Тонкий шрам на груди (гет)

Солнышко светит, птички поют. Прекрасный день в Готей Тринадцать. И вот Амая приближается к казармам своего отряда, рассуждая о сегодняшней встрече капитана Куротсучи с новобранцами, включая её саму. Кажется, те ребята ничего так и не поняли, они со страхом смотрели на Маюри, тех, кто пытался скрыть страх, постигла неудача в этом деле. Одна лишь Етсу не испытывала страха. Скорее любопытство. Она не имеет привычки верить слухам и потому жаждала лично узнать, что собой представляет Куротсучи Маюри — капитан двенадцатого отряда. Ну, а вдруг не так страшен чёрт?

— Мда, — все, что сказал о них учёный с ярлыком безумца, лишь скользнув мимолётным изучающим взглядом.

— Хватит тут стоять, расселяйтесь по комнатам, — добавил он, прервав неловкую тишину. И все поспешили выбрать себе комнаты из свободных. Наверняка они решили поселиться как можно дальше от комнаты капитана. Но девушке было всё равно, где будет находиться её комната и с кем придётся в ней жить. Поэтому уступила всем дорогу и не спешила сломя голову покинуть лабораторию. Главное, чтобы сосед не критиковал странную позу сна: сидя, прижавшись к чему-нибудь спиной. Она привыкла так спать, потому что, когда Урахара хотел уберечь её от опасности, подстерегающей в мире живых, случайно закинул в самую жопу Руконгая. А там требовался чуткий сон. У неё постоянно: то шляпу пытались стащить, то оружие, а то и вовсе убить во сне. Зато это было идеальное место, в котором никто не осмелится тебя искать. Но со временем ей там стало скучно, и тогда девушка поступила в академию.

— А ты постой, — обратился Куротсучи лично к Амае. Она не понимала в чём дело и просто остановилась, и развернулась обратно, ожидая, что он скажет.

— Ты не боишься, как другие, — продолжил он, заметив загадочную улыбку на её губах. А девушка-загадка просто стояла и думала о том, что всё не так уж плохо, можно и не оспаривать решение, по которому её направили в двенадцатый отряд. Кто знает, может быть, обычное хулиганство в академии не прошло даром. Маюри как-то узнал, например, ту историю про веселящий порошок и похлопотал над тем, чтобы Етсу попала в его отряд. И к ней пришло осознание, что возможно капитан Зараки не недооценивал её. Да и что ей мешает прийти к казармам одиннадцатого отряда и предложить кому-нибудь подраться? Лучший друг — Кентаро вряд ли откажет ей в такой просьбе. А там и другие заметят, и бросит вызов какой-нибудь серьёзный противник.

— А что в той фиолетовой колбе? — внезапно поинтересовалась Амая, посмотрев на один из стеллажей и заметив жидкость очень красивого, по её мнению, цвета.

— Любовный эликсир, хочешь, на тебе испытаю? — с серьёзным лицом ответил Куротсучи. И разразился смехом, заметив, как вытянулось лицо девушки.

— Шучу. Это не любовный эликсир. Работаю тут над улучшением естественной терморегуляции. Ну, так что, может я на тебе испытаю? — с хитрецой взглянул капитан на подчинённую, не ответив даже себе на вопрос, почему назвал это любовным эликсиром.

— Вы серьёзно? Может в другой раз? — нервно рассмеялась Етсу, всё-таки задумавшись о том, как бы побыстрее покинуть лабораторию. — Я не готова.

— Так уж и быть, займёмся опытами позже. С твоей противоречивой природой стоит ожидать поистине интересных результатов, — подловил её Маюри. — А сейчас иди, располагайся в своей комнате.

— Как скажете, капитан Куротсучи, — пусть Амае и было несколько не по себе от такого предложения, чтобы на ней что-то испытывали, но любопытство взяло верх и потому она не выразила протеста на этот счёт. И покинула лабораторию.

* * *

Амая покинула здание исследовательского института и направилась к казармам двенадцатого отряда. Внутри казарм возле одной из комнат стояла какая-то испуганная девчушка и о чём-то говорила с лейтенантом.

— Лейтенант Куротсучи, точно комнат больше нет? — нервно поинтересовалось на вид невинное создание с голубыми глазами и золотистыми кудряшками волос.

— Вы же не хотите спать в одной комнате с парнями? — уточнила Нему и продолжила, дождавшись подтверждающего кивка. — Тогда это всё. Занимайте комнату, а я вернусь к своим обязанностям.

— Как скажете, лейтенант Куротсучи, — вынужденно подчинилась девушка и зашла внутрь.

Чуть погодя, следом за ней вошла Етсу.

— А что тебя так смутило в этой комнате? — непонимающе посмотрела загадочная девушка на «ангелочка». Поскольку та сидела на кровати, шляпа не скрывала от неё взгляда Амаи.

— Может, хоть представишься? Я Нана Окумура, — представилась первой «кукла».

— Амая Етсу, — всё-таки представилась девушка-пол-лица, неловко улыбнувшись тому, что забыла об этой формальности. — Ну, так ты ответишь на мой вопрос?

— Ну, она так близко к комнате капитана… — начала было оправдываться Нана.

— И что? — «Шляпа» не нашла ничего более подходящего, чтобы выразить неведенье здесь никаких проблем. — Боишься, что он вскроет тебя, пока будешь спать? А что ему помешает прийти в любую другую комнату?

— Мда, — единственный способ, которым Етсу сумела обозначить для себя сложившуюся ситуацию, когда поняла, что только сильнее напугала бедную девчонку. И ей стало не до приколов.

— Да почему вы все так боитесь капитана Куротсучи?! Наслушались дурных слухов, и пошли как на казнь! — громко возмутилась Амая, пытаясь прервать затянувшуюся паузу.

— Ты сошла с ума?! — с непониманием вскрикнула Окумура. — Ты что не слышала, говорят Маюри как-то раз заложил в своих подчинённых бомбы и подорвал их!

— Глупо верить слухам, — постаралась девушка больше не кричать, а спокойно объяснить свою точку зрения. — А даже если это правда, у нас нет этому никаких подтверждений. И я не думаю, что он поступил так без веских оснований.

— Да какие могут быть основания, чтобы взорвать своих?! — чуть не плача, продолжала кричать блондинка.

— От твоих воплей мне уже самой захотелось подорвать тебя на хрен! — бросила напоследок Етсу и дав пощёчину соседке по комнате, выскочила наружу. Её всегда дико раздражали нытики. У неё так и чесались руки, чтобы с кем-нибудь подраться, но только не с той слабой и крикливой дурёхой.

«Точно!», — Амая вспомнила о том, что собиралась сходить в гости к ребятам из одиннадцатого отряда. Туда она, собственно, и направилась, предвкушая отличное снятие стресса.