Коварный план Кикимера (гет)

Гермиона отступила. Она написала всего одно письмо и, когда друг не ответил, выполнила то, что он так усиленно просил: оставила его в покое. Добившись своего, Гарри почувствовал себя ещё хуже, чем раньше. Ему не хватало Гермионы: её надоедливых нравоучений, понимающих взглядов, настойчивости и той трогательной заботы, которой она его окружала. Он злился на себя за собственное отвратительное поведение, на неё — за то, что она так легко сдалась и на Рона, который иногда заходил навестить его.

Джинни так и не вернулась, что подтвердило серьёзность её намерений по разрыву отношений. Министерство продолжало заваливать Гарри бесполезными предложениями и приглашениями на светские мероприятия, которые он сначала вежливо отклонял, а позже — стал просто сжигать в камине.

Иногда, когда становилось совсем хреново, он прикладывался к запасам Сириуса, напиваясь в хлам. Но последующее похмелье на какое-то время отбивало желание повторять данный подвиг. Поэтому большую часть времени Гарри просто копался в воспоминаниях словно мазохист, вытаскивая наружу самые болезненные, и переживая их снова и снова. Пару раз в эмоциональном порыве он принимался писать письмо Гермионе, где извинялся за своё поведение. Однако в последний момент рука непроизвольно сминала несчастный пергамент, и тот летел в камин, служа пищей горящему пламени. Или в мусорную корзину, где иногда, в отсутствие хозяина, рылся Кикимер, добывая нужную информацию…

* * *

Очередной день обещал быть таким же удручающим, как и череда предыдущих. Гарри, правда, впервые за несколько недель побрился и даже уговорил Кикимера подстричь его. На удивление, эльф неплохо справился с данным поручением и собственное отражение в зеркале Гарри даже счёл приличным. Нацепив после душа джинсы и футболку, он спустился вниз. На столе уже стоял завтрак, а кофеварка призывно шипела, источая благословенный кофейный аромат.

Всё-таки Гермиона была права. Похоже, Кикимер действительно взялся за ум. Еда становилась вкуснее, а дом, несмотря на мрачную обстановку, выглядел чище и уютнее.

«Всё-то она знает и замечает», — тоскливо подумал Гарри и в ту же секунду, чуть не опрокинул на себя кофе, так как услышал голос подруги, доносившийся из коридора. Не успел он сообразить, не привиделось ли ему это, как сомнения отпали. В кухню влетела Гермиона, следом за которой, шаркая ногами, тащился Кикимер.

— К вам гости, хозяин. Юная мисс не захотела ждать в гостиной, — опасливо предупредил эльф и тут же исчез.

Она снова облачилась в платье. В одно из тех лёгких воздушных одеяний, которые делали её непривычно женственной и немного далёкой. Гермиона всегда была другом, своим парнем. За годы пережитых вместе приключений и опасностей, Гарри никогда не делал поблажек или скидок на её пол. А сейчас что-то заставляло видеть в ней девушку. Может, лёгкий макияж, уложенные по-новому волосы и эти проклятые платья. А может, просто то, что теперь над Гарри не довлела неизбежность погибнуть и впереди была целая жизнь. Главный враг уничтожен, можно расслабиться, посмотреть вокруг и насладиться простыми вещами. Такими как улыбка Гермионы или её изящные колени, выглядывающие из-под пышной юбки…

— Привет, — ошарашенно произнес он, переваривая свои мысли.

— Здравствуй, Гарри, — её тон отдавал официозом и звучал совсем не так, как ему хотелось бы. — Ну, я слушаю, — она упёрлась руками в бока и с вызовом смотрела ему прямо в глаза.

Воинственная амазонка. Маленькая, хрупкая, но такая бесстрашная.

— Что?

— Ты пишешь в письме, что готов принести извинения и хочешь о чём-то со мной поговорить. Давай, начинай.

— Чего? Я не отправлял никаких писем! — вскипел Гарри.

— Издеваешься? — она вытащила из дамской сумочки сложенный листок и швырнула прямо на стол. — А это, по-твоему, что?

Гарри заморгал и протянул дрожащие пальцы к бумаге.

Проклятье!

