Лекарство от души (джен)

Вьюга прекратила зверствовать к утру, когда первые солнечные лучи настойчиво пробились сквозь снежные тучи. Те с небосвода не ушли, обещая к вечеру очередную волну, но немного подвинулись, давая пространства небесному светилу.

Пробуждение было тяжёлым. Веки, словно налились свинцом и отказывались открываться. Ломило, кажется, каждую косточку, и нельзя было даже мизинцем пошевелить, чтобы не заскулить от пробивавшей до самого позвоночника острой боли. Лёгкие словно набились ватой. Густой, пушистой, удушающей. Воздуха не хватало. И кончаться он, кажется, начал уже давно, а сейчас последние капли его покидали бренное тело, унося с собой частички счастья, что Яр надыбал за прошлый день. На лице расцвела призрачная улыбка, стоило больному мозгу напомнить о тепле, что мягким пледом окутывала его.

Кот внутри был непривычно тих, свернувшись беспомощным клубком, находя силы только на то, чтобы продолжать дышать.

Холод снова коснулся своими шершавыми губами, прошёлся кончиками пальцев по позвоночнику, вызывая непроизвольную дрожь. Кости выламывало наизнанку от резких температурных перепадов. Ледяные руки обхватили за впалые щеки, согнав румянец и оставив мертвенно-бледные пятна, скользнули ниже, коснувшись тонкой шеи. Толстые пальцы с силой сжали прозрачную кожу, оставляя синие пятна. С каждой минутой сильнее перекрывая кислород. Одиночество морозило душу, покрывало льдом внутренности, пока руки из воспоминаний все крепче сдавливали хрупкую шею. Яр, казалось, слышал хруст собственных костей. Кот внутри силой приоткрыл веки, сверкнув золотыми глазами, но они тут же сомкнулись, лишь бы не навсегда. Помочь было больше некому. Страха не было, только глухое отчаянье, впервые посетившее его, а Яр гостей никогда не принимал.

Уголки губ на мгновение дрогнули, но улыбка не посмела сойти с лица. Зерно счастья никак не хотело покидать его душу, кажется, пустив корни. Тепло доброты и заботы, лишь местами растопившее мерзлую почву, дало ему шанс, и оно им воспользовалось. Проросло. Крепко врезалось корнями в каменистую и заледеневшую землю, дав первый жалкий росток. Совсем крошечный, ничтожный, но достаточно сильный, чтобы не умереть после того, как смог пробиться на поверхность. Яр впервые почувствовал себя хорошо. Он был счастлив. Пусть так мало, но что-то лучше, чем вообще ничего. Самое главное, что Судьба оказалась достаточно милосердна, позволив ему ощутить это неземное, чарующее чувство. Это значило, что Яр не зря прожил свою ничтожную жизнь.

Из горла уже вырывались последние хриплые вдохи, и дурманящий туман заволок сознание, что даже кончика кошачьего хвоста было не видно, когда мертвенные руки резко пропали с шеи. Воздух плотным потоком хлынул в лёгкие, выбив оттуда вату. Яр зашелся в хриплом кашле, раздиравшем горло, и резко подскочил на кровати, сложившись пополам, выплевывая ненавистную вату. Глаза резко распахнулись, и он задохнулся уже от избытка воздуха, глотнув его слишком много. Тот вновь ворвался в истерзанные лёгкие, выбивая остатки противного пуха, но прояснившийся взгляд не дал обмануться. Лужа ярко-красной крови растекалась на деревянных половицах, бросаясь в глаза. Это какой-то хаос. Комната пришла в движение, завращалась быстрее, всё смешалось, все запахи слились в один, не слышно звуков.

— Спокойно, — знакомый властный голос пробился сквозь шум в ушах, достигнув сознания.

Теплые руки обожгли щеки, заставив повернуть голову. Серые глаза гвоздями приковали к себе. Не отвести взгляд. Противный вкус железа, кажется, разъедал полость рта. Горячая струйка стекла из уголка рта и, щекоча кожу, двинулась к подбородку. Яр глухо сглотнул, пропустив резанувшую горло боль. Страх парализовал, не давая вытереть лицо рукой. Он ничего не сказал, но эмоции, видимо, отразились у него в глазах, потому что в следующую минуту вкрадчивый голос разбил давящую тишину:

— Не страшно, — отрезала Велена и, убрав одну руку, стёрла платком влагу с лица.

