Карнальная ошибка (джен)

От Лелуша не ускользнуло, что после того случая Ширли казалась более счастливой.

Была середина учебного дня, Лелуш только что закончил обедать с Наннали и собирался вернуться в главный кампус. С тех пор как произошел инцидент с Мао, он проводил свободное время с ней. Это было самое малое, что он мог сделать. Его сестра уже пережила достаточно травм на всю жизнь.

День был пасмурный, в воздухе чувствовался привкус грозы. Из своего окна Лелуш мог видеть Ширли с несколькими её друзьями из клуба по плаванию. Они спорили о том, не отменят ли соревнования. Решили, что, скорее всего, да. Это было первое число месяца, крытый бассейн должны были чистить.

— Ты жалеешь об этом? — он знал эту интонацию. С.С. пыталась его подколоть.

— Жалеешь о чём?

— О ней. Тебе ведь не нужно было стирать все её воспоминания.

Лелуш выглянул в окно. Похоже, Ширли ввязалась в спор с одним из помощников тренера.

— Так будет лучше, как для нее, так и для меня. Без меня она будет счастливее.

— Да неужели? Какое право ты, Лелуш ви Британния, имеешь решать, что для неё является счастьем? — С.С. непринужденно прислонилась к стене. Лелуш заметил, что она ни разу не взглянула на Ширли во время разговора. Вместо этого она смотрела на него.

— Я был обременён этим правом, когда забрал у неё отца.

— Значит, дело в тебе. Твоё чувство вины решает, как ей горевать?

— Заткнись.

— Я просто говорю, что знаю кое-что о ложном счастье и ложной любви. Будь осторожен, когда их используешь. Я не могу быть союзником мальчишки, который не понимает, что…

— Просто заткнись. Немедленно.

— Ну, если настаиваешь.

Лелуш снова выглянул на улицу. Ширли нигде не было. Яркие краски лужайки теперь смешивались с непроглядной тьмой надвигающейся грозы. В тусклеющем свете зажглись автоматические лампы. Ощущение было такое, будто уже наступил вечер.

Через мгновение Лелуш спросил у С.С.:

— Ты сможешь снять его? Если бы тебе вдруг это понадобилось.

— Нет. Я могу снять эффект гиасса только с одного из моих контракторов. И даже тогда, это будет зависеть от типа эффекта.

— Понятно, — Лелуш вспомнил о своей собственной потере памяти. Это казалось почти пренебрежительным, сравнивать её с тем, что потеряла Ширли. — Я использовал гиасс на себе, чтобы победить Мао. Можешь снять его с меня?

С.С. недолго размышляла, прежде чем ответить:

— Учитывая природу конкретно твоего гиасса? Скорее всего. Но зачем тебе это нужно? Ты использовал его на себе лишь для того, чтобы забыть о плане победы над Мао, — она с тревогой глянула на своего контрактора. — Или ты использовал его для чего-то ещё?

— Нет. Я только стёр себе память. Я думаю. Но этот трюк полезный и может понадобиться снова. Если мои враги когда-нибудь схватят Зеро…

— Ты используешь гиасс на себе. Сомневаешься, что сможешь защитить свои секреты под пытками, а? Тогда скажи мне, ты сотрёшь свои воспоминания о том, что ты Зеро? Или о том, что ты Лелуш Ламперуж?

— Я не знаю. Но я сделаю всё, что потребуется, чтобы защитить Наннали. Гиасс — это та возможность, которую я хотел бы оставить открытой.

— Я понимаю, — перебила С.С. — Ты хочешь защитить свою сестру, свою причину жить дальше. Но, Лелуш, твоё конкретное проявление гиасса опасно. Если я сделаю это для тебя, ты должен быть очень осторожен, чтобы ненароком не изменить себя.

— Я никогда этого не сделаю.

— Даже для того, чтобы лучше соответствовать своей же морали?

