Гарри Поттер и старуха-процентщица (гет)

Миссис Фигг повела Гарри по узкой скрипучей лестнице на чердачный этаж. Прежде Поттеру никогда не приходилось бывать в этой части дома, и он даже не был уверен, были ли эти помещения здесь раньше или Арабелла оборудовала их уже после. Они остановились возле обшарпанной деревянной двери, женщина достала из кармана связку ключей, какое-то время перебирая их в поисках нужного и, наконец, найдя, просунула в замочную скважину. Дверь неохотно скрипнула, и в глаза Гарри ударил зелёный ослепляющий свет. На минуту юноша подумал, что в него летит луч смертельного проклятия, но, проморгавшись, понял, что это лишь донельзя зелёные стены небольшого помещения и солнечный свет, врывающийся в комнату через маленькое запылённое окошко под самым потолком. Помещение было едва ли больше его чулана в доме у Дурслей, настолько узкое, что если расставить руки в стороны, они коснулись бы стен. Тут стояла кровать, точнее старая металлическая койка с панцирной сеткой и ватным полосатым матрасом (Мерлин, откуда Арабелла Фигг только притащила его?), небольшая прикроватная тумба, некогда окрашенная в белый цвет, а сейчас просто облезлая, и деревянная доска на стене с вбитыми в неё ржавыми гвоздями. Больше из мебели тут ничего не было.

— Вот эта комната, — сказала Арабелла Фигг. — 35 фунтов отдашь сейчас, а далее будешь платить каждый месяц в первых числах. Туалет общий для всех постояльцев на первом этаже, там же душ и кухонное помещение, где можно что-то приготовить. Сейчас в доме помимо меня проживает ещё восемь человек-съёмщиков, ты будешь девятым. Правила для всех едины: соблюдать тишину и порядок, вовремя вносить арендную плату.

Арабелла прошла вглубь комнаты и села на койку, отчего та противно скрипнула, и начала раскладывать на тумбочке какие-то документы. Гарри принялся рыться в своих карманах в поисках денег на первый взнос.

— Подпишешь договор об аренде, — женщина протянула Гарри бумажку. — И можешь располагаться.

Гарри быстро пробежался по тексту, не обнаружив в нём никаких подвохов, написанных мелким шрифтом где-нибудь в малозаметном месте, и чиркнул внизу свою подпись, после чего Арабелла сделала то же самое. Внимательно пересчитав деньги, протянутые Поттером, она завернула их в чистый носовой платок и встала с койки со словами:

— Раскладывайся пока, а я сейчас принесу тебе постельное бельё.

Гарри сел на скрипучую койку и уставился на пустую зелёную стену напротив, небрежно окрашенную краской, какой раньше красили в общественных туалетах: "Мерлин, и это всё, что я могу себе позволить? Да и это вряд ли могу. Денег почти не осталось, нужно заложить что-то из вещей отца, пока не найду подходящую работу. Месяц пролетит быстро, надо чем-то платить за это жильё и чем-то питаться, не говоря уж о том, что все мои вещи настолько износились, что даже репарирующие чары на них уже не действуют".

Миссис Фигг вернулась в комнату спустя пять минут, неся в руках постельное бельё и подушку с одеялом. Положив вещи на край кровати, она сказала:

— Вот ключи, — женщина протянула ему связку. — Большой от входных дверей в дом, маленький от этой двери. Раскладывайся. На кухне и в туалете разберёшься сам, — сказала Арабелла и покинула комнатушку.

Гарри как-то обречённо уставился на ключи, некоторое время смотрел на них, вспоминая, как он когда-то, кажется ещё в первый год своего обучения в Хогвартсе, гонялся за летающими ключами, чтобы открыть ту дверь, где потом обнаружился философский камень. Следующим же воспоминанием всплыл золотой снитч с надписью "Я открываюсь под конец". "Вот вам и открылись. Приехали", — пробормотал Гарри и сунул ключи в карман своего потрёпанного пиджака.

Юноша начал расправлять на постели принесённое миссис Фигг бельё: перьевая подушка была вся прохудившаяся и в каких-то сомнительных жёлтых пятнах; одеяло тонкое, кажется шерстяное, с проплешинами в разных местах; само постельное бельё хоть и чистое, но застиранное до невозможности и уже всё какое-то серое; нашлось среди вещей и старое покрывало в клеточку.