Краем глаза Яр заметил, как на белой ткани пятна расцвели алыми маками, но паника не спешила забрать его в свои объятия, опасаясь уверенной и непоколебимой целительницы. Сейчас она была единственным, что держало его на плаву.

— Дыши, — снова напомнила она, и Яр понял, что задержал дыхание.

На мгновение показалось, что стоит лёгким заполнится воздухом и все повторится, но под жёстким, выжидающим взглядом Яр не посмел ослушаться и с опаской сделал осторожный вдох. Одна рука подхватила под спину, давая опору ослабевшему телу, а вторая переместилась на грудь, накрыв выпирающие ребра. Потоки энергии медленно проникали под кожу, окутывая внутренности теплом, унося боль. Дышать стало совсем легко и Яр позволил себе расслабиться, отдавшись в руки Велены.

Взгляд невольно упал на спокойное, но сосредоточенное лицо напротив. Аккуратные брови двинулись в сторону переносицы, но так и застыли, не образовав складочку. Тонкие губы от напряжения сжались в плотную линию. Глубокое дыхание, доходившее до острого слуха, свидетельствовало о том, Велена сдерживала эмоции. Что-то неправильное затерялось в аккуратных чертах лица, и Яру потребовалось время, чтобы понять, что его напрягало.

Воспалённое горло не давало возможности даже издать звук, но Яру, кажется, было жизненно необходимо увидеть улыбку, потому что он словно терял Велену, а вместе с ней и смысл жить. Превозмогая слабость, дрожащей рукой, Яр смог дотянуться до чужих губ. Сосредоточенная на процессе исцеления, Велена обратила на него внимание только, когда указательный палец неловко ткнулся ей в щеку, подбородок, в итоге добравшись до краешка губ.

— Что такое? У меня что-то на лице? — если она умудрилась заляпаться кровью, то стоило побыстрее ее стереть, чтобы не пугать ребенка лишний раз.

Но Яр лишь отрицательно покачал головой, неосторожно подняв вторую руку и случайно шлепнув ею по щеке Велены, чтобы ухватиться. Ладошка медленно сползла ниже, с трудом удерживаясь на весу, и Яр пальцами потянул уголки ее губ в стороны, пытаясь повторить улыбку и на своем лице, чтобы до целительницы дошло. Брови Велены удивленно взметнулись вверх, но она тем не менее последовала немой просьбе и одарила Яра искренней улыбкой, и даже серые глаза как-то потеплели, загнав волны беспокойства на задний план.

— Позитивный настрой способствует скорому выздоровлению, — мурлыкнула Велена и осторожно опустила его на постель.

Яр, не отрывавший взгляд от лица напротив, не сразу понял, что его хотят отпустить. Комнатный воздух облизал разгоряченную кожу, больше не защищённую теплом Велениной руки, незаметно соскользнувшей на одеяло, явно намереваясь его укрыть, но Яр уже по привычке вцепился в бинты на предплечьях целительницы, невольно отметив, что теперь повязок было две. Он боялся, что стоит Велене уйти, и он снова начнет задыхаться. Паника болезненно сдавила грудь. Яр поспешил вернуть ладонь целительницы на прежнее место, прижав к собственной груди. Она, если и удивилась, то виду не подала, только коротко усмехнулась.

— Ты не задохнешься, — словно прочитав его мысли, пообещала Велена, но Яр не позволил ей убрать руку, крепче сжав пальцы на запястье и замотав головой.

Она только закатила глаза и свободной рукой настойчиво принялась высвобождать запястье из цепкой хватки.

— Я только уберу кровь с пола, принесу поесть и сразу же, сразу же, — сделала акцент Велена, пристально смотря в глаза — вернусь к тебе. Пара минут. Обещаю, что с тобой ничего не случится. Веришь?

