Сага о Сакши́. Книга 3. Последний удар сердца (гет)

— Они идут! — Вилан, вернувшаяся с разведки, вошла в палатку, развёрнутую специально для военного совета. — Будут здесь к вечеру. Их очень много, не менее трёх сотен.

В палатке совещались трое мужчин: император Линь, первый генерал Сунь Чжао и его правая рука Жу Лань. Отряд прибыл к северо-западной границе Юшэнга с землями кентавров около часа назад. Местоположение военного лагеря было исключительно удобно.

Остановились на длинном плоском метров пяти в высоту, холме, который круто обрывался почти к самой границе. Позади холма река Тао разделялась на два притока. Перед холмом открывалось небольшое поле, а сразу за ним начиналась привычная и излюбленная для кентавров среда обитания — леса и горы. Вдали, на самом горизонте, практически сливаясь с небом, белели шапки горного хребта, который протянулся поперёк их земель, почти точно в центре. Эти горы, поросшие хвойными лесами, были домом кентавров.

Император влил в землю немного своей энергии, чтобы сделать границу своей территории более заметной. Ответственные за лагерь быстро и сноровисто раскладывали костры, распределяли лошадей по стойлам, расставляли повозки для транспортировки фуража, разворачивали шатёр для владык, шатёр генералов, солдатские палатки, палатку для хранения провианта, полевую кухню, солдатскую столовую, лазарет, баню, оружейную, огораживали арену для тренировок (и в походе войско до́лжно поддерживать в форме).

Часовые, заступившие в дозор сразу по приезде, зорко оглядывали чужую территорию в ожидании прибытия недружественного войска. Густой ельник, которым поросло поле, не внушал доверия. Ветер качал молодые ёлочки, так и чудилось, что между ними уже спрятались люди-кони.

Вилан, единственный разведчик, способный незамеченным обследовать неприятельскую территорию, затаилась на фоне пасмурного неба среди ровно-серых туч и наблюдала за приближением кентавров. Через некоторое время она вернулась и доложила:

— Они вооружены луками, дубинами, мечами и ещё кое-чем. Значит, рассчитывают на ближний и дальний бой. И идут они не разговоры разговаривать, а драться. Но то, что с ними Финниас, ещё может нам помочь.

Не отвечая на вопросительные взгляды своего командного состава, Бай Лин хмуро махнул рукой:

— Её величество расскажет, что знает.

Сунь Чжао и Жу Лань перевели взгляды на императрицу.

— Своё малочисленное войско ведёт вожак Карг. Не стоит обманываться — их на самом деле очень, очень много. Но к нам идут около трёх сотен. С ним его жена Синда. Карг и Синда хитры и жестоки, для них нет никаких нравственных правил, честь и честность — пустой звук. Их сын Финниас, что называется, не в ужа, не в ежа, не в залётного стрижа: он верит в торжество разума и благородства, к счастью, ему чужда алчная хитрость его родителей. На их слово нельзя положиться, а с ним договориться можно. Увы, зрелые и старые кентавры слушают вожака, но Финниас обладает большим авторитетом и даром убеждения, с ним считаются даже старшие.

— Ваше величество, что будет, если мирные переговоры не принесут результата? — поинтересовался Жу Лань.

— Придётся сражаться. Главное — не заходить на их территорию, а отбрасывать со своей.

— Почему? Ведь если обратить их в бегство, нужно загнать поглубже в их земли.

— Этого они и будут добиваться, господин Сунь, — покачала головой Вилан. — Воевать на их землях — значит воевать в лесах и горах. В горах они укроются, там всюду пещеры. А леса спрячут их от драконов, которые не смогут летать между деревьев, а там везде густой подлесок. Они знают все тропы, у них кругом ловушки. Это не равнинные кочевники, кентавры дикие, злобные и коварные существа. Они изобразят бегство, чтобы мы ринулись за ними.

— Значит, нужно просто заставить их выйти сюда, к нам, — кивнул Сунь Чжао.

— Не просто. Нужно защищаться так, чтобы потом нас ни в чём не обвинили. Если драконы не собираются уничтожить племя под корень, то у свидетелей не должно остаться сомнений в нашей невиновности и поводов к новой войне.

— Что вы, ваше величество, предлагаете?

— Если бы я была драконом, я билась бы с ними в человеческом обличье. Потому что то, что кто-то из пламенных драконов напал на них, — очень скользкий момент. Не стоит заострять на этом их внимание. Это была провокация, нужно показать, что мы против таких мер и сражаемся честно, если военных действий не избежать.

