Хроники Граничья (джен)

— Ты очень вовремя, мой друг! Посмотри, сколько нам предстоит работы!

Не медля, маг обошел сидящих на полу легкораненых, ждущих очереди, и приблизился к койке, на которой корчился в муках юнец, едва отрастивший бороду. Ладонью он зажимал вспоротый живот, отчаянно глазами искал помощи и, наверное, уже отчаялся, что кто-то его спасет. Леохель больше удивился тому, что юноша с такой-то раной ещё не умер.

Сложив ладони в треугольник, некромант сфокусировался на жужжании окружающего мира, собрал разрозненные частицы в сгустки, а затем — в нить. Да, нить подходила для лечения лучше всего: она сшивала кожу, запаивала края и легко проникала туда, куда укажет маг.

Зеленая исцеляющая нить пролезла под грязную ладонь воина, будто змея завиляла по краям раны, и нырнула внутрь.

— Холодно! Холодно! — истерично зашептал юнец, почувствовав, как что-то зашевелилось внутри. — Перестаньте!

— Терпи.

Леохель не умел утешать, не умел находить нужные слова, потому что утешение казалось ему обманом, фальшью. Он не верил и в чужие слова о том, что будущее будет лучше, светлее, добрее к нему. Поэтому вместо утешения некромант продолжил сшивать края поврежденных органов, а после покончил и с внешним разрывом. Развернув пальцы и сложив из них квадрат, чтобы магия сконцентрировалась в его руках, Леохель направил получившиеся волны сквозь тело юноши и, закончив, оглядел.

Воин испуганно смотрел на голый живот, на котором не осталось и следа от раны, а его соседи, что окружили койку, тут же набросились на мага и теперь трясли перед ним едва забинтованными руками, показывали на свои незначительные раны и требовали, чтобы Леохель помог им в первую очередь. Он проигнорировал их всех, когда услышал звон монет — в углу лазарета, одной рукой обнимая солдата с порванной щекой, а второй рукой потряхивая тяжелый на вид мешочек монет, сидел маг.

Алая бархатная мантия обгорела до колен, и черные от копоти лохмотья подола пачкали обожжённые ноги. У мага, скрывшего лицо капюшоном, поверх мантии лежал черненый доспех, но не было видно посоха.

Может, потерял во время боя и потому не справился с огнём? На неопытного новичка похож он не был, но огонь — коварная стихия.

— Ты... любишь...деньги, некромант. Я заплачу. За всех. Нет нужды... в отрезанных конечностях.

Хотя глаз огненного мага в полумраке было не разглядеть, Леохель почувствовал направленный на лекаря взгляд. Тот не отреагировал, а перемотал обрубок руки бинтами. Ему же легче, если всех заберет себе некромант.

Что ж, он был продажен, хорошо это или плохо? Нет разницы, когда дело доходит до пустого желудка и сносившихся ботинок, тем более одного вояку маг уже исцелил и без платы — совесть может помолчать.

— Тогда встаньте в очередь и ждите, а не набрасывайтесь все разом! — добавив силы в голос, ответил в толпу Леохель. Его, как ни странно, услышали, а может солдат успокоила мысль, что он всё равно всем поможет. Воины отступили, и Леохель прошел к тому магу, опустился вниз и оглядел багрово-закоптившиеся ожоги.

— Справишься, некромант?

— Если есть болеутоляющее зелье, прими. Будет больно, — спустя минуту расчетов ответил Леохель, и из его ладони выползли змейки. Те же, которыми он возвращал к жизни пса.

Обожженная кожа ничем не отличалась от мертвой. Если пустить в нее ушедшую энергию и удалить то, что мешает процессу, жизнь вернется, а этому Леохель и учился семнадцать лет. Он уберет лишнее, напитает, а дальше справится само тело.

Маг огня откупорил зелье, залпом выпил и кивнул, чтобы Леохель начинал. Змейки сорвались с ладони в то же мгновение.

— Откуда вы, ребятки? — освобожденный от работы лекарь прогнал с койки теперь здорового вояку и вместо него усадил другого, которому требовалась помощь. — По ранам, будто со зверем встретились. Не меньше медведя.

— Больше, — глухо отозвался маг. — Огромная тварь. Нипочем ни мечи, ни огонь.

— Богиня смерти послала его, чтобы уничтожить нас! — воскликнул кто-то из вояк. — Эта тварь не из нашего мира!

— А из чьего? — маг говорил сквозь боль, сохраняя твердость хриплого голоса. — Оборотень это, новый выводок колдунов. Но чем бы оно ни было, сдохнет. Как те твари из Сада.

— Из сотни сорок еле живы остались, даже ты ранен, Варож. А пока герой найдется или войско, что одолеет, оборотень этот... Делов наделает. Вот увидишь — в какую деревню ни зайдем, а там трупы одни ждут.

— Не победить его! Божья тварь, она всех погубит! Говорю вам, тот знак в небе с месяц назад — это гнев богов!

— И на что гневаются твои боги?

Леохель молчал и почти не слушал, сконцентрировавшись на потоке магии. Лекаря он знал давно и потому был уверен: старик позже перескажет весь разговор и прибавит к нему собственное мнение. Одну ногу удалось восстановить. Кожа на ней была молодой, без следов ожога.

Выждав, чтобы воин ответил, Варож недобро усмехнулся.

— Не знаешь, на что. Я проиграл бой, как и вы. Мне не стыдно признать. Стыдно выдумывать оправдания.

— Что ж, значит, оборотень? — лекарь решил вмешаться в перепалку и с задором оглядел хмурых вояк. — А где встретили его? Нортос, надеюсь, не на пути у него?

— Не на пути. Но капитана вашего я предупрежу. Некромант, долго еще?

— Закончил, — отозвался Леохель, и змеи исчезли в его руке.

— Тогда подлатай ребят. А мне к капитану надо идти. Где он?

— В Академии вроде, если не уехал. К Совету у него особая любовь, там и ищи.

Пока некромант сшивал щеку безмолвного воина, что поддерживал огненного мага, Варож и правда покинул лазарет. Следующие полчаса показались Леохелю мукой: он лечил и лечил, но заветный мешочек с монетами остался в руках ушедшего Варожа.

Виной ли тому первый, из доброты излеченный вояка?