Лелуш сглотнул. Всего один взгляд в зеркало и простая команда — и он мог бы избавиться от своих досадных недостатков. Изменить свои приоритеты. Превратить себя в идеального лидера. Идеального брата. Он мог бы избавиться от ненависти к своей семье, которая не давала ему спать каждую ночь. Он мог бы даже избавиться от чувства вины, которое испытывал сейчас, и никогда бы не узнал, что было как-то по-другому.

Эта мысль пришла ему в голову. Он покачал головой.

— Даже тогда я бы не стал.

— Я признательна тебе. Мне не нужно, чтобы ты стал жертвой собственных амбиций. Иди сюда.

Лелуш подошёл.

И тогда С.С. притянула его к себе для поцелуя. Она была ниже его ростом и балансировала на носочках, чтобы дотянуться до его рта. Опёрлась всей длиной тёплого тела на Лелуша. Одной рукой схватила его за воротник, притягивая к себе. Это было как-то слишком интимно.

Перед Лелушем мелькали образы, слишком быстро, чтобы он мог их уловить. Будто бы он снова переживал сражение при Нарите. Затем она отстранилась.

— Что это было?! — Он вытаращился на неё.

— Это было необходимо. Твой гиасс снят.

Так и было. Он бы не заметил этого без поцелуя, но, задумавшись, вспомнил, как смотрел в зеркало и приказывал себе забыть. Это чувствовалось так, будто он вообще никогда ничего не забывал.

Это было сюрреалистично.

— Спасибо. Я признателен за это, С.С. — Лелуш схватил свои вещи и быстро пошёл к двери.

— Мы же партнеры, в конце концов.

Он не оглянулся.

Лелуш направлялся обратно в класс. К счастью, ни на одном из его послеобеденных уроков не должно было быть Ширли. У него было чувство, что остаток дня пройдет лучше. Ему даже не понадобился зонтик, который он захватил с собой. Небо ещё не пробило потоком воды.

* * *

Лелуш совершенно забыл, что у него должна быть физкультура. Как он мог позволить этому случиться? Если бы С.С. не поцеловала его, это никогда бы не вылетело у него из головы. Во всем виновата эта ведьма. К тому же, было слишком поздно, чтобы прогулять уроки. Милли заметила его в коридоре, и он не мог отказать президенту студенческого совета. Это было плохо. Очень плохо.

— И вот настал тот прекрасный день, когда ты решил появиться, да? Надеешься получить наставления или что-то в этом роде? — а это сказал Ривалз, хлопнувший его по плечу сзади. Лелуш даже не знал, что тот тоже должен был посещать этот урок. Сам-то он всегда прогуливал.

Милли догнала их.

— О, Лулу, так ты пытаешься загладить вину перед Ширли? Это так мило.

— О чём вы, ребята, говорите?

Милли озорно усмехнулась. Это никогда не было хорошим знаком.

— О сегодняшнем уроке, конечно. Пошёл дождь, так что учителя придумали кое-что новое. Вместо физкультуры на улице — секс-просвет в помещении! — она игриво ущипнула его. — Не смотри на меня так испуганно, Лелуш. Ширли там не будет. Только я, Ривалз, Каллен, Нина и Сузаку!

Это была полная катастрофа.

* * *

Как выяснилось, секс-просвет был не столько о сексе, сколько о том, как не заниматься сексом.

Лелуш видел, что Ривалз злился.

— Я считаю, что я могу просто называть свой член членом, а яйца — яйцами. Зачем нам понадобилось тратить половину урока на изучение научных терминов?

Каллен с любопытством смотрела на него:

— А чего ты ожидал? — спросила она.

— Не знаю. Наверное, чего-то полезного.

Милли кивнула:

— Это правда. Есть много неправильных представлений о сексе и удовольствии, а они ничего не прояснили. Это действительно позор. Люди у нас такие зажатые.

— Хотите верьте, хотите нет, но в Британнии намного лучше со всем этим, чем в Японии — у одиннадцатых, — сказал Сузаку. — Мне пришлось самостоятельно разбираться во всём с нуля.

