Рабочие будни Отдела тайн (джен)

Волшебные часы, разбудившие меня в шесть, тикали до отвратительного громко. Утро было сырым, душ — холодным, а чай — остывшим. Этот летний день начался на удивление паршиво, прямо под стать моему настроению. И главным фактором, убивающим все позитивные эмоции, являлось то, что вчера закончился мой последний день отпуска и пришла пора возвращаться на работу. На старую добрую работу, где я не появлялась уже четырнадцать месяцев. Не знаю, как мне удалось выбить столь длительный отгул, но тут явно помогло заключение ментального целителя, настоятельно рекомендующего временно сменить обстановку. Конечно же, бездельничать все эти дни мне никто не дал, новое занятие нашлось удручающе быстро — каждый британский маг знает, что если ты нуждаешься в престижной подработке, где хорошо платят и на которой не продержат дольше одного года, то перед тобой прямая дорога в Хогвартс, на должность преподавателя Защиты от тёмных искусств.

Справедливости ради, работа учителя оказалась не такой тяжёлой, как я изначально опасалась. Рутина из повторяющихся уроков возымела на меня убаюкивающий эффект. Да, бесконечные проверки домашних заданий и работа с учебным планом выматывали, но стабильность и, так сказать, некая предопределённость распорядка дня приятно успокаивали. Но, всё равно, полноценным отпуском это никак не назовёшь — особенно когда сразу на следующей день после моего назначения пришло письмо с основной работы, подписанное лично главой отдела, сообщающее о том, что чтобы сохранить за собой прежнее рабочее место, мне придётся заняться «небольшим проектом» на время моего «отдыха» (именно так был назвал процесс тщетного вдалбливания жизненно необходимых знаний в пустые головы гиперактивных детей). Данный проект заключался в исследовании «проклятия должности преподавателя Защиты» изнутри. Я честно пыталась работать над ним в течение всего учебного года, но никакого магического воздействия на судьбу профессоров Защиты от тёмных искусств обнаружить не удалось. Зато удалось обнаружить в уставе Хогвартса пункт о существенном повышении оклада узкоспециализированных преподавателей, отработавших более года. Так что, либо сил одной меня было недостаточно для обнаружения проклятия самого Тёмного Лорда, либо директор очень умело скрасил свою некомпетентность в вопросе по набору персонала. Почему Дамблдор никак не пытался решить эту проблему, переименовав данный предмет или разделив его на два разных? Разве он не является одним из главных заинтересованных лиц? И вообще, если существует магия, заставляющая уходить со своей должности, почему Тёмный Лорд не проклял таким же образом пост министра? Ежегодная предвыборная суета наверняка бы повергла Британию в хаос.

Как бы то ни было, официально моя задача считалась выполненной, оставалось только сдать отчёт.

* * *

За почти год моего отсутствия Министерство ничуть не изменилось (впрочем, как и за последние десять лет). Атриум был переполнен, очередь к дежурному в это время всегда была длинной. Хорошо, что у меня, как у сотрудника, был пропуск-удостоверение; я никогда не любила слишком долго задерживаться в многолюдных местах, ибо моя рабочая форма то и дело привлекала любопытные взгляды.

Серая длинная мантия и накинутый на голову капюшон — такое одеяние носили все невыразимцы, к числу которых я принадлежала. Данная профессия была постоянно окружена секретами и загадками, что не могло не вызывать интереса у посторонних.

Работа Отдела тайн частенько затрагивала самые опасные виды магии, так что к защите информации относились со всей серьёзностью. В первую очередь это касалось сокрытия личностей работников. На наши серые мантии были наложены сложнейшие чары рассеивания внимания — благодаря им обычные люди не могли распознать личность невыразимца. Каждый, кто бросал на меня взгляд, моментально забывал моё лицо. Даже те, что были знакомы со мной в повседневной жизни, не смогли бы узнать меня под капюшоном, для них я бы выглядела как любой другой представитель Отдела тайн.

У невыразимцев существовали строгие правила: во-первых, никто за пределами отдела не должен был знать, чем именно мы занимаемся (до определённой степени — если нас спросят «кем вы работаете?», мы могли максимум ответить «я работаю в Отделе тайн», свою должность и подразделение сообщать запрещалось); во-вторых, внутри отдела тоже никто, за исключением наших прямых руководителей, не должен был знать, чем именно мы занимаемся (на рабочем месте невыразимцы не используют свои настоящие имена, обращаясь к друг другу по прозвищам — таким образом истинная личность работника известна лишь руководству и ещё иногда его близким напарникам); в третьих, каждый сотрудник отдела давал соответствующие клятвы о неразглашении (чем важнее должность, тем больше клятв). Такой метод распределения информации был довольно хлопотным, но, нельзя не признать, эффективным — если вдруг недоброжелатель захочет украсть из отдела какие-либо запретные знания, то одним быстрым сеансом легилименции он явно не обойдётся.

Например, если бы прямо сейчас кто-нибудь решился заглянуть ко мне в голову, то он нашёл бы там мало чего полезного — я понятия не имела, кто является моим руководителем; я понятия не имела, чем занимаются мои коллеги; даже более того, я понятия не имела, какую должность занимаю сама и какие обязанности исполняю. Ибо в Отделе тайн, когда сотрудник уходит на длительный перерыв, ему ради безопасности временно стирают большинство воспоминаний, касающихся работы. Так что на данный момент в моей памяти находилась лишь планировка отдела, а также правила заполнения бумаг и всякие базовые процедуры. Ничего сверхсекретного.

* * *

Лифт открылся на этаже Отдела тайн, и я вышла в коридор.

Здесь было на удивление оживлённо. Со стороны холла навстречу мне двигалась группа из нескольких невыразимцев. Они шли строем, огораживая собой находящийся в центре левитируемый предмет — зеркало во весь рост, накрытое вуалью.

«Кому-то понадобилась транспортировка опасного артефакта? — отстранённо подумала я, протискиваясь мимо них. — Чтобы вынести нечто подобное за пределы отдела, необходимо разрешение либо лично главы, либо его заместителя. И тонны бумаг».

То, что сдавали на хранение в Отдел тайн, редко когда просили вернуть обратно, ибо такие вещи чаще всего были опасны и слишком дороги в содержании. На миг мне стало любопытно, для чего кому-то понадобилось наверняка проклятое зеркало, но потом сразу же пришла мысль, что меня это ни в коем разе не касается. К счастью. Если бы касалось, то мне бы тоже пришлось заполнять бумаги.

Дойдя до холла, я пересекла его и зашла в одну из находящихся напротив входа дверей. Передо мной предстала Комната разума — место, где невыразимцы держат свои воспоминания. Она было довольно широкой, но при этом тесной, так как большую её часть занимал гигантский аквариум. За стеклом, в тёмно-зелёной жидкости, плавали псевдо-мозги, представляющие из себя хранилища информации.

Я подошла к Чаше опознания — прибору, похожему на более навороченную версию того, что регистрирует палочки посетителей Министерства магии — и опустила в неё свою волшебную палочку вместе с удостоверением. Через пару мгновений наполняющая аквариум жидкость всколыхнулась, и ко мне подплыл небольшой (но всё же явно больше человеческого) глаз, от задней части которого тянулась нить соединительных сосудов, уходящая к одному из псевдо-мозгов.

Выглядело данное зрелище, скажем прямо, не особо привлекательно. Да, подобный способ хранения и передачи информации был надёжным, но неприятным. Неудобнее всего было, когда в Комнату разума заходили несколько человек одновременно, и псевдо-мозги начинали толкаться друг с другом, а соединительные сосуды путаться. С этим давно пора было что-то делать — но в нашем отделе редко когда происходили кардинальные изменения. Чего стоило одно лишь плохое освящение в холле или постоянно коптящие свечи в коридоре — я уже мысленно составила текст жалобы, которую планировала отправить руководству. Анонимно, конечно. Так что если в ней будет сказана парочка нелицеприятных слов в сторону главы Отдела тайн, то это не мои проблемы.

Но сначала нужно было вернуть себе воспоминания.

Посмотрев прямо в чёрный зрачок подплывшего глаза, я убрала окклюменторную защиту и мысленно произнесла своё имя: «Оливия Медисон Грин».

В следующую же секунду мне показалось, что мир перевернулся вверх дном — мощный поток ощущений и образов почти что в буквальном смысле сбивал с ног. Осколки памяти кружились в безумном вихре; забранные когда-то, они стремились вернуться на своё законное место в моём разуме.

Мне понадобилось три минуты, чтобы прийти в себя. И ещё пять минут, чтобы перед глазами перестали прыгать яркие точки. Всё-таки, множество лет жизни за пару секунд — это слишком.

Когда головная боль более-менее утихла, я осторожно попыталась воззвать к вновь обретённым воспоминаниям.

Две минуты ушло на то, чтобы их перебрать.

Затем я сделала глубоки вдох, и, не сдержавшись, громко выругалась.

Сегодняшний день в самом деле был паршивым. Как и, судя по всему, будут последующие дни.

Ведь, конечно же, главой Отдела тайн являлась я.

Первый рабочий день начался с ненависти к самой себе. По какой-то причине «прошлая я» посчитала хорошей идеей заставить «будущую я» работать даже во время отпуска, причём столь коварным способом!

Дело о проклятой должности профессора Защиты уже долгое время находилось в списке «этим стоит когда-нибудь заняться, но не обязательно сейчас»; а данный список, естественно, пополняется гораздо чаще, чем сокращается. Туда скидывают всё самое несрочное, скучное и неудобное. И, во время подготовки к Хогвартсу, мне подумалось, что раз уж предоставился случай, то нужно сделать полезное дело. «Нужно» не означает «хочется», так что да, признаю, без должной мотивации я вряд ли бы и пальцем пошевелила, но это надо же было додуматься — угрожать самой себе увольнением!

Обиднее всего то, что увольнение являлось моей заветной мечтой. Хоть на словах «должность главы Отдела тайн» звучит круто, в реальности данная работа является тяжёлой, неблагодарной и эксплуатируемой. Возможность вести какие-либо личные проекты или исследования практически отсутствует — всё время уходит на бумаги, бумаги, бумаги, бумаги и для разнообразия ещё бумаги. Задача главы заключается в том, чтобы всегда знать, чем именно занимаются твои подчинённые (и нести ответственность за их просчёты), координировать совместную работу разных подразделений, давать разрешения/запреты на те или иные действия. Ну и ещё платить им всем деньги.

Финансы всегда являлись больной темой. Конечно, больше всего с этим мучались волшебники из подразделения логистики, но они в свою очередь мучали этим меня. Если кратко: денег не было. Иронично, но главной тому причиной являлась всё та же секретность.

Видите ли, Отдел тайн, увы, не является неприступным. В мире просто не существует должного количества заклинаний, способных уберечь опаснейшие знания и артефакты (некоторые из которых реально могут изменить весь мир) от желающих заполучить их в свои руки. Но, как известно, о чём человек не знает — то для него не существует; если информацию нельзя полностью защитить, то её можно хотя бы спрятать. Руководствуясь подобным мышлением, более трёхсот лет назад Отдел тайн сотворил сложные чары, являющиеся смесью из отвода глаз и Фиделиуса, которые незаметно влияют на мыли посторонних людей, заставляя их не думать об Отделе тайн слишком много и в целом относиться к нему как к чему-то недостаточно серьёзному. Такая защита оказалась довольно эффективной — ещё ни разу министр магии не подходил к нам с вопросом «а нет ли у вас случайно какого-нибудь мощного волшебного оружия, способного стереть врагов Британии в прах?» (а такое оружие у нас имелось, и оно было способно стереть в прах не только врагов Британии, но и саму Британию).

К сожалению, этот меч был обоюдоострым. Повторюсь, о чём человек не знает — то для него не существует; соответственно, если никто не видит, над чем мы работаем — значит, мы не работаем вообще. Именно из-за подобного общественного пренебрежения мне приходится каждый год чуть ли не на коленях вымаливать у министра увеличение финансирования, борясь за каждый кнат.

Однажды мне всё в край надоело, и я высказала мысль об уходе с должности. Мой заместитель (который в подобном случае был бы обязан занять моё место) пришёл в ужас и прямо заявил, что только через его труп. Конечно же, это не остановило меня от попытки написать заявление о добровольной отставке, но заместитель вовремя успел опубликовать крупную статью об исследовании времени под своим настоящим именем, тем самым нарушая один из важнейших критериев, по которым выбирался новый глава Отдела тайн: отсутствие публичной известности. В результате чего клятвы, данные мною при становлении главой, не позволяли мне как и передать кресло заместителю, так и просто уйти с должности, оставляя своё место пустым (без чёткого руководства мог начаться сущий хаос, так что в данной ситуации правила были строгими). Конечно, в случаях, когда заместитель не мог перенять должность, регламент позволял предложить место главы подходящему по критериям руководителю одного из подразделений. Как назло, именно «предложить», а не «всучить» — ведь очевидно, что дураков, согласных на такое предложение, не найдётся.

В результате мне физически нельзя было уволиться без особо веской причины (желание сжечь каждый документ Адским пламенем таковой не являлось), чему мой заместитель, несомненно, радовался. Я отомстила тем, что в один прекрасный день сунула ему под нос справку от ментального целителя и свалила в годовой отпуск (удивительно, но вот это правила позволяли), повесив все свои обязанности на него.

* * *

Мой кабинет выглядел обыденно: диванчик, камин (на снятие защитных заклинаний с которого ушла большая часть утра), широкий рабочий стол, пара стульев и длиннющий стеллаж, вытянувшийся вдоль всей стены. Какие-либо декоративные предметы отсутствовали — мне просто никогда не хотелось заставлять место своего частого пребывания бесполезным хламом, собирающим пыль (протирать которую приходилось вручную, ибо домовым эльфам появляться в Отделе тайн категорически запрещалось). Из всех хранящихся здесь вещей к работе не относились лишь две: чай и сервиз к нему. За время моей карьеры заварные травы стали для меня заменой успокоительного (хотя порой возникало сильное желание перейти на что-нибудь покрепче), в результате чего всевозможные чайные коробки занимали собой четверть шкафа. Остальные полки были завалены бумагами, пустыми бланками, книгами, мелкими артефактами и всяческими приборами. Особо секретные материалы хранились в отдельной комнате.

Серая мантия невыразимца по-прежнему покоилась на моих плечах, только теперь на ней ярко выделялось несколько дополнительных вышивок, дающих всем понять, что перед ними — глава отдела. Я сидела за своим столом и перебирала последние отчёты, когда ко мне постучали.

— Кто? — крикнула я, стараясь не звучать резко.

Дверь открылась, и в помещение вошла руководительница Комнаты времени.

— С возвращением, Глава, — сдержанно поздоровалась она, садясь напротив меня за стол.

— Мм, добрый день, мисс Время, — не отрывая взгляда от документов, ответила я.

Чтобы невыразимцам не приходилось каждый раз произносить длинное «руководитель такого-то подразделение», в Отделе тайн существовали прозвища, передаваемые вместе с должностями. Таким образом, руководительницу Комнаты времени называли «мисс Время», руководителя Комнаты смерти называли «мистер Смерть», хранителя Зала пророчеств — «мистер Хранитель» и так далее.

— Я хотела обратить ваше внимания на несколько моментов в моём отчёте, — мисс Время положила передо мной ещё одну стопку бумаг.

— Ага, — я устало потёрла переносицу, прекрасно понимая, что личной отчёт руководителя Комнаты времени всегда подразумевает наличие проблем.

— У нас произошёл неприятный инцидент, — тут же начала оправдывать мои ожидания мисс Время. — Мы наконец-то смогли создать первый прототип маховика времени по новому шаблону, но не успели до конца оформить документацию. У одного из занимающихся им работников недавно погиб сын, и он в порыве отчаяния решил «вернуть всё назад». По-видимому, в его понимании новая модель маховика не входила в категорию привычных маховиков времени, иначе бы клятвы не позволили ему использовать её. В результате этот работник отправился слишком глубоко в прошлое, и, согласно большинству теорий, его безвозвратно выбросило в параллельную временную линию. Так что, к сожалению, вместе с новым маховиком мы навсегда потеряли очередную порцию песка времени. А, и сотрудника тоже. У нас вновь нехватка персонала.

Эта новость была прискорбной, но не удивительной. Если взять общую статистику подразделений, то уровень смертности среди невыразимцев Комнаты времени являлся одним из самых низких; зато они всегда били рекорды по числу пропавших без вести.

Я раздражённо провела ладонью по лбу и мрачно произнесла:

— Соболезную. Что-нибудь ещё?

— Осмелюсь предположить, что данное происшествие является последствием инцидента с Элоиз Минтамбл. Когда её выбросило в нашу временную линию, время исказилось сильнее, чем мы тогда думали. В совокупности с частым использованием маховиков времени всем нашим отделом на повседневной основе, это привело к тому, что сейчас временной поток похож на оттянутую резинку, готовящуюся ударить по пальцам.

Нахмурившись, я инстинктивно бросила взгляд на свои наручные часы. Они, несмотря на простую внешность, являлись уникальнейшим артефактом (таких было всего двое: один у меня, другой — у главы Комнаты времени). Главная особенность этих часов заключалась в том, что они никогда не переставали идти дальше, даже в том случае, если их владелец попал во временную петлю. Незаменимая вещь при нашей работе.

— И какие могут быть последствия «удара оттянутой резинки»?

— Пока что трудно предсказать. Возможно, это будет массовое исчезновение песка времени из нашей линии или же его внезапная непригодность. Но мы работаем над тем, чтобы «ослабить натяжение», так что ничего чересчур радикального произойти не должно.

На этой ноте мисс Время решила закончить, и попрощавшись, удалилась из кабинета.

* * *

Больше всего моему возвращению на работу радовался мой заместитель — это было очевидно хотя бы по тому, что он отмечал данное событие двое суток и соизволил явиться на работу только к третьему дню.

— Как же я счастлив видеть вас, Глава! — воскликнул он, без стука вломившись в мой кабинет.

— А как же счастлива была я, пока не видела вас, мистер Зам! — таким же воодушевлённым тоном откликнулась я.

Несмотря на то, что я знала его настоящие имя, а он входил в тройку тех, кто знал настоящее моё (двумя другими являлись архивариус Отдела тайн и мой ментальный целитель в Мунго), мы всё равно обращались к друг другу по прозвищам. Того требовал рабочий этикет.