— Это не даёт нам почти никаких преимуществ, — Жу Лань вздохнул.

— Не совсем. Они живые существа, и у них есть слабые места. Но они есть и у вас. У кентавров с собой копья и тяжёлые кованые стрелы из цельного металла. Ими легко поразить дракона, если знать как. Кентавры гораздо сильнее людей, и их оружие скорее попадёт в цель. В людском обличье вы маневреннее. К тому же защита унесёт никуда меньше жизней, чем нападение. Я научу, как сражаться с кентаврами. Но это нужно отработать всем, пока есть время.

— Гилорн сказал: "Он напомнит о вас, и те, кто сомневается, попросту взбеленятся". Что он имел в виду? — император стоял у входа, заложив руки за спину и устремив взгляд на дальний лес на землях Юшэнга, на чьих ветвях только что начали набухать почки. Чёрный плащ из лёгкой газовой ткани шевелил влажный весенний ветер.

Вилан помолчала. Сунь Чжао и Жу Ланю было видно, что говорить ей стало неприятно. На её лице появилось выражение сдержанного неодобрения:

— Лет четыреста тому назад кентавтры просили помощи альвов в сражении с ледяными великанами с Севера. Король Эллан поверил заверениям Карга в вечной верности. Кентаврам срочно требовалась помощь: ледяные великаны хотели захватить территории кентавров, а их сделать рабами и чем-то вроде транспортных средств. Вместе кентавры и альвы отогнали великанов назад, во льды. Карг посватался не много не мало к сестре короля. Ему было отказано, принцесса уже к тому времени обещалась другому жениху. Карг, считая себя равным королю, имел дерзость настаивать вновь и вновь и даже заявил, что пойдёт войной на бывших союзников. И снова получил отказ, на этот раз ещё более решительный и резкий. Боюсь, его величество был несдержан в словах: он объявил, что альвы не заключают брачных союзов с полуживотными, а быть наполовину человеком хуже, чем быть зверем. С тех пор Карг затаил великую злобу против альвов.

— Хм, да... — протянул Сунь Чжао, похоже, больше сочувствуя отвергнутому Каргу.

— Потом Карг женился на Синде, дочери вожака другого табуна, и после смерти её отца объединил два стада, а потом за последующие годы объединил все стада в одно. На сегодняшний день на тех землях проживает не менее десяти тысяч особей. Похоже, он замолчал эту историю до нужного момента. И всё бы ничего, но Финниас полюбил одну деву из альвов. Она не была принцессой и даже не принадлежала ни к одной из знатных фамилий. Но король всё равно не отдал её руку Финниасу, как не отдал бы ничью. Лучше бы кентаврам искать жён среди себе подобных. Но почему-то им нужны женщины из людей и альвов...

Бай Лин не знал, как теперь обращаться с женой: как со своим воином, которому можно приказать что угодно и требовать как со всех остальных, или как с императрицей. Она вела себя так хладнокровно и уверенно, словно мужчина, состарившийся на поле брани. Вилан совсем не была похожа на тех женщин, каких он видел всю свою жизнь. Те тяжелее веера ничего в жизни не поднимали и опускали глазки, изображая показную стыдливость, а сами втайне предавались всяческим порокам.

Вилан никогда не станет полностью домашней женщиной. Дома она одна, в опасных ситуациях другая. Словно их вообще две, а то и три. Что ж, он будет брать её с собой везде, куда она захочет. Ну, почти везде. Но только в одно место она никогда не попадет. Когда Бай Лин будет готов ударить по Веньяну, то погрузит Вилан в сон и оставит во дворце до тех пор, пока война не закончится так или иначе.

Сейчас он не чувствовал к ней доверия и нежности. Здесь и сейчас не его Ви. Это Вилан — младший командир Небесного Легиона, армии Страны Облачных Высот. Да, вот так. Она не одна из его командиров, она представитель союзного войска. Так и следует к ней относиться. С Ви он увидится в своём шатре. Ви — там. А здесь — Вилан. А кроме того, она сама более чем доходчиво объяснила нежелание короля альвов Эллана идти на какой бы то ни было контакт как с Юшэнгом, так и с самой Вилан: драконы для него — полуживотные-полулюди, а Вилан вышла замуж за одного из них. "Это не делает ни меня, ни Ви хуже, а его не делает лучше", — мрачно усмехнулся Бай Лин.

