Вторая звезда Ориона (джен)

Ригель проспала почти до самого утра. То ли мазь действовала лучше, чем Лили ожидала, то ли тёмная магия, мучившая девушку, отступила. Лили не караулила гостью всю ночь напролёт, но выспаться всё равно не смогла из-за тревоги. Сириус всё не возвращался, и это не давало ей покоя. Она могла только молиться, что ему хватило благоразумия не переться в одиночку против шести Пожирателей. Хотя Бродяга и «благоразумие» — это, конечно… несочетаемые ингредиенты. Да и даже если он позвал подмогу в Ордене, опасность всё равно огромная. Лили корила себя, что не отправилась вместе с ним, но вместе с тем понимала, что запереть пленницу одну наедине с её болью было бы слишком жестоко.

Медленно сев на диване, Ригель напряжённо осмотрелась, видимо, вспоминая, что вообще произошло. Её волосы, прежде уложенные идеальными кукольными локонами, теперь вспушились, и она выглядела чуть более живой благодаря этому.

— Как твоя рука? — спросила Лили, отходя от окна, в котором она высматривала Бродягу, и садясь в кресло напротив Ригель.

Та с лёгкой заторможенностью повернула предплечье и осмотрела его. Мазь давно впиталась, воспаление прошло, и татуировка выглядела жутковатым чёрным рисунком на белой коже.

— Сейчас не болит, — отозвалась Ригель. Её голос звучал сухо до безразличия, но глаза всё ещё были слегка опухшими после вчерашних слёз. — Где Сириус?

— Ещё не вернулся, — констатировала Лили.

Между ними надолго повисло молчание, после которого они обе вдруг заговорили одновременно:

— Ты будешь омлет? — спросила Лили.

— Они не стали бы его убивать, — сказала Ригель, глядя в пустоту перед собой. В её голосе звучала скорее надежда, нежели уверенность. — Но могли взять в плен.

— Пока рано паниковать, — возразила Лили, пытаясь успокоить то ли её, то ли саму себя. — Он же здесь не живёт. Он мог отправиться к себе домой или…

— Забыв, что кинул меня тут? Да, пожалуй, — едко согласилась Ригель, явно намекая, что «нет, не мог».

Лили склонила голову, борясь с тревогой, которая волнами мигрени сдавливала виски. Как же она ненавидела сидеть в тылу и ждать, вернутся друзья или нет!

— Если брат у них… может, я могла бы вмешаться? Может, меня бы послушали? — пробормотала Ригель.

— Разве ты не говорила, что тебе не простят то, что выдала нам место?..

— Да, но…

Ригель нахмурилась, и её юное лицо приобрело затравленное выражение.

— Он впутался в это из-за меня. Нельзя просто…

В этот момент за дверью раздался характерный шум, мягко вспыхнули и погасли отпирающие чары, и в проёме возник Сириус. Секундные радость и облегчение Лили тут же увяли от того, насколько мрачным и подавленным он выглядел. Бегло кивнув ей и пробуравив сестру сумрачным взглядом, Сириус прошёл мимо обеих в другую комнату. Лили хотела спросить, что случилось, но язык будто прилип к нёбу. Очевидно было, что это не просто перепады Блэковского настояния, а что-то вправду серьёзное. Он вернулся с тремя стаканами и бутылкой огневиски.

— Откуда?.. — начала было Лили, поразившись, что дома есть алкоголь, но оборвалась. Если всё будет хорошо, она отчитает потом Джеймса.

— Пруэтты мертвы, — обронил Сириус, тяжело ставя стекло на стол.

Ригель затравленно смотрела на него снизу вверх. Сириус откупорил бутылку и плеснул по стаканам, не спрашивая девушек, желают ли они выпить.

Его слова эхом звучали в разуме Лили, никак не собираясь в смысл. Близнецы Пруэтт были неугомонными весельчаками, которые даже к тридцати не растеряли юношеского запала. Если они появлялись на собраниях Ордена Феникса, те грозили превратиться в балаган, потому что искромётные шуточки этих двоих даже самую плачевную ситуацию могли подсветить с комичной стороны.

«Мертвы».

Да быть такого не может! Люди вроде Пруэттов казались самим источником жизни — сумбурной, беспорядочной, нелепой, забавной — той самой, которую стоит жить. В этом смысле они были очень похожи на Джеймса.

«Мертвы».

— Как? — спросила Лили на выдохе.

Сириус сел и пододвинул к каждому по стакану с огневиски, который янтарно искрился на дне. Парень посмотрел ей в глаза. Его радужки от усталости и горечи были цвета штормливого северного моря, которое никогда не знало солнечных лучей. Несколько секунд он молчал, словно подбирая слова, но потом отрицательно качнул головой и залпом осушил свой стакан.