Прежде чем мистер Зам успел отреагировать на моё столь тёплое приветствие, я резко спросила:

— Куда вы дели зеркало?

Заместитель несколько секунд растерянно моргал, прежде чем до него дошло, что речь идёт о Еиналеж — зеркале, в котором был заточён вывернутый наизнанку боггарт (не спрашивайте как и зачем).

— Ну, оно нужно было Дамблдору, он попросил Фаджа, а Фадж попросил нас.

— Причём здесь Фадж?.. — не поняла я.

— Он наш новый министр, ещё с прошлой осени, — пояснил мистер Зам, прекрасно помня, что подписка на «Ежедневный пророк» для меня не более чем лишняя трата денег и что ему нужно лично сообщать мне все важные общественные новости.

— У нас новый министр? — я удивилась, но потом, посчитав это неважным, вернулась к вопросу о зеркале. — Сколько?

— Ну, — мой заместитель слегка помялся. — Они не стали платить за его аренду…

— Тогда какого дракла ты им его отдал?!

— Дамблдор обещал следующим летом дать на изучение Философский камень! — выпалил он.

Философский камень. Эти два слова волшебным образом потушили пылающую во мне злость.

— …Настоящий?

— Настоящий.

Настоящий философский камень. Тот самый камень, созданный Николасом Фламелем. Тот самый камень, умеющий производить элексир жизни. Тот самый камень, способный превращать вещи в золото. В настоящее золото — то, которое можно продать гоблинам.

— Мистер Зам, — на моих губах сама собой растянулась широкая улыбка. — Я уже говорила вам, как сильно вас люблю?

* * *

Год спустя Дамблдор с очень извиняющимся видом положил передо мной груду блестящих осколков.

Работа главы Отдела тайн напоминает барахтанье в русле реки — только тебе кажется, что течение замедлилось и ты наконец-то можешь начать грести в нужную сторону, как вдруг осознаёшь, что через пару метров впереди тебя находится водопад.

Нудная рутина продолжалась бесчисленные дни: мне нужно было разобрать старые дела, составить кучу запросов в финансовый отдел Министерства, утвердить планы дальнейших разработок и хотя бы раз повидаться с новым министром. Кстати, согласно правилам, министр имел право знать о настоящей личности главы Отдела тайн; но министра о данном факте традиционно не просвещали.

Один из метафорических «водопадов» случился в конце весны, когда ко мне в кабинет влетел мистер Вселенная и взволнованно доложил, что с ним связалось международное сообщество Астрологических Астрономов. Оно передало информацию, согласно которой к Земле приближалась комета, способная нанести нашей планете значимый урон. В принципе, по их наблюдениям, существовал довольно высокий шанс того, что комета пройдёт мимо Земли, но никому не хотелось рисковать и попасть под низкий процент статистики. Поэтому Астрологические Астрономы приняли решение слегка изменить траекторию движения астероида с помощью магии, перенаправив его поближе к орбите Юпитера. А для этого им требовалось за пару месяцев собрать большую группу магов. Так как подобное событие полагалось держать в секрете от публики во избежание ненужной паники, запрос о помощи был направлен лишь в ограниченный круг доверенных организаций.

Данные новости заставили меня сильно понервничать. Чтобы не нервничать одной, я очень внимательно изучила всевозможные последствия столкновения кометы с Землёй, после чего во всех мрачных красках пересказала их министру. Пугливость Корнелиуса Фаджа сыграла на руку — он предоставил довольно крупную сумму, с лихой компенсирующую нехватку персонала. На помощь Астрологическим Астрономам была отправлена большая часть невыразимцев, в то время как я сама, решив не ввязываться в эту «командировку», попыталась расслабиться и перестать переживать из-за неподвластных моему контролю вещей. Увы, тщетно. Всё закончилось тем, что я на пару с хранителем Зала пророчеств перебирала предсказания о возможном конце света, ища упоминания падающих космических тел.

Вздохнуть с облегчением получилось лишь тогда, когда ко мне пришёл доклад мистера Вселенной о том, что всё обошлось.

Течение реки повседневности вернулось в широкое русло.

* * *

Монотонная работа с бумагами продолжалась, временами разбавляемая новостями из газет: открытие нового вида магических трав, очередная модель Нимбуса, байки о каком-то слизеринском монстре в Хогвартсе и шокирующий побег Сириуса Блэка из Азкабана.

Последнее звучало довольно беспокояще, но прямо сейчас у меня имелся более достойный повод для волнения — (опять) мисс Время, с неуверенным видом стоявшая в центре моего кабинета.

— Мне удалось обнаружить новую лазейку в текущей системе клятв невыразимцев, — осторожность, с которой она подбирала слова, предвещала мало чего хорошего. — Как вы знаете, почти все работники связаны клятвой «не давать постороннему права владеть служебными предметами/артефактами в случае, если сохранность данного служебного предмета/артефакта не может быть гарантирована». Но, если ты используешь Прытко-Пишущее перо для подписания разрешения о выдаче маховика времени… Если ты не замечаешь, что перо пишет не на нужном тебе документе… И если при этом проверяющий, полностью доверившись твоему профессионализму, посчитал ошибочно подписанный документ продуманным решением… То есть вероятность случайно отдать маховик времени не в те руки.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем я сделала три больших глотка из кружки чая, устроилась на своём стуле поудобнее и, собравшись с духом, спросила:

— Кому?

— Маглорожденной третьекурснице.

Чашка в моей руке треснула.

«Кричать на подчинённых — это невежливо», — мне пришлось сделать глубокий вдох.

— Не ожидала от вас… подобной некомпетентности, — медленно проговорила я. — Позже назначу взыскание. На том маховике было ограничение?

— Да, три часа. Также девочку проинструктировали о пользовательской технике безопасности и заставили пообещать во что бы то ни было соблюдать её.

Ну да, конечно, у несовершеннолетних запрещено брать Непреложный обет. Поэтому просто «пообещать». Поверить ребёнку на слово. Аж смешно! Даже если она сама будет честно следовать правилам, кто-нибудь всё равно может случайно заметить маховик, украсть его, и тогда… Уйма объяснительных.

«Калечить своих сотрудников — это незаконно», — ещё один глубокий вдох.

— Есть ли шанс забрать его назад прямо сейчас? — со слабой надеждой спросила я.

— Боюсь, это будет проблематично, — мисс Время поджала губы. — Маховик уже в Хогвартсе, и чтобы нам его оттуда прислали, нужно написать причину изъятия; а ею в нашей ситуации может являться только неправомерное использование… Более того, понадобится подпись проверяющего, а он успел уйти отпуск.

«В принципе, я имею полномочия привлечь сотрудника во внерабочий период и самолично затребовать изъятие… Но мне ещё понадобится согласие директора Хогвартса, а он не обязан его давать… — отстранённо подумала я. — На это уйдёт куча бумаг и уйма времени! У меня и так нет лишней свободной минуты, сейчас в приоритете реабилитация жертв локансской амнезии…»

— Что ж, значит, будем ждать неправомерной эксплуатации, — мои руки чесались поскорее заняться составлением запрета на использование Прытко-Пишущих перьев для подписания важных документов. — Пусть ваш отдел следит за ней, девочка наверняка когда-нибудь оступится. Не думаю, что она способна натворить нечто серьёзное, но, всё равно, маховик изымайте при малейшем поводе.

* * *

Девочка продержалась на удивление долго — я даже успела забыть о ней. Так что серьёзный инцидент, произошедший лишь в конце учебного года, оказался неприятным сюрпризом.

Изъятый маховик времени лежал передо мной на столе, но вместо мисс Времени мой кабинет мерил шагами крайне недовольный руководитель Комнаты смерти.

— Целых две жизни, — сквозь стиснутые зубы прошипел он. — Две!

— Уже известно, чьи именно? — поморщившись, поинтересовалась я.

— Нет! Девчонка лишь пробормотала нечто невнятное о спасении друзей от дементоров, а потом вмешался директор и почти прямым текстом заявил, что большего мы не узнаем.

— Подождите, дементоры? — на миг мне показалось, что я ослышалась. — Что они забыли в Хогвартсе?

— Они охраняют его, — мистер Смерть раздражённо закатил глаза. — В любом случае, целенаправленное вмешательство в судьбу НЕ-ПРИ-ЕМ-ЛЕ-МО! Из-за этого все наши расчёты на ближайшие несколько лет пошли жмыру под хвост!

— Понимаю, — сочувственно кивнула я, попутно пытаясь вспомнить, упоминал ли что-нибудь мистер Зам про становление Хогвартса филиалом Азкабана.

— Раз понимаете, то почему тогда вы допустили подобное?! Вам давно стоило уволить всех тех криворуких придурков из Комнаты времени! Они только тратят…

— Мистер Смерть, — лучше перебить его прежде, чем он в который раз начнёт распинаться о своей нелюбви к работникам подразделения мисс Времени. — Я услышала ваше недовольство и учла ваше мнение. Сложившаяся ситуация мне самой неприятна, и меры для предотвращения подобного уже приняты.

— Пф! — мистер Смерть фыркнул, резко развернулся на месте и направился к выходу из моего кабинета. — До свидания! — скупое прощание было приправлено демонстративным хлопком двери.

Я тяжело вздохнула, мысленно сетуя на его вспыльчивый нрав. Другим подчинённым подобное поведение не позволялось, но ему, в качестве исключения из-за специфики работы, делались небольшие поблажки.

Тем более, в данном случае у главы Комнаты смерти имелись веские причины для возмущения.

Каждый невыразимец, собирающийся вмешаться в ход времени, с самого начала давал огромное количество всевозможных клятв. Безопасное обращение с маховиками в первую очередь сводилось к предотвращению нарушения причинно-следственных связей, поэтому одно из главных правил звучало таким образом: «не пытаться изменить то, что точно случилось».

Причина, по которой запрещено пробовать в пределах текущей временной линии предотвратить случившееся, проста — тщетность. Что бы ты ни делал, все твои поступки так или иначе приведут к однажды увиденному тобой результату. Все события прошлого происходят уже с учётом вмешательства из будущего. Тут возникает вопрос: зачем лишний раз заморачиваться и на официальном уровне запрещать попытки изменить прошлое, если на конечном итоге они всё равно не скажутся? Затем, что способы, которыми время станет пресекать твои старания повлиять на судьбу, будут отнюдь не милосердны. Вселенная вполне способна убить тебя, только чтобы ты не смог вмешаться в оригинальный ход событий.

По такой же схеме работают прорицания. Пророчество — это следствие того, что уже случилось в будущем; то, что обязательно произойдёт в рамках текущей временной линии. Противостояние судьбе бесполезно, а зачастую ещё и болезненно. И не слушайте этих скептиков-заумников, которые во всё горло кричат «нужно самим выбирать свою судьбу!». Я, как квалифицированный специалист с многолетнем стажем работы, могу с уверенностью заявить, что ошибочных пророчеств не бывает — бывают либо уже сбывшиеся, либо те, которые пока что не сбылись. При разговоре об «играх с судьбой» также часто вспоминают историю одного волшебника, которому гадалка предсказала, что он умрёт ровно через десять лет. Искренне поверивший ей волшебник пришёл к выводу, что до назначенный даты он умереть не сможет, а значит, по сути будет бессмертным; вот ему и пришла в голову прекрасная идея — попробовать спрыгнуть в жерло вулкана и посмотреть, как судьба его защитит. Ну, судьба взяла и защитила. На подлёте к вулкану волшебника сбил магловский вертолёт, и все оставшиеся десять лет до своей кончины он провёл на больничной койке.

Помимо соблюдения причинно-следственных связей у путешествующих во времени есть ещё одно главное правило: «не пытаться целенаправленно спасти кого-либо от смерти». Оно всегда вызывало огромное количество споров — ибо, в принципе, было возможно спасти жизнь того, чью смерть не подтверждали неоспоримые факты. Собственно, так раньше и делали: когда, например, вспыхивал пожар, невыразимцы использовали маховики времени и заранее прятали куда подальше людей, которые в изначальной версии событий значились сгоревшими заживо. Трюк работал, ведь этих людей по-прежнему считали погибшими в огне (факт их выживание скрывали до того момента, как невыразимцев посылали за ними в прошлое), причинно-следственная связь не нарушалась.

Но, со временем, у подобных «чудесных спасений» был выявлен довольно неочевидный, заметный лишь на фоне общей статистики побочный эффект. Заключался он в резком скачке уровня смертности — серия преступлений, череда несчастных происшествий и тому подобное. И среди случайных жертв часто оказывались те, что некогда выжили благодаря маховику. Из-за этого даже появилась смутная теория, согласно которой маховики времени, используемые для спасения от смерти, становились проклятыми. Нет, они не несли в себе тёмную магию, просто использующие их невыразимцы имели повышенный риск пораниться/умереть во время выполнения своей работы. Но теория так и осталась теорией, ибо какие-либо подтверждающие её факторы отсутствовали, а проводить эксперименты было слишком негуманно. Точное объяснение данному феномену так и не нашлось. Тогдашний руководитель Комнаты смерти пришёл к очень литературному заключению: «Смерть злится из-за украденной добычи». Невыразимцы, из первых рук знающие об опасностях по ту сторону завесы, единогласно решили не лезть в это и закрыли дело.

По-хорошему, изъятый маховик следовало сегодня-завтра вернуть в Комнату времени или прямиком в Артефакторий. Но, так как мой рабочий девиз гласил «не откладывай на завтра то, что можешь не делать вообще», я затолкала его в ящик своего стола, мысленно пообещав себе разобраться с ним когда-нибудь позже. Да, когда-нибудь.

Со стороны можно подумать, что стол — не самый безопасный способ хранения для подобных предметов, но, будьте уверены, это место надёжно защищено. Стоит кому-то помимо меня выдвинуть ящик, как сразу же сработают маскирующие чары и вместо своего истинного содержимого в нём окажется выставленная на всеобщее обозрение очень страшная вещь — неоплаченные счета.

Плюсом в сложившейся ситуации являлось то, что данный инцидент можно было использовать как предлог для дополнительного финансирования.

В один нечудесный день ко мне заявился неожиданный посетитель.

— Вы пришли по поводу моего запроса на увеличение финансирования? — со скрытым нетерпением спросила я, глядя на старшего заместителя министра магии, Долорес Амбридж, которая в данный момент сидела за моим столом и пила предложенный исключительно из вежливости чай.

Столь высокопоставленные сотрудники Министерства редко посещали чужие отделы лично, предпочитая отправлять вместо себя письма или подчинённых. Поэтому нахождение Долорес Амбридж в моём кабинете означало то, что речь пойдёт либо о серьёзных вещах (например, о крупных инвестициях в новый проект), либо о чём-нибудь строго конфиденциальном.

— Ваш запрос? — Амбридж переспросила с удивительно искренним непониманием. — Прошу прощения, но этим занимается отдел финансов, а не я. Уверена, они в скором времени пришлют ответ.

Она вновь подлила в свою чашку из чайника.

«Зря я заварила эксклюзивный чай из "соцветия душистой сливы и многолетнего женьшеня", — промелькнула в моей голове досадливая мысль. — Стоило споить ей магловский Эрл Грей».

— Что ж, — мне удалось скрыть раздражение, — в таком случае, по какому делу вы пожаловали?

— Нам нужен кубок, — уверенным тоном заявила заместитель министра.

— Ах, конечно, — мои губы сами собой растянулись ни то в полуулыбке, ни то в полуоскале. — Какой именно? Святой Грааль?

— Нет, Кубок огня, — поправила меня Амбридж, словно бы не услышав в моём голосе сарказма. — Было принято решение возобновить Турнир Трёх Волшебников.

«Ага, — с деланным спокойствием подумала я. — На вот это деньги уже небось выделили».

— Удивительно! — притвориться восхищённой получилось легко. — Кто бы мог подумать, что на нашем веку случится столь неординарное событие! Кто участвует?

Немного даже ощущалась искренняя радость — за транспортировку Кубка огня из Артефактория нам полагалась доплата.

— Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг. Сам турнир будет проводиться у нас, — кажется, Амбридж очень сильно гордилась этим. — Министр Фадж хочет, чтобы всё прошло идеально, особенно после случившейся неприятности на недавнем матче…

Пока заместитель министра продолжала говорить про свои надежды на данное мероприятие, я попыталась вспомнить, о каком матче шла речь.

«А, точно, мировой чемпионат по квиддичу, с которого мой заместитель вернулся потрёпанным и заплаканным. Мне ещё пришлось очень долго успокаивать его ромашковым чаем, прежде чем он начал длиннющую тираду о слабоумных организаторах и слепых мракоборцах…»

— …жаль, что я не смогу увидеть всего своими глазами, — печально вздохнула Амбридж. — Я думала, может мне лично заняться уроками Защиты, но преподаватель на этот год уже был назначен. И представляете, кого Дамблдор взял? Аластора Грюма! Да подобных ему опасно подпускать к детям! Страннейший тип. Я проходила мимо его кабинета, когда он собирал вещи, и увидела, сколько разного барахла этот ненормальный планировал взять с собой в Хогвартс. Вот зачем ему в школе целых три террариума с пауками? Или, например, две пары ботинок. Не понимаю, из-за какой причины ему вообще понадобилась парная обувь — ему же не на что её надевать.

«Из-за той же причины, по которой вы носите бюстгальтер», — захотелось ответить мне, но вместо этого я лишь легонько пожала плечами.

Амбридж, судя по всему, вошла во вкус и ещё очень долго разглагольствовала на тему Хогвартса и Министерства. Ушла она только тогда, когда закончился весь чай.

* * *

Один магловский мудрец как-то сказал: «Единственная свобода, которая может быть у каждого — свобода выбора».

Временами мне всерьёз хотелось, чтобы этой самой свободы у меня не было и ответственность за принятые решения лежала на ком-нибудь другом. Глава Отдела тайн должен уметь в подходящие моменты выключать сострадание, ведь на данной должности слишком уж часто приходится выбирать из двух зол. Нельзя также забывать, что меньшее зло всё ещё остаётся злом, поэтому остаётся лишь учиться мириться с публичным осуждением и собственной совестью.

Но, как бы странно для вас это ни прозвучало, работа не занимает всю мою жизнь, и в свободное от неё время иногда бывают случаи, когда предоставляется возможность сделать выбор между двумя «добрами». Например, как сейчас.

— Фисташковое, — решила я, тыкая пальцем в меню.

— Прошу прощения, но мороженое закончилось, — извиняющимся голосом произнесла продавщица за стойкой.

