Сквозь века и пламя (гет)

Первое, что ощутила Анна, когда сознание вернулось к ней — боль во всём теле. Что за странный квест?.. Раскрыв глаза, она увидела, что находится в странной комнате. Взгляд скользнул вдоль серых каменных стен, холодных и мрачных. Упёрся в потолок — высокий и сводчатый. Тёмные тени под ним создавали тревожную атмосферу, полную таинственности.

В квесте, конечно, обещалось «полное погружение в атмосферу игры», но, по мнению Анны, это было немного — через чур. Как устроителям удалось создавать такие декорации?

По центру комнаты стоял огромный и массивный дубовый стол. На нём толпилась целая армия колбочек, пузырьков и склянок, заполненных разноцветными жидкостями. Тусклый свет проникал через узкие стрельчатые окна, позволяя увидеть женскую фигуру, склонившуюся над ступкой, в которой незнакомка что-то толкла.

Женщина была высокой и черноволосой, одетой в длинное зелёное платье. Её руки уверенно перемешивали ингредиенты, время от времени она добавляла в смесь что-то новое из своих волшебных флаконов.

Когда Анна открыла глаза, женщина обернулась и внимательно посмотрела на неё. И Анна узнала Гейл Ранкин. Они — что? Реально пригласили для квеста в затрапезный провинциальный городок актрису? Что-то тут не так! Что-то неправильно.

— Очнулась? — женщина отёрла руки о какую-то тряпицу и подошла к Анне, которая лежала, как выяснялось, недалеко от пылающего камину, на овчиной шкуре и — под овчиной шкурой. — Как себя чувствуешь?

Анна пыталась собраться с мыслями, что норовили разбежаться в стороны и не собраться вновь. Уцепившись за звуки дождя, судя по всему, ливневого, она ещё сильнее разволновалась. Откуда — дождь? Когда они гуляли с Ильёй и Машей, был довольно приличный минус? Может, запись?

— Кто вы? Где я?

Женщина усмехнулась, словно понимая замешательство девушки:

— Я — Алис Риверс. Целительница, проживающая в Харренхолле. Здесь нет мейстера. Научные мужи в здешнем болоте долго не задерживаются. Они приходят, сходят с ума от кошмаров и уходят. Чаще даже — сбегают. А я — остаюсь. Чтобы исполнять их обязанности, помогая тем, кто нуждается в помощи. Сейчас ты в безопасности.

— Алис Риверс? — Анна попыталась сесть, но всё её тело вновь отозвалось болью, и она со стоном опустилась снова на своё ложе. — Как я оказалась в Харренхолле? Кто я?.. — выдохнула она, зачарованно уставившись на свои руки, которые выглядели совершенно чужими.

Это не её ухоженные, мягкие, белые ручки с дорогим маникюром. Это руки чернавки, загорелые, с крепкими пальцами, с лёгкой чернотой под грубо обкусанными ногтями.

Анна ничего не понимала, но в глубине души у неё началась паника. Ладно, управители могли заплатить дикий гонорар Гейл Ранкин и быть такими фанатами, что влезли в долги и оплатили декорации, которые стоят дороже тех, где снимали сериал.

Но её тело?! Это было не её тело. Худенькое, мускулистое, непривычное. Она — что?... Она — на самом деле?.. Этого не может быть!!!

Алис Риверс присела рядом, поглядев с сочувствием:

— Ты ничего не помнишь?

— Нет, — помотала головой Аня.

— Ты сорвалась с каната.

— С… с какого ещё каната? — Анна смотрела на собеседницу с недоумением.

— Ты — воздушная акробатка из бродячего цирка. Вы переезжаете из замка в замок и кормитесь тем, что даёте представления. Ты не помнишь?

Анна не могла поверить своим ушам. Какой ещё — цирк? Она — воздушная акробатка?! Всё звучало сюжетом из фантастической книги.

— Я… я не понимаю. Я никогда не занималась акробатикой.

