Хранители Омоину: Незаконченный путь (джен)

Редакция 170624

"Это ж мансер знает, что в том мире за порядки такие! — думала Эйла, глядя на свою новую знакомую, лежащую щекой на столе. — Конкурс танцев, где обезглавливают победителей! И... Её это не возмущает! Возможно, она считает это нормальным? Тогда чего нам от неё ждать? Она хитра и решительна. В даре с альвами людям вообще сложно тягаться. Нельзя отпускать её куда вздумается. Всё же, за порядком здесь слежу я".

Эйла задумчиво посмотрела на рассыпанные по столу серебряные волосы и позвонила в колокольчик.

Подошёл Наес.

— Чего желаете, госпожа Эйла? — он с удивлением уставился на сереброволосую женщину.

— Есть здесь кто-нибудь с даром Жизни? — спросила она.

— Ну-у... У меня Жизнь, — немного смутившись, ответил он.

— Осмотри её, и скажи мне, что с ней. Возможно, ей не стоило пить столько вина.

Привыкшая к труду рука Наеса легла на серебристые волосы. Такая тонкая, неуловимая прохлада и гладкость неземной материи — ощущение, которое не всякой руке доступно... Сердце юноши замерло, а его пальцы показались ему грубыми деревяшками. Он и не думал, что когда-нибудь в жизни коснётся женщины-альва. Обычные-то девушки казались ему невероятными... Его лекарский послужной список был небогат, как и невелика сила дара. Так, то порез на кухне подлатать, то коленку ребенку, то поясницу пожилому... И максимум — ножевое ранение после трактирной драки. Он сосредоточился на восприятии жизненного поля серокожей дамы, её души, соответствующей её здоровому телу. При ранениях и болезнях "свечение" энергетической оболочки было бы тусклым и с прорехами в соответствующих местах. Сейчас, просматривая жизненное поле альва, он быстро нашёл не только ту самую ссадинку на щеке, но и на теле — тоже несколько ссадин и ушибов, и "налёт от перенапряжения" всех двигательных мышц. Похоже, до того, как эта красавица попала в его таверну, ей пришлось испытать большие нагрузки. Такой "плотный налёт" Наес видел в телах у тех, кто долго бежал или сражался; в прошлом году здесь, в Златоверхом, ему повстречалось несколько таких человек. Альвья энергетическая оболочка значительно отличалась от человеческой. Наесу пришло в голову сравнение: как хрустальный кубок отличается от обычного стеклянного стакана... Она казалась намного более сложной и тонкой по структуре — словно мириады лилово-голубых хрустальных колонн или струн проходили в ней — упорядоченные гранёные параллели, и отпечатки повреждений на ней исчезали просто сами собой под его мысленным взглядом. Наесу это доставило одно удовольствие. Он лечил людей, и не мог даже подумать, что будет — альвов.

— Что с ней? — спросила Эйла, наблюдая за тем, как с лица её гостьи исчезает эта неуместная ссадина.

— Она в порядке, — нерешительно ответил целитель. — Похоже, очень устала. Потратила весь дар. Отравления вином не вижу, но... Она настоящий альв... Не такая, как мы с вами.

— Ясно... — Эйла задумалась. Выходит, она не ошиблась, и девушка действительно альв. — Я сниму для неё комнату. Самую лучшую. И нужно перенести её туда.

Наес быстро вышел и вскоре вернулся вместе с братом и своим отцом. Зашли также двое из Огненных стражей, что остались по беззвучному приказу Эйлы, и все это время обедали на увитой виноградом веранде таверны. Сереброволосая беспробудно спала щекой на руку.

Для таверны в тихом городе это было целое событие. Альвы, овеянные легендами потусторонние существа, были благочестивы и недоступны, словно божьи посланники. И тут вдруг нате вам — такая... необычная представительница дивного народа разлеглась на столе, да ещё и сражённая вином... Её касались так бережно, словно она могла испариться, как видение. Она оказалась на ощупь крепкой, тёплой и довольно тяжёлой — не воздушная барышня с бала. Хим принёс большое расшитое живописными птицами покрывало. Вшестером взяли серую леди под руки и стали осторожно укладывать. Едва начали поднимать за плечи, как она томно простонала что-то непонятное и вяло попыталась высвободиться, чтобы снова лечь на стол.

— Тише-тише-тише, — зашептал кто-то из мужчин. Опутанная хватом двенадцати рук, альв лениво сопротивлялась, пока не попала в удобную позу лёжа на боку. Кроме чёрного лифа да юбочки мини на ней оказалась пара крепких босоножек, сплетённых из полос тёмного металла, ремешки которых красиво оплетали серые голени по самое колено, имитируя сапоги.

Подняв покрывало за края, люди осторожно перенесли эту женщину в комнату и уложили на низкую, широкую кровать овальной формы, затянутую чёрным бархатом. Прикрыли тонким шелковистым пледом.

Эйла велела всем выйти и осторожно осмотрела и ощупала её одежду. Нашла два складных ножа очень искусной работы: под лифом и в поясе юбки, расположенные так, что их запросто можно принять за элемент одежды. Почти чёрный глянцевый металл с каким-то таинственным блеском, твёрдый, гладкий. Ножи обоюдоострые, чуть искривлённые, с кольцом под палец.

Эйла надела один из ножей себе на руку, сделала несколько атакующих движений, пытаясь понять, как и против кого их можно использовать. Если и существо, то сравнительно небольшое, — подумала она. — Лучше против людей...

И снова улыбнулась, вспомнив про собственные ножи в голенищах. Большие и длинные по сравнению с этими. Эйла положила ножи альва на столик поблизости: спать с ними не столь удобно, да и сюрпризом они больше не являются. После чего тихо вышла, затворив за собой дверь.

Двое из Огненных стражей остались в таверне и сняли комнату напротив: неизвестно, чего ожидать от непонятной гостьи из неведомого мира. Обо всем, что касается альва, им было приказано сообщить своей госпоже. Эйла же, заплатив две монеты за обед и комнату, и отдав две на предстоящие расходы, отправилась во дворец.

* * *

Большой белый конь по имени Лотос то и дело пускался в галоп. Он легко мог нести и двух всадников потяжелее неё. Эйле приходилось то и дело его осаживать. Было уже людно и можно было кого-нибудь зацепить, да и ей хотелось побыть немного в своих размышлениях.

Солнце тронулось вниз. Лавочники отпирали двери своих лавок после дневного отдыха. Люди, закутанные в белые плащи, начинали выходить на улицу. Они почтительно склоняли головы перед Эйлой. Те, на чьих руках были перстни, приветствовали её знаком хранителей "Да пребудет с тобой Солнце": указательный палец колечком, остальные в стороны. Эйла едва успевала отвечать на их приветствия. При виде татуировок, покрывающих тыльные стороны кистей её рук в глазах местных читалось большое уважение. А когда с её головы падал капюшон, местные восхищались необыкновенной для этой местности красотой. У здешних темноволосых мужчин начинали блестеть глаза, а на лицах женщин читалась смесь зависти и восхищения.

Прошло около полугода с тех пор как Эйла переселилась из Тейнуэта в Долину, и с тех пор любовь и уважение местных не переставали удивлять её. Теплое отношение жителей Долины согревало едва ли не больше, чем местное солнце, чьё изображение красовалось на гербе Долины. Но главное было не это, а Хаймон, молодой Хозяин Огня. При мысли о возлюбленном Эйла улыбалась.