— Ваше величество! — Бай Лин понял, что первый генерал окликает его уже третий раз. — Прикажете провести показательную тренировку войска?

Император повернулся. Окинул взглядом троих смотрящих на него и холодным деловым тоном отозвался:

— Проводите.

Драконы как один, включая обслугу лагеря, собрались на импровизированном плацу. По невидимой команде преклонили колено перед императором.

— Принято решение, — пояснил его величество, — сражаться, не обращаясь. Таков мой приказ.

Сунь Чжао объявил, что в связи с возможностью битвы с необычным противником обучение проведёт её величество Вилан. Перед ней мужчины склонились так же, как и перед своим повелителем, безмолвно наблюдающим за занятиями на краю площадки. Вилан подозревала, что эти сто пятьдесят мужчин скрывают улыбки: женщина будет учить их воинскому мастерству! Лучше бы поучилась чай, что ли, заваривать или там пирожное стряпать. Всё больше толку.

Её это не смутило. Когда она заговорила, голос звучал ровно, спокойно и уверенно. Она повторила многое из того, о чём только что докладывала императору и двум командирам.

— Наши сегодняшние возможные противники — кентавры. Полулюди-полукони. Их преимущества, в основном, в физиологии. У них четыре ноги, два сердца, высокий рост, сила, выносливость, скорость. С высоты своего роста им удобно поражать вас сверху в ближнем бою, а в дальнем — метанием оружия. Они быстрее в беге на короткие дистанции, на дальние — быстрее люди. Каждый из них втрое сильнее обычного человека. Их слабые места: во-первых, эмоции. Они агрессивны, гневливы, горды, коварны. Бывает, под влиянием ярости действуют необдуманно. Они не так хорошо справляются с эмоциями, как люди. Во-вторых, ноги и сердце. В ближнем бою две самые выигрышные тактики — это оседлать кентавра, как лошадь, и ударить в уязвимое место или же бить по ногам. Кроме того, они достаточно неповоротливы, легко можно проскользнуть у них под брюхом...

Вызванный из числа обучаемых дракон сел на лошадь, и Вилан принялась за демонстрацию того, о чём только что говорила. Сначала сзади она запрыгнула на лошадь позади всадника, обхватила рукой его шею, нанесла "удар" в грудь, в спину, в шею. Для демонстрации второй тактики Вилан взяла длинную палку высотой почти в свой рост. Покрутила в пальцах, ища равновесие. В её руках палка завертелась как сверкающее солнце. Всадник попытался затоптать её, но два-три поворота, пара движений гибкого тела — и вот она уже почти у самой земли, наносит показательный удар по суставам лошади, останавливая палку в паре сантиметров от ног животного. На практике такого удара никакая кость не выдержала бы.

Всадник взмахнул мечом и перерубил её шест, в руках у сильфиды оказалось по недлинному обрубку. Мужчины заухмылялись. Даже его величество не сдержал улыбки. Казалось бы, вот её и разоружили и битве конец. Но Вилан показала, что две палки — это ещё более удобное оружие. Как ни старался дракон, ему не удалось победить женщину.

— Всё дело в ловкости и знании болевых точек врага.

Под конец она показала расположение сердец кентавров:

— До верхнего дотянуться можно только из положения верхом. Если стои́те на земле, бейте в конскую грудную клетку.

Завершая показательное выступление, императрица обратилась к слушателям:

— Я не пытаюсь выказать себя лучшим противником, чем каждый из вас. Сегодня я лишь передаю опыт предыдущих битв с тем, чтобы как можно больше из вас выжили и остались невредимы. Меня не радует даже вероятность убивать кентавров. До сих пор они никому зла не делали. Но если нападут, придётся защищаться, и это совсем другое.

Вилан показала несколько наиболее эффективных поворотов, подсечек, ударов. Ответственные принялись за обучение драконов.

"Она могла бы быть вторым генералом, — снова подумал Бай Лин, глядя на Вилан. — У неё достаточно боевого опыта и знаний, силы духа и выдержки". Всё дело в том, что он не хотел этого. Вторым генералом будет назначен Жу Лань, когда они вернутся в Ливэй.

Ум правителя подсказывал, что назначение Вилан даже третьим генералом было бы более чем удачным ходом. Она справится. Сердце супруга отчаянно сопротивлялось, не приводя причин и не слушая доводов. Когда она подошла и стала рядом, Бай Лин внимательно разглядывал её. Нет. Не выходит отделить дело и чувство. Больше того, ему чудилось, что, заняв какое-то место в армии, Ви отдалится от него совсем, охладеет, возможно, разлюбит, забудет, обретя новый смысл жизни и новое занятие. Или, чего доброго, встретит кого-то другого. Тут столько мужчин, и не каких попало, а лучших... Теперь совсем не время думать личном. Но мысли приходили, не спрашивая позволения.

