Любовь, что не увянет (джен)

Когда крышка сундука начала открываться, девушка не раздумывая вскочила, приставив нож к горлу того, кто оказался перед ней.

Это был Кастиль.

Он замер, не отводя взгляда, его лицо оставалось спокойным. Вместо того чтобы испугаться или проявить недовольство, он слегка улыбнулся, словно что-то понял про неё.

— Ты не пропадёшь, — произнёс он с лёгкой долей уважения в голосе.

Его слова вернули Аэллу к реальности. Осознав, что произошло, она опустила нож, тяжело дыша и отступая на шаг. Кастиль осторожно взял её за запястье, помогая опустить оружие.

— Всё закончилось, — тихо добавил он. — Ты и ребёнок в безопасности.

Его голос был мягким, но твёрдым, и девушка, глядя на его уверенные глаза, почувствовала, как напряжение постепенно отпускает её.

Аэлла, уложив ребёнка, наконец расслабилась и повернулась к мужчине, чтобы поблагодарить его за всё, что он сделал. Однако, увидев, как мужчина внезапно пошатнулся и рухнул на колени, схватившись за живот, её сердце сжалось от тревоги.

— Кастиль! — выдохнула она, бросаясь к нему.

Мужчина, стиснув зубы, явно сдерживал боль. Его лицо побледнело, а дыхание стало прерывистым.

— Пустяки… Это просто… — начал он, но не успел договорить.

Аэлла, не слушая его попытки успокоить, подхватила его под плечи и с трудом помогла ему встать. Мужчина пытался сопротивляться, но его силы угасали. Она привела его к кровати и усадила, при этом всё время поддерживая.

— Сидите тихо, — строго сказала она, не допуская возражений.

Оглянувшись, девушка бросилась к маленькой бочке с водой. Она торопливо оторвала край подола своего платья, погрузила ткань в холодную воду и принялась искать глазами растения, которые заметила ранее. Её взгляд упал на пучок тысячелистника, который лежал рядом с другим собранным зельем. Её руки дрожали, когда она растирала листья, выжимая сок в мокрую ткань. Вернувшись к Кастилю, она присела на колени перед ним.

— Снимите доспехи, — попросила она, стараясь говорить спокойно.

Кастиль слабо покачал головой, едва поднимая руку в знак протеста.

— Не нужно…

— Это не обсуждается, — решительно ответила она.

С её помощью он нехотя снял доспехи, и она осторожно приподняла край его рубашки. Под тканью обнаружилась глубокая рваная рана, из которой всё ещё сочилась кровь. Аэлла едва удержала тихий вздох ужаса.

— Это не пустяк, — прошептала она.

Прижав ткань, смоченную соком тысячелистника, к ране, она ловко перевязала её своим шарфом. Всё время Кастиль морщился, сдерживая болезненные стоны, а на его лбу выступили капли пота. Он тяжело дышал, казалось, теряя связь с реальностью.

— Держитесь… — мягко сказала она, укладывая его на кровать.

Она снова оторвала кусок ткани, смочила его прохладной водой и аккуратно положила на его лоб, чтобы сбить жар. Командир слегка приоткрыл глаза, но, не выдержав усталости и боли, закрыл их вновь, погружаясь в беспокойный сон.

Аэлла перевела дух, услышав его ровное дыхание. Она осторожно перенесла малыша на другой край кровати, чтобы не мешать раненому, и сама устроилась неподалёку. Её взгляд снова и снова возвращался к Кастилю.

— Ты спас нас… Теперь моя очередь, — прошептала она, чувствуя, как её сердце переполняется благодарностью и беспокойством.

Она осталась рядом, прислушиваясь к его дыханию и готовая в любой момент прийти на помощь.

Аэлла пробудилась от едва уловимого движения на кровати. Её тело было усталым, но интуиция подсказала, что что-то не так. Подняв голову, она заметила, что Кастиль слегка приподнялся, морщась от боли.

