Карнальная ошибка (джен)

Лелуш нашел С.С. в той же позе, в которой оставил её час назад, но без полрубашки и с половиной пиццы. С.С. роняла крошки на его кровать.

Лелуш выхватил коробку с пиццей.

— Мне нужно знать всё о гиассе.

— Я уже говорила тебе, я не могу восстановить память Ширли. Ты знал о последствиях, когда использовал свой гиасс. Будь осторожнее в следующий раз, — лениво произнесла С.С.

— Дело не в этом.

— Правда? Тогда почему такая срочность? Ты допустил ошибку? Нашлась проблема, которую нужно устранить? Вернуть свободу? Восстановить справедливость? — она говорила совершенно скучным тоном. Покрутила в пальцах вязкий кусочек сыра и положила его в рот. — Отдай мне остальную пиццу, и мы сможем поговорить.

— Прекрати издеваться надо мной, ведьма. Это что, для тебя какая-то больная игра? — голос Лелуша был едким. — Ты поэтому дала мне эту силу? Потому что тебя это всё забавляет? Тебе нравится эта извращённая ирония, когда сын свергает отца? Потому что, поверь мне, единственное место, куда я последую за этим человеком, это в ад.

С.С., наконец, уделила ему всё своё внимание.

— Так вот в чём дело. Чарльз.

— Ты дала ему гиасс.

— Нет.

— Тогда кто же?

— Человек по имени V.V. Я не имею к этому никакого отношения.

Лелуш глубоко вздохнул и разжал зубы. Ситуация была паршивая, но ссора с С.С. не поможет с ней справиться. Он изменил свой тон.

— Он знает обо мне? О Зеро и Гиассе?

— V.V. и Чарльз?

— Значит, они работают вместе?

— Я не знаю. Но вполне возможно, что они знают о тебе.

Лелуш присел на свой стол, тяжело оперев голову на руку.

— Что же мне делать, С.С.?

Несколько долгих минут она молча наблюдала за ним. Ни один из них не говорил. Наконец она сказала:

— Чарльз зи Британия получил свой гиасс от своего брата, твоего биологического дяди, за много лет до твоего рождения. Тот руководит секретной организацией по изучению гиасса. Я не знаю, где она находится. Но я знаю, что под его началом работают десятки владельцев гиасса. Я подозреваю, что он знает о тебе, но не могу быть уверена.

— И я должен поверить, что ты не имеешь никакого отношения к этому?

— Уже много лет как нет.

— О, спасибо, С.С. — Лелуш начал смеяться. Это был неуравновешенный, сухой смех, лишённый веселья. Таким смехом только высмеивают несправедливость мира. — Похоже, мои враги куда более серьёзные, чем я думал.

Лелушу потребовалось мгновение, чтобы успокоиться.

— Погоди, С.С. Ты сказала, что император получил свой гиасс в молодости. Он что, использовал его на моей матери? — голос Лелуша слегка повысился от отвращения. — Так вот почему она осталась с этим монстром? Он заставил её? — в его памяти всплыло, как его мать, завёрнутая в простыню, отводит его в сторону и объясняет, что иногда взрослые борются голыми, но ему не стоит волноваться, потому что он скоро забудет об этом. — Она знала об этом. Его гиасс…

— Нет. Марианна осталась по собственной воле. Гиасс Чарльза отличается от твоего. Он подавляет, а не повелевает. Хотя Чарльз может использовать его столько раз, сколько захочет.

— Это хорошая новость. По крайней мере, мне не нужно будет беспокоиться о том, что кто-то может оказаться непреднамеренным двойным агентом.

— Только намеренным.

— Очень смешно.

— Ты поменял свою стратегию в связи с этим?

— Нет, наша стратегическая цель по-прежнему заключается в победе над Британнией. Но наша тактика должна будет значительно измениться. Если император решит использовать гиасс, чтобы подавить моё восстание… — Лелуш внезапно нахмурился. — Ты сказал, что гиасс моего отца подавляет? А может ли он отнять чувство ощущения?

