За семь минут до начала пары (гет)

С Дарьей Алексеевной всё более-менее ясно. Помимо неё, нас интересует ещё один преподаватель.

Андрей Николаевич преподаёт уголовное право и уголовный процесс в юридическом техникуме вот уже одиннадцатый год. Когда-то он сам учился в данном учебном заведении, а после его окончания (в 1980 году) поступил в военную академию, попутно работал в пенсионном управлении. После прослужил четыре года в Афганистане, за которые дослужился до полковника. За годы службы получил два серьёзных ранения, которые сильно подкосили его здоровье, несмотря на возраст. Далее Андрей подал в отставку и устроился преподавателем в техникум, заочно окончив институт. Спустя время женился на девушке, которая была младше его почти на десять лет, но позднее он понял, что поторопился с решением и что на самом деле её не любит. Жена Андрея Николаевича умерла при родах, и поначалу маленького сына ему помогали воспитывать его отец и младшая сестра. Через несколько лет отец умер, а сестра вышла замуж и уехала в другой район. С этого момента Андрей воспитывает сына один, вот уже три года.

Как же проходит рабочий день Андрея Николаевича?

Среда. Семь утра. Андрей проснулся от звона будильника. Он потянулся к столу и отключил его. Сегодня Андрей спал всего четыре часа, ведь полночи проверял контрольные работы групп третьего курса. Сейчас вставать ему совсем не хотелось, но нужно было отвести сына в детский сад, а далее самому идти на работу. Полежав ещё немного с закрытыми глазами, Андрей, превозмогая себя и собирая волю в кулак, сел на диване. Он, с улыбкой, взглянул на сына, что спал на кровати, прямо напротив него. Шестилетний Николай был довольно мил в целом, но в особенности — когда спал.

К половине восьмого Андрей Николаевич собрался сам и помог собраться сыну. Он отвёл его в садик и направился уже на работу, куда пришёл около сорока пяти минут.

«Андрей Николаевич, здравствуйте!» — проходя утром по коридорам техникума, слышит Андрей от коллег или студентов, которые тоже приходят рано и встречаются ему на пути.

За весь рабочий день, в перерывах между парами, Андрей Николаевич практически не покидает четвёртый этаж здания техникума. Андрей приходит раньше коллег, с которыми делит лаборантскую и всегда открывает её. Позднее приходят остальные трое преподавателей, его, так называемых, соседей, — и все они женщины. Первая — Ирина Васильевна — уже не молодая и весьма опытная преподаватель гражданского права и ТГП, у которой Андрей учился сам. Она очень ответственная женщина, часто берёт на себя обязанность проведения каких-либо мероприятий. Студенты и коллеги относятся к ней с большим уважением. Ирина Васильевна как раз приходит почти сразу после него, часам к восьми. Вторая — Наталья Сергеевна — преподаватель различных юридических дисциплин, на четыре года старше Андрея Николаевича. Она не очень беспокоится о чём-либо, все отчёты сдаёт в последний момент, любит посплетничать, к работе подходит гораздо менее ответственно, чем Ирина Васильевна. Наталья обычно приходит почти к звонку, позже троих своих коллег. С этого года к ним прибавилась ещё одна — Дарья Алексеевна — молодая преподаватель, которая (как и Андрей) закончила этот техникум. Студенты относились к ней хорошо, да и коллеги также недурно отзывались, но именно с ней Андрей как раз ладил не очень ещё с первого сентября после той неприятной ситуации с кабинетами.

Время было около восьми утра, Андрей Николаевич очень аккуратно раскладывал свои бумаги по столу. Он был перфекционист по натуре и не терпел беспорядка на своём столе и вообще где-либо.

— Андрей, здравствуй, — Ирина Васильевна вошла в лаборантскую. По её улыбке было видно, что сегодня она в каком-то приподнятом настроении и хорошем расположении духа.

— Здравствуйте, Ирина Васильевна, — спокойно, без эмоций, ответил он. Андрей Николаевич никогда не показывал свои эмоции, будь то злость, радость или печаль — неважно. Он со всеми был одинаково вежлив, сдержан и настойчив, иногда мог шутить, зло усмехаясь при этом. Никто никогда не знал, что у него на уме и что волнует его сердце.

— Всем здравствуйте! — произнесла Дарья Кибакова, которая зашла прямо за Ириной Васильевной.

— Здравствуй, Дарья.

