Пора действовать (джен)

— Знаешь, Ильяс, — обратился Мехмед к своему доверенному слуге, когда они оба вышли в лес развеяться. — Я сначала отнёсся к тебе с подозрением.

Ильяс удивился.

— Чем я мог насторожить шехзаде?

Его голос спокойный, с нотками озорства. Он играет роль друга с хитрыми глазами, но с добрым сердцем. Мехмед не понимает, нравится ему такое поведение слуги или раздражает. Но он молчит. Позволяет Ильясу вести себя вызывающе. Стать суровым господином, требующего к себе должного повиновения, Мехмед ещё успеет. А пока можно позволять рабам и слугам некоторые вольности.

— Ты из корпуса янычар, — словно вынося вердикт, молвил Мехмед.

— И это заставило вас опасаться меня? — равнодушным тоном спросил Ильяс. На самом деле ему интересно: чем янычары не угодили шехзаде хазретлери?

— Да, — утвердительно кивнул Мехмед. — Когда я был ребёнком, янычары устроили восстание. Я, матушка, брат Мустафа, Хатидже-султан — мы все тогда едва не погибли. Хатидже-султан тогда потеряла ребёнка.

— Это… — на секунду замешкался Ильяс, — ужасно.

Он растерялся. Ему, как правомерному мусульманину и верному соратнику, полагается проявить сочувствия к шехзаде и осудить своих собратьев янычар, устроивших бунт. Но он не хочет этого делать. Категорически не хочет. Это ведь его братья! Братья не по крови, но по несчастью. Возлюбленные братья…

Ильяс помрачнел. Кроме братьев по оружию, у него никого нету. Кроме них, он никому не нужен.

Ильяс не хочет осуждать янычар. Ровно не хочет слушать о проступках, совершённые ими. И его понять можно. Кому понравится слушать плохое про членов своей семьи? Сам шехзаде приходил в ярость от слухов про свою мать-ведьму.

Мехмед с интересом взглянул на Ильяса. Вечно спокойный и загадочный Ильяс сейчас пребывал в смятении. Он больше не чувствовал себя хозяином положения. Мехмед был доволен увиденным.

— Из-за бунта янычар я перестал быть беззаботным ребёнком. Я впервые почувствовал страх. — Мехмед выпил воду, принесённую одним из слуг. Как раз вовремя, так как в горле у него пересохло. — Страх смерти.

Мехмед принялся вспоминать ту злополучную ночь.

* * *

Дворец Хатидже-султан окружён разгневанными янычарами. Двое мужчин, рискуя своими жизнями, пытаются задержать бунтовщиков. Хатидже-султан кричит от невыносимой боли. У неё начались преждевременные роды. Маленький Мехмед дрожит от страха. Ему тяжело наблюдать за рожающей тётушкой. Видеть её измученное, залитое кровью, лицо; невыносимо слышать её отчаянные вопли.

Матушка, его сильная и бесстрашная матушка, взволнованная, крикнула повитухе:

— Спасите Хатидже-султан! — И заключила его в свои объятия.

Мехмед закрыл глаза. Чтобы тут же открыть их обратно от испуга. До его ушей дошли яростные оры янычар. Потолок, кажется ему, дрожит и собирается вот-вот обрушится на них, раздавив тем самым.

Мехмеду страшно. Очень страшно. Он понимает, что если враги до них доберутся, то его убьют. Никто его не спасёт. Даже матушка. Её враги тоже убьют. И брата Мустафу. И Хатидже-султан. Их всех убьют!

«Аллах, прошу, спаси!» — в мыслях обратился Мехмед к Всевышнему.

Вдруг матушка, к изумлению Мехмеда, позвала Мустафу. Обняла его тоже.

Голос Хатидже-султан стих. Как хорошо! Мехмед вздохнул с облегчением. Вот бы и янычары пропали.

Матушка, обнимая его и Мустафу, говорит про повелителя, который, обязательно, их спасёт и накажет подлых злодеев. Это был первый и последний раз, когда матушка с искренней заботой отнеслась к его брату Мустафе. И он, на время забыв свои обиды и матушкины наставления, принял старшего брата как члена семьи.

* * *

Мехмед нахмурился. Воспоминания у него были не самые приятными. Бунт янычар ему долго снился в ночных кошмарах.

— Вы возмужали тогда, шехзаде, — Ильяс постарался придать своему голосу ободряющие нотки. Он дотронулся до плеча Мехмеда. Тот удивлённо посмотрел на него. А затем горько улыбнулся. Ильяс принял это за хороший знак.

