Сквозь века и пламя (гет)

Главная площадь города превратилась в настоящий зимний базар. Здесь можно было купить глинтвейн, ароматные пряники, новогодние сувениры. В украшенных под избушки Деда Мороза и Бабы-яги киосках продавались ёлочные игрушки ручной работы, новогодние украшения или сладости. Люди гуляли и наслаждались атмосферой праздника, делая покупки в предвкушении приближающегося праздника.

В центре площади возвышалась огромная ель, украшенная тысячью огоньков. Как только совсем стемнеет, здесь начнутся концерты и представления, собирая толпу зрителей. Дети катались на каруселях и ледяных горках.

Из одного магазинчика, чьи витрины украшены в общем праздничном стиле, выпорхнула Мария, лучшая подруга Анны. За её спиной маячил Илья, парень Марии. Оба приветственно ей замахали.

— Привет, — с улыбкой приветствовал Анну Илья, в то время как Мария обняла подругу. — Ты чего такая хмурая?

— Да препод «автомат» не поставил. Придётся теперь все праздники готовиться к сессии.

— Ерунда! — отмахнулась Машка. — Выбрось из головы. Ты всё равно самая умная на курсе — легко сдашь.

— Вот именно потому, что я самая умная на курсе, я и надеялась на этот «автомат». Но старый зануда — просто шовинист. Димке он «автомат» поставил. Просто за то, что он — мальчик.

— Выбрось учёбу из головы! Сейчас есть занятия поинтереснее. У нас есть для тебя сюрприз!

Анна насторожилась. Она не любила сюрпризы. Каждый норовит причинить счастье по собственному рецепту, а тебе из вежливости приходится изображать щенячий восторг. Что особенно неприятно, когда нет настроения, как сегодня.

— Сюрприз? — переспросила Анна.

Машка закивала в ответ с самым счастливым видом:

— Да! Я знаю, тебе понравится!

В прошлый раз, когда Машка устраивала Анне сюрприз, она упала с пони прямо в лошадиный помёт. Подруга вдруг резко решила, что покататься на лошадях на ипподроме- это то, чего Анне очень в жизни не хватает. И то, что сама Анна в роли наездницы себя представляла слабо, никого не остановило. А в позапрошлый раз они летали на воздушном шаре. Что-то пошло не так и летать пришлось, пока в газовом баллоне полностью не закончился газ. И им повезло, что посадка не закончилась взрывом. А в позапрошлый они заблудились в лесу…

— Что же это за сюрприз такой? К вечеру я обещала маме быть дома.

— И будешь. Это недолгий сюрприз. Не делай такого лица! Мы с Илюшкой взяли билет на квест по мотивам «Дома Драконов». Я знаю, как ты любишь этот сериал!

— Да не так уж сильно я его люблю. Второй сезон мне вообще не понравился…

— Квест совсем не новый, — не слушала её Машка. — Говорят, там всё очень круто сделано. Ну, давай! Улыбнись. Тебе нужно развеяться. Отличная получится игра.

— Квест по «Дому дракона»? — вымученно улыбается Анна. — Вроде, звучит интересно.

Илья добавляет:

— Там обещают полное погружение. Говорят, декорации просто потрясающие. Даже есть интерактивное погружение. Ну, что? Согласишься пойти?

Аня вздыхает:

— И сколько стоит вся эта прелесть?

— Для тебя — нисколько. Это наш тебе подарок на Новый год.

— Маша! Я же просила тебя не дарить мне слишком дорогих подарков?

— Он вышел с приличной скидкой. А я… мне это только в радость. Правда! Ну, идём?

— Ладно. Идём, — сдаётся Аня, прикидывая в уме, что ей теперь нужно успеть подкупить «под ёлочку», чтобы выровнять счёт. — Надо же проверить, насколько точно эти, наверняка криворукенькие» шоумены, передают атмосферу?

— Не будь занудой, — хмыкает Илья. — Просто получай удовольствие.

— Я не могу получать удовольствие от криво сделанных вещей.

— Но вдруг вещи сделаны не криво? Дай хотя бы шанс?

— Хорошо. Как всегда, вы меня уговорили. Идёмте. Далеко?..

— Да нет же. Прямо здесь.

Машка, весёлая и раскрасневшаяся, рвётся вперёд, топая мимо витрин, разукрашенных в праздничном стиле, мимо окон, раскрашенных под «иней». Разодетые в яркие наряды манекены с улыбкой смотря на них и на других праздношатающихся. Уютно. Играет музыка. Пахнет корицей и ванилью. И невольно пропитываешься атмосферой праздника. В воздухе словно витает ощущения ожидания чуда и радости.

Новый год — время, когда сбывается мечты и случаются самые необычные вещи.

Анна с удивлением воззрилась на здание, у которого остановилась, приплясывая от нетерпения, Машка. Она его вроде как никогда тут не видела? Что это? Павильон? Массивные каменные стены, высокие готические окна. Его тут совершенно точно раньше не было! Она бы такое, со своей любовью к старине и всему средневековому, точно не пропустила.

Резные двери создают впечатление, будто это не просто здание, а настоящая крепость из другого времени. Фасад украшен драконами. Над дверью — герб Таргариенов: трёхглавый дракон на чёрном фоне. Даже дверная ручка была сделана в виде головы дракона. Такая точность к деталям не могла не греть душу Анны.

Ещё до того, как рука Машки потянулась к кольцу, свисающему из драконьей пасти, дверь со зловещим скрипом отворилась. И перед ними возник ведущий квеста — высокий мужчина в длинном плаще, чьё лицо таинственно скрыто капюшоном.

— Добро пожаловать в мир «Льда и Пламени», — низко и таинственно звучит его голос. — Вы готовы вступить в игру?

Дождавшись выражения из согласия, ведущий кивком пригласил войти. Перешагнув порог, они оказались в прекрасной реконструкции — просторный холл оформили в стиле средневекового зала. Высокие потолки поддерживались массивными колоннами. Вдоль стен висели гобелены с изображением сцен из истории Вестероса. Пол покрывал ковёр.

В центре зала стоял огромный стол, покрытый картами и старинными книгами. Свет факелов, закреплённых на стенах, создавал мистическую атмосферу.

Перехватив вопрошающий взгляд Машки, Аня подняла большой палец вверх, выражая полный восторг. Она такого никак не ожидала.

