Первый Воин Анубиса (джен)

Суман стоял на коленях перед алтарем, погруженный в глубокую медитацию. Стены древнего храма за его спиной были покрыты загадочными и пугающими символами. От курильниц с жертвенными благовониями вился тонкий дымок. Когда верховный жрец произнес последние слова заклинания, его голос дрожал от напряжения и восторга.

Сет, бог хаоса и разрушений, возник перед ним в вихре темной энергии. Его присутствие было столь подавляющим, что даже стены храма, казалось, трепетали от страха. Его глаза, сверкающие алыми огнями, смотрели прямо в душу Сумана.

— Как смел ты призвать меня, смертный? — произнес Сет, и его голос, подобный громовому раскату, пронесся по залу.

— Великий Сет, — с поклоном ответил Суман, — твой покорный слуга взывает к твоей милости. Помоги мне захватить трон, и мы будем править Египтом. Потому что никто не может противостоять воле великого Сета-разрушителя!

Бог хаоса на мгновение задумался. Для него власть была и бесконечным искушением, и целью, и удовольствием. Могучий Гор одолел его в бою и изгнал в безжизненную пустыню, желая отомстить за смерть Осириса. Сет поклялся, что рано или поздно он воздаст всем виновникам своего поражения. Взгляд его темных глаз проник в сознание жреца, исследуя каждую мысль и скрытый уголок его души.

— Твоё предложение звучит заманчиво, смертный, — наконец сказал Сет. — Я дарую тебе часть своих магических сил. Пусть наша сделка вступит в силу.

С этими словами Сет протянул руку, и темная энергия хлынула к Суману, окутывая его тело. Жрец почувствовал в себе невообразимую силу, его глаза вспыхнули магическими огнями. Теперь он был не просто смертным, а обладателем частички божественной мощи.

— Вместе мы победим, — прошептал Сет, — и Египет преклонится перед нами. Впереди великая битва, но с этой силой у тебя есть шанс. Не подведи меня, Суман. — И он исчез.

Жрец поднялся на ноги, чувствуя, как внутри него бурлит могучая магия. Он был готов отправиться в путь и исполнить свой коварный замысел. В его сердце пылала ненасытная жажда власти, а глаза горели огнем, отражающим безграничную силу, дарованную ему самим богом хаоса.

Собравшись в дорогу, коварный Суман оседлал верблюда и отправился за помощью к гиксосам в Аварис, расположенный на так называемой Пелусийской ветви Нила в Восточной дельте. Владения этих народов простирались только до Ликополиса. Дальше начинались земли Египта.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Сэди IV в честь дня рождения своего любимого сына Амона устроил во дворце великий праздник. Главным развлечением обещал стать поединок двух лучших воинов.

Первым был Фарид, что служил в охране самого фараона. Вторым выбрали Хакима, уже долгое время хранившего покой принца и принцессы. Оба воина часто сходились в поединках. И не только в военном деле. Когда-то они боролись за руку и сердце прекрасной Латифы. И Фариду выпал редкий шанс сразиться с Хакимом в честном поединке на глазах Сэди IV, чтобы раз и навсегда решить вопрос их давнего соперничества.

Оба поединщика были вооружены мечами и щитами и облачены в лёгкие кожаные доспехи поверх тонких туник. Зрителей ожидало отличное представление: ни один из воинов не уступал другому по силе, скорости, ловкости и выносливости. Пусть у них и была разная весовая категория и боевая подготовка.

Солнце медленно погружалось за горизонт, длинные тени ползли по песчаному полу зала для боёв. Ласковый ветер касался лиц наблюдавших за боем. В центре зала, ограниченного копьями, стояли два молодых египетских воина: меджай по имени Хаким и простой солдат Фарид. Свежие и полные силы, они готовились к решающему столкновению.

Хаким, воспитанный в традициях племени Меджа, сжимал рукоять своего верного хопеша. Его глаза блестели решимостью, а мускулы были напряжены: он готовился к атаке. «Сегодня я докажу всем и себе самому, что достоин носить гордое звание меджая до самого конца». В каждом его движении ощущались годы тренировок и самоотречения. Мудрые наставники из прошлого, казалось, нашептывали ему советы.

