Зачем любить диванный пуфик? (гет)

Сюжетное завершение истории о Драко Малфое и рабынях Хогвартса.

Без порно, или почти. Просто, чтобы сбросить негатив и закрыть тему.

После событий одиннадцатой главы «РХ» прошло больше семи месяцев.

Регина всё-таки устроила фейерверк.

По темнеющему небу проносились огненные шары. Красные, синие, изумрудные, взлетая, они с хлопком вспыхивали, рассыпались искрами, рисуя в воздухе немыслимые цветы и узоры. «Как красиво, — вырвалось у Джинни, — ничего подобного в жизни не видела». Так ей тогда казалось.

— А вот туда я бы поместила желтого дракона, вот туда, левее цветка, — вдруг осмелев, воскликнула она, тыча пальцем в небо.

— Так сделай.

— У меня нет волшебной палочки, — Джинни опомнилась и опустила голову. Уже несколько месяцев они с Гермионой не пользовались магией, их палочки конфисковал Малфой, заявив, что по статусу, таким как они, практиковать волшебство не полагается.

— Возьми мою,- Ренджи протянул свою палочку Уизли.

— Она меня не послушается, — печально возразила девушка.

— Не узнаешь, пока не попробуешь. Просто расслабься и делай.

— Давай, Джинни, помогай мне, — крикнула Регина, продолжая размахивать рукой, отчего ввысь взметались новые шары, чтоб превратиться в новые узоры.

«Интересно, выйдет у меня или нет?» — думала Джинни, принимая палочку из рук юноши. Она приготовилась, взмахнула, но ничего не произошло. Так-так, ещё раз. Она старалась выбросить все мысли из головы, сосредоточившись только на рисунке, который пыталась сотворить. И опять ничего.

«Еще раз, не сдавайся, — убеждала она себя. — Как там сказал Ренджи? Расслабиться и сделать? Обычно всё наоборот: магов учат концентрироваться. Но поверим хозяину, ему лучше знать, как устроена его палочка».

Она отпустила все мысли, стараясь не думать ни о чём вообще. На долю секунды из темноты возник желтый дракон. Джинни взмахнула рукой, и дракон взмыл в небо. Он взлетел прямо с земли таким, каким она его представила, минуя стадию огненного шара.

— Джинни, Джинни, у тебя получилось! — Гермиона радостно вскрикнула, подпрыгнула и захлопала в ладоши. Уизли взмахнула ещё раз, и в небо взлетел второй дракон.

— Ура! Чудо! Гермиона, ты тоже должна попробовать! — Джинни радовалась, как новичок Хогвартса, которому удался первый волшебный трюк. Она протянула палочку Гермионе, и та недоверчиво приняла.

«Вот и славно», — Ренджи улыбнулся про себя и сделал несколько шагов, отступая в тень. Он вернулся в освещенную беседку и еще с полчаса наблюдал, как три девушки со смехом и восторженными вскриками носились по берегу озера, запуская в небо разноцветные фигуры.

* * *

За неделю до этого.

Заканчивался учебный год. Самый ужасный для главных героев. Ничего не изменилось в жизни гриффиндорок. Все попытки освободиться от рабского контракта потерпели неудачу. Люциус Малфой вернул себе маховик времени, с помощью которого до этого и смог получить полную власть над девушками. Конечно же, он не выполнил свою часть сделки с Поттером, не освободил рабынь, а просто послал того на хер. Сейчас, благодаря добытому шантажом свидетельству Гарри, Люциус был полностью реабилитирован, восстановлен в правах и начал активную борьбу за пост министра магии. Рабыни пока не интересовали его, их он полностью передал на попечение Драко, наказав тому знать меру в обращении с гриффиндорками, возможно, имея на них какие-то виды в будущем.