Разобравшись с постелью, Гарри открыл свой рыжий потёртый саквояж и начал доставать оттуда вещи, на которые уже давно не действовали никакие чары: старая деревянная расчёска с обломанными в нескольких местах зубцами, полысевшая зубная щётка, полузадушенный алюминиевый тюбик с остатками подсохшей зубной пасты, затупившийся бритвенный станок с помазком и куском потрескавшегося банного мыла в пластмассовой мыльнице (благо что побриться и помыться иногда можно было и с помощью чар, но частое их употребление приводило к сильному зуду и раздражению кожи, поэтому привычных магловских способов никто не отменял). Все эти скромные вещи отправились в маленький выдвижной ящичек тумбочки.

Порывшись ещё, Гарри извлёк пакет чёрных застиранных носков, местами уже заштопанных на пятках, и самые дешёвые ситцевые трусы-семейки с растянутой резинкой и перекосившимися после стирки штанинами. Всё это пошло в ту же тумбочку, что и средства личной гигиены, только на нижнюю полку. Носильных вещей у парня было немного: пиджак, брюки и рубашка, надетые на нём сейчас, из которых он давно вырос, и теперь рукава и штанины были ему коротки; видавшее жизнь серое драповое пальто, доставшееся в наследство от Люпина; пара растянутых футболок и спортивных штанов, некоторые из них когда-то принадлежавшие Дадли; ещё одна рубашка; старая, школьных времён, мантия; и что-то там по мелочи. Гарри взял пальто и повесил его на один из гвоздей, остальные вещи запихал обратно в саквояж и засунул его под кровать.

Затем Поттер принялся пересчитывать деньги, которые у него остались после уплаты аренды. Он помнил, что что-то там ещё лежало в банке — этого должно хватить, чтобы оплатить два следующих месяца проживания. Какая-то мелочь была на еду и прочие ежедневные расходы на ближайшие пару дней. А есть хотелось всегда. Молодой, ещё продолжающий расти и развиваться организм, постоянно требовал питательных веществ. Гарри с горечью вспоминал времена ученичества в Хогвартсе, когда мог есть хоть в три горла, но память всё чаще возвращала его в то детство, когда он полуголодный сидел в чулане: "Вот так жизнь, словно всё вернулось на круги своя по какой-то неведомой спирали. Почти тот же чулан, та же жизнь впроголодь, будто и не было тех семи лет. А были ли они? Может я их сам себе выдумал в своей воспалённой больной фантазией голове? Был ли вообще этот Мальчик, который выжил? Или я сам себе его придумал, сидя в бреду в чулане у Дурслей? Надо как-то начинать жить. Искать работу, как-то выкручиваться".

Гарри опустил лицо в ладони и тяжело вздохнул. Нужно было идти снимать последние деньги в Гринготтсе, доставшиеся ему от родителей, что-то думать с работой, чем-то перекусить сегодня. "Мерлин, так всё навалилось! Чёрная полоса какая-то. Как умер Дамблдор, жизнь моя вся наперекосяк пошла. Справлюсь ли? Выберусь ли? Хоть Аваду Кедавру себе в висок пусти и прекрати мучения, так нет же — нельзя убить самого себя, а уж тем более своей же палочкой. А чужой ещё не факт, что убьёшь, а не останешься, того хуже, как профессор Локхарт, безумцем. Хотя о чём это я? Кишка тонка у меня, чтобы поднять руку на себя, будь то магловским или магическим способом. Не смогу".

Гарри нагнулся и снова достал из-под койки саквояж, порывшись в нём какое-то время, он извлёк на свет божий карманные часы своего отца, Джеймса Поттера — то немногое, что досталось ему в наследство от родителей. Круглые серебряные часы на цепочке, с открывающейся крышечкой. Они были не просто часами, а магическим артефактом. "Попробую заложить их в Ломбард. Слышал, что в Лютном переулке, на месте той самой лавки «Горбин и Бэркес», куда я однажды приземлился, неправильно назвав адрес при каминном путешествии, открыли что-то типа комиссионного магазина, куда можно за деньги под проценты заложить вещи, а потом выкупить их. Снесу туда эти часы, на первое время вырученных денег мне хватит, а потом найду работу, заработаю, выкуплю часы отца, заплачу проценты и всё будет хорошо".

Гарри встал, и койка вновь противно скрипнула, задвинул ногой саквояж под кровать, положил серебряные часы во внутренний карман пиджака, закрыл дверь своего нового жилища на ключ и покинул двор Арабеллы Фигг. Теперь нужно было добраться до ближайшего аппарационного барьера и переместиться в Лютный переулок.