Ведущий указал Маше и Илье взглядом на две двери, ведущие в соседние комнаты, а сам остался наедине с Анной.

— Вас зовут Анна, не так ли?

На мгновение его вопрос удивляет её, но потом Анна соображает, что, скорее всего, имена участникам известны организаторам квеста.

— Итак, Анна, — мягко звучит его голос. — В какой исторический период Вестероса ты желаешь попасть? Подумай хорошенько. От твоего желания зависит многое: с какими персонажами столкнёшься, какие опасности встретишь на своём пути, какое влияние окажешь на ход событий.

Анна думает не долго. До 3 сезона «Дома Драконов» ещё далеко, почему бы немного всё не ускорить?

— Хочу отправиться в период до начала «Танца Драконов». В то самое время, что показано в «Доме Драка».

Ведущий слегка наклоняет голову, принимая выбор.

Интересно, как они тут всё устроят? И как будет проходить игра?

— Отличный выбор. «Танец Драконов» одно из самых значимых времён в истории Семи Королевств. А теперь определимся с персонажем? Кем ты будешь? Желаешь стать Рейнирой или Алисентой? Бейлой или Рейной? Королевой Хелейной?

Стать Рейнирой, которой предстояло накормить собой дракона? Или Алисентой — матерью персонажей, с кем Анна охотно бы пофлиртовала? Ну, уже нет!

— Можно выбрать персонажа, который не прописан в книге?

— Можно, — кивает ведущий квеста.

Анна задумывается. Может быть, стать Дейнерис, которая перенеслась после смерти в прошлое своих предков? Очень сложный сюжетный ход. Ей нравились сильные женщины со сложным характером, способные строить сложные, нелинейные сюжеты, но подобное, пожалуй, перебор.

— Пусть я буду одной из приближённых к королевской семье. Пусть моя роль будет связана с магией и драконами. Что-то необычное. Что-то, позволяющее стоять за троном и влиять на решения, защищая своего господина.

— Мудрое решение. Такой персонаж даст возможность участвовать в важнейших событиях, оставаясь в тени. Ты сможешь использовать хитрость и ум, чтобы добиваться своих целей, но, если всё пойдёт не так, тебе поможет козырь в виде магии. Какую сторону в противоборстве выбираешь.

— Ну, уж точно не Рейнира! Тошнотворный персонаж. Даже без учёта того, чем все это для неё закончится.

— «Чёрные» или «зелёные»?

— Зелёные, — не колеблясь отвечает Аня.

— Ну, а теперь определимся с деталями. Как тебя будут звать? Каков будет твой внешний облик?

Анна, взяв паузу, размышляет над именем. Ей хочется, чтобы оно звучало благородно и мощно.

— Я буду темноволосой, красивой и зеленоглазой. Моя внешность должна внушать уважение и доверие.

— Твоё имя будет Морелла Уотерс. Ты начнёшь своё путешествие как дочь одна из прислужниц в Королевском Замке. Помни, твоя судьба теперь в твоих руках.

Анна не знала, чего ожидать — но точно не того, что ведущий сделает жест рукой и… и пространство вокруг неё начнёт меняться. Холодный ветер обжигает кожу, а воздух вокруг густеет, темнеет. Она словно проваливается в чёрный туман и ей становится страшно.

Во что Машка опять её ввязала?! Какой странный квест.

В ушах раздаётся жужжание, будто вокруг неё гудит рой пчёл. Жужжание переходит в звон, Анна пытается зажать уши руками, но это никак не помогает — звон раздаётся внутри черепа, а не снаружи. Всё завершается громким гулом, будто она стоит на путях в метро и на неё несётся на полной скорости состав. Оглушительный гром и — мир исчезает до ощущения полной тишины и темноты.

Когда Анна открывает глаза, она осознаёт, что находится в совершенно ином месте.

Первое, что ощутила Анна, когда сознание вернулось к ней — боль во всём теле. Что за странный квест?.. Раскрыв глаза, она увидела, что находится в странной комнате. Взгляд скользнул вдоль серых каменных стен, холодных и мрачных. Упёрся в потолок — высокий и сводчатый. Тёмные тени под ним создавали тревожную атмосферу, полную таинственности.

В квесте, конечно, обещалось «полное погружение в атмосферу игры», но, по мнению Анны, это было немного — через чур. Как устроителям удалось создавать такие декорации?

По центру комнаты стоял огромный и массивный дубовый стол. На нём толпилась целая армия колбочек, пузырьков и склянок, заполненных разноцветными жидкостями. Тусклый свет проникал через узкие стрельчатые окна, позволяя увидеть женскую фигуру, склонившуюся над ступкой, в которой незнакомка что-то толкла.

Женщина была высокой и черноволосой, одетой в длинное зелёное платье. Её руки уверенно перемешивали ингредиенты, время от времени она добавляла в смесь что-то новое из своих волшебных флаконов.

Когда Анна открыла глаза, женщина обернулась и внимательно посмотрела на неё. И Анна узнала Гейл Ранкин. Они — что? Реально пригласили для квеста в затрапезный провинциальный городок актрису? Что-то тут не так! Что-то неправильно.

— Очнулась? — женщина отёрла руки о какую-то тряпицу и подошла к Анне, которая лежала, как выяснялось, недалеко от пылающего камину, на овчиной шкуре и — под овчиной шкурой. — Как себя чувствуешь?

Анна пыталась собраться с мыслями, что норовили разбежаться в стороны и не собраться вновь. Уцепившись за звуки дождя, судя по всему, ливневого, она ещё сильнее разволновалась. Откуда — дождь? Когда они гуляли с Ильёй и Машей, был довольно приличный минус? Может, запись?

— Кто вы? Где я?

Женщина усмехнулась, словно понимая замешательство девушки:

— Я — Алис Риверс. Целительница, проживающая в Харренхолле. Здесь нет мейстера. Научные мужи в здешнем болоте долго не задерживаются. Они приходят, сходят с ума от кошмаров и уходят. Чаще даже — сбегают. А я — остаюсь. Чтобы исполнять их обязанности, помогая тем, кто нуждается в помощи. Сейчас ты в безопасности.

— Алис Риверс? — Анна попыталась сесть, но всё её тело вновь отозвалось болью, и она со стоном опустилась снова на своё ложе. — Как я оказалась в Харренхолле? Кто я?.. — выдохнула она, зачарованно уставившись на свои руки, которые выглядели совершенно чужими.