Андрей не ответил ей. Почему-то эта Дарья Алексеевна так раздражала его, но, к своему сожалению, он видел в её характере некоторые черты своей личности.

Дарья переодела сапоги на туфли на каблуках и сняла пальто. Сегодня она была в тёмно-фиолетовом платье с длинным рукавом, которое было ей очень к лицу.

«А ей очень даже идёт», — подумал Андрей, искоса глядя на Дарью. Несмотря на лёгкую неприязнь, он, никогда не говоря это вслух, считал её довольно красивой внешне. Дарья Алексеевна действительно была недурна. Во-первых, у неё весьма красивая фигура, которую она всегда подчёркивает поясом; во-вторых, Дарья красива на лицо, особенно прекрасны её, бездонные, пустые и печальные, тёмно-карие глаза; в-третьих, у неё были роскошные длинные тёмно-русые волосы; ну и в-четвёртых, было в её движениях какое-то изящество и утончённость.

— Тебе очень идёт это платье, — восхитилась Ирина Васильевна.

— Спасибо, — с какой-то полуухмылкой, ответила Дарья и, взяв нужные бумаги, вышла из лаборантской, а Андрей, продолжая раскладывать всё по порядку, проводил её пристальным взглядом.

Позднее, к самому звонку, пришла и Наталья Сергеевна.

— Здравствуйте всем. Звонка же ещё не было? — бегло спросила она, в спешке, сдёргивая с себя верхнюю одежду.

— Ещё две минуты до звонка.

— Всего две? — изумился Андрей. Он встал с места, взял проверенные контрольные 136 группы, с которой у него была первая пара, и вышел из лаборантской. Андрей направился в учительскую, за журналом группы.

Три пары с третьим курсом прошли мирно и даже однообразно. После них Андрей Николаевич, как обычно, отправился в излюбленную всеми преподавателями лаборантскую, чтобы выпить чаю. Он каждый день делал это именно после третьей пары, таким образом, восстанавливая потраченные за первую смену силы. К его несчастью, такая же привычка была у Дарьи Алексеевны — она каждый день, после третьей пары, также пила чай в лаборантской. Факт того, что это делал Андрей тоже не радовал её.

Так называемое, чаепитие Андрея и Дарьи прошло как всегда молча и со взглядами, в которых была неприязнь, в сторону друг друга. Со звонком Андрей Николаевич вновь пошёл в свой кабинет — проводить ещё три пары, уже со вторым курсом. Как только он вошёл, все студенты, как по команде, встали с мест. Надо признать, что, несмотря на то, что ему было всего тридцать четыре года, многие в техникуме его очень уважали, а некоторые даже боялись.

— Присаживайтесь, — спокойно сказал он, и сам присел за преподавательский стол. — Так, как обычно, начинаем с опроса, три минуты вам на повторение, — с этой фразы начиналась каждая его пара, с каждой группой, каждый божий день.

Студенты 125 группы сразу зашуршали листами тетрадей и стали о чём-то перешёптываться.

Спустя несколько минут Андрей Николаевич произнёс:

— Что ж, времени было достаточно. Желающие есть?

— Андрей Николаевич, а можно я отвечу? — подняв руку, спросила студентка-отличница — Ксения Малинина.

— Отвечай, Ксения.

Как Малинина рассказывала тему, говорить, думаю, нет смысла, важно то, что она хорошо ответила, за что получила «5».

— Ещё кто-то желает? — Андрей Николаевич оглядел весь кабинет.

Все сразу опустили головы и сделали вид, что повторяют материал. Никто больше не решался.

— Тогда вызываю сам, — преподаватель провёл пальцем по списку группы, смотря, кто давно не отвечал. — Так, Арсентьев Толя, расскажи-ка нам, что ты усвоил за предыдущую пару.

Студент приподнялся с места и растерянно вымолвил:

— А что отвечать надо?

— Всё, что помнишь из предыдущей темы. Все внимательно тебя слушают, да, Егор? — Андрей бросил укоризненный взгляд в сторону одного студента, который занимался своими делами и не слушал никого.

— А? — Егор Васильев, будто испугавшись чего-то, вскинул голову и обернулся.

— Ага! Потом ты отвечаешь, — Андрей Николаевич усмехнулся. — Давай, Анатолий, слушаем.

— Эээ… Ну… Преступление — это деяние. Такое деяние… Ээ, ну… — мялся Арсентьев, видно, что тему он явно не учил. — Ну такое… Вот… Деяние…

— И какое же, интересно, деяние?