— Ты — одна из лучших артисток в вашем маленьком балагане, Марелла. Так, кажется, тебя зовут? Вы путешествуете по Вестеросу, показывая представления в разных городах и замках. Во время последнего выступления в Харренхолле ты сорвалась с каната и сильно ударилась. На самом деле тебе повезло, что я рядом. Ни один мейстер не сведущ так, как я. Ты выглядишь потрясённой. Ничего не помнишь, да? Иногда такое случается, когда разум пытается защититься от стресса и боли. Не переживай, воспоминания постепенно вернутся. Тебе просто нужно немного времени, чтобы отдохнуть.

— Я не Марелла. Меня зовут Анна. И я… я из другого мира.

Алис Риверс нахмурилась, явно удивившись тому, что услышала. Но потрясённой она не выглядела.

— Я не Морелла, не акробатка, не из цирка! Я реальный человек из другого мира! В моей реальности весь ваш Харренхолл, и Семь Королевств, драконы, Таргариены — это только выдумка. Книжка! Я хочу обратно! В нормальный мир! С нормальными людьми. С интернет связью, самолётами, магазинами. Я не могу и не хочу жить в книжке!

Анна чувствовала, что впервые в жизни с ней случилась истерика. До неё доходило, что происходящее может быть и не бред, и не игра. Что её на самом деле угораздило… провалиться, как Алису, через Кротовую Нору в мир Льда и Пламени.

— Это невозможно. Это не может быть правдой! — причитала Аня, вцепившись руками в волосы.

Длинные. Чёрные, как вороное крыло. Волнистые и очень-очень густые. У неё таки отродясь никогда не было. Она же русая. И носит модную стрижку.

У-у-у-у!..

Схватив Алис за руки, Аня взмолилась:

— Помоги мне! Помоги вернуться назад! Я знаю, ты можешь! Ты же — ведьма! Одна из самых сильных в Вестеросе.

Алис отняла руки и поднялась, выпрямляясь во весь свой рост. Нависая над оставшейся сидеть на овчине Анне, как башня над карликом.

— О чём ты говоришь? О каком другом мире?

Глотая слёзы, Анна затараторила:

— Я жила в мире, где нет магии. В моей реальности люди пользуются технологиями, а не волшебством. Там я была обычной девушкой. Училась, работала. И никогда не думала, что окажусь, простите, в такой полной жопе, как ваш Вестерос. И я хочу обратно! Домой! Там моя семья, друзья, моя жизнь. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — кивнула Алис Риверс. — Сочувствую твоей беде.

— Вы мне не верите?! — пришла в отчаянье Аня. — Я говорю правду. Я не лгу! Как ведьма, вы же можете чувствовать такие вещи?.. Прошу вас, заклинаю — помогите! Ведь поможете?!... Вы мне верите?

— Пожалуй, верю. В моей жизни я видела много странного. И нет миров, где не существует магии, потому, что сама жизнь — это магия. У меня были странные видения, в которых я видела странные, непонятные для меня вещи. Возможно, то были миры, подобные твоему?

— Да, да! — обрадовалась Анна. — Так и есть!

— Но я не смогу сделать то, о чём ты меня просишь. Не смогу отправить тебя назад. Такой силы у меня попросту нет, девочка.

Анна застыла, сражённая отчаянием.

— Но я попробую тебе помочь, чем смогу. Для начала, давай восстановим твои силы?

Алис вновь подошла к столу с пузырьками:

— У меня есть зелья, что позволят тебе поправиться быстрее. Оно укрепит твоё здоровье. Возможно, поможет вернуть часть твоих воспоминаний.

— Я ничего не забыла. Из моей жизни.

— Тогда тебе предстоит вспомнить ту, что была до тебя.

Анна наблюдала, как Алис смешивает ингредиенты, создавая зелёную жидкость, сверкающую в свете свечных огней и отблесков от камина.

— Готово, — протянула Алис его Анне. — Пей.

Анна колебалась, приняв флакон из рук ведьмы.

— Это может быть началом твоего пути к восстановлению, — сказала Алис. — Я не могу вернуть тебя назад, но я могу помочь сделать первые шаги вперёд.

Анна сделала глоток. Что она, в конце концов, теряет? Даже если её отравят, хуже того, что есть, уже не будет. Может, умрёт здесь — очнётся там?

Зелье оказалось горьковатым и пряным, но приятным на вкус. Тепло разлилось по телу. Она почувствовала, как напряжение постепенно уходит.