Яр не верил. Он жалобно продолжал смотреть в ответ, чувствуя, как выступают на глаза невыплаканные слезы, и никак не решался отпустить чужую руку. Пока целительница была рядом, Яр чувствовал себя в безопасности. Сейчас, он был совсем один и очень слаб, потому что кот внутри не мог даже открыть глаза, не то, что при необходимости броситься ему на помощь. Яр руками шевелил с огромным усилием, что уж говорить о превращении. Но Велена ждала, и он был вынужден сдаться, лелея надежду, что она его не обманет.

Стоило руке исчезнуть, как грудь снова болезненно сдавили тиски, а паника, поджидавшая за углом с топором, показала свое уродливое лицо, но Велена вновь оказалась быстрее.

— Просто дыши, — не терпящим неповиновения голосом напомнила она и скрылась в коридоре.

Мгновения ее отсутствия показались вечностью, поэтому, когда целительница вернулась в комнату с тряпкой в одной руке и подносом с посудой в другой, Яр искренне желал подскочить от радости и кинуться ей на шею. Но он смог лишь улыбнуться, кажется, истратив на это последние силы. Тугой узел, завязавшийся в груди, немного ослаб, и пока сознание полностью сосредоточилось на Велене, страх не терзал его. Он внимательно наблюдал, как целительница в пару движений избавилась от лужи крови, металлический привкус которой до сих пор ощущался на языке, вызывая противное чувство тошноты, и не мог оторвать взгляд, хищником следя за мышкой, чтобы не сбежала от него в норку.

Сбегать Велена не собиралась. Она снова заняла свое место на кровати и почему-то одарила Яра взглядом, наполненным каким-то особым сожалением, заставив внутренне напрячься.

— Тебе нужно выпить лекарства, а потом обязательно поесть. Сразу предупреждаю, что будет неприятно. Но ты же побудешь хорошим мальчиком и потерпишь? А с меня… Желание, — нашлась Велена, натянуто улыбнувшись. — Услуга за услугу, так сказать.

Яр чувствовал волны беспокойства, исходившие от целительницы, а также непоколебимую уверенность, так что он понял: либо соглашается на таких условиях, либо Велена применит силу. Она точно могла. Минутный протест поднялся в душе, потому что подчиняться Яр не привык, но он тут же рухнул, обратившись пеплом. То, чем сейчас занималась Велена, было заботой. А о нем уже очень давно никто не заботился, так что Яр успел позабыть какого это, когда можно отпустить все тревоги и просто довериться кому-то, собирая в душе как можно больше тепла. Между гордостью и душевным теплом, Яр без колебаний выбрал второе. Дышать по-прежнему было трудно, не то, что говорить, поэтому он просто кивнул, обозначая свое согласие.

Искренняя улыбка была ему наградой, и уже не так обидно, что «неприятно», озвученное ранее, оказалось самым настоящим больно. Резким, режущим до слез, невыносимым, выворачиваемым сущность наизнанку. Велена помогла ему сесть, приподняв на подушки, потому что сам он с трудом контролировал собственные руки. Те тряслись, как лапки у мухи в предсмертных судорогах, поэтому целительнице пришлось придерживать чашу с какой-то не вызывающей доверия уже по запаху жидкостью. Но дело было даже не в омерзительности отвара. Он оказался каплей в море, по сравнению с тем, как его пить. Яр сделал всего глоток, но горло обожгло такой яростной, разъедающей болью, что он подавился воздухом, кажется, все же намереваясь откинуться. Велена несильно помогла, когда попыталась коснуться его шеи, видимо, намереваясь как-то облегчить страдания. Яр, не ожидавший такой подставы, инстинктивно рванул в сторону. Он не переносил прикосновений к своей шее. Ослабшее тело к таким активностям тоже готово не было, и он неловко завалился на бок, грозясь снова залить пол кровью. Стоило этой мысли зародиться в голове, как сердце предательски пропустило удар, а паника протянула свои кривые руки, собираясь всё-таки утянуть на дно.

Но Велена и в этот раз не позволила ей коснуться Яра. Она перехватила его, вернув на прежнее место и, погладив по голове, опьяняя потоком энергии, настойчиво прижала чашу к губам, безжалостно влив лекарство разом. Яр успел испугаться нахлынувшей боли, но она вопреки ожиданиям не увеличилась, а утихла, стоило отвару смочить стенки истерзанного горла.