Это не её ухоженные, мягкие, белые ручки с дорогим маникюром. Это руки чернавки, загорелые, с крепкими пальцами, с лёгкой чернотой под грубо обкусанными ногтями.

Анна ничего не понимала, но в глубине души у неё началась паника. Ладно, управители могли заплатить дикий гонорар Гейл Ранкин и быть такими фанатами, что влезли в долги и оплатили декорации, которые стоят дороже тех, где снимали сериал.

Но её тело?! Это было не её тело. Худенькое, мускулистое, непривычное. Она — что?... Она — на самом деле?.. Этого не может быть!!!

Алис Риверс присела рядом, поглядев с сочувствием:

— Ты ничего не помнишь?

— Нет, — помотала головой Аня.

— Ты сорвалась с каната.

— С… с какого ещё каната? — Анна смотрела на собеседницу с недоумением.

— Ты — воздушная акробатка из бродячего цирка. Вы переезжаете из замка в замок и кормитесь тем, что даёте представления. Ты не помнишь?

Анна не могла поверить своим ушам. Какой ещё — цирк? Она — воздушная акробатка?! Всё звучало сюжетом из фантастической книги.

— Я… я не понимаю. Я никогда не занималась акробатикой.

— Ты — одна из лучших артисток в вашем маленьком балагане, Марелла. Так, кажется, тебя зовут? Вы путешествуете по Вестеросу, показывая представления в разных городах и замках. Во время последнего выступления в Харренхолле ты сорвалась с каната и сильно ударилась. На самом деле тебе повезло, что я рядом. Ни один мейстер не сведущ так, как я. Ты выглядишь потрясённой. Ничего не помнишь, да? Иногда такое случается, когда разум пытается защититься от стресса и боли. Не переживай, воспоминания постепенно вернутся. Тебе просто нужно немного времени, чтобы отдохнуть.

— Я не Марелла. Меня зовут Анна. И я… я из другого мира.

Алис Риверс нахмурилась, явно удивившись тому, что услышала. Но потрясённой она не выглядела.

— Я не Морелла, не акробатка, не из цирка! Я реальный человек из другого мира! В моей реальности весь ваш Харренхолл, и Семь Королевств, драконы, Таргариены — это только выдумка. Книжка! Я хочу обратно! В нормальный мир! С нормальными людьми. С интернет связью, самолётами, магазинами. Я не могу и не хочу жить в книжке!

Анна чувствовала, что впервые в жизни с ней случилась истерика. До неё доходило, что происходящее может быть и не бред, и не игра. Что её на самом деле угораздило… провалиться, как Алису, через Кротовую Нору в мир Льда и Пламени.

— Это невозможно. Это не может быть правдой! — причитала Аня, вцепившись руками в волосы.

Длинные. Чёрные, как вороное крыло. Волнистые и очень-очень густые. У неё таки отродясь никогда не было. Она же русая. И носит модную стрижку.

У-у-у-у!..

Схватив Алис за руки, Аня взмолилась:

— Помоги мне! Помоги вернуться назад! Я знаю, ты можешь! Ты же — ведьма! Одна из самых сильных в Вестеросе.

Алис отняла руки и поднялась, выпрямляясь во весь свой рост. Нависая над оставшейся сидеть на овчине Анне, как башня над карликом.

— О чём ты говоришь? О каком другом мире?

Глотая слёзы, Анна затараторила:

— Я жила в мире, где нет магии. В моей реальности люди пользуются технологиями, а не волшебством. Там я была обычной девушкой. Училась, работала. И никогда не думала, что окажусь, простите, в такой полной жопе, как ваш Вестерос. И я хочу обратно! Домой! Там моя семья, друзья, моя жизнь. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — кивнула Алис Риверс. — Сочувствую твоей беде.

— Вы мне не верите?! — пришла в отчаянье Аня. — Я говорю правду. Я не лгу! Как ведьма, вы же можете чувствовать такие вещи?.. Прошу вас, заклинаю — помогите! Ведь поможете?!... Вы мне верите?

— Пожалуй, верю. В моей жизни я видела много странного. И нет миров, где не существует магии, потому, что сама жизнь — это магия. У меня были странные видения, в которых я видела странные, непонятные для меня вещи. Возможно, то были миры, подобные твоему?

— Да, да! — обрадовалась Анна. — Так и есть!

— Но я не смогу сделать то, о чём ты меня просишь. Не смогу отправить тебя назад. Такой силы у меня попросту нет, девочка.

Анна застыла, сражённая отчаянием.

— Но я попробую тебе помочь, чем смогу. Для начала, давай восстановим твои силы?

Алис вновь подошла к столу с пузырьками:

— У меня есть зелья, что позволят тебе поправиться быстрее. Оно укрепит твоё здоровье. Возможно, поможет вернуть часть твоих воспоминаний.

— Я ничего не забыла. Из моей жизни.

— Тогда тебе предстоит вспомнить ту, что была до тебя.

Анна наблюдала, как Алис смешивает ингредиенты, создавая зелёную жидкость, сверкающую в свете свечных огней и отблесков от камина.

— Готово, — протянула Алис его Анне. — Пей.

Анна колебалась, приняв флакон из рук ведьмы.

— Это может быть началом твоего пути к восстановлению, — сказала Алис. — Я не могу вернуть тебя назад, но я могу помочь сделать первые шаги вперёд.

Анна сделала глоток. Что она, в конце концов, теряет? Даже если её отравят, хуже того, что есть, уже не будет. Может, умрёт здесь — очнётся там?

Зелье оказалось горьковатым и пряным, но приятным на вкус. Тепло разлилось по телу. Она почувствовала, как напряжение постепенно уходит.

— Ты увидишь, — сказала Алис, садясь на овчинную подстилку рядом. — Наш мир тоже имеет свои преимущества. Ничего не происходит просто так. Скорее всего, боги послали тебя, чтобы ты выполнила их волю. А когда выполнишь, быть может, тебя и вернут домой.

Голос Алис уплывал куда-то вдаль. Анна закрыла глаза и провалилась в сон.

Хотя нет. То был не сон, а видения.

Анна видела себя маленькой девочкой, бегущей по тёмной улице. Образы были болезненные и тёмные. Воспоминания были такими реальными, что она буквально ощущала их тяжесть на своём сердце.