Фарид был готов к схватке не менее. Тяжелый бронзовый меч в его руках отражал отблески огней факелов, прикреплённых к стенам. Обученный в рядах армии фараона, он знал, что этот бой станет испытанием не только его силы, но и духа. Его дыхание было ровным, но в глазах горел огонь стремления доказать свою доблесть.

Они стояли неподвижно, словно тигры перед прыжком, пристально изучая друг друга. Толпа, включая принцессу Латифу и принца Амона, пришедших поболеть за Хакима, затаила дыхание. Секунды растягивались до бесконечности.

Наконец прозвучал сигнал к началу боя, и Хаким сделал первый шаг, стремительно нападая на Фарида. Меч в его руке прорезал воздух с пугающей точностью. Но Фарид был не менее быстр — молниеносно уклонился и сделал ответный выпад.

Оружие со звоном встретилось, искры разлетелись в стороны. Каждый удар и каждое движение демонстрировали боевое искусство сражавшихся. Хаким, опустившись на одно колено, избежал мощного удара Фарида и, обернувшись, ударил противника по ногам, пытаясь лишить равновесия.

Фарид, сохранив хладнокровие, перекатился через голову и, вскочив, мгновенно восстановил баланс. Его глаза сверкали, а сердце стучало в бешеном ритме. Он знал, что бой завершится, когда один из них упадет.

Их движения напоминали танец, исполненный с точностью и грацией. Пыль и песок вперемешку вздымались вокруг них, создавая впечатление битвы не на земле, а на волнах бурного моря. За них говорило их оружие и их тела.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Пока фараон со своей семьёй и прислугой наблюдал за увлекательным поединком двух лучших воинов, Суман верхом на верблюде приближался к границам владений гиксосских правителей. Бесконечные дюны простирались перед ним под ясным голубым небом, как море из раскалённого песка. Воздух был насыщен пылью и жарой.

Пески окрестных земель казались бескрайними, и тихий шепот ветра, переносящего мелкие частицы и подгоняющего перекати-поле, был единственным звуком, разрушающим глухую тишину пустыни. Одежда жреца, усыпанная золотыми украшениями, развевалась на этом ветру.

Его глаза внимательно следили за дорогой, выискивая возможные опасности.

— О, прекрасная и могучая Сехмет, — воздал Суман хвалу богине войны, палящего солнца и яростной мести, — сжалься над слугой твоего союзника, великого Сета.

(Суман направлялся в Аварис, столицу Египта при гиксосах, расположенную на востоке дельты Нила, на правом берегу его Пелусийского рукава.)

Жрецу предстояло преодолеть далекий и трудный путь, но сердце упорно звало его вперёд. В своей алчной до власти и богатства душе мужчина хранил древние знания, которые могли изменить ход истории, если бы только ему удалось передать их нужным людям. У него также были мистические силы, которые позволяли ему предвидеть будущее и влиять на события. Суман знал, что его миссия в Аварисе чрезвычайно важна для судьбы Египта и что она будет выполнена не без трудностей. Однако его сопровождала великая сила, которой Сет наделил его, и он был готов встретить всё, что уготовано судьбой.

Кроме того Суман был хорошо осведомлён о трудностях, которые могли ждать его внутри городских стен. Гиксосские охранники были известны своей жестокостью, а иные могли узнать в нём носителя древних знаний и попытаться помешать его миссии. Он предался мыслям о предстоящем путешествии, вспоминая уроки и наставления, полученные в священных храмах от его учителя. Благословение тёмного бога Сета укрепляло его дух и придавало сил.

Согласно карте, купленной у одного торговца, до земель гиксосов оставалось еще очень далеко. Он сделал глубокий вдох, аромат пустыни наполнил его лёгкие, и с новыми силами направил своего верблюда к вратам Авариса. Каждый шаг приближал его к исполнению великого предназначения.