— О, так, значит, у тебя есть опыт? — спросила Милли с блеском в глазах.

Сузаку запнулся, смутившись.

— То есть, я бы не сказал, что у меня прямо есть… В смысле, я просто знаю, как это всё работает.

Лелушу правда очень не хотелось выслушивать всё это. Если бы он только мог придумать, как сбежать незаметно…

— Но ты знаешь как это работает из первых рук? — Нина, конечно же, решила, что пришло время сделать разговор ещё более неловким, чем он уже был. Вот от неё Лелуш не ожидал такого рвения.

— Да. Думаю, можно сказать и так, — Сузаку на удивление хорошо справлялся с тем, чтобы не выглядеть так, будто он хочет убежать и спрятаться в какой-нибудь норе.

— И как же это работает?

— Что ты имеешь в виду, как это работает?

— Секс. Как он работает?

Милли вклинилась:

— То есть ты не знаешь? Нина, мне кажется, что я пренебрегаю своей работой в качестве президента студенческого совета. Я и не думала, что являюсь таким плохим наставником для своей протеже! Кто-нибудь ещё настолько же не просвещён? Кроме Ривалза, конечно.

— Мадам през! Я хочу, чтобы ты знала, что я… — запротестовал Ривалз. Милли шикнула на него.

— Каллен?

— Что? — на одну секунду на лице Каллен появилось оскорблённое выражение. Как у аса Чёрных Рыцарей, которого знал Лелуш. Но она быстро взяла себя в руки. — То есть, да. Наверное. Несколько лет назад мне нравился один парень, и мой брат рассказал мне об этом всём заранее.

Её брат, да? Наото. Предшественник Зеро, бывший лидер террористической группы Оги. Лелуш был почти уверен, что Каллен тогда понравился мальчик из гетто. Ему было интересно, что с ним случилось. Возможно, сейчас он был в Чёрных Рыцарях. Или мёртв.

— Лелуш? Земля вызывает Лелуша, — спросила Милли.

— Что? — Он вынырнул из своих мыслей.

— Ну ты хотя бы должен был видеть секс раньше.

— Что? Нет. Конечно, нет, — Лелуш вздохнул. Как он мог сохранить своё достоинство при такой постановке вопроса?

— Да ладно, приятель. Порно? Два человека в переулке? Ничего? — поддразнил Ривалз.

— Нет, и я не понимаю, как такие бессмысленные вопросы могут повлиять на то, как…

Подождите. В его памяти всплыло что-то. Его лицо побледнело.

Да, он видел секс раньше. Давным-давно. Много лет назад. Но до этого момента он ничего не помнил.

— Лелуш? — Милли продолжала донимать его. — Лелуш? Лелуш, ты начинаешь меня беспокоить.

— Мои родители. Я наткнулся на своих родителей, — наконец ответил Лелуш. Сузаку и Милли внезапно стали серьёзными.

Ривалз заметил перемену настроения:

— Фу. Прости, приятель. Никто не должен видеть такое. Но эй, это должно было случиться, верно? Наннали существует.

— Ты в порядке? — Милли положила руку на плечо Лелуша, прежде чем он оттолкнул её.

— Что случилось? — спросила Каллен, не понимая, в чём дело. Нина тоже выглядела озадаченной.

Ривалз обменялся с ними взглядом и прошептал:

— У Лелуша не очень хорошие отношения с родителями. Мы стараемся избегать этой темы.

— О.

— Мне нужно идти, — Лелуш сжал губы в гневе. В его глазах появился знакомый яростный блеск. Он резко развернулся и пошёл прочь.

— Подожди, Лелуш! — Сузаку побежал за ним.

— Не надо меня преследовать, Сузаку, — он открыл двери и шагнул под ливень.

У него были дела, которые нужно было сделать, задачи, за которые он должен был отвечать. Оперативная цель Чёрных Рыцарей только что изменилась. Потому что была очень веская причина, по которой он забыл о том, как наткнулся на своих родителей. И этой причиной был гиасс Чарльза зи Британнии.