Холодный дом в одну комнату. Мать завернула Анну в одеяло, пытаясь хоть как-то согреть, хотя сама дрожала от холода. Анна чувствовала, как её маленькое тельце замерзает, даже зубы стучат от озноба. Потом был вечер, когда отец вернулся домой с пустыми руками и стало ясно — ужина не будет.

Родители ссорились, а Анна пыталась заснуть, мечтая о маленьком кусочке хлеба или миске горячей каши. Ей было очень жалко отца, ведь он уходил ранним утром, а возвращался поздним вечером, но денег всё равно не хватало.

А потом пришло утро, когда она осталась в доме одна. Отец ушёл на работу, мать — на рынок. А Анна сидела на полу, прижимая к груди старую куклу — её единственного компаньона в холодной и пустой комнате. Время тянулось бесконечно долго. Страх одиночества становился невыносим, он был даже сильнее голода.

Когда родители вернулись, они принесли немного хлеба и молока. Анна жадно съела свой кусочек, но чувство голода осталось. В ту ночь она плакала, понимая, что завтра будет такой же день. И послезавтра. И ничего не изменится.

Мать умерла. Сгорела быстро. Начала кашлять и стала ещё худее, хотя до этого её пышкой назвать было нельзя. Сгорела, как лучина, за несколько недель, оставив дочь и мужа в состоянии шока от горя. Отец старался держаться, но вскоре его горе и отчаяние переросло в яростные приступы гнева против всего и всех. Чтобы заглушить душевную боль, он начал пить. И в доме совсем не стало еды. Чтобы найти хоть какое-то пропитание Аня то побиралась, выпрашивая милостыню, то подворовывая вместе с другими, такими же, как она, беспризорниками. Иногда удавалось поймать крысу или голубя, зажарить его прямо на костре. Крысы попадались жирные. Иногда.

Та часть сознания, что принадлежала Ани, заходилась от отвращения и отчаяния, но Марелла не видела ничего зазорного в поедании крыс. И могла попить прямо из лужи. Что удивительно, она не заболевала от такой антигигиены. Иммунитет у девчонки был неубиваемый.

Где-то через год отец привёл в дом новую жену. Поначалу Морелла даже обрадовалась, надеясь, что отец бросит пить, а мачеха, если и не станет второй матерью, то заставит отца образумиться. Будет готовить, содержать дом в порядке, а Морелла — ей помогать. И жизнь наладится. Но её ожидания и надежда быстро развеялись, как дым. Женщина оказалась злобной, грубой и властной. Она постоянно кричала, не стеснялась наносить побои, обвинять девочку во всех проблемах семьи. Теперь Анну били по любому поводу и даже без него.

Отец и не думал вступаться за единственную дочь. Он теперь постоянно пил, что говорится, без продыха. Каждую ночь случались пьяные дебоши и скандалы, заставляющие Анну забиваться под стол.

Страх, постоянный страх — вот, в чём она жила. Засыпала в страхе, просыпалась в страхе. Пьяная мачеха била часто и больно. Анна пыталась защищаться, но была слишком слаба. А отец? Отец её не бил, просто смотрел равнодушно. И тогда Анна возненавидела их обоих. Никто её не защитит. Придётся справляться самой.

После очередных побоев она просто выскользнула из дома и никогда туда больше не возвращалась.

Так она оказалась в Блошином Конце, самом грязном и опасном районе Королевской Гавани. Здесь жили те, кого общество отвергало: нищие, преступники, проститутки всех мастей. Это было место, где закон практически не действовал, а выживание зависело исключительно от собственных усилий.

Набеги Порочного Принца ещё были живы в памяти народной. Его на улицах боялись больше всего, потому, что, по слухам, Порочный Принц был страшнее любого головореза и куда безжалостнее. Просить у него помощи было то же самое, что молить о жизни Неведомого.

Первые дни на улице оказались самыми трудными. Анна пряталась в подвалах заброшенных зданиях, между корнями разросшихся кустарников, забиваясь в любую щель — лишь бы укрыться от внимания местных бандитов и стражников. В Вестеросе о правах детей не слыхали. Ребёнка могли прибить, изнасиловать, бросить в бойцовые ямы, как петухов, чтобы делать ставки на победителя. Ребёнок в Вестеросе — это такой же взрослый, только более юркий и вёрткий. Выживали не все.

Ночи были холодными и одинокими. Днём приходилось выпрашивать пищу и воровать, чтобы не умереть с голоду. Выживая, Морелла научилась быть незаметной, сливаться с тенями, перемещаться по городу, словно призрак.

Со временем она познакомилась с другими беспризорниками. Вместе они образовали небольшую банду, поддерживая друг друга, делясь редкими удачными находками. Один из мальчиков по имени Сэм стал её лучшим другом. Он научил Мореллу, как обмануть продавца на рынке, как избежать патрулей и стражников, как находить укрытия на ночь.

Жизнь в Блошином Конце была постоянной борьбой на выживание. Морелла видела, как люди убивают друг друга ради куска хлеба или пары монет, и сама не убивала только потому, что не хватало физической силы для расправы.

Однажды, гуляя по городу, она наткнулась на старого фокусника. Тот зарабатывал на жизнь, развлекая прохожих трюками. Морелла была очарована его искусством и решила научиться тому же. Фокусник был добрым. Он охотно взял на себя роль учителя. Они с энтузиазмом взялись за дело.

Вместе они выходили на улицы и зарабатывали на жизнь, показывая фокусы.

Морелле было чуть больше десяти, но её пришлось стать умной и хитрой. Она знала все ходы и выходы Блошиного Конца, научилась защищать себя и помогать другим. Жизнь на улице закалила характер, научив выживать в условиях крайней нужды и опасности.

Повзрослев достаточно, чтобы понимать, что собой представляет её жизнь, Морелла решила любым путём выбиться из нищеты, выбраться с Блошиного Дна. Взрослея, она хорошела. Вместе с появляющейся грудью возникла новая проблема — «мамочки» зазывали в бордель, обещая золотые горы и прибыли, а мужчины обещали обеспечить всем прямо здесь и сейчас. Если она согласится быть сговорчивее.