Между тем в небе медленно сгущались облака, предвещая приближение дождя, будто бы символизировавшего перемены, которые служитель Сета должен принести в этот древний и благородный край.

Путь становился все труднее, однако Суман продолжал своё путешествие без остановок. Он знал, что его миссия имеет первостепенную важность и что любая задержка могла стоить ему не только жизни, но и души. Он обещал Сету, что они вместе разделят власть, и не мог отступить от своего слова.

Вскоре, поднявшись на склон очередной дюны, Суман увидел вдали город, окружённый неприступными стенами. Усталость от долгого пути лежала на его плечах, но вид массивных стен Авариса вдохнул в него новые силы.

— Хвала тебе, о мой великий господин, — произнёс он, упав на колени, и воздел глаза и руки к небесам.

Дабы успеть до начала ливня, жрец погнал верблюда быстрее к городским воротам. Животное бежало лёгкой рысью, и его наездник всю оставшуюся часть пути подпрыгивал у него на спине. Город манил своими величественными постройками и оживленными рынками, где с рассвета до заката шумела людская толпа, приходившая за драгоценными товарами со всех уголков мира.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Бой продолжался, удары находили цели, но никто не мог взять верх. Толпа, наблюдающая за схваткой, жаждала увидеть, кто окажется сильнее. Их сердца бились тревожно в ожидании воли богов. Даже два стражника, что стояли по обе стороны от трона, на котором сидел фараон, поспорили между собой.

— Если сын Файзуллы одолеет сына Хасана, ты должен будешь мне одну золотую, — сказал первый.

— Нет, это слишком дорого, — возразил второй.

— Хорошо, пять серебряных, — уступил тот.

— Договорились, — согласился другой. — Но если победит сын Хасана, то ты должен будешь мне названную сумму.

— Договорились, — сказал первый.

Но кто выйдет победителем?

Хаким и Фарид продолжали поединок, полные решимости доказать свое превосходство. Честь, долг, верность идеалам — все это воплотилось в этом единственном моменте, данном им для проявления силы и мужества.

Все затаили дыхание, когда воины снова сблизились. Хаким, размахивая хопешем, вновь атаковал, пытаясь прорвать оборону Фарида. Каждый его удар был пронизан древней мудростью и силой предков. Хопеш свистел, разрубая воздух, как океанский шторм.

Латифа восхищалась возлюбленным, стараясь делать это незаметно для окружающих. Её сердце оставалось спокойным: она была уверена, что Хаким возьмёт верх. Но Фарид не уступал. Его бронзовый меч искусно и точно отводил каждый удар.

Внезапно Хаким заметил слабость в обороне Фарида. И решил воспользоваться этим, ускорив темп атак. Фарид лишь на миг поколебался, но этого мига оказалось достаточно. «Должно быть, на что-то или на кого-то отвлёкся», — догадался меджай и метко нанёс удар, заставив врага отступить на шаг. Зрители вздрогнули, чувствуя напряжение момента. Казалось, чаши весов необратимо склоняются в сторону воина из племени Меджа.

Однако Фарид не сдавался. Он собрался с силами и, стиснув зубы, отразил следующий удар Хакима с такой силой, что тому пришлось отступить.

Затаив дыхание, юный Амон наблюдал, как Фарид с нарастающим рвением атаковал, отбив меч его друга и старшего брата в сторону. Теперь противники кружили друг вокруг друга точь-в-точь как разъяренные хищники, не оставляя другому шансов на ошибку.

Когда казалось, что бой затянется до бесконечности, Хаким сделал обманное движение. Уловка сработала, Фарид потерял равновесие. Хаким, воспользовавшись моментом, нанес решающий удар, сбив Фарида с ног. Зрители взорвались криками. Фарид лежал на земле, изнемогая от усталости, но не сдаваясь. Хаким склонился над ним, держа хопеш наготове.

«Чтоб провалиться мне на этом месте!» — ругнулся сбитый с ног Фарид.

