Перекрёстки судеб (джен)

В гостиной Сириус Блэк сидел перед камином, погруженный в свои мысли.

Сегодняшний день был важен для Гарри, ставшего им с Мэрэлин за эти десять лет сыном, и он корил себя, что не сумел пойти проводить его с Каремом на поезд.

Он хотел верить Дамблдору, однако порой в его действиях была странная... жестокость?..

Сириусу вдруг показался глупым его поступок, когда он решил пойти поперёк указаний директора не рассказывать Гарри о магии до определенного возраста, но в то же время он был несомненно верным.

Да и как было возможно скрывать такое, ведь у них с Мэрэлин рос свой сын... и которого он также решил скрыть от старого волшебника.

Он не знал почему...

Возможно он боялся, что из-за этого Дамблдор решит забрать Гарри, единственное, что осталось от двух близких ему людей.

Ему было известно о желании Дамблдора оставить крестника у Дурслей, и Сириус не мог этого позволить.

Однако сегодня тот непременно всё узнает, и его реакция будет непредсказуемой.

Хотя одно Сириус знал точно: он не даст забрать Гарри.

— Я тоже беспокоюсь, но уверена, с мальчиками всё будет в порядке, — раздался голос над его ухом, и он вздрогнул от неожиданности.

Мэрэлин села в кресло напротив, и положила рука на подлокотник его кресла.

— А я уверен, что Дамблдор что то задумал, и он... Мне приходится ему верить. — горько ответил Сириус, пряча лицо в ладонях, — я совсем запутался... Знаешь, я всё чаще думаю, что поступи тогда иначе, Джеймс и Лили были бы живы... И ещё больнее от того, что в этом и моя вина.

Мэрэлин сочувственно улыбнулась, встала, и обойдя кресло Сириуса, мягко обняла за плечи.

— Твоей вины в этом не больше чем моей, или Римуса, — прошептала она ему на ухо, — мы все верили Питеру, и были убеждены во всемогуществе Дамблдора... И все ошиблись.

Сириус грустно вздохнул, и мягко сжал руку Мэрэлин, лежащую у него на плече, внутренне признавая её правоту.

* * *

Поезд начал сбавлять ход, и вскоре, с громким гудком остановился.

Магически усиленный голос машиниста произнёс:

— Станция Хогсмид, всем первокурсникам собраться у первого вагона!

Тут и там послышались звуки открывающихся дверей, топот, и звуки сотен голосов, в пустеющих коридорах закипела жизнь.

Карем, Гарри и Рон сняли с верхних полок свои чемоданы и Гермионы, затем, подождав пока толпы гомонящих учеников разойдутся, чтобы можно было выйти из купе, прошли по гудящему от шума вагону, и наконец вышли на прохладную улицу Хогсмида.

Втроём они двинулись вперёд, непринуждённо болтая, а Гермиона, недовольно хмурясь шла следом.

У первого вагона стоял невероятных размеров человек, размахивая огромным фонарём.

Первокурсники медленно кучковались вокруг него, и вскоре все они двинулись за ним, слушая его инструкции.

— Сейчас мы все погрузимся в лодки по пять человек, и переплывём озеро, прямо к замку, — зычным голосом произнес он остановившись у, как казалось во тьме, чёрной пропасти.

Гарри, Карем и Рон рон сели в одну лодку.

Чуть позже к ним присоединилась Гермиона. Какое — то время они сидели, дожидаясь пятого, и когда уже почти все лодки были заполнены , к ним присоеденился высокий мальчик, с каштановыми волосами, и сел к ним в лодку, рядом с Гермионой.

Судёнышки плавно двинулись по озеру, скользя по спокойной воде, в воздухе витало ощущение магии и таинственности.

Вдали, над водой, клубился лёгкий туман, добавляя загадочности ночному пейзажу.

— Посмотрите туда... — прошептал Карем, указывая на величественный замок.

Хогвартс возвышался над ними, его башни и шпили мерцали в лунном свете.

— Я и не думал, что он настолько огромный.., — восхищённо пролепетал Рон, разглядывая замок, показавшийся перед ними во всей своей красе.

