Пора действовать (джен)

Фирузе-хатун добрая, тихая, умная. Хорошо образованна. Знает несколько языков. Прекрасно играет на арфе. Знает несколько языков, среди которых есть арабский и персидский. Сочиняет стихи. Знает про лекарственные травы. Ходят слухи, что она умеет исцелять раны и видеть вещие сны. Михримах хорошо о ней говорит. Джихангир вовсе очарован ею. Несомненно, Фирузе-хатун достойна стать фавориткой шехзаде и матерью его детей.

— Откуда взялся этот ангел? — усмехнулся Мехмед, выслушав о достоинствах наложницы от своей матери.

— Фирузе-хатун не помнит кто она и откуда родом. — Хюррем-султан благоволит Фирузе-хатун. Мехмед знает это. — Завтра она проведёт с тобою ночь.

Мехмед не стал возражать. Если наложница так хороша, как расписывает её матушка, то глупо отказываться от неё. Но есть одно дело, которое волнует его.

— После этого я смогу уехать в санджак? — Вот оно. То, что действительно заботит Мехмеда. Отправка в санджак. Ему уже восемнадцать. Ровно столько было шехзаде Мустафе, когда того отправили управлять санджаком Манисы. Мехмед не хочет отставать от старшего брата. Но главное — набраться сил, ума. Стать самостоятельным. Достаточно он был безвольной игрушкой матери. Пора выйти из её опеки и показать всем, чего он стоит.

— Решим этот вопрос позже, сейчас есть дела поважнее. — Хюррем улыбается. Казалось, вопрос сына её никак не смутил. И что она не отмахнулась от него. Но Мехмед понял — он не уедет в санджак. Ни сейчас, ни потом. Матушка не собирается его отпускать. И тем более не собирается вместе с ним отправится в санджак, оставив отца-повелителя.

Мехмед ушёл, ни сказав ничего. А что ему, собственно, остаётся? Возмущаться? Кричать? Говорить о том, что он вырос и ему положено в санджак? Только это всё бесполезно. Если Хюррем-султан что-то решила, то так оно и будет. Никакая сила не способна изменить её планы. Даже султан Сулейман не может совладать с упрямством Хюррем-султан. Что уж говорить о Мехмеде, её сыне?

Фирузе-хатун не провела с ним ночь. Как ему доложили, девушка заявила о том, что является той самой фавориткой султана, имя которой скрывали, и потому не может провести ночь с шехзаде. Хюррем-султан пришла в ярость. Она, подобна пламени, готова была сжечь весь гарем, по словам Сюмбюля-аги. Мехмед не был удивлён. Ещё бы. Соперница, виновница разлада с повелителем, которую она так долго искала по всему гарему, всё это время находилась прямо под её носом. Располагала её доверием, прислуживала Михримах, заботилась о Джихангире.

— Это непростительно, Мехмед! — решительно заявила Михримах. — Фирузе-хатун должна заплатить за свою дерзость.

Мехмед не возражал. Более того, он готов был поучаствовать в интригах матери и сестры, чтобы избавится от дерзкой фаворитки повелителя. Но матушка приказала забыть о ней.

— Даже не вздумайте вмешаться! — Хюррем-султан окинула своих детей строгим взглядом. Внимание её задержалось на дочери. Послушный Мехмед сразу внемлет её словам, но Михримах была более своевольной, пользуясь тем, что была единственной дочерью султана. — Я сама разберусь с Фирузе.

— Да, мама… — с нежеланием проговорила Михримах. Мехмед хорошо понимал её. Ничего не делать и позволять матери одной противостоять врагам было тяжко.

Хюррем-султан победила. В очередной раз. Выяснилось, что Фирузе-хатун всё это время являлась шпионкой, посланной шахом Тахмаспом — правителем Персии и врагом султана Сулеймана. Повелитель сослал Фирузе-хатун в охотничий домик, по пути в которой наложница таинственным образом пропала. По торжественной улыбке матери становилось понятно, кто стоит за её исчезновением.