«Дорогая Гермиона, я был не прав и очень сожалею об этом. Я не знаю, что на меня нашло. Вернее, знаю… но боюсь, ты не захочешь это слышать. Так что просто прошу прощения и готов сделать это лично, если ты захочешь меня видеть. Надеюсь, что я ещё являюсь твоим другом. Гарри».

Это действительно был его почерк и даже его текст! Только он не помнил, чтобы отправлял письмо… Неужели он сделал это в пьяном угаре? Послал сову? Чёрт, он совсем не помнил такого! Кровь прильнула к лицу, и Гарри невольно покраснел. О чём он только думал, когда писал это? Что он ей скажет?

— Гермиона, — он опустил глаза, и они невольно упали на босоножки подруги, рассматривая её аккуратные пальчики. — Я… я… забудь! Я был пьян!

Сердце Гарри колотилось так, будто за ним неслась, извергая пламя, венгерская хвосторога. Он, не решаясь поднять взгляд, продолжал смотреть в пол.

— Пьян? Ты издеваешься, Гарри?! Посмотри на меня немедленно! — это звучало так грозно, что он машинально выполнил приказ. — Значит, я бросаю всё и мчусь сюда, потому что ты просто решил по пьяни развлечься и написать мне эту чушь?!

Стыд сменился обидой, а затем — злостью. Чушь? Да, он не помнил, что отправлял это чёртово письмо, но оно не было для него чушью!

— И кого это ты там бросила? Рона без присмотра на полчаса?! — взбесился он. — Давай, беги скорей назад, а то наш шутник снова надумает тебя оставить! Ему не впервой!

Звонкая пощёчина охладила пыл Гарри, и, глядя в распахнутые глаза лучшей подруги, он понял, что перегнул. Осознал, насколько низко пал, вываливая на неё всё это. Но в то же время непонятная обида, ярость и безысходность полностью лишили его способности соображать.

Гарри боялся в этом признаться, но он настолько привык видеть Гермиону всегда рядом с собой, в любой момент готовую кинуться ему на помощь и отказаться от всего на свете, что не представлял других вариантов развития событий. Это было обыденным и таким естественным, словно само собой разумеющимся… Он никогда ни секунды не сомневался в её преданности, верности и в том, что она всегда выберет его. А она выбрала Рона! Рона! Рона, как назло, являющегося его другом, спасшего ему жизнь…

Перед глазами пронеслись все их дни в палатке, её слёзы, неловкий танец и то, как она отвернула голову в тот волнующий момент, когда Гарри почти решился… почти понял… почти принял неизбежную истину, что их связь шагнула далеко за пределы дружбы. По крайней мере в тот конкретный миг было именно так. А что теперь?

Взгляд замер на губах подруги. Таким манящих и запретных одновременно. Внезапно ставших желанными, вожделенными, соблазнительными…

Нет, он не может! Не имеет на это права!

Сейчас она была готова уничтожить его одним взглядом, и Гарри понимал, что заслужил это. Он дерьмовый друг и ужасный человек.

— Уходи, Гермиона, — с трудом произносит он и видит в её глазах такой спектр эмоций, что уже готов пойти на попятную, но язык словно прирос к нёбу, и слова застряли в горле.

Её словно ударили. Гермиона знала, что такое боль. Она пережила войну, пытки и лишения, теряла родителей и уже не надеялась выжить. Но сейчас рану наносил самый близкий и родной человек. Тот, за которого она готова была умереть. Тот, ради которого готова была отказаться от чего угодно. Тот, за кем без раздумий кинулась бы в сердцевину Адского пламени… Она не могла даже предположить, что Гарри когда-нибудь скажет ей что-то подобное. Прогонит её…

Она резко отвернулась, не желая показывать свою слабость и слёзы, предательски выступившие на глаза, и кинулась прочь.

