Неправильно... или? Путь артефактора (Цикл «Преемница», часть 5) (джен)

Я шла по бездорожью уже более шести часов. Верней сказать — я пробиралась через непроходимые заросли какой-то колючей дряни, по колено проваливалась в вырытые кротокрысами норы, ну и конечно же, успела разжиться мясом пресловутых кротокрысов. Забавные зверушки. Выглядят мерзко, но довольно жирные и убиваются с пары-тройки выстрелов из карабина.

Мясо взяла с собой. Самые вкусные куски — то, что влезло в рюкзак. Все остальное, похоже, достанется животным. Ну и ладно.

Вообще, мир вокруг сейчас кажется абсолютно диким. Особую дикость ему придают виднеющиеся поодаль опоры ЛЭП, ориентируясь на которые я и шла на север. Память рейдеров предоставила качественный и подробный маршрут, но было там одно белое пятно. Место, которое называли Сэнкчуари. Что-то наподобие довоенного коттеджного поселка, который располагался практически на острове. Единственным путем, который вел внутрь, был мост, перейдя через который, никто из рейдеров не вернулся. Неизвестно, кто или что жило в Сэнкчуари, но поселок был на пути моего следования. И приблизившись к нему я не почувствовала присутствия людей. Вообще. Был только один… Робот. Да, робот. Именно так называют машины, оборудованные искусственным интеллектом, которых люди использовали практически во всех сферах своей деятельности… до начала Великой Войны. Ну а потом… Потом упали ядерные боеголовки и произошло то, что должно было произойти — люди откинулись в развитии на сотни лет назад и роботы стали скорей уж редкостью, чем обыденным явлением.

В конце концов, мои противоестественные способности позволяют понять, что на уме у человека. И мысли робота, если они существуют, вряд ли будет сложно прочесть. В том плане, что раз есть интеллект, то и мысли должны быть, верно?

Перейдя через мост я направилась в сторону домов. Справа виднелось место для костра, расположенное возле первого из домов. Угли еще не успели до конца остыть, а значит — в Сэнкчуари все-таки бывают периодически люди. Что, кстати, логично: даже если хозяином и единственным жителем этого места является агрессивный робот, то топливо ему точно необходимо. А еще ему наверняка нужно себя чинить…

— Добрый день, мэм, — раздался вежливый механический голос, когда я прошла мимо нескольких домов по левую руку. Всего их тут немного. Штук пятнадцать, по-моему. И некоторые абсолютно разрушены, в то время как другие еще могут служить убежищем. В дальнем конце поселения виднелась пара новых сооружений -двухэтажный дом и что-то вроде подсобки. Хэзэ, кто тут жил кроме робота, но он явно использовал какое-то сложное ремесленное оборудование.

— Добрый день, мистер робот, — я вспомнила о наличии хороших манер, которые лучше все-таки проявить, если с тобой здоровается машина, вооруженная встроенной циркулярной пилой, потемневшей от крови. На самом роботе тоже была масса потеков грязи, смешанной с кровью и ржавчиной — судя по всему, он убивал, потом валялся в грязи, потом снова убивал и все это время ржавел.

Выглядел он… Внушительно. Классифицируемый, как Мистер Помощник, робот имел три длинных конечности-манипулятора, одна из которых была оснащена встроенной циркулярной пилой, а вторая — обладала пазом для горелки. Надо полагать, может не только распилить, но и зажарить. Конечности крепились к специальному кольцу, которое соединяло их с телом, но при этом позволяло двигать манипуляторы по кругу таким образом, чтобы впереди оказывался нужный в данный момент. Тело представляло собой большой шар около метра в диаметре, в котором, надо полагать, содержится вся начинка. В верхней части «тела» присутствовали три сложных наблюдательных механизма, располагающиеся равноудаленно друг от друга. «Глаза», если их можно так назвать, двигались на сто восемьдесят градусов, так что можно было как направить их все на собеседника, что делал он сейчас, так и «поставить» таким образом, чтобы обеспечить круговой обзор. Вдобавок, робот не нуждался в ногах для того, чтобы двигаться — с помощью какой-то хитро-мудрой антигравитационной системы в нижней части туловища он парил на высоте полуметра над землей. Короче, это не робот-домохозяйка. Это ходячая машина для убийства.

— Позволите предложить вам чашечку кофе, мэм?

— Э… Да, пожалуй, можно.

