маяку. Возможно, где-то там оно и слетело.

— Маяк тогда работал?

— Уже нет, — качнул головой мужчина, — но тётушка его любила и следила, чтобы он содержался в порядке. Приходила туда рисовать акварелью. Для неё маяк был особенным местом. — Юфэй улыбнулся, с теплотой вспоминая те времена. — После её смерти я пару раз сходил туда один, но без её присутствия это было уже не то. Да и воспоминания были слишком сильными. В итоге, я совсем перестал там бывать. Думаю, теперь там и вовсе не пройти…

* * *

Закончив говорить с хозяином дома, Донгмей поднялась в комнату Суинь, которая располагалась на втором этаже. Комната отражала характер девочки, удивительным образом сочетая в себе черты сорванца, готового часами гонять мяч и носиться по дорожкам на роликах, и юной принцессы — розовый цвет в интерьере, мягкие игрушки, занавес из прозрачных бусин подчёркивали это. По привычке Донгмей взглянула на книжную полку и с удовольствием отметила, что у девочки хороший вкус. Какие-то книги она сама с интересом читала в детстве, другие были неплохими новинками, ну и её повести, разумеется, здесь тоже присутствовали. Кроме того, Суинь любила рисовать и, немного стесняясь, показала Донгмей свой альбом с рисунками. Та всё посмотрела, похвалила девочку и на предложение что-то ей подарить выбрала набросок не очень ровно нарисованного, нарушающего все возможные законы перспективы, но вполне узнаваемого маяка. Вот только при разговоре с Суинь Донгмей была немного рассеяна, всё ещё размышляя над словами хозяина дома.

Оставалось не больше часа до их с Зэнзэн отъезда. Корректору нужно было утром выйти на работу в издательство и с отправлением затягивать не стоило. Донгмей собрала свои нехитрые вещички и, лёжа поверх покрывала, задумчиво смотрела на портрет. Скользнула взглядом по тонкой шее красавицы, задержала его на колье. Интересно, а куда всё-таки оно подевалось? Может, взял кто-то из слуг? Если, конечно, таковые тут были в то время. В этой комнате Донгмей периодически забывала, что Дэнг Тай умерла не во времена какого-нибудь императора, а всего лишь около тридцати лет назад. Могла ли хозяйка дома сама подарить кому-то украшение? Кто знает… У неё точно нет шанса узнать ответ на этот вопрос…

— Ой ли? — прозвучал в её голове насмешливый голос Сюй Жилан.

На этот раз умершая подруга явилась ей, одетая в ханьфу⁽⁷⁾ с ярко-красной отделкой, словно в дань традиционному стилю комнаты.

— Чего тебе? — хмуро откликнулась Донгмей, которой сейчас было немного не до воображаемых бесед. — Если знаешь, где колье, будь добра, поделись своими догадками.

— Откуда мне знать? — покачала та головой. — Но ты ведь и сама можешь узнать.

— Каким образом? — мрачно откликнулась писатель, впрочем, уже догадываясь каким будет предложение подруги.

— Ну, ты же у нас теперь читер, — хмыкнула Жилан. — Абилкой обзавелась. Сгоняла бы в фотку, да посмотрела, куда это самое колье запропастилось. И тебе несложно, и хозяевам приятно.

— Ты так говоришь, как будто мне нужно на соседнюю улицу за хлебушком сходить, а не в прошлое прыгнуть, — вздохнула Донгмей. — Напомню, пока это особо ничем хорошим не заканчивалось.

— Ой, да подумаешь, маньяк разок за ней погнался, — фыркнула Жилан. — Тут маньяков нет, к тому же ты можешь РЕАЛЬНО им помочь. А ещё подумай, какой тут будет простор для творчества. Мигом после такого приключения новую повесть накатаешь, — хитро улыбнулся плод воображения.

Донгмей заколебалась.

— А если снова всё испорчу? Шанс ведь только один.

— Если не попробуешь, вообще никакого шанса не будет. К тому же, тебе ведь необязательно действовать в одиночку, — прищурилась подруга.

Ли Донгмей резко села на кровати, словно её подбросило пружиной. А ведь действительно. Парни уже давно работают в этой области, так почему бы не доверить это дело профессионалам? Возможно, Лу Гуан сможет увидеть, что произошло, даже без проникновения в фото. А если и не сможет, у Чэна Сяоши всё получится гораздо лучше, чем у неё. Осталось только уговорить хозяев дома одолжить ей фотографию. Донгмей взглянула на часы и поспешила прочь из комнаты.

— Ух ты, как оживилась! — одобрительно присвистнул ей вслед образ Жилан перед тем, как растаять в воздухе.

* * *

— То есть Ваш друг кто-то вроде экстрасенса? — Юфэй скептически приподнял бровь.

— Нет… то есть да, — Донгмей не знала как лучше объяснить, чтобы не раскрывать чужую тайну. — В общем, я понимаю, как это странно звучит. Но Вы же ничем не рискуете. Услуги я оплачу сама при любом раскладе. А фотографию, целую и невредимую, верну через Зэнзэн. Если всё получится, то не придётся продавать дом, — пыталась она убедить мужчину. — Господин Янь, я просто хочу Вам помочь! Если есть шанс, почему бы им не воспользоваться?

Юфэй долго молчал, что-то обдумывая. Наконец, когда Ли Донгмей уже потеряла надежду на ответ, мужчина заговорил.

— Знаете, если бы мне сказал что-то подобное другой человек, я, не раздумывая, вызвал бы ему психиатора. Но Вам я почему-то верю…

* * *

— Что-то не так с этой фотографией, — задумчиво протянул Лу Гуан, рассматривая снимок. Его радужка при этом горела ярко-бирюзовым огнём.

— Значит, ничего не выйдет? — огорченно спросила Донгмей и непроизвольно зевнула.

Хотя она и устала с дороги, заснуть ей толком так и не удалось. Девушка тревожно просыпалась каждый час от того, что в голову настойчиво лезли мысли о пропавшем колье и фотографии, и, едва дождавшись утра, Донгмей, наскоро одевшись, понеслась в фотостудию, удивив парней своим ранним визитом. Потом они ещё минут пятнадцать пытались въехать в её сбивчивые объяснения. Наконец, ей удалось убедить Лу Гуана взглянуть на снимок.

— Я этого не говорил, — откликнулся блондин. — Просто я почему-то не вижу часть событий, они словно в тумане. Это странно.

— А про ожерелье ты тоже ничего не видишь? — полюбопытствовал Чэн Сяоши, заглядывая через плечо друга на фотографию, словно тоже мог там что-то увидеть.

— Увы, — покачал головой тот. — И не ожерелье, а колье, — не преминул поправить он друга.

— Невелика разница, — фыркнул брюнет и предложил: — Ну так давай я прыгну в фотку и посмотрю, что там да как.

— Довольно сомнительное мероприятие, — задумчиво протянул Лу Гуан. — Фотографию, по словам Ли Донгмей, делал господин Янь, который в то время был ребёнком и — напомню! — на тот момент являлся гостем в доме тёти. Вряд ли тебе разрешат запросто шататься по всему дому.

— И что же делать? — расстроилась Донгмей.

— Действительно, — вздохнул Чэн Сяоши и попытался воззвать к совести друга: — Лу Гуан, ну не будь ты таким бесчувственным! У людей несчастье, а у нас есть возможность им помочь. Хотя бы попытаться.

— Тише, я думаю, — шикнул на него друг.

— Давайте я пойду, — робко предложила Ли Донгмей. — Я ведь попаду в сознание Дэнг Тай, а кому как не хозяйке украшения знать, что с ним случилось? Просто пройду её маршрутом и посмотрю, в какой момент оно пропало.

Парни переглянулись.

— Стоит признать, в её словах есть смысл… — протянул Чэн Сяоши и кивнул своим мыслям. — Это может сработать.

— Да, но отпускать новичка в фотографию… — вздохнул Лу Гуан. — А если что-то пойдёт не так?

— Ну, я ведь тоже был когда-то новичком, — улыбнулся Чэн Сяоши. — А как ещё ей набраться опыта?

— Я всё равно пойду, — нахмурилась Ли Донгмей, видя что Лу Гуан колеблется. — Вопрос только в том, с вашей помощью или нет.

— Без проводника тебе там делать нечего, — покачал головой блондин. — Напортачишь— и прощай наша реальность.

— Лу Гуан, — тихо шепнул другу Чэн Сяоши. — Не хочу на тебя давить, но нам завтра вносить деньги за аренду.

— Как? Уже завтра? — удивился тот и вздохнул. — Ладно, была не была. Только позвоню Цяо Лин, предупрежу, что у нас спецзаказ и для обычных клиентов мы пока закрыты.

Ли Донгмей и Чэн Сяоши обрадованно переглянулись. А они-то думали, что уговаривать Лу Гуана придётся гораздо дольше.

— Спасибо, — искренне произнесла девушка.

— Благодарить будешь, если из этой сомнительной авантюры что-то выйдет, — хмыкнул Лу Гуан, набирая номер хозяйки.

— Не обращай внимания, он всегда ворчит, — подмигнул девушке Чэн Сяоши.

Ли Донгмей слушала его вполуха. Она всё ещё не могла поверить, что сейчас, по собственной воле, собирается ввязаться в это рисковое мероприятие, которому сама же и была инициатором. Да что с ней творится-то в последнее время? Куда делась та робкая девушка, которая даже нос на улицу боялась высунуть?

Лу Гуан закончил говорить по телефону и спросил:

— Ну что, готова?

— Нет, — качнула головой та, — но это не имеет значения.

Парень неопределённо хмыкнул и с запредельно серьёзным видом начал инструктировать:

— На всё про всё у тебя двенадцать часов. Ты только наблюдатель, а значит, не должна вмешиваться в прошлое и менять будущее. И ещё: если почувствуешь, что что-то идёт не так, тут же выходи из снимка. Запомнила? — протянул он ей раскрытую ладонь.

Донгмей серьёзно кивнула и, пока не успела передумать, быстро хлопнула по ней. В комнате остались только Лу Гуан и Чэн Сяоши.

— А знаешь что, — вдруг сказал блондин, задумчиво посмотрев на друга, — отправляйся-ка за ней. Подстрахуешь. Что-то неспокойно мне…

— А головной болью потом опять мучиться не будешь? — спросил тот.

— Так вы тогда были в разных снимках, а тут в одном, — резонно заметил Лу Гуан. — Ну всё, не будем терять время, иди.

Чэн Сяоши кивнул и, тоже хлопнув по ладони друга, исчез из фотостудии.

* * *

1) Такая кушетка обычно изготавливается из розового дерева или тика. Она с трех сторон закрыта спинками, искусно расписанными изящным рисунком и декорированными ажурным орнаментом.

Вернуться к тексту

2) распространённое в Китае длинное женское платье, которое первоначально носили маньчжурские женщины

Вернуться к тексту

3) китайское блюдо, представляющее собой небольшой пирожок, приготовляемый на пару

Вернуться к тексту

4) традиционная для китайской, прежде всего для кантонской кухни техника быстрого обжаривания пищи в раскалённом масле в глубокой сковороде с покатыми стенками при постоянном помешивании.

Вернуться к тексту

5) Игра слов. На китайском маяк «денгта», звучит созвучно имени Дэнг Тай.

Вернуться к тексту

6) В представлении автора это выдуманное колье похоже на известное колье «Heart of the Kingdom Ruby»

Вернуться к тексту

7) традиционный костюм ханьцев Китая. В наши дни ханьфу надевается только во время торжественных церемоний или в исторических телесериалах и фильмах

Вернуться к тексту

Примечания:

Свершилось! Автор, наконец, написал главу!

* * *

Ли Донгмей поморгала, восстанавливая зрение после фотоаппаратной вспышки. Она была в той же комнате, что и в гостях у семейства Янь, правда с некоторыми различиями в обстановке. Например, на столике стояла тяжёлая резная шкатулка, а вместо бумажной ширмы с бамбуком стояла ширма, обтянутая шёлком, на которой красовались грациозные журавли.

Донгмей спохватилась и перевела взгляд на мальчика с давно устаревшей моделью фотоаппарата в руках, который с любопытством смотрел на неё снизу вверх.

— Юфэй… — начала было девушка, вспомнив имя хозяина дома, но потом замолчала, не зная, что сказать дальше.

— Розовая радужка… — вдруг произнес мальчик. — Прикольно смотрится.

Донгмей присмотрелась и ахнула, увидев, что глаза ребёнка тоже необычного цвета, словно в них плещется жидкое золото.

