Бумажный папа (джен)

― Гарри, быстрее, что ты копаешься! Ну же!

Гермиона нетерпеливо тянет его за руку и бежит, будто библиотека вот-вот закроется, причем навсегда. До этого она весь завтрак, а потом и два урока подряд скучнейшей истории магии нашептывала ему все, что узнала о Волан-де-Морте.

Вот же беспокойный человек! Гарри не мог ее ни остановить, ни перебить. Но в отличие от увлекающейся подруги он не мог просто взять и подумать о чем-то другом, когда внутри разъедали вопросы.

― Вот. ― Гермиона с размаху вываливает перед Гарри на стол кипу старых газет и трактатов. ― Я нашла это в библиотечной урне и потихоньку вытащила, а потом припрятала, чтобы никто не нашел… здесь же просто кладезь! Не понимаю, как их вообще решили выбросить. Как будто это нормально ― утаивать от нас всю правду!

― Какую еще правду? ― зевает во весь рот Гарри. Он не выспался. Вечерний разговор с отцом его растревожил, а еще именно в Хогвартсе ему начали сниться странные сны. Этой ночью он видел огромный пустой зал, стоящий посреди высокий стул, похожий на трон. Слышал голоса, точнее ― звуки, но не видел никого и не различал слова. От трона веяло могильным холодом и жутью. Гарри хотел убежать, но не мог сдвинуться с места: его ноги будто вросли в мраморный холодный пол.

― Как это ― какую? ― сердится Гермиона, усевшись напротив за стол и наклонившись к нему. ― Ты что, меня совсем не слушал? Тот-кого-нельзя-называть на самом деле не умер и хочет возродиться!

― И что мне до этого? ― Гарри равнодушно отодвигает от себя горы пыльной писанины. ― У меня есть проблемы поважнее…

― А то, что он будет тебя искать, ― тихо говорит Гермиона, и ее гнев как ветром сдувает. Она тревожно глядит ему в глаза.

― Он захочет тебя убить. На этот раз ― по-настоящему.

Гарри машинально трет шрам на лбу ― напоминание о том, что его когда-то действительно пытались убить. Но это всего лишь шрам от непростительного заклинания, не более. Ох уж эта подруга-паникерша. Вечно любит все усложнять!

― Ну, подумай логически, ― начинает он в надежде, что до нее, наконец, дойдет, и они, наконец, поговорят на более интересную для него тему. ― С момента, как Волдик пытался меня прикончить… ― Гермиона прерывает его угрожающим покашливанием, а Гарри беспечно пожимает плечами и продолжает:

― …прошло десять лет. Десять! За это время можно было десять раз умереть и столько же раз возродиться. Почему же он, спрашивается, до сих пор этого не сделал?

― Все не так просто, как тебе кажется. ― Гермиона вытаскивает из сумки совсем свежую, хрустящую беленькую газету и сует ему под нос. ― Смотри! На этой неделе в Азкабане у одного из преступников на руке зашевелилась черная метка. А это означает, что Тот-кого-нельзя-называть становится сильнее. Он был совсем похож на призрака ― то, что осталось от него после того, как он на тебя напал. Но что-то или кто-то помогает ему поддерживать жизнь. И вот, получается, он созывает всех бывших Пожирателей смерти в свое логово, хотя до этого сидел тихо и не высовывался. Считаешь это пустяки, да?

Гарри отбирает у нее газету и внимательно читает заметку. Если «Еженедельный пророк» периодически врет, а «Придиру» вообще лучше читать вместо анекдотов, то «Листья на ветру» обычно пишут правду, оттого и считаются запрещенкой. Ему об этом отец рассказал, когда подготавливал к жизни среди волшебников, чтобы Гарри не выглядел совсем чайником.

Интересно, как эта газета попала в Хогвартс? А потом ожидаемо оказалась в урне. Вряд ли ее кто-то выписывает из студентов ― это бы просекли мигом.

Кто-то ― например, Гермиона, которая достала газету не из библиотечной полки, где прятала старые, а из своей сумочки. Ладно, он спросит ее об этом позже.

