Тайна Хогвартса: Межвременье (джен)

В гостиной Гриффиндора царило веселье. В любой другой год это было бы обыденным, но сейчас служило верным признаком: случилось нечто особенное. Создание «Армии Дамблдора» здорово подняло всем настроение. Недовольство профессором Амбридж зрело уже давно, ну а происшествие с министерскими посланниками стало последней каплей. На Гриффиндоре почти не было тех, кто продолжал бы верить официальным заявлениям, потому недостатка в желающих поучаствовать в этом маленьком бунте не ощущалось. Кто-то реально хотел научиться новому (и, благодаря наличию Гермионы и нескольких старшекурсников, на это можно было надеяться). Некоторым просто нравилось зависать с ребятами — для них это был лишь ещё один клуб. Кое-кто желал таким образом выразить свой протест против происходящего. В любом случае, после первой встречи «Армии» все чувствовали себя на подъёме. Ощущение было, будто бы произошло что-то важное и хорошее, нечто, к чему все они были причастны.

И Гарри этот всеобщий подъём не миновал. Юноша сидел со своими друзьями у камина и предавался своим мыслям. Вообще-то, предполагалось, что они делают уроки, но, похоже, даже у Гермионы голова была занята отнюдь не учёбой. Она уже минут пять смотрела в учебник, не пытаясь перелистнуть страницу. С Гермионы мысли Гарри перетекли на других его друзей. Рон, Невилл, Симус, другие ребята, взрослые, вроде Сириуса и четы Уизли, стали для него семьёй. Хогвартс же — его дом. Всякий, кто на это покусится, будет его врагом. Теперь Гарри чувствовал себя так, будто всё решено. Неопределённость последних месяцев исчезла. Решение было принято, будущее снова становилось понятным и известным, словно школьное расписание.

На всё это накладывалось его чувство к Чжоу. Гарри сам едва ли бы смог его описать, но мысль, что они будут больше времени проводить вместе, была радостной. Парень не знал, как подойти к Чжоу, что ей сказать. Все слова, кроме самых обыденных и необходимых, казались ужасно неуместными. Но, теперь они же будут общаться больше, ведь правда? Возможно, он сможет постепенно стать к ней ближе. К радости определённости примешивалась и робкая, но очень сладкая нотка надежды. Будущее вновь, как при поступлении в Хогвартс, казалось полным света и волшебства. Волнующие, но, несомненно, приятные перспективы заставляли грудь юного волшебника наполняться предвкушением.

Пока Гарри мечтательно глядел в огонь, даже не притворяясь, будто занят уроками, Гермиона тоже явно мыслями была далеко. Она действительно даже не пыталась читать. В голове у отличницы проносилось многое. Она вспоминала все эти школьные годы. Всякий раз она, конечно, старалась помочь ребятам, направить их деятельность. Однако, это был первый случай, когда девушка по-настоящему взяла дело в свои руки. Сейчас она отгоняла от себя все и всякие сомнения. Радость, даже эйфория, от сделанного шага, от того, что гриффиндорка почувствовала, наконец, себя хозяйкой своей судьбы, затопляла девушку. Раньше она всегда лишь следовала чужим указаниям. Родители решали, где ей учиться, учителя — что учить, друзья — в какие приключения попадать. Сейчас же она испытывала некоторый даже азарт. Возможно, эта их затея и была несколько опрометчивой, но ведь пока всё получалось! Да и учиться настоящей защите было действительно необходимо. В конце-концов, сделай они что-то слишком глупое, Дамблдор бы их, конечно, остановил. Уж кто-кто, а он не может не знать о таких событиях в своей школе. Между прочим, может быть, так получится помочь развеяться Рону? Её друг последнее время из-за всех этих событий был особо мрачен, но такие занятия, ведь помогут отвлечься. Они будут тренироваться вместе. Возможно, рыжий парень снова станет прежним. Опять же, она может узнать много нового!

Пока Гермиона млела таким образом, Рон тоже испытывал предвкушение. Чем дальше, тем больше было похоже, что всё идёт к повторению того, через что прошли его родители. Их рассказы, рассказы старших братьев пугали, навевали ужас. Вместе с тем, было в тех историях нечто особенное, что-то, что заставляло желать попробовать свои силы в такой же ситуации. Уже давно Рон был вынужден признаться хотя бы самому себе, что ему неприятно всегда и во всём быть бледной тенью старших родственников. От схожих чувств каждый из его братьев выбирал специфический стиль и свой особый путь в жизни. Возможно, его стиль и путь — преуспеть в наступающем хаосе? Долгие старания (за той же шахматной доской, например) позволяли ему теперь видеть рисунок, в который складывались многие линии событий. Может, через это он и станет собственно «Рональдом Уизли», а не «ещё одним из братьев Уизли». На этом фоне «Армия Дамблдора» казалась чем-то правильным, своеобразной вишенкой на торте. Тут он может чему-нибудь научиться, постоянно оставаться рядом с друзьями, помочь им. Риск в этой затее был, но это и придавало ей прелести. Опасение и предвкушение, забота о родных и друзьях и жажда успеха, осторожность и азарт — всё это составляло тот коктейль, что плескался в Роне. Развалившись на диване и не обращая внимания на учебник, юноша думал обо всём этом снова и снова. Чувств было много, но радость доминировала: начиналось новое приключение. Оно обещало быть опасным (но когда было иначе!), но при этом и самым захватывающим из всех.