— Ты увидишь, — сказала Алис, садясь на овчинную подстилку рядом. — Наш мир тоже имеет свои преимущества. Ничего не происходит просто так. Скорее всего, боги послали тебя, чтобы ты выполнила их волю. А когда выполнишь, быть может, тебя и вернут домой.

Голос Алис уплывал куда-то вдаль. Анна закрыла глаза и провалилась в сон.

Хотя нет. То был не сон, а видения.

Анна видела себя маленькой девочкой, бегущей по тёмной улице. Образы были болезненные и тёмные. Воспоминания были такими реальными, что она буквально ощущала их тяжесть на своём сердце.

Холодный дом в одну комнату. Мать завернула Анну в одеяло, пытаясь хоть как-то согреть, хотя сама дрожала от холода. Анна чувствовала, как её маленькое тельце замерзает, даже зубы стучат от озноба. Потом был вечер, когда отец вернулся домой с пустыми руками и стало ясно — ужина не будет.

Родители ссорились, а Анна пыталась заснуть, мечтая о маленьком кусочке хлеба или миске горячей каши. Ей было очень жалко отца, ведь он уходил ранним утром, а возвращался поздним вечером, но денег всё равно не хватало.

А потом пришло утро, когда она осталась в доме одна. Отец ушёл на работу, мать — на рынок. А Анна сидела на полу, прижимая к груди старую куклу — её единственного компаньона в холодной и пустой комнате. Время тянулось бесконечно долго. Страх одиночества становился невыносим, он был даже сильнее голода.

Когда родители вернулись, они принесли немного хлеба и молока. Анна жадно съела свой кусочек, но чувство голода осталось. В ту ночь она плакала, понимая, что завтра будет такой же день. И послезавтра. И ничего не изменится.

Мать умерла. Сгорела быстро. Начала кашлять и стала ещё худее, хотя до этого её пышкой назвать было нельзя. Сгорела, как лучина, за несколько недель, оставив дочь и мужа в состоянии шока от горя. Отец старался держаться, но вскоре его горе и отчаяние переросло в яростные приступы гнева против всего и всех. Чтобы заглушить душевную боль, он начал пить. И в доме совсем не стало еды. Чтобы найти хоть какое-то пропитание Аня то побиралась, выпрашивая милостыню, то подворовывая вместе с другими, такими же, как она, беспризорниками. Иногда удавалось поймать крысу или голубя, зажарить его прямо на костре. Крысы попадались жирные. Иногда.

Та часть сознания, что принадлежала Ани, заходилась от отвращения и отчаяния, но Марелла не видела ничего зазорного в поедании крыс. И могла попить прямо из лужи. Что удивительно, она не заболевала от такой антигигиены. Иммунитет у девчонки был неубиваемый.

Где-то через год отец привёл в дом новую жену. Поначалу Морелла даже обрадовалась, надеясь, что отец бросит пить, а мачеха, если и не станет второй матерью, то заставит отца образумиться. Будет готовить, содержать дом в порядке, а Морелла — ей помогать. И жизнь наладится. Но её ожидания и надежда быстро развеялись, как дым. Женщина оказалась злобной, грубой и властной. Она постоянно кричала, не стеснялась наносить побои, обвинять девочку во всех проблемах семьи. Теперь Анну били по любому поводу и даже без него.

Отец и не думал вступаться за единственную дочь. Он теперь постоянно пил, что говорится, без продыха. Каждую ночь случались пьяные дебоши и скандалы, заставляющие Анну забиваться под стол.

Страх, постоянный страх — вот, в чём она жила. Засыпала в страхе, просыпалась в страхе. Пьяная мачеха била часто и больно. Анна пыталась защищаться, но была слишком слаба. А отец? Отец её не бил, просто смотрел равнодушно. И тогда Анна возненавидела их обоих. Никто её не защитит. Придётся справляться самой.

После очередных побоев она просто выскользнула из дома и никогда туда больше не возвращалась.

Так она оказалась в Блошином Конце, самом грязном и опасном районе Королевской Гавани. Здесь жили те, кого общество отвергало: нищие, преступники, проститутки всех мастей. Это было место, где закон практически не действовал, а выживание зависело исключительно от собственных усилий.