— Нужно отрезать кентавров от леса, — поделился мыслями Сунь Чжао. — Чтобы не смогли удрать раньше времени.

— Плохо то, что нас раза в два меньше, чем их, — тех, кто идёт сюда сейчас. И возможно, у них есть вестовые, которые держатся на расстоянии от основной массы и в случае чего отправятся за подмогой, — нахмурилась Вилан. — Нам бы тоже сюда подкрепления — ещё столько же.

— Они могут не успеть. Я обеспечу преграду, — император задумчиво обводил взглядом окрестности. Потом, вспомнив о чём-то, знаком подозвал отиравшегося неподалёку братца Сунь Чжао. — Бижу, ты в распоряжении её величества.

Вилан посмотрела на него так, как смотрела только наедине: мягко, благодарно, нежно. Значит, Ви тоже здесь. Ему пришло в голову, что они оба делят друг друга на двух разных людей. Почему так? Кто знает. Но теперь Бай Лин лучше понимал отношение Вилан к пятнадцатому принцу. А может, они просто потихоньку сходят с ума, причем одновременно и одинаково.

Они так долго смотрели друг другу в глаза, думая каждый о своём, что первый генерал незаметно отошёл и занялся неотложными делами, а Бижу, отвернувшись, крутился неподалёку, справедливо решив, что будет нужен — позовут.

Расчёт Вилан оправдался: кентавры действительно подошли почти к самой северо-западной границе Юшэнга поздно вечером, но, утомленные от долгого пути, не вышли на поле, где непременно обнаружили бы неприятельскую ставку, а устроились на ночлег в лесу. Это внушало надежду на более благополучный исход встречи. В конце концов, смысл её не в банальной драке, а в поиске наиболее верного решения.

Благодаря этому, драконы тоже провели спокойную ночь. Часовые сменились, лагерная обслуга заканчивала дневные работы, все, кто имел право на отдых, отправились спать.

У себя в шатре император позволил себе снять только ханьфу, кирасу, набедренники, наплечники и наручи. В случае неожиданного нападения это всё можно быстро надеть. Поначалу он хотел опустить огненный купол на территорию лагеря, так можно избежать неприятных сюрпризов до утра. Однако в купол необходимо вливать энергию, а ему и самому требовался отдых.

Вилан уже спала. Бай Лин лёг на свою половину кровати, стараясь не разбудить её. Оглядываясь назад, он мог только удивляться, какими долгими были эти сутки. С минуту он разглядывал профиль жены, её волнистые волосы цвета красного дерева, укрыл теплее одеялом и наконец закрыл глаза. На тело навалилась страшная усталость, чудилось, что оно весит не меньше тонны и кровать может попросту сломаться. Всю предыдущую ночь он не спал, а теперь, стоило смежить веки, сон обрушился, увлекая его за собой в чёрную пустоту, сквозь которую постепенно начали проступать виде́ния.

Вилан проснулась утром, когда жизнь вокруг уже кипела, пролежала несколько минут рядом с Бай Лином. Ей хотелось погладить его или поцеловать. Ведь кто знает, доживут ли они оба до вечера, когда снова будет такая возможность. Но, опасаясь разбудить, она тихонько встала, взяла своё ханьфу и выскользнула из шатра. Утро выдалось солнечным и чуть туманным. Бижу подошёл сразу, как только увидел: не желает ли её величество чего-нибудь? Вилан пожелала горячего чаю и большое яблоко.

Жуя плод, она разглядывала лежащий впереди хвойный, хмурый, почти дремучий лес. И, когда рядом стал первый генерал, сказала негромко:

— Они здесь.

Сорвавшись с места, Сунь Чжао велел седлать лошадей и привести войско в боевую готовность. На ходу накидывая ханьфу на кирасу и оправляя волосы, к кромке холма подошёл император, ему и сильфиде подвели коней.

Четверо всадников выстроились в линию у края холма: Бай Лин, Вилан, а по бокам — Сунь Чжао и Жу Лань. Позади пешие и конные воины. Как и сказал Сакши, подмога в срок не поспела. Над лагерем повисла тишина.