* * *

Ошарашенный Кикимер, поджав уши, наблюдал за происходящим, оставаясь незамеченным. Любитель подслушивать, он обладал такими навыками маскировки, что им мог позавидовать двойной агент Снейп. Сцена на кухне совсем не радовала наблюдателя, и, когда Гермиона рванула к выходу, у домовика не осталась выбора. Он щёлкнул пальцами, и девушка неожиданно расстелилась на полу и вскрикнула, ощутив резкую боль в ноге. Последняя капля, переполнившая чашу её самоконтроля, прорвавшая оборону выдержки… Слёзы просто хлынули по щекам двумя водопадами. Эмоциональная и физическая боль объединились, заставив Гермиону капитулировать, почувствовать себя слабой и беззащитной, раздавленной и ненужной…

Грохот в коридоре привел Гарри в чувства, а последовавший за ним крик лучшей подруги едва не заставил сердце остановиться. Он помчался следом и, увидев её на полу, рыдающую и сломленную, захотел запустить «Аваду» себе в голову.

— О Мерлин! — он в панике присел рядом, глядя, как она растирает лодыжку, и не решаясь к ней прикоснуться. — Ты сильно ушиблась?

Подруга лишь всхлипнула и отвернулась. Словно бритвой по венам… Не этого ли он добивался? Не сознательно ли отталкивал её от себя? Тогда почему не испытывает радости, когда получилось… Задвинув подальше свои спутанные переживания, Гарри осторожно притянул её к себе и подхватил на руки.

— От-пу-стиии… — всхлипнула Гермиона. — Не тро-о-огай меня!

Гарри лишь тяжело вздохнул и твёрдым шагом направился в гостиную. Там он выполнил просьбу подруги, усадив её на диван, а сам опустился прямо на пол, виновато рассматривая место ушиба. Гермиона продолжала плакать, уткнувшись в собственные ладони, словно специально избегая зрительного контакта.

А взгляд Гарри буквально прирос к изящным изгибам женской ступни. Он осторожно коснулся ладонью места ушиба, ощущая гладкость кожи под своими пальцами. Всхлипы Гермионы прекратились, и она, казалось, замерла. Но руки от лица не убрала. Гарри и так-то не был специалистом в лечащих чарах и заклинаниях, а тут все мысли вылетели из головы окончательно. Он даже забыл, где его волшебная палочка, хотя она сейчас была лишь бесполезным атрибутом… Он осторожно расстегнул ремешок, и почти невесомая туфелька соскользнула вниз.

У Гарри перехватило дыхание. Всё, о чём он сейчас мог думать: как бы приятно было коснуться губами этих манящих линий, тонких пальчиков… Резкие эротичные картинки, наводнившие мозг, отдались неожиданной волной возбуждения, вызвав моментальную реакцию в паху. Испугавшись, Гарри одернул руки и чуть заикаясь произнёс:

— Прости… тут бадьян не поможет, д-да?

Гермиона отрицательно помотала головой.

— Может, я доставлю тебя в Мунго? — Гарри совсем растерялся.

— Растяжение, скорее всего, — вымолвила подруга, наконец убрав руки с лица и посмотрев на него. — Нужен лёд…

— А? Лёд? Конечно… Кикимер, живо тащи лёд!

Появившийся через минуту эльф вывел Гарри из транса. Он схватил с камина резной подсвечник и стал колотить себя по голове.

— Кикимер плохой! Кикимер накажет себя! Кикимер рассыпал лёд! Кикимер не справился с поручением хозяина!

— Гарри, прикажи ему прекратить это! — взвизгнула Гермиона, первая пришедшая в себя. — Он же покалечится!

— Стоп, Кикимер! Хватит! — заорал Гарри, вскакивая на ноги. Он не знал, что его напугало больше: очередное сумасшествие эльфа или крик подруги. — Я сам принесу лёд!

Он быстро покинул гостиную, немного радуясь такой передышке. Реакции собственного тела последнее время становилось всё труднее контролировать, видимо гормоны брали своё.

Гермиона же, размазав слёзы по щекам, принялась растирать ушибленную ногу. Как она умудрилась споткнуться на ровном месте? Проклятые туфли!

— Простите, мисс… — эльф шаркающей походкой подошёл совсем близко и, поджав уши, уставился на неё.

— Да, Кикимер, — Гермиона удивлённо смотрела на это странное существо, впервые выразившее желание обратиться к ней без употребления ругательств.

— Хозяин страдает, мисс… Кикимер знает… Поговорите с ним, мисс…

— Он не хочет разговаривать со мной, Кикимер, — вздохнула Гермиона. — Я не знаю, что с ним происходит.