Вспомнила, как все начиналось. Наступающая Бездна в очередной раз распространилась за стену. Стаи существ, напоминающих гигантских гусениц, нападали со всех сторон. Воздушно огненный вихрь, срывающийся с пальцев Эйлы, едва мог удержать их на безопасном расстоянии. Нужно продержаться ещё немного, пока Хаймон и его брат Фэймон читают заклинание "Испепеляющего пламени". Эйла кашляла кровью, задыхалась, применение дара причиняло боль, он почти выгорел, истрачен. Кисти рук нестерпимо жгло. Кажется: ещё пара секунд, и острые когти существ разорвут тут всех в клочья. Вот тогда она сильно зауважала Хаймона. За стеной, в окружении существ, он источал незыблемое спокойствие, которое передавалось всем. В первую очередь Эйле, которая могла стоять, лишь прислонившись к его спине. Хаймон словно знал, что победа близко, главное — продержаться. И действительно, они продержались.

"А ведь Хаймон на пятнадцать лет меня моложе, — думала теперь Эйла. — Ещё рассказывали, ему тогда жилу на шее разорвало, кровь пальцами зажимал, но заклинание читал" .

Как подействовало заклинание — Эйла помнила. Нарастающий свист, солнечно-белая вспышка, запах свежести в воздухе, тонущие в нестерпимой яркости и осыпающиеся прахом существа. Это было последнее, что она помнила в тот день.

Теперь же ей ужасно захотелось обнять всех тех хранителей, кто оставался тогда прикрывать отступление. Одного не получится — мертв. Эйла грустно вздохнула. Но тут же с радостью подумала, что двоих она сможет обнять завтра, а четвёртого — уже сегодня. При мысли об этом она снова улыбнулась. Но коли уж Хаймон сделал её командиром своих Огненных стражей, ей следует прежде понаблюдать за их тренировками, проверить, насколько они усвоили свои боевые техники, показать им новые и что-то скорректировать, если потребуется.

* * *

Над ночным садом горели крупные южные звезды. Сладко благоухали цветы. Большой круглый бассейн, воду которого подсвечивали разноцветные огоньки светящихся кристаллов, покрывающих дно, был полон тёплой от солнца водой. В сияющей воде плыли две тёмные фигуры.

— Расскажи уже, как прошёл твой день? — спросил Хозяин огня, пытаясь догнать Эйлу.

С самого первого дня их встречи ему хотелось добиться её расположения. Это ощущение не оставляло его все те полгода, что они провели вместе. Вначале расположить её к себе было очень непросто. Эйла считала, что его интерес к ней вызван необычной для его родины внешностью. И потому резко пресекала любые его попытки ухаживания. Вдобавок к этому то и дело говорила, что она ему в матери годится. Он порой уже начинал отчаиваться, но его поддерживали старейшины клана Полыни, на глазах которых он обычно осуществлял свои неудачные попытки понравиться первой красавице Тейнуэта. Прожившие около сорока лет вместе мужчины и женщины уговаривали его не сдаваться, говорили, что чувствуют, что он нравится Эйле, просто она боится. Высказывали предположения, что, наверное, она однажды ошиблась и теперь опасается повторить это снова. И... ведь они оказались правы. При мысли об этом Хаймон вновь почувствовал радость, что их послушал. Ещё его очень забавляло то, что знай эти старейшины, кто он такой, — сразу бы убили. Потом Хаймон убивал их близких... — от этих воспоминаний веяло пеплом, горечью и пустотой, но тогда выхода не было... Нужно было освободить свою землю и отомстить за собственную семью. Не он развязал ту войну — они с императором лишь её закончили.

Подумав об этом, Хаймон поплыл быстрее, пытаясь догнать Эйлу, которая любовалась огоньками на дне бассейна.

— ...Да хорошо-о, — улыбнулась она, растягивая слова, когда он обнял её за талию. Огненные стражи учат боевые техники. Завтра на охоту. Крестьяне видели в горах существо, которое воровало коз. Что и как делать — мы уже все продумали...

И Хаймон спросил:

— А что за пришелец появился в городе?

Эйла перевернулась на спину и принялась любоваться на крупные южные звезды. От прикосновений Хаймона её охватывало ощущение необыкновенного покоя.

— Чтобы ответить, — замедленно произнесла Эйла, вяло пытаясь освободиться из его объятий, мне надо подумать.

— Давай подумаем вместе, — Хаймон крепче привлёк её к себе.

— Ну... можно попытаться... — Эйла прикрыла глаза и улыбнулась. Представь, пришелец посреди Златоверхого, в таверне под столиком. Девушка. Похоже, альв.

— Помнит прошлое?

— Отрывками. Её убили за то, что выиграла в конкурсе танцев. Вернее, пытались, — она оказалась здесь.

— В её мире за такое убивают? — голос Хаймона стал необыкновенно спокойным и очень четким. — Ты рассказала ей, что у нас так нельзя?

— Пыталась. Она обещала мне служить и исполнять наши законы.

— Ты сама предложила?

— Нет, она предложила.

— Хм, — поджал губы Хаймон, — видимо, в том мире опасно не иметь покровителя.

— Я показалась ей достаточно могущественной, — улыбнулась Эйла. — Сказала ей, что я мать Дома, и она поверила. Так у них называют женщин, которые всем управляют.

Хаймон улыбнулся:

— И ты сказала правду.

— Конечно, я и не сомневаюсь, — кокетливо вздохнула Эйла, прижимаясь к нему.

— Что ещё она рассказывала про свой мир?

— Ну, живут они глубоко под землёй. У них там правят женщины. Поклоняются богине Ллот и казнят преступников, убивая в её честь. Это называется "приносить жертву".

— Интересный обычай, — Хаймон тоже перевернулся на спину и некоторое время они молча плыли рядом, любуясь на яркие звезды на черном как бархат небе Долины.

— Судя по наряду, она не из простых, — продолжала Эйла. — С собой у неё оружие. Очень искусно сделанные складные ножи. Думаю, и пользоваться ими умеет. Дар Княжеский и Земля, весьма сильный, и отличный контроль. Любит выпить.

— Интересно, — улыбнулся Хаймон. — Где она сейчас?

— Спит в таверне. Выпила полынного целую бутылку, а ещё белого. Я оставила там двоих стражей на всякий. Завтра привезём сюда, как проснётся.

— Ты правильно поступила, — сказал Хаймон. — Завтра нужно будет привести к таверне ещё одного коня, и не забыть черную маску и плащ. Слышал, подземным жителям трудно находиться на солнце.

Эйла взглянула на него:

— Раз она мне служит, значит, будет жить здесь, да?

— Конечно. Завтра подготовим для неё подходящие комнаты.

— Те, что напротив моих, свободны. Думаю, подойдут. Заодно под присмотром будет.

— Вполне, — кивнул он.

Хаймону и самому было интересно взглянуть на новоприбывшее диво.

— Отлично, — улыбнулась Эйла мечтательно, прижавшись к нему. — Теперь в моём отряде будет ещё и альв. Ни одной твари нас не одолеть!

Часы на башне пробили час ночи.