Набеги Порочного Принца ещё были живы в памяти народной. Его на улицах боялись больше всего, потому, что, по слухам, Порочный Принц был страшнее любого головореза и куда безжалостнее. Просить у него помощи было то же самое, что молить о жизни Неведомого.

Первые дни на улице оказались самыми трудными. Анна пряталась в подвалах заброшенных зданиях, между корнями разросшихся кустарников, забиваясь в любую щель — лишь бы укрыться от внимания местных бандитов и стражников. В Вестеросе о правах детей не слыхали. Ребёнка могли прибить, изнасиловать, бросить в бойцовые ямы, как петухов, чтобы делать ставки на победителя. Ребёнок в Вестеросе — это такой же взрослый, только более юркий и вёрткий. Выживали не все.

Ночи были холодными и одинокими. Днём приходилось выпрашивать пищу и воровать, чтобы не умереть с голоду. Выживая, Морелла научилась быть незаметной, сливаться с тенями, перемещаться по городу, словно призрак.

Со временем она познакомилась с другими беспризорниками. Вместе они образовали небольшую банду, поддерживая друг друга, делясь редкими удачными находками. Один из мальчиков по имени Сэм стал её лучшим другом. Он научил Мореллу, как обмануть продавца на рынке, как избежать патрулей и стражников, как находить укрытия на ночь.

Жизнь в Блошином Конце была постоянной борьбой на выживание. Морелла видела, как люди убивают друг друга ради куска хлеба или пары монет, и сама не убивала только потому, что не хватало физической силы для расправы.

Однажды, гуляя по городу, она наткнулась на старого фокусника. Тот зарабатывал на жизнь, развлекая прохожих трюками. Морелла была очарована его искусством и решила научиться тому же. Фокусник был добрым. Он охотно взял на себя роль учителя. Они с энтузиазмом взялись за дело.

Вместе они выходили на улицы и зарабатывали на жизнь, показывая фокусы.

Морелле было чуть больше десяти, но её пришлось стать умной и хитрой. Она знала все ходы и выходы Блошиного Конца, научилась защищать себя и помогать другим. Жизнь на улице закалила характер, научив выживать в условиях крайней нужды и опасности.

Повзрослев достаточно, чтобы понимать, что собой представляет её жизнь, Морелла решила любым путём выбиться из нищеты, выбраться с Блошиного Дна. Взрослея, она хорошела. Вместе с появляющейся грудью возникла новая проблема — «мамочки» зазывали в бордель, обещая золотые горы и прибыли, а мужчины обещали обеспечить всем прямо здесь и сейчас. Если она согласится быть сговорчивее.

Сговорчивее Морелла не становилась. Она обзавелась острым ножом, с которым не расставалась ни на минуту и не стеснялась его пускать в ход с излишне навязчивыми поклонниками — толстыми боровами, худыми, лысыми или кудрявыми. Юркая, как ящерица, быстрая, как змея, тихая, как вода — она никого не боялась, никого не любила. И очень быстро бегала.

Морелла поклялась, что никогда не станет ничьей подстилкой. Она найдёт способ иначе заработать на жизнь. И вскоре Семеро милостиво предоставили случай. Её навыки фокусника привлекли внимание хозяина бродячей цирковой труппы. Его звали Маркус. Он был известным мастером иллюзий и тот ещё манипулятор.

Увидев, как Морелла демонстрирует свои фокусы на рыночной площади, жонглируя пятью кинжалами на рыночной площади, он поразился её ловкости, особенно учитывая юный возраст. После представления подошёл и предложил присоединиться к труппе.

— У тебя дар, девчонка, — сказал Маркус, пристально разглядывая Мореллу. — Я могу научить тебя многому. Соглашайся стать частью нашей компании.

Она и согласилась. Не то, чтобы она доверяла ему больше других мужланов, что главное достоинство видели в члене в своих штанах, но возможность покинуть вонючую, ненавистную Королевскую Гавань была слишком соблазнительна. Возможность увидеть мир за пределами Королевских Ворот манила её.

— Что я должна делать? — скрестила Морелла руки на груди.

Маркус улыбнулся:

— Доказать мне, что финансовые вложения в тебя окупятся. И что циркачкой ты будешь стоить дороже, чем шлюха. Хочешь стать настоящей артисткой, придётся много работать. И постоянно тренироваться.