Наконец закачались ёлочки и сосенки. Замолчали птицы. Было похоже, что даже ветер стих. На поле, представлявшее собой высохшее русло древней широкой реки, один за другим выходили кентавры: мужчины, одетые в жилеты из кожи и меха, и женщины в тканых грубых рубахах.

Многие драконы видели кентавров впервые. Эта раса жила слишком обособленно, почти никому на глаза не показываясь. Бай Лин, которому мало что довелось видеть в жизни, разглядывал их без видимого удивления, но с огромным вниманием. Существа с телами до пояса человечьими, а ниже — конскими. Из конской грудины, казалось, вылезал человек. Очень крупные, они были больше всадников на лошадях. Лица были несколько грубее людских, тела массивнее. Волосы развевались как гривы. Кентавры выглядели неповоротливыми, но, вполне возможно, эта была лишь видимость.

Когда все они собрались на ровном безлесном месте и толпа организовалась в подобие нескольких шеренг, вперёд выдвинулись трое: двое мужчин и женщина. Очевидно, это и были те, кто вёл свой табун к границам собственных земель. Карг выглядел по человеческим меркам мужчиной за пятьдесят. На его лице, смуглом и угрюмо-надменном, заиграла неприязненная улыбка, глаза смотрели с вызовом, и вызов прозвучал в голосе:

— Кажется, нас встречают... Неужели мы имели честь обратить на себя внимание повелителя Юшэнга?

Карг говорил на всеобщем языке, который давался ему нелегко, — сказывалось длительное отсутствие общения кентавров с прочими расами.

— Не только честь, но и намерение, не так ли? — отозвался Бай Лин.

— Дааа! — протянул Карг. — Говорят, на трон взошёл истинный наследник, один из Сакши, представитель первоначального и праведного рода драконов. Но зачем он пришёл к нашим границам, да ещё с вооружённым войском?

— Я здесь хозяин и стою́ на своей земле. А зачем ты, Карг, явился к моим границам с оружием и воинами?

— Мы желаем получить объяснения от владыки пламенных драконов по поводу гибели наших соплеменников и вторжения на наши земли. И если он встречает сегодня нас здесь, стало быть, есть, что сказать?

Вилан подумала, что положение императора довольно шаткое: отвечать за чужое преступление, о котором он даже ничего толком не знает. Кентавры в своём праве требовать объяснений и отмщения. Карг вёл себя так уверенно, что на минутку ей показалось, что Бай Лин сейчас начнёт отступать.

— Мы здесь, чтобы выслушать очевидца. За его честность поручились те, кому я верю. Пусть он выйдет сюда и расскажет, что видел.

Разумно, успела заметить себе Вилан, и тут Карг сделал глупую, просто дурацкую ошибку, сразу и напрочь уронившую его во мнении императора.

— Альва Вилан, тебя ли я вижу? — отвратительно осклабившись, окликнул Карг. — Что ты тут делаешь? Подалась в наёмницы?

— Ты обращаешься к её величеству императрице Юшэнга. Проявляй почтение! — резко и сурово оборвал его Жу Лань.

— Не надо... — тихо прервала его Вилан, но было поздно. Карга понесло:

— Ах ты презренная... Вы, альвы, проклятые лицемеры! Мы недостаточно хороши, чтобы быть мужьями вашим женщинам. Полулюди! Полузвери! Так говорили вы?! И что мы видим? Альва замужем за полузверем! Но Сакши — это, конечно, другое дело?! Так наш недостаток всего-навсего в незнатности, да?!! Смотри, Финниас! — показывая на Вилан драматическим жестом, Карг обратился к сыну. — Это та, кого ты когда-то называл своим другом. Даже она...

В отличие от отца, Финниас вовсе не выглядел таким уверенным. Было видно, что он недоволен происходившим. Молодой кентавр исподлобья глянул на Вилан и промолчал, похоже, эта новость и речь отца не слишком его впечатлили.

— Я никогда не считала вас ни полулюдьми, ни полузверями. Ни вас, ни драконов. Доказательство этому — мой брак. Сакши это или нет — не имеет значения. А за слова моего короля я не в ответе, — повысив голос до нужной громкости, отозвалась Вилан.

— Враньё, — отмахнулась женщина, нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу около вожака. — Какого почтения вы хотите, когда слова ваши расходятся с делом?