— Всё ли в порядке? — спросила она мягким голосом, подходя ближе.

Командир не сразу ответил. Он на мгновение застыл, словно пытаясь осознать, что произошло, но внезапный укол боли заставил его снова опуститься на кровать. Он тихо выдохнул, прижав ладонь к боку.

— Не двигайтесь, — строго сказала Аэлла, присаживаясь рядом. Её голос звучал мягко, но твёрдо. Она провела рукой по волосам, откидывая их за ухо, и тут же потянулась к ткани, которую ранее смочила водой.

Склоняясь к нему, она осторожно заменила влажную повязку на его лбу, стараясь не потревожить его лишний раз. Её движения были быстрыми и умелыми, но чувствовалось, что она искренне заботится о нём. Одновременно её взгляд метнулся к малышу, который мирно спал на другом краю кровати. Его тихое, ровное дыхание немного успокоило её.

Вернув внимание к мужчине, она заметила, что он внимательно смотрит на неё. Его взгляд был пристальным, цепким, но не холодным. Он изучал её, словно пытаясь разгадать тайну, которую она так усердно скрывала.

Аэлла почувствовала, как румянец разливается по её щекам. Она опустила взгляд и осторожно прикрыла уши волосами, словно защищаясь от его взгляда.

— Не смотрите так, — прошептала она смущённо, занимаясь повязкой.

Кастиль ничего не сказал. Вместо этого он медленно, с усилием, поднялся с кровати.

— Вы не должны вставать! — воскликнула девушка, испуганно глядя, как он поднимается, держась за раненый бок.

— Я должен проверить своих людей, — спокойно ответил он, не глядя на неё.

Аэлла пыталась его остановить, но он уже шагал к выходу. Полог палатки колыхнулся, и он исчез за ним, оставив её одну. В этот момент малыш начал тихо хныкать. Его маленькие ручки потянулись вверх, а лицо сморщилось от недовольства. Девушка тут же подошла к нему, нежно взяв его на руки.

— Всё хорошо, мой дорогой, — прошептала она, качая его.

Она раскачивала малыша, стараясь его успокоить. Её голос был мягким, почти песенным. Доставая из своей сумки небольшой фляжку с молоком, она осторожно напоила его, чтобы он снова уснул.

— Вот так, тише, всё хорошо, — шептала она, прижимая ребёнка к себе.

Её мысли на мгновение унеслись к Кастилю. Его рана, его упорство, его странное отношение к ней. Она не знала, почему он помогал ей, но в её сердце росло чувство ответственности за этого человека, даже если она боялась признаться в этом себе.

Вечер накрыл лагерь тишиной, нарушаемой лишь стоном раненых и тихими переговорами солдат. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, оставляя лишь холодный свет луны. Аэлла, уложив малыша, осторожно промыла его тёплой водой, стараясь, чтобы он не проснулся. Его щёчки были мягкими, а дыхание ровным. Убедившись, что ребёнок спит, она вышла из палатки, чувствуя, как свежий ночной воздух ласкает её кожу.

Картина за пределами укрытия была тяжёлой: обгоревшие палатки, разбросанные вещи, солдаты, лежавшие на грубых лежаках, покрытых тонкими одеялами. Между ними двигались лекари, торопливо перевязывая раны и подавая воду тем, кто ещё мог пить. Лагерь больше походил на поле битвы, чем на место для отдыха.

Вдалеке Аэлла заметила Кастиля. Он стоял прямо, несмотря на свою рану, и отдавал указания одному из солдат. Его фигура выглядела сурово, но уставший взгляд и едва заметная тяжесть в движениях говорили о том, что он измотан.

Собравшись с духом, девушка подошла ближе. Когда Кастиль заметил её, его лицо нахмурилось.

— Я же велел вам не выходить из палатки, — строго сказал он, обернувшись к ней. — Это небезопасно.

— Я не могу просто сидеть там и ничего не делать, — твёрдо ответила Аэлла, глядя ему прямо в глаза.