— Я едва не провёл ночь с фавориткой повелителя и шпионкой Тахмаспа! — засмеялся Мехмед. Сейчас, когда всё вернулось на круги своя, Мехмеду кажется ситуация забавной.

Михримах бросила на него недовольный взгляд, говорящий: «Нечего тут смеяться. Ситуация серьёзная».

Но как бы ни было смешно Мехмеду, важный урок он усвоил — нужно проявлять бдительность, когда речь заходит о доверии. Особенно, о доверии к рабам. Это позже поможет ему разоблачить подосланного врагами убийцу, едва не ставшего его доверенным слугой.

* * *

На Нурбахар он обратил внимание, когда окончательно утихла шумиха с Фирузе-хатун. Девушку звали Кларой. То ли из английских земель, то ли из немецких. Мехмед не удосужился запомнить.

Худая и темноволосая, Клара имела мало шансов обратить на себя внимание. Прекрасных голубых глаз явно было недостаточно. А талантов у девушки не было. Училась прилежно, но не более того. Ни в какое сравнение с умницей Фирузе-хатун. Но всё же Мехмед заметил её.

— Михримах, ты не против, если Клара-хатун проведёт со мною ночь?

У Клары было одно преимущество перед своими многочисленными соперницами — она была одной из немногих, кому повезло прислуживать Михримах-султан. Это позволяло ей мелькать под глазами братьев госпожи.

— Почему именно мои служанки должны тебя развлекать, Мехмед? — с недовольством в голосе спросила Михримах. — В гареме нет других наложниц?

Клара с трепетом слушала то, что говорит её госпожа. Вот оно. Если Михримах-султан сейчас даст добро, то у неё появится шанс. Шанс пройти по золотому пути и стать султаншей. Она исполнит мечту сотни наложниц.

«Пожалуйста, госпожа, отдадите меня шехзаде», — хотелось сказать ей. Но вынуждена была молча стоять, с опущенной вниз головой. Ей нельзя вести себя нагло. Сейчас решается её будущее.

— Твои девушки заслуживают большего доверия, нежели остальные. Я хочу, чтобы моей избранницей стала та, которой доверяет моя любимая сестрёнка, — улыбнулся Мехмед.

Растроганная Михримах отпустила Клару. Ей даже не пришло в голову сообщить матери весть о том, что Клара-хатун отправляется на хальвет к шехзаде Мехмеду. Хотя стоило бы. Гаремом Хюррем-султан управляет. Она решает, кто из наложниц достойна стать фавориткой её сына, а кто нет.

— Я люблю вас, шехзаде, — сказала смущённая Клара, сидя напротив Мехмеда.

Их губы слились в поцелуе.

Любит она. Конечно же, она любит. Он ведь шехзаде. Благодаря ему она из простой рабыни может стать могущественной султаншей, владеющая большими богатствами. Мехмед не верит её словам.

— Теперь твоё имя Нурбахар, — сказал он Кларе, когда лучи солнца пробрались в его покои.

Недавно проснувшаяся девушка пытается понять услышанное. Она выглядит забавно. Мехмеду нравится она такой.

— Нурбахар — означает сияющий цветок, — пояснил он. — Ты мой цветок.

Клара, теперь уже Нурбахар, ликовала. Она провела ночь с шехзаде. Получила от него новое имя. В один миг она из служанки Михримах-султан превратилась в фаворитку шехзаде Мехмеда. Ей осталось лишь родить сына, чтобы стать настоящей госпожой.

«Нурбахар-султан». — Она представляет как идёт по гарему. На ней платье морской волны из дорогой ткани, как у Михримах-султан. В ушах золотые серьги, на голове диадема. Кулон на шее. За спиной идут её личные служанки. Евнухи, калфы и рабыни гарема вынуждены поклонится ей. Одарив их всех торжествующим взглядом, она величественно уходит к своему шехзаде.