План Гермионы о мести Малфою и компании не сработал так, как она рассчитывала. Конечно, они с Джинни несколько подпортили жизнь извращенцам, но, по большому счету, ничего не изменилось. Для самих же рабынь стало только хуже. Теперь Драко ни на минуту не оставлял их без присмотра. Всегда и повсюду, на все заказы и даже в уборную, за девушками следовала невидимая зачарованная камера, фиксируя всё. Но в каждом минусе есть и плюсы. За семь месяцев колдофото накопилось так много, и все настолько однообразны: порно, порно, порно, те же лица, те же интерьеры, что даже Драко уже надоело глядеть на них. Он просматривал отчёты камеры походя, почти не допрашивал рабынь, его мало интересовали подробности, говоря проще — он терял бдительность.

Его сутенёрские доходы не росли. Все-таки две шлюхи на такую большую школу, это маловато. Никакого разнообразия. Самые активные старшекурсники реализовали все свои фантазии с гриффиндорками ещё за первые месяцы, всяко разно как могли, а калечить и извращаться над женщинами сверх меры Драко не позволял, соблюдая указания отца, и цены тоже не снижал; и даже регулярные оргии уже становились скучны. Ажиотаж спал, и наличие всегда готовых к использованию девок в школе из явления «супер-супер» превратилось в обыденность.

Одно время Драко попытался набирать клиентов среди младших учеников, но отказался от этой затеи после разговора с новым директором, который оказался человеком жёстким, жадным и влиятельным даже по меркам Люциуса. Пригрозив Драко вышвырнуть его из Хогвартса вместе с «его блядюшником», директор определил правила их отношений: никакого разврата, стриптиза, туалетных сношений и тому подобного в служебных и учебных помещениях ни до, ни после, ни во время занятий. Никаких порноколдофото на стендах, никаких пикантных публикаций в прессе и скандалов. Гриффиндорки обязаны посещать все обязательные занятия по программе. Это решение директор принял после разговора с несколькими профессорами. На занятиях Грейнджер и Уизли одеты по форме своего факультета и, это директор отметил особо, никаких «испанских коняшек», искусственных фаллосов и других игрушек. В случае обнаружения таковых, по его словам, Драко «на себе испытает весь спектр их применения». Зная репутацию нового главы школы, молодой рабовладелец понял: да, так оно и будет.

Остальное время и места: спальни, гостиные, залы и прочее, — оставались за Драко. Здесь он волен обходиться со своей собственностью, как пожелает. Кроме того, Малфой обязан регулярно выплачивать сумму «на содержание в школе принадлежащего ему имущества», как это прозвучало из уст директора. Только на таких условиях Драко мог рассчитывать на выпускной аттестат. Вопрос об аттестатах для Грейнджер и Уизли оставался открытым.

На деле эти изменения только ухудшили жизнь рабынь. Гермиона и Джинни по-прежнему послушно раздвигались перед каждым желающим, обслуживали клиентов обоего пола любым способом, как те пожелают. Спрос на них несколько упал среди старых знакомцев — ничего, есть новые, учеников в школе хватает. На учёбе они в одежде, зато всё остальное время без неё: белобрысый хорёк вообще теперь запретил им одеваться, а в некоторых частях башен и коридоров, выдумывая новые унижения, приказал передвигаться только на четвереньках. Их больше не трогают на занятиях, так теперь времени на сон не остаётся. Групповые оргии теперь еженедельно как по расписанию, число участников не ограничивается. Но хуже всего то, что теперь они часто не могли помочь друг другу, когда проходило четыре часа и в пирсингах включались подаренные Малфоем кольца, дрожа и вызывая невыносимое возбуждение, избавиться от которого можно было лишь одним способом. Случалось такое обычно на занятиях, в середине дня; и это была самая страшная пытка и любимое зрелище для сокурсников-извращенцев. Ни одна из девушек ещё ни разу не выдерживала больше десяти минут, и тогда они просились у преподавателя выпустить их или просто ломились вон из кабинета под дикий ржач сокурсников, не дожидаясь разрешения и всё сметая на пути. Очень скоро об особенности их тел узнал весь Хогвартс, включая всех работников и профессуру, и большинство преподавателей не препятствовали таким отлучкам, обозначая своё разрешение только сочувственным кивком.