— У них как будто была одна жизнь на двоих, — сказал он отрешённо. — Когда в одного попала Авада, второй просто замер на месте и не мог дальше сражаться. Мерлин… — он упёр локти в столешницу и опустил лоб на кулаки, свесив длинные волосы. — Почему это с нами происходит?

Он медленно поднял свинцовый взгляд на сестру и очень внезапно и оглушительно ударил ладонью по столу.

— Что, довольна вашими успехами, а?!

Ригель дёрнулась, но села ещё ровнее на краешке дивана. Если до этого она казалась растерянной и напуганной, то теперь превратилась в ледяную статую.

— Я не виновата, что ты не смог с умом воспользоваться наводкой.

— «С умом»?! Хочешь сказать, твои братья-Пожиратели убивают всех направо и налево, потому что я дурак?!

— Они мне не братья.

— Неужели, твою мать!

Казалось, он готов был рассыпаться целой тирадой ругательств и оскорблений, но вместо этого подлил себе ещё алкоголя и, морщась, хлебнул.

— Ты сам-то не пострадал? — спросила Лили, пользуясь секундной тишиной.

Сириус отмахнулся.

— Я уже был в Мунго, меня залатали, ничего серьёзного. Тебе привет от Сохатого.

Он хмуро поглядел на свои руки, потом снова на сестру и рявкнул:

— Нет, скажи, на хрен, что ты думаешь об этом! Я хочу знать! Какого исхода ты ожидаешь? Всей войны, — он широко помотал кистью в воздухе, как бы обозначая масштабность вопроса.

Ригель казалась натянутой струной.

— Если всё продолжит идти, как сейчас, — сказала она сухо, — то через несколько месяцев, максимум полгода, Британия перейдёт под власть Лорда. И нет, Сириус, — она ответила льдом на его пылающий взгляд, — эта перспектива вовсе меня не радует.

— Тогда… какого… хера, — выдохнул он по словам, едва не дымясь от злости, — ты носишь его метку?!

Ригель молчала, сжимая зубы.

— По-настоящему важно другое, — тихо заметила Лили, внимательно вглядываясь в лицо девушки. — На чьей ты на самом деле стороне сейчас?

Она понимала, что Ригель не в том положении, чтобы откровенничать. Даже будь она вернейшей сторонницей Волдеморта, сейчас ей выгодно солгать и разыграть добродетель — в каком-то смысле Лили даже напрашивалась на этот обман. Но ей всё-таки хотелось верить в хорошее в людях. Потому что смерть Пруэттов и безнадёжный прогноз Ригель кромсали надежду, и Лили пыталась ухватиться хоть за что-то, чтобы не впасть в полное уныние.

— У меня нет выбора, — ответила Ригель, и в этих словах было больше правды, чем Лили могла ожидать.

— А если бы был?

Девушка опустила мрачный взгляд.

— Каждое моё слово потом вытащат из моей памяти и... Не подставляй меня ещё больше этими вопросами, Эванс.

— Ты не вернёшься к Пожирателям, — отрезал Сириус.

Ригель перевела на него взгляд.

— Тогда меня убьёт метка.

— Чушь! Твои друзья в Азкабане прекрасно живут с ней и не жалуются! — он зло хохотнул.

Лицо Ригель приобрело отрешённое выражение. Их ссора расплёскивала яд вокруг, и Лили стало тяжело находиться рядом с ними. Иногда Сириус бывал просто невыносим.

— Тебе нужно поспать, — сказала она резковато.

— В гробу отосплюсь, — буркнул он.

Он снова наполнил стакан, явно собираясь напиться до буйности. Лили ощутила груз ужасной усталости на плечах от того, что надо было как-то вразумить его, но мир вокруг рушился, и хотелось скорее присоединиться к декадансу, чем впустую бороться с ним.

— Я схожу куплю ингредиентов, — сказала она, поднимаясь. Ей было просто необходимо в этот момент заняться чем-то осмысленным, полезным и практичным. — Чтобы в следующий раз снова обезболить твою руку, — она вымученно улыбнулась Ригель. — Пожалуйста... не убейте тут друг друга.

Как бы она хотела, чтобы это напутствие было просто шуткой.

— Ты спятила одна туда идти? — буркнул Сириус, сверля её взглядом.

— Сейчас утро, — парировала Лили. — Налёт кончился. И я возьму мантию.

— Я схожу за чем там тебе надо.

— Ты даже трезвый путаешь огневицу и огнецвет, а сейчас… — она махнула рукой. — Нет, Сириус, я пойду сама, а ты постарайся взять себя в руки, пожалуйста, — строго попросила она и поспешила за дверь, пока он не начал останавливать её силой.