— После бунта янычар, я, — голос Мехмеда задрожал, — ранее не знавший, кто такие янычары и для чего они нужны нашему повелителю, начал их опасаться. Смотря на них, я думал о том, что эти воины опасны. Они могут предать повелителя, пойти против него и османской династии. Они могут убивать женщин и детей. — Ильясу неприятны откровения Мехмеда. Он тысячу раз успел пожалеть о том, что завёл с шехзаде весь этот разговор про янычар. — Глупо, да?

Ильясу хотелось сказать «да». Ему хотелось поведать о шехзаде Мустафе, который также пострадал из-за бунтовщиков, но при этом хорошо относится к янычарам и не держит на них зла. Наоборот, радуется им, доверяет, раздаёт им золото. Но вместо этого Ильяс сказал:

— Вам пришлось тяжко из-за бунта моих братьев, шехзаде.

— Ты так добр ко мне, Ильяс, — Мехмед натянуто улыбнулся. — Ты показал мне, что янычары могут быть другими. Не только бунтовщиками. И я ценю это.

— Я рад, шехзаде.

Ильяс, улыбнувшись, сделал поклон. Казалось, его тронули слова шехзаде. Так и было, в некотором роде. Ему было приятно слушать, что шехзаде изменил своё мнения о янычарах. Но… Это ничего не меняет! Махидевран-султан приказала ему убить шехзаде Мехмеда, и он исполнит её волю. Каким добрым и наивным не был Мехмед, он — главная угроза для шехзаде Мустафы. А долг Ильяса эту угрозу убрать.

Мехмед и Ильяс вытащили из ножен свои ятаганы и начали дружественный поединок.

«Вот и всё, — подумал Ильяс, — шехзаде Мехмеду конец».

Было два неудавшихся покушения. Ильяса, милостью Аллаха, ни в чём не заподозрили. Однако Махидевран-султан устала ждать и потребовала с него немедленной кончины старшего сына Хюррем-султан.

Ильяс усмехнулся. На этот раз всё пройдёт идеально. Он нанесёт Мехмеду небольшую рану. А после окончания поединка, предложит обработать её. Мехмед, наивный шехзаде, конечно же примет помощь верного друга. И он обработает рану специальной мазью, которая заразит шехзаде Мехмеда оспой. Эта будет быстрая смерть, которая ни у кого не вызовет подозрений. Оспа бушует во всей империи и в Манисе, в том числе. Ничего удивительного будет, если юный шехзаде подхватил эту ужасную болезнь.

«У шехзаде Мустафы есть ещё братья, помимо Мехмеда, — пришло на ум Ильясу, когда тот с трудом заблокировал удар Мехмеда. — Убить надо не только Мехмеда, но и его младших братьев».

Допустим, приблизится к шехзаде Селиму — старшему, после Мехмеда, сыну Хюррем-султан, он сможет. Мальчишка, наверняка, подпустит к себе агу, который пользовался большим доверием у его рано почившего братца. И тогда он устроит ему какой-нибудь несчастный случай.

После чего остаются шехзаде Баязид и шехзаде Джихангир. Первого устранит кто-нибудь другой. Слуга, который служил двум умершим шехзаде и рвущийся прислуживать к третьему, вызовет слишком много подозрений. А это не надо ни Ильясу, ни его госпоже. Насчёт второго можно было вообще не беспокоиться. Последний сын рыжей ведьмы был так слаб, что вряд ли доживёт до взрослого возраста. По крайней мере, Махидевран говорила ему так.

«Шехзаде Мустафа сядет на трон».

Их битва приближалась к скорому завершению. Ильяс нанёс удар. Мехмед не смог отразить его. Лёгкая рана обнажилась на его левой руке. Ильяс усмехнулся: «Скоро». Скрывать свои подлинные чувства он больше не может. Сколько дней он этого ждал? Наконец-то…

Ятаган Мехмеда внезапно вонзился в плоть Ильяса.

* * *

Ильясу хотелось сначала кричать от неверия, затем рассмеяться, осознав иронию судьбы. Но ни того, ни другого он не в силах был сделать.

Лекарь, этот худощавый старик с еле заметной щетиной, дал ему выпить какую-то зелёноватую бурду и сказал, что это облегчит его страдания. После чего ушёл, оставив его одного.