От такой жизни охренеет и сломается любой. Джинни и Гермиона уже почти не были похожи на себя. Любой давно не видевший их знакомый вряд ли бы смог узнать бывших отличниц школы, если бы встретил их в коридорах Хогвартса: нечёсаных, немытых, расписанных похабными татушками, возвращающихся, а вернее, бредущих на широко расставленных ногах после очередного заказа. От полного истощения девушки спасались только специальными снадобьями и коктейлями, которые готовили себе с разрешения Малфоя. Они уже ничего не соображали, не было сил, на занятиях сидели, как восковые куклы, засыпая в каждую свободную минуту. Если бы не правила, что наколдовал Драко, они научились бы спать и под клиентами, без сомнения, от этого им было бы легче.

В определённый момент даже тупой Малфой, видя плачевное состояние рабынь, стал понимать, что совершенно загнал девок, и если не сбавить темп, то они просто помрут, а папа этому не обрадуется. Он даже начал устраивать для них выходные и иногда отказывал некоторым особым извращенцам в пользу тех, кто, как он знал из фотоотчётов, обращается с девушками мягче.

Гриффиндорки уже не питали никаких иллюзий и надежд, не строили планов на спасение, просто потому, что просто думать не хватало сил. Сил хватало только чтобы проклинать про себя обоих Малфоев и повторять как мантру: «Я не шлюха. Меня заставили...». И это многое говорило, даже не об их силе духа, а о никчёмности их мучителя, который за много месяцев не смог добиться от своих рабынь полной покорности, тогда как любой мало-мальски понимающий женщин злодей добился бы того же за три-четыре недели без всякой магии.

Этот беспредел творился на виду у всей школы, и, конечно, далеко не всех это устраивало. Но что можно было сделать? Пара попыток аннулировать контракт в суде, предпринятая кое-кем из преподавателей, провалилась, после чего директор строжайше запретил работникам любые контакты с Грейнджер и Уизли, а немногие сочувствующие девушкам студенты могли только иногда накопить денег и заказать их у Малфоя, чтобы не трахать, а просто дать отоспаться. Джинни и Гермиона были благодарны уже и за это. Они принимали это как проявление дружбы и поддержку, а значит, сами они ещё не конченные твари. Пока.

* * *

И в этот день всё было как всегда. Дни для них давно перестали отличаться один от другого. Накануне Драко устроил очередную оргию, где гриффиндоркам досталось даже больше, чем обычно, а сегодня он дал рабыням выходной.

Он, конечно, знал, что сейчас их забрала к себе Трейси Дэвис, и знал, для чего, но это его мало волновало. «Пусть делают, что хотят, — рассуждал он. — Трейси сама выбрала дружбу со шлюхами, и ничего хорошего для репутации это ей не даст».

Его даже не беспокоило то, что Дэвис уже однажды пыталась помочь рабыням освободиться, но даже если они снова попробуют выкинуть что-то подобное, Драко узнает об этом сразу же. Он был целиком уверен в себе и удовлетворён: все его враги унижены и растоптаны. Поттер теперь в полном дерьме: весь его авторитет разрушен, прошлые заслуги обнулены, теперь для всех он — слабак, который не смог защитить своих женщин. С Уизлеттой и Грейнджер всё получилось как надо, и, если даже Драко когда-нибудь и вернёт им свободу, а он не исключал такую возможность, всё равно они никогда не смогут отмыться, такое не забывается! «Да черт с ними всеми!» Скоро выпуск, школа почти закончена, и стоило позаботиться о будущей карьере.

* * *

— Трейси, ты слишком добра, мы никогда не забудем этого, но не стоило тебе портить свою репутацию из-за нас. В том, что происходит, твоей вины нет, — говорила Гермиона, присев за стол.