— Самое хорошее время в твоей стране, — сказала Эйла. Подплыв к бортику бассейна, она подтянулась на руках, села на край и принялась сушить волосы потоком теплого ветра, выходящего из её ладони.

Из воды Хаймон с наслаждением разглядывал её лёгкое, тонкое, немного угловатое, как у подростка, но такое красивое тело. Вскоре её золотые волосы, прежде свисавшие тяжёлыми мокрыми прядями, начали струиться по ветру.

Хаймон продолжал наблюдать, как она встала и дошла до шезлонга своей невесомой походкой, как жемчужно отливает её светлая кожа при слабом свете фонарей. Наблюдал как Эйла завязывает шнурки и пояс на длинном до полу белом халате с золотой окантовкой. После чего наконец решил выбраться сам. Вся вода на его теле мгновенно испарилась.

— Я всё же больше люблю день, — продолжил разговор Хаймон, не сводя с Эйлы пристального взгляда. Он обвязал полотенце вокруг пояса, потом в его руке возник огненный шар, ярко освещающий беседку на краю бассейна, где уже был накрыт к ужину стол для двоих.

Свечи на нем загорелись от его взгляда. Неспешно Хаймон подошел к Эйле и галантно взял её под руку, приглашая к столу. Снисходительно улыбнувшись, та плавно проследовала за ним. Хаймон усадил в её в небольшое бархатное кресло, медленно наполнил её бокал апельсиновым соком, добавив немного вина.

— Все как ты любишь, — сказал он, протягивая ей.

Сам сел напротив. Эйла с величественно-любезным выражением взяла у него бокал, точно у слуги. Отпила несколько глотков, оторвала от веточки виноградинку.

— ...А ещё, в том подземном мире очень любят виноград, — сказала Эйла, глядя на Хаймона.

— Если живут постоянно под землёй, — ответил он, наливая себе вина, — то в этом нет ничего странного. Жители здешней Подгорной страны охотно закупают плоды, выросшие под солнцем.

Эйла неспешно ела крупные маслины и сама удивлялась: как же она раньше не замечала, насколько они вкусные! О том, что у них будет ребенок, она решила ему пока не говорить. Это же его наследник, надежда и будущее полутора тысячелетней династии. Если он узнает, будет беспокоиться, начнет её всячески оберегать. У Эйлы же было стойкое ощущение того, что с теми, кого оберегают, несчастья случаются чаще, чем с теми, чья жизнь никого не волнует. Поэтому она решила пока молчать, а потом, когда скрыть это будет нельзя — видно будет. Может быть, получиться убедить его, что не так все это страшно и по сравнению с четвертой башней Тейнуэта, все местные опасности для неё просто забава? Теперь, с наслаждением поедая маслины, она в очередной раз размышляла об этом. Хаймон смотрел на падающие звезды. Сегодня их было особенно много — а это значит — он не будет читать её мысли. Он доверится её выбору по поводу альва. В конце концов, он выбрал её — и это был его выбор.

Хаймон знал о ребенке. Благодаря развитому княжескому дару он начал ощущать его едва ли не раньше, чем Эйла. Ему уже случалось чувствовать подобное, когда его мать носила младшего брата. Маленькие, необыкновенно нежные потоки тонких мысленных энергий. Ещё он чувствовал, что Эйла хочет от него это скрыть, и догадывался, почему. С раннего детства Хаймона учили разбираться в людях.

Он понимал, что такой, как Эйла необходимо быть при деле, тратить свою неиссякаемую энергию на решение сложных повседневных задач. Иначе она заскучает, начнет тосковать, а Хаймон этого не хотел. За ребенка он не волновался. Он нашёл, что у Эйлы необыкновенно мощная интуитивная способность чувствовать опасность, и её избегать. Он понимал, что туда, где действительно опасно, Эйла не полезет, и того, что действительно навредит ей и ребенку, делать не станет. Если же начать её оберегать, ограничить свободу, она начнет тосковать и, сама того не заметив, наделает глупостей.

Хаймон считал, что если эта женщина дожила до своих лет на четвертой башне Тейнуэта, значит, хорошо понимает, что стоит делать, а что нет. Потому он и сделал её главой своих новых, ещё неопытных Огненных стражей. Что Эйла справится, он не сомневался. Лучшего командира для Огненных стражей, чем хранитель, двадцать лет простоявший в опасной зоне Тейнуэта, сложно было представить. Побывав там, Хаймон имел возможность сам в этом убедиться.

* * *

Она проснулась и почувствовала, что лежит на чём-то ровном и мягком, и ей тепло, даже жарковато. В голове её царила блаженная тишина. В теле ощущалась приятная расслабленность на фоне томной ленивой лёгкости. Она позволила себе тихий глубокий вздох, потянулась всей своей пружинистой мускулатурой, приоткрыла глаза и тут же зажмурилась, растёрла костяшками пальцев по щекам покатившиеся слёзы.

"Свет? Как ярко... Ох... Где я?"

Держа возле лица руки, прикрываясь ими, снова открыла глаза постепенно, чтобы привыкнуть. Свет даже ярче, чем на соревнованиях по недейрре.

Глаза резало светом. Но серокожая женщина, вытирая слёзы, что стали сочиться из её янтарных глаз, разглядела тёмное покрывало на мягкой широкой постели, на которой лежала на боку. Вокруг была просторная комната с белыми стенами. Эта светлость давила на её чувствительные глаза, способные пронзать любую, хоть самую кромешную тьму, не позволяя открыть их. Свет обильно лился сквозь разноцветные стекла, вставленные в множество маленьких круглых отверстий в потолке. Пол покрывал мягкий розовый ковер. Женщина-альв лежала и медленно осматривалась через слезящиеся щёлочки между ресниц. Несимметричная угловатая геометрия стен поначалу привела её в замешательство. Затем она поняла, что переоценила объём помещения: одна стена была зеркальной. У дальней стены в полу было углубление длиною в рост, с какой-то металлической закорючкой на стене над ним. Рядом мраморная тумбочка, на ней плетёная корзина, в ней щётка для волос, гребень и десяток флаконов из разноцветного стекла. Возле кровати на стеклянном столике лежали два знакомых предмета... Два складных кинжала работы тёмных альвов. Альв схватилась за грудь и талию и признала их пропажу. Сгруппировавшись, она села, всё ещё щурясь, навострила уши — раз тут так светло, то слух станет ей ориентиром. Тихо. Или какие-то голоса вдалеке за стенами? Некоторое время сидела и слушала. Вспомнила вчерашнюю беседу с золотовласой наземницей и поняла...

"Я в Наземье... И это свет этого жгучего ssusun, которое не пускает мой народ покорить мир наверху... Которое держит нас навечно под землёй. И попала я сюда волей здешних грозных богов... Неужели всё-таки умерла?.."

Тёмная альв замерла, слушая, как бьётся собственное сердце. Потрогала скулу. Пальцы не нашли там ни ссадины, ни боли. Моргала, сгоняя с глаз слёзы, старалась привыкнуть... Вроде полегче. Разглядела на столике большое блюдо с фруктами и графин, до четверти заполненный какими-то желтыми и зелеными штучками.