Ильяс закрыл глаза и провалился в сон, где перед ним предстала Махидевран-султан. Хрупкая и изящная султанша грозно нависла над ним, словно она — сама Смерть во плоти. Ильяс восхитился её потусторонней красотой. Спустя несколько минут тяжёлого молчания, Махидевран-султан спросила, почему смертельную рану получил он, Ильяс-ага, а не шехзаде Мехмед. Ильяс ничего не ответил. Это привело её в ярость. Она обвинила Ильяса в том, что тот позорно провалил свою миссию. Сказала, что он зря потратил её время. Из госпожи Смерти Махидевран-султан превратилась в неприятную, истеричную бабу.

Ильяс проснулся вспотевшим. Не обращая внимания на приснившийся сон, он попытался понять: день сейчас или ночь. Не смог. Окон в комнате нету. Свечи горят. И никого рядом: ни лекаря, ни слуг.

Ильяс захотел встать. Попробовал. И тут же пожалел об этом. Адское пламя, невиданное человеческому глазу, начало пожирать его тело изнутри. Предательские руки стали дрожать. Попытка встать окончилась полным провалом. Ильяс не смог пристать даже. Он абсолютно беспомощен. Дьявол!

Пребывая в раздражении, Ильяс заметил кинжал, лежавший неподалёку от его кровати. Ильяс задумался. Если шехзаде Мехмед решит навестить его, то он, наверняка, сможет заколоть его этим кинжалом. И таким образом, исполнит приказ Махидевран-султан.

Ильяс поджал губы. Затея была хороша. Только вот проблема. Он никак не мог дотянуться до кинжала.

«Шайтан!» — Ильяс невольно вздрогнул от испуга.

Над ним навис незаметно вошедший Мехмед. Ильяс с усилием проглотил слюну. Лицо шехзаде не выражало эмоций. А глаза его пристально смотрели на него, словно решали, достоин ли Ильяс-ага жизни или нет. Сначала Махидевран-султан предстала перед ним в виде Смерти, теперь Мехмед в виде Бога-судьи. Он начал бредить, решил Ильяс.

— Мне очень жаль, Ильяс, — сказал Мехмед. Но в его голосе Ильяс услышал холодную насмешку, а не искреннее сожаление.

Ильяс широко раскрыл глаза. Его будто облили холодной водой. Получается, он не был так дорог шехзаде, как думал? Или тот узнал о его тайном задании? Но тогда почему он не допрашивает его? Почему не обвиняет в предательстве?

У Ильяса заболела голова. Одни вопросы и никакого ответа.

«Ладно, к чёрту ответы», — мысленно сказал себе Ильяс. Он вспомнил про свою авантюрную задумку. Заколоть шехзаде Мехмеда кинжалом.

Ильяс пытается добраться до заветного кинжала, не обращая внимания на Мехмеда. Пускай он лежит на смертном одре, но приказ Махидевран-султан выполнит. Покончит навсегда с этим ведьминым отродьем. Даже если он умрёт, то его братья будут жить при добром султане Мустафе.

— Ты был первым человеком, которому я хотел полностью довериться, — с горечью произнёс Мехмед, не обращая внимания на попытки Ильяса раздобыть кинжал. — Я надеялся, что ты станешь мне другом, как Ибрагим-паша для нашего повелителя.

Ильяс не ответил. Шехзаде Мехмед в эту минуту не существовал для него. Все его мысли были направлены на кинжал. Только бы дотянутся до него. Дотянутся…

— Ха!

Ильяс вздрогнул. Ему показалось или он только что услышал насмешливый смех? Он с подозрением посмотрел на Мехмеда. Шехзаде невозмутимо смотрел на него снизу вверх. Лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций. И всё же Ильяса не покидает подозрение, что Мехмед смеялся над ним.

Мехмед взял кинжал. В глазах Ильяса вспыхнули ужас и недоверие. Какого чёрта?! Проклятый шехзаде всё это время не видел кинжала. Почему, он вдруг решил взять его? Почему он, шайтан побери, решил испортить его план?!

Мехмед присел. Его голова оказалась рядом с головой тяжелораненого Ильяса.

— Я обещаю тебе, Ильяс-ага, — мрачно заговорил Мехмед, — я стану достойным наследником престола. Я докажу всем, что я — лучше шехзаде Мустафы. — Он встал. — Жаль, что ты этого уже не увидишь.

Мехмед одарил Ильяса презрительной ухмылкой. После чего повернулся к нему спиной и ушёл.