Черная метка. Мрачный знак в виде змеи, который впивается в руку и остается там навсегда. Гарри всего передергивает, когда он представляет, как она шевелится и причиняет жуткую боль владельцу. Допустим, «Листья» не врут. Но зачем Волан-де-Морту давать о себе знать, спустя столько лет? Большинство приспешников сразу же переобулись после его мнимой смерти, так что, какая у него теперь будет армия для новой войны?

Гарри отбрасывает газету и встает. Почему вообще это должно его интересовать? Этот гад лишил его семьи ― нормальной полноценной семьи. И теперь все, что его по-настоящему волнует ― то, что от нее осталось.

Его родной отец, которому просто повезло, что он не был мужем его матери и не оказался в тот роковой день под прицелом бешеного маньяка.

Папа не посчитал Снейпа достаточно сильной угрозой для Гарри, чтобы приехать и разобраться. Кажется, он вообще не воспринял его слова всерьез. «У профессора Снейпа неприятный характер, но он точно не желает тебе зла. Будь внимателен на его занятии и не привлекай к себе слишком много внимания. А я рядом с тобой, сынок. Я всегда рядом».

Интересно, если тупой Волд-идиот обретет какую-то там мифическую мощь и нападет на Гарри, посчитает ли отец это веской причиной, чтобы вмешаться?

― Слушай, Гермиона, мне нужен твой совет… ― начинает он, но подруга его не слушает. Она смотрит на наручные часы и хватается за голову.

― Зеленые кролики, прямо сейчас начинается зельеварение! Если мы опоздаем, с нас снимут кучу баллов… бежим!

Гарри только вздыхает. Ладно, придется набраться терпения, которое у него на исходе, и отсидеть очередной отвратный урок со Снейпом.

На зельях как-то все не ладится с самого начала. Гарри рассеянно смотрит в учебник: буквы плывут перед глазами и не несут ни капли смысла. Он все повторяет и повторяет про себя слова отца, пытаясь понять, что он имел в виду. Всегда рядом? Что это значит? Разве что он привидение. Но это вряд ли, потому что привидения можно увидеть и даже почувствовать ― они холодные и немного склизкие.

Или у Гарри совсем плохо со зрением, что он не видит очевидного ― недаром же он носит очки.

А все же, почему отец так написал? Не хочется же думать, что он издевается.

― Поттер!

Противный голос над ухом возвращает Гарри из мыслей в реальность.

― Надеюсь, вы потому еще здесь, что заучиваете инструкцию приготовления усыпляющего зелья наизусть, чтобы не делать опасных глупостей, как Лонгботтом.

Прошипев, Снейп задерживает на нем пристальный взгляд, после чего отходит. Гарри слышит позади себя хихиканье. Ах, вот в чем дело. Все уже давно перешли в другую часть класса и толкут в ступках травы.

Злясь на Снейпа и на себя, что в очередной раз опозорился, Гарри плетется к шкафу, чтобы взять нужные ингредиенты. В пару ему достался Невилл, а Гермиона, стоящая рядом с Роном, бросает на Гарри гневные взгляды.

Вообще-то Снейп мог его поторопить, когда составлял пары, но специально этого не сделал, чтобы соединить его с Лонгботтомом, с которым никто не хотел работать вместе. Оно и не удивительно. И теперь, как только Гарри ни будет стараться, Невилл все испортит. Он просто по-другому не умеет.

― Поттер, вы считаете, что порошок и пыль ― одно и то же? ― Язвительный голос тут как тут. Гарри только сейчас замечает, что растолок сухие травы до состояния той самой пыли ― и не поспоришь.

― Может, вам нравится этим дышать?

И снова слизеринцы ржут, как будто Снейп отколол ну такую уж смешную шутку, достойную близнецов Уизли.

Гарри изо всех сил сдерживается, чтобы не запустить ступкой в котел Драко Малфоя.

