Из неясных снов (джен)

Это была какая-то странная комната: маленькая каморка с теряющимися из виду стенами. Казалось, стоявший у стены стол с бумагами занимал полкомнаты, одновременно оставаясь её незначительной частью. Не менее странным казался и встречавший меня: его классический костюм контрастировал с поношеными кроссовками. Впрочем, можно ли считать классическим костюм из безупречно выглаженных чёрных пиджака и брюк в сочетании с жёлтым галстуком? Хотя, надо признать, этот галстук вполне гармонировал с тёмно-красной рубашкой и рыжими волосами хозяина…

— Где это я?

— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить меня встречавший, — просто решено, наконец, закончить на чём-то путь человечества. По воле Случая, определять, на чём именно, будете вы.

— Это что, была какая-то лотерея? — удивился я.

— Нет, конечно. — Он изобразил на лице что-то вроде презрения. — Зачем возиться с посредниками? Просто Случай попросили назвать какое-нибудь имя — он назвал ваше.

— Но я же даже не верующий!

— Бросьте эти глупости. — Теперь его лицо стало маской пренебрежения (вообще, что бы он ни хотел изобразить на лице, результат всякий раз напоминал какую-нибудь маску). — Как спроси — так все неверующие, а как что приключится — тут же о Высших силах вспоминают. Вы были отобраны и как представитель человечества решите, чем оно кончит, — припечатал он.

— Представитель человечества?!

— Как ни смешно — да. Раз уж все помешались на этой свободе воли, то пришлось дать человечеству решить самому. — Его лицо отобразило презрение. — Опрашивать каждого, как и спрашивать всех разом — бессмысленно. Всё равно ведь ни до чего не договорятся, поэтому и решили довериться Случаю.

— Постойте, а вы кто?

— Надо думать, ваш Проводник, — сказал он и снисходительно добавил: — но если вам так удобней, называйте меня Иваном.

— И… как же мне решать? — кажется, вопрос мой прозвучал несколько истерически.

— А вон стол, видите? Берите там листок с ручкой и пишите.

Преисполнившись ощущением важности момента, я подошёл к столу и принялся писать.

Похоже, Ивану ожидание наскучило, поскольку он стал читать, заглядывая мне через плечо: «нет угнетения… все равны… работа в удовольствие…» Он зевнул и сказал:

— В общем, типичный рай на земле — так и пишите, чего огород-то городить?

— Вы думаете? — спросил я несколько смущённо.

— Конечно, пусть от клише будет хоть какая-то польза, — презрительно ответил Проводник.

Немного поколебавшись, я начертал: «Наступил рай на земле».

— Отлично! — обрадовался Иван. — Давайте доставим вас в ваш рай!

Миг — и мы очутились посреди небольшой полянки. На ней было человек двадцать разных возрастов — все пребывали в разных позах, но у каждого на лице была счастливая улыбка. Я понял, что тоже улыбаюсь, и только хотел обернуться, чтобы посмотреть, что позади, как осознал — я не могу шевельнуться!

Иван, не потревожив ни травинки, прошёл чуть вперёд. Только тут я заметил, что ни люди, ни деревья, ни что-либо вокруг не шевелится. Говорить я тоже не мог, но Проводник, похоже, читал мысли:

— О, будьте спокойны, вы получили именно то, что написали, — подчёркнуто любезно пояснил он. — Поскольку благодаря вам в моей вотчине прибавилось обитателей, я сделаю одолжение и объясню: Рай (пусть и на земле) — это идеал, причём идеал последний. Любое его изменение может быть только к худшему, а значит, для сохранения этого идеала всё в нём должно застыть.

«Но без движения нет жизни», — подумалось мне.

— Да, и это самое интересное, — с готовностью отозвался Иван. — Хотя не предполагалось, что мироздание закончит само человечество, но вышло точно по сценарию. В конце концов, эту полянку, застывшую в неизменности, можно не считать — для вселенной она ничтожна.

«Полянка? А как же остальной мир?» — удивился я.

— Ну, рай земной может быть лишь один, и раем он будет только для тех, кому полностью подходит, — разъяснил Иван, и лицо его в этот момент напоминало физиономию обжоры, довольного пиршеством. — Раз выбирали вы, то и за образец взяли ваши представления. Как оказалось, их разделяют аж двадцать человек. Вы с ними теперь и будете вечно существовать на этой поляне. Ну, а раз земной рай может быть лишь один, пришлось всех остальных расселить. Кого — вверх, а кого — вниз. Кстати, не пугайтесь. Сейчас наша беседа закончится, и вы полностью войдёте в этот мир. — Иван махнул на прощание и исчез во вспышке.

Я стоял на той поляне, не способный пошевелиться или что-нибудь ощутить. Не знаю, сколько времени я там провел — настоящее не становилось прошлым, а будущее не переходило в настоящее. Время просто было. Я и сам просто был, не входя ни в какое состояние. Так продолжалось до требовательного звонка будильника…