Через пятнадцать минут лодки достигли противоположного берега. Первокурсники вышли на твёрдую землю и медленно двинулись по усыпанной гравием дороге, ведущей к главным воротам замка. Когда они приблизились к огромным дубовым дверям, те распахнулись, и свет за ними разлился тёплым медовым пятном. В проходе стояла высокая женщина с острыми чертами лица и произнесла приветственным тоном:

— Благодарю, Хагрид. — Затем она громко обратилась к первокурсникам, воскликнув:

— Первокурсники, все за мной!

Дети послушно последовали за ней, восхищённо оглядываясь по сторонам. Они подошли к ещё одним дверям, похожим на те, что были на входе, и женщина обернулась к ним лицом.

— Сейчас мы войдём в Большой зал. Я буду вызывать вас по списку, пока вы не окажетесь на одном из четырёх факультетов, — сказала она, переводя взгляд с одного лица на другое. — Просьба не задерживаться. Всем понятно?

Раздалось утвердительное бормотание, и Минерва распахнула массивные двери.

Первокурсников встретил огромный зал с бескрайним потолком и длинными рядами столов, за которыми сидели ученики в разноцветных мантиях. На возвышении стоял высокий стол преподавателей, за которым находились волшебники и волшебницы разного возраста и роста.

Перед ними, на небольшой трёхногой табуретке, лежала старая потрёпанная шляпа с прорезями на месте рта и глаз.

Макгонагалл встала рядом, взяла шляпу в руку и начала поочерёдно вызывать учеников.

Через какое-то время Карем, Рон и Гермиона были распределены по факультетам, и большая часть пустых мест за столами заполнилась. Вскоре Мэриан Марлоу была распределена в Слизерин, и подошла очередь следующего первокурсника. Макгонаггл сделала небольшую паузу и громко произнесла: — Эван Макгрегор!

На возвышенность быстро поднялся мальчик, который ехал с ними в лодке, и сел на табурет. Через пару минут шляпа громко объявила: — Пуффендуй!

Гарри радостно захлопал вместе со всеми, но тут Макгонаггл воскликнула: — Гарри Поттер!

Зал затих, и Гарри впервые за всё время почувствовал себя неловко, а ноги стали как ватные. Но, собравшись с силами, он подошёл и сел на табурет.

Едва шляпа прикоснулась к волосам Гарри, то сразу же отправила его на Гриффиндор, а зал взорвался бурными овациями.

И он, ужасно уставший, но с улыбкой до ушей, побежал за стол к друзьям.

Спустя минут двадцать последний когтевранец снял шляпу, и пошел к своим.

Седой волшебник, с длинной бородой до пояса лишь хлопнул в ладоши, и за всеми столами тут же появились всевозможные кастрюльки и горшочки, блюда, вазочки, котелки и супницы, и везде были они забиты доверху прекрасными, ароматными яствами.

И все ученики с

разу же радостно галдя приступили к пиру.

* * *

В доме на Гронис Куит царила тишина.

Только что вернувшись с вечерней прогулки, он вновь оказался наедине с мыслями.

Он налил себе огневиски, пытаясь унять беспокойство, и присел на уютное, бархатное кресло, как вдруг раздался стук в дверь.

Сириус вздрогнул, и отставив стакан осторожно прошёл к двери, держа палочку наготове.

Он резко распахнул дверь, но на пороге стоял лишь Альбус Дамблдор.

Его лицо было серьёзным, но он оставался спокойным.

— Профессор Дамблдор.., — начал Сириус, делая шаг назад, — что вам... что вы здесь делаете?

— Сириус, нам необходимо поговорить, — тихо ответил старый волшебник, закрывая за собой дверь и проходя в комнату, а Блэк быстрыми шагами последовал за ним.

— Почему ты скрыл что у тебя есть сын, этот мальчик, Карем?

Сириус сжал кулаки, а его глаза вспыхнули гневом.

— Это не ваше дело, Альбус, моя семья — моё дело, и я не обязан отчитываться перед вами!

— Ты должен понимать, что Карем теперь также часть этой войны, — он повернулся к Сириусу лицом, — ты поставил его под угрозу, скрывая его существование.

Несмотря на посуровевшее лицо, его голос оставался мягким.

Блэк шагнул вперёд, его лицо покраснело от ярости

— Я буду защищать свою семью, и не позволю использовать своего сына так, как ты используешь остальных!