Поручив Невиллу относительно безопасную задачу ― сделать новый порошок, он идет на негнущихся ногах к шкафу за валерианой, которую забыл взять, когда выбирал ингредиенты. Почему-то в кабинете Снейпа каждый раз все тело у него затекает, становится как деревянное, будто Гарри забывает, как пользоваться мышцами. Возможно, дело в ядовитых испарениях, которыми Снейп пропитан с ног до головы. Ему-то все нипочем, а вот Гарри ощущает скованность, которая постепенно перерастает в странное необъяснимое волнение. Ну вот, у него уже руки дрожат. Только этого еще не хватало!

Наверное, у него нервное перенапряжение. Гарри подносит лицу веточку валерианы: аромат должен его успокоить и привести в чувство, а то не хватало еще психануть и нарваться на отработку.

― Что вы делаете, Поттер?

Гарри вздрагивает. Благодаря Снейпу на него теперь смотрят все. А он, как мартовский кот, занюхивает валериану. Просто шик и блеск.

И это при том, что они с Невиллом ни на йоту не продвинулись, чтобы хотя бы начать варить зелье.

― Наслаждаюсь, ― равнодушно говорит Гарри, продолжая свое занятие. Внутри него, как в котле при неправильном составе зелья, поднимается и вскипает возмущение. Наверное, валериана поддельная ― что-то совсем не помогает. Он пристально смотрит на Снейпа, прямо в его черные глаза. Раз папа сказал, что его нечего боятся, он и не будет.

― Вы весь урок занимаетесь всякой ерундой, ― шипит Снейп, медленно приближаясь к нему. ― Почему вы не в силах выполнить даже самую простейшую задачу?

― Может, потому, что я наркоман? ― предполагает Гарри. Тот же сейчас на это намекает, разве нет?

У Снейпа свирепо раздуваются ноздри. Он шагает к нему, пытаясь выхватить веточку валерианы, но Гарри с быстротой молнии прячет руку за спину, и тот захватывает своими длинными паучьими пальцами лишь воздух.

― Как вы смеете… ― начинает он угрожающе, но Гарри перебивает:

― Нет, это вы ― как смеете? Все время цепляетесь ко мне по мелочам. Кому это понравится?

Снейп от такой наглости даже не находит что ответить, только открывает и закрывает рот.

― На самом первом уроке… это было очень смешно, правда? ― распаляется Гарри все больше. ― Выставили меня идиотом, а теперь хотите, чтобы я обожал ваш предмет?

― Вы переходите все границы…

― А вы ― нет? ― Гарри всего трясет и он не может остановиться. ― Ну конечно, я же ребенок… со мной по-всякому можно. Но почему бы для разнообразия вам не позадирать Малфоя? Ах, у него зелье, кажется, впенилось, разве это не кошмар?

Гарри плохо видит Снейпа. В минуты приступа ярости зрение у него ухудшается в разы. Он на всякий случай достает из кармана палочку ― которую Снейп приказал не носить на его уроки, но кто ж его слушает? ― и выставляет вперед.

― Я все расскажу отцу, ясно? Он известный… самый известный в мире маг. Он приедет в школу ко мне очень скоро, и вам тогда не поздоровится!

Гарри больше чувствует, чем видит, как Снейп осторожно опускает его палочку вниз.

На несколько секунд воцаряется такая тишина, в которой Гарри слышит сумасшедший бой собственного сердца. Зрение постепенно налаживается. Вместе с тем приходит и осознание, что он сейчас натворил.

― Урок окончен, ― сухо объявляет Снейп притихшим студентам. ― Подходите по очереди с результатами. Поттер и Лонгботтом ― у вас за сегодня ноль.

Гарри ошалело смотрит на Снейпа, который нахмурившись и потирая переносицу, отходит к столу, чтобы оценивать зелья в пробирках. Это и все? Наказания не будет? Он даже не снимет кучу баллов с Гриффиндора? Гарри уж точно заслужил отработки, если не чего-то похуже…

― Грейнджер, отведите Поттера в больничное крыло. Он не в себе, ему нужно выпить успокоительное, ― бросает через плечо Снейп.