Когда несколько часов назад Трейси на плечах притащила их в свою комнату, Гермиона ещё успела подумать: «Как хорошо, что при новом директоре старшие ученики могут позволить себе проживать отдельно». За дополнительную оплату, разумеется.

Гермиона и Джинни успели поспать, принять ванну, где пришлось утихомиривать подарки Малфоя, а сейчас нужно было поесть.

— Ты говоришь мне это всё время, довольно уже. И о какой репутации речь? Перед кем я должна её заслужить? Мне страшно это говорить, но если бы не случилось того, что случилось с нами, я бы никогда не узнала, с кем рядом нахожусь. Уму непостижимо! Половина школы — конченные уроды и мерзавцы! А ведь с кем-то из них ещё придётся сотрудничать в будущем! — Трейси начала заводиться, но взяла себя в руки.

Да, она до сих пор чувствовала свою вину перед Джинни и Гермионой. И за то, что однажды участвовала в глумлении над ними, и за то, что неоднократно пыталась помочь, но так и не смогла. Она всегда подчёркнуто произносила «мы», «нам», не отделяя себя от этих девушек и принимая происходящее как общую беду.

Гермиона, которая привыкла искать плюсы в любой ситуации, сразу подметила это и не смогла не согласиться: «Да, вот так и узнаёшь, кто друг, а кто…».

Трейси волновалась из-за другого. Сказать им или не сказать? Ведь если Малфой допросит их, — а магия волшебного контракта не позволяет соврать, — значит, всё откроется, и очередная попытка провалится. А нового шанса не будет: до выпуска слишком мало времени. Но не сказать нельзя, без участия самих рабынь освободить их не удастся.

— Послушайте, девочки. Я понимаю, как это прозвучит, но есть человек, который сможет нам помочь.

— Ах, Трейси, ты опять, в который раз ты это говоришь? — вздохнула Гермиона. — И после каждого такого раза у меня внизу только делается шире.

— Но послушайте, другой возможности не будет, скоро Малфой вас увезёт, и тогда всё! — не унималась слизеринка.

Но бесполезно, её никто не слушал. Гермиона закусила губу и уставилась куда-то в пол, вероятно, вспоминая все предыдущие неудачные попытки освободиться и то, что за этим следовало. Уизли дремала, откинувшись в кресле и вытянув ноги в струну. Она вообще не принимала участия в разговоре, и было непонятно, слушает она или уже уснула.

Гермиона удивилась тому, что ещё способна думать, а не сошла с ума за последние месяцы. Она понимала, что из Малфой-мэнора им с Джинни не выбраться никогда. Последняя надежда была на Рона и Гарри, который сейчас добивался отмены закона о рабских контрактах, оббивая министерские пороги, но она понимала и то, что длиться такое дело может годами, а, скорее всего, не кончится вовсе, а Гарри не успокоится, пока чиновники не вытянут из него все деньги. Нет, это тупик. Да и хотела ли она теперь видеть Гарри и Рона? Она не знала.

А если снова довериться Трейси? Не выйдет, так и что? Новые изнасилования? Так их всё равно не избежать. Терять-то нечего.

— И кто этот человек? — она устало подняла глаза на Девис.

— Ренджи Клирэвей. Вы его знаете.

Гермиона напряглась, пытаясь вспомнить:

— Нет, впервые слышу такое имя.

— Когтевранец, второй курс.

— Уизли, убей меня! — закатила глаза Гермиона.

— Не могу, Малфой запретил, — отозвалась рыжая, не размыкая век.

— Но он старше своих, он просто поздно попал в Хогвартс.

— Грёбаный Мерлин! Ты соображаешь, Дэвис?! Малфой — взрослый маг. А ещё есть его папаша. Чем нам поможет малолетка? Что ты вообще о нём знаешь?

— Успокойся, Гермиона, и послушай, — торопилась Трейси, — сама я его не знаю, но я хорошо знакома с его подругой, Региной Перш. Мы как-то говорили о вас. Так вот, она сказала, что её Ренджи, скорее всего, смог бы вытащить нас из этого дерьма. А наказать Малфоя — для него вообще не проблема.