Сговорчивее Морелла не становилась. Она обзавелась острым ножом, с которым не расставалась ни на минуту и не стеснялась его пускать в ход с излишне навязчивыми поклонниками — толстыми боровами, худыми, лысыми или кудрявыми. Юркая, как ящерица, быстрая, как змея, тихая, как вода — она никого не боялась, никого не любила. И очень быстро бегала.

Морелла поклялась, что никогда не станет ничьей подстилкой. Она найдёт способ иначе заработать на жизнь. И вскоре Семеро милостиво предоставили случай. Её навыки фокусника привлекли внимание хозяина бродячей цирковой труппы. Его звали Маркус. Он был известным мастером иллюзий и тот ещё манипулятор.

Увидев, как Морелла демонстрирует свои фокусы на рыночной площади, жонглируя пятью кинжалами на рыночной площади, он поразился её ловкости, особенно учитывая юный возраст. После представления подошёл и предложил присоединиться к труппе.

— У тебя дар, девчонка, — сказал Маркус, пристально разглядывая Мореллу. — Я могу научить тебя многому. Соглашайся стать частью нашей компании.

Она и согласилась. Не то, чтобы она доверяла ему больше других мужланов, что главное достоинство видели в члене в своих штанах, но возможность покинуть вонючую, ненавистную Королевскую Гавань была слишком соблазнительна. Возможность увидеть мир за пределами Королевских Ворот манила её.

— Что я должна делать? — скрестила Морелла руки на груди.

Маркус улыбнулся:

— Доказать мне, что финансовые вложения в тебя окупятся. И что циркачкой ты будешь стоить дороже, чем шлюха. Хочешь стать настоящей артисткой, придётся много работать. И постоянно тренироваться.

— Нет проблем. Я согласна работать и много тренироваться. А сунетесь ко мне — отрежу вам ваше мужское достоинство.

Маркус захохотал, ероша дерзкой девчонке её коротко остриженные вихры.

— Договорились.

Так началась новая глава в жизни Мореллы. В трупе её звала Марой.

В труппе Маркуса Мара научилась различным видам акробатики и балансировки, новым способам жонглирования, искусству иллюзии. Маркус оказался строгим, но справедливым учителем, требующим от учеников полной отдачи. Но он давал взамен кров и защиту. Мара больше не была одинока. Она выступала наравне с остальными.

Её номера вскоре стали гвоздем программы, вызывая восторг у публики. Жизнь в дороге не была простой, но она точно была легче бесконечного бега наперегонки со смертью что вела Морелла в Блошином Конце.

Мара была счастлива. Она видела новые города, встречала новых людей, обретала друзей. Она нашла своё место в этом мире. Искусство и магия переплетались, оказывая необычайное впечатление на зрителей.

На прошлое Мара не оборачивалась. Оно больше не определяло её будущее. Мара знала, что способна на большее. Она была готова встретить все вызовы, что готовила ей судьба.

Всё дело в том, что… она с детства чувствовала, что в ней есть нечто необычное. Может быть, именно это и позволило ей в итоге выжить в мире, где куда более большие и сильные погибали? Когда Мара была расстроена или напугана, предметы вокруг неё начинали двигаться сами по себе. Они словно подчинялись её невидимой воле. Но она всегда раньше списывала это на случайности или галлюцинации, вызванные стрессом.

Пока однажды не случилось то, что случилось. Мара исполняла сложный акробатический номер на высоте, балансируя на тонкой проволоке. Толпа зрителей внизу затаила дыхание, наблюдая за её грацией и смелостью. Вдруг, посреди номера, что-то пошло не так. Сердце бешено заколотилось. Мара почувствовала, как паника охватывает её. Но, вместо того, чтобы упасть, она вдруг ощутила, что невидимая сила поддерживает её.

Посмотрев вниз, Мара увидела, что зрители смотрят на неё с изумлением. Некоторые указывали вверх и перешёптывались между собой. Затем она поняла, что парит прямо в воздухе, не касаясь проволоки. Её тело окружало мягкое голубоватое свечение, словно она была окутана светом луны.

Магия — это было единственное объяснение. Мара не контролировала свои действия, но каким-то образом смогла использовать свою энергию, чтобы удержаться в воздухе. Она не падала, а плавно двигалась вперёд, танцуя в невесомости.

Зрители кто ахал, кто верещал от восторга. Никто не мог поверить своим глазам. Мара же, находясь в состоянии транса, продолжала исполнять свой номер, добавляя к нему элементы, которых раньше не существовало — кружилась, делала сальто, взлетала выше, демонстрируя невероятную гибкость и мастерство.

Когда представление закончилось, Мара опустилась на землю и магическое сияние вокруг неё исчезло. Коллеги по труппе бежали к ней, поздравляя с успешным номером, но никто не упоминал о магии. Все думали, что это очередная иллюзия — часть представления.

Но Мара знала, что магия существует. И она обладает ей. Вопрос теперь только в том, как это использовать наилучшим для себя образом?

В те дни Мара чувствовала, что стоит на пороге чего-то великого. Что впереди её ждут новые открытия и приключения.

А дальше в её жизни случился Харренхолл. Проклятый замок Харрена Чёрного. Она ощутила мрак, которым он был окутан, ещё на подъезде к нему. Хотелось сбежать из этого мокрого, овеянного туманом и страшными снами, места.

Но им обещали хорошо заплатить. Втрое больше обычного. В зале собрались леди и лорды Речных Земель, прибывшие посмотреть на зрелище, которое было объявлено незабываемым. Они ели и пили, пируя. А акробаты и артисты развлекали благородную публику.

Мара была известна своей смелостью и мастерством. И в тот вечер она намеревалась превзойти саму себя. Но всё шло не так — не так с самого начала. Канат, на котором она всегда танцевала, казался ненадёжным. Дурные предчувствия терзали её. А в углах мерещились страшные рожи чертей — неведомых рогатых чудовищ.

Однако ничего не оставалось, как идти вперёд.

Зрители замерли, когда она начала своё восхождение. Красивая, гибкая, юная — словно лоза, способная взлетать и изгибаться в любую сторону. Её движения были плавными и уверенными, но с каждой секундой напряжение словно нарастало.