Последнее, что она видела, выходя, был взгляд Ригель, в котором стоял ужас.

Брат и сестра Блэк остались вдвоём, и между ними повисло прогорклое тягучее молчание. Минули годы с тех пор, когда они в последний раз общались наедине.

Пальцы Сириуса отбивали нервный беспорядочный ритм по столу.

— Несколько месяцев, значит, — сказал он глухо. — Ты даёшь нам несколько месяцев. И потом… все, кто мне дорог, умрут.

— Я этого не говорила, — отозвалась Ригель испуганно.

— Ну а что их ждёт? Если твой «лорд» станет править.

Во взгляде Сириуса волной поднялась тёмная горькая боль.

— Вы ещё можете сбежать, — не слишком убеждённо предположила сестра.

Брат едко и мрачно рассмеялся.

— Не такие мы люди, если ты не заметила.

Он замолчал и уставился в пустоту. Вся его ярость куда-то исчезла, словно была просто спектаклем для Лили. Или, может, присутствие подруги придавало ему энергии, а без неё не осталось сил даже злиться. Кисть, прежде стучавшая по столешнице, замерла в мертвенной тишине.

Очень осторожно, словно приближаясь к дикому животному, Ригель протянула к нему ладонь и опустила на длинные пальцы. Он не отдёрнул руку.

— Неужели нет никакой надежды? — прошептал он опустошённо.

— У меня — нет, — тихим шелестом отозвалась сестра. — Но у твоей подруги, кажется, ещё что-то осталось.

— Почему?.. — повторил Сириус свой навязчивый вопрос, но в этот раз без криков и ругани. — Зачем ты ввязалась в это?

Она убрала руку с его кисти и зябко обняла себя за локти.

— Это родители? — продолжил выспрашивать он.

— Ты удивишься, но они были против.

Она безрадостно усмехнулась, а он нахмурил лоб, жадно вглядываясь в сестру, словно пытаясь прочитать ответ по её внешности. Неожиданно Ригель взяла стакан с огневиски, поводила перед собой, насторожённо нюхая, и пригубила. Морщась от резкого вкуса, она заставила себя в несколько глотков опустошить стакан, после чего закашлялась с непривычки. В её бледные щёки резко ударил румянец от алкоголя.

— Ты хочешь знать, почему? — спросила она с вызовом, чуть хрипло из-за обожжённого горла. — Потому что я устала слушать, что в отличие от старшего брата ни на что не гожусь! Устала быть блёклой бетой в созвездии нашего отца!

— Что ты несёшь? — вспылил Сириус. — Это же я паршивая овца в Блэковском стаде!

— Да родители на тебя молились! Даже когда ты сбежал — только и разговоров было, как же тебя ненаглядного вернуть!

— Бред…

Она пожала плечами.

— Ты никогда не ценил их любовь.

— Любовь?! Они пытались вылепить из меня Салазар знает кого! И всякий раз, когда я оказывался не тем!..

— Я знаю, Сириус, — оборвала она внезапно мягко. — Ты думаешь, со мной иначе?

На несколько секунд их глаза, одинаковые по форме и оттенку, встретились взглядами, и в них отразилось понимание.

— Я ненавижу этих тварей, — тихо прорычал Сириус. — Таким, как они, нужно запретить заводить детей. Они нас с тобой обоих изломали так, что мы за всю жизнь не починимся.

Ригель ничего на это не ответила.

— Но почему метка?.. — вернулся Сириус к изначальному вопросу.

— Потому что никто не верил, что я на такое решусь.

Сириус нахмурился.

— На слабо, что ли? — он недоверчиво поднял бровь.

— Можно сказать и так.

Он покачал головой с неожиданным теплом во взгляде.

— Знала бы ты, сколько дичи я делал на слабо… Не такие уж мы в конечном счёте и разные, выходит?

— Ну, ты же знаешь настоящий девиз семьи Блэк? — усмехнулась Ригель.

— «Toujours pur»? — уточнил он недоумённо.

Она рассмеялась.

— «Нет покоя ебанутым».

Пару секунд Сириус смотрел на неё потрясённо, словно не веря ушам. Услышать от Блэковской «принцессы» не просто брань, а мат было немыслимо! В следующую секунду Сириус от души расхохотался. Отсмеявшись, он утёр костяшками уголки глаз и улыбнулся сестре.

— Спасибо, Ри. Мне нужно было это услышать.

Вместо ответа прозвучало голодное урчание живота.

Сириус нашёл на кухне молоко и магловскую пачку медовых хлопьев. Сперва Ригель посмотрела на предложенную еду с ужасом, но когда всё же попробовала, её глаза округлились от изумления.

— Это что, десерт? — спросила она.