«Спокойно, все свои», — раздался в её голове бесстрастный голос Лу Гуана.

— ЧЭН СЯОШИ?! — воскликнула девушка изумлённо.

— Он самый, — хмыкнул мальчик. — Лу Гуан просил за тобой присмотреть. — Он перевёл взгляд на фотоаппарат и хмыкнул: — Вот это раритет! Сто лет уже зеркалку в руках не держал…

«Так. Ближе к делу. Давайте там осваивайтесь и вперёд», — прозвучал голос блондина.

— А куда вперёд-то? — пожав плечами, спросил Чэн Сяоши. — Вон же, колье пока на месте.

— Действительно, — вздохнула Ли Донгмей и сняла украшение, чтобы внимательно осмотреть цепочку. — Красивое, — протянула она, рассматривая как играет в лучах света, падающего из окна, огромный рубин, являющийся центральным элементом изделия. — Кажется, этот цвет у ювелиров называется «голубиная кровь», — припомнила девушка.

— Это что, настоящие бриллианты? — изумился парень, рассматривая мелкие камешки по бокам. — Этого точно хватит, чтобы оплатить лечение.

«Этого хватит не только на лечение, но и на безбедную жизнь их будущих внуков», — хмыкнул Лу Гуан. — «Но не расслабляемся. Мы ещё не знаем, куда пропало колье. Рано праздновать победу».

— Вроде, все звенья целы… — Ли Донгмей прошлась пальцами по цепочке из белого золота и бесцветных бриллиантов. — Интересно, что же всё-таки с ним случилось? — она повесила колье обратно на шею.

— А может… — начал было Чэн Сяоши, но его прервал скрип открывающейся двери.

В комнату заглянул молодой симпатичный мужчина с тонкими усиками. При виде его Донгмей испытала странное волнение, но это была не её привычная боязнь людей, а весьма необычное ощущение, словно тело проявляло физическую реакцию в виде повышенного сердцебиения отдельно от её сознания.

Пока она пыталась понять, что же с ней происходит, мужчина заговорил сам:

— Всё ещё фотографируете? Просто заглянул сказать, что обед будет через полчаса.

— Хорошо, — промямлила Донгмей.

— Вижу, ты сегодня настроена более благожелательно, дорогая, — удивился тот.

«Это её муж? У них что, какие-то проблемы? Что мне делать?» — запаниковала девушка.

«Успокойся. Просто скажи, что не хочешь ссориться при Юфэе», — отозвался Лу Гуан.

— Я просто не хочу ссориться при Юфэе, — послушно повторила за ним Ли Донгмей.

Мужчина сжал губы в тонкую линию, потом взглянул на мальчика и нехотя произнёс:

— И то верно. — и скрылся в дверном проёме.

— Всё-таки это сложнее, чем я думала, — вздохнула Донгмей.

— Ну всё же нормально прошло, — попытался приободрить её Чэн Сяоши. — Просто забудь, что ты — это ты. Сейчас ты Дэнг Тай.

— А мы не можем просто положить колье в тайник, а потом сообщить семье Янь, где его искать? — со слабой надеждой в голосе спросила девушка.

«Увы», — произнёс Лу Гуан. — «Во-первых, будущие события даже из-за такой мелочи могут пойти самым непредсказуемым образом. А во-вторых, у Дэнг Тай и Юфэя всё равно останутся воспоминания об этом дне. Что помешает им достать колье уже на следующий день?»

— Ты мог просто сказать «нет», — вновь вздохнула Донгмей.

В оставшееся время путешественники во времени решили исследовать комнату Дэнг Тай на предмет тайника. Такового за время проверки они не нашли, зато Донгмей обнаружила небольшую тетрадь в кожаном переплете, которая оказалась личным дневником хозяйки комнаты. Решив, что дополнительная информация им не повредит, девушка открыла тетрадь наугад. Первые строчки, бросившиеся ей в глаза были:

«Я несчастна в собственном доме».

Изумлённая, она принялась читать дальше.

«Я знаю об изменах Сяолуна. Я догадывалась о них ещё до того как Шуанг мне об этом сказала».

«Кто все эти люди?» — спросила Ли Донгмей. — «Сяолун — это муж этой бедняжки?»

«Да», — подтвердил Лу Гуан. — «А Шуанг — его сестра и мама Юфэя».

«Понятно», — кивнула Донгмей и снова взялась за чтение.

«Мне нужно было послушаться родителей, а не своевольничать. Так что в том, что случилось, виновата только я сама. Неравные браки никогда не приводили ни к чему хорошему. Теперь я оказалась ни к месту в любом из кругов. Из высшего общества меня с позором изгнали, а в низших кругах считают снобкой. Я заперта в золотой клетке домика в провинции. А мне так не хватает простого человеческого общения…Всё моё общение — это Шуанг с мужем, которых редко увидишь дома, да их сын Юфэй. Никогда бы не подумала, что моей единственной радостью будут беседы с маленьким мальчиком. Ребёнок он смышленый и иногда я ловлю себя на мысли, что хотела бы, чтобы у меня был такой сын. Думаю, поэтому я вкладываю в его обучение и воспитание не меньше, чем его собственные родители… Что же касается моего мужа, кажется, что мы с ним совсем чужие. Иногда я спрашиваю себя: где тот заботливый остроумный врач, с которым я когда-то познакомилась, который упорно меня добивался, и ради которого я бросила всё? Неужели его любовь уже тогда была лишь притворством? Или она угасла позже? В какой момент мы так отдалились друг от друга? Я просто не в силах поверить в то недоразумение, что осталось от нашего брака. Словно сижу на пепелище…»

— Жалко её… — протянул Чэн Сяоши, который, оказывается, подошёл и тоже успел пробежаться глазами по строкам. — Казалось бы, чего ему ещё надо? Жена умница, красавица, любит его. Живи и радуйся!

— Ага. Вроде бы обычная история, каких не сосчитать, но какая трагедия скрывается за каждой из них, — вздохнула Донгмей. — Как сказал один классик: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему»⁽¹⁾.

«Не принимай слишком близко к сердцу, эта история уже давно в прошлом», — сказал Лу Гуан. — «Сейчас главное — колье. И кстати, вам уже пора в столовую».

— А это куда? — спросил Чэн Сяоши.

— Идём, я покажу, — махнула рукой Донгмей. — Думаю, местоположение столовой не поменялось с годами.

И действительно: столовая располагалась там же, где и при семье Янь, только обстановка была другой. На столе из чёрного дерева лежали бамбуковые циновки, на которых стояла фарфоровая, изящно расписанная посуда с рисом, главным же блюдом была курица гунбао⁽²⁾. В качестве десерта стояли блюда с папайей в сиропе и булочки маньтоу⁽³⁾ со сгущёным молоком. Прислуживала за столом пожилая супружеская пара, которая, поставив блюда, неслышно удалилась, чтобы не мешать хозяевам.

За обедом воцарилась напряжённая тишина. Донгмей, прочитавшая из дневника про измены по отношению к Дэнг Тай, в теле которой она находилась, не решалась поднять глаза на Сяолуна, чтобы как-то не усугубить положение.

— Как твоя мигрень? — сам нарушил молчание мужчина. — Сегодня получше?

— Да, спасибо, — на автомате выдала Донгмей.

Видимо, ответ был совершенно нормальным, потому что Лу Гуан промолчал.

— Хорошо. — За столом снова повисла тишина. — Юфэй, не болтай ногами, — нахмурился мужчина, — ешь нормально.

Девушку неожиданно охватило раздражение. При этом Донгмей была уверена, что это естественная реакция самой Дэнг Тай на мужа.

— Пусть болтает, если ему хочется. Он же ребёнок, — достаточно резко сказала она.

— Ты слишком добра к нему, дорогая, — хмыкнул Сяолун.

«Лу Гуан, что говорить?» — спросила Донгмей.

«Ничего. Сейчас очередь Чэна Сяоши вести беседу», — откликнулся тот.

— Да, тётушка очень добрая, — кивнул мальчик и спросил с чисто детской непосредственностью: — Дядюшка, а можно мы с тётушкой сходим на маяк после обеда?

— Что-то вы туда зачастили, — протянул тот.

— Дорогой, — это слово Донгмей далось со скрипом. — Ну а какие тут ещё развлечения? — ответила она по подсказке Лу Гуана.

— Действительно, — кивнул мужчина, соглашаясь со словами жены. — Что ж, прогуляйтесь. А мне нужно навестить пациентку.

«Спроси у него: имя пациентки, случайно, не Пэн Сон?»

— Случайно не Пэн Сон собираешься навестить? — послушно повторила за ним девушка и нашла в себе силы посмотреть на мужчину, наблюдая за его реакцией.

Очевидно, Сяолуну потребовалось всё его самообладание, чтобы оставаться спокойным — его лицо побледнело и он стиснул зубы так, что на остро очерченных скулах заходили желваки.

— Я думал, ты не собираешься ссориться при Юфэе, дорогая…

«Похоже, Пэн Сон — это любовница, раз у него такая реакция», — сделала вывод Донгмей.

«Так и есть», — подтвердил Лу Гуан.

— Неужели ты веришь всяким сплетням, которые говорят о госпоже Пэн? — взяв себя в руки, произнёс мужчина. — Я думал, ты более разумна. Её образ жизни просто отличается от нашего. В конце концов, она долго жила за границей, европейский стиль жизни и поведения ей ближе, вот наши кумушки и болтают что попало.

— Надо же, как ты её защищаешь… — прищурила глаза девушка. — А я ведь просто задала невинный вопрос.

«Не по тексту, но в принципе, в тему», — одобрил Лу Гуан.

«Ой, прости, слишком увлеклась ролью обманутой жены», — спохватилась Донгмей, вспомнив, что её самодеятельность может быть чревата последствиями.

«Пока всё нормально», — успокоил её блондин.

— Дядюшка, тётушка, не ссорьтесь, — подал голос Чэн Сяоши.

— Мы и не ссоримся, Юфэй, — улыбнулся племяннику Сяолун. — Просто произошло небольшое недоразумение. Дорогая, я иду не к госпоже Пэн, а к госпоже Шу. Надеюсь, к ней ты меня ревновать не будешь. Даже если бы я предпочитал женщин постарше, семидесятилетние дамы чересчур даже для меня.

— А что с госпожой Шу? Что-то серьёзное? — вежливо поинтересовалась девушка.

— Ничего такого. Просто учащённое сердцебиение и нервы шалят у старушки.

— А мама говорит, — подал голос мальчик, — ято это от того, что госпожа Шу часто прикладывается к шаосин-цзю⁽⁴⁾, — по-детски невинно произнёс он.

— Юфэй, не повторяй за взрослыми всякие глупости, — одёрнул его Сяолун.

Донгмей невольно засмеялась, представив себе пожилую китаянку, прикладывающуюся к рюмке. А интересный здесь контингент однако. Чэн Сяоши, глядя на неё, засмеялся следом. В итоге мужчина перевёл взгляд с одного на другую и тоже присоединился к ним. Сейчас со стороны они были похожи на вполне благополучную среднестатистическую семью.

— Я передам госпоже Шу ваши рекомендации, — отсмеявшись сказал Сяолун. — Все болезни бы так легко лечились, как у неё. Что ж, мне пора.

Он встал из-за стола, потрепал Юфэя по голове, поцеловал опешившую Донгмей в щеку и вышел из столовой.

— Эй, ты в порядке? — спросил Чэн Сяоши, помахав у неё перед лицом растопыренной пятерней.

— Д-да, — рассеянно кивнула та, приходя в себя. — Если не считать того, что меня только что поцеловал какой-то левый мужик…

«В данной реальности он — твой муж», — справедливости ради произнёс Лу Гуан.

— Знаешь, мне как-то от этого не легче, — вздохнула Донгмей.

— Понимаю, — кивнул Чэн Сяоши. — Тоже не люблю такие моментики, — поморщился он, вспоминая как когда-то до Эммы, в сознании которой он находился, домогался её начальник.

— Напомни мне в следующий раз прыгать в фотки одиноких людей, — нервно усмехнулась девушка. — Ну что, куда мы теперь?

«К маяку», — откликнулся Лу Гуан. — «Как вы и говорили Сяолуну. Кстати, Ли Донгмей, ты была вполне естественна, а я думал, тебе сложно даются разговоры».

— Так и есть, — кивнула девушка. — Но сейчас я была раздражена. А когда я злюсь, страх отходит на второй план.

— Что ж, нам это только на руку, — улыбнулся Чэн Сяоши. — Пока всё идет как надо.