Поведение робота меня сбивало с толку. Выдержанная речь в стиле английского дворецкого явно не вязалась с образом маньяка с циркуляркой. Да и в мыслях его не было ничего такого, на чем стоило бы заострить внимание.

Он до сих пор ждет своих хозяев, которые перед началом ядерной бомбардировки успели урыться в специальном Убежище. Умом он понимает, что они уже давно умерли, но надеется, что за ним придут их потомки. Наивный маленький механический разум… Даже жалко стало. Он до сих пор надеется получить толику внимания и понимания от людей. От людей! От тех самых, которые являют в большинстве своем вместилище всех пороков и грехов, которые способны мать родную продать, не то что робота бросить…

Робот провел меня в дом.

— Пожалуйста, вытрите ноги, мэм.

Ага, вот оно, в чем загвоздка! Видать, предыдущие визитеры ноги не вытирали, чем взбесили вежливого и предупредительного няшку-робота, переключив его на режим «убиваю всех, кого вижу».

Ноги я вытерла. Три раза, чтобы уж наверняка.

— Кстати, могу я узнать ваше имя?

— А хэзэ, — привычно ответила я. — Скажите, мистер робот…

— Кодсворт, мисс Ахеза, — манипулятор с циркулярной пилой приветственно махнул в мою сторону, но учитывая, что в данный момент рободворецкий находился в трех метрах от меня, опасности этот жест не представлял.

— Хорошо, Кодсворт. Могу я узнать, что столь обходительный робот забыл в Сэнкчуари и почему про это место среди бандитов ходят разные слухи?

— Бандиты… Мисс Ахеза, должно быть, имеет в виду наглых мужчин в броне и с оружием, которые ходят по газону миссис Норы и в ответ на просьбу прекратить подобное хулиганское поведение, открывают огонь… — голос робота на мгновение стал очень грустным. — Мой протокол самозащиты позволяет их убивать. Кроме того, их снаряжение им больше не понадобится, а в Сэнкчуари регулярно бывает торговец, у которго я покупаю нужные и полезные вещи для себя и своих хозяев.

Как удачно разговор-то повернулся. Ай-да няшка робот… Хочу себе такого! Вот прямо хочу. Если я помогу ему найти хозяев, то может быть, получится договориться с ними, чтобы они продали его мне? В конце концов, им там, в Убежище, роботы явно не нужны, раз они Кодсворта здесь бросили. А еще хозяева могут быть мертвы и это даже лучше — с роботом можно будет просто подружиться, тем более, что кофе он готов угостить меня даже сейчас, когда мы едва-едва знакомы.

— А кто ваши хозяева, мистер Кодсворт?

— Ах, это чудесные люди! — робот всплеснул манипуляторами. — Они купили меня, как только переехали в Сэнкчуари. Удивительно добрые и отзывчивые люди, которые относились к роботу, как к члену своей семьи… Знаете, мисс Ахеза… Они укрылись в Убежище неподалеку и до сих пор от них не поступало никаких вестей… Я так за них волнуюсь!

— А вы пробовали попасть в Убежище?

— Туда не пустят робота, — горестно всплеснул манипуляторами дворецкий. Потом до его интеллекта наконец-то дошло, что перед ним, возможно, сидит тот самый пропуск в Убежище 111.

— Если хотите, можем сходить к двери Убежища вместе, — я сделала глоток изумительно сваренного кофе и, придерживая чашку двумя пальчиками, продолжила говорить. — Я уверена, что потомки ваших хозяев будут рады увидеться с вами, мистер Кодсворт. Может быть, им не хватает вас точно также, как вам — их?

Ну, это вряд ли. Судя по памяти робота, Убежище совсем недалеко. Пятнадцать минут пробежки. Уровень радиации на поверхности давно уже не представляет угрозы для человеческой жизни и, по идее, всякие подземные бункеры уже должны быть расконсервированы хотя бы потому, что… Двести лет! Это, считай, восемь поколений. То есть, там уже скоро инцесты пойдут. В плане выживания человечества, как вида — мрак полный. Да и оборудование они все-таки должны время от времени обновлять. Ну не может быть так, чтобы Убежище ни разу не открывалось!

— Мисс Ахеза, я… Я так вам благодарен! — в механическом голосе послышалось что-то, похожее на всхлипы. — Я только помою посуду… Вы же подождете меня, верно?