— Хозяин кричит ночами, — не унимался Кикимер. — Кикимер знает, Кикимер всё слышит… Хозяин зовёт мисс Грейнджер!

— Меня? — у неё защемило в груди.

— Хозяин очень разговорчив, когда выпьет… — Кикимер нервно теребил свои пальцы, не сводя огромных глаз с Гермионы.

— Кикимер, ты предлагаешь мне его напоить?

Эльф не ответил, а лишь щёлкнул пальцами, и на столе появилась бутылка огневиски и два бокала-тумблера.

* * *

— Я надеюсь, он не додумался снова обзывать тебя? — строгий тон Гарри, появившегося в дверях с полотенцем и ведёрком со льдом, прервал странную, но познавательную беседу.

— Нет, что ты… — быстро сообразила Гермиона, а домовик моментально исчез, и лишь звук хлопка напоминал о его недавнем присутствии. — Ты придираешься к нему. По-моему, Кикимер привязался к тебе…

— Ага, передумал отрезать мне голову и приносить её на блюде миссис Блэк, — Гарри опустился на колено и снова коснулся ноги подруги. — Доктор из меня, откровенно говоря, хреновый. Но надеюсь, поможет.

Гермиона замерла, зачарованно наблюдая, как его пальцы оглаживают её лодыжку и накладывают холодный компресс. Боль уступала место новым волнующим ощущениям, которые заставили всё внутри живота скрутиться в тугой узел. Прикосновения Гарри казались ей немного интимными, и она непроизвольно залилась краской, испытывая невероятное смущение. Это волнение не давало сосредоточиться на словах Кикимера, мысли путались, а щёки пылали… Ещё немного — и она просто растечётся перед ним лужицей…

— Из вас выйдет неплохой колдомедик, мистер Поттер, — пошутила она, пытаясь вернуть себе хотя бы чуточку самообладания.

— Ага, — кивнул он. — Учитывая, что этот колдомедик сам виноват, что его пациент покалечился.

— Я просто споткнулась, — Гермиона не могла отвести взгляд от его красивых пальцев, всё ещё покоящихся на её ноге.

— Прости меня, — Гарри издал полный сожаления вздох и прислонился лбом к её коленям, от чего Гермиона чуть не подпрыгнула, забыв про боль. — Я ужасный друг.

Слёзы снова навернулись на глаза Гермионы. Гарри Поттер был её ахиллесовой пятой, у неё никогда не получалось долго на него сердиться. Повинуясь секундному порыву, она запустила свои пальцы в его взъерошенные волосы и принялась перебирать их, заставляя Гарри чуть ли не замурлыкать от удовольствия.

— Что с тобой происходит, Гарри? Расскажи мне…

Он моментально отстранился, словно только что осознал, что находится слишком близко к краю пропасти.

Мерлин всемогущий! Он нахамил ей, обидел, прогнал её! Почему? Почему она продолжает заботиться о нём? Почему просто не уйдет и не заживёт счастливой жизнью, которой достойна?

— Всё в порядке, Гермиона, — рука инстинктивно потянулась к бутылке, и он разлил янтарную жидкость по бокалам. — Выпить хочешь?

Он ожидал чего угодно. Криков, новую порцию нравоучений, но только не того, что Гермиона Грейнджер возьмёт бокал и залпом осушит его, не проронив ни слова. Ошарашенный Гарри какое-то время просто смотрел на подругу, а потом сделал то же самое.

— Ну как?

— Гадость редкостная, — как ни в чем не бывало выдала она, слегка поморщившись. — И сколько надо этого выжрать, чтобы превратиться из моего лучшего друга в того невыносимого типа, которого я вижу последнее время?

— Не так уж много, — усмехнулся Гарри, наливая вторую порцию. — А может, я сам по себе дерьмовый тип и алкоголь здесь не при чём?

Гермиона снова опустошила бокал, заставляя Гарри заволноваться. Сейчас наклюкается, а ему придётся потом доставлять её пьяную домой и объясняться с Роном. Он-то уже привыкший вроде как, а подруга вряд ли практикует огневиски вместо чая каждый день.