* * *

Рядом с морем было довольно ветрено. Донгмей куталась в большую шерстяную шаль, предусмотрительно взятую из дома, а Чэн Сяоши придерживал полы плотной ученической куртки. Он смело скакал по камням и кое-где подавал девушке руку, чтобы та не оступилась и не угодила ногой в зазор между большими валунами. Донгмей невольно подумала о том, как всё-таки неуместно смотрится взрослый парень в теле ребёнка. Впрочем, она понимала, что и сама выглядит странно в сознании такой красавицы, как Дэнг Тай.

К сожалению, погода сегодня не была ясной. Небо подёрнулось пепельной дымкой сплошных облаков, из-за чего море тоже казалось свинцово-серым и унылым. В воздухе явственно пахло солью. Донгмей попыталась представить себе, каким здесь всё было раньше, когда маяк ещё работал. Судя по обломанным столбикам, когда-то тут были пристани. Наверняка, суетились рыбаки, подтягивая и подкрашивая свои судёнышки. Возможно, прямо здесь велась торговля дарами моря и люди сновали туда-сюда, как мальки в глубине. Но всё это было в прошлом, так же как делом прошлых дней была реальность, в которой они сейчас находились с Чэном Сяоши.

Наконец, они добрались до маяка. Чэн Сяоши слегка замешкался, делая снимки высокой башни стареньким фотоаппаратом.

— А Жилан пришла бы сюда с акварелью, — грустно улыбнулась Донгмей, вспоминая подругу. — Ей бы определенно понравилось это местечко…

— А тебе? — вдруг спросил Чэн Сяоши. — Тебе здесь нравится?

— Конечно, — с мечтательной улыбкой кивнула девушка. — Маяк — очень символичное место для писателя. Как сказал один итальянский поэт: «Каждый человек имеет свой внутренний свет. Только у кого-то это свет свечи, а у кого-то — свет маяка»⁽⁵⁾.

«Красиво сказано», — откликнулся Лу Гуан, который до этого довольно долго молчал, очевидно, занимаясь своими делами.

— Ой, всё время забываю, что ты тут, — вздрогнула от неожиданности Донгмей.

«Ну, допустим, технически не совсем тут…»

— Не занудничай, — фыркнул Чэн Сяоши и спросил у девушки: — Ну что, наверх подниматься будем?

— А зачем ещё мы сюда пришли? — засмеялась Донгмей и, приподняв подол длинного платья, храбро шагнула внутрь маяка.

Хотя самим строением не пользовались, здесь всё было прибрано, а о запустении говорила лишь ржавчина на ступенях винтовой лестницы и металлических предметах. Они поднялись на сигнальную башню и ахнули от простирающегося вида.

— Интересно, лампа работает? — задумчиво перевёл взгляд на прожектор в середине помещения Чэн Сяоши.

— Ага, тоже ручки чешутся попробовать включить. Можно? — спросила девушка у Лу Гуана.

«Играйтесь на здоровье», — милостиво разрешил тот. — «Это ни на что не повлияет».

— Давай вместе, — с энтузиазмом предложил Чэн Сяоши.

Два указательных пальца, женский и детский, одновременно дотронулись до кнопки.

— Раз… два… — на счёт «три» они дружно надавили на переключатель

Туманную дымку над морем прорезал яркий луч прожектора.

— Получилось! — обрадовано захлопала в ладоши Донгмей.

— А знаешь, вдвоём прыгать в прошлое гораздо веселее, чем одному, — с широкой улыбкой заявил Чэн Сяоши.

— Соглашусь, — кивнула девушка. — Мне, по крайней мере, не так страшно с напарником. Но я всё равно беспокоюсь, сможем ли мы дать надежду семье Янь и зажечь свет маяка уже для них? Пока мы так и не выяснили, что случилось с колье, — она неосознанно дотронулась пальцем до цепочки на шее.

— А мне кажется, у нас всё получится. Посмотри, даже солнце выглянуло. Похоже, оно тоже со мной согласно, — Чэн Сяоши радостно указал в сторону моря.

На серую, подёрнутую рябью гладь воды действительно упал яркий солнечный луч, проглянувший сквозь тучи. Небо больше не было покрыто дымчатой пеленой. Сквозь прорехи облаков проглядывало голубое небо, по которому носились, описывая широкие круги, чайки.

— Как красиво! — воскликнула Донгмей, заворожённая открывшимся видом, и вдруг неожиданно поморщилась.

— Что? — всполошился Чэн Сяоши, с тревогой глядя на девушку.

— Да нет, ничего… — растерянно откликнулась та. — Просто голова вдруг начала побаливать ни с того, ни с сего…

— Сильно?

— Нет. Просто странно так… Наверно, та самая мигрень, о которой говорил Сяолун, — вспомнила Донгмей слова мужчины.

— Будет тут мигрень от такой жизни, как у неё… — покачал головой Чэн Сяоши.

* * *

Примечания:

Вот так по мнению автора примерно выглядит украшение. Вообще, на фотографии знаменитое колье «Heart of the Kingdom Ruby»:

https://drive.google.com/file/d/1drPvTd8R1u-WOulRb1lwgUVejhDjtJyk/view?usp=drivesdk

1) Л.Н.Толстой. Цитата из книги «Анна Каренина»

Вернуться к тексту

2) классическое блюдо, изобретённое в провинции Сычуань в западном Китае. Готовится из филе курицы, которую рубят на кубики и обжаривают с арахисом, овощами и перцем чили.

Вернуться к тексту

3) мягкая белая паровая булочка, популярная в Северном Китае

Вернуться к тексту

4) рисовое вино, вкусом и крепостью похожее на японское саке (18-20 градусов).

Вернуться к тексту

5) Тонино Гуэрра

Вернуться к тексту

Примечания:

Не знаю, ждёт ли ещё кто-то продолжение, но автора как-то потянуло написать по этой работе и та-дам! вот новая глава!

Приятного чтения ❤️

* * *

Пока Донгмей с Сяоши шли обратно к дому, головная боль у девушки усилилась, хотя в общем-то была ещё терпимой. Но всё же Ли Донгмей поморщилась, когда её окликнула какая-то пожилая особа.

— Дэнг Тай! Вот так встреча! Давно тебя видно не было!

«Лу Гуан, кто это? Что отвечать?» — запаниковала Донгмей.

«"то та самая госпожа Шу, любительница крепких напитков», — хмыкнул Лу Гуан.

«Стоп. А не к ней ли должен был направиться мой муж? Тьфу, то есть, не мой, а муж Дэнг Тай», — вспомнила девушка.

«Всё верно. Вот об этом её и спроси».

— Добрый день, госпожа Шу, — поздоровалась для начала Донгмей. — Юфэй, поздоровайся, — взглянула она на своего спутника, входя в роль в меру строгой тётушки.

— Здравствуйте, госпожа Шу, — скороговоркой произнёс тот. — Как Ваше здоровье?

— Ах, какой милый мальчик! — пожилая китаянка к неудовольствию Чэна Сяоши потрепала его по щеке, вызвав смешок у Лу Гуана и хихиканье со стороны Донгмей, которое она тут же попыталась скрыть будто бы закашлявшись.

По виду старушки сложно было сказать, что она чем-то болеет — её бодрости и активности позавидовала бы добрая половина молодёжи.

— А по поводу здоровья, спасибо, не жалуюсь. Иной раз давление скачет, но для моего возраста это норма, — подтвердила это наблюдение пожилая китаянка.

— А мой супруг разве не должен был к Вам сегодня зайти? — уточнила Донгмей.

— Зачем? — искренне удивилась старушка. — Я же не больная. А вот у тебя, милочка, вид совсем бледный, — цокнула языком она. — Тебе бы не помешало перед обедом пить рюмочку-другую красного вина, чтобы стимулировать кровообращение.

Теперь уже Чэн Сяоши прыснул в кулак, заслышав этот совет. Донгмей поблагодарила женщину за рекомендации и поспешила попрощаться, чтобы случайно не ляпнуть что-то мимо кассы.

— М-да, — произнёс Чэн Сяоши после некоторого молчания. — Какой всё-таки пройдоха этот Сяолун!

— Ага… — кивнула Ли Донгмей, поплотнее закутываясь в шаль, словно от новости госпожи Шу ей стало ещё холоднее, и вздохнула: — Как жаль Дэнг Тай. Её предал тот, кого она полюбила всем сердцем. Знаешь, кто-то однажды сказал: «Любить — значит давать кому-то возможность уничтожить тебя, но верить, что он ею не воспользуется»… — задумчиво произнесла она.

«Неплохо сказано», — оценил цитату Лу Гуан, — «но давайте вернёмся к сожалениям потом. Сейчас нужно сосредоточиться на текущей задаче».

— И какой же у нас план? — произнёс вслух Чэн Сяоши, чтобы Донгмей тоже слышала о чём речь.

Они оба слышали Лу Гуана, когда он обращался к ним обоим, но, увы, чтобы услышать друг друга, им приходилось проговаривать вслух.

«Проделать за день то же, что и Дэнг Тай», — пояснил тот. — «И посмотреть, к чему это приведёт. Так что у нас по плану теперь дождаться возвращения Сяолуна и устроить скандал неверному мужу».

— А? — подумал, что ослышался Чэн Сяоши и с сомнением посмотрел на Донгмей. — Ты уверен, что она справится?

— Погоди, ты прикалываешься, что ли? — ужаснулась в свою очередь девушка. — Да я в жизни ни на кого голос не повысила, а ты хочешь, чтобы я вот так взяла и скандал учинила?

«Ну, когда-то же нужно учиться», — хмыкнул Лу Гуан. — «Не волнуйся, я буду тебе подсказывать».

— Угу…

— Да брось, всё получится! — постарался подбодрить её Чэн Сяоши. — Тебе просто нужно как следует разозлиться.

— Ох, у меня даже роль дерева на утреннике не выходила, а ты говоришь о роли разозлённой жены, — вздохнула Донгмей. — Как я вообще могу наорать на кого-то?

«Что ж, ладно», — неожиданно легко согласился с ней Лу Гуан. — «Тогда выходи из фотографии».

— Что?!

«Ну, ты же не можешь следовать роли. Значит, тебе нечего делать внутри снимка», — спокойно произнёс парень.

— Но мы же так и не узнали, что стало с колье! — возразила Донгмей.

«Ну и что? Просто не вышло, так бывает», — невозмутимо продолжил блондин. — «Всё, давай уже, выходи из снимка», — поторопил он.

— Нет, я так не могу, — отчаянно замотала головой девушка.

— Лу Гуан, в самом деле… — начал было Чэн Сяоши.

«Сяоши, не лезь. Ты остаёшься, выходит только Ли Донгмей. Давай уже, хлопай в ладоши и выходи».

— Я сказала: «НЕТ»!!! — неожиданно громко возразила девушка и сама испугалась своей резкости.

«Вот! А говоришь кричать не умеешь», — хмыкнул Лу Гуан. — «Запомни это состояние».

— Так ты это специально? — поразился Чэн Сяоши.

Блондин в ответ издал какой-то неопределённый звук: нечто среднее между смешком и фырканьем. Очевидно, это означало согласие.

— Уф-ф, ладно… — приложила руку ко лбу Донгмей. — Похоже и впрямь стоит попробовать.

* * *

Когда Сяолун вошёл в дом, то увидел, что в гостиной в плетёном бамбуковом кресле сидит его жена, поджидая его. Она коротала время за книгой, неспешно перелистывая страницы.

— Тай? — удивился он.

— Что? — подняла на него глаза женщина и этот взгляд совершенно не понравился Сяолуну.

— Ничего, дорогая, — хотел он пройти мимо неё в свой кабинет.

— Я хочу поговорить с тобой, — слишком уж ровно сказала супруга.

Мужчине не оставалось ничего другого, как только остановиться.

— Хорошо, — как можно спокойнее произнёс он. — Я тебя слушаю.

Донгмей отложила книгу. На самом деле в ожидании Сяолуна она не смогла прочесть ни строчки, прокручивая в голове будущий разговор. Так что книга была не более, чем реквизитом.

«Ты снова посещал Пэн Сон?» — подсказал Лу Гуан.

— Ты снова посещал Пэн Сон? — послушно повторила девушка.

— Что? О чём ты вообще? Я был у госпожи Шу, я же уже говорил, — мужчина явно старался придать своему голосу как можно больше небрежности, делая вид, что не понимает о чём речь.

— НЕ ВРИ МНЕ! — Донгмей сама не ожидала, что эти слова прозвучат настолько резко.