— Нет, они таким каждый день завтракают, прикинь? Говорю тебе, у маглов куча кайфовых штук.

Сириус быстро расправился со своей порцией, пересел к сестре на диван и с трепетным вниманием наблюдал, как она ест — неспешно, аккуратно, явно смакуя непривычный вкус. Когда с хлопьями было покончено, он протянул ей салфетку, и она промокнула уголки губ от молока.

— Благодарю.

— Я… — начал он, немного хмурясь, — зря говорил некоторые вещи.

Теперь уже он неловко потянулся к Ригель и коснулся ладонью её спины.

— Мы что-нибудь придумаем с меткой и…

В этот момент за дверью раздалась возня, и он отдёрнул руку, словно дотрагиваться до сестры было преступлением. Оба подняли взгляды в ожидании Лили. Но вошла не она, а Джеймс. Он выглядел немного осунувшимся после ранения и не улыбался из-за мрачных событий прошедшей ночи, но в остальном всё в нём было как обычно: клетчатая рубашка, мантия, очки, взъерошенные волосы, небольшая щетина.

— Сохатый!.. — Сириус подскочил, бросился ко входу и приобнял друга. — Тебе точно уже разрешили выписаться?

— Точно-точно…

Джеймс окинул взглядом свою гостиную, где хозяйничали Блэки. Ригель встала и церемонно склонила голову.

— Доброе утро, мистер Поттер. Я бы извинилась за вторжение, но я здесь не по своей воле.

— Так себе «доброе», — отозвался Джеймс. — Сириус меня предупреждал, что ты тут, так что… — он махнул рукой, — давай без реверансов и всякой бредятины. — Он перевёл взгляд на Сириуса. — Где Лили?

— Она, э… — Бродяга пристыжённо замялся. — Она ушла за ингредиентами. Я пытался её отговорить, но… Прости.

В глазах Поттера полыхнула болезненная тревога.

— Куда именно она пошла?

— Я не спросил.

Джеймс повёл носом.

— Ты что, пьян? — Он бросил взгляд на стол с бутылкой и стаканами и повторил с укором: — Ты пьян.

Сириус понуро глядел в пол, точно пёс, которого отчитывают за что-то.

— Мерлин… — Джеймс обвёл гостиную тяжёлым от тревоги взглядом и столкнулся с внимательными глазами Ригель. — Пойдём поговорим, — сказал он и, взяв Сириуса за локоть, утащил в смежную комнату. — Бродяга, я всё понимаю, но я же просил тебя! — взорвался он, когда они остались наедине. — Если с ней что-то случится…

— Она взяла мантию, — попытался оправдаться Сириус.

— Мантию! Словно это щит какой-то!

— Что я должен был сделать? Связать её?!

Джеймс потёр бровь и вздохнул.

— Салазар раздери этих Пожирателей! Ладно, наверное, в мантии она более-менее в безопасности…

— Прости…

Он положил руку на плечо Сириуса, который выглядел так, словно из-за него вот-вот рухнет мир.

— Проехали. Давно она ушла?

— Порядка часа назад.

Джеймс вздохнул и потёр лоб.

— Ладно, надеюсь, всё обойдётся... По поводу твоей сестры…

— Да? — Бродяга вскинул напряжённый взгляд.

Джеймс был единственным, кто знал все секреты Сириуса, в том числе те, что касались Ригель. Поэтому, увидев этих двоих рядом, он мог понять из ситуации несколько больше, чем любой другой наблюдатель.

— Ты всё ещё?..

Сириус смерил его тяжёлым взором.

— Да.

* * *

Лили успешно закупила русалочьих слёз, несмотря на попытки продавца впарить ей подделку, и вернулась домой в целости и сохранности через полчаса после жениха. Она застала Джеймса и Сириуса за какой-то суетой, но в первый момент не придала ей значения, слишком счастливая от долгожданного воссоединения. Взвизгнув от радости, она бросилась было любимому на шею, но затормозила в шаге от него, вспомнив о ранах, и обняла бережно и аккуратно.

— Да я уже здоров, солнце, — буркнул Джеймс и поднял её на руки. — Как же ты меня напугала! — пожаловался он, прижавшись щекой к её щеке, а потом прильнул к её губам долгим и нежным поцелуем.

— Я не могу просто прятаться целыми днями, — возразила Лили, когда он поставил её обратно на пол.

— Ты можешь хотя бы не ходить одна!

Они бы, наверное, ещё долго препирались об этом, но тут в гостиную из дальней комнаты ворвался Сириус в боевом облачении мракоборца и с ожесточением на лице.

— Что-то… ещё случилось, да? — спросила Лили, предчувствуя ответ.

— Ригель сбежала, — мрачно подтвердил её подозрения Джеймс. — И мы сейчас идём за ней.