Это был тот самый аргумент, который хотел привести Карг, чтобы убедить своего сына и молодых кентавров. Надо же, как бездарно он его использовал. Вилан не сомневалась, что Бай Лин сделал бы это куда более эффектно и точно вовремя. Тявканье кентавров было таким несерьёзным, что производило впечатление базарных пререканий.

— Скажи, Карг, откуда на твоей руке Чёрная плеть Бунгхая? — спросила Вилан и, понизив голос, указала на неё своим соратникам: — Эта плеть способна с одного удара вышибить дух из тела и сделать его навеки неприкаянным. Бунгхай дорожил ею больше, чем своей семьёй, и никогда не расстался бы с ней по добру. Я удивилась, увидев его без любимого оружия. Не попадайтесь под неё.

Плеть выглядела необычно: как будто чёрная молния обвивала предплечье и запястье Карга. Она переливалась, свивалась в кольца, искрилась всполохами и клубилась чёрным дымом. Об этой плети ходили легенды, но все они были туманны и расплывчаты, ни о чём конкретном не говорили и приписывали ей слишком много качеств, что делало их совершенно недостоверными.

— Бунгхай подарил мне её два дня назад! — заносчиво ответил Карг.

Это заявление так возмутило драконов, что, нарушив все армейские порядки, они закричали: "Вор!.. Лжец!.. Бунгхай давно мёртв!..". Император поднял руку, призывая своих воинов к порядку.

— Так свидетель будет говорить? Пока что я трачу своё время, слушая пустые перекоры.

Финниас со всё тем же хмурым видом выдвинулся вперёд. Вилан подумала, что, судя по всему, ему не хочется никаких разборок. Как обычно, зачинщик его неугомонный папаша. Странно, что Синда не взбеленилась, узнав, что оказалась для Карга на втором месте, что он женился на ней просто ради корысти и реванша. Видимо, сейчас ей важнее месть за погибших.

Было заметно, что Финниасу не хотелось говорить. Не хотелось развязывать распрю. Не хотелось задерживать внимание на случившемся. И оттого, что и молчать было нельзя, его лицо всё более мрачнело. Он поднял руку, и шумевшие кентавры, подбадриваемые вожаком, притихли.

— Я, Финниас, сын Карга, видел, как отсюда, с земель пламенных драконов, пришёл молодой мужчина. Он стоял на холме и смотрел на нашу долину. А в долине играли и резвились несколько молодых кентавров, устроивших между собой состязания в беге. Я был занят и видел их издали. Им было весело. Этот мужчина долго смотрел на соревнующихся и улыбался. Его улыбка была светлой. А потом он обратился в чёрного дракона и взлетел. Его пламя сожгло всё, до чего дотянулось: жухлую траву, землю, голые кусты... И тех, кого настигло. Тех, кто был слишком занят игрой и не заметил беды...

Финниас говорил медленно, с неохотой, слова на всеобщем наречии давались ему непросто. Он смотрел в землю, не поднимая взора, не стараясь убедить в своей правдивости. Когда отзвучал его голос, безмолвие опустилось на место переговоров.

— Ты узна́ешь его, если увидишь? — спустя минуту нарушил молчание император.

— Узнаю.

— Чёрных драконов много. У того, кто совершил это злодейство, есть какие-то отличия?

— У него красные рога и красный хвост.

Ропот прошёлся среди драконов. Забыв о дисциплине, они вслух обсуждали сказанное. Возбуждение нарастало. Никто не сомневался в словах кентавра, всем хотелось знать, кто посмел вторгнуться в чужие владения и учинить убийство мирных жителей.

Вилан видела, как бледность разлилась по лицу Жу Ланя. Как будто это его обвинили в расправе над кентаврами. Но он молчал, сжав в пальцах узду. Конь под ним переступал с ноги на ногу, и Жу Лань бессознательно удерживал его на месте.

— Ты узнал бы его в лицо? Прямо сейчас?

— Да, узнал бы.

— Поднимись сюда и посмотри: нет ли его среди нас.

— Нет уж! — заорал Карг, хватая сына за плечо. — Мы вам не верим! Мой сын — единственный свидетель и, если поднимется к тебе, то может больше не вернуться назад!

Бай Лин был неприятно удивлён, его брови дрогнули в молчаливом недовольстве. Карг слишком явно передёргивал.

— Даю слово, что с твоим сыном ничего не случится.

— Слово того, по чьему приказу могли быть убиты мои сородичи?

Это было уж слишком. Финниас сам обернулся к вожаку:

— Отец, мы пришли узнать правду. Стоя здесь, мы её не узнаем.