Но сейчас, находясь в сознании другого человека, она всё больше проникалась чувствами этой женщины, и её собственные возмущение и жалость к несчастной переплетались в тугой клубок с острой болью, разбитыми надеждами, кипящим гневом и беспросветным одиночеством Дэнг Тай. Резкие всполохи головной боли только подстёгивали желание выплеснуть всё это наружу, и подсказки Лу Гуана, по сути, девушке уже не требовались.

— Я встретила госпожу Шу, и она любезно сообщила мне, что ты и не планировал к ней заходить. Знаешь что? В прошлом я закрывала глаза на твои интрижки, — Донгмей сузила глаза, и Сяолун невольно вздрогнул. — Я не возражала, когда ты выставлял себя дураком, но не смей выставлять посмешищем перед соседями меня! Я не собираюсь терпеть это в своём доме. Надеюсь, мне не нужно напоминать тебе, что это мой дом?

«Вот это прорвало фонтан!» — восхитился Чэн Сяоши, подслушивающий этот разговор, стоя за занавеской. — «Кто бы мог подумать, что наша тихоня на такое способна?»

«Да уж…» — откликнулся Лу Гуан. — «Как говорится, в тихом омуте…»

От последнего заявления жены Сяолун непроизвольно дёрнул щекой, но при этом заговорил предельно спокойно:

— Нет, дорогая. В этом нет необходимости. Я действительно виноват перед тобой, но выводы, которые ты сделала, совершенно неверные.

— И какие же выводы я должна была сделать? — осведомилась Ли Донгмей ледяным тоном.

— Я в самом деле посещал Пэн Сон, но совсем по иной причине, — заговорил он совсем мягко и успокаивающе, словно с ребёнком. — Я знаю, что тебе не нравятся мои визиты к ней, поэтому решил передать её другому доктору. Но прежде чем это сделать, мне нужно было выписать рекомендации, — несмотря на теплый тон голоса мужчины, Донгмей хотелось заткнуть уши, потому что фальшивые нотки царапали, словно гвоздями. — Это просто профессиональная этика. А чтобы лишний раз тебя не волновать, я и сказал, что еду к госпоже Шу. Вот и вся история.

— Ну-ну, — только и произнесла девушка, всем своим видом показывая, что не поверила ни единому его слову, а затем вновь демонстративно раскрыла книгу, показывая, что разговор окончен.

Сяолун молча покачал головой и прошёл к себе в кабинет.

«Ты бы хоть книгу перевернула, что ли…» — хмыкнул Лу Гуан, и Донгмей, к своему удивлению, обнаружила, что и впрямь держит томик вверх ногами.

Девушка устало откинулась на спинку кресла и потёрла виски. Это был трудный, очень мучительный для неё разговор. Донгмей привыкла быть «тише воды, ниже травы» и такая эмоциональная линия поведения была для неё чужеродной и изматывающей.

«Но вообще, ты молодец», — похвалил её Лу Гуан. — «Не ожидал от тебя, честно говоря».

— Ха! Молодец? Да это было суперкруто! — Чэн Сяоши вышел из-за занавески. — У меня даже мурашки по спине побежали от этого разговора.

— Спасибо, спасибо. Не стоит оваций… — нервно улыбнувшись, пробормотала Ли Донгмей.

Сейчас, когда Сяолун ушел, её злость осела, как пыль над развалинами, и девушка чувствовала себя опустошённой и уставшей. А ведь это был ещё даже не конец дня. Колье всё ещё было при ней и нужно было во что бы то ни стало выяснить, что же с ним произошло.

— Как далеко ты видел на снимке? — вдруг спросил друга Чэн Сяоши.

«До момента ужина», — откликнулся Лу Гуан. — «А потом всё нечетко, словно в тумане».

— То есть, дальше нам придётся импровизировать? — ужаснулась Донгмей.

«Скорее всего», — нехотя признал их проводник. — «Поживём — увидим. В любом случае, самые ближайшие события мне известны».

* * *

Время до ужина Ли Донгмей и Чэн Сяоши провели каждый в своей комнате. Оба проверили своё помещение на предмет тайника на случай, если вдруг Дэнг Тай спрятала украшение или передала колье племяннику, как самому близкому для неё человеку. Результатов это не принесло. Донгмей, припомнив всю прочитанную ею приключенческую литературу, простучала мебель и стены на предмет пустот, — но увы!— так ничего и не обнаружила, и в оставшееся время просто дочитала дневник женщины. Настроение, разумеется, такое чтение ей не подняло, а наоборот, вогнало в уныние. Из записей Дэнг Тай было ясно видно, что Сяолун, позарившись на деньги её семьи, лгал несчастной с самого начала. Ну а сама Дэнг Тай, влюбившись, позволила себе обмануться, придумав для себя безупречный образ. И только теперь, в свете душевной боли, как в лучах прожектора, увидела, что же на самом деле скрывается за фасадом идеального мужа. И от этого хотелось плакать…

Чэн Сяоши тем временем обнаружил мальчишеский тайник в жестяной коробке из-под монпансье под кроватью. Хранились там, правда, не такие уж замысловатые сокровища: пара заграничных марок с аэропланами, пёстрое пёрышко и несколько гладких морских камушков, очевидно подобранных около маяка. В итоге, время до ужина парень коротал за ленивым пролистыванием книги для начинающих фотографов, подаренной мальчику его тётушкой, если судить по трогательной дарственной надписи, от которой так и веяло уютным теплом.

Сам же ужин проходил в гробовом молчании. Чэн Сяоши, будучи в сознании Юфэя, попытался немного оживить обстановку, но вскоре замолчал и он, понуро уткнувшись в свою тарелку. Донгмей невольно поморщилась. Находясь в комнате, она нашла в сумочке Дэнг Тай таблетки от головной боли и выпила одну до ужина — в комнате находился предусмотрительно поставленный прислугой графин с водой и ажурный стакан. Но либо дозировка была слишком маленькой, либо таблетки ей не подходили — головная боль лишь усилилась. Её страдальческое выражение лица не ускользнуло от внимания Сяолуна.

— В чём дело, дорогая? — заботливо спросил он. — Еда невкусная? Можем попросить прислугу заменить.

— Немного болит голова, вот и всё, — холодно произнесла Донгмей.

На неё снова накатило раздражение. Ей мучительно хотелось отвесить пощечину этому лицемеру, принёсшему столько боли Дэнг Тай, и девушка испугалась собственного порыва.

— Хочешь чего-нибудь? Я могу дать тебе лекарство, — сказал мужчина.

— От слабой головной боли? — фыркнула та, следуя подсказкам Лу Гуана. — Конечно же нет.

— Ну, как хочешь, — Сяолун едва заметно сжал губы и наклонил голову, взяв со стола салфетку.

После ужина Донгмей почувствовала себя хуже. Голову словно зажали в тиски. В ушах стоял слабенький, но нескончаемый звон, мешающий сфокусироваться.

«Лу Гуан, что мне делать?» — спросила девушка, находясь в комнате Дэнг Тай.

Чэн Сяоши был, согласно роли, в комнате Юфэя, поэтому необходимости проговаривать вслух не было — Лу Гуан и так прекрасно слышал её мысли.

«Всё, что я могу тебе предложить, — не мучиться и выйти из фотографии», — с некоторым сожалением сказал парень.

«Об этом не может быть и речи», — возразила Донгмей. — «В конце концов, я же не умру от головной боли. Пока есть шанс узнать, где колье, я останусь. Что сделала дальше Дэнг Тай?»

«Попросила помощи у мужа», — вздохнул Лу Гуан. — «В конце концов, он же врач, а она была напугана».

«Поняла», — кивнула Донгмей, хотя сама идея просить помощи у Сяолуна ей совершенно не нравилась.

«Слушай», — вдруг сказал парень, — «если вдруг со мной по каким-то причинам пропадёт связь, и ты поймёшь, что что-то пошло не так, немедленно выходи из фотографии. Поняла?»

«Ага», — кивнула она, искренне надеясь, что ей не придётся воспользоваться этим советом.

* * *

Когда Донгмей зашла в кабинет Сяолуна, тот поднял на неё удивлённый взгляд, отрываясь от каких-то бумажек. Судя по всему, это были рецепты.

— Что случилось, милая? — поднялся он из-за стола. — На тебе лица нет.

— Головная боль стала гораздо сильнее, — пожаловалась девушка.

Сяолун внимательно вгляделся в её бледное лицо:

— Тебя лихорадит. Я дам тебе немного морфия.

— Это в самом деле так необходимо?

— Да. Он облегчит боль и немного успокоит тебя, — кивнул мужчина. — Не волнуйся, завтра мы проведём обследование и установим, отчего эти боли. А сейчас тебе лучше прилечь. Пойдём, я провожу тебя до постели, а потом принесу лекарство.

Донгмей кивнула и послушно дала увести себя обратно в свою комнату. Когда они шли по коридору, из своей комнаты выглянул Юфэй.

— Что с тётушкой? — озадаченно спросил мальчик.

Донгмей посмотрела на него и увидела во взгляде Юфэя неподдельную тревогу. Ну вот! Первое совместное задание, а она уже заставила напарника за неё волноваться.

— Всё нормально, — улыбнулась девушка, но улыбка вышла жалкой и вымученной.

— Я же вижу, что нет, — упрямо сказал Чэн Сяоши; в голосе мальчика явственно прозвучали его нотки.

— Ей просто нужно отдохнуть, — заверил его Сяолун. — Я дам Тай лекарство от головной боли, и она поспит. А наутро будет, как новенькая. Юфэй, тебе тоже нужно отдохнуть. Иди в свою комнату, — последняя фраза звучала требовательно и непреклонно, почти как приказ.

Мальчику не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться, хотя он и сделал это крайне неохотно.

Сяолун тем временем довёл Донгмей до комнаты и бережно уложил на кровать.

— Спасибо… — пролепетала та и невольно подумала, что, возможно, она ошиблась насчёт мужчины, и он не такой уж и плохой, если заботится о заболевшей, пусть и нелюбимой жене.

Словно услышав её мысли, Сяолун сказал:

— Тай, я знаю, что не был хорошим мужем. Но мы постараемся всё исправить. Вместе. Хорошо?

Девушка кивнула, уже вообще плохо понимая, что происходит. Звон в голове сделался сильнее, и она почти уже не слышала, что говорит ей Лу Гуан. Сяолун поцеловал её в лоб и вышел за лекарством. Едва он ушёл, Донгмей, уже скорее по привычке, потянулась к шее, проверяя цепочку. Колье было на месте.

* * *

Примечания:

Решила закончить эпизод, даже несмотря на отсутствие актива. Просто потому что он сложился)

Всем, кто ещё с автором, приятного чтения❤️

* * *

«Лу Гуан, с Донгмей все будет в порядке?» — первым делом осведомился Чэн Сяоши, закрыв дверь в комнату и сев на кровать.

«Не знаю», — честно откликнулся тот. — «Из-за её головной боли с ней теряется связь. Я сказал, чтобы она в случае чего выходила из фотографии, но боюсь, Донгмей может меня не послушать».

«И что же делать?» — спросил брюнет. — «Мне вмешаться?»

«Нет, не думаю, что стоит», — произнёс Лу Гуан. — «Во всяком случае пока. Подождём. Возможно, после приёма лекарства ей станет лучше и связь восстановится».

«Ладно», — кивнул Чэн Сяоши. — «Хотя мне это всё и не нравится».

«Мне тоже», — откликнулся друг и сказал после паузы: — «Погоди, мне тут звонят…»

Связь на какое-то время оборвалась, и Чэн Сяоши обвёл взглядом комнату, думая, чем бы себя занять.

Лу Гуан, с трудом осознавая в какой реальности находится, взглянул на надрывающийся на столике мобильный. Телефон был явно не его и не Сяоши — в сиреневом футляре с розовым брелочком в виде пятилистного цветка. Лу Гуан невольно усмехнулся: похоже, это цветок сливы. Весьма символично, учитывая, что и имя, и фамилия Донгмей связаны со сливовым деревом⁽¹⁾. Парень хотел уже было вернуться к снимку, игнорируя надоедливый звонок, но взглянул на имя звонившего и, поспешно взяв в руки мобильный, нажал на кнопку принятия вызова.

— Э-э… я кажется ошибся номером, — пробормотали с той стороны, заслышав вместо девичьего голоса мужской.

— Господин Янг, пожалуйста, не вешайте трубку! — выкрикнул Лу Гуан, пока абонент не отключился.