"О, богиня..." — она вспомнила вчерашнее количество принятого терпковатого напитка, в котором решила себе не отказывать. Жажда мучила её. Вспомнила золото вина в прозрачной рюмке и любопытную светлокожую женщину из народа то ли риввил, то ли дартиири, и чумовую беседу с ней. Запустила пальцы в свои пышные воздушно-лёгкие волосы, застыла, анализируя чувства. Свет такой разноцветный, как в сюрреалистическом сне... и воздух свежий, аж голова подкруживается. Села на ложе, рассматривая окружающую обстановку. Взгляд упал на собственное отражение в зеркале: тёмная фигура с мятыми белыми волосами, заливающими плечи и спину, сутуло сидела на кровати, запустив руку в свои волосы.

"И это верховная мать Дома илитиири? Пусть даже небольшого..."

Взор пробежал по чёрным кинжалам, блюду с фруктами, затем попал на закрытую дверь. Уши снова уловили ритм отдалённых шагов.

Женщина быстро и тихо вскочила, схватила кинжалы, сложила их и спрятала куда положено — один под тесьму под лифом своего чёрного с золотом наряда, второй — за пояс коротенькой бахромчатой юбки сзади, где он был полностью скрыт. Проверила большую красивую брошь на груди — в виде паука из серебристо-зеркального металла, вытянувшего лапы. Увидела себя в зеркале: тёмное чужеродное пятно в этой светлой комнате, как зверь в клетке.

"Попалась, — сделала вывод. — Раз их мне оставили, значит, едва ли они мне помогут..."

Снова посмотрела на блюдо.

"Какие роскошные сласти. У нас такие стоят баснословных денег и только знати доступны".

Вспомнила, как в юности ей, первой дочери Дома, полагалась гроздь винограда, мелкого, черного, но сладкого. Её сестре — пол грозди, Главе хозяйства и жрицам — по десятку ягод, воинам Дома — по одной. Рабам — что на пол упадёт.

Положила ягоду в рот.

"Ммммм-м"...

Вспомнила про магию, позволяющую определить, не отравлено ли.

"Вовремя... Хм, ничего не понимаю..."

Никаких ощущений, какие даёт магия: ни чувства энергии, ни понимания... Бросила попытки. Умиротворенная обстановка перевесила подозрения. И есть слишком хотелось. Да и выбора не было.

"Меня все равно накормят всем, чем захотят..."

Хрустела ягодами вместе с косточками. Половины грозди уже нет. Взяла в руку большое увесистое красное яблоко.

"Голод — как жрица, — подумала с усмешкой. — Пока не удовлетворишь, не отвяжется... Да, прямо как я. Так наслажусь напоследок..."

Вонзила свои острые зубы в яблоко... После чего планомерно уничтожила все фрукты. Язык после этого немилосердно щипало. Половине сладостных плодов Наземья она не знала названий... Да важно ли это?

Оглянулась. Прислушалась. Тихо. Снова запустила руки в спутанные пряди. Разогнула проволочки, державшие хвосты когда-то красивой, кучерявой, сложной причёски для танца. Взяла блюдо. Захотела расчёску. Под внимательным взглядом розовое стекло стало течь, вытягиваться, сгибаться, разделились длинные зубцы, формируя изящный выгнутый гребень. Взглянула на него, провела по зубьям пальцами, постучала ногтем, немного подровняла. И, сидя на диване, стала терпеливо расчесываться, думая об этой странной способности превращать твёрдые предметы, который золотая джалил назвала "даром Земли". В процессе её взгляд нашёл на тумбе щётку для длинных волос.

И вдруг в дверь постучали. Стук отразился в сердце серокожей дамы, оставшись там неугасающим эхом.

— Госпожа Куэ, вы проснулись? — послышался мелодичный женский голос.

"Так, кто-то из наземников интересуется мной. Но это не её голос. Зато это слово, которое она сочла моим именем. Пусть будет так".

Бесшумно встала, положила гребень на кровать, поправила на себе минималистичный танцевальный наряд, не мешающий совершать молниеносные броски, выпады и увороты. Рука легла на поясницу сзади словно бы невзначай.

— Госпожа Куэ? — повторила наземница.

"Откуда они знают?.." — возникла мысль в её голове.

— Да... — ответила негромко, решив встретить представительниц здешней власти достойно. Впрочем, в голосе с той стороны был лишь обезоруживающий интерес, любопытство и лёгкая встревоженность.

Дверь плавно отворилась. Там стояли две юные наземницы ростом на голову ниже неё. Обе показались ей удивительно похожими друг на друга. С густыми чёрными кудрями, собранными в одинаковые прически: передние пряди были заколоты на затылке. У каждой большие чёрные глаза в обрамлении густых длинных ресниц, маленький прямой нос, чистая смуглая кожа, маленькие аккуратные губы вишневого цвета, изящная девичья фигура. Обе в белых шароварах на завязочках и подпоясанных туниках с изображением солнца и скипетра на животе. За плечами у них были белые плащи из воздушно-лёгкой ткани.

Серокожая дама стояла посреди комнаты в уверенной позе руку в бок, держа осанку и глядя на них сквозь серебристые ресницы, как и подобало ей на родине.

Та, что стояла ближе, исполнила деликатный поклончик:

— Меня зовут Лаука.

— Меня Симния, — тут же произнесла вторая, повторяя поклон точь-в-точь. — Мы служим в отряде Огненных стражей госпожи Эйлы. Вы познакомились с ней вчера.

"Ах, да, я пообещала ей служить... — вспомнила постоялица комнаты. — Неужели она восприняла это всерьёз?"

Но ни чёрточка её лица не дрогнула.

На тыльной стороне рук девушек можно было различить татуировки, похожие на те, что у "золотистой", только знаков было меньше.

— Госпожа Эйла просила вас прибыть к ней во дворец, — деликатно сказала Лаука. — Мы здесь, чтобы вас сопроводить.

Она шагнула в комнату, открыла кожаную сумку на поясе и протянула альву белый плащ, такой же, как и у самой. Симния в свою очередь протянула ей маску из тонкого черного стекла, крепящуюся дужками к ушам, с позолоченной цепочкой. И в ответ на неподвижный взгляд тёмной леди добавила:

— Это защитит ваши глаза и кожу от солнца.

— Солнца? — прищурилась та, — значит, мы выйдем на Поверхность? Интерес-сно.

Не сводя с них глаз, нагнулась за своей проволочкой, быстро и умело подколола все волосы в три хвоста: один стоячий позади макушки, два на затылке.

" Хм, они почти дети... Наземничьи дети. Её рабыни..."

Расправила плащ. На нём солнце и скипетр.

"Ага. Знак Дома. Хорошо. Если б я считалась пленницей, знак мне бы не дали".

Затем глянула на монету, что надета на шее. Она была гладкой, лишь розовое стекло.

— Благодарю вас...

Взяла у Лауки плащ, пощупала ткань, накинула. Привычная штука. Но непривычного цвета... Взяла маску, хмуро задумалась, осмотрела комнату. Глаза попривыкли.

"Что ещё мне может пригодиться?"

Бросила взгляд на девушек. Они ожидали у двери с такими наивно-открытыми лицами... Заглянула в их мысли.