— Хорошо, Кодсворт. Я пока прогуляюсь здесь, можно?

— Только не ходите по газону мисс Норы, мэм, — предупредил меня робот.

Да уж не буду. Получить циркуляркой в табло в мои планы не входит сегодня. А вот посмотреть, что там за строение в дальнем конце поселения, будет как минимум познавательно.

Кстати, я и сама не заметила, как в разговоре с роботом успела обзавестись именем. С учетом моей привычки постоянно выдавать «а хэзэ» вместо «не знаю» — очень подходящее прозвище получилось. С учетом того, что вариантов в голову мне почему-то не приходило…

При виде постройки с верстаками я едва не описалась от восторга. Да этот робот тут намутил суперский сборочный цех! Что-то типа компактной кузницы, верстака для подгонки снаряги, шикарный просто набор инструментов и химическая лаборатория на закуску. Ах, да — было еще два непонятных желтых штыря с прикрепленными к ним цепями. Явно для чего-то эта конструкция нужна была, но пока что непонятно, для чего именно. Да уж… Хэзэ, зачем это все роботу понадобилось, но теперь я точно хочу его себе. Пожалуйста, пусть в убежище сто одиннадцать никого не будет? Пусть хозяева этого робота окажутся давным давно мертвы, как и должны быть, а их потомкам, если у них есть, было бы наплевать на какого-то там робота… Это ведь мастер на все руки! Удивительно, что до сих пор никто его не забрал… Хотя хэзэ… Если он за ходьбу по газону мисс Норы готов на части распилить…

— Мисс Ахеза, — раздался за моей спиной предупредительно-вежливый голос Кодсворта.

— Что? — я повернулась к нему спиной.

— Мои биометрические сканеры обнаружили, что вам семнадцать лет. Вы не являетесь совершеннолетним гражданином Содружества, а значит — как и любой ребенок, должны быть очень осторожны за пределами Сэнкчуари.

— Вау! Ну, по крайней мере, я возраст свой знаю теперь… Показывайте дорогу, Кодсворт.

— Вы не знали, сколько вам лет, мэм? — вежливо осведомился у меня рободворецкий, когда мы вышли за пределы поселка и по крутому склону принялись взбираться на холм. Здесь была какая-то тропинка в довоенные времена, но сейчас все густо заросло какой-то колючей дрянью. Ботинки! Мне нужны высокие ботинки! А еще — одежда попрочней клетчатой рубашки и тридцать раз перелатанных старых джинс Люси.

— Не знаю. Я вообще ничего о себе не знаю, — безразличным голосом произнесла я.

— Но ведь вы назвали мне свое имя?

— Нет, Кодсворт. Это была фраза «а хэзэ». ХЗ — аббревиатура, «хрен его знает». Но, в принципе, Ахеза ничем не хуже любого другого имени, так что буду отзываться на него.

— Мисс Ахеза, как культурный ребенок, вы должны понимать, что нецензурно выражаться в приличном обществе недопустимо.

— Хэзэ говорить можно? — между делом уточнила я.

— Это выражение не внесено в список запрещенных к использованию слов, установленных в мою программу по воспитанию подрастающего поколения, — милостиво произнес робот.

— Я так понимаю, дети до войны вообще не матерились, — себе под нос пробормотала я. Когда тебе говорит «это недопустимо» робот, вооруженный циркуляркой, поневоле прислушаешься… Кстати, он явно успел протереть свой корпус тряпочкой, по крайней мере — коричневых потеков на нем стало поменьше.

А вот проблему «ребенка» надо как-то решать. С одной стороны — когда робот заботится о твоем воспитании, это даже хорошо. В смысле, может удержать от совершения всяких глупостей. С другой — когда тебя держат за ребенка, а ты способна в одиночку вырезать банду рейдеров и, вдобавок, вытворяешь всякие противоестественные штуки… В общем, тут уж либо ждать совершеннолетия… Кстати, неплохо было бы уточнить у робота, способен ли он определить возраст с точностью до последнего дня.

— Могу, мэм. До вашего дня рождения осталось ровно двести восемнадцать дней. После его наступления вы станете независимым совершеннолетним гражданином штата Массачусетс.

Ой-ей. Главное теперь — местным властям об этом не проболтаться. Если они тут есть, конечно, в чем я очень сильно сомневаюсь. А даже если и есть… Ну кому какое дело до меня.