― Драконий хвост… Гарри, ты совсем, что ли? ― Гермиона тащит его к выходу, и они последними выходят в коридор. ― Да что на тебя нашло? Это же Снейп! ― она сужает глаза. ― Он не забудет твою выходку и будет мстить… ты этого добиваешься?

― Это же Снейп, бла-бла-бла! ― кривляясь, переходит им дорогу Малфой. ― Ты теперь такой крутой, нашему декану хамишь, никак твой папочка ― премьер-министр Лондона!

Позади него выступают Крэбб и Гойл. Эти здоровяки сразу же подходят к Гарри, отрезая ему путь назад. Гарри оглядывается в поисках своей группы, но они с Гермионой поотстали, и теперь надо срочно что-то придумать, чтобы выйти из ситуации с достоинством и минимумом потерь.

― Чего тебе надо, Малфой? ― Гарри отталкивает наседающего Крэбба, но тот больно хватает его за плечо и придавливает к стене.

― Гарри! ― Гермиона бросается к нему, но Драко грубо толкает ее.

― Вали отсюда, грязнокровка, иначе и тебе достанется!

― Ты я вижу, без своих телохранителей ничего не можешь, да? ― Гарри, стиснув зубы, пытается высвободить плечо, а второй рукой медленно нащупывает палочку.

― Я-то могу. ― Драко легким щелчком пальцев заставляет Крэбба отпустить Гарри, у которого от боли уже потемнело в глазах. ― А вот ты… ― он подходит ближе, явно наслаждаясь превосходством и мило улыбаясь, ― ты без своего папеньки ― ноль без палочки. И ты всерьез думаешь, что он придет разбираться со Снейпом? ― Он аристократически поводит рукой. ― Знаешь, я бы даже поверил, если не одно но…

― Гарри, пойдем отсюда, не связывайся. ― Гермиона пробивается к нему, и беря за руку, умоляюще смотрит. Гарри мельком думает, что она одна из самых храбрых девчонок, каких он только здесь видел ― другая на ее месте сама бы не связывалась с грубиянами и давно бы убежала.

― Погоди, пусть договорит. ― Гарри мягко отстраняет Гермиону и уверенно смотрит Драко в его бледные глаза, в самой глубине которых проглядывает страх. Он ему отвратителен, но все же Гарри не может уйти. Если уйдет ― почувствует себя последним трусом, который боится труса. При том, что он несколько минут назад давал отпор самому Снейпу. Отец считает его смелым, значит, он таким и будет ― всегда.

― Хочешь услышать правду, Поттер? ― Драко приближает к нему лицо и сужает глаза. ― В школе все знают, кому ты письма строчишь каждый день. ― Он резко вытаскивает свернутый пергамент у Гарри из кармана, и тот не успевает его отнять. Драко отбегает на несколько шагов и разворачивает письмо. ― Дорогой папочка, ― кривляясь, «читает» он. ― Я тут без тебя совсем наложил в штаны, приди и подотри мне задницу…

― Заткнись! ― Гермиона тут же подходит и отнимает у него письмо.

― А что я не прав, Поттер? ― Драко ухмыляется во все лицо, в победным видом засунув руки в карманы. ― Почему твой папочка, если он такой хороший, не забрал тебя к себе и отдал родственникам, а? Никогда не думал об этом? Ты же его никогда не видел, правда? Как его зовут, кем он работает? Самый известный в мире маг? Ну да, ври больше. Да он просто шифруется, потому что такой, как ты, ему не нужен. Ты же внебрачный сын ― похуже этой грязнокровки, ― Драко сплевывает в сторону Гермионы. ― Твоя шлюха-мамаша нагуляла тебя, а он и рад здыхаться…

Гарри плохо осознает, что происходит дальше. Он приходит в себя, когда коридор пронзает чей-то вопль. Драко держится за разбитый нос, а Гермиона с громким шепотом на ухо: «Бежим!» в очередной раз тащит Гарри вперед.

Теперь он не вырывается и бежит вместе с подругой что есть сил до тех пор, пока они не оказываются перед входом в гриффиндорскую гостинную. Хотя Драко все равно нажалуется, но лучше уйти с места преступления и отстрочить наказание на некоторое время.