Кастиль тяжело вздохнул, пытаясь подавить раздражение.

— И что вы предлагаете?

— Позвольте мне помочь, — сказала она, голосом полным решимости. — Вашим людям нужен ужин. Вы не сможете ни сражаться, ни выздоравливать, если будете голодны.

— У нас почти ничего не осталось, — вмешался один из стоявших рядом солдат. — Провизия сгорела, остался только небольшой мешок риса и немного зелени.

Аэлла взглянула на него, и её глаза вспыхнули энтузиазмом.

— Этого достаточно! Доверьтесь мне. Я приготовлю что-нибудь, чтобы ваши люди могли подкрепиться.

Кастиль долго смотрел на неё, словно пытаясь прочесть её мысли. Затем, вздохнув, он кивнул.

— Хорошо. Используйте кухонный угол, если там что-то осталось. Джоан, помоги ей достать всё необходимое.

Солдат кивнул и поспешил следом за Аэллой. Ещё двое присоединились к ним, перенося небольшой мешок риса, связку зелени и несколько котелков к костру. Аэлла, закатав рукава, принялась за дело.

Она быстро разожгла огонь, проверила уцелевшую посуду и зачерпнула немного воды из бочки неподалёку. Её движения были уверенными и умелыми, словно она привыкла готовить в сложных условиях.

— Ты уверена, что этого хватит? — спросил один из солдат, глядя на крошечный мешок риса.

— Главное — правильно всё распределить, — ответила Аэлла с лёгкой улыбкой, нарезая зелень.

Скоро на весь лагерь стал распространяться аромат варёного риса с зеленью. Этот простой, но душистый запах привлёк внимание даже самых уставших солдат, которые начали собираться ближе к костру. Аэлла, несмотря на усталость, старалась изо всех сил. Её голос был тихим, но она давала указания, как лучше раздать еду, чтобы каждый получил свою порцию.

Когда первая тарелка оказалась в руках одного из солдат, он осторожно попробовал и, распробовав вкус, широко улыбнулся.

— Это лучший ужин за последние несколько дней, — проговорил он с благодарностью.

Аэлла лишь улыбнулась, почувствовав, что сделала нечто важное. Солдаты выстраивались в очередь, где Джоан методично разливал суп в грубые глиняные чашки, раздавая хлеб ровными кусками. Каждый, получая свою порцию, останавливался ненадолго, чтобы поблагодарить Аэллу. Она стояла рядом, с нежной улыбкой вручая солдатам свежие булочки, которые успела приготовить. На её спине, удобно устроившись в перевязи, малыш беспечно махал ручками и ножками, изредка издавая смешные звуки, которые заставляли военных улыбаться даже в этот тяжёлый вечер.

Когда все наконец получили еду и расселись у костров, лагерь наполнился непривычным уютом. Солдаты ели молча, наслаждаясь теплом и вкусом простого ужина. Аэлла села чуть в стороне, осторожно кормила ребёнка. Она поднесла к его губам ложку с супом, но малыш, сделав небольшой глоток, тут же сморщился, вызывая у неё лёгкую улыбку.

Наблюдавший за этим со стороны Кастиль, уже закончивший свою трапезу, едва заметно улыбнулся. Он никогда не видел, чтобы кто-то так терпеливо и трепетно заботился о ребёнке, особенно в таких условиях.

Аэлла выдохнула и посмотрела на остатки молока в своей фляжке. Она вылила последние капли в металлическую кружку и поставила её нагреваться над углями. Тёплый дымок тонкой струйкой поднимался к небу, а девушка задумчиво смотрела на него, словно пытаясь найти ответ на свои внутренние вопросы. Она знала, что больше молока нет, и понятия не имела, где его достать. Не зная возраста малыша, она боялась, что более тяжёлая пища может ему навредить.

Кастиль заметил её тревогу и подошёл ближе. Его шаги были мягкими, но уверенными.