Пока Кодсворт вел меня к двери Убежища, я успела вкратце пересказать события последних нескольких дней. Умолчав, разумеется, о всякой маловажной мелочи вроде собственной телепатии. Ну и по пути осматривала ландшафт. Впечатляет, что я могу сказать. Густой и зеленой листвы, конечно, не предвидится, но все-таки выглядит мир достаточно неплохо для последствий ядерного апокалипсиса. Может быть все дело в том, что во время Великой Войны прямые авиаудары не наносились по Сэнкчуари и Конкорду, а может быть все дело в чем-то еще… Не знаю.

— Это здесь, мэм, — робот замер у земляного холма. Слева от нас виднелась какая-то постройка и я решила, что раз довоенная, то значит — должна быть каким-то образом связана с Убежищем. А то найти-то мы его нашли, а вот внутрь попасть, пожалуй, уже не так просто.

Вопреки моим опасениям, внутри оказалась одна единственная кнопка. Либо «взорвать все», либо «открыть двери». Скорей уж второй вариант, потому что для первого наверняка предпочли бы какой-то дистанционный способ активации, благо что возможности довоенного мира подобное позволяли. И точно — через пару минут после того, как я нажала кнопку активации, на площадке раздался гул и земля начала разъезжаться. Под землей, которую успело нанести за прошедшие несколько десятилетий, располагались раздвижные створки, которые скрывали лифт. Едва мы с Кордсвортом оказались на платформе, как лифт поехал внутрь. Створки со зловещим скрежетом закрылись над нашими головами.

— Мэм… Мои датчики улавливают агрессивные формы жизни, — жалобным голосом произнес робот, когда мы оказались внизу. Почему жалобным, я поняла, когда прислушалась к своим собственным ощущениям. Живых в Убежище… не было.

Едва платформа остановилась на нижнем уровне, поднялась перегородка, огораживающая шахту. Мы оказались в начале большой уходящей вверх металлической лестницы, перила которой были выкрашены когда-то давно в кислотно-желтый цвет. Сейчас краска основательно облупилась, а количество пыли на полу красноречиво заявляло о том, что это строение заброшено как минимум несколько десятилетий.

— Мэм, я прошу вас немедленно закрыть лицо. Пыль наносит непоправимый вред здоровью легких, — менторским тоном произнес Кодсворт, протягивая мне чистый платок. Платок был не платком, а банданой, но повязать на морду лица сгодился. Оптимистичный орнамент в виде белых черепов на черном фоне изделия просто идеально вписывался в атмосферу.

— Мистер Нейт! Миссис Нора! — с надеждой позвал Кодсворт.

— Да бросьте. Этот бункер просто огромный. Нам надо найти какие-нибудь информационные носители для того, чтобы понять, что произошло.

Мы их нашли, но, судя по эмоциональному фону Кодсворта, лучше бы не находили.

Убежище, как же… Эдакая тихая гавань, в которой законопослушные жители Сэнкчуари и Конкорда смогут пережить ядерную войну… Так всем говорили. В это все верили. А на деле — это больше сотни комнат, основная часть которых заполнена капсулами криогенной заморозки. В оставшихся жили ученые, которые ставили над обитателями Убежища различные эксперименты, в суть проведения которых я вчитывалась два часа.

Начиналось все довольно радужно: за людьми просто наблюдали, снимали показатели систем жизнеобеспечения и, видимо, предполагали вскоре разморозить, чтобы посмотреть, как жители довоенного мира будут существовать на территории некогда могущественного государства, за минуты превратившегося в радиоактивные руины.

Но увы — Смотритель решил мутить свою игру. То ли ждал, но не дождался инструкций от Волт-Тек, то ли еще в чем-то дело — непонятно. Но когда после окончания так называемого «обязательного периода проживания» двери Убежища так и не были открыты, а у его обитателей заканчивалась еда (похоже, это был еще один эксперимент Волт-Тек. Что они, не могли еды запихнуть на двести лет вперед?), среди них поднялся мятеж. Война была недолгой, победили те, кто хотел пробраться на поверхность. Что, собственно, они и сделали. А про людей в криокапсулах благополучно «забыли».

По идее, механизмы должны были быть исправны. До сих пор. Но вместо этого… То ли кто-то перед уходом нарочно саботировал работу, то ли произошел непредвиденны сбой, то ли капсулы отключились удаленно, но…

— Хозяин… Хозяйка… И Шон… — тихо бормотал Кодсворт, когда я привела его к нужным криокапсулам.