Лелуш нашел С.С. в той же позе, в которой оставил её час назад, но без полрубашки и с половиной пиццы. С.С. роняла крошки на его кровать.

Лелуш выхватил коробку с пиццей.

— Мне нужно знать всё о гиассе.

— Я уже говорила тебе, я не могу восстановить память Ширли. Ты знал о последствиях, когда использовал свой гиасс. Будь осторожнее в следующий раз, — лениво произнесла С.С.

— Дело не в этом.

— Правда? Тогда почему такая срочность? Ты допустил ошибку? Нашлась проблема, которую нужно устранить? Вернуть свободу? Восстановить справедливость? — она говорила совершенно скучным тоном. Покрутила в пальцах вязкий кусочек сыра и положила его в рот. — Отдай мне остальную пиццу, и мы сможем поговорить.

— Прекрати издеваться надо мной, ведьма. Это что, для тебя какая-то больная игра? — голос Лелуша был едким. — Ты поэтому дала мне эту силу? Потому что тебя это всё забавляет? Тебе нравится эта извращённая ирония, когда сын свергает отца? Потому что, поверь мне, единственное место, куда я последую за этим человеком, это в ад.

С.С., наконец, уделила ему всё своё внимание.

— Так вот в чём дело. Чарльз.

— Ты дала ему гиасс.

— Нет.

— Тогда кто же?

— Человек по имени V.V. Я не имею к этому никакого отношения.

Лелуш глубоко вздохнул и разжал зубы. Ситуация была паршивая, но ссора с С.С. не поможет с ней справиться. Он изменил свой тон.

— Он знает обо мне? О Зеро и Гиассе?

— V.V. и Чарльз?

— Значит, они работают вместе?

— Я не знаю. Но вполне возможно, что они знают о тебе.

Лелуш присел на свой стол, тяжело оперев голову на руку.

— Что же мне делать, С.С.?

Несколько долгих минут она молча наблюдала за ним. Ни один из них не говорил. Наконец она сказала:

— Чарльз зи Британия получил свой гиасс от своего брата, твоего биологического дяди, за много лет до твоего рождения. Тот руководит секретной организацией по изучению гиасса. Я не знаю, где она находится. Но я знаю, что под его началом работают десятки владельцев гиасса. Я подозреваю, что он знает о тебе, но не могу быть уверена.

— И я должен поверить, что ты не имеешь никакого отношения к этому?

— Уже много лет как нет.

— О, спасибо, С.С. — Лелуш начал смеяться. Это был неуравновешенный, сухой смех, лишённый веселья. Таким смехом только высмеивают несправедливость мира. — Похоже, мои враги куда более серьёзные, чем я думал.

Лелушу потребовалось мгновение, чтобы успокоиться.

— Погоди, С.С. Ты сказала, что император получил свой гиасс в молодости. Он что, использовал его на моей матери? — голос Лелуша слегка повысился от отвращения. — Так вот почему она осталась с этим монстром? Он заставил её? — в его памяти всплыло, как его мать, завёрнутая в простыню, отводит его в сторону и объясняет, что иногда взрослые борются голыми, но ему не стоит волноваться, потому что он скоро забудет об этом. — Она знала об этом. Его гиасс…

— Нет. Марианна осталась по собственной воле. Гиасс Чарльза отличается от твоего. Он подавляет, а не повелевает. Хотя Чарльз может использовать его столько раз, сколько захочет.

— Это хорошая новость. По крайней мере, мне не нужно будет беспокоиться о том, что кто-то может оказаться непреднамеренным двойным агентом.

— Только намеренным.

— Очень смешно.

— Ты поменял свою стратегию в связи с этим?