Лаука смотрела на женщину-альва и дивилась, как необычна внешность этой знатной дамы, и представляла, как та эффектно надевает тёмные очки. Симния же думала о своем возлюбленном, красивом черноволосом и черноглазом юноше. Представляла, что будет делать, когда окажется наедине с ним. Куэ, глядя на них, улыбнулась этим их мыслям, понимая, что едва ли эти девушки поймут причину её улыбки. Скорее, примут на свой счёт.

"Ну и хорошо".

Надела маску на глаза — неспешно, как то видела Лаука. Черное стекло значительно уменьшило яркость света. Мир окрасился коричневым. Тёмная леди чуть вскинула брови, удивлённая эффектом. Смотреть стало намного легче, глаза можно было раскрыть пошире, и они больше не слезились. Немного попривыкла к маске, затем чуть изменила её форму. После чего, не сводя взора с девушек, произнесла звучным голосом, привыкшим повелевать:

— Госпожа ждёт? Не будем же медлить! Проводите меня.

К удивлению альва, им не пришлось никуда подниматься. Девушки провели её светлым коридором, сбежали по лесенке из жёлтого камня между двух причудливых зелёных...

"Грибов?"

...В горшках, и оказались в потоках солнечного света, казалось, льющегося со всех сторон. Они оказались на широкой и яркой улице, по обе стороны которой располагались дома с большими ослепительно блестящими окнами, в обрамлении небольших палисадников, в которых цвели розы. Тянуло свежестью, теплом и кружевом незнакомых ярких ароматов. У Тёмного альва вскружилась голова. Но Куэ не хотела этого показывать.

"Приду к здешней Илхаресс как... Илхаресс. Пусть я и без короны и платья жрицы... Ничего: наряд для танца и гордость подойдут".

Несмотря на маску, свет так давил ей на глаза, что слёзы снова потекли в две реки.

Взгляд вверх. Ослепительная бесконечность.

"Ах, так это план этого Бога Пути!.. Наверно, это один из божеств Наземья! Как ярко. Как чисто. И во сне таких мест не видела..."

Солнечное тепло грело её голову, плечи и руки. Девушка впереди накинула капюшон. Куэ последовала этому примеру. Чуть отдалившись, девушки и синхронно развернулись, поджидая её. Легкая ткань рукавов плаща щекотала ей запястья. Между рядов домов повстречались редкие прохожие в таких же плащах, но без герба.

"А вот и простолюдины. Все с виду риввил, — подумала Куэ. — Никаких светлых альвов. Лишь круглоухие, светлокожие, короткоживущие люди. И ни одного гоблиноида, хммм".

Неподалёку стояли три породистые белые лошади. Отвязав одну, Симния легко взлетела в седло.

— На них мы поедем во дворец, — пояснила Лаука, обернувшись к Куэ.

Та встала, как вкопанная: она не сразу различила в этой яркости высоких, непривычного вида существ. Лаука ждала, не понадобится ли важной спутнице помощь.

А Куэ прежде никогда не видела лошадей вживую и не ездила ни на чём, кроме магического парящего диска. В её родном подземном городе не было больших расстояний. И сейчас она опешила, притворяясь, что залюбовалась...

"О, Ллот... не рофы... Что это? Аа, — промелькнуло у неё в голове, — видела в той книге, подаренной отцом. Наземские бестии, которые служат риввил. Какие громадные-то”.

Отметив, как легко Симния запрыгивает на высокую спину бестии, Куэ коснулась её сознания, пытаясь нащупать нужные ощущения. Касаться бестии, такой большой и массивной, страшновато: силы у той небось немерено. И как она себя поведёт? Душа подземного альва затрепетала.

— Не бойтесь, госпожа, Верба смирная.

Альв проигнорировала это замечание.

"Демонов не боялась, а тут — что? Боюсь? — подумала она, ругая себя. — Да я Ilytiiri Yathrin!!"

Лаука покивала, рукой указывая ей стремя, похлопала лошадь по плечу. Куэ изо всех сил прятала неуверенность под неспешностью, делала вид, словно любуется то наземским существом, то самой девушкой. Взялась за луку, подняла ногу в стремя. Лошадь переступила и фыркнула, заставив альва мгновенно напрячь мышцы. И повинуясь житейскому принципу "пан или пропал", Куэ резко запрыгнула примерно в ту позу, как до этого Симния. Лошадь ещё раз фыркнула, мотнула головой. Лаука шагнула к ней, поладила по лбу, ласково сказала пару слов. Затем взяла уздечку и передала её своей подруге, которая уже в седле.

Куэ упёрлась в луку седла, колкие мурашки от стыда за свою слабость кололи ей пятки и поясницу. Она сжала зубы во гневе, дабы прогнать их — собственный страх всегда вызывал у неё ярость.

Сидеть в седле оказалось удобно и устойчиво. Лаука легко запрыгнула в своё. Симния тронула пятками бока животного — Куэ внимательно за ней следила — и её лошадь пошла. Повинуясь натяжению ремня, продетого...

"Этой бестии в рот?"

...Лошадь под Куэ тронулась следом. Массивные твёрдые шаги отдались Куэ в позвоночник, сотрясая её, и едва не клацнув зубами, альв привстала в "железных петлях", смягчая их. Лаука подбодрила свою лошадь пятками и легко обогнала Куэ, проехалась вперёд и, натянув узду, повернула да затормозила. У Куэ же узды в руках не было.

"Эти юные черноволосые прислужницы золотоволосой так легко это умеют!.."

А дальше Куэ не нашлась, что и подумать: про собственное умение или дары божеств?

Так вот неспешным шагом они выехали за город и поехали по широкой дороге по обе стороны которой раскинулись виноградники, принадлежащие самому Хозяину Огня. Сплошные массивы кудрявой зелени, от которых монотонно рябило в глазах тёмного альва. Лозы сплетались над дорогой, образуя высокую и живописную зеленую арку. От того солнце палило под ней намного меньше. Обильные грозди золотистого и черного винограда величиной с кончик пальца свисали вниз. Зелёная кучерявость расплывалась в глазах Куэ. Виноградники напоминали ей пряди споросвета, светоносных мхов, сияющих разными оттенками, выращиванием которых занимался её Дом, только увеличенные в сотню раз.

"Какое странное сравнение… — думала она, — как тут этого много. А что это там впереди? Главное Здание Дома Долины Солнца?"

Снова взглянула выше и зажмурилась от боли в глазах: Солнце, Страж Наземья, делало своё дело. Куэ утёрла лоб рукавом; она запарилась и вспотела.

— Здесь можно ехать быстрее, — сказала Симния. — Нужно упереться ногами в стремена, сжать колени и приподниматься.

Лаука пустила свою лошадь рысью, немного проехала вперед и вернулась обратно, так же легко и непринуждённо синхронизируя своё тело с лошадиным.

Куэ напряглась, не желая, позориться перед рядовыми воинами (или жрицами) местного Дома, стиснула зубы. Почувствовала стремена, сжала колени до боли в паховых связках.

"Нет, это слишком… — думала она, — Ох, Богиня, твои испытания?..

— Госпожа Эйла тоже сначала не умела ездить верхом, — сказала Лаука, приветливо улыбаясь на встречных курсах. Куэ показала в ответ спокойную ухмылочку. Лаука разминулась с ней. — Она же хранитель. Всю жизнь на стене простояла. А лошадей там держать нельзя — их запах привлекает существ.

