Рабочие будни Отдела тайн (джен)

Первый рабочий день начался с ненависти к самой себе. По какой-то причине «прошлая я» посчитала хорошей идеей заставить «будущую я» работать даже во время отпуска, причём столь коварным способом!

Дело о проклятой должности профессора Защиты уже долгое время находилось в списке «этим стоит когда-нибудь заняться, но не обязательно сейчас»; а данный список, естественно, пополняется гораздо чаще, чем сокращается. Туда скидывают всё самое несрочное, скучное и неудобное. И, во время подготовки к Хогвартсу, мне подумалось, что раз уж предоставился случай, то нужно сделать полезное дело. «Нужно» не означает «хочется», так что да, признаю, без должной мотивации я вряд ли бы и пальцем пошевелила, но это надо же было додуматься — угрожать самой себе увольнением!

Обиднее всего то, что увольнение являлось моей заветной мечтой. Хоть на словах «должность главы Отдела тайн» звучит круто, в реальности данная работа является тяжёлой, неблагодарной и эксплуатируемой. Возможность вести какие-либо личные проекты или исследования практически отсутствует — всё время уходит на бумаги, бумаги, бумаги, бумаги и для разнообразия ещё бумаги. Задача главы заключается в том, чтобы всегда знать, чем именно занимаются твои подчинённые (и нести ответственность за их просчёты), координировать совместную работу разных подразделений, давать разрешения/запреты на те или иные действия. Ну и ещё платить им всем деньги.

Финансы всегда являлись больной темой. Конечно, больше всего с этим мучались волшебники из подразделения логистики, но они в свою очередь мучали этим меня. Если кратко: денег не было. Иронично, но главной тому причиной являлась всё та же секретность.

Видите ли, Отдел тайн, увы, не является неприступным. В мире просто не существует должного количества заклинаний, способных уберечь опаснейшие знания и артефакты (некоторые из которых реально могут изменить весь мир) от желающих заполучить их в свои руки. Но, как известно, о чём человек не знает — то для него не существует; если информацию нельзя полностью защитить, то её можно хотя бы спрятать. Руководствуясь подобным мышлением, более трёхсот лет назад Отдел тайн сотворил сложные чары, являющиеся смесью из отвода глаз и Фиделиуса, которые незаметно влияют на мыли посторонних людей, заставляя их не думать об Отделе тайн слишком много и в целом относиться к нему как к чему-то недостаточно серьёзному. Такая защита оказалась довольно эффективной — ещё ни разу министр магии не подходил к нам с вопросом «а нет ли у вас случайно какого-нибудь мощного волшебного оружия, способного стереть врагов Британии в прах?» (а такое оружие у нас имелось, и оно было способно стереть в прах не только врагов Британии, но и саму Британию).

К сожалению, этот меч был обоюдоострым. Повторюсь, о чём человек не знает — то для него не существует; соответственно, если никто не видит, над чем мы работаем — значит, мы не работаем вообще. Именно из-за подобного общественного пренебрежения мне приходится каждый год чуть ли не на коленях вымаливать у министра увеличение финансирования, борясь за каждый кнат.

Однажды мне всё в край надоело, и я высказала мысль об уходе с должности. Мой заместитель (который в подобном случае был бы обязан занять моё место) пришёл в ужас и прямо заявил, что только через его труп. Конечно же, это не остановило меня от попытки написать заявление о добровольной отставке, но заместитель вовремя успел опубликовать крупную статью об исследовании времени под своим настоящим именем, тем самым нарушая один из важнейших критериев, по которым выбирался новый глава Отдела тайн: отсутствие публичной известности. В результате чего клятвы, данные мною при становлении главой, не позволяли мне как и передать кресло заместителю, так и просто уйти с должности, оставляя своё место пустым (без чёткого руководства мог начаться сущий хаос, так что в данной ситуации правила были строгими). Конечно, в случаях, когда заместитель не мог перенять должность, регламент позволял предложить место главы подходящему по критериям руководителю одного из подразделений. Как назло, именно «предложить», а не «всучить» — ведь очевидно, что дураков, согласных на такое предложение, не найдётся.

В результате мне физически нельзя было уволиться без особо веской причины (желание сжечь каждый документ Адским пламенем таковой не являлось), чему мой заместитель, несомненно, радовался. Я отомстила тем, что в один прекрасный день сунула ему под нос справку от ментального целителя и свалила в годовой отпуск (удивительно, но вот это правила позволяли), повесив все свои обязанности на него.

* * *

Мой кабинет выглядел обыденно: диванчик, камин (на снятие защитных заклинаний с которого ушла большая часть утра), широкий рабочий стол, пара стульев и длиннющий стеллаж, вытянувшийся вдоль всей стены. Какие-либо декоративные предметы отсутствовали — мне просто никогда не хотелось заставлять место своего частого пребывания бесполезным хламом, собирающим пыль (протирать которую приходилось вручную, ибо домовым эльфам появляться в Отделе тайн категорически запрещалось). Из всех хранящихся здесь вещей к работе не относились лишь две: чай и сервиз к нему. За время моей карьеры заварные травы стали для меня заменой успокоительного (хотя порой возникало сильное желание перейти на что-нибудь покрепче), в результате чего всевозможные чайные коробки занимали собой четверть шкафа. Остальные полки были завалены бумагами, пустыми бланками, книгами, мелкими артефактами и всяческими приборами. Особо секретные материалы хранились в отдельной комнате.

Серая мантия невыразимца по-прежнему покоилась на моих плечах, только теперь на ней ярко выделялось несколько дополнительных вышивок, дающих всем понять, что перед ними — глава отдела. Я сидела за своим столом и перебирала последние отчёты, когда ко мне постучали.

