Сильви Агрест (гет)

Дата написания финальной версии: 1 сентября 2020

— Вообще мама хотела назвать меня Хьюго. Но, как видишь… — Хрупкая и в целом изящная, как статуэтка, блондинка с усмешкой пожала плечами и взяла в руки принесённую Натали кружку, пытаясь согреть озябшие пальцы. Чуть помолчала и снова улыбнулась: — А вот с третьей попытки у них с папой всё-таки получился сын. Причем, так забавно вышло, что потом всей семьёй гадали, в кого у Льюиса глаза такие серебристо-карие…

Дизайнер невпопад кивнул, пребывая в полнейшем шоке последние двадцать три минуты.

После сенсационного заявления, что его сын — Кот Нуар, его будущая невестка — Ледибаг и Мари Дюпен-Чен по совместительству, что перед ним сидит его внучка и вообще он уже с полчаса, как дед, Габриэль выпал в осадок покруче кремниевой кислоты и пребывал в нем до сих пор. В голове царил абсолютный штиль. Мозг отправился на перезагрузку. Мысли о том, что говорить и что делать, не приходили, равно как и все прочие, послав опешевшего злодея далеко и надолго.

Но Сильви… Не молчала. Не позволяла ему вариться в собственном соку, заторможенно обрабатывая полученную информацию. Напротив, почти нежно, уютно, невероятно по-родному заполняла образовавшуюся пустоту внутри такими странными и, кажется, нужными фактами.

Кто-то назвал бы это умелой манипуляцией — шокировать человека и вкладывать ему в голову то, что нужно. Кто-то — попыткой загладить вину, мол, ай-яй-яй, удивила бедного, надо что-то сказать, чтобы совсем плохо не стало. И черт знает, что это в действительности было.

Но злиться и относиться к ней с прежним холодом он попросту не мог. По ходу того, что она говорила, как благодарно и дружелюбно смотрела на Натали (та, кстати, тоже знатно прифигела и сейчас, оставив в одиночестве эту безумную парочку, наверняка закусывала стресс валерьянкой) и на него самого, как нежно, тихо смеялась с некоторых моментов собственного рассказа…

Габриэль и сам кое-что запомнил. Троица детей — Льюис, Эмма и сама Силь. И если старшая — просто сногсшибательная брюнетка с зелёными глазками, то младший — безмерно обаятельный и неуклюжий парнишка с причудливым оттенком серо-карих глаз (как пояснила рассказчица — в дедушек, Агреста и Дюпена). Эм ⁽¹⁾ полиглот, Лью же проходу не давал родителям с самого детства, доставая их вопросами о супергеройской юности… А ещё отец черт возьми, подумать только, его сын стал отцом! периодически брал их на вечерние патрули, короткие прогулки по крышам, а Маринетт в это время готовила что-нибудь вкусненькое… Любимые цвета брюнетки — синий и зелёный, а время года Льюиса — весна…

Странные факты сами собой всплывали в голове, и новоиспеченному дедушке уже казалось, что он реально видит, как мелкий и взъерошенный пятилетний мальчик (светло-русый цвет волос, к слову, внук тоже позаимствовал у деда) бегает по всему дому за не успевшим трансформироваться обратно Котом Нуаром и звонко угрожает схватить за хвост под аккомпанемент смеха девочек и матери.

Все внешнее напряжение буквально таяло в домашней атмосфере, и Габриэль с невероятной ясностью понял, в чем принципиальное отличие Силь от своего отца — она, как ни крути, не дочь Адриана Агреста. Она дочь Кота Нуара. Того Адриана, каким его сын не позволял себе быть рядом с ним из страха разочаровать… И это развязывало девушке руки. Она согревала без опаски, улыбалась искренне, просто потому, что была спокойна и счастлива.

А на сердце злодея треснула ледяная корка…

— Дедуууль? Дедушка, ты же меня слушаешь?

Бражник рассеянно моргнул и, напоровшись на комично подозрительный взгляд внучки, как умел мило улыбнулся:

— Да… Льюис по уши влюблен в Мишель, но отрицает… Хотя все это видят… А Эмма встречается с… Как ты сказала, Рик? А фамилии?

— О как, правда слушаешь… А фамилии я не спойлерю! — Светловолосая хитро улыбнулась и вздохнула, с какой-то мрачной решимостью уведя взгляд — Габриэль даже растерялся оттого, как резко переменилось настроение. А девушка качнула головой, словно отвечая себе на мысленный вопрос, и прямо посмотрела на собеседника. — Ты ведь любишь меня?