Жидкость спустилась вниз, обдавая внутренности приятным теплом, и даже горечь во рту не могла перебить этого своеобразного удовольствия. Однако голова оставалась приятно ясной. Видно, Гарри становился алкоголиком, раз даже не пьянеет. Судя по всему, Гермиона тоже пока была в сознании, так как не отступала от намеченного плана.

— Ну, наливай ещё! — с вызовом заявила она, приведя его в шоковое состояние.

— Ты напиться решила, что ли? По какому поводу? — вопреки просьбе подруги, Гарри отодвинул бутылку подальше от неё и отошёл к камину, делая вид, что рассматривает стоящие на нём безделушки.

— Пытаюсь прочувствовать твоё состояние. Интересно, на каком этапе я начну прогонять друзей, хамить и делать им больно?

Ах, вот она! Настоящая Гермиона! Своими словами, словно иглами, проникающая под кожу и продолжающая штурмовать крепость его отчуждения.

— Ты не понимаешь… — начал было Гарри. — Вряд ли ты сможешь пасть так низко после любой дозы…

— Так объясни мне!

Внутри шла борьба. С одной стороны — он не хотел ничего говорить, сознательно закапывая свои новые ощущения глубже, бетонируя их множеством запретов, с другой — какая-то часть его словно взбунтовалась, и слова сами полились рекой.

— Что ты хочешь услышать, Гермиона?! Тебе мало? Ты ещё не разочаровалась во мне и не решила держаться от меня подальше ради своего же блага? Ради вашего счастья с Роном!

— Я и Рон… — она осеклась. — Подожди, при чём здесь вообще я и Рон?!

Гарри резко развернулся, изумрудные глаза впились в лицо подруги, а на скулах заиграли желваки. Он больше не мог, не хотел себя контролировать. К дементору всё!

— Да потому что меня это бесит! Да, я конченый эгоист и ты возненавидишь меня после этих слов, но вы вместе — это… это… Бред! Полный бред! Я не могу этого принять! Не могу на это смотреть! Не хочу видеть, как он прижимает тебя к себе и его ладонь лежит на твоём колене! Ты не представляешь, как мне хочется в этот самый момент разбить ему морду! Как я его ненавижу, несмотря на то, что он мой друг и спас мне жизнь! Почему? Почему ты не выбрала меня ещё раз?! Последний раз!

Челюсть Гермионы слегка опустилась вниз, глаза округлились. Её мозг умел обрабатывать информацию со скоростью неплохого компьютера, но сейчас этот самый «компьютер» дал сбой, завис и требовал перезагрузки.

— Всё неправильно! Всё это неправильно! — Гарри уже не мог остановиться. — Ты всегда была рядом! Всегда выбирала меня! Всегда! Я привык к этому, я наивно полагал, что так будет всегда и это само собой разумеющееся. Я даже толком не ценил этого до того момента… тогда в палатке… Ты и тогда не ушла, осталась со мной.

— Я не могла поступить иначе. Я никогда бы не оставила тебя, Гарри. И не сделаю это сейчас, — почти шёпотом произнесла Гермиона, но друг, казалось, не слышал её.

— Но ты плакала сутками по Рону! Несмотря на то, что он бросил тебя! И я понял, что я не Рон… Я не умею быть нормальным, весёлым парнем. Я — псих, единственная задача которого была геройски сдохнуть! И ту провалил!

— Гарри, прекрати! — Гермиона окончательно избавилась от обуви и хотела уже вскочить на ноги, но вовремя вспомнила про травму. — Я плакала не то чтобы по Рону, я плакала от безысходности и от того, что ты тоже лишился друга! Ты думаешь, мне серьезно нужны были эти шуточки? Во время войны? Когда мы могли в любой момент погибнуть?

— Я тогда впервые, наверное, заметил, что ты красивая! Мерлин, танцевал и хотел поцеловать тебя, а ты отвернулась! А потом пришёл Рон…

— Гарри… но ты… ты же никогда даже…

— Он, Мордред его подери, спас мне жизнь! Он вернулся из-за тебя! Он тот самый весёлый парень, который мог сделать тебя счастливой. И я не мог вмешиваться. Сказал, что люблю тебя как сестру… Ведь я думал, что умру! А вы бы остались вдвоём, поженились, нарожали кучу рыжих детишек… Я должен был отдать тебя ему! Так было лучше для всех!