— Ну, тебя-то пока вытаскивать неоткуда, — Гермиона задумалась.

Она знала Регину Перш, Садовницу. Та закончила Хогвартс пару лет назад. Слизеринка. После выпуска осталась при школе, работает в саду, зачем? Там хватает эльфов. Длинная, худая, выглядит, как серая мышь: прилизанные волосы, большие круглые очки, вечно ходит в каких-то длиннющих темных платьях, что странно для выпускницы Слизерина. А ещё известно, что она из какого-то очень знатного и очень древнего рода, чуть не королевских кровей. И их род до сих пор процветает. Тогда вообще не ясно, зачем она осталась в Хогвартсе? А вот о Клирэвее она точно слышит впервые.

— Я не могу вспомнить Клирэвея.

— Чистюююля, — донеслось из кресла. Полусонная Уизли ворочалась, пытаясь устроится поудобней.

Чистюля. Ну конечно! Ренджи Чистюля. Теперь Гермиона и его вспомнила. Хотя почему его так прозвали? Может, из-за имени? На чистюлю он точно не был похож. Да, среди мелких когтевранцев он действительно выглядел переростком, может, он и старше их. Когда Гермиона ещё была лучшей ученицей Хогвартса, она знала многих, и даже самых младших студентов. Насколько она помнила, Чистюля никогда не отличался ни способностями, ни прилежностью, вообще странно, как он умудрился не вылететь из школы, так как многие преподаватели даже ставили под сомнение само наличие у него магических способностей. Как же он им поможет?

— Джинни, как ты вообще его вспомнила? — и она поделилась своими сомнениями с подругами.

— Однажды, когда меня пользовали в слизеринской башне Драко с дружками, Гойл захотел заглянуть… в меня, ну туда... вы поняли. Так, когда раздвинул, он так заорал, что все охерели, а потом начали ржать. А он ещё бегал по комнате с выпученными глазами, как сумасшедший, потом, правда, пришел в себя, но ко мне больше в тот день не подходил. А Кормак тогда сказал, что такое с ним бывает, и началось это после разборок с Чистюлей.

— Каких разборок?

— Он так сказал. Больше ничего не знаю, — и Джинни поджала под себя ноги, сворачиваясь калачиком в кресле.

— Трейси, что ещё Регина говорила о Ренджи?

— Что он откуда-то из Восточной Европы. Там какая-то страна, типа Польши или Украины, но точно не они, другая. Что его привёз в Хогвартс сам Альбус Дамблдор, потому что увидел в нём большой потенциал. И что он этот… такой…

— Какой?

— Что он удивительный. Да, она прямо так и сказала: «Мой Ренджи удивительный».

— Что это значит?

— Я не знаю. Так что мне сказать Регине? Вы согласны рискнуть ещё раз?

— А у нас есть выбор?

* * *

Весь следующий день Гермиона тряслась, представляя, что Драко вот-вот вызовет их с Джинни и начнёт допрашивать о разговорах у Трейси Дэвис. И тогда, подчиняясь магии контракта, они расскажут всё. Но Драко не обращал на них внимания, вообще ни на кого не обращал внимания, сидел на своём месте с задумчивым видом, что было для него очень странно.

Трейси пообещала устроить сегодня встречу с Региной сразу после учёбы, пока девчонок не растащили по койкам. Главное — успеть сделать заказ первой. После занятий гриффиндорки привычно вернулись в гостиную Слизерина, разделись и заняли своё место у дверей, где должны были всегда ожидать клиентов. От Трейси вестей не было. Странно, что никто не набрасывался на них, не волок за волосы в чулан или в спальню, не ставил на колени прямо здесь, как это обычно происходило. Шло время, мимо проходили слизеринцы, не обращая внимания на рабынь, кто-то занимался своими делами, некоторые иногда бросали взгляды в сторону обнажённых девиц, но никто ничего не делал. А время шло и скоро должны заработать кольца.