— Сначала её учил господин Хаймон, потом мы, — прибавила Симния.

Куэ чувствовала, что к неумению своей госпожи ездить верхом обе девушки относятся весьма снисходительно. Чужое снисхождение задевало её... но и пользоваться им она умела. Она вспомнила, как иногда притворялась низкородной дурочкой, чтобы сбить с толку конкурентов её Дома. Куэ потянулась к мыслям девушек. Прониклась их ощущениями — мимолётно, но вроде удалось синхронизироваться с массивной наземской бестией. Мысленно послала лошади позыв посмотреть левее и повернуть. И... лощадь сделала это. Тогда альв постаралась лошади донести желание идти плавнее. И раскачка стала мягче.

Затем направила её следом за лошадью Симнии. Выпрямилась, огляделась. Послала приказ ускориться.

— Как здесь просторно!.. — изрекла вдруг так, словно бы это виды заставили её столько мешкаться.

Симния смотрела на неё широко раскрытыми глазами. Подала ей уздечку. Куэ притянула её даром в руку и призвала бестию еще ускориться безо всяких пяток в бока и без уздечки. С гордо поднятой головой и прямой осанкой. Трясло. Но не важно.

Виноградники по сторонам заслоняли весь мир. Только ослепительный свет над головой. Тряска вымотала из пятиминутной всадницы всю душу. Насколько это не походило на плавно-ритмичный танец её народа — настолько это место не походило на влажные пещеры. Пересохло во рту. Тело чесалось от пота.

Над сенью виноградных лоз замелькали какие-то постройки, намекая на приближение к Златоверхому дворцу.

“Вот хорохорилась, — с ехидством размышляла Куэ, — думала: легкая прогулка. Сейчас приеду к здешней Илхаресс как Илхаресс… Мокрая, как озёрный гоблин..."

Впереди замаячили, заблистали золотые ворота с гербом с изображением солнца и скипетра поверх сложных витых орнаментов. Главная гостья не могла на это смотреть: её терзала жажда одновременно с заливающими глаза слезами. Створки отворились сами собой. С сощуренными глазами, но прямой спиной проехала она в арку. Два гигантских красных камня — гранёных тысячей граней карбункула на колоннах по обе стороны ярко засветились красным и погасли. Куэ поняла, что наземский Дом приветствует её.

Теперь они ехали по парку, залитому ярким солнечным цветом. Повсюду цвели розы, от небесно-голубых и чайных до почти чёрных. В небо взлетали струи фонтанов, на дне которых искрились разноцветные кристаллы. В большом пруду с чистой прозрачной водой плавало два белых лебедя, а за ними вереницей около десяти маленьких птенцов. То там, то здесь раскинулись изящные мраморные беседки, увитые диковинными растениями. Статуи прекрасных женщин, чьи тела были искусно показаны, но "вовремя" спрятаны струящимися платьями.

Куэ сейчас бы бросилась в первый фонтан или нырнула к этим странным...

"Белым ящерицам?

...Что скользят по глади воды. Засохшие слёзы прочертили солёно-жгучие дорожки по серым щекам. Она одёргивала пониже капюшон и потёрла щёки, чтоб наземницы не увидели их. Смотреть ни на что не хотелось. Вьехали под колоннаду. Чуть легче. Необычный узорчатый светлый камень.

"Да тут всё светлое!"

Пить хотелось невыносимо. Приземистая плосковерхая постройка раскинулась впереди. Её грани ослепительно блестят: не рассмотришь.

"Воистину верно говорят: Наземье не предназначено для житья цивилизованных существ..." — сокрушённо думала считающая себя таковым существом.

С центральной дороги они свернули налево, потом подъехали к длинному зданию с голубой крышей. Две девушки легко соскользнули на землю. Куэ степенно ждала в седле, наслаждаясь, что тряска больше не мучает позвоночник и не бьёт её в зад. Наслаждаясь тишиной, в которой... и жажда вроде бы легче?

— Добро пожаловать в Златоверхий дворец, госпожа альв, — сказала Симния.

Перекинув ногу, та хотела спрыгнуть грациозно, но получилось кое-как сползти. Одёрнула на себе задравшийся плащ. Зад болел, словно она получила сто пинков от огра. От жары её мутило, и на это мерзко накладывалась жажда. Неподвижная твердь казалась непривычной. Но сулящей спасительный покой.

Тёмная леди отошла от коня и вытянулась по струнке, приходя в себя.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Лаука.

— Прекрасно, — глянув на неё, соврала Куэ.

Лошадей тут же увели два симпатичных молодых человека. Впрочем, Куэ не удалось их разглядеть. Но ей стали доступны эмоции сопровождающих.

"Когда не видишь чего-то сама, обуздай того, кто видит", — гласит мудрость её родины.

Вокруг них был дворик, где журчали фонтаны. Журчание воды ласкало слух. Куэ подошла к одному из них, посмотрела на воду. Не оглядываясь, зачерпнула полные ладони и быстро выпила.

"Хоть что-то как дома..." — мелькнуло у неё в мозгу. Зачерпнула ещё. Вода оказалась прохладной и чистой, как стекло. Поплескала себе в лицо, — стало легче. Намоченная светлая прядь упала на щёку. Альв сердито убрала её под капюшон. Забылась: Симния и Лаука ждали её.

— Идём? — спросила их.

Вскоре они оказались перед длинной двухэтажной пристройкой, стены которой имели причудливую форму наложенных друг на друга полукругов, расположенных в ряд со множеством небольших дверей. Куэ и её спутницы направились к большой центральной двери, над которой красовался герб в виде солнца и скипетра. По обе стороны журчали снова фонтаны, тянулись ровные дорожки, и цвело множество необычных цветов.

— Здесь мы живем, — сказала Лаука, показав рукой на вход. Куэ поблагодарила Ллот за то, что наконец над её головой сомкнулись каменные своды.

И ещё долго шли по мраморному коридору, освещенному неизвестно откуда проникающим слабым рассеянным светом. По обе стороны располагались двери, над каждой из которых был герб с изображением солнца и скипетра, и надпись. Розовый камень на шее у Куэ замерцал, и ей стало понятно, что это имена. Она схватила медальон рукой, взглянула на него пристально. Мягкие сапожки девушек неслышно ступали по полированному камню. Куэ наслаждалась наступившей прохладой. Золотистый свет лился сюда из каких-то наглухо застеклённых витражных окошек возле потолка. Симния приоткрыла одну из дверей — крайнюю в ряду после довольно большого промежутка без дверей.

— Здесь ваши комнаты, — произнесла она.

Куэ плавно вошла и оказалась в просторной полукруглой комнате с белыми стенами и большим окном во всю стену, откуда открывался вид в сад. По обе стороны окон висели плотные голубые шторы. Пол покрывал голубой ковер. Одна из стен со стороны коридора была вся зеркальной, с позолоченными перегородками между зеркалами в форме причудливых деревьев и цветов. Вдоль боковой стены стоял невысокий мягкий белый диван. И два обшитых бордовым деревянных стула. В озле дивана расположился низкий овальный письменный столик, на нем вазочка с фруктами, графин, наполненный водой с ломтиками фруктов на дне и зелеными листьями какого-то растения. Пара хрустальных кубков рядом. Пиала с кусочками льда. И небольшая ваза с голубыми цветами.