— Какая правда вернёт к жизни погибших? Кто вернёт тех, кто погиб от огненного дыхания дракона? Сакши знает, кого ты описал, и увиливает, стараясь укрыть его от нашего гнева. Слишком долго и много мы терпим от драконов. Ледяные убивают нас ради еды, а теперь и пламенные — ради забавы. Пусть заплатят за преступления!

Карг рванулся вперёд. Из-под его копыт вырвались комья грязи. У него в крепких руках были лук и стрела, и прямо на бегу он спустил тетеву. Стрела, свиснув, ударилась в невидимый огненный щит Бай Лина и опала горкой пепла. Другие кентавры, у которых от подзуживаний вожака терпения оставалось всего-ничего, ринулись за ним.

Драконы ожидали сигнала от своих командиров, но те отчего-то медлили. Ярко полыхнула граница между двумя странами, но в ярости своей кентавры этого не заметили. Они мчались, преодолевая последние метры до холма, с которого на них взирал повелитель Юшэнга. Он сидел в седле прямо и неподвижно, и ветер отбрасывал назад только его полупрозрачный плащ и чёрные длинные волосы.

Через минуту старшие достигли границы и проскочили её. Младшие всё ещё неуверенно топтались на своих местах, но потом тоже потруси́ли следом, здраво рассудив, что в случае победы вожак припомнит им трусость.

На лагерь опустился огненный купол — император не хотел повторять ошибку прошлого сражения. Сунь Чжао махнул рукой, подавая знак войскам, и драконы устремились навстречу нарушителям границы. Взойти на холм им не позволили: кентавры сходу разделились и попробовали забраться на возвышенность с двух сторон, и с обеих их встретила конница императора. Зазвенели мечи, встречаясь с мечами, засвистел воздух вокруг вертящихся дубин, взмыли вверх стрелы, в землю вонзилось копьё из тёмного железа.

Конники смяли и отбросили назад вознамерившихся занять возвышенность кентавров. Теперь уже битва кипела под самым холмом. Лёгкость сражения для драконов на деле оказалась видимостью. Внимание конницы отвлекла только часть войска Карга. Другая часть устремилась на холм, надеясь на быстрый захват повелителя пламенных драконов. Однако Карг обманулся: с того места, откуда им открывался обзор возвышения, занятого врагом, он видел только конницу. Но холм был пологим, и пологая его часть сбегала назад, к реке Тао. И там-то и укрылась пехота. И кентавры, вздумавшие сплёту с двух сторон взять вражескую "крепость", попали в ловушку.

Кентавры думали затоптать драконов, по глупости не обратившихся в свой истинный вид. Их копыта вздымались над головами драконов, мечи и дубины рассекали воздух, они хватали противников руками и швыряли оземь. Но каково было удивление, когда глупые "человечишки" принялись наносить страшные удары по их ногам, поражать в нижнее сердце, запрыгивать на их спины и ранить куда возможно! Нет, это не могло быть случайностью — драконы оказались подготовленными. И Карг нашёл этому только одно объяснение: кто-то надоумил их. А кто, кроме бывшего союзника, мог это сделать?

К тому времени, как до Карга дошла эта догадка, не осталось никого, кто бы стоял в стороне. Только Сакши оставался на месте. Но все прочие бились в бою, который отчего-то казался нереальным, ненастоящим, ему не хватало напряжения, накала. Вожак решил, что они достаточно заинтересовали драконов и те теперь кинутся за ними. Он сделал знак тем, кто его видел, и понёсся обратно, в сторону леса. Но когда деревья были уже недалеко, ему пришлось остановиться. Перед ним, похожая на золотую вуаль, стояла стена огня. Один из его соплеменников, не успевший затормозить, влетел в эту стену и за несколько мгновений превратился в пылающий и воющий снаряд, мчащийся не разбирая дороги. И хуже всего было то, что река в этом месте милостиво омывала земли Юшэнга.

Синда издали видела, как её собрат сгорел набегу. Окидывая взглядом место побоища, она с ужасом осознала, что полегло не менее половины тех, кто пришёл сюда с нею и её мужем. Убитые и раненые, покалеченные, с перебитыми ногами и залитыми кровью телами, они валялись на земле вперемешку с драконами, которых, по счастью, погибло больше. Смогут ли те, кто ещё жив, вернуться домой? Или все они останутся здесь на радость воронам? Ну, даже если так... Она уже хотела найти сына и мужа и, возможно, убедить последнего бежать отсюда, как увидела альву, дравшуюся с дюжим кентавром с самого краю. Она огляделась: Сакши уже сражался одновременно с тремя, и ему было некогда смотреть по сторонам.