Почти детская реплика… Что-то царапнуло изнутри ребер, и мужчина немного хмуро кивнул, отгоняя мысли о том, что почти никогда не говорил это самому близкому человеку.

— Да…

— Не «да», а «люблю». — Женские губы тронула ироничная и словно бы горькая усмешка, а сама гостья шепнула, скользя задумчивым взглядом по пустоте перед собой: — Знаешь, я ведь… Мама меня чуть ли не с детства предупреждала, что, мол, тебя лет в семнадцать может забросить в прошлое, будь осторожна и по возможности разрули ситуацию… Она не говорила, как именно, а я не спрашивала как-то. Всё думала, как лучше сделать, строила планы — все менее бредовые с возрастом… А теперь понимаю, что, похоже, не нужно никаких стратегий с экшеном и тысячью альтернатив. Быть может, просто нужно сделать то, что было так важно с самого начала. — Взгляд в льдисто-голубые глаза и снова улыбка — уже без горечи, но с той же иронией. — Просто сесть и поговорить.

* * *

Гневная Натали опустошила все баночки с успокоительными, которые нашла в этом сумасшедшем доме. Увы, чтобы достичь желанного пофигизма, этого не хватило. И вот, спустя полчаса ожидания, пока решится судьба ее и Габриэля, женщина яростной гарпией летела в сторону столовой дабы разнести там все, если понадобится.

Поддаваясь резкому до истеричного движению, дверь открылась, являя картину, от которой секретарь чуть было не растеряла весь свой боевой дух.

Светловолосая девчонка уже не источала ту теплоту и, как казалось Санкёр, самоуверенность. Напротив — хрупким и отчаянным лучиком заставляла встревоженно трепетать что-то внутри. Тонкие пальцы с дрожью и как-то судорожно поймали мужскую руку, взгляд васильковых глаз диктовал мольбу. Будто она просила об ответе, который мог дать только один человек.

И он дал. То ли с шелестом повисшего на душе камня, который рассыпается невидимым прахом, то ли с глухим звенящим стуком последнего гвоздя, загоняемого в крышку гроба, раздалось немного хриплое, негромкое и решительное:

— Нет.

Пребывающая в неведении касательно темы разговора, брюнетка почувствовала, что в сравнении с исчезающей тяжестью на груди не промахнулась — девушка дрожаще выдохнула и даже нашла в себе силы облегченно улыбнуться. Неожиданно для Натали и, похоже, не для нее одной бесшумно встала и коротко приобняла за шею, шепнув что-то про то, что ему удастся стать счастливым — точнее женщина не расслышала.

А после, окончательно расслабившись, семнадцатилетняя бестия озарила мир привычной лукавой улыбкой, смутно знакомой брюнетке, и протянула хитрющее:

— Ну, я вас тогда оставлю… Вам ещё надо обсудить, что делать дальше и лапочка ли я.

* * *

Блондинка вышла из столовой и, только услышав, как закрылась дверь за спиной, позволила себе выдохнуть. Устало провела ладонями по лицу и с тяжелым вздохом бросила взгляд на висящий над лестницей огромный портрет. Мрачно подумала:

«Играть не свою роль, да? А привычное Нуаровское поведение, когда тебе хочется от нервов разреветься, считается чужой ролью?»

На немой вопрос в глазах мужчины девушка с горечью и легким укором качнула головой и прямо, очень серьезно заметила, мягким жестом касаясь руки дизайнера замерзшими пальцами:

— Не хочу ходить вокруг да около, но… Пора остановиться. Иначе рухнет все, понимаешь?

Светловолосой казалось, что сказанные ей только что слова отражаются от стен незримым эхом, и девушка застыла, будто в попытке не заглушить их шелестом шагов и со странным мазохизмом вслушиваясь в них.

— Эмили… — Силь чуть поджала губы, а Габриэль постарался не показать, как кольнула в сердце иголочка боли — если Агрест-младшая называет собственную бабушку по имени, значит, ее в их жизни нет. — Ее поздно воскрешать. С самого начала было поздно.

Ответом на непонимающий взгляд была грустная улыбка.

— Поезд ушел, дедуль. Брошь павлина слишком сильно ее истощила, и тело… Уже просто не примет жизнь. Поверь, у меня надёжные источники. Но платой… Ты ведь знаешь, да, что за желание нужно платить? Только вот не кому-то абстрактному, а именно… Тебе. И, воскрешая человека, ты должен заплатить жизнью того, кто так же сильно… Тебе дорог.