— Умница! — похвалила Велена, и прежде чем он успел опомниться, сунула ему в рот ложку с кашей. — Глотай. Не бойся.

Еда казалась пресной, и только замороженные ягоды в ней делали прием пищи не такой пыткой, добавляя кислинки. Противная жижа оказалась на редкость полезной вещью, почти полностью сняв болевые ощущения и позволив поесть. Голодным Яр себя не чувствовал, но организм определенно требовал энергии, потому что до этого он голодал по меньшей мере два дня. Душистый запах травяного чая заполнил помещение, а теплая жидкость успокаивала истерзанное горло. К тому моменту, как кружка опустела, Яр уже откровенно засыпал, и только Велена не позволяла ему отправиться в царство Морфея, строго следя за тем, чтобы он поел.

— А теперь мазь и сможешь поспать, — обрадовала целительница.

Она помогла ему лечь и стянуть рубаху. Это была не его одежда, но она пришлась ему в пору, и Яр не стал интересоваться у целительницы, где та успела ее найти. Судя по тишине в доме, детей у Велены не было.

Хоть глаза и закрывались, Яр по привычке продолжал пристально следить за действиями целительницы, не доверяя ей. Это был инстинкт, не раз спасавший ему жизнь. Но сейчас это было бессмысленно. Если бы Велена хотела ему навредить, то давно бы это сделала, а она явно не имела никаких дурных помыслов, в ином случае, его кот просто бы не дался ей в руки. Тогда, сбежав от реки, он не останавливался, пока ноги не отказали. Яр отключился под каким-то деревом, и погоду стоит благодарить за то, что он не стал кормом диким зверям, а своего кота за то, что не позволил замёрзнуть. Подгоняемый страхом, Яр не заметил, как за день добрался до другой деревни, где его и обнаружила Велена.

Она сразу поняла, что он не просто кот, и кажется, знала, как себя вести. Не пыталась тянуть руки или поймать, держалась на расстоянии, постоянно говорила, обозначая свои мысли и действия, тем временем незаметно прикармливая, приручая. Яр привык спать в чьей-то старой норке в корнях дерева, ночью охотится за мелкими мышками, которых приходилось откапывать из-под толстого слоя снега, а утром получать что-нибудь вкусное от доброй целительницы, чей домик хорошо просматривался из его убежища. Велена не представляла угрозы, а кот внутри так и тянулся к ней всем своим существом, только Яр оставался настороже, всё-таки доверяя разуму. Наверное, если бы не зверская буря и настойчивость Велены, он бы так и остался под деревом и неизвестно пережил бы ночь. Но целительница оказалась хитрой, упрямой и в какой-то степени безрассудной, потому что выманив его на свет белый, не отбросила подальше, стоило ему с силой всадить зубы в ее предплечье. Она только поморщилась и закутала его в свой шарф, не высвобождая впрочем руки из стального захвата, то ли понимая, что это бесполезно, то ли заранее зная, что Яр сам отпустит.

— Чего скис, словно молоко? Знаю, что плохо, но сам виноват, — пожурила целительница, — сразу бы со мной пошел, не мучился бы. А теперь терпи. Это надолго.

У Яра от таких заявлений по спине пробежал холодок. Он понятия не имел, что решит выкинуть его больной организм в следующую минуту, и что в таком случае будет делать Велена. Неизвестность пугала.

Когда прошел первый шок, он начал постепенно осознавать, в какую лужу вляпался. Скорее даже болото, медленно засасывавшее его в вязкую трясину. Кот в сознании продолжал прикидываться мертвой тушкой, видимо, восстанавливая силы, стоило почувствовать себя в безопасности, а Яр ощущал себя как никогда одиноким. Он привык полагаться на помощь внутреннего зверя, который ещё ни разу не бросал его, поэтому беспокоился, что кот не откликался. Потерять его значило, потерять себя, а Яр не мог этого допустить. Пришлось даже прикрыть глаза и мысленно слегка потрясти зверя, но тот никак не отреагировал, только усилив панику. Видимо, что-то отразилось у него на лице, потому что Велена поспешила его успокоить, сев рядом на кровать и погладив по голове.

— С тобой все будет хорошо. Ты поправишься, клянусь, — твердо сказала целительница, не давая возможности усомниться в ее словах.