Синда махнула своей дубиной и, едва не попав по соплеменнику, сшибла альву с ног. Та покатилась и попала под копыта другому кентавру, отбивающемуся от того дракона, что был рядом с Сакши до начала битвы. Альва шустро выкатилась из-под копыт и, уворачиваясь от ничего не замечающих кругом противников, рванулась в сторону упавшего дракона, стоявшего рядом с ней. А потом на Синду кто-то прыгнул и обхватил какой-то удавкой её шею, и она забыла и думать об альве.

Вилан еле успела швырнуть кинжал в кентавра, пытавшегося затоптать Жу Ланя. Она не видела, куда попал кинжал. Зато они вдвоём сумели отскочить с дороги перед несущейся куда-то вдаль Синдой, которую кто-то душил верёвкой за неимением лучшего оружия. Потом они снова потеряли друг друга из виду.

Она уже хотела убраться в сторону и отдышаться немного и не услышала над собой свист рассекаемого воздуха. Прямо на неё сзади нёсся Карг, и его ужасная Чёрная плеть взлетела над ней. Вилан словно окаменела. Тело отказалось двигаться, в голове мягко витала мысль о том, как она устала. Просто устала жить. Устала от всего. Вот бы... Она едва успела обернуться, и вдруг, когда удара уж было не миновать, кто-то обхватил её за плечи, заслонил, закрыл собой, она уткнулась носом в чью-то одежду. И только по запаху снега, кипариса и сандала, поняла, что это Бай Лин принял на себя удар.

Вилан перепугалась до смерти: и куда более сильные не выживали с одного удара, а Бай Лин вовсе не богатырь. Худой, тонкий, сможет ли он побороть смерть? Она летела прочь от поля боя и несла его на себе... Когда-то другая Вилан, в другом мире, в другой жизни вот так же уносила умирающего Юй Цзилиня. Не спасла, не сберегла... Нет, не сметь думать. Не сметь оборачиваться назад!

Вилан остановилась около лагеря, но он по-прежнему был окружён огненным щитом. У Бай Лина горлом пошла кровь, он тяжело дышал и его здорово трясло, но на ногах стоял сам. Пока они стояли, держась друг за друга, Вилан услышала голос Финниаса: "Сюда, скорей! Мало времени!.. За мной!". Рядом оказался незаменимый Сунь Чжао, подхвативший императора.

— Я сейчас! — крикнула Вилан, высвобождаясь. — Позаботься о нём!

Она полетела на зов, ни минуты не колеблясь, веря своему "тихому голосу" и голосу старинного друга. Финниас мчался, удаляясь от сечи, и она летела за ним.

— Поймай меня! Возьми меня в плен! Скорее!

Не размышляя, не рассуждая, Вилан прыгнула на его спину и и приставила нож к его горлу.

— Времени мало! — проговорил Финнеас. — Ещё немного, и перебиты будут все. Надо остановить всё это! Я попробую тебя скинуть. Держись. Пусть видят, что это всерьёз!

Он дикими скачками нёсся обратно, вскидывая то задние ноги, то поднимая передние. Вилан вцепилась в него побелевшими пальцами. Финниас пытался сбросить её, как конь, впервые оказавшийся под ездоком. Он крутился волчком и даже один раз бросился наземь и перекатился с одного бока на другой. Но Вилан удержалась. Они вихрем влетели в гущу сражающихся, давя тех и других. Она уже хотела остановить бой и не успела.

Все, кто ещё не пал, застыли, устремив взгляды на двоих: Карг мчался к заветному непокорённому холму, а навстречу ему летел император Линь. Снова взвилась Чёрная плеть, но Сакши успел раньше: его огненные, раскалённые докрасна мечи, волей своего хозяина посланные вперёд, впились в огромное тело Карга, туда, где бились его сердца. Вожак упал на колени, перекувыркнулся и остался лежать на земле.

Синда, которой удалось освободиться от своего захватчика, завизжала. Неукротимая кобылица с безумной яростью в глазах скакала, перелетая через поверженных, за ней скакала подоспевшая подмога. А драконов оставалось так мало! Но в тот самый момент, когда шансов на победу уже почти не было, когда огромный табун готов был размазать и разметать по земле уцелевших врагов, раздался повелительный голос альвы:

— Сдавайтесь!