— Нет, наша стратегическая цель по-прежнему заключается в победе над Британнией. Но наша тактика должна будет значительно измениться. Если император решит использовать гиасс, чтобы подавить моё восстание… — Лелуш внезапно нахмурился. — Ты сказал, что гиасс моего отца подавляет? А может ли он отнять чувство ощущения?

— Ты думаешь, он лишил Нанналли зрения?

— Да. На самом деле, я уверен в этом. Если этот человек и мог сотворить что-то такое, что сделало бы его ещё большим чудовищем… — прорычал Лелуш. Поднялся с кровати и открыл дверь.

— Куда ты идешь? — крикнула ему вслед С.С. Её контрактор был уже на полпути к коридору.

— Я не позволю этому человеку причинять боль моей сестре ни минутой больше! Я — человек чудес, С.С. Пришло время оправдать своё имя!

* * *

Члены студенческого совета стояли в некотором шоке, глядя на дверь, из которой только что выбежал Лелуш.

— Итак, кому-нибудь ещё это показалось странным? — спросила Милли у того места, где только что стоял Лелуш. — Без шуток.

— Думаешь, с ним всё в порядке? — спросила Каллен. Обычно Лелуш полностью контролировал свои эмоции, до той степени, что казался апатичным. Она никогда не видела его таким. Что-то напугало его.

— Думаешь, нам стоит последовать за ним?

— Он попросил не делать этого, — напомнил Сузаку Милли. — Так прямо и сказал.

— А ты собралась пойти за ним, да, през?

— Конечно, Ривалз, за кого ты меня принимаешь?

— А разве это не, ну, нарушение доверия? — спросил Сузаку.

Милли поддразнила его:

— Возможно. Но тогда как мы повеселимся? Живи проще, Сузаку.

— Ну… Вообще-то у меня занятия, и я не думаю, что Лелуш оценит…

— Вот дерьмо, у меня тоже занятия. Развесели Лелуша за меня, хорошо? — сказал Ривалз.

— Мне тоже пора, — слабо пробормотала Нина. Она быстро ушла в противоположном от мальчиков направлении.

— Ну, похоже, остались только ты и я, Каллен, — сказала Милли. — Ой, да ладно, будет весело. Не смотри на меня так.

— Разве нам не стоит дать ему хотя бы несколько минут, чтобы успокоиться?

— Хм, это хорошая мысль! Я знала, что есть причина, по которой на эту миссию со мной должна пойти именно ты!

— А разве дело не в том, что все, кроме меня, отказались? — Каллен слабо улыбнулась. Британнцы. — В любом случае, что там с Лелушем и его родителями? Он никогда не говорил о них.

Милли сделала паузу.

— Лелуш ненавидит своего отца.

— Что случилось?

— Это длинная история, и я не вправе рассказывать её всю. Но, полагаю, немного контекста не повредит. Ривалз же знает основное, — Милли вздохнула. — Так было не всегда. Лелуш никогда не признается в этом, но у него были очень хорошие отношения с отцом, когда он был маленьким. Он был милым ребёнком. Умным. Общительным. Любимцем семьи. Можно сказать, что его готовили к тому, чтобы он возглавил семейный бизнес.

— Ты знала его в детстве? Я не думала, что Лелуш родом из Пендрагона.

— Он из Пендрагона, но мы были из разных социальных классов. Я не знала его хорошо.

Вот почему Каллен ненавидела Британнию. Этот дурацкий социальный статус, который занесён над всеми как меч. Каллен улыбнулась, изображая робость: — Ах да, я забыла. Эшфорды раньше были довольно известны среди знати, верно? И не очень-то ассоциировались с простолюдинами?

— Можно и так сказать.

— Так что же случилось?

— Их мать погибла, а с Наннали случился несчастный случай, когда Лелушу было десять. Он… не очень хорошо это воспринял. Он поссорился с отцом, и отец сказал ему, что больше никогда не хочет его видеть. Лелуш согласился. С тех пор они не разговаривали.