“Приятная обстановка”, — подумала Куэ. Её спутницы были без масок, она свою снимать пока не хотела. Её глаза жаждали темноты.

— Мы пришли... — констатировала она.

— Да, госпожа Куэ, располагайтесь, — улыбнулась Лаука. — Мы доложим госпоже Эйле, что вы здесь. Скоро подойдёт ваша служанка — если вам что-либо понадобится.

Куэ села на диван, задумчиво положила ногу на ногу, взяла ногтями кусочек льда, ощупала его, положила в рот. С ожидающей полуулыбкой посмотрела на девушек — что они будут делать. Проникла в их мысли.

— Госпожа Эйла просила передать, что теперь это ваш дом, — Лаука всё убеждала её.

Куэ, изумлённо вскинув брови, кивнула на эту фразу. Заглянула в их мысли. От Лауки не ускользнуло, что альв плохо переносит жару, и она думала воздействовать своим Даром Жизни, но не знала, как это сделать так, чтобы не показаться навязчивой и фамильярной. А Симния, воздев очи своду, продолжала думать о своем парне.

"Запомню его... Рычажок".

Девушки кратко и синхронно поклонились, оставив альву на память по улыбочке и немного милого впечатления, и выскользнули через дверь. Прикрыли за собой, и Куэ обратила внимание — никаких замков не запирали.

"Впрочем, тут кругом магия..."

Куэ проводила их с непринуждённой полуулыбкой, как ни в чём ни бывало. Затем тихо встала, прошлась на цыпочках к двери. Потрогала. Древесина. Весьма редкий и дорогой материал на её родине. Яблоневый гребень для волос стоил дороже малахитового: ведь ценных камней в пещерах илитиири было изобилие, а деревья там не растут. Не трогая ручку, толкнула: действительно не заперто. Выглянула: и охраны не видно. Впрочем, илитиири не привыкли наивно верить видимости. А возможностей у этих наземных магов хватает. Вспомнила про свою возможность. И потянула дверь на себя без помощи рук. Это интересно: такой магии у неё дома не было. Двигать предметы, менять их форму... Повелевать мысленно. Последнее дома называлось псионика, и было доступно лишь одарённым. И не ей.

Альв тихонько прошла и уселась на диван. Наполнила хрустальный бокал из графина с фруктами, кинула туда пару кусочков льда. Отпила пару глотков. Вкусно. Откинула голову на спинку, решила отдохнуть, держа про запас вариант "уничтожить все фрукты в этой чаше". Она была уверена, что здешняя странная Илхаресс непременно появится. Должна же... Но пока можно отдохнуть, чтобы встретить её как подобает Илхаресс. Впилась зубами в сочный персик, потекло по пальцам. Слизнула. Постепенно запасной вариант превратился в основной.

Спустя довольно долгое время в дверь постучались.

— Да? — отозвалась Куэ.

Вошла улыбающаяся девушка, похожая на недавнюю парочку. Куэ стала с интересом разглядывать её: чёрные косы, большие темные глаза, маленький вздернутый нос, чуть пухлые губы, брови дужками. Одета в свободные белые штаны и тунику с красной окантовкой.

— Госпоже что-нибудь нужно? — спросила она. — Я — Тайа, служанка госпожи Эйлы, и теперь ваша тоже.

"Ждала Илхаресс, но это снова рабыня... — подумала Куэ. — Да, видно, тут темноволосый народ служит золотому.

Она встала. Стеклянная маска по-прежнему держалась у неё на лице, белый плащ — на плечах. Откинула капюшон, высвободив из-под плаща серебро волос длиной ниже лопаток.

— Мне сказали, что это теперь мой дом. Что здесь есть, покажи мне, — прозвучал мягкий, но повелительный тон той, которая привыкла повелевать.

Тайа сладко улыбнулась. Улыбка эта почему-то напомнила Куэ о фруктах. Но у неё уже саднило во рту от съеденного их количества. Корзиночка на столике была пуста. Графин тоже. Ни кусочка, ни листочка. Ведь илитиири не упускают выпавших возможностей.

— Пойдёмте. В этой части дворца живет госпожа Эйла и её Огненные стражи. Тут три комнаты ваши, — Тайа указала на две двери по левую сторону от входа. — Здесь, — она подошла к зеркальной стене, — шкаф с одеждой, — повернула цветок на позолоченной ветке дерева, и левее зеркал в стене открылись створки. Внутренняя поверхность шкафа издавала слабое белое свечение, на фоне которого Куэ увидела много разноцветной одежды. Напоказ сверху стояли какие-то ажурные корзины, лежали свернутые покрывала, но и оставалось немало свободного места. Всего в стене таких шкафов было три.

"Хм. Не рабыня, а женщина-слуга, — подумала Куэ, судя по тому, как Тайа по-хозяйски держалась. — Впрочем, не удивлена, что "золотые" используют людей обоих полов, а не только мужчин."

Правее шкафов была дверь дальше. Там был небольшой коридор и две двери. Если идти прямо — в подобной полукруглой комнатке кровать с шёлковым белым пологом. Тут было потемнее — окно было завешено роскошной кисейной занавесью тёмно-алого цвета. У стены пристроился туалетный столик кукольного вида из глянцевого розового камня, в котором было множество ящичков, сверху стояло несколько шкатулок, были щетка и гребень для волос, и над столиком висело зеркало. Тайа по очереди показала Куэ шкатулки и ящички. Ожерелья, клипсы, кольца, разные изделия из драгоценных металлов и камней. Множество небольших сосудов с благовониями. Разглядывала их альв уже подняв тёмную маску надо лбом.

"Долгожданная темнота... В этой комнате можно жить."

— Из этих духов каждый может составить себе собственный аромат, — со знанием дела сказала Тайа. — Могу помочь вам составить ваш. И ещё: госпожа помнит, что у вас сильный Дар Земли, и здесь есть всё, чтобы вы сами могли изготавливать для себя украшения.

Куэ поняла, что нужно улыбнуться на эти слова. Постаралась изобразить такую же приятную улыбку, как у этих юных особ. В конце концов, для "золотой" придётся именно так улыбаться.

"Если я в клетке, то это клетка золотая..."

Тайа открыла нижний ящичек, где лежали полоски из золота, серебристо-белого блестящего металла, какого-то неизвестного, почти черного металла, кусочки янтаря и множество коробочек с разноцветными драгоценными камнями.

Закрыв ящички столика, Тайа открыла другую дверь. Там все было сделано из полупрозрачного белого камня: большая ванна в форме морской раковины, зеркало в золотой раме в виде не то деревьев, не то водорослей. Рассеянный свет лился через несколько зеркальных окошек в стене наверху, отражаясь от золотистого орнамента напротив и рассеиваясь повсюду. Была здесь и ещё одна комната — напротив двери в спальню. С кофейно-коричневым узором на белых стенах, кофейными мягкими диванами у стен, золотистым ковром и небольшим стеклянным столиком, украшенным витыми узорами черного и серебра.

— Эта комната на тот случай, если вы захотите что-то отпраздновать или просто посидеть с друзьями, — пояснила Тайа. Чувствовалось, что она разговорчива и любит своё дело.

"Отличный источник информации".