— Ты думаешь, он лишил Нанналли зрения?

— Да. На самом деле, я уверен в этом. Если этот человек и мог сотворить что-то такое, что сделало бы его ещё большим чудовищем… — прорычал Лелуш. Поднялся с кровати и открыл дверь.

— Куда ты идешь? — крикнула ему вслед С.С. Её контрактор был уже на полпути к коридору.

— Я не позволю этому человеку причинять боль моей сестре ни минутой больше! Я — человек чудес, С.С. Пришло время оправдать своё имя!

* * *

Члены студенческого совета стояли в некотором шоке, глядя на дверь, из которой только что выбежал Лелуш.

— Итак, кому-нибудь ещё это показалось странным? — спросила Милли у того места, где только что стоял Лелуш. — Без шуток.

— Думаешь, с ним всё в порядке? — спросила Каллен. Обычно Лелуш полностью контролировал свои эмоции, до той степени, что казался апатичным. Она никогда не видела его таким. Что-то напугало его.

— Думаешь, нам стоит последовать за ним?

— Он попросил не делать этого, — напомнил Сузаку Милли. — Так прямо и сказал.

— А ты собралась пойти за ним, да, през?

— Конечно, Ривалз, за кого ты меня принимаешь?

— А разве это не, ну, нарушение доверия? — спросил Сузаку.

Милли поддразнила его:

— Возможно. Но тогда как мы повеселимся? Живи проще, Сузаку.

— Ну… Вообще-то у меня занятия, и я не думаю, что Лелуш оценит…

— Вот дерьмо, у меня тоже занятия. Развесели Лелуша за меня, хорошо? — сказал Ривалз.

— Мне тоже пора, — слабо пробормотала Нина. Она быстро ушла в противоположном от мальчиков направлении.

— Ну, похоже, остались только ты и я, Каллен, — сказала Милли. — Ой, да ладно, будет весело. Не смотри на меня так.

— Разве нам не стоит дать ему хотя бы несколько минут, чтобы успокоиться?

— Хм, это хорошая мысль! Я знала, что есть причина, по которой на эту миссию со мной должна пойти именно ты!

— А разве дело не в том, что все, кроме меня, отказались? — Каллен слабо улыбнулась. Британнцы. — В любом случае, что там с Лелушем и его родителями? Он никогда не говорил о них.

Милли сделала паузу.

— Лелуш ненавидит своего отца.

— Что случилось?

— Это длинная история, и я не вправе рассказывать её всю. Но, полагаю, немного контекста не повредит. Ривалз же знает основное, — Милли вздохнула. — Так было не всегда. Лелуш никогда не признается в этом, но у него были очень хорошие отношения с отцом, когда он был маленьким. Он был милым ребёнком. Умным. Общительным. Любимцем семьи. Можно сказать, что его готовили к тому, чтобы он возглавил семейный бизнес.

— Ты знала его в детстве? Я не думала, что Лелуш родом из Пендрагона.

— Он из Пендрагона, но мы были из разных социальных классов. Я не знала его хорошо.

Вот почему Каллен ненавидела Британнию. Этот дурацкий социальный статус, который занесён над всеми как меч. Каллен улыбнулась, изображая робость: — Ах да, я забыла. Эшфорды раньше были довольно известны среди знати, верно? И не очень-то ассоциировались с простолюдинами?

— Можно и так сказать.

— Так что же случилось?

— Их мать погибла, а с Наннали случился несчастный случай, когда Лелушу было десять. Он… не очень хорошо это воспринял. Он поссорился с отцом, и отец сказал ему, что больше никогда не хочет его видеть. Лелуш согласился. С тех пор они не разговаривали.

— О. Я не знала. Я просто предположила, что Наннали была…

— Родилась такой? Многие так думают. А она их не разубеждает. Я думаю, она считает, что так люди будут меньше её жалеть. Это было бы менее трагичным, если бы она никогда не помнила, какого это, ходить и видеть.