«А может, слизеринцы только того и ждут? — подумалось Гермионе, — Может, Драко задумал ещё какую пока неизвестную мерзость? Плевать, не впервой. Трейси не успела, значит, никакой встречи уже не будет, пускай глумятся, чтоб у них всё отвалилось!»

«Жаль, нельзя подхватить какую-нибудь смертельную болячку и заражать их всех», — думалось Джиневре.

После вчерашнего разговора у Дэвис обе чувствовали маленький прилив сил. Нет, конечно, надежды не появилось, они же не наивная Трейси. Но это был повод отвлечься от реальности и заставить мозги шевелиться. Всего лишь отсрочка перед полным превращением в животное.

Наконец появился Малфой, на ходу отвечая Гойлу:

— Нет, я сказал, не сегодня.

— Но, Драко…

— Подрочишь!

Проходя мимо рабынь, он махнул им: «Идите за мной».

— Слушайте внимательно, — начал Драко, когда они остались одни, — сегодня вы обслужите одну очень знатную даму. Будете делать всё, что она прикажет, абсолютно всё! Исполните любое её желание.

Драко говорил очень сосредоточенно, без обычных похабных ноток и ухмылок, делая упор на словах «всё» и «любое». Девушки никогда не видели его таким серьёзным.

— И не забудьте вымыться перед работой.

— Но, Драко, нам сейчас нужны мужики!

— Ты что, рыжая, совсем охуела?

Уизлетта указала пальцем на свою грудь. Колечки уже начали вибрировать.

— А-а. Сами, всё сами. Бегом в душ, там друг друга и… ну разберётесь. И не задерживайтесь. Вас ждут через час в зелёной башне.

Драко думал, что ему выгодней? Сегодня его девок заказала Регина Перш. Для сутенёрской карьеры Малфоя это был новый уровень. И первый шаг в будущей деловой карьере. Завести такие связи среди высшей аристократии — это дорогого стоило. Да ещё на таком пикантном дельце! Да, пора ему закрывать школьный бордель и переводить рабынь в класс VIP.

* * *

— Как думаешь, это она? — шёпотом спросила Джинни, пока они шли по коридору, на что Гермиона лишь пожала плечами.

Первая, кого они увидели, открыв нужную дверь, была Трейси Дэвис, сидевшая на изумрудном диванчике, поджав под себя одно колено, с бокалом в руке. Рядом с ней на том же диване расположилась незнакомая красавица.

Высокая, стройная, в длинном, до щиколоток изумрудно-зелёном платье, перехваченном золотым пояском по талии. Волнистые каштановые локоны, темнее, чем у Гермионы, прикрывая половину лица, каскадом струились на плечи. Она сидела очень прямо, но без какого-либо видимого напряжения. Чуть приподнятый подбородок и спокойный ясный взгляд демонстрировали уверенность.

«Неужели это Регина?» — Гермиона не могла поверить в такую трансформацию серой мышки. И вдруг представила, как они с Джинни выглядят на фоне этой великолепной дамы. Назваться помойной кошкой означало сделать себе комплимент. Она чувствовала себя ещё более униженной, чем на суде в Большом зале Хогвартса. Боясь пошевелиться, Гермиона скосилась на подругу. Уизли стояла, вжимая в себя плечи, опустив лицо в пол, и шмыгала носом. Джинни казалось, что она давно позабыла, что такое стыд, но сейчас ей хотелось больше всего упасть на колени, закрыть лицо руками и разрыдаться.

«О! А эта дура что там делает?» — Драко и правда был удивлён, увидев Трейси Дэвис. Перед этим он немного поколдовал, и теперь невидимая камера передавала ему прямую трансляцию. Звук колдокамера не передаёт, зато ракурс выбирает идеально. На экране зависла немая сцена. Вдруг Регина откинула пряди волос с лица, повернулась к Трейси, быстрым движением привлекла слизеринку к себе и впилась той в губы страстным поцелуем. «Ага, девочки решили сыграть квартетом! Ну что ж, посмотрим, посмотрим». В предвкушении весёлого зрелища Драко даже пожалел, что сейчас рядом нет Пэнси Паркинсон.