— Нет проблем. Я согласна работать и много тренироваться. А сунетесь ко мне — отрежу вам ваше мужское достоинство.

Маркус захохотал, ероша дерзкой девчонке её коротко остриженные вихры.

— Договорились.

Так началась новая глава в жизни Мореллы. В трупе её звала Марой.

В труппе Маркуса Мара научилась различным видам акробатики и балансировки, новым способам жонглирования, искусству иллюзии. Маркус оказался строгим, но справедливым учителем, требующим от учеников полной отдачи. Но он давал взамен кров и защиту. Мара больше не была одинока. Она выступала наравне с остальными.

Её номера вскоре стали гвоздем программы, вызывая восторг у публики. Жизнь в дороге не была простой, но она точно была легче бесконечного бега наперегонки со смертью что вела Морелла в Блошином Конце.

Мара была счастлива. Она видела новые города, встречала новых людей, обретала друзей. Она нашла своё место в этом мире. Искусство и магия переплетались, оказывая необычайное впечатление на зрителей.

На прошлое Мара не оборачивалась. Оно больше не определяло её будущее. Мара знала, что способна на большее. Она была готова встретить все вызовы, что готовила ей судьба.

Всё дело в том, что… она с детства чувствовала, что в ней есть нечто необычное. Может быть, именно это и позволило ей в итоге выжить в мире, где куда более большие и сильные погибали? Когда Мара была расстроена или напугана, предметы вокруг неё начинали двигаться сами по себе. Они словно подчинялись её невидимой воле. Но она всегда раньше списывала это на случайности или галлюцинации, вызванные стрессом.

Пока однажды не случилось то, что случилось. Мара исполняла сложный акробатический номер на высоте, балансируя на тонкой проволоке. Толпа зрителей внизу затаила дыхание, наблюдая за её грацией и смелостью. Вдруг, посреди номера, что-то пошло не так. Сердце бешено заколотилось. Мара почувствовала, как паника охватывает её. Но, вместо того, чтобы упасть, она вдруг ощутила, что невидимая сила поддерживает её.

Посмотрев вниз, Мара увидела, что зрители смотрят на неё с изумлением. Некоторые указывали вверх и перешёптывались между собой. Затем она поняла, что парит прямо в воздухе, не касаясь проволоки. Её тело окружало мягкое голубоватое свечение, словно она была окутана светом луны.

Магия — это было единственное объяснение. Мара не контролировала свои действия, но каким-то образом смогла использовать свою энергию, чтобы удержаться в воздухе. Она не падала, а плавно двигалась вперёд, танцуя в невесомости.

Зрители кто ахал, кто верещал от восторга. Никто не мог поверить своим глазам. Мара же, находясь в состоянии транса, продолжала исполнять свой номер, добавляя к нему элементы, которых раньше не существовало — кружилась, делала сальто, взлетала выше, демонстрируя невероятную гибкость и мастерство.

Когда представление закончилось, Мара опустилась на землю и магическое сияние вокруг неё исчезло. Коллеги по труппе бежали к ней, поздравляя с успешным номером, но никто не упоминал о магии. Все думали, что это очередная иллюзия — часть представления.

Но Мара знала, что магия существует. И она обладает ей. Вопрос теперь только в том, как это использовать наилучшим для себя образом?

В те дни Мара чувствовала, что стоит на пороге чего-то великого. Что впереди её ждут новые открытия и приключения.

А дальше в её жизни случился Харренхолл. Проклятый замок Харрена Чёрного. Она ощутила мрак, которым он был окутан, ещё на подъезде к нему. Хотелось сбежать из этого мокрого, овеянного туманом и страшными снами, места.

Но им обещали хорошо заплатить. Втрое больше обычного. В зале собрались леди и лорды Речных Земель, прибывшие посмотреть на зрелище, которое было объявлено незабываемым. Они ели и пили, пируя. А акробаты и артисты развлекали благородную публику.

Мара была известна своей смелостью и мастерством. И в тот вечер она намеревалась превзойти саму себя. Но всё шло не так — не так с самого начала. Канат, на котором она всегда танцевала, казался ненадёжным. Дурные предчувствия терзали её. А в углах мерещились страшные рожи чертей — неведомых рогатых чудовищ.