— Кто? — крикнула я, стараясь не звучать резко.

Дверь открылась, и в помещение вошла руководительница Комнаты времени.

— С возвращением, Глава, — сдержанно поздоровалась она, садясь напротив меня за стол.

— Мм, добрый день, мисс Время, — не отрывая взгляда от документов, ответила я.

Чтобы невыразимцам не приходилось каждый раз произносить длинное «руководитель такого-то подразделение», в Отделе тайн существовали прозвища, передаваемые вместе с должностями. Таким образом, руководительницу Комнаты времени называли «мисс Время», руководителя Комнаты смерти называли «мистер Смерть», хранителя Зала пророчеств — «мистер Хранитель» и так далее.

— Я хотела обратить ваше внимания на несколько моментов в моём отчёте, — мисс Время положила передо мной ещё одну стопку бумаг.

— Ага, — я устало потёрла переносицу, прекрасно понимая, что личной отчёт руководителя Комнаты времени всегда подразумевает наличие проблем.

— У нас произошёл неприятный инцидент, — тут же начала оправдывать мои ожидания мисс Время. — Мы наконец-то смогли создать первый прототип маховика времени по новому шаблону, но не успели до конца оформить документацию. У одного из занимающихся им работников недавно погиб сын, и он в порыве отчаяния решил «вернуть всё назад». По-видимому, в его понимании новая модель маховика не входила в категорию привычных маховиков времени, иначе бы клятвы не позволили ему использовать её. В результате этот работник отправился слишком глубоко в прошлое, и, согласно большинству теорий, его безвозвратно выбросило в параллельную временную линию. Так что, к сожалению, вместе с новым маховиком мы навсегда потеряли очередную порцию песка времени. А, и сотрудника тоже. У нас вновь нехватка персонала.

Эта новость была прискорбной, но не удивительной. Если взять общую статистику подразделений, то уровень смертности среди невыразимцев Комнаты времени являлся одним из самых низких; зато они всегда били рекорды по числу пропавших без вести.

Я раздражённо провела ладонью по лбу и мрачно произнесла:

— Соболезную. Что-нибудь ещё?

— Осмелюсь предположить, что данное происшествие является последствием инцидента с Элоиз Минтамбл. Когда её выбросило в нашу временную линию, время исказилось сильнее, чем мы тогда думали. В совокупности с частым использованием маховиков времени всем нашим отделом на повседневной основе, это привело к тому, что сейчас временной поток похож на оттянутую резинку, готовящуюся ударить по пальцам.

Нахмурившись, я инстинктивно бросила взгляд на свои наручные часы. Они, несмотря на простую внешность, являлись уникальнейшим артефактом (таких было всего двое: один у меня, другой — у главы Комнаты времени). Главная особенность этих часов заключалась в том, что они никогда не переставали идти дальше, даже в том случае, если их владелец попал во временную петлю. Незаменимая вещь при нашей работе.

— И какие могут быть последствия «удара оттянутой резинки»?

— Пока что трудно предсказать. Возможно, это будет массовое исчезновение песка времени из нашей линии или же его внезапная непригодность. Но мы работаем над тем, чтобы «ослабить натяжение», так что ничего чересчур радикального произойти не должно.

На этой ноте мисс Время решила закончить, и попрощавшись, удалилась из кабинета.

* * *

Больше всего моему возвращению на работу радовался мой заместитель — это было очевидно хотя бы по тому, что он отмечал данное событие двое суток и соизволил явиться на работу только к третьему дню.

— Как же я счастлив видеть вас, Глава! — воскликнул он, без стука вломившись в мой кабинет.

— А как же счастлива была я, пока не видела вас, мистер Зам! — таким же воодушевлённым тоном откликнулась я.

Несмотря на то, что я знала его настоящие имя, а он входил в тройку тех, кто знал настоящее моё (двумя другими являлись архивариус Отдела тайн и мой ментальный целитель в Мунго), мы всё равно обращались к друг другу по прозвищам. Того требовал рабочий этикет.

Прежде чем мистер Зам успел отреагировать на моё столь тёплое приветствие, я резко спросила:

— Куда вы дели зеркало?

Заместитель несколько секунд растерянно моргал, прежде чем до него дошло, что речь идёт о Еиналеж — зеркале, в котором был заточён вывернутый наизнанку боггарт (не спрашивайте как и зачем).

— Ну, оно нужно было Дамблдору, он попросил Фаджа, а Фадж попросил нас.

— Причём здесь Фадж?.. — не поняла я.

— Он наш новый министр, ещё с прошлой осени, — пояснил мистер Зам, прекрасно помня, что подписка на «Ежедневный пророк» для меня не более чем лишняя трата денег и что ему нужно лично сообщать мне все важные общественные новости.

— У нас новый министр? — я удивилась, но потом, посчитав это неважным, вернулась к вопросу о зеркале. — Сколько?

— Ну, — мой заместитель слегка помялся. — Они не стали платить за его аренду…

— Тогда какого дракла ты им его отдал?!

— Дамблдор обещал следующим летом дать на изучение Философский камень! — выпалил он.

Философский камень. Эти два слова волшебным образом потушили пылающую во мне злость.

— …Настоящий?

— Настоящий.

Настоящий философский камень. Тот самый камень, созданный Николасом Фламелем. Тот самый камень, умеющий производить элексир жизни. Тот самый камень, способный превращать вещи в золото. В настоящее золото — то, которое можно продать гоблинам.

— Мистер Зам, — на моих губах сама собой растянулась широкая улыбка. — Я уже говорила вам, как сильно вас люблю?

* * *

Год спустя Дамблдор с очень извиняющимся видом положил передо мной груду блестящих осколков.