Ильяс горел. Горел огнём ненависти. Была бы у него возможность, он голыми руками набросился бы на Мехмеда. Задушил бы его, его братьев и мать.

«Я — лучше шехзаде Мустафы». — Прокрутив в голове последние слова Мехмеда, Ильясу захотелось сплюнуть. Какой мерзавец! Лицемер! Изображает из себя благородного шехзаде, но при этом спокойно вонзил ятаган ему в живот.

Ильяс всхлипнул. Он тяжело ранен, возможно, скоро умрёт, а Мехмед чувствует себя хорошо. Чувствует себя просто зашибись! Ещё и сказал, что он лучше шехзаде Мустафы.

Зарычав, Ильяс попытался встать. Безуспешно. Проклятая боль не позволила ему и в этот раз. Он обречён. И Мехмед понимал это, когда покидал его.

Ильяс стал похож на раненого волка, издающего предсмертные стоны. И подобно раненому волку, он не собирался сдаваться.

Приложив усилия, Ильяс покинул кровать и рухнул на пол. Больно. Но ничего, пытается утешить себя он, пытаясь ползти в сторону выхода. На открывшуюся рану в животе, с которого начала вытекать кровь, он не обратил внимания. Последними его мыслями было добраться до шехзаде Мехмеда любой ценой.

* * *

Мехмед устремил свой взор на мёртвое тело, лежавшего на грязном полу. Ильяс-ага. Янычар, на которого он возлагал большие надежды. Человек, которого подослали убить его.

Опустившись на пол, Мехмед ударил мёртвого Ильяса по лицу. Улыбнувшись от мрачного удовлетворения, он ударил его снова. И снова. И снова… Он хотел, чтобы душа Ильяса страдала в другом мире. Пускай мерзавец мучается вечность!

— Ты говорил красиво, Ильяс, — сказал Мехмед, прекратив побои. Всё-таки избивать мертвеца — дело недостойное шехзаде. — Мне так хотелось верить, что ты действительно считаешь меня достойным трона. Я… хотел сделать тебя своим приближённым! С-своим другом! — в этих словах Мехмед вложил томившее внутри него разочарование и обиду.

Впервые они встретились на военном походе султана против персов. Мехмеда в тот момент объявили новым санджак-беем Манисы, заместо его брата Мустафы. Чему янычары были недовольны. Ильяс подошёл к разочарованному Мехмеду и поздравил с назначением.

«Меня признали», — подумал тогда счастливый Мехмед. В своих мечтах он видел себя великим султаном, а Ильяса-агу своим великим визирем, подобно знаменитому Ибрагиму-паше. Это было глупо с его стороны. Сейчас Мехмед это хорошо понимал.

Но не смотря на свои наивные мечты, Мехмед послал своих людей следить за Ильясом. Надо узнать человека хорошо, прежде чем довериться ему, посчитал он. И не ошибся со своим суждением. Выяснилось, что Ильяс — ярый сторонник шехзаде Мустафы. И что он тайно виделся с его матерью — Махидевран-султан. Эти известия тяжело ударили по самолюбию Мехмеда.

Обозвав себя болваном, Мехмедом приказал своим шпионам тщательно следить за Ильясом. И те ему доложили сначала о приобретении Ильясом ядовитой змеи, а после — склянки с кровью человека умершего оспой. Мехмеду стало очевидно, что Ильяс собирается убить его по приказу Махидевран-султан.

— Гнусное отребье! Как он посмел?! — в ярости воскликнул Мехмед, пылая желанием заколоть как самого Ильяса, так и его госпожу Махидевран.

Успокоившись, Мехмед решил: Ильяс пожалеет о том, что замыслил убить его. В эту игру могут играть двое. Кто сказал, что коварство и притворство могут проявить только эти дикари-янычары? Шехзаде Мехмед тоже может притвориться добрым другом, чтобы незаметно подстроить убийство. Ильяс просчитался. Махидевран-султан просчиталась.

— Избавьтесь от тела, — холодно приказал Мехмед вошедшим слугам. С настороженными лицами, те принялись исполнять его приказ.

— Прощай, Ильяс. — Мехмед коварно усмехнулся. Змея, которую он пригрел на груди, была уничтожена. И так будет со всеми его врагами и их марионетками. Он не остановится, пока не уничтожит их всех до единого!

Но отпраздновать свой триумф Мехмед не смог. Его дочка тяжело заболела. Радости не прибавило письмо от Михримах, в котором было сказано ему срочно явиться в Стамбул.

Примечания:

2254 слов!