— Госпожа Эйла редко пользуется моими услугами, — начала Тайа, — привыкла все делать сама. Хранитель всё-таки. Лишь иногда причёсываю её перед праздниками. Если вам что-то понадобится, обращайтесь.

Указала на шнурок, висящий на стене:

— Потяните за него — я приду.

Куэ инстинктивно кивнула.

— А где сама Илхаресс? То есть та, которая правит тут?

— Идемте, — весело сказала Тайа, — покажу, где покои госпожи Эйлы.

Они вышли в уже знакомый ей белый коридор, и Тайа показала на белую с золотым узором полуовальную дверь напротив её покоев, с изображением солнца и скипетра, над которой на камне была искусно выгравирована надпись: “Госпожа Эйла”.

— А сам Хозяин огня? — cпросила Куэ, указывая на дверь. — У неё?

Одновременно она решила подсмотреть мысли Тайи, и обнаружила, что женщина с серой кожей кажется той привлекательной и диковинной сразу. Тайа разглядывала её, тщетно пытаясь определить её возраст.

"И почему я им всем нравлюсь? Высшее существо? Ну ладно, лучше так..."

— Нет, здесь жилища стражей, а он живёт в другой части дворца, — в воображении Тайи понеслись какие-то коридоры, повороты и арки. — И госпожа Эйла сейчас у него. Кстати, она хотела, чтобы вы прочитали вот это...

Тайа вынула из-за пазухи свиток с печатью Долины солнца и протянула тёмной женщине.

— Сегодня у них гости, они наслышаны о вас. Все хотели бы видеть ваш танец, за который вас пытались убить, — невинно улыбнулась служанка.

Куэ посмотрела на дверь в свою комнату, и увидела такую же надпись на поверхности арки: "Подземная госпожа". Стиль букв был таким же. Затем взяла свиток.

— Хм, письмо от неё? — усмехнулась и вошла обратно в свою дверь. — Ладно. Танец? Она хочет видеть недейрру? А меня за него не убьют?

Тайа поняла шутку и захихикала, задорно улыбаясь.

— Нет-нет, конечно, думаю, вашему искусству все только подивятся.

Куэ чуть прищурилась, кладя свиток на стол:

— А скажи мне, кто такой этот Хозяин Огня, и чем он знаменит?

Тайа мигом сделалась серьёзной, взглянула на неё прямо:

— Хозяин огня — это единственный, кто может держать в руках Огненный Скипетр — это средоточие всего огня в этом мире — и управлять им. Больше ни у кого не хватает смелости взять его в руки. А я служила ещё одной из младших жён бывшего Хозяина огня.

— Жён? — переспросила Куэ, чуть сузив глаза под тёмными линзами. — Это женщины-слуги знатных мужчин?

— Нет, это не служанки... — посмеялась Тайа, — Это... Ну... Как сказать... Женщина, которая принадлежит только конкретному мужчине.

— Женщина принадлежит мужчине? — взлетели серебристые брови выше очков. — Не служанка, так рабыня, что ли?

— Да не-ет же... — засмеялась Тайа. — Когда люди брак заключают, женщина принадлежит мужчине, а мужчина женщине. Это обоюдно.

Тёмная дама кивнула: "понимаю". Слукавила. Оглянулась, бросила взгляд на окно, проказала ироничную ухмылочку:

— Женщина, мужчине... С чего бы это женщине кому-либо принадлежать? Кто её заставить может? Бог Пути?.. И так у вас все женщины? — альв вернула взгляд на Тайю, коснулась изящно-чёткими пальцами дужки тёмных очков, сняла их, пустив на Тайю янтарный взгляд, прищуренный меж серебряных ресниц. Зрачки сузились, словно у кошки, став чёрными точечками.

— Нет, — служанка с интересом наблюдала эффект, — никто не заставляет, она это делает, когда кого-то любит... И, нет, не всем женщинам случается кого-то так сильно полюбить, чтобы захотеть ему принадлежать... Да и мужчинам тоже.

Тайа вздохнула и пожала плечами, смущённая своими способностями объяснять простые на первый взгляд вещи.

— Да уж, — Куэ упёрла руку в бок, повернулась и глянула на плотные шторы с ажурными изображениями драконов. — Чтобы кому-то при-над-ле-жать — нужна веская причина.

— Вы как нельзя правы, госпожа, — усмехнулась Тайа.

— Ты говорила про прежнего хозяина... — вдруг спросила альв. — А Хаймон новый? Тогда что с тем случилось? — выразительным разлётом приподнялись её брови.

Тайа опустила взгляд, понурила плечи. Вздохнула:

— В ночь, когда случилась Великая беда, я по счастью была у родственников, — сказала она. Серебряные брови крылом сместились ещё вверх по выразительному лицу альва:

— Какая беда может случиться с таким великим домом?

— Да вот, случилось тут… — Тайа стала серьезной, — мятежники яд мансера в воздухе распылили и направили на дворец. Тогда все его жители умерли, кроме господина Хаймона и его брата. Их тут тогда не было, как и меня.

— Отравили воздух? — альв участливо встревожилась, потянула носом. — А давно это было?

— Недавно... Прошлой осенью, — задумчиво произнесла Тайа. — Потом господин Хаймон вернулся из Тейнуэта и истребил захватчиков... И поклялся перед могилами родителей, что у него не будет других жён, кроме госпожи Эйлы… Удивительно это, конечно... У его отца был гарем. Много жён. Да и у других его предшественников тоже.

Куэ закусила тёмно-серую губу, глубоко задумалась. История этого народа очень заинтересовала её.

"Надо же. Мятеж. Надо прояснить. Ведь мне здесь жить... В лучшем случае".

Вскинула внимательные глаза:

— Скажи-ка, Тайа, Госпожа Эйла желает поговорить со мной, не так ли? Я ещё не в курсе тех дел, что нам предстоят. Когда этого ждать, не подскажешь ли?

Служанка приободрилась:

— Сегодня будет вечеринка, на которую вы приглашены, — заулыбалась Тайа. — Госпожа очень надеется, что вы прибудете. Хозяин Огня сам не прочь бы с вами пообщаться. Вы помните про ваш мир. Им это очень интересно, да и всем нам.

— Ах-ха-хах, — польщено рассмеялась дама-альв, вскинула голову, всколыхнула причёской. — Вам интересен мой мир? А мне интересен ваш. Давайте по обмену... Кстати, чтобы я не задавала много скучных вопросов, в этом доме есть книги, где можно узнать обо всем побольше?

— Книги есть. Библиотека в подземном этаже — могу проводить, если хотите.

— Подземном этаже? О, да, покажи мне... А куда ещё здесь дозволено ходить?

Тайа повела её по коридору, отвечая:

— Ходить можно везде, кроме чужих покоев. На двери обычно пишут имя хозяина. Тут есть ещё палаты искусств, тренировочные комнаты для стражей и большой прекрасный сад. Есть кухня, но еду обычно мы приносим в покои. Есть большая гардеробная, где собраны наряды со всех земель, — гордость звучала в голосе служанки. — Если вам понадобится принарядиться, то можете выбрать себе там что хотите, а я вам подскажу...

— Прекрасно, Тайа, — деловито покивала тёмная леди, следуя с ней рядом.

===

Примечания:

Тема этого дня Куэ здесь:

Enigma — The Eyes of truth