Велена оставалось спокойна, и складывалось ощущение, что она не испытывала в этом момент каких-то особых чувств, но Яр посмотрел в серые глаза. Говорят, что взгляд показывает силу души. У Велены в нем плескалась всепоглощающая боль. Яр, заметив ее, по неопытности, пропустил через себя, чуть не захлебнувшись от переполнивших чувств. Даже кот, казалось, заскулил во сне, ощутив весь спектр эмоций. Яр временами считал себя несчастным, но то, что испытывал он и рядом не стояло с чувствами, владевшими целительницей. Да, жизнь его была не сахар. Родителей Яр никогда не знал, поэтому воспитывали его тетя с дядей, и если мамина сестра любила его как родного, то дядя, любивший выпить, стоило жене покинуть бренный мир, задался целью избавиться от ненавистного племянника. А из-за необычной способности, которую все считали проклятьем, деревенские обходили его стороной и отовсюду гнали. Одиночество глубоко ранило душу, но он не позволял негативным эмоциям загрязнять кровоточащие раны, во всем отыскивая плюсы, прикрывая листьями подорожника. И он готов был злиться на весь мир за несправедливые мучения, но в этот момент понял, что не имеет на это ровным счетом никакого права.

То, что происходило с Веленой было намного страшнее. Оно не просто ранило ее, оно поселилось в ней. Клубилось острой чернотой. Резало душу, не давая возможности затянуться старым ранам, нанося новые. Яр не знал, как это работает, но внутренний кот позволял чутко ощущать чужие эмоции, и сейчас он просто не мог представить, как Велена ещё живёт. А живёт ли? Проскочила шальная мысль, поразив до глубины души, оставив очередной совсем незаметный, но болючий, иголкой застрявший в мягкой оголенной плоти, след. Вытаскивать ее сейчас было бы невероятно больно, поэтому он оставил это чувство для себя, как напоминание. Стойкость целительницы поражала воображение. Она держала в себе такую боль, не выпуская, но и не позволяя овладеть собой. Терпела невыносимые мучения, и кажется, он сам, невольно усиливал их, только непонятно как.

Яр почувствовал почти физическую необходимость что-то сделать, как-то помочь, хотя это казалось невозможным. Сдержать порыв он не смог, да и не пытался, с трудом, приподнявшись на дрожащих руках. Велена переполошилась, попытавшись вернуть на место, но Яр схватил ее за подол сарафана и подтянулся ближе, прижавшись к чужой груди. Он не слышал причитаний целительницы, не обращал внимания на ее настойчивые попытки уложить его на кровать, только прижимался крепче, не зная, что именно собирался делать. Он хотел бы забрать ее боль. Если не всю, то хоть немного, всего капельку, лишь бы облегчить страдания чужой души. Из них двоих по-настоящему одинокой оказалось именно Велена, потому что рядом с ней почему-то не было никого, кто смог бы помочь. Она помогала другим, но кто поможет ей?

В этот момент какое-то мучительное бесформенное чувство зародилось в груди, напоминающее не то вину, не то совесть, но Яр принял твердое решение — никогда не оставлять Велену. Он поклялся сам себе, что будет рядом несмотря ни на что и сделает все, что в его силах, чтобы хоть немного попытаться облегчить существование целительницы, а может даже научить ее жить. Яр не знал имел ли на это право, ведь он себе помочь не мог, что говорить о других, но обещание уже было дано, и он не собирался отказываться от своих слов. В какой-то степени Яр считал себя должником за оказанную доброту, что было ещё одним фактором, подтолкнувшим к принятию такого решения.

— Ну, чего ты? Совсем расклеился? — наконец вынырнул он из мыслей, услышав целительницу. — Все хорошо, — мягко улыбнулась Велена, потрепав по голове, а Яр за эту улыбку был готов жизнь отдать. — Вот, так лучше, настрой очень важен, — похвалила она, по своему расценив решительность в его взгляде, и всё-таки вернула на подушку.

Стоило голове коснуться мягкой поверхности и провалиться в пух, как болезненная усталость снова дала о себе знать. И Яр сдался, наконец ощутив спокойствие. Кот внутри утробно замурчал, выражая крайнюю степень удовлетворенности. Велена снова потрепала его по голове и, дотянувшись до ранее брошенной деревянной баночки с мазью, зачерпнула на кончики пальцев немного бледно-розовой субстанции.

