Солнце во тьме (гет)

Примечания:

Как я уже указывала, это именно сборник отдельных зарисовок-мибблов.

Написано к вопросу из пейрингового аска вк: "Один из пары умеет летать. Совместные полеты".

Вниз по склону вилась узкая тропинка, ныряя между острыми зубчатыми скалами. Позади, за спиной Вэнь Цин, осталась долина, более-менее свободная от темной энергии. Здесь же, за ограничителями и барьерами, изгнанная от их поселения тьма брала свое: клубилась плотным облаком, застила восприятие, мертвенным холодом просачивалась к живой плоти. Среди темных потоков взгляд то и дело выхватывал некое постороннее движение: чьи-то фигуры, похожие на человеческие, то показывались на мгновение, то вновь скрывались. Любой другой на месте Вэнь Цин если бы не испугался, то насторожился; она же лишь вздохнула. Едва ее родные пришли на Луаньцзан, Вэй Усянь подчинил несколько десятков обнаружившихся здесь мертвяков, превратив их в стражу горы. Вэней они не трогали; а вот чужаков могли загрызть в два счета.

Но сейчас, едва стоило Вэнь Цин ступить на тропу, ведущую вниз, как тут же три мертвеца двинулись ей наперерез. Выглядели они жутко: гниющая плоть сползала с костей, неестественно изгибались конечности… Позади послышались шаркающие шаги, и Вэнь Цин, оглянувшись, обнаружила себя в кольце из пятерых лютых мертвецов. Нападать, впрочем, они не пытались: просто окружили, не позволяя ступить вниз и шагу.

— Прелестно, — выдохнула с досадой Вэнь Цин. Мертвяки явно подчинялись некоему приказу своего повелителя; вот только что это был за приказ?

Впрочем, оставался еще один выход из этого внезапного окружения — и Вэнь Цин решительно взялась за меч. Вот только прежде, чем она успела что-либо предпринять, раздался негромкий свист, и в круг мертвецов шагнул сам Старейшина Илина.

— Вэнь-гуннян, — весело заговорил он, — собралась на прогулку по горам?

Он стоял, весело усмехаясь, со сложенными на груди руками, с Чэньцин за поясом. Смотрел — в упор, вызывающе и нахально.

— Вэй Усянь! Прикажи своим мертвякам пропустить меня!

Ответом ей был веселый смех:

— Только в том случае, если Вэнь-гуннян позволит пойти этому Вэю с ней вместе.

— Я направляюсь в ближайший лес пополнить запасы целебных трав и корней, — отозвалась она. — Вряд ли Вэй Усянь сочтет сбор трав интересным занятием.

— Мне с тобой в любом случае интересно, Вэнь-гуннян! — откликнулся он тут же со смешком. А потом, резко изменившись в лице, добавил: — Но Вэнь-гуннян не следует в одиночку покидать гору Луаньцзан. Каждый раз, бывая в городе, я вижу там кого-то из заклинателей других орденов. Чаще всего — из Ланьлина.

Вэнь Цин невольно вздрогнула. Живо встало перед глазами пленение ее родных, их рабство в лагере на тропе Цюнци, убитый младший брат… Сейчас А-Нин, опутанный веревками и талисманами, висел в пещере, и Вэй Усянь бился над тем, чтобы вернуть ему разум.

— Я могу, — голос ее дрогнул: — постоять за себя.

— Не сомневаюсь, — отозвался Вэй Усянь. — Против одного, двух заклинателей. А против трех? — И, заметив, как Вэнь Цин отвела взгляд, продолжил: — Я не могу отпустить тебя одну.

Вэнь Цин невольно вскинула взгляд: Вэй Усянь за нее… переживал? Волновался? Это было удивительно странно, непривычно… и где-то даже приятно.

— Я собиралась полететь на мече, — заметила она, уже уступая ему.

— Верю, что меч Вэнь-гуннян удержит нас двоих! — весело отозвался Вэй Усянь. И Вэнь Цин оставалось лишь направить ци в клинок, приказывая ему лечь на воздух.

Мир поворачивался вокруг них, стремительно проваливаясь. Уходили вниз хищные, острые скалы Луаньцзан и облака темной ци, окутывавшей их. Между скалами приютился их поселок; и отсюда, сверху, он казался единственным светлым пятном среди темного тумана горы мертвых. Вскоре их приняли в свои объятия густые темные тучи, почти все время нависавшие над горой. Холодная сырость ложилась на лицо капельками влаги, но Вэнь Цин продолжала подниматься:

— Главное правило полетов в горах — попав в тучу, лететь только вверх! — крикнула она Вэй Усяню, стоявшему позади нее.