Достигнув вершины, Мара приготовилась к выполнению сложнейшего элемента — двойному сальто с переворотом. Первый прыжок — и зал взорвался аплодисментами. Уже во время второго прыжка она увидела, как на канате сидит рогатик и острыми зубами перетирает стальной трос…

В середине второго сальто канат лопнул. Лорды ахнули, некоторые леди пронзительно вскрикнули, когда Мара падала с огромной высоты. Она вытягивала руки, пыталась ухватиться за что-нибудь, призвать магию — но всё без толку.

В зале повисла тишина, когда Мара рухнула на землю, раскинув руки и глядя невидящим взглядом в оплавленный драконами Эйгона Завоевателя потолок.

Она умерла. Мара умерла в тот день — Анна это знала. Помнила, как летела куда-то вперёд. Чтобы стать Анной в мире, где её прошлая Вселенная всего лишь книжка.

А черти скалились довольные гримасы и глумливо хохотали.

Сверху, паря над залом, душа, которая уже не была Марой и ещё не стала Анной, видела, как ведьма Алис Ривер первой добралась до её тела, склоняясь над девушкой.

Для труппы это был тяжёлый удар. Они потеряли не только талантливого артиста, но и дорогого им человека. Кто-то плакал, кто-то утешал.

А Алис Риверс поднялась и посмотрела наверх, туда, где высоко под куполом парила Душа погибшей акробатки…

— Теперь ты знаешь, — кивнула Алис Риверс.

И она открыла глаза.

По-прежнему слышались звуки дождя. Алис Риверс сидела на стуле и что-то штопала. Лицо ведьмы было спокойным и серьёзным.

— Что это было? — спросила Анна пересохшими губами. — Воспоминания той, что погибла в этом теле до меня? Или то была я сама?

— Ты как думаешь?

— Всё было так реально, будто я прожила ту жизнь, от начала до конца. Я была там! Но ведь это невозможно? Умереть, прожить в другом мире и вернуться?

Алис воткнула иглу в своё шитье и вздохнула:

— А это так важно? Воспоминания ли вернулись к тебе, выдумка или что-то иное? Отныне ты — Морелла Уотерс. Хочешь или нет, но теперь тебе предстоит жить её жизнью.

Анна глубоко вздохнула.

Странно, но ей больше не было страшно. Словно черед видения к ней вернулась потерянная часть её личности, той, что не боялась ни ночи, на насильников, ни бандитов. Прощай, Анна — теперь я Мара.

— Можно мне увидеть, как я теперь выгляжу.

Алис Риверс смерила её взглядом. И медленно кивнула. Наколдовывая перед ней зеркало. А что? Так можно было?

Девушка в отражении была моложе, чем привыкла видеть Анна. Маре было не больше пятнадцати. Волосы чёрные, как крыло ворона. Глаза — зелёные, ясные, в длинных ресницах. Овальное личико с острыми скулами, изящная линия подбородка. Пухлые розовые губы. Чистая гладкая кожа.

Мара Уотерс выглядела настоящей красавицей. Обладала великолепной породистой внешностью, какой могла позавидовать любая леди. Только родителями её были обычные люди, проживающие в Королевской Гавани. Как же ей удалось выиграть генетическую лотерею.

Она провела по волосам, поправляя непослушную прядь.

— С такой внешностью ты сможешь покорить даже принца, если пожелаешь, — хлопнув в ладоши, Алис заставила наколдованное зеркало раствориться в воздухе.

— Круто. А можно такому трюку научиться?

— Вряд ли.

— Мне не нужен принц. Тарги — психи. И от них следует держаться подальше.

Алис Риверс смерила девушку странным взглядом:

— Ты можешь попробовать, — только и сказала она перед тем, как, поднявшись с табурета, направиться к выходу. — Желаю удачи.

Анна знала, что сумеет сделать это. Маре такое вполне по плечу. Она не раз уже доказывала это. И всё же ей было немного страшно. «Это как сон, — говорила она себе. — Во сне ты бессмертен. И с тобой ничего не случится. Давай! Сделай это. Ты сможешь. Ты должна. Ты теперь — Мара Уотерс, для которой в этих трюках заключается вся её жизнь».

Её не оставляло чувство де-жа-вю. Как в прошлой её жизни, или воспоминаний подлинной Мары, под высокими сводами Харренхолла, среди древних колон и полуразрушенных стен, собрались зрители — высокородные дамы и лорды Речных Земель. Фреи из Близнецов, Блэквуды из Воронодрева, Смоллдвуды из Желудей, Пайперы из замка Розовой Девы, Маллистеры — из замка Сигард, Бракены из Стоунхеджа, Талли — из Риверана.

Лорды Переправды, прославившиеся своим коварством, чей девиз «Стоим плечом к плечу», владеют одним из самых сильных замков не только в Речных Землях — во всех Семи Королевствах. В сериале их не повезло, их выставили серыми и нищими. В реальности Фреи из всех гостей Саймона Стронга выглядели самыми богатыми и могущественными. Их цвета, серебристо-серый и синий, вкупе с острыми подбородками и вправду делали их похожими на хорьков и куниц. Дамы из этого дома любили мехами украшать воротники.

Смоллвуды бросались в глаза ярко-жёлтыми цветами. Он сверкал на их стягах и щитах: на жёлтом поле рассыпалось шесть желудей. «С этого начинается», — гласил девиз их дома, чтобы это не значило.

«Желудям» Смоллвудов по эффектности было далеко до прекрасной обнажённой девы с розовым шарфом, танцующей на синем поле Пайперов. «Храбры и прекрасны», — утверждал девиз их дома. Их родовой замок был расположен где-то далеко, на Красном Зубце. А те, кого Анна могла видеть перед собой, были рыжими. Все оттенки рыжего — от морковного до медного. Внешне весьма примечательное и, что отрицать очевидное? Красивое семейство.

Серебрянный орёл на пурпурном фоне Маллистеров из Сигарда, согласно девизу, парил «Над прочими». Их крылатые шлемы, которые эти чудики не снимали даже в помещении, и впрямь возвышали их «над прочими».

Красный конь, вставший на дабы на золотом фоне — Бракены. Три парящих ворона над мёртвым Чар-древом — Блэквуды. И те, и другие, смуглы, черноволосы, красивы. «Добродетель — единственное благородство», утверждал их девиз.

Все они стояли внизу и смотрели — наверх. А наверху была она, безродная самозванка вне времени. Анна-Мара, цирковая плясунья, гимнастка-акробатка, канатаходка, легко поднимающаяся к самой вершине по натянутым между колоннами тросам и платформам.