Он, несмотря на вымотанность, поднял глаза на своего противника. В его взгляде не было страха, только непоколебимая решимость. Хаким почувствовал это и на мгновение замер. Толпа замолкла, напряженно наблюдая за происходящим. В этот судьбоносный миг время словно остановилось, давая обоим воинам шанс осознать важность момента. Хаким медленно опустил хопеш, явно приняв решение.

Но вдруг тишину разорвал крик из-за спин зрителей. Кто-то выкрикнул имя Фарида, и это дало ему новую волну сил. Он собрался и бросился на Хакима, сбив того с ног. Теперь они оба были на земле, борясь не только с противником, но и с собственными пределами. Меджай пытался отбросить Фарида, но тот держался цепко, словно дикий зверь, и не отпускал свою добычу.

Зрители неистовствовали, подбадривая своих любимцев. Со всех сторон раздавались крики поддержки и проклятия. Это был не просто поединок двух людей, а столкновение двух мировоззрений, старого и нового, традиций и новаторства. Хаким, обученный по заветам предков, и Фарид, впитавший в себя достижения своей эпохи.

И когда уже начало казаться, что никто из них не сможет найти силы на последний рывок, произошло чудо. Нет, никакого вмешательства извне не было. Что-то случилось у меджая в глубине души. Хладнокровие уступило место эмоциям, и это заставило его совершить тот самый, столь нужный ему, бросок.

Хаким каким-то неведомым образом ощутил поддержку своих друзей и воинов-соплеменников. Они болели за него всем сердцем и душой. И воин понимал, что не может подвести их всех, дать повод для разочарования.

Хаким неожиданно смог перегруппироваться и обезоружить Фарида, выбив меч из его руки. Это был миг триумфа, хоть и омраченный усталостью.

Фарид посмотрел на своего противника с уважением, понимая, что этот бой мог закончиться только так. Хаким поднялся на ноги, направив меч на побежденного противника. Он вздохнул глубоко, осмотрелся, и, вопреки ожиданиям толпы, отложил свое оружие в сторону. Он протянул Фариду руку, предлагая подняться, тем самым выражая признание мужеству врага. Зрители ахнули, а затем взорвались звуками одобрения.

— Ты достойный соперник, — едва слышно произнёс Фарид и встал с земли, держась за руку меджая.

— Ты тоже, — кивнул Хаким в знак согласия.

В этот момент, несмотря на исход поединка, оба воина стали героями в глазах своих зрителей, воплощая истинное благородство и смелость. Юный принц Амон ликовал и радостно прыгал, поочерёдно поднимая руки вверх. А принцесса осталась очень довольна победой своего любимого. Однако никто из зрителей поединка не знал причину того, почему именно эти двое молодых людей решили скрестить друг с другом свои мечи. Только боги знали, но хранили это в тайне во избежание скандала в семье принцессы. Ведь фараон планировал выдать дочь за одного из своих приближённых.

— Браво! Браво! — Сэди IV сошёл с трона, аплодируя двум воинам, которым удалось поднять настроение всем зрителям, и подошёл к ним. — Я не ошибся, выбрав сына моего старого друга в охранники принцессы, — он одобрительно похлопал Хакима по плечу. — Также не ошибся, выбрав Фарида в качестве охранника для моего сына Амона.

— Ура! — радостно вопил юный принц. — Дядя Хаким победил! Он победил!

Меджай, успевший перевести дух к этому моменту, подхватил мальчика, поднял, словно пушинку, высоко над головой и усадил себе на плечо. Все, кто пришёл посмотреть на представление по приглашению правителя, не пожалели, что стали его зрителями.

И стражники, поспорившие друг с другом, тоже убедились в этом. Второй из них отдал первому пять серебряных за то, что проиграл спор.

— Твоя взяла, — признал он поражение, вручая сумму.

— Верно, — кивнул тот, забирая у него её.

На эти деньги первый стражник решил как следует отдохнуть, посетив баню, после того, как закончится его смена.

После поединка фараон, довольный представлением, устроил также большой пир в тронном зале. Столы ломились от разнообразных яств и угощений. Хлеба, сливок, масла, творога, мёда, рыбы, копчёных перепёлок и уток. Также пиршественные столы украшали салаты из фруктов и овощей, а из напитков в кувшинах были вино и пиво.