Ладно, иногда добро выбирать не приходится.

— Тогда с грецким орехом.

— Мне очень жаль, но у нас вообще любое мороженое закончилось, последнюю порцию орехового забрали буквально пару минут назад.

…Иногда всё добро уже выбрали до тебя.

— А какие-нибудь холодные десерты у вас остались? — кисло спросила я.

— Только ванильный пудинг.

Данное кафе именовалось «Сахарная фея». Оно находилось очень близко к Министерству и являлось довольно популярным среди его сотрудников, особенно в обеденные перерывы. Так что, несмотря на среднее качество еды, здесь всегда хватало посетителей.

Сегодня было 31 октября, Хэллоуин. Я с самого утра планировала закончить все дела пораньше и насладиться редким разнообразием праздничного меню. Но, конечно же, вселенской удаче плевать на мои надежды — из Хогвартса пришло сообщение о проблеме, возникшей с Кубком огня. Следовательно, до самой ночи мне пришлось вдалбливать этим некомпетентным придуркам тот факт, что дело не в самом Кубке, а в том, кто додумался закинуть туда имя несовершеннолетнего школьника. В несоблюдении инструкции эксплуатации вина лежит исключительно на эксплуатирующих!

Единственная капелька везения — по праздникам «Сахарная фея» работала круглосуточно. Но, увы, за день всё уже успели разобрать; новые порции мороженого лишь под утро заказывались у Фортескью.

Я примостилась в дальнем тёмном углу и грустным взглядом уставилась на тарелку с пуддингом.

Так как мой рабочей день официально закончился, то сейчас на мне не было привычной серой мантии. Чаще всего невыразимцы старались не ходить в одно и то же заведение и в форме, и в гражданском во избежание раскрытия своей личности по вкусовым предпочтениям. Но, повторюсь, в праздники меню меняется — так что сегодня можно сделать исключение. Тот самый редкий приятный момент, когда ты просто спокойно ешь и на тебя никто постоянно не пялится.

Ткнув ложкой в пудинг, я несколько секунд бездумно наблюдала за тем, как он мелко подрагивает после прикосновения. Голод был, но аппетита не было.

— Добрый вечер, мисс Грин! — надо мной внезапно раздался знакомый голос. — Вы выглядите так одиноко, не возражаете против моей скромной компании?

Не дождавшись разрешения (которого бы в любом случае не последовало), этот «скромный компаньон» наложил чары от подслушивания и уверенно занял место напротив меня, ставя перед собой поднос с несколькими тарелками.

— Объясните пожалуйста, почему я вынуждена лицезреть ваше лицо в нерабочее время, мистер Зам? — я уставилась на него недовольным взглядом.

Мой заместитель, в отличие от меня, был в серой мантии, так что в данной ситуации все ещё полагалось обращаться к нему по прозвищу.

— Эх, как грубо, — он показательно расстроился. — Между прочем, ваше хмурое лицо тоже не самый приятный вид, но я-то никогда не жалуюсь.

— Если вам не нравится моё хмурое лицо, — медленно начала я, глядя на вазочку с большой порцией орехового мороженого, расположившуюся на подносе мистера Зама, — то вы можете просто закрыть глаза или отвернуться.

— Я на такое больше не куплюсь, — мой заместитель тут же посерьёзнел, из собственного опыта зная, что стоит ему хотя бы на миг потерять бдительность, как часть его мороженого может мистическим образом исчезнуть. — А почему вы не взяли себе полноценный ужин? Разве вы не голодны?

«Он пришёл позлорадствовать?» — раздражённо подумала я, не желая рассказывать о почти полностью потраченной на хэллоуинские премии зарплате.

— Пуддинг довольно калориен, — а ещё любовь к сладкому перевешивает стремление питаться «нормальной едой». — Зачем вы здесь, мистер Зам?

— Ах, да, — сбавленным тоном начал мой заместитель, — так как я с завтрашнего дня ухожу в отпуск…

«Он точно пришёл позлорадствовать!»

— …то хотел успеть передать вам продукт, который вы просили сделать.

Договорив, он выудил из своего кармана небольшой предмет и положил его передо мной на стол. Это была классическая английская булавка серебристого цвета.

Какие-либо дополнительные комментарии не требовались, я сразу опознала заказанный мною портключ.

По некоторым причинам (в число которых ожидаемо входит безопасность) использование обычных портключей на территории Отдела тайн не представляется возможным. Меня уже давно посещала мысль заиметь личный быстрый способ перемещения, но как-то руки (и финансы) не доходили. Полгода назад я всё же сделала запрос в соответствующее подразделение на разработку особого портключа, способного нормально функционировать внутри моего отдела. И вот, наконец-то, результат был готов.

— Настройки? — серебристая булавка быстро нырнула ко мне в карман.

— Работает исключительно на вас, при словах «Лавли-Луи» отправляет прямиком в Мунго, в отделение для ментально больных.

— …До чего милая забота, — фальшивость моей улыбки выдал раздражённо дёрнувшийся глаз. — А теперь я бы всё-таки предпочла поесть. Вы хотели что-то ещё?

— Тоже поужинать, конечно же! — жизнерадостно ответил мистер Зам.

— Если вы не успеете сохранить свои воспоминания в Комнате разума и отключить камин по истечении остатка сегодняшнего дня, то ваш отпуск будет сдвинут на сутки позже.

— Но… — он осёкся, поджал губы, после чего задрал рукав мантии, проверяя наручные часы. — Издеваетесь? До двенадцати ночи есть лишь полчаса! Успеть за это время физически нереально! Вы ведь не станете в самом деле переносить мне отпуск, правда?

Я неопределённо промолчала, только улыбнулась ещё шире, на сей раз искренне. Всё-таки некоторые из полномочий главы Отдела тайн могут быть по-приятному полезны.

— Мерлин, так нечестно! Ладно, понял, ухожу, — развеяв чары от подслушивания, мой заместитель проворно выбрался из-за стола, попутно прощаясь. — Спасибо за уделённое время, мисс Грин!

Его спешный уход оставил меня одну наедине с несколькими полными тарелками еды. Куриный суп и порция жареной картошки с грибами выглядели намного сытнее, чем какой-то там пуддинг.

Удивительно невероятная удача.

«Ага, конечно», — я покачала головой, и, глубоко вздохнув, придвинула к себе чужой поднос.

Пройдясь по всему содержимому, мой взгляд замер на так и не тронутом подтаявшем мороженом.

«Ну в самом деле, какой же он подлиза».

* * *

Когда однажды вышла газета, в которой Гарри Поттер кричал о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, я не придала ей большого значения. Несмотря на то, что Отдел тайн являлся частью Министерства, мы никогда не позволяли себе вмешиваться в политику; и благодаря отводящим внимание чарам нас в принципе редко пытались использовать. Первая магическая война на невыразимцев едва ли повлияла, так что даже если Тёмный Лорд и впрямь вернулся, нас бы это не касалось.

По правде говоря, было легко поверить, что всё это просто очередная неудачная шутка Дамблдора — никаких подтверждений слов Поттера не обнаружилось.

Тишь да гладь длились целых полгода.

Первый «тревожный звоночек» прозвенел за неделю до рождества. В тот день ко мне зашёл Хранитель Зала пророчеств.

— С одним из моих работников, Бродериком Боудом, сегодня произошёл несчастный случай, — хмуро произнёс он. — Его обнаружили лежащим без сознания на полу посреди рядов Зала.

— Оу. Неужто он коснулся одного из пророчеств? — я удивлённо вскинула бровь.

— Мы тоже сперва об этом подумали, хотя подобная глупость опытным невыразимцам обычно несвойственна, — мистер Хранитель покачал головой. — Но Боуда удалось разбудить. Физическим с ним всё в порядке, зато его разум потерпел серьёзный урон — он теперь искренне считает себя чайником. Мы отправили беднягу в Мунго. Точного диагноза пока нет, но ему придётся провести там минимум месяц.

— Мм-да, — понуро хмыкнула я.

Мне вдруг вспомнилось, как в последний день лета пришло сообщение из Аврората о том, что к нам в отдел пытался проникнуть некий Стерджис Подмор. Делал он это довольно неуклюжим способом, из-за чего его арестовали ещё на подходе к лифту. Тогда то происшествие не показалось чем-то тревожащим — раз в пару лет появляются подобные экземпляры, думающие, что смогут украсть из Отдела тайн очередной ценный артефакт (отталкивающая внимание защита, увы, не всегда спасает от одержимых каким-либо конкретным предметом грабителей).

Сейчас же дурное предчувствие холодком пробежалось вдоль моей спины.

Всё-таки, что такого важного хранилось в Зале пророчеств, раз некто решился на воровство? На ум сразу приходило несколько предсказаний о конце света, масштабных войнах и смертях, среди которых также находилось пророчество Сивиллы Трелони, принесённое в 1980 году директором Хогвартса. Его содержание было записано в хрустальный носитель напрямую из воспоминаний Альбуса Дамблдора, в то время как он сам пересказал текст лишь двум людям: мне и Хранителю. Больше о существовании пророчества никто знать был не должен. Что уж говорить, звучало оно довольно притягательно:

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

Для всех нас тогда казалось очевидным, что о подобном распространяться не стоит. Хрустальный носитель поставили на полку и Дамблдор вернулся в Хогвартс, на этом всё.

— Скажите, мистер Хранитель… — я на секунду поджала губы. — Пророчество про Того-Кого-Нельзя-Называть всё ещё идентифицируется как неисполненное, да?

Невыразимец по-старчески вздохнул и, слегка сгорбившись, ответил:

— Да.

* * *

Через несколько дней у нас на входе был обнаружен тяжело раненный сотрудник из Отдела магического правопорядка.

А затем, одиннадцатого января, мой заместитель молча положил передо мной «Ежедневный пророк», на страницах которого красовался печально известный Август Руквуд в компании прочих Пожирателей смерти.

«Мерлиновы кальсоны…» — мысленно простонала я, с неприязнью взирая на заголовок:

«МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА. МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО "ДУША ЗАГОВОРА" СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ — БЛЭК».

Настроение продолжало падать всё ниже по мере чтения. Во время беглого просмотра текстовых блоков, мой взгляд остановился на последних строках десятой страницы, где укромно притаилась гораздо более значимая для меня новость: «ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА».

— Бродерик должен был вернуться на этой неделе… Его напарники даже планировали предложить ему сменить прозвище на «мистер Чайник», — тихо проговорил мистер Зам. — Я… Мы с ним давно были знакомы. Вместе ходили на международный матч по квиддичу, он ещё помог мне не заблудиться в толпе, когда напали Пожиратели…

На меня неожиданно накатила усталость. Уволиться хотелось как никогда. Я на несколько секунд прикрыла глаза и, помассировав пальцами виски, вновь перечитала предложение, в котором произошедшее равнодушно называли «несчастным случаем»:

«…Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием…»

«Ничего не предвещало беды» — хотелось бы так сказать, но правда в том, что этих предвестников беды было чересчур много и на ещё один попросту не обратили внимания. Ведь, действительно, на фоне остальных событий неполадки в работе каминной сети казались наименьшей из проблем (альтернативные входы Министерства находились внутри магловских телефонных будок, километровая очередь к которым довольно успешно выводила из себя абсолютно всех, так что большинству сотрудников разрешили остаться дома).

Хотя то, что министр внезапно выдал премию в честь какого-то праздника четырехлистного клевера и попросил весь наш отдел отправиться в коротенький отпуск на время технических работ, должно было сразу вызвать подозрение — подобная щедрость не могла являться беспричинной.

В чём мне лично довелось убедиться.

День шёл к полудню, а я валялась на диване в компании чашечки Тайского синего. Моё настроение было умиротворённым, ведь в кои-то веки причиной утреннего пробуждения служили не магические часы, а стремление выспавшегося организма бодрствовать.

Атмосфера спокойствия была нарушена внезапным образом: передо мной выпрыгнула призрачная светящаяся белка. Я, от неожиданности чуть не подавившись чаем, уставилась на хорошо знакомый патронус.

— Скажи всем дежурным покинуть отдел в течение часа, — раздался тихий голос, — затем отправляйся в Комнату управления.

Белка махнула хвостом и исчезла.

Несколько секунд я продолжала смотреть на пустое место. Потом, мысленно выругавшись, перевела взгляд на свои наручные часы. Стрелки показывали «11:02».

«"В течение часа" относилось к отрезку времени, за который я должна просто попросить дежурных уйти?.. Или имелось в виду, что точь-в-точь к концу этого часа дежурных не должно быть в отделе?.. — мой мозг уже начинал жаловаться на излишнюю деятельность. — Мерлин, ну что за напасть… В любом случае, придётся разобраться со всем до четырёх вечера…»

Я поднялась с дивана и отправилась за серой мантией, на ходу прикидывая, сколько времени займёт путь до рабочего места. Аппарировать внутрь Министерства без специального портключа и тонны бумаг было довольно проблематично, каминная сеть Атриума выведена из строя, а камин в кабинете главы Отдела тайн был ещё вчера отключён мной же. Я уже собиралась переместиться к телефонной будке, как вдруг в голову пришла мысль: тот, кто отправил мне патронус, явно не хотел терять время и вполне мог заранее позаботиться о проблеме долгого пути. Стоило проверить.

Мне хватило пары мгновений, чтобы добраться до прихожей, шагнуть в свой домашний камин и, бросив под ноги щепотку летучего пороха, чётко произнести: «Место-где-правят-бумаги». Прошу заметить, данное название было придумано ещё сотню лет назад моими предшественниками.

Сработало.

Зелёное пламя взвилось, застилая взор, и вот уже я находилась не у себя дома, а в кабинете главы Отдела тайн.

Внешне он ничуть не изменился — на столе не лежало никаких новых предметов, с полок шкафа ничего не пропало, да и следов чужого присутствия при беглом осмотре обнаружено не было. Терять время не стоило, и я поспешила к выходу.

«Так… На обратное подключение камина уходит примерно полчаса… — мои мысли продолжали производить расчёты. — Значит, нужно уложиться до половины четвёртого».

В приёмной мне понадобилось ненадолго остановиться, чтобы во всех деталях представить кабинет своего заместителя (в котором бумажных стопок было до обидного меньше, чем у меня), после чего я резко распахнула ближайшую дверь и переступила порог.

Мистер Зам, рывшийся в шкафу, удивлённо обернулся.

— Не думал, что вы добровольно сунетесь на рабочее место во время выходных. Неужели по мне соскучились? — радостно начал он, но запнулся, увидев моё серьёзное выражение лица.

— Отправьте всех дежурных домой, — без промедления приказала я. — И сами также идите домой. Хочу, чтобы в течение часа весь отдел был пуст.

Возможно, моя реакция являлась чрезмерной — до сих пор не было понятно, что вообще происходит и что конкретно от меня требуется. Но в подобных ситуациях всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. Работа научила.

— Могу ли я узнать причину?.. — медленно спросил мистер Зам, закрывая шкаф.

— Нет, ибо мне самой она тоже пока неизвестна. Со временем узнаю.

Несколько секунд мой заместитель растерянно моргал, после чего до него, очевидно, дошёл смысл сказанного. Встряхнув головой, он направился к выходу, напоследок отрывисто произнеся:

— Буду весь день наготове. Удачи вам с этим не-пойми-чем!

* * *

Комната управления представляла из себя нечто вроде центрального мозга Отдела тайн. Она была тесно связана с Комнатой разума (являющейся хранилищем информации), здесь происходили все процессы обработки данных. В это место не мог попасть никто, кроме главы отдела.

Отправитель патронуса велел прийти сюда, но не проинструктировал о каких-либо конкретных дальнейших действиях. Хотя, вариантов было не так уж и много. Несмотря на своё название, Комната управления чаще всего использовалась лишь как способ наблюдения — для того, чтобы сделать с её помощью что-либо взаправду существенное, требовалось огромное количество времени и сил (именно после последней попытки воспользоваться ею мой целитель прописал мне годовой отпуск).

Я опустилась в старинное мягкое кресло — единственный тут предмет мебели — и, удобно откинувшись на спинку, обратила всё своё внимание на находящийся передо мной гигантский аквариум. В отличие от Комнаты разума, в этом аквариуме никакие псевдо-мозги не плавали — всё свободное место занимал один большой, гигантский глаз.

Я встретилась с ним взглядом.

И тут же почувствовала, как проваливаюсь в пустоту.

Ощущение было… не таким неприятным, как при возвращении большого количества воспоминаний, но более… странным.

Я чувствовала, как нечто чужеродное проникает в мой разум, заглядывает в каждую частичку моего сознания, смотрит на тебя и в тебя — против такого никакая окклюменция не поможет.

Столь пристальный ментальный осмотр был необходим, в нём заключался принцип защиты данных от утечек. Каждый новый невыразимец в первый же рабочий день отправлялся в Комнату разума, где ему подсаживали в голову определённое искусственное воспитание — совсем маленькое, коротенькое; такое, присутствие которого нереально заметить. Затем, когда возникала необходимость проверить подлинность личности, аквариумные глаза при помощи подобия легилименции выискивали в разуме невыразимца тот самый идентифицирующий его фрагмент памяти. Ещё никому не удавалось эту защиту обмануть.

А вот Комната управления не стремилась найти в твоём разуме что-либо конкретное, она завладевала им целиком.

Тьма неживого присутствия окружала меня со всех сторон. Трудно сказать, через сколько времени, но в какой-то момент пришло понимание того, что доступ получен и я теперь способна на осознанные действия.

Всё ощущалось по-новому — здесь и сейчас не существовало зрения, слуха и других привычных чувств. Была лишь мысль.

Моя мысль.

Желание узнать, что происходит в моём отделе.

И в ту же секунду мне начали показывать: полутёмное помещение; вуаль Арки смерти, слабо колыхающаяся; толстый слой пыли на полке Артефактория; муха, залетевшая в коридор и противно жужжащая; бьющийся пульс спешащего в сторону выхода мистера Зама; искры горящей в канделябре свечи, отражающиеся от каменных стен; тихая музыка из недр Комнаты любви; скользящий ветер и шелест бумаг…

Прежде чем полностью раствориться в окружающей среде, я попросила:

«Нет, по-другому, не так подробно».

Поток информации изменился, значимо сокращаясь.

«Хочу видеть присутствие имеющих сознание крупных существ в коридоре и холле».