Анна сама поражалась тому, сколь легки и грациозны движения Мары. Она парила в воздухе без усилий, будто рождена была птицей. Каждый взмах рукой, каждый поворот выполнялся с невероятной точностью и уверенностью.

Она начала своё выступление с простых трюков, демонстрируя гибкость и силу. Но вскоре перешла к более сложным элементам — закручивалась вокруг тросов, делая сложные петли и сально, заставляя зрителей замирать от восхищения, а порой — и от страха. В одном из моментов зависла в воздухе, удерживаясь только силой своих ног, обвив их вокруг троса, плавно вращаясь вокруг оси.

Её движения были настолько плавными и гармоничными, что. казалось, будто она танцует в воздухе. Свет факелов, уставленных вдоль стен, отражался в блестках, нашитых на костюм, придавая выступлению мистический оттенок.

Кульминацией выступления стало исполнение сложнейшего элемента — двойное сально с захватом троса руками. И зрители затаили дыхание, когда Анна-Мара взлетела вверх, сделала несколько оборотов в воздухе, прежде чем ловко приземлиться на платформу.

Когда она завершила своё выступление, раздались бурные аплодисменты и восторженные возгласы. Анна-Мара поклонилась, сияя от счастья. Это было действительно незабываемо. Ведь в какой-то мере это было для неё первый раз.

Счастливая, она нырнула в сторону, что заслужила своеобразным закулисьем и наткнулась на Маркуса.

— Браво, Мара. Рад видеть, что ты полностью оправилась.

— Да. Я тоже, — хотела она бежать, чтобы сполоснуть с себя пот и переодеться, но хозяин труппы удержал девушку за руку.

— Погоди минутку.

— Что такое? — бросила она на него предупреждающий взгляд.

Мара не любила, когда до неё дотрагивались посторонние. Анна — тоже. Ничего удивительного, если у двух разных людей одна сущность, в двух разных воплощениях они станут как любить, так и ненавидеть одно и тоже.

— Ты больше не дитя. Теперь ты красивая девушка.

— Ну, это как посмотреть…

— Твои выступления завораживают. Это привлекает многих людей.

— Так и было задумано, разве нет? Чем больше привлечём, тем больше нам заплатят. Разве не в этом наша цель?

— Харренхолл — проклятое место.

— Молния дважды в одно дерево не бьёт. Я уже падала и разбивалась, так что вряд ли что-то плохое сможет случиться снова.

— Мара! — строго глянул на неё Маркус. — Вопреки балладам и красивым песням, юные благородные лорды не так уж благородны. Особенно когда у них кипит кровь. Если рядом с благородными леди они ещё могут сдержать свои тёмные порывы, с тобой точно никто церемониться и куртуазничить не станет. В красивом исполнении это может звучать как «сердца их уязвимы перед красотой и искусством», ну, а если по-простому и короче — затащат в тёмный угол и оприходуют. Так что не суйся в тёмные углы и оставайся на виду. Мы ведь не хотим новых неприятностей, да?

— Определённо, вы правы. Не хотим. Спасибо за предупреждение, Маркус. Я постараюсь быть осмотрительной. Если какой-нибудь лорд сунется…

— Лорд — не сапожник. Эти парни — воины. Так что не слишком рассчитывай на свой кинжальчик, малышка.

— Обещаю быть осторожной.

Маркус кивнул, сохраняя серьёзный вид:

— Если почувствуешь, что кто-то проявляет излишний интерес, скажи мне — я приму меры.

— Какие?

— Напомню их отцам и лордам о законах гостеприимства и данных нам гарантиях.

— Хорошо. Если возникнут проблемы, я обращусь к тебе или Алис.

Мара благодарно улыбнулась. Приятно осознавать, что Маркус заботится о ней. Даже если причина тому всего лишь деньги, что она ему приносит. Впрочем, может быть он питает к ней толики истинных отеческих чувств?

— Я буду осторожной и бдительной, — пообещала она.

Коридоры Харренхолла широки. Но сам замок, некогда величественный и грозный, ныне представлял собой печальное зрелище: высокие стены покрыты трещинами, окна зияют пустыми глазницами, через которые легко и непринуждённо проникает ветер.

Сколько же страданий приняли эти стены, что спустя века чувствуешь их отголоски? Замок был злым. Возможно, он не помнил, а был причиной жестоких битв и страшных пожаров? Он и её пытался проглотить, да подавился. Но хорошо, что они скоро покинут это место. Ей здесь не нравится.

Мара шла вперёд, стараясь убедить себя, что шёпоты и тени ей лишь мерещатся.

Она уже сомневалась в том, что была Анной. Может, это место сыграло с ней злую шутку, заставив поверить в то, чего никогда не было? Но могла ли она, маленькая дикарка из Блошиного Рынка, придумать такой мир? Определённо нет. Она либо умерла здесь, пожила там, и вновь воскресла здесь. Либо боги создали для неё этот аватар. «Полное погружение», как и обещали организаторы квеста. Ладно, смысл долго думать над тем, чего всё равно не изменить. Будем играть с теми картами, что розданы.

За спиной гулким эхом отдались чьи-то шаги. Обернувшись, Анна увидела в сумеречном узком переходе свет факела. Его держал в руке человек, сам оставаясь в тени.

— Добрый вечер, леди.

Он двинулся, вперёд и Анна с удивлением узнала в приближающемся парне того, кто во втором сезоне спровоцировал Битву у Горящей Мельницы. Актёр тогда запомнился лёгкой безуминкой в глазах. У этого была такая же. Только наблюдать её в реале, не через экран, куда менее приятно.

В одном загадка — почему у местных обитателей лица их сериальных двойников?

— Милорд ошибается, — покачала она головой. — Я не леди.

— Я узнал тебя. Ты та самая воздушная гимнастка, о которой все только и говорят.

— Мара Уотерс.

— Твоё имя не важно.

— А ваше? Давос Бракен, если не ошибаюсь?

Если парень и удивился, виду не показал. Лишь поклонился:

— К вашим услугам.

— Мне не нужны ваши услуги, милорд. Моё почтение.

Увы! Улизнуть не получилось. Давос Бракен заступил ей дорогу.

— Не торопитесь, Мара. Позвольте выразить своё восхищение вашим талантом.

— Извольте, — кивнула она насмешливо. — Выражайте.