— Что?! — тут уже Гермиона встала, несмотря на боль в ноге. По щекам снова покатились слёзы, а внутри словно прорвалась плотина, сдерживающая долгие годы неуправляемую стихию чувств. — Да ты совсем, что ли?! Гарри Джеймс Поттер, я тебе не вещь какая-то, чтобы передавать меня другу во имя благих намерений! Я сама могу принимать решения! И я точно способна решить, что лучше для меня!

Гарри заткнулся и испуганно уставился на неё, не решаясь подойти ближе, хотя отчаянно этого желал. Он не верил, что вылил на неё всё, что копилось и мучило его последнее время. Что он никак не мог принять и изменить. Из-за чего замыкался в себе и отталкивал лучших друзей.

— Ты не имел права решать за меня! Не имел! А теперь ещё упрекаешь меня в выборе Рона?! — она хотела исчезнуть, убежать или, ещё лучше, ударить его побольнее. Внутри словно взорвался спящий вулкан, обдавая кипящей лавой все её клеточки: испепеляя последние частицы самообладания. — Ты выбрал Джинни! Искал её непрерывно на своей дурацкой карте! Строил с ней отношения! Ты никогда не давал мне даже намёка на какие-либо чувства, даже малюсенькой надежды! И сейчас весь твой запал похож просто на уязвлённое самолюбие! Не я тебе нужна, а просто понимание, что ты важнее для меня…

— Ты не права, Гермиона, — Гарри запустил руки в волосы. Его дыхание было сбивчивым и тяжёлым. — Сначала я сам так подумал… что просто… просто зажрался, обнаглел и не привык делиться тобой. Но эти месяцы… это лето… Я понял, что завидую Рону, что хочу быть на его месте, что… что…

Её всхлипы привели Гарри в чувства, и он осёкся.

— Прости. Ты ничего мне не должна, и я понимаю, что ты и Рон, вы — пара и… Но я, кажется, люблю тебя, Гермиона. Даже не так. Я уверен, что люблю тебя.

Ну вот и всё. Он сделал это. Произнёс вслух, готовый к любой реакции. Гермиона какое-то время просто ошарашенно смотрела на него, а затем обессиленно опустилась на диван и тихо произнесла, глотая слёзы:

— Мы расстались с Роном.

— Что?! Ко-о-гда? — ошалел Гарри. — И почему?

— Неделю назад. Я думала, Рон рассказал тебе.

— Нет, он ничего не говорил. Что произошло? Он обидел тебя? — Гарри подошёл и осторожно сел рядом.

Гермиона лишь отрицательно махнула головой.

— Будь ты проклят, Гарри! Я полюбила тебя, наверное, курса с третьего! — она сама не понимала, как может так легко и открыто сейчас говорить об этом. О том самом сокровенном, что прятала очень глубоко и боялась признаться даже самой себе. — Просто ты… ты такой, что невозможно было быть с тобой рядом столько лет и не влюбиться. Но… Но ты же совсем не смотрел на меня! Чжоу, Джинни… Они были красивые, спортивные, а я… Когда я поняла, что нравлюсь Рону, я решила дать ему шанс. Он хороший, замечательный, но он… он не ты, Гарри. По крайней мере для меня… Да неужели по мне не видно было? Я же умереть за тебя готова была? Я думала… думала ты знал, просто делал вид, что не замечаешь, потому что я не интересую тебя как девушка. Совсем.

Она осеклась и замерла, утопая в зелени его глаз, смотрящих на неё с небывалой нежностью. Гарри, казалось, сам был в шоке и медленно переваривал услышанное.

Неужели всё происходящее правда, а не очередной его бредовый сон? Неужели, он может сейчас запросто коснуться Гермионы, прижать к себе и ничего не выдернет его из этой реальности и не швырнёт в другую — где ему суждено умереть в одиночестве? Неужели…

Да к Мордреду все сомнения!

Гарри чуть придвинулся и притянул Гермиону к себе, заключая в объятия. Она не сопротивлялась и лишь протяжно заскулила и спрятала лицо у него на груди, заливая футболку слезами.

— Я — идиот… — подытожил он.