Центральный мозг с лёгкостью выполнил команду. Теперь предо мной словно бы находилась карта с яркими движущимися точками — живыми людьми, перемещающимися из одной комнаты в другую. Исходя из их маршрутов, это были дежурные, готовящиеся к отбытию.

Некая отстранённость от реальности убаюкивала. Переживания и эмоции — всё осталось где-то там, позади.

Передо мной была лишь одна конкретная задача: ждать и наблюдать.

Я ждала.

Я наблюдала.

* * *

Неизвестно, как долго Отдел тайн оставался пустым — время совершенно не ощущалось. В какой-то момент внутри холла просто появилась группа людей. Повинуясь моему поверхностному любопытству, центральный мозг услужливо подсказал: они пришли из коридора с лифтом.

Ни их личностей, ни их внешность я видеть не могла. Конечно, можно было попросить показать побольше информации, но тогда я бы, вероятно, утонула в море данных и затерялась в беспамятстве.

«Моя задача — наблюдать, а не рассматривать, большего ведь и не требуется…» — где-то на подкорке самосознания мелькнуло чувство тревоги, неправильности происходящего, но его быстро заглушила вялая апатичность.

Разворачивающаяся передо мной сцена из движущихся по карте точек в некотором роде гипнотизировала.

Люди из этой группы разделились и заглянули в несколько незапертых комнат.

Потом они столпились у одной двери, немного постояли на месте и прошли в Зал пророчеств, рассредоточиваясь по всем его углам.

Ах, нет, двое из углов уже были заняты изначально находившимися здесь людьми.

В холле появилась вторая, более маленькая группа, всё также из коридора с лифтом.

Эти люди тоже стали бродить по разным подразделениям — заглянули и в Комнату разума, и в Комнату смерти, и постояли у дверей запертого Артефактория, прошли насквозь Комнату времени и, в конечном итоге, также попали в Зал пророчеств.

Там обе группы встретились и смешались.

* * *

К реальности меня насильно вернула внезапная боль в руке.

В ушах звенело. Мне пришлось несколько долгих секунд неподвижно сидеть, вцепившись в подлокотники кресла, и пытаться заново привыкнуть к ощущениям физического тела.

Более-менее придя в себя, я обратила внимание на свои наручные часы, которые настойчиво обжигали кожу запястья. Стрелки показывали «14:14».

«Так много?.. — мысли всё ещё слегка путались. — Остался всего лишь примерно час…»

Встряхивание рукой помогло унять неприятную боль, но уже через секунду мне пришлось поплатиться головокружением за резкий подъём с кресла.

«О, Мерлин! — осознание произошедшего обрушилось подобно удару бладжера. — Мой отдел прямо сейчас обкрадывают!»

То, что это именно воры, сомнений не вызывало — ни по какой другой причине в Отдел тайн бы не сунулись.

«Эх, — я вздохнула про себя, — видимо, чары отвода внимания начали устаревать. Уже предвижу всю ту мороку с их обновлением… Ладно, это потом, а что нужно делать сейчас?»

Данный вопрос являлся довольно серьёзным.

Конечно же, мне ни в коем разе не нравилось то, что в соседних помещениях шныряет кучка воров. Увы, как бы сильно мои руки ни чесались пойти и отпинать всех там самолично, головой я понимала: в одиночку будет трудно им помешать. Во-первых, их там дохрена много. Во-вторых, при всех моих многочисленных познаниях в Защите от тёмных искусств (я ведь целый год преподавала этот предмет, причём довольно качественно), дуэлянт из меня никудышный. Типичный офисный работник — максимум теории, минимум боевой практики. Да, как глава Отдела тайн, я имела доступ к всевозможным защитным и атакующим артефактам, но, попробуйте угадать, где они находятся сейчас? Правильно! За слоем долгоснимаемых чар в запертом Артефактории.

Так что моё итоговое решение было довольно очевидным: как можно быстрее добраться до своего кабинета и с помощью камина связаться с Авроратом (даже если министерская каминная сеть не работает, всегда можно соединиться с кем-нибудь из мракоборцев напрямую).

В данный момент «незваные гости» копошились в Зале пророчеств, а значит, пока они там заняты, для меня будет лучшим поскорее пройти через холл.

Стоит объяснить, что Отдел тайн имел довольно-таки необычную планировку — главной её особенностью являлось то, что у разных комнат отсутствовало конкретное месторасположение. Двери холла не вели в какое-либо определённое подразделение, вместо этого они, по принципу Выручай-комнаты Хогвартса, открывали проход туда, куда пожелает вошедший. Конечно, имелись некоторые ограничения по перемещениям. Например, рабочие кабинеты. Добраться до них можно было разве что через соединённую с холлом приёмную, и, в отличие от прочих комнат, для попадания в которые требовалось лишь мысленно произнести название нужного подразделения, рабочий кабинет открывался только перед тем, кто мог детально представить внутренний интерьер (а также не значился в списке потенциально нежелательных посетителей — в моём случае в него входили практически все, кто побывал у меня хотя бы раз). Таким образом, лишь немногие имели доступ к кабинету главы Отдела тайн.

Значительная часть вторженцев довольно-таки уверенно добралась до Зала пророчеств, а это означало, что среди Министерства завелась очередная крыса. Конечно, утечка могла произойти и со стороны моих невыразимцев, но, учитывая количество навешанных на них клятв, данная вероятность была значительно ниже.

Не став терять больше времени, я покинула Комнату управления. Но уже через пару шагов после выхода в холл (который, к счастью, всё ещё был пуст) мне пришлось остановиться.

Просторная круглая комната, где обычно царил полумрак, теперь озарялась яркими всполохами.

«Вандалы!» — мысленно воскликнула я, обводя взглядом начертанные поверх дверей огненные кресты.

Лишь через несколько секунд испуга до меня дошло, что пламя было не настоящим. Оно не разрасталось, да и дым не шёл. Но слабое облегчение не могло затмить возмущение.

«Мордредовы маляры! Какого Мерлина они вообще решили заняться рисованием?!»

Серьёзно, не убирать после себя иллюзорные заклятия в магическом обществе считалось невежеством наравне с разбрасыванием мусора.

— Эванеско, — пробормотала я, взмахивая волшебной палочкой.

На мою удачу, автор этого безобразия не вкладывал слишком много сил в заклинание и кресты послушно исчезли. Мне ещё хотелось на всякий случай проверить, не осталось ли на дверях прожжённых следов, но задерживаться дольше было опасно.

Я уверенно подошла к случайной двери и в мыслях чётко произнесла слово «приёмная», попутно представляя помещение, внешне очень похожее на вытянутый в длину холл. Мои пальцы уже тянулись к ручке, когда дверь передо мной резко отворилась.

«Что б тебя!..» — в панике отшатнувшись, я выставила вперёд палочку, направляя её прямиком на находившегося в проёме… своего заместителя?

Мне удалось остановить проклятье, уже готовое сорваться с языка. Мистер Зам, также испуганно застывший на месте, напряжённо уставился на меня. Мы встретились взглядом, и через секунду оба расслабились.

— Что вы здесь делаете? — спросила я, опуская палочку. — Я же сказала вам уходить.

— Пришлось вернуться, — ответил мистер Зам, проходя в холл и закрывая за собой дверь. — Вот, вам может понадобиться, — он протянул небольшой свёрток, который всё это время был зажат у него под мышкой.

«Это…» — машинально взяв свёрток в руки, я развернула его.

Перед моим взором предстал артефакт, которым хотя бы раз пользовалось девяносто процентов невыразимцев — мантия-невидимка. Тонкая серебристая ткань приятно скользила между пальцев; на краю её внутренней стороны было выведено число 50, являющееся серийным номером.

Мне сразу пришло несколько идей, как можно изменить план дальнейших действий. Хоть мантия-невидимка и не давала никаких гарантий безопасности, она могла помочь выиграть дополнительное время.

— Вам нужна какая-нибудь помощь? — голос моего заместителя вывел меня из задумчивости.

— Нет, спасибо, — мотнула головой я, накидывая на себя мантию. — Хотя, можете сходить проверить, открыта ли Комната вселенной. Она, вероятно, пригодится. Впрочем, сейчас здесь небезопасно — к нам вломилась кучка грабителей. Будьте осторожны, уходите как можно скорее.

— Как скажите, Глава, — серьёзно кивнул мистер Зам.

Мне хотелось спросить, какая причина заставила его вернуться в пустой отдел и когда он успел написать заявление на выдачу мантии-невидимки, но часики тикали. Не став терять время на прощание, я поплотнее закуталась в мантию, открыла дверь и переступила порог.

Снова повезло: в Комнате разума посторонние не присутствовали. Псевдо-мозги спокойно дрейфовали за стеклом аквариума.

Несмотря на то, что целью воров скорее всего являлось пророчество, было бы полезно перестраховаться. Если они вдруг не найдут искомое в Зале пророчеств, то могут попытаться вытащить информацию из Комнаты разума. И, раз уж у меня имелся способ оставаться незаметной, об этой проблеме стоило позаботиться — много времени не займёт.

Стараясь сильно не высовываться из-под мантии, я по-быстрому сунула в Чашу опознания свою палочку плюс удостоверение и встретилась взглядом с подплывшим глазом. В этот раз аутентификация прошла быстро, ибо мне не требовалось возвращать/помещать на хранение какие-либо воспоминания. Нужно было лишь отдать команду. Сосредоточившись, я почти буквально «швырнула» мысленный приказ о переносе всей информации из псевдо-мозгов в центральный мозг и ограничении доступа к ней.

Теоретически, это можно было проделать и из Комнаты управления (она как раз предназначалась для манипуляций данными), но тогда бы понадобилось слишком много времени для восстановления моего самосознания и борьбы с головной болью. Комната разума же значительно упрощала процесс (хоть и давала меньше контроля над ним).

Забрав палочку с удостоверением из Чаши, я поспешила к двери. В моих планах было ещё посетить Комнату времени — стоило удостовериться, что маховики в безопасности. Они довольно хрупкие; не хотелось бы, чтобы их случайно задели в драке между мракоборцами и грабителями.

На словах курс действий звучал вполне уверенно. Но, увы, везение не могло длиться вечно.

Когда между мной и выходом оставалось метра три, дверь резко распахнулась.

Я замерла как вкопанная, впившись немигающим взглядом в возникшего на пороге человека. Его лицо было скрыто за светлой маской, ярко контрастирующей с чёрной мантией.

Мои ноги словно примёрзли к полу. Нахлынувшая волна страха не позволяла сдвинуться с места, не давала дышать.

В голове панически крутилось множество слов вперемешку с ругательствами, отчётливее всего из которых звучали эти два: Пожиратель смерти.

Ситуация менялась в корне. Если до этого при мысли о «группе воришек» я представляла абстрактную кучку бродяг из Лютного, то теперь этот образ заменился на отряд опытных серийных убийц. Это явно не мой уровень!

Волшебник в маске шагнул внутрь Комнаты разума, осматривая помещение.

Моя правая рука крепче сжала палочку, в то время как другая рефлекторно потянулась к наручным часам. Но мантия-невидимка надёжно скрывала меня от посторонних глаз, так что я усилием воли заставила себя расслабить напряжённые мышцы и сделать пару медленных мягких шагов в сторону стены, подальше от прохода.

«Он ещё мог войти минутой ранее, когда моя палочка находилась в Чаше опознания, а я сама была частично видимой и безоружной…» — это осознание бросало в лёгкую дрожь.

Пожиратель смерти двинулся внутрь комнаты, успешно пройдя мимо меня.

«А ведь их здесь очень много… — мне вспомнилось общее количество человек, пробравшихся в Зал пророчеств. — Пара десятков точно! Мерлин, среди них наверняка есть сбежавшие из Азкабана!»

Перед мысленным взором замелькали лица, известные своей жестокостью на всю Британию: Трэверс, Лестрейнджи, Мальсибер, Руквуд…

«Точно, Руквуд! Неудивительно, что они с такой лёгкостью бродят по отделу!»

Я стала осторожно красться к выходу, всей душой надеясь, что моё сердцебиение лишь кажется таким громким. Добравшись до двери, я ещё раз оглянулась на Пожирателя — он, судя по всему, пытался что-то высмотреть за стеклом аквариума.

Взявшись за ручку, я как можно тише потянула её. Дверь бесшумно приоткрылась. Мне понадобилось всё моё терпение, чтобы не бросится вперёд сломя голову, а плавно и неспешна выскользнуть наружу.

Чудо, что мои ноги ни разу не споткнулись о полы мантии-невидимки.

До кабинета с камином получилось добраться без происшествий, а дальше всё было проще. После возвращения домой мне удалось быстро связаться с мракоборцами и написать пару писем своим подчинённым; теперь оставалось только ждать, отсиживаясь в безопасном месте.

Появившееся свободное время давало возможность спокойно подумать. Ну, относительно спокойно — я не могла перестать нервно расхаживать из угла в угол и корить себя за непредусмотрительность. Очевидно же, в Зал пророчеств уже давно пытались проникнуть! А если вспомнить всех тех, кто мог хотеть это сделать, вариантов оставалось не так уж и много (и ни один из них не звучал обнадёживающе). Мне стоило заметить «красные флаги» гораздо раньше!

На частичное восстановление каминной сети, поимку большего числа Пожирателей смерти и первичное расследование произошедшего у Аврората ушло 45 минут. Лишь после этого я решилась вернуться на своё рабочее место, предварительно прихватив с собой булавку-портключ и морально подготовившись считать убытки.

Встретил меня развороченный Атриум. Удручающее зрелище. С одной стороны, теперь стало ещё страшнее представлять, какой ущерб потерпел мой отдел; с другой стороны, можно было позлорадствовать, что все «шишки» не достались одним лишь нам. Благодаря этому министр не сможет преуменьшить значимость (то есть стоимость) случившейся катастрофы.

К моему приятному удивлению, ведущий в холл коридор казался совершенно нетронутым. Пошарив взглядом по толпе снующих туда-сюда мракоборцев, я ловко выцепила одного из них и оттащила его к стеночке. Мне срочно требовалось узнать обо всём случившемся в хронологическом порядке.

Недовольный мракоборец поначалу хотел возмутиться — представители Аврората в целом не очень ладили с невыразимцами (ибо эти придурки отказывались понимать причины, по которым маховики времени нельзя было использовать для предотвращения серьёзных преступлений). Но потом он заметил на моей серой мантии вышивки, гласящие, что перед ним глава отдела, и ему пришлось кратко ввести меня в курс событий: проникновение Пожирателей; внезапно появившаяся кучка школьников, среди которых оказался Гарри Поттер; потасовка в Зале пророчеств, переросшая в битву с участием Ордена феникса в Комнате смерти; и, самое шокирующее, прямое столкновение беглого директора Хогвартса с вернувшимся Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Короче, жесть полная.

Из всего вышеперечисленного вырисовывался естественный вывод — мне ой как повезло свалить вовремя.

Поблагодарив мракоборца за отчёт и отпустив его, я перевела внимание на свои наручные часы. Они показывали «15:17». Меня ждало очень важное дело, так что нужно было поторапливаться.

* * *

— Добрый день, Глава.

— Не добрый. В общих чертах, насколько всё плохо? — без приветствий спросила я у мисс Время, которая встретилась мне по пути в приёмную.

— Отвратительно. Маховики Комнаты времени полностью уничтожены, — моё сердце болезненно кольнуло. — В Зале пророчеств часть хрустальных носителей разбита. Псевдо-мозги были повреждены. Другие подразделения тоже понесли ущерб, но не такой значительный. И… — она непривычно запнулась, затем бросила на меня долгий (слишком долгий) взгляд. — Возможно, вам уже известно, но с нашей стороны один погибший…

— Спасибо, достаточно, — несмотря на вспыхнувшее мрачное любопытство, мне пришлось перебить её. — Остальное узнаю позже. Подождите немного тут.

Я оставила мисс Время у двери своего кабинета, а сама зашла внутрь.

Полка с чайным сервизом выглядела довольно соблазнительно, но, увы, счёт уже шёл на минуты. Нужно было окончательно определиться с ближайшими действиями.

Сделав медленный глубокий вдох, я собралась с мыслями и ещё раз перебрала все известные мне факты.

В данный момент Аврорат придерживался теории, предоставленной Дамблдором: целью Того-Кого-Нельзя-Называть являлось убийство Гарри Поттера в Министерстве, в результате чего репутация Корнелиуса Фаджа была бы уничтожена, а под давлением напуганного общества удалось бы пропихнуть в кресло министра сторонника Тёмного Лорда.

Ага, бред полный.

Будь это правдой, то драка между Поттером и Пожирателями произошла бы где угодно, но только не в Отделе тайн. Чтобы перебороть отталкивающие внимание чары, главной целью Того-Кого-Нельзя-Называть должно было быть нечто очень, ОЧЕНЬ нужное, находящееся у нас.

А при учёте внезапной госпитализации Боуда и того, что, согласно Комнате управления, значительную часть времени Пожиратели провели в Зале пророчеств, всё становится очевидно — кто-то слил информацию о пророчестве Сивиллы Трелони (угадайте кто, если это точно не я и точно не Хранитель).

«Что за невезение… — мне даже в какой-то мере захотелось, чтобы Тёмный Лорд просто сумел добыть желаемое и отстал наконец от моего отдела. — Вот почему он не решил заявить о своём возвращении где-нибудь не в Министерстве!»

Но поныть о вселенской несправедливости можно будет позже.

Зал пророчеств и Комната времени — потеря имущества даже одного из них считается существенным ущербом. Но если выбирать, то пророчества, несмотря на свою абстрактность и замудрённую «неопределённую предопределённость», намного важнее маховиков. Маховики времени тоже жалко, но они заменимы (хоть и с трудом); а вот содержимое каждого хрустального носителя абсолютно уникально.

Так что приоритеты расставлены.

Я ещё раз прошлась по своему арсеналу важных предметов: моя палочка, естественно; всё та же мантия-невидимка; серебристая булавка-портключ, ведущая прямиком в Мунго; ну и, самое главное, наручные часы, которые как раз показывали «15:27».

Средств защиты сильно не хватало. По-хорошему, стоило открыть Артефакторий, вызвать мистера Зама и отправить его заполнять бумаги о временной выдаче на руки нужных мне артефактов, но ждать дольше было опасно.

Встав посередине комнаты, я мягко провела пальцем по защищающему циферблат стеклу, скользнула ногтем по металлическому корпусу и нащупала переводную головку.