— Отвечай мне, дурёха! — шептала Регина на ухо Трейси, продолжая ласкать лицо подруги, целовать, гладить шею, но та не врубалась.

Регина резко отстранила слизеринку и встала, обращая своё внимание к рабыням:

— Это и есть твои подружки, Трейси? Забавные.

Лёгкой походкой она приблизилась к Гермионе, коснулась щеки, погладила, перебежала пальцами на грудь, легонько потеребила серебряное колечко в соске, отчего по телу Гермионы пробежала тёплая волна. Но Регина уже перешла ко второй гриффиндорке. Проделав то же самое с Джинни, она отступила на середину комнаты и пристально вгляделась куда-то под потолок. А потом вдруг произнесла, не меняя взгляда, чётко проговаривая, чеканя слова, так, чтобы можно было прочесть по губам: «Драко, милый малыш, я не люблю, когда за мной подглядывают. Апарекиум! Финита!» И взмахнула волшебной палочкой.

— Вот ведьма! — Драко отшатнулся от погасшего экрана. Он понял: больше кина не будет. Какой облом! Но про себя он аплодировал садовнице: «Вот это баба! А может..? А вдруг когда-нибудь… А что, неплохая партия может получиться».

— Не льсти себе, хорёк, — в другой части замка произнесла Регина в невидимый волшебный глаз и развернулась к девушкам: — Репетиция кружка художественной самодеятельности объявляется оконченной. Переходим к основной программе.

— Уф! Регина, у меня чуть сердце не выскочило! Я и не поняла сначала, что он за нами подсекает, — затараторила Трейси. — Всё, девочки, расслабьтесь, — это уже гриффиндоркам.

— Да, девочки, расслабьтесь, — утвердительно произнесла Регина. — Так, выпрямьтесь, плечи расправьте; так-так, ножки пошире, вот, хорошо. Подбородки выше, вот так.

Не понимая, что происходит, девушки послушно выполняли все команды зелёной садовницы.

— А теперь — на колени, вот.

— Регина, как ты можешь?! — у Трейси округлились глаза.

— Почему нет? Я за них заплатила.

До Гермионы начал доходить смысл происходящего. Уизли уже все поняла: «Чёртовы аристократы. Вырожденцы! Уроды! Все!»

Регина присела на край дивана, откинулась на спинку и распахнула подол платья, кладя левую ногу на подлокотник. «Она не носит белья», — констатировала Гермиона. По комнате распространился едва уловимый аромат чистого тела, капли свежего женского сока и какого-то лёгкого парфюма.

Трейси подскочила с места:

— Ты, ты! Я не могу это видеть! — Она готова была вцепиться в Перш.

— Сиди! — властно крикнула та, направляя на Дэвис волшебную палочку — Иммобулюс!

Трейси застыла на месте.

— Ну, девочки, давайте, кто первая, та молодец! — весело скомандовала слизеринка.

«Сука, сука, сука, сука!» — проносилось в головах обманутых рабынь. «Предательство, предательство!» — но ноги сами понесли вперёд, подчиняясь приказу. Гермиона доползла первой, опустив лицо, чтоб эта тварь хотя бы не видела градом льющихся из глаз слёз.

— Стой! — прозвучал приказ, когда до цели оставалась пара дюймов.

Рабыня застыла как вкопанная. Садовница двумя пальцами приподняла подбородок Гермионы и заговорила, как добрая учительница, твёрдо и почти нежно, глядя в заплаканные глаза:

— Ты можешь не делать этого, если не хочешь. Я не принуждаю тебя. Выбор только за тобой. Гермиона подалась вперёд, но Регина вцепилась ей в подбородок и удержала на месте.

— Ты уверена?

— Драко… приказал… любое… Ваше желание… приказ.