— Мы оба хороши, — всхлипнула подруга, подняв на него глаза. — И что теперь? Всё ещё хочешь, чтобы я ушла?

Счастливая улыбка озарила его лицо, а взгляд метнулся к губам, которые манили к себе с непреодолимой силой. Гарри никогда не обладал должным красноречием и вряд ли смог бы красиво описать то, что творилось с ним в данную минуту. И вместо ответа он просто наклонился и сделал то, о чём грезил последние месяцы: поцеловал Гермиону. Нежно и неуверенно, прощупывая почву и границы дозволенного, затем глубоко и дерзко, прижимая к себе… Затем снова медленно, смакуя каждое прикосновение губ к губам, и опять страстно, словно голодный зверь, набрасывающийся на ценную добычу. В теле что-то взорвалось, и мозг ушел в небытие. Гарри не заметил, как откинулся спиной на подушки, потянув Гермиону за собой. Эти эксперименты с поцелуями сводили с ума и, когда Гарри услышал из уст подруги стон удовольствия, то буквально вознёсся на небеса. Кровь забурлила, в паху моментально стало тесно, а ладони медленно сползли с талии на попу, затем скользнули по бёдрам и забрались под юбку. Её кожа была шелковистой и горячей, невероятно притягательной, дарящей особое тактильное удовольствие. Пальцы нащупали кромку трусиков и хотели уже пробраться внутрь, повинуясь какому-то первобытному зову, но звонкий шлепок по руке моментально охладил Гарри и сбросил с небес на землю.

— Ай, больно! — преувеличенно-возмущенно произнёс он, возвращая руки ей на талию и заглядывая в глаза.

— Гарри Джеймс Поттер, прошу соблюдать приличия! Что-то ты слишком резво начал. Ведь я ещё не услышала предложения стать твоей девушкой.

— Герми, — улыбнулся он. — Какой девушкой? Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Её глаза снова округлились, и Гарри, рассмеявшись, сильнее прижал её к себе. Подруга что-то хмыкнула в ответ, но слов он не разобрал.

— Надеюсь, это было «да»?

— Да, — пробубнила она ему куда-то в шею. — Но теперь ты должен пригласить меня на свидание и всё сделать правильно.

— Ох, уж эти правила, — Гарри поцеловал её в висок, ведь лицо она усердно продолжала прятать. — Будет тебе миллион свиданий. Мы будем ходить на них каждый день. Обещаю.

— Хорошо, — она наконец-то подняла голову и взглянула на него. — Тогда я… мне, наверное, пора, Гарри… увидимся завтра, хорошо?

— Останься…

— Но я не могу так… быстро… — щёки Гермионы покрылись румянцем, выдавая степень её смущения.

У неё кружилось голова и трепетало тело от прикосновений Гарри. Произошедшее ещё не укладывалось в логическую цепочку, которые так любил выстраивать её аналитический ум.

— Герми, нам необязательно спешить. Ты можешь остановить меня в любой момент… Ты ведь не боишься меня?

— Я себя боюсь, — снова смутилась она, пряча лицо у него на груди.

— Оу…

— Ага…

— Ладно, — сдался Гарри, не желая давить на неё. — Но сейчас я доставлю тебя в Мунго. Для завтрашнего свидания тебе потребуются две здоровые ноги, любовь моя.

— Но я сама… — начала было Гермиона, но Гарри прервал этот бесполезный спор самым древним и приятным способом — поцелуем.

* * *

В тёмном коридоре довольно потирал ладони старый домовой эльф. Конечно, ему не приносило особого удовольствия наблюдать за любовными играми своего малохольного хозяина. Вся эта романтическая ерунда заставляла Кикимера презрительно морщить нос. Разве таковым должен быть глава достопочтенного рода Блэк?! Позорище! Одно грело душу: сегодня он порадует любимую госпожу хорошими новостями. Кикимер молодец! Кикимер выполнил поручение!

Довольный собой эльф щёлкнул пальцами, и со стола исчез ценный напиток. Лучше он прибережёт это добро, вдруг ещё пригодится. Убедившись, что целующиеся маги ничего не заметили, он шаркающей походкой поплёлся на кухню. Обед ведь никто не отменял. И эти ненормальные одними поцелуями сыты не будут.