«Как это назвала мисс Время? Удар оттянутой резинки, да?», — пронеслась в голове рассеянная мысль, покуда мои пальцы легонько надавили на «колёсико» и повернули его.

Тик. Тик. Тик.

Стрелки затикали, начав вращение против часовой.

Тик. Тик. Тик.

Мир вокруг меня поплыл.

Тик. Тик. Тик.

Пространство исказилось и замелькало.

Тик. Тик. Тик.

Я сосредоточилась на циферблате, стараясь не смотреть по сторонам во избежание головокружения.

Тик. Тик. Тик.

Тик. Тик. Тик.

Время текло в обратную сторону.

Тик. Тик. Тик.

Тик. Тик. Тик.

Тик. Тик. Тик.

Тик. Тик. Тик.

* * *

Тик. Тик. Тик.

Всё замерло.

Наручные часы показывали «10:28».

Я по-прежнему стояла в центре своего кабинета, на том же самом месте.

Обстановка никак не изменилась — оно и понятно, в течение целого дня здесь ничего не трогали. Единственным исключением являлся камин, угли которого сейчас выглядели холодными и безжизненными благодаря блокировке.

«Что ж, с него как раз и надо начать», — мне внезапно захотелось посетовать на прошлую себя, которая желала, чтобы камин оказался готов к её приходу.

Соответственно, следующие драгоценные тридцать минут были потрачены на банальное снятие всевозможных защитных заклинаний с решёток и налаживание связи с моей домашней сетью. По крайней мере, привычная монотонная работа с чарами позволила в значительной степени расслабить напряжённые нервы, так что по завершении настройки камина моё эмоциональное состояние легко поддавалось контролю.

Дождавшись момента, когда наручные часы покажут «11:00», я вновь встала в центре кабинета и прикрыла глаза.

Почувствовать себя счастливой было довольно несложно — стоило лишь представить одобренный документ об уходе с должности главы Отдела тайн, как губы сами собой растягивались в улыбке.

«Берег моря, пляж, холодный коктейль… Свободная жизнь бездельника… Никаких обязанностей ни перед кем…» — ныряние в озеро из своих давних мечтаний всегда помогало добиться нужного настроя для последующего заклинания.

Я открыла глаза и, очертив круг палочкой, уверенно произнесла:

— Экспекто Патронум.

Белый свет озарил всё помещение, и через мгновение передо мной бодро выпрыгнула призрачная белка. Так же как любой другой патронус, она представляла из себя полупрозрачное, светящееся серебряным светом существо, одно лишь присутствие которого вызывало ощущение лёгкости и волну тёплых мурашек.

Ласково улыбнувшись ей, я тихим голосом отдала приказ.

— Беги ко мне и передай следующее: «Скажи всем дежурным покинуть отдел в течение часа».

Белка понимающе взмахнула хвостом, после чего быстренько юркнула куда-то в сторону и растворилась в воздухе.

Каким же всё-таки полезным оказалось давнишнее решение позаимствовать средство коммуникации у Ордена феникса! Даже самые скоростные совы будут в несколько раз менее эффективны, чем патронус. Единственный его недостаток — ему всё равно, в каких обстоятельствах находится адресат. Поэтому данным способом нельзя передавать какую-либо важную информацию, не имея полной уверенности в том, что получатель не находится в присутствии других людей или, вообще, не спит. Единственным более быстрым вариантом связи являются Протеевы чары; но в Отделе тайн они не работают.

Прямо сейчас «прошлая я» получала указание вернуться на рабочее место, а это значит, что «мне настоящей» нужно поскорее покинуть кабинет (ибо встреча с самим собой была строжайшим табу для всех путешественников во времени).

Тут стоит подробнее пояснить, как именно работают временные линии (и нужно уточнить: это лишь теория, которую невозможно доказать; но она наиболее правдоподобна, так что мы всё равно на неё опираемся). Существует так называемая «оригинальная временная линия», в которой какой-нибудь волшебник решает отправится назад в прошлое глубже, чем на пять часов (а именно столько составляет максимальный безопасный период для путешествия с маховиком), тем самым создавая вторичную временную линию. Она полностью идентична оригинальной вплоть до того момента, как в ней появится путешественник. Путешественник способен влиять на дальнейшие события в некоторой степени (но, по-прежнему, лишь в течение пяти часов, при этом не спасая конкретных людей, не встречаясь с самим собой и прочее), но есть одно «но»: в результате подобного вмешательства временная линия становится нестабильной; и если кто-либо в ней попробует использовать маховик, то он (по непонятной до конца нам причине) обязательно окажется во временной линии, которая полностью повторяет оригинальную (то есть не учитывает всего того, что первый путешественник сделал во вторичной). Поэтому, чтобы «закрепить» результат, необходимо следующее: путешественник из вторичной линии должен во второй оригинальной линии повторить все действия путешественника из первой оригинальной, а также заставить «себя из второй оригинальной линии» отправиться в пятичасовое прошлое и повторить уже все свои действия. Последовательность причин-событий замкнётся, и временная линия стабилизируется. И, самое важное: путешественник из первой оригинальной временной линии вряд ли когда-либо сможет вернуться домой (успешные случаи бывают, но таких один на сотню); и тем более не сможет ничего поменять в своём времени. Так что выгода подобных прыжков по линиям довольно ограничена — разве только что это может как-то помочь новосозданным вторичным (хотя у них отнималась возможность нормально использовать маховики) и вторым оригинальным линиям (это ещё одно из негласных правил Отдела тайн — невыразимцы должны помогать друг-другу вне зависимости от того, из какой временной линии они пришли).

И если вы ничего не поняли, то это абсолютно нормально.

Единственное, что вам нужно сейчас знать: про правило «не пытаться целенаправленно спасти кого-либо от смерти» никто не забыл. Если, со слов мисс Время, один из сотрудников погиб, то ему было суждено умереть вне зависимости от того, посылала я патронус или нет. Отправленное «прошлой себе» сообщение содержало лишь просьбу вывести дежурных из отдела, а не обезопасить кого-то конкретного. Это не сохранит ничью жизнь, но вполне может помочь некоторым невыразимцам избежать ранений (в оригинальной временной линии Пожиратели смерти вполне могли отправить парочку-другую дежурных на долгосрочную госпитализацию в Мунго).

Так что мои действия никаких пространственно-временных законов не нарушали.

Не мешкая, я перехватила поудобнее мантию-невидимку и направилась к двери. Основной план звучал так: спасти как можно больше пророчеств и попутно постараться понять, чего же настолько серьёзного было упущено в оригинальной линии. Раз «другая версия меня» посчитала необходимым создать столь сложную временную петлю, то это свидетельствовало о существовании чего-то действительно важного, что «я из оригинальной линии» не заметила и что «я из своей второй (третей? четвёртой? без разницы) оригинальной линии» должна была исправить для предотвращения неясного-ужасного.

«Эх, очередная игра в пазл "угадай, почему «будущая я» прыгнула во времени". Ну, очевидно, что скорее всего это как-то связано с одним из пророчеств (не обязательно с тем, которое о Тёмном Лорде), но вот как именно? Мне стоит просто стараться сохранить содержимое всех пророчеств? Мерлин, до чего муторно… Да и одной провернуть такое может быть довольно трудно, — на пару с головной болью ожила неуверенность в себе. — Мне бы не помешала парочка помощников… — увы, все известные маховики в (почти) данный момент либо представляли из себя кучку осколков на полу Комнаты времени, либо находились в личном пользовании определённых невыразимцев, с которыми вряд ли бы удалось связаться достаточно быстро.

Мысль о провале и возможной неизвестной катастрофе отозвалась нарастающей тревогой, заставляя неосознанно ускорить шаг — и это привело к тому, что при выходе из кабинета я едва не врезалась в стоящую в приёмной руководительницу Комнаты времени.

— Доброе утро, Глава, — второй раз за сегодня поздоровалась она.

Ах да, точно, мои наручные часы не были такими единственными во всём мире.

— Мисс Время! — облегчённо улыбнулась я, подмечая, что в руках она держала аналогичную моей мантию-невидимку.

«Отлично! Судя по всему, мой план она уже знает, — я удовлетворённо кивнула, и мы обе молча направились в холл. — Хм, стоит ли ей выдать премию за оперативность?..»

Сам план звучал довольно просто. Так как при сильном повреждении хрустального носителя его содержимое «вытекает наружу», нам оставалось лишь присутствовать при этом событии; а значит нужно было только незаметно пробраться в Зал пророчеств и (со слезами на глазах) наблюдать, как Пожиратели со школьниками уничтожают предсказания.

Да, если несколько носителей разобьются одновременно, то одному человеку будет нереально расслышать и запомнить текст каждого предсказания; но для данной проблемы имеется решение — Омут памяти. В нём можно просматривать свои воспоминания сколько угодно раз, поочерёдно восстанавливая содержимое всех проигранных пророчеств.

Обходя по дороге дежурных, мы добрались до холла. Там, прежде чем потянуть за ручку двери, я мысленно произнесла «Комната вселенной».

Она, пока ещё не запертая дежурными, представляла из себя просторное тёмное помещение, потолок которого украшали россыпи звёзд. Эдакое подобие объёмного планетария. В самом её центре располагался небольшой стол, заставленный различными артефактами, с помощью которых осуществлялось управление всей комнатой. А выше, вокруг воображаемой оси, парили уменьшенные копии планет Солнечной системы. Но главной особенностью данного места являлась частичная невесомость.

Стоило мне переступить порог, как всё моё тело охватила небывалая лёгкость. С непривычки я едва не споткнулась, но мисс Время вовремя придержала меня за руку, спасая от бесконтрольного барахтанья в воздухе. Да, несмотря на свою визуальную красоту, Комната вселенной была довольно-таки неудобной в плане перемещения. Чтобы добраться до нужного места, приходилось двигаться длинными прыжками, стараясь отталкиваться от пола по горизонтальной плоскости. Прыгнешь слишком высоко — и ты вынужден долго парить в невесомости, ожидая, пока тебя по инерции не отнесёт к потолку/стене или пока ослабленная гравитация не вернёт тебя на землю. А ещё тебя может сбить планета. Так что даже местные сотрудники старались максимально редко посещать планетарий, предпочитая выполнять всю работу в примыкающих к нему офисах.

Дождавшись, пока к нам поближе подлетит миниатюрная Земля, я и мисс Время резко оттолкнулись от пола. Взмыв вверх, мы одновременно вытянули вперёд волшебные палочки, утыкая их кончиками в Землю.

— Аларте Левиосо Алонгвайл, — как только заклятье активации было хором произнесено, по всему моему телу прокатилась покалывающая волна чар.

Каждая планета Комнаты вселенной содержала в себе группу заранее наколдованных сложных заклинаний, для использования которых требовались лишь спусковые слова. Их хранили для экстренных случаев, когда не было времени для сотворения сложной магии.

И обычно для этого не требовалось проделывать странные акробатические трюки наподобие прыжков к планетам — мистер Вселенная мог бы без особых усилий использовать их на любом невыразимце, даже не выходя из-за своего стола в планетарии; но сейчас он, увы, находился в долгосрочном отпуске.

Оттолкнувшись от Земли, мы плавно опустились обратно на пол рядом с дверью. Пока я снова пыталась сохранить равновесие, мисс Время потянула ручку.

На сей раз в открывшемся проёме нас встретили длинные стеллажи с нагромождёнными полками. Даже когда мы покинули пределы Комнаты вселенной, ощущение невесомости не прошло — благодаря активированному заклятию оно будет продолжаться до тех пор, пока его не отменят.

— Я пойду на противоположную сторону и останусь там до конца всех событий, — оповестила меня мисс Время и, дождавшись моего кивка, «летящей» походкой скрылась в тускло освещённых коридорах.

Я ещё раз обвела взглядом Зал пророчеств — огромное помещение, заставленное длинными высоким стеллажами с хрустальными носителями. Это место напоминало лабиринт. Постороннему здесь было бы очень легко заблудиться, и одновременно с этим очень трудно спрятаться.

Я задрала голову вверх.

Во многих комнатах Министерства в качестве источников освещения обычно используют канделябры. Их чаще всего прикрепляют к стенам и прочим вертикальным поверхностям. Радиус даваемого ими света довольно ограничен, из-за чего мало кто может разглядеть что-либо на высоких потолках Отдела тайн. Да и в целом, кто будет уделять много внимания потолкам? Они тёмные, однотонные и скучные. На них редко смотрят.

«А вот и новый кусочек пазла, — я постаралась подробно воскресить в памяти увиденное с помощью Комнаты управления. — Те два человека, которые находились в Зале до прибытия Пожирателей, это, очевидно, я и мисс Время».

Мне даже стало немного радостно из-за того, что не придётся самой выбирать место для наблюдения — будущая версия меня уже это сделала. А чем меньше лишних умственных телодвижений, тем больше моральных сил остаётся на решение прочих «частей пазла».

«Ладно, настало время для самой рискованной части работы», — вздохнув, я напрягла ноги и со всей силы оттолкнулась от каменного пола. Моё тело, больше не подчиняющееся классическим законам гравитации, быстро поднялось вверх. Я воспарила над стеллажами, на мгновение зависнув посередине комнаты. Рассчитав нужный момент, когда инерция прыжка закончилась и началась сила притяжения, я ловко перевернулась вверх тормашками в воздухе, затем плавно приземлилась на потолок.

«Аларте Левиосо Алонгвайл» была известна лишь немногим высокопоставленным невыразимцам. Данная комбинация чар влияла не только на человеческое тело, делая его лёгким, но также охватывала весь отдел Тайн, позволяя новой гравитации притягивать тебя к любым широким горизонтальным поверхностям. Это особенно полезно тогда, когда нужно незаметно понаблюдать за происходящим в помещении (или спрятаться от надоевшего мистера Зама).

Я расправила мантию-невидимку и, убедившись, что она не стремится свалиться с потолка на пол, тщательно укуталась в неё.

В любой другой ситуации можно было бы обойтись лишь дезиллюминационными чарами, но, так как мне предстояло прятаться от Пожирателей смерти (и, не приведи Мерлин, от Того-Кого-Нельзя-Называть), лучше воспользоваться мантией. Да, передвигаться и колдовать под ней очень неудобно — но, во-первых, её намного сложнее обнаружить, чем любые заклинания; и, во-вторых, если меня всё же заметит Тёмный Лорд, то я в любом случае уже не побегаю и не поколдую.

«Поверить не могу, что добровольно иду на эту авантюру… — инстинкт самосохранения вновь оживился, подбрасывая нервирующие мысли. — Надеюсь, что тем самым "одним погибшим с нашей стороны" буду не я».

В очередной раз оглядев полностью просматриваемый сверху Зал пророчеств, я притаилась и стала выжидать.

Ждать, время от времени поглядывая на часы, было крайне скучно (и холодно). Мне уже пришлось двадцать три раза поменять позу и даже сесть на пол (который потолок); поэтому, когда одна из дверей широко распахнулась, я даже почувствовала небольшое облегчение.

Незваные гости уверенным шагом вошли в Зал пророчеств. Неотличимые друг от друга в тёмных плащах и масках, Пожиратели смерти разделились на маленькие группы и принялись шастать туда-сюда по проходам между стеллажами.

«А нет, не все неотличимы, — один из прибывших оказался без маски, его блондинистые волосы выделялись в полумраке светлым пятном. — Как же здорово встретить вас здесь, мистер Малфой! Теперь-то ясно, с кого в первую очередь стоит требовать компенсацию за нанесённый ущерб!»

Мракоборец рассказал мне лишь о пойманных Пожирателях, являющихся сбежавшими заключёнными Азкабана (и которые, соответственно, были без сикля в кармане), но о причастности Люциуса Малфоя не упомянул. Хоть какой-то приятный сюрприз.

Обойдя значительную часть Зала, Пожиратели смерти в конечном итоге собрались примерно в девяностых рядах и, коротко обсудив что-то между собой, под взмахи волшебных палочек начали исчезать.

«Будто бы у себя дома… — во мне копилось раздражение по мере того, как становилось всё заметнее, что для не-невыразимцев они слишком хорошо ориентируются в Отделе тайн. — Проходной двор, а не секретнейший отдел…»

Словно бы подтверждая мои мысли, спустя некоторое время через другую дверь вошла кучка школьников во главе с обещанным Гарри Поттером. Никого из них я не узнала, из чего можно было сделать вывод, что они не старше пятого курса.

«Значит, вторая группа — это они… — я продолжала держать в голове информацию, полученную через Комнату управления; тогда ошибочно казалось, что школьников было намного меньше. — Нет, серьёзно, а им-то что тут вообще понадобилось?»

С Пожирателями всё более-менее понятно, у них имелось несколько очевидных мотивов. Но вот чтобы кучка подростков внезапно решила прогулять школу и просто посетить одно из самых труднодоступных отделений Министерства — подобное звучало очень нереалистично. По словам Дамблдора складывалось впечатление, будто бы Тёмный лорд чуть ли не силком затащил сюда Поттера, желая устроить из его смерти яркое публичное зрелище. Но сейчас стало очевидно, что школьники пришли вполне добровольно.

«Как они вообще не заблудились по дороге?»

Когда волшебник заходит в холл и толкает любую из дверей, при этом не пытаясь представить никакую из комнат, то его чаще всего отправляют в Комнату разума. После неё двери начнут просто открываться туда, куда вели в последний раз их использования. Так что, учитывая наблюдаемый мною беспорядочный маршрут подростков, можно было предположить, что они шли наугад.

Поттер и компания тоже начали бродить между рядов, но явно более бесцельно (что ещё раз подтверждало мою теорию — они не знали, зачем сюда пришли).

Я примерно помнила, в каких точках находились Пожиратели смерти, и не могла не представлять, как они отходят с дороги школьников в попытках избежать случайного столкновения. Данная картина меня немного позабавила.

Шея начала болеть из-за долго стояния с задранной «к небу» головой, поэтому моё внимание в очередной раз вернулось на наручные часы. Сейчас они показывали «14:14».

«Примерно в это время я покинула Комнату управления, да?» — я на миг задумалась, а потом уткнула кончик палочки в застеклённый циферблат, и сосредоточившись, попыталась влить в него чуток своей магии. Часы, полностью защищённые от какого-либо волшебного воздействия, резко нагрелись, слегка обжигая руку.

В это же время какой-то рыжеволосый мальчик остановился перед одним из хрустальных носителей и окликнул Поттера.