— Вы меня знаете? — удивился Юфэй (а звонившим был именно он).

— Заочно, — сказал блондин. — Ли Донгмей рассказывала. Она сейчас не может подойти к телефону, но у меня к Вам вопрос.

— Слушаю.

— Ваша тетя, Дэнг Тай, часто страдала от мигреней?

— Раньше нет. Они начались за пару месяцев до её смерти.

«В конце концов, я же не умру от головной боли», — всплыли у парня в голове слова Донгмей, и он ахнул от неожиданной догадки.

— Господин Янг, а когда умерла Ваша тетя?

— Так, секундочку. Это было в тот же день, когда была сделана фотография, а значит…

Но Лу Гуан его уже не слушал. Парень сбросил вызов и снова взял в руки снимок.

«ЧЭН СЯОШИ!!!» — окликнул он друга так, что тот подскочил.

— Что такое?! Орёшь, словно пожар случился.

«Хуже. Быстро дуй в комнату Дэнг Тай. Она умерла в тот же день, когда была сделана фотография. То есть сегодня. Надеюсь, Донгмей ещё можно спасти…»

Второй раз повторять парню не требовалось. Чэн Сяоши, пулей выскочив за дверь, уже нёсся по коридору.

«Только бы успеть…» — пульсировала у него в голове единственная мысль.

* * *

— Ты же знаешь, я не люблю принимать лекарства, — поморщилась Донгмей, завидев шприц для инъекций.

— Знаю, но поверь, однократный приём не принесет вреда, — заверил её Сяолун. — Или ты боишься уколов?

— Вот ещё.

— Ну вот и славно. Сейчас вколю тебе морфий и твоё недомогание моментально пройдет.

С этими словами мужчина расстегнул жемчужную пуговицу на манжете её платья и, закатав ткань, перетянул предплечье жгутом.

Донгмей было уже решительно всё равно, что с ней делают, лишь бы исчез этот противный звон в ушах и перестала раскалываться голова. Она почувствовала прохладу на коже от ватки, смоченной антисептиком, а затем немного болезненное ощущение входящей под кожу иглы. Вскоре Сяолун развязал жгут.

— Ну, как моя пациентка? — спросил он с улыбкой.

Донгмей почувствовала, что боль на какое-то время отступила, будто с головы сняли тяжёлый обруч. Но в то же время на неё начали наваливаться беспросветная апатия и усталость.

— Немного клонит в сон, — пожаловалась она.

— Так и должно быть, — ободряюще улыбнулся ей мужчина. — Я посижу с тобой, пока ты не уснёшь. На всякий случай, — добавил он. — Медикаменты нужно принимать под наблюдением врача.

— Спасибо… — слабым голосом поблагодарила Донгмей.

— Не за что, дорогая, — улыбнулся Сяолун ещё шире, и девушке почудился хищный оскал в этой улыбке, но она списала это на игру воображения.

Минут через десять она почувствовала себя хуже. Головная боль вернулась с новой силой, сопровождаемая злыми чёрными точками перед глазами и нескончаемым звоном в ушах. Донгмей в ужасе распахнула глаза и уставилась на Сяолуна. Она не понимала, что происходит. Лекарство не помогло? Или это какое-то странное побочное действие? Девушка попыталась приподняться, но не смогла — тело её не слушалось.

— Что такое, милая? — спросил мужчина.

— Помоги мне, — еле слышно пролепетала перепуганная Донгмей. — Моя голова раскалывается. Меня тошнит и лихорадит. Я едва контролирую своё тело. Что со мной происходит? — она осеклась, увидев глаза Сяолуна. Он смотрел на неё абсолютно безжалостно.

— Что происходит? — уже громче повторила Донгмей.

Мужчина ответил не сразу. Сперва он перевёл дыхание, словно что-то застряло у него в горле, мешая говорить. Но когда заговорил, Донгмей ощутила всю безнадёжность своего положения.

— У меня для тебя лишь одна хорошая новость, душа моя. Твоя голова больше никогда не будет болеть, — он явно издевался, наслаждаясь ситуацией.

— Ты отравил меня? — с ужасом спросила девушка, радуясь, что хотя бы язык пока её слушается.

— Всего лишь превысил дозировку, — хмыкнул тот.

— Тебя посадят…

— Нет, если решат, что ты вколола морфий сама, — Сяолун надел перчатки и деловито протёр шприц, а затем, взяв безвольную руку жены, сжал на нём её пальцы и оставил рядом с ней на покрывале. — Про твои головные боли наслышаны все соседи. Слухами земля полнится. Никто не удивится, что ты решила облегчить себе боль и не рассчитала дозу.

— Юфэй видел…

— Кто поверит мальчишке? — хмыкнул мужчина. — Слово ребёнка против слова взрослого.

— А эти головные боли? В крови обнаружат яд, — возразила Донгмей через силу. Ей становилось всё хуже.

— Не обнаружат, — улыбнулся Сяолун. — Я добавлял в твой графин для воды не яд, а лекарство. Слышала про абузусную головную боль? Нет? Я поясню: она развивается при регулярном приёме (вот парадокс!) анальгетиков, содержащих эрготамин. Правда, принимать их нужно полмесяца подряд и более, но с этой задачей ты успешно справилась. Никто не удивится, что ты принимала анальгетики при головной боли.

Донгмей попыталась найти в себе силы, чтобы хлопнуть в ладоши. Ну его, это колье, тут бы живой остаться. Но рука, в которую вкололи морфий, совершенно отнялась, а хлопок одной рукой был невозможен.

— Почему? — спросила она сквозь зубы, презрительно взглянув на Сяолуна.

— Вот поэтому, — хмыкнул он, прищурившись. — Ты смотришь на меня свысока со дня нашей свадьбы.

— Неправда.

— Правда, правда. И твоя семейка тоже.

— Тебе нужны были только деньги.

— Вот тут, милая, ты права. Это могло быть неплохой стартовой площадкой для карьеры врача. Я мог бы стать ведущим специалистом в столице! И что я получил? Твоя очаровательная семейка сослала тебя в провинцию с условием, что будет оказывать материальную поддержку, если ты не будешь покидать её пределы. И это стало крахом всего.

— Почему тогда ты со мной не развёлся? Я ведь предлагала, — Донгмей говорила и понимала, что это правда, что так оно и было.

— И потерять даже то, что у меня есть сейчас? Мотаться по съёмным квартирам? Ну уж нет. Признаться, мне немного жаль тебя. Всё-таки мы вместе не один год. Плюс я питал надежду, что твоя семья смирится с твоим выбором и смягчится.

— Но ты просчитался, — сказала девушка.

Донгмей уже не вполне понимала, кто она. Сейчас она ощущала не только физическую боль за себя, но и непереносимую муку, сродни агонии, за Дэнг Тай. Жестокое предательство мужа напрочь переломало все остатки чувств к нему, словно саму душу скрутили жгутом.

— Но я просчитался, — спокойно согласился с ней Сяолун. — Но после твоей смерти никто не помешает мне наследовать дом, любезно подаренный твоей семьёй, а потом продать его. Буду свободным и богатым.

— Ты за это ответишь, — презрительно сказала Донгмей. — Если не перед людьми, то перед Богом.

— Прости, милая, я — атеист, — хмыкнул Сяолун, выходя за дверь. — Счастливо оставаться.

Донгмей изо всех сил старалась не потерять сознание. Она уже не понимала, где находится: всё смешивалось и плыло перед глазами. Покачивались стены. Резиновой лентой прогибался дощатый пол. Гармошкой топорщилась шёлковая ширма. Комната казалась не настоящей, словно нарисованной на праздничной открытке. Девушке отчаянно захотелось воздуха, и она яростным рывком потянула за воротник наглухо закрытого платья, но уже с трудом двигающаяся рука соскользнула и зацепилась за что-то другое. Резким движением Донгмей высвободила руку, услышав как что-то упало вниз с глухим стуком. Но было уже не до этого. Мир погружался в темноту, уши заполняла невыносимая какофония звуков и, находясь в полубреду, девушка вдруг услышала прорывающийся сквозь шум голос:

— Ли Донгмей! Донгмей! Эй, очнись же!

Кто-то отчаянно тряс её за плечи. Судя по голосу, Юфэй, то есть Чэн Сяоши, находившийся в его сознании. Она с трудом разлепила веки и взглянула на него. На секунду взгляд девушки сфокусировался и стал осознанным. В этот момент её глаза умоляли лишь об одном:

«Спаси меня…»

— Донгмей, руку! Скорее! — поторопил её Чэн Сяоши, опасаясь, что девушка вновь потеряет сознание или, что ещё хуже, и вовсе умрет.

Донгмей услышала и с трудом приподняла кисть. Безвольные ватные пальцы почти не шевелились, во всяком случае, девушка их не чувствовала. Чэн Сяоши сам отвёл руку напарницы в локте и поспешно хлопнул снизу вверх по её ладони. Сразу же исчезла шёлковая ширма с журавлями, стол из чёрного дерева, тяжёлые бархатные занавески с кистями — они вновь были в уютной обстановке фотостудии. Лу Гуан, увидев вернувшихся, тут же обеспокоено подскочил со своего места, чтобы оказать помощь при необходимости.

Донгмей растерянно осматривалась, всё ещё не в силах понять, где она. Затем сделала пару неверных шагов, словно заново училась ходить, и покачнулась. Чэн Сяоши среагировал быстро и ухватил её за плечи, помогая удержать равновесие.

— Эй, всё нормально, — успокаивающе заговорил он. — Ты — это ты. И ты сейчас в фотостудии. Живая и здоровая.

Донгмей молча кивнула, попробовала пошевелить руками, затем пару раз шумно втянула воздух, восстанавливая дыхание — ей всё ещё казалось, что не хватает кислорода, — и вдруг расплакалась. Всё в этом дне было слишком: слишком много событий, слишком много впечатлений, слишком много переживаний и невыносимо-тяжёлая, прямо-таки смертельная, усталость.

Парни растерянно переглянулись. Чэн Сяоши вздохнул и бережно прижал девушку к себе, позволяя выплакаться. Его большая рука легла Донгмей на затылок, и парень погладил её по голове, словно маленькую девочку. Девушка доверчиво прильнула к нему, всхлипывая и захлёбываясь слезами, выплёскивая накопившиеся эмоции. Наконец, всхлипы стали тише, и Ли Донгмей, отстранившись, вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

— Извините, — сказала она виновато. — Опять я заставила вас поволноваться…

— Не извиняйся, — запротестовал Чэн Сяоши. — Никто не мог знать, что так получится. Даже Лу Гуан не смог увидеть.

— Да уж... Если бы я знал, что тебя ожидает, не стал бы обрекать на такое, — вздохнул тот, протягивая девушке стакан воды.

— Это была моя инициатива… — смущённо произнесла Донгмей, взяв из его руки стакан и делая судорожный глоток.

— Теперь понятно, почему я не смог увидеть события на фотографии, — задумчиво произнёс Лу Гуан. — Сознание Дэнг Тай было спутанным из-за медикаментов. К тому же, она и вовсе не дожила до окончания двенадцати часов.

— Эх, жаль, что столько усилий и всё зря… — цокнул языком Чэн Сяоши.

— Не зря, — вдруг сказала Ли Донгмей, ставя опустевший стакан, всё ещё немного подрагивающий в её руках, на стол. — Я не сказала? Я знаю, где колье.

* * *

— Когда Вы мне сказали, чтобы мы вскрыли доски пола в комнате Дэнг Тай, я сперва подумал, что Вы сошли с ума, — усмехнулся Юфэй в трубку. — А потом подумал: чем я рискую? Но когда увидел колье, то глазам своим не поверил. Так как же вы узнали, что оно провалилось в щель?

— Секрет фирмы, — засмеялась Донгмей на другом конце провода.

Семье Янь лучше не знать, что умирающая Дэнг Тай порвала цепочку, когда тянулась к вороту платья в попытке вдохнуть больше кислорода. Колье соскользнуло с кровати и провалилось в щель на полу. Его никто не брал и не крал — всё оказалось гораздо проще, чем они думали.

— Господин Янь, — решилась на вопрос Донгмей, — а как получилось, что дом перешёл Вашей семье? Разве его не должен был наследовать муж Дэнг Тай?

В трубке на какое-то время повисла тишина, и девушка, испугавшись, что задала совсем неуместный вопрос, хотела уже было извиниться, но Юфэй вновь заговорил.