Но её мечтам не суждено сбыться.

Узнав о беременности Нурбахар-хатун, Хюррем-султан приказывает лекарше умертвить её не рождённого ребёнка. По законам гарема, наложницы не могут иметь детей от шехзаде, которые ещё не назначены наместниками султана в империи. Мехмед ещё не назначен. Он не санджак-бей. От ребёнка Нурбахар-хатун положено избавиться. Таков порядок.

Нурбахар в ужасе. Мехмед протестует.

— Если я отправляюсь сейчас в санджак, то Нурбахар может родить ребёнка. Попросите повелителя отправить меня в санджак. Он вас послушается.

— И думать об этом забудь! — Хюррем-султан настроена решительно. Мехмед не уедет в санджак. Нурбахар-хатун не родит ребёнка. Всё будет так, как хочет она. И никак иначе.

— Попросите повелителя отправить меня в санджак, — настойчиво повторил Мехмед. — А вас он пусть оставит в столице. Я смогу справится без вашей помощи.

Хюррем-султан задумалась. Нурбахар посмотрела на Мехмеда с надеждой.

— Мы не можем сейчас рисковать, — обдумав всё, сказала Хюррем-султан. — Если повелитель узнает, что причиной твоей спешной отправки в санджак была беременность фаворитки… — Она коснулась рукою лба. — Он нас всех накажет. Меня, тебя, её вовсе прикажет казнить. Пытаясь нас защитить, Михримах разгневает его больше. Я не могу этого допустить.

Нурбахар поняла — она лишится своего ребёнка. И, возможно, жизни. Мехмед отстранился от неё. Мать смогла убедить его.

— Молю вас, госпожа, — Нурбахар опустилась на пол и схватила подол платье Хюррем-султан. — Пощадите. — Она заплакала. Мехмед смотрит, как её уводят прочь.

— Ты отправишься в санджак, когда придёт время. У тебя будут другие фаворитки, они родят тебе наследников, — утешающее сказала Хюррем-султан.

Потери ребёнка Нурбахар-хатун не пережила.

— Она умерла, — безэмоционально сказал Мехмед. Он чувствовал себя так странно. Ему была безразлична Нурбахар-хатун. Он хотел использовать её беременность как повод отправиться в санджак. И всё же её смерть задело его. Он обрёк несчастную на смерть, хотя должен был защищать её как свою фаворитку и мать будущего ребёнка. Может ли он после этого быть опорой для своей матери и сестры? Сможет ли он унаследовать и сберечь империю?

— Мехмед?

— Прикажите похоронить Нурбахар-хатун как подобает.

— Только не говори, что ты любил эту девицу и теперь страдаешь из-за её смерти, — с ехидством сказала Хюррем-султан. Но просьбу сына великодушно выполнила. Нурбахар-хатун похоронили как свободную мусульманку из обеспеченной семьи, хотя ни свободной, ни мусульманкой та не была. И обеспеченной семьи у неё, конечно же, не было. Мехмед был благодарен матери за это.

* * *

— Как твоё самочувствие, Джихан? — спросил Мехмед, нежно поцеловав руку девушки.

— Хорошо. — На этот вопрос Джихан всегда отвечает «хорошо». Шехзаде незачем знать проблемы и переживания рабыни. У него своих дел полно.

— Береги себя. — Мехмеду хочется страстно поцеловать Джихан в губы. Но ограничивается лишь лёгким касанием к её щеке. — Моя госпожа. Мать моих будущих детей.

Джихан беременна. Его вторая фаворитка скоро подарит ему ребёнка. Она сделает то, что не позволили сделать её предшественнице.

Прошло два года после смерти Нурбахар. Мехмеду двадцать. Он санджак-бей, как того и желал. У него есть собственный, отдельный гарем. Теперь он волен иметь детей. Даже обязан. Взрослые шехзаде, претендующую на власть отца, должны иметь детей. Так они показывают народу, что способны продолжить династию Османов.