Поттер, что-то ответив (увы, я находилась от них слишком далеко, чтобы расслышать), подошёл поближе к полке, и, после коротко разговора со своими компаньонами, протянул руку.

«Вот же идиотина! — мысленно воскликнула я. — Трогать голыми руками!..»

Конечно, Поттер вряд ли станет тем самым «одним погибшим с нашей стороны», ибо о скоропостижной смерти Мальчика-Который-Выжил мракоборцы трезвонили бы на каждом углу, но, если он коснётся чужого пророчества, то бывшая койка Боуда ему обеспечена наверняка.

Хотя, судя по тому, как он спокойно стащил с полки хрустальный носитель, примеченное им пророчество было не «чужое».

«Что ж, отлично, теперь мы точно знаем, что "избранным" является он, а не внук Августы».

Как раз в этот момент Пожиратели смерти, успевшие окружить группу школьников, сбросили дезиллюминационные чары.

Люциус Малфой, стоящий во главе, уверенным жестом протянул руку вперёд ладонью вверх.

— Дай его мне, Поттер, — в воцарившейся тишине его требовательный голос прозвучал довольно отчётливо.

«Так вот оно что… — меня накрыло понимание. — Как банально. Может, им всё-таки нужно что-то кроме пророчества, менее очевидное?»

Поттер ответил — но слишком тихо, с моего места не услышать. Так что, пока они трепались языками, я стала плавными острожными шагами приближаться к ним, мысленно надеясь, что скрытой под мантией-невидимкой мисс Время не придёт в голову такая же идея и мы не врежемся друг в друга.

— Я хочу знать, где Сириус! — громко воскликнул Поттер.

«Сириус? Сириус, который Блэк? Причём здесь он? — его упоминание меня немного удивило. — Мог ли Поттер полезть в Отдел тайн, чтобы отомстить Блэку за своих родителей?»

Если цель Пожирателей смерти теперь была более-менее очевидна, то вопрос, зачем сюда сунулись школьники, по-прежнему оставался открытым.

— Вы схватили его, — срывающимся голосом начал Мальчик-Который-Выжил. — Он здесь, я знаю.

«Схватили?» — это сбивало с толку ещё больше.

Пока Пожиратели смеялись над почти плачущем ребёнком, я продолжала подбираться всё ближе.

— Я знаю, что Сириус здесь, — вновь повторил Поттер. — Я знаю, вы его схватили!

«Да зачем ему этот Блэк? — невозможность понять ситуацию целиком всегда раздражала меня. — Да, он косвенно стал причиной смерти родителей мальчика, но зачем искать его прямо сейчас? Или Поттера с Блэком связывает что-то ещё? Хотя откуда, они ведь даже ни разу не встреч…» — я резко остановила эту мысль, внезапно осознавая, что у них как раз таки имелась возможность пересечься, когда Блэк в первый год после своего побега был обнаружен в Хогвартсе.

«А ведь это бы объяснило, почему директор Хогвартса так упорно отказывался говорить, в спасении кого конкретно поучаствовал наш маховик времени… Что б тебя, Дамблдор! Если ты посмел использовать ресурсы Отдела тайн для прикрытия преступника!..»

Цепочку моих размышлений прервал яростный оклик Малфоя:

— …Прекрати немедленно! — Люциус потерял привычную для него сдержанность. — Если ты его разобьешь...

Затем один из Пожирателей шагнул вперёд и сбросил капюшон. Это оказалась женщина, с худым лицом и растрёпанными волосами. Но даже так я не могла не узнать её.

«Твою мать! Это же Лестрейндж!» — мне конечно было известно о том, что во время моей «авантюры» есть высокий шанс встретиться с ней, но чтобы вот так сразу…

Я не чувствовала себя готовой.

— Значит, будем сопротивляться? — с энтузиазмом спросила Пожирательница смерти.

По моей спине прошла волна мурашек — об этой ужасающей женщине ходили сотни слухов, как минимум половина из которых наверняка являлась правдой. Однажды, двадцать лет назад, мне очень не повезло стать свидетельницей рейда с её участием. Поэтому я отчётливо осознавала, что будет ой как плохо, если она меня сейчас обнаружит.

Атмосфера тем временем постепенно становилась всё более напряжённой.

Группа Поттера слега отступила назад.

— Остлобе… — начала Лестрейндж, но Малфой её прервал.

— Нет!

Заклинание, отклонённое им, угодило в полку позади Поттера. Несколько хрустальных носителей разбилось.

«Лучше б попали в Поттера! — мысленно воскликнула я, пристально наблюдая за тем, как на месте осколков в воздух поднимаются дымообразные фигуры предсказателей.

Из-за переругиваний Пожирателей текст пророчеств я практически не расслышала — но это не беда, Омут памяти всё восстановит.

Беда в том, что хрустальные носители чертовски дорогие!

Да, мисс Время опять же предупреждала, что некоторые из них разобьются — но от этого легче не становилось.

«Эта лишь пара пророчеств, — мысленно утешала себя я, — могло быть хуже».

Могло быть намного хуже.

Насколько именно — это было продемонстрировано через минуту, когда под громкий крик Поттера «Давай!» школьники разом зарядили Редукто по стеллажам.

«Нет! — промелькнула в голове отчаянная мысль, когда полки начали рушиться. — Ну нет, ну почему?! Малолетние вандалы!»

Моя рука рефлекторно возвела палочку, и мне пришлось силой воли заставить себя опустить её. Вмешиваться сейчас было слишком опасно.

Белый свет вытекающего содержимого хрустальных носителей чем-то походил на фейерверк. Такой же громкий, такой же сияющий. Я, задрав голову, стояла на потолке и опустошённым взглядом наблюдала за тем, как десятки пророчеств обращаются стеклянной пылью.

«А если у Малфоя не хватит денег для компенсации?..»

Эта мысль заставила меня немного отрезветь. Я вновь поискала глазами кучку невежественных кретинов (теперь я буду называть их только так). За время моей мимолётной внутренней скорби они успели разбежаться по разным углам. Поттер, по-прежнему сжимая в руке своё пророчество, нырнул в одну из дверей; некоторые Пожиратели последовали за ним.

«И что теперь?..» — сама у себя спросила я, наблюдая за пустеющим Залом.

Хрустальные носители то и дело продолжали разбиваться. И, по-хорошему, мне следовало оставаться тут и дальше запоминать предсказания, но…

«Странно, — что-то было не так, пазл не складывался. — В оригинальной временной линии "будущая я" наверняка тоже нашла способ сохранить содержимое всех хрустальных носителей. Так почему?..»

Тут меня неожиданно посетила одна идея.

«А ведь не всех! Что, если смысл всего этого заключался в том, чтобы не позволить Тому-Кого-Нельзя-Называть заполучить пророчество о нём самом?»

Выбор нужно было делать быстро.

Для сохранения оставшихся предсказаний хватило бы одного человека, а мисс Время, по её словам, как раз планировала оставаться в Зале «до конца всех событий».

«Значит, решено!» — стараясь двигаться одновременно и быстро, и тихо, я кое-как добралась до стены и прыжком спустилась на пол.

Передо мной находилась дверь, в которую минуту назад вошла группа Пожирателей. Перехватив палочку покрепче и ещё раз проверив, что ничего не торчит из-под мантии-невидимки, я заставила себя ни о чём не думать, открыла дверь и шагнула в проём.

Именно тогда всё пошло наперекосяк.

Как только я оказалась внутри Комнаты вселенной, то сразу же заметила стоящего в центре Пожирателя смерти. Он меня не мог увидеть, но я всё равно рефлекторно замерла на месте, когда тот повернулся посмотреть, почему открылась дверь. И прямо в этот момент нечто со всей силы ударило меня под рёбра, сбивая с ног.

Гравитация внезапно вернулась.

Я, рухнув словно подкошенная, сдавленно охнула. Врезавшаяся в меня планета (а это была именно она) полетела дальше.

«Они сбили Плутон с орбиты!» — пронеслась в головое ошеломлённая мысль, пока моя левая рука рефлекторно пыталась нащупать место удара.

— Экспеллиармус! — раздался резкий мужской голос.

Мне, лежащей на полу и наполовину запутавшейся в мантии-невидимке, оставалось лишь беспомощно наблюдать как палочка вылетает из моих пальцев и приземляется где-то позади приближающегося ко мне Пожирателя.

«Мерлиновы кальсоны!» — тихий испуганный писк вырвался из меня, когда следующее заклинание ударило практически в сантиметре от моей головы.

Движимая адреналином, я умудрилась выбраться из-под мантии и со скоростью охотничий совы бросилась к одному из выходов. Несмотря на то, что заклинание гравитации теперь было сбито и тело больше не ощущалось лёгким, треклятый Плутон всё равно отбросил меня слишком далеко от дверей. Я смогла лишь сделать не более десятка шагов, прежде чем мощное Экспульсо оглушило меня.

От взрыва в голове на какой-то миг потемнело, и когда я вновь пришла в чувства, то нашла себя валяющейся около широкого стола в центре планетария. Пожиратель Смерти сделал несколько шагов в мою сторону и поднял палочку. Его лицо было скрыто маской; я не могла слышать, что конкретно он произносил — но его палочка нарочито медленно вычерчивала контур режущего заклятия.

«С нашей стороны один погибший…» — в памяти пронеслись пугающие слова мисс Время.

Моя палочка находилась слишком далеко. У меня получалось лишь отчаянно извиваться на полу в жалких попытках уйти с траектории атаки, но, как назло, мои конечности дрожали и постоянно путались друг с другом.

Кончик палочки Пожирателя уже начинал светиться, готовясь спустить заклинание; моя паника достигла самого пика.

Именно в тот момент кто-то вынырнул из-под находящегося рядом стола. Данный человек резко дёрнул меня на себя, и на какой-то миг его лицо оказалось рядом с моим ухом.

— …Мне тоже… — знакомый мне голос что-то произнёс, но из-за звона в ушах я смогла разобрать лишь эту пару слов.

Затем он также быстро толкнул меня за себя и, с отчётливым «Протего!», вскинул палочку.

«Определённо заслуживает прибавки…» — неуместная мысль пронеслась в моей голове, пока я во все глаза смотрела на своего заместителя, возводящего между мной и Пожирателем светящийся барьер.

Магия, вливаемая в защитные чары, мягким сиянием озарила Комнату вселенной. На секунду я ощутила восторженную радость: я спасена, я не одна; мистер Зам, как всегда, обо всё позаботится; а значит, я не умру здесь в одиночестве!

Но лишь на секунду.

Потом ярко-алое заклятье без особого труда пробило мерцающий щит и впечаталось прямиков в стоявшего на его пути волшебника.

Брызнула кровь.

Много крови.

Я моргнула. В оцепенении, я наблюдала за тем, как мой заместитель медленно (или мне лишь казалось, что медленно) падает на пол.

Под ним серая плитка планетария постепенно превращалась в красную. Его палочка выпадала из разжатой ладони и откатилась на несколько шагов в сторону. В мою сторону.

Мысли перестали разбегаться, они просто-напросто неподвижно замерли. Единственное, что осталось — инстинкт самосохранения, который заставил меня метнуться к этой палочке, поднять её и, направив в сторону врага, монотонно выкрикнуть: «Остолбеней Триа!».

То ли из-за неожиданного появления второго противника, то ли из-за истощения после последнего заклинания, но Пожиратель смерти не смог увернуться от пущенной в него яркой синей молнии. Она ударила в грудь, с удивительно огромной для меня силой сбивая его с ног. Волшебник в маске с неприятным хрустом врезался в стену, после чего сполз на пол.

Несколько секунд я не сводила с него взгляда, желая убедиться, что оглушение подействовало и он больше не поднимется.

Затем в моей голове словно что-то щёлкнуло. Резко развернувшись на месте, я быстро подползла к лежащему заместителю.

— Мистер Зам! — взволнованно позвала я, мысленно перебирая всю известную информацию об оказании первой помощи.

«Точно! Мой портключ! Он как раз ведёт в Мунго!» — я уже начала лихорадочно нащупывать серебристую булавку, прикреплённую к внутренней стороне моего рукава, когда вспомнила, что она настроена срабатывать исключительно на меня.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! — я по-магловски выругалась, осознавая, что стоило воспользоваться ею сразу же после того, как меня сбил Плутон; но моя дырявая голова совершенно забыла о единственной козырной карте!

Мне машинально захотелось хлопнуть себя рукой по лбу. Но, когда моя ладонь уже была на половине пути, она вдруг показалось мне мокрой. Опустив взгляд ниже, я осознала, что все мои пальца красные, а я сама сижу в широкой алой луже.

«…Её слишком много…»

Стоило лишь перевести взгляд на мистера Зама, как моё дыхание стало прерывистым.

Его тело полностью покрывала кровь; из-за чего были не сразу заметны три глубоких разреза. Первый находился на животе и не выглядел так уж страшно, второй обвивал бок и уходил куда-то за спину. Третий начинался в верхней части груди и пресекал горло.

«Нет… Нет!» — я в панике начала пытаться нащупать его пульс, хотя и так было ясно — подобные раны с жизнью несовместимы.

И тем не менее, мне понадобилось припасть ухом к его груди, чтобы осознать очевидное: мистер Зам был мёртв.

«Нет! Нет! Нет! Нет! Почему из всех это именно он?! — меня начала бить крупная дрожь. — Мне ведь придётся искать ему замену… А это так хлопотно!.. Кто ещё знает, какие именно сорта чаёв я люблю? Кто будет также исправно приносить мне новые газеты?»

Что-то капнуло передо мной на пол: то ли капля прилипшей с к моей щеке крови, то ли слеза.

«Кто будет с таким же нетерпением дожидаться моего возвращения из отпуска? Кто будет занимать мне столик в «Сахарной фее»? Кто будет добровольно брать на себя часть заданий? Мне одной точно не справиться с таким количеством работы!.. — на последнем предложении мой мозг отчаянно уцепился за знакомое слово. — Точно. Работа. Работа-работа-работа. Нужно выполнить оставшуюся часть работы…»

Повторяя это себе, я, пошатнувшись, аккуратно встала. Мой взгляд упал на испачканную кровью волшебную палочку мистера Зама, всё ещё зажатую между моими пальцами. Я, медленно расслабив ладонь, позволила ей упасть на пол. Затем я побрела подбирать свою палочку с мантией-невидимкой.

После уборки крови очищающим заклинанием стало ясно, что серьёзных ран на мне нет (лишь большой синяк на боку и пара ссадин).

Задерживаться здесь дольше не было смысла. Главной задачей по-прежнему являлось спасение пророчества — о сопутствующем ущербе можно будет подумать потом (только бы суметь выбросить его из головы).

Вновь закутавшись в мантию, я начала приближаться к выходу (краем глаза поглядывая на кружащий радом Плутон). С каждым разом мой шаг всё ускорялся, пока в конечном итоге не превратился в бег.

Лёгкие горели, сердце бешено колотилось.

Я со всей скоростью выскочила из Комнаты Вселенной, оставляя за собой на полу мёртвое тело своего заместителя.

Стоило лишь переступить порог Комнаты смерти и бесшумно закрыть за собой дверь, как все бушующие во мне эмоции были сметены ледяным спокойствием. В обычное время я с настороженностью относилась к влиянию Арки смерти, но сейчас захотелось принять его с раскрытыми объятиями. Мертвенный холод наполнил голову, оставляя чистую рациональность и отгоняя все переживания (данное ощущение чем-то напоминало Комнату управления).

Сейчас передо мной предстала такая картина: Поттер застыл на центральной платформе рядом с Аркой (о ней опасно слишком долго думать), вокруг него с палочками в руках столпились Пожиратели. У ног одного из них лежал дрожащий пухлый школьник, которому явно сильно не повезло отбиться от основной группы «невежественных кретинов».

«По словам мракоборца, именно в Комнате смерти должно произойти главное сражение с Орденом. Хороший момент для того, чтобы незаметно умыкнуть пророчество», — механически подумала я.

Мысли о том, что, возможно, это слишком опасно, даже не возникло — кроме меня эту работу выполнить некому, а значит наличие рисков не так уж и важно.

— Это только цветочки! — с кровожадной улыбкой воскликнула Лестрейндж, но в этот раз любой мой инстинктивный страх был заменён леденистым, холодным безразличием. — Ну, Поттер, или отдавай нам пророчество, или смотри, как твой друг умирает в мучениях!

Поттер, поколебавшись, вытянул сжимающую пророчество руку вперёд. Малфой тут же оказался перед ним.

«Как неудачно. Стащить хрустальный носитель у мальчика намного проще, чем у Малфоя. С другой стороны, Пожирателей ведь должны потом арестовать мракоборцы; они-то и конфискуют пророчество. Да, так даже лучше…» — мои мысли были прерваны громкими хлопками дверей.

Мне пришлось чуть ли не отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть сшибленной внезапно вломившимися волшебниками — в них я узнала членов Ордена Фенкиса.

«Не вовремя».

По-прежнему не отпуская хрустальный носитель, Поттер быстро рванул с платформы вниз, прямиком к лежащему пухлому мальчику. Так как Пожиратели теперь были заняты разворачивающейся битвой, «невежественные кретины» торопились отползти в безопасное место.

Убедившись, что мантия-невидимка меня полностью скрывает, я начала потихоньку подбираться ближе к центру. Мне пришлось отвлечься от детей (которые сейчас пытались отпихнуть от себя навалившегося на них Пожирателя), чтобы добраться до рядов каменных скамей и спрятаться под одной из них. Благодаря Плутону действие гравитации на моё тело вернулось в норму, так что я могла двигаться менее скованно (хотя по потолку всё равно было бы проще — меньше шансов словить шальное заклятие).

«Опасно!» — вновь напомнило подсознание, но заполненный рациональным холодом разум ответил: «Надо делать работу».

Вариант «стащить пророчество под шумок» был как никогда актуален. Я, двигаясь от скамьи до скамьи, постепенно приближалась к школьникам.

Они как раз пытались отбиться от Малфоя, и Поттеру даже удалось отшвырнуть его в платформу (мой внутренний профессор Защиты не мог не оценить силу его заклинаний). Надолго Люциуса это не задержало, но выигранного времени оказалось достаточно, чтобы один из членов Ордена успел отгородить Пожирателя от подростков.

— Гарри, собирай остальных и беги! — крикнул орденец.

Поттер послушался и, сгребя за мантию пухлого мальчика, практически потащил его к первым рядам. Одно из заклинаний взорвало каменную скамью перед ними, заставляя отступить назад.