— Дядя умер через пару дней после смерти жены, — бесцветным голосом сказал он. — Погиб в аварии. Ехал навещать пациентку в ливень, машина заскользила по мокрой дороге и съехала с обрыва. — В трубке послышался сухой смешок и Донгмей поняла, что Юфэй прекрасно осведомлён о том, каким человеком был его дядя.

Выходит, кара за содеянное всё же настигла Сяолуна. И по иронии, как раз в тот момент, когда он ехал к любовнице похвастаться новоприобретённым богатством и свободой от брачных уз.

— Мне кажется, Дэнг Тай была бы рада узнать, что дом достался именно Вашей семье. Она вас любила… — тихо произнесла Донгмей, но Юфэй всё равно услышал.

— Спасибо… — сказал он, и его голос заметно потеплел. — Она так много для меня сделала в своё время. Я до сих пор скучаю по ней… Но я, наверно, отвлекаю Вас разговором, — вдруг засуетился мужчина. — Скажите, чем я могу отблагодарить Вас? Может, как-то вложиться в издательство? Как Вы понимаете, проблем с деньгами у нас теперь нет, — усмехнулся он.

— Что ж, — улыбнулась Ли Донгмей, — у меня будет к Вам только одна просьба. — Она поудобнее перехватила нагревшийся в ладони мобильный.

— Какая же? — заинтриговано спросил глава семейства Янь.

— Отремонтируйте маяк, — попросила Донгмей.

В мыслях она уже увидела довольно чёткую картинку, словно слайд из кинофильма: белая пена на камнях, свежий ветер, приносящий с собой запах соли и йода, и величественная башенка маяка с сигнальным огнём, прорезающим полумрак.

— Непременно, — после небольшой паузы донеслось из трубки и по тону голоса девушка поняла, что Юфэй улыбается.

* * *

1) «Ли» переводится с китайского как «слива». «Донгмей» — «зимняя слива». (А вообще это намек автора на фиолетовую радужку глаз героини)

Вернуться к тексту

Примечания:

Просто повседневная глава. Приятного чтения тем, кто ещё с автором❤️

* * *

— Какой смысл зажигать маяк, если они все всё равно идут к блуждающим огням? — Оливия подняла на старика мокрое от слез лицо. — Зачем всё это? — повторила она.

Тот помолчал. Пожевал губами. Пристально посмотрел ей в глаза, наполненные бессильным отчаянием и усталостью.

— Потому что это моя работа, — наконец произнёс он. — Я не могу заставить других выбрать маршрут, но я могу зажечь для них огонь.

— Но никто же сюда не доходит! — в голосе девушки сквозила безысходность.

— Почему же? — старый смотритель маяка усмехнулся. — Ты же дошла. Значит, и ещё кто-то дойдет…

— Ли Донгмей! — донёсся до неё голос Зэнзэн как сквозь толщу воды.

— А? — Автор с сожалением оторвалась от исписанного листа. Ещё несколько скомканных и отбракованных лежали здесь же, на рабочем столе.

— Я бы не стала тебя отвлекать, но шеф просил зайти.

— Хорошо, — кивнула Донгмей, с неохотой вставая из-за стола.

Девушка не любила, когда её сбивали с мысли, бесцеремонно возвращая из яркого и идеального мира в приземлённый и материальный, но к этому стоило быть готовой, раз уж она решила поработать в издательстве. Не то чтобы специально. Просто зашла взглянуть на эскизы для книги и тут внезапно нахлынуло вдохновение. Эмоции от последнего приключения искали выход и наконец нашли его на листе бумаги.

Донгмей прошла мимо стола Чжу Фенга и внезапно остановилась.

— А что у тебя с рукой? — спросила она, указывая на пластыри, красующиеся на тыльной стороне ладони.

— Серьёзно? — изумился тот, округлив глаза. — А я думал, склероз позже начинается. Ты же уже спрашивала.

— Правда? — удивилась девушка и на всякий случай уточнила: — И что… ты ответил?

— Ох, ну ты даёшь, — засмеялся Чжу Фенг. — Ну ладно, для особо одарённых повторяю. Заходил к Зэнзэн занести материалы из редакции и сдуру решил погладить её кошку.

— О-о, — протянула Донгмей. — Вот это ты отчаянный, конечно. С тем же успехом можно было бы смело попытаться покормить тигра с руки.

О кошке Зэнзэн в их отделе ходили легенды. Девушка отобрала её у какой-то дальней родни с детьми, которая мучила несчастное животное. К этому времени тонкая душевная организация и психика кошки были заметно попорчены, и несмотря на то, что она привязалась к Зэнзэн, но остальных воспринимала как захватчиков территории и нещадно пускала в ход когти. Особенно стоило быть внимательным, когда пушистое создание не шипело, а выглядело обманчиво дружелюбно. Потерял бдительность — ходи потом с длинными царапинами. Обычно Зэнзэн к приходу гостей запирала пушистую террористку в комнате, но в этот раз, видимо, забыла.

— Ты меня иногда пугаешь, — сказал Чжу Фенг немного растерянно. — Ты сейчас озвучила тот же вопрос, который задала в первый раз. Слово в слово.

Признаться, Донгмей и сама была напугана. У девушки тоже возникло стойкое чувство дежавю, словно этот разговор и был, и не был одновременно. Её словно окунули в ледяную воду и от этого ощущения двойственности внезапно закружилась голова. Так, надо успокоиться и потом спросить у ребят, как такое возможно.

— Ох, прости, — постаралась сгладить ситуацию девушка, чувствуя себя полнейшей идиоткой. — Я когда думаю над сюжетом, такая рассеянная бываю…

— Да уж, мне стоило бы привыкнуть, — фыркнул Чжу Фенг.

— Ну, пойду. Шеф к себе вызывает, — постаралась побыстрее слиться Ли Донгмей и уже через пару минут робко поскреблась в кабинет начальника.

— Заходите! — послышалось оттуда.

— Добрый день, директор Ин, — поздоровалась девушка. — Зэнзэн сказала, что вы меня искали.

— Да. Звонили из одного журнала. Они хотят написать статью с обзором на твои книги и им нужно несколько твоих фотографий.

— Может, не надо? — неуверенно спросила Донгмей. — Может, фотографий книг достаточно? Я не особо хорошо получаюсь на снимках.

— Поздно, — тоном не терпящим возражений сказал начальник. — Я уже дал согласие. Как раз собирался связаться с одним неплохим фотографом… — Мужчина потянулся за телефоном.

— Я знаю прекрасную фотостудию! — выпалила девушка прежде, чем успела подумать.

Если кто-то и мог спасти её от неминуемого позора, то это ребята. Во всяком случае, Донгмей уцепилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. Не то чтобы она перестанет нервничать, но перед незнакомыми людьми точно будет зажиматься гораздо больше.

— Тем лучше, — кивнул начальник. — Скинешь потом счёт по электронке, — он отложил взятый было мобильник.

Девушка хотела было покинуть кабинет, как вдруг обратила внимание, что на руке мужчины красуется повязка. И как она её сразу не заметила?

— А я вас про забинтованную руку тоже уже спрашивала? — со вздохом спросила она.

— Нет. А должна была? — Ин непонимающе приподнял бровь.

— Да в общем-то нет, — пробормотала Донгмей. — Только не говорите, что Вас тоже кошка Зэнзэн поцарапала.

— При чём тут её кошка? — ещё больше удивился мужчина и пояснил: — Карандаш точил ножом по старинке, а в это время телефон не вовремя зазвонил. Вздрогнул и случайно чиркнул себе по руке. Ты сегодня какая-то странная, — нахмурился он, пройдясь по подчинённой внимательным взглядом.

Девушка поспешно извинилась и ретировалась, едва не сбив с ног Зэнзэн, которая несла начальству какие-то документы на подпись. Та удивлённо посмотрела ей вслед. На лестничной площадке Донгмей остановилась и перевела дух, мысленно сосчитав до десяти. Затем ещё раз. Это помогло, и девушка немного успокоилась. Она и сама не могла объяснить себе, чего так испугалась. Но всё же, было что-то странное в том, что оба сотрудника одновременно поранили одну и ту же руку. А ещё удивительнее, что она об этом не вспомнила. Во всяком случае, в отношении Чжу Фенга. Хотя, может, она стала слишком мнительной и ищет проблему там, где её нет? Ну забыла, со всяким могло случиться. Наверное…

Девушка решила сразу же пойти в фотоателье. Во-первых, чтобы разрешить свои сомнения. Ей станет гораздо спокойнее, если кто-то со стороны скажет, что тут не о чем беспокоиться. А во-вторых, хотелось побыстрее расправиться с заданием начальства. Лучше уж сразу отмучиться и забыть про эти минуты позора. Благо, для похода в редакцию она надела классические брюки и блузку, поэтому если ребята свободны, можно тут же приступить к делу.

* * *

— Ребята, выручайте! — с порога воскликнула она, забежав в фотостудию.

Те стояли у стойки и разом подняли головы, посмотрев в сторону двери.

— И тебе привет, — улыбнулся Чэн Сяоши, откладывая в сторону распечатанные снимки. — Что на этот раз стряслось?

— Надеюсь, на этот раз не нужно лезть в прошлое? — уточнил Лу Гуан. — Судя по последнему опыту, всё может закончиться плачевно. Особенно для тебя.

— Ну что ты сразу начинаешь? — фыркнул друг. — У неё просто ещё мало опыта.

Они оба вопросительно уставились на девушку, ожидая что она скажет.

— Нет, — мотнула головой Ли Донгмей. — Никуда прыгать не нужно. Но для меня это всё равно катастрофа. Какому-то журналу понадобились мои фотки, — обречённо вздохнула она.

— Тогда ты по адресу, — усмехнулся Лу Гуан. — Всё-таки это наш основной доход.

— Ага. Никакой катастрофы, — кивнул Чэн Сяоши, взяв в руки цифровой фотоаппарат. — Сейчас мигом нащёлкаем. Только причешись, а то вся растрёпанная.

— Ага, — кивнула Донгмей, подойдя к зеркалу, которое висело здесь специально для клиентов. — Это я пока бежала… Ой, кстати. У меня вопрос возник.

— Валяй, — кивнул брюнет, настраивая технику.

— Сегодня произошла такая странная ситуация… — Девушка рассказала о своём разговоре с Чжу Фенгом и спросила: — Это могло быть из-за моего прыжка в фотку? Или у меня и правда склероз?

Чэн Сяоши с Лу Гуаном озадаченно переглянулись.

— Ну-у, так сказать сложно… — протянул брюнет и посмотрел на друга, надеясь, что тот сможет прояснить ситуацию.

— В теории реальность могла немного поменяться, — предположил Лу Гуан, у которого была мысль на этот счёт. — В изначальной версии событий ты не встречалась с маньяком, но после того как Чэн Сяоши побывал в твоём сознании и отвлёк убийцу, чтобы ты смогла выбраться из снимка, получилось так, что ты стала свидетелем убийства подруги. Следовательно, твоё эмоциональное состояние изменилось и то, за что ты не зацепилась взглядом при первой версии событий, заметила уже в изменённой реальности. Так что думаю, с ума ты не сходишь, и такая двойственность ощущений связана именно с этим.

— Ого, — удивилась Донгмей, прекратив приглаживать волосы. — Надо же! Даже на подобную мелочь повлияло. Радует хотя бы то, что это не склероз и не шиза.

— Ну, раз с этим разобрались, приступим, — азартно улыбнулся Чэн Сяоши, и фотосессия началась.

Но его энтузиазм начал угасать минут через пять после начала. Донгмей заметно нервничала, и снимки получались неестественными.

— Так, — командовал парень, — повернись вправо, там освещение лучше. Или нет, лучше влево… Хорошо… А теперь улыбнись… Да улыбнись ты!

— Я улыбаюсь, — развела руками Донгмей. — Во всяком случае, стараюсь. Что поделать, если я переживаю, понравятся ли фотографии читателям?

Лу Гуан смотрел на всё это представление взглядом, полным сочувствия. Он и сам терпеть не мог фотографироваться, чувствуя себя крайне неуютно перед объективом.

— Хм-м… Тогда пойдём по-другому пути. Сделаем несколько повседневных фото. Например, — Чэн Сяоши покрутил головой в поисках подходящего предмета, — с книгой! — Невзирая на протесты друга, он взял со стойки книгу, которую тот читал в свободное от работы время. — Вот, сделай вид, что читаешь.

Донгмей вздохнула и послушно пристроилась с книгой на диванчике.

— Ну что ты там ютишься в уголке? — цокнул языком Чэн Сяоши. — Поза должна быть более расслабленной. И вообще, не думай об объективе, просто читай.