— Состояние резидета: мертв. Причина смерти — удушение из-за сбоя в системе жизнеобеспечения, — равнодушным механическим голосом донеслось из динамика, когда я нажала клавишу запроса рядом с камерой Нейта. Точно такую же запись выдал терминал рядом с камерой Норы. В капсуле с женщиной на ее руках лежал ребенок. Они все как будто спали… Как будто до сих пор были живы и стоит только открыть капсулу…

За спиной раздался визг циркулярной пилы. Я кубарем кинулась в сторону, но уже доставая из-за спины карабин поняла, что Кодсворт не собирался причинять мне вред. Вместо этого робот пилил какие-то провода, идущие к капсулам. Как только он завершал свое дело, из камеры на пол падало обледеневшее тело резидента. Первым он достал тело Нейта, потом — Норы с ребенком. И только после этого повернулся ко мне. Дрожащим механическим голосом, с какой-то тоской и растерянностью он произнес:

— Мэм… Их нельзя так бросать. Я знаю, что это ничем не поможет, но… Но это мой долг перед этими людьми…

— Здесь есть крематорий, — тихо произнесла я. — Вытаскивайте и остальных тоже, я пока что посмотрю, как его запустить.

— Спасибо, мисс, — потерянно произнес Кодсворт, после чего повернул свои глаза на очередную криокапсулу и принялся за новую партию проводов.

Похороны похоронами, но поиск лута никто не отменял. Пока шла к нужному месту, успела заглянуть в некоторые комнаты и заприметить рядом с истлевшими скелетами коробки с оружием и боеприпасами. Фабричные пушки, м-м-м…

Впрочем, лутание всего, что не приколочено, можно отложить на потом. Сейчас надо было разобраться с неприятным, но важным для Кодсворта делом. Все-таки, робота жалко. Ждал, надеялся, а в итоге оказалось, что все его хозяева мертвы и никто за ним не придет.

— Вам лучше уйти сейчас, мисс Ахеза. Дым от горящих тел вреден для здоровья ребенка.

Да сколько можно меня ребенком называть! Надо будет с этой темой разобраться… Ну не знаю, в программе этого робота покопаться, что ли, или еще что-нибудь сделать, чтобы он перестал меня за ребенка держать. А пока я лишь кивнула и вышла из помещения, отправившись на поиски лута. Благо, что в Убежище осталось много чего интересного.

Во-первых — нераспечатанные упаковки с чистым бельем и комбинезонами. Первого у меня до этого просто не было, а комбинезон и выглядел прочней, и отстирываться должен был получше от всякой дряни. Поэтому, пока меня не позвал Кодсворт, я успела принять душ в жилой части Убежища и переодеться.

Уже после водных процедур я нашла-таки зеркало для того, чтобы узреть хоть, что именно я из себя представляю. По мыслям фермеров я знала, что у меня желтые глаза и, вдобавок — могла видеть свои длинные черные волосы, доходящие до талии. Кстати, жутко неудобно, а судя по тому, что я знаю о Содружестве — следить за шевелюрой у меня может не быть времени. Решив заодно и стрижку сделать, я взялась за ножницы и за пятнадцать минут сделала себе густую челку, закрывающую брови. А остальные волосы просто подрезала на уровне плеч. Вот так как-то. При желании можно будет в хвост собрать, а если надоест — вообще побреюсь под ноль, поскольку кого тут внешний вид интересует…

— Мисс Ахеза! Мэм! — встревоженный крик робота пробился сквозь шум воды в ванной. Я раздосадованно вздохнула — негоже все-таки о напарнике забывать и, бросив последний взгляд на темноволосую стройную девушку с противоестественными, по меркам людей, желтыми глазами, пошла на голос Кодсворта.

— Здесь я. И, кстати, услышала вас с первого раза. Совсем необязательно было своим криком мешать мне принимать водные процедуры.

— Вы подстриглись, мэм? Вам идет, — отпустил комплимент робот.

— Э… Спасибо, — я озадаченно принялась всматриваться в средний глаз-перископ, который был направлен прямиком на меня. — Вы здесь закончили, Кодсворт? Если да, то предлагаю вернуться на поверхность, поскольку мне здесь ни капли не нравится.