Дамблдор нахмурился, и с нотками печали в голосе произнёс:

— Мальчик мой, я никогда не использую людей... Моя цель — спасти мир от тёмных сил, но для этого мне необходимо знать всю правду...

Сириус отвернулся, его дыхание было тяжёлым.

— Мы верили вам, но никогда вы не говорили всего, так почему я должен был всё вам?

Его вопрос повис в гнетущей тишине, и тихий голос Дамблдора прорезал её.

— Это могло разрушить наши планы, ведь Гарри должен был расти так, чтобы взрастить в нём определенные качества, однако ты не просто не рассказал о столь важном нюансе, — теперь в его голосе звучала сталь, и он пристально смотрел на Сириуса, — ты ещё и рассказал Гарри о магии, несмотря на все мои указания.

Сириус развернулся, и встретил взгляд директора, его глаза были полны решимости.

— Я сказал вам это однажды, скажу и теперь, он имеет право знать о своём наследии, я не позволю расти ему в неведении. Он должен быть готов к этому миру.

— Ты не понимаешь, какие последствия... — повысив голос начал Дамблдор, но Сириус перебил его.

— Я понимаю одно, — его голос дрожал от гнева, — Гарри волшебник, и жить будет в окружении волшебников.

Дамблдор вздохнул

— Сириус, пожалуйста, пойми, мы все приносим жертвы, ради безопасности мира, и иногда они кажутся жестокими, но они необходимы...

— Но какой ценой? — Сириус подошёл ближе, его глаза горели, — ценой детства Гарри? Ценой моей семьи? Я не позволю вам решать за себя, я вам доверился однажды, а вы принесли в жертву двух самых близких мне людей! — он уже весь дрожал, его руки сжались в кулаки.

Дамблдор посмотрел на него, его глаза были полны сожаления.

— Помни, в этом мире есть силы, с которыми мы можем справиться лишь вместе, подумай об этом...

Сириус не ответил.

Он смотрел в окно, и у него перед глазами плыл тот ужасный день, когда он забрал Гарри и руин дома Поттеров.

Той ночью его жизнь рухнула, и восстала из пепла вновь.

В комнате стоял гулкий, напряжённый воздух. Сириус нервно ходил взад и вперёд, сжав кулаки, с красным от ярости и горя лицом.

Он ждал Альбуса Дамблдора, вызвавшего его на разговор.

И в этот момент он внезапно появился в дверях, его изумрудная мантия шуршала по полу.

— Сириус, я думаю ты понимаешь, о чём я хочу поговорить с тобой?

— О, я предположу! — Сириус остановился, и повернулся к нему, — не о том ли, что вы хотели отправить Гарри к тем магглам, которые его ненавидят, и никогда не поймут?

Старый волшебник тихо вздохнул, и сел у камина.

— Сириус, я понимаю твою боль и желание защитить Гарри, но я знаю, как эту защиту обеспечить...

У Лили было мощное заклятие защиты, связанное с её родственниками...

— Заклятие? — перебил его Сириус, его голос стал громче, — вы говорите о магии, но не представляете какого это — быть сиротой в мире, который не принимает тебя. Как я могу верить вам после этого?

Дамблдор встретил взгляд юноши

— Ты должен понимать, я всегда действую в интересах волшебного мира, делая всё возможное, чтобы защитить его.

— Прекрасно, — Сириус саркастически ухмыльнулся, — А что насчёт Гарри? Ребенка, нуждающегося в любви и заботе?

Дамблдор на мгновение задумался, его лицо смягчилось

— Сириус, я понимаю твои опасения, но иногда необходимо принять сложные решения. Я не могу раскрывать все свои планы, но поверь, я всегда действую в интересах общего блага.

Сириус отвёл взгляд, его руки дрожали от злости.

— Гарри останется со мной. Я не позволю ему быть пешкой в твоих играх.

Дамблдор качнул головой, словно сочувствуя, и встал с места.

— Что же, будь по твоему... Но прошу, не говори ему о магии до письма из Хогвартса.

Сириус сжал зубы, он был на грани взрыва.

— Вы хотите, чтобы он рос в неведении? — напористо и тяжело дыша спросил он.

— Я хочу, чтобы у магического мира было будущее, — тихо ответил Альбус, — его время придёт, но сейчас он должен быть просто ребенком.

И Дамблдор покинул дом, оставив Сириуса в раздумьях.