— Вот и чудно. А я приказываю тебе забыть всё, что приказал Драко, — и, положив руки испуганной девочке на лоб, скользнула ладонями по овалу лица, по щекам до подбородка, как будто смывая с той все чары. Поток слёз остановился, и теперь Гермиона только смотрела на Садовницу снизу вверх растерянным и недоверчивым взглядом и слушала вкрадчивый голос:

— Нет приказа... Нет принуждения… Есть только твой выбор… Решай.

«Нет приказа... нет приказа... нет приказа», — эхо в голове. «Уизли и Грейнджер, вы будете выполнять все приказы…». «Нет приказа, нет приказа». «Что происходит? Что это?»… «Все приказы, вы будете выполнять все приказы!». «Гермиона, что в твоей голове? Ты сходишь с ума?». «Я не подписывала! Похер мне на эту писульку!». «Будешь выполнять... будешь выполнять…». Больно! Как же больно! «Будешь, будешь выполнять…». «Нет приказа... нет принуждения…». Больно. «Будешь выполнять». «Я не сумасшедшая, я не сделаю это!». «Будешь выполнять. Делать всё, что она прикажет… что прикажет… Она…» «Забыть всё, что приказал Драко… Забыть». «Любое желание…» «Нет принуждения. Только твой выбор, выбор…» Больно. Нестерпимо больно! Тысячи иголок в теле! «Она прикажет. Она…» «Я не сумасшедшая!!!»... «Только твой выбор… Решай!»

— Я… если можно… я… не хотела... бы, — едва смогла выдавить Гермиона.

— Конечно, можно, — ласково прошептала Регина. Отстранившись от Гермионы, она приблизилась к Уизли, застывшей на четвереньках чуть поодаль, истекающую холодным потом, с открытым ртом и блуждающим взглядом. Регина приблизилась к Уизли и также ладонями омыла той лицо.

— А ты?

— Я бы тоже… не хотела.

— Фините Инкантатем! — ведьма взмахнула палочкой. Трейси отлипла от дивана. Рабыни рухнули, как снопы, и завыли в голос, заливаясь слезами.

Регина сидела в кресле в углу комнаты и отпивала из хрустального кубка. Трейси присела на корточки рядом с лежащими на полу гриффиндорками и гладила их по спинам. Девушки уже не плакали, но ещё временами всхлипывали, боясь поднять головы, чтобы снова не взглянуть в глаза зелёной ведьме. То, что произошло в этой комнате полчаса назад, было страшнее любого пережитого ими изнасилования. Внутри них только что боролись друг с другом силы приказов Драко и сила приказов Регины, тёмная магия контракта и долг выбора. Это было как изнасилование души.

Увидев, что гриффиндорки пришли в себя, Перш встала, прошлась по комнате и присела на край дивана. Джинни первая рискнула взглянуть на ведьму. Регина плюнула себе на ладони, провела несколько раз по волосам. Они выпрямились, потеряли объём, стали похожи на мокрую кошачью шерсть. Садовница быстро собрала их гулькой и заколола. Откуда-то вытащила и нацепила огромные очки в круглой тонкой оправе. Платье она менять не стала.

— Ну что, так лучше, привычней?

— Ууу, привычней… А лучше — раньше, — провыла Гермиона.

— Что, девочки, мир?

— Ми-и-и-р, — поднимаясь подтвердила Грейнджер.

— Заче-е-м… так… больно? — Джинни всхлипывала после каждого слова.

Регина опустилась с дивана на пол и села рядом с девушками.

— Понимаете, девчонки, чтобы разобраться, можно ли вам помочь, я должна точно знать, чего в вас больше: шлюшьего или человечьего.

— … И чего больше?

Регина улыбнулась рыжей Уизлетте и чмокнула её в лоб. Потом обняла обеих и прижала к себе.

…В полудрёме Гермиона ещё расслышала приглушеённый шёпот и твердый ответ Регины: «Я только поговорю с Ренджи», — и снова провалилась в сон.