— О. Я не знала. Я просто предположила, что Наннали была…

— Родилась такой? Многие так думают. А она их не разубеждает. Я думаю, она считает, что так люди будут меньше её жалеть. Это было бы менее трагичным, если бы она никогда не помнила, какого это, ходить и видеть.

— Я никогда не думала об этом.

— Вы все никогда не интересуетесь, что происходит у людей за закрытыми дверями, не так ли?

— Только не ты. Ты всегда всё знаешь.

— И правда. Я и твои секреты знаю, не так ли? — Милли подмигнула девушке с полуяпонским происхождением, притворяющейся полнокровной британкой.

— Да, все мои секреты. Конечно, — Каллен замялась. Они подошли к клубной двери.

— Лелуш? — позвала Милли.

— Ты уверена, что он вернулся сюда?

— А куда ему ещё идти?

Они нашли его в одной из парадных комнат, тихо беседующим с Нанналли. В комнате было темно из-за тусклого освещения снаружи. Должно быть, Лелуш не потрудился включить свет, когда ворвался сюда.

— Кажется, он в порядке, — прошептала Каллен.

— Тссс! Не мешай им, они же разговаривают.

— Неужели мы будем подслушивать? — в ответ Милли оттащила Каллен от дверного проема.

— Наннали, могу я задать тебе вопрос? — Каллен могла видеть только спину Лелуша из-за своего неудобного положения позади Милли. Он стоял лицом от окна, смотрел на Наннали. Моросил дождь, кампус окутал густой туман и полупрозрачные формы, тонущие в нём.

— Конечно, можешь, братик. Что ты хотел узнать?

— Ты помнишь, как выглядит дождь?

Нанналли не сразу ответила, задумавшись. Каллен не могла хорошо видеть её со своего места. — Не очень. В Пендрагоне дождь шёл нечасто. Но ведь дождь и не надо видеть? Его нужно просто чувствовать. Он еще идёт? Я бы хотела прогуляться на улице, когда вернётся Саёко.

— Хм-м? Нет, дождя больше нет, — он солгал. Клубился туман, сквозь который моросил слабенький дождик. Но Лелуш не знал об этом, потому что всё это время смотрел только на сестру.

— Ты бы хотела увидеть его снова?

Вопрос, казалось, застал Наннали врасплох.

— Да, было бы неплохо. Но, брат, обычно ты никогда не задаёшь таких вопросов. Ты в порядке?

— Да. Просто слегка злюсь. Но я буду в порядке.

— О, я рада. Я немного волнуюсь за тебя!

— Не о чём беспокоиться, хорошо? Можешь сделать мне одолжение, Наннали? Можешь открыть глаза? Я знаю, что ты ненавидишь это делать. Но это нужно мне, чтобы я мог сделать кое-что. Это важно.

— И мне нужно открыть глаза, чтобы это сработало?

— Да.

— Хорошо. Я верю тебе, — Лелуш наклонился к ней и сжал её руки в своих. Каллен пожалела, что не может увидеть лицо Наннали под таким углом. Ей всегда было интересно, какого цвета у неё глаза. Она думала о том, такого же ли её глаза поразительного фиолетового цвета, как и у её брата, или нет.

Лелуш заговорил:

— Наннали, если тот человек когда-либо лишал тебя зрения, забудь об этом. Этого никогда не было. Я хочу, чтобы ты снова могла видеть.

Несколько секунд Нанналли молчала. Затем она вздрогнула.

— Лелуш!

— Я знаю, я знаю, — он обнял её. — Всё в порядке. Я держу тебя. Всё будет хорошо.

— Как?

— Я объясню позже, — он поцеловал её в лоб. Наннали начала всхлипывать ему в плечо.

— Я не понимаю. Я никогда не думала, что я…

— Ш-ш-ш. Я знаю, это ошеломляет. Хочешь посмотреть на дождь?

И тогда они оба повернули головы к окну, брат и сестра впервые за почти десять лет вместе увидели дождь.

Каллен повернулась к Милли с расширенными глазами. Чему они только что стали свидетелями?