За стеной о чем-то говорили… Невозможно было разобрать. Тревожный голос женщины переплетался с задумчивым мужским, а Сильви смотрела на портрет отца и сына Агрестов и старалась утихомирить беспокойно бьющееся сердце.

«Больше нечего бояться… Он понял. Самое страшное позади…»

Девушка чуть нервно заправила прядь волос за ухо, будто в попытке спрятать в этом жесте дрожь. Но, не выдержав, судорожно выдохнула и подняла полные отчаяния глаза; голосок зазвенел от едва сдерживаемых эмоций.

— Ты ничего не добьешься, а платой за бессмысленную попытку станет мой отец. И твой сын. Наш Адриан! А ещё Льюис, я, Эм… Мама, которая опустит руки из-за смерти друга и любимого. Скажи, этого ты действительно хочешь?

Чуть подрагивающие холодные руки коснулись мужской ладони. И только после этого окончательно дошло, какова на деле цена.

Сильви почувствовала, как от счастья и облегчения заслезились глаза, и слабо улыбнулась. Она рассчитывала на любые варианты, вплоть до посылания ее лесом и кидания посудой (что очень маловероятно, но тем не менее). Но нет. Теперь уже бывший злодей лишь осторожно и словно по-отечески сжал замёрзшие пальцы с уверенным и тихим:

— Нет.

Как же легко может перевернуться весь мир…

Ощущение послестрессового отходняка постепенно спадало, руки перестали подрагивать, так что их владелица легко улыбнулась и с любопытством принялась оглядываться, рассматривая интерьер. Даже удивленно заметила, что, похоже, за все время эта аристократичного вида крепость не так уж сильно изменилась.

А когда обернулась, напоролась взглядом на человека, который был самым неожиданным и, по сути, ожидаемым, что она могла здесь увидеть.

Адриан Агрест.

Пятнадцатилетний, обаятельный, с тоской в ясных глазах и сумкой на плече, будущий многодетный папаша спускался по лестнице, витая где-то на территории своих мыслей, и собственную дщерь⁽²⁾ заметил только тогда, когда понял, что некая странная девушка взирает на него уже с полминуты с таким видом, будто у него на голове птеродактиль. На всякий пожарный парень вежливо кивнул:

— День добрый.

— Папа?.. — оторопело пролепетали в ответ.

Н-дям, это был взрыв отдельно взятого головного мозга. Только после того, как родитель удостоил блондинку непонимающей странноватой улыбкой, до девушки дошло, что за хрень она только что ляпнула.

— Прошу прощения?

— Па-па-па-пооооооооздравляю вас! — нашлась запаниковавшая Сильви и бесцельно взмахнула руками, словно в попытке улететь нафиг от этой ситуации. — Я новая м-модель, мсье Агрест предложил мне работ-ту… Будем работать вместе! Ну то есть если вы не возражаете, если вы не против, если вы…

Этот и аналогичный маловнятный смущенный бред был фактически оставлен без внимания. По мордахе Адриана было ясно, что он искренне пытается не ржать. Снова сдержанно, но приветливо улыбнулся, кивнул, пожелал удачи и свалил в школу с таким видом, будто ничего странного или редкого для него не произошло.

Подвисшая дочь провожала его осоловелым взглядом. А потом с отстраненным хмыканьем запоздало подумала:

«А, ну да, он ведь с мамой каждый день общается… Действительно, ничего необычного.»

За спиной скрипнула дверь. С привычной улыбкой обернувшись на звук, девчушка едва не рассмеялась от того, насколько до комичного ошарашенный вид был у вышедшей Натали. А женщина, в свою очередь, сделала пару опасливых шагов, неверяще изучая знакомые черты, и тихо, со странным и будто бы неопределённым удивлением заметила:

— Мсье, она… Очень похожа на Адриана.

Стоящий в дверном проёме дед задумчиво кивнул.

* * *

Когда Сильви с абсолютно невинным видом разъяснила, зачем она в это время вообще явилась, идея прибить отдельно взятую внучку перестала казаться такой уж кощунственной.

— Мало того, что ты пытаешься свести моего сына с этой девчонкой… ты еще и меня в эту авантюру решила втянуть!

Светловолосая тепло засмеялась и хитро сверкнула на дизайнера прозрачными васильковыми глазами:

— Ну-у… Это в твоих интересах, дедушка. Или ты не хочешь, чтобы я родилась?

Желание из вредности ответить: «Нет» мгновенно переросло в настоятельную потребность.

1) Эм — сокращение от Эммы

Вернуться к тексту

2) Книжная устаревшая версия "дочь", "дочерь"

Вернуться к тексту