— Ну давай! — отчаянно крикнул Поттер и, видимо, чтобы освободить хотя бы одну руку, сунул хрустальный носитель в карман пухлого школьника. — Хоть чуть-чуть обопрись на ноги...

Мне удалось подобраться достаточно близко. От «невежественных кретинов» меня отделяли лишь несколько пар скамей. С такого расстояния уже можно было применять манящие чары.

Я отвлеклась буквально на десять секунд — мне нужно было сделать небольшой зазор в полах мантии-невидимки, чтобы высунуть кончик волшебной палочки.

Когда моё внимание вернулось к школьникам, было уже слишком поздно.

Одежда пухлого мальчика разорвалась по левому шву, и пророчество выкатилось из кармана.

Я машинально потянулась рукой в его сторону. Но прежде, чем я успела произнести «Акцио!», хрустальный круглый шар подвернулся пухлому мальчику под ногу. Пинок — и носитель, пролетев футов десять вправо, с громким «хрясь!» разбился о нижнюю ступень.

Моя наполовину протянутая рука застыла в воздухе.

«..Серьёзно?»

Вот так просто, всем планам наступил конец.

«Ну а чего ты ожидала?» — где-то глубоко внутри меня спросил голос цинизма — но его тут же заглушило равнодушие безразличного холода.

Покуда над кучкой осколков уже начинал собираться белый свет, я чувствовала абсолютно ни-че-го. Арка смерти находилась слишком близко.

Для принятия решения потребовался один миг. Затем с кончика моей палочки сорвалось заглушающее заклятие, которое накрыло собой небольшую область, отрезая меня и пророчество от остального мира. Незримый антиакустический барьер почти полностью скрывал звуки, делая из них отдалённый фоновый шум.

Над местом, где разбился хрустальный носитель, уже сформировалась перламутрово-белая фигура предсказательницы.

Губы призрачной Трелони раскрылись, и она заговорила голосом, который могла услышать только я.

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда...»

Невежественный кретин номер один (а именно такой титул заслужил пухлый мальчик), запинаясь, что-то говорил Поттеру с виноватым видом.

«…рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...»

Зеленоватая вспышка потенциальной Авады взорвалась где-то в метре от моего укрытия, но я даже не шелохнулась, продолжая поддерживать звуконипроницающее заклинание.

«…и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы...»

— Дамблдор! — послышался чей-то крик, достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь барьер.

«И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может умереть спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

— Это Дамблдор! — в помещении снова послышались и радостные, и испуганные возгласы.

Но я ни на кого не обращала внимание, продолжая буравить глазами точку, где секунду назад находился полупрозрачный силуэт прорицательницы.

«"Ни один не может умереть спокойно, пока жив другой"… Разве там не было по-другому?.. — в подобных вещах моя память редко ошибалась. — Дамблдор перепутал? Нет, невозможно. Значит, он соврал. Но зачем лгать о чём-то настолько важном? Или он боялся, что я или Хранитель проболтаемся кому не надо? Почему из всего пророчества было изменено лишь одно слово?..»

Происходящая вокруг суматоха не могла отвлечь меня от размышлений — меня отвлёк шёпот. Поначалу тихий и спокойный, он, полностью игнорируя заглушающие чары и словно бы звуча в моей голове, с каждой секундой становился всё громче и громче.

Ощутив волну бегающих по спине мурашек, я обернулась посмотреть на источник этого шёпота: на Арку смерти. После чего мой взгляд уже было не оторвать.

Зеленоватая завеса плавно покачивалась на несуществующем ветру. Внутри неё, где-то очень далеко и одновременно очень близко, таилась манящая глубина смерти. Она завораживала, заставляя меня вновь почувствовать себя юной девушкой, только что назначенной на работу в архиве; тогда моя жажда знаний ещё не была погребена под тонной документов. Арка отталкивала и вместе с тем звала, вызывая сильнейшее желание подойти, послушать, потрогать — чего делать категорически нельзя.

Я силой воли заставила себя перестать любоваться ею и начать думать о сложившейся ситуации.

«Её активность резко возросла. Из-за чего? Подобное раньше случалось крайне редко. Что привлекло её внимание?..» — вопрос казался трудным, но уже через пару мгновений ответ был получен.

Сириус Блэк, в этот момент сражавшийся с Лестрейндж на центральной платформе (по какой-то неизвестной причине он оказался на стороне Ордена Феникса), не смог увернуться от одного из проклятий. Красный луч поразил его прямиком в грудь.

Невнятный шёпот вновь усилился, хотя, казалось бы, громче некуда — теперь он напоминал нечто среднее между неразборчивым криком толпы и раскатистым скрипом падающего сухого дерева.

Блэк пошатнулся.

Шёпот достиг своего пика. Я инстинктивно зажала уши и зажмурилась, но данные действия никакой пользы не принесли.

А потом все звуки разом исчезли.

— Сириус! — в наступившей тишине раздался отчаянный крик Поттера. — Сириус!

Неуверенно открыв глаза и пару раз моргнув, я огляделась. Видимо, из-за моей потери концентрации заглушающие чары развеялись — но это не страшно, в них в любом случае больше не было смысла.

Поттер отчаянно рвался к Арке, покуда один из волшебников мягко, но крепко удерживал его.

«Блэк упал за завесу», — снизошедшее на меня осознание не вызвало никаких эмоций, разве что отклик чисто научного интереса.

Тем временем события вокруг продолжали идти своим чередом. Мелькающих вспышек заклинаний стало намного меньше; Дамблдор постепенно разбирался с оставшимися Пожирателями смерти, связывая их невидимыми верёвками.

Ещё раз хорошенько подумав, я пришла к выводу, что мне здесь больше делать нечего.

«Пара убираться», — уж очень невыгодно было бы случайно наткнуться на Того-Кого-Нельзя-Называть.

* * *

Мой следующий пункт назначения — Артефакторий — представлял из себя длинное помещение, чем-то напоминающее Зал пророчеств. Он тоже был довольно мрачен и также плотно заставлен стеллажами, полки которых вместо хрустальных носителей занимали всевозможные волшебные предметы. Конкретно здесь хранилось то, чем чаще всего невыразимцы пользовались в повседневной работе: мантии-невидимки, защитные амулеты, вредноскопы, глушащие сферы, магические посохи и так далее. Более важные и опасные артефакты располагались в отдельных примыкающих комнатах.

Для того, чтобы сюда попасть, мне пришлось вновь потратить время на повторное подтверждение личности с помощью Чаши опознания, а ещё приложить некоторые усилия для снятие запирающих чар, наложенных дежурными перед их уходом. «Прошлая я», покинув Комнату управления, не решилась посетить Артефакторий, потому что, в первую очередь, боялась тратить лишнее время. Сейчас же его было достаточно. Да и «нынешней мне» вся ситуация была известна намного лучше — к данному моменту Тот-Кого-Нельзя-Называть уже ушёл, а мракоборцы как раз заканчивали разбираться с пойманными Пожирателями.

В текущий момент здесь безопасно, а значит стоит заняться последним из списка делом. Считайте, последним кусочком пазла.

Я подошла к стоящей у входа тумбе, на которой лежал толстый журнал. Это был каталог, используемый для инвентаризации имущества. Он был заколдован так, чтобы в реальном времени показывать, у кого и как находится тот или иной артефакт.

Ещё раз проверив серийный номер своей мантии-невидимки, я открыла журнал и начала листать страницы, пока не остановилась на соответствующем разделе. Мой взгляд прошёлся по строчкам, выискивая число 50. Нужная запись нашлась довольно быстро:

Мантия-невидимка №50.

Текущий владелец: заместитель главы Отдела тайн; глава Отдела тайн; глава Комнаты времени.

Это было странно.

«Не понимаю… Почему мистер Зам и мисс Время указаны как совладельцы? Мой заместитель ведь…» — я крепче сжала журнал.

В ситуациях, когда артефакт передавался кому-либо другому (при наличии соответствующего разрешения), в пункте «текущий владелец» должно было указываться лишь одно имя нового владельца. А если по тем или иным причинам (потеря/кража) артефакт лишался владельца, то каталог менял его статус на «утерян».

«Разве что только…»

Разве что только в деле не было замешано путешествие во времени.

Если взять предмет из будущего и перенести его в прошлое то, очевидно, у него может оказаться несколько официальных владельцев.

На несколько секунд я позволила себе слабость:

«А вдруг я ошиблась, и мистер Зам не умер? Что, если мисс Время смогла его каким-то чудом спасти? Что, если она, говоря про «одного погибшего с нашей стороны» имела в виду Блэка…»

Мне пришлось заставить себя остановиться. Удача редко когда сопутствовала невыразимцам, поэтому на позитивный исход лучше не надеяться — потом будет менее больно. Да и Блэк никогда не считался «одним из наших».

Мой взгляд вернулся на страницу журнала и прошёлся по строкам ниже.

Разрешения: личное использование для выполнения должностных обязанностей; передача сторонним лицам, имеющим соответствующую квалификацию.

Разрешение одобрил: распорядитель Артефактория; глава Отдела тайн.

Дата одобрения: 23.09.1995; 18.06.1996.

При виде сегодняшней даты моё сердце словно замерло. Никаких разрешений в текущий день мною точно подписано не было. Пока что.

«Неужели, действительно… — последняя деталь пазла никак не вставала на место, какой стороной не поворачивай. — Стоп, нужно по порядку. Как вообще мистер Зам там оказался?»

Зачем мой заместитель прятался под столом в планетарии было довольно очевидно — «прошлая я» сама приказала ему удостовериться в том, что Комната вселенной открыта (а ведь если бы я этого не сделала, то он бы был жив; и если бы я этого не сделала, то я сама возможно была бы мертва).

Непонятным осталось то, как он вообще оказался в холле.

«Я ведь приказала ему сидеть дома и не высовываться! Никогда раньше он не ослушивался моих приказов…»

Неожиданно картина из пазлов сложилась целиком и полностью.

«…что, если и в этот раз он приказов не ослушивался?.. Что, если он прямо сейчас сидит у себя дома? Но ведь «будущая я» не могла приказать ему вернуться в прошлое, чтобы спасти меня, да? Это бы нарушило правило... — осознания одно за другим вспыхивали в моей голове. — А, точно. Я бы не умерла. У меня же был порт-ключ… А у него его не было…»

С силой захлопнув журнал, я положила его на место. Мой взгляд который раз за день упал на наручные часы. Сейчас было 15:25.

«Ох. Нет, только не говорите, что мне нужно… Нет, нет, все маховики разбиты… А вдруг получится этого избежать? Ведь можно сейчас просто ничего не делать, и всё будет хорошо… — на последнем предложении мне пришлось мысленно отвесить себя пощёчину и припомнить все даваемые мною клятвы. — Нет. Временную линию необходимо замкнуть. Нельзя пытаться изменить то, что точно случилось. Нельзя…»

Повторяя про себя как мантру правила путешественников во времени, я очень медленным шагом покинула Артефакторий.

В холле туда-сюда сновали мракоборцы. При моём появлении некоторые из них кинули на меня настороженные взгляды, но, узнав, тут же расслаблялись и возвращались к своей работе.

После входа в приёмную мне удалось пройти совсем немного, прежде чем передо мной возникла руководительница Комнаты времени, которая как раз ждала под дверьми моего кабинета.

— Добрый день, снова… — в ответ на моё машинальное приветствие последовал сдержанный кивок.

Быстро собравшись с мыслями, я сунула в руки мисс Время свёрток с мантией-невидимкой.

— Возьмите это и прямо отсюда возвращайтесь в 11:00. Дождитесь меня, а потом отправляйтесь в Зал пророчеств и оставайтесь там до конца всех событий.

Руководительница Комнаты времени снова кивнула и потянулась к своим наручным часам.

Не став тянуть дольше, я зашла кабинет и, немного постояв при входе, не спеша села за стол.

Раньше моё рабочее место ощущалось как некий островок безопасности, нахождение в котором всегда помогало успокоиться и сосредоточиться. Но сейчас осознание того, что мне предстояло совершить, затмевало собой все другие чувства.

Я всё так же медленно взяла пустую форму для разрешения о передаче артефактов сторонним лицам и дрожащей рукой начала её заполнять. С первого раза не получилось — из-за случайно пролитых чернил пришлось переписывать.

После того, как разрешение было написано, мне удалось потянуть ещё немного времени, заняв его разглядыванием потолка. Потом, решившись, я всё-таки вытащила волшебную палочку и взмахнула ею.

Почувствовать счастье оказалось до противного легко: стоило лишь представить мистера Зама. Живого.

— Экспекто Патронум!

Призрачная белка, в этот раз гораздо более тусклая, выпрыгнула передо мной.

Я встретилась с нею взглядом и приказала:

— Отправляйся к моему заместителю и передай: «Бери пятидесятую мантию, затем приходи прямиком в мой кабинет».

Где-то глубоко внутри меня таилась надежда, что патронус не сможет выполнить приказ; но нет, белка понимающе качнула хвостом и исчезла.

Уже через несколько минут мой камин вспыхнул зелёным пламенем, и из него вышел мистер Зам, сжимая под мышкой свёрток с знакомой мантией-невидимкой. Его выражение лица было таким же, как и всегда: улыбчивое, слегка насмешливое, уверенное в себе (и этот образ не портили даже частые тёмные круги под глазами). Отряхнувшись от пепла, он радостно поприветствовал:

— Добрый день, Глава! Я вам наконец-то понадобился? Вы уже разобрались с тем не-пойми-чем?

«Мне действительно придётся это сделать?.. — я просто молча смотрела на него, пытаясь запомнить каждую черту. — Нельзя пытаться изменить то, что точно случилось. Нельзя пытаться целенаправленно спасти кого-либо от смерти. Нельзя-нельзя-нельзя».

— Глава? — позвал он, непонимающе наклонив голову на бок.

— Для вас задание.

Моя рука нырнула в ящик стола, извлекая оттуда забытый там маховик времени.

Я положила его на стол рядом с заполненной формой.

— Отправляйтесь в 14:14, идите в холл и там передайте мантию «прошлой мне».

— Будет сделано! — с энтузиазмом согласился мистер Зам.

Но, кажется, в моём тоне что-то выдавало мои истинные чувства — его глаза то и дело поглядывали на меня, пока он забирал маховик с разрешением.

— Что ж, — мой заместитель покрутил в руках форму, быстро пробегаясь по тексту; после чего проверил свои наручные часы. — Видимо, мне уже пора. До встречи!

И тут у меня не хватило сил сдержаться.

— Ещё кое-что… — прежде, чем мистер Зам успел начать вращать маховик, я резко встала из-за стола и уверенным шагом подошла к нему. — Я редко об этом говорю, но… — слова крутились на языке, выбрать подходящие оказалось довольно трудно, — мне действительно очень приятно работать с вами.

Неописуемые эмоции требовали сделать большее, поэтому мне не пришло в голову ничего лучше того, кроме как сделать быстрый шаг вперёд и крепко обнять своего заместителя.

— Больше спасибо тебе, Сол.

Услышав своё настоящее имя, мистер Зам удивлённо вздрогнул. А когда я с широкой улыбкой (которая должна была выглядеть максимально искренне) отстранилась, он уставился на меня круглыми от шока глазами.

— ..Вы подлили виски себе в чай? — слетел вопрос с его губ.

— Да, — тут же согласилась я, возвращаясь за стол.

— Но это же против правил… Ладно, — мистер Зам растерянно потёр лоб. — Да, мне пора…

Под моим пристальным взглядом он раскрутил маховик и, даже не попрощавшись, исчез из кабинета, оставляя меня одну.

(Совсем одну.)

Улыбка медленно сползла с моего лица.

Как никогда в жизни я ненавидела свою работу.

Ненавидела.

Ненавидела. Ненавидела. Ненавидела.

Чтобы полностью возобновить работу всех подразделений на минимально приемлемом уровне потребовалось несколько месяцев. Помогло то, что министр Фадж, напуганный возвращением Того-Кого-Нельзя-Называть, с небывалой щедростью отстегнул нам приличную сумму (и успел сделать это до того, как его сместил с поста Скримджер).

Комната вселенной и Комната смерти никакого долгосрочного ущерба не понесли, но другим вовлечённым подразделениям повезло меньше. Хрустальных носителей до сих пор не хватало (из-за долгого процесса изготовления), поэтому значительная часть пророчеств пока что хранилась в форме воспоминаний. С маховиками тоже всё было плачевно. В разговоре с Министром я специально несколько раз подчеркнула, что все они уничтожены и что не надо присылать нам запросы на их использование. Да, мне пришлось немного приукрасить: мы лишились лишь тех маховиков, которые в тот момент находились в Комнате времени; а прочие, выданные на руки различным невыразимцам, ни капельки не пострадали (но вот только опять позволять посторонним пользоваться ими больше никто не собирался). Сам по себе маховик прост в производстве — гораздо более ценным являлся наполняющий его песок времени. Подобный песок не встречался в природе, его «задувало» к нам из других временных линий, из-за чего он, следовательно, стоил безумно дорого.

В целом, всё мало-помалу начинало идти свои скучным чередом. Интересных событий не происходило до тех пор, пока однажды моя новая заместительница не оповестила меня о незапланированном визите Дамблдора.

Кстати, о новой заместительнице. В отличие от моего прошлого заместителя, который ранее работал в Комнате времени, она являлась выходцем из подразделения логистики. Умная, собранная, ответственная — мисс Заместительница была… довольно-таки обычной. Нет, конечно, для невыразимца подобные качества считались незаменимыми; вот только она казалась просто скучной. Ей никогда не приходило в голову жаловаться ни на объём работы, ни на маленький бюджет. Она не угрожала мне своим увольнением, не пыталась подкупить меня ореховым мороженым, не подмешивала заявление об отпуске в стопку бумаг на подпись. Короче, никак не мотивировала работать.

Ладно. Возвращаясь к Дамблдору, хочу заметить, что каждое его посещение означало что-либо хорошее ещё реже, чем визиты мисс Время.

— Добрый день, мисс Тайна, — поздоровался он, садясь напротив меня за стол.

Сегодня директор Хогвартса выглядел особенно старым. Да, ему давно стукнуло за сотню, но обычно от него исходила эдакая «юношеская энергетика». Прямо сейчас на нём, как и всегда, красовалась нелепейшая мантия — розовая с белыми облачками; но даже при этом он как никогда ощущался серьёзным.