— Как я могу увлечься чтением, если книга неинтересная? — возразила девушка, уже успевшая пролистнуть пару страниц.

— Вот, говорил же, что ты всякую скукоту читаешь, — повернулся парень к Лу Гуану.

Тот раздраженно хмыкнул.

— Ой, это твоя книга? — смутилась Донгмей. — Прости…

— Ничего, — непередаваемым тоном произнёс Лу Гуан и, поджав губы, забрал у них реквизит.

— Эх, ну что же делать? — Чэн Сяоши с отчаянием на лице просматривал получившиеся снимки. — Вообще не канает. Фотки шибко постановочные. О! Есть идея! — осенило его.

Лу Гуан скептично взглянул на друга, заранее предполагая, что эта самая идея ему вряд ли понравится.

— А что, если я прыгну в тот момент, когда делалось фото, окажусь в сознании Донгмей, подправлю ей позу и выражение лица, а потом свалю из снимка? — поделился своими соображениями Чэн Сяоши. — Ну, как вам?

— Ну-у… хуже точно не будет… — обречённо вздохнула Донгмей.

— Исключено! — сразу зарубил эту идею на корню Лу Гуан. — Нельзя пользоваться способностями так бездумно. К тому же у Ли Донгмей это наверняка не последняя фотосессия. Ей что, придётся каждый раз к тебе за помощью бежать? — Он осуждающе посмотрел на друга. — Нет уж, делайте снимки естественным путём.

— Эх, а ведь такая шикарная идея была, — вздохнул Чэн Сяоши. — Вечно ты занудствуешь.

Он задумался, намечая дальнейший план действий.

— Ладно. Фотки с книгами сделаем потом у тебя дома, — наконец решил парень. — Во-первых, читателям будет интересно посмотреть на любимого автора в домашней обстановке. Во-вторых, дома ты будешь меньше нервничать. В-третьих, интересных книг там побольше будет, — хихикнул парень, лукаво взглянув на Лу Гуана.

Тот метнул в друга недовольный взгляд.

Но всё-таки несколько неплохих снимков в фотостудии удалось сделать. Например, с блокнотом в руках. Притом Ли Донгмей настолько увлеклась написанием заметок, что парню пришлось окликнуть её несколько раз, прежде чем девушка сообразила, где она, и подняла голову.

Щёлк! Фотоаппарат запечатлел её в этот самый момент.

— Отлично! — улыбнулся Чэн Сяоши, довольный кадром. Девушка на нём смотрела немного удивлённо, но из её глаз ещё не ушло то мечтательное выражение, словно она только что вернулась из мира грёз. — Ну что, двинули к тебе? Сделаем несколько снимков в домашней обстановке. Лу Гуан, справишься тут без меня? — весело спросил парень.

— Уж как-нибудь постараюсь, — хмыкнул тот, закатив глаза.

* * *

— Ты, кстати, не против, если мы потом разместим пару снимков на сайте фотостудии в качестве рекламы? — спросил Чэн Сяоши, когда они уже подходили к дому девушки. — А то у нас в последнее время клиентов шаром покати, даже удивительно, как ещё на плаву держимся.

— Ну конечно! — воскликнула Донгмей. — О чём вообще речь? Я и на фан-сайте напишу, где фотографировалась. Хорошим людям надо помогать, — улыбнулась она.

— Вот и славно, — отзеркалил улыбку парень. — Ты нас здорово выручишь!

Девушку отчего-то это засмущало, и она принялась старательно копаться в сумочке в поисках ключей, чтобы спутник не заметил её порозовевших щёк. Но вскоре ей стало не до смущения. Открыв дверь, Донгмей обнаружила у порога лишнюю пару обуви и дорожный чемодан.

Она смертельно побледнела и ухватилась за предплечье изумленного Чэн Сяоши. В фиалковых глазах девушки заплескалась паника.

— Умоляю, — тихо проговорила она срывающимся голосом, — уйдём пока не поздно.

Парень растерянно кивнул, но ретироваться они не успели. В прихожую вышла стройная высокая женщина в брючном костюме, с надменным и немного капризным выражением лица. Волосы цвета воронова крыла были тщательно завиты и уложены в высокую прическу, словно та была не с дороги, а прямиком из парикмахерской. По фиолетовой радужке глаз парень безошибочно понял, кто перед ним.

— Добрый день… — вежливо поздоровался он.

Незнакомка смерила его донельзя нехорошим взглядом и, проигнорировав приветствие, обратилась к девушке:

— Донгмей, золотце, как поживаешь? — Она подошла и светски поцеловала ту в щёку. В сторону застывших ребят пахнуло дорогими духами. — Я соскучилась и решила приехать, — прощебетала женщина. — И похоже не зря! Тебя и на день нельзя оставить без присмотра, моё неразумное наивное дитя. Стоило уехать, а ты уже привела домой какого-то патлатого парня! — драматично заломив руки, воскликнула она.

Чэн Сяоши на последнее замечание поперхнулся воздухом и закашлялся. При всём уважении, но «патлатый» — это уже чересчур! Он перевёл взгляд на Донгмей, та с затравленным видом прислонилась к дверному косяку.

— Здравствуй, мама, — обречённо произнесла она. — Ты бы хоть написала, что приезжаешь.

* * *

Примечания:

Как и обещала, выпускаю главу на этой неделе) А всё потому что появился актив, который замотивировал автора на продолжение)

Всем приятного чтения и хорошего дня! ❤️

* * *

— Ничего, что я у вас тут пишу, правда? — виновато спросила Донгмей, откладывая в сторону блокнот с черновыми набросками новой главы.

— Да сиди сколько влезет, — махнул рукой Чэн Сяоши, — раз у тебя в издательстве аврал, а дома оккупанты.

Это было правдой. С тех пор как мама Донгмей приехала навестить дочь, в доме не было ни минуты покоя. Ситуацию с Чэн Сяоши, к счастью, удалось уладить на месте, благодаря тому, что парень, увидев обречённый взгляд Донгмей, быстро заверил женщину, что он всего лишь фотограф, нанятый для фотосессии. Та сразу же подобрела, и вместо фотографирования девушки всё плавно перекатилось в фотосъёмку её матери для соцсетей. Ли Донгмей потом сотню раз извинилась перед парнем и предложила доплатить за неудобства, на что тот только добродушно махнул рукой.

А дальше началось. По мнению Ли Ячжу, матери Донгмей, её дочь должна была больше выходить в свет, потому что автора должны знать в лицо. А так как девушка старательно находила отговорки, ссылаясь на дела в издательстве и отсутствие времени, женщина начала приглашать гостей сама. В основном это были соседи и знакомые, с которыми её мать общалась ещё до отъезда заграницу. О разговорах во время таких застолий лучше вовсе не вспоминать. В основном они сводились к тому, что именно Ли Ячжу разглядела талант у дочери и как ей было непросто взрастить талантливого писателя. О том, что в подростковые годы она называла порывы дочери творить «бумагомарательством» и что Донгмей в принципе росла, как сорняк в огороде, пока родители занимались семейными разборками, женщина почему-то не вспоминала.

Донгмей теперь чувствовала себя чужой в собственном доме. Да ещё и в издательстве начались дедлайны и спокойно поработать ей не давали даже там. У её матери тем временем появлялись всё более свежие идеи, одной из которых была современный дизайнерский ремонт в доме. Ли Донгмей чуть удар не хватил на это предложение. Она любила свой дом именно за то, что в нём оставался тот дух старины, который она так ценила. Любила резной фонарь над крылечком, массивный книжный шкаф в комнате, старинные комоды с латунными ручками, люстру с хрустальными подвесками, отбрасывающими в солнечную погоду на стены радужные переливы. Здесь пахло временем, старыми книгами, деревом, из которого был выстроен дом. Нет, Ли Донгмей была вовсе не против какого-то мелкого ремонта. Она и сама периодически что-то подкрашивала и даже как-то вместе с Жилан переклеивала обои в комнате и на кухне. Но менять что-то кардинально девушка не хотела. Не хотела, чтобы её уютная тихая гавань стала для неё чужой.

Но спорить с мамой было делом практически бесполезным. Донгмей ещё с детства усвоила: если хочешь сохранить нервную систему, то проще согласиться. Поэтому она уже почти сдалась, когда все возможные логичные аргументы иссякли. Правда, когда Донгмей осторожно спросила, когда женщина собирается обратно, та обиделась и каждый раз демонстративно подчёркивала, как тяжело жить в доме, когда её родная дочь, о которой она заботилась с пелёнок, ей не рада.

Но даже возможный ремонт оказался не самым страшным…

— Вчера у мамы появилась новая тема, — вздохнула Ли Донгмей.

— Что на этот раз? — усмехнулся Чэн Сяоши, возясь с оборудованием. — Провести презентацию с размахом и пригласить на неё премьер-министра? Установить во дворе фонтан или памятник в твою честь?

— Уж лучше бы это, — кисло откликнулась девушка. — Я даже на премьер-министра согласна.

— Даже так? — приподнял бровь, заходящий в помещение Лу Гуан. — Так чего же она хочет?

— Чтобы я поехала с ней заграницу.

Парни издали удивлённое восклицание и переглянулись.

— Но ты же не поедешь? — обеспокоено спросил Чэн Сяоши. — Ведь не поедешь, да?

— Не дави на неё, — осуждающе посмотрел на друга Лу Гуан.

— Я правда не хочу ехать, — всплеснула руками Донгмей, — но спорить с моей мамой всё равно, что пытаться остановить локомотив на полном ходу. Никакие разумные доводы на неё не действуют. Она решила, что мне пора переходить на новый уровень и охватывать заграничную аудиторию.

— А работа? — спросил Лу Гуан. — У тебя же контракт с издательством.

— Это как раз не проблема, — вздохнула девушка. — Работать можно и удалённо, а рукописи присылать потом по электронке. Так что в целом никаких объективных причин, чтобы оставаться здесь у меня нет. Во всяком случае, по мнению мамы.

— Но ты же не хочешь уезжать? — уточнил Чэн Сяоши.

— Нет, конечно! — горячо воскликнула Донгмей. — У меня здесь всё! Дом, в котором я выросла. Издательство, с которого я начинала. Места, где мы гуляли вместе с Жилан. Вы, в конце концов! — Она поняла, что выпалила последнюю фразу слишком уж эмоционально и испуганно осеклась.

Парни невольно заулыбались.

— Ну, это, конечно, весомый аргумент, — хмыкнул Лу Гуан. — Но почему ты просто не скажешь матери, что не хочешь уезжать?

— Если бы это было так просто… — вздохнула Ли Донгмей. — Каждый раз, когда начинаю с ней разговаривать, чувствую себя ребёнком, который не знает, что для него лучше. Начинаю сомневаться, а действительно ли я права. Вдруг желание остаться — просто моя прихоть? И это не говоря уже о том, что у меня от мысли об очередном разговоре с мамой начинают трястись колени и сводить желудок. Я за всю свою жизнь так и не смогла ей ни разу нормально возразить.

— Так может пора научиться? — улыбнулся Чэн Сяоши.

— Научиться чему? — услышали они звонкий девичий голос от двери.

Ли Донгмей обернулась и увидела худенькую девушку с тёмными волосами до плеч, одетую в лёгкую белую рубашку и чёрную асимметричную юбку. Донгмей уже видела её на фотографиях в гостиной вместе с парнями и легко догадалась, кто она такая.

— О! Хозяйка пришла! — обрадовался Чэн Сяоши, подтверждая её предположение.

— Я, пожалуй, пойду, — вдруг занервничала Ли Донгмей, наспех поздоровавшись и вскакивая со своего места.

— Подожди, куда ты побежала? Я же не кусаюсь, — засмеялась Цяо Лин. — Ты Ли Донгмей, верно?

— А… ага… — протянула та.

— Ну вот и встретились наконец-то. Я Цяо Лин, приятно познакомиться, — протянула ей руку девушка. — Ничего, что я на «ты»? Чэн Сяоши мне о тебе все уши прожужжал и у меня теперь ощущение, что я тебя сто лет знаю, — хихикнула она.

— Всё нормально. Мне так даже проще, — улыбнулась на такую искренность Донгмей, пожимая руку в ответ. Новая знакомая ей сразу понравилась.

— А ты по делу или просто так зашла? — поинтересовался Чэн Сяоши у подруги.

— И то, и другое, — хмыкнула Цяо Лин. — Дело подождёт. Не каждый день с писателями встречаюсь. Время, кстати, уже к перерыву. Ли Донгмей, не хочешь с нами пообедать? — спросила она.