Джихан-хатун стала его фавориткой благодаря Фахрие — верной калфе Хюррем-султан. Милая лицом, черноволосая, она во многом похожа была на Нурбахар-хатун. От того Мехмед сначала не хотел принимать её. Вторая Нурбахар ему не нужна.

— Шехзаде, уверяю вас, надёжнее Джихан-хатун вы никого в гареме не найдёте, — сказала Фахрие-калфа, когда Мехмед приказал больше не отправлять к нему Джихан-хатун. — Я за неё ручаюсь.

— Хорошо, — подумав, ответил Мехмед. — Надеюсь, Джихан-хатун оправдает твоё доверие.

Джихан оправдала.

Она не была интересной. Не могла поразить своей красотой. Но ему было с ней хорошо. В отличие от Нурбахар, Джихан интересовалась его делами. Спрашивала, чего он хочет и о чём мечтает. Мехмеда злит неверие в него народа? Она утешит и приободрит. Мехмеда не устраивает глупый советчик? Она выслушает его претензии. Мехмед устал после государственных дел? Она молча будет делать ему массаж. Мехмеду скучно? Она предложит поиграть в карты. Станцует для него. И ничего взамен. Она не просила ни денег, ни украшений. Не требовала клятв любви. Не интриговала против других наложниц. Из её уст звучали лишь слава благодарности шехзаде, управляющей гарема, евнухам-учителям и своей тайной покровительнице Фахрие-калфе. Это не могло ни радовать Мехмеда, ожидавшего от наложниц постоянных интриг, скандалов и стремление к власти.

— Ты родишь мне детей, а после станешь моей женой, — сообщил Мехмед ожидавшей родов Джихан.

— Я… — запинается Джихан, — счастлива.

Она хотела сказать: «Я люблю вас». Но не стала. Мехмед не любит признаний в любви. Она это знает.

Джихан прослезилась. Неужели, у неё будет своя семья? Любимый муж, дети и никаких соперниц, стремящихся уничтожить её и посадить своих сыновей на трон? Джихан надеется на это, но держит в уме, что может потом появится другая женщина. Хюррем-султан добилась брака с султаном, но тот от этого не перестал звать к себе других наложниц. Мехмед может не оказаться лучше отца.

— Шехзаде, позвольте спросить: вы действительно любите Джихан-хатун? — спросила Фахрие Мехмеда, когда узнала от Джихан обещания шехзаде.

— Я не знаю, — честно ответил Мехмед.

Джихан для него никогда не была красавицей. Он не сравнивал её с ангелами и нимфами. Не сочинял для неё стихов. Не делал для неё украшений, как отец делал для матери. Однако, ему хорошо рядом с ней. Она вызывает у него доверие. Ему хочется видеть её матерью своих детей.

— Но вы сказали Джихан, что сделаете её своей женой.

— Сказал, — согласился Мехмед. — Она станет моей женой, когда настанет время.

Фахрие ничего не сказала. Это не то, чего она ожидала услышать. Но допрашивать шехзаде она не имела права.

— Ты беспокоишься о Джихан-хатун? — К этому вопросу Фахрие была готова. Проявляя большую симпатию к Джихан и интересуясь её судьбой, она понимала, что люди зададут ей этот вопрос.

— Да. — Она не стала скрывать очевидного.

— Почему?

— Она хорошая девушка, шехзаде. Не такая, как другие. Она невинная дитя, по ошибке попавшая в гарем.

Мехмед удовлетворён её ответом.

— Заботься о ней тщательно, Фахрие-калфа, — сказал он. — Если кто-то или что-то будет беспокоить Джихан, немедленно сообщи мне. Я не потерплю, чтобы к моей фаворитке относились плохо.

— Как прикажете. — Фахрие с радостью исполнит его приказ.

Примечания:

2029 слов!