— Ты слишком серьёзно выглядишь для такого вечера, — заметил он, опускаясь на корточки рядом. — Может, стоит показать его одному из наших лекарей? Они помогут понять, что ему лучше дать.

Аэлла подняла на него глаза, в которых зажглась искра надежды.

— Это было бы здорово, — тихо сказала она, отставляя кружку с нагревшимся молоком в сторону.

Пока она начала кормить малыша, мужчина внимательно посмотрел на неё, затем спросил:

— Это же не твой ребёнок, верно?

Её руки на мгновение замерли, и она подняла взгляд, в котором читалась настороженность. Однако, немного подумав, она кивнула.

— Нет, — ответила она почти шёпотом.

Кастиль нахмурился, его голос стал мягким, но вопросительным:

— Тогда почему ты решила взять его с собой? Ты едва сводишь концы с концами.

В её глазах на мгновение вспыхнуло что-то похожее на гнев, но её ответ прозвучал спокойно, с мягкостью и твёрдостью одновременно:

— Каждая живая душа бесценна. Разве это не то же самое, что вы делаете для своих солдат? Вы защищаете их, даже когда это тяжело. Разве вы поступили бы иначе?

Мужчина на секунду застыл, задумавшись. Её слова задели что-то внутри него. Он ничего не сказал в ответ, лишь встал, бросив короткий взгляд на ребёнка, и ушёл обратно к солдатам, оставляя её наедине с малышом.

Аэлла тихо выдохнула и, едва заметно улыбнувшись, снова обратила всё своё внимание на ребёнка, который смотрел на неё большими карими глазами.

Через пару минут Аэлла вышла из палатки, держа малыша на руках. Его только что осмотрели, и, к её облегчению, врачи заверили, что он здоров. Однако они отметили, что кости ребёнка немного слабее, чем должны быть у девятимесячного малыша. Молоко, которым она его кормила, не вполне подходило. Врачи посоветовали ей начинать вводить в рацион мягко измельчённую пищу, чтобы укрепить организм малыша.

Возвращаясь в палатку Кастиля, Аэлла уложила ребёнка на импровизированную кровать из мягкого сена и одеяла. Он мгновенно засопел, укрытый заботливою рукой девушки. Аэлла тяжело выдохнула, чувствуя, как напряжение последних дней немного отпускает. Она осторожно притоптала ногами, создавая ритмичный успокаивающий звук, который словно убаюкивал её саму.

Едва она успела присесть, как за пологом послышался знакомый низкий голос:

— Можно войти?

Аэлла поднялась и, чуть неловко приглаживая волосы, подошла к входу, пригласив мужчину внутрь. Кастиль, переступив порог, оглядел палатку. Девушка, уловив его взгляд, сразу почувствовала себя неловко.

— Всё в порядке? Я... я не слишком много места занимаю? — спросила она, неуверенно улыбаясь.

Кастиль, бросив взгляд на спящего малыша, качнул головой.

— Всё нормально. Через три месяца мы возвращаемся в северо-восточное королевство Люмирия. Война заканчивается.

Аэлла кивнула, переведя взгляд на ребёнка. В её сердце смешались облегчение и тревога — что будет дальше?

Кастиль, словно предугадав её мысли, продолжил:

— Я отправил гонца в ближайшую деревню. Скоро прибудут новые припасы.

Его голос звучал ровно, но в глазах читалась забота.

— Я буду платить тебе за то, чтобы ты готовила завтрак, обед и ужин для солдат. На эти деньги сможешь найти себе кров и еду в Люмирии.

Он повернулся, чтобы уйти, но Аэлла неожиданно остановила его:

— Спасибо вам...

Кастиль застыл на мгновение. Затем, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Каждая живая душа бесценна.

Эти слова прозвучали мягко, но весомо. Он ушёл, оставив её стоять в тишине палатки, обдумывая его слова. Аэлла подошла к малышу, легко коснулась его тёплой щёчки и улыбнулась. Она знала, что впереди ещё много трудностей, но чувствовала, что теперь она не одна.