Её руки легко, словно перышко, едва касаясь разгоряченной кожи, уверенно, но с особой осторожностью заплясали по груди. Аккуратные, но шершавые от натертых мозолей пальчики, невесомо очерчивали выпиравшие ребра, постепенно втирая мазь. Душистый запах неизвестных Яру трав заполнил собой пространство, дурманя разум, убаюкивая. Он плавился от мягких движений. Лужицей растекался по перине, готовый замурлыкать от удовольствия, если бы кот внутри не спал. Субстанция медленно впитывалась в кожу, обволакивала целебной силой и облегчала боль. Целительница неспешно продолжала свою работу, а в глазах зажглись огоньки надежды, что Яру становится лучше. Стоило последним каплям мази впитаться, Велена накрыла его одеялом, словно отгораживая от враждебного мира.

Яр почувствовал некоторое огорчение, стоило рукам пропасть. Тепло от прикосновений все ещё наполняло его, но Яру этого казалось мало. Он хотел больше. Чтобы энергия обволакивала его со всех сторон. Завернула в плотный кокон, и даже крошечный сквозняк бренного мира не смог холодить израненную душу, на которой только начал таять иней. Будь его воля, он бы забрался к Велене на руки и не слезал, пока она лично не прогонит его восвояси. Он почему-то был уверен, что она этого не сделает.

— Все, молодец. Пока что не мучаю.

«Пока» было ключевым словом, но Яр пропустил его мимо ушей, потому что Велена поднялась, намереваясь уйти. Он снова не успел обдумать свои действия, поддавшись инстинктам. Подскочил слишком резко — закружилась голова, схватил целительницу за руку, впиваясь ногтями (не такими острыми как когти, но приятного тоже мало) в перебинтованное предплечье. Велена болезненно зашипела, автоматически ухватив его за запястье, надеясь осторожно отцепить; Яр глубже пустил от страха привычно заострившиеся коготки, пустив повязку на нитки.

— Яр, — сквозь сжатые зубы предупреждающе выдохнула Велена.

Собственное имя на мгновение отрезвило, и он ослабил хватку, позволив целительнице освободить руку. Кот внутри не реагировал, но у Яра были свои инстинкты — человеческие. Вспоминания были свежи, поэтому он за считанные секунды отодвинулся от Велены, вжавшись спиной в изголовье кровати и подняв одеяло в защитном жесте. Прошли минуты, прежде чем Яр позволил себе приоткрыть глаза, почувствовав, как прогнулась перина под тяжестью ещё одного тела. Руки, все ещё хранившие запах мази, настойчиво отобрали одеяло, потянули за лодыжки, вернув в исходное лежачее положение, и укрыли по самый подбородок.

Яр нерешительно посмотрел на Велену. Она помрачнела, улыбка сошла с лица, а глаза злобно блестели, но злилась целительница явно не на него.

— Я тебя не трону, даже если сожжешь дом, — коротко отозвалась Велена, и Яр поверил ей на слово. — Хочешь, чтобы я осталась?

Он только кивнул и, вспомнив про обещанное желание, немного помявшись, высвободил руки, протянув их к Велене. Если она и удивилась, то никак этого не показала. Кажется, ему не обязательно говорить; целительница прекрасно понимала его без слов. Велена, не колеблясь, выполнила немую просьбу, закутав его в одеяло и прижав к себе. Яр, набравшись смелости и наглости, извернулся, потратив на это остатки сил, и завалил целительницу на вторую подушку, устроившись у нее под боком. Тепло, исходящее от Велены, ощущалось даже через слои ткани, поэтому Яра окончательно разморило. Он бессовестно уткнулся носом девушке в ключицы и тихо заурчал, поддавшись коту внутри. Яр сначала вздрогнул, поразившись собственным способностям, но Велена крепче прижала его к себе, и дурманящая теплота приятной тяжестью наполнила тело, как мед бочонок. Он моментально провалился в сон.

«Жарко», — было последней мыслью, промелькнувшей в голове, прежде чем сознание окончательно уплыло.