* * *

Поздний вечер. Гарри сидит под пологом с наложенными заглушающими чарами, и смотрит в пустой лист.

Он сидит уже так целый час. Все слова, которые приходят на ум, кажутся неправильными, смешными и фальшивыми. А еще как назло в голове звучит противный голос Драко Малфоя: «Я тут без тебя совсем наложил в штаны, приди и подотри мне задницу».

Как он узнал? Ах, да. Гарри сказал Гермионе, Гермиона по секрету сказала Рону, Рон ― Симусу, и пошло поехало. Стоило держать язык за зубами и не говорить ничего лучшей подруге, ведь иногда даже самые преданные ошибаются.

Конечно, Малфою легко бросаться словами. Он живет в полной семье, как сыр в масле катается. И почему-то он, как и Снейп, с первой секунды невзлюбил Гарри. Все дело во вражде факультетов или… в чем-то другом?

Гарри вынимает леденец из-под подушки, машинально разворачивает и кладет его себе в рот. О, ему сегодня надарили много конфет и безделушек ― праздновали «его победу над сальноволосым мерзавцем». Только о победе говорить рано. Ведь Снейп его не наказал, точнее, не наказал ― пока еще. Это значит, что отработкой Гарри не отделается. Злостный профессор придумал для него что-то более унизительное и коварное ― под стать себе. А когда он узнает, что его любимчик Драко умылся кровью, Гарри влетит вдвойне.

То, что до самого вечера Гарри не вызвали ни к Снейпу, ни к директору, его не порадовало, а еще больше напрягло.

«Папочка, забери меня к себе, пожалуйста. Или хотя бы просто приедь и покажи всем, что ты не бумажный. Что ты самый настоящий и тебе неважно, внебрачный я сын или какой-то там еще. Хоть ты мне и пишешь каждый день, я не могу перестать себя чувствовать сиротой. Я никогда тебе не говорил, но хочу, чтобы ты знал…»

Гарри с остервенением рвет письмо на мелкие клочья. Ему хочется вызвать адский огонь и спалить каждый кусок этих «соплей», где он расписывается в своей слабости и глупости. Но этот огонь спалит весь полог и его самого впридачу.

Впервые Гарри думает, что случись нечто подобное, никто бы не страдал.

Интересно, приедет ли отец на его похороны? Или только напишет прощальное письмо, которое уже некому будет читать?

Гарри трясет головой, обхватывает ее обеими руками, будто пытается выдавить предательские мысли. Нет, он так не поступит. Все же есть надежда, что папа навестит его, когда справится со своими сверхсложными задачами и создаст вокруг себя безопасную обстановку. Или ― когда с Гарри что-то случится. Пусть не фатальное, но довольно серьезное.

А что если попытаться возродить Волдика? Отец тогда точно обратит на него внимание.

Гарри падает на кровать и хохочет во все горло ― благо, что его никто не слышит. Благодаря Гермионе его фантазия теперь выдает фортеля.

Конечно, это утопия (в которую Гермиона свято верит, но не суть). Есть план более реальный и осуществимый: вывести Снейпа из себя настолько, чтобы тот его ударил. Сегодня он был близок к этому, но сдержался. Интересно, если проявить чуть больше креативности, как быстро он слетит с катушек и покажет, на что способен?

Вот это Гарри и проверит уже завтра.

«Папа, если ты заберешь меня на это Рождество, я обещаю, что ничего больше не попрошу. Никаких подарков, мне ничего не нужно. Только чтобы ты был рядом по-настоящему».

Еще один пергамент, который так и просится в адский огонь.

Когда Вернон треснул его, не прошло и минуты, как отец появился на пороге.

Интересно, сколько времени пройдет с момента, как Снейп задаст ему трепку?

Кажется, Гарри нашел самый верный способ наконец увидеть его. Ради этого стоит вытерпеть множество неприятностей.

«Папа, простой знай… я готов на многое ради встречи с тобой».