— Я никогда не думала об этом.

— Вы все никогда не интересуетесь, что происходит у людей за закрытыми дверями, не так ли?

— Только не ты. Ты всегда всё знаешь.

— И правда. Я и твои секреты знаю, не так ли? — Милли подмигнула девушке с полуяпонским происхождением, притворяющейся полнокровной британкой.

— Да, все мои секреты. Конечно, — Каллен замялась. Они подошли к клубной двери.

— Лелуш? — позвала Милли.

— Ты уверена, что он вернулся сюда?

— А куда ему ещё идти?

Они нашли его в одной из парадных комнат, тихо беседующим с Нанналли. В комнате было темно из-за тусклого освещения снаружи. Должно быть, Лелуш не потрудился включить свет, когда ворвался сюда.

— Кажется, он в порядке, — прошептала Каллен.

— Тссс! Не мешай им, они же разговаривают.

— Неужели мы будем подслушивать? — в ответ Милли оттащила Каллен от дверного проема.

— Наннали, могу я задать тебе вопрос? — Каллен могла видеть только спину Лелуша из-за своего неудобного положения позади Милли. Он стоял лицом от окна, смотрел на Наннали. Моросил дождь, кампус окутал густой туман и полупрозрачные формы, тонущие в нём.

— Конечно, можешь, братик. Что ты хотел узнать?

— Ты помнишь, как выглядит дождь?

Нанналли не сразу ответила, задумавшись. Каллен не могла хорошо видеть её со своего места. — Не очень. В Пендрагоне дождь шёл нечасто. Но ведь дождь и не надо видеть? Его нужно просто чувствовать. Он еще идёт? Я бы хотела прогуляться на улице, когда вернётся Саёко.

— Хм-м? Нет, дождя больше нет, — он солгал. Клубился туман, сквозь который моросил слабенький дождик. Но Лелуш не знал об этом, потому что всё это время смотрел только на сестру.

— Ты бы хотела увидеть его снова?

Вопрос, казалось, застал Наннали врасплох.

— Да, было бы неплохо. Но, брат, обычно ты никогда не задаёшь таких вопросов. Ты в порядке?

— Да. Просто слегка злюсь. Но я буду в порядке.

— О, я рада. Я немного волнуюсь за тебя!

— Не о чём беспокоиться, хорошо? Можешь сделать мне одолжение, Наннали? Можешь открыть глаза? Я знаю, что ты ненавидишь это делать. Но это нужно мне, чтобы я мог сделать кое-что. Это важно.

— И мне нужно открыть глаза, чтобы это сработало?

— Да.

— Хорошо. Я верю тебе, — Лелуш наклонился к ней и сжал её руки в своих. Каллен пожалела, что не может увидеть лицо Наннали под таким углом. Ей всегда было интересно, какого цвета у неё глаза. Она думала о том, такого же ли её глаза поразительного фиолетового цвета, как и у её брата, или нет.

Лелуш заговорил:

— Наннали, если тот человек когда-либо лишал тебя зрения, забудь об этом. Этого никогда не было. Я хочу, чтобы ты снова могла видеть.

Несколько секунд Нанналли молчала. Затем она вздрогнула.

— Лелуш!

— Я знаю, я знаю, — он обнял её. — Всё в порядке. Я держу тебя. Всё будет хорошо.

— Как?

— Я объясню позже, — он поцеловал её в лоб. Наннали начала всхлипывать ему в плечо.

— Я не понимаю. Я никогда не думала, что я…

— Ш-ш-ш. Я знаю, это ошеломляет. Хочешь посмотреть на дождь?

И тогда они оба повернули головы к окну, брат и сестра впервые за почти десять лет вместе увидели дождь.

Каллен повернулась к Милли с расширенными глазами. Чему они только что стали свидетелями?