Лаборатория монстров или Однажды в Алабаме (джен)

Очкастую Мону мы с Фрэнки заметили еще в коридоре. Как и следовало ожидать, она увлеченно болтала по своему новому телефону, которым не устает хвастаться уже несколько дней подряд, не замечая никого вокруг. Мы быстро огляделись по сторонам — поблизости никого, и решили, что настал подходящий момент для того, что мы задумали.

Подкравшись к Моне сзади, Фрэнки сильно схватил ее за волосы, а я тут же, не давая ей опомниться, выхватила у нее из рук телефон и, отскочив подальше, швырнула мобильник на пол и принялась топтать его ногами.

— Ах, ты, хулиганка противная! — завопила Мона, заливаясь слезами.

— Не смей обзывать мою сестру! — рявкнул Фрэнки, еще сильнее сжимая ее волосы. Он успел пару раз стукнуть эту противную девчонку головой о стену, прежде чем из класса выглянула наша учительница мисс Клайв. Кстати, меня никто и никогда не обзывает, мы с Фрэнки еще в младших классах хорошенько проучили нескольких обидчиков, с тех пор я не слышу по своему адресу таких слов, за это мы Моне еще покажем завтра, послезавтра или через неделю…

— Опять Хастингсы?! — в голосе мисс Клайв зазвучала ярость, впрочем, вполне привычная для нас. — Так, а это что?..

Она увидела остатки сломанного мобильника.

— Сейчас же к директору, Алиса и Фрэнсис! — отрывисто приказала учительница и тут же быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей в директорский кабинет.

Следом за ней за дверью, скрывающей директора миссис Доджсон от всех остальных в школе, оказались и мы. Нам уже доводилось не раз здесь бывать, и мы нисколько не боялись. Ну, поругают немного, не впервой…

Выслушав учительницу, миссис Доджсон тут же набрала номер:

— Миссис Хастингс? Я прошу вас немедленно подъехать в школу, Фрэнсис и Алиса снова повели себя абсолютно недопустимо. Да, жду вас как можно скорее.

В ожидании нашей мамы директриса обратилась к нам:

— Скажите, почему вы так жестоко поступили с Моной? Что она вам сделала плохого?

Я пожала плечами.

— Нам она не нравится… А сегодня она обозвала меня «хулиганкой негодной», — сказала я чистую правду.

— Конечно, это выражение является весьма оскорбительным, но я подозреваю, что у нее были для этого основания, ведь вы ведете себя отвратительно, — оборвала меня миссис Доджсон. — От вас давно уже вся школа страдает…

В этот момент дверь приоткрылась, и в кабинет вошла мама.

— Вот, миссис Хастингс, полюбуйтесь, — и директор указала ей на останки телефона. — Отобрали у одноклассницы мобильник и просто растоптали его ногами, ваши дети считают, что им позволено абсолютно все, и никакие воспитательные меры не действуют…

— Алиса?! Фрэнки?! — побагровела мама. — Опять за свое, маленькие негодяи?! О чем я вас сегодня предупреждала, а? Значит, слушайте: никаких карманных денег не до Рождества, а до окончания учебного года, после школы — сразу домой, никаких прогулок и никаких игр за компьютером! Обедать, делать уроки и в девять часов вечера ложиться спать!

Она стукнула кулаком по столу, но мы ничуть не испугались. Интересно, как она не будет выпускать нас из дома или проверять, чем мы занимаемся днем, если ее все равно никогда дома нет?

— Миссис Хастингс, нам необходимо действовать более жестко, — покачала головой миссис Доджсон. — Если так дальше пойдет, ваших детей ожидает специальная исправительная школа для малолетних преступников…

— Я, разумеется, возмещу родителям девочки стоимость телефона, — начала было мама, но директор снова ее перебила:

— Вы должны сами их контролировать, миссис Хастингс! Они у вас целыми днями предоставлены сами себе, поэтому они и растут, не зная никаких ограничений и правил…

Дальше последовало то, что мы с Фрэнки слыхали уже сотни раз. То, что мама не будет давать нам карманных денег — не страшно, у каждого из нас уже давно есть секретная заначка, мы кое-что успели накопить, поэтому после всех этих разговоров она снова отправится на работу, а мы продолжим развлекаться…

— Стоп! Нам же надо еще заглянуть к Шарлотте, — вспомнила я по дороге домой, когда разъяренная мама наконец уехала в банк, а директор разрешила нам уйти.