Вскоре тучи остались внизу. А сверху, остро и яростно, светило весеннее солнце, и горячие его поцелуи касались лица. Вэнь Цин запрокинула голову, ловя себя на непривычном ощущении: последнее время ей не приходилось зажмуриваться, глядя на лучезарное светило. Она подставила лицо его лучам, раскинула руки, позволяя буйным порывам ветра трепать волосы и одежды.

И ясно-голубое небо приняло ее в свои объятия. Солнечный жар касался кожи, проникая даже под многослойные шелка ханьфу, и тем же огнем пылала ее собственная ци, струящаяся в меридианах по телу. Она растворялась в этом жарком сиянии, и, как в глубокой медитации, сознание словно ускользало и отдалялось. Оставалось лишь небо да яркий свет, да узкий клинок ее собственного меча под ступнями, удерживающий их посреди небесной бездны.

Этой своеобразной медитации, так хорошо знакомой всем, рожденным от солнечной крови, не мешало даже ощущение холода за спиной. Мертвенного, ледяного, так характерного для темной ци. Холод касался ее спины, обнимал за пояс, чуть задевал шею… Но ее собственная огненная ци поднималась волной, откликаясь на солнечный жар — и контраст не раздражал, принося даже некое странное удовольствие.

— Ммм, — послышался тихий голос над ухом, — молодая госпожа Вэнь такая теплая, одно наслаждение прикасаться…

Чуть сильнее запрокинув голову, Вэнь Цин поймала взгляд серых глаз. Улыбнулась:

— Так грейся, кто мешает?

Вместо ответа Вэй Усянь лишь крепче обнял ее. Его тело было холодным — слишком холодным для человеческого! — а ведь он сейчас еще не обращался к темной ци в полной мере. Он усмехнулся, глядя ей в глаза, и накрыл ее губы своими. А холод, обнимавший за пояс, скользнул к груди…

— Вэй Усянь! Руки! — Вэнь Цин хлопнула его по ладони, уже легшей на ее грудь. — Если я сейчас потеряю контроль над мечом, падать будем долго.

— Прошлый мой полет на мече, — чуть отстранившись, ответил он, — закончился как раз падением на Луаньцзан. Но, пожалуй, с тобой лететь все же намного приятней, чем с твоим троюродным братом. Пожалуй, я даже согласен упасть…

— Довольно болтать чепуху, — резко откликнулась Вэнь Цин, стараясь скрыть смущение: «Это из-за меня он не может сам летать на мече».

— Ладно-ладно, — Вэй Усянь чуть прищурился, довольно улыбаясь. — Какая же ты все-таки теплая. И ци у тебя — яркая и притягательная…

Вэнь Цин отвела взгляд. Особое удовольствие Вэй Усяню доставляло именно прикасаться к ней — даже просто рука к руке, не говоря уж об объятиях. И она видела в его глазах: он наслаждается не только как мужчина, касающийся женской плоти, но и тянется к ее ци…

Необычайно отчетливо тогда ей вспоминались первые уроки заклинательства. Их учили: любая тварь питается энергией живых, большинство предпочитают янскую ци. Но особо притягательна и соблазнительна для темных существ огненная ци урожденных Вэней.

И Вэнь Цин оставалось лишь старательно отгонять от себя сомнения в том, что Вэй Усянь — еще человек. Что почти погибнув и затем прожив три месяца на Луаньцзан, он не превратился хоть отчасти в иное существо, неизвестное доныне заклинателям.

Как пообещал некогда ее глупому троюродному брату.

«В конце концов» — убеждала она себя: «он ест и пьет, как все люди, не считая излишней любви к пряностям; и кровь у него текла красная, как у людей, когда ранил его же шиди… А если Вэй Усянь — и темная тварь, то это мы, Вэни, его таким сотворили. Вэнь Чао и я. И чья заслуга в том больше — непросто разобраться».

— Как же хорошо, — внезапно нарушил он молчание. И пояснил в ответ на ее вопросительный взгляд: — Небо, ветер, меч под ногами… Темный путь многим интересен, но все же этого сильно не хватает.

— Мы можем летать вместе, — вырвалось у Вэнь Цин. — В город… и вообще.

— Правда? — он резко оживился. Весело улыбнулся: — Этот скромный Вэй будет очень признателен Вэнь-гуннян за такое удовольствие!

26.07-04.08.21

Примечания:

Гуннян — молодая госпожа (уважительное обращение к девушке)