— Ну, как это… Вредное для общества что-ли. Эээ… да. Вроде бы. Потом… Оно… Ну, как бы… Блин! Как его там?.. Виновное.

Андрей Николаевич тяжело разочарованно вздохнул.

— Сколько же раз я вам говорил, что если вы не готовы, то скажите об этом сразу и не морочьте мне голову — не отнимайте время. Разгильдяи, — строго произнёс Андрей Николаевич. — Садись, Толя, пока «2». Егор, отвечай.

— Да это ж легко! Преступление — это виновно совершённое общественно опасное деяние, запрещённое уголовным кодексом под угрозой наказания. Признаки… Их четыре, кажется, — общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость, — далее последовало долгое молчание.

— Какая-то уж больно длинная у тебя пауза, — Андрей пристально посмотрел на Васильева.

— А что дальше рассказывать?

— Расскажи состав преступления.

— Состав? Преступления?.. Эээ… ну, это как бы… Ммм… Это самое… Не помню.

— Так, ладно, — преподаватель взял ручку, как бы готовясь ставить оценку в журнал, — расскажи тогда всё, что помнишь.

Студент ещё немного помялся и замолчал.

— Всё ясно с тобой, садись, очень слабая «3», — с нескрываемым разочарованием, проговорил преподаватель. — Как же вы экзамен собрались сдавать-то?

— Кстати, а можно у вас спросить кое-что про экзамен? — сказал Егор Васильев, который только что пытался ответить.

— Спрашивай. Что именно?

— А как получить автомат?

— Автомат Калашникова? — Андрей Николаевич, вырисовывая оценку в клеточке журнала, загадочно улыбнулся.

— По экзамену автомат.

— А никак. По моему предмету автомата нет.

— А почему?

— Не практикую такое.

— А экзамен вообще сложный? Ну реально сдать?

— Сложный, и даже очень, — Андрей зло усмехнулся, — если вы учиться не будете. А если будете посещать лекции, внимательно слушать меня, записывать всё, что нужно и учить дома, то достаточно лёгкий, легко можно сдать на «4» и даже на «5».

Далее пара прошла без приключений, как и две последующие. После пар Андрей Николаевич в лаборантской, на удивление, даже не столкнулся с Дарьей Алексеевной, он спокойно собрал свои вещи и отправился забирать сына из детского сада.

У Андрея была машина — старая копейка, которая досталась ему от отца, но он предпочитал отводить и забирать Николая пешком, как и ходить на работу, ведь всё это занимало не очень много времени, ибо садик, работа и дом находились на небольшом расстоянии друг от друга.

Андрей Николаевич, погрузившись в свои мысли, медленно шёл по улице и глядел на осенние деревья, освещённые золотыми лучами садящегося за горизонт Солнца. Во всём теле чувствовалась сильная усталость, а в голове его всё перемешались в одну кучу. Хорошо, что было прохладно, и свежий воздух немного приводил мысли Андрея в порядок. Когда же он наконец сможет нормально отдохнуть?

Андрей Николаевич забрал Николушку, привёл его домой, накормил и отправил спать — эти действия повторялись каждый вечер, между ними ещё следовали недолгие разговоры о том, что Коля делал сегодня в садике. Также сын иногда спрашивал у Андрея, как прошёл его день, но всегда получал один из ответов: «наставил двоек бездельникам», «всё как обычно» или что-то похожее.

У Андрея Николаевича не было времени на себя и на сына, всё отнимала работа. Ему, конечно, очень нравилось преподавать, да и с коллегами были хорошие отношения, но эта работа очень изматывала его — шесть дней в неделю, с утра и до вечера, проводить по шесть пар.

Андрей, убедившись, что Николай спит, лёг на диван и, закинув руки за голову, устремил взгляд в потолок.

«Завтра вновь будет точно такой же день», — промелькнуло в его голове, перед тем, как он погрузился в сон, которого ему всегда не хватало.

Помимо сна, Андрею ещё очень не хватало женской любви, да и в целом любви. Он смирился со своей жизнью, но часто думал над тем, как было бы хорошо, если бы у него была любящая жена, которая понимала все его проблемы и была его поддержкой и опорой, а для Николеньки, который и так не видит отца целый день, была бы матерью. Андрей очень хорошо понимает, как это тяжело — без матери, ведь его и сестру их отец воспитывал в одиночку.