— Чаю? — ровным тоном предложила я, внутренне довольствуясь тем, что даже такой могущественный волшебник, как Альбус Дамблдор, неспособен опознать под серой мантией невыразимца Оливию Грин, проработавшую на него целый год.

— Увы, откажусь, — значит, дело действительно важное. — Я пришёл по одному сложному вопросу, — он сделала паузу, видимо подбирая слова. — Мне необходим ваш совет.

Подобное заявления стало довольно-таки неожиданным. Редко когда бывший верховный чародей Визенгамота нуждался в чьём-либо совете.

Раньше я бы сразу начала думать, какой счёт выставить за консультацию, но сейчас во мне лишь вспыхнуло раздражение.

«То есть после всех тех проблем, которые он навлёк на мой отдел, ему хватает наглости требовать что-либо?»

— Мистер Дамблдор, — медленно начала я, — не думаю, что стану хоть как-то вам помогать, пока не получу ответы на три очень интересующих меня вопроса. Первый: как Тот-Кого-Нельзя-Называть узнал о пророчестве; второй: почему вы соврали о содержании пророчества; третий: кто ещё, кроме Сириуса Блэка, был спасён с помощью маховика три года назад? Если вы не можете ответить хотя бы на один из них, то вам лучше сразу покинуть мой кабинет.

Между нами повисла тишина.

Мой взгляд упорно буравил сидящего напротив волшебника, чей вид сделался довольно усталым (а не удивлённым).

Требуемые ответы, на самом деле, не являлись такими уж и важными. Просто для меня было необходимо выбрать самые неудобные вопросы.

«Если он откажется и уйдёт, то мне не придётся работать сверхурочно. Да и ввязываться в новую опасную историю… Нет уж, спасибо, как-нибудь потом».

— Хорошо, — к моему удивление (и досаде), он согласился. — Пророчество подслушал сторонник Волан-де-Морта…

Услышав настоящее имя Того-Кого-Нельзя-Называть, я рефлекторно поёжилась.

— …Я неверно пересказал пророчество, чтобы защитить одного из его участников. И, отвечая на последний вопрос, помимо мистера Блэка был спасён гиппогриф.

— Вы опять лжёте! — возмутилась я. — Гиппогриф? Серьёзно? Да кто в такое поверит!

В любом случае правило «не пытаться целенаправленно спасти кого-либо от смерти» не касалось жизни животных (по какой причине — точно неизвестно, но это что-то из области споров о наличии души у неразумных и прочего), а мистер Смерть был твёрдо уверен, что маховик спас именно две жизни.

— Это не ложь, — Дамблдор недоумённо (и, кажется, искренне) нахмурился.

У меня не получилось сдержать тяжёлый вздох.

— Расскажите вкратце, что там вообще произошло?

— Мистер Поттер стал свидетелем того, как неизвестный патронус спас Сириуса Блэка от дементоров. Услышав его историю, я сразу понял, что петля должна быть замкнута. Дети прекрасно со всем справились — мистер Поттер смог вызвать того патронуса для спасения мистера Блэка, и также, мимоходом, вызволил приговорённого к казне гиппогрифа. На этом всё.

Я поморщилась.

«Не настолько же вкратце… — тем не менее, данная короткая история не противоречила словам Дамблдора. — Он снова опустил какие-то важные события? Хотя зачем? Правда в его же интересах… Но даже если ему вдруг понадобилось утаить часть деталей, это уже не так важно…»

— Ладно, допустим… — поразмышлять об этом можно будет позже. — Так какое у вас дело?

— Ах, да, — Дамблдор выпрямился на стуле. — Оно касается бессмертия Волан-де-морта…

«Хватит уже провоцировать табу в моём отделе!»

— …Полагаю, что он создал крестраж.

— Крестраж? — эхом повторила я, пытаясь вспомнить значение данного слова. — Это который якорь души?

— Именно.

Моё и так низкое настроение начало стремительно падать ещё ниже.

— И… какого рода совет вам нужен?

Во взгляде Дамблдора промелькнуло нечто непривычно мрачное. Или, скорее, даже отчаянное. Мне вдруг стало очевидно, что ему данный разговор даётся действительно очень тяжело.

— Существует ли способ извлечь крестраж из физической оболочки, не разрушая её?

Этот вопрос резко поставил всё на место.

«"И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может умереть спокойно, пока жив другой…" — пронеслись в моей голове слова предсказательницы. — А Дамблдор хотел защитить одного из участников пророчества…»

— Поттер и есть крестраж? — напрямую спросила я.

Ответа не последовала, но молчание уже само по себе было говорящим.

«Он боится, что мы убьём Поттера, — снизошло на меня очередное осознание. — Умрёт Поттер — умрёт Тёмный Лорд. Ради победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть все средства хороши, и взамен на спасение сотен вполне можно пожертвовать жизнью какого-то там мальчика. Но, увы, этому миру не повезло, ибо высокопоставленным сотрудникам Отдела тайн запрещено лезть в политику».

— Что ж. Я могу поискать информацию по данной теме, но на это понадобится время, — всё-таки придётся поработать сверхурочно.

— Моя вам благодарность, мисс Тайна, — кивнул Дамблдор, поднимаясь со стула.

— Но не бесплатно, — тут же добавила я.

«Даже ради спасения мира нельзя упускать возможность провести потенциально прибыльные исследования».

— Да, конечно, — кивнул директор Хогвартса. — Назовите цену?

— Не в деньгах, — мои губы растянулись в хищной улыбке. — Я хочу одолжить вашу палочку на месяц.

Взгляд Дамблдора резко стал жёстким. Его глаза из-под очков вперились в моё лицо, словно бы пытаясь разглядеть на нём эмоции (что было довольно трудно; из-за серой мантии невыразимца мои черты были надёжно скрыты магией).

— Могу ли я узнать, зачем? — ровным тоном спросил директор Хогвартса.

Я, откинувшись на спинку стула, довольно ухмыльнулась.

— Можете считать, что я просто всю жизнь мечтала подержать в руках один из Даров. И, конечно же, от имени своего отдела обещаю подойти к решению вашей проблемы со всей серьёзностью.

«На счёт крестражей нужно будет спросить мистера Смерть, это как раз по его части».

* * *

— Ни за что. У меня на это нет времени, — резко ответил мистер Смерть, продолжая что-то писать в своём свитке.

— Пожалуйста?.. — я вновь попробовала вежливую тактику.

— Нет! Прекратите мешать работать! — мне вновь отказали, причём довольно грубо.

Что ж, ожидаемо. Пора переходить к подкупу.

— Держите, — сказала я, пихая ему в руки бузинную палочку. — Даю поиграть на две недели.

Мистер Смерть наконец-то отвлёкся от своей писанины. Засунув перо в карман (который явно испачкался в чернилах), мистер Смерть освободившейся рукой быстро выхватил протягиваемый ему предмет. Поразглядывав палочку несколько секунд, он также запихал её к себе в карман (к счастью, в другой).

— Так что конкретно вы хотели узнать? — на этот раз его голос звучал на пару тонов уважительнее.

— Про извлечение крестража из физической оболочки без её уничтожения.

Я сама последнюю неделю изучала данную тему. Нашла кучу чего интересного, и ни черта полезного. Согласно всем источникам, безопасное извлечение возможно лишь в случае раскаяния создателя крестража — что в нашей ситуации вообще не выход.

— Это невозможно, — подтвердил мистер Смерть, продолжая рукой поглаживать карман с бузинной палочкой. — Лучше идите, попугайте обитателей планетария. Авось в страхе накопают что-нибудь дельное.

Всем невыразимцам было известно о том, каким впечатлительным являлся руководитель Комнаты вселенной. Он мог разглядеть угрозу во всём (хотя, с учётом его работы, это не паранойя, а разумная предосторожность). Известие о существовании крестражей скорее всего сильно бы его обеспокоило — ведь самым опасным их свойством являлась нерушимость. Что может случиться, если неуничтожаемый объект попадёт в космос? А если он врежется в солнце? Никто не проверял, может ли термоядерный синтез заменить Адское пламя; так что последствия непредсказуемы. А значит, в глазах мистера Вселенной, нам грозит очередная гипотетическая мировая катастрофа.

— Ясно, — кивнув, я продолжила. — Ещё кое-что. То использование маховика три года назад; тогда с его помощью оказался спасён Сириус Блэк. Именно поэтому Арка столь пылко стремилась его забрать. А также… Со слов Дамблдора, второй «спасённой жизнью» был гиппогриф.

Далее мне пришлось быстро пересказать услышанную от директора Хогвартса историю.

— Так кто, по вашему мнению, оказался ещё одним спасённым? — эта загадка не покидала края моего сознания с тех самых пор.

— Пф, здесь всё ясно.

— Неужели всё-таки гиппогриф?

— Конечно же нет! — глава Комнаты смерти раздражённо закатил глаза. — Очевидно же, Поттер спас сам себя.

Я удивлённо моргнула. Такой вариант не приходил мне в голову.

«Хм… А ведь логично. Но даже если Поттер умудрился спасти сам себя… Смерть в любом случае заберёт свою добычу. Как бы Дамблдор ни старался, мальчика ему не вытащить, — пессимистично, но реалистично. — Хотя, если наличие крестража объясняет, почему Тот-Кого-Нельзя-Называть не может умереть раньше Поттера, всё равно не ясно, поему Поттер не может умереть раньше Того-Кого-Нельзя-Называть… Как бы то ни было, мальчика в любом случае уже не спасти. Нельзя ж выжить после смерти…»

Тут ко мне в голову резко пришла безумная идея. Мой взгляд опустился вниз, на карман мистера Смерти, из которого торчала бузинная палочка.

«Это же Дамблдор. У него, небось, Даров смерти как у меня сортов чая… Что, если…»

— Что, если у физической оболочки крестража будет свой собственный якорь? — медленно спросила я.

Мистер Смерть удивлённо вскинул бровь.

— Звучит… довольно интересно.

Маршрут исследований начал постепенно вырисовываться. Для его полной реализации мне потребовалось провести кучу времени в архивной библиотеке и даже отложить на потом отпуск (но, раз уж я обещала Дамблдору выложиться по полной, то надо держать слово).

Главная идея основывалась на том, что согласно пророчеству, Поттер не умрёт, пока Тот-Кого-Нельзя-Называть жив — и именно благодаря ней мы с мистером Смерть разработали план, который был представлен Дамблдору при нашей следующей встрече.

А затем, через несколько недель после неё, директор Хогвартса умер.

* * *

Атмосфера в Министерстве неукротимо становилась всё тяжелее. О полноценной смене режима стало ясно тогда, когда Скримджер, едва успевший освоиться в кресле министра, последовал вслед за Дамблдором. Его место занял некий Пий. В том, что он посадник Тёмного Лорда, сомнений не было: с самого начала его руководства начались массовые амнистии для известных Пожирателей смерти.

Нашего отдела это никак не коснулось — обновлённые чары отталкивания внимания работали «на ура». Хотя, нет, чуток всё-таки коснулось. У нас появилась возможность завершить кое-какое дело, которое я шла выполнять прямо сейчас. Обычно так называемой «уборкой» занимались более низкопоставленные невыразимцы, но в сложившейся ситуации именно мне было гораздо проще добраться до кабинета заместителя главы Отдела регулирования магических популяций. Здесь работал некто, о ком я не могла перестать вспоминать весь год с момента сражения в Зале пророчеств.

Как у главы Отдела тайн, у меня имелся пропуск максимального уровня доступа, что позволило довольно быстро добраться до его кабинета. Остановившись в нужном коридоре, я огляделась по сторонам, убеждаясь, что лишних свидетелей нет. Затем моя рука скользнула в карман и, нащупав там глушащую сферу, быстренько активировала её лёгким постукиванием пальца.

Неприятное ощущение, сопутствующее блокировке магии, пробежало по моему телу. Пролетающий мимо бумажный самолётик-посланник резко начал терять высоту, пока не уткнулся носом в пол. Где-то рядом застрял вызванный лифт. Практически всё волшебство в пределах десятка метров прекратило свою работу.

Я легонько постучала в дверь и, не дождавшись разрешения войти, толкнула её.

Меня встретил довольно роскошный кабинет, блестящих безделушек в котором было явно больше, чем в моём. За столом, уткнувшись в стопку бумаг, сидел Август Руквуд.

— Лизи! — не отрываясь от своего занятия, раздражённо воскликнул он. — Кому я говорил, не беспокоить меня сегодня! Иди, тряси своей упругой задницей перед кем-нибудь другим!

— Добрый день, мистер Немо, — поздоровалась я, проходя внутрь.

Услышав своё старое рабочее прозвище, Руквуд резко поднял взгляд. Увидев меня, он вздрогнул, после чего моментально вскочил со стула.

— Вы не можете ничего мне сделать! — быстро заговорил бывший невыразимец, вытаскивая свою палочку и направляя её на меня. — Тёмный Лорд не позволит! Я под его защитой!

— Неужели? — широко улыбнувшись, я сделала шаг вперёд. — Ты всерьёз думал, что после сделанного тобой, тебя так легко отпустят? — ещё шаг. — Знаешь, есть огромная разница между тем, чтобы использовать информацию из Отдела тайн против Министерства, и чтобы использовать информацию из Отдела тайн против Отдела тайн…

— Авада Кедавра! — не став дальше слушать, Руквуд в панике сразу начал с убивающего заклятия.

Но у него, конечно же, ничего не вышло. Глушащая сфера подавляла любое стороннее волшебство.

Прежде, чем он смог додуматься до физического сопротивления, я быстро пересекла оставшееся между нами расстояние. Мои пальцы крепко вцепились ему в плечо.

— Лавли-Луи, — стоило мне тихо пробормотать слова активации порт-ключа (который сейчас являлся единственным предметом, способным использовать магию), как серебристая булавка, перенастроенная на парный перенос, закружила нас в вихре искусственной аппарации.

Через мгновение пространство вокруг нас перестало кружиться, и мы очутились в небольшом тёмном помещении.

Руквуд, испуганно пискнув, резко вырвался из моей хватки и отпрыгнул в сторону. Он, отчаянно сжимая в руках бесполезную палочку, начал быстро озираться по сторонам, пытаясь найти выход. Безуспешно. Стоило мне таким же лёгким постукиванием пальца отключить глушащую сферу, как в него врезалось парализующее заклятие. Он, с ярко выраженным ужасом на лице, рухнул на пол.

Рядом со мной из полумрака выступил волшебник в серой мантии.

— Какой замечательные улов, Глава! — мелодичным голосом промурлыкал невыразимец. — Нам как раз не хватало материала!

— Хорошенько позаботьтесь о нём, мистер Любовь, — я холодно улыбнулась в ответ.

— Непременно! — радостно согласился руководитель Комнаты любви, поднимая обездвиженного Пожирателя левитационным заклинанием.

В глазах Руквуда читался чистейший страх, но он не мог даже вскрикнуть, когда его магией понесли к одной из дверей.

Я глядела ему вслед, чувствуя внутри себя мрачное удовольствие.

Каждый мой сотрудник прекрасно знал, какое наказание его ожидает в случае предательства. Поэтому, даже если некоторые из невыразимцев и решались нарушить закон, они никогда не осмеливались сделать что-либо, что могло навредить Отделу тайн.

Руквуд не исчезнет внезапно, это бы вызвало подозрение. Возможно, его время от времени будут видеть то тут, то там. Но постепенно он сотрётся из людской памяти. Даже для своих ближайших родственников «дорогой Август» станет просто «тем парнем, с которым пересекались пару раз, но имя так и не запомнили». И никому не придёт в голову его искать. Даже Тот-Кого-Нельзя-Называть бессилен против обновлённых отталкивающих внимание чар.

Волшебные часы, разбудившие меня в десять, тихонько тикали. Утро было солнечным, душ — расслабляющим, а чай — вкусным. Этот летний день начался на удивление прекрасно, прямо противоположно моему настроению. Единственным фактором, выделяющимся на фоне картины приятностей по типу ясной погоды и шелестящей зелёной листвы, являлась непривычно горькая наводнённость кладбища.

Несмотря на то, что я специально ждала несколько месяцев со сражения в Хогвартсе, люди до сих пор продолжали навещать своих погибших близких.

«Очередная чёрная полоса…» — я обогнула группу мракоборцев, пришедших отдать честь павшим сослуживцам.

Моя цель находилась в отдалении от (относительно) свежих могил, в тени большого раскидистого дерева. Здесь народу почти не было; эта часть кладбища предназначалась для невыразимцев, которых по той или иной причине не удавалось похоронить в месте их семьи.

Я остановилась у серой надгробной плиты. На ней ровным почерком было выгравировано:

Сол Луи Крокер, 1953-1996

Чуть ниже находилась эпитафия.

«Точно так же, как человеческий мозг не может постичь время, так же он не может постичь и вред, который будет нанесён, если мы осмелимся легкомысленно вмешиваться в его законы».

Это была цитата из одной его статьи, которую он опубликовал для того, чтобы навсегда лишиться права становления главой Отдела тайн.

— Ну здравствуй, мистер Зам, — тихо проговорила я, разглядывая засохшие цветы, которые, судя по всему, очень долго стояли в потрескавшейся вазе.

Мерлин, как же давно мне в последний раз доводилось произносить его прозвище.

Воспоминания, связанные с ним, нахлынули внезапно: мистер Зам, только заступивший на свою должность; мистер Зам, сбежавший в свой первый отпуск; мистер Зам, просящий прощение и умоляющий меня вернуться к работе; мистер Зам, тайком подбрасывающий мне кулёк с шоколадными орешками; мистер Зам, хвастающийся своим новым открытием в области времени; мистер Зам, мистер Зам, мистер Зам…

Чтобы избавиться от тугого кома проснувшихся эмоций, мне понадобилось встряхнуть головой.

— Я пришла похвастаться, — произнесла я, засовывая в вазу скрученный трубочкой документ.

Это было моё заявление о добровольной отставке, одобренное мисс Заместительницей.

Сегодняшний день являлся моим последним рабочим. Вечером мне, как и любому другому уходящему на пенсию невыразимцу, сотрут большинство связанных с работой воспоминаний. В том числе всё то, что так или иначе связано с сотрудниками Отдела тайн.

Цветы, случайно мною задетые, осыпались.

«Надо будет заменить их на свежие, пока ещё помню».

Примечания:

Что ж, на этом всё. Надеюсь, концовка не получилась слишком открытой.

Напоминаю, я рада любому комментарию в любое время.