Гостиная Слизерина укуталась в полумрак, что было вполне обыденно для позднего вечера, даже в этом зачарованном подземелье. Ещё недавно здесь кипели обсуждения. Обсуждалось всё: от ближайших занятий и планов на лето до перспектив скорого возвращения Тёмного лорда. О последнем говорили с разными эмоциями. Кто-то не скрывал восторга, иные прятали нервозность. Так или иначе, все ощущали надвигающиеся перемены. Молодёжь (хоть и каждый в меру своего темперамента) как всегда жаждала приключений и пафоса. Сейчас, когда словесные баталии отгремели, и даже самые неистовые воители предавались приятным сновидениям, гостиная была приютом теней. Одной из них был Драко.

Юноша не хотел идти в спальню. Там он либо сразу бы уснул, либо, что вероятней, долго бы ещё лежал, слушая храп товарищей. А Драко сейчас хотелось тишины и одиночества. С этого лета вся жизнь мальчика переменилась. Раньше он жил довольно беззаботно. У него было всё, что только можно было пожелать — отец имел средства и на сыне никогда не экономил. Его окружали преданные друзья — да, вероятно, многие из них дружили не столько с Драко, сколько с его родом, но ему случалось замечать в некоторых и настоящую верность. Даже обучение, хотя и было непростым, но нередко доставляло по-настоящему чудесные мгновенья.

Однако, с момента как у них дома обосновался Лорд этот мир дал трещину. Отец, всегда такой спокойный, чуть не всемогущий отец, просто излучал ужас и пресмыкался перед страшной фигурой. Даже кое-кто из окружения Драко значимо охладел к нему: видимо, до них дошли слухи о том, что Малфои в немилости. Впрочем, это были мелочи. Всё, что поглощало теперь мысли Драко: как вернуть всё как было? Да, он понимал, что может быть и намного хуже. Они с отцом и матерью всё ещё были живы и почти совсем здоровы. Они продолжали занимать важное положение, и, кажется, оно даже упрочилось. Вот только Драко более не обманывался. Он прекрасно видел всю непрочность этой ситуации. Отец с матерью безостановочно пытались удержать это положение и вернуть расположение Лорда. Они цеплялись за его милость, словно утопающий за круг. Однако, судя по всему, Лорд не собирался верить Малфоям даже как прежде.

Откровенно говоря, Драко порой даже приходили мысли втроём пуститься на побег. Оставить ставший неуютным, словно казематы, дом, все артефакты, деньги и дела рода родственникам — пусть распоряжаются, раз уж так долго об этом мечтали. Оставить и бежать. Бежать от этой тюрьмы, бежать от намечающейся войны, бежать от Лорда. Оставить позади доходящие до безумия речи о чистоте крови, оставить и благоглупости о равенстве маглорождённых с чистокровными. Пусть бы со всем этим разбирался Дамблдор или тот же Поттер! Им, в конце-концов, не в первой. Останавливало лишь воспоминание о той фотографии из газеты. Каркаров выглядел по-настоящему ужасно: было ясно, что в учебниках не зря не помещали картинок того, что оборотень может сделать со своей жертвой. Драко не хотел, чтобы однажды напечатали уже фото останков его семьи в таком состоянии. Попросить защиты у Дамблдора? Юноша не питал иллюзий: это будет дорого стоить. Не говоря о том, что в прошлый раз директор не защитил даже своих вернейших соратников. Поэтому оставалось лишь думать, чем всё-таки заслужить благосклонность Лорда, а заслужив, надеяться сохранить её до того момента, когда тому станет не до семьи Малфоев.

Драко, чем дальше, тем больше понимал, что Лорд жаждет добыть нечто опасное, скрытое в одной из потайных комнат Хогвартса. Может быть, если удастся принести эту вещь, выйдет получить желанную благосклонность? Драко тяжко вздохнул. Он опасался идти служить Лорду. Если другого выхода не будет, то тогда пойдёт и на это. Пока же он надеялся вытащить себя и родителей из пасти змеи, не прибегая к столь радикальным средствам. Всё же мальчику очень хотелось сохранить хотя бы видимость своего спокойствия, избежав такого резкого и кардинального «взросления».

Большой зал Хогвартса известен как одно из чудес Магической Британии. Дивный потолок — отражение небес. Вечные не прогорающие свечи. Длинные столы факультетов, получающие содержимое через магическое перемещение. Даже удивительно, как из этого невероятного места можно было сделать столовую для школьников. Впрочем, дети быстро привыкали воспринимать такую обстановку как должное. Традиционно, сидящие рядом друзья и недруги, почта и, самое главное, еда на столах волновали ребят гораздо больше, чем все чудеса мира вместе взятые. Не удивительно, что очередной вскрикнувший ученик, привлёк гораздо большее внимание, чем затягивающие небо тучи.

— Ну что там ещё, — уже привычно бурчит кто-то. С начала этого года сенсации стали частыми гостями в Большом зале.

Вскрикнувшим оказался Драко Малфой. Он, чуть не теряя сознание, пытался взять себя в руки. Это было не удивительно. Сегодняшний номер «Британского чародея» содержал громкий заголовок: «Куда пропал Люциус Малфой?» А автор статьи в весьма разухабистой форме обкатывал мысль: «А не лорд ли Малфой, по приказу Волдеморта, возглавлял атаку на корабль с посланниками Министерства?» Как такое могло появиться во вполне лояльном властям «Чародее» было положительно не ясно. Окружающие, в общем-то, и подумали, что Малфой разволновался от гнева. Сам же Драко лихорадочно прикидывал, что всё это значит, и мог ли Лорд действительно разменять своего опального слугу.