Пир длился до поздней ночи, все дружно веселились, разговаривали и угощались. Во время празднества по хлопку фараона в зал семенящей походкой вышла группа танцовщиц, заиграла музыка, и те начали радовать хозяев и гостей своими грациозными движениями.

Когда праздник закончился все, кроме слуг и придворной стражи, отправились спать.

— Я верила, что ты одолеешь Фарида, — тихо промолвила Латифа, идя рядом с Хакимом, провожавшим госпожу к её покоям по коридору, освещённому огнями факелов на стенах.

— Ваша вера и поддержка придавали мне сил, моя госпожа, — так же тихо ответил тот, слегка улыбнувшись. — И я признателен вам за это. Как мне отблагодарить вас?

— Завтра я хочу пойти на рынок, — сказала девушка, — и купить Амону подарок на его одиннадцатый день рождения. Будешь меня сопровождать, — и подмигнула Хакиму, отправив ему воздушный поцелуй.

Когда они подошли к дверям покоев принцессы, та, прежде чем зайти внутрь, подарила своему личному охраннику поцелуй на ночь. Затем она зашла в покои, оставив парня стоять за дверями с очень счастливой улыбкой на лице, которое, кстати, успело обрасти щетиной.

«Надо будет сбрить её», — подумал меджай, нахмурившись и дотронувшись своей щеки.

И с этой мыслью он остался стоять возле дверей с мечом и щитом в руках вплоть до самого утра.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

По мере приближения к городу пустыня начала медленно, но верно отступать. Аварис постепенно вырастал перед Суманом, пока из едва заметного силуэта на горизонте не превратился во впечатляющий город. Его высокие стены и величественные постройки навевали мысли о процветании и незыблемости. Жрец надеялся, что за этими стенами найдутся те, кому можно довериться.

Гиксосы — завоеватели из далёких земель — превратили Аварис в великолепную крепость, полную секретов и магии. Их правление изменило облик Нижнего Египта, и Суман нёс с собой надежду на возвращение его былого величия.

Когда же мужчина преодолел последний холм, его глазам предстало изумрудное великолепие дельты Нила. Оазисы с высокими пальмами и плодородные поля орошались разветвлёнными протоками великой реки. Жизнь мощно бурлила здесь, и Суман осознавал значимость этих земель для тех, кто здесь обитал.

Наконец он оказался у массивных ворот Авариса. Стражники, закованные в броню и вооружённые копьями, застыли в привычной стойке, наблюдая за редкими путниками, не решавшимися пройти через эти врата. Суман, уверенный в своём праве доступа, жестом указал на амулет Сета, висевший на его груди. И молчаливые стражники немедленно расступились, пропуская его вперёд. Жрец въехал в город, где шум толпы и запахи рынка смешивались с ароматом благовоний, исходящим от храмов.

Суман, облачённый в одежды жреца, ощущал на себе пристальные взгляды местных жителей, удивлённых и настороженных появлением чужеземца в их городе.

Мужчина остановился, достал позолоченный жезл с магическими символами и произнес заклинание, вызывая знамения, которые успокоили толпу.

Пробираясь среди многозначительных взглядов и шумных разговоров, Суман направлялся во дворец правителей, предвкушая встречу, которая изменит историю Египта. Солнечные лучи скользили по золотым пилястрам и балюстрадам, заставляя дворец сиять. Под величественными сводами жрец должен был заключить союз с гиксосской властью. А союз между ними мог кардинально изменить расклад сил на этой плодородной земле.

Сердце Сумана билось ровно, хотя тревога летала неугомонной тенью за его плечами. Богатые дворцовые интерьеры, придворные стражи и слуги — всё это было лишь началом. В затемненных залах его ждали те, кто мог решить судьбу целого народа. Верховный жрец готовился явить свою мудрость и силу перед гиксосами, твердо зная, что его присутствие в этом месте не случайно и сегодняшняя встреча изменит будущее Египта.