— Вы дарите людям радость.

— Благодарю, лорд Давос. Это всё?

— Вы очаровательны. И вблизи даже красивее, чем издалека. Вы желанны, — протянул он руку, касаясь щеки Анны.

— Желанна?..

— Именно так. О, неземная дева со звёздной грацией, как же ты пленила сердце всех, кто пришёл полюбоваться на твой талант, — с улыбкой, чуть нараспев, проговорил Давос.

Наглая улыбка ему очень шла.

— Скажи, дочь Девы, кто стал твоим вдохновением?

Анна слегка опешила от такого обращения. Её прошлые достовучие ухажёры доставали её иначе. Без изысканных перлов. Ну, могли матом послать. «Небесная грация»и «вдохновение» — многие таких слов не знали. Но при этом они и опасности не представляли.

А этот улыбчивый хищник — вполне.

— Лишь ветер да звёзды, прелестный рыцарь, вдохновляют меня.

Парень удивлённо вскинул бровь, видимо, удивлённый, что циркачка, низкий плебс, вдруг говорит высоким слогом. Его улыбка стала шире, когда он продолжил:

— Мой замысел, о, прекрасная, состоит в том, чтобы разделить свет и тень с тобой. Я хочу предложить тебе нечто большее, чем просто восхищение твоим искусством. Не желаешь ли ты стать моей музой в этом мире обыденных снов?

Анна смерила его взглядом и, не сдержавшись, прыснула:

— В какой форме ты видишь наше объединение, сир Давос?

Он прислонился плечом к стене, по-прежнему перекрывая дорогу и не давая Анне возможности проскользнуть:

— Ты мне нравишься, девка. Когда я увидел тебя там, на сцене, я понял, что хочу тебя.

— Эка невидаль. Да вас таких, «хотящих», полный зал. Мне что до твоих желаний, молодой лорд? Давай-ка, посторонись. Не теряй зря времени. Ничего тебе не обломится.

Анна попыталась обойти Давоса, но он шагнул ближе, по-прежнему заступая ей путь. Его наглая, самоуверенная улыбка бесила. И в то же время нравилась. Какой-то её части.

— Значит, девка, ты думаешь, я такой же, как остальные?

— Ну, где там, нам, девкам, думать, молодой лорд. Думать — это благородных. А я что вижу, то пою.

— И что же ты видишь?

Много колючих слов вертелось на языке. Но тут не толерантный век с его демократией. Тут лорды имеют право первой ночи. И дерзить благородным и высокородным — опасно для жизни. Поэтому тысячи слов остались лежать, покрываясь пылью.

Анна пожала плечами:

— Вижу молодого лорда. Такого же, как другие. Как все остальные.

— А ты дерзкая, — хмыкнул он, взяв за подбородок, поглядел жёсткими смеющимися глазами ей в глаза. — Люблю наглых девок. Из них получаются самые горячие любовницы.

— Ой, стоит ли рисковать? На горяченьком и спалиться можно.

— Послушай, красотка. Я говорю серьёзно. Ты мне нравишься. Соглашайся на моё предложение. Я готов щедро оплатить твои ласки. Говори, чего хочешь? Могу красивых цацек тебе купить?

— И куда я в твоих цацках отправлюсь? Свиней кормить?

— Платье новое?

— Это, по-твоему, щедро? Платье я и без тебя купить могу. Маркус хорошо мне платит.

— Хочешь, я куплю тебе дом. Откроешь таверну. Разбогатеешь. Девка ты шустрая. А я буду к тебе приезжать-навещать?

— Какой ты быстрый? Имена будущим бастардам уже придумал?

— Риверс.

— Ну, конечно! Не хочу я никаких Риверсов, милорд. И таверну — не хочу. Ты симпатичный парень, и без меня не пропадёшь. А теперь, давай-ка, посторонись. Мне пора.

— Я предлагаю тебе нечто большое, чем шляться по дорогам.

— Но мне нравится, как вы это выразились, шляться по дорогам. Больше, чем нравитесь вы.

— Ты плохо меня знаешь, девка. Дай хоть показать, чего стою?

— Ты себя явно переоцениваешь, молодой лорд. А этот разговор затянулся. Я не просто «девка со сцены», чтобы ты обо мне не думал.

— Я вижу. Твоя страсть, что угадывалась по твоему выступлению, заставляет меня думать, что ты можешь занять особенное место в моей жизни.

— Неужели молодой лорд готов жениться на мне?

Само предположение вызвало искренне изумление, даже обескураженность на его лице. Анна расхохоталась.

Давос схватил Анну и грубо прижал к стенке, стараясь перехватить её взгляд:

— Я не могу жениться на простой девке! Но я предлагаю тебе не разовое легкомысленное развлечение. Я готов стать твоим защитником!

— И от кого молодой лорд собирается меня защищать? От своих собственных желаний?

— Нет, Мара Уотерс. Я предлагаю тебя защитить от серости обыденных дней. Ты сама знаешь, что бывает после представлений…

— Ага. Всякие наглецы думают, что знают лучше меня, как мне жить.

Не говоря больше ни слова, он наклонился и поцеловал. И Анна почувствовала себя весьма странно.

Она не любила, когда её трогали. Всегда жёстко выстраивала личные границы. От первой встречи до поцелуя проходило много времени, а сами поцелуи были скорее долгом и обыденностью, чем удовольствием.

Для поцелуев нужны чувства. Для поцелуев нужно знать человека. Для поцелуев нужно доверие. А она этого прохвоста видела впервые, и завтра определённо точно не увидит. Он тот ещё абьюзер. Она не давала ему разрешения целовать себя (чернавка — лорду, не разрешала. Ага).

Первый встречный. Так отчего его поцелуй прожигает кожу? Настойчивый, полный страсти и первозданной грубой силы, которой так сложно сопротивляться и противиться.

Стена за ней была холодной, а тело Давоса — горячим и твёрдым. Почти таким же, как кирпичи. Не изнеженное тело диванного мальчика, никогда не поднимавшего ничего тяжелее ручки — тело рыцаря, тело воина. Разница ощущалась весьма значительная.

— Довольно, сир Давос! — оттолкнула она его от себя решительно. — Я уже сказала — нет.

— Жаль, — ответил он.

Но, к приятному удивлению Анны, разжал руки, давая ей ускользнуть.