Запах дыма из крематория резал легкие, копоть на ржавом роботе добавляла ему устрашающего вида, а мигание ламп на стенах и потолке завершало картину «ужас после апокалипсиса». Не сказать, чтобы я была против ужасов, но долго находиться чуть ли не погребенной заживо… бррр… Наверное, живи я до войны и встань передо мной выбор, Убежище или бомбардировка, я бы предпочла последнюю. Там, по крайней мере, понятно, что ждет.

— Как скажете, мэм, — голос робота снова дрожал. Когда мы шли к лифту на поверхность, он то и дело моргал по сторонам фарами. — Мэм, могу я попросить вас об одном одолжении?

— О каком? — ответ я знала, поэтому заранее нахмурилась, чтобы проехаться по бедолаге с подходящей гневной отповедью с подходящим выражением лица. Потом-то я вспомнила, что у меня на лице платок…

— Мэм, в моей программе не заложено режима самоуничтожения. Прошу вас уничтожить эту единицу перед тем, как уйти. Я обещаю, что не буду сопротивляться.

— Чудненько, — фыркнула я. — И как ты себе это представляешь? Вот я возьму, пристрелю тебя к чертовой матери… Ну а дальше-то что?

— Смысл жизни робота в том, чтобы служить человеку. Мы так устроены. Но сейчас я узнал, что за мной никто не вернется и… и… Я теперь никому не принадлежу…

— Ну так это же здорово. Ты не раб, а свободное существо. Можешь изучать местную фауну, крафтить потихоньку снарягу, как ты это делал в Сэнкчуари до того, как мы встретились. Мочить плохих парней и угощать кофе гостей, завести друзей… Да, Нейта, Нору и Шона ты потерял. Это обидно, но этого уже не изменить и не отменить. В конце концов, рано или поздно тебе все равно пришлось бы с этим столкнуться, даже без ядерной войны — срок жизни людей намного меньше срока жизни роботов, кроме того — ты мог устареть, что привело бы к прогулке на свалку, в конце концов — у Шона, когда он вырастет, просто могло не быть детей и после того, как он исчез бы, ты также стал никому не нужен. Вот только одиночество это, или свобода — каждый решает сам для себя. Люди повсеместно сталкиваются с этим, но как-то находят в себе силы жить дальше, находят новые цели в жизни, а…

Механические всхлипы прервали мою речь.

— Мисс Ахеза… Вы так говорите, что я аж расчувствовался… Простите, что перебиваю вас, но… Я просто больше не хочу быть один. А ведь когда вы уйдете из Сэнкчуари, все именно так и будет.

— Ну, насколько я поняла, Сэнкчуари сейчас необитаем, в нем много пригодных для жилья домов и, вдобавок — сюда забредает торговец. Кроме того, я как раз ищу место, где мне жить и, вдобавок — мне не помешал бы напарник для того, чтобы перестрелять или перерезать шайку плохих рейдеров, которые обидели моих друзей.

— Вы предлагаете мне служить вам?

— Не служить, а дружить. Механические рабы мне не нужны.

— И в чем же отличие? — в голосе Кодсворта послышалось удивление.

— Друзей не заставляют делать вещи, которые они делать не хотят. К примеру, я прихожу к тебе, спрашиваю: Кодсворт, я собираюсь погулять. Ты пойдешь со мной? Когда ты служишь, у тебя нет права выбора — ты должен подчиняться приказам, а когда дружишь, то можешь или согласиться, или отказаться сопровождать меня. Как-то так вот. Ну и я, естественно, тоже могу отказаться от некоторых вещей, которые мне неприятны.

Я нажала на кнопку вызова лифта, но механический голос равнодушно произнес:

— Для вызова лифта требуется интерфейс «Пип-Бой».

Вот как… Лутанья, значит, не избежать. Делать нечего — мы с Кодсвортом отправились бродить по комнатам, в надежде отыскать этот самый «Пип-бой». Полагаясь на логику — это должна быть какая-нибудь айди-карта, или же портативный компьютер. Или голодиск. В любом случае, надо этот Пип-бой найти, а то мы тут застрянем и… Так. Стоп. Я не думаю об этом. Не думаю. Я просто хожу и ищу «Пип-Бой», а новый друг мне помогает. Несмотря на то, что Кодсворт еще не сказал мне своего мнения по этому поводу, из его мыслей я знала, что он согласен на мое предложение. Таки получила я себе в помощники гибрид кофеварки и циркулярки…