— Ну… это как-то неудобно… — протянула девушка.

Ей действительно было крайне неловко. И так уже с самого утра тут сидит и пишет, было бы совсем наглостью ещё и хозяев объедать, которые по доброте душевной её пустили. В конце концов, кормить её никто не обязан.

— Глупости. Я же сама предложила, — засмеялась владелица фотостудии. — К тому же Чэн Сяоши обещал лапшу приготовить. Просто пальчики оближешь.

— Оу, ты ещё и готовишь? — с удивлением посмотрела на парня Донгмей. — А есть что-то, что ты не умеешь делать?

— Ага, — откликнулся вместо него Лу Гуан. — Молчать, например.

Чэн Сяоши, который до этого весь сиял от комплимента, бросил на друга сердитый взгляд и обиженно фыркнул.

Как бы Ли Донгмей не хотелось уйти, ей было любопытно попробовать готовку парня. В итоге это чувство пересилило смущение, и вскоре они с Лу Гуаном и Цяо Лин уже сидели за обеденным столом в залитой солнечным светом гостиной в ожидании, когда Чэн Сяоши разложит аппетитно пахнущую лапшу по тарелкам.

— Моё фирменное блюдо, — авторитетно заявил он, вскинув подбородок. — Можете звать меня «Королём готовки»! — без лишней скромности предложил он.

— Скорее, «Королём хвастовства», — покачал головой Лу Гуан, принимаясь за еду.

— Нужно уметь признавать свои сильные стороны, — парировал друг, разводя руками.

Цяо Лин и Ли Донгмей хихикнули, глядя на эту дружескую перепалку.

— Но это и правда невероятно вкусно! — невольно воскликнула Донгмей, попробовав лапшу. — Язык проглотить можно.

— А я что говорил! — бросил на друга торжествующий взгляд Чэн Сяоши и с самым таинственным видом из всех возможных произнёс: — Всё дело в секретном ингридиенте.

— В каком?

— На то он и секретный, — засмеялся парень, благоразумно умолчав о том, что готовить лапшу он научился во время одного из заданий. В конце концов, Цяо Лин не знала, что Донгмей тоже обладает схожими способностями и знает об этом небольшом дополнительном бизнесе фотомастерской.

Они немного поговорили о книгах цикла «Под светом Поллукса» и об их сюжете. Цяо Лин внесла предложение как бы она приодела Арчи и Оливию в будущих изданиях, утверждая, что им стоит сменить стиль на более современный.

— Наверно, ты права, — задумчиво кивнула Донгмей. — На самом деле я мало смыслю в моде и потому предпочитаю классику, а Жилан была слишком уж креативной. Вот мы и остановились где-то по середине.

— Может, тебе помочь что-то подобрать? — оживилась хозяйка фотоателье. — Мне было бы интересно попробовать себя в качестве стилиста известной личности.

— Не такой уж и известной, — замахала руками писатель. — Это мои персонажи известные, а не я. К тому же я пока даже не знаю, останусь ли я в Пекине.

— Оу, ты хочешь переехать? Просто мир посмотреть или что-то случилось? — полюбопытствовала Цяо Лин.

— Мама у неё случилась, — цокнул языком Чэн Сяоши, — со своими заморочками.

— Я вообще-то не тебя спрашивала, — сердито посмотрела на него хозяйка фотостудии, и парень испуганно замолчал.

— Да нет, он прав, — встала на защиту парня Донгмей. — Всё так и есть. Мама настаивает на том, чтобы я переехала, а я не решаюсь ей активно возразить.

— А она сама разве не видит, что тебе не хочется уезжать? — удивилась Цяо Лин.

— Ну, она просто считает, что так для меня будет лучше, — вздохнула девушка. — Она же со своей точки зрения судит. И я отчасти её понимаю…

Донгмей действительно старалась понять. Дедушка, когда ещё был жив, как-то рассказал ей, что Ли Ячжу, в то время живущая под девичьей фамилией Пэн, провела детство в провинциальном городке в семье алкоголиков, а соответственно — в беспросветной нищете. Едва достигнув совершеннолетия, она сбежала в столицу, показавшуюся ей просто громадной. Первые вступительные экзамены в университет девушка провалила — недооценила разницу в образовании между провинцией и столицей. Пришлось снимать крохотную комнатушку и перебиваться на низкооплачиваемых работах, трудясь то официанткой, то посудомойкой, чтобы заработать на проживание в столице. А в промежутках между сменами готовиться к поступлению на следующий год.

Со своим будущим мужем она познакомилась в городской библиотеке, куда пришла за справочным материалом. Ему приглянулась красивая, скромно одетая девушка, склонившая свою голову с тёмными, гладко зачёсанными волосами над книгой. Он тогда ещё не знал, что Ячжу надела для похода в библиотеку свой лучший наряд: простенькое ситцевое платьице и единственное украшение на все случаи жизни — небольшой кулон с янтарём, купленный ещё в школьные годы на ярмарке у приезжего торговца. Парень подошёл и поинтересовался, что она читает. Ячжу подняла свои большие фиалковые глаза, отвела прядь чёрных, как ночь, волос со лба, чтобы не загораживала обзор, и он понял, что пропал.

Возможно, всему виной была красота девушки; возможно, жалость к ней из-за её незавидного положения и желание почувствовать себя рыцарем. Ли Вей достаточно быстро от простой помощи с подготовкой к экзаменам и ухаживаний перешёл к предложению руки и сердца. Пэн Ячжу ломаться не стала. Уставшая от постоянных поисков средств к существованию, она ответила согласием симпатичному, искреннему юноше и вскоре, со своими более чем скромными пожитками, перебралась в дом к жениху. Родители парня только покачали головой, узнав о таком скоропалительном решении сына, но лезть в его жизнь не стали, а невестку приняли как родную. Первое время девушка, не в силах поверить в собственное счастье, вела себя тише воды, ниже травы, до одури боясь возвращения к прежней жизни в нищете.

Но к хорошему быстро привыкаешь. К тому же страх потерять материальное благополучие никуда не делся, а с рождением Донгмей только усилился, и Ли Ячжу стала беспокоиться уже за дочь. В доме начались регулярные скандалы. Молодой маме стало казаться, что Ли Вей мало зарабатывает на то, чтобы у них с Донгмей было всё необходимое. Ей нужен был комфортный мир — по её меркам, разумеется. Мужчина сперва терпел, приводил разумные аргументы, старался подработать то там, то тут, но в итоге тоже стал срываться. Иногда дело заканчивалось простым скандалом, а иногда Ли Вей просто исчезал на несколько дней, чтобы отдохнуть от постоянных склок.

Кое-как дотянув до того, чтобы Донгмей подросла, её родители развелись, обвиняя друг друга в загубленной жизни. Ли Вей стал присылать алименты, а Ячжу взялась за жизнь дочери, стремясь к тому, чтобы она не повторила её путь, а добилась самого лучшего. Бесправная Донгмей так, наверное, и пошла бы учиться на юриста по её указке, если бы не Сюй Жилан, которая могла уболтать кого угодно. Что она тогда сказала её матери — до сих пор оставалось загадкой, но та неожиданно поставила условие: если Ли Донгмей попадёт в тройку лидеров на городском конкурсе для юных писателей, то так уж и быть— пусть поступает на филологический. Как тогда трясло Донгмей — это отдельная история, но с поддержкой подруги, а также бабушки и дедушки, которые видели во внучке литературный талант, она написала и отточила рассказ. Тема была незамысловатая: о девочке, которая рисовала серый дождь, но в глубине души всегда хотела ярких красок. И потом, путешествуя с чудесным проводником по нарисованному городу, она поняла, что дождь вовсе не серый… Как бы то ни было, история, пусть и немного сыроватая, жюри понравилась, и Донгмей получила даже не третье, а второе место. Ли Ячжу слово сдержала, и дочь поступила на филологический, в то время как Жилан поступила в тот же университет, только на факультет искусств.

Вот тогда-то женщина и уехала заграницу, решив наконец оставить дочь в покое и наладить свою собственную жизнь. Свободной от всех обязательств, мир начал казаться ей коробкой, полной ярких игрушек. И у неё появилась возможность наиграться вдоволь. Но одни и те же игрушки тоже со временем надоедают и хочется чего-то нового. А с неожиданно поползшей вверх карьерой Донгмей могли открыться новые перспективы и круги общества, недоступные женщине до этого. Быть элитой — это ведь так привлекательно. Из провинциальной Золушки в хозяйку жизни — что может быть лучше? Да и дочери нужно развиваться и расти дальше, охватывая новую аудиторию, а не сидеть на обочине жизни.

— Я не знаю… — сказала Донгмей. — Возможно, она в чём-то и права. Может, мне и впрямь стоит поехать с ней. Я же всегда могу вернуться, если мне там не понравится… — не очень уверенно закончила она.

Чэн Сяоши и Лу Гуан переглянулись, и по их взгляду девушка поняла, что они не особо верят в её возвращение. Они поняли, что если она не может возразить сейчас, то находясь за границей не сможет тем более. Так и будет молча страдать и терпеть.

— Может, ты ещё раз подумаешь? — со вздохом спросил Чэн Сяоши. — Ведь ты же не хочешь ехать. Эй, за что?! — возмутился он, получив тычок в бок от друга.

— Я уже говорил, чтобы ты не давил на неё, — нахмурился Лу Гуан. — В конце концов, решение принимать Ли Донгмей и только ей.

— Да, поступай так, как сама посчитаешь нужным, — ободряюще улыбнулась ей Цяо Лин. — Просто прислушайся к себе и поймешь, чего ты на самом деле хочешь.

Ли Донгмей закусила губу и кивнула. Если бы это было так просто... Она всю жизнь жила по чужой указке и возразить сейчас казалось делом совершенно невозможным. Девушка словно замерла в этой роли, слишком привыкнув быть безынициативной, удобной для других. Но с другой стороны, она ведь и не была уже прежней собой. С тех пор, как открылись её способности, слишком многое произошло и слишком многое поменялось. Пожалуй, нужно будет всё ещё раз обдумать.

После обеда Донгмей ненадолго вышла под предлогом звонка, чтобы ребята могли спокойно обсудить новое задание, которое принесла им Цяо Лин. Когда она вернулась, хозяйка фотоателье уже собиралась уходить и с улыбкой попрощалась, а вот парни, наоборот, выглядели несколько растерянными.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила у них девушка, когда Цяо Лин вышла за дверь.

— Не то чтобы… — покачал головой Лу Гуан. — Просто…

— Ли Донгмей, не хочешь нам помочь с заданием напоследок? — спросил напрямую Чэн Сяоши. — Ну, если ты и правда уедешь… — запнулся он и отвёл взгляд.

— Мы не можем её просить! — шикнул на друга блондин.

— Почему нет? — возразил Чэн Сяоши. — Ты же не можешь увидеть по фотографии, а человек, сделавший снимок, для этого дела бесполезен. Да и задание по сути ерундовое.

— Что нужно сделать? — осторожно спросила Донгмей дрогнувшим голосом.

— Посмотреть номер телефона в столе клиента, — со вздохом пояснил Лу Гуан. — Я не могу увидеть то, что валяется среди вещей, скрытое от посторонних глаз. Чэн Сяоши не может войти в сознание человека, которого фотографировали, а только в сознание того, кто за объективом. Представляешь, что будет, если фотографа застукают за тем, что он лезет в чужой стол?

— Ну да, прошлое кардинально поменяется, — кивнула Донгмей. — То есть мне нужно просто посмотреть номер и всё? — уточнила она.

— Технически да, — кивнул Лу Гуан.

Девушка задумалась. Вроде бы всё казалось простым. Но ведь и прошлое задание выглядело на первый взгляд относительно несложным, а к чему в итоге это привело? И всё же… Возможно, это её последнее приключение. Способности, конечно, никуда не денутся, но именно в этой компании оно может быть последним. Тогда…

— Я согласна, — кивнула Ли Донгмей, не давая себе одуматься.

— Я же говорил! — просиял Чэн Сяоши. — Ты, главное, не волнуйся. Лу Гуан, в случае чего, подстрахует, — напутствовал он её.

— А кто клиент? — поинтересовалась девушка.

— Вот этот парень, — протянул Лу Гуан немного выцветшую фотокарточку, с которой смотрело улыбчивое лицо старшеклассника.

«Мне что, придётся быть парнем?» — ужаснулась про себя Ли Донгмей, подумав, что, возможно, она несколько поторопилась соглашаться на задание.

* * *