Однако ничего не оставалось, как идти вперёд.

Зрители замерли, когда она начала своё восхождение. Красивая, гибкая, юная — словно лоза, способная взлетать и изгибаться в любую сторону. Её движения были плавными и уверенными, но с каждой секундой напряжение словно нарастало.

Достигнув вершины, Мара приготовилась к выполнению сложнейшего элемента — двойному сальто с переворотом. Первый прыжок — и зал взорвался аплодисментами. Уже во время второго прыжка она увидела, как на канате сидит рогатик и острыми зубами перетирает стальной трос…

В середине второго сальто канат лопнул. Лорды ахнули, некоторые леди пронзительно вскрикнули, когда Мара падала с огромной высоты. Она вытягивала руки, пыталась ухватиться за что-нибудь, призвать магию — но всё без толку.

В зале повисла тишина, когда Мара рухнула на землю, раскинув руки и глядя невидящим взглядом в оплавленный драконами Эйгона Завоевателя потолок.

Она умерла. Мара умерла в тот день — Анна это знала. Помнила, как летела куда-то вперёд. Чтобы стать Анной в мире, где её прошлая Вселенная всего лишь книжка.

А черти скалились довольные гримасы и глумливо хохотали.

Сверху, паря над залом, душа, которая уже не была Марой и ещё не стала Анной, видела, как ведьма Алис Ривер первой добралась до её тела, склоняясь над девушкой.

Для труппы это был тяжёлый удар. Они потеряли не только талантливого артиста, но и дорогого им человека. Кто-то плакал, кто-то утешал.

А Алис Риверс поднялась и посмотрела наверх, туда, где высоко под куполом парила Душа погибшей акробатки…

— Теперь ты знаешь, — кивнула Алис Риверс.

И она открыла глаза.

По-прежнему слышались звуки дождя. Алис Риверс сидела на стуле и что-то штопала. Лицо ведьмы было спокойным и серьёзным.

— Что это было? — спросила Анна пересохшими губами. — Воспоминания той, что погибла в этом теле до меня? Или то была я сама?

— Ты как думаешь?

— Всё было так реально, будто я прожила ту жизнь, от начала до конца. Я была там! Но ведь это невозможно? Умереть, прожить в другом мире и вернуться?

Алис воткнула иглу в своё шитье и вздохнула:

— А это так важно? Воспоминания ли вернулись к тебе, выдумка или что-то иное? Отныне ты — Морелла Уотерс. Хочешь или нет, но теперь тебе предстоит жить её жизнью.

Анна глубоко вздохнула.

Странно, но ей больше не было страшно. Словно черед видения к ней вернулась потерянная часть её личности, той, что не боялась ни ночи, на насильников, ни бандитов. Прощай, Анна — теперь я Мара.

— Можно мне увидеть, как я теперь выгляжу.

Алис Риверс смерила её взглядом. И медленно кивнула. Наколдовывая перед ней зеркало. А что? Так можно было?

Девушка в отражении была моложе, чем привыкла видеть Анна. Маре было не больше пятнадцати. Волосы чёрные, как крыло ворона. Глаза — зелёные, ясные, в длинных ресницах. Овальное личико с острыми скулами, изящная линия подбородка. Пухлые розовые губы. Чистая гладкая кожа.

Мара Уотерс выглядела настоящей красавицей. Обладала великолепной породистой внешностью, какой могла позавидовать любая леди. Только родителями её были обычные люди, проживающие в Королевской Гавани. Как же ей удалось выиграть генетическую лотерею.

Она провела по волосам, поправляя непослушную прядь.

— С такой внешностью ты сможешь покорить даже принца, если пожелаешь, — хлопнув в ладоши, Алис заставила наколдованное зеркало раствориться в воздухе.

— Круто. А можно такому трюку научиться?

— Вряд ли.

— Мне не нужен принц. Тарги — психи. И от них следует держаться подальше.

Алис Риверс смерила девушку странным взглядом:

— Ты можешь попробовать, — только и сказала она перед тем, как, поднявшись с табурета, направиться к выходу. — Желаю удачи.